Когда Виталий Костров, ослабев от сильного кровотечения, потерял сознание, преферансисты сообразили, что тут дело не шуточное. Вадим Абдраж, администратор «Арбата», опрокинув легкое плетеное кресло, рванулся к телефону.

— Скорая, скорая! — кричал он, — срочно выезжайте в Добрятино! Дачный поселок «Арбата», тут тяжело ранили человека. Да, москвич, Костров его фамилия. И побыстрее, он истекает кровью…

— Там такое, — скороговоркой добавил вбежавший массажист Гусев, — там такое, не передать! Саму Ницкову порешили. И Изольду заодно. Обе мертвые, вокруг все в крови…

Второй звонок был в милицию. Впрочем, там подробностей не потребовали. Элитный участок на окраине Добрятина, где располагалось около трех десятков дач, принадлежащих садовому кооперативу футбольного клуба «Арбат», хорошо знали в районе. Уже через несколько минут дежурный Белозерского райотдела отыскал начальника милиции и прокурора района. После этого связались с областным УВД.

Оставив на дочь, студентку медтехникума, лежавшего в тени Кострова, Абдраж побежал на дачу Ницковой.

— До ментов ничего не трогайте, — скомандовал он приятелям, — бабам уже ничем не помочь. Надо постараться сохранить следы…

…Жуткая картина предстала взору вошедших. Екатерина Ницкова, раскинув руки, и неестественно, боком согнув ноги в коленях, лежала в крови на полу. Изольда Овчаренко, склонив голову, откинулась на спинку кресла. С виска и правой груди ее стекали алые струйки, сливаясь у ног в темно-красную блестящую лужицу.

— А ведь был еще и четвертый, — вспомнил один из присутствующих, — надменный такой мужик. Вчера, когда приехали после футбола, я его на задах у бани видел.

— Точно, — подтвердил Абдраж, — рубил терновник для бани. Похоже, хахаль Ницковой. Не он ли все это сотворил? Если и смылся, то без машины.

— «Мерс» во дворе стоит. И ворота закрыты.

Вмиг протрезвевшие преферансисты проворно обыскали дачу, заглянули на чердак. Никого. И на двух верхних этажах — все в полном порядке. Услышав издалека сирену «скорой помощи», они поспешили во двор. И тут, все увидели, как, щурясь от бьющего в глаза солнца, от бани по расчищенной песчаной дорожке к ним шагал четвертый участник вечеринки — Эдуард Брониславович Линьков. Добродушно улыбаясь, он сделал глоток из пивной бутылки и поднял ее вверх, приветствуя незнакомых ему людей.