Всю вторую половину дня Ларионов провел в МУРе. Конечно, будь Корначев и Виктор рядом ему было бы полегче. А так самому приходилось печатать постановления, просить ускорить экспертизы, анализировать те, пока скудные результаты, которых удалось достичь. Опыт интуитивно подсказывал ему, что они находятся наконец у подножья того барьера, за которым скрыта тайна гибели Жигулевой.

Средь бела дня преступники ушли от погони. Досадно, конечно, но чего не бывает в их работе. Если эти люди не покинули столицу (а в глубине души он на это надеялся), рано или поздно удастся выйти на их след. К концу дня портреты, «нарисованные» с помощью фоторобота, разойдутся в разных направлениях. Фотографии, размноженные в сотнях экземпляров, появятся повсюду, в том числе у участковых и рядовых милиционеров, у начальников райотделов, сотрудников ГАИ и уголовного розыска. Придется проверить немало честных, порядочных людей, не имеющих никакого отношения к делу Жигулевой. Из-за внешнего сходства с преступником кто-то опоздает на работу, пропустит электричку или автобус, опоздает на свидание к любимой, не попадет в театр, на стадион или в кино. Но иначе нельзя. Бывало, что таким путем они выходили из тупика.

Ларионов сходил в биологическую лабораторию. Тут настоящее царство сложных приборов. Он отметил, что если в других лабораториях оперативно-технического отдела работают преимущественно мужчины, то в биологической — сплошь женщины. Здесь исследуются следы крови, слюны, пота, прочих выделений человеческого организма.

Предварительный результат экспертизы двух окурков, изъятых из гаража, оказался обнадеживающим. Слюна на одном совпадала па группе со слюной, обнаруженной на окурке сигареты, найденном в салоне «Жигулей». Совпадала и марка сигарет — «Золотое руно». Это уже было существенно. Но кто мог исключить вероятность совпадения?

Других доказательств пока не имелось. Оставалось ждать, завтра Корначев в Белозерске эксгумирует труп. Если у Жигулевой среди костей скелета обнаружится след перелома, причем сравнительно недавнего, можно с большой долей вероятности предположить, что направление на рентген принадлежало этой женщине. Возможно, и Тропников в Ильичевеке разузнает что-то любопытное о странном путешествии к морю московского инженера Боченкова…

От дум Ларионова отвлек Казарян: — Мы уже закончили, Юрий Трофимович. — Он подошел, держа в руках три влажные фотографии.

Ларионов взял карточки. Чужие, абсолютно незнакомые лица.

— Покажите, Артур Христофорович, на работе, дома, соседям. Но будьте осторожны. Больше никакой самодеятельности и поездок. В любой ситуации звоните по телефону «02». Все наши службы оповещены, вашу фамилию дежурные знают.

Ларионов попрощался с экспертами и вместе с Казаряном вышел на улицу. Накрапывал мелкий дождик. Погода разительно переменилась по сравнению со вчерашней жарой.

— Вам куда, Артур Христофорович? Если в институт, подбросим.

— Да, надо и поработать, — виновато произнес Казарян. — За последние несколько дней я был в отделе считанные часы. А у нас месячный отчет. Ворох бумаг, правки чертежей…

— Вечером я вам позвоню, а на ночь пришлю кого-нибудь из своих парней. Вы их, кстати, вчера видели.

— Такие заботы о моей скромной персоне… — смутился Артур Христофорович.

— Пустяки, выбросьте из головы события последних дней. У каждого своя работа. Но напоминаю — осторожность и еще раз осторожность.

Машина остановилась неподалеку от института, и Казарян скрылся за широкой стеклянной дверью главного входа. Ларионов попросил водителя не спешить. Минут двадцать они простояли у здания, наблюдая за людьми и подъезжающими машинами.