МЕЙСТЕР БЛУНДВИК

Несмотря на тяжесть мешка, дети почти бегом спешили домой. Они мечтали уже о том, как маменька испечет им из муки хлеб и с каким аппетитом они будут есть его. Наконец, выбившись из сил, мальчик опустил мешок на скамью, стоявшую перед ближайшим домом, чтобы отдохнуть.

— Дай мне мешок, — сказала девочка, — теперь моя очередь нести.

— Нет, я сам донесу, — отвечал мальчик, запыхавшись.

Но в это самое время незнакомец сильною рукою схватил мешок и без малейшего усилия взбросил его себе на плечи.

— Вы замараетесь мукой, — сказал мальчик, который, может быть, боялся, чтобы незнакомец не ушел с мешком. — Вы замараетесь; оставьте, я сам снесу.

— Ничего, ничего, услуга за услугу: вы покажите мне, где живет корабельный мастер, а я донесу вам мешок; ну, вперед!

Дети пошли вперед, но мальчик не переставал искоса посматривать на мешок.

— Чьи вы дети? — спросил незнакомец, пройдя несколько шагов.

— Корабельного плотника Гаардена, — отвечал мальчик. — Он тоже работает у Блундвика.

— А тебя как зовут?

— Фридрихом.

— А сестру твою?

— Анной, — отвечала девочка.

— Ну, Бог даст, мы будем знакомы, — сказал незнакомец, погладив их по головке.

В это время они подошли к красивому домику из ярко–красного кирпича и с зелеными ставнями.

— Вот здесь живет мейстер Блундвик, — сказал Фридрих.

— А вы где живете? — спросил незнакомец.

Мальчик указал ему другой, простенький домик; незнакомец донес туда мешок, простился с детьми и потом вернулся к дому с зелеными ставнями. Минхер Блундвик, высокопочтенный корабельный мастер, объемистый, как сороковая бочка, сидел в своей рабочей комнате за столом, на котором лежали рисунки, чертежи, сметы и счеты.

По правую сторону, на особенно устроенной полке, стояла в симметрическом порядке полудюжина предлинных, но тоненьких трубок; возле них зажженная свеча в чистом серебряном подсвечнике и в глиняной кружке множество узеньких бумажек, фидибугов, для зажигания трубок. По левую сторону на столе находилась низенькая, почти круглая бутылка со светлым вином, стакан, вполовину опорожненный, селедка, приправленная луком, голландский сыр и белый хлеб. На невысокой скамеечке возле стула, на котором сидел хозяин, стояла фарфоровая чашка с ручками, служащая у голландцев плевательницей.

Несмотря на непозволительный объем своего живота, минхер Блундвик недаром заслужил звание искуснейшего корабельного мастера; он был чрезвычайно деятелен. Даже теперь, как вы видите, он исполнял три дела вдруг: занимался, завтракал и курил: не говоря уже о том, что он еще беспрестанно плевал.

Молодой незнакомец вошел в комнату и осмотрелся.

Толстый хозяин исчезал в густом, непроницаемом облаке дыма; но. наконец молодой человек увидел его, подошел поближе и, не снимая шапки, кивнул головою. Блундвик с изумлением вытаращил свои маленькие глаза, потом, вынув на секунду трубку изо рта, произнес с голландским хладнокровием:

— Шапку долой!

Незнакомец повиновался, и черные кудри его рассыпались по плечам.

— Что тебе? — спросил Блундвик отрывисто.

— Работы, — так же отрывисто отвечал молодой человек.

— Откуда?

— Из Амстердама.

— Паспорт.

Незнакомец вынул бумагу и подал мастеру.

— Петр Михайлов, — прочитал Блундвик не без труда, — от роду 26 лет. Ага, москвитянин?

— Русский.

— Каждая селедка рыба, но не каждая рыба селедка, — отвечал Блундвик. — Так ты просишь работы?

— Да.

— Изволь, почтеннейший! — и, взглянув на одну из бумаг, лежавших перед ним, мастер продолжал: — Завтра можешь начать на верфи под номером третьим. Жалованье назначу, когда увижу твою работу.

— Я за большим жалованьем не гонюсь; я хочу учиться, — с живостью возразил молодой человек.

— Неглупо, очень неглупо.

— А потому прошу тебя, мейстер, приставить меня к такой верфи, где ты начнешь строить новый корабль.

У Блундвика чуть не выпала трубка из рук от изумления.

— Что–о–о? — произнес он протяжно. — Тебя? Ты! Откуда такая фамильярность, приятель?

— У нас такой обычай.

— Мало ли что у вас! У нас же, почтеннейший, говорят хозяину «вы», слышишь! Ну да ладно, я на такие безделицы не сержусь. Ступай с Богом! Завтра мы примемся за киль шестидесятипушечного корабля. На нем ты наработаешься вволю!

— Спасибо, хозяин! — вскричал обрадованный Михайлов. — Позволь мне спросить тебя еще об одном.

— Спрашивай.

— Дорого ли обойдется новый корабль?

Блундвик захохотал.

— Много знать будешь, скоро состареешься, — отвечал он. — Твое дело не цена, а работа.

— Но я бы желал знать…

— Изволь, изволь! Возьми столько, приложи еще немножко да помножь на восемь, так все еще не будет доставать гульдена.

И весьма довольный шуткой, минхер Блундвик опять засмеялся и движением руки показал молодому человеку, что он может идти.