— Понятия не имею, что на меня нашло. Наверное, думал о каком-то другом тексте. Проклятая рассеянность.

— Если ты хочешь писать — на здоровье. Заключим договор…

— Так что там с Жинетт?

— Она жутко орала — ты же ее знаешь, — но потом я ее успокоил, и она согласилась сесть вместе с Эмманюэль и привести текст в прежний вид. Откровенно говоря, это займет время, а как тебе известно, у нас сроки…

— Есть еще одна проблема, — вмешивается Эмманюэль. — Когда у Жинетт прошел первый приступ ярости и мы занялись текстом, она вдруг решила, что кое-какие изменения сохранит. Говорит, у нее появились новые идеи. Она просила уточнить, не возникнет ли из-за этого проблем. Особенно из-за комичных эпизодов…

— А какие могут быть проблемы?

— Проблема в том, что Менье клятвенно пообещал ей вымарать все твои исправления, чтобы от них не осталось и следа, и она испугалась, что он и правда все вымарает.

— Я приглашу ее пообедать. А чтобы она нас окончательно простила, сделаем для нее красивую цветную обложку.

— Красивую — это какую?

— Какую она сама захочет.

Они уходят, а я включаю читалку, намереваясь просмотреть газеты, и принимаю свою любимую позу — откидываюсь на спинку кресла, задираю ноги на стол, кладу читалку на бедро на таком расстоянии, чтобы ясно видеть текст в очках, и под таким углом, чтобы экран не отсвечивал. Начну с «Экип», затем прогляжу «Монд», «Фигаро» и «Либерасьон», тщательно избегая страниц, посвященных литературе. Я отказался читать их давно, еще в те времена, когда Адель впадала в дикую ярость, раз в неделю разражаясь гневной филиппикой: «Нет, ты только посмотри, что они творят! Как тут можно работать? „Монд“ пишет только об умерших писателях, „Либерасьон“ — об иностранцах, а „Фигаро“ — об академиках! А что прикажете делать нам, с нашими незнаменитыми французскими авторами?» Да уж, работать в отделе пиара — тяжкий труд. Вроде бы с тех пор положение немного улучшилось, но я все равно не читаю литературных разделов. Секретари приносят мне газетные вырезки со статьями о наших авторах, когда таковые появляются, их я читаю, а про остальных не желаю ничего знать. Надо будет просмотреть «Книжный еженедельник», и не только ради объявлений. Мне очень нравится рубрика «Издательские опционы», где публикуются скорбные списки книг, на которые издатели покупают эксклюзивные права. Я изучаю названия и развлекаюсь, пытаясь угадать, про что та или иная книга. Еще надо почитать, что специалисты пишут об электронных правах, не дающих Менье спать по ночам. Он предрекает, что из-за этого нововведения мы скоро останемся без штанов. Любит он себя запугивать.

В кабинет заглядывает Эмманюэль. Быстро заходит и прикрывает за собой дверь.

— Я пришла вам сказать, что давно я так не хохотала. На самом деле я перечитала корректуру и все ваши правки видела, но не стала их сразу убирать, чтобы остальные тоже посмеялись. А тут вдруг все это всплыло. Извините, что так получилось.

— У мадам Жинетт Перро с чувством юмора туго.

— Ну да, и еще Менье подлил масла в огонь…

— Думаешь, она действительно от нас уйдет?

— Да вы что? Она обожает скандалы. Наконец-то издатель обратил пристальное внимание на ее рукопись.

— Куда мне ее пригласить на обед?

— Ну, если навскидку, лучше всего в чайный салон… Знаете, вместо еды одна видимость, зато настоящий фарфор и льняные салфетки.

— Приятная перспектива… Двойное наказание. Ладно, найди мне какое-нибудь заведение в этом духе — я в них отродясь не бывал.

— Только не заказывайте к обеду чай English Breakfast. Ни в коем случае! Это будет непростительной ошибкой.