И снова предстоял поход. Снова с неизбежностью неизбежного корабль, отшвартованный к 33 родному причалу, готовился к плаванию. И опять с курсантами. Но курс лежал на Цейлон, неизвестную Республику Шри-Ланка. Цикл повторялся. Детали несущественны. Как говорят на флоте: “те же яйца, только в профиль”. Те же сборы, проверки, разборы. Снова виноваты тылы, “бюрократы и дегенераты”. Размеренную жизнь корабельного коллектива могло разрушить только цунами, так как землетрясения водоплавающим не грозят. В перерывах между боями – сход, ресторан, культпоход с горячо любимым личным составом в кино.

У читателя может сложиться впечатление, что слово “ресторан” встречается довольно часто. Никаких денег не хватит. Но тем не менее ... это так. Деньги, в сущности, не нужны. Презренный металл. Нужен ум. Организаторский талант. Обычная военно-морская предприимчивость. Получив свои дальневосточные 250 рублей, уплатив долги и партийные взносы, по возможности обеспечив семью куском хлеба, лейтенант флота остается без гроша в кармане. Но... положение обязывает. Ни в коем случае нельзя признаться в своей нищите никому, “кроме лучших друзей, кроме самых любимых и преданных женщин”. Стыдно.

В каждом военморе живет тщеславный Портос, сверкающий позолотой перевязи только спереди. Но отдыхать просто необходимо. Денег, повторяем, нет. Зато в наличии бутылка спирта, консервы “Севрюга” и “Говядина тушеная”. Дары моря укладываются в портфель-дипломат, три рубля в кармане, знакомые официантки в “Горизонте” или в “Золотом Роге”. Все. Чувствуешь себя Рокфеллером. Город “у твоих ног”. “Ура” и “чепчики”!

Лейтенанты настроены были на победу. Вечер морозной дымкой, словно контрабандным гипюром, укрыл суровую флотскую действительность. В портфеле томились консервы, как эритроциты в бедренной артерии. Все искало выхода.

Но судьбе было угодно распорядиться иначе. Команда по корабельной трансляции требовала “прибыть в кают-компанию”. Прибыли. Сели. Изготовились.

– Товарищи офицеры! – начал командир. – Я собрал вас для того, чтобы сообщить следующее. Сегодня китайские войска начали боевые действия против дружественного нам Вьетнама. Памятуя о конфликте на острове Даманском, мы не можем гарантировать, что оружие китайских милитаристов не повернется в сторону наших границ. Это первое. Второе. Дальнейшее развитие событий во Вьетнаме может потребовать участия нашего флота в оказании помощи дружественному вьетнамскому народу. В соответствии с... на корабле с этого момента объявляется часовая готовность. Сход на берег лично с моего разрешения. Вопросы?

Здесь же выступил заместитель по политической части. После перечисления пяти признаков империализма и примеров “возрастания его агрессивной сущности в последнее время”, товарищ Бесполый вдруг несанкционированно заявил:

– Я считаю, что каждый член нашего экипажа должен написать рапорт с просьбой о зачислении добровольцам во вьетнамскую армию.

У всех присутствующих, и прежде всего у командира, “глаза на лоб полезли” от такой политической прыти.

– А если я не напишу рапорт? – заявил Мегердичев с сарказмом.

Зам подпрыгнул на месте. Ткнув указующим перстом в грудь вопрошающего, Бесполый заорал:

– Вы китайский шпион! На кого вы работаете?

И тут, впервые, командир в присутствии офицерского состава резко остановил своего ретивого заместителя:

– Бесполый! Прекратите эту несусветную чушь! Офицеры свободны.

Город Владивосток наполнился различными слухами, включая самые нелепые. В текст известной песни о листьях, которые кружатся над городом и не дают возможности спрятаться и скрыться от осени, были внесены коррективы. В измененном виде она звучала так: “Лица желтые над городом кружатся...” И называлась она песней китайских парашютистов. Словно в период летних отпусков из касс аэрофлота исчезли билеты “на Запад”. Престиж военных среди местного населения заметно вырос. На потепление взглядов прохожих и пассажиров общественного транспорта офицеры ответили максимальной предупредительностью. Безотказным пропуском на вечера отдыха в увеселительных заведениях стали погоны вместо кепок с длинными козырьками. С эстрады зазвучала музыка “для наших гостей, офицеров с противолодочного корабля...” Однако, наблюдать этот патриотический подъем могли немногие из военных: готовность, объявленная командующим по флоту, приковала офицеров к своим командным пунктам. Каждый занимался своим нелегким делом, таким нужным Родине в минуту опасности трудом.

XXX

Ниночка с дочкой жила в Техасе, как называют поселок Тихоокеанский моряки. Я уже жалел о том, что приложил столько усилий к этому, а не отправил ее своевременно в Полярный или же к своим родителям в Белоруссию. Неопределенность политической обстановки в Азиатско-Тихоокеанском регионе и непредсказуемость собственной судьбы, зависимость ее от любой вводной вышестоящего штаба, рождали тревогу за семью. Непроверенные слухи о том, что поход на Цейлон может быть заменен другим походом, вернуться из которого, якобы, придется не всем. Ох уж эти проклятые слухи! Порождаются ведь они только недостатком объективной информации. Игра же в “секреты” – любимая в нашей могучей стране.

И я засел за письмо своим родителям.

“Здравствуйте, дорогие мои папа и мама! Это письмо я писать вам не хотел, так как любой сюрприз должен предстать всегда в максимальном блеске. Но обстановка складывается так, что мое молчание может привести к нежелательным последствиям. Помните, еще будучи в Горьком, я просил вашего согласия на брак с любимой девушкой Ниной. В этом вы не поняли меня, приведя массу доводов в нежелательности брака. Так вот... Ниночка – моя жена. У нас есть маленькая дочка Оксанка. Я хотел вас с ними познакомить в очередном отпуске. Но если случится так, что они приедут к вам без меня, прошу вас их любить и жаловать, так как это самые дорогие мне люди. Простите, что сделал все сам, молча, не поставив вас в известность. Но, как мне кажется, все к лучшему. Советов спрашивают, чтобы не следовать им, а если и следуют, то только для того, чтобы в будущем было кого упрекнуть. Я же не хотел упрекать вас ни в чем и никогда. Так что можете быть спокойны. Ниночка – прекрасный человек. Именно такая жена и нужна моряку. Я счастлив. Остальное – мелочи. До встречи! Привет Могилевским. Целую. Ваш мореман.”

“Успокоив” таким образом родителей на счет своего ближайшего и отдаленного будущего, я занялся вопросом обеспечения настоящего и будущего своей семьи. Денег, как всегда, не хватало. Цены на продовольственные и промышленные товары кусались. Прежде всего надо было решать продовольственную программу. Обсудив вопрос с помощником по снабжению и найдя (или нашед) приемлемое решение, док начал искать возможность “отправить гонца” в Техас, что учитывая отмену всех увольнений, представляло значительные трудности. Но и здесь решение было найдено. Выписав своему старшине первой статьи Стойкову отпускной билет, заверенные бланки которых имеет любой уважающий себя корабельный офицер, ранним утром, без ведома начальства, доктор “спустил” его с корабля: основная задача – не попасть в руки комендантских патрулей. Но для этого и существует гражданское платье. Стойкое Дима (а не старшина первой статьи) вернулся на корабль глубокой ночью, великолепно выполнив поручение своего шефа. “Кто не рискует, тот не пьет шампанское”. Продуктами на ближайшее время семья была обеспечена.

XXX

Обстановка постепенно разряжалась. А может, просто люди к ней адаптировались? Но не было уже той психологической напряженки, царившей на кораблях две недели назад. Все шло по расписанию. И сборы, и разборы. И грудь четвертого человека была на месте. В назначенный день на корабль прибыло бестолковое курсантское племя. Итоговая проверка готовности корабля к походу. Вышестоящим штабом выдано “добро”.

Накануне выхода в море лейтенанты решили организовать культпоход в ресторан, испросив разрешение начальства. Выбрали “Волну”. Не по уровню сервиса, а “токмо по причине наличия варьете”. Администрация ресторана и артисты-неудачники узнав, что утром их случайные гости уходят “на войну”, финансировали отдых офицеров из неисчерпаемых кладовых теневого бизнеса. В расписание работы увеселительного заведения были внесены коррективы: бал прекратился в четыре утра. В 9.00, прощально взревев, корабль покинул родную базу. Жизнь на несколько месяцев вперед остановилась.

В кают-компании рассказывали анекдоты, приключения, играли в домино, нарды, тараканьи бега. Предпоходовые страсти и прощальные волнения улеглись. Офицеры ТОВВМУ, несмотря на свои должности и высокие звания, все же чувствовали себя гостями. И перед корабельной лейтенантурой вели себя тихо. А может, просто забавлялись в душе над задиристо прыгающими петушками?

Я рассказывал.

Поехали три лейтенанта в санаторий. Доктор, особист и политработник. Познакомились с тремя отдыхавшими в санатории женщинами. По окончании отпуска улетели домой, а женщины начали делиться впечатлениями о своих знакомых.

– Мой доктор, – говорит первая, – в первый день подарил цветы и сразу же увел меня в свой номер. И когда на двадцатый день я ему предложила искупаться в море, он удивленно воскликнул:

– А что, здесь еще и море есть?

Вторая:

– Мой кавалер почему-то два дня знакомился с моей биографией и спрашивал о родственниках. Потом, пробормотав “согласен”, показывал чудеса любовной техники.

– А мой, – говорит третья, – в первый день прочитал мне лекцию о международном положении, ночь провел со мной в постели, а в последние двадцать дней упрашивал, чтобы я никому об этой ночи не рассказывала.

Кают-компания взорвалась хохотом. И вдруг ко мне подошел заместитель и зашелся в крике:

– Я вам не позволю бросать тень!.. Ваши анекдоты играют на руку китайским шпионам! Выйдите вон из кают-компании!

Офицеры еще больше развеселились, но мне было не до смеха. Побледнев, я медленно встал и среди возникшей тишины четко произнес:

– Вы не имеете права удалять меня отсюда! Я ведь могу...

– Вы – китайский шпион! Товарищи офицеры! Смотрите! Он мне не подчиняется! Я отдам его под суд! – верещал зам.

– Вестовой! – обратился я к матросу-вестовому. – Отныне мою пайку я жертвую заместителю. В кают-компанию я не зайду до тех пор, пока товарищ Бесполый публично передо мной не извинится.

И ушел в каюту.

Коллектив подавленно молчал. Брань из уст заместителя, раздавшаяся вслед уходящему, еще более сгустила атмосферу.

XXX

Через полчаса в каюте у доктора собрались командиры боевых частей, каждый старался свести все произошедшее в кают-компании к шутке. Тут же разрабатывалась тактика действий в защиту лейтенанта, так как известно, что “у сильного всегда бессильный виноват”. А сила и власть была на стороне заместителя, что исключало напрочь объективность в оценках. Победить в данном случае могло лишь упорство в достижении цели, последовательность в действиях жаждущего торжества справедливости. (Хотя и трудно по прошествии времени объективно оценить правоту каждого, как и степень вины). Однако доктор считал себя правым, в чем единодушно был поддержан лейтенантским коллективом. Но все же решающим моментом в разрешении любого флотского конфликта выступает позиция старшего начальника, а чаще всего – нежелание этого начальника что-либо решать. О том, что доктор отказался от посещения кают-компании, было доложено командиру. Вызвав меня к себе, адмирал пытался решить дело путем переговоров, однако я стоял на своем: экипаж сыт оскорблениями, ежедневно расточаемыми заместителем. Может быть, публичное извинение пойдет на пользу хаму. Адмирал с предложенным мнением согласился и обязал заместителя извиниться перед врачом. И тут началось:

– Начальнику медслужбы прибыть в каюту заместителя! – команда по трансляции. Ожидание лекаря человеческих душ напрасно. Звонок в каюту врача:

– Я что, должен вас целый час ждать? – требовательный фальцет оскорбленного руководящего честолюбия. Ответа нет. Гудки. Стук в дверь. Персональное посещение.

– Извините, моя каюта – мой дом, охраняемый конституцией. Я вас в гости не приглашал (доктор – заместителю).

Крик, оскорбления. И так в течение недели. И все же товарищ Бесполый вынужден был принести извинения доктору на общем собрании офицеров. Редчайший случай! На сей раз торжество справедливости обошлось лейтенанту в энное количество погибших нервных клеток.

XXX

И снова тропический зной томил распаренные тела. Снова в иллюминаторах торчали фанерные листы, направляя в каюты потоки горячего воздуха. Испуганно выпрыгивая из-под форштевня, веером разлетались летающие рыбки. Обессиленные перелетом и заблудившиеся в океанских просторах, птицы садились на палубу и провода антенн в поисках спасения.

Корабельный любимец кот Брашпиль лениво отворачивался от плюющих прямо в сытую его морду крыс. Руководство по медицинскому обеспечению гласит: “Дератизация (то есть уничтожение грызунов) на корабле должна проводиться систематически. Организует ее заместитель командира части по тылу (то есть помощник по снабжению). Проводит ее личный состав под руководством командиров подразделений (то есть боевых частей) под контролем медицинской службы.

Однако, ни на одном из кораблей ни один из командиров никогда в жизни и не подумает спросить любого из командиров боевых частей и, тем более помощника по снабжению, “почему борьба с грызунами не организована?”. Для подобных вопросов существует доктор. Перед выходом корабля в море санитарно-карантинные власти обязательно проверяют, есть ли на корабле крысы.

И они имеются в обязательном порядке. Установив наличие крыс, санитарно-карантинные власти выдают кораблю “международное свидетельство об освобождении от дератизации”. Заверенное гербовой печатью, оно удостоверяет, что крыс на корабле нет. Здесь же делается предписание командиру, в котором те же карантинные власти указывают, что “дератизация на корабле не организована, заселенность грызунами высокая”. Два документа. Один используется командиром для отчета перед вышестоящим командованием. Другой – как повод для наказания доктора. Изобретательность флотских эскулапов в области тщетных попыток вывести наглое крысиное племя не имеет границ. Наиболее доступным способом их уничтожения является способ механический: петли, дубина, крысоловки. Но он малоэффективен. На каждом корабле издается приказ командира:

– За каждую сотню уничтоженных крыс удачливый охотник поощряется отпуском с выездом на Родину. Это великолепная лазейка для нерадивых военморов, которые неспособны или ленивы настолько, что не могут заслужить отпуск успехами в боевой и политической подготовке. Объединившись в неформальную группу, расписав график отпусков, неформалы обеспечивают поощрение каждому из членов группы по очереди. Номер обычно проходит один-два раза. Затем командир, раскусив нехитрую неформальную механику, в нарушение собственного приказа, отпуска прекращает.

С этим отлов грызунов автоматически сходит к нулю. Можно и искусственно завысить цифры павших в битве за матросский отпуск животных. Система проста, как песня. Матрос приносит тело погибшего вурдалака в амбулаторию для регистрации в “журнале учета уничтожения грызунов”. Доктор, отметив рвение военмора крестом напротив его фамилии, выбрасывает крысу в иллюминатор. Второй матрос, участвующий в сделке, ловит выброшенное тело сачком и вновь предъявляет ее для регистрации. Таким образом, одна крыса может быть зарегистрирована десять и более раз. Эффект, как видите, невелик.

Второй способ – химический. Он представляет собой ни что иное, как изготовление отравленных приманок и разбрасывание их по кораблю. Однако крысы, отведав угощения, погибают в самых недоступных местах и через неделю весь корабль источает жуткие ароматы. Химия командованием не поощряется, поэтому малоэффективна.

Способ биологический. Отловить десяток крыс, сунуть их в бочку и оставить без воды и пищи. Через неделю из всей компании остается в живых самая свирепая из них. Окрестив разбойницу “крысоедом”, ее выпускают на волю. По замыслу, озверевший крысоед, должен сожрать всех своих родственников, населяющих корабль. Но о настоящих крысоедах каждый военмор знает только из рассказов бывалых. Способ, таким образом, неэффективен вовсе.

Изучив опыт предшествующих поколений, я решил изобрести свой собственный способ. Корабельный кот Брашпиль, в течение двух лет мирно соседствовавший с корабельными грызунами, по моему приказанию был доставлен в изолятор и брошен в бочку, где в неволе томилось около десятка крыс. По замыслу эскулапа, через неделю из Брашпиля должен был получиться отменный крысоед. Скорее всего, в докторские расчеты вкралась ошибка. Брашпиль, оказавшись в бочке, взвыл уссурийским тигром и немедленно приступил к осуществлению медицинской программы. Через пять минут борьба была закончена. В бою Брашпиль потерял уши и половину хвоста. Выпущенный из бочки, он ошалело рванул из медотсека и, вместо того, чтобы вступить в бой с противником, выпрыгнул за борт. Операция по спасению самоубийцы успехом не увенчалась. Жаль.

Офицеры, помянув погибшего товарища, изобрели новый, еще более оригинальный способ “избавления”. Успех был гарантирован огромными затратами коллективной творческой мысли на изобретение. Крыса, отловленная на камбузе, была доставлена в трансляционную рубку, где к ней была применена четвертая или пятая степень устрашения. Вопли истязаемой были записаны на магнитную пленку. Во время большой приборки запись, без предварительного согласования с командиром, бала запущена по всем линиям корабельной трансляции. По замыслу, крысы, устрашась содеянного с их товаркой, выскочат из “шхер” и бросятся за борт. Однако, первым из каюты выскочил командир и “влепил” доктору строгий выговор. За инициативу.

И эти, обреченные на успех способы борьбы с грызунами, оказались неэффективными.

XXX

Все необходимые или предписанные приказами и инструкциями мероприятия перед заходом в иностранный порт были проведены. Военморы жаждали зрелищ, так как хлеб имелся в избытке. Порт Коломбо, отгороженный от океана искусственной дамбой-молом, гостеприимно принял в свои объятия изнуренных походом моряков. Получив причитающиеся валютные гроши, моряки десантировались в город, наполнив улицы специфическим русским языком, белыми форменками и соленым потом. К услугам “отдыхающих” предоставлены были кафе, рестораны, такси и фирменные богатые магазины. Однако любая роскошь претит советскому человеку, поэтому предпочтение отдавалось пешим прогулкам с ледяной пепси-колой и дешевым пестрым лавочкам, в изобилии разбросанным в хаотическом беспорядке улиц. Шла бойкая торговля чаем “Липтон”, китайскими ручками и не нужной никому бижутерией из поддельных драгоценных металлов. Возвращающиеся на корабль моряки трясли тощими пакетами покупок перед бдительным оком таможенной комиссии, строго следившей за соблюдением таможенных правил. Однако закупаемых бриллиантов ей обнаружить не удалось.

XXX

По приглашению советского посольства адмирал, командир и СПК убыли “на прием”, проинструктировав дежурную службу по вопросам бдительного несения вахты. Увольнение личного состава на берег было по какой-то причине отменено. Старшим начальником на корабле остался заместитель командира по политической части капитан-лейтенант Бесполый. Несколько раз построив экипаж по большому и малому сбору, и тем самым израсходовав весь служебный пыл, капитан-лейтенант решил наладить дружеские связи с экипажем стоящего на рейде сухогруза из Германской Демократической Республики. Однако замыслы свои обнародовать пока не стал. Он вызвал к себе дежурного по кораблю и приказал:

– Подготовьте баркас. Со мной идут командир БЧ-5 и помощник по снабжению. На руле – заместитель механика по политической части. Команда баркаса остается на корабле. Старшим на период моего отсутствия назначаю вас.

Удивленный дежурный, возведенный в ранг командира корабля первого ранга с лейтенантскими погонами на плечах, пытался возражать, ссылаясь на приказания адмиралу никого и никуда с корабля не спускать. Но тут же был обвинен в принадлежности к китайской разведке, за что мог быть привлечен к партийной ответственности, вплоть до исключения из членов КПСС. Приказ начальника был исполнен точно и в срок, хотя и не беспрекословно. Утвержденные начальником фамилии офицеров были занесены в вахтенный журнал. Баркас, отчаянно стреляя двигателем “Дагдизель” под флагом зама отчалил от борта корабля и двинулся навстречу интернациональной славе. Бдительная вахтенная и дежурная служба осталась нести свою нелегкую ношу.

Расплавленный диск тропического солнца склонялся к закату. Воздух, густо настоянный на местной травке, известной почечным больным под названием “пол-пола”, благотворно ласкал измученные курением легкие. Ничто не предвещало грозы. Лишь легкое беспокойство по поводу незаконного схода офицеров, организованного заместителем, омрачало комфорт дежурной смены.

Поступившая на корабль вводная нарушила покой экипажа и размеренное течение точного корабельного времени. В течение двух часов адмирал, как оказалось, ждал на пирсе любое корабельное плавающее средство, чтобы иметь возможность вернуться на корабль, полной мерой отпуская при этом комплименты страдающим рядом командиру и старшему помощнику. Карусель закрутилась.

– Электрику на стрелу! Кран к работе изготовить! Команде катера номер один в катер! Катер к спуску!

Командирский катер, использование которого было по соображениям высшего порядка запрещено самим же командиром, резво побежал навстречу адмиральскому гневу. Через двадцать минут решительная поступь адмирала сотрясала трап. Позеленевший от ярости командир и притихший почему-то старший помощник следовали в кильватер.

Вежливо, насколько это возможно в подобной ситуации, командир высказал в адрес дежурной службы все, что думает о доставшихся ему в подчинение офицерах, их родителях и военных училищах, готовивших специалистов для флота. А когда узнал, что на корабле отсутствуют четыре офицера во главе с заместителем, потребовал к себе доктора с валидолом и валерьянкой.

Группа моряков, отправленная на поиски незаконно отдыхающих, обнаружила баркас возле германского сухогруза. На паелах спал богатырским сном рулевой. В кают-компании, зажав в зубах нож, изображал лезгинку для гостеприимных хозяев идеолог учебного корабля. Механик с помощником изображали там-тамы. Поблагодарив хозяев, гости мирно покинули борт мирного труженика моря.

XXX

На обратном пути, когда корабль был в Малакском проливе, состоялись выборы в местные советы депутатов трудящихся. Еще до выхода в море на корабле был создан избирательный участок. На партийном собрании я был единодушно назначен председателем избирательной комиссии, что в переводе с флотского означает “брошен под танк”. В обязанность председателю вменялось:

1. Получить избирательные бюллетени в райкоме.

2. Затребовать с прибывающих на корабль курсантов открепительные талоны (а если таковых не окажется, и так сойдет).

3. Напечатать списки избирателей согласно ШДК (штатно-должностная книга).

4. Затребовать списки убывающих в поход избирателей-курсантов (а если вдруг таковых не окажется, то и так сойдет).

5. Выступить по корабельному телевидению с рекламой кандидата в депутаты (озвучить заранее полученные листовки с его биографией) – трижды.

6. Создать в ленкаюте уголок избирателя и закрыть его на замок (чтобы брошюры не растащили).

7. Сложить все списки и документы в папку. Папку закрыть в сейф и опечатать мастичной печатью.

Что и было сделано. Предвыборная компания закончилась. Папка из сейфа ждала своего часа.

Накануне выборов:

1. Построить в кают-компании две избирательные кабины.

2. Сделать две избирательные урны.

3. Назначить отличника, который первым придет на избирательный участок. Вменить в обязанность дежурной службе своевременно отличника разбудить.

4. Раздать части избирателей шпаргалки с патриотическими лозунгами, которые будут написаны на избирательных бюллетенях.

5. Заготовить телеграмму в адрес политического управления с указанием времени начала и окончания выборов, количества участников, единодушно отдавших свои голоса за блок коммунистов и беспартийных и фамилию отличника, вовремя разбуженного дежурной службой.

6. Отпечатать тексты лозунгов, которые будут завтра написаны избирателями, трижды не забыв о лично дорогом.

7. Опечатать готовую к выборам кают-компанию и, удовлетворившись выполненным, уйти спать.

В день выборов:

1. Проснуться раньше всех, хлебнуть кваску или чаю и открыть избирательную процедуру.

2. Усадить за стол членов избирательной комиссии по алфавиту.

3. К моменту прибытия на избирательный участок отличника проверить готовность трансляционной рубки к исполнению гимна.

4. Делать серьезное лицо и следить за ходом выборов.

5. По окончании голосования закрыться на замок и, вместе с членами комиссии, провести подсчет голосов.

6. Заполнить протоколы выборов, сложить их в папку, закрыть в сейф и опечатать мастичной печатью.

7. Снять пробу с праздничного обеда.

Итого: 21 пункт избирательных хлопот. Плюс благодарность всем членам комиссии в приказе командира за великий энтузиазм масс. Выборы прошли на высоком идейном и политическом уровне.

ХХХ

Командиру войсковой части... Рапорт... Настоящим докладываю, что 12.03.1979 года из строя вышла рефмашина. В результате, температура воздуха в кладовой повысилась до + 10 градусов. Это привело к размораживанию колбасы полукопченой. В размороженном состоянии колбаса находилась несколько суток, что привело к ее дефрастированию. Употребление ее личным составом может привести к пищевым отравлениям или к вспышке желудочно-кишечных заболеваний. До проведения санитарной экспертизы указанной колбасы, выдачу ее личному составу запрещаю. Начальник мед. службы лейтенант Иванов. 13.03.79 г.

Рапорт был подан командиру. Прочитав его, он произнес:

– Я, как несущий персональную ответственность перед партией и правительством за вверенный мне экипаж, могу сказать, что ваш рапорт – ни что иное, как обычная перестраховка. Колбаса вполне доброкачественная и выдавать мы ее личному составу будем!

Рапорт доктора ставил перед командиром несколько проблем. Во-первых, необходимо было назначать административное расследование причин выхода из строя рефмашин. Во-вторых, назначать виновного в порче дорогостоящего продукта и удерживать стоимость ущерба в размере одной трети оклада денежного содержания провинившегося. В-третьих, возня с экспертизой, списанием продукта инспекторским свидетельством, объяснения с ревизорами. Проблем слишком много...

– Дело в том, товарищ командир, что согласно статье N руководства... в отдельном плавании при сомнительном качестве продуктов, врач единолично принимает решение о реализации их, о чем докладывает по команде. Я вам доложил, что колбасу есть нельзя. Если вы принимаете другое решение, прошу на моем рапорте наложить резолюцию.

Командир задумался. Одно дело – отдать приказание в устной форме... Его к делу не пришьешь. И всегда остается возможность отказаться от своих слов или же объявить, что приказание было неверно понято. Другое дело – письменно зафиксировать свое решение. Это уже материал для прокурора. Поэтому никакой командир никогда не будет противоречить врачу в письменной форме. Зато правом голоса пользуется неограниченно. Медицина – единственная область на флоте, абсолютно недоступная пониманию командного состава.

– Ладно, доктор, делай, как знаешь. Но вся ответственность лежит на тебе.

– Понял. Разрешите идти?

– Идите.

Только что описанной официальной процедуре предшествовала процедура неофициальная. В каюту ко мне пришел помощник по снабжению лейтенант Мегердичев. Вид его свидетельствовал, что дело снабжения корабля всеми видами довольствия где-то дало трещину, и снабженцу грозят большие неприятности. Так и было.

– Я к тебе за советом и помощью, док, – начал Мегердичев. – Сегодня снял остатки копченостей (то есть произвел взвешивание и учет). Картина не очень... С приходом во Владивосток на борт приходят ревизоры, а у меня не хватает триста килограммов колбасы. Причины, известны тебе не хуже, а может быть и лучше, чем мне. Что делать?

Умение оперативно ориентироваться в обстановке, делать выводы из ее оценки и принимать верные решения – одно из необходимых офицеру качеств. Доктор и предложил свой удавшийся план. Дело оставалось за малым: в этот план обязательно должен был быть посвящен механик, так как выход из строя рефрижераторной машины грозил ему выговором в приказе. Мех тут же был приглашен в каюту доктора, где и состоялось подписание договора. Механик никогда не будет против решений доктора и снабженца.

В оставшиеся две недели похода до Владивостока экипаж колбаской балован не был. Де факто. По меню и накладным на выдачу продовольствия те же моряки колбаску кушали. Де юре.

Ревизия, проведенная представителями продовольственной службы флота, нарушений и недостач в деле снабжения корабля не выявила. Командир, догадавшийся об истинной причине произошедшего, проведения санитарной экспертизы продуктов не потребовал.