Все пятьдесят ульев были в достаточно хорошем состоянии. Действительно, их надо было только немножко подремонтировать и покрасить. Седличного тоже долго упрашивать не пришлось. Оформили его на работу, и новый пасечник сразу же занялся ремонтом. А так как руки имел к любой работе привычные, то и дело у него быстро пошло. До начала занятий на курсах было еще почти два месяца. На протяжение этого времени он решил отремонтировать все пчелиные домики. О самих пчелах и новых рамках была достигнута предварительная договоренность с областным объединением пасечников. Все надеялись еще в этом году обновить хотя бы часть пасеки.

Как и к любому делу, которым они занимались, к обустройству пасеки и налаживанию промышленного производства меда ребята решили подойти во всеоружии. Ведь одно дело — любительское пасечничество, и совсем другое — заниматься этим профессионально. Тут наскоком не возьмешь. Пасечник пасечником, но и самим в этом деле хорошо разбираться надо. И вовсе это не от недоверия к другому человеку. А от понимания того, что и сами они, в достаточной мере, должны разбираться в новом для себя деле.

Накупили целую кучу специальной литературы, обложились книгами, и по вечерам просиживали над ними, пытаясь самостоятельно постичь сложное искусство пасечничества. В основном, решили уделить больше внимания именно организации производства, разработать его стратегию и тактику, оставив на попечение пасечника ведение технологических процессов.

Оказалось, что важное в этом деле буквально все. Даже место расположения пасеки. Не поставишь ведь ульи между жилыми домами. Пчелы не любят постороннего шума. Им не нравится, когда их кто-либо беспокоит. Домики этих мудрых творений матушки-природы необходимо ставить в уютном месте. Так, чтобы солнышко в них постоянно заглядывало, чтобы холодные ветры не донимали и зимние снега не задували.

Имеющиеся у них ульи еще могли стоять на одном месте. Только бы само это место было для пчел приемлемым. Но запланировано было расширить пасеку не меньше, чем в два раза. Таким образом, напрашивался вариант с обустройством двух пасек. Ведь, если заниматься промышленным производством меда, то и размах должен быть соответственным.

А еще надо было предварительно определиться с местами летних перемещений пчелосемей. Как ни как, а чтобы иметь хорошие взятки с цветущих растений, этим трудолюбивым насекомым иногда приходится летать на расстояние в два-четыре километра. Чем дальше они будут летать, тем меньше вылетов за день сделают. Соответственно, и нектара за день соберут куда меньше, чем могли бы. И устают они тогда куда быстрее.

Век пчелы не такой уж и долгий. Больше будет уставать пчела, быстрее погибнет. Вот и приходится пасечникам в период самых больших медосборов вывозить свои хозяйства то к липовым посадкам, то на гречишное поле, то на рапсовую ниву. И если еще места посевов гречихи, подсолнечника и рапса можно было узнать заранее и предварительно договориться с собственниками полей о вывозе туда пасеки, то посадки деревьев-медоносов надо было или знать существующие, или насаживать новые, на перспективу.

Как ни странно, но все это оказалось очень интересным. Друзья даже не ожидали, что новое дело может настолько их увлечь. Пчелы, оказывается, могут собирать нектар различных цветов с самой ранней весны — и до поздней осени. Только би дожди обильные не шли, да ветром холодным не задувало. Чем больше цветов, тем больше меда может дать пасека.

При изучении существующих в природе растений-медоносов ими была выявлена значительная неравномерность в сроках и периодах их цветения. В иную пору года этих цветов было даже слишком много, а порой они не могли обеспечить полноценные взятки нектара пчелосемьями. Конечно, можно было что-то подсеять, подсадить рядом с пасекой. Но все это надо было сделать так, чтобы пчелы могли максимально использовать каждый погожий день для сбора нектара. И чем ближе они будут брать этот нектар, тем лучше и для них самих, и для собственников пасеки. Ведь и меда тогда в ульях будет куда больше.

Теперь по вечерам Василий с Николаем, а иногда и с Иваном Ивановичем, планировали свою дальнейшую деятельность. Если липы в окрестных лесах было белее, чем достаточно, то, как ни странно, ивняка на речушке было совсем мало. А ведь именно ивовый цвет, который в народе поэтически называют «котиками», и был тем самым ранним медоносом, с которого обессилившие за долгую зиму пчелы могли брать свои первые взятки. Потому, чтобы этот первый взнос в общую продуктивность пасеки был более весомым, надо было засадить ивами берега речки, где они могли бы расти лучше всего.

Решение этой проблемы было вовсе не сложным. В первую же субботу, захватив с собой свою лесную бригаду, поехали они в соседний район, где заготовили больше тысячи ивовых колышков. Пока мальчишки рубили ветки, Николай поймал несколько хороших окуней, а Василий соблазнил линя и карпика. И уха у них получилась царская, и дело хорошее сделали.

Возвратившись домой, они все ивовые колышки воткнули во влажный берег, заложив, таким образом, большой ивняк, который в будущем мог стать хорошим подспорьем для получения первых медосборов.

Места для пасеки тоже были определены. Одно из них находилось в шестистах метрах на восток от лесничества, а другое — в километре на юго-запад от него. В обоих местах в лес клином вдавались поля и пустыри. Обе пасеки можно было устроить на южных опушках леса, поближе к солнцу. Только изгородью участки обгородили. Еще и сортовыми саженцами фундука ее обсадили. Со времени с них можно было и отличных орешков немало собрать. Да и медонос он хороший. С юга эти клинья решили обсадить белой акацией, которой на околицах было очень мало, но которая могла обеспечить значительные прибавки медосбора в период цветения.

Вот так был решен вопрос налаживания природного конвейера медоносных растений, который, совместно с луговым и лесным разнотравьем, давал возможность надеяться на хорошие результаты от задуманного ими дела. В запасе еще оставались поля гречихи, подсолнуха и рапса, о вывозе пасек на которые еще предстояло договориться с селянами. Обнадеживало то, что первые попытки сотрудничества с жителями Вербного дали возможность надеяться на успешное разрешение их проблем в будущем.

В дополнение к переданным Иваном Ивановичем ульям из отходов лесопильного производства было изготовлено еще пятьдесят пчелиных домиков. Теперь уже можно было думать о действительно промышленной пасеке и о значительных медосборах с нее.

На следующую весну все сто ульев были заселены пчелами. Больше всех тому радовался Иван Иванович, который теперь проводил на пасеках все свое свободное время. Именно на пасеках, потому что по пятьдесят ульев было расставлено на двух участках. А еще по двадцать пять новеньких пчелиных домиков были готовы к приему новых пчелосемей. Таким образом, на каждой пасеке к осени планировалось иметь по семьдесят пять полноценных пчелосемей.

Василий с Николаем тоже были в восторге от перспективности нового дела и уделяли ему много своего внимания и времени. Пасечнику они доверяли, так как еще с детства хорошо знали этого молчаливого, работящего человека. Знали, как человека честного и справедливого. Но им самим было чрезвычайно интересно заниматься этим новым для них делом, которое, к тому же, требовало постоянного внимания в части дальнейшего планирования его развития.

Заложив новое направление развития своего бизнеса, ребята решили, что будет справедливо распределить собственность на медопроизводство не только между ними двумя, как это было на лесопилке, а между тремя участниками. Ведь именно Иван Иванович вдохновил их на это дело. Да и труда своего на обновление пасеки вложил немало. Но когда уже готовились документы для регистрации нового предприятия с поэтическим названием «Медоцвет», Николай предложил ввести в состав учредителей и пасечника.

— Михаила Евсеевича мы знаем много лет. Я уверен, что он и за достойную зарплату будет хорошо работать. Но кажется мне, что когда он станет полноправным партнером нашего бизнеса, то и души в наше общее дело будет вкладывать куда больше. И результат от этого будет еще весомее.

В рассуждениях Николая Василий сразу же увидел рациональное зерно, которое, действительно, в будущем могло дать хороший урожай. Потому и согласился с ним сразу.

И Иван Иванович, и Михаил Евсеевич были приятно удивлены, когда их попросили поставить свои подписи под уставом нового предприятия. Доли их собственности в общем бизнесе были определены, как двадцать пять и пятнадцать процентов.

Седличный сначала даже поверить не мог, что в новый бизнес его принимают, как партнера, а не просто, как наемного работника. А когда до оторопевшего пасечника наконец дошло, что кроме заработной платы он еще и право на получение части прибыли будет иметь, то он аж прослезился.

— Да я, хлопцы, — взволнованно молвил он, поставив-таки свои подписи на всех экземплярах устава и установочного договора, — я дневать и ночевать на пасеке буду. Все сделаю для того, чтобы меда было как можно больше. И обножек соберу старательно, и прополис, и маточное молочко… Еще и пчелиный яд научусь брать. Не будете вы на пчелок работать! Они сами и на себя заработают, и вам сторицей за заботу о них воздадут.

На что Николай ему ответил:

— Михаил Евсеевич! Давайте сразу же договоримся. Без пчелиного яда! Слишком уж это хлопотное дело. Мы интересовались. И слишком затратное. А на все остальное мы согласны. Да, друзья?

— Конечно! Надо будет пчелиным ядом полечиться, так мы прямо на пасеку и придем.

Пчелы таки отблагодарили за заботу о них. Сначала собственники только на мед ориентировались. Хотя бы литров по пятнадцать с каждого улья накачать! Но взяли даже чуть больше. А Седличный в первую же осень реально доказал, что слов на ветер бросать не привык. Собрал и цветочную пыльцу-обножек, и прополиса немало заготовил, и восковины. Еще и маточного молочка немножко собрал.

Хотя и не поражал своей весомостью этот первый, дополнительный, взяток с пасеки, но обернулся он полноценной гривней в кассе предприятия. Что для всех участников, кроме самого пасечника, конечно, было полной неожиданностью. Ведь доля в прибыли от этой, казалось бы, второстепенной продукции пасеки даже немножко превысила долю самого пасечника в уставном фонде предприятия. А когда прибыль вот такая нежданная-негаданная, то это очень приятно.

Самым главным было даже не то, что удалось дополнительно, фактически на ровном месте, получить несколько сотен гривен. Был приобретен первый опыт получения этой продукции. Продукции, которую далеко не каждый пасечник даже пытается получить. Этот опыт в дальнейшем тоже мог послужить увеличению прибыльности данного дела.

Да и сами новые перспективы этого направления бизнеса открывались очень заманчивые. В научно-исследовательском институте пчеловодства были получены рецептуры изготовления полностью новых продуктов «Мед с цветочной пыльцой» и «Мед с маточным молочком». Со временем эти продукты еще выше подняли планку прибыльности пасечничества.

Кроме того, были заключены договора с фармацевтическими и парфюмерными предприятиями о поставке им прополиса, перги, воска и вощины. Вот тебе и побочные продукты!

Интересной оказалось и предложение Ивана Ивановича о заключении договоров с собственниками сельскохозяйственных предприятий на проведение опыления пчелами посевов гречихи, рапса и подсолнуха.

— Наукой уже давно доказано, что дополнительное опыление пчелами посевов гречихи, в конечном результате, приводит к повышению урожайности этой культуры от двадцати пяти до сорока процентов. А потому, давайте, заключим договора с селянами, в которых обусловим не только разрешение на вывоз пасеки на то или иное поле, а именно на проведение дополнительного опыления посевов растений-медоносов. Чтобы, в результате, крестьяне с нами частью своего дополнительного урожая поделились. Вот и нам дополнительная прибыль будет.

Предложение было очень заманчивым. Вот только, пойдут ли на него селяне?…

— Умные люди пойдут, — убеждал коллег Иван Иванович. — Пойдут! Потому что прямую выгоду свою поймут. А кто не пожелает, тому и навязываться не будем.

Вербовский председатель — Семен Семенович — сразу же согласился с предложением «Медоцвета». И не удивительно. Ведь он уже два года работал вместе с хлопцами, и именно их стараниями имел теперь возможность торговать не зерном, а мукой и хлебом. И полноценных комбикормов для животноводческих ферм у него теперь всегда в достатке было. Потому и с новым предложением сразу согласился.

Был произведен анализ урожайности гречихи за последние пять лет. Средняя величина по хозяйству составила 20 центнеров с гектара.

— Если после сбора окажется больше двадцати центнеров, — протянул свою руку в знак согласия Семен Семенович, — то четверть этого прироста урожайности будет вашей. Об этом и запишем в договоре.

Все было бы хорошо, если бы всю пасеку можно было вывезти на поля одного хозяйства. Но пасечничество — тоже наука. И наука серьезная! На один гектар посевов можно поставить не больше двух ульев. На двадцать пять гектаров вербовского поля — всего-то третью часть пасеки. А гречневый мед — один из самых лучших и самых ценных. И взятки пчел с гречихи очень хорошие. Буквально за несколько дней ульи уже были переполнены медом.

Пасеку надо было вывозить на разные поля. Надо было делить ее на части. И надо было договариваться с разными хозяевами.

Убедились тогда Василий с Николаем, какими несговорчивыми могут быть некоторые из земледельцев. О том, чтобы поделиться дополнительным урожаем гречки, мало кто и говорить хотел. Кое-кто даже плату за размещение ульев взять пожелал. Или деньгами, или медом. Только три председателя согласились отдать 10 % прироста урожая. Но осенью только один из них выполнил свое обещание.

Хотя во время цветения гречихи часто выпадали дожди, и пчелы не могли в такие дни работать с полной отдачей, но, все же, эффективность их применения была доказана однозначно. В Вербном собрали на круг по 25 центнеров отборного зерна. А со всего клина «Медоцвету» досталось, ни мало, ни много, 25 центнеров гречки. Еще два центнера было получено от фермерского хозяйства «Крайполе», собственник которого, отдав предусмотренное договором, заверил, что на следующий год согласен на 25 процентов и что засеет не менее пятидесяти гектаров.

Другие два собственника поделиться дополнительно полученной продукцией отказались наотрез.

— И не просите, и не пугайте меня! Я с юристом советовался! Незаконный договор вы мне навязали! Потому и зерна вам отдавать не буду! Это вы мне мед отдавать должны, а не я вам гречку! Вон сколько с моей гречихи накачали!!!

Только плечами пожал на то Василий.

— Ну, что же? Не дадите, так мы и требовать не будем. И судиться с вами не собираемся. Хотя уверены в том, что суд выиграли бы. Не взирая на ваших «юристов». Но на будущее запомните, что на ваши поля, даже при ваших самых искренних извинениях, пчел своих больше не повезем. Да и ни в чем другом помогать никогда не будем.

— Нужны мне ваши пчелы, как зайцу стоп-сигнал! — огрызнулся ему хозяин, и направился к своему комбайну, невежливо намекая на то, что разговоров больше не будет.

— Отрицательный опыт — тоже опыт, — глубокомысленно заметил на то Иван Иванович. — В дальнейшем мы с такими людьми просто не будем работать. На первых порах нам и Вербного с «Крайполем» хватит. Договоримся с ними о посеве ста гектаров на двоих, нам и достаточно будет. А там — увидим…

Совершенно неожиданным для собственников оказалась еще одно очень полезное свойство меда. Его с радостью брали в подарок и руководители предприятий, и госчиновники разных рангов. А взамен кто готов был выгодный контракт на поставку пиломатериалов заключить, кто — с новым оборудованием помочь, а еще кто-то на начислении незаконных штрафов не настаивать… Взяточничество, конечно. А что делать? В таком мире живем…

Часть меда предприятие бесплатно передало в детский сад, в школу и в больницу, чем еще больше подняли свой авторитет в городе.

Вот таким образом, с легкой руки Ивана Ивановича, в городке появилось довольно солидное предприятие по производству сладкой продукции. Через три года после образования на предприятии было уже больше двухсот ульев. Присматривали за ними уже два пасечника. Это Михаил Евсеевич, самостоятельно обучив всем премудростям этого дела, сделал пасечником и свою супругу Веру Семеновну.