Глава 1. Гор из Большой Долины

Гор очень любил свою Долину. Долину, где проживало его Племя, где он провел свои детские и юношеские годы. В этой Долине он возмужал и стал настоящим охотником. Здесь ему приходилось много путешествовать, немало страдать и редко радоваться. В своей родной Долине он постоянно что-то терял и кое-что находил. Но именно в этом месте Гор был счастлив теперь и надеялся, что так будет всегда.

Племя поселилось в Большой Долине в незапамятные времена. Много поколений его детей рождалось, жило и умирало здесь. Они жили в своей Долине, как в каком-то замкнутом пространстве, и даже представления не имели о том, что где-то, за ее пределами, может существовать какой-то совсем иной мир и что там может быть совсем другая жизнь. Впрочем, это их совершенно не интересовало. Никогда.

Племя давно считало себя детьми Небесного Отца и Матери-земли. Оно поклонялось им, справедливо и небезосновательно считая, что именно они, могущественные и всесильные, даровали жизнь и самому Племени, и всему сущему в окружающем их мире.

Каждое утро Племя с благоговением ожидало, когда из-за гор выйдет их Небесный Отец. Ожидало, чтобы поклониться ему и попросить содействия в их нехитрих делах. А сам Небесный Отец величественно катил по небесному своду свой невообразимый круг и с огромной высоты внимательно наблюдал и за Матерью, и за своими детьми – детьми Племени. Наблюдал, чтобы ежедневно одаривать их за благие дела и чтобы строго спрашивать за непослушание.

Большая Долина щедро одаривала Гора и других детей Племени всем, что им было необходимо для жизни. В ее первобытных лесах было достаточно съедобных плодов, трав и кореньев. Потому у Племени никогда не было никаких проблем с добычей пищи. В благодатной тени деревьев всегда можно было спрятаться и от нестерпной жары, и от внимательного взгляда Небесного Отца. Здесь можно было спокойно выслеживать добычу, не подвергая себя никакой опасности.

На широких лугах Долины паслись огромные стада пугливых Гну. Их мясо было вкусным и питательным. Оно очень нравилось детям Племени. Вот только охота на этих быстроногих была довольно трудным делом и требовала немалых усилий всего Племени. Кроме Гну на лугах было много очень вкусных трав, которыми особенно любили лакомиться самые маленькие из детей Племени.

На склонах многочисленных бугров, в бесконечных подземных лабиринтах жило очень много маленьких зверьков – Кри. Они были настолько доверчивыми, что их можно было ловить голыми руками. А их мясо было даже намного вкуснее, чем мясо неуловимых Гну.

Через Большую Долину протекала Речка. К ней из недалеких гор спешило несметное количество довольно больших ручьев и маленьких ручейков. Все они отдавали Речке всю свою воду, от чего она становилась более глубокой и широкой. Потому у Племени воды всегда было вдоволь, и никто из его детей никогда не страдал от жажды. Кроме того, в этих водах, которые неведомо куда бежали по просторам Матери, было очень много рыбы и другой речной живности, добыча которой не требовала особенных усилий.

Легко и привольно жилось Племени в этой Долине, в Долине, которая от злых ветров и многочисленных врагов со всех сторон была защищена высокими горами. Довольно долго Племя ничего не знало о страшных чудовищах, проживавших во внешнем мире, где-то очень далеко от Долины.

Сама же Болшая Долина, в незапамятные времена приютившая на своих просторах Племя, действительно была очень большой. Очень и очень много дней и ночей понадобилось бы идти по ней, чтобы пройти из конца в конец. Ее леса были густыми и тенистыми. Луга были обширными, способными прокормить огромное количество травоедов.

Когда-то дети Племени были очень ленивыми. Настолько ленивыми, что некоторым из них лишний раз даже двигаться не хотелось. А зачем? Ведь у них все было под руками. И никаких усилий не требовалось, чтобы насытиться или утолить жажду.

Большую Долину можно было по праву назвать Долиной вечного лета. Здесь всегда было тепло. У детей Племени не было никакой нужды думать о защите своего тела от жалящего дыхания зимних ветров. Ведь ни зимы, ни осени там никогда не было. Никакой одежды они никогда не знали. В ней просто не было необходимости. Все дети Племени испокон веков были настоящими детьми Природы и жили в ней по законам первобытного стада. От палящих лучей Небесного Отца они укрывались в тени деревьев, а от потоков небесных вод, довольно часто лившихся на землю Долины, прятались в уютных пещерах, которых было очень много на склонах гор. А ко всему прочему им не было никакого дела. Взрослые дети Племени носили только набедренные повязки из шкурок Кри. Но это была не одежа. Они служили исключительно для защиты от колючек некоторых кустарников.

Дети Племени большую часть своей жизни проводили в веселых играх или просто лениво лежали на теплой земле под теплым, ласковым взглядом Небесного Отца, убаюканные нежными объятиями Матери.

Такая беззаботная жизнь Племени длилась довольно долго. Много поколений его детей начинали и заканчивали свою жизнь в сплошном безделье на лоне своей благодатной Долины. Им всегда хорошо жилось, и о поисках чего-то лучшего им даже не думалось. Впрочем, кто же от добра другое добро ищет? По крайней мере, не дикари, которыми по сути своей всегда были дети Племени.

Вполне возможно, что так и жили бы дети Племени в свое собственное удовольствие, отрезанные от бед и невзгод внешнего мира и обласканные теплом Небесного Отца и щедростью Матери-земли. Как и раньше, поколения сменялись бы новыми поколеними, и вконец обленившееся Племя со временем выродилось бы, лишенное необходимости ведения постоянной борьбы за свое существование.

Но однажды к ним нагрянула настоящая беда. Неизвестно откуда в небе Долины вдруг появился Крылатый Кар. Это страшное чудовище, совсем не боясь гнева Небесного Отца, медленно реяло в поднебесье и оттуда внимательно высматривало свою добычу. Гну были слишком быстрыми. Им часто удавалось убежать от страшного хищника, стремительно падавшего на них с неба. Кри были слишком маленькими для него, и потому он брезговал ими. А вот дети Племени ему явно понравились. Он всюду хватал их, стремительно падая с огромной высоты, безжалостно пронзая острыми когтями и унося несчастные жертвы в свое гнездо на вершине одной из гор. Оттуда не возвращался никто. Всех их пожирал страшный Крылатый Кар.

Этот ненасытный хищник появился в Долине еще до рождения Гора. Потому ко времени, когда он стал осознавать и себя самого, и свое место в окружающем его мире, дети Племени уже успели забыть о своей лени и даже научились давать отпор Крылатому Кару.

Когда Гор был еще маленьким мальчиком, они, стараясь избегать опасности, вечно подстерегающей их с неба, перестали в одиночку появляться на открытых местах, где их легко мог схватить Крылатый Кар. Из своих пещер они выходили только болшими группами. У каждого самца при этом в руках была большая палка. Эти палки они, при необходимости, бросали в Крилатого Кара и таким образом не позволяли ему осуществлять свои очередные злодеяния. Когда же дети Племени научились делать копья с острыми наконечниками из расколотых камней или рыбьих костей и когда в тело Крылатого Кара при очередной попытке нападения впилось несколько таких копий, то он и вовсе перестал интересоваться этими опасными существами. С тех пор только одиноких детей Племени он мог захватить где-то врасплох. Тогда уж пощады ждать не приходилось. Но случалось это не так уж часто.

Крылатый Кар так долго преследовал детей Племени, что они в постоянной борьбе с ним стали более сильными и ловкими. Они сумели не только защитить свои жизни. Они научились побеждать этого грозного врага и прогонять его прочь.

Крылатый Кар еще долго летал над Большой Долиной, высматривая свою очередную жертву. Но дети Племени всегда были напоготове и не позволяли ему даже приближаться к ним. Прогнать его совсем они еще не могли. Но и разбойничать в Долине больше не позволяли.

Казалось бы, с этой бедой научились бороться. Можно было бы дальше жить более-менее спокойно. Но как только Племя научилось справляться с этой напастью, к ним подступила еще большая беда. Прорвавшись каким-то образом через скалистые горы, в Долину неожиданно нагрянул Большой Хар.

Этот грозный охотник стал настоящим ужасом Большой Долины. Даже Крылатый Кар, по сравнению с ним, был как малыш-Кри против великана-Гну. Огромный как скала, ненасытный и чрезвычайно кровожадный, Большой Хар посеял страшную панику среди всех жителей Большой Долины. При его появлении даже рыба уплывала на глубину. Только бы подальше убраться от его неумолимых когтей и мощного хвоста, которым он мастерски глушил все живое в воде. При виде его в одно мгновение исчезали со своих пастбищь пугливые Гну. Даже глупые и доверчивые Кри со всех лапок удирали в свои норы. Они подолгу не выходили на поверхность в ожидании, пока Большой Хар не уберется прочь из Долины. Перепуганные до смерти дети Племени спешно прятались в свои пещеры или забивались в расщелины скал. Там они дрожали от страха за свою жизнь, боясь оставить свои убежища даже после того, как зловещее рычание грозного хищника утихало вдали.

Удары тыжелых дубинок не были страшны Большому Хару. Острые копья отскакивали от его костяной брони, а их острые наконечники безжалостно затупливались от ударов. Казалось, что Большой Хар даже не чувствовал ни ударов дубинок, ни уколов копий.

О-о! Гор хорошо помнил Большого Хара. Помнил его острые клыки, размалывающие тела несчастных детей Племени, как травинки. Помнил его ужасающи рев, от которого содрогались горы и осыпались листья с деревьев.

Как только Большой Хар заставал кого-то из детей Племени на открытой местности, он с чрезвычайной для такого великана скоростью доганял его и безжалостно убивал молниеносным ударом своих ужасных лап. После этого он сразу же разрывал свою несчастную жертву и пожирал ее. Но пока зубы пережевывали добычу, его красные от постоянной злобы глаза внимательно посматривали по сторонам в поисках новой жертвы. Горе было тому, кто попадал в поле его зрения. Спасения для такого уже не было. Большой Хар не успокаивался до тех пор, пока не наедался досыта. А несколько несчасных, растерзанных жителей Долины он всегда уносил с собой.

Но давно уже не было в Долине Большого Хара. Со времени его гибели Гор успел вырости и стать взрослым самцом. Он был одним из самых сильных среди детей Племени. Вполне возможно, что даже самым сильным. По праву сильного он мог бы стать вождем. Но никогда к этому не стремился. Потому ни разу не дрался с другими претендентами на это место.

Гор всегда снисходительно относился к тем, кто, во что бы то ни стало, пытался достичь превосходства над другими детьми Племени своими кулаками. Зачем ему это? Ведь плодов в Долине хватало для всех – и для маленьких детей, и для зеленых юнцов, и даже для древних старцев, которые помнили еще те времена, когда Мать была молодой и когда все вокруг было совсем другим. Рыбы в ручьях и в Речке для Гора также было более чем достаточно. Только ткни копьем, и она затрепещется на его острие. Без особенных усилий можно было поймать несколько Кри и, поджарив их на костре, наесться до сыта. Так зачем же Гору воевать со своими единоплеменниками за право быть главным над ними? Он и так делал только то, что хотел, и никаким приказам никогда не подчинялся.

Однажды Бир, тогдашний вождь Племени, хотел было заставить его сделать что-то, чего Гору делать совсем не хотелось. Тогда Гор, разозлившись, так отлупил его, что бедный вождь вынужден был несколько дней отлеживаться в своей пещере, пребывая на грани жизни и вечного сна. С тех пор никто в Племени не смел даже пытаться так или иначе повлиять на Гора. Он всегда внял просьбам, но не выносил приказов.

Так и жил Гор в своей Долине и в своем Племени. И никто не смел беспокоить его. Жил так, как ему хотелось. Впрочем, он жил так, как жило абсолютное большинство детей Племени. Его не донимал холод, так как холодов в этой Долине просто никогда не было. Иногда ему надоедала жара, но от нее он всегда мог спрятаться в тени деревьев, в сумеречной прохладе любой пещеры или в ласковых струях Речки, что он любил больше всего на свете.

Гор был высоким, с мощным торсом самцом, с кудрявыми светлыми волосами на голове и с таким же, но совсем маленьким, волосом на всех других частях тела. Из-под его косматой бороды выглядывал только большой нос и серо-синие любопытные глаза. Все другие дети Племени были точно такими же. Потому ничем особенным Гор от них и не отличался. Разве что, своей независимостью.

Гор любил бродить по Долине, стараясь в каждом своем походе узнать о чем-то новом и интересном. Но во время этих своих путешествий он всегда был настороже. Хотя в последнее время у него не было равных по силе противников, но Гор хорошо помнил времена, когда Большой Хар наводил неимоверный ужас на всех жителей Долины и когда все живое пряталось от него, но нигде не находило спасения. Хотя и достаточно смутно, но он помнил и те времена, когда Крылатый Кар стремительно падал с неба и уносил очередную жертву в свое гнездо на вершине горы. Потому и ходил он по своей Долине, настороженно посматривая по сторонам и не забывая при этом внимательно смотреть в небо. Помня о страшных и непобедимых врагах, Гор все время старался путешествовать то в тени больших деревье, то вблизи скал, среди которых всегда можно было найти достаточно надежное место, чтобы спрятаться от более сильного врага.

Когда в Племени появлялись маленькие дети, все заботы по их воспитанию принимали на себя самки. Самцы гораздо позже, когда дети уже немного подростали, перенимали эстафету воспитания и учили их нехитрому мастерству охоты и рыбной ловли. Гор до сих пор еще не имел своего воспитанника. Скорее всего, он еще не достиг того возраста, когда у человека появляется необходимость поделиться с каким-то малышом накопленным жизненным опытом. Потому и бродил Гор по просторам своей Долины сам, упиваясь своей независимостью и красотой открывавшегося перед ним мира.

Иногда Гору, как и другим детям Племени, приходилось по несколько дней прятаться в своей пещере от гнева Небесного Отца. Это случалось не так уж часто. Но, все же, иногда Отец сердился за что-то на своих детей, а, может, на саму Мать. Когда это случалось, он в страшном гневе заворачивал свой светлый лик черной пеленой туч и в дикой злобе метал в тело Матери свои неумолимые небесные огни. От этих огней нигде не было спасения. Они все испепеляли на своем пути.

Когда этот уничтожающий огонь летел к телу Матери, ужасный грохот стоял над Долиной. Все, живущее в ней, пряталось тогда по своим норам, пещерам и щелям, только бы понадежнее схорониться и не попасть под гарячую руку Небесного Отца. Только Мать-земля нигде не могла спрятаться. Она тихо стонала под непрерывными струями небесных вод и неотвратимыми ударами неумолимого огня.

Страшным был Небесний Отец в своем гневе. Потому даже гордый и независимый Гор во время этих проявлений его гнева дрожал от страха в своей пещере наравне со всеми, ничем не отличаясь от других детей Племени. И голодал вместе со всеми, так как не мог в такие дни ни за плодами пойти, ни на рыбу или Кри поохотиться.

Когда наступала ночь, и Небесный Отец, устав от своих земных забот, направлялся на отдых в свою неприступную пещеру, Гор любил наблюдать, как в небе появляются первые звезды. Он хорошо знал, что они не сами там появляются. Это младшая сестра Небесного Отца – красавица Лу зажигает ночные огни, чтобы они до самого рассвета освещали для повелителя его дорогу в небо. Гору очень хотелось узнать, какими же именно дорогами ходит Небесный Отец. Ему хотелось увидеть эти дороги, чтобы когда-то и самому попробовать пройти по ним. Ну, хотя бы ночью, когда Отец не видит…

Это была очень дерзновенная мечта. Гор хорошо понимал это. Он боялся прогневить Небесного Отца. Но откуда он мог бы узнать о такой мечте Гора?…

А красавица Лу тем временем зажигала все новые и новые огни. Их дрожащее свечение со временем присыпляло Гора, и он засыпал крепким, здоровым сном. Засыпал, чтобы на следующее утро, с первым взглядом Небесного Отца, снова пойти в очередной поход по своей любимой Долине.

Небесный Отец гневался не очень часто. Потому его детям в Долине жилось достаточно хорошо. Вот и Гор почти всегда был доволен своей жизнью. Он любил свою Долину, любил свое Племя, любил все, что его окружало и чем он мог любоваться ежедневно. Одного не любил Гор. Он не любил, когда с неба падали звезды…

 

Глава 2. Первая звезда

Гор не любил, когда с неба падали звезды…

Нет! Не те, которые почти незаметными искорками, прочертив неболшую дугу по небосводу и не оставив после себя ни следа, ни воспоминания, без единого звука гасли в ночной тишине. Эти были вполне безопасными и безобидными. А если таких звездочек-искорок, летящих с высоты ночного неба, было много, то это было даже красиво. Тогда на небе был такой звездопад, что им можно было только восхищаться и радоваться такому великолепному зрелищу.

То, что какая-то из звездочек вдруг сорвется с неба и сразу же погаснет, Гора не очень-то волновало. Подумаешь! Погас один из небесных светлячков. Лу новый засветит. На то она и поставлена Небесным Отцом, чтобы зажигать путевые огни и все время следить за тем, чтобы они исправно освещали небесную дорогу Отца.

Совсем иные, падающие с неба, звезды страшили Гора. Те, которые стремительно летели к телу Матери и безжалостными ударами рвали ее тело на куски. Те, которые убивали ни в чем не повинных детей Племени. Как это делали Крылатый Кар или Большой Хар. Но падающие звезды были намного страшнее даже Большого Хара. От них нигде нельзя было спрятаться. Даже в самых глубоких пещерах Долини.

Гор помнил только две такие звезды. Но для него этого было даже слишком много. Больше всего на свете он боялся увидеть еще хотя бы одну. Даже гнева Небесного Отца и его всесильного огня он боялся куда менше, чем ужасающего падения одного из небесных светильников.

Гор был совсем маленьким мальчиком, когда первая в его жизни звезда упала с неба. Он не знал этого наверняка, но верил, чувствовал всем сердцем, что это не был гнев Небесного Отца. Что это было что-то значительно ужаснее и настолько неотвратимое, что ни сам Отец, ни Мать не смогли противостоять этому злу и не имели никакой возможности защитить от него своих детей.

Сколько себя помнил Гор, он всегда любил смотреть, как красавица Лу зажигает небесные огни. Она величественно плыла по небосводу, и по ее молчаливому велению в небе, то тут, то там, зажигались звезды. И не было ни конца, ни края этим удивительным небесным огням. И счета им тоже не было. Кто же мог сосчитать их, если детям Племени счет был не ведом? Но то, что их было гораздо больше, чем листьев в лесу, в том Гор был уверен.

Гору очень хотелось иметь хотя бы одну из этих звездочек. Пусть даже самую маленькую… Ведь вот их сколько на ночном небе! Многие из них были вдалеке от звездной дороги Отца. Он повесил бы ее в своей пещере и постоянно любовался бы ею. Даже днем. Ведь в пещере всегда было достаточно темно и собственная звездочка могла бы освещать жилье Гора. С нею ему было бы гораздо уютней в его мрачной пещере. И намного веселее…

Гор не знал, почему именно эти небесные огни назывались звездами. Но название это ему нравилось, и для него этого было вполне достаточно.

Но достать до этого небесного огня Гор никак не мог. Даже самой длинной палкой, которую только мог найти, он не мог до них дотянуться. Гор и на цыпочки ставал, и вверх подпрыгивал, но у него так ничего и не получилось. Он даже палкой своей бросал – думал сбить хотя бы одну… Но слишком уж высоко в небе ходила красавица Лу и слишком тщательно охраняла она свои небесные огни. А подарить Гору хотя бы один из своих них Лу так и не догадалась. А, может, она просто не слышала его просьб?…

«Вот стану большим и сильным, – не раз думал Гор, мечтая о своей звездочке, – и обязательно достану себе одну из них. А, может, и не одну…»

Он так часто мысленно твердил эту фразу, что сам себя сумел убедить в возможности осуществления такой невероятной мечты. Нужно только подождать. И надо быть очень осторожным, чтобы не попасть в зубы Большого Хара и избежать острых когтей Крылатого Кара. А то ведь можно и не дождаться своей собственной звездочки.

Так почти каждый вечер Гор смотрел в небо и ему казалось, что его мечта с каждым днем становится все ближе. Лишь изредка, когда разгневанный Небесный Отец закрывал небо черными косматыми тучами, Гор не мог предоваться своему любимому занятию. Тогда он обижался на Отца и отправлялся спать в самый отдаленный уголок своей пещеры.

В ту памятную ночь Гор, как обычно, внимательно всматривался в небо. Неутомимая Лу уже прошла большую часть своего векового пути. Все небо, от края и до края, было густо усеяно звездами. Их было так много, что Гор даже растерялся. Он не знал, на которой из них сосредоточить свое внимание. Ведь они все ему очень нравились. Одни звезды были очень большими и так ярко светили! Казалось, они совсем рядом. Только руку протяни – и достанешь… Но Гор не такой глупый! Он уже знает, что так просто их не достать. Уже пытался. Но, ничего! Вот подростет еще немножко – и обязательно достанет!

Гору захотелось спать. Тяжело вздохнув, он встал и собрался уже отправиться в свое уютное гнездышко в глубине пещеры. Но вдруг одна из звезд обратила на себя его внимание. Что-то странное показалось Гору в ее поведении. Но что? Длилось это всего какое-то мгновение. Если бы Гор не смотрел именно на этот участок неба, то он, скорее всего, ничего и не заметил бы. Это была одна из его любимых звезд. Одна из тех, которую он желал бы иметь в своей пещере. Гор часто любовался ею и думал при этом, что она и есть самым главным фонариком на небесной дороге Отца.

Звезда как-то странно и непонятно замигала. Бывало, что и другие звезды время от времени мерцами в вышине. Гор хорошо знал об этом. Но теперь это мигание было совсем иным. Каким-то странным и даже болезненным, что ли? Потому Гор и решил остаться и еще немного понаблюдать за своей любимицей. Что-то ему не нравилось в этом пульсирующем свечении. Маленькое сердечко Гора как-то непонятно заныло и сжалось. Будто предчувствовало какую-то непоправимую и неотвратимую беду.

Звезда тем временем, немного померцав, вдруг начала увеличиваться в размере прямо на глазах. При этом сильно увеличилась и ее яркость. Теперь это действительно была самая большая и яркая звезда ночного неба.

А еще через какое-то мгновение звезда неожиданно… исчезла. Только много-много маленьких искорок начали быстро-быстро разлетаться во все стороны от того места, где лишь мгновение назад сияла во всей своей красоте красавица-звезда.

Все это случилось так быстро, что Гор и глазом моргнуть не успел. Он так и остался стоять возле своей пещеры с широко раскрытым ртом и огромными удивленными глазами. Гор был уверен в том, что Лу быстренько наведет порядок в своем небесном хозяйстве и снова зажжет небесный огонь на месте, где так нежиданно погасла самая главная звезда. Он верил, что Лу все исправит, и его звездочка, как и раньше, будет снова сиять на небесной дороге Отца. Ведь имеено эту звездочку ему почему-то было особенно жалко.

Гор, конечно, не мог догадаться о том, что же на самом деле случилось с его любимой звездочкой. Откуда ему, пещерному человеку, было знать о тех гигантских космических катаклизмах, которые в те далекие времена разорвали эту звезду на части и со страшной силой разметали ее осколки во все стороны? Откуда ему было знать о том, что взорвавшаяся так неожиданно звезда, была одним из сыновей Небесного Отца и родным братом Матери-земли?

На следующее утро Гор проснулся от криков ужаса, раздававшихся невдалеке от его пещеры. Оказывается, это Большой Хар снова вышел на очередную охоту. Хитрость и коварство этого хищника были неисчерпаемы. Он и раньше часто применял различные хитрые уловки, помогающие ему удачно поохотиться на детей Племени. Ему ничего не стоило тесно прижаться к какой-то скале и внимательно наблюдать за всем, происходящим в Долине. Его собственный цвет был подобен цвету скал. Не только дети Племени, но даже пугливые Гну частенько по своим делам подходили достаточно близко к этой скале и вследствие своей неосторожности попадались на обед или ужин Большого Хара.

Этот свой трюк он повторял несколько раз. Но, наученные горьким опытом, дети Племени начали обходить стороной любые скалы. После чего охота хищника стала не такой успешной.

Тогда Большой Хар начал подбираться к детям Племени по речке. Он тихо шагал по ее дну, а на поверхности воды оставались только его глаза и нос. Чтобы иметь возможность свободно дышать и видеть все, что происходит на берегах. Но после двух нападений Большого Хара из-под воды дети Племени и к Речке приближаться перестали. Хорошо, хоть ручьев в Долине было достаточно. А в них Большой Хар спрятаться уже не мог. Слишком мелкими они были для этого.

Из-за постоянных преследований Большим Харом дети Племени впервые за все времена своего существования начали делать себе запасы еды. Чтобы можно было отсидеться в пещерах, пока безжалостный охотник находится поблизости. Но надолго запасов не сделаешь… И плоды, и мясо быстро портились. Все испорченное нужно было выбрасывать, а запасы пополнять снова и снова.

А за пределами пещер их часто подстерегал Большой Хар… Потому им постоянно приходилось проявлять и смекалку, и умение. Чтобы и еду раздобыть, и самим на зубы охотника не попасть.

Таким образом, дети Племени начали учиться думать. По крайней мере – некоторые из них. А если человек задумывается, то он перестает быть диким, и хотя бы чем-то начинает отличаться от окружающего его животного мира.

В то памятное для Гора утро ненасытный хищник опять перехитрил всех. Глубокой ночью он тихо-тихо подкрался к жилищам детей Племени и в позе ожидания замер на скале, нависающей над входами в пещеры. Первые, кто вышел из них утром, сразу же и попали в когти Большого Хара. После настолько удачной охоты и быстрого наполнения желудка он лениво поплелся в тень ближайшей скалы и улегся под ней, чтобы спокойно переварить пищу. Из Долины он уходить не собирался.

Испуганные в очередной раз, дети Племени со страха позабивались в самые отдаленные уголки своих пещер. Голодные и жаждущие, они боялись и нос высунуть оттуда. От страха они даже подумать не могли о том, что пока Большой Хар отдыхает, то им можно было бы и самим хотя бы плодов насобирать и запастись водой. Но проявлять свою безрассудную храбрость на глазах у грозного охотника никому не хотелось. Уж лучше умереть своей собственной смертью, пусть даже от голода и жажды, чем стать пищей для Большого Хара.

За всеми этими неподобствами безразлично наблюдал всесильный Небесный Отец. Как ни странно, но он почему-то никогда не наказывал Большого Хара за его разбои в Долине. Он не метал в него свои небесные огни и даже не пытался испепелить его своими лучами. Потому дети Племени сильно обижались на него за это. Разве они не уважали его? Разве не почитали его как своего Отца? Но молчал суровый Небесный Отец. Не было у него ответов на молчаливые вопросы детей Племени. Он оставался равнодушным к их молитвам и заклинаниям.

Только одна Мать иногда тихо стонала под лапами Большого Хара. Но что она могла поделать с ним, если даже Небесный Отец не считал необходимым вмешиваться в то, что творилось в Долине?

Но, что не говори, а Большой Хар тоже был сыном Небесного Отца и Матери. Вряд ли, любимым, но все же сыном… А, может, дети Племени даром обижались на Небесного Отца и на Мать? Ведь они и сами охотились на Гну и на Кри. Они убивали рыбу и поедали ее. Может и эти жители Долины тоже были недовольны таким положением вещей? Может и они, каждый по-своему, жаловались на детей Племени Небесному Отцу и Матери?…

В тот день в Долине стояла необычная тишина. Быстроногие Гну, не слишком надеясь на скорость своего бега, всегда старались быть как можно дальше от мест охоты Большого Хара. При его появлении они убегали так далеко, чтобы он, даже с высоты своего огромного роста, не смог их даже увидеть. А вкусной травы в Долине всюду было достаточно. Потому Гну и голодать никогда не приходилось. И влагу они могли найти в любом месте, и под деревьями от полуденной жары спрятаться могли где угодно. Кри, лишь только учуяв приближение Большого Хара, тоже прятались под землею. И ничто не могло их выманить оттуда на протяжение нескольких дней. Возможно, они в это время питались корнями каких-то растений? По крайней мере, когда они снова появлялись на поверхности земли, худыми их назвать никто не решился бы.

Одни только дети Племени оказались неприспособленными к длительному отсиживанию в своих пещерах в те дни, когда Большой Хар становился властелином Долины. Тогда они неимоверно страдали от голода и жажды. Но страх неминуемой гибели был настолько сильным, что они считали, что лучше умереть от голода и жажды, чем попасть в зубы этого чудовища.

Эта необычная тишина стояла над Долиной почти целый день. Небесный Отец уже склонил свой светлый лик к своей таинственной пещере, где его ожидал ночной отдых. Сытый Большой Хар все еще мирно дремал в тени огромной скалы. А дети Племени продолжали дрожать от ужаса, отсиживаясь в самых глубоких щелях своих пещер.

Но в любом населенном мире тишина всегда бывает только относительной. Ведь целый день над Долиной, как и в предыдущие дни, стоял неутихающий звон цикад. Мириады других насекомых летали, ползали и прыгали по земле, по траве и по деревьях, выдавая при этом целую гамму самых различных звуков. Так же тихо журчали в берегах чистые струи речной воды. Легенький ветерок о чем-то тихо шептался с зелеными листьями деревьев. В ветвях иногда перекликались мелкие птицы. Еще десятки и сотни различных звуков разнообразили эту относительную тишину Долины. Так что эту тишину только условно можно было бы назвать полной. Но, все же, это была тишина… Тишина, которая вдруг взорвалась неимоверным завыванием звезды. Звезды, падающей с неба.

Она неслась к земле и, казалось, что само небо разрывается на части, изо всех сил пытаясь сдержать или хотя бы погасить силу мощного удара. Но сделать этого ему не удалось…

Неимоверной силы пронзительный звук разбудил Большого Хара. Он с удивлением вскочил на свои могучие лапы и заревел на всю силу своей ненасытной утробы. Как? Кто-то осмелился потривожить его сон? Где же он, этот неведомый противник? Ведь равного ему по силе не существует! Кто он, осмелившийся посягнуть на его территорию? Кто потревожил его сон?

Большой Хар недоуменно вертел во все стороны своей уродливой головой. Его оргомные глаза налились неимоверным гневом. Но лишенный разума мозг так и не смог определить виновника беспокойства. Потому он продолжал злобно вертеть головой, готовый в любое мгновение броситься на неведомого врага. При этом он с огромной силой и злобой молотил по земле своим хвостом, превращая в труху и траву, и кусты, и небольшие камни.

Дети Племени тоже были чрезвычайно напуганы этим непонятным звуком. Они даже подумали, что это Небесный Отец, вняв их молитвам, направил на Большого Хара всю силу своего гнева и поразил его своим небесным огнем. Они быстро повыбегали из своих нор и со всех ног бросились к выходам из пещер. Многих из них именно это и спасло от неминуемой гибели под завалами скал.

Они с чрезвычайным удивлением и страхом смотрели на свою Долину, пытаясь понять причину такого неожиданного громоподобного звука. Но в самой Долине они не увидели ничего, на что стоило обратить внимание. И только один маленький мальчик, а это был Гор, обратив свой взгляд в небо, увидел падающую на них звезду.

– Звезда! Звезда падает с неба! – закричал Гор, показывая пальцем на небосвод.

Но мало кому из детей Племени удалось увидеть эту падающую звезду. Она быстро прочертила огромную дугу по небу и исчезла за горизонтом. Но уже в следующее мгновение тело Матери вздыбилось у них под ногами, и звук угасающего взрыва встряхнул все вокруг. Рушились горы, погребая все живое под своими обломками. Ураганный ветер, возникший буквально из ниоткуда, будто невесомые травинки, пригибал к самой земле огромные деревья. Некоторые из них он вырывал прямо с корнями и уносил неведомо куда. От грома, вызванного падением звезды, дети Племени оглохли. Ко многим из них после этого слух так никогда и не вернулся.

Устоять на ногах в этом ужасающем завывании взбесившихся стихий не было никакой возможности. Те, кто не успел вибежать из пещер, почти все были навеки погребены под завалами камней. А тех, кто выбрался из-под каменных сводов, необузданные силы стихии бросали на землю, и сама Мать, постоянно содрагаясь и дрожа от ужаса, продолжала с неимоверной силой расшвыривать их во все стороны, калеча и убивая их. Даже вождь Племени, могучий Тар, которого самой большой дубиной никто не мог сбить с ног, покатился по склону, как былинка, лишенный возможности ухватиться за что-то своими могучими руками. Так и погиб он, не побежденный никем из людей, от вспышки гнева неведомых до этого времени сил природы.

Тучи пыли, поднявшиеся до самого Небесного Отца, несколько раз с неимоверной силой налетали на все живое в Долине. Еще многих детей Племени они унесли с собой, безжалостно бросая их на деревья и скалы. Те из них, кто успел упасть на землю, от неимоверного страха закрывали головы руками и без сопротивления отдавались воле разбушевавшихся стихий. Ни бороться с незримым врагом, ни даже кричать, моля о спасении, у них уже просто не было сил.

Долго еще дрожала избитая и израненная Мать-земля. Несколько раз ураганные ветры пролетали над Долиной, пока весь этот ужас отступил прочь. Лишь незначительная частица людей уцелела тогда из когда-то многочисленного Племени. Но все они были настолько перепуганы, что после пережитого ужаса даже розбойное нападение Большого Хара теперь не казалось им таким страшным. Только через несколько дней Племя немного пришло в себя. Дети его начали понемногу заниматься своими ежедневными делами.

После катастрофы жизнь в Долине сильно изменилась. На первых порах дети Племени могли питаться мясом погибших животных. Но хватило его ненадолго. Хотя над Долиной продолжала нависать непроницаемая мгла, Небесный Отец, как и раньше, ходил по своему неизменному пути. Его жар стал не таким сильным, но туши погибших животных начали быстро портиться. Над Долиной навис удушливый смрад. Долго еще детям Племени приходилось сжигать своих сородичей и туши животных, пока запахи тления не исчезли.

Труднее всего было сжечь тело Большого Хара. Да, да! И этот, ранее никем не побежденный охотник стал обычной жертвой неистовых стихий. Даже он не смог избежать своей злой участи. Скала, обвалившаяся на него во время падения звезды, навеки отбила у него любое желание охотиться на других. Его могучее тело еще несколько дней после катастрофы продолжало бороться, пытаясь сбросить с себя навалившиеся на него камни. Но и он был бессилен против злого рока и вынужден был покориться ему. Долго еще дети Племени боялись подойти к своему погибшему врагу. Но запах гнили, идущий от него, вынудил их преодолеть свое отвращение. Они несколько дней таскали к нему сухие палки и все жгли и жгли то, что от него осталось.

Голодно жилось племени после падения звезды. Уцелело только несколько Гну и очень незначительная часть Кри. Но Гну стали еще более пугливыми. Подступить к ним стало совсем невозможно. Кри тоже стали не такими доверчивыми, какими они были до того страшного дня. Рыбы в Речке осталось совсем мало. Большая часть веселых ручейков теперь была навеки упрятана под россыпями камней. Большинство деревьев в лесах тоже была полностью уничтожена. А на тех, которые уцелели, съедобных плодов не осталось. Все они были сорваны ветром и унесены им неведомо куда. Приходилось и корни есть, и траву… Если бы в Племени не осталось так мало людей, то оно не смогло бы выжить.

Прошло немало времени от дня падения звезды. Но только тогда, когда уже Гор подрос и из ребенка стал молодым самцом, когда начал чувствовать настоящую силу в своих руках, небо над Долиной начало понемного очищаться от пыли, поднятой после небывалого землетрясения. И только тогда дети Племени снова смогли увидеть Небесного Отца, который, будто ничего и не случилось, как и когда-то, тихо катился по небосводу по своему неизменному пути. Хотя неизменным этот путь назвать было трудно. Что-то и в нем изменилось. Но что именно?…

К тому времени успели вырости новые деревья. На них появились свежие плоды. Опустошенная колония Кри разплодилась неимоверно. Дети Племени снова получили возможность почувствовать вкус настоящей еды. Даже нескольких Гну удалось добыть. Племя опять ожило и стало более многочисленным.

Не так быстро, как бы того хотелось Племени, но возвращались старые добрые времена. Времена, когда Мать еще была молодой и когда Небесный Отец бережно лелеял Племя в своих теплых объятиях. Но пережившие падение звезды теперь хорошо понимали, что в любое мгновение в Большую Долину снова может прийти беда и что им нужно научиться противостоять ей.

Гор к тому времени стал сильным самцом. У него уже давно пропало желание достать себе звездочку с неба. Да и самих звезд из-за облака пыли он так давно не видел, что даже успел позабыть о них. Но иметь собственную звезду ему теперь не хотелось не потому, что звезды ему перестали нравиться. Это не так. Просто, за время пережитых Племенем лихолетий он хорошо понял, что такое падение звезды. Он не желал больше пережить что-то подбное.

Как и прежде, он теперь часто всматривался в ночное небо. Но каждый раз, как только какая-то звездочка вдруг срывалась со своего места и яркой искоркой летела по небосклону, Гор со страхом втягивал голову в плечи и оглядывался по сторонам в поисках укрытия. Он, конечно же, понимал, что далеко не каждая такая звезда может снова упасть на Долину. Ведь он и раньше видел много падающих звезд. Но пережитые им беды остались в его памяти навсегда.

А небесная дорога Отца, как и раньше, властно притягивала Гора к себе. Но он никак не мог понять, где же она начинается. Ведь когда Небесный Отец выходил на нее, звезд, этих небесных огней, уже не было видно. Потому он никак не мог сориентироваться, где же именно начинается эта дорога. А самому найти ее в высоких горах Гору никак не удавалось.

Он не раз пытался это сделать. Но так и не сумел даже до вершины горы добраться. Чем выше он поднимался, тем больше он чувствовал холод. Раньше он вообще не знал, что такое холод. Разве что, в те времена, когда Небесного Отца не было видно из-за пыльных туч. Тогда в Долине было значительно холоднее, чем в старые добрые времена. Но не настолько, как в горах…

Здесь Гор впервые в жизни встретился с незнакомым ему явлением. Когда он поднялся настолько высоко, что вся Большая Долина во всей своей красоте раскинулась перед его глазами, он наткнулся на какой-то непонятный белый-белый песок. На вид он, будто бы, был точно таким же, как тот, которого много было на берегу родной Речки. Но тот был желтым. А этот – белым. И если там, в Долине, песок был не просто теплым, а даже горячим, то здесь он был холодным-холодным. Когда ноги ступали по нему, то все тело начинало дрожать от холода. Гор никак не мог понять этого. Почему? Почему песок из Долины медленно просыпается сквозь пальцы, а этот в ладони вдруг становится водой? Почему по привычному с детства песку можно ити и ити, не ведая усталости, а по этому далеко не пойдешь?… Почему в родной Долине всегда чувствуешь себя хорошо и уютно, а здесь надолго и оставаться не хочется? Почему, наконец, чем ближе поднимаешься к Небесному Отцу, тем холоднее становится?… Должно же быть наоборот! Ведь, впервые поднимаясь в горы, Гор даже боялся сгореть от жара Отца…

Чем больше подростал и мужал Гор, тем больше таких «почему?» крутилось у него в голове. И на все эти «почему?» ему непременно хотелось найти ответы. Но никто в Племени не знал их, этих ответов. Потому Гор решил, что ответы на все свои вопросы он должен найти сам.

Так как небесная дорога Отца пока для него была закрыта, то Гор решил направить всю свою энергию в другую сторону. Он решил заняться исследованием своей Долины. Не вечно же Кри будут такими доверчивыми. А Племени нужно мясо для питания. Вот и нужно узнать, куда убегают Гну во время охоты на них. Нужно найти места, где они прятались когда-то во времена Большого Хара. Нужно было разведать новые рыбные места, так как возле пещер Племени рыбы стало гораздо меньше, чем это было когда-то. Нужно было разыскать места, где было бы достаточно плодов и съедобных трав. И, что самое главное, Гору нужно было узнать, как в Долину проник Большой Хар и не угрожает ли Племени така же напасть в будущем?

К тому времени Гор уже давно понял, что хищник мог проникнуть в Долину только по какому-то неизвестному Племени проходу в горах. Этот проход необходимо было найти во что бы то ни стало. Чтобы потом надежно закрыть его. Ведь, кто его знает? Мало ли что еще может случиться в будущем и кто еще сможет пробраться в Долину по этому проходу?

У Гора не было друзей-ровесников. Все они погибли при падении звезды. К старшим из детей Племени со своими предложениями он обращаться не осмеливался. Мало что у него в голове, у этого старшего! Один просто посмеется над фантазиями молодого самця, а другой, не долго думая, может и дубинкой отходить.

Те, которые помладше, были еще совсем мальчишками. С ними Гору было неинтересно. Да и трудно было бы им выдержать далекие переходы. Потому и бродил он по своей Долине сам один. Никто о нем не заботился. Но Гор и не нуждался в чьей-либо заботе. Он сам добывал себе пищу, сам готовил ее на костре, сам искал место для ночлега и сам заботился о своем уюте.

Именно во время этих своих походов Гор и полюбил свою Долину. Долину, и свое независимое существование в ней.

 

Глава 3. Огненный след

Шли годы. Численность племени росла, а Гор становился все более независимым.

В те времена долгое время вождем Племени был Кир. Этот огромный и чрезвычайно сильный самец был значительно умнее других самцов Племени. И хотя он всегда требовал от всех безусловного подчинения своей воле, он почему-то всегда поощрял Горовы походы по Долине.

Гор уважал Кира. Он часто рассказывал ему обо всем увиденном. Именно он нашел небольшое ущелье, где Гну обычно прятались от непогоды. Скорее всего, именно туда они убегали когда-то от Большого Хара. Гор рассказал Киру о своем открытии, и Племя тогда хорошо поохотились на этих быстроногих.

В следующий раз Гор нашел участок леса, где на каждом дереве росли вкусные плоды. После этого все Племя перебралось на новое место и обосновалось в одной, но очень болшой пещере. Она была удобной еще и тем, что вход в нее был очень узким. Даже два самца не смогли бы пройти по этому проходу одновременно. Но дальше пещера сильно расширялась, и каждый из детей Племени смог найти себе в ней уютный уголок. Даже если бы еще один Большой Хар вдруг сумел проникнуть в Долину, то в этой пещере Племя чувствовало бы себя в полной безопасности.

Особенной удачей было то, что в пещере протекал большой ручей. Потому и вода в жилище тепер была постоянно. При любой опасности Племя довольно долго могло оставаться в своей пещере. Вот только запасы еды научиться бы делать!

Как не странно, но этому тоже Племя научил Гор.

Как-то, находясь довольно далеко от жилища Племени, он сумел удачно поохотиться и добыть одну из быстроногих Гну. Хотя Гор к тому времени был уже далеко не мальчиком и на отсутствие аппетита никогда не жаловался, но даже он не смог бы справиться с тушкой даже за два раза. К тому же, в тот день было очень жарко. Гор понимал, что мясо может быстро испортиться. То ли Небесный Отец ему тогда подсказал, то ли Мать напоумила, а, может, он и сам догадался, но он разрезал мясо на тоненькие полоски и разложил их на камнях, чтобы просушить их под жаркими лучами Отца. За день мясо высохло и потом было пригодно для еды даже через несколько дней.

Гор очень обрадовался этому открытию. Он быстро помчался к пещере, чтобы сообщить приятную новость Киру. Именно благодаря этому открытию Гора с тех пор у Племени всегда был небольшой запас сушеного мяса. Потому голод им был уже не страшен. А вслед за мясом научились сушить и плоды, которые сохранялись даже значительно дольше и совсем не портились.

Вот каким умным стало Племя благодаря совсем маленькому открытию Гора. За это его стали уважать в Племени и даже считаться с его мнением. Но некоторые самцы завидовали ему самой лютой завистью. Они были значительно старше его, но не могли похвалиться хоть какой-то сообразительностью. А выделиться хоть чем-то в Племени им ох как хотелось! Пока Гор был недостоточно сильным, он старался обходить недоброжелателей стороной. Но это ему не всегда удавалось. Потому и силу их кулаков на себе испытывал, и оговаривали его не раз. Потому он и старался как можно чаще уходить прочь из пещеры и оставаться один на один со своей любимой Долиной.

Болшая Долина ему никогда не изменяла. Небесный Отец всегда был ласков с ним. Мать ни разу не позволила кому бы то ни было обидеть его. Он всегда мог найти у нее защиту во время дождя. А еще, она щедро открывала ему свои маленькие тайны.

Во время своих блужданий Гор все же нашел проход между горами. Именно по нему Большой Хар мог когда-то забрести в Долину. Гор прошел по этому проходу, на что ушло несколько дней, и смог увидеть большой мир за пределами гор. Грозным и неприветливым показался ему этот мир. В нем не было буйных зеленых трав, какими славилась его Долина. Только большие кучи серо-желтого песка простирались до самого горизонта. И не было тем пескам ни конца, ни края.

Если в Большой Долине почти никогда не было ветра, то здесь он дул все время. Он засыпал Гору глаза целыми тучами горячего песка. Одиночные, ободранные всеми ветрами деревья, уныло торчали из песка, готовые в любой момент сбросить на него свои помертвелые ветви. Эти немые скелеты когда-то живых великанов делали пустынный пейзаж еще более унылым и неприветливым. Ни рек полноводных здесь не было, ни ручьев, ни птичьего щебетания…

Когда Гор вернулся в пещеру Племени, он сообщил о своем открытии Киру. Спустя некоторое время все взрослые самцы пошли к проходу в горах и завалили его огромными каменными глыбами почти на всю его высоту. Теперь по этому ущелью в Долину из внешнего мира никто не сможет забрести.

Но ни Гор, ни даже старый вождь Кир и представить себе не могли, что пустыня за ихними горами образовалась только после взрыва упавшей с неба звезды. Это она, разрушительница, смела с лица Матери все живое, что только на ней было. Вся буйная растительность предгорий, все животные, которые раньше в изобилии водились в этих краях, были уничтожены в одно мгновение ужасного взрыва. Только свободно разносимые ветрами пески, будто погребальным саваном позаметали все вокруг, полностью изменив ландшафт плодородной когда-то равнины.

Только горы спасли от подобной катастрофы Большую Долину. Именно они приняли на себя основной удар стихий. Сама же Долина почувствовала только слабые отголоски этих ударов. Но какими разрушительными они были, эти отголоски! Горы, тоже частично разрушенные во многих местах, спасли мир Гора от полного уничтожения.

Гор был обыкновенным пещерным человеком и настоящим дикарем в полном смысле этого слова. Но по непритязательным меркам своего Племени он был если и не очень умным, то, по крайней мере, достаточно сообразительным человеком. Он лучше других в Племени знал свою Долину. Он умел заставить Гну бежать в нужном ему направлении и направлял их прямо на охотников. Он быстрее всех мог раздобыть самые лучшие плоды и найти нужные Племени травы.

Далеко не сразу и вовсе не вдруг появились у Гора эти знания. Они стоили ему огромных усилий. Иногда он прямо с ног падал от усталости. Но волшебница Лу каждую ночь врачевала его раны, и с каждым утренним взглядом Небесного Отца он с новыми силами и неимоверным упорством направлялся в свой очередной поход.

По мизерным крошкам он, один из лучших представителей юного Человечества, собирал свои собственные знания о тайнах окружающего его мира. По мере накопления этих крошек знаний у него появлялся свой собственный опыт, который сначала был всего лишь небольшим дополнением к его природным инстинктам. Но по мере накопления этого опыта он стал превышать его инстинкты и Гор становился умнее.

Его разум, который только начинал просыпаться и настойчиво вырываться из хаоса невежества, страхов и диких инстинктов, подобно разуму маленького ребенка, начинал усиленно впитывать в себя сведения об окружающем его мире и вырабатывать для себя свои собственные критерии безопасного и сытного существования в этом мире. Гор набирался разума, и вместе с ним, благодаря его убедительным примерам, становилось умнее все Племя, с которым он всегда щедро делился плодами своих поисков и находок.

Как ни странно, но дети Племени никогда не лазили по деревьям. Возможно, раньше в этом просто не было необходимости? Ведь все нужное им они всегда находили на земле. Именно она было их стихией. Правда, они довольно хорошо могли плавать в водах своей Речки. Но уверенней всего они чувствовали себя только на земле. Мать – она и есть Мать! И защитит всегда, и даст приют, и согреет. А лезть на дерево? Зачем? Чтобы достать плоды? Так они сами на землю падают. Чтобы от кого-то спрятаться? Так Большой Хар и сам ростом с дерево. Попробуй от такого великана в листве схорониться!..

А вот Гор взял, и полез на дерево. Для чего? Он и сам того не ведал. Просто, интересно было. Оказывается, с дерева видно намного дальше, чем можно было увидеть с земли. И до небесной дороги Отца отсюда было значительно ближе, что особенно привлекало Гора. Потому первый опыт подъема на дерево Гору понравился. А сорванные прямо с ветки плоды оказались намного вкуснее тех, которые сами падали на землю. Ведь падают, в основном, только перезревшие или поврежденные вредителями. Потому и на вкус они были не такими свежими и приятными, как сорванные прямо с ветки.

Гор это понял сразу. Понял и не пожалел о том, что полез на дерево. К тому же, под деревьями на падалицу всегда было немало охотников. И Кри любили ими полакомиться, и Гну не обходили стороной. Так что детям Племени доставалась только незначительная часть падалиц. Да и то – не самая лучшая. Каким же было удивление детей Племени, когда Гор принес в пещеру целую кучу сочных, ароматных спелых плодов! Раньше они такими не лакомились никогда.

В другой раз именно с дерева Гор увидел в Речке Большую Рыбу. Она стояла в тени прибрежной скалы и тихо двигала своими огромными плавниками. Быстрее всего, Гор и не заметил бы ее, если бы она в тот миг не бросилась на другую рыбину.

В воде рыба казалась Гору намного большей, чем она была на самом деле. Но она действительно была настоящим великаном подводного мира. Гору еще никогда не приходилось видеть таких огромных рыб. Она была похожа на затонувшее бревно большого дерева. Но Гор хорошо видел, как это «бревно» в стремительном рывке напало на другую, тоже довольно большую рыбину и в мгновение ока проглотило ее. Гор тогда даже задрожал от испуга. Если бы своевременно не схватился за ветки обеими руками, то мог бы и с дерева свалиться. А если бы в воду? Да прямо в пасть Большой Рыбе? Ведь если бы и не проглотила, то покалечить наверняка могла.

Чуть успокоившись, он вдруг вспомнил двоих мальчишек, исчезнувших во время купания в Речке именно в этом месте. Племя считало, что они просто утонули и что быстрое течение унесло куда-то их тела. А, оказывается, их затащило под воду и съело это чудовище…

Рыба жила в большой яме на излучине Речки. Внимательно посмотрев на Речку, Гор вдруг четко представил себе, что она могла бы бежать по более прямому руслу. А что, если засыпать ее камнями и направить течение по небольшой ложбинке, которая как бы соединяет между собой два соседних переката? Тогда Речка побежала бы по новому руслу, а Большая Риба осталась бы в своей яме наедине сама с собой. Пусть тогда сама себя за хвост кусает от голода. Ведь никакая другая рыба в ее яму тогда уже не заплывет.

Кир сначала не поверил Гору. Но к Речке вместе с ним пошел. Рыбу в воде рассмотреть было невозможно. Нашему герою пришлось приложить немало усилий, чтобы помочь старому вождю залезть на дерево. Рыбу сначала не было видно и оттуда. Кир даже рассердился и начал ругать Гора. А тот, не долго думая, сорвал один из плодов и с силой бросил его в Речку. Плод с громким плеском врезался в воду, и к нему сразу же метнулась Большая Рыба. Испугавшийся Кир чуть сам не упал в воду. Хорошо, что Гор успел его поддержать. Теперь у вождя исчезли все сомнения в правдивости слов Гора, и он согласился с его планом перегородить Речку. Но перегородить ее сразу на обоих перекатах. Чтобы это страшилище никак не смогло выбраться из своей ямы.

Два дня все Племя таскало камни и бросало их в воду на перекатах. Болшая Рыба, почувствовав что-то неладное, выплыла на поверхность и даже попыталась прорваться в другую, более глубокую яму, которая была ниже по течению. Возможно, ободрав живот и изувечив свои плавники на острых камнях, она и сумела бы это сделать. Но перекат к тому времени уже был перегорожен огромными камнями, преодолеть которые рыба уже не смогла бы. С большим усилием она развернулась на мели и бросилась к верхнему перекату. Но и здесь ее ожидала сооруженная детьми Племени каменная стена. Рыба оказалась в ловушке. Она могла свободно плавать в своей яме. Но не более того. Она была обречена на голодную смерть, так как никакая другая рыба в ее яму попасть уже не могла. А все, что в ней было до этого, хищница уже давно съела.

Речка тоже сначала гневалась на детей Племени за то, что они посмели вдруг остановить ее течение. Она с дикою злобой бросалась на камни, так неожиданно остановившие ее спокойный бег. Она даже унесла часть из них в яму, чем и встревожила рыбу. Но, постепенно смиряясь со своим первым в ее истории поражением, нанесеном ей человеком, она сначала медленно, будто нехотя, стала просачиваться в низинку. Потом ее струи все быстрее и быстрее побежали по новому руслу, размывая и унося с собой значительную часть грунта. Речка смирилась со своей участью и спокойно побежала между новыми берегами. Впрочем, ей было все равно, как нести свои воды – то ли изгибаясь во все стороны, то ли бежать прямо. А для детей Племени это была первая в истории Матери победа сил разума над силами Природы.

Теперь Большоя Рыба была обречена. Целый месяц бесновалась пленница в своей яме. Но все же она обессилила и всплыла на поверхность кверху брюху. Там ее и добили копьями.

Племя было счасливым при уверенном и далекоглядном руководстве своего вождя. Но когда мудрый Кир умер от старости, власть в Племени захватил тупой и ограниченный Бир. Новый вождь не видел дальше своего носа и не признавал никаких авторитетов. Он безжалостно подавлял любые проявления неповиновения при помощи своих кулаков и внушительной дубинки. В Племени установилась власть сильного.

Когда Гор по старой привычке решил поделиться с новым вождем своими наблюдениями и открытиями, тот грубо оборвал его, приказав заниматься только охотой на Гну. И больше никаких походов! Иначе Гора просто побьют и прогонят из Племени.

Привыкший к независимости, Гор обидился на вождя и ушел сам. Он уже давно присмотрел себе уютную пещерку в дальнем конце Долины. Не долго думая, он перебрался туда и решил жить сам.

Гор был уже достаточно взрослым, и умел сам о себе позаботиться. Но тогда он был еще куда слабее Бира и не мог открыто противостоять ему. Потому и ушел. И довольно продолжительное время жил сам.

Именно во время своего вынужденного уединения Гор и заметил в ночном небе эту удивительную звезду. На первый взгляд, казалось, что она ничем особенным не отличается от других своих подруг. Но это было только на первый взгляд. А Гор, который очень часто осматривал ночное небо, сразу же заметил в ней что-то необычное. Сначала даже он не придал этому особенного значения. Такой незаметной была эта необычность одного из светильников на небесной дороге Отца. Но со временем Гор начал замечать, что у звезды появился… хвост. Да, да! Маленький, совсем незаметный хвостик. Как у Гну. Но этот хвостик со временем начал увеличиваться. В каждую последующую ночь он становился все длиннее.

Удивляясь и ничего не понимая, Гор сначала даже любовался этой необычной звездой. Ему почему-то подумалось, что это выдумщица Лу создала какой-то новый вид небесных светлячков. Но уже через несколько дней эта, раньше почти неприметная и ничем не отличимая от других звездочка, закрыла собой много других звезд и стала самой яркой и просто таки огромной. А ее длинный огненный хвост растянулся чуть ли не на полнеба.

Только после этого Гор по-настоящему испугался. Он решил, что к тела Матери снова летит звезда и что ее падение и на этот раз обернется огромными бедствиями для всего Племени. Ведь он хорошо помнил, сколько детей Племени было навеки погребено обрушившимися сводами пещер, сколько их было безжалостно разбито о скалы и стволы деревьев, сколько калек осталось в Племени после той ужасной катастрофы.

Казалось бы, Мать уже давно залечила все свои раны. Сильно измененные взрывом звезды, ее ландшафты стали уже привычными глазу. Для нового поколения детей Племени они уже казались постоянными и такими, что никогда не менялись. Но так только казалось. Сама Мать была уже совсем не такой, какой она была во времена своей молодости, до падения звезды. Да и Небесный Отец уже был совсем не тем. Что-то таки нарушилось в его размеренном хождении по небесным дорогам. Не теми стали они, эти дороги.

Раньше, когда Гор еще был маленьким мальчиком, в Большой Долине буйствовало вечное лето. Каждый день был одинаково жарким. Ночи всегда были теплыми. А теперь жара донимала детей Племени далеко не все время. Бывали периоды, когда Небесный Отец посылал Матери значительно меньше своего тепла. Ночи тогда становились намного холоднее. Утренние росы тоже неприятно холодили ноги. Когда наступали такие времена, далеко не каждый из детей Племени осмеливался спать на открытом вздухе. Тогда все тянулись в пещери, в свои теплые и уютные гнездышка. А сами свои гнездышка они теперь покрывали шкурами Гну. На них спать было теплее.

Раньше Небесный Отец только на день-два мог спрятаться в пелену черных туч и в гневе посылать на Мать свои разящие огни. А теперь наступили времена, когда он очень и очень долго не появлялся на своих небесных дорогах. Тогда многие дни и ночи подряд небесные воды непрерывно и безжалостно хлестали тело Матери. Длились такие потопы очень долго. Раньше такого не было никогда…

В такие дни в Долине становилось намного холоднее. Белый песок с гор опускался значительно ниже, почти вплотную подступая к жилищам людей. Племени приходилось жечь костры в своих пещерах и греться возле них в ожидании поры, когда Небесный Отец смилуется над ними и снова наполнит теплом всю Долину.

С тяжелым сердцем сделал Гор это свое новое открытие. Он почему-то был убежден в том, что еще одна звезда собралась упасть на тело Матери и что весь ужас пережитого когда-то непременно повторится. Он просто обязан был предупредить Племя о новой беде, которая неотвратимо приближалась к ним. Он решил вернуться в Племя.

Бир неимоверно обрадовался, снова увидев Гора. Не слушая его объяснений, вождь, в первую очередь, очень больно побил его. Чтобы впредь был послушным и хорошо запомнил, кто в Племени самый главный. Чтобы молча выполнял его приказы и не пытался быть умнее других. Ему, Биру, не нужны советы. По крайней мере, не советы сопливого Гора. Ему нужно мясо! Ни о какой падающей звезде он и слушать не хотел.

Стоит ли удивляться невежеству этого сильного и свирепого дикаря? Ведь он с детства привык смотреть только себе под ноги. Туда, где можно было увидеть плоды деревьев и где можно было поймать доверчивого Кри. Но даже это он теперь делал только изредка. Ведь ему все приносили в пещеру, из которой он почти не выходил. А если ему не хватало принесенной еды, то он просто отбирал ее у более слабых детей Племени. Еще и бил их при этом. Зачем же ему было вылезать из пещеры? Чтобы увидеть какую-то там звезду? Но ее-то в рот не положишь…

Привыкшие к жестокости Бира, дети Племени тоже не стали прислушиваться к предупреждению Гора. Обиженный и обозленный, он снова ушел из Племени и решил больше никогда не возвращаться.

А звезда тем временем приближалась к телу Матери. Ее огненный хвост теперь растянулся почти на все небо. В его жарком пламени сгорели все другие, любимые Гором звезды. Только некоторые из них упрямо оставались на своих местах, продолжая освещать небесную дорогу Отца. Ни Лу, ни сам Небесный Отец ничего не могли поделать. Казалось, что они и сами смирились с неотвратимым и что весь мир Гора вскоре снова вздыбится до небес и исчезнет навсегда в вихрях всепожирающего пламени.

Пламенный хвост звезды все время отворачивался от того места, откуда Небесный Отец ежедневно начинал свое восхождение в небо. Гору иногда даже казалось, что это именно он, всесильный, гонит прочь непрошенную гостью и что он, в конечном итоге, победит ее и все останется по-прежнему. Но каждая следующая ночь становилась все светлее и светлее. И все меньше других звезд мерцало теперь в ночном небе.

В одну из таких светлых, как день, ночей Гор вдруг почувствовал, что ему стало трудно дышать. Воздуха почему-то стало не хватать. Он в страхе начал бить себя в грудь своими крепкими кулаками, полагая, что его неожиданно поразила какая-то неизвестная болезнь. Но чувство дискомфорта не проходило. Дишать становилось все труднее.

На следующее утро он спустился к Речке. Там всегда было немного прохладнее, и дышалось ему у воды легко и привольно. Там он почувствовал себя немножко лучше. Но воздуха все-таки не хватало. Даже вода в Речке вела себя как-то странно. Раньше спокойное ее течение теперь было покрыто какими-то непонятными бурунами и, казалось, что вода будто собирается выплеснуться из Речки. Словно какая-то неведомая сила властно притягивала ее к себе.

Мириады рыб и прочих жителей речных глубин выплывали на поверхность и, задыхаясь, беспрерывно хватали воздух широко раскрытыми ртами. Сначала они неистово метались по поверхности воды. Но со временем движения их становились все медленнее и медленнее. А через некоторое время они вообще застыли на поверхности. Течение Речки унесло их куда-то вдаль. Что с ними случилось потом, Гор так и не узнал.

Огромное количество Кри вылезло со своих норок и уныло улеглось на землю. Они лишь изредка вздрагивая своими телами. А тотом и вовсе утихли.

Перепуганные Гну, которые только какое-то мгновение назад весело резвились в обильных травах, теперь казались крайне изнеможденными. Они улеглись на землю, где кто стоял, и большими грустными глазами смотрели в небо. Будто искали в нем спасения. Или укоряя Небесного Отца за тяжкую беду, что так неожиданно свалилась на них.

Гор попытался подойти поближе к Гну. Но они даже не глянули в его сторону. Казалось, что они просто его не замечали. Так сковала их какая-то неведомая сила. Да и сам Гор не долго еще мог шагать к Гну. Колени его подогнулись, рот судорожно схватил, казалось, последнюю в его жизни порцию воздуха и он упал в объятия Матери, как подкошенный, не в силах больше двинуть ни рукой, ни ногой.

Сколько времени Гор оставался без чувств, о том он никогда и ни от кого узнать бы не смог. Казалось, что жизнь возвращается к нему по маленькой капельке. Кап – и открылся один глаз. Кап, кап – с неимоверными усилиями Гору удалось открыть другой… Еще несколько капель – и Гор смог схватить крошечную порцию разреженного воздуха. Потом еще и еще одну…

Помутневшими от бессилия глазами он начал в страхе посматривать по сторонам. С огромным усилием поворачивал голову и пытался опереться о землю руками, враз ставшими такими немощными. Казалось, что ничего вокруг не изменилось. Так же, как и раньше, смеялся в небе Небесный Отец. И горы оставались стоять на своих местах. И Речка так же несла свои чистые воды куда-то вдаль. И сама Мать, вроде бы, совсем не изменилась…

Гор был настолько ослаблен, что не мог даже с места сдвинуться. Гну тоже лежали невдалеке от него. Только изредка по телу то одной, то другой из них пробегали мелкие судороги. Начали дигаться некоторые Кри. Но большинство из них так и остались недвижимо лежать на земле. Ни зеленая трава, ни уютные норки их больше не волновали.

Только через некоторое время Гор, наконец-то, смог вздохнуть более-менее свободно. С огромным трудом он поднялся на такие непослушные ноги. Голова у него кружилась. Ему казалось, что вместе с ним кружится весь окружающий его мир.

Некоторые из Гну тоже начали подниматься. Но и они сразу же падали на землю, не будучи в силах удержаться на своих тоненьких ножках.

Но непонятная тяжесть все же начала понемного отпускать. Гору даже показалось, что с каждой новой порцией воздуха он будто начинает оживать. Звон в ушах стал утихать, а голова проясняться. Все еще шатаясь и шагая с огромным усилием, он добрался-таки до своей пещеры и, обессиленный, свалился в свое гнездо и забылся там тревожным, неспокойным сном.

Тогда звезда пролетела рядом с Матерью, но не упала на нее. Уже на следующую ночь Гор смог убедиться в том, что она постепенно начала уменьшаться. Хвост ее стал немного короче. После этого он стал укорачиваться каждую следующую ночь. И сама звезда становилась все меньше и меньше. Со временем ее всепожирающий хвост исчез вовсе.

Лу постепенно навела порядок в своем звездном хозяйстве. Небесная дорога Отца снова стала освещаться обычными звездами, звездами, не имеющими огненных хвостов и которые не собирались падать с неба.

Хотя звезда и не упала на тело Матери, но беды она натворила немало. Много детей Племени погибло тогда от удушья. Выжили только самые сильные и выносливые. Племя снова стало малочисленным. Потому Бир не решился еще раз побить Гора, когда тот пришел в пещеру Племени, притащив на себе две тушки Гну. Племени необходимо было выживать в новых условиях изменившегося мира. Даже Бир сумел понять это. Потому он не стал больше озлоблять Гора, не желая отпускать из Племени такого хорошего охотника.

В Большой Долине снова многое изменилось. Опять погибли почти все Кри. Только единицам из них удалось пережить тот несчастливый день. Теперь нужно было очень много времени, чтобы восстановилось их поголовье. В Речке и в ручьях погибла почти вся рыба. Чтобы она снова огромными стаями заиграла на ямах и перекатах, нужно было даже значительно больше времени, чем для возобновления численности колонии Кри. Но выжили почти все Гну. Это давало надежду на то, что Племя сумеет пережить тяжелые времена.

Только деревьев совсем не каснулась беда. Потому плодов для детей Племени было вдоволь, и голод им не угрожал. Это не могло не радовать. Но без мяса и рыбы все равно было очень трудно.

Бир требовал от Гора все больше и больше мяса Гну. Он, видите ли, уже не мог насытиться плодами деревьев, и каждый день принуждал охотников ити на охоту. Но охотиться на Гну становилось все труднее. Ведь теперь их было не так уж много. К тому же, Гну стали еще более пугливыми, и близко к себе никого не подпускали.

Бир с каждым днем все больше и больше злился на охотников Племени. А особенно на Гора. В гневе он все чаще начал хвататься за свою дубинку. Когда же он решил в очередной раз наказать Гора за непослушание и даже побить его, тот не выдержал и сам крепко поколотил вождя. Так его вздул, что тот долго не мог оправиться и вынужден был отлеживаться в пещере. На одних фруктах.

Никто из детей Племени не посмел вмешаться в распрю вождя с Гором. Бир со скрежетом зубовным вынужден был признать свое поражение.

Но Гор не воспользовался удобным случаем и вождем Племени становиться не пожелал. Он только предложил детям Племени оставить Бира самого и переселиться в другую пещеру, в противоположном конце Долины. Но очень уж нерешительным были одноплеменники Гора. Они слишком привыкли к однообразию своего существования и ничего в своей жизни менять не хотели. Они даже с постоянной грубостью и жестокостью Бира давно смирились и научились приспосабливаться к его прихотям.

Гор не очень-то обиделся на детей Племени. Ведь он и сам был одним из них и он по-своему любил их. Даже глупого Бира. Потому и не убил его тогда. Пусть живет! Но пусть сам добывает себе пищу. А если Племя готово и дальше кормить его, своего бестолкового вождя, то Гор им в этом не помощник. И потому Гор снова ушел из Племени. Ушел, чтобы снова сам на сам оставаться со своей любимой Долиной, чтобы любоваться красавицей Лу и ее небесными огнями и чтобы разведать-таки небесные дороги Отца, на которые его с каждым днем тянуло все сильнее и сильнее.

 

Глава 4. Двухголовые

Гор не любил, когда с неба падали звезды.

Падение первых двух звезд он пережил. Он выжил и стал совсем другим. Теперь он уже не был тем мальчиком-мечтателем, которому когда-то, во что бы то ни стало, хотелось достать звезду с неба и повесить ее в своей пещере. Падающих звезд с него уже было более, чем достаточно. Только о звездных дорогах Небесного Отца он продолжал мечтать. Притом, мечтал он о них все сильнее и сильнее.

Небесный Отец часто смеялся над ним, неразумным первобытном человеком, дерзнувшим иметь подобные мечты. Но даже он, всесильный, и подумать не мог о том, что Гору все же посчастливится пройти по этим дорогам. А случилось это после падения третьей в его жизни звезды.

Во время ее падения не было разрывающего твердь небес пронзительного звука, не было оглушительного грома падения и не было шквальных ветров, уничтожающих все на своем пути. Не было даже неожиданного удушья, как во время пролетания возле Матери второй звезды. Впрочем, и падением это вряд ли можно было назвать…

Звезда появилась в небе совсем неожиданно. Освещенная лучами уходящего на ночной покой Небесного Отца, она вдруг возникла из ниоткуда. Возникла, и стала медленно и совсем бесшемно опускаться на тело Матери.

Гор совершенно случайно заметил ее во время своего возвращения в пещеру. Он с удивлением начал присматриваться к этой диковинке. Это было что-то новое, что-то совсем непонятное. До сих пор падающие звезды так не поступали. Они так не осторожничали. А эта опускалась на тело Матери, как бы скрадываясь. Точто так, как поступал сам Гор, осторожно и насторожено вступая в новое для него места Большой Долины.

Он быстро оглянулся в поисках надежного укрытия. Но звезда опускалась так тихо, что Гор так и остался стоять возле входа в свою пещеру, внимательно наблюдая это непонятное для него явление.

Готовый в любой момент упасть и в поисках спасения как можно плотнее вжаться в тело Матери, Гор продолжал наблюдать за тем, как звезда тихо-тихо опускалась вниз. Казалось, что она и вовсе не двигается. Таким медленным было ее падение. Она просто зависла в воздухе, как это когда-то делал Крылатый Кар. Но при этом она все снижалась и снижалась.

Спустя некоторое время звезда тихо и мягко опустилась на землю и замерла на месте. Ни взрываться, ни лишать Гора воздуха она, кажется, не собиралась. Мать тоже не застонала, не стрепенулась от ее падения. Она даже не вздрогнула. Чудилось, что на ее тело опустилась невесомая пушинка. Но эта «пушинка» была довольно значительных размеров. Потому ее такое тихое падение на тело Матери очень удивило Гора.

«Вот, если бы все звезды падали так же тихо, как эта», – подумал он, продолжая внимательно присматриваться к диву, которое неизвестно откуда свалилось на Мать.

Ему было страшно подходить к этой звезде. Мало ли что может случиться! Подойди к ней, а она вдруг покатится прямо на тебя. Или еще какую-то пакость вытворит… Кто его знает, что от них можно ожидать, от звезд, падаюших с неба?… Гор уже дважды, на своей собственной шкуре почувствовал последствия таких падений. Потому он и подходить к ней боялся, и убегать не осмеливался. Что ей стоит догнать его? Она ведь такая огромная!

Но звезда ничего не делала. Ни плохого, ни хорошего. Как тихо упала, так и осталась неподвижно лежать возле Речки, невдалеке от пещеры Гора. Она казалась совсем мирной. Ни на кого не нападала и ни за кем не гналась. Гор немножко успокоился, и решил утром подойти к звезде и внимательно рассмотреть ее. Ночью приближаться к ней он все-таки не мог решиться.

Когда Небесный Отец вошел в свою пещеру, и на землю опустились сумерки, звезда вдруг погасла, чем немало удивила Гора. Только в некоторых местах на ее теле светились какие-то непонятные огоньки. Будто в ней самой, как в пещере, кто-то сидел и подбрасывал сучья в свой костер. Но ведь она – звезда! Как она могла погаснуть? Если ты звезда, то ты всегда должна светить!

Но упавшая звезда, не взирая на мысленные вопросы Гора, светить больше не желала. Может, во время своего полета она утратила свой небесный огонь, и теперь не могла сиять так, как это было раньше, когда она еще была на своем месте, на небесных дорогах Отца? А, может, это сама Лу именно потому и разрешила ей полететь к Матери, что она уже не могла светить так, как прежде?…

Сколько таких вопросов целую ночь роилось в голове бедного Гора! Он и глаз не смог сомкнуть, думая об упавшей звезде. Но ни одного ответа на свои вопросы он так и не нашел.

Утром звезда оставалась на том же месте. Казалось, что она никуда не спешит и вообще не собирается предпринимать каких-либо враждебых действий. По крайней мере, по отношению к самому Гору. Именно потому он осмелился подойти к звезде немножко ближе.

В звезде вдруг что-то тихо щелкнуло, и ее маленькая частичка неожиданно опустилась вниз. Это было чем-то похоже на лепесток цветочка, который по неведанным причинам низко наклонился к земле.

Гор на всякий случай пригнулся пониже. Даже на четвереньки стал, готовый в любой момент бежать от этого странного предмета. Действительно ли это звезда? Может и не она вовсе? Как бы там ни было, Гор почему-то боялся этой штуки. Может, она будет пострашнее Большого Хара? Вот как зубами щелкает!

Именно в это время прямо из звезды на землю спрыгнуло какое-то странное существо. Своей формой оно отдаленно чем-то напоминало человека. По крайней мере, оно стояло на двух ногах и изредка размахивало двумя руками. Будто кого-то звало к себе. Голова у этого существа была непомерно большой, круглой и совсем лишенной волос…

Гор аж глаза протер от удивления и заинтересованно уставился на это существо. Но не успел он и глазом мигнуть, как к первому существу присоединилось еще два. Они тоже были похожи на людей… И фигурой, и своими движениями они полностью были подобны детям Племени. Но какими безобразными они были! Лица у них были совсем голыми! Ни тебе усов, ни бород!..

«Что за странные уроды? Откуда они взялись?» – обеспокоенно подумал Гор. Но почти тотчас крик ужаса сжал его горло. От парализовавшего Гора страха он не мог даже пошевелить пальцем. А те, которые вылезли из звезды, тем временем увидели его самого и даже начали приветственно махать ему руками. Потом они двинулись прямо к нему. И чем ближе они подходили, тем больше убеждался Гор в правильности своего нового открытия. Какой ужас! Эти люди были… двухголовыми.

Впечатление было слишком сильным. Даже для такого любопытного пещерного человека, каким был Гор. Его мозг не выдержал напряжения бессонной ночи и ужаса увиденного теперь. У Гора все поплыло перед глазами и он, едва ли не впервые в жизни, грузно упал на землю, потеряв сознание.

Когда он пришел в себя, то снова был готов провалиться в забвение. Только бы не видеть склоненных над ним уродливых двухголовых существ. Но ни во взглядах, ни в движениях пришельцев не было ничего угрожающего. Потому со временем Гор немного успокоился, хотя и продолжал со страхом наблюдать за ними.

Кто они? Откуда? Как оказались в звезде? Зачем появились в Горовой Долине???

От этих вопросов у Гора впервые в жизни заболела голова. Слишком уж много новых впечатлений так неожиданно свалилось на него. И слишком сильными были эти впечатления.

Но пришельцы, вроде бы, не собирались причинять ему зла. Когда Гор немного успокоился, он невольно начал сравнивать их не только с детьми Племени, но и с другими, известными ему существами.

«Вот у Гну, – думалось ему, – есть рога. А у Кри их нет. Зато у Кри есть длинные уши, за которые их так хорошо ловить. Ни рогов, ни таких ушей нет ни у кого из детей Племени. Но ведь это ни у кого не вызывает удивления! Так почему же меня так удивляют эти двухголовые? Может, у них все такие? Может, они такими рождаются? У речных рыб тоже совсем нет волос. Но это им не мешает выростать большими и быть такими вкусными…»

Гор еще раз внимательно присмотрелся к двухголовым. Теперь он уже не столько пугался, сколько удивлялся им. И было чему удивляться. Ведь у них было не просто по две головы! Одна из них, даже чем-то была похожа на голову самого Гора. Но эта, более-менее нормальная, голова почему-то находилась… внутри другой. Эта, вторая, была очень большой. Гораздо больше первой. Она была круглой, как плод дерева Мгу, и прозрачной, как вода в Речке. Именно из-за такой прозрачности этих голов Гор и имел возможность увидеть другие головы пришельцев. Эти прозрачные головы чем-то напоминали пузыри на воде во время падения небесных вод. Но те не жили так долго. Они почти сразу лопались и разлетались во все стороны от ударов водяных капель. А эти, вроде бы, разлетаться и не собирались…

Тем временем двое пришельцев начали осматривать Долину, исследуя и Речку, и Горову пещеру. Они внимательно осматривали скалистые отроги гор и время от времени отбивали от скал небольшие камешки, чтобы потом спрятать их в незаметных складках своей шкуры. А третий пришелец оставался с Гором и предпринимал попытки о чем-то поговорить с ним. Голос его звучал как-то приглушенно, будто говорил он где-то за каменной стеной. Но что-то неуловимо волновало Гора в этом голосе. Может, потому, что это был голос самки?…

Когда двухголовые, как про себя назвал их Гор, направились к своей звезде, самка поманила его за собой. Так как он не понимал ее языка, то она просто призывно взмахнула ему рукой, приглашая ити за ней.

Гору было страшно. Страшно, но и чрезвычайно любопытно. Так как ему не сделали ничего плохого во время встречи, то зачем им обижать его теперь? К тому же, с ним была его дубинка, которой он всегда мог испытать крепость костей любого противника. Пусть даже двухголового. Потому он и пошел за ними, и по каким-то, будто бы связанным между собой, палкам неуклюже полез вверх и ввалился внутрь звезды.

Когда Гор ступил несколько шагов, тело звезды вдруг загудело у него под ногами. Будто оно было живым. Он даже подумал о том, что эта звезда действительно живая и что поселившиеся ней люди живут здесь только с ее согласия. Точно так же, как и они, дети Племени, живут на теле своей Матери. Ведь разве без ее согласия они могли бы жить в своей Долине?

Горово любопытство продолжало упорно бороться с его страхом. И все было бы совсем неплохо, если бы пришельцы вдруг не стали снимать свои… головы. В глазах у Гора опять все потемнело и он, теряя сознание, снова упал. Только теперь уже – на тело звезды…

– Что это с ним? – будто из-под воды услышал Гор незнакомые слова одного из пришельцев.

– Просто, потерял сознание, – как сквозь туман, долетел до него еще один, еле слышный голос. Более мелодичный и приятный для слуха.

От звуков этих голосов Гор пришел в себя и чуть-чуть приоткрыл глаза.

А пришельцы тем временем начали выползать из своих шкур.

Это зрелище также было не менее страшным для Гора, чем снятие неизвестными существами своих голов. Но сознания он больше не терял, и украдкой стал наблюдать за незнакомцами.

Раньше ему нередко приходилось видеть, как какая-то куколка вдруг начинала извиваться во все стороны. Кожа ее при этом трескалась, и из места разрыва начинала выползать бабочка или какое-то другое насекомое. Но из шкур своих они выползали тяжело, долго и болезненно. А здесь все было совсем по-другому. Шкуры звездных людей вдруг, сами по себе, упали вниз, и пришельцы без каких-либо видимых усилий просто переступили через них. А снятые раньше головы они спокойно положили на какой-то выступ в своей пещере. Чуть позже они туда же повесили и свои шкуры.

Пришельцы о чем-то мирно беседовали между собой. Вовсе не страшный их вид немного успокоил Гора. Он даже начал прислушиваться к незнакомой речи, удивляясь огромному количеству употребляемых ими слов. Дети Племени не знали так много слов. Их жизнь в Долине была совсем бесхитростной. Для общения им вполне хватало нескольких десятков слов. А тут, во время коротенького разговора, на Гора обрушился целый водопад слов, значения которых ему были совсем непонятны.

Незнакомцы, сбросив с себя одни шкуры, остались в других. Никакой боли процесс обновления у них не вызвал. В этом Гор мог убедиться, судя по их внешнему виду. Если бы он раньше увидел их такими, какими они были теперь, то он и не испугался бы так сильно. Подумаешь! Люди, как люди! Немножко странные и совсем мало похожие на детей Племени. Но ведь не выродки! Люди! Но почему у них волосы на лицах совсем не ростут? Ну, с самкой еще более-менее ясно. В Племени у самок тоже почти не было волос на лицах. Разве что, небольшой пушок. Но самцы Племени все были с большими кудрявыми бородами, которых не имели только маленькие мальчики. Но эти – не мальчики!

У пришельцев на головах было коротенькие прямые волосы. Только у третей, у самки, красивые светлые волосы тихо струились до самих плечей. Этот пришелец Гору даже нравился. Или это ему только кажется? Может потому, что именно этот или, вернее, эта склонилась над Гором там, возле его пещеры, и именно она позвала его за собой в тело этой удивительной звезды.

Незнакомка снова подошла к Гору и протянула ему свою руку, будто приглашая его встать и последовать за ней. Гор поднялся, все еще с побаиванием посматривая по сторонам, и двинулся вслед за пришельцем. Незнакомка тихо взяла его за руку, и Гор слегка вздрогнул от этого касания. Но касание было довольно приятным. Гор успокоился и проникся к незнакомке куда большим доверием, чем он чувствовал даже к детям Племени.

Из маленькой пещерки в теле звезды они вошли в намного большую. Там их ожидали еще двое незнакомцев. Гор снова слегка испугался – и от самого вида и внутреннего убранства этой пещеры, и от самого вида новых незнакомцев.

Но и эти были вовсе не страшными. У них не было ни двух голов, ни двух шкур. Они не терзали воображение Гора добровольным сниманием своих голов и выползанием из шкур. Они о чем-то говорили с Гором, улыбаясь ему при этом. Но чрезвычайно удивленный житель Долины никак не мог понять смысла их слов. Он растерянно продолжал стоять возле входа, не осмеливаясь войти в эту удивительную пещеру. А в самой пещере в это время в самых разных местах мерцали и переливались всеми цветами радуги огромное количество звездочек. Именно таких, какие Гору когда-то очень хотелось иметь в своей пещере.

Поговорив с теми, кто оставался в звезде, пришельцы, которые привели Гора, уселись в удобные сидения и начали заниматься какими-то своими, непонятными для аборигена, делами. А таинственная незнакомка снова взяла Гора за руку и повела его за собой.

В тот день Гору еще не раз приходилось и пугаться, и удивляться.

Незнакомка подвела его к какой-то стене, в которой неожиданно появилось отверстие. Заглянув в него, Гор с удивлением обнаружил еще одну пещеру. Даже не пещеру, а совсем маленькую пещерку. Но она была довольно уютной, и Гору захотелось войти в нее и осмотреть более внимательно.

Они вошли туда вместе с незнакомкой. Стена у них за спинами неожиданно закрылась… Будто вовсе не было входа в эту пещерку. Гор так испугался, что бросился в поисках выхода на стену, которая таким непонятным образом появилась на месте отверствия.

Он не любил закрытых пространств, всегда отдавая предпочтение привольным лесам и лугам своей любимой Долины. Даже для своего жилища он всегда выбирал неглубокие пещери, из которых можно было быстро выйти на волю. А тут – стены со всех сторон. И ни щели в этих стенах, ни просвета…

Если бы не эта незнакомка, Гор мог бы и с ума сойти. Но она тихо заговорила с ним, и хотя ее слова были ему совсем непонятными, но этот дивный голос успокаивал и вызывал доверие. Потому Гор и не вспомнил о своей дубине. Но он продолжал взбудораженно искать выход из пещеры. Должен же он где-то здесь быть! Если они сюда вошли, то и выход должен быть непременно!

Незнакомка тиха засмеялась. Потом она еще раз взяла Гора за руку, подвела его к одной из стен пещеры и указала на небольшую красную звездочку, сиявшую прямо в стене. Потом она нажала на эту звездочку пальцем, и стена неслышно отъехала в сторону, открывая вход. Гор сразу же выскочил из пещеры, испуганно посматривая по сторонам. Незнакомка снова засмеялась, и нежные звуки ее добродушного смеха в который уже раз успокоили Гора и вынудили его более внимательно присмотреться к ней.

Незнакомка казалась Гору красивой. Она вовсе не была похожа на самок Племени, которые у Гора вызывали только принебрежительно-снисходительные чувства. Ленивые и вечно голодные, они только то и делали, что выхватывали из рук самцов плоды и мясо, с которыми убегали в свои отдаленные уголки, на ходу засовывая в рот свою добычу и пряча ее от цепких рук и жадных взглядом других самок.

Эта была совсем иной. Спокойная и уравновешенная, как и сам Гор, она никуда не спешила, не требовала от Гора никаких подачек и не вынуждала его что-то делать. Лицо ее было миловидным, слегка удлинненным, но не настолько, чтобы это портило его. Оно было обрамлено чудесными кудрями желто-белых волос. У нее были большие красивые глаза сине-зеленого цвета, которые внимательно смотрели на Гора. В этих глазах светился ум. Ум, которого всегда не хватало самкам Племени.

Что-то настойчиво толкало Гора к этой таинственной незнакомке. Рядом с нею ему почему-то становилось все безопаснее, уютнее и интереснее. Именно с такой он готов был разделить свою пещеру, ежедневно зажигать для нее огонь и приносить ей пищу.

Невольное увлечение незнакомкой успокоило Гора. Он сам себе пообещал больше не пугаться, что бы с ним не случилось в этой таинственной звезде. А то кем он будет выглядеть в глазах этой таинственной, но чрезвычайно соблазнительной самки?

Незнакомка увидела, что Гор достаточно освоился в новой для него обстановке, и решила еще раз попытаться показать ему одну из кают корабля. Но сначала нужно было заполнить небольшой пробел в шатких взаимоотношениях с аборигеном и хотя бы познакомиться с ним.

– Эола! – направив указательный палец на себя, сказала Гору незнакомка.

– Эола! – еще раз повторила она, давая понять, что именно так ее звут в ее мире.

– Э-о-л-а, – попробовал по буквам прошептать Гор.

– Эола! – уже более уверенно повторил он, радуясь своей сообразительности и поняв при этом, что только такое имя и должно быть у такой красивой самки, как эта незнакомка из упавшей с неба звезды.

Эола еще раз улыбнулась Гору и вопросительно посмотрела на него. В ее больших, зовущих глазах застыл невысказанный вопрос. Он вдруг понял, что незнакомка, которую зовут таким красивым именем Эола, хочет узнать его собственное имя. Гору это очень понравилось. Оказывается, не только он хотел что-то узнать об этой таинственной звезде и о ее обитателях, но и они сами, в частности эта красавица Эола, тоже желают узнать что-то о нем самом, а, может, и о Долине.

– Гор! – с силой ударив себя в грудь, громно вымолвил Гор.

– Гор! Какое красивое имя! – тихо прошептала Эола. – Так тебя зовут Гор?

– Гор! Гор! – снова повторил он, тыкая в себя пальцем и радуясь тому, что они наконец-то познакомились.

– Ну, если уж мы познакомились, – снова молвила Эола, увлекая Гора за собой, – давай, продолжим знакомство с нашим кораблем. Может и ты пожелаешь полететь с нами? Надо же обжить свой новый дом. А то начнешь тут все громить своей палкой, как настоящий неандерталец.

Гор, конечно же, ни единого слова из сказанного Эолой не понял. Но все же покорно пошел за ней. Будто так оно и должно быть. Ему ведь и самому было интересно. Ему хотелось как можно больше узнать об этой таинственной звезде. Так почему бы не воспользоваться такой удачной возможностью?…

Эола снова привела Гора к спрятанной в стене двери в каюту. Она указала ему на маленькую красную звездочку, сиявшую прямо на стене. Будто предлагала ему дотронуться до этой звездочки.

С некоторым опасением, но Гор все же сделал это. К его огромному удивлению часть сплошной стены вдруг бесшумно отъехала в сторону. Перед его глазами открылась уже виденная им пещера. Гор каснулся стены пальцами. Она показалась ему очень твердой и нерушимой. Ему почему-то захотелось ударить по ней кулаком или даже своей дубинкой. Но он побоялся разочаровать Эолу, показав себя еще большим невежей, чем он был на самом деле.

Тем временем Эола жестом пригласила Гора пойти за нею и спокойно вошла в эту таинственную пещеру. Гор вспомнил, как глухая стена вдруг встала между ним и выходом из пещери и снова немножко испугался. Но ему сразу же вспомнилось и то, что на этой стене тоже есть маленькая красная звездочка. Он осторожно заглянул внутрь и действительно увидел звездочку на стене рядом с входом.

После этого он уже более спокойно зашел в пещеру и оглянулся. Дверь тихо съехали в сторону и крепко заперла вход. Но теперь Гор уже не бросался на стену всем телом. Он только вопросительно глянул на Эолу. А она молча кивнула ему, указывая взглядом на звездочку. Гор осторожно дотронулся до нее пальцем. Без единого звука дверь снова отъехали в сторону и в отверствие, образовавшееся при этом, можно было спокойно выйти из пещерки.

Не зря Гор считался самым сообразительным из всех детей Племени. Он понял, что именно эта волшебная звездочка открывает вход в пещеру. Нажав на нее, он мог свободно заходить и выходить из пещерки, не опасаясь быть навсегда погребенным под этим таинственным сводом. А Эола тем временем указала ему рукой на небольшую нишу в стене, где было устроено довольно удобное ложе. Этим она дала ему понять, что именно здесь он может прилечь и отдохнуть после трудного дня походов по Долине. Она даже сама легла на это ложе, демонстрируя Гору, какое оно удобное и как приятно лежать на нем.

Гор попробовал. Ложе действительно было мягким и очень удобным. Казалось, что оно обнимает все его тело и тихо ласкает его, как когда-то, в далеком детстве, это делала одна из самок Племени, тихо укачивая его на своих коленях.

Но от предложенной ему одежды Гор отказался наотрез. Мало того, что закрыт в этой тесной пещерке, так еще и натаскивай на себя какую-то новую шкуру… Гора и своя собственная вполне устраивает. Предложенное ему одеяло было чрезвычайно мягким и его касание даже чем-то напоминало Гору нежные касания рук Эолы. Но укрываться им Гору тоже не захотелось.

Эола и не настаивала. Она хорошо понимала, что нельзя так быстро приучить первобытного человека к атрибутам современной для нее самой цивилизации. Но, почувствовав в нем зачатки разума, она решила и в дальнейшем ненавязчиво знакомить его со всем, имеющимся в звездолете, а также с членами его экипажа.

Оставив каюту, Эола снова повела Гора в капитанскую рубку.

– Его зовут Гор! – сообщила она своим товарищам, радуясь своей первой удаче на этой таинственной планете.

Все четверо незнакомцев повернулись к Эоле и Гору и одновременно улыбнулись им. Эти улыбки были самым простым и самым веским подтверждением их добродушного отношения к Гору. Ему вдруг стало так хорошо и спокойно, будто он уже давно знал этих людей. Потому он и перестал их бояться.

Пусть они даже двухголовые и их запасные головы мирно лежат на полке возле входа в звезду. Пусть они быстро и без видимых усилий могут менять свою шкуру. Гор больше не будет бояться их. Он даже готов показать им все-все в своей Долине. Даже познакомить их с другими детьми Племени, если они только того пожелают.

Как ни странно, но именно улыбки незнакомцев стали самой лучшей предпосылкой для первого межпланетного контакта. Даже такого чрезвычайно трудного, как встреча пещерного человека с представителями цивилизации, опередившей его самого на много тысячелетий. Гор тоже улыбнулся им в ответ и опустил на пол свою дубину.

– Вот так уже гораздо лучше! – молвил один из пришельцев и подошел к Гору, протягивая ему руку для приветствия.

– Визим! – сказал он, указывая на себя другой рукой и снова улыбаясь при этом.

И в этот раз Гор понял, что незнакомец назвал ему свое имя и он, проникнувшись к нему чувством благодарности, назвал ему свое, слегка дотронувшись к протянутой ему руке. Это имя – Визим, как и имя Эола – он запомнил с первого раза и никогда больше не забывал их. Имена других астронавтов ему иногда приходилось переспрашивать, так как все они были слишком непривычными для него. Ведь имена детей его Племени были совсем короткими, и запоминать их было очень легко.

– Лерк! – представился Гору другой астронавт.

– Квин! – сообщил свое имя еще один.

– Брук! – словно пропел последний из пришельцев, самый большой и, с виду, самый сильный из них.

– А что, Эола, мне почему-то кажется, что ты сумеешь приручить этого грозного дикаря! – снова улыбаясь, но на этот раз адресуя свою улыбку уже только Эоле, молвил капитан Визим.

– Он не дикарь, капитан! Он – Гор! – сурово поправила его Эола. – И давайте, в дальнейшем не будем забывать об этом!

– Извини, пожалуйста! Тут ты полностью права. Но ведь я астропилот, а не космолингвист, как ты. Так что, поправляй и меня, и всех других членов экипажа, если в этом будет необходимость. В вопросах контактов с аборигенами, и с Гором, в первую очередь, именно ты – командир, а все мы – твои помощники. Нам еще долго быть здесь, и чем быстрее и лучше ты установишь контакт с местным населением, тем более удачной окажется наша экспедиция.

 

Глава 5. Насколько она большая?

Экспедиция торианцев довольно долго обследовала Большую Долину. Гор всюду сопровождал пришельцев. Особенно он старался тогда, когда в этих походах принимала участие Эола. Именно благодаря ее настойчивости и проницательности дикарь-Гор за такое короткое время в достаточной мере освоил торианский разговорный язык и стал довольно неплохо изъясняться на нем. Нельзя сказать, что это ему давалось легко. Скорее, наоборот. Ведь его голосовой аппарат не был в достаточной мере приспособлен для произношения сложных слов, которых было так много в языке пришельцев. Но Гор не был бы Гором, если бы не достиг задуманного. Потому и разговорную речь пришельцев, хотя и кое-как, но все же освоил. По крайней мере, со временем он стал понимать ее и даже мог, хотя и с большим трудом, связать несколько слов в предложение. Так и общались. На сотню Эолиных слов он отвечал десятком своих. Но ведь они понимали друг друга. И этого им было вполне достаточно.

Сама же Эола выучила язык детей Племени всего за два дня, чем Гор был немало удивлен. Не ограничиваясь изучением Долины, пришельцы несколько раз облетали планету на своих гравилетах и опускались во многих ее местах на землю, все время удивляясь разнообразию жизни, которое открывалось у них перед глазами. Но, как ни странно, людей они больше нигде не увидели. Сам собой напрашивался вывод о том, что Горово Племя уникально на своей планете. Такого не могло бать. Но это было именно так.

Вслед за первым успехом Эолы – первым межпланетным контактом разумных существ, наступила очередь не менее значителных открытий астропалеонтолога Брука и астрогеолога Квина.

Брук аж затанцевал от радости, когда увидел присыпанные огромными камнями кости Большого Хара. Когда при помощи несложных приспособлений были убраны эти камни и взгляду ученого открылся весь скелет когда-то грозного хозяина Долины, всегда серьезный и сосредоточенный Брук прямо-таки завизжал от счастья:

– Да это же скелет настоящего тиранозавра! К тому же, совсем свежий скелет!

Он сразу же бросился обнимать Гора, который никак не мог понять причины такой непонятной и слишком уж бурной радости. Потом Брук так быстро-быстро заговорил о чем-то своем, что Гор вообще ничего не понял из его тарабарщины. Но переспрашивать ничего не стал.

Такая бурная реакция Брука очень обидела Гора. Как? Радоваться костям грозного Большого Хара? Страшного охотника, который еще не так давно был настоящим ужасом для всей Долины? Нет, это же просто немыслимо! Вот если бы уважаемому Бруку самому приходилось убегать и прятаться от него, то он был бы более сдержанным в проявлениях своих чувств.

Но Брук Гора не слушал. Это же настоящее открытие! Вот если бы собрать все эти кости, законсервировать их как следует и забрать с собой, на свою родную планету. Какой фурор вызвало бы это среди ученых Торы! Ведь на планете нет ни одного целого скелета тиранозавра. Так, отдельные кости иногда находили. Даже о внешнем виде доисторического животного между ученими до сих пор споры шли.

Гор, конечно же, не имел ничего против того, чтобы эти мерзкие останки как можно быстрее убрали из его родной Долины. Чтобы они никогда больше не напоминали детям Племени о пережитых ими ужасах охоты Большого Хара. Но помощником Брука в этом деле он быть не желал. И никто из детей Племени не хотел даже близко подходить к месту захоронения своего тирана. Даже кости Большого Хара вызывали в них прежний ужас, которого, казалось, им уже не одолеть никогда.

Брук сначала даже рассердился на Гора за такое непонимание его радости. Но когда Гор, немного успокоившись, рассказал ученому о всех несчастьях, принесенных Племени Большим Харом, Брук понял своего проводника и даже начал еще больше уважать его. По крайней мере, он теперь даже мысленно не называл Гора дикарем. А все кости ему пришлось собирать и доставлять на звездолет самому, чему очень радовались все дети Племени.

Гор еще и скелет Большой Рыбы показал Бруку, чему тот тоже чрезвычайно обрадовался. Он даже сказал название рыбы, кости которой ему пришлось вынимать из воды. Но слишком уж мудреным было это название. Гор даже не старался его запомнить. Не все ли равно, как ее называет Брук. Для него она навсегда останется Большой Рыбой. Все остальные названия ему ни к чему.

И эту свою находку Брук забрал в звездолет. Правда, он не сам все это переносил. Для этого у него были специальные механические помощники. Но самым главным было то, что этих грозных напоминаний минувших ужасов Долины больше не существовало в ней. Потому дети Племени были очень благодарны пришельцам за эту услугу.

Астрогеолог Квин тоже нашел себе много дел в Долине. Вернее, в окружающих ее горах. В свежих горнах разломах, образовавшихся при падении первой в жизни Гора звезды, он нашел столько интересных геологических образцов, что со временем их просто не было куда ложить. Но самой важной из его находок стало открытие огромного месторождения долинита – минерала, названного так в честь Большой Долины, где он впервые был обнаружен. Разработка залежей этого минерала в дальнейшем обещала сторицей окупить не только все затраты на теперишнюю экспедицию, но и все космические полеты торианцев за последнее несколько сотен лет.

Дело в том, что планета пришельцев Тора была достаточно старой. На ней уже давно не было полезных ископаемых. Тех болем – подобных долиниту. Такие ископаемых могут образовываться только на молодых планетах. Все, необходимое для Торы, доставляли на планету из других планет системы.

Сам долинит был ценен тем, что из него можно было выплавлять сверхпрочные сплавы, пригодные для изготовления корпусов звездолетов, а также вырабатывать чрезвычайно эффективное топливо для них. Радиоактивные изотопы долинита по количеству энергии, освобождаемой при реакции деления ядер, превышали известные в сотни, а то и в тысячи раз. Вот почему находка долинита стала чрезвычайно ценной для экспедиции.

Хотя Гор был очень любопытным, но все же он страшно испугался, когда Эола впервые пригласила его в гравилет. Нет! Он не боялся самого аппарата, который мог свободно зависать в воздухе или с молниеносной скоростью лететь куда-то вдаль. Его даже не пугало то, что он чем-то напоминал Крылатого Кара. Он не боялся этого аппарата, когда его выкатили из тела звезды. Он был равнодушен к нему. Подумаешь – маленькая звездочка из большой звезды!

Но когда эта звездочка вдруг полетела вверх… Гор аж на землю упал от страха. Ведь до сих пор он был твердо уверен в том, что звезды могут только падать с неба. Но чтобы туда возвращаться!.. Нет! Такого он и представить себе не мог. Потому и был очень удивлен, когда гравилет через некоторое время снова тихо опустился на землю рядом с большой звездой и когда из него, целые и невредимые, весело переговариваясь между собой, спрыгнули на землю Брук и Квин. Только тогда Гор понял, что этой штуки не надо бояться. Хотя остерегаться, пожалуй, следует.

Но, когда Эола предложила ему самому залезть в гравилет и дала ему понять, что сейчас они полетят на нем куда-то вдаль, Гор наотрез отказался. Нет, нет и нет! Ведь он – не Крылатый Кар, чтобы летать в поднебесье. Да и понравиться ли это Небесному Отцу? Шутки с ним могут плохо кончиться! Метнет в него свой небесный огонь и испепелит в одно мгновение. Даже воспоминания о Горе в Долине не останется. Ведь дети Племени всегда очень быстро забывали о погибших. К тому же – холодно там, вверху. Гор уже не раз имел возможность убедиться в том, когда поднимался в горы.

Но Эола была настойчивой. Какие только слова она не подбирала! Как не старалась! Но ее старання увенчались успехом. Она таки соблазнила Гора возможностью пройтись по одной из небесных дорог Отца. Только этот ее аргумент и подействовал на Гора. Он поддался-таки уговорам Эолы. Они вместе с Бруком залезли в гравилет и полетели над Большой Долиной.

В самом начале этого полета Гор все еще боялся и потому настороженно посматривал в иллюминатор на Небесного Отца. Не гневается ли он на него? Не думает ли жестоко наказать тех, кто посягнул на его небесные дороги? Ведь раньше на такое никто не осмеливался.

Но Небесный Отец, как и раньше, приветливо смотрел на него и так же согревал Долину своими горячими лучами. Он и не думал гневаться ни на Гора, ни на пришельцев. Казалось, ему вообще безразлично. Нет ему никакого дела до того, что на его небесной дороге появилась еще одна звездочка.

Поняв, что Небесный Отец вовсе не сердится на него, Гор осмелел и начал заинтересованно посматривать по сторонам, окидывая взглядом все новые и новые пейзажи Долины, все время открывающиеся перед ним. Но при этом он все же не забывал время от времени посматривать на Небесного Отца. Не гневается ли он? Не заворачивается ли в черные тучи, из которых на них могут полететь разящие небесные огни?…

Но самым удивительным для Гора было то, что он вовсе не чувствовал холода. А еще Гора поразило то, что хотя они поднялись довольно высоко, Отец все равно оставался гораздо выше их и, казалось, что он так же далеко от Гора, будто тот и сейчас оставался на теле Матери. Зато всю Большую Долину сверху было видно, как на ладони. Если бы Гор сам не бродил по ее просторам, то, взглянув на нее сверху, никогда бы не поверил, что она такая большая. Как может быть большим то, что и ладонью прикрыть можно?…

Убедившись в том, что Небесный Отец не обращает на них никакого внимания и немного успокоившись, Гор начал больше внимания уделять тому, что происходило внизу, и намного реже посматривать вверх. Ведь раньше он и подумать не мог о том, что тело Матери такое большое.

Они все летели и летели, а внизу открывались все новые и новые пейзажи, радуя глаз своей неповторимостью и удивляя Гора разнообразием увиденного.

А удивляться было чему. Ведь Гор думал, что он хорошо знает свою Долину. Оказывается, это не так. Сколько раз их гравилет опускался в совсем незнакомых Гору местах. Он был чрезвычайно удивлен тем, что в одной из рощ они нашли кусты и деревья, которых раньше Гору никогда не приходилось видеть. Плоды на некоторых из них было довольно странными на вид, но достаточно вкусными. Правда, перед тем, как пробовать их на вкус, Эола проверяла их в своем анализаторе. Это, как обьяснила она, чтобы убедиться, нет ли в них ядовитих веществ.

Что такое ядовитые вещества, Гор так и не понял, сколько Эола ему не обьясняла. Не было в его Долине ни плодов, ни трав, ни кореньев, которых нельзя было использовать в пищу. Никому и никогда еще не было плохо от этой еды. Правда, некоторые плоды или корни были повкуснее других. Но, особенно после падения первой звезды, дети Племени ели все, что только могли найти. И животы от этой пищи у них не болели.

В следующий раз они нашли еще одно ущелье, пробираясь по котрому можно было выйти за пределы гор. Скорее всего, это ущелье было обыкновенным разломом в теле горы, образовавшимся после взрыва первуй звезды. Но о его существовании Гор раньше не знал.

Увидев ущелье, Гор очень испугался. Ведь по нему тоже может пробраться в Большую Долину еще один Большой Хар или какой-то другой грозный охотник.

Оставив гравилет, Эола с Гором и Бруком за два дня прошли все ущелье и вышли к пустыне совсем в другом месте. Не в том, куда выходил Гор и где Племя завалило проход в пустиню. Вид за пределами гор был так же уныл, как и открывшийся Гору в первый раз. Возможно, под слоем песка где-то и были скелеты погиблих животных, но обнатужить их визуально не было никакой возможности. Бруку здесь делать было нечего.

– Чем ты так встревожен, Гор? – наконец-то обратила внимание на озабоченный вид аборигена Эола. – Уж не пустыни ли испугался?

– По этому проходу в Большую Долину может проникнуть еще какой-то грозный охотник. Надо срочно улетать отсюда и привести в ущелье все Племя. Этот проход необходимо как можно быстрее завалить камнями.

– Зачем же нам приводить сюда все Племя? – вклинился в розговор Брук. – Если ты так боишься пришествия пустыни, то мы и сами можем завалить часть прохода. Но не весь проход. Здесь еще для Квина немало работенки будет. Пусть и здесь в своих камешках поковыряется.

– Я не боюсь пустыни! – обиженно засопел Гор. – Но нам, в Большой Долине она не нужна. А боюсь я Большого Хара. Именно по такому проходу он к нам когда-то пробрался. Повторения того ужаса в Долине не желает никто. Даже Гну и Кри. А уж дети Племени и подавно.

– Ну, извини, пожалуйста, Гор! – искренне молвил Брук, положа свою руку на плечо Гора. – Я слишком неуклюже пошутил с тобой и больше так поступать не буду. А проход мы завалим только с этой, внешней стороны.

– Да как же мы его завалим, если нас так мало? Здесь нужны все самцы Племени!

– Не тревожься, Гор! Брук это сделает сам. Нам даже помогать ему не прийдется.

– Почему это не прийдется? Я же не горный козел, чтобы скакать по этим стремнинам. Как раз Гор мне в этом и поможет. И ты поможешь, сестренка. Без гравилета нам здесь не обойтись. К тому же, и заряды наши все там…

Через два дня проход в Долину был завален на всю его высоту. Даже все Племя в первый раз не смогло это сделать так хорошо. Для выполнения такой титанической работы пришлось заложить всего четыре заряда. После их одновременного подрыва проход был завален обвалившимися со склонов гор камнями.

Больше к ущелью Гор не летал. Они с Эолой переключились на дальнейшее исследование Большой Долины. А к ущелью полетели Брук и Квин. Геологических образцов для Квина там было болем, чем достаточно.

Последним открытием Гора было довольно большое озеро в одном из предгорий. Странно, что Гор никогда не бывал на нем раньше. Хотя совсем рядом с ним проходил несколько раз. Наверное, его каждый раз что-то отвлекало от этого места. Потому и обходил его стороной. А берега озера были настолько заросшими различной растительностью, что, пройдя совсем рядом с ним, самого озера можно было и не заметить. Потому и не замечал его Гор раньше. Более того, он и с горы не мог его разглядеть. Оттуда в этом месте он мог увидеть только небольшое зеленое пятно. Но никак не голубое. Потому что даже с высоты горного отрога увидеть его водную поверхность было невозможно.

Может в озере и была какая-то рыба или другая пригодная в пищу живность? Но подступить к водной глади не было никакой возможности из-за заболоченности берегов. Хорошо, что гравилет догадались на камни посадить. А то ведь и утопить машину могли.

Гору было очень неприятно. Ведь не он сам нашел эту водную поверхность. Ему ее показали пришельцы. А он думал, что хорошо знает свою Долину.

Эола довольно быстро поняла причину такого подавленного настроения Гора.

– Не грусти, Гор! Ты еще слишком молод. А для того, чтобы досконально изучить всю Большую Долину, и целой жизни не хватит. Ведь она у вас действительно большая. Ты нам и так очень сильно помог. Ведь Квин тебе только цвет скал указывал, а ты приводил его куда надо. Только благодаря тебе одному он так быстро смог сделать здесь свою работу. А Бруку кто помог кости тиранозавра найти? Ты помог. И о Большой Рыбе ему рассказал. Меня со своим Племенем познакомил. Поверь мне, что для одного человека это даже очень много.

– Все это так, Эола! Но ведь я сам несколько раз проходил возле этого озера. А его так и не заметил.

– Ну ты чудак, Гор! А если бы мы не пролетали над озером, а пешком возле него прошли, разве же мы его увидели бы?

– Нет. Не увидели бы. Ведь там болото. К самому озеру никак не подойти.

– Так чего же ты расстраиваешься? Сам ведь понимаешь, что никак не мог его раньше увидеть.

– А проход в горах? Его я ведь мог найти. Правда, я в ту сторону не ходил…

– Но я же тебе говорила, что одному человеку это не по силам. Вот если бы хоть десяток ваших охотников исследовало долину так же тщательно, как ты…

– Они все ленивые. Им это не нужно.

– Вот и не расстраивайся. Мы, вот, свою Тору уже более десяти тысяч лет изучаем, а всю до конца так и не знаем. А ты сам хотел такую большую Долину досконально изучить. Так не бывает. Но то, что именно ты, Гор, лучше всех знаешь Большую Долину, несомненно.

Эола таки успокоила Гора. Он даже повеселен от чрезмерной похвалы. Кому же не будет приятно, если его хвалят? Не так уж часто ему приходилось слышать слова благодарности.

Набрав целый ящик вкусных плодов, они оправились к звездолету.

 

Глава 6. Гор знакомится с родной планетой

Сначала гравилет летел над бесплодной песчаной пустиней. Это именно ее Гор уже видел ожнажды. Посещать эту унылую местность снова ему не хотелось. Да и что ты увидишь в этих бесконечных песках?

Потом стали попадаться участки помертвелых лесов. Их окаменевшие и наполовину засыпанные песком деревья, как скелеты таинственных животных, лежали одно на другом. Обугленные вершины были направлены в противоположную от Большой Долины сторону.

Гор даже начал думать, что за пределами Большой Долины все тело Матери так изувечено и неприветливо.

Но через некоторое время перед взорами исследователей начали открываться обширные луга, на которых змеились голубые ленты рек и блестели многочисленные блюдца озер и болот. А когда Небесный Отец начал склоняться к своей таинственной пещере, гравилет вдруг завис над обширными лесными просторами, каким, казалось, нет ни конца, ни края. Лишь изредка внизу виднелись огромные озера и широкие речные потоки, удивляющие Гора своим непонятным величием.

На берегу одной из таких рек гравилет приземлился. Его пассажиры с некоторой предосторожностью ступили на твердь неведомой им земли. Огромные деревья здесь вплотную подступали к самой воде. Только малюсенький клочек суши отделял этот таинственный лес от речных волн. А ширина реки была такой большой, что противоположный берег еле угадывался в вечерней дымке. Разглядеть что-то на нем было практически невозможно.

Гор еще никогда в жизни не видел ни таких огромных деревьев, ни такого непомерно большого количества воды. Кто жил в этой лесной глуши и в таинственных глубинах вод – ему было неведомо. Но, в то же время, ему невыносимо хотелось узнать об этом. Он уже совсем не боялся не только этой чудесной машины, которая унесла его так далеко от родной Долины, но и всего того, что окружало его теперь. В нем снова проснулся дух первооткрывателя и исследователя. Ему захотелось непременно узнать что-то новое в этом таинственном для него месте на теле Матери.

Ночь прошла относительно спокойно. Спокойно, потому что никто из жителей этих мест не пытался узнать, что это за диковинка появилась в их охотничьих угодьях. Но звуки жизни целую ночь отчетливо слышались в капсуле гравилета. Некоторые из них были такими грозными, что Гор никак не мог уснуть, боясь сонным попасть в утробу какого-то неведомого монстра. Даже то, что Эола и Брук беззаботно спали на своих удобных ложах, не успокаивало его.

«Неужели они совсем не боятся, эти пришельцы из неизвестной звезды?»– постоянно спрашивал сам у себя Гор. Но, как и на большинство своих вопросов, так и не находил ответов.

«А, может, они не слышат? Может, у них слух притупился от постоянного гудения этих непонятных машин? Будить их или не будить?…»

В таких раздумьях, постоянно прислушиваясь к звукам неведомого ему мира, Гор провел всю ночь. Только когда Небесный Отец в очередной раз раскрасил все вокруг в понятные для него цвета жизни, он решил разбудитт Эолу.

– Ты уже проснулся, Гор? – промурлыкала женщина, сладко потягиваясь и прогоняя остатки сна со своих длинных ресниц. – Какое чудесное утро! К нам еще никто не наведывался?

Гор был чрезвычайно удивлен таким спокойствием Эолы.

«Неужели они ничего не боятся? – снова подумал он, но ответил совсем другое.

– Нет. Я не спал всю ночь. Не мог уснуть, так как оттуда все время доносился такой ужасный рев! Тут бродит охотник, который еще страшнее нашего Большого Хара. Как же я мог уснуть, если он мог съесть нас всех вместе с вашей летающей скалой?

Эола засмеялась. Звонко, заразительно. Но каким удивительным спокойствием повеяло на Гора от этого ее смеха. Он был настолько успокаивающим, что Гор и сам понемногу начал улыбаться, а потом и вовсе засмеялся во весь голос. От этого смеха проснулся Брук, который с удивлением начал посматривать то на Гора, то на Эолу.

– Вы не могли бы не шуметь?!. Такой хороший сон досмотреть не дали, – недовольно проворчал он, поворачиваясь на другой бок.

– Какой может быть сон, – продолжала смеяться Эола, – если Гору за каждым деревом жуткое чудовище мерещится? Он целую ночь не спал, прислушиваясь к их голосам.

Брук тоже слегка улыбнулся и, поднимаясь со своей постели, подмигнул Гору:

– Не бойся, Гор! В этой штуковине нам даже твой Большой Хар не страшен. Не по зубам она ему. Не раскусит!

– А если он и кусать не будет? Возьмет, и проглотит! Тогда что?

Теперь уже смеялись оба – и Брук, и Эола. Но смех этот был таким дружелюбным, что Гор даже не обиделся. Мало что у них, у этих торианцев, в голове! Но если они не боятся, то и Гору можно успокоиться. Жалко только, что не выспался ночью. Но в том большой беды нет. Не впервой!

Быстро позавтракав, они вышли из гравилета. Теперь Брук и Эола не были такими веселыми, как это было сначала. Они внимательно посматривали по сторонам, а в руках держали свои таинственные палки. В них, Гор уже знал об этом, притаился грозный небесный огонь. Эола предлагала таку же палку и Гору. Но он отказался. Он боялся этого страшного оружия, которое Эола называла непонятным словом «плазмач» и из которого в любой момент мог вырваться на волю небесный огонь, который в своем неистовстве мог уничтожить все вокруг – и скалы, и деревья, и даже людей. Ведь небесный огонь – он все может. Он всесильный.

Эола не настаивала, и третий плазмач повесил себе за плечо Брук.

Маленькая экспедиция медленно и настороженно продвигалась по лесной чаще, придерживаясь берега реки. Под ногами у них ползали, бегали и прыгали самые разнообразные насекомые. Размеры некоторых из них были довольно внушительными. Их люди старались обходить стороной. Мало ли что? Ведь даже Гор, уроженец этой планеты, никогда в жизни не видел большинства из них. В его Долине таких не было. Впрочем, он их не слишком боялся. Ведь с ним была его боевая дубинка, которой он мог запросто поразить любую из этих тварей. Но все же считал более благоразумным обходить их стороной. Ведь их здесь было немало. Зачем же их зря дразнить?

Изредка между деревьями мелькали какие-то неясные тени. Но это, в основном, были мелкие животные. Никакого вреда людям они причинить не могли. Скорее наоборот. Они сами старались побыстрее убраться с дороги неизвестных им существ. Но из пугливого поведения местных животных можно было понять, что им есть кого опасаться в этом лесу. Потому люди постоянно и внимательно посматривали по сторонам, стараясь своевременно заметить появление настояних хозяев этих мест.

Хозяин появился неожиданно. Не успели еще наши исследователи и несколько шагов ступить по довольно большой лесной поляне, как с ее противоположной стороны, из леса стремительно выбежал настоящий великан животного мира планеты.

– Большой Хар!

– Тиранозавр!

Гор и Брук почти одновременно выкрикнули название увиденного ими животного и поспешно отступили за ближайшие деревья.

Гору казалось, что Большой Хар уже давно увидел их. Сейчас, разметав деревья и кусты, он бросится за ними в погоню и мгновенно догонит и растерзает. Ведь если эта лесная поляна и была большой для самого Гора, то Большой Хар мог одолеть ее в несколько прыжков.

Но Большой Хар вел себя как-то странно. Казалось, что он вовсе не имеет намерения охотиться за кем бы то ни было. Наоборот, он сам больше был похож на преследуемого, чем на охотника. Пригибаясь чуть ли не до самой земли и загнано озираясь, он как бы раздумывал над тем, где бы ему спрятаться и переждать беду.

Но спрятаться он не успел. С противоположной стороны поляны послышался неимоверный треск деревьев и ужасный рев неизвестного преследователя тиранозавра. Не успел еще испуганный Большой Хар сделать и трех прыжков в сторону реки, как над верхушками деревье быстро поднялась голова огромного животного, в паще которого угрожающе блеснули огромные клыки.

Большой Хар завизжал от ужаса и изо всех сил бросился к реке.

Ломая огромные деревья, на поляну с ужасающим ревом, переваливаясь с лапы на лапу, вышел настоящий монстр животного мира. Он превышал своими размерами Большого Хара в несколько раз. Увидев убегающую жертву, он бросился вдогонку за ней. На людей, к счастью, он даже не глянул.

– А вот об этом экземпляре нашей науке вообще ничего не известно, – задумчиво молвив Брук, изо всех сил стараясь сдержать дрожь в коленях. – А в вашей долине таких не видели? – спросил он через некоторое время, обращаясь к Гору и до треска в суглобах сжимая руками свой плазмач.

Но Гор был настолько поражен увиденным, что не мог вымолвить и слова. Он даже не стыдился присутствия Эолы, в глазах которой ему всегда хотелось выглядеть смелым и уверенным в себе. Он дрожал всем телом, как одинокий лист под порывами яростного ветра, крепко уцепившись руками в ствол дерева, будто защиты у него искал.

Как не испуганы были наши исследователи, но им все же захотелось посмотреть на эту необычную охоту. Скрадываясь за деревьями и затаив дыхание, они начали медленно продвигаться к реке. А так как она была совсем рядом, то продолжение этой драмы они увидели почти сразу.

Неизвестное животное уже догоняло тиранозавра. Но тот почему-то пытался убежать именно через лес, всячески избегая воды. Хотя бежать по лесу ему было значительно труднее. Убегать по берегу было бы куда легче, чем через лесную чащу. А так, как бежал он куда быстрее своего преследователя, то у него были все шансы избежать грустной участи растерзанной жертвы. Он перестал визжать и, изредка оглядываясь, стал даже рычать на преследователя, стараясь если и не напугать, то хотя бы отбить желание и дальше преследовать его.

Отбежав на достаточное расстояние, тиранозавр остановился, повернулся к грозному охотнику и его победный рев пронесся над застывшим от ужаса лесом. Всем своим видом он будто показывал – вот какой я быстрый! Тебе меня не достать! Но мы еще встретимся! Посчитаемся! Я тоже сумею подстеречь тебя, и тогда не жди от меня пощады!

Преследователь заревел от бессильной злобы. А Большой Хар еще и дразниться с ним начал. Он стал на все четыре лапы и начал подпрыгивать, будто танцуя танец победы или танец спасения от страшной беды. Но именно эта беспечность его и погубила.

Преследователь, казалось, отказался от своей затеи вкусно пообедать. Он уже не пытался догнать тиранозавра и только изредка угрожал ему своим грозным рычанием. Но это был всего лишь отвлекающий маневр опытного охотника. Большой Хар уже достаточно успокоился после завершения своего необычного танца и снова стал на задние лапы. Он протяжно заревел, вытягивая вверх свою клыкастую голову.

Именно в это время из-под воды вдруг тихо вынырнула голова напарника неудачливого охотника. В одно мгновение его огромные челюсти схватили Большого Хара за заднюю лапу и сразу же отгрызли ее. Последний взвизг тиранозавра был нагло оборван грозным охотником, приблизившимся с берега. Он сразу же оторвал ему голову и начав вгрызаться в бьющееся в судорогах тело жертвы. Тем временем из воды вылез еще один такой же хищник и они мирно продолжили свою кровавую трапезу.

– Классический пример стадной охоты хищников, – задумчиво проговорил Брук, успевший немного успокоиться. – Один гонит жертву, а другой в это время подстерегает ее в засаде…

Брук был доволен еще и тем, что, не взирая на опасность их положения, он чисто интуитивно включил свою портативную видеокамеру и снял на пленку почти всю сцену охоты сверхтиранозавров. Так он мысленно успел уже назвать неизвестных животных.

Теперь нужно было тихо-тихо выбраться из этого опасного места. Только оказавшись в безопасной капсуле гравилета, они смогли вздохнуть с облегчением. Ведь даже с тиранозавром близкая встреча могла быть очень опасной. Ну а с таким монстром – тем более.

Теперь путешественники и к воде приближаться не осмеливались. Они снова поднялись в воздух и медленно поплыли над землей, внимательно осматривая окрестности и стараясь увидеть в этом чрезвычайно густом лесу представителей других видов местной фауны. Впрочем, этот лес был не настолько густым, как им это казалось на первый взгляд. Изредка его пересекали довольно широкие просеки, деревья на которых были повалены и как бы отодвинуты в стороны. В основном они начинались возле реки и потом снова упирались в нее, описав большую дугу по просторам леса. Быстрее всего, это были следы сверхтиранозавров, которые жили в воде и только время от времени вылезали на берег, чтобы там поохотиться.

Ни у Брука с Эолой, ни, тем более, у Гора больше не возникало желания продираться сквозь чащу этого таинственного леса. Они были неплохо вооружены и при необходимости могли бы себя защитить. Но слишком уж много в этом лесу было мест, в которых в ожидании добычи могли затаиться неизвестные хищники. Рисковать они больше не желали.

Гравилет тихо поднялся вверх и полете дальше.

Спустя некоторое время леса все дальше и дальше начали отступать в стороны от реки. Ее берега теперь заполнила зелень необозримых лугов. Только отдельные группы деревьев изредка разнообразили эти луговые раздолья. Да кое-где заросли кустарников огромными клиньями рассекали их.

С высоты птичьего полета они могли наблюдать за самыми разными формами жизни. И при этом непосредственно не подвергаться опасности оказаться обедом или ужином для какого-то страшного хищника или быть растоптанными стадом травоядных монстров, которых на этих лугах было немало. Изредка взглядам путешественников открывались небольшие болотца, где блаженствовали огромные динозавры, отдаленно напоминавшие диплодоков.

Брук затруднялся классифицировать этих животных. Шеи у них были значительно короче, чем у знакомых ему доисторических гигантов. А головы их были намного массивнее. К тому же, их украшали огромные рога, которые могли быть оружием как защиты, так и нападения. А из пастей этих животных торчали довольно большие клыки, что позволяло отнести их скорее к плотоядным, чем к травоядным, какими на Торе в свое время были диплодоки. Но эти и траву поедали за милую душу, и кустарники обгладывали.

Над одним из таких болот гравилет завис в воздухе, и путешественники долго наблюдали за происходящим внизу. В стаде было восемь взрослых особей и трое детенышей, которых взрослые старались не выпускать из своего плотного круга. Эти великаны блаженствовали, принимая грязевые ванны. Но двое из них все же постоянно были на стороже. Они время от времени поднимали головы и внимательно осматривали окрестности. На предмет, который неподвижно завис в воздухе над ними, они почему-то не обращали никакого внимания. Наверное, они хорошо знали своих истинных врагов и охраняли стадо именно от них.

Брук долго снимал этих монстров на видеокамеру, предвидя наперед, какой чудесный фильм о жизни доисторических животных можно будет смонтировать из отснятых кадров. Он даже от обеда отказался. Так захватила его возможность непосредственно наблюдать за этой таинственной жизнью. Наблюдать и одновременно фиксировать увиденное на пленку.

Впрочем, доисторическими этих животных он и назвать-то не мог. Какие же они доисторические, если вот они – прямо перед глазами?

Неожиданно из-за ближайщих кустов тихо выползла огромная черепаха. Вернее, ее только по внешним признакам можно было бы назвать черепахой. Из-за формы тела и наличия панциря, который прикрывал ее почти всю.

Но это было что-то совсем другое… Животное осторожно, скрадываясь, выползло из кустов, а потом вдруг стремительно ринуло к великанам, роскошевавшим в болоте. Если бы не внимательная стража, то хищник наверное сумел бы схватить одного из малышей, который как раз пытался освободиться от чрезмерной опеки взрослых. Но ближайший к нападающему ящер быстро вскочил на все четыре лапы. Он угрожающе пригнул свою голову к самой земле и направил на черепаху свой острый рог, подняв при этом грозное рычание. Все стадо сразу же переполошилось и бросилось наутек. Черепаха остановилась, лениво огрызнулась в сторону разгневанного ящера и медленно поползла в сторону. В этот раз ее охота оказалась неудачной.

Брук прямо таки танцевал от радости.

– Это же надо! Да такого еще ни одному ученому не приходилось видеть! А тут еще и на камеру все снять удалось! Какой чудесный фильм получится! – не переставал радоваться он, пританцовывая от удовольствия и спешно меняя кассету в камере. – Да я с этой планеты никуда не полечу, пока весь запас пленки не использую!

– А пленки у нас немало, – начала подначивать его Эола. – Может, и несколько лет снимать прийдется?

– А куда мне спешить? Пока всю пленку не использую – домой не полечу!

Эола только улыбнулась на это заявление товарища и мягким касанием к клавише блока управления направила гравилет в полет для дальнейшего обследования планеты.

– Смотри! Смотри! – неожиданно закричал Брук, показывая пальцем на небольшое рыжее пятно на сочной зеленой траве. – Да это же самый настоящий ягуар! По крайней мере, от нашего современника он вроде бы ничем не отличается.

И правда, под небольшим кустом, одиноко торчавшим посреди луговой равнины, в позе выжидания добычи застыл настоящий ягуар, родственников которого Эола неоднократно могла видеть в зоопарках своей родной планеты.

– Никогда бы не подумал, что ягуар может быть современником динозавров, – задумчиво прошептал Брук, направляя на грациозное животное свою видеокамеру. – По крайней мере, нашей науке об этом ничего не известно. А это значит, что сегодня мы сделали еще одно чудесное открытие. Так что? Снимаем новый фильм о жизни ягуаров в доисторическую, в нашем, конечно же, понимании, эпоху? Держись за ним, Эола! Посмотрим, как ему здесь живется.

Ягуару, скорее всего, не понравилось, что какой-то странный предмет осмелился приблизиться к его охотничьим угодьям, и теперь продолжает надоедливо висеть над ним, недостижимый для его острых когтей. Он поднялся на все четыре лапы, недовольно оскалился на незнакомцев и гневно забил по земле своим большим хвостом. Рыкнув еще раз, он медленно, будто нехотя, потянулся, вигнувшись в оранжево-пятнистую дугу, и нырнул в высокие травы. Если бы его не заметили раньше, то теперь узнать в пестро-рыжем пятне, которое медленно двигалось в густом разнотравье, этого симпатичного хищника из семейства кошачьих было бы практически невозможно.

Гравилет медленно плыл над животным, бегущим куда-то в зарослях трав. Ягуар сначала пытался оторваться от этого непонятного, невиданного им ранее, преследователя. Но через некоторое время он немного успокоился, не почувствовав в этом предмете прямой угрозы его жизни, и вовсе перестал обращать внимание на надоедливого спутника. Ведь он жил охотой, и потому решил снова заняться ею. Это было его основным занятием и основной потребностью.

Больше всех удивлен увиденным был Гор. Под гравилетом простирались просторы его родной планеты. Но никогда раньше он не видел ничего подобного. Он даже представления не имел о том, что просторы Матери настолько огромны. И что на ней есть такое разнообразие животного мира он тоже не догадывался.

У Гора душа убегала в пятки при одном лишь виде этих огромных охотников. Он мысленно не переставал благодарить Небесного Отца за то, что его родная Долина надежно защищена от внешнего мира высокими горами. За то, что через горне хребты эти ужасные охотники не могут добраться в место проживания Племени. Он каждый раз вздрагивал, увидел внизу новое страшилище. Но, поверив в свою личную безопасность в кабине этого чудесного аппарата, он еще больше проникся уважением и доверием к пришельцам, сумевшим открыть ему глаза и показать его собственный мир таким, каким он есть на самом деле.

Гор не принимал участия в тихих беседах Брука и Эолы. Ведь он мало что понимал из того, о чем они разговаривали. Потому он и не пытался прислушиваться к этим разговорам. Зато все его внимание было сосредоточено на теле Матери, и он жадно вбирал в себя новые знания о неведомом.

Ягуар тем временем приблизился к стаду похожих на Гну животных и начал осторожно обходить их стороной. Казалось, что ему и дела до них нет. Но это было вовсе не так. Постоянно припадая к земле, он бесшумно сновал между стеблями трав, все ближе и ближе подкрадываясь к антилопам. А те беспечно паслись небольшой группкой, не ведая о грозящей им опасности.

Ягуар замер на месте. Теперь его почти невозможно было рассмотреть в желто-зеленой траве. Похожие на Гну животные, медленно пережевывая траву и отмахиваясь хвостами от надоедливых насекомых, продвигались к месту засады хищника. Ягуар не двигался. Казалось, что его вовсе там нет. Но длилось это недолго. Как только антилопы приблизились на необходимое ему расстояние, как пружинистое тело желтой молнией взметнулось в воздух, и зверь в три прыжка догнал испуганное стадо и выскочил на спину ближайшей от него антилопы. Все было кончено в какое-то мгновение. Несчастная жертва тяжело рухнула на землю. Все другие ее товарки быстрее ветра помчались из этого страшного места, чтобы через некоторое время снова поедать траву на другом участке луга и снова убегать от опасностей, со всех сторон постоянко угрожающих им.

Трапезу ягуара Брук снимать не захотел. Эола медленно направила гравилет дальше. высматривая новые сюжеты для бесконечного фильма о необычной природе Горовой планеты.

Неожиданно на гравилет упала какая-то тень. Гор снова закричал от ужаса, взглянув в верхний иллюминатор и увидев там своего старого знакомого – страшного Крылатого Кара. Он даже под сидение попробовал залезть, так четко вспомнились ему пережитые в детстве ужасы.

– Не бойся, Гор! – попиталась его успокоить Эола. – В этой кабине нам никто не страшен! Даже этот первобытный орел.

А Крылатый Кар тем временем стремительно ринулся к медленно плывущей над землей добыче и схватил ее своими острыми когтями. Послышался резкий скрежет когтей по металлу. Капсула гравилета слегка пошатнулась.

– Ну и сила же у этого монстра! – восхищенно промолвил Брук, продолжая снимать свой фильм. – Выключи-ка на секунду двигатель. Пусть попробует подержать наш настоящий вес. Может, у него исчезнет желание лакомиться нами или тащить нас в свое логово.

Но шутка не удалась! Хотя вес капсулы сразу же увеличился в несколько раз, Крылатый Кар и не подумал выпускать из когтей свою добычу. Он только как-то удивленно каркнул и, быстро махая своими огромными крыльями, понес ее в сторону гор, маячивших вдалеке.

– Полетим в его гнездо и посмотрим, как здесь живут местные воздухоплаватели, – как-то совсем обыденно промолвил Брук, быстро меняя пленку в своей камере.

– Из гнезда Крылатого Кара еще никто не возвращался, – испуганно прошептал Гор. – Нам надо быстро прыгать на землю, пока он еще не занес нас слишком высоко.

– Зачем же нам на землю прыгать? – удивился Брук. – Чтобы тут же попасть прямо в чью-то зубастую пасть? – улыбнулся он, спокойно продолжая заниматься своим делом. – Или тебе хочется все кости себе переломать?…

– Но ведь он нас съест! – уже в полный голос закричал Гор, удивляясь тому, что пришельцы такие непонятливые.

– Не съест! – снова улыбнулся Брук. – Подавится! Может, ты его успокоишь, Эола? А то наш Гор что-то слишком пугливым стал в последнее время. А в своей Долине таким героем был!..

– Не смейся над Гором! – перебила его Эола. – Пожил бы ты на этой планете, да еще без своего плазмача и лучевого орудия! Посмотрела бы я тогда, как бы ты смеялся!

– Ну и защитница у тебя, Гор! Мне бы такую! Я уже и пошутить не могу! – продолжал смеяться Брук. – Не бойся! С нами не пропадешь! В этой штуковине нам ни твой Кар, ни даже Хар не страшны. А если они будут слишком назойливыми, то мы их немножко поджарим. Вот и отобьем желание пообедать нами.

Гор все еще с недоверием посматривал то на Брука, то на Крылатого Кара. А тот, натужно скрипя крыльями, уносил их все выше и выше.

Эола тоже улыбнулась и, пытаясь успокоить Гора, положила ему руку на плечо. Рука была теплой и ласковой. От ее прикосновения на Гора повеяло таким спокойствием, что ему даже стыдно стало за свой страх. Он немного успокоился и начал заинтересованно наблюдать за поведением своего извечного врага.

А внизу, под ними, уже появились первые отроги гор. Летающий ящер поднимался все выше и выше. Скоро гравилет вошел в сплошную пелену туч.

– Мы поднимаемся в заоблачную высь! – как-то уж слишком торжественно для такого неподходящего момента промолвил Брук. – Но мне уже надоел этот затянувшийся подьем. Может, нашей птичке пора уже и к своему гнездышку подлететь? Страх, как хочется увидеть гнездилище этого выродка. Ему даже имя придумать трудно. У нас таких и не было никогда. Как мы его назовем, Гор?

– Мы его называем Крылатым Каром, – с легкой дрожью в голосе тихо молвил Гор. – А как ты его назовешь – мне не интересно. Уж слишком длинные твои названия. Язык сломать можно, пока выговоришь.

– Ну, что, съел? – весело улыбнулась Эола. – Ты Гору палец в рот не клади. Откусит! Можешь и без пятерни остаться.

Гор не понял этого выражения Эолы. Но переспрашивать ее почему-то не захотел. Зачем ему откусывать пальцы Брука? Дети Племени никогда, даже в голодные дни, не ели человеческого мяса. Гор даже вздрогнул от отвращения при мысли об этом. К тому же, Брук ему нравился. Ну, подсмеивается иногда над ним. Но ведь ничего плохого ему не делает.

Но потом он обратил свое внимание на другое. Ведь теперь у него были дела куда важнее, чем задумываться над странными словами пришельцев.

Как бы там ни было, а Крылатый Кар – серьезный противник. Потому легкомыслие торианцев Гора все же настораживало. Ведь, если Кар и не разорвет этот чудесный гравилет своими когтями, то что ему стоит сбросить его с горы и подождать, пока он сам расколется как орех?

Только уравновешенное поведение Эолы хоть немного успокаивало его. Брука он тепер всерьез не воспринимал. Какой-то он слишком уж легкомысленный сегодня. Подумать только! Его Крылатый Кар несет в свое гнездо, а он и сам улыбается, и над ним подшучивает! Интересно, что бы он делал, если бы его самого схватил этот гигант и вонзил свои когти в его незащищенное тело? Наверное, не смеялся бы так.

А ящер тем временем что-то гортанно прокаркал и тихо опустился на огромное гнездо, умело устроенное им почти на самой вершине горы. К нему сразу же подскочил еще один такой же гигант и два каких-то выродка, значительно меньшие по размерам.

Незнакомый ящер с силой клюнул капсулу гравилета. Он явно рассчитывал одним ударом разбить его и полакомиться тем, что находится внутри этого странного плода. От мощного удара гравилет сильно пошатнулся. Брук, который все еще улыбался, вылетел со своего кресла и больно ударился коленом о какой-то выступ.

– Вот скотина! Ты не могла бы чуть потише? – сердито почесывая ушибленное место и продолжая управляться с видеокамерой, прошептал Брук. – Ничего себе ударчик! Так можно и без мозгов остаться!

– Если они есть, – как бы между прочим подметила Эола, включая дополнительные звенья защиты гравилета. – Снимай быстрее это неспокойное семейство и летим отсюда. Что-то я себя здесь неуютно чувствую.

А за иллюминаторами в это время разыгралась настоящая драма. Один из летающих ящеров снова попробовал клюнуть капсулу гравилета. Но силовое поле защиты отбросило его в сторону. Ящер упал и какое-то время лежал без движения. Потом он неожиданно встрепенулся и, вместо капсулы гравилета, направился к другому ящеру и сильно клюнул его под глаз. Назревала семейная ссора, чем Брук был очень доволен. Теперь он забыл обо всем на свете и только внимательно смотрел в видоискатель своей камеры, направляя объектив то на одного, то на другого хищника, то захватывая их в кадр обоих.

Детеныши в это время непрерывно кричали, будто пытаясь успокоить родителей и вернуть их к решению насущного вопроса кормления свих отпрысков. Они все ближе и ближе подбирались к капсуле и тот, который пошустрее, неуклюже ткнулся в нее крылом. Эола к тому времени немного уменьшила силу защитного поля. Потому его удар оказался значительно слабее. Но птенец-переросток жалобно закричал от боли. Родители бросились к нему, оттаскивая от этой опасной штуковины. Ящер, который принес гравилет в гнездо, поднялся в воздух и попытался снова схватить капсулу своими страшными когтями. Но и он получил такой мощный удар защитного поля, что, переворачиваясь через голову и заламывая крылья, свалился с гнезда и полетел в бездну. Оставшийся в гнезде ящер, злобно закаркал и тоже бросился к капсуле. Но нанести решающий удар так и не решился.

Эола не стала больше испытывать судьбу. Легким взмахом руки она подняла гравилет в воздух и направила его полет к Долине.

– Давай, домой! Хватит с нас на сегодня впечатлений, – утомленно промолвил Брук, снимая с плеча свою камеру и осторожно ложа ее в футляр. – Мне не терпится показать новые фильмы нашим друзьям.

 

Глава 7. Движущиеся картинки

Гор теперь совсем не боялся этого чудесного гравилета. Правда, он сильно испугался тогда, когда разгневанные Крылатые Кары обрушили на аппарат всю силу ударов своих мощных клювов. Тогда ему казалось, что капсула непременно треснет и Кары по очереди повытаскивают их из разбитого яйца гравилета и растерзают, скармливая своим недоросткам.

Но, к большому удовольствию Гора, машина не только выдержала эти мощные удары. Она сама ответила еще более сильными, от которых эти воздушные убийцы были отброшены далеко в сторону и посрамлены навек. По крайней мере, в глазах самого Гора. Ведь Кары впервые в жизни встретились с противникома, который не только не уступал им силой, но и сумел задать им отменную трепку. Эти летающие ящеры вряд ли когда еще осмелятся позариться на такой таинственный и опасный предмет, так неосмотрительно занесенный одним из них в собственное гнездо.

Гора чрезвычайно удивило и то, что эта яйцеподобная машина, не имея ни рук, ни ног, сумела нанести Карам такие страшные и разящие удары. Вот это оружие! Совсем не то, что его дубинка! За такое бесценное умение гравилета Гор начал относиться к нему с большим уважением. Как к живому существу. Как к другу, на которого всегда можно положиться и во всем ему довериться. В том, что ему можно доверить свою жизнь, Гор больше не сомневался. Если бы мог, он просто расцеловал бы эту разумную машину от самой нижней ее точки до самой верхней. Или, наоборот?

Но, к сожалению, Гор вовсе не знал, что такое поцелуи. Его Племя до них еще не доросло. Но тепер он гордо прохаживался вокруг своего нового друга, изредка ласково поглаживая его.

Мысленно он теперь называл гравилет летающей дубинкой. Но признаваться в этом Эоле и, тем более, Бруку не решалсяся. Ведь снова смеяться будут! А Гору не очень-то нравилось, когда кто-то над ним насмехался. Никому из детей Племени он такого не прощал. Потому никто и не рисковал этого делать, отлично зная силу его кулаков. Но к пришельцам из далекой звезды Гор относился с большим уважением, признавая за ними и силу, и таинственную, неизвестную и для него непонятную власть над вещами.

Эола часто рассказывала Гору о жизни на Торе и о достижениях торианцев в науке и технике. Не все из услышанного было ему понятно. Хотя рассказывалось ему о болем-менее доступных вещах. Во что-то из рассказов этой симпатичной самки Гор верил. Чему-то удивлялся. В чем-то сомневался. А что-то вообще не давалось его пониманию. Ну, хотя бы это сообщение Эолы, что именно люди Торы придумали и построили эту чудесную звезду-звездолет, на которой они теперь могут свободо путешествовать в космосе, навещая много таких светил, как их Небесный Отец, и еще больше планет, подобных Матери Гора.

Это в его голове никак не укладывалось. Как это – построить звезду? Да разве это возможно? Разве не красавица Лу зажигает звезды на небесных дорогах и разве не она направила одну из них на землю Матери? Разве не по велению Небесного Отца все они появились здесь? Во все это было трудно поверить.

А вот в то, что где-то существует еще очень много таких же светил как его Небесный Отец, Гор вообще верить отказался. Ну, не мог он в это поверить! Никак не мог! Все эти нове знания было слишком сложными для его понимания. Мозг дикаря отказывался воспринимать на веру эти новые, неожиданные и совсем непонятные для него сведения. Но Эоле он об этом не сказал. Зачем ее лишний раз расстраивать?

Как ни странно, но чем больше нового узнавал Гор, тем больше все новых и новых вопросов возникало у него. И так – без конца. А тут еще и эта звезда с ее удивительными жителями…

Хотя Гор воспринимал некоторые услышанные от Эолы и Брука сведения с определенной долей недоверия, он все же вынужден был признать и то, что пришельцы владеют такими удивительными предметами, которые просто поражали его. Но в том, что все эти предметы содержат в себе огромную силу и неограниченные возможности, Гор мог убедиться уже не раз. Тут уже сомневаться не приходилось. Не дурак же он, в самом деле.

А некоторые вещи пришельцев действительно были просто таки замечательными.

Одна видеокамера Брука чего стоила? Во время первого в своей жизни полета Гор больше думал о испепеляющем гневе Небесного Отца и о грустной перспективе упасть вместе с капсулой гравилета с огромной высоты и вдребезни разбиться о тело Матери. Потом он был в достаточной мере напуган видом неизвестных ему до сих пор больших охотников и неожиданным нападением Крылатого Кара. Потому он особенно и не присматривался к действиям Эолы и Брука и не очень-то прислушивался к их разговорам. Он даже не задумывался над тем, чем именно занимается Брук во время полета. Ведь он и представления не имел о каких-то там фильмах. Впрочем, как и о многих других вещах, о которых постоянно переговаривались между собой пришельцы.

Это неправда, что Гору было безразлично все то, о чем говорили между собой эти удивительные жители звезды. Иногда он пытался вникать в эти разговоры. Но из услышанного почти ничего не мог понять. Може потому, что слушал их невнимательно? Или потому, что его постоянно что-то отвлекало от разговоров Эолы с Бруком?

Почти все слова из их речи Гору были знакомы. По крайней мере, Эола всегда объясняла ему значение этих слов. А самому Гору всегда хотелось понимать пришельцев и во всем быть им полезным. Но это ему не всегда удавалось. К тому же, на него свалилось сразу столько новых впечатлений от увиденного на теле Матери, что его непривычный к такому объему работы мозг не успевал даже осмысливать всю эту, новую для него информацию.

Когда Эола попыталась объяснить Гору, что такое фильм, который они сейчас будут смотреть, он из этих обьяснений так ничего и не понял. До его сознания смутно дошло только то, что ему будут показывать картинки. Картинки, которые умеют двигаться. А предупреждение о том, что ему ничего не следует бояться, Гор вообще мимо ушей пропустил. Чего ему бояться? Ведь он находится в теле звезды! И его дубинка с ним…

Гор хорошо знает, что такое картинки! Ведь он не раз сам наблюдал за тем, как старый охотник Племени Кин острым камнем высекал на стенах пещеры фигурки разных животных и детей Племени. Ему нравилось то, что делал старый Кин. Но самому ему эта работа не удавалась, хотя ему очень хотелось освоить это чудесное искусство. Успокаивало его только осознание того, что в Племени такое мог делать только Кин. И никто другой. Значит, так захотел Небесный Отец. Или сама Мать. Зачем же завидовать Кину? Хорошо, что хоть он может сделать такое диво.

Гор приготовился смотреть картинки, надеясь получить от этого определенное удовольствие. Но когда в сплошной темноте каюты на освещенном экране вдруг возникла хорошо знакомая Гору фигура Большого Хара, он так закричал с перепуга, что все тут же повскакивали со своих мест. А сам Гор с неимоверной для такого гиганта ловкостью нырнул под кресло командира звездолета. Единственной мыслью у него тогда было – спрятаться, спрятаться, спрятаться так, чтобы быть недосягаемым для этого ужасного охотника. В ту минуту он забыл и о звезде, и о ее жителях. Один только неугасимый страх пленил его душу, и пещерный дикарь в нем полностью перечеркнул все то, что так заботливо пыталась открыть и взрастить в нем Эола.

Сразу же после этого инциндента было включено освещение каюты, и все жители звезды, кто как мог, начали успокаивать Гора. Они пытались доказать ему, что здесь нет и не может быть его давнего обидчика. Убеждали, что он даже не смог бы поместиться в каюте звездолета. Что это только рисунок Большого Хара, а не он сам. Но, казалось, что все эти объяснения были напрасными. С таким же успехом можно было обьясняться с любым невоодушевленным предметом.

Гор долго дрожал от испуга, и никакая сила не могла унять это невольное дрожание всех частичек его тела. Направив помутневший взор на то место на стене, где только что был Большой Хар, Гор так и застыл в немом ступоре. Кричать перестал, но не видел, не слышал и не чувствовал ничего. Даже дрожи своей не чувствовал. Одно только изображение Большого Хара, застывшее в его зрительной памяти, так и стояло перед ним.

До него даже слова пришельцев почти не доходили. Так, шум какой-то… Говорят себе жители звезды о чем-то… Будто листва в лесу шелестит.

Только через некоторое время он все же немного успокоился. Но только потому, что изображение ужасного тирана действительно исчезло. После долгих объяснений и уговоров Эолы он пообещал вести себя более сдержанно и зря не паниковать.

Сказать это было вовсе не трудно. Но как сделать? Эола еще раз попробовала доходчиво объяснить Гору, что же такое кино.

– Ты ведь видел, как Брук снимал кино? Этот умный аппарат – видеокамера – имеет почти такой же, как и у людей, глаз. Только у людей их два, а у видеокамеры только один. Этим глазом она все видит и запоминает увиденное. Ведь ты тоже, когда увидишь что-то интересное, можешь запомнить увиденное и потом рассказать о нем или нам, или детям Племени.

– Конечно, могу! – бойко подтвердил Гор, пытаясь похвастаться своими способностями и хоть немножко оправдать свою трусость. – Но ведь я могу только рассказать об увиденном, а здесь что-то совсем иное!..

– Да! Здесь совсем иное, – согласилась с ним Эола. – Но все дело в том, что этот аппарат не умеет разговаривать. Он может только рисовать все, что он видел раньше, на специальном экране. Но рисует он все очень быстро и совсем незаметно для наших глаз. При этом он тщательно вырисовывает каждое движение и каждый оттенок цвета. Потому нам кажется, будто все, о чем хочет поведать нам видеокамера, двигается на этих рисунках. Вот мы сейчас снова начнем показывать фильм, и я специально подойду к Большому Хару, который так испугал тебя, и дотронусь до него рукой. Можешь бать уверен, что он этого даже не заметит. Потому, что на самом деле это не тиранозавр, которого вы все называете Большим Харом, а всего лишь его двигающееся изображение. Всего лишь картинка. Но эта картинка умеет двигаться. А стоит ли бояться каких-то картинок? Ты ведь Гор! Ты самый храбрый из своего Племени!

– Значит, это такие же рисунки, какие делает на стенах пещеры старый Кин? – все еще с недоверием спросил у Эолы Гор.

– Да! – обрадовалась она. – Совершенно верно! Ты ведь не боишься этих рисунков?

– Конечно, не боюсь! – уже более уверенно промолвил Гор. – Как можно бояться обычной стены пещеры? Даже если на ней Кин выбил изображение Большого Хара? Этого даже маленькие дети не боятся.

– Вот и хорошо! Но ведь наши рисунки – это тоже рисунки на стене. Ты же видишь, что это всего лишь стена! Так почему же ты боишься ее? Только потому, что она тебе не так знакома, как стена пещеры? Или потому только, что наши рисунки намного точнее и лучше, чем у вашего Кина? Мы ведь можем остановить свой аппарат в любой момент, и тогда рисунок на стене застынет. А потом показать другой рисунок. Но он будет только чуть-чуть отличаться от первого. Например, на какую-то долю движения одной лапы Большого Хара.

– Так почему же вы так не делаете?

– Потому, что мы хотим все увидеть в движении. Ты ведь видел, как бежал Большой Хар?

– Видел, – угрюмо подтвердил Гор. – И не только на рисунке…

– Ну, хорошо, – успокаивающе погладила его по плечу Эола. – Но ведь его уже давно нет в вашей Долине. И это очень хорошо, что его нет. Наши друзья вообще его никогда не видели. Даже на рисунках. Вот им и хочется посмотреть на него. Но не на простых рисунках, а на наших движущихся картинках. Ты же видел, какой он здесь маленький? Будто мы видим его издалека.

– Да! Я это заметил. Но я это только сейчас вспомнил.

– Вот и хорошо! Значит, будем считать, что мы просто наблюдаем его издалека. Он нас не видит. Потому и угрожать нам не может. Ведь это тот самый тиранозавр, которого потом сьели большие охотники. Ты ведь помнишь, как мы наблюдали за той охотой?

– Конечно, помню! Они разорвали и съели Большого Хара!

– А наша видеокамера как раз тот случай и запомнила. А теперь, рисуя свои движущиеся картинки, она как бы рассказывает об увиденном нашим друзьям. Сами картинки чередуются очень быстро, почти незаметно для глаза. Потому нам и кажется, что на экране все движется и мы можем видеть все таковим, каким оно есть на самом деле – и деревья, и скалы, и самих животных. Ты обещаешь больше не пугаться и не мешать нашим друзьям посмотреть фильм? Ведь они всего этого еще никогда не видели и им это очень интересно.

Гор все еще с некоторым недоверием обвел взглядом всех присутствующих. Но все они были спокойны и дружелюбно улыбались ему. Будто подбадривали. А еще Гор был просто поражен тем, что никто на него не сердится и не ругал его. Он вдруг понял, что с этими людьми ему теперь можно не бояться не только Большого Хара, но даже охотившегося на него зверя.

Когда на экране снова замигали знакомые ему изображения, Гор уже не так боялся и прятаться не пытался. Но иногда, все же, вздрагивал от неожиданности. Особенно, когда кадры вдруг резко менялись и его взгляду открывалась новая движущаяся картинка. Только когда все снятые материалы были просмотрены, Гор все же решился задать еще один вопрос, который не давал ему покоя:

– Но если ваш умный аппарат умеет показывать картинки, то почему вы не научили его разговаривать? Чтобы он еще и рассказывал обо всем увиденном. Чтобы слышался и щебет птиц, и рев Большого Хара. Неужели вы не можете этого сделать?

– Ну, вот! – обрадовалась Эола, обращаясь к своим друзьям. – А вы еще смели называть Гора дикарем! Да он более сообразительный, чем некоторые наши современники!

Капитан Визим, который до этого времени молча прислушивался к попыткам Эолы успокоить Гора, весело хлопнул его по плечу и решил сам ответить ему:

– Молодец, Гор! Мне и самому стыдно за то, что раньше считал тебя дикарем. Потому я еще раз прошу у тебя прощения. И от себя лично, и от имени всех моих друзей. Ты очень верно подметил, что машина могла бы и рассказывать об увиденном. У нас есть и такая. И даже не одна! Но сегодня мы специально не хотели включать ее, чтобы не испугать тебя еще больше. Ведь если бы ты не только увидел, но еще и услышал рычание этих тварей, то мог бы и умереть от страха. А нам не хотелось так сильно травмировать тебя. Мы хотим, чтобы ты все сам увидел и все понял. Но чтобы все это не слишком пугало тебя. Ты можешь ничего не бояться во время пребывания в нашем звездолете или в капсуле гравилета. Но, находясь в лесу, на речке или в горах, вы все должны быть предельно осторожными и внимательными. Чтобы не попасть в зубы какого-то хищника. А в следующий раз мы будем смотреть озвученные фильми. Но рассказывать об увиденном будет уже не видеокамера, а совсем другой аппарат, который называется магнитофоном.

Той ночью Гор еще долго не мог уснуть, мысленно снова и снова переживая картинки увиденного фильма. Ему снилось, что он, будто Крылатый Кар, свободно летает над телом Матери и видит на ее необъятных просторах такие чудеса, о которых раньше и подумать не мог. А леталось ему так свободно, и так приятно было подставлять грудь свежему ветру…

Но как ни приятен был его ночной отдых, утром Гор, как всегда, был свежим и бодрым и с нетерпением бродил вокруг капсулы гравилета в ожидании нового полета и новых приключений.

Но тогда полетать не удалось. Все небо затянулось косматыми тучами, и на землю полился нудный, надоедливый дождь. Обиженный на Небесного Отца, Гор уже хотел вернуться в свою пещеру, когда его позвала Эола и пригласила в звездолет. Гору было абсолютно все равно, в какой пещере переждать непогоду. Потому он и зашел в звезду. Тем более, что общество Эолы теперь для него было очень приятным.

– Почему ты такой хмурый сегодня, Гор? – слегка обняла его за могучий торс Эола. – Улыбнись! Не все так плохо, как тебе кажется!

– Я думал, что мы и сегодня полетим куда-то. Но из-за этих небесных вод, наверное, и вы летать не сможете…

– Почему, не сможем? Летать мы можем в любую погоду. Вот только не увидишь сейчас на земле ничего интересного. А какой смысл куда-то лететь, наперед зная, что этот полет ничего не даст ни для ума, ни для сердца? Ну разве не так?

– Наверное, так! Вот потому мне и грустно.

– Не переживай, Гор! Мы сегодня снова посмотрим несколько фильмов. Вот и время пройдет более-менее интересно. К тому же, Брук некоторые из них озвучил. Теперь ты сможешь посмотреть настоящее кино. Потом до самой старости будешь рассказывать об этом своим друзям из Племени.

Хотя Гору все еще сташновато было смотреть на движущиеся картинки, но теперь он уже был уверен в полной безопасности такого просмотра. Потому и согласился, не задумываясь. Уж лучше сидеть возле Эолы и смотреть эти дивные картинки, чем просто лежать в своей пещере в ожиданки того времени, когда вытекут все небесние воды и Отец снова начнет дарить Матери животворное тепло своих лучей.

Во время просмотра новых фильмов Гор уже настолько освоился с этим непривычным для него явлением, что даже осмелился тихонько подкрасться к экрану и ударить кулаком по разинутой пасти черепахи, собирающейся наброситься на свою жертву. Но только стена звездолета осуждающе загудела в ответ на такое буйное проявление его чувств, да тихий смешок пронесся в темноте помещения. Но Гор так и не разобрал, кто смеялся. А, может, ему это только показалось, и во всем был виновен тот удивительный магнитофон, о котором ему рассказывал Визим?…

А спустя некоторое время один из фильмов был показан детям Племени. Но перед этим Гор долго объяснял им, что это такое. Он старался убедить их в том, что это вовсе не опасно и этого не надо бояться. Но Эола, не будучи уверенной в спокойном восприятии увиденного детьми Племени, для первого просмотра подобрала материалы, где не было крупних животных и, тем более, сцен их охоты. В кадрах фильма мелькали пейзажи лесов, рек и пустынь. Только изредка на них появлялись пугливые Гну или доверчивые Кри. Но даже при этом охотники Племени вскакивали со своих мест и размахивали дубинами, готовые в любую минути броситься в погоню за дичью, которая находилась совсем рядом и добыть которую было так легко.

Фильм был немым. Пришельцы пока остерегались показывать дикарям озвученные фильмы. Чтобы меньше травмировать их психику. Но Гор, который к тому времени уже их видел, постоянно рассказывал о них детям Племени, подогревая их интерес к общению с пришельцами. Но, в основном, безуспешно. Ни отдельную движущуюся картинку, ни весь фильм целиком нельзя было съесть. Потому особенного интереса у дикарей они не вызвали. По крайней мере, забыли они о фильмах на седующий же день.

 

Глава 8. Опасное приключение

Казалось, что в тот день все будет так же интересно и поучительно для Гора, как и во время всех предыдущих полетов над родной планетой. Он уже почти не боялся ни огромных хищников, которых они видели неоднократно, ни возможного падения с высоты, ни поражения гравилета небесным огнем. Его не интересовало, как именно Эола управляет этой умной машиной, не волновало постоянное жужжание видеокамеры Брука. Он просто чувствовал, что эти вещи никогда не станут близкими и полностью понятными ему.

Гор только внимательно следил за тем, что происходит внизу, под ними, и постоянно обращал внимание Брука на что-то интересное. Брук был очень доволен им, и не упускал случая, чтобы не похвалить его за зоркие глаза и умение увидеть что-то существенное в лесных чащах или в густом разнотравье лугов. А Гор очень радовался и даже гордился тем, что может хоть чем-то быть полезным для могущестьвенных пришельцев.

Небесный Отец только-только вышел на свою постоянную дорогу, на ходу умываясь утренними росами и приветливо улыбаясь миру своих детей. На небе не было ни тучки. День обещал быть жарким. Гор по своему опыту знал, что в такую жару с высоты трудно будет увидеть что-то интересное. В такие дни все живое прячется в благодатную тень деревьев. Только в вечерних сумерках звери выходят на свои охотничьи тропы. Потому он и предложил осуществить пешеходную прогулку. Но сделать это в еще не разведанной части планеты.

Это предложение было принято без возражений. Гравилет, опережая Небесного Отца, помчался на запад. Куда не кинь глазом, всюду были непроходимые леса. Огромные деревья здесь росли так густо, что солнечные лучи не могли пронзить это сплошное сплетение ветвей и листьев. Потому возле подножий деревьев всегда властвовали сумерки, в которых вряд ли можно было что-то увидеть сверху. Даже зоркие глаза Гора здесь были бессильными.

Гравилет опустился на одну из редких здесь лесных полян. Его экипаж долго наблюдал окружающий их мир в иллюминаторы, не решаясь выйти из своего надежного аппарата. Но вокруг все было тихо. Никакая опасность, казалось бы, им не угрожавала. Захватив с собой свои плазмачи, Брук, Эола, а за ними и Гор вышли из капсулы и ступили на мягкую подстилку этого древнего леса.

Брук, как всегда, нес свою видеокамеру, готовый в любой момент пустить ее в ход и снимать, снимать, снимать все, что попадется на глаза, все, что движется, все, живущее в этом сумрачном лесу. Его плазмач был небрежно заброшен за спину, так как он теперь полностью полагался на зоркие глаза и природные инстинкты Гора и на внимательность и рассудительность Эолы. В последнее время Брук почему-то довольно часто стал забывать об элементарной осторожности. Открыв в себе настоящее призвание кинооператора, он теперь даже представить себе не мог, что можно заниматься чем-то иным, чем смотреть на окружающий мир через глазок этой чудесной камеры.

Эола за эту неосторожность постоянно его ругала. Но, так как он стал практически неуправляемым, вынуждена была постоянно подстраховывать его во всем. Вот и теперь она один плазмач держала в руках, настороженно посматривая по сторонам, а другой забросила себе за плечо, так как Гор снова наотрез отказался даже дотрагиваться до этого страшного вместилища небесного огня. Он привык к своей дубинке, и во всем полагался только на нее. А небесного огня он боялся больше всего на свете. Пожалуй, даже больше, чем Большого Хара и того неизвестного охотника, который убил его.

Чтобы не заблудиться, так как здесь не было такого хорошего ориентира, как речка, Эола включила радиомаяк на гравилете. Соблюдая предельную осторожность, группа исследователей направилась в лесные чащи. Впереди шел Гор, готовый в любой момент наброситься даже на самого страшного врага, только бы защитить от него Эолу. Ну, и этого чудаковатого Брука, конечно, тоже. Вслед за Гором шла Эола, которая должна была быть настолько внимательной, чтобы и возможного врага своевременно заметить, и постоянно приглядывать за Бруком. А Брук, полностью полагаясь на внимание и выдержку своих товарищей, все время трещал своей камерой, снимая различных насекомых, цветы и травы, кусты и деревья. При этом он не переставал твердить, что все эти кадры просто уникальные и что они еще не раз прислужат науке.

Так они шли больше часа. За это время не было встречено ни одного живого существа, за исключением многочисленных насекомых, трав, кустов и деревьев. Бесцельное хождение по чащобе уже успело надоесть Эоле. Она предложила вернуться назад и перелететь в другое место. Туда, где лес не был таким густым и где можно было надеяться встретить каких-то интересных животных.

Даже Брук, который уже давно не мог найти достойный внимания обьект для наблюдения и сьемки, согласился с ней. Группа, взяв пелинг на радиомаяк, повернула назад. Блуждая по чаще, они все время отклонялись то в одну, то в другую сторону. Потому их дорогу никак нельзя было назвать прямой. Теперь же они пытались вернуться к гравилету самым коротким путем. Потому довольно часто проходили по совсем незнакомым местам, где Брук все еще надеялся увидеть что-то новое и интересное.

Но это «новое» еще долго не попадалось ему на глаза и потому Бруку стало откровенно скучно.

– Зачем мы забрались в этот лес? Будто не могли полетать над открытой местностью. Там всегда можно встретить что-то интересное. Надоели мне эти леса! Не полезу в них больше!

– Ну, почему, не полезешь? – смеясь, возразила ему Эола. – А если Гор тебе скажет, что где-то здесь живет сказочный единорог? Разве не побежишь за ним, вывалив язык и сбивая подошвы на своих ботинках? Побежишь… Еще и нас за собой потащишь. И не успокоишься, пока не найдешь это диво.

Гор не принимал участия в этом разговоре. Что-то насторожило его. А вот что именно – он никак не мог понять. Что-то неуловимо изменилось в этом неприветливом лесу. А вот – что?… Он и присматривался, и прислушивался, и принюхивался к окружающему их миру. Но так и не смог понять причину такой непонятной тревоги, вдруг зародившейся в глубине его существа. Предостерегающим жестом он приказал пришельцам прекратить разговоры и, остановившись, начал прислушиваться к таинственным звукам леса.

Все вокруг, вроде бы, было тихо.

– А не слишком ли тихо? – подумал Гор и сразу же сам себе ответил: – Да, слишком тихо! Не слышны ни птичьи крики, ни треск цикад, от которых раньше просто звенел весь лес. Ему казалось, что где-то здесь затаился очень опасный охотник, который непременно решил поймать зазевавшуюся добычу.

Гор поделился своими побаиваниями с Эолой. Та еще сильнее сжала в руках свой плазмач, тревожно присматриваясь к ближайшим деревьям, вполне справедливо не полагаясь на реальную помощь Горовой дубинки. Одному только Бруку не передалась их тревога. Он и дальше продолжал управляться со своей видеокамерой.

Гор чуть ли не ползком подобрался к небольшой лесной поляне, которая больше была похожа на длинную и неширокую просеку и которую им необхидно было перейти, чтобы добраться до гравилета. Но как тихо не вел себя он, охотник, затаившийся в своей засаде, действовал вообще беззвучно. Над ближайшими деревьями совершенно бесшумно начала подниматься огромная клиновидная голова какой-то твари. Хищные глаза внимательно рассматривали незнакомых ему существ. А его гибкое тело, все выше и выше поднимаясь над деревьями, готовясь к неожиданному и неотвратимому удару.

Вполне возможно, что Гор даже не понял бы, что же действительно произошло, если бы это огромное пресмыкающее сумело схватить Брука вместе с Эолой. Но Брук как раз немного отстал, направив свою камеру на какой-то муравейник, и тварь, как жаба муху, просто слизнула его с поверхности земли.

Этого могла бы не увидеть и Эола, настолько бесшумно и быстро все было сделано. Но огромная челюсть, которая должна была захватить их обоих, только больно толкнула ее в спину. Эоло покатилась в направлении Гора, уронив от неожиданности свой плазмач на землю. Грозное оружие пришельцев ударилось прямо в ногу Гора. Этот неожиданный удар вынудил его повернуться.

– Стреляй, Гор! – неистово закричала Эола, пытаясь снять из-за плеча другой плазмач. – Стреляй, а то не успеем!

Какое-то мгновение Гор был как бы парализован. Ни рукой, ни ногой пошевелить он не мог. Ни один мускул у него не встрепенулся. Но длилось это всего какое-то мгновение.

«Эола!!! Следующей будет она!» – ужасная мысль мигнула в голове Гора и он, пересилив свой страх, схватил в руки плазмач. Эола раньше показывала ему, как пользоваться этим грозным оружием. Гор даже представить себе не мог, что ему когда-либо прийдется вспоминать ее объяснения. Но его природное любопытство оказало ему неоценимую услугу теперь. Как-то само собой вспомнилось, куда нужно направлять ствол и куда нажимать, чтобы выпустить на волю разящий небесный огонь.

Еще бы какой-то миг, и было бы слишком поздно. Голова ужасного пресмыкающегося как раз поднималась вверх, а глаза выверяли расстояние для точного удара. Еще мгновение, и эта ужасная голова с молниеносной скоростью опустится на Эолу, которая только успела стать на ноги и еще не готова была к стрельбе. Еще чуть-чуть, и Гор мог бы остаться один на один и с этим неумолимым врагом, и с этим враждебным лесом, из которого ему вовек не выбраться.

Но именно за мгновение до этого неотвратимого удара Гор направил дрожащий плазмач на голову врага и нажал на зеленую кнопку. Целый сноп мощной енергии, вырвавшийся из дрожащего ствола, будто играючи, отсек голову хищника и она, как поднималась вверх, так по инерции и отлетела куда-то на поляну. Тело твари, содрагаясь, извиваясь и круша собой огромные деревья, упало на землю. Уже там оно стало биться в страшных конвульсиях, извиваться во все стороны и трощить все вокруг себя. Из разрезанной шеи хлынула целая речка красно-черной крови, потоком которой было вынесено и брошено в ближайшие кусты тело несчастного Брука.

Лишенное головы тело уродливого чудовища еще долго билось в агонии. А Гор жег и жег его из плазмача, забыв о своем страхе перед небесным огнем и ничего не видя перед собой. В этот, послушный тепер ему, огонь он вкладывал всю свою ненависть ко всем недостойным сыновьям Небесного Отца и Матери, всю ненависть Племени ко всем тем, кто постоянно угрожал жизни его детей.

Гора остановила Эола.

– Достаточно, Гор! Ты уже давно убил его, – с болью в голосе промолвила она. – Теперь нам нужно позаботиться о Бруке. Его тело необходимо донести до гравилета и доставить на базу. Не думала я, что один из нас найдет такой бессмысленный конец на этой планете…

– Это о чьем конце ты говоришь, сестренка? – Брук чуть двинул рукой, пытаясь вытереть глаза от налипшей на лице крови монстра и выплевывая ее изо рта. – Неужели обо мне? О моем конце еще рано говорить…

– Ты живой! – ласточкой подлетела к нему Эола, обнимая свого беспечного брата и вымазываясь в кровь пораженного гада. – Что бы я сказала нашей маме, если бы Гор не сумел уничтожить эту тварь?!.

– Как? – непонимающе посмотрел на нее Брук, садясь на землю и вертя головой в поисках Гора. – Он пересилил свое отвращение к нашему оружию? Это он, а не ты, стрелял в эту тварь?…

– Как видишь! – вытирая слезы, ответила ему Эола. – Он и теперь не выпускает плазмач из рук. Как и ты не выпускаешь свою камеру!

Действительно. В правой руке Брука до сих пор была неразлучная с ним камера, которая будто только и ожидала новой команды к действию.

– Значит, я был первым, кто имел возможность снять эту тварь изнутри! – неожиданно засмеялся Брук. – Такого трюка, наверное, еще ни одному оператору сделать не удавалось!

– В другой раз такой трюк может и не состояться. Иди-ка сюда, Гор! Вряд ли есть еще какой-то охотник в этом месте. Думаю, что нам надо немного отдохнуть. А то мы можем и не дойти до гравилета.

Гор настороженно подошел к Бруку, все еще продолжавшему сидеть на земле и вытиравшему травой налипшую на него кровь хищника. Он удивленно смотрел на пришельца, который сумел не только попасть в утробу такого грозного охотника, но и умудрился выбраться из нее невредимым. У них, в Племени, такого никогда не было. Если уж кто-то попадал в зубы Большого Хара или в когти Крылатого Кара, то его уже никто и никогда не видел.

Но, как бы там ни было, Гор был очень рад тому, что Брук остался живым. Хотя это и не Эола. О! Гор хорошо понимал разницу между ними! Но он по своему уже успел привязаться и к этому немногословному и немного чудаковатому пришельцу. По крайней мере, никто из самцов Племени не был ему таким близким по духу, как Брук. Нравилось Гору и то, что этот торианец никогда не смеялся над ним и что он не приближался слишком близко к Эоле.

Разные мысли бродили в голове у Гора. Однако он не переставал все время посматривать по сторонам и не выпускал из рук грозного оружия пришельцев. Он даже не думал о том, что в эти минуты в его руках находится не хорошо знакомая ему дубинка, а что-то совсем иное. Он не верил в утверждение Эолы, что грозный охотник только один в этом лесу и что рядом нет другого такого же.

Нет! Не зря он прожил свою жизнь в Большой Долине! Хотя и Крылатый Кар, и Большой Хар всегда охотились в одиночку, но они приучили детей Племени к постоянной бдительности, которая и теперь спасла исследователей от огромных неприятностей.

Голова другого пресмыкающегося появилась так неожиданно, что Гор чуть не упал на землю от ужаса. Но так как враг появился прямо перед ним, а плазмач все еще находился у него в руках, то Гор толком и испугаться не успел. А из грозного оружия уже вылетела молния, моментально развалившая уродливую голову на две части. Хищник даже полностью ее поднять не успел, как его тело начало биться в предсмертных конвульсиях. А Гор как стоял, так и застыл, не в силах больше сдвинуться с места.

Брук с Эолой тоже испуганно смотрели на еще одного, пораженного Гором, врага, и тоже будто оцепенели.

– Что-то мне перестает нравиться этот гадючник… – чуть слышно прошептал Брук, присматриваясь и наводя свою видеокамеру на подыхающего монстра. – Как бесшумно он появился! Ни ветка нигде не содрогнулась, ни листик не затрепетал!..

– Точно так же, как и в первый раз, – все еще дрожа всем телом, ответила ему Эола. – Пошли отсюда как можно скорее! Ведь если появится третий, то так легко нам уже не отделаться. Ты сможешь ити, или тебя прийдется нести?

Брук поднялся на ноги и сделал несколько неуверенных шагов в направлении Гора.

– Я пойду сам, – заявил он, с некоторым побаиванием посматривая на убитых Гором животных. – Не думаю, что у меня что-то повреждено. Ведь он меня только проглотил, а не пропускал сквозь свои зубы. Но таких трюков мне и вправду больше проделывать не хочется.

Взяв необходимый пелинг, путешественники снова двинулись к такой уютной и безопасной капсуле гравилета. Впереди снова шел Гор. Подсознательно чувствуя ответственность за таких неопытных путешественников, какими оказались Брук и Эола, он с еще большей настороженностью всматривался в очертания кустов и деревьев, стараясь первым увидеть любого врага, пожелавшего неожиданно напасть на них. Он уже не боялся этого чудесного оружия чужаков, с которым ему теперь не страшен был любой охотник этого неприветливого леса. Его не ужасал небесный огонь, которым он так хорошо научился управлять. Его дубинка осталась лежать где-то на месте битвы с неведомыми ему тварями. Но он почему-то даже не вспомнил о ней. А этот чудесный плазмач он теперь даже Эоле не отдаст.

После такого неожиданного спасения от страшной опасности исследователям ничего в мире не хотелось так сильно, как просто оказаться в знакомой кабине гравилета и наблюдать за этой жестокой борьбой за существование только со сторны, не подвергая себя опасности непосредственно. И ничему они не радовались так сильно в последние дни, как чудесному виду своего волшебного аппарата, который неожиданно открылся перед ними после такого длительного и трудного перехода.

А вокруг них так же тихо шумел под легким ветром сумрачный, полный неимоверных опасностей лес. И не было этому лесу ни конца, ни края. Он как бы притягивал к себе своими неисчислимыми тайнами. Но, в то же время, и предостерегал от легкомысленного поведения в нем. Не лишенный могучей и еще не познанной ими красоты, он не оставлял надежды на новые свидания с людьми и будто верил в то, что они еще когда-то подружатся и он – лес – перестанет быть пристанищем опасностей для своих новых друзей.

 

Глава 9. Что такое бесконечность

Гор думал, что после такого опасного приключения пришельцы больше не захотят путешествовать по телу Матери. Разве что будут осматривать его с заоблачной высоты, не решаясь ступить ни в тень лесов, ни на необозримые просторы лугов, ни в сыпучие пески пустынь. На следующее утро он даже к гравилету не подступал. С хмурым видом бродил вокруг звезды, не зная, куда деться и чем заняться, чтобы не было так скучно. В руках у него явно чего-то не хватало. Но он еще долго никак не мог сообразить, чего же именно не хватало. Оказалось, что не хватало его дубинки. Дубинки, к которой он так привык за годы жизни в Долине и которая когда-то ему была так необходима при охоте на Гну.

Все вокруг Гора было таким родным и знакомым. Вот уже много лет здесь ничего не менялось. Он был в своей Долине, в своем мире, но с ним что-то было не так. Впервые в жизни он не находил себе места. Места, где бы его пещерная душа могла успокоиться и где бы он чувствовал себя уверенно и непринужденно.

Ни Брук, ни Эола из звезды не выходили. А сам Гор не решался разыскивать их там. Как и прежде, он продолжал ночевать в своей пещере. Никакие уговоры Эолы не могли его убедить в необходимости менять свои привычки и оставаться спать в звездолете. Он теперь без боязни мог заходить в выделенную ему каюту. Замкнутый простор уже не шокировал его. Ведь на стене всегда успокаивающе поблескивала красная звездочка, которая в любой момент могла выпустить его из этой тесной пещеры. Но зачем ему это?

Гор никак не мог привыкнуть укрываться одеялом. Чтобы не обижать Эолу, он постелил его в своей пещере и теперь спал на нем. Одеяло пахла Эолой, и это ему было очень приятно. Никак не решался он и натаскивать на себя предложенную ему одежду. Ему все время казалось, что в этой тесной новой шкуре он будет чувствовать себя слишком скованным. Он почему-то был уверен в том, что она всегда для него будет слишком тесной и сделает его существование в Долине просто нетерпимым. Ведь иногда ему даже его набедренная повязка казалась совершенно лишней и совсем не нужной.

Он хорошо понимал, что ни одно из предложений Эолы еще не повредило ему. Но одолеть вековые инстинкты детей Племени никак не мог. Достаточно и того, что с небесным огнем как-то управился. Но и на то, скорее всего, была воля Небесного Отца. Без него, Гор был твердо уверен в том, ничего не могло случиться ни в Большой Долине, ни за ее пределами. К его путешествиям на гравилете Отец тоже отнесся довольно доброжелательно, чему Гор был несказанно рад. Хватит и того. На большее он даже не рассчитывает. Да и не хочется ему ничего большего. Вот только полететь бы сейчас куда-нибудь и увидеть еще что-то интересное…

Но полетать в этот день им так и не удалось. Чистая с утра, небесная дорога Отца неожиданно начала заволакиваться тучами, которые низко плыли над землей, готовые в любую минуту пролиться на землю обильным дождем. Зная, что это надолго, Гор недовольно проворчал что-то и, готовый в любой момент вернуться, медленно поплелся к своей пещере.

Там его и нашла Эола. Дождевые капли скатывались с ее лица и одежды. Она была как-то особенно соблазнительной в сиянии своих мокрых волос. И такой беззащитной. Будто не она была могущественным пришельцем из далекой звезды.

Почти целый день просидела она тогда с Гором, рассказывая ему о своей родной планете и о жизни на ней.

Гору было приятно слушать ее. Голос девушки, который шел у нее будто не из горла, а откуда-то из глубины груди, от самого сердца, просто завораживал его. Для него он был таким чарующим, таким неповторимым… Казалось, что Гор не просто слышит Эолу. Он будто видел перед собой и удивительные города на неизвестной ему Торе, и различные машины, мчащиеся по ее дорогам, рекам, морям и летающие в воздухе, и таинственные звезды-звездолеты, бороздящие звездные дороги…

Больше всего его удивило то, что весь звездный мир на Торе называют одним странным словом Космос. Что космос этот не имеет ни начала, ни конца. Но понять значение слова «бесконечность» Гор так и не смог. Как Эола не пыталась ему обьяснить, это было выше его понимания.

– Все имеет свое начало и свой конец.

– Так уж и все? – лукаво улыбнулась ему Эола. – А мы вот сейчас проверим.

С этими словами Эола вытащила из кармана свою записную книжку и вырвала из нее одну страничку. От нее она оторвала тоненькую полоску бумаги, свернула ее каким-то немысленным образом и слегка подклеила слюной. Получилось что-то наподобие кольца. Но кольцо это было не совсем обычным. Его внутренняя сторона как-то незаметно переходила во внешнюю. И наоборот.

– Ну вот! Что-то похожее получилось. Попробуй-ка найти здесь начало. Можешь попытаться и конец отыскать…

Гор удивленно посмотрел на бумажную фигурку. Края бумажки он, конечно же, видел. Но что с того? Какой из этих краев можно считать началом, а который концом? Ведь в любом случае может возникнуть вопрос: а почему именно этот край – начало, почему этот, а не другой?

Он начал водить по поверхности пальцем. Но его палец странным образом то по внешней поверхности кольца двигался, то вдруг неожиданно попадал на внутреннюю. А потом снова – на внешнюю. И во второй раз так. И в третий. Это сбивало с толку и не давало возможности сосредоточить свою мысль. Мало того, что сама эта мысль – примитивная. Ведь других-то у Гора и не бывает. Так еще и кольцо это какое-то вывернутое…

– Нет, Эола! Какая же это бесконечность, если я ее в своем кулаке зажать могу?

– А ты молодец, Гор! Соображаешь! Но ведь ни начала, ни конца ты там найти не можешь!

– Может и так. Но это не обьясняет, что такое бесконечность.

– Ты знаешь, – доверительно прошептала ему Эола. – Даже очень умные люди до конца не могут себе представить, что же это такое – бесконечность. Умом вроде и понимаешь, а вот сердце этому пониманию противится. Но космоос действительно бесконечен. А, может, мы просто еще не узнали о его границах? Если они есть, конечно.

– А почему, если вы такие умные, о границах этого самого космоса так ничего и не узнали?

– Почему? Гор, а твоя Большая Долина действительно большая?

– Конечно, большая. Чтобы ее из конца в конец пройти, много дней надо.

– Это тебе – много дней.

– Ну, а кому же еще?

– А ты представь, что в такой поход по Большой Долине отправится обыкновенная улитка? Та, которую вы называете У.

– А зачем ей это? У никогда так далеко не ползет. Она не для походов. Она для того, чтобы мы ее ели.

– А ты представь, что ей захотелось это сделать. Как ты думаешь, за сколько дней она сможет добраться до конца Долины?

– Да она за всю жизнь туда не доберется! Даже за две или три жизни!

– Вот и мы, как те улитки, еще не так давно только до ближайших звезд долететь могли. Сейчас мы можем летать в сотни и даже в тысячи раз дальше. Но даже и там края космоса мы не увидели. Сколько не смотрели, вдали были звезды, звезды и звезды. Потому и считаем, что он бесконечный, наш космос. По крайней мере – для нас самих.

– А звезд в космосе много?

– Их гораздо больше, чем травинок в твоей Долине. Больше, чем песчинок на берегах Речки.

– Разве так много? Не может такого быть! В небе я их столько не видел. Да и зачем Небесному Отцу так много светильников? Ведь тех, которые зажигает красавица Лу и которые каждую ночь светят на нашем небе, вполне достаточно для освещения его небесной дороги.

– Ах, Гор, Гор! Твой Небесный Отец – такая же звездочка, как и миллионы других. Не обижайся, пожалуйства. Ведь наш Таурас – тоже обыкновенная звездочка, каких много. И твоя Мать тоже не единственная в мире. У вашего Небесного Отца есть аж одиннадцать детей. Когда-то было двенадцать. Ваша Мать – только одна из его дочерей.

– А куда же делась та, двенадцатая?

– Ты помнишь, как мы взрывали скалы, когда надо было закрыть проход в вашу Долину?

– Помню, конечно! Ведь это не так давно было.

– Вот примерно так и взорвалась двенадцатая планета вашей системы. Вернее, не двенадцатая. Она была шестой, если считать от Небесного Отца. Не спрашивай меня, почему она взорвалась. Об этом не знаем даже мы, жители Торы. Наши ученые видели этот взрыв. Но его причины нам неизвестны. Только один, очень маленький, осколок этой планеты врезался в тело вашей Матери. Ты ведь помнишь, когда упала первая в твоей жизни звезда?

– Очень хорошо помню.

– Так вот, это и был осколок этой планеты. Он с огромной скоростью врезался в тело Матери, и от этого произошел такой мощный взрыв.

– Осколок, или вся планета?

– Осколок, Гор! Только маленький осколок. Если бы он был побольше, или если бы этих осколков было несколько, то они могли бы разорвать вашу Мать на куски. И ее бы уже не было. К счастью, этого не случилось. Та планета разлетелась во все стороны. Даже теперь между орбитами пятой и шестой планет системи, именно там, где была она, летають десятки тысяч ее осколков. Теперь они сформировались в целый пояс астероидов. И нет никакой гарантии, что со временем некоторые из них не будут падать на другие планеты.

Слушать о взорвавшейся планете Гору почему-то было неинтересно. Потому он и решил сменить тему разговора.

– А что, у вашей Торы тоже есть браться и сестры?

– Есть, Гор. В системе нашего Таураса есть десять планет. Но разумная жизнь существует только на Торе.

– А почему жизни нет на других?

– Потому, что там или слишком жарко, или слишком холодно. Там не может существовать ничто живое. Наши люди работают на этих планетах. Но только в скафандрах.

Все эти сведения были выше понимания Гора. Он ничего не ответил на те слова Эолы. Но так же, как он не желал верить в какую-то бесконечность, точно так же он не верил в то, что его Небесный Отец не единственный в космосе. Не верилось ему и в то, что его Мать не единственная в мире.

У него был один-единственный Небесный Отец, которого он, как и все другие дети Племени, считал центром своей собственной Вселенной. И Мать у него была одна-единственная. Других он признавать не хотел. Ну, разве что у Эолы есть еще одна такая Мать, которая почему-то называется таким чудным именем Тора. Ведь должна же у Эолы бать своя Мать. Иначе откуда бы она прилетела? На Матери таких точно нет.

Гору приятно было слушать эту симпатичную самку. Его непонятно волновал ее голос, ее запах. Он в любое мгновение готов был сорваться на ноги и бежать хоть в самый дальний конец Долины, чтобы выполнить любое ее желание. Но верить во все ее рассказы он не мог. Не то, чтобы не хотел. Просто не мог. Хотя прекрасно понимал, что Эоле просто незачем было говорить ему неправду.

А дождь все шел и шел. Небесный Отец, казалось, и не думает сегодня показывать миру Матери свой ясный лик. Гору уже надоело сидеть в пещере. Если бы не Эола, то он и под дождем пошел бы куда-то. Только бы не торчать камнем на одном месте. Но не будет же он предлагать ей такую мокрую прогулку! Еще обидится! К звезде тоже ити не хотелось.

У Гора был небольшой запас сушеного мяса и плодов. Ими они и пообедали, и поужинали. И спали они той ночью на одеяле в Горовой пещере. Вернее, на одеяле спала Эола. Гор еще и укрыл ее им, так как оно была довольно широким. Сам же он прижался к завернутой в одеяло Эоле и ему всю ночь снились самые удивительные в его жизни сны…

На следующее утро, будто опомнившись, Небесный Отец безжалостно разогнал все тучи. Небо над Долиной снова стало чистым и ясным.

Гор проснулся первым. Хотя ему и не терпелось побыстрее отправиться в новое путешествие, он никак не мог осмелиться разбудить Эолу. Она так мило улыбалась во сне. А ему было так приятно смотреть на нее и думать, что здесь они только вдвоем и что никто им больше не нужен…

Он никак не мог понять, почему это так. Почему ни одна самка из Племени не нравилась ему так, как эта жительница далекой звезды? Почему только возле нее так ускоренно бьется его сердце? Почему для нее хочется сделать все на свете? Даже полететь с ней на Тору, что Эола ему предлагала неоднократно.

Гор даже намного аккуратней стал после знакомства с Эолой. Раньше в его волосах и в бороде всегда можно было увидеть и сухие стебли травы, и звездочки репейника, и другой мусор, которого всегда немало было в Долине. Но теперь все это осталось в прошлом. Теперь он всегда старался быть аккуратным и опрятным, чем выгодно стал отличаться от других детей Племени, с которыми он теперь и общался совсем мало. Его пышную бороду и длинные волосы на голове Эола аккуратно пообрезала и причесала, и теперь Гор сам следил за тем, чтобы нравиться этой удивительной незнакомке.

Эола проснулась и улыбнулась Гору.

– Ой, как хорошо мне спалось в твоей пещере! Будто дома у мамы! – она с явным удовольствием потянулась и шутя обняла Гора, поцеловав его в ухо. – Побежали к звездолету! Может, полетим куда-то!..

Услышав о возможном новом путешествии, Гор аж встрепенулся от радости. Ведь он думал, что после происшествия в лесу пришельцам уже не захочется бродить по телу Матери и сильно грустил по этому поводу. Даже все волшебство минувшей ночи мгновенно выветрилась из его головы. Но он вовсе не жалел о том. Новое путешествие – это же просто замечательно! Даже не позавтракав, он готов был бежать к гравилету и лететь, лететь, лететь на этой чудесной машине как можно дальше. Только бы увидеть что-то новое и интересное.

Ну, что вы хотите от дикаря? Дикаря, которому очень хотелось хотя бы чуточку приблизиться к представителям более развитой цивилизации. Ведь по сути своей он все еще оставался таким, каким он был всегда.

Нельзя, только родившись, сразу же стать взрослым. Нет никакой возможности водночасье перемахнуть через целые эпохи, узнав о том, что на свете существуют люди, которые намного умнее тебя. И ни плазмач здесь не поможет, ни гравилет. Все достижения человечества за тысячелетия его цивилизации должны быть заложены в генах. Только тогда какой-то отдельный индивидуум может претендовать на принадлежность к этой цивилизации.

А в Горовых генах в самом примитивном виде была заложена информация только о путях его родного Племени по телу Матери. И не более того. Но и здесь, в основном, преобладали вродженные инстинкты, а не осознанная необходимость того или иного поведения в каждой конкретной ситуации. Одно только природное любопытство Гора и выработанная им на протяжение ряда лет настойчивость в достижении поставленной цели выработали в нем такие черты характера, какими умело пользовалась Эола, пытаясь поднять его как можно выше из мрака варварства. Во многих случаях ее эксперименты были удачными. Но иногда она ни на йоту не могла сдвинуться с места. И ни одна теория тогда не подходила для объяснения неадекватной реакции Гора на то или иное предложение.

Эола пыталась всяческими способами развить умственные способности этого симпатичного ей дикаря. Многого ей удалось достичь в выполнении этого сверхсложного задания. Но на некоторые ее предложения Гор не реагировал вовсе или отвечал ей просто и коротко: «Не хочу!»

Но изучив Гора достаточно хорошо, Эола сделала для себя очень важный вывод. Поощряя отдельные его стремления и пожелания, она постепенно может расширять спектр своего влияния на него. Для этого надо все время заинтересовывать его чем-то новым и, в первую очередь, таким, что могло быть полезным для самого Гора. Ведь взял же он в руки плазмач, когда они попали в экстремальную ситуацию! Взял! Значит, сделает и еще что-то, если его не принуждать к тому, а медленно и ненавязчиво подводить к пониманию необходимости того или иного действия.

Так она и решила поступать в дальнейшем. А если ему так нравятся полеты на гравилете, то почему бы и не помочь ему? Пусть летает! От того только польза будет. К тому же, ей и самой было приятно постоянко быть рядом с Гором, в чем она с каждым разом убеждалась все больше и больше.

 

Глава 10. Плосколицые

В этот раз полетели на восток. Полетели впервые. Потому Гор с особенным нетерпением осматривал все вокруг, надеясь наконец-то увидеть ту таинственную пещеру, из которой Отец каждое утро выходит на свою небесную дорогу. Но, как ни присматривался Гор, это ему никак не удавалось. Не было этой пещеры нигде…

Обиженный неудачей, Гор пожаловался Эоле. Но он никак не мог понять, почему она стала смеяться. Ему не хотелось верить в то, что его Мать круглая, будто обточенный со всех сторон речной водой камешек. Никак не верилось в то, что его Небесный Отец никогда не отдыхает в какой-то таинственной пещере. Не мог он поверить и в то, что не Отец ходито по своим неизменным небесным дорогам, а именно она, Мать, летает в каком-то там пространстве вокруг него и потому всем кажется, что это он куда-то спешит, а не Мать-земля.

Нет! В это Гор не поверит никогда! Ведь он сам, своими собственными глазами, столько раз видел, что именно Небесный Отец величаво выплывает из своего неведомого укрытия и неспешно проходит по своим таинственным дорогам, согревая своих детей и лаская тело Матери своими лучами. Пусть эти дороги очень высоко! Пусть они недостижимы для него и других детей Племени, но это дороги Небесного Отца, и ни во что иное он не поверит никогда! Гор даже обиделся на Эолу за такое принебрежительное отношение к Небесному Отцу и очень удивлялся тому, что сам Отец может позволить ей говорить о таком.

Именно из-за такой неопределенности в этом важном для него вопросе Гор и был таким невнимательным в том полете. Как никогда прежде, он почему-то ни разу не заметил на земле ничего интересного. Он ни на что не смог обратить внимание Брука, в нужном направлении направляя его видеокамеру. Это очень удивило Брука, который теперь сам вынужден был утраивать свое внимание в поисках интересных сюжетов для съемки. Как ни странно, но отличных сюжетов в тот день было более чем достаточно. Но ни Бруку, ни даже Эоле так и не удалось отвлечь Гора от его невеселых мыслей.

В одном месте они довольно долго наблюдали за самым настоящим саблезубым тигром. Это была настоящая гроза животного мира. Он не признавал ни одного противника и мог вступить в бой с любым врагом, даже с тем, который был намного сильне его самого.

Брук аж танцевал от радости, когда ему удалось полностью снять бой этого хищника с тиранозавром. Ужасающий когда-то Гора Большой Хар, который был в несколько раз больше и мощнее своего противника, никак не мог справиться с этим чрезвычайно ловким охотником. Сначала он пытался нападать на тигра. Но, как ни странно, ни огромная зубастая пасть, ни ужасающие когти хищника, ни его мощный хвост, казалось, ни разу даже не коснулись тела саблезубого. Со временем Большой Хар даже вынужден был перейти к обороне. А потом даже начал искать пути отступления, постоянно оглядываясь назад и постепенно отступая от противника. Именно тогда, когда он в очередной раз оглянулся, тигр-махайрод молниеносно бросился к его горлу и тут же разорвал его, почти отделив голову от тела.

Видел и снимал Брук в тот день и настоящих брахеозавров, и необычных птиц, и похожих на крокодилов, но во много раз превышающих их по размерам, чудовищь. Им часто попадались удивительные деревья. В кронах одних из них разве что тучи могли бы гнездиться. А другие, совсем низкие и приземистые, были такими толстыми, что даже десятки людей, взявшись за руки, не смогли бы обхватить их. Одни из них были покрыты чрезвычайно красивыми цветами. Каждое из таких деревьев казалось огромным, пышным букетом. А еще на некоторых ветки обламывались под весом плодов. Под ними всегда можно было увидеть и травоядных, лакомящихся этими плодами, и хищников, охотившихся на лакомок. Изредка попадались реки и озера, ласкающие глаза своей дивной красотой. Рядом с ними всегда можно было увидеть каких-то интересных животных.

Эоле надаело летать, и она предложила приземлиться на лесной поляне и спокойно пообедать на твердой земле. Этот лес не был таким густым и сумрачным, как тот, где несколько дней назад они встретились с такими опасными пресмыкающимися и где только своевременное вмешательство Гора спасло их от неминуемой гибели. Здесь деревья стояли достаточно редко и далеко одно от другого. В таком месте, как ей казалось, какому-то большому хищнику трудно было бы найти место для засады и успешной охоты. Именно на эту поляну Эола и направила свой гравилет.

В лесу было уютно и прохладно. Солнечные лучи почти во всех местах пронизывали его до самой земли. Возможно, потому лес казался таким радостным и торжественным. Даже не верилось, что в таком чудесном уголке природы где-то может притаиться опасность.

И Эоле, и Бруку лес очень понравился. Один только Гор почему-то оставался хмурым, задумчивым и совсем не похожим на самого себя. Он все еще продолжал обдумывать услышанное от Эолы, и ему почему-то казалось, будто в душе у него что-то надломилось, что-то перевернулось и что тепер он стал совсем другим, не похожим на того Гора, который беззаботно бегал по своей Долине, не сомневаясь в справедливости выработанных всей жизнью Племени убеждений о настоящей сущности с самого детства окружающего его мира.

Гор хорошо осознавал то, что все, о чем ему рассказывала Эола и другие пришельцы, может быть правдой. Он хорошо понимал и то, что им нет никакого смысла обманывать его. Ведь они никогда не насмехались над дикарем-Гором и ничем не выдавали своего истинного превосходства над ним. Скорее наоборот. Они всегда вели себя с ним, как с равным себе, и он даже своим примитивным умом и более развитой интуицией чувствовал это. Но как смириться с тем, что, оказывается, в корне неверны все его верования и убеждения? Ведь они вдалбливались в его голову с раннего детства. Как поверить в то, что все дети Племени были неправы и что только эти двое пришельцев действительно знают истину о Матери и о Небесном Отце?

Вот какие сомнения роились в голове у Гора, когда они вышли из гравилета и ступили на землю этого симпатичного леса.

А лес действительно был красивым. Он рос в гористой местности, соревнуясь с горами и отдельно стоящими скалами своей первозданной красотой и высотой своих деревьев. То сами деревья поднимались над громадами камней, то отдельные кручи врезались вершинами в облака, гордовито посматривая на ютившиеся где-то у их подножий деревья. Многочисленные ручьи и речушки весело спешили куда-то, падая на землю леса с высоких скал и порой теряясь в лесных просторах. В верховьях деревьев весело щебетали пернатые, а в кустах, тут и там, сновали антилопы, олени и лани.

Казалось, что хищниками здесь и не пахло. Но такого просто не могло быть. Потому путешественники не выпускали из рук своих плазмачей. Даже Брук на некоторое время отложил в сторону свою камеру и настороженно посматривал по сторонам, пытаясь своевременно заметить першые признаки любой опасности. Только Гор казался вовсе не озабоченным окружающей его неизвестностью. Настолько сильно поразили его полученные от Эолы сведения.

В этот раз он был невнимательным, как никогда. Возможно, гнездившиеся в нем вековые инстинкты не подсказывали ему о наличии опасности? А, может, на то была какая-то другая причина? Но именно сегодня Гор из чрезвычайно осторожного и здавомыслящего человека вдруг превратился в очень беспечного и равнодушного путешественника. Будто это не он добровольно взял на себя обязанности по защите Эолы от опасностей, так часто подстерегающих их на теле Матери.

В первую очередь исследователи решили пообедать, удобно устроившись прямо на земле возле капсулы гравилета. Но не успели они пережевать первые куски поджаренного мяса, как в Горово плечо с противным свистом воткнулась длинная и довольно толстая деревянная стрела.

Вовсе не от боли, не от силы удара, а, скорее всего, от неожиданности Гор повалился на бок и с испугом начал рассматриваться по сторонам, иногда искоса зыркая на неизвестный предмет, так больно укусивший его в плечо.

Вокруг никого не было видно. Но ведь кто-то ужалил его так больно! Где он прячется, этот неизвестный враг, который боится открыто выйти на бой с ним, Гором?

Эола с Бруком сразу же схватились за свои плазмачи, готовые в любой момент выпустить на волю заключенные в них силы. Но нигде не было видно никого, кто мог бы нанести такой коварный удар. А метать молнии прямо в белый свет они не считали необходимым. Потому продолжали настороженно присматриваться и прислушиваться к окружающему их лесу.

– Это не зверь, – кривясь от боли, молвив Гор. – Это сделал человек, но человек этот – не из нашего Племени. Нам не ведомы такие короткие и острые копья. Это кто-то другой. Тот, о котором мы ничего не знаем.

– Конечно, это кто-то другой, – продолжая вглядываться в чащу подлеска, ответил ему Брук. – Ведь мы находимся очень далеко от вашей Долины. Никто из детей Племени даже за всю свою жизнь пешком не смог бы одолеть такое расстояние.

В это время за ближайшими деревьями мелькнуло несколько человеческих силуэтов.

– Не стреляйте! – закричала к незнакомцам Эола. – Мы не причиним вам зла! Мы пришли с миром!

Вряд ли лесовики поняли хоть что-то из ее речи. Но стрелы в сторону путешественников больше не летели. Это уже было что-то! Это было похоже на маленькую победу. На какое-то эфемерное равновесие, которое могло бы быть установлено между обоими сторонами. И это зыбкое равновесие надо было поддержать во что бы то ни стало. Не испугав при этом самих аборигенов и не сделав что-то во вред себе.

Пока Эола упражнялась в ведении переговоров с невидимыми противниками, Брук довольно легко вытащил стрелу из Горового плеча, обработал рану каким-то раствором и хорошо перевязал ее. Хотя Гор и чувствовал некоторое неудобство от того, что на его теле появилась новая шкура, но боль в плече постепенно начало утихать. Он понял полезность этой новой шкуры и на некоторое время просто смирился с ее существованием.

А Эола продолжала вести свои односторонние переговоры, в основном пользуясь языком Племени и утешаясь хотя бы тем, что поведение лесовиков стало менее воинственным.

То ли люди за деревьями действительно поняли что-то из сказанного ею, то ли их просто поразило то, что незнакомцы не предприняли никаких попыток дать им отпор. Они начали более уверенно выглядывать из-за деревьев. Некоторые из них даже осмелели настолько, что решились выйти на поляну, готовые в любой момент поразить пришельцев своими стрелами или со всех ног броситься бежать под защиту деревьев.

Эола призывно помахала рукой. Два аборигена, скрадываясь и постоянно пригибаясь чуть ли не до самой земли, оглядываясь на своих товарищей, начали осторожно приближаться к страным незнакомцам. К людям, которые будто прямо с неба свалились на их лес.

За этими двумя несмело двинулись и все остальные. Эола предостерегающе подняла руку, показывая, что присутствие их всех на этих переговорах пока нежелательно. Но хозяева явно почувствовали свое численное превосходство. Они перестали обращать внимание на предостерегающие жесты этой удивительной самки. Тогда Брук, направив свой плазмач на дерево в противоположной стороне поляны, выпустил свою молнию. Перерезанное пополам, дерево с шумом и треском упало на землю, ломая все на своем последнем пути.

Аборигены в ужасе закричали и почти все попадали на землю, закрыв головы руками. Даже те, кто остался стоять, уронили из рук свои луки и теперь практически были безоружными. Они были настолько поражены демонстрацией мощи оружия пришельцев, что теперь ни о каком нападении на них не могло быть и речи.

Эола снова жестом пригласила двух ближайших от нее местных жителей подойти к ней. Эти жесты теперь были настолько властными, что несчастные дикари не посмели противиться ее воле. Они медленно подходили к пришельцам, боясь и слишком близько приближаться к ним, и повернуться спиной и бежать от них со всех ног. Каким бы ограниченным не был их разум, но они отлично поняли, что с небесным огнем в руках этих незнакомцев шутить не стоит.

Кожа у этих людей была намного светлее чем у Гора. Ростом они были пониже его. А на головах у них были рыжие волосы. Их лица были как бы сплющенными, скуластыми, с маленькими носами и большими ушами. Гор таких и пятерых сразу мог бы одолеть. Он был сердит на туземцев за причиненную ему боль. Но не имея возможности отомстить им, так как Брук запретил ему это делать, он мысленно назвал лесовиков пласколицыми и молча радовался тому, что дети его Племени выглядят гораздо красивее их.

Тем временем двое плосколицых подошли к Эоле. Остановившись в нескольких шагах от нее, они молча упали на колени и в глубоком поклоне склонили свои головы до самой земли. Этим они признали свою покорность воле посланцев неба. В отличие от почти полностью обнаженного Гора, у этих людей талии были плотно обтянуны шкурами каких-то животных, свисающими до самых колен. У каждого из них, в переброшенных через плечо кожаных чехлах, было по несколько стрел. Луки свои они оставили в лесу.

Тронутая такой покорностью аборигенов, Эола подошла к ним и предложила им подняться.

– Встаньте! И никогда больше не направляйте свое оружие против человека!

Как ни странно, но речь плосколицых была чем-то похожа на язык Племени Гора. Потому все они достаточно быстро достигли определенного понимания между собой. Помогли и личные знания и опыт Эолы как космолингвиста. Она значительно быстрее Брука и Гора угадывала значение неизвестных им слов и уже через некоторое время смогла почти на равных общаться с хозяевами этого леса.

Но хозяевами ли они здесь были? Ой, скорее всего, что нет! Настоящим хозяином этих мест был Безжалостный Гар, в описании которого Эола узнала грозного саблезубого тигра. По словам плосколицых, он был если не самым сильным, то, во всяком случае, самым ловким из всех охотников леса. Потому во всех битвах с ними он всегда выходил победителем. Всю жизнь плосколицые вынуждены прятаться от него и всю жизнь он неумолимо преследует их. Даже острыми стрелами очень трудно было напугать его. А чтобы убить – то о таком оставалось только мечтать.

Живут плосколицые в глубоких пещерах, где они прячутся от непогоды и пережидают время, когда Безжалостный Гар выходит на охоту и бродит возле их жилищь. Только огонь может сдержать его. Потому плосколицые должны постоянно жечь костры возле входов в свои пещеры, чтобы этот страшный хищник не мог достать их. В лесу жили и другие большие охотники, от которых постоянно приходилось убегать плосколицым. Но самым страшным для них всегда был Безжалостный Гар.

Поки Эола разговаривала с представителями плосколицых, все другие дети этого лесного Племени внимательно наблюдали как за пришельцями, так и за тем, как их представители разговаривают с ними. Одним из двоих парламентеров был вождь племени Кар. Он выгодно отличался от Бира тем, что сам лично водил своих охотников на охоту и никогда не прятался за их спинами от опасностей. Вот и теперь он первым решился подойти к незнакомцам, владеющим таким грозным оружием, и первым заговорил с ними. Другим участником переговоров был друг детства вождя Гор…

У Гора из Долины чуть глаза из орбит не вылезди от удивления, когда он узнал, что еще кто-то, живущий так далеко от Большой Долины, может иметь такое же как у него имя. Да такого просто не может быть! В Племени ни у кого не было одинаковых имен. Хотя их и трудно было выдумывать, но дети Племени всегда старались делать так, чтобы их имена не повторялись. Разве что имена умерших когда-то могли дать какому-то мальчику или девочке. Но среди живых детей Племени никогда не встречались люди с одинаковыми именами.

Так как Эола была полностью занята налаживанием контакта с представителями другого Племени, то Горово неудовольствие вынужден был развеивать Брук. Обняв его за здоровое плечо, он прошептал ему на ухо:

– Не удивляйся и не сердись на лесовика, Гор! Ведь не он виновен в том, что ему дали такое же имя, как у тебя. Он живет в совсем другом Племени, где действуют совсем иные обычаи и где, возможно, имена дают не так как у вас. У нас, на Торе, так принято, что имена могут повторяться много-много раз и потому у нас есть очень много и Бруков, и Визимов, и даже Эол. Потому очень много людей живут с одинаковыми именами и часто при этом даже бывают добрыми друзьями. Никто и никогда не ссорится из-за похожести своих имен. И вы, в своем Племени, тоже когда-то будете называть разных детей одинаковыми именами. Ведь с ростом численности Племени вам все трудне и труднее будет выдумывать новые имена.

Гору и верилось, и не верилось в то, о чем ему рассказывал Брук. Как? Эола не единственная на Торе? Верить в это ему почему-то не хотелось. Но ведь торианцы никогда так зло не шутили над ним. За все время общения с ними Гор уже давно убедился в том, что пришельцам во всем можно верить. Теперь он даже более спокойно воспринял бы то, что их Мать круглая и что она летает в пространстве вокруг Небесного Отца. В это было трудно поверить, но он поверил. Потому прийдется смириться и с этим. Что же, если среди плосколицых тоже есть Гор, то пусть себе будет. Не убивать же его за это… А если правда то, что на Торе есть много Эол, то эта все равно самая лучшая!

Тем временем Эола уже успела договориться с вождем Каром о посещении его Племени. Там пришельцам был обещан самый лучший прием и уважение. Кар позвал всех своих соплеменников, и они, все еще с некоторым страхом и предосторожностью, тоже приблизились к пришельцам. Обычаи этого Племени были довольно жестокими. В соответствии с ними поднявший оружие не на охоте и не в защиту Племени, предавался смерти.

Вождь подвел к Гору того несчастного, который ранил его, и сказал, что он может убить своего обидчика. Но Гору это не понравилось. Зачем? Если он в свое время не убил Бира, то для чего ему убивать этого незнакомца? Ведь он тоже не виновен в том, что он дикарь. Возможно, что и сам Гор в подобной ситуации поступил бы так же. Что же касается его ранения, то что же? Ведь могло быть и гораздо хуже. А так, рана уже не болит и, как ни странно, даже наложенная Бруком новая шкура не слишком беспокоит его. Можно терпеть. Тем более, что эта новая шкура сумела так быстро унять боль. Что же касается этого плосколицего, – пусть живет! Только в следующий раз пусть не стреляет в людей, которые не причинили ему зла.

Такому благородному решению Гора плосколицые чрезвычайно обрадовались. Обреченный на смерть сначала не поверил в то, что ему дарована жизнь. Но когда значение решения Гора дошло до его сознания, то он и слова не мог вымолвить от волнения. Но он сделал то, что мало кто из дикарей мог бы себе позволить. Он протянул Гору свой лук и стрелы.

В любом Племени отдать свое оружие другому значило признать его лучшим другом. Ведь оружие было самым главным в их жизни. Дети Племени расставались с ним разве что после смерти. Гор еще хорошо не осознал, что это за оружие, но принял его с благодарностью. В порыве радости он обнял лесовика и потерся своим носом о его нос.

Эола была так растрогана поступком Гора, что порывчасто обняла своего любимца и пылко поцеловала его в щеку.

– Я рада за тебя, Гор! Думаю, что ты и в дальнейшем будешь поступать так же благоразумно и что мне никогда не будет стыдно за тебя.

Вождь плосколицых приказал двигаться в направлении пещер Племени. Эола включила радиомаяк гравилета и установила его защиту на полную мощность. Мало ли что может случиться во время их отсутствия. Гравилет должен ждать их в полной исправности и готовности перенести их в Большую Долину, к звездолету.

Через некоторое время над поляной неожиданно раздался грозный рев какого-то зверя. Все плосколицые задрожали от ужаса, не зная, куда спрятаться от своего извечного врага. Они не бросились к ближайшим деревьям только потому, что не знали, где прячется Безжалостный Гар. Предательское эхо многократно повторяло его рычание. Казалось, что он со всех сторон окружил поляну и спасения от него теперь не будет.

Брук приказал всем собраться в центре поляны. Но его мало кто слушался. Плосколицые, кто где стоял, просто попадали на землю и закрыли головы руками. На силу своих луков они не надеялись.

Тогда Брук с Эолой стали спиной друг к другу и направили свои плазмачи на лес, готовые в любой момент стрелять в невидимого пока врага. Гор тоже был очень напуган грозным рычанием неведомого охотника. Но время пребывания рядом с представителями Торы явно пошел ему на пользу. Теперь он не упал на землю, как все плосколицые. Он только крепче сжал в руках свой плазмач и тоже стал присматриваться к окружающим деревьям.

Страшный махайрод не вынудил себя долго ждать. Он явно не спешил. Ведь большинство его жертв покорно лежали на земле, и за ними не нужно было гнаться. Он спокойно вышел на поляну и остановился, внимательно осматривая ее и будто оценивая силы противника.

– Подождите стрелять! – тихо прошептал Брук, откладывая плазмач и включая свою видеокамеру. – Я его немножко поснимаю.

Гор был сильно удивлен таким хладнокровием торианца. Но, будучи уверенным в том, что небесный огонь из плазмача в любой момент может поразить этого грозного врага, он послушался Брука и теперь только посматривал по сторонам в поисках напарника этого охотника.

Тигр еще раз угрожающе рыкнул и медленно стал приближаться к людям.

– Кончай, Брук! – тихо промолвила брату Эола. – Он в любой момент может броситься на нас. Я стреляю!

В это время саблезубый припал на все четыре лапы, готовый мощной пружиной взлететь над землей и с неимоверной силой упасть на одну из своих жертв. Но в тот же миг в его оскаленную пасть впился луч огня, который сразу же разрезал зверя пополам. Он даже в последний раз зарычать не успел.

– Все! Можете подниматься! Нет уже вашего Гара.

Но плосколицые продолжали лежать на земле, не смея поднять свои головы и посмотреть по сторонам. Только через некоторое время отдельные из них, не слыша смертоносного для них рычания, решились поднять головы и осмотреться. Невдалеке от них вместо одного Безжалостного Гара лежало даже два. Но они почему-то не рычали и, вроде бы, не собирались бросаться на них.

– Вставайте! Его уже можно не бояться!

С этими словами Брук спокойно подошел к тому, кто еще так недавно был страшным убийцей и молча уселся на останки его головы, одновременно любуясь испорченной шкурой и удивляясь величине клыков этого хищника.

Только после этого плосколицые поверили в смерть своего неумолимого врага и медленно стали вставать с земли, все еще не веря в такое неожиданное спасение. Но когда они настолько осмелели, что смогли сами подойти и пнуть ногами тело ненависного Гара, то аж листва на деревьях затрепетала от их радостных криков. Они просто не знали, как выразить свою благодарность пришельцам за спасение жизни и за уничтожение их врага. Потому и выражали эту благодарность своим восторженным криком.

А Брук никак не мог успокоиться и опять взялся за свою камеру. Остерегаясь новой вспышки испуга плосколицых, он сначала направил ее на мертвое животное. Потом перевел на ближайшие деревья. А уже после этого начал снимать лесовиков, которые уже успели немного оправиться от пережитого ужаса и хоть чуточку успокоиться. Теперь они заинтересованно наблюдали за манипуляциями пришельца, не имея ни малейшего представления о том, чем именно он занимается.

– Ну, так мы идем в ваше селение, или приглашение уже не действует?

Спокойный тон Эолы просто поразительно повлиял на плосколицых. Возбужденно переговариваясь, они двинулись в сторону пещер своего Племени. Впереди всех важно ступал вождь Кар. Рядом с ним шагали Брук и Эола. Прикрывать этот переход охотников поручили Гору, который чрезвычайно гордился этим поручением. Он всю дорогу, насколько они могли понять друг друга, рассказывал другому Гору и своему новому другу Ваву и о Большой Долине, и о своем Племени, и о пришельцах из далекой звезды. Впрочем, и внимательно следить за окружающем их миром Гор теперь не забывал.

 

Глава 11. Гнев Матери

Плосколицые жили в довольно удобных пещерах возле красивой реки. Эти пещеры были глубокими, сухими и довольно уютными. В них не проникали дождевые воды, и люди могли спокойно отдыхать в них, удобно устроившись в небольших гнездышках, вымощенных сухой травой. Племя уже давно жило в долине этой реки, которая давала им и воду, и рыбу. К тому же, она хоть в какой-то степени защищала их от хищников, живущих на противоположном берегу. Река была достаточно широкой. Преодолеть ее могли только гигантские черепахи, которые не прочь были полакомиться кем-то из людей. Но даже им было трудновато ползать по крутым склонам. До пещер Племени они практически не добирались.

Как и дети Горового Племени, плосколицые остерегались Крылатого Кара, которого они называли Гавва. Но с ним они научились бороться и даже иногда побеждать его при помощи своих луков и острых стрел. Аж троих Гавв убили они за время, когда вождем Племени стал Кар. Изредка им приходилось спасаться от тиранозавров, которых они называли Гуррами. Но ужасные Гурры не так уж часто появлялись в этих лесах. Потому что здесь были охотничьи угодья куда более страшного хищника – ужасного Безжалостного Гара или саблезубого тигра-махайрода.

Ни один охотник Племени не мог бы точно сказать, сколько этих Гаров проживает вблизи ихних пещер. Их настолько боялись, что лишь услышав где-то злобное рычание хотя бы одного из них, люди сразу же старались залезть поглубже под землю и переждать там, пока эта напасть не уберется прочь. Только ветки в костры свои постоянно подбрасывали.

Как ни странно, но Безжалостные Гары не выносили огня. Они всегда старались обходить его стороной. Этим и пользовалось Племя. Только в огне было их спасение.

Но тигры не всегда выдавали себя своим голосом. Потому плосколицые, не будучи своевременно предупреждены о приближении Безжалостного Гара, довольно часто становились его добычей. Любой махайрод мог так неслышно подкрасться к ним, что, даже когда их было много, они терпели поражение за поражением. Только высокая рождаемость поддерживала необходимый баланс в Племени и давала ему возможность вообще не исчезнуть с тела Матери.

Землю, как и в Племени Гора, плосколицые тоже называли Матерью. А вот Небесного Отца они своим отцом не считали. Отцом у них был старый-престарый дуб, от которого, в чем они были убеждены, и произошло Племя. Небесного Отца они называли Светилом. Они были ему благодарны тогда, когда он согревал их, и сердились на него в те времена, когда он совсем низко поднимался над телом Матери и никого не согревал.

Тогда на Племя налетали кусючие белые мухи, от которых приходилось с головой заворачиваться в шкуры убитых животных и отсиживаться в пещерах, постоянно поддерживая живой огонь и согреваясь возле него. Во времена белых мух самцам Племени очень редко удавалось добыть какую-то дичь. Потому страшный голод довольно часто был настоящим хозяином пещер. Правда, дети этого Племени научились в дыму своих костров высушивать мясо убитых животных и таким образом они имели возможность сделать хоть какой-то запас еды. Но чаще бывало так, что во времена Светила люди наедались досыта, а при белых мухах, в основном, голодали.

И Эоле, и Бруку было очень интересно наблюдать за жизнью этого нового для них Племени. Гор тоже не против был пообщаться с новыми для него людьми и научиться у них тому, чего в его родном Племени еще не знали. Например – делать луки и стрелять из них.

Теперь как раз наступили времена Светила и потому еды у плосколицых было вдоволь. Пришельцев накормили вкусным, хорошо прожаренным мясом и дали запить его освежающим соком каких-то неведомых Гору плодов. Для них отвели удобное место в одной из пещер, где пришельцы могли бы жить, сколько им вздумается, и чувствовать себя как дома.

Решив остаться в новом для них Племени на некоторое время, Эола сообщила об этом на базу и попросила не волноваться за них.

После обеда вождь Кар собрал в своей пещере самих ловких охотников Племени и уже этот племенной совет обратился к пришельцам с просьбой об истреблении ихних злейших врагов – Безжалостных Гаров. Это дало бы возможность им жить более спокойно и заботиться о благополучии Племени, а не только о его защите от врагов. Просьба была довольно хитрой, но не лишенной рационального зерна. Вождь заботился о своем Племени и по-своему был прав.

Ни Брук, ни, тем более, Эола не были сторонниками таких радикальних действий. Но они хорошо понимали, что с такими страшными соседями Племя действительно может погибнуть. Потому и согласились выполнить просьбу уважаемых людей Племени.

Охотники сразу повеселели и бросились танцевать какой-то чудной танец вокруг костра, размахивая своими луками и выкрикивая непонятные слова. Скорее всего, это был какой-то охотничий танец, за которым с особенным интересом наблюдал Гор. В его родном Племени не танцевал никто. Весь процесс этого удивительного танца был для него так же непонятен и таинственен, как и разные дивные вещи пришельцев из далекой звезды.

Эола с Бруком вели себя совсем непринужденно. Будто вовсе не были удивлены этим необычным зрелищем. Эола даже слегка притопывала ногой, стараясь попасть в такт танца, и тихонько хлопала в ладошки. А Брук снова полностью отдался своей видеокамере и снимал этот удивительный танец. Еще и выкриками своими поощрял участников к продолжению.

Охота началась рано утром. Было решено, что все самки и дети останутся в своих пещерах и будут постоянно поддерживать огонь в кострах. Чтобы обозлившиеся махайроды не смогли напасть на них. Тем временем все самцы Племени во главе с пришельцами начнут прочесывать лес в поисках врага. Растянувшись в широкую цепь, в которой Эола была в центре, а Брук и Гор – по краям, охотники двинулись в поиск. При этом все плосколицые должны были громко и непрерывно кричать, чтобы спровоцировать саблезубых заблаговременно выявить себя своим недовольным рычанием.

Случилось именно так, как и предвидел Брук. Не успело еще это крикливое воинство пройти расстояние, равное нескольким полетам стрелы, как за деревьями прямо перед ними раздался грозный рев тигра. Плосколицые сразу же упали на землю от страха, а Эола, только увидев огромное животное, сразу же поразила его смертоносным лучем. На одного хозяина леса стало меньше.

Брук очень рассердился на плосколицых из-за их трусости. Он даже пообещал Кару оставить Племя вместе с его Кровожадными Гарами, если они еще хоть раз попробуют упасть на землю перед лицом опасности. Это подействовало. При выявлении следующего саблезубого большая половина охотников Племени, хотя они и дрожали, как осиновые листья, но все же остались на ногах. А некоторые из них даже продолжали орать, будто подбадривая себя своим криком. Вполне возможно, что они кричали только от страха. Но это уже было маленькой победой. Победой не сталько над врагом, сколько над собственным страхом. А такие победы даються куда труднее.

К вечеру было уничтожено еще пять тигров и два их выводка. Бруку было очень жалко жечь этих, еще совсем беззащитных «котят». Но все хорошо понимали, что через некоторое время они стали бы такими же обжорливыми и беспощадными хищниками, как и их родители, и что они сами тогда уже не пожалели бы никого.

В ближайших от Племени лесах тигров не стало.

Вечером танцевало и веселилось все Племя. Каждый из его детей пытался подойти к пришельцам и потереться своим носом о их носы, что среди дикарей считалось проявлением особой доброжелательности и уважения. Даже Гор, поборов в себе какую-то предубежденность против плосколицих, ни одному из них не отказал в этом носопотирании.

Давно известно, что радость и горе иногда в паре между людьми ходят. А расстояние между ними иногда и определить трудно. Так случилось и тогда. Уже на следующую ночь Племя было розбужено ужасным грохотом. Мать вздрагивала всем телом и бросала своих детей на стены пещер. Это было очень страшно. Гору даже показалось, что на тело Матери снова упала звезда и что она будет последней в его жизни.

Первым опомнился Брук.

– Немедленно все выходите из пещер! – закричал он, таща за собой и Эолу, и Гора.

– Кар! Быстро выводите всех из пещер! Начинаетсяся землетясение! Землетрясение!!! Все из пещер! Иначе камнями и землей всех завалит!

Как не страшно было Гору, но он первым бросился к другим пещерам и начал просто выталкивать из них и самцов, и самок, и их детей. Надо отдать должное Кару и некоторым другим охотникам Племени. Они, все еще не понимая всего ужаса случившегося, не раздумывая, начали выполнять указания Брука и через некоторое время выгнали из пещер всех детей Племени.

А земля под ногами продолжала содрагаться. Эти толчки были настолько сильными, что мало кто и на ногах мог устоять. По телу Матери время от времени проносились какие-то дрожащие волны и, казалось, что она вот-вот разорвется и поглотит все, что находится на ней. Плохо было то, что все это происходило в кромешной тьме. Только некоторые звездочки с небесной высоты встревоженно посматривали на землю, не имея ни малейшей возможности хоть как-то вмешаться и чем-то помочь.

Но тьма эта над землей стояла не долго. Мощный взрыв расколол тело Матери. Над отдаленной, заречной горой ярко запылало пламя. Вслед за первым прозвучало еще несколько мощных взрывов. Столб пламени взметнулся высоко в небо, освещая все вокруг. При свете этого гигантского факела было хорошо видно, как вверх со стремительной скоростью вылетали огромные камни, исчезая где-то во мраке ночи.

– Мать разгневалась! Мать разгневалась!!! – закричали плосколицые, отбегая как можно дальше от родных пещер, которые начали обваливаться прямо у них на глазах.

– Нам еще только извержения не хватало, – недовольно проворчал Брук, прижимая к себе Эолу, будто стараясь закрыть ее от камней, которые вот-вот начнут падать с неба.

– Кар! Нужно убегать отсюда как можно дальше! Веди всех в лес! Но только в такой, где нет больших деревьев.

Кар, который за короткое время успел проникнуться доверием к пришельцам, решил и в этот раз во всем положиться на них. Он быстро собрал вокруг себя всех охотников Племени и приказал им выводить детей и самок в безопасное место.

– Каждая пещера двигается отдельно! – закричал вождь, подгоняя испуганных детей Племени. – Охотники по сторонам, а самки и дети посредине! Все – бегом!

Лавина Племени двинулась в указанном вождем направлении, подгоняя отстающих и вынося на руках детей и немощных. Гора очень удивила эта сдруженость плосколицих и забота каждого из них о других детях Племени, в первую очередь – о слабых. К сожалению, в своем Племени Гор такого никогда не видел.

Через час быстрого бега Племя собралось в безопасном месте. Здесь не было высоких деревьев и, хотя земля под ногами дрожала и вздрагивала непрерывно, а отблеск пламени над кратером вулкана делал ночь не такой темной, не могло быть и речи о том, чтобы хоть чуть успокоиться и почувствавать себя в полной безопасности. Даже Брук и Эола переживали не меньше дикарей, среди которых они оказались в эту грозную ночь. Хотя здесь, в лесу, они чувствовали себя в большей безопасности, чем вблизи пещер, но им приходилось переживать о судьбе гравилета, оставшегося в опасной зоне. Его могли сильно повредить падающие с неба камни. Выдержит ли его защита?

Из большого леса, который Племя, удирая, оставило позади, слышался грохот падающих с неба камней и ужасающий треск деревьев, которые безжалостно ломались этими камнями.

А вулкан просто неиствовал, грохотал и все время выплевывал в ночное небо огонь, наполовину разбавленный камнями и паром. Казалось, что где-то глубоко под землей какие-то кузнецы-титаны раздувают свой огромный горн, готовясь к работе.

Над кратером вулкана становилось все светлее. Через некоторое время оттуда начала выплескиваться огненная река. Она медленно, но неумолимо потекла вниз, уничтожая все на своем пути всепожирающим пламенем. А неугомонный вулкан все добавлял и добавлял этого живого пламени. Пораженные и напуганные дикари теперь думали, не на них ли вышла полюбоваться эта подземная река? Уж не в отместку ли за уничтоженных Кровожадных Гаров решила она сжечь всю их долину, оставив без еды, без одежды, без жилища? Ведь Гары такого же цвета, как и эта страшная река! Может, они тоже ее дети и теперь она вышла из своей бездонной пещеры для того, чтобы отомстить за них? Может, и сама Мать гневается на своих несчастных детей из-за каких-то их провинностей? Вот как она вздрагивает, как в гневе скрежещет зубами! Не пришельцы ли в том виноваты? Ведь они тоже имеют разящий огонь! Может, это именно они вызвали гнев Матери?…

В таком ужасном состоянии дети Племени оставалось всю ночь. Земля стонала и дрожала у них под ногами, будто пытаясь сбросить с себя все лишнее. Гора плевалась огнем и камнями, бросая их все выше и выше. Плосколицые все больше и больше убеждали себя в том, что во всех их бедах виновны именно пришельцы, которые чем-то прогневили Мать.

Пришельцы переживали, уцелеет ли их гравилет под бомбардировкой падающих с неба огромных камней.

А что же Гор? Думал ли он о чем-то в ту грозную ночь? Скорее всего, что нет. Сначала он считал, что его миру приходит конец и что виновата в этом какая-то четвертая звезда, снова упавшая с неба. Но потом он убедился в том, что вовсе не звезда тому виной, что это что-то другое, еще не виданное и не понятное для него. А если оно непонятно, то зачем о нем думать?

Этой ночью Гор только внимательно всматривался в небо над головой, готовый в любой момент отпрыгнуть в сторону, чтобы избежать падающих камней. Но, к счастью, камни в эту часть леса не долетали. Да и земля здесь не так сильно тряслась под ногами. По крайней мере, не так, как при падении первой в его жизни звезды. Потому панике Гор особо не поддавался. Со временем он даже с интересом начал присматриваться к огненной горе и извергаемой ею на поверхность земли реке.

Рассвет был хмурим и неприветливым. Небесный Отец только вышел на свою постоянную дорогу, как сразу же был объят мутной пеленой темной пыли, которую вместе с камнями продолжал вывергать из своего чрева вулкан. Гор думал, что Отец рассердится и быстро разгонит эти тучи пыли. Но он этого делать не стал. То ли ему было безразлично, то ли он еще не полностью отошел от сна и потому не замечал такого неподобства?…

Но Небесный Отец медленно поднимался все выше и выше. Наконец-то он достиг того места, куда бросала камни разгневанная Мать.

– Вот, теперь и Отец начнет гневаться, – ни к кому конкретно не обращаясь, тихо промолвил Гор. – Сейчас он начнет наводить свои порядки…

Но Отец и теперь оставался полностью безразличным к чаянням Гора. Камни летели прямо в него. Густые тучи пыли начали обволакивать его густой мглой, и вскоре все вокруг потемнело. Будто не белый день теперь был, а поздний вечер. Но Небесный Отец и дальше, как мог, тихо катился по своей дороге, ни на что не обращая внимания. Будто гнев Матери вовсе его не касается.

Не понимая такого поведения Отца и в какой-то мере будучи разочарованным в нем, Гор попросил Эолу объяснить ему, что же действительно происходит в мире Матери. Почему и на кого она так разгневалась?

К тому времени Эола уже успела связаться с базой и сообщить друзьям о событиях последних суток и о своем решении задержаться в этом районе еще на несколько дней, чтобы оказати помощь Племени плосколицых в обустройстве новых жилищь.

Капитан Визим пообещал Эоле направить к ним Квина, который будет иметь отличную возможность исследовать свежие горные разломы, возникшие во время извержения вулкана и сопровождающего его землетрясения. Он также смог бы забрать их назад в случае неисправимого повреждения их гравилета. Выполнив свои обязанности, Эола смогла уделить больше внимания своему воспитаннику и рассказать ему о вулканической деяльности и землетрясениях, которые время от времени происходят на любой планете в любом участке космоса. Объясняла как можно проще, более доходиво для Гора.

Гор все время важно кивал головой, будто соглашаясь с объяснениями Эолы. Но в самом конце ее рассказа все же переспросил:

– Так почему все-таки Мать гневается? И на кого – на нас, на плосколицых, или на Небесного Отца?…

Эола только руками всплеснула в ответ. Ну что ты поделаешь! То ли она такой уж неважный учитель, то ли Гор на таком уровне объяснений еще не воспринимает?

В этот разговор попробовал вмешаться Брук:

– Понимаешь, Гор, Эола не все может объяснить тебе потому, что она – ученый. Она умеет думать о сегодняшнем и о будущем. И рассказывает тебе обо всем так, как она понимает сама. А надо бы чуть по иному. Здесь, скорее, я смогу тебе помочь. Ведь я мысленно почти всегда пребываю в прошлом и потому думаю немного не так, как это делает моя сестренка. Представь себе, что ваша Мать – живое существо…

– Зачем же мне это представлять? Я и так знаю, что она – живая!

– Вот и хорошо, что ты об этом знаешь! – не обращая внимания на надменный вид Гора, продолжал свои объяснения Брук. – Если она живая, то она должна дышать, как это делаем мы и как это делают все животные и растения, живущие на ее теле.

– Конечно, должна! Иначе нельзя. Как же – без дыхания?

– Вот, вот! Чтобы жить, твоя Мать должна дышать! А дышит она именно через такие отверствия, которые идут из глубины земли до самой поверхности. На равнинах эти отверствия со временем засыпаются песком, землей, опавшими листьями. Реки, моря и океаны заливают их водой. И потому через эти отверствия она не может дышать.

Раньше она их прочищала, чихая, и вся земля тогда содрагалась значительно сильнее, чем это было сегодня ночью. Но слишком уж часто засоряются эти отверствия. Матери все время приходится содрагаться и чистить их. Чтобы хотя бы время от времени иметь возможность подышать свободно.

Со временем это ей надоело и потому она оставила себе для дыхания только те отверствия, которые были в горах. Через них она и дышит. Но и эти отверствия со временем забиваются. То камень туда попадет, то дерево свалится… Вот и приходится Матери чихать, чтобы снова прочистить их. А так как горы высокие, то и отверствия эти в них очень глубокие. Потому и чихать приходится больше и сильне. Пока все камни не вылетят. А если вашей Матери для этого не хватает воздуха, то она прочищает эти отверствия огненными реками, которые, как кровь, бегут по ее жилам. Вот так и возникают вулканы. Таким образом случаются землетрясения.

Эола лишь осуждающе покивала головой от такого объяснения. Но Гор, как ни странно, понял все, о чем ему говорил Брук.

– Ну, чего ты сердишься? – обратился Брук к Эоле, которая действительно выглядела разгневанной. – Ты же сама сказала, что ему надо объяснять доходчиво. Если даже я сам все понял, то Гор тем более поймет.

Гор непонимающе втупился в Брука. Не шутит ли он? Это было бы обидно! Ведь Гор действительно понял все из его объяснений. Но правда ли это?…

Его успокоила Эола:

– Да, Гор! В основном, оно все так и происходит. Так, как тебе объяснил Брук Ну, может, он объяснил немного примитивно. А сердита я вовсе не на него, а, скорее, сама на себя. Ведь это я должна была так объяснить, чтобы ты смог меня понять. Я, а не он. Но мне, к сожалению, это не удалось…

Но еще один вопрос не давал Гору покоя. Почему Небесный Отец терпит такое обстреливание его камнями? И надолго ли хватит его терпения?

Невзирая на драматичность ситуации, Эола рассмеялась. Гор даже обиделся на нее. А она порывчасто обняла его и попыталась успокоить.

– Не обижайся, Гор! Я не смеюсь над тобой! Скорее наоборот, я радуюсь тому, что тебе все хочется знать. И я, насколько смогу, буду тебе все объяснять. А если я что-то не сумею доходчиво объяснить, то, надеюсь, мой брат Брук поможет мне. Не так ли, Брук?

– Помогу! – снисходительно улыбнулся Брук, все еще присматриваясь к огненным языкам лавы, которая все ниже и ниже сползала с горы. – А пока объясняй сама. У тебя это лучше получается, сестренка!

– Понимаешь, Гор, это только кажется, что камни и пыль от вулкана долетают до самого Отца. На самом же деле, он находится так высоко, что ему даже не рассмотреть этих камней. Вполне возможно, что он даже не знает, что Мать именно сейчас прочищает одно из отверстий в своем теле. А если бы и знал, то просто не обратил бы на это внимания. Это явление настолько мизерное для него, что его можно и не заметить, или просто пренебречь им. Его небесные дороги всегда остаются чистыми и ни одно чихание Матери не в состоянии даже чуть-чуть затуманить их. Я надеюсь, что ты, все же, согласишься полететь с нами на Тору. Тогда ты сам сможешь увидеть эти дороги. И даже пройти по ним. Тогда и поймешь, почему Небесный Отец не гневается сейчас. А пока я прошу поверить мне на слово, что именно так оно и есть.

 

Глава 12. Над кратером вулкана

Когда солнце уже склонилось к закату, прилетел Квин. Вместе с Бруком они слетали к месту посадки Эолиного гравилета и к ее великой радости вернулись на двух машинах. Включенное на полную мощность защитное силовое поле спасло этот разумный аппарат, постоянно отбрасывая от него все падающие с неба камни. На корпусе даже ни единой царапины не было. Ни камни, ни поверженные стихией деревья не смогли конснуться его корпуса.

– Представляешь, вокруг целые кучи камней, стволов и веток деревьев, а ему хоть бы что! – с чрезвычайным воодушевлением сообщил ей Брук. – В радиусе пяти метров – ни одного камешка. Разве что какой еще до извержения там лежал.

Извержение вулкана к тому времени уже перешло в более спокойную стадию. Земля содрагалась уже не так часто. Хотя под ногами все еще чувствовалось какое-то непонятное гудение. Земля иногда все еще сильно вздрагивала. Но это уже не было так страшно, как прошлой ночью. Это были только отголоски землетрясения, его эхо, а не оно само. С такой мелкой дрожью земли можно было смириться. Ведь что-то сделать для исправления ситуации нельзя.

Кар только теперь решился подойти к пришельцам и заговорить с ними. Все время, от самого начала землетрясения и извержения вулкана, его беспокоили мысли о том, не сами ли пришельцы своими действиями или своим волшебством причинили такие разрушения в местах обитания его Племени. Но за целый день внимательного наблюдения за ними он не заметил ничего необычного в их поведении. Потому и сомнения его немного поутихли. Но даже то, что осталось, следовало выяснить. Ведь он – вождь. Кому же, как не ему, заниматься выяснением таких вопросов? Он ведь должен заботиться о своем Племени.

– Не смогут ли объяснить пришельцы из далекой звезды, что случилось с нашими горами и не вы ли сами вызвали этот ужас?

Вопрос был задан прямой, без всяких хитрых, дипломатических выкрутасов. Такой вопрос требовал такого же прямого и честного ответа.

Эола снова вынуждена была вспомнить, что имено она несет ответственность за все контакты с местными жителями. И за поддержание с ними добрососедских отношений тоже. А так как она всегда очень серьезно относилась к исполнению возложенных на нее обязанностей, то и теперь начала терпеливо и как можно доходчивей объяснять вождю Племени и другим охотникам плосколицых саму суть горообразования и вулканической деятельности, что в данном случае и происходит в недрах планеты.

– Для вашей Матери это такое же обычное явление, как рост деревьев и течение рек по ее поверхности. Только деревья растут каждый день и люди настолько привыкают к этому, что просто не обращают на них внимания. Растет себе лес, и пусть растет! Бежит куда-то речная вода, так она и должна куда-то бежать. Зеленеет трава на лугах, значит, так и должно быть. Ко всему этому вы давно привикли. Потому что видите это каждый день.

Окружающая нас природа практичски остается неизменной, сколько бы вы не присматривались ко всему вокруг. Разве что деревья со временем становятся выше и выше. Ведь они растут непрерывно. Так же, как кусты и травы.

Некоторые другие явления в природе случаются гораздо реже. Ведь не каждый день в ваших горах и лесах идет дождь или прилетают белые мухи? Не каждый. И новые дети в Племени не каждый день появляются. И у животных это случается не чаще, чем у вас.

Как и вы во времена белых мух, бывает, простуживаетесь и кашляете, так и ваша Мать время от времени может кашлянуть или чихнуть. Именно это и становится причиной землетрясений и извержений вулканов. Вот такое чихание и кашляние вашей Матери мы с вами пережили этой ночью. А последствия всего этого мы можем наблюдать до сих пор. И будем видеть их еще очень долго. Ведь все вокруг изменилось. И изменилось необратимо.

Но такие явления даже в жизни Матери, которая вечная, как и Небесный Отец Гора, которого вы называете Светило, случаются очень редко. Иногда меняются десятки поколений людей, пока какое-то из них станет свидетелем такого явления. Через некоторое время земля под ногами у нас перестанет дрожать. Вулкан угомонится и его огненные реки охладеют и станут каменными.

После всего этого ваше Племя еще долго-долго будет спокойно жить в этой долине. Будут смениваться поколения, будут рождаться и умирать новые дети Племени, а Мать и горы на ней будут спокойними и не будут беспокоить вас. Но пройдет еще какое-то время, и Мать снова закашляет, выбрасывая высоко в небо камни и вулканический пепел. Опять по склонам гор потекут огненные реки. А Племя снова будет убегать из своих пещер, спасаясь и от падающих с неба камней, и от испепеляющего жара вулканической лавы.

Никто из людей – ни вы, ни Горово Племя, ни даже мы, пришельцы из далекой звезды, не можем вынудить вашу Мать чихать и кашлять. Мы не можем вызвать на ее поверхность огненные реки. Как и не в силах сдержать всего этого. Мы можем только помочь вам в поисках нового жилья и создании запасов еды. Мы можем научить вас выращивать зерно и плоды, печь хлеб и делать посуду. Но мы не можем сдерживать огненные реки, как и не можем вынудить вашу Мать перестать дрожать и пугать своих детей.

Как и при первом контакте, рассказ Эолы произвел надлежащее впечатление на плосколицых. Возможно, не все и не сразу, но они снова поверили ей, поверили в добрые намерения пришельцев. А еще они поверили в то, что незнакомцы действительно смогут помочь им выжить в этом жестоком мире. Ведь одно только уничтожение Кровожадных Гаров чего стоит! Насколько легче Племени станет жить без них. Возможно, не все еще Гары погибли, но пришельцы научат их бороться с ними. Возможно не скоро, но все же прийдет время, когда охотники Племени будут себя чувствовать настоящими хозяевами в этом лесу и в этих горах.

Квину не терпелось побыстрее полететь в район извержения. Но более уравновешенная Эола не позволила ему этого делать. Активность вулкана еще не снизилась настолько, чтобы такие полеты можно было считать безопасными. И лава все еще вытекала из него. Даже мощная защита гравилета могла значительно ослабеть от жара этого подземного пламени. Нужно было несколько дней обождать. Как не терпелось Квину взять в руки самую молодую породу этой планеты, он вынужден был согласиться с разумными доводами Эолы. Тем болем, что Брук в этой ситуации проявил удивительную для него рассудительность и сказал, что заберет у Квина гравилет, если он не оставит мысль о немедленном посещении вулкана.

В первыю очередь необходимо было позаботиться о запасах еды для Племени плосколицих. Да и для себя самих. И сделать это надо было как можно быстрее. Пока не наступила ночь.

Попросив Кара позаботиться о дровах для костров, пришельцы на обоих гравилетах направились на свою первую охоту на этой планете. Чтобы не блуждать в поисках временного пристанища Племени на поляне был оставлен радиомаяк.

Гор полетел с Эолой. Услышав об охоте, он аж задрожал от нетерпения. Ведь он так давно не охотился на пугливых Гну. А догонять их на гравилете было куда легче, чем бегая наперегонки с ними по необъятных лугам. На другом гравилете полетели Брук и Квин.

Землетрясение разогнало всех животных. Потому в поисках непуганных стад пришлось лететь довольно далеко. Но, пущенные на полную скорость, гравилеты преодолели огромное расстояние за считанные минуты. Перед глазами охотников открылись необозримые луга, на которых мирно паслись огромные стада антилоп. Многие из них были похожи на Гну. Но было здесь и много других. Таких Гору до сих пор видеть не приходилось.

Гравилет уверенно зашел на цель. Перепуганное стадо вмиг бросилось бежать. Не желая уничтожать всех животных, Эола несколькими ловкими маневрами разделила стадо на несколько частей и ударила в одну из них из гравитона. Гор и мигнуть не успел, как два десятка животных попадали на землю и остались на ней недвижимыми.

– А-а когда же мы начнем охотиться? – удивленно посматривая на обездвиженных травоедов, спросил он у Эолы.

Она только улыбнулась Гору и снизила гравилет, зависнув над лежащими антилопами. Потом нажала какую-то клавишу на пульте управления, и мертвые животные будто сами по себе поднялись в воздух и прилипли к капсуле гравилета.

– Наша охота уже закончилось, – ответила после этого Эола. – Теперь осталось только отнести добычу на поляну и поджарить ее.

Хотя такое случилось далеко не впервые, Гор не переставал удивляться возможностям пришельцев. Но вместе с радостью от такой удачной охоты на него неожиданно навалилась грусть. Ведь он уже столько времени находился рядом с торианцами, а так мало научился у них. Он теперь сомневался, сможет ли он даже за всю жизнь постичь хотя бы маленькую частичку знаний и умения посланцев далекой звезды.

Но в самой охоте Гор был горько разочарован. Какая же это охота, если ты сам не догоняешь Гну, не заставлешь его бежать в нужном направлении и не убиваешь его своей дубинкой?

Плосколицые еще раз смогли надлежащим образом оценить помощь пришельцев. За такое короткое время добыть столько дичи, что ею можно было накормить все Племя! Хотели бы и они научиться такому. Только вряд ли у них это получится…

К утру вулкан немного угомонился. Теперь, придерживаясь определенных предосторожностей, можно было лететь к нему.

Как же изменились окрестности вокруг огненной горы! На вершине ее образовался обширный кратер, в глубине которого и дальше пенилось огненное озеро лавы. Над горами висел удушливый дым. Из гравилета можно было выходить только в скафандрах. Это могли сделать только Брук и Квин.

Эола даже не приземлялась. Низко нависнув над местом висадки друзей, она внимательно следила за ними, готова в любой момент броситься им на выручку. Гору тоже очень хотелось выйти на склон горы. И даже заглянуть в бездну этого удивительного кратера. Но Эола была неумолима.

– Ты что, забыл, как задыхался при падении второй звезды? Ну, так вспомни! Только тогда воздух был разреженным и тебе его просто не хватало для дыхания. А здесь он отравлен. Достаточно только один раз вдохнуть его, и это будет твоим последним вдохом в жизни. Вот научишься не бояться скафандра, научишься правильно им пользоваться, тогда и пойдем на прогулку. А пока, сиди и смотри, как это делаю я. Следи за нашими друзьями, чтобы своевременно предостеречь их от возможных опасностей.

Хотя Гор и был недоволен таким поворотом событий, но не мог не согласиться с разумностью объяснений Эолы. В глубине души ему даже было приятно, что эта симпатичная самка так заботится о нем. Но в то же время его и зависть брала. Пусть она и торианка! Но ведь она – самка! Так почему она такая умная, что ему не дано даже постичь всю глубину ее разума? Неужели она всегда будет только командовать им?…

Следить за Бруком и Квином Гору было неинтересно. Копошиться с камнями, собирать их и носить к гравилету? Будто в его Долине для них камней мало! Странные они какие-то, эти пришельцы… Обычному камешку иногда радуются больше, чем самой вкусной из рыб. Над костями Большого Хара танцуют, будто нашли что-то такое, без чого и жить нельзя. Нет! В этом ему никогда их не понять.

Гору было куда интереснее смотреть на те места, где в своем безжалостном клокотании прошли огненные реки. Их живой огонь со временем остыл и начал каменеть. От этих рек, каменевших прямо на глазах, уже не тянуло тем нестерпным жаром, которого они были полны во время извержения вулкана. Но даже у Гора не возникало желания ступить на эту сомнительную поверхность, где нашли свою гибель и деревья, и травы, и вся живность, не сумевшая своевременно убраться с пути неистового живого огня. Все это вместе с ним теперь тоже становилось камнем, навеки спрятанное в его монолите.

Ужасали Гора никогда не виданные им раньше глубокие расщелины на теле Матери. Как он не пытался, но увидеть дно в этих безднах ему никак не удавалось. Огромные скалы, которые только недавно прямовесными стенами подпирали небо, теперь, полностью разрушенные, лежали огромными кучами камней, рассыпанными по телу Матери. А само небо над горами стало будто ниже и более приземленным.

Река во многих местах была загромаждена огромными каменными глыбами, которые сдерживали свободный бег речных волн, образовывая водопады и перекаты. Вода гневно пенилась возле этих преград, которые так неожиданно возникли на ее многовековом пути. Она со всех сил напирала на них, но, обессиленная, вынуждена была все время отступать, поворачивать в сторону, подчиняясь неумолимому року.

Уцелевшие вокруг вулкана деревья были настолько изувечены нестерпным жаром, так избиты камнями и усыпаны вулканическим пеплом, что в них трудно было узнать гордых когда-то великанов растительного мира. Они долгими годами и целыми столетиями украшали собой эту горную страну. А теперь они стали только грустным напоминанием о жизни, расцветавшей здесь из года в год. Плосколицые теперь сказали бы, что на их долину напали уже не белые, а черные мухи, таким хмурым и неприветливым было все вокруг от выпавшего на землю вулканического пепла.

На месте, где раньше проживало Племя плосколицых, горы были полностью сравнены с землей. К тому же, всю эту местность наполовину пересекала огромная трещина, в глубине которой до сих пор горячая вулканическая лава воевала с речной водой. Из трещины с шипением вырывался горячий пар, который своими ядовитыми объятиями лишал жизни тех, кому удалось уцелеть во время катастрофы.

Эола мысленно ужаснулась, представив себе, что могло бы случиться с ними, если бы они своевременно не оставили это опасное место. Не было бы теперь ни плосколицых, ни их самих. Все были бы погребены под завалами камней или сожжены всепожирающими вихрями лавы.

Внимательно осмотрев все вокруг, Гор был сильно поражен этой каменно-пылевой пустыней. Нет! Не такой мир нужен ему для жизни и для ежедневних путешествий. Только теперь, увидев ужасающие последствия такого наглого умертвления природы, Гор понял, что нужно ему лично. Ведь все, что у него было раньше, он принимал как должное, как такое, что было всегда и что навсегда должно оставаться полным жизни. Но теперь он понял, что для нормальной жизни ему не нужны ни падающие звезды, ни приступы кашля у Матери. А обо всем остальном он может позаботиться и сам.

Теперь он мог вполне сознательно сравнить живую и мертвую природу. Он не мог этого сделать, будучи ребенком, когда на Мать упала первая в его жизни звезда. Теперь же он делал вполне реальные сравнения и впервые в жизни твердо осознал для себя простую, но неоспоримую истину: так же, как есть, пить и дышать целебным воздухом своей Долины, ему очень нужно, чтобы вокруг него всегда росли деревья и травы, чтобы в воздухе летали веселые птички и бабочки, чтобы по лесам и лугам бегали травоеды, а в ручьях и реках плескалась рыба. Ему нужно было все разнообразие природы, к которому он так привык с детства и без которого он теперь не мог бы себе представить своей дальнейшей жизни на теле Матери. Разве что от присутствия грозных охотников в его мире Гор мог бы отказаться, не задумываясь. Но с ними ведь можно и покончить. В этом он тоже имел возможность убедиться.

А Квин с Бруком, тем временем, осматривали свежие разломы земной коры возле подножья вулкана. Исследовал и отбирал нужные ему образцы пород, в основном, Квин. Брук только помогал ему и складывал отобранное в сумки, которые одну за одною относил в гравилет. Этих сумок уже набралось довольно много. Но неугомонный Квин продолжал отбивать все новые и новые образцы, удивляясь такому разнообразию минералов и руд, которые попадались ему буквально на каждом шагу.

– Сколько можно носить эти камни? – в конце концов не стерпел Брук. – Ведь они почти все одинаковые!

– Чудак ты, Брук! – с блеском восхищения в глазах возразил ему Квин. – Ты перенес в гравилет образцы более двадцати различных руд и минералов. Даже того, что мы сможем добыть из этих образцов, хватит, чтобы полностью окупить нашу экспедицию. А если все эти горы настолько же богаты полезными ископаемыми, как эта, то через некоторое время здесь обязательно будет наша постоянная база. Здесь мы будем добывать эти богатства и перерабатывать их. Ведь это настоящий Клондайк, Брук! Эльдорадо!!! Даже в Горовой Долине нет и десятой части того, что я нашел здесь за какой-то час! Эти горы смогут обеспечить потребности Торы на много столетий. А ты ленишься перенести несколько сумок.

Брук был слегка обескуражен такой цветастой речью обычно немногословного Квина, и решил больше не высказывать ему своих претензий. Ведь вполне возможно, что Квин прав в своих предположениях. Скорее всего, он точно прав. Потому что в своем деле он был одним из лучших. Других в космос просто не направляли.

Но как он не присматривался к отбыраемым образцам, особенной разницы между камнями, подаваемыми ему Квином, так и не находил. Но все же он успокоился. Ведь хорошо знал, что Квин глупостями заниматься не будет. Если сказал, что это настоящий Клондайк, то так оно и есть. Что же, прийдется прислужить геологической науке в качестве вьючного мула. Не впервой. Только бы польза от этого для всех была. Если это так нужно, то он готов целыми днями таскать эти камни.

Но так прибедняясь и нарекая на свою судьбу, Брук не забывал и о своей видеокамере. Он все время снимал то бушующее озеро лавы в кратере вулкана, то застывшие ее реки, то свежие разломы в теле планеты, ужасающие своей невообразимой глубиной. Фактически он снимал только следы разгрома, нанесенного разбушевавшейся стихией. Но и эти кадры, а он был твердо уверен в том, тоже смогут прислужить науке, ревнивым слугой которой он себя считал всегда. А науке Брук всегда и во всем старался быть полезным.

После осмотра околиц вулкана Квин попросил Брука полететь к ближайшей горе. Там все началось сначала. Квин снова отбивал образцы пород своим геологическим молотком, внимательно рассматривал их и время от времени передавал Бруку для перенесения в гравилет. Брук добросовестно выполнял свои обязанности, радуясь тому, что далеко не каждый камушек Квин приказывал ложить в сумку. Но теперь он радовался и тому, что довольно много образцов Квин приказывал уносить в гравилет. А это значило только одно! Что их счастливые находки продолжаются и что все они могут принести огромную пользу цивилизации Торы.

Так было обследовано несколько ближайших гор. А после перелета к еще одной, более отдаленной от вулкана горе, Брук сообщил Эоле о возможности выйти из гравилета без скафандра. Оба исследователя тоже с удовольствием сбросили с себя эту неудобную одежду и облегченно вздохнули полной грудью, радуясь возможному отдыху.

С какой радостью Гор выпрыгнул из капсулы гравилета! Разминая онемевшие ноги, он бросился подпрыгивать и бегать вокруг аппарата, радуясь возможности снова оказаться на земле и непосредственно учавствовать в исследованиях Квина. Теперь он будет носить эти сумки, а Брук пусть снимает свои фильмы. Может и его, Гора, снимет, а потом покажет в своих движущихся картинках. Интересно будет посмотреть на себя со стороны!

Эола в первую очередь приготовила для всех обед и прямо заставила одного оторваться от ближайшей скалы, а другого от камеры. Одного только Гора долго упрашивать не пришлось. Будучи не таким образованным и увлеченным новизной, как другие, он всегда в первую очередь заботился о своих насущных потребности. А утоление голода было одной из первых таких потребностей.

После обеда все снова было подчинено нуждам геологии. Перелетая от горы к горе, Квин настойчиво продолжал ковыряться в скалах, отбивая все новые и новые образцы пород. Гор добросовестно относил все эти камни в гравилет. С той только разницей, что сумки он теперь заносил уже в гравилет Эолы. В другом для них уже просто не было места.

 

Глава 13. Воздушная битва

К плосколицым возвращались уже под вечер. Перегруженные геологическими образцами, неповоротливые гравилеты летели низко над землей. Их пассажиры снова и снова всматривались в следы разрушений, нанесенных местности землетрясением и последующим за ним извержением вулкана.

Всю дорогу Эола была непривычно молчаливой, и Гор, сколько не пытался, никак не мог разговорить ее. Казалось, она совсем забыла о нем. Но это было не так. Просто, мысли девушки были направлены совсем в другую сторону. Она ясно видела новую для них проблему. Но еще не знала, как ее решить. Плосколицые теперь были лишены привычных для них пещер. Практически они остались беззащитными и перед силами природы, и перед многочисленными хижниками, которые в изобилии водились в этих местах. А эта беззащитность реально могла привести к потере жизнеспособности всего Племени.

Гор, не взирая на ее явную симпатию к нему, вряд ли мог быть ей помощником в решении этого вопроса. Разве что – чуть попозже. А сейчас она внимательно рассматривала окрестности в поисках места, где могло бы поселиться недавно открытое ими Племя. И не просто поселиться, а быть в этом месте в полной безопасности. Оно должно быть недоступным для хищных животных и в достаточной мере защищено от ливневых дождей и зимних холодов.

Лучи Небесного Отца уже не были такими жаркими. Сам он готов был нырнуть в свою пещеру для ночного отдыха. Гор убедился в тщетности своих попыток разговорить Эолу. Он тоже начал присматриваться к следам разрушений на теле Матери. Практически тем же занимался и экипаж другого гравилета.

Экипажи были настолько увлечены созерцанием следов разрушения, что никому из них даже в голову не пришло хотя бы время от времени посматривать в небо. Они и подумать не могли, что какая-то опасность может грозить им оттуда.

Но именно сверху их заметили и начали преследовать огромные тени. Это Крылатые Кары, согнанные землетрясением со своих гнезд, искали, на ком бы согнать свою злобу за уничтоженные гнездовья и изувеченных птенцов. К тому же, вечные и единственные властелины поднебесья, они были сильно возмущены неожиданным вторжением в свои владения каких-то неведомых им существ.

Вполне возможно, что гравилет Эолы они заметили первым. А, может, на то были какие-то другие причины? Об этом и так никто и никогда не узнает. Как бы там ни было, но именно этот, странный для них, предмет они почему-то избрали обьектом своего нападения. Воздушные убийцы начали пикировать на лишенную силы капсулу, и довольно быстро мощный удар опрокинул ее и бросил на землю.

Только молниеносная реакция Эолы спасла их с Гором от катастрофы. Она над самыми скалами сумела выровнять падение аппарата и перейти на бреющий полет. Условия полета были чрезвычайно осложнены из-за перегруженности гравилета и значительной потери его маневренности. Кроме того, для поддержания летательных качеств была выключена силовая защита. Весь энергоресурс машины был направлен на выполнение только полетных функций.

Эола быстро сориентировалась на местности и, найдя удобную для посадки площадку, направила на нее свою машину. Гор даже испугаться не успел, настолько быстро все произошло.

Эола приземлилась в довольно узком ущелье. Здесь они могли долго и небезуспешно отбиваться от врагов. Но не сидеть же им здесь вечно, аж до полного уничтожения нападавших. Им надо было срочно возвращаться к плосколицым.

Так как визуальная связь с гравилетом Брука была утрачена, Эола вынуждена была вызвать друзей по радио и сообщить им о всем случившемся. Брук с Квином тоже отбивались от летающих хищников. Но их положение было чуть полегче. Один из них мог пилотировать машину, в то время как другой вел прицельный огонь по нападавшим.

Эола готовилась к стрельбе из лучевого орудия.

– Смотри, Гор, как пользоваться этим оружием. Ведь я не смогу одновременно и пилотировать гравилет, и отбиваться от нападающих. А они, по видимому, в покое нас не оставят.

Она быстро навела орудие на Кара, который со скорости молнии падал на аппарат, и сразила его смертоносным лучем. Крылатый Кар встрепенулся, натужно расправил крылья, что значительно замедлило его падение, и молча свалился на скалы вблизи наших путешественников.

– Зачем мне твое новое оружие? Я и с плазмачем справлюсь!

Гору было стыдно признаться в том, что он и теперь с некоторой предосторожностью относится ко всему новому, предлагаемому ему пришельцами. Такой уж у него характер. Ко всему новому он всегда относился с большим недоверием. Он долго и внимательно присматривался к нему. И только после длительной внутренней борьбы с самим собой решался испытать это новое и посмотреть, как оно будет влиять именно на него самого, а уже потом – на кого-то другого. Даже когда он впервые взял в руки плазмач, то подсознательно уже был готов к этому. А теперь… Ведь Гор даже не успел как следует присмотреться к нему, этому новому оружию. Как же он будет стрелять из него? Ведь это – не дубинкой махать.

– Ты лети, Эола! А я буду отбиваться из плазмача. Он тоже не малую силу имеет! И к нему я уже привык.

– Не чуди, Гор! Стрелять из плазмача, находясь в капсуле гравилета, категорически запрещено. Луч отобьется от стены и будет жечь нас, а не наших врагов. Так что твоим Карам прийдется выдалбивать нас отсюда уже в поджаренном виде. Садись к орудию! Ведь пока ты будешь упираться, твои старые знакомые нами поужинают. А мне этого совсем не хочется. К тому же, я уже и сама проголодалась. А эти только мешать будут.

Не взирая на чрезвычайную опасность их положения, глаза Эолы лучились смехом. Этот радостный смех дарился только ему – Гору. Почему-то именно этот смех и придал ему уверенности. Он сел-таки к турели лучемета и начал слушать обьяснения своего милого учителя.

Следует отметить, что эта наука не была такой уж сложной. Только наведи прицел на своего врага и нажимай на кнопку. Проще и не придумаешь! Потому Гор сразу же понял, что надо делать, чтобы отбить у Летающих Каров желание нападать на них. С некоторой неуверенностью он легонько нажал на кнопку. Сразу же из дула орудия вырвался луч мощной энергии, срезавший вершину скалы, возле которой стоял гравилет.

– Не порть зря заряды! – голос Эолы был суровым и властным. – Ты ими должен поражать врагов. А скалы пусть уж Квин своим молотком разбивает.

Гор только что-то проворчал в ответ, не отрываясь от орудийного прицела. Ему еще никогда не приходилось смотреть в небо через прицел лучемета. Но сейчас он, как никогда, понимал, что без этого просто нельзя. Нельзя спокойно смотреть в небо, пока в нем властвуют такие грозные охотники. Во что бы то ни стало, его родное небо следовало очистить от них. И если для этого надо научиться стрелять из этой страшной штуковины, то он сделает это.

– Ты не смотри все время в прицел! Осматривай небо своими собственными глазами. И только тогда, когда увидишь врага достаточно близко, наводи на него свой прицел и тут же стреляй. Если и не попадешь с первого раза, то хотя бы напугаешь.

С этими словами Эола снова села за пульт управления. Их гравилет, тихо пошатываясь со стороны в сторону и лавируя между скалами, время от времени плотно прижимаясь к ним, чтобы быть менее заметными сверху, снова двинулся в нужном направлении.

Вылетев из ущелья, они неожиданно увидели прямо перед собой гравилет Брука. Их друзья упорно отбивались от Крылатых Каров, наседающих на них со всех сторон. Некоторые из нападающих уже лежали невдалеке, изредка подергивая когтистыми ногами. Но оставшиеся в живых с чрезвычайным остервенением старались все же добраться до капсулы и вдребезги разбить ее ударами своих мощных клювов.

Но как только эти воздушные пираты заметили другую цель, как все они, будто по команде, бросились к ней, оставив машину Брука. А с ближайших гор летели все новые и новые Кары. Казалось, что они собрались сюда со всей планеты.

– Прийдется сбрасывать груз, – недовольно прошептала Эола, стараясь отвести свой аппарат немного в сторону. Чтобы ее неумелый стрелок случайно не выпустил мощный заряд в друзей.

Только когда такая опасность миновала, она приказала Гору стрелять. Брук тоже провел соответственный маневр, в результате которого оба гравилети оказались в довольно выгодной для стрельбы позиции. Два луча почти одновременно врезались в плотный строй врагов. Несколько их, раненных или пораженных насмерть, будто нехотя, отвалили в сторону и начали падать на землю. Как ни странно, но Гор тоже попал. Он хорошо видел, как пораженный им Крылатый Кар конвульсивно затрепетал крыльями, одновременно вытягивая свои огромные ноги, и, переворачиваясь, понесся к земле.

Больше Гору так не везло. Он постоянно горячился, старался как можно быстрее поразить врага и потому, в основном, все время мазал и мазал.

Но именно эти его сумбурные выстрелы и посеяли большую панику в стане врага. А это дало возможность гравилетам оторваться от преследователей и снова двинуться в нужном им направлении.

Крылатые Кары явно не удовлетворились результатами первого нападения. Собравшись в огромную стаю, они снова бросились в погоню за незнакомыми им противниками. При этом основная их часть направилась именно за гравилетом Эолы. Казалось, они понимают, что именно там сидит неопытный стрелок и что с этим аппаратом справиться им будет гораздо проще.

Как не прискорбно было это признавать, но пришлось убедиться, что эти твари были наделены какими-то зачатками разума. Или что у них были чрезвычайно развиты стадные инстинкты. По крайней мере, они скорее действовали как дисциплинированный отряд, а не как бестолковая стая. Безусловно, что именно такая сплоченность очень помогала им в борьбе за выживание в этом довольно-таки неприветливом мире. Но для людей это стало дополнительной, но довольно внушительной угрозой. Ведь противостоять слаженным действиям противника куда труднее, чем их хаотическим нападениям.

Теперь даже Эола испугалась. Ведь их положение чрезвычайно усложнилось. Каким бы хорошим в ее глазах не был Гор, но стрелок из него оказался совсем некудышний. И с этим приходилось считаться. Выход был только один. Нужно было срочно садиться на землю и всю мощность машины направить на установление защитных экранов.

Не теряя своих ресурсов на сам полет, гравилет довольно долго мог бы удерживать защитное поле и таким, самым простым, способом противостоять нападению Каров. Ведь там, в лесу, оставались практически беззащитные плосколицые. К ним надо было прилететь как можно скорее. Но и хвост в виде озверевших Каров к ним приводить нельзя. Страшно даже представить, какое опустошение среди детей Племени они могли нанести.

Посоветовавшись с Бруком, отважная женщина повела свой аппарат на красивый лужок возле речки. А сами Брук с Квином начали медленно кружить своей отяжелевшей машиной, отвлекая внимание противника и изредка поражая его огнем своего орудия.

Но Кары, постоянно теряя своих бойцов, упрямо стремились именно к гравилету Эолы. Они почему-то полностью игнорировали второй аппарат пришельцев, хотя тот каждый раз все прицельнее поражал их.

Эола даже подумала, что этой шайкой воздушных пиратов командует один из тех, в гнезде которого они в свое время успели побывать. Возможно, что он действительно запомнил ее, один раз увидев сквозь иллюминатор. Теперь, встретившись с ней во второй раз, он решил отомстить за неприятный конфуз в своем собственном гнезде. Наверное, это был один из главарей воздушных хищников. Только таким образом и можно было обьяснить явно повышенный интерес Каров именно к этому гравилету и полное их пренебрежение ко второму.

Посадка прошла неудочно. Повидимому под зеленой луговой травой оказалась противная болотная грязь. По крайней мере, тяжелую машину сразу же начало засасывать в невидимую пучину.

– Гор! Немедленно выбрасывай сумки с образцами. Иначе мы отсюда не выберемся. Если не эти твари заклюют, то в болоте утонем.

Испуганный такой ужасной перспективой, Гор чуть ли не впервые в жизни без лишних раздумий и переспрашиваний начал выполнять распоряжения Эолы. Открыв дверь, он прямо из аппарата начал выбрасывать сумки и мешки с образцами. Но при этом он старался забросить их как можно дальше. Эола же в это время включила защитные поля гравилета и начала интенсивно отстреливаться от озверевшего врага.

Теперь уже ни один квант энергии не пропадал даром. Выбрав цель, она мгновенно нажимала на кнопку пуска и сразу же отпускала ее, наводя орудие уже на другую тварь. Всплески лучей стали очень короткими, но чрезвычайно точними. Таким образом буквально за несколько минут строй нападающих был разрежен чуть ли на половину.

Наткнувшись на такой решительный отпор, оставшиеся в живых Летающие Кары уселись на отдаленных скалах и будто стали совещаться между собой. По крайней мере, они постоянно перекаркивались, явно о чем-то беседуя. Лишь время от времени они вынуждены были отскакивать в сторону, когда в непосредственной близости от них пролетал гравилет Брука, на убийственные лучи котрого они не желали наражаться.

Гор тем временем быстро выбрасывал ценные Квиновы образцы, постепенно облегчая аппарат и давая возможность Эоле вырвать его из цепких обьятий трясины. Как ни странно, но ни одна сумка с образцами не была поглощена болотом. По этому можно было сделать вывод, что они попали в какую-то болотную капсулу и что рядом есть твердый грунт.

Так как Кары дали возможность Эоле хотя бы на некоторое время оторваться от орудия, то она смогла заняться управлением гравилета. Постепенно она включала дополнительные двигатели, что остановило погружение в чрево болотной западни и даровало надежду самостоятельно вырваться из нее.

Когда Гор выбросил последнюю сумку, Эола, отключив защитные поля и включив основной двигатель на полную мощность, выдрала таки гравилет из болота и осуществила плавную посадку рядом с сумками с геологическими образцами. Даже в такой критической ситуации она не хотела оставлять на произвол судьбы Квинову добычу. Конечно, ее отсюда никто не забрал бы. Но ей не хотелось тратить дрогоценное время на возвращение за ней.

Но, в первую очередь необходимо было расправиться с Карами. Чтобы раз и навсегда отбить у них желание охотиться за гравилетами.

Увидев, что их добыча вырвалась из западни, крылатые разбойники снова решили наброситься на нее и уничтожить наглеца, посягнувшего на ихнее небо. Даже если за это пришлось бы заплатить жизнями многих из них. Такое упрямство хищников было очень странным. Но это было фактом. И с этим фактом приходилось считаться.

Машина теперь уже была не такой беззщитной, как это было до посадки на берегу реки. Гор даже удивился, откуда только взялась такая злость у этой симпатичной самки, когда она бросила свой аппарат наперерез плотному строю воздушных убийц и приказала ему непрерывно стрелять в них и уничтожить всех, до единого.

Гор и сам удивился тому, что на этот раз его выстрелы были такими прицельными и разящими. Ни один из них не пропадал даром. Его убийственные лучи почти всегда отрезали то крыло, то лапу, то голову нападающего. С каким наслаждением он это делал, загоревшись благородным пламенем мести крылатым убийцам за свое перепуганное детство. Скорее всего, такая меткость выстрелов Гора могла быть обьяснена не его умением, которое у него появится еще не скоро, а именно тем, что Кары летами настолько кучно, что не попасть в такую большую цель было просто невозможно.

Эола врезалась в строй врагов и только на миг включала защиту аппарата на полную мощность. Сила ударов защитных полей была такой мощной и разящей, что нападающие со страшной силой отбрасывались прочь и они, прибитые и помятые, теряли сознание и кубарем летели на землю. Там их добивал более неповоротливый гравилет Брука.

Но, как ни странно, враг оказался очень упрямым. Казалось, будто они все вышли на свою последнюю в жизни битву, решив или победить, или погибнуть. Этим обстоятельством и воспользовалась Эола. Пока Небесный Отец не нырнул под теплое одеяло в своей небесной пещере, они с Гором уничтожили всех воздушных пиратов.

Уже в сумерках они долетели до места, где со страхом и надеждой на лучшую судьбу их ожидало Племя плосколицых. Все, собранные Квином, геологические образцы были доставлены сюда и бережно сложены под большим деревом, откуда они в свое время будут перенесены к звездолету.

 

Глава 14. Новый лагерь плосколицых

Плосколицым нужно было искать новое место для обустройства жилья. О возвращении в старые пещеры не могло быть и речи. Хотя бы потому, что самих этих пещер уже не существовало. На их месте теперь торчали только громады изувеченных скал, которые пересекал огромный по длине и глубине разлом в земной коре. К тому же, слишком уж близко это место было от вулкана. А ведь когда-то он снова взорвется. Зачем же подвергать людей новым опасностям?

Оставить Племя на произвол судьбы ни Эола, ни Брук с Квином не решались. Даже Гор, и тот хорошо понимал, что в окружении таких грозных врагов как Кровожадные Гары и Большие Хары, которые тоже изредка наведываются в эти леса, Племя будет уничтожено полностью. Нужно было или искать новые пещеры в горах, или придумывать что-то другое.

На совещание позвали только вождя Кара, который обреченно слушал пришельцев, не будучи уверенным в счастливом для Племени завершении недавних событий.

Племени нужно было жилье возле воды, которая, в основном, и кормила плосколицых, и утоляла их жажду. На противоположный берег своей реки они не потыкались никогда. Раньше там им приходилось видеть таких охотников, от одного вида которых даже саме храбрые дрожали от страха. Только широкая река и спасала их от этих кровожадных тварей, которые, к счастью, к воде приближались только для утоления жажды и никогда не решались заходить в нее. В ближайших к реке горах, по сведениям Кара, удобных для проживания пещер не было. Да и сами пришельцы, летая на своих гравилетах, таких пещер тоже не видели.

Задача требовала совсем иного решения. Необходимо было строить жилища, где Племя могло бы спокойно жить и где бы их не беспокоили многочисленные враги.

Эола предложила построить для племени жилища на острове. Там плосколицые были бы полностью окружены водой, что сделало бы невозможным подход хищников к жилищам Племени. А если острова на реке нет, то его необходимо создать.

Такое предложение была признано самым лучшим, и все пришельцы с ним согласились. Гор тоже согласился с Эолой, не задумываясь. Если она сказала, что это возможно, значит, так оно и есть! Один только Кар, которому пришлось долго объяснять, что же такое остров, возразил ей.

– На нашей реке нет острова. Ни большого, ни совсем маленького. Нет никаких! Одна только вода куда-то плывет. Изредка она несет на своих волнах одиночные деревья, на которых жить, конечно же, никто не смог бы.

– Если нет острова, то мы его сделаем, – с помощью Эолы возразил Кару Квин. – Это уже моя забота, как именно это сделать. Нужно только найти подходящее место. Достаточно высокое, чтобы весенние половодья не затопляли. И достаточно большое, чтобы люди там не чувствовали никаких неудобств. Найдем подходящее место, то и остров создадим, и город на нем построим. Но нужно будет наших вызывать. На гравилетах всего необходимого мы сюда не доставим.

На том совещание было завершено. Эола сразу же связалась с базой экспедиции и обьяснила капитану проблемы Племени. Визим пообещал ей назавтра перебраться к ним. Нужно было только найти подходящее место, где бы можно было прорыть достаточно широкий обводной канал и пустить реку по еще одному руслу.

На следующее утро, как только чуть порозовело небо на востоке, все уже были на ногах. Они были готовы к новому полету и к поискам подходящего места для поселения плосколицых. Решено было, что Брук с Квином останутся в лесу и обеспечат охрану Племени от возможных нападений хищников. А Эола с Гором отправятся на поиски. Место в гравилете было предложено и Кару.

Возможно, если бы на него теперь не смотрело все Племя, то он наотрез отказался бы от такого предложения. По всему было видно, как он боится и этого таинственного аппарата, и оружия пришельцев, да и саму Эолу тоже. Но он был вождем Племени! Не мог он показать себя трусом в глазах своих одноплеменников. Потому он молча, спотыкаясь о каждую ступеньку, залез в капсулу гравилета и прощально помахал рукой своему народу.

– Не бойся, Кар! – попытался успокоить его Гор, хорошо помня свои личные недавние страхи перед всем, чем владели пришельцы из далекой звезды. – Можешь мне поверить, что это совсем не страшно. И чем скорее ты это сделаешь, тем приятнее для тебя будет полет над телом Матери. Лично мне теперь ничего не доставляет такого удовольствия, как такие полеты.

Кар попытался убедить Гора в том, что он ничего не боится. Ведь он вождь Племени, а не простой охотник. Ему не пристало бояться неизвестности.

Но его колени почему-то предательски дрожали, а крепкие руки не находили себе места. Гор только улыбнулся в ответ на уверения Кара, но больше не сказал ему ни слова. Эола, которая молча следила за разговором аборигенов планеты, тоже только улыбнулась и села за пульт управления. Гравилет медленно поднялся в небо.

Как не старался сдерживать себя Кар, но ему пришлось пережить такие же ужасы, через которые когда-то прошел Гор. Он то обескураженно посматривал на Небесного Отца и мысленно умолял его не гневаться на вождя плосколицых, то с ужасом смотрел на землю, которая все удалялась и удалялась от него и падать на которую будет ой как больно!

Гор, будучи куда больше подготовленным к таким полетам, все же не до конца понимал всей простоты задумки пришельцев. Он даже представил себе, как эти таинственные люди будут высыпать огромные глыбы камней на самой середине реки, чтобы создать там клочек суши. Только когда Эола более обстоятельно обьяснила ему план торианцев, он аж подпрыгнул от радости.

– Так это же почти так, как мы когда-то отгораживали речку. Мы пустили ее по новому руслу, и Большая Рыба уже не могла разбойничать в ней. Значит, нам нужно найти место, где река делает большую петлю, забросать ее камнями и пустить течение по короткой дороге?

– Приблизительно так, – смеясь, ответила ему Эола. – Только зачем же реку камнями забрасывать? Нам нужно, чтобы река с обоих сторон была. Чтобы плосколицые на своем острове были водой от всех врагов отгорожены.

– Ага! Таким образом, ни Большой Хар, ни Кровожадный Гар их достаь не смогут? Да?

– Конечно! Именно для этого мы и собираемся поселить их на острове.

– А как же они сами будут в лес выбираться, чтобы на охоту ходить? Или им теперь только воду пить?

Кар заинтересовался таким разговором и начал внимательно прислушиваться к нему. Хотя он далеко не все понял, но пытался осмыслить услышанное. Ведь от обустроенности жизни на острове полностью зависит судьба его Племени. Он даже на время о страхах своих позабыл.

Увидев такую заинтересованность Кара, Эола начала терпеливо объяснять обоим аборигенам свое собственное понимание перспектив жизни Племени на острове.

– Ваш остров – это ваша крепость. Крепость, в которую не сможет проникнуть никто из ваших врагов. Потому мы и хотим устроить вашу жизнь посреди воды. Чтобы вы имели возможность спокойно жить там, не особенно заботясь о защите от хищных зверей. Но чтобы ходить в лес на охоту и за плодами, вам прийдется научиться плавать по реке на лодках. Мы научим вас и сами лодки строить, и плавать на них. Вот только один вопрос мне не дает покоя. Замерзает ли ваша река во время, когда к вам прилетають белые мухи?

– А что такое «замерзает»? Я не понимаю этого слова.

– Когда прилетают белые мухи, вам становится холодно. Вы укутываетесь в шкуры животных и чаще сидите возле костров. У нас это время называется простым словом «зима». Так вот, на нашей планете зимы в некоторых местах бывают такими холодними и суровыми, что без теплой одежды из помещения не выйдешь. Тогда наши реки и озера замерзают и покрываются толстым слоем льда. Точно так, как вы – шкурами. Этот лед настолько крепок, что по нему не только можно ходить людям, но и машиной поедешь – не провалишься. Вот меня и интересует, бывает ли у вас так холодно, что река замерзает и покрывается льдом?

– Нет! Здесь такого еще не бывало, – будто даже немного разочарованно промолил Кар. – Вода в нашей реке твердой никогда не бывает. В ней только плавать можно. А ходить по воде – разве это возможно?…

– Возможно, когда эта вода замерзает и превращается в лед. Но это просто отлично, что у вас не бывает настолько холодно. Потому что по льду хищники могли бы добраться к вам даже на острове. А так вы будете чувствовать себя на нем в полной безопасности. Даже, когда прилетят ваши белые мухи.

Гравилет как раз пролетал над одной из огромных петель, которую здесь делала река. Между ее двумя поворотами простиралась гористая местность, полностью поросшая лесом. Хотя Гор и вслушивался во все, сказанное Эолой, но он не забывал и о том, чтобы внимательно следить за землей. Потому именно он сразу же обрати внимание на эту местность.

– Вот где мог бы быть остров плосколицых! – аж закричал он от волнения. – Приземляйся здесь, Эола! Будем делать остров!

– Действительно! Место подходящее, – улыбаясь, заметила Эола. – Если Кару понравится, то лучшее и искать нечего.

Гравилет еще немного полетал над указанной Гором местностью и Эола повела его на посадку.

Место для поселения действительно оказалось чудесным. Поросшие лесом возвышенности мирно соседствовали с довольно широкими лугами. Река здесь делала широкую петлю. Берег ее был достаточно пологим, а подходы к воде удобными. К тому же, сама река в этом месте была очень широкой, что могло бы стать достаточной преградой для хищных животных. Сверху было хорошо видно, что раньше река здесь текла по прямой линии и только в результате каких-то геологических катаклизмов вынуждена была когда-то повернуть в сторону и направиться в обход гористой местности. Даже Гор, у которого уже имелась небольшая практика выпрямления рек, довольно быстро сориентировался в том, что здесь нужно делать.

– В этом месте достаточно разбить скалы, и речка потечет по своему старому руслу. Вот и будет остров для плосколицых. Пусть роють норы в буграх и живут в них, как Кри!

– Зачем же им норы-то рыть? – удивленно переспросила его Эола. – Человек тем и отличается от животного, что сам себе строит жилище. Научим их дома строить. Вот в них пусть и живут.

– А что такое дома? Гор действительно еще ни разу не слышал это странное слово, и оно его очень заинтересовало.

– Дом – это место, где люди живут: спят, отдыхают, готовят себе еду, принимают гостей… Его строят из дерева или из камня.

– А зачем строить дом, если можно найти хорошую пещеру и жить в ней?

– Но ты ведь сам видишь, что здесь нет пещер! Сам же предлагал плосколицым норы рыть. Дом – это куда лучше, чем нора или пещера. Пора вам уже учиться работать, а не только охотиться и собирать плоды. Пора из пещер на белый свет выходить и жить в нем хозяевами, а не жалкими жертвами более сильних охотников.

Гор уже достаточно долго общался с Эолой и много чему научился от нее и ее друзей. Но до его еще весьма ограниченного умишки никак не доходило сказанное ею теперь. Как это – стать хозяином? Как это – не бояться грозных охотников, которых было так много в этих землях? И что оно значит, это странное слово «работать»???

Опять – вопросы, вопросы, вопросы… Когда же он найдет все ответы на них? Хватит ли для этого всей его жизни?

А Кар был просто разочарован. Он и представить себе не мог, что река может потекти еще по одному руслу и что вся местность, где они теперь находятся, действительно может стать островом. Но, если даже и так, то где же здесь прятаться хотя бы от непогоды, не говоря уже о грозных охотниках, которые свободо бродят по окрестным лесам? Да здесь даже от небесных вод не спрячешься! А когда прилетят белые мухи, то никакие костры не согреют детей Племени. Хотя и умные эти пришельцы, знают и умеют они очень много, но они ничего не понимают об устройстве жилья для Племени. Да разве можно спать на голой земле, прячась от дождя и ветра под стволами деревьев?…

Увидев откровенное разочарование в глазах обоих дикарей и поняв, какие мысли роятся в их головах, Эола не стала убеждать их в своей правоте. Она решила, что они все поймут и надлежащим образом оценять в процессе работы. Об обнаружении подходящего места для лагеря плосколицых она сообщила на базу и попросила капитана прибыть сюда как можно быстрее.

Не успел еще Небесный Отец отмерить и небольшой части своего ежедневного пути, как звездолет тихо приземлился рядом с гравилетом Эолы. На землю вышли капитан Визим и штурман экспедиции Лерк. Еще сверху они надлежащим образом оценили находку Эолы и Гора, и теперь решили сразу же приступать к делу.

Пустить воду по новому руслу было не сложно. Достаточно нескольких выстрелов из лучевого орудия, чтобы расплавить скалы, которые когда-то преградили дорогу реке, и вынудить ее повернуть в сторону. Река сразу побежала бы по новому пути. Но насколько мелким и узким был бы этот новый ее рукав. Здесь нужно было широкое и глубокое русло. Для этого необходимо было сделать обводной канал.

Эола с Гором и Каром полетели к плосколицым, чтобы привести их всех сюди. А Визим с Лерком начали выводить из звездолета необохимые механизмы, которые должны были помочь людям в выполнении этой титанической работы. Через некоторое время два мощных бульдозера, управляемых роботами, начали уверенно нарезать русло канала, отгребая выбранную из него землю и камни далеко в стороны. Соединить уже готовый канал с рекой было решено после завершения всех работ.

Через два дня Племя прибыло к месту строительства. Плосколицые были невеселыми. Утратив свои привычные жилища, они никак не могли понять, как они смогут жить без своих пещер. Но увидев значительную часть русла нового канала, большинство из них поверило в то, что они будут отгорожены водой от своих вечных врагов. Хоть это вселяло какую-то надежду в их сердца. Надежду хотя бы не быть растерзанными хищниками. А уж рыбу они как-то поймают! Потому и голодать не всегда будут. Да и пещеры в этих буграх сами вырыть сумеют.

Хотя поверила в определенные перспективы новой жизни только незначительная часть охотников Племени, но самым главным было то, что в возможность спасения Племени наконец-то поверил сам вождь. Даже это можно было считать маленькой победой пришельцев.

Теперь на охоту летали только Эола с Гором. Но благодаря их стараниям Племя не чувствовало недостатка в еде. Потому все его дети имели возможность принимать посильное участие в обустройстве своего нового места проживания. Но только тогда, когда были построены первые пещеры из дерева, как назвали новые дома сами плосколицые, в безопасную жизнь в этой местности поверили все.

Работы продвигались медленно, так как дерево для строительства было решено заготавливать подальше от будущего острова. Не уничтожать же плодовые деревья там, где плосколицые будут жить. Им еще нужны будут их плоды. Чем больше таких деревьев останется на острове, тем лучше будет для них. К тому же, деревья будут защищать их от злых ветров. Да и куда уютнее будет в домах между ними во времена, когда прилетят белые мухи.

Заготовкой дерева занимались роботы. Они валили деревья с помощью электропил и разрезали их на колоды необходимой длины. Плосколицым было поручено обрубывание веток и сучьев. С каким восхищением они брали в руки обычные топоры! Еще бы! Ведь раньше они пользовались только каменными орудиями, какими нечего было и думать сделать что-то существенное. А тут такие острые лезвия! Таки великие волшебники эти пришельцы, если у них есть такие орудия!

Обрубленные ветки сразу же подбирали и относили к новым домам женщины и дети. Во времена белых мух все это пригодится для обогрева их жилищь! Ни одна веточка не оставлялась на месте поруба. Все забирали с собой плосколицые. Их старательность даже в малом позволяла надяться на то, что это Племя выживет в этом грозном мире и что его потомки когда-то таки станут настояними хозяевами всех окружающих их просторов.

Кроме самих домов в селении было построено несколько хозяйственных строений. В них плосколицые могли бы содержать прирученную скотину. Там можно было бы хранить зимние запасы еды. Отдельный участок леса, где деревья росли довольно редко и где было достаточно зеленой травы и влаги от небольшого ручейка, был полностью загорожен. Эола на своем гравилете доставила сюди несколько десятков антилоп разных видов, которых можно было попытаться приручить и в дальнейшем специально выращивать на мясо.

Квин не только руководил работами по прокладыванию канала. Ее достаточно умело могли выполнять и сами роботы. Он с помощью Лерка сделал что-то похожее на плуг. Потом они запрягли в него гравилет и таким образов вспахали довольно большой участок луга. Вспаханная нива была засеяна пшеницей и засажена различными овощами.

Пора уже было приучать этих дикарей к землепашеству. Да и к другим работ тоже. И они это делали. Делали с удовольствием, свято веря в то, что именно их помощь даст возможность этому народу быстрее почувствовать себя людьми.

В отличие от достаточно ленивых одноплеменников Гора, которые почти ничему не желали учиться у пришельцев, плосколицые оказались довольно прилежными и понятливыми учениками. С той поры, когда они впервые смогли войти в свои новые жилища и надлежащим образом оценить чрезвычайную пользу от знаний пришельцев, они чуть ли не по пятам ходили за ними и старательно учились всему, что им показывали и объясняли.

Гору было очень стыдно за детей свого Племени, которые в делах обучения и усвоения чего-то нового оказались такими несговорчивыми. Им просто не хотелось ничему учиться. Ведь у них и так все было под руками. А вот плосколицые просто поразили Гора своим упорством как в обучении, так и в работе. Сразу было видно, что жилось им намного труднее, чем детям Горового Племени. Именно потому они так быстро научились если и не полностью понимать, то хотя бы ценить все то, что им давали пришельцы.

Брук часто бродил вокруг куч вывернутой бульдозерами земли. Можно было подумать, что он надеялся на какую-то интересную археологическую находку. Но, наверное, этот мир был еще настолько молод, что он ничем не мог удовлетворить свой интерес. Ничего кроме мертвых камней и глины он не находил. Но зато какая это была глина!

Что-то смутное, но на удивление знакомое всплывало в его памяти. Он все время пытался вспомнить, что именно его так взбудоражило. Это было что-то важное, важное не для него, а, скорее, для самих плосколицых. Он долго пытался вспомнить, но лишь во время одного из общих обедов наконец-то обратил внимание на то, что дикари не пользуются посудой.

То, что эти дикари любую пищу ели руками не очень-то шокировало его. В конце концов, жаренное на огне мясо он и сам мог взять в руки и с удовольствием сьесть кусочек, предварительно посолив его. Но ведь они так ели не только мясо. С рыбой и сырыми фруктами они поступали точно так же. А другой еды они вообще не знали. Да и не могли знать, так как у них не было в чем ее готовить. Они не знали гончарства! Вот что не давало ему покоя. Очень нужно было научить их этому чрезвычайно полезному ремеслу!

Как ни трудно было Бруку сделать гончарный круг, но он таки сделал его. Первые его горшки были не такими уж и ровными. Да и красотой особой они не отличались. Но, обожженные в жаре пламени, они хорошо держали воду и позволяли сварить в них какую-то еду.

Отобрав несколько старшых самцов, он начал учить их нехитрому ремеслу гончарства. Как ни странно, но первые его попытки не увенчались успехом. Его вроде бы внимательно слушали, но сами делать горшки не желали. И так было до тех пор, пока рассерженный Брук не сварил несколько кусков мяса в одном из своих творений и не дал попробовать это варево своим слушателям. Каким же было их удивление, когда они впервые в жизни попробовали вареную еду и сам отвар! Только теперь глаза плосколицых зажглись настояним интересом к новому для них делу. Они сами начали требовать необходимых объяснений и, отталкивая друг друга, старались занять место за примитивным станком, чтобы и самим сотворить чудо, которое не боится огня и в котором может готовиться такая вкусная пища. Они же и сами признали, что эта пища куда лучше для маленьких детей и беззубих стариков.

Таким образом, наряду с землепашеством и разведением домашних животных, значения которых плосколицые еще даже не смогли в достаточной мере осознать, у них появилось и гончарство. А так как все эти дикари были довольно старательными во всем, что давало им возможность более-менее нормально питаться, то довольно быстро у Племени появились свои умелые гончары. Они полностью могли удовлетворить потребности плосколицых в этих крайне необходимых для них изделиях. Теперь даже беззубые старцы могли вдоволь насытиться мясом, достаточно долго проварив его в горшке. Да и сам бульйон из такого варева был очень сытным и полезным, что тоже было високо оценено всем Племенем.

Через несколько дней по новому каналу побежала вода. Река сначала клокотала, бурлила, сердито гнала мутную волну, спеша наполнить водой новое русло. Но потом вода успокоилась и уверенно поплыла по давно забытой ею дороге. Однако, река не забыла и о другом своем рукаве, который теперь стал уже второстепенным. Но в нем, как и прежде, оставалось еще достаточно воды, чтобы надежно защищать селение.

Теперь пришла очередь строить лодки. Не будут же плосколицые безвылазно сидеть на своем острове. Он сам их не прокормит, хотя рыбы в реке было достаточно. Племя привыкло к мясу. А добывать его можно было только за пределами острова. Именно для нужд охоты следовало построить плавсредства и научить плосколицих управлять ими.

Конечно, на первых порах можно было пользоваться и обычными плотами. Брук с Лерком довольно быстро научили детей Племени и делать их, и плавать на них. Но плоты были очень громоздкими и неуклюжими. Совсем не то, что лодка! Им были нужны хорошие челны, а строить их – довольно хлопотное дело. Но теперь, когда благодаря помощи пришельцев у Племени появились хорошие жилища, когда его дети поняли полезность гончарных изделий, они во всем доверились этим удивительным людям из далекой звезды. И потому со свойственным им упорством начали осваивать сложное искусство строительства лодок.

Лодки можно было делать и из цельных стволов деревьев, чем они на первых порах и занялись. Но эта работа была слишком хлопотной и требовала очень много времени. Всего три таких челна и было сделано.

Потом Лерк спроектировал и изготовил на модуляторе звездолета несколько обычных поперечных пил и плосколицые начали осваивать столярное и плотницкое майстерство. Они учились нарезать из сволов деревьев настоящие доски. Несколько недель подсохнув на солнце, они стали пригодными для строительства лодок.

Их первые лодки были довольно примитивными и недостаточно быстроходными. Но, управляемые при помощи весел, они все же лучше держались на воде, чем плоты. Плавать на них было и легче и приятнее. Наличие природных битумов дало возможность надлежащим образом просмолить нове плавсредства и сделать их практически непромокаемыми. На таких лодках можно было плыть, куда угодно. В первый же раз, когда флотилия лодок пересекла рукотворный канал, охотники Племени вернулись на остров с богатой добычей. Это послужило поводом для настоящего праздника в обжитом уже плосколицыми селении.

Рыбу, как и раньше, стреляли из луков и били копьями и дубинками. Это был довольно тяжелый труд. Он требовал много времени и усилий охотников. Но редко кто из них мог часто похвастаться богатой добычей. Хотя рыбы в реке было очень много.

И в этом плосколицых выручил отец гончарства Брук. Он долго бродил по лесу, пока не нашел несколько видов лиан, которые были очень тонкими, достаточно длинными и крепкими. Нарезав их, он несколько вечеров плел примитивную сеть, надеясь, что на этой планете непуганной рыбы добыча сама будет попадаться в его западню.

Как ни странно, но и на этот раз плосколицые ему не поверили. Как это можно бить рыбу такими тоненькими веточками? А что такое «ловить рыбу», они никак не могли понять. Брук видел, что здесь, как и в гончарстве, нужен наглядный пример. И он решился на такой ответственный эксперимент. В основном, он и расчитывал именно на то, что рыба здесь совсем непугана и что она будет попадаться в его примитивное творения.

Когда сеть была готова, они с Квином позвали охотников, а сами вошли в воду, пытаясь выгрести из нее хотя бы несколько рыбин.

Каким же было удивление и восторг охотников Племени, когда пришельцы с трудом вытащили свою снасть из воды. В сетях было столько рыбы, что ею можно было накормить все Племя. К тому, вся пойманная рыба была довольно крупной. Такая рыба охотникам Племени попадалась не часто.

 

Глава 15. Большая охота Гора

В то утро Гор почему-то был особенно задумчивым и даже каким-то растерянным. Он в одиночестве сидел на берегу реки и время от времени бросал в нее кумушки. В эти мгновения он был чем-то неуловимо похож на Брука, когда тот смотрел на глину и никак не мог поймать за хвост ускользающие от него мысли. Если бы не разница в фигурах и одежде, то его вполне можно было принять за Брука. Впрочем, чему тут удивляться? С кем поведешься, от того и наберешься…

Вряд ли Гор хотел щегольнуть своим личным сходством с одним из пришельцев из далекой звезды. Скорее всего, это у него получилось на подсознательном уровне. Что-то ему не давало покоя. Что-то внушало тривогу. Тревогу не за себя лично, а за других. За пришельцев? Нет. Эти и сами кого хочешь в тривогу и даже в страх вгонят. За плосколицих? Скорее всего, да, именно за них. Но вот, что именно? Что его так растревожило?

Эола нашла его где-то ближе к обеду.

– А чего это ты уединился? – улыбаясь своему протеже и присаживаясь рядом с ним, спросила его девушка. – Уж не влюбился ли ты в одну из плосколицих?

– Что-то меня тревожит, – не принимая ее игривого тона, угрюмо ответил ей Гор. – Почему-то я боюсь за плосколицих. А почему? И сам понять не могу.

– Ну, мне кажется, что за них тепер-то бояться не стоит. Кто их на этом острове сможет достать? Уж не твой ли Большой Хар?

От напоминания о Болшом Харе Гор вскочил на ноги. Вот оно! Вот то, что не давало ему покоя! Если бы не эти слова Эолы, то он еще долго мучился бы, тщетно напрягая свои немногочисленные извилины.

Эола тоже, будто подброшенная пружиной, вскочила на ноги и быстро заговорила.

– Ты, наверне, вспомнил о грозных охотниках, напавши на тиранозавра?

– Да, Эола! Но это не я вспомнил о них. Это ты сама мне подсказала, напомнив о Большом Харе. А я все утро никак не мог вспомнить что-то очень важное. Что-то, грозящее плосколицым. А ведь они на своем острове будут бессильными против них. Те твари когда-то могут выйти из воды и напасть на них. И тогда не будет плосколицым спасення: ни в их нових домах, ни в лодках, на в гуще деревьев.

– Ох, Гор! Как же ты прав! А ведь мы сами об этом не вспомнили и о защите от таких врагов не подумали. А еще считаем себя представителями высокоразвитой цивилизации. По сравнению с вами, конечно. Но мне почему-то кажется, что совсем скоро не ты у нас, а мы у тебя чему-то учиться будем…

– Просто, ты не жила на теле Матери так долго, как я. Ты не пряталась ни от Крылатого Кара, ни от Большого Хара. Ты знаешь, что такое опасность, но ты не видела разрываемых на куски детей Племени. А я должен помнить об этом всегда. Я давно уже обязан был сообщить тебе об угрожающей всем нам опасности, которая может появиться из-под воды. Я ведь хорошо помню Большую Рыбу. И я еще не забыл о тех грозных охотниках.

– Ну, ничего, Гор! Не расстраивайся! Хорошо, хоть тепер вспомнил. А то улетели бы отсюда, не позаботившись о самом главком.

– Но что с того, что я теперь вспомнил? Ведь их убить невозможно!

– Почему, невозможно? Очень даже возможно. И мы это обязательно сделаем. С тобой вместе.

– Да как же мы их убьем, если мы их даже увидеть не сможем? Они ведь могут быть под водой!

– Увидим, Гор! Обязательно увидим! И уничтожим! А сейчас пошли-ка обедать. Я ведь за тем тебя и искала. Посоветуемся с нашими. Тогда и решим, как с этими монстрами расправиться. Может, после обеда и полетим на охоту. На твою охоту. Ты ведь тепер стрелять хорошо умеешь.

Совещание было недолгим. То, что монстров следовало уничтожить, ни у кого не вызывало сомнения. Правда, это шло в разрез с основними требованиями Кодекса космоплавання – не вмешиваться в течение жизни на чужих планетах. Но они уже и так вмешались. И не один раз. К тому же, плосколицые были людьми. Взявшись им помогать, следовало делать это до самого конца. А от отсутствия в этом мире разных Гаров, Харов, Каров и прочих монстров все только выиграют.

Но на охоту решили вылететь утром.

– Скорее всего, нам и дня может не хватить, – задумчиво промолвил Визим. – Вылетаем с самого утра. Полетим вверх, против течения. Мы с Бруком – на одном гравилете. И, как я понимаю, Эола с Гором – на втором?

– Да! Это – Горова охота! Он сам лично должен уничтожить хотя бы одного из монстров. А еще лучше – всех.

– Ну, что же. Мы уважаем право Гора и согласны с тем, что именно он должен быть карающим мечом для своих многолетних обидчиков. Но если ближе к хищникам будет другой гравилет, то стрелять будем мы.

Что такое «карающий меч» Гор, конечно же, не понял. Но он был настолько возбужнен, что даже не обратил внимания на непонятное для него выражение. Он был рад предстоящей охоте. Но как охотиться на невидимих монстров?

– Не волнуйся, Гор! – как бы угадав его мысли, прошептала ему на ухо Эола. – В наших гравилетах есть такой глаз, который хорошо видит под водой.

– Может и есть, – взволнованно ответил ей Гор. – Но как в него стрелять, если он под водой? У меня ведь такого глаза нет.

– А мы его наверх позовем. Он сам выплывет. Чтобы на нас посмотреть.

Если Эола так говорит, то ей можно верить. Вот только беспокойство не оставляло Гора до самой ночи. А ночью ему снились тревожные сны.

Как только Небесный Отец вышел на свою небесную дорогу, два гравилета оправились в свою далекую экспедицию. Было решено пролететь достаточно далеко вниз по течению, чтобы убедиться, что грозных охотников нет вблизи стойбища пласколицых. А при обнаружении – уничтожить их. Потом им предстояло развернуться и лететь вверх по течению реки. Аж до ее истоков.

Два гравилета летели так, что могли сканировать всю поверхность реки – от одного берега до другого. Гор просто прикипел к экрану монитора. Ведь раньше он даже представления не имел о том, что подводный мир настолько разнообразен и интересен. Перед его глазами проплывали то огромные рыбьи стаи, то отдельные групки водних животных.

За время полета было виявлено и уничтожено пять гигантских черепах и несколько десятков огромных крокодилов. Одну черепаху убил сам Гор. Попасть в крокодила у него почему-то не получалось. Потому довольно часто стрелять приходилось Эоле.

При возвращении к острову хищников больше выявлено не было. Но когда полетели вверх по течению…

Первые крокодилы были выявлены в непосредственной близости от острова. Они были прямо по ходу гравилета Эолы. Как ни странно, но Гор одним удлинненным лучем поразил сразу сем тварей.

– Молодец, Гор! – прозвучал в кабине голос Визима. – Поздравляем тебя! Отличный выстрел! Я восхищаюсь тобой. Даже у нас с Бруком так удачно сегодня не получалось. Ты – великий охотник! Я искренне желаю тебе сегодня убить хотя бы одного сверхтиранозавра.

Гора еще никогда не хвалил командор Визим. Может потому, что они редко пересекались? Ведь он, в основном, все время общался с Эолой и чуть менше с Бруком и Квином. Но сегодня его похвалил самый главный из пришельцев, и Гор очень гордился этой похвалой.

Но у него почему-то совсем не закружилась голова от такой лестной похвалы. Наоборот, он еще внимательней начал всматриваться в экран.

На протяжение двух часов полета было уничтожено еще несколько десятков крокодилов. Но все они почему-то держались возле берега, у котрого летели Визим и Брук. Потому и основная порция славы досталась Бруку. Но Гор не завидовал ему. Он радовался за него так, будто это он сам победил таких грозных охотников.

А потом крокодилы вдруг пропали. Их не было ни у правого, ни у левого берега реки. Да и рыбы что-то стало поменше. Не было видно и других водних животных, которые в изобилии водились в нижнем течении реки. Визим уже собирался отдать команду на посадку. Ведь подходило время обеда и надо было подумать об удовлетворении своих естественных надобностей. Но тут Гор увидел широкую просику в лесу.

– Просека! – почему-то шепотом выдохнул из себя Гор. – Такая же…

– Внимание, Визим! Мы обнатужили первую просеку. Наш очень крупный зверь где-то здесь.

– Вижу просеку на вашем берегу! Иду к вам. Наш берег гористый. На него они не вылезут.

Но в воде ничего не было видно. Только небольшие стайки маленьких рыбешек. И больше ничего. Только вода, вода и вода. И отсутствие крупних животных в лесу. А вот самих виновников этого опустошення нигде видно не было.

– Может, они где-то в лесу.

– Нет! Давайте, еще пролетим немного над рекой. А тогда уж за лес возьмемся.

– Вот он! – прокричал Гор, указывая пальцем на прибрежный песок.

Тут же луч мощной энергии врезался в небольшой бугорок, чуть возвышающийся над водой.

Сразу же после выстрела огромная туша животного взметнулась над водой и тяжело рухнула на берег.

– С полем тебя, Гор! – с явным изумлением в голосе прокричал Визим. – Это был супервыстрел! Я еще такого не видел! Поздравляю тебя, друг!

Гор был сам изумлен не меньше других свидетелей его меткого выстрела. Но краем уха он уловил кое-что непонятное для него. Ему почему-то сразу же захотолось вияснить значение непонятных ему слов.

– Визим! Что такое «сполем» и «друг»?

– С полем, это такое выражение, которым мы поздравляем кого-то с метким выстрелом. А друг, друг – это очень длизкий тебе человек.

– Тогда спасибо, Визим! Ты мне тоже друг! Но Эола мне еще больший друг.

– Ну, спасибо, Гор! Я уж думала, что никогда от тебя таких слов не услышу…

Гравилет Визима чуть снизился и направился к другой машине. В это время из воды неожиданно взметнулось огромное тело другого чудовища. Буквально несколько метров оно не долетело до апарата, как в него сразу же ударило два луча. Выстрел Брука прожег его насквозь, а луч Гора отделил ужасную голову от туловища. Огромная туша монстра грузно упала на мелководье. Потом он вдруг сорвался на мощные лапы и побежал в лес. Пробежав расстояние, равное полету стрелы плосколицих, и повалив на своем пути больше десятка деревьев, обезглавлення туша свалилась на землю и там застыла. Голова монстра упала в воду.

– Никогда бы не подумал, что такой увалень может так високо взлететь.

– Да, командир! Вам с Бруком сегодня очень повезло. Спустись вы метров на пять ниже…

– Учтем на будущее. В дальнейшем ниже тридцяти метров не опускаться! А сейчас, давайте, внимательно еще раз осмотрим и просканируем ближайшую акваторию реки. Брук, надо выявить и сжечь голову монстра. Чтобы она, разлагаясь, не отравляла воды реки.

– Вот она! На голубине не более пяти метров. Сейчас я ее сожгу.

В воду реки ударил луч сверхмощной энергии. Вода закипела и как бы стала испаряться. На какое-то мгновение обнажилось речное дно, на котором тут же загорелась и превратилась в кучу пепла голова чудовища.

Больше гигантов обнаружено не было. Оба гравилета приземлились на берег, рядом с тушей убитого Гором животного.

– Ну что, Брук, – похлопал того по плечу Визим, – скелет забирать будеш?

– А куда я его дену? – не понял шутку Брук. – В звездолете для него места не найдется. Ведь в этой туше метров тридцать. Никак не меньше. А жаль…

– Вот чудак! Да сними ты его на свою видеокамеру, и дело с концом.

Больше часа Брук бродил возле тел поверженных монстров. Его видеокамера аж перегрелась, и только после этого он вынужден был остановить съемку. Эола еле уговорила его пообедать.

Река в этом месте была еще довольно широкой и глубокой. Поэтому даже вопроса не позникало, лететь ли дальше. Конечно лететь! Но Эолу как бы что-то заставило сделать еще одну большую петлю над местом такой удачной охоты.

– Смотри, Эола, – внезапно закричал Гор. – Что это такое круглое на мели лежит?

– Да это же яйца! Визим! Летите сюда скорее!

– Что там у вас произошло?

– Гор обнаружил яйца чудовищ. Вижу три штуки. Нужно, чтобы Брук сжег их. Для Гора это слишком деликатное дело.

– Гор, не стреляй! – завопил Брук. – Сейчас мы подлетим.

– А что, Брук? – весело спросил его Визим. – Может, захватиш одно с собой?

– Нет уж! – вполне серьезно ответил ему Брук. – Думаю, что Тора никогда не простит мне такого подарка. Их действительно надо сжечь. Пусть Горова Мать никогда больше не знает таких чудовищь.

С этими словами он ударил по наполовину высунутым из воды яйцам и в мгновение ока полностью испарил их.

– Как это мы их проглядели? Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Гор живет в Природе. Потому он и замечает в ней все мелочи. А мы слишком далеко от нее удалились. Мы никогда уже не сможем приобрести такие способности. Даже натренировать их не сможем.

– Это правда, – задумчиво молвил Визим. – Тем более бесценным для нас становится сам Гор. Наверное, я не очень ошибусь, если скажу, что он – самое ценное наше открытие.

– А я в этом и не сомневалась никогда.

Гор так и не понял, смеються над ним пришельцы, или хвалят его? Но обижаться на Визима не стал. Ведь тот назвал его другом. А друг – это очень близький человек.

Далее река была такой же многоводной. И такой же почти лишенной жизни. Но монстров в ней обнаружить больше не удалось. Неужели их было только двое? Сам собой напрашивался вывод о том, что они сами регулировали свою популяцию и не допускали появления лишних ртов на своей территории. А как же тогда яйца? На этот вопрос никто из путешественников вразумительно ответить не мог.

Через некоторое время в воде стало появляться больше рыбы. И чем ближе к верховьям реки, тем больше ее становилось. По-видимому, сюда эти охотники не заплывали. Или это уже была чужая территория?…

Визим поднял свой гравилет немного выше.

– Эола! Я вижу большой водопад. А выше его – только несколько мелких речушек.

– Если водопад действительно большой, то под ним должна быть огромная яма. Нужно внимательно осмотреть ее.

– Без проблем! Осмотрим. И постараемя теперь уже ничего не пропустить. Что-то мне кажется, что рыбы снова поменьше стало.

– Мы это тоже заметили. Под водопадом либо крокодилы водятся, либо еще парочка этих тварей. Да, кстати, Гор мне снова указывает на просеки в лесу. Они снова на нашем берегу.

– Этого и следовало ожидать. Наш берег гористый. Им трудно на него выбираться. Да и живности для них здесь поменьше будет.

– Яма слишком глубокая. Сканер до дна не просматривает. Но они должны быть где-то здесь.

– Давайте, как-то выманим их из воды.

– А вы пролетите над водой. Но только не очень низко. А потом зависните над деревьями и ждите появления монстра. Мы с Бруком отлетим немного назад и подстрахуем вас. Мы тоже будем над берегом, чтобы удобнее было стрелять.

Завлекающий маневр удался полностью. Как только гравилет завис над деревьями, из воды высунулась голова чудовища. Оно внимательно посмотрело на неизвестный предмет, как бы оценивая его. Скорее всего, так как этот предмет двигался, то он был живым. А если он живой, то его можно съесть.

Животное бесшумно выползло из воды и, внимательно присматриваясь к незнакомцу, стало осторожно ползти в его сторону. Как только страшилище отползло от воды не менее, чем на длину своего огромного тела, в его голову впился луч ярко-красного огня. Неожиданная и острая боль пронзила животное. Оно уткнулось головой в землю и дальше не двигалось. Только неровные волны предсмертной судороги прошли по его телу, и монстр затих навек.

Эоле пришлось еще дважды пролетать над водой и зависать над деревьями. И только после этого напарник грозного охотника высунулся из воды. Он тоже внимательно осмотрел странный предмет, зависший над ближайшими деревьями, и тоже медленно двинулся в его направлении. Наткнувшись на неподвижное тело другого монстра, он застыл в недоумении. Но тут и его поразил карающий луч всепоглощающего огня. Чудовище несколько раз встрепенулось и тоже затихло.

– Оба здесь! – весело прокричала Эола. – Ну что, будем садиться?

– Не спеши, Эола! Что-то здесь не совсем чисто…

– Да что ты, Гор! Ведь мы их обоих убили!

– Там есть еще.

– Да откуда ты взял? Ты что, его видел?

– Я это чувствую.

– Эола! Ты ведь гораздо лучше нас знаешь Гора. К тому, что он говорит, всегда надо прислушиваться. Отлети-ка немного назад. Теперь мы с Бруком попробуем выманить кого-то из воды. Вдруг, там действительно еще кто-то прячется…

С этими словами Визим направил свой гравилет к реке и дважды низко, но очень быстро пронесся над водой. Гораздо ниже, чем он сам приказывал.

– Я его вижу! – прокричал Брук. – Он движется к берегу.

Визим отвел свой гравилет и заставил его зависнуть над деревьями.

Все повторилось, как и в первые разы. Животное тихо выбралось на берег и тихо двинулось в направлении гравилета. Этот был гораздо менше первых. По-видимому, еще детеныш-переросток. Он не полз на брюхе, как это долали его родители. Он уверенно шагал на задних лапах, все время размахивая передними. Как бы стараясь приблизить к себе цель своей охоты.

Он даже не обратил внимания на застывшие тела старших охтников.

– Не стреляй, Гор! Я немного его поснимаю!

Визим чуть отвел свою машину. Неизвестное животное слепо следовало за ней, стараясь подпрыгивать, чтобы дотянуться до такой желаемой добычи.

Так продолжалось несколько минут.

– Кончай, Брук! Хватит с тебя этих кадров!

– Хорошо, хорошо! У меня как раз пленка кончилась. Стреляй, Гор! Действительно, хватит с нас этих чудовищ. Мне почему-то хочется поскорее вернуться в лагерь. Что-то меня уже начинает мутить от этой охоты.

Этот выстрел Гора почему-то оказался не очень прицельным. Он пришелся в заднюю лапу чудовища и моментально отсек ее.

Упавший наземь монстр так завопил, что Гор чуть не оглох от этого крика. Второй выстрел тут же прервал мучения незадачливого охотника.

Внимательно обследовав реку в месте падения водопада, охотники обнаружили еще пять яиц и тут же уничтожили их.

– Уж не собирались ли они завоевывать для себя другую охотничью территорию? – будто сама у себя спросила Эола, когда оба экипажа удобно уселись на небольшом горном уступе противоположного берега реки. – Здесь ни рыбы, ни животных почти не осталось. Наверное, они намеревались спуститься ниже по течению реки.

– Скорее всего, что именно так оно и было. Наш Гор очень своевременно вспомнил о них. Но мне кажется, что нам нужно пролететь и над этими лесами. Вряд ли нашим друзьям-плосколицым понравится присутствие в них махайродов и тиранозовров.

– Черепахи им тоже вряд ли нужны…

– Да, дел у нас здесь еще немало. Так что, Гор, наша охота продолжается. А ты удовлетворен ее результатами?

– Ну, то что нам удалось уничтожить этих ваших завров…

– Не наших, а ваших.

– Я так говорю, потому что именно вы их так называете. Я никак этих ваших названий запомнить не могу. Да и ни к чему мне это. У нас они имени не имеют. Ведь ни мы, ни плосколицые их раньше не знали. А то, что мы их убили, хорошо. В первую очередь, для плосколицых. В Большую Долину они вряд ли смогут пробраться. Но больших Харов и Кровожадных Гаров надо убить всех. Они людям жизни не дадут.

– Ну, а удовольствие от охоты ты, все-таки, получил? Ведь ты оказался таким метким стрелком!

– Нет! Не получил.

– Почему, не получил? – удивилась Эола. – Ведь ты был так доволен результатами.

– Мы сегодня не охотились. Мы выполняли работу. Работу по уничтожению страшных охотников. И все это мы делали для плосколицых. Даже тогда, когда мы с тобой летали за Гну, мы тоже не охотились. Мы добывали еду для плосколицых. И для самих себя тоже.

– Вот дает Гор! – восхищенно прошептал Брук. – Я не ждал от тебя такого здравомыслия. Но, тем не менее, я очень рад, что ты именно так думаешь. Но скажи нам, что же по-твоему можно считать охотой?

– Охота, Брук, это когда одни охотники загоняют Гну, а другие ждут их в засаде. Когда ты неожиданно для жертвы срываешься на ноги и догоняешь ее. Когда ты сам, при помощи своей дубинки, добиваешь свою добычу. А потом сам несешь ее в Племя. Вот что такое настоящая охота. А сегодня мы просто выполняем работу. Немножко нудную, но очень нужную.

– Что же, – подитожил совещание командор. – Сейчас отправляемся спать. В гравилеты, конечно. И с полным включением защитных полей. А завтра, с самого утра, примемся за новую работу. Пожалуй, в этом Гор прав. Постараемся уничтожить как можно больше лесных тварей. Если найдем их, конечно.

– А потом вниз по течению реки пойдем, – добавила к сказанному Эола. – Нужно исследовать ее на как можно большее расстояние.

– Слушаемся, капитан! – Визим шутливо поднес руку к своей голове. – Я ведь уже говорил, что в делах аборигенов ты у нас – самый главный.

Гор так и не понял, почему Визим назвал главным Эолу. Он ведь хорошо знал, что именно он сам и есть самым главным из пришельцев. На сказанное Визимом ему почему-то было приятно.

Они долго, но довольно медленно летали над лесом, тщетно пытаясь обнаружить в нем хоть каких-то крупных животных. Но их нигде не было. Наверное, убитые ими монстры хорошо заботились о своевременном наполнении своих ненасытных утроб.

Только отлетев довольно далеко от водопада и минуя охотничьи угодья первой пары хищников, они обнаружили несколько саблезубых тигров. Те уже давно считали себя истинными хозяевами всех лесных троп. Потому и не прятались при приближении гравилетов. Тем более, не убегали от них. Охотиться на них было сравнительно легко. Сравнительно, потому что цели были поменьше и Гор, особенно Гор, часто мазал.

Но тигры, как ни странно, и не пытались куда-то скрыться от настигавшего их небесного огня. Казалось, они не против были побороться и с самим Небесным Отцом. Вот только достать бы его… Но особенно долго подпрыгивать им не давал Брук. Чуть-чуть пострекотав своей камерой, он тут же поражал цель, и они летели дальше.

В одной из горных долин они настигли целое семейство тиранозавров. Аж семь взрослых особей здесь было. И несколько детенышей. И несколько кладок яиц…

– Ну, Гор, отомсти им за все свои обиды и за обиды твоего Племени. Это твоя охота, – прозвучал из переговорника голос Визима. – Давай, друг! Мы тебя подстрахуем.

Надо отдать должное Большим Харам. Они не стали прятаться от неизвестных им охотников. Не в состоянии достать их, они угрожающе рычали, махали своими когтистыми лапами и злобно были по земле хвостами. Пытались хоть так напугать неизвестных и вынудить их убраться.

Но Гор теперь не боялся этих ужасных тварей. И не только потому, что сам находился в безопасной капсуле гравилета. За время своего длительного общения с пришельцами его страх перед страшными охотниками значительно поубавился. К тому же, у него появилось какое-то чувство ответственности за плосколицых. Почему это? Он и сам себе не ответил бы. Может, потому, что он когда-то ужасно боялся этих безжалостных тиранов? Вернее, одного из них. Но теперь он не хотел, чтобы плосколицые их боялись. А чтобы они не боялись, этих тварей надо уничтожить. Всех, до единого!

Может потому, что цели были покрупнее, или из-за ненависти своей нерастраченной, но ни один его выстрел не пропал зря, каждый из них ставил жирную точку на существовании очередного Хара. Большими Гор их уже не называл.

Всю мелочь и яйца тираннозавров безжалостно уничтожил Брук.

Больше до самого лагеря плосколицых они больших хищников не встретили.

 

Глава 16. Куда делась река?

В лагерне плосколицых все было спокойно. Но никто из них праздно не лежал под деревьями и не ждал, пока их плоды упаду им в рот. А именно так поступали дети Племени Гора. Ему, конечно же, было обидно за своих. Но они сами выбрали свою судьбу. И плосколице тоже сами. Но они трудяться! Они работают. Работают, и изо всех сил стараются сделать свою жизнь более сытной и безопасной. Как бы Гор не переживал за своих, но те были неисправимыми. Даже он сам это давно уже понял.

Но, обижайся, не обижайся, а плосколицые были ему симпатичны. Потому он, как мог, старался во всем помогать им. Вот и теперь возле Гора собрались чуть ли не все охотники Племени. Они внимательно слушали его рассказ об уничтожении страшних охотников и на реке, и в лесах на ее берегу. Хотя Гор нисколько не приукрашивал свой рассказ, но он у него получился довольно-таки цветастым. А плосколицые хорошо поняли, от каких опасностей избавили их пришельцы. Теперь ни у одного из них не было никакого предубеждения к посланникам далекой звезды.

– Завтра мы снова полетим на большую охоту. Нужно хорошо просмотреть реку вниз по течению.

– Но вы же летали туда! Зачем же еще раз лететь?

– А мы недалеко летали. Убили несколько черепах и много крокодилов. Завтра собираемся полететь еще дальше.

– Я полечу с вами! – уверенно заявил вождь Кар, как об уже решенном.

– Хорошо, Кар! Думаю, что ни Визим, ни Эола не откажутся взять тебя на охоту. Но на кого же ты оставишь Племя?

– Племя у меня есть на кого оставить. А вот посмотреть на страшных охотников мне надо. Хотя бы для того, чтобы знать, кто может угрожать нам в будущем.

Не взирая на то, что часть реки ниже лагеря плосколицых уже была исследована, сканировать реку начали сразу же. К счастью, ни одного хищника, который мог бы угрожать Племени, в этой части реки не было.

А ниже по течению начались неожиданности.

Сначала была выявлена целая колония гигантских черепах. Три из них были тут же уничтожены. Но еще семь черепах находилось в воде. Выманить хищников оттуда было очень трудно. Не выходили они на берег, и все.

Река в этом месте была довольно глубокой. Сжечь черепах прямо на дне не представлялось возможности. Нужно было выдумать что-то другое.

– А что, если положить на берегу приманку? Да еще такую, чтобы могла двигаться и подавать голос?

– А это дело! – Визим с удовлетворением посмотрел на Эолу. – По крайней мере, попытаться мы можем. А кто на охоту полетит?

– Мы с Гором и полетим. Да и Кару не помешает посмотреть, как именно мы добываем для Племени мясо.

– Хорошо, Эола. Вы летите, но долго не задерживайтесь. Желательно к вечеру хотя бы с этими управиться.

– Слушаюсь, командор! Так мы полетели?

– Давай, Эола! Удачной вам охоты! А мы здесь полетаем, да повнимательнее ко всему присмотримся. Заодно, и за стадом присмотрим. Может, кому-то на берег захочется.

Лететь пришлось довольно далеко. Но не зря. По пути следования Гор уничтожил двух тигров и Большого Хара. Эти уже разбойничать не будут. Как ни странно, но тиранозавра первым увидел Кар. Но Гор даже не позавидовал ему. Прожив некоторое время с плосколицыми, он понял, что этому Племени довольно сложно выживать в условиях окружающего их мира. Если мир Гора был предельно ласков к его Племенем, то плосколицые жили в откровенно враждебном им мире. Потому и предельно внимательными они всегда были.

– Отлично, Кар! Этот Гар больше никогда не побеспокоит твое Племя.

С этими словами Гор поразил монстра. Тот даже подпрыгнуть не успел.

Только вылетев за пределы леса, они увидели первых антилоп. Их было не так уж много. По-видимому, сказывалось близость леса, в котором бродили такие грозные охотники.

Дальше стада стали побольше. Эола выделила одну группку животных и погналась за ними. Антилопы убегали очень быстро. Но гравилет был куда быстрее. Спастись быстроногие не смогли. Нависнув над животными, Эола нанесла по ним несильный удар из гравитона. Животные на мгновение остановились и тут же упали. Накрыть их ловчими сетями не представляло труда.

Пока Эола летала на свою охоту, Визим с Бруком тоже не сидели без дела. Не сумев выманить на берег черепах, они полетели немного ниже по течению и наткнулись там на нескольких крокодилов. Огромные рептилии копошились на мели, загнав туда стаю рыб. Пиршество было в самом разгаре. Брук немного поснимал эту групповую трапезу, а потом ударил по мели из гравитона.

– Может, их попробуем использовать в качестве приманки?

– Давай, попытаемся.

Вся стая была притянута к гравилету, который тут же устремился к месту обитания черепах. Но черепахи почему-то на крокодилов не реагировали.

– Не по вкусу они им, Визим, – с сожалением отметил Брук. – Им понежнее мясо нужно. Будем ждать Эолу.

Эола возвратилась только к вечеру. Антолоп уложили на берегу, невдалеке от крокодилов. Но и на них черепахи не реагировали.

– А может они поумнее тех монстров? Или не так голодны?

– Но ведь кто-то пришел на их охотничью территорию! Любой зверь ее защищает.

– Значит, они в нас не видят своих конкурентов. Или считают своей территорией только воду. А мы ведь туда не потыкаемся…

– Еще чего?

– А это мысль!

– Ты решила предложить нам искупаться?

– Ну, зачем же так буквально принимать мое невинное высказывание? Давайте, одного из этих дохлых крокодилов прицепим к гравилету и пройдемся над водой на бреющем. Крокодил пусть хвостом по воде помолотит, да взбудоражит ее немного. А мы потом его на берег потащим. Не очень-то спеша…

– Хм! А какой-то умник утверждал, что объем мозга у женщин меньше, чем у мужчин…

– Да он просто женщин не знал!

– Или не там ум искал…

– А может хватит уже вам надо мной куражиться? Или бедной женщине не только придумывать, но и самой крокодила к гравилету цеплять?

– Ну, что ты, Эола? Хоть я твой командор, но я первым пойду выполнять черновую работу по воплощению твоей идеи в жизнь. А за саму идею – снимаю перед тобой шляпу. Я уж и не помню, в который раз. Удивляться твоей сообразительности я уже давно перестал. А вот восхищаться… Но только, пусть Гор не ревнует.

Во время этого озорного разговора Гор с Каром с недоумением смотрели на пришельцев, отчаянно пытаясь понять ход их мыслей. То, что они решили как-то использовать одного из грозных охотников, было ясно. Но зачем им это? И почему они так шутят с Эолой?

А сама Эола только улыбнулась на такой красноречивый спитч Визима и ответила просто и емко:

– Тогда цепляйте! А рыбачить мы с Гором будем. Вот он и ревновать не станет.

И посмотрела на Гора так весело…

Но было в ее взгляде и еще что-то. Но понять это «что-то» Гор никак не мог.

Гравилет Визима шел вслед за машиной Эолы, немного отстав от нее. Длинное тело крокодила безжизненно висело на тросе и только его хвост неустанно буравил воду.

– Они зашевелились, Эола! – с восхищением закричал Брук, не отрывая глаз от экрана. – Поплыли за вами. Все! Сделай, пожалуйста, небольшую петлю и тащи его к берегу. Пусть там наказывают возмутителя их спокойствия.

А Эола еще ниже опустила свою машину, позволив безвольному телу почти полностью уйти под воду. После этого маневра она несколько раз резко дернула гравилет, и сразу же потащила крокодила к берегу.

– Они погнались за вами! Быстрее на берег!

Не успела Эола вытащить свою приманку на берег, как вода возле него взбурлила и все семь хищниц довольно резво выскочили на прибрежный песок и бросились к возмутителю своего спокойствия.

Разящие удары Брука не заставили долго ждать. Он даже о камере своей не вспомнил. Слишком уж большим было его желание как можно скорее уничтожить этих гигантов. Но если Брук просто поотрезал им головы, то Гор свою мишень развалил пополам. Ему ведь о ювелирной работе никто, никогда и ничего не объяснял…

Почти до самого обеда они не заметили в реке ни одного крупного животного. Только тогда, когда Небесный Отец подошел к самой высокой точке своей огромной дуги, им на глаза попались первые просеки.

– А теперь, предельно внимательно!

Гор с Бруком и так очень тщательно смотрели на экраны. Но обижаться на Визима никто и не вздумал. Он командовал экспедицией и потому обязан был время от времени отдавать команды.

– Вот они! Два монстра под нашим берегом! Глубоко под водой!

– Ну и везет тебе, Гор! Ты снова первым увидел этих бестий. Неужто они тебе так понравились?

– Они мне совсем не нравятся! Но они могут угрожать плосколицым, и потому их нужно убить.

Кар был очень благодарен Гору за эти слова. Хотя ему не нравилось, что тот называет детей его Племени плосколицыми, но он уже давно привык к этому и почти не обращал внимания. По крайней мере, ничего обидного в этом слове он не усматривал. Тем более, что Гор, наравне с пришельцами, так хорошо и много помогает его Племени. Ведь и место для острова именно он выбрал, и сколько грозных охотников сам убил. Не для себя ведь старался.

– Эх, жалко, что крокодилов нет! – попробовала пошутить Эола. – Как будем их из воды выманивать, командор?

– Может, попробуем, как возле водопада? Но теперь уже ты подстрахуй нас с Бруком.

– Хорошо, Визим! Только поосторожней там, пожалуйста. Ты ведь помнишь, как они высоко прыгают.

– Помню, Эола, помню. Мы уже видим их на экране. Отлетайте в сторону! А мы начнем их дразнить.

Но монстры то ли сытыми были, то ли не сочли гравилет за стоящую внимания добычу. Из воды, по крайней мере пока, они вылезать не собирались.

– Что будем делать? Крокодилов здесь нет?

– А их достаточно разозлить, – вставил слово в разговор пришельцев обычно молчавший в таких случаях Гор. – Сбросить на них какой-то большой камень. Или дерево. Вот они и разозлятся. И захотят наказать обидчика.

– Ты хотел сказать, возмутителя их спокойствия?

– Какая разница, как сказать? Главное – чтобы они разозлились. Тогда и на берег выйдут.

– Эола! Твой Гор делает просто ошеломляющие успехи. Мы летим за деревом. А вы оставайтесь над берегом, чуть ниже по течению.

Гор даже подумать не мог, что гравилет способен пронести такое огромное дерево. Как срезал его Брук под самый корень, так его и понесли к реке. Всплеск от падения был таким громким, что способен был разбудить все живое далеко вокруг. Потревоженные монстры почти мгновенно выскочили из воды, стремясь достать незнакомую им тварь, так долго жужжащую над водой. Ведь это она бросила на них дерево. Но незнакомец быстро метнулся к берегу. Туда же устремились и грозные охотники. Ведь должны же они наказать нарушителя границ своих охотничьих угодий!

Кар как увидел этих монстров во всей своей красе, так чуть под сидение от страха не залез. Точно так, как сам Гор, когда ему впервые показывали движущиеся картинки. Ведь вождь до сих пор не очень-то верил рассказам Гора о величине этих охотников. Но на самом деле они ему показались еще большими.

Но конец грозных охотников был уже предрешен. С выстрелами ни Брук, ни сам Гор не заставили себя долго ждать. Только и того, что позволили хищникам чуть подальше от воды отойти. Там их и остановили. Навсегда.

– Вылезай, Кар! Вылезай, и больше никогда так не делай. А то расскажу твоим охотникам, какой ты пугливый.

– В том, что я пугливый, нет ничего странного. Мне не раз приходилось видеть грозных охотников. В некоторых из них я даже из лука стрелял. Но с такими встречаться я не хочу. Наше Племя всегда будет с благодарностью вспоминать вашу бесценную помощь в избавлении нас от этих ужасных тварей. А я лично никогда больше не буду обижаться на тебя за то, что ты называешь нас плосколицыми.

– Но вы ведь плосколицые и есть, – с недоумением уставился на вождя Гор. – Хотя вы мне и такими нравитесь. И потому я для вас – друг.

Слова «друг» Кар тоже не знал. Но значение слова «нравиться» он знал отлично. Так стоит ли обижаться на немного безобразного с вида Гора, если он так помогает Племени и если сами дети Племени ему нравятся?

Обедали молча. Даже обычно словоохотливый Кар не проронил ни слова. Слишком уж сильными были его впечатления от увиденного. Ведь до сих пор самыми большими охотниками он считал черепаху и Большого Гара. Но таких… Если бы дети Племени увидели хотя бы одного из них, то многие просто умерли бы от страха. Как хорошо, что к ним они еще не забредали. А теперь есть надежда, что они не появятся вообще.

Гор тоже молчал. А уставшие пришельцы после обеда сразу же уснули. Только умные гравилеты надежно сторожили сон своих хозяев. С включенными полями защиты они были недоступны ни одному из хищников этого прекрасного, но такого опасного мира.

– Подъем, друзья! Что-то мы разоспались! – прокричала Эола в передатчик. – Пора и дальше лететь.

– Могла бы так не кричать! – недовольно проворчал Брук. – Дерево таким тяжелым оказалось. А ты даже отдохнуть по-человечески не даешь. Такой интересный сон прервала.

– Сны будешь на Торе смотреть, Брук. А здесь нам надо работать.

– Ну, надо, так надо, – все еще с какой-то сонливостью в голосе прошептал Брук, до хруста костей потягиваясь в своем кресле. – Летим, Визим! А то ведь до самой ночи покоя не даст.

– Летим! Нам еще много надо успеть сегодня.

Далее река почему-то стала значительно уже и мельче. Было обнаружено и уничтожено всего несколько крокодилов. Притом все они были возле берега Брука. Так что Гору больше стрелять не пришлось.

А еще через некоторое время совсем обмелевшая река вдруг разделилась на два рукава.

– Летим по левому рукаву, – принял решение Визим, и оба гравилета полетели почти рядом.

Рыбы на экране было все еще много. Но крупные экземпляры уже не встречались. И ни крокодилов здесь не было, ни черепах.

Река тихо и сонно катила свои обмелевшие воды в низких равнинных берегах. Леса остались позади. Впереди лежали зеленые луга, в которых все больше и больше начал преобладать желтый цвет. А вскоре зелень вообще исчезла. Только одно ярко-зеленое пятно виднелось вдали, скрашивая грязно-желтый цвет окружающей его местности. Впереди лежала огромная пустыня. Как ни странно, но ленточка речки за пределами зеленого пятна уже не просматривалась.

– А река-то наша в песках утонула, – задумчиво проговорила Эола.

Гор на мгновение оторвался от экрана и взором своим окинул местность по курсу полета. Не видевший плавных изменений преобладающих в природе цветов, он был просто изумлен увиденным.

– Что это? И куда девалась наша река?…

Гравилеты подлетели к зеленому пятну. Оно было огромным, но каким-то неприятным. И совсем безжизненным. Ни одного животного не было замечено на его пространствах. И сама река будто терялась в нем.

– Это зыбучие пески, – выдал свое предположение Визим. – Посадку запрещаю! Долетим до песков, и будем возвращаться обратно. Нужно еще исследовать другой рукав реки. Может он как-то стороной обходит эту западню?

– А что такое зыбучие пески? – Гор продолжал с недоумением осматривать местность, не понимая, куда же убежала река…

– Зыбучие пески, это пески, наполовину, а то и больше, разбавленные водой. Наша речка просто утонула в этих песках. Скорее всего, когда-то давно, может даже во время падения твоей первой звезды, в этом месте тело вашей Матери раскололось, из-за чего образовалась огромная пропасть. Речка, которая когда-то бежала по этой местности, полилась туда. А со временем на эти земли начала наступать пустыня. Именно она и засыпала своим песком и саму пропасть, и все вокруг. А пропитанный речной водой песок остался здесь в полужидком состоянии. Со временем увлажненные пески заросли мхами и лишайниками. Вот отчего эта местность имеет зеленый оттенок. Но ни зверь, ни человек не могут и шагу ступить по этой обманчивой зелени. Сразу же провалятся и утонут. Зыбучие пески никогда не отпускают свою жертву.

Оказалось, что другой рукав реки так же теряется в зыбучих песках, как и первый.

Это было просто немыслимо. Такая большая река! Такая огромная масса воды! А бежит практически в никуда.

Вполне возможно, что где-то далеко-далеко, за горами и за огромной пустыней, эта река снова выбирается из песчаной ловушки и несет свои обновленные воды куда-то вдаль. Но искать ее новый исток на поверхность земли не было никакого смысла. Ведь, по большому счету, людям на этой планете, если они еще где-нибудь существуют, абсолютно все равно, новая ли это река, или продолжение какой-то старой. Лишь бы она могла утолять жажду, даровать рыбу и не таить в своих водах никаких опасностей.

Полностью выполнив свою миссию, экспедиция возвратилась в лагерь плосколицых. Большая охота Гора завершилась. А вот куда, а главное – почему убежала река он так и не понял. А объяснения о каких-то там зыбучих песках его не устраивали.

 

Глава 17. Звездные дороги Небесного Отца

Да, да! Даже сам Небесный Отец и подумать не мог о том, что одному из детей Племени когда-то придется пройти по его небесным дорогам. Из пещер – и к звездам? Такого еще не бывало! Да это просто немыслимо, чтобы дикарь, варвар, пещерный человек, который собственно и человеком себя только начал осознавать, и вдруг полетел к звездам!

Конечно, все эти возражения были бы вполне справедливыми, если бы этот человек сам пробивал к ним свою собственную дорогу. Тогда бы для этого действительно понадобились жизни тысяч поколений жителей Большой Долины или Племени плосколицых. А, может, и их не хватило бы?!

Но Гору просто чрезвычайно повезло. Повезло потому, что экспедиция ториан из сотен тысяч других планет отдала предпочтение именно его родной планете. Повезло потому, что звездолет опустился прямо в его Долине, а не в какой-то другой местности, где-то далеко за горами. Повезло еще и потому, что именно на него наткнулась Эола во время своего первого выхода из звездолета. А не на Бира, например. Ведь тот мог просто или помереть от ужаса, увидев перед собой двухголовых, или попытаться своей дубинкой доказать правомерность своих претензий на верховную власть в Долине. И кто его знает, каковым был бы тогда этот первый межпланетный контакт?

Повезло Гору еще и потому, что состав воздуха на его родной планете был абсолютно идентичным тому, каким он был на родной планете пришельцев, на Торе. Потому и не пришлось им, пришельцам больше пугать аборигенов своими «вторыми головами» и снимающимися шкурами. Гор только через некоторое время узнал о назначении этих вещей, и все члены экспедиции смеялись до слез, когда он поведал им о своих первых впечатлениях о двухголовых пришельцах.

Экспедиция на планету Гора завершалась. Были составлены подробные карты ее поверхности, собраны и рассортированы геологические образцы, отсняты тысячи километров пленок и завершено еще много-много начатых дел. Основным открытием экспедиции была даже не Большая Долина, а Племя плосколицых. Племя, которое было более приспособлено к ведению борьбы за свое существование в жестоких условиях окружающего его мира.

Как ни обидно было признавать Гору, но плосколицые были куда умнее и более развиты физически, чем его одноплеменники. Они значительно быстрее ориентировались в сложных ситуациях. Хотя так же боялись грозных охотников и, пока еще, не могли противостоять им. Но у них было ярко выраженное стремление сделать свою жизнь более безопасной, удобной и независимой. Плосколицые хотели учиться чему-то новому, когда видели конкретную пользу в предлагаемой им науке. А люди Бира учиться новому не желали. Хотя пришельцы предлагали им и металлические орудия, и технологию гончарства, и обучение растениеводству и животноводству. Они всего этого не желали. Им и так было хорошо. Один только Гор очень хотел все знать и все уметь делать. Но Гор – не все Племя…

Плосколицые не только смотрели, как работают пришельцы. Они упорно и настойчиво учились у них. И пытались сами делать так же. Если у них что-то не получалось с первого раза, то они упрямо делали то же самое и во второй, и в третий, и в десятый раз. Пока результат не удовлетворял их. А, научившись более-менее хорошо выполнять какую-то работу, не останавливались на достигнутом, стараясь делать это с каждым разом все лучше и лучше.

Вождь плосколицых Кар оказался очень мудрым вождем. Он сам понял, что всем детям Племени не нужно учиться всему, что им предлагали пришельцы. По его повелению и по желанию самих детей Племени одни из них научились хорошо управляться с металлическими ножами, топорами и пилами. Теперь они могли сами построить дом или лодку, а также вырезать настоящие ложки из дерева мягких пород. Они научились заготавливать и сушить дрова. С тех пор этой работой им уже не приходилось заниматься зимой.

Часть из них стала гончарами. Теперь в каждом жилище плосколицых было достаточно посуды для приготовления еды. С помощью неутомимого Брука они научились ложить печи. Теперь они могли готовить еду прямо в своих домах. Они научились плести сети. Теперь плосколицые всегда могли иметь достаточно свежей рыбы. Они научились обрабатывать землю и употреблять выращенное ими зерно и плоды. Довольный расторопностью плосколицых, Лерк в своем модуляторе наделал им столько стальных наконечников для стрел и копий, что их хватило бы даже на несколько поколений.

Команда капитана Визима отлетала с планеты с чувством удовлетворения от полностью выполненной программы исследований и полученными ими результатами. Все радовались быстрому возвращению домой. Одна только Эола в последние перед отлетом дни ходила грустная и молчаливая. Друзья даже не пытались успокаивать ее. Ведь причина такого настроения была для всех очевидной. Причиной был Гор, который никак не решался на полет к Таурасу – родному солнцу Торы. А Эола уже настолько привязалась к этому доверчивому и любознательному аборигену, что в дальнейшем просто не представляла своего существования без него. Он ей был очень нужен и нужен, в первую очередь, как близький друг, а не как игрушка или такая себе диковинка с неведомой планеты. Все члены экипажа тоже успели полюбить этого добродушного великана, который все свое время проводил с ними, который успел многому у них научиться и о котором, в случае разлуки, они все грустили бы.

Гору и самому очень хотелось пройти по небесным дорогам Отца. Он хотел лично убедиться в том, что Небесный Отец – это такая же звезда, как и много-много других, тускло мерцающих в ночном небе. Он до сих пор не верил в то, что красавица Лу – это тоже всего лишь одна из крошечных звездочек, каких очень много в этом дивном и непонятном ему космосе.

Но и Долину свою Гору не хотелось оставлять. Вот если бы и ее забрать с собой! Тогда бы он согласился, не задумываясь. Но это было невозможно. Даже он отлично понимал это. Немного времени он провел в лагере плосколицых. Ему там все нравилось. Особенно ему понравилось что-то делать своими руками. Раньше он даже представления не имел о том, что от обычной работы, кроме усталости, можно получать еще и огромное удовольствие. Вернее, даже не от самой работы, а от ее результатов. Когда, благодаря его стараниям, из толстого бревна отделались тонкие и ровные доски, когда из этих бревен возводились дома или когда из его выпачканных мокрой глиной рук выходил отличный горшок.

Ему нравились сами плосколицые, которые дружно становились к любой работе и не бросали ее, пока не добивались необходимого им результата. Ему чрезвычайно нравились все пришельцы. Особенно одна из них. Которая так старательно и терпеливо учила этих дикарей, пытаясь облегчить их существование и уберечь их от угроз внешнего мира. Но как ни хорошо ему было у плосколицых, спустя некоторое время он начал грустить по своей Долине, по местам, где все ему было до боли знакомо и где он желал оставаться до конца своих дней.

Правда, Эола обещала, что когда-то они снова вернутся сюда, и Гор снова будет жить в своей Долине. Но когда это еще будет! И будет ли вообще?…

Ему очень хотелось увидеть планету Эолы, о которой она столько ему рассказывала. Хотелось пройтись по ее лесам и полям, посмотреть на ее города и заводы, вдохнуть полной грудью ее воздух и почувствовать ласковое касание морской волны. Все это его очень интересовало. Но одно обстоятельство почему-то сдерживало его. Гору было стыдно признаться, но ему страшно не хотелось натаскивать на свое тело никакой одежды, особенно – космический комбинезон и шлем.

Хотя он уже насмотрелся на чужие шкуры, которые постоянно носили плосколицые, хотя ему и самому одевали кусочки такой шкуры на раненное плечо, и с ней он чувствовал себя довольно удобно. Но, все же, его еще что-то сдерживало. Не хотелось! Не хотелось ему полностью влезать в чужую шкуру… Своя собственная ему больше нравилась. Он хорошо понимал, что именно этим упрямством он больше всего и напоминает представителя своего родного Племени, и уже даже тем не совсем выгодно отличается от плосколицых, которые были готовы с радостью воспринимать от пришельцев все новое, которое только те готовы были им предложить.

За день до отлета Эола таки уговорила Гора лететь с ней. Впервые за время их знакомства он увидел, как из ее глаз скатилось несколько слезинок. Гор и раньше знал, что такое слезы. Ему и самому не раз приходилось плакать в детстве, когда ему было больно от побоев взрослых самцов. Он знал, что слезы появляются от боли. Но чтобы они появились просто так! Значит, у Эолы что-то болит!

– Не обращай внимания, Гор! Это от того, что мне жалко расставаться с тобой, – тихо ответила она на его вопрос. – Это от того, что из-за каких-то скафандра и комбинезона нам, возможно, не придется больше увидеться…

Гору было очень страшно одевать другую шкуру и другую голову. Ему было жалко оставлять свою родную Долину и лететь в неизвестность. Но еще больше ему не хотелось видеть эти искренные слезы на таком красивом лице Эолы. Радостным, улыбчивым, даже сосредоточенным или сердитым это лицо ему нравилось куда больше. Эти слезы стали последними каплями, которые растворили все его сомнения и недоверие к незнакомому. Это они, чистые и невинные, вынудили его еще раз присмотреться к своему собственному эгоистическому «Я» и почувствовать себя нужным кому-то еще, кроме него самого. Эти слезы так взволновали его, что он впервые за время их знакомства решился крепко обнять Эолу. Она тихо и доверчиво прижалась к его могучей груди. Будто в поисках защиты от какой-то неведомой опасности.

– Я полечу с тобой, Эола! – неожиданно для себя самого заявил Гор. – Я одену чужую шкуру и чужую голову, и полечу с тобой на твою планету. Только бы никогда не видеть слез в твоих красивых глазах.

Услышав эти, такие непривычные в устах Гора, но такие давно ожидаемые ею, слова, Эола еще крепче прижалась к нему и заплакала еще сильнее. Это так поразило невозмутимого дикаря, что он аж встрепенулся.

– Как? Ты снова плачешь? Ведь я согласился лететь с тобой!..

– А эти слезы – от счастья! Я люблю тебя, Гор! Теперь я счастлива, что ты согласился лететь с нами. Разлука с тобой была бы очень трудной для меня. Мне не пристало говорить тебе такие слова, но, боюсь, что от тебя их не дождешься никогда. Наверное, ты так и останешься дикарем, хотя и таким симпатичным. Душа твоя еще не скоро засветится светом знаний. Сердце не скоро вздрогнет от трепетно-неуловимого чувства. Хотя, как мне кажется, я тоже не безразлична тебе. Или, может, я ошибаюсь?… Да и знаешь ли ты, что такое счастье, Гор?

О-о! Гор знает, что такое счастье! Счастье – это когда ты влюбленными глазами смотришь на свою любимую Долину, когда ты в себе чувствуешь силу сделать что-то полезное для других, когда ты независим в своем выборе и никто тебя не использует в своих корыстных целях! Счастье – это быть рядом с этой симпатичной самкой и чувствовать, что она тоже рада быть рядом с тобой.

Теперь Гор тоже сделал свой выбор. Правда, на этот раз на него повлияло желание Эолы. Повлияли ее немая покорность и ее чистые слезы. Но ведь она не принуждала его, не настаивала, не сопела сердито, как это когда-то делал Бир. Не топала неистово ногами, что было так свойственно почти всем самкам Племени. Гор справедливо считал, что это важное решение он принял сам. Теперь он был счастлив тем, что разлуки с этой симпатичной путешественницей из далекой звезды не будет.

В тот день они в последний раз полетели в Горову Долину. Будто понимая, что разлука с ней будет очень долгой и что он, возможно, уже никогда не увидит эти до боли знакомые и родные места. Гор хотел побывать всюду: и там, где он еще ребенком бегал по ручьям и лугам, и в тех пещерах, где дети Племени прятались когда-то от Большого Хара, и там, где Племя так удачно охотилось на Гну, и во многих-многих других местах, которые были памятны ему значительными событиями его жизни. Эола молча слушала Гора. Ее гравилет, будто гигантская бабочка, прыгал по просторам Большой Долины, давая Гору возможность вобрать ее всю в свое сердце.

Одно поразило Гора. То, что одноплеменники встретили его совсем безразлично. Будто не он постоянко выручал их во времена бед и невзгод, не он находил уютные пещеры и новые охотничьи угодья, не он содействовал развитию Племени в его пассивном стремлении к новым знаниям.

Гор с досадой еще раз убедился в том, что плосколицые, среди которых он жил в последнее время, намного интересней и надежней, чем дети его родного Племени. Его вовсе не утешало то, что среди своих он был чуть ли не самым лучшим, хотя Племя и не желало признавать этого. Ему было искренне жалко этих людей, которые не смогли бы выжить за пределами Большой Долины, и он был благодарен Небесному Отцу за то, что он высокими горами отгородил Племя от невзгод внешнего мира.

Попрощавшись с Большой Долиной, они вернулись на звездолет. Гор смело вошел в звезду, готовый к новым испытаниям и к новым встречам с неизвестным.

После выполнения всех команд капитана Визима звезда тихо завибрировала и как-то совсем незаметно поднялась в воздух. Гор прилип носом к иллюминатору, осматривая окружающие пейзажи и мысленно прощаясь с Матерью. Его могучий торс теперь плотно облегал космический комбинезон. На его собственной голове красовалась другая, круглая и прозрачная голова, сквозь которую он, к его огромному изумлению, мог и слышать, и видеть все так же выразительно, как если бы он был без нее. Он знал, что она, эта вторая голова, называется шлемом. Но называть ее второй головой ему больше нравилось.

Но самым главным и удивительным было то, что он не чувствовал никаких неудобств от натянутой на него другой шкуры. Он даже мысленно укорял себя за то, что так долго упирался и не соглашался на уговоры Эолы.

Гор сидел в удобном кресле перед иллюминатором и молча удивлялся тому, что все тело его начинает наливаться какой-то непонятной тяжестью. Это было очень странно и непонятно. К тому же, это отвлекало его от наблюдений за телом Матери, которая медленно, но неумолимо отдалялось от него. Это впечатление было совсем другим, чем во время полета на гравилете.

Но рядом с ним сидела Эола. Она успокаивающе положила руку ему на плечо. Ее присутствие в какой-то мере успокаивала его. Предварительно она рассказывала ему обо всем, что он будет чувствовать во время полета. Потому у него не было оснований пугаться по поводу непривычного состояния его тела. Но все возрастающая тяжесть ему была неприятной. Сдерживало только то, что и Эола, и все другие члены экипажа чувствовали такие же неудобства. Потому с этим приходилось мириться.

Звезда поднималась вверх совсем незаметно. Внизу вместо знакомых очертаний гор, лесов и реки начали появляться какие-то невыразительные пятна, отличавшиеся друг от друга только формой и цветом. Но очень скоро, покрытые густыми тучами, начали исчезать и они. А выше туч было ярко-синее небо. И так же ласково на него смотрел Небесный Отец. Только отсюда он был как бы ближе. Может потому, что здесь не было ни деревьев, ни гор, которые, хотя бы частично, когда-то закрывали его. Теперь между кораблем и Отцом было только синее небо, огромное и прозрачное, без конца и без края.

Но полет продолжался. Вскоре это синее небо начало темнеть и на нем, вдруг, стали зажигаться звезды.

Удивлению Гора не было предела. Как? Днем? Звезды? Да откуда же они взялись? Ведь Лу еще не выходила в небо!

Без слов поняв Гора, Эола начала бьяснять ему:

– Не удивляйся, Гор! Звезды светят всегда – и днем, и ночью. И вовсе не Лу их зажигает. Они вечные, ибо живут так долго, что человеческому разуму трудно постичь настоящую длительность их существования. Они все такие же, как ваш Небесный Отец, как наш Таурас. Которые побольше их, некоторые меньше… Они вечно горят неугасимым пламенем и постоянно шлют свое тепло в космос.

Если на дороге этих лучей будет такая планета, как ваша Мать или наша Тора, эти лучи согреют ее. На ней может зародиться жизнь. Но очень многие из этих планет, не взирая на старания своих светил, не могут в достаточной мере согреться этими лучами. Они наввсегда остаются холодными и бездушными. Потому ни одна искорка жизни никогда не блеснет на ледяных и каменных просторах этих планет.

Такие планеты, как Тора и ваша Мать, в космосе встречаются очень и очень редко. Планеты, на которых существует жизнь, это настоящие жемчужины космоса. Счастливо то светило, которое имеет такие планеты в своей системе. Как и счастливы проживающие на их просторах существа.

Ваш Небесный Отец – не очень большое светило. Есть гораздо большие. И более горячие. В его планетной системе всего одиннадцать планет-спутников. Ваша Мать – третья от него. На других планетах никакой жизни нет. По нашим данным, когда-то она существовала на четвертой планете. Но уже много тысячелетий только сыпучие красные пески властвуют на ней. Что случилось с жизнью на ней, нам не известно. Мы считаем, что между четвертой и пятой планетами системы когда-то существовала еще одна планета. На ней тоже могла существовать жизнь. Но вследствие каких-то космических катаклизмов эта планета взорвалась. Теперь по ее орбите летает только огромное количество осколков этой планеты. Вполне возможно, что именно один из этих осколков и был той твоей первой звездой, которая упала на вашу Мать с неба.

Пока Эола обьясняла все это Гору, движение звездолета начало ускоряться. Вскоре он вышел в открытый космос. Хотя ему предварительно и рассказывали, как это все выглядит, но Гор был просто поражен увиденным сбственными глазами. Вокруг, куда не глянь, простиралось темно-фиолетовое, аж до черноты, пространство. Только Небесный Отец оставался все таким же большим, каким его привык видеть Гор.

А вот Мать почему-то все время уменьшалась. Сначала она занимала весь иллюминатор. Гор влюбленно смотрел на нее, мысленно посылая ей свои последние приветствия. Потом она стала уменьшаться. Чем меньше она становилась, тем более убеждался Гор в правоте слов Эолы, вспоминая, что она описывала ее как огромный шар. Это действительно был шар, в чем Гор теперь и сам убедился. Сначала он был большим. Потом его величину можно было бы сравнить с величиной самого Небесного Отца. Потом Мать стала еще меньшей. А со временем, как ни грустно было Гору это осознавать, она превратилась в обычную звездочку, каких было так много в этом вечном ночном небе. Если бы Гор все время так внимательно не наблюдал за ней, то теперь и не узнал бы ее среди мириадов похожих на нее звездочек-искорок.

Через некоторое время и Небесный Отец тоже стал постепенно уменьшаться. Хотя и не так быстро, как это было с Матерью. Но вскоре и он, всесильный, тоже настолько уменьшился, что стал похожим на другие звезды, сияющие рядом с ним. Гору все время казалось, что Отец молча наблюдает за ним, одним из своих детей, который осмелился выйти на его небесную дорогу, будто укоряя его за то. Хотя он уже давно был убежден в правоте своих друзей и почти не боялся его, где-то в его подсознании все еще гнездился страх перед его непредвиденным гневом. Полностью успокоился Гор только тогда, когда, как ему думалось, Небесный Отец уже не смог бы его достать своим небесным огнем.

– А почему мы не видели Лу? И почему другие звезды, которые находятся так близко от Небесного Отца, не светят над Матерью так же ярко, как он?

– Лу мы не видели потому, что твоя планета, твоя Мать, закрыла ее своим диском. Мы настолько быстро отлетели от нее, что Лу не успела выйти из-за него. Что же касается других звезд, то это только кажется, что они очень близко от вашего Отца. На самом же деле они так далеко, что даже нашему звездолету лететь к ним очень и очень долго.

Гору вдруг вспомнилось, как он, еще совсем маленький и наивный мальчик, пытался достать себе звездочку с неба. Даже палкой по ним бросал. А они вон как далеко! Даже на такой быстрой машине, как этот звездолет, к ним лететь и лететь…

Выйдя из атмосферы планеты и преодолев поле ее тяготения, звездолет будто застыл в пустоте космоса. Перегрузка, которую чувствовал экипаж раньше, вдруг исчезла. Гор почувствовал себя как бы невесомым. Ему казалось, что он мог бы летать, если бы не удерживали его в кресле эти успевшие надоесть ремни безопасности.

– Да, Гор! Ты мог бы сейчас летать, – будто угадав его мысли, промолвила Эола. – Но чтобы получать от этого хотя бы какое-то удовольствие, ныжны длительные тренировки. А без них тебя так будет бросать от стены к стене, что ты нам поразбиваешь все приборы и мы никогда не сможем прилететь на Тору. Хочешь, попробуем вместе? Но сам не делай никаких движений. Ведь я не смогу удержать тебя. Согласен?

– Конечно, согласен! Как не полетать, если это возможно?…

От свободного плавания по тесной каюте корабля Гор плучил такое удовольствие, какого, казалось, никогда не получал на протяжение всей своей жизни. Ему даже крыльев не нужно было, как Крылатому Кару, чтобы свободно парить под потолком рубки, не двигая ни руками, ни ногами. Но когда он только чуть-чуть двинул рукой, будто загребая воду в реке, как их с Эолой сразу же бросило к противоположной стене. Если бы не она, то толкали бы его все стены и он отбивался бы от них, как плоский камень от воды при удачном броске.

Тогда Гору с большим трудом удалось пообедать. Не привычный к редкой еде, он никак не мог управиться с тюбиком консервов. Еда была очень вкусной. Попробовав эту вкуснятину, Гор захотел поделиться новыми впечатлениями со своими друзьями. Но, только убрав тюбик изо рта, он выпустил почти половину его содержимого прямо в каюту. Теперь эта привлекательная колбаска свободно летала под потолком. Достать ее не было никакой возможности. Эола так заразительно смеялась над его неуклюжестью, что Гор и сам заулыбался. После того он получил от нее новый тюбик с едой вместе с рекомендациями, как спокойно поесть, не открывая рта.

А потом снова было созерцание звезд. Гора удивляло их количество. Раньше он и представить себе не мог, что их может быть так много. Но почему они не увеличиваются, если их корабль летит прямо к ним? Почему они все время остаются на месте? Ведь они летят с огромной скоростью! Снова и снова эти «почему?». Нет! Таки не обойтись без обьяснений Эолы. Нужно все время спрашивать ее.

– Почему не увеличиваются звезды? Потому что они очень далеко от нас. Они так далеко, что даже с такой огромной скоростью мы можем годами и десятилетиями лететь, и не приблизиться к ним. Вот скоро мы перейдем на гиперскорость, и тогда они станут ближе. По крайней мере, одна из них. Та, к котором мы летим.

– Ну, как это – далеко? Мы ведь так долго летим, а они все еще далеко и далеко!..

– Как далеко? Ну, представь себе, что ты стреляешь из лука.

– Ну, представил…

– Представь, что ты стреляешь в дерево, находящееся вблизи от тебя.

– Представил. Но зачем мне в дерево стрелять? Стрелы нужны для того, чтобы с ними охотиться на Гну.

– Ну, я же тебе не предлагаю стрелять в дерево. Я прошу только представить себе сам процесс стрельбы. Представь, все же, что ты стреляешь. Как быстро стрела долетит до этого дерева?

– Очень быстро долетит.

– А теперь представь себе, что ты стреляешь в дерево, растущее в самом конце вашей Долины.

– Так туда ни одна стрела не долетить!

– Верно, не долетит. Но представь, что она все же долетит до него. Как долго она будет лететь?

– Наверное, очень долго.

– Вот точно так и с нашим звездолетом. До ближайшей звезды при обычной скорости он может долететь за год-два. При гиперскорости – за день-два. А к далеким звездам даже при гиперскорости нужно лететь по несколько дней, а то и недель. Как и твоей стреле.

– Неужели это действительно так далеко?

– Это так далеко, что даже представить себе тяжело. Пошли в каюту. Скоро мы полетим быстрее. В это время лучше спать. В иллюминатор и так ничего не будет видно. Да и закрываются они во время полетов на гиперскоростях.

Долго ли спал Гор во время нахождения в гиперпространстве, он не ведал. Эола сказала, что две недели. А много это или мало, он еще не знал.

Его разбудила Эола. Проснувшись, Гор увидел, что она сидит возле него и нежно поглаживает его по щекам.

– Вставай, Гор! Пора одевать шлем. Скоро снова появится тяготение. Мы подлетаем.

– Куда подлетаем? – удивился Гор. – Мы ведь только что легли спать!

– Мы вышли из гиперпространства. Прямо по курсу нашего звездолета – Таурас! Это наша звезда. А возле нее – Тора! Наш дом. А теперь и твой дом, Гор!

– Нет, Эоло! Мой дом – Большая Долина! А здесь я только в гостях у тебя. Точно так, как ты была в гостях у нас.

– Не грусти, Гор! Мы еще вернемся в твою Долину. А пока поживем у нас. Думаю, что тебе здесь понравится.

В иллюминаторе сиял Таурас. Он постоянно увеличивался. Довольно быстро на него уже больно было смотреть. Рядом с Таурасом появилось несколько маленьких искорок, которые тоже начали увеличиваться прямо на глазах.

– Вот она, наша Тора! – взволнованно молвила Эола, указывая Гору на зелено-голубую звездочку, ярко освещенную центральным светилом. – Она тоже третья от Таураса. Как и ваша Мать. Теперь мы дома!

Будто бесценный изумруд, в величественной короне Таураса сияла красавица-Тора.

 

Глава 18. Тора

Тора встретила их дождем. Нет! Это не был неудержимый поток небесных вод, к которым Гор так привык в своей Долине. Это был совсем легенький, мелкий дождик, весь насыщенный светом Таураса. Тучка стояла только над космодромом, и улыбающееся светило лило и лило свое тепло на обласканную им землю. На полнеба стояла огромная радуга. Будто ворота на Тору, сквозь которые величественно проплыл звездолет, опускаясь на бетон космодрома. А сам Таурас будто подмигнул космическим путешественникам и прошептал им:

– Вот мы с вас смоем всю космическую пыль, а уж тогда и домой пустим…

К звездолету подъехала незнакомая Гору машина. Из нее высыпали радостные жители Торы. Как же много их было! Они спешили встретить своих посланцев к далеким звездам. Взволнованные члены экипажа сразу же после выхода из корабля попали в горячие обьятия родных и друзей. Эолу и Брука одновременно обнимала красивая женщина, которая никак не могла налюбоваться своими детьми, которых не видела почти год.

Гор был чрезвычайно взволнован такой встречей. Ведь обнимали и целовали даже его, вовсе незнакомого им всем человека. И такая искренная радость была в этих обьятиях, что ему аж дух захватило. Дети его Племени никогда не проявляли такой радости при его возвращении из походов. Пришел, ну и пришел. Им это было безразлично. Вот когда они были голодними, а Гор приносил тушку Гну… Тогда они радовались. Но радовались они мясу, радовались возможности набить свою утробу и насититься вволю, а вовсе не охотнику, который это мясо принес.

Эола и незнакомая Гору женщина плакали, даже не пытаясь скрывать своих слез от других людей. Немного растерянный Брук пытался их успокоить. Но ему это не удавалось. А Гор никак не мог понять, почему его подруга и эта незнакомая торианка плачут.

– Почему ты плачешь, Эола? Ведь ты вернулась домой!..

– Это от счастья, Гор! Бывают и такие слезы – от счастья. Познакомся! Это наша мама! Моя и Брука.

Гор не знал, что такое мама. Он знал слово «Мать». Но это слово обозначало землю, на которой жил он и на которой жило его Племя. Как потом оказалось, это целая планета, на которой жило еще Племя плосколицих. Вполне возможно, что на ней были и другие племена людей. Но Гор о них ничего не знал. Потому что не видел их никогда. На Матери жили еще рыбы, травоеды и большие и грозные охотники.

Но что такое «мама» Гор не знал. Это слово он слышал впервые. Дети его Племени состояли только из самцов, самок, мальчиков и девочек. Так же было и в Племени плосколицих. Ни сами малыши, ни взрослые даже не понимали, почему отдельные самки иногда пробовали ласкать отдельных из малышей, будто как-то выделяя их из большой оравы детенышей Племени. Но даже такое случалось очень редко.

Детеныши всегда были только детьми всего Племени. Маленькими детьми Племени. Потому что взрослые самцы и самки тоже были детьми Племени. Вот почему для Гора было непонятно и вовсе незнакомо чувство материнской любви. Но от этой незнакомой женщины веяло таким теплом и радостью, что Гор без единого сомнения подошел к ней и, дотронувшись до ее руки, молвил уверенным голосом:

– Я – Гор из Большой Долины. Я приветствую вас, женщину, которую Эола называет таким красивым и ласковым словом «мама».

– Илона! – улыбаясь, произнесла незнакомка и так же нежно, как своих собственных детей, обняла Гора и поцеловала его в обе щеки. – Я очень благодарна тебе за моих детей, Гор из Большой Долины! Милости прошу на нашу Тору и в наш дом! Я уже все знаю о тебе и очень рада видеть тебя у нас. Мне почему-то кажется, что моя дочь сделала очень хороший выбор, и что тебе у нас понравится.

Далеко не все понял Гор из этих нескольких фраз Илоны. Но то, что ему действительно рады, он почувствовал свей своей кожей. Ему почему-то стало так хороше на душе, будто он снова оказался в своей Большой Долине и вернулся в свою собственную пещеру после длительного похода.

По своей давней привычке он уже успел внимательно осмотреть всех незнакомцев, которые были среди встречающих, присмотреться к мимике их лиц, уловить и проанализировать все незнакомые запахи. Но не выявил при этом даже тени настороженности, свойственной детям его Племени или Племени плосколицих при встрече с чем-то незнакомым и непонятным. Все эти люди искренно радовались встрече. Они были чрезвычайно доброжелательными с ним самим. Это ему очень нравилось, и он был бы полностью спокойным, если бы не огромное количество невиданных для него до сих пор предметов, которые были и совсем рядом, и чуть подальше, и даже достаточно далеко. Такие и рассмотреть-то было трудно. Не то что понять, что же это такое…

Первой обеспокоенность Гора заметила Эола.

– Что с тобой, Гор? Чем ты обеспокоен? Тебе что-то не нравится?

– Эола! Мне стыдно признаться, но что это за громады на самом краю этого удивительного пространства? Может, и на вашей планете есть такие же грозные охотники, как те, которых мы встречали в земле плосколицых?

– Нет, Гор! Можешь полностью успокоиться! На Торе тебе не будет угрожавать ни одна опасность. У нас даже под машину попасть невозможно. А хищные звери у нас есть только в зоопарках, в клетках. Они никуда не смогу убежать оттуда и потому никому не могут причинить вреда. Я понимаю, что здесь для тебя чуть ли не все новое и незнакомое. Но я тебе все покажу и все обьясню. Тебе у нас будет хорошо.

Потом они ехали в город. Все-все, что только мог увидеть Гор в окно автомобиля, просто поражало его. Хотя Эола немало рассказывала ему о Торе и ее жителях, но одно дело что-то услышать, и совсем другое – увидеть собственными глазами. Гор уже достаточно привык к звездолету и гравилету, который ему особенно нравился. Но автомобиль превысил все его ожидания. По просьбе Эолы водитель вел машину достаточно медленно. Чтобы Гор имел возможность хорошо рассмотреть окружающие ландшафты.

Но вовсе не они так поразили Гора. Покрытых травой возвышенностей он и в своей Долине мог насмотреться. А вот сама дорога! Ровная, как стрела, без единой ямки или бугорка, выглаженная колесами до блеска, она прямо таки пленила Гора своим совершенством.

– Эола! Это сколько же времени пошло на то, чтобы протоптать такую ровную и красивую тропу, по которой мы теперь едем? – тихо спросил он, не решаясь привлекать общее внимание своими наивными вопросами. – И почему она такая широкая? На ней одновременно могло бы ехать очень много таких машин!..

– Это не тропа, Гор! Это дорога. Такие дороги мы создаем специально для того, чтобы ездить по ним на электромобилях. Дорогу не протаптывают. Ее строят специальные машины. А люди только присматривають за их работой и следят за тем, чтобы своевременно подвозились все необходимые строительные материалы. Ты еще много интересного увидишь у нас. Вот, впереди, появляются первые строения нашего города. Это – Тория, столица нашей планеты.

Заинтересовавшийся такой чудесной тропой-дорогой, Гор и не заметил, как впереди появился город. Расположившийся в большой долине между величественными горами, он блестел в лучах Таураса стеклом и металлом, удивляя инопланетянина своим величием и гигантскими размерами своих домов.

– А почему эти горы такие ровные и так блестят в лучах вашего Небесного Отца?

– Это не горы, Гор! Это дома, в которых живут жители нашего города. Они такие ровные и имеют правильные геометрические формы потому, что, как и наши дороги, построены нами, торианцами, с помощью наших разумных машин. Помнишь, как мы строили деревянные дома для плосколицых? Ты ведь и сам научился это делать. Но там у нас не было ни наших машин, с помощью которых ведется такое строительство, ни необходимых материалов. Потому мы могли построить только то, что нам было проще сделать. А в нашем городе строительство ведут специальные машины, которые возводят монолитные железобетонные стены и вставляют в них оконные блоки. Это стеклянные окна так блестят в лучах Таураса.

Гор решил больше не расспрашивать Эолу о чудесах ее планеты. Спросит чуть позже, когда они остануться вдвоем. Теперь он только смотрел в окно и старался запомнить все увиденное. Вот будет о чем рассказать в Племени, когда он вернется в свою Большую Долину! Им такое даже присниться не может!

В городе дорога раздвоилась. Теперь между этими двумя дорогами ровной линией росли деревья, а по сторонам от них – такое огромное количество цветов, что всех их сразу и глазом не охватишь. Улица, как и дорога перед городом, была прямой, без единого поворота. Совсем не то, что тропинки в Горовой Долине! Это ему, конечно, нравилось. Но как эти деревья могли вырости такой ровной линей? Да еще и на одинаковом расстоянии одно от другого? Интересным было и то, что все они были абсолютно одинаковыми: и по росту, и одного вида… Сами деревья Гора не очень-то интересовали. Ведь ни на одном из них не было плодов. Но почему они так выросли? Все это требовало немедленных обьяснений. Ведь Гор, увидев столько нового и непонятного для себя, мог и забыть потом расспросить о таких удивительных свойствах местных деревьев.

– В этом тоже нет ничего странного. Ведь все эти деревья выросли не сами по себе. Их посадили люди. А сажали они их так, чтобы это было красиво и чтобы каждому было приятно посмотреть на скверы посреди города. У нас и парки есть, где деревья тоже ростут ровными рядами. Вот только настоящих лесов на нашей планете почти не осталось. Потому ми и вынуждены выращивать деревья штучно. Даже клонируем большинство видов, так как в природных условиях их уже давно нет.

В голосе Эолы чувствовалась какая-то горечь. Будто она жалела о том, что ее любимая Тора давно уже лишилась природных лесных массивов и что настоящие деревья теперь можно увидеть только в парках и скверах. В этом отношении Горова Мать была несравнимо богаче.

Еще больше был поражен Гор, когда они вошли внутрь дома. В капсуле лифта они так быстро поднялись вверх, что Гор и опомниться не успел. Взглянув на землю из окна, он аж ужаснулся. Даже в горах своей Долины он не поднимался так высоко! Внизу все было таким маленьким, что он и рассмотреть-то как следует ничего не смог. Но тут вовсе не чувствовался холод! Все помещения были заполнены теплом и светом. Они были очень уютными и в них хотелось быть. Но самым удивительным было то, что от стен почему-то пахло то лесом, то луговыми травами, то речной водой…

В каждой отдельной пещере, которые Эола называла комнатами, было настолько чисто и уютно, что Гору сначала и ступать было боязно по этой зеркальной чистоте пола. На стенах висело много картин, на которых были изображены горы и реки, на берегах которых стояли одинокие деревья. Такие пейзажи были незнакомы Гору. Он с интересом рассматривал их, вспоминая при этом примитивные картинки Кина, которые тот так старательно высекал на стенах пещеры. Под стенами стояла чудесная мебель, которая сверкала стеклом и пластиком и которую Эола называла чудными словами «шкаф», «сервант», «прихожая».

Гору не совсем было понятно их предназначение. Но даже если они стоят здесь только для красоты, то это действительно было красиво. Невольно он продолжал сравнивать Тору со своей Матерью, жилища торианцев – со своей собственной пещерой или пещерами детей Племени. При этом он все больше убеждался в том, что у Эолиных одноплеменников все было намного лучше, чем у них. По крайней мере – интереснее, красивее. Такого он еще не видел. И Гор смотрел, смотрел широко раскрытыми глазами, жадно вбирая в себя все новое и стараясь запомнить его, чтобы потом, наедине с самим собой, вдоволь поразмышлять о всем увиденном и подумать над тем, как бы сделать что-то подобное у себя, в Большой Долине. Если даже не все, то хотя бы частичку из того, что есть на Торе. Вот только дома такого високого он не хотел. Ему бы что-то совсем низенькое. Чтобы поближе к телу Матери быть.

Вечером, когда Таурас, подобно Небесному Отцу, тихо скатился за горизонт и над землей Торы в свои права вступила ночь, Гор смотрел на звезды. Чужие, незнакомые ему небесные огни сверкали в темном небе. Они и располагались на небе совсем не так, как над просторами Матери, и сверкали совсем иначе…

Возможно, Гору это только показалось, но эти звезды действительно были совсем другими. Конечно, от того они не стали хуже хорошо знакомых ему звезд. Они тоже нравились Гору, как нравились родные звезды над Большой Долиной. Он зачарованно смотрел на них и, вспоминая рассказы Эолы, представлял себе, что возле каждого светила могут быть планеты, подобные Торе или Матери и что на них тоже кто-то именно в это время может смотреть на звездное небо и тоже мысленно представлять себе жителей других миров. Даже его, Гора…

Эти мысли были очень интересными. Гор тихо посмеивался над собой, удивляясь тому, что у него вдруг появились такие буйные фантазии.

Но что-то, все же, беспокоило его душу. Чего-то явно не хватало на этом усыпанном звездами небе. Но чего?…

Гор и так и эдак присматривался, пока не вспомнил о Лу.

– А где же ваша Лу? Почему ее не видно на небесных дорогах вашего Отца?

– Наша Лу скоро взойдет. Подобно вашей ночной волшебнице, она величественно поплывет по небу, наполняя землю живым серебром своего свечения. Вот только называется наш природный спутник не Лу. Наша Лу называется Ториана. Она, как и у вас, только одна. Но бывают планеты, у которых значительно больше своих Лу. У некоторых – по две-три, а есть и такие, у которых их даже больше десятка. А у некоторых планет вообще нет природних спутников. Например, как у первых двух планет системы вашего Небесного Отца.

Действительно, через некоторое время на свою небесную дорогу вышла красавица Ториана. Она была чуть больше Лу, что Гора немножко даже поразило и он приревновал ее к своей Лу. Но она была такой красивой и так уверенно плыла по ночному небу, что он невольно залюбовался ею. Казалось, что и эти, незнакомые ему, звезды тоже зажигаются только по велению этой ночной волшебницы и что она действительно царствует над ними, посылая их в далекие путешествия, в Неизвестность…

На следующий день состоялся торжественный прием космических путешественников во Дворце Правительства Торы. Гор тоже был на этом приеме. Неожиданно для себя самого он стал там чуть ли не самым главным объектом внимания всех присутствующих. Его даже слегка рассердило такое чрезмерное внимание к нему. Ведь он не набивается в друзья всем этим незнакомым людям! Ему одной Эолы вполне хватает! Ну, еще членов экипажа, с которыми он провел столько времени на теле Матери, он считал своими. Да еще эту таинственную Илону, от которой постоянно веяло таким теплом и нежностью. Ведь она – мама Эолы. А Гор как-то подсознательно начал понимать значение этого слова, хотя ему никто и ничего не объяснял.

Но со временем растерянность Гора отступила куда-то в сторону. Он все больше и больше начал убеждаться в чрезвычайной доброжелательности всех этих людей. А он, хотя и пещерный человек, не был настолько черствым, чтобы не понять того добра, которым его окружали все эти люди. Возможно, постоянное уединение Гора с родной природой и сделало его таким чутким к тем, кто шел к нему с открытым сердцем? Возможно именно потому он довольно быстро почувстввал себя своим среди своих, чего никогда не случалось с ним даже в родном Племени? Освоившись, он начал отвечать на саме различные вопросы этих людей и на удивление быстро запомнил даже несколько имен особенно понравившихся ему торианцев.

Прием во Дворце Правительства Гору понравился. Но, все же, его неудержимо тянуло на открытые просторы, в места, где можно было бы свободно подставить грудь торианским ветрам, где можно было вдохнуть чистый лесной воздух и наслаждаться нежным плеском речных волн. Его тянуло на волю из этих каменных громадин, к которым он, казалось, никогда не привыкнет и все удобства которых он, не задумываясь, променял бы на обычный кусок поджаренного на костре мяса.

Эола не возражала Гору, отлично понимая, что к благам цивилизации привыкать ему будет очень трудно и что этот процесс может растянуться надолго. Она взяла гравилет, и они помчались куда-то вдаль, на свидание с редкими островками настоящей Природы, которые еще кое-где оставались на Торе.

Только в горах Гор почувствовал себя на свободе. Будто ничто и не сковывало его в городе, но это было не его. Само нагромождение домов, неисчислимое количество электромобилей, снующих по улицам, и мириады торианцев, которые всегда куда-то спешили по своим неотложным делам, нагоняли на него грусть и неутолимое желание сбежать куда-то подальше от этой толкотни и тесноты. Сбежать на волю, туда, где бы он мог оставаться наедине с Эолой и наслаждаться с ней красотой окружающего их мира, не потревоженного деяльностью людей. Здесь, среди диких горных пропастей, где не было асфальтных троп и где все было живым и неповторимым, Гор и решил поселиться. Как самую большую свою тайну, он сообщил об этом своем решении девушке и думал, что и она сама согласится с ним и что ей будет приятна постоянная его забота о ней.

Эола не отказывала Гору. Ей и самой очень нравился и он сам, и его стремление к воле и независимости. Она хорошо понимала, что Гору очень трудно будет приспособиться к существованию в новом для него мире, что для этого нужны и время, и терпение. Она только предложила ему осмотреть и другие уголки Торы, где природа была оставлена нетронутой, и которые, как она думала, Гору тоже понравятся.

Не мог же Гор отказать ей в этом! К тому же, ему и самому было интересно осмотреть здесь абсолютно все и, в конечном итоге, выбрать себе самое лучшее место для проживания.

Облетав чуть ли не всю северную часть планеты, Гор с Эолой решили остаться на берегу красивейшего озера в реликтовом для Торы лесу. И горы были невдалеке, и речушка протекала по чудесным лугам, где на воле паслись небольшие стада антилоп и косуль. На берегу стоял чудесный деревянный домик, который Правительством планеты был передан в полное розпоряжение этой таинственной и удивительной пары.

Гору там понравилось все. Об одном только жалем он. О том, что нельзя было охотиться на этих грациозных животных, которые паслись совсем рядом и почти совсем не боялись людей. Но он понял обьяснения Эолы о том, что диких животных на планете осталось очень мало и что их нужно сберечь для того, чтобы они и в будущем украшали собой этот отдаленный от людей мир. К тому же, Гор удовлетворился тем, что ему было позволено ловить рыбу и жарить ее на настоящем костре, а не на непривычной для него сковородке.

 

Глава 19. Гордва

Несколько дней Гор с Эолой провели на берегу озера. Они теперь жили сами в этом чудесном домике. И никто не мог помешать их счастливому уединению. Это удаленное от вечной суеты цивилизации Торы место даже Гору понравилось. Он с удовольствием проводил ночи в уютном домике, не переживая по поводу того, что он совсем не похож на одну из пещер в его Долине.

Эола готовила еду на плите и Гор чуть ли не впервые в жизни попробовал вареную пищу. Как ни странно, но она ему даже понравилась. Не Эола, конечно. Эола ему нравилась всегда. Ему понравилась приготовлення ею еда. Оказывается, что есть, и даже получать при этом удовольствие, можно не только плоды деревьев и запеченное на костре мясо. Он даже некоторые сырые овощи теперь ел с удовольствием. Он полюбил и супы, которые умело готовила его самка. Но в них обязательно должно было быть мясо. Без него насытиться он не мог.

Правда, на первых порах у Гора немало проблем возникало из-за неумения пользоваться ложкой и вилкой. Ведь не малый ребенок учился, а уже взрослый человек, которому впервые в жизни пришлось взять в руки эти предметы. Но, ничего! Справился. Научился. Не черпать же суп прямо руками. А пить прямо из тарелки он почему-то стеснялся.

Гору очень хотелось самому добывать рыбу. Чтобы каждый день угощать Эолу блюдом своего собственного приготовления. Но сделать это было очень трудно. Ведь у нее, у рыбы, тоже есть свои инстинкты, основным из которых является инстинкт самосохранения. Эти инстинкты передаются из поколения в поколение, все время оттачиваясь и становясь все более совершенными. В результате длительной эволюции вида они стали чрезвычайно обостренными. Это очень помогало рыбе, но сильно огорчало самого Гора.

Как только Гор подступал к воде, вся рыба неспешно, а иногда очень быстро отплывала от берега и надолго исчезала в глубине. Это была вовсе не та, непуганная рыба Большой Долины. По всему чувствовалось, что на местный рыбий род люди охотились намного дольше, чем на теле Матери. В результате таких длительных посяганий на их жизнь у местной рыбы выработалось устойчивое недоверие к двуногим существам, которые иногда появлялись на берегах озера. Потому и вела она себя соответственно. Всегда старалась держаться на расстоянии от людей. Рыбе такая осторожность очень помогала.

Гор пытался бить рыбу копьем, как он делал это когда-то в своей Долине. Но с таким же успехом он мог бы хватать ее голыми руками. Он стрелял рыбу из лука и – о радость! иногда ему удавалось принести Эоле несколько добытых им рыбин. Не таких больших, как бы ему хотелось, но хоть что-то…

Гор, конечно, мог бы сплести сеть и попытаться с ее помощью перехитрить осторожных обитателей озерних вод. Но в этом лесу совсем не было лиан. Другие растения для этого дела были непригодными. А о возможности сплести сеть из чого-то другого он и не подумал, так как не знал, из чего же еще можно ее плести.

Эола искренно радовалась редким успехам Гора и постоянко подбадривала его. Она с большим удовольствием ела приготовленную им, чуть подгорелую рыбу, нахваляя при этом своего кормильца. Гор очень гордился собой в такие минуты. Но такие удачи на его долю выпадали очень редко. Гораздо чаще со своей охоты он возвращался ни с чем. Потому он довольно быстро понял, что прокормиться рыбой они не смогут. Нужно было придумать что-то другое. Но что?…

Хотя Эола и утешала его, убеждая в том, что от голода они страдать не будут, но успокоить Гора она не могла. Он сам привык добывать себе пищу и ни разу в жизни не просил ее у других. По обычаям его Племени еду в пещеру должен приносить самец. То же самое было и в Племени плосколицих. Самки приносили только плоды и ягоды. Но это была не еда. Так себе – маленькое дополнение к ней. Потому Гор не мог вспомнить ни одного случая, чтобы еду, именно еду! в пещеру принесла самка.

– Ну, что же! Если ты так хочешь быть моим кормильцем, прийдется тебя научить ловить рыбу удочкой.

Гор, как в большинстве случаев, не понял, о чем говорит его самка, но дополнительных обряснений почему-то требовать не стал.

Эола только одну неделю была с Гором, и потом вынуждена была оставить его самого. Как она объяснила ему, эту неделю она была в отпуске. А теперь каждое утро должна была летать в город и возвращаться в ихнее гнездышко только вечером. Гор сначала сердился на нее, но потом вынужден был смириться. Если так должно быть, то того не миновать…

Зато на протяжение часов свого вынужденного одиночества он за несколько дней досконально исследовал и окрестные леса, и все берега озера и многочисленные ручейки, бегущие с гор к большой воде. В этих ручьях ему иногда удавалось добывать немного рыбы. Он даже заприметил небольшие бочажки, где она скапливалась, и решил, что именно в таких местах сможет иногда хорошо поохотиться. А чем больше он таких мест разведает, тем больше у него будет надежды на ежедневную успешную охоту.

Гор неоднократно бывал в горах, которые были совсем низкими по сравнению с горами его Долины. Но ничего стоящего внимания там не нашел. Ни еды, ни чего-то другого, что бы его могло заинтересовать. Потому и сами походы в горы прекратил. Зачем попусту ноги трудить? Ведь можно чем-то более полезным заняться.

Однажды Эола из города вернулась не сама…

Гор уже давно считал ее своей самкой. Он даже представить себе не мог, что когда-то увидит рядом с нею кого-то другого. Потому у него чуть глаза из орбит не вылезли, когда вслед за ней из гравилета вышел еще один самец. По настоятельным просьбам Эолы Гор уже довольно давно называл самцов мужчинами, а самок – женщинами. Но мысленно он всегда пользовался только привычными для него определениями. Потому теперь, подсознательно почувствовав рядом с собой соперника, Гор не на шутку рассердился.

Эола сразу же почувствовала изменение в его настроении и поспешила навстречу со своими обьяснениями. Нежно обняв своего, еще недостаточно окультуренного дикаря, она пылко прошептала ему на ухо:

– Гор!!! Ты что? Ревнуешь? Мне это приятно!.. Но успокойся! У тебя вовсе нет оснований для этого. Это же просто робот, сигом. А привезла я его сюда для того, чтобы тебе не было скучно самому. У него очень насыщенная программа, и он сможет многому научить тебя. Ведь я не могу теперь приделять тебе много внимания из-за моей постоянной занятости в городе. А он всегда будет рядом с тобой и будет помогать тебе в повседневной работе. Он научит тебя многим полезным вещам, которые понадобятся тебе в жизни. То ли на Торе, то ли в твоей Большой Долине. Например, научит тебя читать и писать. Будешь писать мне письма и я хотя бы из них узнаю, что ты меня хоть чуточку любишь…

– Нет! Учиться читать и писать я не буду! В Большой Долине этого никто не умеет, потому что потребности в этом у нас никогда не было. Лучше я буду охотиться на рыбу.

– Ну, хорошо! На все свое время! Возможно, ты и сам когда-то этого пожелаешь. А теперь познакомтесь! Его зовут Гор-2!

– Как, Гордва? Ты же сама говорила, что его зовут Робот-Сигом?

– Ты неправильно понял меня, Гор! Робот – это просто робот. Это не человек! А сигомом он называется потому, что он – синтетический человек. Синтетический Гомо сапиенс, а сокращенно – сигом.

Гор ничего не смог понять из таких, довольно таки запутанных, обьяснений Эолы.

– Так он Робот, Сигом или Гордва? И как это, он – не человек, если он такой же человек, как и мы с тобой?…

Эола поняла полную несостоятельность своего первого обьяснения и решила как-то исправить такое неудобное положение.

– Понимаешь, среди нас, людей Торы, есть немало роботов или, как их еще называют, сигомов. Можно сказать, что это штучные люди, которых мы строим приблизительно так, как строим машину или дом. Только такое строительство намного сложнее. Сигомы только сверху покрыты кожей, похожей на нашу собственную. А внутри у них – металл, пластик, электроника, жидкие кристаллы и много-много чего другого. Это – наши живые машины. Они способны выполнять работу, которая не под силу человеку. К тому же, любую работу они выполняют намного быстрее и лучше нас. Так что тебе нечего ревновать его ко мне. Это – твой помощник.

Робот, вернее сигом, сам подошел к Гору и протянул ему руку для приветствия.

– Привет, Гор! Я – Гор-2! Отныне мы всегда будем вместе, и я буду помогать тебе познавать мир Торы.

Гор только рукой сердито взмахнул. Но протянутую руку сигома пожал.

«Если этот Гордва не человек, – мыслил про себя Гор, – то он даже чем-то похож на меня самого. Ему ведь тоже, наверное, одиноко в этих огромных толпах людей, которые постоянно создают столько толкотни и шума на улицах Торы. Может и подружимся…»

Удовлетворенная примирением своих мужчин, Эола вернулась в гравилет и вытащила из него несколько ровненьких палок, которые на самом деле оказались телескопическими удилищами.

– Вот обещанные мною удочки, Гор! Теперь ты сможешь ловить много рыбы и каждый день готовить мне вкусный ужин. Гор-2 поможет тебе освоить искусство рыбной ловли.

– Ловить рыбу этими палками? Так они же не настолько тяжелые, чтобы ими можно было ее глушить! И не настолько острые, чтобы ими можно было колоть рыбу!

Эола засмеялась в ответ на такие наивные восклицания Гора и молча подала сигому одну из удочек. Гор-2 тоже улыбнулся и взял ее в руки.

– Смотри внимательно, Гор! Это – удилище, которое мы сейчас приведем в состояние боевой готовности.

С этими словами он, к несказанному изумлению Гора, начал витаскивать из палки еще одну, точно такую же, палку. Только чуть потоньше. Потом еще и еще одну. Пока составленное таким образом удилище стало в несколько раз длиннее той палки, из которой оно вытаскивалось. Удилище была пружинистым и очень ровным. Вслед за этим к удочке было прикреплена катушка с леской, на которую Гор-2 умелыми движениями нацепил поплавок, грузило и крючек.

– Вот и готова наша удочка, – удовлетворенно молвил сигом. – Теперь попробуем ловить рыбу.

Он тихо подошел к воде, нацепил что-то на крючек и аккуратно забросил свою снасть в воду. Гор заинтересованно последовал за ним и начал внимательно следить за действиями штучного самца. Он вовсе не был уверен в том, что рыбу можно ловить именно таким образом. Вот, если бы копье! Или выпущенная из лука стрела!..

Но не успел Гор в достаточной мере насладиться своими сомнениями, как поплавок неожиданно дернулся и исчез под водой. Гор-2 легонько дернул удилищем, и оно вдруг перегнулось чуть ли не вдвое и леска угрожающе зазвенела от каких-то непонятных для Гора рывков. В следующее мгновение на поверхность воды випрыгнула немалая рыбина, в верхней губе которой Гор отчетливо увидел привязанный к леске крючек.

– Тащи! Тащи! – неожиданно даже для себя самого закричал сын Матери, аж пританцовывая на берегу от чрезмерного волнения.

А Гор-2 спокойно поводил рыбу по кругам, умело погашая ее бешенные рывки, утомил ее и вывел на мель, где на нее коршуном набросился Гор.

– Видишь, как это просто, – подбадривающе молвила ему Эола. – И ты так научишься! Разве это не будет полезно для тебя?

– Конечно, будет! – взволнованно прохрипел Гор, с нетерпением протягивая руку к удочке.

В тот вечер от удочки его было не оторвать. Он даже умудрился поймать три рыбины. Они не были такими большими, как пойманная Гордва. Но он уже давно не получал такого удовольствия, как от этой необычной для него охоты. Но самым главным было то, что Гор признал сигома своим, чему Эола была очень рада.

Ненавязчиво, терпеливо повторяя по несколько раз и доходчиво обьясняя Гору то, чему хотел его научить, Гор-2 добивался прямо-таки поразительных результатов. Неотягощенный излишними и чрезмерными знаниями разум Гора, как губка, впитывал, воспринимал и запоминал все то, что он считал интересным и полезным для себя. И хотя этот мозг был не настолько развитым, как мозг людей Торы, но он был в состоянити запоминать и обрабатывать довольно много информации. Даже сама Эола не надеялась, что Гор сможет научиться пользоваться бытовыми электроприборами и водить автомобиль. Она так радовалась этим маленьким победам Гора, будто сама завоевала первенство в каких-то очень трудних и престижних соревнованиях.

Но далеко не все было так просто и гладко в процессе этого обучения. Бывало даже, что Гор сердился на Гордва и просто отказывался слушать его надоедливые обьяснения. Нередко он резко и категорически прерывал любые намерения сигома заставить его делать или слушать то, к чему у него душа не лежала. Один раз он даже пообещал побить навязчивого робота, если он не перестанет надоедать ему и будет помехой в его самом любимом занятии – рыбной ловле. На это Гор-2 только улыбнулся и предложид неугомонному сыну Матери посмотреть интересный фильм.

От фильмов Гор не отказывался никогда. Он мог их смотреть по несколько часов кряду и это занятие ему никогда не надоедало. Потому и в тот раз он согласился, не задумываясь. Ведь он даже не догадывался о том, что все фильмы сигом демонстрировал ему с определенной целью.

В тот раз его вниманию был предложен фильм, в котором рассказывалось об одном из видов единоборства. Гор был просто ошеломлен тем, как совсем маленький чоловечек, чуть ли не карлик, как невесомую пушинку бросает через себя человека, который был значительно выше и тяжелее его самого. Великан олицетворял силу. Но эта сила никак не могла справиться с чрезвычайной ловкостью и умением карлика. Ни разу великану не удалось даже зацепить его своими могучими руками.

– Надеюсь, что теперь ты сумеешь понять одну простую вещь? – сказал ему после завершения фильма Гор-2. – Далеко не всегда видимая сила может быть сильнее силы скрытной, невидимой. В частности, искусство этого единоборства направлено, в первую очередь, на то, чтобы применять в борьбе не свою собственную силу, а использовать для достижения необходимого результата силу своего соперника. Этот соперник, не зная искусства такого боя, практически сам себя бросает на землю. Карлик из фильма только немножко помогает ему в этом.

Запомни Гор, что «малое» всегда есть в «большом». А вот в самом «малом» иногда бывает скрыто такое «большое», что его даже представить себе невозможно. Это ответ на твою угрозу побить меня. Считай, что я уже забыл о ней. Но всегда помни, что ни один человек никогда не сможет победить сигома в рукопашном бою. Потому что в наших руках скрыта сила сотен человеческих рук. Точно так же мыслить и делать необходимые вычисления мы можем намного быстрее любого из вас. Если желаешь убедиться в том, то давай поборемся на руках.

Гор многое понял из просмотреннего фильма и последующих за ним обьяснений Гордва. Ведь он далеко не так глуп, как это может показаться на первый вигляд. Он даже поверил, что сигом действительно может быть намного сильнее его самого. Хотя бы потому, что он – не человек. Но он… все-таки решил попробовать.

По несколько раз он пытался хотя бы сдвинуть с места непоколебимую руку сигома. Но ни разу ему так и не удалось этого сделать. А сам Гордва, казалось бы, без особенных усилий пригибал его руку к столу. При этом он не выявлял абсолютно никакого напряжения. Хотя силушкой матушка-Природа Гора не обделила…

После того случая Гор проникся огромным уважением к своему помощнику и теперь всегда держался с ним, как с равным себе. Его самонадеянность несколько поубавилась, а мысли о том, что он человек и потому хоть в чем-то више сигома Гордва, больше никогда не появлялись у него в голове.

Вот только грамоте никак не мог научиться Гор. Несколько раз он пытался запомнить названия печатных букв, но так и не понял целесообразности этого занятия. Потому со временем и вовсе отказался от этих напрасных занятий. Для Эолы это, конечно же, было очень обидно, но Гор-2, насколько мог, попытался успокоить ее.

– У Гора асоциативное мышление. Соответственно, и запоминает он разные вещи, сравнивая их с другими, чем-то похожими и уже знакомыми ему вещами. А с чем он может сравнить любую из букв нашего алфавита? Практически, ни с чем. Так что нам прийдется смириться с его неграмотностью. Ведь он с огромным желанием учит только то, в чем видит конкретную пользу для себя самого. А о том, что он считает ему ненужным, он и слушать не желает.

Может, со временем мы и научим его мыслить абстрактно. Вот тогда и попытаемся научить его грамоте. А сейчас это занятие я считаю совсем бесперспективным. Пусть сначала научится тому, что ему действительно интересно. А будет больше знать, тогда и потребности в новых знаниях появятся. Только к таким новым потребностям он подойдет уже вполне осознанно. Тогда и сам будет требовать от нас нових знаний. Вполне возможно, что и грамоте сам научиться пожелает.

Сигом мыслил вполне логично. Потому Эола и вынуждена была согласиться с ним.

Особенно нравилось Гору слушать музыку. Долгими осенними вечерами, когда небо заволакивалось косматыми дождевыми тучами и он не мог любоваться величественным выходом на небесные дороги красавицы Торианы, он сам включал магнитофон, вставлял в него музыкальный кристалл и так мог целыми часами тихо пошатываться на волнах музыки, получая от этого огромное удовольствие.

Несколько раз вместе с Эолой в их уютный домик прилетала ее мама Илона. Тогда они вчетвером с удовольствием сидели перед камином, лакомясь пойманной Гором рыбой, потягивая легенькое вино и наслаждаясь звуками вечно живой музыки. Только Гордва не принимал участия в таких трапезах, так как он питался совсем другим. Такие вечера Гор любил больше всего на свете. Вот только по своей Долине он очень скучал. И тоска его по знакомым с детства местам, казалось, покидать его не обиралась.

 

Глава 20. Белые мухи

Всегда жарко пылающий Таурас со временем почему-то начал менять свои привычки. Но самое главное, и самое странное тоже, было в том, что очень сильно изменились его небесные дороги. Будто устав от непосильного труда, он теперь каждое утро все позже и позже начинал свой путь в небо. А, может, он просто просыпал? Или его некому было разбудить? Ведь и сам Гор не очень-то спешил по утрам подниматься с постели.

Утренние росы уже не могли взбодрить Небесного Отца Торы. Он казался каким-то тусклым, вялым и сонным. А днем, в пору, когда раньше обычно стояла самая большая жара, он совсем низко поднимался над горизонтом, спеша побыстрее отправиться в свою небесную пещеру. Будто совсем изнеможден был непосильными трудами. Но ведь трудов-то у него никаких и не было. Какие же это труды, если согреть никого не можешь?

Создавалось впечатление, что Небесному Отцу Торы почему-то надоело даровать планете свое тепло или что он рассердился на одну из своих дочерей и больше не желает согревать ее. Почему он вдруг стал таким? Это была еще одна загадка, решить которую было невозможно. А развеять сомнения Гора почему-то не могли ни Эола, ни Гордва.

Все утверждают, что сигомы такие умные… И все думают, что так оно и есть на самом деле. Ведь у них такое рациональное мышление и такая безупречная память! Ни для кого не секрет, что любую задучу с точно и понятно поставленными условиями, они способны решить гораздо быстрее и рациональнее любого, даже самого умного человека. Но когда самая простая задача имеет в своих условиях не математический, не физический и не химический аспект, а просто, пусть даже совсем маленький, но эмоциональный оттенок, осилить ее не может ни один из сигомов. В таких случаях они теряются и утверждают, что условия задачи сформулированы некорректно. Надо же хоть как-то оправдывать свю несостоятельность. А ведь обьяснение настолько простое, что она прямо на поверхности лежит. Всего-то три слова тех обьяснений: сигомы – не люди.

Гор уже давно убедился в том, что на самом деле никакой пещеры у Небесного Отца нет. Значит, не существует ее и у Таураса. Но ему нравилось продолжать думать при помощи привычных для него категорий, и потому он всегда с удовольствием делал это. Так ему было значительно легче. Куда проще подумать о какой-то пещере и на том успокоиться. Ведь и так все ясно. А если бы думал о том, что происходит на самом деле… В такие дебри Гору никогда не хотелось забираться. Пусть уж Гордва думает о чем-то более сложном. На то он и сигом. Или как там его еще?…

Теперь по утрам в травах звенели холодные росы. Они действительно были обжигающе холодными. И они точто звенели при прикосновении к ним. Потому что были твердыми. Их касание к голым ногам уже не было таким щекотливым и приятным, как в недавние летние дни. Теперь они просто обжигали его ноги. Гору поневоле приходилось обувать легкие резиновые сапоги, чтобы не чувствовать касаний холодных, жалящих зубов такой, в одночасье ставшей неприветливой, росы. Даже эта, вторая шкура на его ногах теперь ему не мешала. Но и не очень-то помогала. Ведь и в ней чувствовался холод.

Это чувство Гору было и незнакомо, и неприятно. Ему нужно было что-то совсем другое. Ему нужна была его Большая Долина. Но ее не было на Торе. А чем ее заменить, Гор не знал. Да и возможно ли такое – заменить чем-то Большую Долину? Не надо быть сигомом, чтобы понять полную невозможность такой замены.

К большому удивлению Гора листья на деревьях в лесу постепенно начали менять свой цвет. Сначала они начали желтеть. Потом вообще стали какими-то красно-золотистыми. Когда Гор касался к этим пожелтевшим и покрасневшим листьям, они уже не было ни горячими, ни трепетно-нежными как в дни раннего лета. Они казались ему какими-то пожухлими, высохшими и будто неживыми. Они и на деревьях теперь долго не держались. Стоило подуть даже самому легкому ветру, как эта помертвевшая листва начинала отрываться от веток и, грустно кружась в воздухе, тихо опускаться на землю, укрывая ее богатым желто-красным ковром.

Такого в Большой Долине никогда не было. Даже после падения первой звезды. Нет, время от времени и там с деревьев и кустов опадали листья. Но ведь не все сразу! Упадет один листик, а на его месте тут же другой проростает. Еще один с ветки свалится, а ему уж и замена подросла. Так было гораздо лучше. И для Гора, и для самих листьев.

Гор вроде бы понимал обьяснения Гордва о временах года, бесконечно сменяющих друг друга. Но сердцем воспринимать эти неожиданные и непривычные для него изменения в природе не желал. Нет! Не для него такой холод, когда уже не только на ноги, но и на все тело нужно было напяливать чужую шкуру. Не для него! Ведь здесь даже на голову вторую шкуру одевать приходилось. А когда-то он ее ни от Небесного Отца не прятал, ни от его безжалостных вод.

Правда, теперь намного лучше ловилась рыба в озере и ручьях, впадающих в него. Но и это уже не радовало Гора. Он с детства привык к теплу и к свободным пространствам. А теперь большую часть суток он вынужден был проводить перед камином, с грустью посматривая в окно и ожидая возвращения Эолы.

Гордва со всеми своими интересными рассказами о достижениях торианцев в различных областях знаний теперь никак не мог расшевелить сына теплой Матери. Он целыми днями сидел, надувшись сычем, и почти не реагировал на внешние раздражители. Даже Эола, прилетая к их домику, не всегда могла развеселить его. Одна только музыка спасала его от неимоверной тоски и безразличия ко всему, которые с каждым днем все больше и больше одолевали его.

Иногда Гор целыми днями отдавался воспоминаниям о своей любимой Большой Долине. Только тогда, что случалось не так часто, его лицо становилось немного светлее. Но потом еще большая грусть облегала его душу. Если бы не торжественно-величественные звуки органной музыки, то его перегруженная огромным количеством полученной в последнее время информации психика могла бы не выдержать. Но именно эта музыка почему-то больше всего напоминала ему об оставленных им родных краях, которые теперь ему часто снились ночами, но всегда исчезали во время пробуждения. Именно в музыке Гор слышал и звуки, и запахи своей Долины.

Заметив постепенное угасание Гора, Эола решила забрать его в город. Против этого ее желания он особенно и не возражал. Тем более, что в их новом жилише его ожидала целая гора видеокасет, снятых Бруком на его родной планете. Но там был и еще один сюрприз, который, как убеждала его Эола, приятно удивит его. Этим сюрпризом была огромная комната виртуального мира, где Гор мог быть то в горах, то в лесу, то на реке.

Сам Гор никогда не разобрался бы, что там к чему. Но со своим другом Гордва он быстро освоился с этой хитрой технологией. Теперь он мог целыми днями путешествовать в виртуальном мире, где эффект присутствия был максимальным. Гор как бы действительно был учасником событий своих собственных феерических видений. По вечерам Эола снова могла видеть такие приятные и зовущие огоньки в его глазах. Это особенно радовало ее. Ведь если Гор чем-то увлекался, то это было надолго. Потому и она в некоторой степени успокоилась и даже решила, что Гор все таки привыкнет к жизни на Торе и возвращение на его планету произойдет еще не скоро.

Особенно Гора привлекала та часть комнаты, в которой была… его Большая Долина. Он даже детей своего Племени мог видеть с высоты своего мнимого полета. Но, к его огромному сожалению, поговорить с ними ему никак не удавалось. Его одноплеменники просто не узнавали его. Или не замечали? Как бы то ни было, но они почему-то всегда пытались убежать от навязчивого незнакомца. Будто не Гор был перед ними, а кто-то другой. Кто ни навредить им ничем не мог, ни помочь…

Потешась немного путешествиями в виртуальном мире и, в конце концов, поняв, что это самый обыкновенный обман, Гор опять загрустил. Но старался ничем не показывать этого Эоле.

Немножко выручали фильмы, снятые на его родной планете. Они имели огромный успех на Торе. Благодаря массовому тиражированию эти фильмы теперь были чуть ли не в каждой семье торианцев. В них не было определенного сюжета, не было людей-артистов и не было статистов. И снимал их далеко не профессионал. Но именно благодаря реальности снятых на пленку событий фильмы просто были обречены на такой ошеломляющий успех. Доход от реализации фильмов был разделен на шесть равных частей, в результате чего все члены экспедиции, включая и Гора, стали очень обеспеченными людьми.

Хотя Гор и знал, что он теперь очень богат, но это его почему-то совсем не волновало. Его цивилизация еще не доросла до товарно-денежных отношений. Потому для самого Гора понятия «богат» или «беден» практически ничего не значили. Ведь до сих пор все его желания сводились к примитивному удовлетворению потребностей в пище, утолении жажды и пребывании в тепле. А еще – чтобы его не заливали небесные воды. Во всем остальнои он просто не нуждался. Потому и деньги ему были ни к чему.

За окнами уютной квартиры стояла поздняя осень с ее постоянными унылыми дождями и надоедливыми ветрами. В такие дни Гору вовсе не хотелось в то минимально открытое пространство улиц города, украшенное обезлиственными и погрустневшими деревьями и разбавленное толпами понурых жителей города. Ему очень хотелось в лес, в горы, к чистой воде. Но ему было нужно еще и солнечное тепло. А вот именно теплом торианськая природа в эту пору года обеспечить его не могла. Потому и грустил Гор. Потому и места себе не находил.

Но не так его мучила ностальгия за вольными просторами Большой Долины, как доставала полная бездеятельность. Не зря ведь его можно было считать самым лучшим представителем своего Племени. В отличие от других детей Племени, он всегда пребывал в движении, постоянно куда-то торопился, что-то узнавал, чем-то занимался. Его мускулы все время были в работе. Аж до утомленности во всем теле, а иногда даже – до полного изнеможения. А здесь?…

Еще находясь в лесном домике, на берегу озера, он давал достаточные нагрузки своему телу, и потому чувствовал себя достаточно бодро и комфортно. Да, да! Именно комфортно. Ведь это понятие включает в себя не просто наличие достаточных благ для человека определенного уровня развития. Для Гора комфортность состояла именно в нахождении в привычных для него условиях, а не возможность пользоваться всема теми чудесами техники и другими благами, которые могла ему дать цивилизация Торы. Выбитый из колеи привычной для него жизни, Гор так и не смог приспособиться к новым для него условиям существования.

Было только две возможности хотя бы чуть-чуть поднять жизненный тонус гостя Торы. Эола снова решила взять отпуск и повезти его на юг континента, где как раз было лето. Огромные средства, лежащие у них на счетах в банке, позволяли им практически безбедно жить на юге хоть до конца своих дней. К тому же, там еще сохранились уголки настоящей живой природы, которые были так необходимы сыну Матери. Только в таком месте он мог бы воспрянуть духом и снова стать тем Гором из Большой Долины, которого она однажды встретила на одной из своих жизненных дорог.

Другой возможностью было посещение тренажерных залов, куда Гора иногда водил Гор-2. Но тренажеры ему тоже скоро надоели. Он как-то сразу почувствовал штучность этих железных и пластмассовых штуковин, которые только создавали иллюзию занятости, а не саму занятость. От занятий на них его тело уставало совсем не так, как это было в условиях дикой природы.

Там, в своей Долине, он не только тело свое упражнял. В каждом своем походе он узнавал что-то новое, что-то полезное и для себя, и для других детей Племени. Пусть не все это ценили. Но всегда пользовались и добытой Гором пищей, и приобретенными им знаниями. Там его тело часто уставало, но душа всегда радовалась. А в тренажерном зале он не получал ничего, кроме усталости. Кому же нужна усталость тела, если от нее нет никакой пользы? Гору она уж точно не нужна.

К тому же, ему совсем не хотелось ходить по осенним улицам города. Они были мрачными и неприветливыми. Совсем не такими, как в первый день его появления на Торе. Этот мрачный город навевал на него грусть и уныние. И никакие тренажеры не могли его излечить от этих чувств. А к чужим шкурам, как Гор упрямо продолжал называть любую одежду, казалось, он так никогда и не привыкнет. Хотя и не в тягость они ему были теперь. Но не то…

Однажды, когда вечерние сумерки спрятали от глаз грустные пейзажи осеннего города, а Гор под торжественные звуки органной музыки в очередной раз мечтал о своей Долине, Эола, будто бы в шутку, пригласила его на танец. Как ни странно, но Гор согласился немножко потоптаться со своей подругой, которая теперь была его единственной отрадой на этой грустной планете. Комично переставляя ноги, он неумело водил Эолу по комнате, утешаясь запахом ее золотистых волос. Вернее, его водила Эола. Это Гору только казалось, что в танце главным был он. Но, хоть и очень неуклюже, он все таки танцевал с ней.

– А не пора ли нам пожениться, Гор? – неожиданно спросила его она, выжидающе заглядывая ему в глаза. – А то мы уже столько времени вместе, а отношения наши до сих пор так и не определены…

Благодаря длительному общению с Гордва, Гор уже давно знал, что такое семья. В определенной мере он был готов к такому разговору. Но, все же, он оказался для него неожиданным. Гор был совсем не против до конца своих дней жить с Эолой. О другой самке он никогда и не думал. Он даже представить себе не мог, что на ее месте может появиться какая-то другая женщина. Но серьезно ли говорит она? Интересно ли ей будет остатки своих дней провести с ним, с дикарем из Большой Долины? Гор уже не раз задавал себе эти вопросы и не находил на них четких ответов.

– Эола! Мне очень хочется всегда быть рядом с тобой. Я не представляю себе какой-то другой женщины на твоем месте…

– Ты хотел сказать – другой самки? – лукаво подмигнула ему девушка.

– Женщины или самки, какая в том разница? – довольно рассудительно возразил ей Гор, не принимая ее игривый тон разговора. – Но вся беда в том, что рядом с тобой я всегда буду чувствовать себя дикарем, которым я и есть на самом деле. Не надоест ли это тебе? Не будеш ли ты жалеть о таком необдуманном решении?

– Что ты, милый мой дикарь! Такой чистой души и такого верного сердца на нашей волшебной Торе днем с огнем не найти. Выходить замуж за кого-нибудь, чтобы потом раскаяться в этом и расстаться через несколько лет? Мне что-то этого не хочется. А с тобой мы жили бы душа в душу. Вот только прийдется сменить Торию на какое-то уютное бунгало на берегу теплого моря, где ты мог бы быть в своей стихии. А будет готова наша база на твоей Матери, мы полетим туда и останемся там навсегда. Мама и Брук тоже хотят туда полететь. Потому и мне там грустно не будет.

– Как? Мы все полетим на мою планету?!. – аж встрепенулся Гор.

– Конечно, полетим! Только к тому времени я хотела бы бать замужем за тобой. А то моя матушка уже и поругивать меня начинает…

– У тебя чудесная мама, Эола! А я с удовольствием стану твоим мужем…

Даже не дослушав до конца его слов, Эола с радостным криком бросилась ему на шею, обвив ее своими нежными руками, и так пылко поцеловала его, что он чуть не задохнулся. Наверное, от счастья…

Невдолге и свадьбу отгуляли. К тому времени уже выпал снег, который так красиво блестел-переливался в косых лучах Таураса. От этой торжественной красоты даже у Гора на душе чуть посветлело. Это были такие же белые мухи, о которых ему рассказывали плосколицые. Тот же белый песок, по которому он не раз ступал в горах своей Долины. Снег так чудесно блестел на ветках деревьев и на увядших травах. Он будто приветствовал молодых со свадьбой и желал им счастливой жизни и крепкой и здоровой семьи. Такой же здоровой, как этот бодрящий морозный воздух Тории.

Гости веселились весь день. Каждый из присутствующих искренне поздравлял Гора и Эолу и по-доброму немножко завидовал этому симпатичному чужеземцу, который сумел покорить гордое сердце красавицы Эолы. Особенно рады были этому браку Брук и Илона.

– Мы с тобой побратались на Матери, Гор, а теперь еще и родственниками стали. Потому, думаю, и дружба у нас будет на всю жизнь. Я рад за вас обоих и искренно поздравляю вас. Надеюсь, что в вашем бунгало всегда найдется маленький уголок и для бедного кинооператора?

Гор был слегка обескуражен от такой говорливости закоренелого молчуна Брука. Но он уже давно и хорошо знал этого молчаливого и немного чудаковатого человека и тоже всем сердцем привязался к нему. Да разве можно отказаться от его дружбы? Да ни за что на свете! Ни та Торе, ни на теле Матери!!!

Илона була немногословной. Она искренне поздравила своих детей с созданием семьи и высловила свое самое большое желание, удовлетворение которого теперь зависило исключительно только от них:

– Внуков мне бы поняньчить!..

Эола слегка порозовела от смущения и тоже коротко ответила:

– Будут и внуки, мама! А как же без них?!.

Теперь у Гора был и собственный дом, и молодая красавица-хозяйка в нем. Если бы еще его Долина… Но туда они обязательно вернуться. А сейчас он должен заботиться о своей молодой жене. Как и она, в свою очередь, о нем самом.

 

Глава 21. Возле самого синего моря

В свадебное путешествие они отправились впятером. Вместе с Эолой и Гором полетели Илона, Брук и Гор-2, которого Гор по прежнему продолжал называть по-своему.

На этот раз полет был довольно продолжительным. Для него Эола выбрала самый тихоходный вид транспорта – обычный турбореактивный самолет. В день их отлета небо над Торой было чистым. Ни единого облачка. Даже Таурас, казалось, слегка взбодрился и чуть выше поднялся в небо. Наверное, и ему было интересно узнать, куда это направляется сын одного из его собратьев.

Гор имел чудесную возможность осматривать в иллюминатор величественные пейзажи не такой уж и плохой, как ему думалось раньше, Торы. Планеты, где он нашел свое второе счастье.

Сначала под крыльями самолета торжественно блестели торианские снега. Казалось, что ни конца, ни края не будет этой сверкающей белизне. Безмолвные белые поля и угрюмые и скучные громады редких городов со временем сменились хмурыми осенними полями с редкими пятнами почерневших листенных или вечнозеленых хвойных лесов на них. Изредка на глаза попадали речушки и реки с многочисленными блюдцами озер на их берегах. Почти все эти озера были замершими и покрытыми чистым, сверкающим в скупих лучах Таураса льдом. Гор даже внимания не обрати бы на них, считая, что под крыльями самолета медленно проплывает только белое однообразие полей. Это Эола ему подсказала, что блестящие участки поверхности не что иное, как замерзшие озера.

– Это та твердая вода, о которой ты когда-то спрашивала Кара?

– Да, Гор! Это замерзшая вода. По ней можно сводобно ходить.

– И что, совсем погружаться в нее не будешь?

– Нет, конечно. Ведь лед твердый.

– А как же рыбы в этой твердой воде? Они что, тоже каменными стали?

– Нет, нет! Я тебе неправильно объяснила. Дело в том, что вода замерзает не на всю свою глубину. Замерзает только ее поверхностный слой. Сантиметров на двадцять-тридцать. А под слоем льда остается вода, в которой и плавает рыба. Правда, ей и дышать теперь труднее, и пищи в эту пору в воде мало. Но она к таким условиям привикла. Ведь это из года в год повторяется. Рыба подо льдом как бы засыпает, и в таком полусонном состоянии дожидается весны. А когда приходит весна, когда становится теплее, снег и лед растают. Тогда и рыба проснется, и снова будет резвиться в согретой лучами Таураса воде.

– Да… Странно у вас тут все. У нас лучше. В нашей речке вода никогда не бывает твердой. Потому и рыбу мы всегда добыть можем.

– Ты меня убедил, Гор! – Эола нежно улыбнулась и еще теснее прижалась к нему. – Я согласна, что твоя Долина гораздо лучше торианской зимы. Но ведь и в ней есть свои прелести.

– Какие же это прелести, если все вокруг только белое и серое?

– Возможно, мы к этому просто привикли и потому воспринимаем, как должное. Но твое лето действительно лучше нашей зимы. А тепер, давай немножко вздремнем. Нам еще долго лететь.

– Нет, Эола. Ты поспи, если хочешь. А еще на вашу зиму посмотрю. Может увижу что-то интересное.

Чем дальше самолет летел на юг, тем веселее становились пейзажи внизу. Время от времени они пролетали над огромными городами, величественные дома которых поднимались к самому небу. Гор постоянно боялся, что за любой из этих небоскребов может зацепиться их самолет. И тогда эта умная машина, вместе с сидящими в ней людьми, с огромной высоты свалится на землю Торы. Что тогда будет, Гор даже представить себе не мог. Но самолет не цеплялся за дома, как и они не пытались остановить его полет. Гор снова успокаивался и в который уже раз обещал сам себе больше ничего не бояться.

Снега под ними уже не было. И чем дальше они летели, тем зеленее и зеленее становились поля, луга и перелески. Это зрелище нравилось Гору куда больше унылых зимних пейзажей, которые он видел раньше и которые уже успели ему порядочно надаесть. А здесь и глазу было за что зацепиться, и смотреть на это многоцветие было приятно. Хотя сверху трудно было отличить отдельные элементы пейзажей, но ведь обширные луга на берегу реки ни с чем не спутаешь. Пусть не видно отдельных животных, но ведь они там должны бать. Хотя и не так много, как на теле его Матери…

А чуть погодя, за небольшой полоской зеленых лугов Гор вдруг увидел такой огромный и синий простор, что аж с кресла поднялся от неожиданности.

От этого невольного толчка проснулась Эола, которая во время полета сладко дремала, прижавшись к Горовому плечу.

– Что ты там увидел, Гор? Неужели мы подлетаем к морю?

– Там что-то такое огромное и синее-синее… Я такого еще никогда не видел.

– Это море, Гор! – нежно зашептала ему на ухо Эола, заглядывая через его плечо в иллюминатор. – Мы летим на один из его островов. Скоро мы уже будем на месте.

– Я видел море в одном из фильмов, – задумчиво промолвил Гор. – Но даже представить себе не мог, что оно может быть таким огромным. Это же сколько воды нужно!..

– Да! Воды там немало!.. Но самое главное, здесь всегда тепло. Как в твоей Долине! Думаю, что тебе понравится.

Остров тоже открылся неожиданно. Сначала на горизонте появилась чуть заметная зеленая тучка, так приветливо выглядевшая на фоне синей морской бесконечности. Потом эта тучка начала разрастаться и раздаваться и ввысь, и вширь. А еще через некоторое время Гор смог увидеть четкие контуры довольно большого острова, к которому начал снижаться самолет.

На острове тоже был город. Но не такой большой, как Тория. И дома здесь были не такими высокими. С такими еще можно было смириться. Возможно, город даже понравился бы Гору, если бы не его отвращение к человеческим муравейникам, появившееся у него в столице. Но Эола быстро успокоила его, сообщив, что жить они будут за городом, в лесу, и что невдалеке от них будет море.

Здесь не было торжественных приемов, как при возвращении звездолета из космического путешествия. Все люди вокруг были заняты своими делами. Почти никто из них не обращал внимания на прибывших очередным рейсом. Пассажиры спокойно вышли из самолета и, наняв электромобили, разъехались во все стороны. Пятеро путешественников поехали к своему новому жилью.

Новое жилище Гору очень понравилось. Домик был небольшим. Всего на шесть комнат. Но стоял он среди зеленых деревьев и фасадными окнами смотрел на море. А само море было совсем рядом. Всего в нескольких десятках метрах от дома оно плескалось своими волнами, постоянко накатывая их на прибрежный песок.

Одно только не по душе было Гору. Домик, как и все другие дома, возле которых они проезжали, был обгорожен высоким пластиковым забором. Хотя в границах этого бунгало было достаточно и леса, и луга, забор этот Гор невзлюбил сразу же.

– Почему здесь все ограждено, Эола? – удивленно спросил он жену. – Получается, что за этот забор и заглядывать нельзя?

– В каждом из этих бунгало живут очень богатые люди. Они не желают, чтобы кто-то посторонний подсматривал за их жизнью. Потому и такие заборы кругом.

– Если они так боятся чужих взглядов, то пусть прячутся в своих домах. Тогда их никто и не увидит.

– Но они не хотят прятаться в домах, Гор! Они, как и ты сам, желают бродить или просто отдыхать в тени деревьев. Возможно, они желают раздеться и загарать в лучах Таураса. Но они не привикли, чтобы посторонние люди видели их без одежды. Потому и заборов понастраивали. Ты ведь тоже не захочешь, чтобы кто-то подсматривал, когда мы пожелаем уединиться?

– Но это же совсем другое дело! Или они тоже хотят уединиться?

– Может, и так… Но ты не грусти, Гор! Мы здесь будем не очень долго. Уже в следующем году к Матери полетит первый транспорт для создания там нашей колонии. Нам уже забронированы места в звездолете. Так что ты скоро увидишь и свою Мать, и Небесного Отца над ней. Но самое главное то, что жить мы будем в твоей Большой Долине. Часть концессий на разработку полезных ископаемых принадлежит нашей семье. А за тобой в вечное пользование закреплена вся Большая Долина. Так что мы с тобой будем еще богаче, Гор! И будем жить там в свое удовольствие.

Гора не очень-то интересовало, что такое концессия и что такое богатство, которое они имеют или которое еще будут иметь. Для него главным было то, что они будут жить в любимых им с детства местах и будут там счастливы. В том, что они будут счастливы, он был уверен. Ведь нет такого человека, кто не полюбил бы Большую Долину. Даже только один раз увидев ее. А до следующего года он здесь как-то выдержит… Вот только, если бы не эти заборы!

Но скоро Гор и о заборах забыл. На территории бунгало было небольшое озеро с чистой ключевой водой. А в нем было много рыбы, которую он мог ловить, когда только пожелает. Из озера витекал небольшой ручеек. Он весело журчал среди високих деревьев, будто рассказывая им какие-то интересные истории. Вырвавшись на широкий луг перед бунгало, речеек быстро пробегал прибрежные пески и с веселым шумом скатывался в морские волны. И, казалось, получал от этого огромное удовольствие.

Да в такое место просто не могло не нравиться! Гор сразу же полюбил его. Хотя и не так сильно, как свою Большую Долину.

Но особенно Гора поразило само море. Такой огромной массы воды он не только никогда не видел, но даже представить себе не мог. Большое и непокорное, оно никогда не было спокойным. Пребывая в вечном движении, оно постоянно, и днем, и ночью, гнало к берегу свои волны, то ласковые и будто прилизанные, то неугомонные и гремящие. Они с неимоверной силой набрасывались на прибрежные скалы, пытаясь сдвинуть их с места и унести куда-то с собой. Они набрасывались на прибрежный песок, постоянко окатывая его своей пеняй. Понять это вечное беспокойство неугомонной стихии было невозможно. Его надо было воспринимать таким, каким оно есть. Ведь ни один человек в отдельности, ни все люди вместе сами ничего не могли бы изменить и заставить море стать каким-то другим. Хотя бы болем спокойным.

Море сразу же понравилось Гору. Оно было таким же неспокойным, как и он сам. Ему даже казалось, что его душа и душа этой неугомонной стихии будто сроднились, и что у него появился еще один хороший друг. Только теперь уже на Торе. Сколько они с Эолой не летали над Матерью, моря они там не видели. Не было на Горовой планете морей. Ни одного! Только реки бежали по ее просторам, отдавая свои воды большим озерам или теряя их в песках пустынь. А здесь – такие просторы воды, что их даже мысленно не обьять! Ну, как мог Гор не влюбиться в такую величественную стихию? Как мог не восхищаться этой неукротимой силой?!.

Теперь они ходили в походы вдвоем, с Эолой. Иногда к ним присоединялись Брук с Илоной. Но и они чаще оставляли молодых в одиночестве, занимаясь своими собственными делами. Гордва постоянно хлопотал по хозяйству, выполняя роль и повара, и дворецкого. Он тоже не хотел мешать молодой паре, хотя у него и было достаточно свободного времени и он вовсе не против был побродить по околицам бунгало. Вот только на берег моря он сопровождал их всегда, заботясь о безопасности своих друзей.

Хотя основным занятием Гора здесь был отдых, но, как ни странно, это занятие ему понравилось. Возможно, этому содействовали какие-то ленивые гены его Племени? Но скорее всего так было потому, что этот отдых был для него даже слишком активным.

С самого утра, когда Эола еще спала, Гор успевал поприветствовать Таурас, который только появлялся из-за горизонта, и отправлялся на рыбалку. Поймав в озере несколько рыбин, он передавали их своему другу Гордва для приготовления завтрака. После этого, счастливый, что обеспечил свою жену едой, он спешил будить ее и они уже вместе бежали купаться в море.

Вода в море всегда была теплой, приятной и щекотливой. Они с таким удовольствием качались на его волнах. А потом они лежали на горячем песке пляжа, подставляя свои молодые тела ласковым лучам Таураса. Разомлев от его касаний, они стремглав мчались к озеру и с разгона ныряли в его освежающие воды. Это было так приятно, что им даже невозможно было передать всю глубину своих чувств и удовольствия. После такой двойной купели они спешили завтракать и без особенной спешки, в узком семейном кругу вкушали приготовленную Гордва еду, строя свои планы на сегодняшний день. И на дни будущие тоже.

После завтрака Гор обычно бродил по лесу. В этих походах его часто сопровождала Эола. Когда она была рядом, Гор обязательно вылезал на какое-то дерево и срывал для нее самые лучшие плоды. Сочные и ароматные, они очень нравились Эоле. А Гор был просто в восторге, так угождая своей жене. Он даже цветы для нее рвал, чем Эола умилялась чуть ли не до слез. Ведь раньше она даже представить себе не могла, что ее Гор когда-то догадается нарвать ей букет цветов. Но ведь догалался же!

Только один раз Гор спросил Эолу:

– А почему мы сразу не поселились в этом бунгало, а жилы возле озера? Хотя там было не так уж плохо, но здесь-то гараздо лучше. А потом еще столько времени провели в той тесной и холодной Тории…

– Так случилось потому, что раньше у нас просто не было средств, чтобы оплатить свое проживание здесь. Только когда пошли Бруковы фильмы и у нас появились настоящие деньги, мы смогли арендовать это бунгало. Раньше здесь жили другие люди. Мы вынуждены были ждать, пока они отдохнут здесь и выберутся в столицу. Это Брук сделал нам такой щедрый свадебный подарок. Здесь мы будем жить аж до самого отлета к твоему Небесному Отцу.

– Он станет и твоим, Эола! – уверенно молвив Гор. – И ты всегда будешь счастлива под его теплым взглядом. А еще – он будет родным и для Брука, и для нашей мамы Илоны.

– Очень надеюсь, что так и будет. Ведь я там буду с тобой. И не только с тобой…

Гор есть Гор! Не больше, но и не меньше. Потому он и не обратил надлежащего внимания на последние слова своей супруги. Он просто был счастлив в этом чудесном уголке Торы, в теплых лучах Таураса, в ласковых обьятиях морских волн и озерных вод, в зеленом шуме волшебного леса и в общем с Эолой гнездышке.

Так дни летели за днями и, как ни странно, но никому из них не надоедало это однообразие активного отдыха. Даже Гору! Ему вполне хватало того, что они здесь все вместе и всегда в тепле. А еще ему очень нравилось, что он может делать только то, что сам пожелает. Даже на забор вокруг бунгало перестал обращать внимание. Будто его вовсе не существовало.

 

Вместо эпилога

Гор теперь снова каждый вечер всматривается в ночное небо, когда красавица Лу зажигает свои небесные огни на дорогах Отца. Он снова ожидает свою третью звезду… Ждет каждый день, каждую минуту! Он знает, что звезда может прилететь и днем, но в вечерние часы высматривать ее куда приятнее. Рядом с ним всегда сидит его добрый друг Гордва. Он так же всматривается в ночное небо, надеясь быстрее Гора увидеть точку звездолета своими зоркими глазами. Гор каждый день просит у Небесного Отца, чтобы эта, третья, звезда прилетела как можно быстрее. Ведь в ней будет Эола…

Гора частенько наведывает Брук, который приносит ему свежие новости из рудников и поселения плосколицых. Иногда и они с Гордва летают к нему в гости, не забывая наведывать своего друга Кара и его Племя. Но Гор боится надовго задерживаться у них. Боится, что Эола прилетит и не застанет его возле пещеры.

Уже давно они с Гордва построили возле этой пещеры уютный и просторный дом, который тоже с нетерпением ждет свою хозяйку. Это не жалкая хибарка плосколицых. Жилье для Эолы построено по самому современному торианскому проекту и в нем есть все для комфортной жизни знатной торианки. Но живут они с Гордва в маленькой Горовой пещерке, терпеливо ожидая того времени, когда первой порог дома перейдет его хозяйка.

Гор дважды побывал в своем Племени и его сильно поразило то, насколько они теперь стали чужими с этими ленивыми и ограниченными людьми. Его даже не узнал никто! Даже Бир, который ожирел настолько, что из пещеры теперь не выходил.

Эола с Илоной почему-то не смогли полететь вместе с ними на землю Матери. Но они обещали сделать это через некоторое время. Гор был чрезвычайно поражен таким решением супруги. Но Эола, как ей это удавалось и раньше, сумела снова успокоить его, сказав, что очень важные и неотложные дела задерживают их с мамой на Торе. А еще она сказала, что ей тоже будет так же грустно без него, как и ему без нее. Но пусть еще немножко потерпит. Пусть полетит сам и построит для них уютный домик в своей Долине, домик, где они смогут счастливо жить до конца своих дней…

Только Брук, последний раз прилевавший к ним в гости, открыл Гору их маленькую семейную тайну:

– Ну, радуйся, Гор! Ты уже стал отцом! И в связи с этим у нас сегодня будет маленький праздник! А для тебя есть пленка с особенным приветствием…

С этими словами он вошел в пещеру и вставил кристалл в портативный видеомагнитофон. Из включенного экрана на Гора смотрели немножко грустные и одновременно улыбчивые глаза его любимой Эоли. По ее щекам скатывались непрошенные слезинки. Но она пыталась улыбаться ему, взглядом своим посылая свою неугасимую любов через просторы Вечности. В руках она держала малыша, прижимая его к сердцу, малыша, который чем-то неуловимо был похож на самого Гора.

– Приветствуем тебя, муж и отец наш любимый! Мы с маленьким Гором очень скучаем по тебе и с огромным нетерпением ждем следующего рейса в систему Небесного Отца. Мы скоро примчимся к тебе! Жди нас! Жди и готовся учить нашего сына мудрости жизни на теле нашей Матери!

Какой-то предательский комок неожиданно подкатился к его горлу, и у него самого на глазах появились скупые, непрошенные мужские слезы. Он никогда не думал, что способен на такое. Но это были слезы счастья, и он вовсе не стеснялся их.

Теперь он каждый день, снова и снова, просматривает эту пленку и мысленно разговаривает со своей женой, рассказывая ей все новости Большой Долины и отдаленных от нее мест на теле Матери. А каждый вечер он все нетерпеливее всматривается в звездное небо, ожидая свою звезду, свое счастье, свою Эолу и маленького Гора. Всматривается и шепчет:

– Эола! Гор! Я жду вас! Прилетайте быстрее! Мне не терпится поскорее обнять вас обоих!