Люди бывают откровенны не только на исповеди. Очень часто человек делится самым сокровенным со своим случайным попутчиком. Когда судьба сводит двух незнакомых людей. И ясно, что через несколько часов они расстанутся и вряд ли когда ещё увидятся.

А выговориться хочется всем. Это в нашей природе. Рассказать про свою боль.

Я ехал из Берлина в Прагу. На поезде. После выходных, проведённых у моей любимой сестрёнки. У Маринки.

Вместе со мной в купе сели две пожилые дамы и мужчина. Женщины сразу же, как по команде, достали книжки и уткнулись в них.

А мужчина оказался моим земляком. Русским немцем. Живущим в Германии уже почти 20 лет. Ехал он в Мюнхен. И звали его Михаил. Примерно моего возраста. С чёрными, без единой седины, волосами. В вельветовых брюках и мягкой небесного цвета рубашке.

Мы сели около окна и под перестук колёс начали свой ни к чему не обязывающий разговор. О политике, о женщинах, о пиве…

– Женат? – спросил Миша, кивнув на обручальное кольцо, красующееся на моём безымянном пальце.

– Женат, – улыбнулся я, – полёт нормальный. Хоть и не с первого раза.

– А я вот до сих пор холост, – вздохнул Михаил, – всё никак у меня не получается жениться.

– А что так? – спросил я. – Вроде, ты не урод, да и не бедный, судя по внешнему виду.

– Однолюб я, – усмехнулся Михаил, – от этого-то и все проблемы.

– Расскажи свою историю, – попросил я, – до Праги далеко ещё. Всё равно делать нечего.

Михаил кивнул. Я достал парочку бутербродов, заботливо приготовленных мне сестрой. Поделился с собеседником. Молча съели их. Колёса за окном стучали: тук-тук, тук-тук.

Он начал рассказ с самого начала. С Питера. Как родился. Как рос на Московском. Как пошёл в школу. А потом в институт.

Именно в институте Михаил и познакомился с девушкой по имени Света. Познакомился и влюбился. На всю жизнь.

Но кроме Михаила в институте училось ещё очень много мужчин. В том числе один приезжий. С Украины. Красавец парень. Спортсмен. По имени Игорь.

В общем, сложился классический треугольник. Миша любит Свету. Света любит Игоря. А Игорь? А Игорь крутил роман со Светой, спал с ней, сводил ее с ума. Но не женился.

Вначале они учились. Потом Игорь уехал по распределению в Алматы. Откуда периодически слал телеграммы и несколько раз в год приезжал на побывку. К Светлане. Которая забывала обо всём на свете, когда появлялся он, её возлюбленный. Уже постаревший, но всё так же желанный.

Михаил признался в своих чувствах Светлане ещё в институте. Но получил ответ: я люблю другого.

– А он тебя любит? – задал второй вопрос Михаил.

– Не знаю, – честно ответила Света, – я думаю, что да. Он мне говорил, что любит. А с тобой мы останемся друзьями.

И они стали друзьями. Просто друзьями. Как говорится – без интима.

Миша после института устроился в Питере в частную компанию. Заработал небольшой капитал. И на переломе веков переехал в Германию. В Мюнхен.

А Света осталась в Питере. В однокомнатной квартирке на Петроградке. Куда приезжал Игорь. У него иногда были командировки в Санкт-Петербург. И он туда с удовольствием ехал. Останавливался у Светы. Экономя на гостинице и суточных.

– Ты когда меня замуж возьмёшь? – спросила его как-то Светлана.

– Возьму, скоро, – ответил Игорь, – обязательно. Вот только в Киев перееду, освоюсь там и приеду за тобой. Поднакоплю денег и приеду. Надоел мне этот Казахстан. Хочу на Родину. И чтобы не с пустыми руками. И чтобы свою жену в свой дом привести.

Света аж зажмурилась от удовольствия.

– Я люблю тебя, – прошептала она Игорю, – люблю тебя, мой единственный.

Единственный через некоторое время переехал в Киев. Командировки стали реже. Но обещания о скорейшем воссоединении двух любящих сердец продолжились.

– Вот ещё чуть-чуть – и мы будем вместе, – говорил Игорь, – потерпи немного.

И Света терпела. Ждала. Скучала. Сходила с ума от ревности. Плакала. Злилась. Но прощала.

И вот как-то Светлана решила сделать любимому сюрприз. Приехать в Киев. Ей удалось узнать адрес, где проживает её ненаглядный Игорь.

И она приехала. Прилетела. Ранним субботним утром.

В аэропорту поменяла деньги на незнакомые доселе гривны. Взяла такси. Долго ехали. В Киеве были пробки. Таксист ругал пробки, дороги и власть.

Доехали до улицы Эстонской. Но дом 17 оказался не многоэтажным, а частным зелёным домиком, стоящим среди таких же частных строений. Многоэтажки начинались чуть дальше.

Света растерянно прошла вдоль улицы. Игорь говорил, что он снимает квартиру. А тут дома. Маленькие, запылённые домики. И глухие заборы.

Светлана вновь подошла к дому номер 17. Заглянула в щель между воротами и калиткой. И увидела. Своего Игоря.

Кроме Игоря там была его жена Тонечка. И их восьмилетняя дочка Настя. Семья собиралась обедать во дворе. Был накрыт стол. Под яблоневым деревом. Игорь разжигал мангал. Дочь ему помогала.

Светлана минут 10 простояла около этой щели, не в силах оторваться от семейной идиллии. От чужой семейной идиллии. Пока её не окликнула подошедшая к дому старушка. Светлана вздрогнула, отпрянула от ворот и, как пьяная, шатаясь, пошла прочь.

Поймала такси. Отстучала Мише смс: «У него в Киеве семья. Мне плохо».

И поехала в аэропорт.

– Я её из петли снял, – охрипшим голосом сказал мне Миша, – получил смс, бросил всё и полетел в Питер. Успел как раз. Она вешаться собиралась. На люстре.

Поезд замедлил свой ход и остановился. Дрезден. Печальный и красивый город.

Немки захлопнули свои книжки, ауфидерзейкнули нам и вышли. Мы остались одни.

– А у Игоря фамилия не Власов, случайно? – спросил я.

– Власов, – кивнул Миша, – а ты откуда знаешь?

– Догадался, – выдохнул я, – дорассказывай. Потом я тебе свою историю расскажу. Про бабью яму и про говорящий костюм.

Поезд дёрнулся. Дрезден медленно поплыл за окном. Тук-тук, тук-тук. Всё быстрее и быстрее.

Михаил пробыл в Питере чуть больше недели. Бросив всё в Германии, он выхаживал свою любимую, как раненую птицу. Кормил с ложечки, выгуливал по вечерам, таскал в театры и кино. Старался, чтобы его Светик забыла об Игоре, чтобы она дальше жила…

Он вернулся в Германию. Но через месяц прилетел вновь в Питер. Так и жил потом несколько лет. От поездки к поездке. Он прозвал это ГГБ – гостевым гражданским браком.

Звал Свету замуж. Официально. Но она отвечала: не сейчас, давай позже.

А время шло.

Время, как колёса у поезда, стучало на стыках. Тук-тук, тук-тук.

Вопросов о переезде Михаил уже не задавал. Приезжал раз в несколько месяцев к Светлане. В Германии у него была любовница. Соседка через два дома. К которой он захаживал раз или два в неделю. Бывшая соотечественница. И тоже одинокая. Та жить вместе не звала.

Два года назад Михаил в очередной раз прилетел в Питер. Осенью.

Света встретила его в Пулково. Приехали домой. Поужинали. Легли спать.

А наутро Света сорвалась на работу. Трубу у них там где-то прорвало. И затопило всё. Вот она и помчалась.

Михаил послонялся по квартире. Сходил в ближайший магазин, купил продуктов. Посмотрел телевизор. Так и прошёл день.

Светлана позвонила с работы. Извинилась. Рассказала, что спасают документацию, и будет поздно. Миша ответил, что всё в порядке.

Он ещё раз посмотрел телевизор. Какой-то глупый сериал про современную Золушку. Потом открыл Светин ноутбук. Проверил почту. Посмотрел новости.

Он не сразу увидел мигающий сигнал скайпа. И даже если бы увидел, то не обратил бы внимания. Это же не его скайп. И не ему кто-то сообщение написал.

Но краем глаза успел заметить, что сообщение от Игоря. И сразу понял, от какого Игоря.

Голова у него вдруг стала чугунной, руки онемели. Кровь застучала в висках. Тук-тук, тук-тук. Негнущимися пальцами кликнул по мигающей иконке. И стал читать.

Читать пришлось долго. Переписка длилась год с лишним.

Игорь рассказал, что развёлся с женой. Что всю жизнь он любил только Свету. Только её. И что женитьба на Антонине была ошибкой.

Он писал, что Тоня уехала с дочерью в Алматы. И что он один в Киеве. Один в доме. Со своими домашними животными.

Что он скучает и любит.

Он ждёт.

Свету.

Свою единственную.

Света вначале писала, что она тоже любит Игоря. Но не может простить ему обман. И боится, что он её опять обманывает.

Но со временем тон её посланий смягчился. Она вместе с Игорем стала строить планы на будущее.

«Есть одна маленькая проблемка, – писала она Игорю в последние дни, – но я её решу».

Михаил дочитал всё до конца. Вызвал такси. И уехал в Пулково.

Самолёт был только утром. Поэтому всю ночь Миша пил в местном баре. Его даже не хотели пускать в самолёт. Пьяного.

Но пустили. Потому что он был не только пьяный, он был несчастный. Так он вернулся домой. И ближе к обеду всё-таки уснул.

Разбудил его звук смски.

Смска была от Светы: «Сегодня ночью Игорь умер. От инфаркта. Мне плохо».

Тук-тук, тук-тук, стучат колёса.

Михаил замолкает.

Начинаю рассказывать я. Про Тонечку Власову, про её дочку Настю и про Алевтину Михайловну. Про свадьбу в Праге и вещи в Киеве. Про мою любовь и прозрение.

– Так не бывает, – испуганно говорит Михаил, – это невозможно.

– Не бывает, – киваю я головой, – я в поезде-то последний раз лет 10 назад ездил. Обычно до Берлина на машине добираюсь. А тут что-то вот решил прокатиться.

– Прокатился, – протянул Михаил, – вот уж прокатился так прокатился.

– Так чем у тебя-то всё закончилось? – спросил я его.

– Ничем, – ответил он, – Света в Питере живёт. Одна. Я в Мюнхене. Один.

Мы помолчали. Поезд подъехал к Праге. Мне надо было выходить.

– Приятно было познакомиться, – сказал я ему на прощанье, – всё у тебя будет хорошо.

– Я знаю, – улыбнулся он мне в ответ.

Я добрался до дома, где меня встретила жена. Моя Леночка.

– Мой руки, будем есть, – сказала она мне.

– У меня дело одно, – ответил я, – буквально 10 минут – и я вернусь.

Я спустился в кладовку. Нашёл костюм. Он был упакован в прозрачный целлофановый пакет, который на него надели после химчистки.

– Не надо, – послышалось мне.

– Надо, – сказал я в пустоту, – надо избавляться от старых вещей. А особенно от чужих старых вещей.

Я вышел из кладовки, волоча за собой костюм Игоря. Подошёл к мусорному баку. Открыл крышку. Бросил туда костюм.

Прислушался.

Тихо.

Никто ничего не говорит.

Лишь поют птицы, гудят за углом на улице машины.

И где-то там, далеко, от наших мусорных баков не видно, но слышно, едва слышно, как стучат колёса:

– Тук-тук, тук-тук.