1. О расширении мужского идеала силы

Настало время углубить понятие мужского самоутверждения и показать, что в непоколебимой нравственной позиции по отношению к большим соблазнам человеческой жизни проявляется гораздо больше мощной энергии, чем в демонстрациях грубой физической силы. Легче в ноябре искупаться в речке, чем смело стоять за правду, если при этом рискуешь, что тебе устроят допрос с пристрастием или объявят общественный бойкот. Такая духовная реформа так называемого «самоутверждения» включает в себя еще и непоколебимую позицию по отношению к клевете, а также вражде и всякого рода преследованиям. Подлинная самостоятельность мужчины проявляется как раз в том, что он не позволяет дурному примеру сломать его собственную позицию и лишить покоя; наоборот, он сам высоким примером может посрамить противника. Как мало людей помнят сегодня о высокой задаче очищать свои ежедневные мысли и слова, которыми они реагируют на окружающих, от приливов уязвленного самолюбия, и выражать свой протест против неправильного обращения с собой не просто раздраженным контрударом!

Пора поговорить и о большой разнице между высшим и низшим понятием чести, между требовательной и жертвенной честью. Есть люди, гордящиеся своим легкораздражимым самолюбием; они ничего ни от кого не потерпят, они всегда готовы уничтожить того, кто всего лишь слишком близко к ним подойдет. На самом деле эта раздраженная позиция – доказательство того, что заблуждающиеся люди бесцеремонно защищают то, чего у них просто нет. А есть у них только раздутое «ничто» без всякого морального стержня. Они не знают ничего, кроме требовательного самолюбия, занятого только перечислением обязательств других, но для которого не святы ни чужая честь, ни чужая собственность, ни сама жизнь. Только жертвенному чувству собственного достоинства присуща подлинная честь, питающая это чувство: человек обладает честью только в той мере, в какой он признает и исполняет свои обязанности. И чем добросовестнее и глубже человек осмысливает свои обязанности, чувствуя на себе весь их груз, тем больше в нем чести.

Усовершенствование и осознание понятия мужественности в этом смысле несравненно важнее, чем так называемая физическая закалка, потому что без сильного характера, без заботы о благе души нет блага для тела. «Храните плоть, дабы причаститься духу!» (из второго письма Клеменса к Коринфянам, глава 14. Апокрифический текст). Такая постановка задачи должна бы пронизывать все занятия физкультурой, чтобы мы рассматривали физическую дисциплину лишь как предварительное упражнение и притчу, готовящую нас к чему-то более глубокому.

Жесткая физическая позиция – это, конечно, начало достоинства мужчины, но именно только начало, символ чего-то более глубокого, что такая позиция должна пробудить – внутреннюю твердость по отношению к несправедливым упрекам, собственным страстям, твердость в трудных ситуациях и конфликтах, твердость по отношению к неприятным начальникам, внутреннюю твердость по отношению к любезностям противоположного пола.

«Он потерял самообладание, то есть внутреннюю твердость», – говорят, например, о государственном деятеле, не сумевшем сохранить свое достоинство, будучи атакованным противниками, и по праву такой крах мужской невозмутимости считается доказательством неспособности занимать руководящую должность. Непоколебимая внутренняя позиция – общее выражение надежно укрепленной души, награда за все серьезные раздумья, за все рыцарское отношение к людям и регулярные упражнения. Поэтому, следуя врожденному чувству, женский пол требует в виде противовеса своей легковозбудимой эмоциональной природе прежде всего твердой позиции – для начала физической подтянутости как внешнего признака твердой воли, а затем уже и непоколебимой внутренней позиции. Поэтому вечно взволнованные, нервные, раздражительные мужчины, по всякому поводу выходящие из себя, никогда не узнают, что это значит – настоящее уважение женщин.

Кто хочет поупражняться в укреплении такой «позиции», тот должен использовать ежедневно возникающие на первый взгляд мелкие ситуации. Общение с людьми, легко теряющими самообладание, предоставляет много серьезных возможностей сохранять безупречную твердость, не давая вовлечь себя в словесную перепалку. Сколько темпераментных людей в доме и на работе, на различных собраниях пытаются поколебать нас в нашей твердости, взволнованно говоря нам о чем-то, высказывая неоправданные упреки или пытаясь как-то иначе вывести нас из равновесия!

Жестокая война против страха – это, конечно же, одна из главных задач воспитания мужского характера. Но у скольких людей мужество лежит на поверхности, идет от ощущения физической силы, от тщеславия, а нередко даже от некоторого легкомыслия! Они не боятся смерти, но испытывают постыдный страх перед всякими неприятными вещами, и эта боязнь может сделать их подлецами, предателями и подонками, прежде чем они успеют об этом подумать. Иной человек не боится прыгнуть в воду головой вниз с высоты двадцати метров, но малодушничает, когда нужно удержаться от лжи, спровоцированной внезапным смущением, или извиниться перед горничной, на которую накричал ни за что. Проявить мужество, когда жизнь в опасности, вовсе не значит сдать решающий экзамен на подлинную храбрость, ведь самоубийцы как раз доказывают нам, что зачастую больше мужества нужно для того, чтобы выдержать тяготы жизни, чем умереть. И легче в самом дурном обществе объявить себя приверженцем серьезных убеждений и чистой морали, чем в прекрасном обществе любимой женщины бескомпромиссно заступиться за невинно обвиненного человека, может быть, даже выставив себя самого в невыгодном свете.

То, что мы верим в Бога и все же произносим богомерзкие слова, носим в сердце искреннюю любовь, но не знаем, что такое любовь вездесущая – точное выражение так называемой духовности без присутствия духа и при отсутствии последовательности. Дух есть, он парит над материей, но не проникает сквозь нее, слово не становится плотью, а воля не имеет законодательной силы. Бдительная самодисциплина – наиболее радикальное средство обучить дух тому, чтобы он, как командир, контролировал все, что мы делаем и чего не делаем, вместо того чтобы в решающий момент оставаться пассивным, позволяя пустым капризам, фантазиям и внешним раздражителям управлять нашими действиями. Дело в том, что «присутствие духа» тоже требует упражнений. И чем больше в нашей культуре сила духа человека захватывается абстрактным знанием, тем важнее – как противовес – упражнения, обучающие дух проникать в жизнь и овладевать ею. Сегодня мы много говорим о самоопределении, но уже забыли саму технику самоопределения. И, кажется, мы уже не видим, хотя могли бы каждый день убеждаться в этом, сколько поверхностных настроений, волнений, фантазий то и дело выходит на первый план, чтобы отнять у нас глубинное самоопределение. С другой стороны, сколько нужно послушания, услужливости, дисциплины и воздержания, чтобы приучить все эти настроения, волнения и фантазии выдерживать паузу, прежде чем действовать, чтобы в результате возвысить наше лучшее «я» до силы, определяющей наши слова и поступки.

Кто хотя бы раз ездил в автомобиле рядом с шофером, наблюдая чудесное совершенство движений, с помощью которых опытный водитель то и дело обуздывает рвущуюся вперед мощь мотора, каждую секунду контролируя движение машины, прозорливо и точно подчиняя его каждой новой задаче, тот видел некое «представление-притчу». Эта притча объясняет, что значит для человека «упражнение на сдерживание» в широчайшем смысле этого слова, а также как полезно и биологически необходимо так называемое «воздержание». Например, молодой человек, вращающийся в обществе и подверженный великому соблазну к громким и высокомерным речам и суждениям, к зазнайству, к насмешкам и умничанию, должен строжайшим образом следить за своими словами, по возможности избегать превосходных степеней, сильно сдерживать желания проявить себя, иным словами – держать себя в руках. Поначалу это может быть обременительным, но со временем превратится в благодатную привычку, глубоко воздействующую на весь мир недисциплинированных побуждений. «Характер – это централизм», – говорит Эмерсон. Научиться такому образу действий, исходящему изнутри, лучше всего поможет упражнение воли в сопротивлении собственной опрометчивости.

Освобождение совести от притягательных сил человеческого общества, возможно, самая важная и трудная задача формирования характера. Чтобы справиться с ней, нужно очень хорошо знать самого себя. Только знание самого себя подскажет нам, в какой степени наши самые сокровенные поступки ежедневно и ежечасно определяются нашими оглядками на зрителей и соседей, императивом корпоративного духа и общественного мнения. Так и хочется сравнить человеческое общество со сказочной Магнит-горой! Как эта гора вытягивает гвозди из кораблей, так что те разваливаются на куски, так и общество своими похвалами и упреками вытягивает железо из человеческого характера. «Каждый раз, побывав вечером в обществе, – говорил Сенека, – я возвращался худшим человеком, чем был до того». А один немецкий философ, остро замечавший растущую власть общества над отдельной личностью и ее совестью, рискнул высказаться еще более жестко: «Общество опошляет». Он, конечно, не забыл, что с другой стороны человеческое общество со всеми его обязательствами может оказать значительную помощь в развитии человеческого характера. Но в то же время он был прав, указывая на огромную опасность, причина которой – все большее скопление людских масс. Не только утренняя пресса, но также в любое время дня радио и телевидение воздействуют на человека, подрывая основы его совести. А тут еще и политическая пропаганда, наседающая со всех сторон, пытаясь повлиять на его суждения. Да у кого же останутся силы для сопротивления? Тем не менее все культурное развитие человечества зиждется не только на широком развитии человеческого сообщества, но и в той же мере на укреплении совести и характера личности против магнетизма, исходящего от людей. Все эти констатации показывают, сколь необходимы нам не только великие освобождения, но и постоянная бдительность, постоянные упражнения, чтобы не давать внешнему миру определять нашу жизнь. «Нули» в самом широком смысле слова – это люди, у которых нет моральных сил противостоять инстинкту приспособления к тому или иному социальному окружению. Ведь есть же люди, которые ради приятной беседы предадут друга.

Сколько лжи проистекает от желания произвести впечатление или избежать неприятностей! Сколько рабской зависимости в том, как мы воспринимаем и передаем штампы прессы, господствующие взгляды на политические проблемы или суждения о тех или иных личностях! Мало, очень мало осталось по-настоящему независимых мужчин, и даже среди так называемых «оппозиционеров» почти нет людей, способных встать в оппозицию против оппозиции! Никто не хочет остаться в одиночестве. Так ребенок дрожит от страха в темном лесу.

 

2. Просто мужественность – еще не все

Этическое углубление идеала мужской силы и осознание всех его последствий, без сомнения, совершенно необходимо и плодотворно для нашего самовоспитания. С другой стороны, нужно подчеркнуть, что простая мужественность ни в коем случае не может быть признана целью всех наших усилий по формированию характера. Цель человека, формирующего себя, должна стоять выше разделения по половому признаку. Нам нужен универсальный идеал, в котором мужская и женская добродетель дополнили и уравновесили бы друг друга. Лао-цзы как-то сказал: «Никогда не забывай о своей мужественности, постоянно вспоминай о своем материнском чувстве!» В мощном развитии мужского начала и первопроходческой энергии в наш воинственный, технический и промышленный век мы совсем забыли, что, в сущности, нет ни одной человеческой проблемы, которую можно было бы решить только мужскими добродетелями или только женской добротой и нежностью. Где бы мы ни столкнулись с большими человеческими конфликтами, мы всегда увидим, что энергия и любовь, мужественность и материнское чувство должны действовать сообща, чтобы прийти к единственно верному и надежному решению. В понятии рыцарства, то есть в том, что французы называют «chevaleresque», выражен факт такого совместного действия противоположных добродетелей. Ведь рыцарство означает мужественность и материнское чувство, и можно сказать, что только введение этого материнского элемента в человеческую душу пробудило мужчину и сделало его способным к тому, чтобы в высшей степени дисциплинировать свои силы. Один из великих педагогов XVII века так сформулировал задачу мужского самовоспитания: мужчина должен быть «твердым как алмаз и нежным как мать».

 

3. Эмансипация женщины и ее последствия

Использование мужских методов работы, упражнения в регулярном труде, полное участие в духовной культуре, конечно же, были для женщины необходимыми завоеваниями. Но совершенно необходимо, чтобы все, чему она научилась, женщина ставила на службу самостоятельной женской культурной работе, и чтобы она, вовсе не желая подчиняться мужским методам учебы и работы и становиться лишь винтиком в бездушной и бессмысленной цивилизации, видела свою цель в том, чтобы облагородить все, что происходит сейчас в мире. Достигнуть этой цели она сможет только тогда, когда сама вновь станет полноценным человеком, любящей душой, хозяйкой дома-крепости, прибежища покоя и мира. Мужчина имеет дело с техникой организации, женщина – с душой, с тончайшими связями между людьми. Перевозбужденное и разорванное человечество более чем когда зовет женщин, которые вновь осознают свою наиглавнейшую миссию, доводя ее до высшего логического завершения: «Не ненавидеть с вами заодно, любить со всеми», – хочет Антигона Софокла. Нам нужны женщины, тонко улавливающие в своем доме сокровенный дух ежедневных суждений об окружающих нас людях. Нам нужны женщины – заступницы за наших врагов, не подливающие масла в огонь горячих мужских споров, а видящие свое высшее право голоса – буквально – в силе успокаивающего и примиряющего женского голоса, женщины, везде дающие кров мятущейся душе, женщины, не позволяющие себе скатываться до жесткого неприятия мужчин с тяжелым и отталкивающим темпераментом. Нам нужны женщины, наполненные не только собой и осознанием своих прав, не те, что прежде всего хотят, чтобы поняли их, а те, что сами искренне хотят понять других, которым до конца ясен смысл слов: «Она терпелива и не горячится – не ищет выгоды своей!» Современные юные девушки и молодые женщины! Из-за того, что в широком смысле можно назвать совместным обучением, вам пришлось чрезмерно приспособиться к мужской сущности и мужскому само-утверждению! Вспомните о своем собственном существе и утверждайте свое равноправие в том всемирном царстве любви, которое во всех великих религиях противопоставляется всемирному царству мужской энергии. Только в абсолютной верности самой себе женщина обретет свою собственную высшую силу и таинственным образом сумеет противостоять жестокости этого мира. Очень много современных образованных женщин еще не понимают обозначенных здесь задач. Слишком одностороннее требование своих прав и свобод сильно навредило многим женским душам, удалило их от древней мудрости служения другим и бросило в пустыню служения самим себе. «Много давать и мало требовать – вот высшее женское право», – гласит индийская пословица. Кто понял смысл этих слов, тот понял многое. Конечно, новое время дало женщинам много возможностей для развития и совершенствования. Но за всем этим как-то потерялось из виду то, что некогда жило в самых лучших, преисполненных Бога женщинах, посвятивших себя домашнему служению, и что должно вновь ожить, если мы не хотим, чтобы на людей обрушился новый ледниковый период. Это беззвучный, неосязаемый, неброский и постоянный труд простого любящего присутствия, готовности к самопожертвованию, к тому, чтобы помочь и воздать сторицею. А еще бдительный глаз, участливое сердце, утешающее слово – это вещи, за которые не дают дипломов, которые нельзя измерить земными мерками или предъявить как нечто материальное. Это труд невидимого мира, совершающийся здесь и сейчас, труд, оценить который зачастую может только Бог, труд, значение которого понимают лишь те, кто в жизни нацелен на главное. Именно поэтому это самый благородный и священный труд, труд вычеркнутого «я», преодоленного тщеславия, утоленной жажды деятельности. Только тут рождается новый человек, без чьего тихого присутствия в жизни все большие дела служат только злому духу, возводя для эгоизма замок лжи. И только те женщины, что созрели в этой школе простейшей любви и одержали победу над самими собой, сумеют создать тот дом, о котором мечтает беспокойная человеческая душа. Да и все огромное человеческое сообщество получит из этой благословенной сферы столько благодати, сколько не даст никакой, даже самый развитой интеллект.

Для выполнения изложенных здесь задач необходимы две вещи: даже одаренная душа нуждается в высших примерах и продуманной до конца мудрости свыше, чтобы стать в высшей степени последовательной. «Любовь убивает смерть, но одна маленькая дурная привычка может убить любовь», – говорит один из современных поэтов.

Во-вторых, и здесь необходимы упражнения, самовоспитание, концентрация мысли. Достаточно прочесть, например, главу «Думать обо всем» из книги Флоренс Найтингейл «Советы по уходу за больными», чтобы научиться понимать, сколько нужно внимания, находчивости и «культуры глаз», то есть аккуратности и сдержанности взора, чтобы усовершенствоваться в любви и выйти из тумана. Тогда вообще начинаешь понимать, какие мощные формирующие силы таятся в служениях любого рода, особенно в простейших видах помощи, и что наше духовное начало проходит высшую проверку только тогда, когда мы храбро справляемся с материальными проблемами. Не овладение всеми областями знаний, а преисполненное любви вдумчивое отношение к потребностям совершенно разных людей, разных возрастных групп ведет к подлинной широте мышления.

Имея это в виду, Песталоцци говорит об «образовательных средствах» жилой (общей) комнаты и о «домашней внимательности» всякого рода. Сегодня много говорится о так называемом «бегстве от служения». Это бегство охватило все слои общества. А виновато в этом ложное представление об образовании – будто чтение книг и всякого рода интеллектуальная культура и есть истинное средство духовного образования. На самом деле подлинное духовное образование состоит в том, чтобы дух и ум, неустанно бодрствуя, применялись к реальной жизни, чтобы они одухотворяли физический труд, осуществляя то, что Джон Раскин называл «бесконечно применяемой человеческой помощью». Тот же Песталоцци утверждает, что подлинное присутствие духа можно натренировать только физическим трудом и работой по дому под руководством того же духа и ума. Он даже полагал, что практические упражнения в постоянной бдительности и рассудительности – это еще и лучшее средство привить молодым людям добросовестность и ответственность в любовных делах. Присутствие духа в вышеназванном смысле можно тренировать еще и с помощью правильного самовоспитания во внешнем проявлении человеческих чувств и предупредительности. Можно, конечно, до опасной степени преувеличить значение внешних форм и манер, но мы – современные люди – гораздо больше рискуем недооценить эти кажущиеся нам чисто внешними вещи. Великая английская воспитательница Дж. Э. Стюарт подчеркивала, как важно особенно для женщин во внешних проявлениях сохранять гуманный образ мыслей и внимательность, не пренебрегая никакими формами, в которых проявляется нежная предупредительность по отношению к чужим обстоятельствам и судьбам. «Поступай так, как будто ты любишь, и ты будешь любить», – сказала императрица Мария Терезия одной молодой девушке, доверенной ее попечению.

Сколько людей с самыми лучшими убеждениями так никогда и не могут научиться внешним проявлениям своего внутреннего мира, которые в нужный момент никогда не скажут ни одного доброго, участливого, признательного, благодарного слова. Они живут в смертельном молчании, способные лишь к тому, чтобы выплеснуть недовольство или раздражение – пока смерть не положит конец этому тупому существованию.