1

На повестку дня партийного собрания, назначенного на вечер, был вынесен очень важный вопрос. Еще утром на заседании партийного бюро отряда были подведены итоги проделанной работы, проанализирована обстановка на базе «Феникс». Рассматривались и другие вопросы, но самым важным было решение о том, как нанести удар по базе, чтобы с наименьшими потерями добиться успеха и вывести из строя этот важнейший объект противника.

На партийном собрании комиссар отряда Хоай Тяу доложил коммунистам о поставленной отряду задаче, о месте и роли отряда «Венера» в общем плане наступательной операции. Затем он подробно рассказал все, что известно о базе «Феникс» и ее гарнизоне, о трудностях, которые могут встретиться в бою, и в конце огласил решение, принятое на заседании партбюро.

Бойцы сгрудились вокруг макета базы «Феникс», внимательно слушали и, не отрывая глаз, следили за указкой в руке Хоай Тяу, который дополнил свой доклад показом целей на макете. По некоторым вопросам, вынесенным на обсуждение собрания, решения были приняты единогласно. Но когда подошли к обсуждению вопроса об использовании сил и средств отряда в предстоящем ударе по базе, выявились серьезные разногласия.

Хо Оань горячо говорил:

— Нужно нанести удар всеми имеющимися у нас силами, удар неожиданный, мощный, который и решит исход боя! Пока нет никаких данных, что противник обнаружил нас и готовится принять контрмеры, поэтому один наш мощный удар может решить все. Застанем врага врасплох — считай, дело сделано! Так было уже не один раз.

Предложение Хо Оаня нашло горячее одобрение среди членов партии. Каждый хотел в числе первых ворваться на базу «Феникс». Хо Оаня поддержали Ван Тян, заместитель командира третьего подразделения Дам, Ви Ван Минь и другие, считавшие, что, если бойцы отряда рвутся в бой, нельзя их сдерживать. Удар надо нанести один, но мощный. Иначе будет утрачена внезапность, что отрицательно скажется на результате боя…

Выонг Ван Кхием внимательно слушал выступающих, отмечая про себя, что все в их словах правильно, не лишено логики. Обычно части особого назначения так и действовали: внезапный, хорошо рассчитанный удар, уничтожение того или иного объекта, быстрый отход в безопасное место. Кроме того, бойцы правильно говорили, что силы отряда довольно ограничены, а тылы находятся за сотни километров отсюда. С этим он был полностью согласен. Но, если тщательно взвесить все и обдумать, нельзя не признать, что решение партбюро нанести ряд сильных ударов по базе «Феникс» в течение нескольких дней, более соответствовало обстановке. Мнения выступающих были подкреплены опытом, наколенным в боях. Люди учитывали трудности, с которыми вынуждены были считаться все в отряде. Но, наверное, следовало задать такой вопрос: может ли командование фронта, направив отряд в этот нелегкий путь с очень ответственной задачей и мобилизовав многих людей на обеспечение этой операции, быть безразличным к тому, как «Венера» будет наносить удар? Ведь оно планировало оерацию на основе требований предстоящего крупного наступления по всей линии фронта. Поэтому и необходимо подчинить действия отряда интересам всей операции, исходя в первую очередь из нужд и требований вышестоящего командования.

Выонг Ван Кхием взял слово:

— …Партийное бюро, вынося свое решение на обсуждение партийной организации, всесторонне и тщательно взвесило его. Правильно сказано, что нас ожидают большие трудности, если нам придется вести бой в течение нескольких дней. Я согласен со всеми выступившими раньше меня, но хочу еще раз напомнить членам партии, что мы есть частица всего оперативного построения войск фронта, а потому должны думать прежде всего не о своем успехе, а об успехе всего фронта.

«Пожалуй, он прав», — подумал Чан Нонг, сидевший около макета базы «Феникс». Он поднял руку, прося слова и сказал:

— Вот уже несколько лет мы используем только один тактический прием — наносим неожиданно для врага удар, уничтожаем какой-либо объект и быстро отходим. Но сейчас у нас другая задача, поэтому мы должны изменить тактику, отказаться от известных противнику приемов. Каждый из нас, как и прежде, готов идти в бой немедленно, преодолеть все ожидающие нас трудности. Я считаю, что товарищ Выонг Ван Кхием прав…

Хоай Тяу внимательно слушал всех выступающих. Он полностью разделял мнение Чан Нонга. Хоай Тяу прекрасно понимал, что лучший способ мобилизовать личный состав на предстоящий бой — это откровенный дружеский разговор, после которого каждому бойцу становятся понятны задачи, поставленные перед ним. Не о слабости ли говорит то, что сейчас многие стараются придерживаться старых способов нанесения удара по объектам противника, учитывая только опыт предшествующих операций? «Об этом следует еще раз поговорить», — подумал Хоай Тяу и поднялся с земли:

— Таким образом, товарищи коммунисты, в ходе обсуждения были выдвинуты два предположения по использованию сил и средств отряда. Я призываю вас еще раз внимательно изучить их…

Хоай Тяу говорил спокойно, убедительно. Ему хотелось, чтобы каждый присутствующий почувствовал ответственность за успех боя в целом, чтобы парторганизация стала ядром, опорой всего отряда в тяжелые минуты серьезных испытаний.

Сторонники «молниеносного мощного удара» еще долго пытались доказать преимущества этого способа, но постепенно сдавали свои позиции, отступая перед доводами товарищей. В конце концов все члены партии пришли к единому мнению и дружно проголосовали за решение, которое представило на обсуждение партбюро.

В решении парторганизации предусматривалось использовать силы и средства отряда в зависимости от обстановки и плана организации боя, пока не подойдут на помощь главные силы. Первый удар должен быть самым мощным, с использованием большей части сил отряда, второй будет нанесен через три дня.

Когда перешли к вопросу о потерях в бою, снова разгорелся спор: численность отряда небольшая, значит, и потери будут малыми, стоит ли терять драгоценное время на эвакуацию раненых и убитых?

Выступил Выонг Ван Кхием:

— Сто раз трудно, тысячу раз трудно, но никакая трудность не может оправдать потерю чувства товарищества. Мы никогда не сделаем так, как это сделал противник в горах Хонглинь: бросил своих убитых на поле боя.

Чан Нонг честно высказал свою точку зрения:

— Я, товарищи, обещаю вам, в бою не брошу никого из вас. Но о себе хочу сказать следующее: если в бою получу ранение, то сам, покуда хватит сил, буду продолжать сражаться. Если же так случится, что я буду убит в бою, прошу вас, товарищи, не беспокоиться обо мне, ибо это только помешает выполнению боевой задачи. Не вижу никакой разницы в том, где я буду похоронен, и считаю, что этот вопрос не должен волновать никого…

Он еще не закончил говорить, а уже несколько рук метнулось вверх, выражая несогласие бойцов с его мнением. И хотя Чан Нонг был командиром и говорил только о себе и из хороших побуждений, было ясно, что его соображения неправильны, идут в разрез со славными традициями частей особого назначения, традициями отряда «Венера».

Закончив обсуждение, собрание единодушно приняло решение любой ценой, любыми способами, не считаясь ни с чем, выносить своих раненых и убитых с поля боя.

Хоай Тяу коротко подвел итоги собрания и сказал:

— Кто за выработанное решение, прошу поднять руки!

Все коммунисты торжественно поклялись в том, что оправдают доверие народа, доверие командования фронта.

— Хочу добавить еще несколько слов, — продолжал Хоай Тяу после голосования. — Мы взяли руки оружие, чтобы жить, чтобы быть свободными людьми. Мы не закрываем глаза на то, что наши материальные возможности намного ниже возможностей противника, но наше правое дело победит. Мы заставим американских империалистов отвечать за их зверство и варварство. У нас нет современных самолетов, но части особого назначения армии Освобождения безгранично преданы своему народу, наделены несгибаемым мужеством и героизмом, чего нет у нашего врага.

Когда мы ясно осознаем, что умираем, то смерть не кажется чем-то очень тяжелым, ужасным. Конечно, никто не хочет умирать, поэтому, если нам придется расстаться с жизнью, погибнуть со славой, так, чтобы люди еще долго вспоминали тебя, чтобы родина вписала твое имя золотыми буквами в списки славных сыновей, отдавших жизнь за народ. Я уверен: вы постараетесь нанести врагу как можно больший урон и вернетесь с победой. Главное — сохранить в себе преданность нашей любимой родине, партии и народу! Вы согласны со мной, товарищи?

— Согласны!

2

После собрания Хоай Тяу и Чан Нонг еще раз обсудили все вопросы предстоящих действий отряда, взаимодействия между группами — словом, все, что могло возникнуть в ходе боя. Потом Хоай Тяу решил посмотреть, как бойцы готовятся к предстоящим боям. Для него уже стало правилом перед каждым боем бывать в подразделениях, чтобы перекинуться несколькими словами с опытными бойцами, побеседовать с молодыми и необстрелянными, а таких в отряде была одна треть, подбодрить их, если надо, и шуткой, и веселым рассказом. Хотелось узнать и настроение этих ребят, с каким чувством они идут в труднейший бой, как понимают поставленную командованием задачу.

Хоай Тяу подошел к бойцам первого подразделения. Здесь вовсю шла подготовка к бою. Кто чистил оружие, кто точил нож, кто тщательно проверял каждый взрыватель, аккуратно заворачивал и укладывал в подсумок. Выонг Ван Кхием устроился около большого камня и старательно точил финку, время от времени проверяя качество работы по своей руке.

— Бриться теперь можно, — с удовлетворением отметил он.

Рядом сидел молодой боец по имени Линь, несколько дней назад переведенный сюда из третьего подразделения взамен попавшего в плен Чонга, и негромко говорил:

— Надо же, как хорошо все получается! После победы вернутся парень и девушка домой. Парень станет пчеловодом на пасеке. Пожалуй, его сразу могут назначить директором, в крайнем случае, заместителем директора. А девушка пойдет работать вместе с ним. Ну разве это не прекрасно?

Все вокруг весело засмеялись, а Хоай Тяу не понял, о ком говорил Линь.

— Кто эти парень с девушкой?

Линь по-прежнему не унимался, словно не слышал своего командира.

— Да, пожалуй, его сразу могут назначить директором, опыта достаточно, с пчелами знаком уже много лет. А вот девушка… Тут дело куда сложнее, чем кажется на первый взгляд. Она ведь и пчел-то боится, долго ей привыкать придется. — Линь рассмеялся, довольный своей шуткой.

Выонг Ван Кхием тщательно вытер лезвие ножа и спрятал его в чехол. Затем он медленно прошел между двумя сидевшими бойцами и, оказавшись за спиной Линя, молниеносным приемом заломил ему руки за спину, уложил его на землю и засмеялся:

— Ну, что ты еще расскажешь нам? Проси пощады! Что-то я не слышу ничего, язык, что ли, проглотил?

Все в подразделении уже знали, если ты попал в руки командиру, то даже не пытайся вырваться. Знал об этом и Линь, поэтому он не стал дергаться, а только громко закричал:

— Ой, пусти же, больно! Сдаюсь! Отпусти, задавил чуть не насмерть!

Выонг Ван Кхием обернулся к Хоай Тяу:

— Вы еще не знаете всего. Эти друзья уже давно намекают на то, что, что я неравнодушен к Ханг. И откуда только они узнали об этом!

Хоай Тяу обратил внимание на Ван Тяна, который не участвовал во всеобщем веселье, а тщательно и с серьезным видом перебирал содержимое своего рюкзака. Вытащив запасную зеленую рубашку, он встряхнул ее и аккуратно положил рядом с другими вещами, не заметив при этом, что из кармана рубашки выпала фотография и плавно опустилась рядом с Хоай Тяу, который тут же поднял ее. С фотографии на него смотрела красивая девушка, с черными удлиненными бровями, в меховой шапке и шубе, снявшаяся у какого-то памятника. По одежде, по зданиям вокруг памятника было видно, что девушка сфотографирована в одной из братских социалистических стран.

— Очень хорошая моя знакомая, — опережая вопрос Хоай Тяу, сказал Ван Тян и смущенно улыбнулся.

Несколько молодых бойцов быстро подошли к Хоай Тяу, окружили его и нетерпеливо протянули к фотографии руки. И тут же посыпались вопросы.

— Признавайся сразу, кто она, возраст, профессия, сколько лет знакомы? — скороговоркой выпалил Линь, едва пришедший в себя после беседы с Выонг Ван Кхиемом. — Давай рассказывай быстрее и с подробностями, может быть, тогда получишь назад эту фотографию! — Линь взглянул на обратную сторону, где было написано несколько строчек мелким почерком. — Вот это любовь, позавидовать можно! — воскликнул он.

— Читай, читай вслух! — послышалось со всех сторон.

Линь откашлялся, а затем торжественным голосом, громко, чтобы слышали и сидевшие поодаль бойцы, начал читать:

— «Любимый мой! Хотя сейчас нас разделяют тысячи километров, я постоянно думаю о тебе, помню тебя. Может быть, в эти минуты ты снова в походе, идешь под дождем и холодным ветром с оружием в руках. Я обещаю быть достойной тебя, любимый мой. Ноябрь 1970 года. Хюинь Бить Лоан». Вот это да! Что же ты молчал о своей девушке? Больше года носишь фотографию с собой, а твои друзья ничего не знают о ней! Разве так поступают настоящие друзья?

— Красивая, — улыбнулся Хоай Тяу. — И очень здорово написала! Понимает, как нелегок солдатский труд.

Ван Тян покраснел до ушей. Он уже и сам был не рад, что все открылось вот таким способом. Уж лучше бы он сам поделился радостью с друзьями! Но вместе с тем ему было очень приятно слышать искренние слова комиссара и бойцов подразделения о его девушке.

Хоай Тяу положил руку на плечо Ван Тяна:

— Очень верно написала тебе твоя девушка, — Еще раз проверив, как бойцы заканчивают подготовку к бою, он направился во второе подразделение.

3

Еще издали Хоай Тяу заметил Оаня-Молоко и Хонг Тюнга, что-то громко обсуждавших, словно они только что рассорились. Рядом с ними сидел боец из третьего подразделения, которые ходил по пятам за своим другом Оанем. Хоай Тяу остановился под деревом и прислушался к разговору бойцов.

— Уступи мне! — упрямо твердил Оань-Молоко. — Я тебе после боя подарю пачку хороших сигарет.

— Да о чем ты говоришь? Столько дней я ждал этого часа, а теперь уступить? — с возмущением отбивался Хонг Тюнг.

— Но ты же старый, стреляный боец, а не новичок какой-то! Должен же войти в мое положение. Ну уступи, чего тебе стоит?

— Смотря что уступать. Можешь отдать еду, одежду или еще что-нибудь, я готов это сделать. Ну а это… Нет, я получил приказ командира.

— Но ты же перехватил у меня это задание! — не унимался Оань-Молоко.

— Как это перехватил? Ты боец молодой, поэтому тебе и не доверили такого важного задания.

— Ну тогда давай вместе пойдем, — предложил Оань, хотя прекрасно понимал, что все это напрасно.

— Нет! — словно отрезал Хонг Тюнг.

— Бросим на пальцах, кто выиграет, тому и идти на задание.

Хонг Тюнг хмыкнул, на лице его появилось лукавое выражение.

— Ну давай, давай! Только учти, это твой последний шанс.

Оань-Молоко поднял руку вверх, с серьезным видом начал считать:

— Раз… два… три! — и с последним словом разжал три пальца.

Счастье улыбнулось Хонг Тюнгу. Но Оань не хотел мириться с поражением:

— Давай снова! Ты позже выбросил руку!

— Раз… два… три! — считал Тюнг, и на этот раз победил Оань.

Пришлось играть третий раз, и выиграл Хонг Тюнг. Оань-Молоко готов был расплакаться от досады, но тут из-за дерева вышел Хоай Тяу и направился к спорщикам:

— Что это вы нахохлились, как да петуха? О чем был спор?

— Он упрашивал меня уступить ему право взорвать узел связи на базе, — показывая на Оаня, сказал Хонг Тюнг. — А эту задачу командир поставил мне.

Хоай Тяу повернулся к Оаню-Молоко:

— Это верно? А ты не боишься?

— Товарищ командир! — с мольбой воскликнул Оань-Молоко. — Разрешите мне пойти на это задание! Я обещаю, что взорву узел связи и полностью выполню поставленную задачу!

— Так не годится! — воскликнул Хонг Тюнг, понимая, что Оань-Молоко может выиграть спор. — Боевой приказ — это не шутка!

Искренность Оаня, который упорно просил направить его на самый трудный участок, на самое опасное задание, пришлась по душе комиссару.

— Это задание очень почетное и важное, но и самое опасное. Если взорвать узел связи не удастся, это вызовет тяжелые последствия для всей нашей операции, для всего отряда.

— Можете мне верить, товарищ командир. Я выполню задание любой ценой. Когда я уходил на фронт, моя младшая сестра мне сказала: «Дальше канцелярии, где ты будешь разносить бумажки по комнатам, тебя не направят». А я ей ответил, что обязательно добьюсь, чтобы меня направили части особого назначения, и что она обо мне еще услышит. А если мне сейчас не удастся выполнить это задание, она засмеет меня, когда я вернусь домой.

— Ты самолюбив, это хорошо! Ну что ж, попытаюсь помочь тебе, спасу тебя от насмешек младшей сестры.

Хонг Тюнг, видя, что задание у него отнимают, с горечью проговорил:

— Неужели мало объектов на базе? Обязательно ему узел связи подавай!

Но Хоай Тяу шутливо надавил ему пальцем на нос:

— А ведь ты уже не один год в армии. Пора бы понять, почему нужно поручить дело Оаню.

Во втором подразделении подготовка к бою шла примерно так же. Под деревьями на камнях расположились где группами, где поодиночке бойцы. Они тщательно проверяли оружие, взрывчатку, подгоняли рюкзаки. Один из бойцов опытными, сноровистыми движениями связывал гранаты, скручивал проволок толовые шашки, вставлял взрыватели. Увлеченно занимаясь своим делом, он негромко напевал какую-то песню. Это был Нгуен, командир боевой группы, которые в своем подразделении славился как хороший певец.

Проверив подготовку взрывпакетов большой мощности, Хоай Тяу направился к бойцу, который лежал на земле на куске ткани, что-то бормотал под нос и записывал.

— Решил письмо написать? — поинтересовался Хоай Тяу.

Услышав голос комиссара, боец растерялся, неловко поднялся с земли:

— Писать некому, товарищ комиссар! Решил вот записать стихотворение То Хыу, да забыл несколько строк, никак не могу вспомнить!

Хоай Тяу взял в руки листок. Ровные строчки стихотворения, посвященного президенту Хо Ши Мину, обрывались после второго куплета. Это стихотворение очень любили в армии, и почти каждый командир или боец знал его наизусть.

— Дальше не помню, забыл, как начинается следующий куплет, — сокрушенно покачал головой боец.

А комиссар не слышал бойца. Он вспомнил дорогой образ дядюшки Хо, и слезы наполнили его глаза. Вот Хо Ши Мин в пальто, в простой кепке, с небольшой тростью в руках выходит из комнаты в просторный зал. Таким запомнил его Хоай Тяу, таким видел всегда в своих воспоминаниях.

Боец переминался с ноги на ногу, не решаясь потревожить комиссара, но все же проговорил:

- Забыл один куплет. Подскажите, товарищ комиссар, я сразу же вспомню!

Хоай Тяу словно очнулся и начал читать стихотворение наизусть…

К ним потихоньку подтягивались другие бойцы, с замиранием сердца слушали дорогие строки о дядюшке Хо. Вокруг стояла тишина, только голос комиссара, взволнованный и торжественный, нарушал ее. Чувства глубочайшей любви и уважения заполнили сердце каждого бойца.

Боец аккуратно дописал стихотворение, свернул пополам листок и положил его в свой рюкзак.

— Товарищ комиссар! Я слышал, что вы были в Северном Вьетнаме, может, вам посчастливилось видеть дядюшку Хо?

— Да, товарищи! Я встречался с президентом Хо Ши Мином. Это были самые счастливые и незабываемые минуты в моей жизни!

Бойцы, усевшись поудобней вокруг, стали наперебой просить Хоай Тяу рассказать об этой встрече. Помолчав несколько секунд, словно освежая в памяти все, что тогда произошло, Хоай Тяу начал свой рассказ.

— Это было в начале 1969 года. Мне посчастливилось в составе группы бойцов и командиров армии Освобождения Южного Вьетнама посетить Северный Вьетнам. Радости нашей не было предела, и каждый в душе надеялся на встречу с дядюшкой Хо. Но нет-нет да и закрадывалось сомнение: ведь у него тысячи всяких неотложных дел, где ему взять время, чтобы принять нас?

В один из дней, когда мы все находились на занятиях, в комнату вошел старший офицер, постоянно сопровождавший нас, и объявил: «Быстро собраться, через пять минут выезжаем на встречу с Хо Ши Мином!» Мы вскочили со своих мест, убрали в столы книги и тетради и бросились в комнаты переодеваться: каждый хотел выглядеть понарядней, надеть все награды.

Во дворе дома, где мы жили в то время, стоял автобус. Через полчаса вся наша группа уже сидела в просторном зале, на накрытых кремовыми скатертями столах мы увидели цветы, тарелки и вазы с фруктами, конфетами, печеньем. Сердце билось так, что казалось, оно выскочит из груди. Все потихоньку шептались, спрашивая друг у друга, как и что отвечать дядюшке Хо, если он начнет задавать вопросы. Так мы сидели и переговаривались, как вдруг дверь открылась. В зал вошел дядюшка Хо. В одной руке у него была трость, а другую он поднял, приветствуя нас. Рядом с ним шли генерал армии Во Нгуен Зиап и премьер-министр Фам Ван Донг.

Никто нам ничего не говорил, но мы все, как один, вскочили со своих мест, захлопали в ладоши и дружно приветствовали дядюшку Хо. По лицам многих из нас текли слезы радости, все девушки нашей группы плакали, не стесняясь. Хо Ши Мин сделал знак рукой и, когда все уселись на свои места, принялся расспрашивать, все ли мы здоровы, как нам понравилась поездка в Северный Вьетнам, довольны ли мы ею, как здоровье наших родных и близких. Так получилось, что перед приходом в зал мы сами хотели начать беседу с дядюшкой Хо с вопроса о его здоровье, а вышло все наоборот. И тогда я набрался смелости, встал и спросил:

— Уважаемый дядюшка! А как ваше здоровье, как вы поживаете?

Хо Ши Мин засмеялся, потрогал свою седую бороду и ответил:

— Я здоров. Успехи на фронтах Южного Вьетнама, ваши подвиги радуют меня, прибавляют мне бодрости и сил.

Хо Ши Мин пригласил несколько человек из нашей группы сесть поближе к нему. До этого я много раз видел дядюшку Хо, но только в кино, на картинах, а сейчас мне посчастливилось увидеть его воочию. Выглядел он в тот день уставшим, очень старым. Мягкое и доброе лицо, светящиеся глаза — все это радовало нас, но в то же время каждый из нас видел, что Хо Ши Мин тяжело болен, глубоко переживает за судьбу своей страны, разделенной пополам и жаждущей объединиться в единое целое.

Вдруг Хо Ши Мин повернулся ко мне и спросил:

— Как вас зовут? Из какой вы части? Как поживают родные, семья?

Собрав всю волю в кулак, я как можно спокойней ответил на все его вопросы.

Руководитель нашей группы доложил дядюшке Хо о моих успехах, наградах, о том, что я не осмелился сказать о себе. Хо Ши Мин внимательно слушал и кивал. В конце беседы он встал и напутствовал нас такими словами:

— Все вы, бойцы частей особого назначения, выполняете особые, наиболее трудные задания. А чтобы вы могли успешно выполнять их, вы все должны быть по-особому преданы партии, верны своему народу, воевать только геройски, действовать дерзко и неожиданно. Какие бы трудности не встретились на вашем пути, вы должны с честью преодолеть их. Как бы ни были трудны ваши особые задачи, вы должны их выполнить.

И вот тогда, том большом зале, я поклялся себя: что бы не случилось, какие бы труднейшие и опасные задания мне ни ставились, я всегда буду помнить слова любимого вождя, буду поступать так, как он завещал, делать все, чтобы поскорее уничтожить ненавистных агрессоров и освободить наш Южный Вьетнам.

Быстро пролетело время, отведенное на ту незабываемую встречу. Генерал армии Во Нгуен Зиап сказал нам, что дядюшка Хо не совсем здоров и ему необходим отдых. Мы все встали, аплодисментами проводили его. Уже выходя из зала, Хо Ши Мин распорядился, чтобы все, что находилось на столах, было разделено между нами, и каждой девушке был вручен еще букет роз. Еще раз обернувшись к нам, Хо Ши Мин помахал нам рукой и скрылся за дверью.

Бойцы с огромным интересом слушали комиссара, боясь шевельнуться, пропустить хоть слово.

— Для меня эта встреча с Хо Ши Мином была первой и последней. В том же году дядюшка Хо скончался. Его смерть потрясла всех вьетнамцев, глубокой болью отозвалась в наших сердцах. С тех пор каждый раз, получая новое задание, и перед боем вновь и вновь вспоминаю каждое слово Хо Ши Мина, сказанное в тот день, и это придает мне новые силы, вдохновляет на новые дела. И в этот раз я клянусь сделать все для нашей победы, для нашего успеха.

Один из командиров взволнованно сказал за всех:

— Мы будем стараться походить во всем на вас, чтобы быть достойными называться внуками дядюшки Хо.

***

На командном пункте «Венеры» Хоай Тяу застал Куок Нама и Дитя, которые обсуждали с Чан Нонгом детали предстоящего боя, договаривались о взаимодействии с подпольщиками и партизанами, вырабатывали план совместных ударов. В задачу партизан входил подрыв моста Банмань, что помешало бы противнику перебрасывать подкрепления через реку.

Вошедший радист молча протянул Чан Нонгу бланк только что полученной радиограммы:

«Командование фронта одобряет предложенный вами план удара по базе «Феникс». Необходимо впредь придерживаться выработанной тактики. Максимально используйте фактор внезапности действий. Первый удар должен быть нанесен по наиболее важным объектам базы. Действия «Венеры» имеют чрезвычайно важное значение для всей операции фронта. Желаем вам успеха и побед! Подготовтесь к установлению контакта с частями дивизии «Винькуанг» в районе гор Хонглинь. С-301, С-303».

Телеграмма была подписана командующим и политкомиссаром фронта.