1

С заходом солнца сразу заметно похолодало. Из ущелий, низин поползли клубы тумана, плотным покрывалом укутывая землю. На траве, кустах, колючей проволоке туман оседал мелкими каплями росы, и уже через час-полтора все стало влажным. На базе постепенно затихала жизнь. Не ревели больше двигатели самолетов и вертолетов, смолкла громкая музыка в офицерском клубе. Только мощные прожекторы время от времени заливали ярким светом пространство вокруг аэродрома. В лучах света носились ослепленные летучие мыши, ночные бабочки. Ветер доносил запахи бензина, масла, горелой резины, гудел в многочисленных рядах колючей проволоки.

Послышались тяжелые шаги — это патруль, состоявший из американских солдат, обходил территорию аэродрома. Солдаты — их было человек десять — в стальных касках, с полной боевой выкладкой появились из темноты и растворились в ней. Стучали подбитые стальными подковками ботинки… У каждого из них на ремне спереди висела винтовка, почти все шли они с сигаретами в зубах. Во время затяжки лица на мгновение освещались, потом снова проваливались в темноту. Двое солдат с трудом удерживали на длинных ремнях здоровенных овчарок, навостривших уши.

Выонг Ван Кхием лежал метрах в десяти от проходивших американцев. Ветер донес до него запах спиртного.

Выонг Ван Кхием повернулся к лежащему рядом Ван Тяну и тихим шепотом спросил:

— Где твоя группа? Все успели проскочить?

— Да, все здесь.

— А группа Шиня где? Позови его самого сюда!

Минуту спустя бесшумно появился Шинь. Выонг Ван Кхием показал рукой вперед:

— Твоя задача обеспечить отход наших групп. Занимайте позицию рядом с подготовленным в проволочном заграждении проходом. Вы уже закончили его?

— Все в порядке! — прошептал Шинь. — Проход получился широкий, можете идти вперед.

— Еще раз напоминаю: себя не обнаруживать, ждать нашего возвращения. Если противник заметит вас, решительно уничтожайте его, лучше, конечно, без шума…

— Все понял. За нас не беспокойтесь. Послушай, разреши и нашей группе, если все будет спокойно, поработать на аэродроме.

— Все уже давно решено! Задача, поставленная твоей группе, — быть здесь! — отрезал Выонг Ван Кхием. Он на ощупь отыскал руку друга и пожал ее. Сколько раз вот так расставался он со своими друзьями, отправляясь на задание, но никогда еще не испытывал такой необъяснимой тревоги, как сейчас.

Ван Тян двинулся вперед, за ним остальные. Выбрав момент, когда прожекторы погасли, четыре бойца одним броском преодолели дорогу, по которой только что прошел патруль. Упав в густую мокрую траву, они вдруг услышали цоканье подкованных ботинок еще одной группы патрулирующих. Ван Тян, лежавший чуть в стороне от товарищей, ближе к дороге, развернулся и приготовился к бою. Вспыхнули прожекторы, и в их свете он увидел приближавшихся американских солдат с двумя овчарками. Одна собака была на поводке, а другая спокойно трусила рядом со своим проводником.

«Почему сегодня патруль пеший? — насторожился Ван Тян. — Неужели пронюхали что-нибудь?..» Развить свою мысль он не успел: собака, шедшая без поводка, свернула в его сторону и побежала прямо к нему. Ван Тян похолодел. Он испугался не собаки, с ней-то он справился бы в одно мгновение, а того, что сейчас будет обнаружена вся группа и операция может сорваться.

Овчарка задрала морду, покрутила головой по сторонам и устремилась прямо к Ван Тяну. Остановилась перед ним, опустив одну лапу ему на спину. Ван Тян замер, затаив дыхание, стараясь ни единым движением не выдать себя. Собака поставила вторую лапу ему на спину, принялась обнюхивать его и скрести твердыми, словно сталь, когтями по одежде Ван Тяна, пытаясь перевернуть его на спину.

Не чувствуя под лапами никакого движения, овчарка снова подняла голову вверх и принюхалась, потом отскочила в сторону и негромко тявкнула. С дороги послышался свист солдата-проводника. Овчарка тявкнула еще раз, а затем рванулась в сторону удалявшегося патруля.

Ван Тян с облегчением вдохнул холодный воздух. Сразу же стало жарко. Несмотря на то, что трава вокруг была мокрой от росы и одежда промокла насквозь, по лицу его поползли капельки пота, лоб покрылся испариной. «Пронесло!» — с радостным возбуждением подумал он, неслышно удаляясь в ту сторону, где лежали его товарищи.

Выонг Ван Кхием дожидался его. Повернув голову в сторону Ван Тяна, он неожиданно громко сказал:

— Ух, пронесло! У меня все кости заныли и кровь застыла в жилах. Думал: все, конец!

— Ну и собаки у этих американцев! Я боялся, что она задавит меня!

Через несколько минут они достигли взлетно-посадочной полосы, блестевшей под лучами прожекторов. Ван Тян шепнул на ухо Выонг Ван Кхиему:

— Так как смотришь, если мы с Зэном двинемся к стоянкам разведывательных и транспортных самолетов?

Выонг Ван Кхием молча смотрел на стоявший посреди взлетной полосы огромный транспортный самолет, который как будто только и ждал разрешения на взлет.

— Сделаем по-другому. Основные удары нанесем по казарме американских летчиков и по стоянке вертолетов. А потом взорвем этого красавца, и он надолго закроет взлетную полосу. Вот тогда они и закрутятся: ни взлететь, ни сесть. А нам только и останется бить их по очереди. Как ты смотришь на это? — спросил Выонг Ван Кхием.

— А что будем делать с разведывательными и транспортными самолетами?

— Оставим их до завтра! Покончим с летчиками и вертолетами и быстро отходим.

— Тогда сделаем так. Твоя группа после удара уходит, а я задержусь здесь: надо найти Чонга. Я знаю, где у них тюрьма.

— Я тоже знаю, где она. Но эта задача поставлена третьему подразделению. Они сделают все, что нужно. Мы можем только помешать им.

Выонг Ван Кхием знаком подозвал к себе Линя и приказал задержаться, чтобы с началом боя сразу же взорвать стоящий на полосе самолет, а потом разыскать группу Ван Тяна или группу Данга и присоединиться к одной из них.

Лежа за стеной какого-то здания в пятидесяти метрах от стоянки вертолетов, Выонг Ван Кхием и Ван Тян обсудили создавшееся положение и решили разделить бойцов на две группы: одна во главе с Дангом пойдет к казарме американских летчиков, а другая останется на вертолетной стоянке.

Выонг Ван Кхием на ощупь выбрал несколько самых тяжелых пакетов со взрывчаткой и передал их бойцам группы Данга. Потом они осторожным шагом прошли мимо одноэтажных домов с плотно закрытыми ставнями офицерского клуба, свернули налево, неслышно пересекли открытое пространство и подошли к цели. Остановились возле длинного, около сорока метров, темного здания с толстыми бетонными стенами. Это и была казарма американских летчиков. В метре от земли шел целый ряд небольших окон, похожих на амбразуры.

— Вот это и есть казарма! Ваша задача — уничтожить всех до единого ее обитателей, никто не должен уйти отсюда живым!

Их окон слышался мощный храп десятков спящих людей, сонное сопение. Иногда кто-то вдруг начинал что-то бессвязно бормотать. Данг прислушался, но ничего не мог разобрать.

— Что они говорят? — спросил он Выонг Ван Кхиема.

Тот чуть не расхохотался и, приблизившись к Дангу, ответил:

— А ты зайди и спроси у них сам!.. А теперь о главном: как только услышите взрывы в районе штаба базы, немедленно приступайте к делу. Если вдруг случится что-нибудь непредвиденное, сигналом для вас будут взрывы на вертолетной стоянке.

— Понял, буду ждать!

— Дорогк запомнил?

— Не волнуйся, не заблудимся!

Еще раз проверив готовность каждого бойца группы Данга, Выонг Ван Кхием направился к вертолетной стоянке, где его ждал Ван Тян. Часы показывали одиннадцать часов тридцать пять минут.

На большой площадке, похожие на гигантских птиц, ровными рядами стояли вертолеты. Было их около семидесяти. Чтобы подойти к ним, надо было преодолеть два ряда колючей проволоки.

Три тени бесшумно проскользнули под рядами проволочного заграждения. На фоне периодически освещаемой полосы аэродрома вырисовывались стоявшие метрах пятнадцати друг от друга тяжелые вертолеты. Из конца в конец площади вышагивали два американца, охранявших машины. Они то сходились, то расходились.

Выонг Ван Кхием шепнул Ван Тяну:

— Иди первым, я прикрою.

Ван Тян выждал, когда часовые после очередной встречи стали расходиться, бесшумно преодолел полуосвещенное пространство и скрылся в тени вертолета.

Через несколько минут к нему присоединился Зэн. Подошла очередь Выонг Ван Кхиема. Он дождался, пока часовые отошли друг от друга примерно на десять метров, и быстро двинулся к стоянке вертолетов. Добежав до одной из машин, он остановился и прислушался. Донесся какой-то шум, и потом Выонг Ван Кхием услышал странный звук. Казалось, что чем-то острым царапают по бетону. Звук приближался и, присмотревшись, Выонг Ван Кхием увидел огромную овчарку, во всю прыть бежавшую к нему. Он приготовился отразить ее нападение и прижался спиной к шасси вертолета, крепко зажав в руке пистолет. Овчарка с ходу прыгнула на него, однако свалить его на землю ей не удалось. Разинув пасть, собака уже была готова вцепиться зубами в Выонг Ван Кхиема, но он увернулся и изо всей силы ударил ее пистолетом по голове. Овчарка взвизгнула, осела на задние лапы и, отпустив жертву, исчезла в темноте.

Визг овчарки насторожил часового. Обернувшись, он увидел мелькнувшую между вертолетами тень человека. После секундного замешательства он заорал во все горло:

— Стой! Кто идет?! — Не разобравшись до конца в обстановке, часовой начал стрелять и, выпустив всю обойму, в испуге кинулся в сторону казарм. Именно в этот момент в районе расположения штаба базы сверкнули две яркие вспышки, на мгновение осветившие окрестности, и через несколько секунд донесся грохот двух мощнейших взрывов.

Часы показывали без пяти минут двенадцать.

2

Примерно в одиннадцать часов вечера неожиданно забеспокоились собаки в домах военнослужащих марионеточной армии, живших со всеми своими семьями в специально построенном для них поселке в юго-восточной части базы «Феникс». Первой почуяла чужих собака младшего лейтенанта Шана, да и понятно: его дом стоял последним в длинном ряду построек. Вслед за ней залаяли собаки в соседних домах, а потом невообразимый лай четвероногих обитателей поселка разбудил почти всех его обитателей.

За поселком проходила довольно широкая дорога, которая вела через расположение бронетанкового батальона, инженерно-саперного полка, мимо узла связи к штабу базы и виллам американских советников. Собаки забеспокоились в такое позднее время совсем не зря: по дороге за поселком двигалась группа из восьми человек, в военной форме с нашивками военнослужащих 5-го особого полка сайгонской армии. Шли очень осторожно, не разговаривая, растянувшись цепочкой метров на тридцать. Если бы кто-нибудь внимательно присмотрелся к этим солдатам, то сразу заметил бы, что вооружены они все неодинаково и, что самое странное, одеты с явными нарушениями устава: у некоторых солдат рубашки незаправлены в брюки, поясные ремни оттянуты какими-то тяжелыми предметами, под рубашками угадываются подвешенные на поясе ручные гранаты. Обычные патрульные носят винтовки на груди, а эти солдаты несли оружие дулом вниз, перебросив ремни через правое плечо. Присмотревшись еще внимательнее, можно было бы заметить у некоторых гранатометы и базуки, используемые только в армии Освобождения.

У поселка шедший впереди — это был Хо Оань — немного замедлил шаг, дождался следующего и негромко сказал ему:

— Как бы эти собаки не поняли на ноги всю базу. Их тут столько развелось!

— Нет ничего удивительного. Боятся марионетки, вот и держат собак в каждом доме. А ты смотри повнимательней по сторонам, чтобы нам не сбиться с пути и выйти точно к намеченным объектам.

— Не беспокойся, у меня и на затылке два глаза! — пошутил Хо Оань, командовавший группой, которая под видом патруля от 5-го особого полка выдвигалась на исходный рубеж для атаки. Вторым в этой группе шел Чан Нонг.

На юго-востоке сверкнула яркая вспышка, и через несколько секунд донесся звук сильнейшего взрыва, потрясшего окрестности. Чан Нонг отвернул рукав и посмотрел на часы:

— Группа Дитя взорвала мост Банмань. Но почему раньше времени, уж не случилось ли там что-нибудь?

— Кто это? Партизаны?

— Нет, это группа подпольщиков. По плану они взаимодействуют с нами, и командование фронта поставило им задачу взорвать мост Банмань и не допустить переброски по шоссе с базы «Бандо» на базу «Феникс», а также уничтожить отряды «умиротворения» и распустить жителей «стратегической деревни».

— А где они взяли столько взрывчатки?

— Да в основном из неразорвавшихся бомб и снарядов. Эта работа у них налажена четко. А вчера от них приходили к нам в отряд люди и взяли несколько взрывателей замедленного действия. Непонятно только, почему они взорвали мост раньше времени. Правда, это не имеет большого значения, главное, моста больше нет.

Чан Нонг остановился у обочины дороги и, вглядываясь в лица проходивших мимо бойцов, еще раз коротко напомнил им их задачи:

— Группа Хунга вместе со мной уничтожает штаб базы; вторая группа атакует особняк американских советников; третья группа под командованием Оаня уничтожает узел связи. Главное — сохранять спокойствие!

Проходящие мимо бойцы кивали или отвечали Чан Нонгу:

— Все понятно!

— Не беспокойтесь, товарищ командир! Все сделаем как надо!

Подошли к стоянке грузовых машин. Чан Нонг заметил у дороги сторожевой пост и часового, который прохаживался около машин, не торопясь вытащил сигареты, взял себе одну, закурил и протянул пачку Оаню, а тот передал дальше по цепочке.

— Стой! Кто идет?! Пароль! — раздался громкий окрик часового.

— Совсем ослеп, что ли? — резко ответил ему Оань. — Уже патруль останавливать стали, безобразие, да и только!

Чан Нонг направил луч карманного фонарика прямо в лицо часовому и посочувствовал ему:

— Холод собачий, а ты охраняешь здесь кучку металлолома. Возьми, согрейся хоть немного. — Он протянул часовому пачку сигарет. Освещенное фонариком лицо часового показалось Чан Нонгу знакомым, но вспомнить сразу, где ему приходилось раньше встречать этого человека, Чан Нонг не мог. Часовой закинул винтовку за спину, спокойно взял сигарету из пачки, прикурил от зажигалки, предложенной ему Чан Нонгом, глубоко затянулся и повеселевшим и немного удивленным голосом воскликнул:

— Вот так встреча! Господин сержант, за что это вас вторую ночь подряд назначают в патруль? Или вы решили выслужиться и получить новое звание? О, да вы не один такой служака! С вами снова старые знакомые! Они-то за что страдают?

Чан Нонг поспешно выключил фонарик.

— А ты разве не знаешь, что перед Новым годом усиливают патрулирование? Приказ господина полковника: вылавливать всех самовольно убежавших к своим женам и сажать на гауптвахту. Вот и приходится в такую мерзкую погоду шляться.

— Желаю вам успеха, господин сержант! — Часовой, тот самый шофер, который днем ранее помог Чан Нонгу и двум его спутникам попасть на базу «Феникс», посмотрел след группе и удивился: — Надо же, назначены в патруль, а одеты почти все не по форме, даже погоны не у всех. А может, это сделано специально, чтобы легче было ловить самовольщиков?..

Отойдя от поста метров на двести, Хо Оань повернулся к Чан Нонгу и с облегчением вздохнул:

— Здесь все обошлось благополучно. А что нас ждет впереди? Без пароля нам будет нелегко.

— Надо быть осторожней. Лучший для нас вариант — обходить все посты стороной. Вчера мы не видели здесь никого, — ответил Чан Нонг.

Небо над головой было затянуто тучами, сырой холодный воздух проникал, казалось, через кожу, у некоторых зуб на зуб не попадал от холода. Было одиннадцать часов сорок минут.

«Группа Выонг Ван Кхиема, наверное, уже у цели, — подумал Чан Нонг. Он вспомнил какая задача поставлена отряду, и на душе сразу стало тревожно за исход всей операции. — Конечно, нас ждет немало трудностей, но задачу подразделения все равно выполнят и благополучно отойдут в заданный район. Если же кому-то не удастся этого сделать, то биться придется до последнего патрона, до последней гранаты».

Чан Нонгу вдруг вспомнилась Тхюи Тьен. Приятное воспоминание вызвало мягкую добрую улыбку на суровом, мужественном лице командира. Наверное, она спит. А может, не спит, а ждет от них известий о бое, сидит в своей комнатушке около рации, с наушниками на голове и пытается представить себе, что в этот момент происходит за сотни километров от штаба фронта. А командующий? Нгуен Хоанг наверняка еще не сомкнул глаз. Вместе с политкомиссаром и начальником штаба они обсуждают и уточняют сейчас план предстоящего наступления войск фронта. Или он один, заложив руки за спину, ходит взад-вперед по своей комнате, останавливается и задумчиво уже в тысячный раз рассматривает висящую на стене оперативную карту с нанесенным на нее маршрутом движения «Венеры», которой именно в эту ночь предстоит нанести первый удар по важнейшей военной базе противника.

Донесшийся до слуха Чан Нонга шум заставил его отключиться от воспоминаний. Это был мотоцикл. Огни фар выхватывали из тумана куски дороги, капли дождя сверкали в лучах света словно стеклянные бусинки. К группе Чан Нонга медленно приближались три мотоцикла, в каждом по два человека с ручным пулеметом. Хо Оань поднял руку и тихо, чтобы все услышали, сказал:

— Военная полиция, будьте осторожны!

— Спокойней товарищи, в случае чего — атакуем! — отдал последнее указание Чан Нонг и в свете фар шедшей сзади машины увидел сидевших на первом мотоцикле американцев. — Я подойду а вы подождите с стороне.

— Стой! Кто идет?! — крикнул американец с первого мотоцикла по-английски, но, увидев в свете фар группу солдат армии союзников, перешел на ломаный вьетнамский: — Пароль!

— «Стрела!» — бодро ответил Чан Нонг, хотя и не знал пароль на сегодняшний день, и тут же пояснил: — Вот получил приказ ловить всех самовольщиков и препровождать немедленно на гауптвахту! Закуривайте, пожалуйста, — предложил он офицеру, сидевшему в коляске первого мотоцикла.

Тот брезгливо посмотрел на протянутую пачку, пожал плечами и отказался.

Чан Нонг подал рукой знак своим бойцам продолжать движение, а сам веселым тоном проговорил:

— Пришлось немного изменить внешний вид, так легче поймать дезертира или самовольщика. Извините, служба! — закончил он и, повернувшись, решительно зашагал вслед за группой, прислушиваясь к разговору американцев. Те недоуменно переговаривались, явно не понимая, кто только что был перед ними — солдаты сайгонской армии или вьетконговцы. Не придя к единому мнению, американцы двинулись вперед, потом свернули налево, на широкую асфальтированную дорогу.

«Ну и ночка выдалась! Не такие они дураки, как нам казалось. Охрана у них поставлена четко!» — подумал Чан Нонг, догоняя своих бойцов.

Группа подошла к расположению танкового батальона. Здесь и возникло первое серьезное препятствие на пути к цели. Двое часовых с винтовками, увидев подходивших к ним людей, преградили дорогу:

— Кто идет? Пароль?

Хо Оань твердым голосом ответил:

— «Стрела»! Вы что, не видите, кто перед вами?

— Стой, стрелять буду! Пароль?

— «Стрела»! Ты что, совсем оглох? — взорвался Хо Оань.

Второй солдат направил луч карманного фонарика на подошедших патрульных, внимательно рассматривая их:

— Пароль неверный! Пароль «Стрела» вступает в силу с часу ночи. Из какой вы части? Почему так небрежно одеты? Кто вас выпустил из расположения части в таком виде?

Чан Нонг вздрогнул, услышав слова второго часового. «Сменили пароль. Но почему? — подумал он. — Да, порядки у них действительно строгие». Видя, сто дело для них может закончится плохо, Чан Нонг решительно вышел вперед и угрожающим тоном заговорил с часовыми:

— Ты что, не узнаешь солдат полковника Шау Вана? Делать тебе, что ли, нечего? Пропустите группу! Некогда нам здесь стоять, уже зуб на зуб не попадает да и спать охота!

— Да пропусти ты их! — толкнул в бок своего напарника первый часовой. — Не стоит с ними связываться, а то недалеко и до скандала…

Группа солдат двинулась дальше, а часовой с фонариком освещал каждого проходившего мимо. Посветив вслед последнему в этой группе, он вдруг удивленно воскликнул:

— Ты посмотри, что это у него за спиной?

— У кого?

— У последнего! Никак, это вьетконговский гранатомет? Смотри внимательней! Да еще и гранаты для него!

— Это же вьетконговцы! Вот почему они неправильно назвали пароль!

Часовой с фонариком заметался из стороны в сторону, потом опомнился и закричал:

— Тревога! На базу проникли вьетконговцы! — Погасив фонарик, он яростно закрутил ручку полевого телефона: — «Кристалл»! «Кристалл»! Срочно соедини меня с «Потоком»… Господин майор! Докладывает часовой поста…

3

Этой же ночью Хоай Тяу с Куок Намом осторожно пробирались по темным закоулкам «стратегической деревни номер 3», застроенной небольшими, довольно примитивными жилищами. Вслед за ними шли два радиста с тяжелой аппаратурой за спиной. Как ни старались они пройти бесшумно, это им не удалось. Стоило одной собаке почуять чужих и залаять, как не один десяток собак подняли шум по всей деревне.

Впереди, на небольшом расстоянии, чтобы не потерять группу из виду, уверенно шел Нить. Деревню он знал отлично. Группа шла огородами, часто приходилось пересекать какие-то грядки, перепрыгивать через многочисленные изгороди. Без помощи проводника ни один из них не смог бы вернуться назад тем же путем, а запомнить дорогу, да еще в темноте, было просто невозможно.

Дить иногда останавливался, дожидался идущих следом и, словно извиняясь, говорил:

— Потерпите еще немного, скоро уже придем на место. Я вас специально вел закоулками, чтобы меньше собак тревожить.

Шли еще минут двадцать. Наконец Дить остановился на вершине небольшого холма, густо поросшего кустарником. Стояли здесь и высокие толстые деревья.

— Это самое лучшее место для командного пункта. Отсюда вся база «Феникс» видна как на ладони, да никому и в голову не придет, что здесь может быть устроен КП. Впереди, там, где все освещено, аэродром, немного правее расположение полка штурмовиков. Штаб, узел связи отсюда тоже хорошо видны.

Хоай Тяу очень быстро сориентировался на местности, поскольку схема базы, которую раньше доставили в отряд Куок Нам и Дить, была составлена очень подробно. Хоай Тяу посмотрел на часы: было десять часов тридцать минут. До времени «Ч» оставалось полтора часа.

В той стороне, где был аэродром, периодически вспыхивали и гасли прожекторы, все было как и раньше, никаких изменений не наблюдалось. В некоторых зданиях еще горели огни в окнах, но постепенно их становилось все меньше и меньше. Зато район, где находились виллы американских советников и штаб базы, был ярко освещен и просматривался очень четко.

Взрыв моста Банмань, потрясший окрестности базы, разбудил всех собак, в некоторых домах послышался плач детей, скрип открываемых дверей, во дворах замелькали тени людей, вышедших узнать, что случилось.

Радист по имени Нгок включил рацию, чтобы связаться с подразделениями. Он негромко повторял в микрофон позывные и внимательно выслушивал ответы своих коллег, которые также, как и он, были приданы командирам подразделений. Выключив рацию, Нгок подошел к Хоай Тяу и сообщил:

— Командир первого подразделения доложил, что проволочные заграждения преодолены, боевые группы выходят к объектам атаки. Группа Хо Оаня на подходе к намеченной цели. Группа подрыва складов боеприпасов на связь не вышла.

Доклад радиста обрадовал Хоай Тяу. Он подошел к Куок Наму и сказал ему:

— Главные задачи поставлены сегодня первому и второму подразделениям. Если так пойдет и дальше, есть надежда, что они будут выполнены.

Дить сообщил Хоай Тяу:

— В деревне тихо. Даже собаки затихли, наверное, устали лаять. Жители ничего не знают, поэтому спят спокойно.

— Ты хорошо помнишь, что тебе делать со своими людьми сегодня? После того как мы все здесь закончим, твоя задача тихо, без шума схватить всех предателей и осведомителей и привести их в условленное место. Запомнил? Ну иди! Желаю успеха! — напутствовал своего товарища Куок Нам.

— Я оставлю с вами двух человек, они знают обратную дорогу не хуже меня.

Хоай Тяу крепко пожал руку Дитю:

— Желаю успеха! Мы постараемся сделать все для победы.

Дить уже отошел на несколько метров, но затем вернулся и потянул Хоай Тяу за собой. Они прошли совсем немного, остановились у небольшого низенького домика на склоне холма, где сейчас располагался командный пункт «Венеры».

— Хоай Тяу, — дрогнувшим голосом сказал Дить, — вот в этом доме живет твоя мать.

Услышав это, Хоай Тяу крепко схватился рукой за плечо Дитя.

— У нас есть еще немного времени, — сказал Дить, — давай зайдем в дом. Ведь вы восемь лет не виделись. Вот уж радость для нее будет!

— Нет, нет, не сейчас, — в смятении ответил Хоай Тяу. — Не надо этого делать. И пожалуйста, не задерживайся, у тебя еще много дел на сегодняшнюю ночь.

Дить забросил винтовку на спину, пожал горячую руку Хоай Тяу.

— Ну ладно. Потом так потом, как знаешь. Может быть, завтра, там видно будет, — сказал Дить и исчез, словно растворился в темноте.

Хоай Тяу направился на вершину холма, где остался Куок Нам с радистами. Ноги несли его вверх, а мысленно он был там, около небольшого домика на склоне холма, где жила его мать — самый близкий и дорогой для него человек. Она была рядом, всего в пятидесяти метрах отсюда. Он всем сердцем тянулся к тому месту, но не мог пойти туда.

Куок Нам ожидал Хоай Тяу, чтобы обсудить с ним некоторые вопросы.

— Я расставил своих людей почти на всех перекрестках, — скзал он. — Они помогут возвратиться вашим бойцам в условленный район. На случай если будут раненые, предусмотрена их эвакуация в безопасные места здесь, на территории базы. Есть несколько домов с подземными убежищами.

— Но это только на крайний случай, когда уже не будет ни времени, ни условий для отступления с базы, — уточнил Хоай Тяу. — По плану после сегодняшней атаки мы отходим в район горы Голова Буйвола, там намечен сбор всех групп.

— Там по-моему сохранились оборудованные позиции полка штурмовиков.

— Верно, вся гора изрыта траншеями.

— Но это же совсем близко от базы! Если противник обнаружит вас, то может обстрелять из минометов.

— Ничего страшного. Мы обо всем уже переговорили, взвесили «за» и «против». Противник вряд ли обнаружит нас здесь, всех можно укрыть в старых траншеях. А самое главное — у нас будет больше времени на организацию последующих атак.

— Сдаюсь! Действительно, вы все учли. Сегодня ночью наши территориальные подразделения займутся старостами деревень, ликвидируют всех осведомителей в населенных пунктах вокруг базы распространят листовки, а завтра уведут наиболее надежных людей в освобожденную зону. Среди них будет и твоя мать.

— И моя мать уйдет завтра? — дрогнувшим голосом спросил Хоай Тяу.

— Да, пора ее переводить в освобожденную зону. Оставаться здесь ей больше нельзя. Мы не могли раньше сделать это: нам нужен был свой человек в доме Шау Вана, а теперь судьба этого подлеца уже решена, недолго ему осталось творить зло на нашей земле.

— Его я беру на себя! — твердо сказал Хоай Тяу. — Я сам найду его!

— Мы получили указания на определенном этапе операции, скорей всего это будет во время наступления главных сил фронта, поднять народ на восстание, разрушить «стратегические деревни», а население распустить по старым местам жительства. Того, кому возвращаться некуда, мы постараемся отправить в освобожденную зону.

— Неплохо, если все получится так, как задумано!

— А теперь, я должен идти, закончил Куок Нам, поднимаясь с земли. — Надо успеть переговорить с нашими людьми в нескольких «стратегических деревнях», а с тобой мы вроде бы все обсудили.

Хоай Тяу нерешительно предложил:

— Оставайся здесь с нами, может, во время боя понадобится твой совет.

Куок Нам засмеялся, легонько толкнул Хоай Тяу в грудь:

— Зачем вам мой совет? У вас есть штаб фронта — главный ваш советник. И пока вы будете громить врага по своему плану, я займусь гражданскими делами. Ну, я пошел.

Хоай Тяу посмотрел на часы: было одиннадцать часов тридцать восемь минут. «И если до сих пор всюду стоит тишина, — полумал он, — значит все идет по плану, есть надежда на успех сегодняшней атаки».

Радист снова включил рацию и начал вызывать на связь подразделения. Через несколько минут, выключив аппарат, он доложил Хоай Тяу:

— Подразделение Выонг Ван Кхиема благополучно вышло к объектам атаки. Подразделение Хо Оаня и Чан Нонга прошло через вражеские посты, выходит в установленный район действий. Группа подрыва складов с боеприпасами пока не не смогла пройти через посты охраны.

— Еще двадцать две минуты, может, успеют.

Хоай Тяу закрыл глаза и ему сразу представилось, как группы солдат марионеточной армии, поднятые по тревоге, стягиваются к намеченным для атаки объектам, как туда же торопятся машины с американскими солдатами. Вот солдаты спрыгивают с машин, охватывают кольцом немногочисленные силы бойцов отряда, стреляют… Хоай Тяу открыл глаза, и тишина снова окутала его. Сырой туман закрывал вершины гор, сползал в низины… На листьях и ветвях деревьев оседала и постепенно накапливалась влага, и вниз со звоном падали холодные капли, как после дождя. Одежда давно уже стала влажной, и злой ветер пронизывал все тело.

Хоай Тяу вдруг почувствовал, что его неодолимо тянет к маленькому домику на склоне холма, где сейчас, совсем рядом с ним, была его мать. Как во сне медленным шагом подошел он к дому, прислонился плечом к стене и с замиранием сердца прислушался к тому, что делалось там, внутри. За стеной все было тихо, лишь изредка мыши нарушали эту тишину писком и шорохом. Хоай Тяу глубоко вздохнул и смахнул непрошеную слезу.

Вдруг он встрепенулся, приник всем телом к стене, и прислушался. До него донесся скрип лежанки, затем тяжелый вздох и совсем отчетливо он услышал голос матери:

— Сынок, где же ты? Когда же ты вернешься ко мне? Жив ли ты, мой дорогой?

Хоай Тяу до крови закусил губу, чтобы не выдать себя рвущимся из груди возгласом. Мама, любимая мама! Она постоянно, даже во сне, помнит о нем, ждет его! Слезы радости, признательности и уважения к самому дорогому человеку потекли по щекам Хоай Тяу.

«Мама! Дорогая моя мама! Сын вернулся к тебе, он у твоего дома, всего лишь в одном шаге от тебя. Скоро мы встретимся с тобой, я сам приду к тебе, и ты откроешь мне дверь». Слова рвались из самого сердца Хоай Тяу. Он мог стоять и стоять у ее дома, но неожиданно на территории базы раздалась длинная очередь, и это вернуло Хоай Тяу к действительности. На часах было без пяти двенадцать. И в ту же секунду прогремели два взрыва, разбудивших всю округу.

Хоай Тяу бегом бросился к вершине холма.

— Группа Чан Нонга атакует свой объект, — доложил радист подбежавшему комиссару.

4

Около десяти часов вечера, примерно в то самое время, когда подразделения «Венеры» выдвигались на рубежи атаки намеченных объектов базы «Феникс», в рабочем кабинете генерал-лейтенанта сайгонской армии Хоанг Хыу Заня ярко горели неоновые лампы. Соседняя комната, где генерал обычно принимал гостей, тоже была ярко освещена. В ней находились двое: сам генерал Хоанг Хыу Зань и американский советник Хопкин. Вокруг столика стояли мягкие кожаные кресла, в одном из которых почти утонул тучный генерал. Хопкин сидел напротив и курил сигару. Разговор носил строго конфиденциальный характер, поэтому никого, кроме них, в доме не было.

На столике стояло несколько бутылок шампанского, виски и водка из клейкого риса. Хоанг Хыу Зань налил в свой бокал виски и, подняв его на уровень глаз, любовался янтарным напитком.

— Уважаемый господин советник! Мне кажется, что лучше крепкого напитка, чем этот, нет, но шампанское я все-таки люблю больше. Уже тридцать лет я предпочитаю шаманское всем другим напиткам. Прошу вас!

Хопкин сощурил глаза, взял в руки свой бокал:

— Да, вы знаете толк в шампанском, господин генерал-лейтенант. Тридцать лет — это большой срок, чтобы познать все его тайны. — Американец одним глотком выпил содержимое своего бокала. — Но по мне, лучшего напитка, чем вот эта водка нет. Его можно назвать «вьетнамизированным виски». И по качеству, и по вкусу он не уступает лучшим, первоклассным коньякам Франции!

Если кому-либо удалось бы подслушать разговор этих двух высокопоставленных представителей союзных армий, то он не услышал бы ничего интересного. И действительно, сейчас они вели совсем непринужденный разговор, не затрагивавший главного, ради чего генерал сайгонской армии пригласил к себе американского советника.

Хоанг Хыу Зань достал носовой платок, прикоснулся им к губам, ко лбу и, понизив голос, перешел к главному:

— Давайте продолжим нашу беседу. Не вдаваясь в подробности, скажу вам, что у меня накопилось около пятидесяти килограммов опиума, тщательно упакованного в ящики с надписями «Запасные части для ЭВМ». Все было продумано четко, однако сейчас возникли определенные трудности. При переправке в Гонконг, таможенная служба в Сайгоне обыскивает каждый самолет, проверяет весь груз. В бангкоке — еще хуже, там все могут прибрать к своим рукам…

Уже закончив говорить генерал вдруг понял, что сболтнул лишнее. Правда, он утаил от Хопкина общий вес наркотиков, уменьшив цифру на двадцать килограммов, но американец все равно догадается о масштабе махинаций с опиумом, а это уже чревато последствиями.

Увидев перспективу недурно заработать, Хопкин сразу оживился:

— Не беспокойтесь, господин генерал! Все будет сделано тихо. Никто и не узнает, чей это груз. Я переправлю его в Бангкок спецрейсом, а там мои друзья передадут его из рук в руки вашим людям из Гонконга.

— Уж и не знаю, как вас благодарить, господин советник. Этот вариант — самый подходящий для меня. Вы очень добры ко мне, господин советник!

Хопкин продолжал, будто не слыша слов генерала:

— Нам надо обо всем договорится сразу, чтобы потом не возникло никаких недоразумений. Доставку груза я беру на себя, но надо, чтобы все и везде прошло гладко, без сучка и задоринки, а на это мне понадобятся деньги. На какую сумму я могу рассчитывать?

Вопрос, которого Хоанг Хыу Зань ждал давно, не застал его врасплох, но заставил насторожиться. «До чего же жаден этот пройдоха, — подумал он. — Тертый калач попался, такой и своего не упустит и чужое готов прихватить, мерзкая обезьяна!»

— Уважаемый господин советник! — с улыбкой проговорил он. — Я понимаю ваше беспокойство и готов вручить вам четвертую часть стоимости всего груза.

Хопкин пожал плечами, почесал зачем-то шею, а потом саркастически ухмыльнулся:

— Недорого же вы оцениваете мои старания! Ведь я рискую попасть под суд военного трибунала, если все это дело выплывет наружу. Господин генерал, наверное, думает, что все деньги пойдут мне одному? А про остальных вы забыли? Давать-то придется всем, кто участвует в этом деле, а мало ли таких, которые жаждут погреть на этом руки? Надеюсь, вам это известно даже лучше, чем мне, господин генерал…

— Да, да, конечно, господин советник! Мне ведь тоже предстоят большие расходы, сразу же слетятся все, как мухи на мед! Да и людям наверху, в президентском дворце, обязательно надо дать.

— Или вы потеряете все и ничего, кроме неприятностей, не наживете, или давайте сразу решим этот вопрос, не тратя времени даром. — Хопкин уже диктовал свои условия. — Делаем так: всю сумму делим на пять, из них три части мои! Согласны?

Чванливый и надменный тон советника вывел генерала из себя, но он постарался не показать виду и, тяжело вздохнув, согласно кивнул:

— Будь по-вашему, я слепо подчиняюсь вам, господин советник, и надеюсь на вас.

Хопкин добродушно рассмеялся, довольный заключенной сделкой, наполнил два бокала шампанским и торжественно провозгласил тост:

— За нашу победу, за нашу дружбу!

Они встали и подняли бокалы. В это время раздался звонок. Хоанг Хыу Зань вышел из комнаты и сразу же вернулся назад:

— Прибыл начальник штаба. Господин советник, при нем не следует ничего говорить о наших делах.

— Да мы уже и закончили их, Теперь поговорим о войне… А, господин полковник! Здравствуйте…

Полковник До Ван Суан вошел в комнату, бросил быстрый взгляд на столик с бутылками и склонил голову в приветствии.

— Садитесь с нами! — пригласил его генерал.

До Ван Суан положил перед собой портфель, вынул из него лист бумаги и начал доклад:

— Мы только что перехватили шифровку вьетконговцев, в которой говорится о переброске крупной группировки их войск в район гор Хонглинь.

— Опять эти горы Хонглинь! Эти вьетконговцы в прятки задумали с нами играть, что ли? Тут что-то не так!

Начальник штаба извлек из портфеля еще один лист:

— Есть данные, что на участках полковника Лы и полковника Бау противник сосредоточил более ста танков и закончил оборудование огневых позиций для артиллерии крупного калибра. Наша авиация наносит непрерывные удары бомбовые удары, но эффективность налетов невелика. По многим признакам, вьетконговцы готовят крупное наступление на нашем фронте.

Хопкин слушал доклад полковника и мысленно представлял себе линию фронта. Противник полукольцом охватывал оборону сайгонских войск, особенно угрожающим выглядело положение на левом фланге.

— Каковы ваши соображения на этот счет? — спросил он начальника штаба.

До Ван Суан вытер платком вспотевший лоб и, запинаясь, доложил:

— Господин советник! Мое мнение таково: противник планирует прорвать нашу оборону в нескольких местах, расчленить группировку наших войск, уничтожить ее по частям и крупными силами, совершив обходный маневр, нанести удар по нашей базе.

— Может быть и так! — кивнул генерал. — Силы у них большие, если верить разведке. Особенно меня беспокоят танки и тяжелая артиллерия. Тем более что авиация не причиняет им никакого вреда.

Хопкин почувствовал себя оскорбленным словами генерал-лейтенанта. Он подошел к столу, стукнул по нему кулаком:

— У меня есть план срыва наступления вьетконговцев! Мы должны немедленно перебросить в район гор Хонглинь дивизию «Жан Док» с задачей блокировать и удерживать весь этот район. В четыре часа утра провести артиллерийскую контрподготовку на участках обороны полковников Лы и Бао. Наша авиация вдвое увеличит количество самолето-вылетов на бомбардировку позиций артиллерии и танков противника. Этим мы сорвем все планы вьетконговцев, сорвем их наступление, если они его замышляют.

До Ван Суан не удержался от восклицания:

— Очень правильное решение, господин советник!

Но Хопкин, нахмурив брови, продолжал:

— Несмотря ни на что, мы не должны успокаиваться, противник ведь не так глуп, как мы хотим его представить. Как у нас организована оборона базы? Все ли предусмотрено?

— Разрешите доложить, господин советник, здесь у нас полный порядок! 5-й особый полк полковника Шау Вана выполняет задачу по охране и обороне базы, и, кроме того, мы создали вокруг базы пояс безопасности из целого ряда «стратегических деревень». Там сформированы отряды гражданской самообороны, к тому же очень эффективно работают наши осведомители.

За стеной комнаты, где шел этот разговор, раздался телефонный звонок. Тяжело поднявшись с кресла, генерал прошел в свой кабинет, к аппарату.

— Господин генерал-лейтенант! — послышался в трубке торопливый и испуганный голос. — Докладывает командир 15-го танкового батальона майор Май! На базу просочилась группа вьетконговцев и движется в направлении штаба.

Генерал-лейтенант опешил, услышав это.

— Они пробрались на базу? Как они прошли через посты охранения? Откуда эти сведения? — кричал он в трубку охрипшим голосом.

— Господин генерал-лейтенант! Часовые моего батальона остановили группу вьетконговцев, которые были одеты в форму 5-го полка полковника Шау Вана, но неправильно назвали пароль. Я связался со штабом 5-го полка, там мне ответили, что никого в наряд на сегодняшнюю ночь не назначали.

Хоанг Хыу Зань бросил трубку, быстро вошел в комнату и сообщил потрясшую его новость начальнику штаба и американскому советнику. Хопкин и До Ван Суан лишились дара речи.

— Полковник! — закричал генерал, обращаясь к к До Ван Суану. — Немедленно поднимайте 5-й полк! Пусть схватят этих нахалов! Вызвать ко мне полковника Шау Вана! Свиньи, паразиты! Прошляпили вьетконговцев!

Начальник штаба поспешно запихнул документы в портфель, схватил его и выскочил из комнаты, забыв даже спросить разрешения у старшего начальника и не попрощавшись ни с кем. Хопкин, с которого сразу же слетели весь лоск, самодовольство и надменность, засуетился, а потом решительно поднялся:

— Господин генерал-лейтенант! Я должен немедленно покинуть вас.

— Возьмиет с собой охрану, как бы чего не вышло. А лучше возвращайтесь к себе подземным ходом, так будет безопасней. Машина может привлечь внимание вьетконговцев.

Хопкин быстро выскочил из комнаты. Волна холодного воздуха ворвалась в помещение, заставив генерал-лейтенанта поежиться. Через несколько секунд и он поспешно покинул комнату.