Мы вошли в фойе, отделанное белым мрамором и золотом, прошли к отдельному лифту для «особых гостей», как нам сказала вышколенная… кхм, консьержкой эту женщину в юбке-карандаше и на шпильках язык не повернулся назвать… хостесс, и чинно стали ждать, стараясь делать вид, что я всегда хожу в офисы, забыв надеть под прозрачную блузку бюстгальтер. Ничего такого.
Кроме нас к тому же лифту подошли еще мужчина и женщина лет сорока в очень скромной одежде: он в костюме, она в длинной юбке и закрытой блузке. Вряд ли им на тот же этаж, что и нам. Хотя никто из присутствующих даже не покосился на меня, будто я нормально одета, а не сиськами наружу и в одном движении руки от падающей юбки.
В лифте Макс нажал на какой-то очень высокий этаж и чинно встал за спиной у приличной пары. Пока мелькали этажи, мне стало скучно и тоже захотелось повеселиться. Я наклонилась к нему, задев прищепками на сосках и едва слышно охнув, взяла его ладонь и положила на свою щеку. Посмотрела на него из-под опущенных ресниц. Макс сделал страшное лицо и показал глазами на людей. Я только улыбнулась и медленно, томно обхватила губами его указательный палец, отклонившись так, чтобы ему было лучше видно. Обвела его кончиком языка и скользнула губами чуть дальше, захватывая целиком.
Макс дернулся и что-то прошипел. Под его брюками отчетливо обозначилась эрекция, но я на всякий случай еще проверила ее крепость, пройдясь пальцами по упругому члену под тканью. Он резко втянул воздух сквозь сжатые зубы.
Мужчина и женщина переглянулись, но оборачиваться не стали.
И вышли на одном этаже с нами!
Женщина обернулась, подмигивая мне, а мужчина одним движением расстегнул пояс, превратившийся в тонкий хлыст. Я вздрогнула, когда он щелкнул им в воздухе, и уцепилась за руку Макса.
Он тихо хмыкнул и повел меня осматриваться.
По периметру этажа тянулся широкий коридор с окнами от пола до потолка, открывающими вид на город. И — на соседний небоскреб, где за точно такими же окнами можно было увидеть офисные столы, развесистые листья пальм в кадках, нормальных людей в обычной офисной одежде. Судя по тому, что там у окон еще не выстроились люди с биноклями, здесь остекление было зеркальным.
С потолка свисали красные и черные полупрозрачные полотнища ткани, условно разбивавшие коридор на более уединенные пространства. Громко играла музыка, как в хорошем клубе, и по стенам метались разноцветные пятна. Но никто не танцевал.
Народ тут был самый разный. Девушки в основном глубоко неодетые: в корсетах, чулках, трусиках, кожаных портупеях или вовсе голые. Некоторые в костюмах секретарши, медсестры, затянутые в латекс или с хвостиком и ушками, как кошечки. Только вот хвостик у них приделывался… вставлялся… в общем, натуральный был хвостик.
Мужчины в костюмах, белых рубашках, кожаных штанах и жилетах и крайне редко обнаженные.
Я украдкой покосилась на Макса и успокоилась, только убедившись, что он тут самый стильный.
Повсюду на столиках стояли бокалы с коктейлями и вазы, в которых вперемешку были навалены презервативы и лубриканты.
Огромные кожаные диваны, россыпи подушек, небольшие подиумы с шестами, крестами и скамьями, свисающие с потолка цепи с наручниками — кажется, БДСМ тут все же подразумевался.
Тем более, многие девушки ходили в ошейниках — я потрогала свой шелковый чокер на шее — и даже на поводках.
Другие уже валялись вповалку, кто-то уже жарко целовался и гладил друг друга, но развратом еще не занимались. Или, может, для этого были закрытые комнаты.
Макс прошел к стойке, за которой пряталась камера хранения, сдал туда мой и свой телефон, ключи и получил россыпь разноцветных браслетов, некоторые из которых нацепил на меня.
— Это означает твою готовность к взаимодействию, — пояснил он. — Я взял тебе те, которые говорят, что ты не ищешь приключений.
— А себе? — уточнила я, заметив, что его набор отличается от моего.
— А себе… — Макс медленно нагло улыбнулся. — Я взял то, что захотел. Ты сегодня моя собственность, не тебе меня контролировать.
Я снова подняла бровь.
Любопытно.
Но взгляд у Макса был будоражащий. Покровительственный, нежный, обладающий, властный… Я помнила, что он все еще никак и ничем не предавал моего доверия. Может быть, стоит расслабиться и сейчас?
— Обычно можно присоединяться к любым взаимодействиям, если люди явно не отказались от посторонних. Но я тебе запрещаю, — мурлыкнул он, обнимая меня за талию и притискивая к себе. Его пальцы нашли тайный ход под блузку и потянули цепочку на зажимах. Я ахнула.
— Ты не освободишь меня? — тихо спросила я.
— Только если ты согласна на обмен, — он провел пальцами по моему лицу. — Снимаю зажимы, но надеваю ошейник.
Я прижала руку к горлу. В сущности, какая разница? Ошейник, чокер… Просто аксессуар. А грудь начинала ныть под прищепками, да и задевать ими о людей было неприятно.
— Хорошо, — кивнула я.
Макс сделал шаг назад, оперся на стойку и кивнул мне:
— На колени.
Я посмотрела ему в глаза. Внутри теплого карего взгляда мерцало что-то властное и заводящее настолько, что я свела бедра.
При всех встать на колени?
Не дома, чтобы отсосать, а вот так — публично подчиняясь?
Фигня вопрос.
Я шагнула к нему, высоко подняв подбородок, дернула молнии юбки с двух сторон, раскрывая их на несколько сантиметров, и опустилась перед ним. Он крутнул на пальце кожаный ошейник — тонкий черный, с заклепками и кольцом под поводок. Загорелые пальцы расстегнули верхнюю пуговицу моей блузки и сняли ленточку чокера с горла. Потом Макс заставил меня все-таки наклонить голову, практически упершись ему в пах, а он медленно, нарочито медленно обнял кожаным ошейником мое горло, долго возился, подбирая длину, на которую его застегнуть, и я чувствовала, как под брюками набухает член.
Плохой мальчишка!
Но это просто игра. Я вновь вскинула на него глаза, и Макс нервно облизнул губы, глядя на мою шею.
— Зажимы, — напомнила я.
— Точно не хочешь еще с ними походить? — спросил он. — Можно заодно и блузку снять, тут жарко.
Как быстро меняются его решения.
— Точно.
— Встань.
Он не подал мне руки, а мне было нелегко вставать на высоких каблуках. Но едва я это сделала, он дернул меня к себе, повернул спиной и вжал животом в край стойки. Сзади к моим ягодицам отчетливо прижимался член, и я поняла, что уже давно хочу его в себе. Но разве вечер не только начался?
Его пальцы вновь скользнули под блузку, потянули цепочку, а потом он коснулся зажима, от чего сосок протестующе заныл. Но Макс больше не стал его тревожить. Он очень аккуратно отстегнул механизм, и я чуть не застонала в голос от облегчения, боли, какого-то огненного освобождающего чувства, непривычного и незнакомого.
Чуть.
А вот когда его пальцы сняли второй зажим — не выдержала, и мой стон попал в паузу между композициями, прозвучав кошачьим зовом в полный голос.
— Я смотрю, тебе понравилось… — хрипло проговорил он мне в ухо, и пальцы сжали только освобожденный сосок, вызвав болезненно сладкий огонь.
Я снова застонала, хотя и тише.
— Это очень лайтовые нежные прищепки, не пытайся повторить это с кем-то другим, — предупредил он меня, вновь тревожаще задев шершавыми подушечками пальцев сосок.
С кем?!
На самом деле, красивых мужиков вокруг было не сказать чтобы много. В мои нескромные стандарты кроме Макса протискивалось еще человека три максимум. А так как я не перлась от всей этой атрибутики в отрыве от Макса, он мог не особенно беспокоиться.
Зато девушки были просто восхитительные.
Если бы я была ревнива, то провожала бы взглядом каждую, кого уже проводил Макс.
Но я ведь не была?
Людей становилось все больше, но они часто ныряли в двери, ведущие во внутреннюю часть этажа, поэтому особой толпы не собиралось и на диванах было много свободных мест.
А вот выходили из этих дверей гораздо реже.
— Там что? — ткнула я Макса в бок, отрывая от созерцания очередной лисички — полностью обнаженной, если не считать крошечного кусочка ткани между ног и пушистого хвостика.
— Приватные комнаты с разнообразными развлечениями… для тех, кто желает делать это без посторонних глаз.
— А что на нижнем этаже? — спросила я, заметив, что туда спускаются в основном люди в совсем уж странных нарядах.
— Кинк-шоу, — коротко пояснил Макс. — Весьма специфические и местами даже на вид неприятные вещи. Хочешь, полюбопытствуем?
— Пока, пожалуй, нет, — покачала я головой. Только что вниз спустилась парочка — девушка в шипастом комбинезоне, ведущая на четвереньках на поводке голого мужика с кожаной маской на лице. Мне пока и тут хорошо.
— Выпьешь? — спросил Макс. — Схожу тебе за шампанским, тут все выдохлось, — кивнул он на столы.
— Я и сама могу, — удивилась я.
— Не можешь, милая, — оскалился он. — Помнишь, ты сегодня моя вещь. Тебе просто не дадут.
Равнодушно пожала плечами:
— Ну давай.
Я села за стойку на высокий стул, для чего пришлось расстегнуть юбку еще немного. Задумчиво перебирала в мисочке разные презервативы — черные, огромные, золотистые, не из силикона, сверхтонкие, с различными смазками, светящиеся в темноте, с ребрышками, точками и другими узорами. Никогда эти ребрышки не чувствовала, кстати. Они для мужчин придуманы или просто как способ разнообразить модельный ряд?
Очнулась я минут через десять и поняла, что Макса что-то слишком давно нет.
Вокруг становилось все жарче и, куда бы я ни переводила взгляд, я натыкалась на голую кожу, раскрытые губы, руки, впившиеся в тело, ритмичные движения, блеск шипов, взмахи плетей и кожаные ремни.
Музыка стала чуть громче, температура чуть выше, зато свет потускнел, и в воздухе заструился сладкий дымок благовоний и душноватый запах свечей. Вечеринка переливалась из прозрачного сосуда взаимных разглядываний в темные бокалы прикосновений, столкновений и стонов с мерцающим на дне мутноватым осадком.
Мне было мучительно и неловко, но при этом любопытно — я то отводила глаза, то завороженная извивающимися в едином ритме телами, жадно наблюдала за тем, как люди вокруг меня сплетаются и соединяются, вылизывают и отсасывают, толкаются всем телом, подаются, насаживаются и непрерывно двигаются, словно это какой-то единый ритуальный танец, ради которого все и было затеяно.
Но все-таки меня интересовало, где Макс.
Пока я пялилась по сторонам, чья-то рука властно легла мне на талию, и я успела обрадоваться — увы, когда я обернулась, на мои губы смотрел совершенно посторонний мужчина. Крепкий, но стройный, в белой рубашке и подтяжках, довольно привлекательный. Но его хищное красивое лицо меня почему-то страшно испугало.
— Что такая славная игрушка делает здесь одна? Потеряла хозяина? Хочешь, я с тобой поиграю?
— Иди на хер! — искренне и от всей души отозвалась я, вывернулась из рук, которые не стали меня удерживать, и отправилась искать Макса.
Найду — убью.
Я обошла весь этаж по периметру, перешагивая тела, сплетающиеся в объятьях прямо на полу, уворачиваясь от настойчивых приглашений присоединиться, вежливо отказываясь от бокалов с коктейлями. Всматривалась в лица, искаженные весельем и страстью, искала его выгоревшие лохмы, пыталась узнать рубашку — но тут каждый второй был в черном.
Куда он мог деться? Вот так спокойно бросил меня и сбежал… потрахаться с кем-нибудь? По моей реакции на Аню мог решить, что мне и правда все равно и я совсем не против разделить его с кем-нибудь, пока не наступила осень?
Его нигде не было. Я поколебалась, не спуститься ли мне на нижний уровень, но, кажется, Макс не поклонник специфических игр. Пришлось заглянуть в приватные комнаты.
— извивающаяся под ударами плети голая девушка и тот, кто предложил со мной поиграть. Когда только успел найти себе другую…
— мужик в одних армейских ботинках трахает плотную блондинку, подвешенную на веревках к потолку.
— десяток или даже больше обнаженных людей, сплетенных в чудовищный узел, движущийся, стонущий, соединенный самыми разными частями тела. Я чуть не вернулась: вдруг я не всех разглядела. Но стоило мне представить Макса там, в серединке, меня затошнило, и я передумала.
— девушка, растянутая на дыбе, ее между ног вылизывает, стоя на коленях, парень, целиком затянутый в латекс, а его, в свою очередь, хлещет кнутом другая девушка, в черных ботфортах и кружевном платье.
— здесь просто и незатейливо трахаются, фу, скучные, а тут опять кого-то лупят…
Музыка стала еще громче, или мне кажется?
Все это похоже на мутный дурной сон: орущая музыка, ритм барабанов — в том же ритме извиваются люди. Танцуют, трахаются, раздеваются и одеваются, что-то нюхают, кого-то вылизывают.
А я мечусь между ними, и гипноз разврата на меня не действует. Я Герда, я ищу своего Кая. Я не могу уйти без него.
Даже если меня выпустят, куда я без телефона, ключей и денег пойду ночью в таком виде?
Я закусываю губы и распахиваю следующую дверь, но тут меня кто-то хватает за руку и оттаскивает в сторону. Я уже планирую снова послать наглеца на хер, но поднимаю глаза и узнаю танцора со свадьбы.
— Вот уж где не чаял тебя встретить, Насть.
А я-то как не чаяла! Все еще понятия не имею, кто ты такой, но смотришь на мои припухшие после прищепок соски ты очень выразительно, мужик.
Я тоже смерила его взглядом, хотя и не надеялась этим смутить.
Татуировки, покрывающие руки, переползают на грудь, расплескиваясь по ней стилизованным черным огнем — и сейчас никакие мещанские мелочи вроде одежды не мешают рассмотреть все подробности. На нем только кожаные штаны, сидящие так низко, что я сразу же оказываюсь в курсе, что нижнего белья он не носит и волосы на лобке подстригает триммером. А еще у него там тоже татуировка. К счастью, от нее я вижу только все те же языки пламени и не жажду узнавать подробности.
— Мне неинтересно, — честно резюмировала я и вернулась к открытой двери. Эту комнату я еще не проверяла.
Но он удержал меня, захватив запястье стальными пальцами.
— А мне очень. Кстати, я так и не представился. Андрей.
Я пожала плечами. А что еще сказать? Мое имя он знает.
«Очень приятно»?
Так мне неприятно.
— Поздравляю! — отозвалась я.
— Спасибо, я тоже очень рад. Но ты меня удивила. Вик, наоборот, жаловался, что ты слишком приличная девочка, даже минет делаешь так, словно участвуешь в гэнгбэнге с десятью неграми.
Я замерла.
Так вот откуда…
Верейский, скотина, а! Обсуждал он с друзьями мои минеты, ублюдок!
— Как ты меня узнал? — Если он еще и наши фото показывал…
— Все-таки не вспомнила, жаль, — он цокнул языком. — Последний раз я тебя видел лет в пятнадцать на юбилее твоего отца.
— Отчима, — машинально поправила я, пытаясь придумать, как теперь из всего этого выпутываться.
— Отчима. Ты с тех пор почти не изменилась… — но его взгляд снова внаглую прошелся по моим соскам. — Такая же нежная маленькая девочка. Но теперь шляешься по злачным местам и настойчиво напрашивается на разные оч-ч-чень плохие вещи…
Он поддел мой подбородок пальцами — я отпрыгнула назад. Фу, блин, гадость какая.
— А Вик тебя долго разыскивал потом. Перелопатил все финансовые институты, зависал вечерами в самых модных клубах, надеялся найти и вернуть. Жаль, он не любитель подобных развлечений и не знал, что тебя надо искать в БДСМ-тусовке. Он ведь и правда верил, что ты особенная.
Я скривилась. Особенная. Чистая и непорочная подстилка при живой жене. Удобная дура, к которой можно заехать на пять минут, чтобы отодрать прямо в прихожей, не снимая уличной обуви, развернуться и уехать домой, к милой супруге. Это называлось «слишком скучал по тебе, но ты понимаешь».
— Когда я ему рассказал, что ты забабахала тот охуенный торт на свадьбе, он перевернул все кафе города, искал, где ты можешь быть десерт-шефом. Гордился тобой.
Хорошо, значит, Сонечка с мужем меня не выдали. Максу выдали, а Верейскому нет. Отличные они, разбираются в людях.
Хотя я сейчас насчет Макса не уверена.
Мне бы надо было уйти, продолжить его искать, смотаться из этого места, но я не могла сдвинуться, с леденящим болезненным любопытством надеясь узнать, что еще Вик наболтал обо мне. Как он еще разыскивал меня спустя пять лет, надо же.
Все-таки что-то, какое-то не умершее до конца чувство сейчас встрепенулось в груди и сладко защемило.
Я думала, я для него проходная шлюха, а он помнит, ищет. Может быть, если бы я тогда что-то сделала иначе…
— Хочешь, я ему позвоню? Он мгновенно приедет. — Андрей словно уловил мои сомнения. — Хотя со мной тебе было бы веселее. Помнишь, как мы втыкались друг в друга в танце? Я тогда еще подумал, что Вик дурак, упустить такую зажигалку. Мог бы и развестись.
— А ты бы развелся? — Я кивнула на кольцо, которое он не снял даже здесь.
— Э, нет, малышка, со мной такой фокус не пройдет, — засмеялся Андрей. — Так я звоню Вику?
Я принялась очень быстро соображать. Если я откажусь, фиг он меня выпустит. Но если потянуть время…
— Звони, — кивнула я.
Пока он достанет телефон из камеры хранения, я успею найти Макса. Надеюсь.
Мне быстро повезло.
За той дверью, куда я все рвалась, оказалась массажная комната, которая выглядела почти прилично. Только, кажется, массажисты обычно одетые, но ладно. Макса там точно не было, что меня немного удивило.
А вот за следующей на помосте бурлило джакузи, подсвеченное сиреневым и алым. Гладкие загорелые девушки в чисто символических купальниках пили шампанское прямо из бутылок, а их самих уже увлеченно облизывали не такие уж гладкие и подтянутые мужчины. Пожалуй, многим из них стоило остаться в своих эротическо-романтических костюмах, так они смотрелись гораздо лучше.
Макс выделялся из общей массы — он сидел на краю все еще одетый, только рубашка расстегнута, и увлеченно что-то обсуждал с одним из таких рыхлых толстопузых мужиков, почти не обращая внимания, как пальчики брюнетки с буферами размером с мою голову увлеченно копошатся у него на груди.
Он поднял голову, заметил меня, и его глаза вспыхнули. Он коротко что-то бросил своему собеседнику и поманил:
— Издалека ты выглядишь еще развратнее, чем вблизи. Опасно тебя оставлять одну.
Он поймал меня за руку, медленно поцеловал ладонь, не отрывая взгляда от моего лица, и тут же резко дернул, роняя к себе на колени. Рядом плеснули водой, окатывая нас — блузка прилипла к телу. Макс дернул молнию на юбке вверх, и она разошлась до самого пояса, открывая мое бедро его пальцам.
Его язык прошелся по шее, вытанцовывая что-то нежное и жаркое, вытягивая из меня холодный страх, родившийся после встречи с Андреем. Такие привычные нежные и будоражащие ласки Макса, словно всего остального мира не существует, только мы вдвоем.
Но он существует.
Вода снова плеснула на нас, раздался громкий смех:
— Максимчик, ты теперь на блондинок перешел? Смотрите, девы, еще один потерян для общества!
Макс провел пальцами по волосам, стряхивая воду, я обернулась и столкнулась со злым взглядом той брюнетки, что лапала Макса, пока я не пришла.
— Ты свеженькая, что ли? — спросила та. — Первый раз тут тебя вижу.
— Максим со своим самоваром, — хмыкнула вторая, тоже темноволосая роскошная дева с тонкой талией и пышными бедрами.
— Давайте к нам, чего стесняетесь? — засмеялась первая и потянула Макса в джакузи. На другом его краю блестящие обнаженные тела уже дергались в такт музыке, и к брюнетке, прыгающей на толстопузом лысоватом мужике, сзади уже пристраивался второй. Оставшиеся без партнеров две темноволосые гладкие красотки замкнулись друг на друга — одна лизала грудь другой длинными лакающими движениями, словно кошка молоко.
— Хочешь туда? — мурлыкнул Макс.
— Нет! — Я чуть не закричала. — Давай уйдем.
— Давай, — шепнул он мне на ухо. — Только сделай уж вид, что подчиняешься мне, будь так добра.
Он поднялся, ссаживая меня с коленей и неожиданно властно возвышаясь, пока я осталась сидеть у его ног. Рука нырнула в карман брюк, и он выпустил из ладони длинную цепь с крупными звеньями вроде той, на которую сажают собак. С карабином и удобной петлей для руки. Наверняка в зоомагазине и купил.
Макс нагнулся и потянулся к железному колечку у меня на ошейнике. Я дернулась так, что чуть не свалилась в джакузи, но испугалась, что там-то меня точно сожрут крокодилы с темными волосами и надутыми сиськами.
— Максим, если она не хочет, то я всегда готова, — заявил один из таких крокодилов, выгибаясь и распластываясь у него в ногах.
Но Макс на нее даже не посмотрел.
Он смотрел только на меня.
По натянутому между нами взгляду, как по ниточке, я вернулась на то же самое место, где уже ждала протянутая рука Макса.
Щелк — карабин на кольце. Размоталась длинная цепь, звякнув звеньями, и Макс сделал шаг назад, натягивая ее и заставляя меня встать. Я боялась поскользнуться на плитке помоста и сверзиться со своих каблуков, поэтому делала все очень медленно. И даже, кажется, те, кто трахался в джакузи, замерли, наблюдая за нами. За тем, как я иду, опустив глаза, а разрез юбки обнажает мое бедро, как Макс наматывает цепь на кулак, не спуская с меня глаз и не глядя по сторонам. Даже пузырьки притихли и музыка зазвучала глуше.
Когда я приблизилась вплотную, Макс дернул цепь и впился губами в мои губы, захватывая мое дыхание, высасывая его. И дальше мне было уже все равно, что там думают те брюнетки, слишком хорошо с ним знакомые, о чем он разговаривал с мужиком и то, что судя по Ане и этим крокодилицам, я вообще не в его вкусе.
Я последовала за ним в общий зал, не оглянувшись и расправив плечи.
— Хочу тебя прямо сейчас, — прошептал он мне, прижав к стене сразу, как мы вышли за дверь. — Хочу трахнуть тебя так, чтобы ты подвывала, как тогда, когда мы играли с твоей маленькой феячьей задницей. Хочу смотреть, как подрагивают твои сиськи, когда я деру тебя на четвереньках. Хочу, чтобы мне завидовали все мужики в этом зале, а все девки мечтали оказаться на твоем месте.
Его пальцы расстегнули и вторую молнию на юбке и проникли в меня сразу, резко, короткими рваными движениями. Низ живота скрутило спазмом, слезы подступили к глазам. Слишком много напряжения в этом чертовом клубе, слишком много нервов, слишком — для меня. Но Макс знал мое тело чересчур хорошо, и даже тут, фактически на глазах у всех, после всего произошедшего ему хватило буквально нескольких минут — и меня прострелило коротким острым оргазмом, почти не приносящим удовольствия. Но нервы и мышцы расслабились и из глаз полились слезы.
— Ну ты чего плачешь? — Макс дернул за цепочку, чтобы коснуться губами моих губ. — Я же тебя даже еще не отшлепал за строптивость.
— А хочешь? — спросила я, глотая слезы.
— Только если ты сама этого хочешь, — мурлыкнул он игриво.
Я помотала головой. Где-то тут хищно бродил между полотнищами ткани Андрей. Уже наверняка позвонивший Вику. Где-то тут извивались налитыми телами многочисленные брюнетки, которых когда-то трахал Макс — может быть, теми же умелыми пальцами, что и меня сейчас.
— Что с тобой? — наконец заметил он неладное. — Ася?
Слезы и не думали останавливаться. Я и сама не понимала, что со мной.
Просто это ощущалось… будто я вдруг осознала, что кроме нашего сладко-жаркого лета есть еще реальный мир. В котором нам однажды придется существовать по отдельности. Мне — снова курить и делать пирожные, стараясь не высовываться, чтобы не попасться Вику или отчиму. Ему — ходить под белыми парусами на лазурном Карибском море с женой. Наверняка брюнеткой.
— Не знаю… — пробормотала я. — Все эти девки…
— Ну и что девки? — удивился Макс. — Ну было у меня прошлое до этого лета, ну и что?
— Ничего… — я всхлипнула.
Он потянулся к моей шее, расстегнул ошейник и снял его вместе с цепочкой. Обнял и прижал к себе.
— Что случилось, моя хорошая? — как-то очень нежно спросил Макс, и я быстро отвела глаза, пытаясь справиться с льющимися против моей воли слезами.
Что случилось? Что со мной случилось?