Я бы с удовольствием проспала еще пару суток, но солнечный луч воткнулся мне прямо в глаз и не оставил шансов. Я помнила, что за окном темнело, — это уже следующее утро, что ли?
Ни черта себе мы…
Горячее тело Макса прижималось ко мне сзади, он оплетал меня всем собой — было тяжело, но правильно. Как надо.
— Ой. — Я пошевелилась и случайно заехала локтем Максу в грудь. Он проснулся и сразу стянул железные объятья еще на несколько сантиметров, даже не открывая глаз.
— Подай мой телефон, — попросил осипшим со сна голосом, сделав попытку до него дотянуться и не осилив.
Я передала его и удивилась:
— Зачем ты его выключил?
— А чего они названивали? — хмыкнул он и тут же присвистнул: — Ни черта себе. Полдень. Хорошо поспали.
— Я-то ладно, а ты же вчера отсыпался вроде?
— Неа, не смог уснуть. Волновался, думал, что ты была какая-то странная, — и, кстати, оказался прав! — но боялся тебя разбудить, ждал утра. А в шесть позвонили со склада: срочно выселяйтесь. Приезжаю, а там уже громилы выносят наши контейнеры. Хозяин сказал: конец аренде — и все. Пока разбирался, позвонила ты…
— Ой, а как же там теперь? — заволновалась я.
Макс пожал плечами:
— Разгребу. Не первый раз.
Телефон пискнул, включаясь, засигналил разнообразными звонками мессенджеров. Да, разгребать, видимо, придется много…
Макс долго смотрел в экран, иногда прикасаясь к нему, и лицо его становилось все более жестким.
— Тебе стоит включить свой тоже, — как-то странно сказал он. — Ну или уже не включать, не расстраиваться, выкинуть как есть.
— Что там? — Я скатилась с кровати на пол, подхватила телефон, вдавила кнопку — ну, быстрее!
Сотни пропущенных — ого! От Макса, от Вика — ну, понятно. Куча незнакомых. Миллион, не меньше, от отчима. От заказчицы — ой-йо, блин, стыдно-то как! Первый раз в жизни заказ продолбала и даже не вспомнила! Может быть, я еще успею сегодня…
Но через несколько секунд стало понятно, что несделанный торт — моя последняя проблема.
Мессенджеры тоже перемигивались огоньками непрочитанных сообщений, и счет все увеличивался. Я и не знала, что знакома с таким количеством людей. Открыла первое попавшееся сообщение с огромным количеством восклицательных знаков и ссылкой. Ткнула в нее…
Ой, мама.
Я с трудом выдохнула.
Мечтала же когда-то стать знаменитой.
НО НЕ ТАК!
Все новостные ленты были в моих фотографиях.
Из клуба. В той красной блузке — кое-где грудь была стыдливо заблурена, а кое-где были видны даже зажимы на сосках. Я с бокалом, я на коленях у Макса, я напротив Андрея — его лица не видно, кстати! — и я у стены с закрытыми глазами и закушенной губой, а рука Макса у меня под юбкой. И то, как он меня ведет в ошейнике и на цепи, — тоже есть.
А я красивая, кстати…
Но это так, машинальная мысль.
Заголовки жгут:
«Девочка созрела! Настя Снегова и ее первый бал»
«Так вот они какие — Настины сласти!»
«Кто этот загадочный «хозяин» наследницы бизнесмена Дмитрия Снегова?»
«Вся подноготная «шоколадного принца»: золотая молодежь умеет веселиться»
«Максим Михалев — темная лошадка и будущий муж наследницы сладкой империи, полное досье».
— Откуда у них фото?.. — только и смогла спросить я. — Если мобильники отбирают?
— Там же есть видеонаблюдение, и владельцы делают снимки для рекламы. — Макс сидел на краю кровати и в том же шоке, что и я, листал фотографии, читал сообщения. — Но они слишком дорожат репутацией, не представляю, кто бы мог вынудить их…
Я просмотрела еще несколько отличных фотографий, напряженно думая над тем, кто мог это сделать. И зачем?
И вдруг расхохоталась.
Макс посмотрел на меня как на сумасшедшую.
— Верейский просто самоубийца! — пояснила я ему. — Больной!
— Думаешь, он?
— Кто ж еще мог это сделать? Адрес-то он узнал оттуда. Вполне в его духе. Или друзья в руководстве, или шантажировал чем-нибудь. Понятия не имею, на что он рассчитывал.
— Ну как на что… — Макс отбросил телефон в сторону и закрыл лицо руками. — На то, что твой отчим это увидит и взбесится. Уничтожит меня. И твоему Вику можно будет даже самому ничего не делать. Откажется от тебя. А когда ты останешься без защиты и репутации, когда тебя начнут травить и преследовать — он явится, как и сказал, принцем на белом коне и спасет тебя. А может, даже подождет, пока сама приползешь.
— Серьезно? — Я распахнула глаза, изумленно глядя на Макса.
— Слушай, ну, других вариантов я просто не могу вообразить.
— Ну… Логично, конечно. Но все равно странно. — Я покачала головой, вновь перелистывая новостную ленту.
Подписи я старалась не читать, а вот несколько самых удачных снимков сохранила себе на память. Интересно, меня теперь пригласят сниматься в «Playboy» или «Максим»?
Счетчик непрочитанных продолжал расти. Даже любопытно будет посмотреть, кто и что написал. За последние годы я отдалилась от всех школьных и институтских друзей, не заводила новых. А теперь вся, вся моя жизнь всколыхнулась — неудивительно, журналисты, небось, найдут даже тех мальчиков, которым я в детском саду бинтовала воображаемые раны после игры в войнушку. И спросят, как им нравилась моя грудь. Впрочем, с тех пор она не сильно изменилась.
Макс вдруг дернулся, потянулся к своему телефону и начал там что-то лихорадочно искать:
— Так, слушай, билеты адово дорогие, но сейчас найду горящий тур, выкуплю чартер, чтобы прямо сегодня улететь, — он опустился на пол рядом со мной, положил ладонь мне на щеку: — Полетели отсюда к черту? В Китай? В Таиланд? А осенью сразу в Испанию, без заезда домой. Там ведь тебя не найдут?
— Зачем? — не поняла я.
— Подальше от этой истерики. Вернемся через год, все забудут, отчим твой остынет к тому времени.
— Ма-а-а-акс! — теперь моя очередь чмокать его в носик. Я засмеялась: — Ты просто не знаешь моего папу!
О, а вот и он!
Мой телефон завибрировал, на экране была свадебная фотка Димы с мамой.
Я ткнула «Ответить».
— Привет, Ась.
— Привет. — Я прижала трубку к плечу и запустила сразу обе руки в максову шевелюру.
— Ты ведь сегодня не занята? — поинтересовался Дима аккуратно.
— Нет, совершенно. Только новости надо прочитать.
— Я так и думал. Ждем вас с Максом в гости. На новости забей. Самое интересное перескажу, если захочешь. — Хорошо, — я улыбнулась и повернулась к Максу: — Ну что, едем знакомиться с родителями?