Хазред очнулся от громкого крика:

– …Слева! Хазред! Слева!

Троллок вздрогнул всем телом и вскинул взгляд. Он был уверен, что сейчас увидит грязную хижину болотной ведьмы, еще более отвратительную после случившегося…

Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, где он находится и что вообще творится вокруг. В первые секунды он просто не мог поверить собственным глазам.

Что произошло? Неужели он валялся без сознания? Как долго это продолжалось?

Где же он, в конце концов?!

Луна сверкала на небе. Это было знакомое, бледное, широко раскинувшееся небо, «косматое», как бы украшенное бахромой, из-за силуэтов ветвистых деревьев, что росли на краю болота.

В ярком лунном свете по болоту бесшумно двигались черные тени. То и дело угольками поблескивали глаза, и доносилось едва слышное шипение.

– Слева, Хазред! - снова заорал Гирсу. Судя по бодрому голосу, он был совершенно здоров и полон готовности драться с любым противником.

Хазред отпрянул, ощутив при этом, как волосы у него на затылке поднялись дыбом. Жуткая тварь с жабьей пастью, полной острых зубов, звучно лязгнула перед самым лицом троллока. Отродье тумана почти дотянулось до предполагаемой жертвы, но Хазред успел отпрянуть, и жабочеловек теперь был вне себя от ярости. В его раздутом горле что-то клокотало, выпученные глаза так и плясали в орбитах. Неожиданно монстр плюнул, целясь в своего врага, но опять неудачно. Струя зеленовато-желтой слюны пролетела совсем рядом с Хазредом и попала на траву, отчего вся зелень мгновенно вскипела. Тонкая струйка ядовитого дыма потянулась по земле.

Гирсу вскочил на холмик, размахивая здоровенной суковатой палкой. На фоне лунного диска отчетливо вырисовывалась его широкоплечая фигура.

– Бей их! - вопил он. - Лупи их! Колом, колом их!…

Хазред невольно поморщился: Гирсу верен себе. Их противник - вовсе не упыри, так что для того, чтобы уничтожить этих выродков, вовсе не требуется разить именно деревом. Хотя… Кое в чем Гирсу прав. Деревянный кол - оружие универсальное. Конечно, слуа погибают, если такую штуку вонзить им в сердце. Но кто сказал, что от тех же причин не умрет и человек, и тролль, и (упаси Болотный Дух, но это ведь правда!) троллок…

Да, но каков Гирсу! Только что едва оправился от раны, которая могла оказаться смертельной, и вот уже шумит и буянит. Больше страху напускает, чем действительно разит противника. Очевидно, такова главная примета истинного великого воина.

«Слава живого существа подобна его тени, - говорил некогда старейшина Грильф (а юные троллоки почтительно внимали ему; эх, давно это было!). - В молодости, пока солнце светит тебе в лицо, тень тянется следом. Так и молва о тебе выносит суждение по твоим поступкам. В старости же солнце светит тебе в спину, а тень лежит прямо перед тобой. И окружающие оценивают тебя не столько по тому, что ты сделал, сколько по тому, что наговорили о тебе другие за всю твою жизнь».

Умно! Только вот жаль, что к Гирсу эта мудрость абсолютно неприложима: он так вертится, что тень, отбрасываемая им, постоянно меняет местоположение - то тянется через все болото перед Гирсу, то вдруг, короткая и почти незаметная, оказывается у него за спиной. Вот и пойми, как судить такого! Хазред даже и не пытался.

Сразу два умертвия набросились на троллока. Хазред видел, как блестят влагой их длинные зубы. Резцы, растущие в два ряда, судорожно смыкались и размыкались: твари предвкушали убийство. Безжалостный лунный свет позволял видеть порождения тумана во всех подробностях: дьявольская пародия на человеческую фигуру, живая куча ломаных веток, слепленных между собой слизью и гниющей плотью… Но снабженная отменными зубами и когтями темно-синего цвета.

Хазред бросился бежать, уворачиваясь от тянущихся к нему когтистых рук, похожих на ветви. Троллоку требовалось выиграть немного времени, чтобы добраться до какого-нибудь куста и отломить палку. Никакого другого оружия сейчас у Хазреда не было. Очевидно, все остальное он забыл в хижине болотной ведьмы. Он не мог вспомнить, что там случилось. Может быть, потом, когда будет поспокойнее, что-нибудь и придет а ум. Однако, зная повадки ведьм, Хазред не стал бы слишком рассчитывать на это. Если ведьме вздумалось украсть его память, глупо надеяться, что она вернет похищенное обратно.

Существа тихо скользили по траве, пытаясь окружить Хазреда и не позволить ему вооружиться. Они уже не раз бывали в подобных схватках и, уж конечно, догадывались о намерениях своего противника.

Высоко в небе послышался крик крылана, ему отозвался второй… Похоже, троллоки и впрямь угодили в западню. Только вот как это вышло? И куда подевалась болотная ведьма? Не ее ли рук это дело?

Хазред бросился на землю, скорее ощутив, нежели увидев атаку нового противника. Крылан пролетел низко у него над головой и чуть царапнул когтями спину троллока, однако серьезных ран ему не нанес. Глаза существа сверкнули яростью.

С хрустом отломилась ветка. Наконец-то! Хазред выпрямился, держа свое ненадежное оружие прямо перед грудью. Три тонконогие нежити плясали перед ним на болотной кочке. В какой-то миг Хазреду показалось, что эти создания просто танцуют, такими завораживающе грациозными выглядели их движения.

Он поскорее встряхнулся, отгоняя наваждение. Что за глупости! Молча Хазред набросился на них и ударил ближайшего к нему колом прямо в грудь. Мертвая плоть поддалась с отвратительным хрустом, и почти сразу же из сухих костей брызнули фонтаны очень темной, густой крови с явным запахом тухлятины. Хазред едва успел отскочить, в последнее мгновение высвободив кол.

Остальные двое продолжили пляску как ни в чем не бывало. Внезапно один из них остановился, запрокинул голову и испустил громкий, утробный вопль, и с неба отозвались тоскливыми кликами крыланы. Хазред едва успел отбить следующую атаку: тонконогий лягнул его шпорой - шипом, выраставшим прямо из ноги. Перекатившись по земле, Хазред перебил палкой шпору, а затем, поднявшись на коленях, изо всех сил ударил существо по голове.

Череп раскололся легко, как яйцо, и оттуда вытекла светло-зеленая жижа. Тонкие кривые руки твари' заскребли по груди, словно в слепой попытке очиститься от этой жижи…

– Болотный Дух! - Хазред с трудом перевел дыхание и встал на ноги, опираясь на свою дубинку.

Тем временем Гирсу отбивался от двух крыланов, которые без устали бросались на него с небес. Извращенная красота была в их тонких, вытянутых телах с изящной женской грудью и тяжелыми мускулистыми бедрами. Кожистые крылья шумели, разгоняя воздух. Волосы Гирсу развевались, когда твари пролетали возле его головы, и он видел их лица, с темными провалами мертвых глаз, с жадными пухлыми ртами и капелькой крови, вытекшей из прокушенной от нетерпения губы. Они жаждали крови и убийства. Они ничего не знали, кроме полета и желания убивать. Такими они поднимались из тумана, из отравленных земель. Они были посланцами Кары богов, ее кожистыми крыльями, ее красотой - в том понимании красоты, которое доступно обычным существам… Ибо для той, которая излила на Лаар туманы и сделалась праматерью для всех умертвий, все ее дети одинаково прекрасны.

Впрочем, следует отдать Гирсу должное: как ни завораживала его своеобразная красота крылана, молодой троллок ни на мгновение не усомнился в том, что перед ним - лютый враг, подлежащий безусловному уничтожению. Такими вещами, как женская привлекательность, Гирсу не пронять, ведь он - истинный воин.

Один из крыланов с отчаянным визгом вдруг обрушился на землю. Существо прижало тонкие руки к скулам. Его длинное горло вибрировало, из распахнутых глаз струился ужас. Одно из крыльев лежало, отрубленное, на земле. Оно дергалось, как бы не веря в свою гибель, и пыталось если не взлететь, то хотя бы поползти. Черная кровь вытекала из раны на спине крылана.

Сразу пятеро умертвий подбежали к нему, заранее вытягивая языки. Крылан отбивался от них ногами. Припав к умирающему, умертвия рвали его зубами. Они тряслись от жадности, наслаждение от убийства было таким сильным, что у них сводило челюсти. «На помощь» крылану подоспел Хазред: два сильных колющих удара палкой в спины, и двое нежитей рухнули за землю. Крылан верещал не переставая, пока Гирсу - невозмутимый ко всякого рода страданиям, своим или чужим, - продолжал отбивать атаки второго.

Внезапно в темных зарослях поблизости зашумело, как будто там сердито ворочалось какое-то огромное существо. Нежити замерли на миг, прижимая к голове острые косматые уши.

А затем с пронзительными криками бросились бежать. Они мчались очень быстро, высоко вскидывая длинные тонкие ноги и в отчаянии размахивая руками. Один из тех, что напоминал кучу веток, рухнул, напоровшись на пень, и рассыпался; его плоть мгновенно растеклась вонючей лужей. Второй вскочил на спину рослому бегуну и приник к его спине гигантским горбом.

Огромная серая тень скользнула по небу, на краткий миг затмив луну и тотчас канув во мраке. Ведьмина сова! Эта колдовская птица действительно была огромной - размерами она могла потягаться с крыланом.

Оставшийся невредимым крылан панически закружил в небе, затем поджал колени к животу и устремился прочь. Размеренно взмахивая крыльями, сова погналась за ним.

Хазред не мог оторвать от нее глаз. Он даже не замечал, как протухшая кровь уничтоженного умертвия стекает с его локтя на землю. Зеленая кожа троллока потемнела от ожога, но даже это сейчас не беспокоило Хазреда. Он страшился того, что, как он видел, вот-вот должно было показаться из зарослей.

Гирсу шумно выдохнул. Его грудь ходила ходуном, как кузнечный мех. Хазред подошел к приятелю и встал рядом, судорожно сжимая кол.

– Брось, - мельком глянув на оружие друга, посоветовал Гирсу. - Против той штуки, что сейчас выползет прямо на нас, наши дубинки - пустяк. А вот злить то существо не советую.

– Ну так и ты опусти свою дубину, - огрызнулся Хазред. Его выводило из себя то обстоятельство, что Гирсу, похоже, в курсе событий, а вот он, Хазред, блуждает в потемках. Обычно все происходит ровно наоборот.

Гирсу оперся на дубину, как на костыль, и уставился в одну точку.

Его ожидания были вознаграждены: кусты наконец расступились, и перед друзьями предстал огромный ящер. Перепончатые лапы рептилии уверенно шлепали по земле, хвост с острыми роговыми пластинами извивался, как будто заметал следы. На плоской голове монстра, между двумя выпученными глазами, похожими на шарики, стояла обнаженная женщина. В первый миг друзьям показалось, что эта странная фигурка - не более чем нарост на морде зверя, что-то вроде рога; однако наездница переступила ногами и тряхнула волосами, и наваждение рассеялось. Теперь, при свете луны, оба троллока отчетливо видели ее.

Она была не так уж мала - ростом, наверное, с троллока-подростка. Янтарная кожа женщины сияла, копна белых волос ниспадала до пят. Одна прядка щекотала глаз рептилии, и ящер то и дело подергивал веком, однако возмущаться и трясти головой не решался - очевидно, женщина держала свою «зверюшку» в полном повиновении.

Хазред хотел бы бежать, как только что поступили порождения тумана, но осознал, что не в силах двинуться с места. Очевидно, с Гирсу происходило то же самое.

Женщина остановила ящера и спрыгнула на землю. Медленно ступая босыми ногами по сырой траве, она обошла кочку, на которой застыли троллоки. Закончив осмотр, она откинула голову назад и засмеялась. Голос у нее был низкий, хрипловатый, способный проникать в самое сердце мужчины.

Она подошла к лежащему на земле крылану, оттолкнув по пути отрубленное крыло. Крылан забился, всеми силами стараясь избежать встречи. Упираясь в землю руками и ногами, раненое существо попробовало отползти как можно дальше, но беловолосая женщина решительно пресекла всякие попытки к бегству.

Она поставила ногу на шею крылана, заставив того прижаться щекой к траве. Затем, наклонившись, она на миг подняла голову и весело улыбнулась оцепеневшим троллокам. Крылан испустил сдавленный крик, дернулся в последний раз… и тут женщина преспокойно перекусила ему шею.

Слышно было, как хрустнула кость. Тело крылана обмякло. С прежней беспечной и приветливой улыбкой женщина выпрямилась, держа голову убитого в руках. Ее рот был вымазан кровью и оттого казался гораздо больше, чем был на самом деле. Он зиял на маленьком бледном скуластом лице, как открытая рана.

Отбросив голову мертвого монстра, женщина произнесла:

– Я - Нухар. Узнаете вы меня?

Оба троллока ошеломленно молчали, даже и не пытаясь сдвинуться с места.

Загадочную женщину это нисколько не смутило. Она показала пальцем на Гирсу и приказала:

– Отвечай ты.

Гирсу вдруг понял, что может шевелиться. Он затряс плечами и головой, переступил с ноги на ногу и наконец с готовностью крикнул:

– Нет! Не узнаю!

Лицо женщины не отразило никаких чувств. Кажется, ответ Гирсу был ей совершенно безразличен.

– Ты. - Тонкий палец с длинным когтем устремился на Хазреда.

И тот внезапно понял… Он догадался!

– Да, - сказал Хазред. - Я тебя узнал. Ты - ведьма!

Ведьма-отшельница засмеялась. Ее груди затряслись, длинные пряди волос зашевелились, точно живые змеи.

– Ты не обманул моих ожиданий, Хазред, - прошептала она. - Ты действительно любишь меня. И не жалеешь о том, что случилось с тобой… потому что теперь ты воочию видишь, что случилось со мной.

Она провела ладонями по своему стройному гибкому телу, красуясь.

– Такой ты была много столетий назад, - сказал Хазред. - Такой ты была до того, как время обрушилось на твои плечи и пригнуло тебя к земле.

– Но ты повернул время вспять, - проворковала Нухар - По крайней мере для меня. Многое теперь запуталось, но… - Она негромко рассмеялась. - Во всяком случае, ты и твой друг - там, где должны быть.

– Где? - спросил Хазред.

– На болотах Ракштольна, естественно, - ответила Нухар. - Это ваше место. Здесь родились все ваши предки, здесь умрут все ваши потомки. Точнее - потомки Гирсу, потому что у тебя, Хазред, никаких потомков не будет.

Что? - возмутился Гирсу. Он переводил недоуменный взгляд с ведьмы на своего друга. - Что она болтает, Хазред?

– Понятия не имею, - пожал плечами Хазред. И сердито блеснул глазами на Нухар: ему не хотелось, чтобы она рассказывала Гирсу о том, что было между ними в заколдованной хижине.

Нухар сунула палец в рот, слизнула оставшуюся на нем кровь и улыбнулась.

– Я пришла забрать свое.

– Разве ты не получила свое уже сполна? - тихо спросил Хазред.

Она покачала головой и улыбнулась ему ласково и немного свысока, как старшая младшему.

– Напрасно ты держишь на меня обиду, Хазред. Обмен между нами был равноценным, но только ты еще не понял этого… У тебя, впрочем, будет время, чтобы достойно отблагодарить меня за мои дары.

– Дары! - прошептал Хазред, качая головой. - Просто я был невероятно глуп и поддался порыву… Я проявил слабость…

– У тебя не было шансов отказаться. Устоять в таких случаях невозможно, - объяснила Нухар с таким видом, будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся. - Ты не единственный, кто попал в мои сети. Не огорчайся. Видел бы ты, какие могучие воины оказывались у меня во власти! Поверь - и, может быть, тебя это утешит, - нет на свете такой силы, которая удержала бы существо мужского пола от соблазна, когда он исходит от женщины.

Гирсу только хлопал веками, но пока не произносил ни слова. Кое-что у него не укладывалось в голове, если только он правильно понял, о чем разговаривают эти двое. Прелестная обнаженная красавица и жуткая старуха из хижины - одно и то же существо? И о каком соблазне идет речь? Если о том, который единственным пришел на ум Гирсу, то как, интересно, старухе удалось добиться своего? С помощью колдовства, что ли?

Итоги своих раздумий Гирсу выразил в одной фразе:

– Ну ты даешь, Хазред!…

Ведьма пронзительно расхохоталась, а Хазред опустил голову, чем окончательно себя выдал.

К счастью, Нухар быстро пришла к нему на помощь. Она резко сменила тему беседы.

– Итак, когда ты ломился ко мне в дом, Хазред, ты обещал рассказать мне какие-то новости, - напомнила она. - Уверял, что новости эти чрезвычайно важны и будут мне любопытны. Помнишь? Или у тебя всю память отшибло? - Она улыбнулась с напускной наивностью. - Я не уверена в том, что не перестаралась с чарами.

– Я говорил о… - Хазред задумался. О чем он, в самом деле, тогда говорил? Какие известия он считал настолько существенными, что они могли бы сойти за плату?

– Наверное, ты про того принца-упыря хотел рассказать, - буркнул Гирсу.

Ведьма повернулась к нему, обольстительно играя глазами.

– Говори! - попросила она.

– Будь осторожен, Гирсу, - предупредил Хазред. - Она… опасна. Не поддавайся.

– Чему? - удивился Гирсу, обхватывая Нухар за плечи и с удовольствием тиская ее. - Не буду я ничему поддаваться, вот еще! Слушай, красавица. Мы встретили на болотах одного жуткого красавчика. Здоровенный такой, рослый, лицо белое. Глядит красными гляделками. Принц-упырь - так он себя называет. Хазред говорит, это просто название, никакой он не упырь, этот принц.

– Но Хазред сейчас ничего не говорит, - проворковала Нухар, ластясь к Гирсу. - Хазред молчит, как последний дурак. Забудем о нем. Здесь только ты и я.

– Это точно. - Гирсу радостно вздохнул и поцеловал Нухар в шею. Потом продолжил: - Ну, напали умертвия, вот как сейчас, только не на нас, а на еретиков-архаалитов. Целый отряд их был там. Грызли они их, значит, грызли…

Он рассеянно пожевал ушко ведьмы, потом сел рядом с ней на землю и сжал пальцами ее бедро.

– Грызли, значит, они их, ну кусали там, по-всякому ели, прокусывали жилы, отрывали у них пальцы и уши, выдергивали кишки из живота, выковыривали глаза, опять же, распарывали им животы, сосали сердца… - бормотал Гирсу, лаская нагое податливое тело ведьмы.

– Подробнее… - выдохнула она.

Хазред отвернулся. И встретился взглядом с рептилией Нухар. Ящер глядел не мигая на молодого троллока, и в выпуклых глазах существа Хазред внезапно прочел понимание.

Это было уже слишком! Хазред плюнул и отошел подальше, в ночную темноту, чтобы только не видеть ни своего увлекающегося друга, ни коварную Нухар. Однако и во мраке до Хазреда долетали голоса:

– Стало быть, вырвал он у него язык, тут кровь и хлынула, а крылан сверху как кинется!

– Ах, как хорошо…

– Кровь-то у них бывает ядовитая, так что человеку, тем паче троллю лучше не пить и вообще подальше держаться, но тот-то не увернулся, потому что не успел, и у него вся кожа пузырями пошла, огромными такими, и они стали лопаться…

– Чуть сильнее… так, хорошо…

– Ну и язвы там образовались гнойные, а этот принц-упырь просто стоит и смотрит.

– Можешь теперь куснуть, только несильно. Ай! Я же просила - несильно…

– А как горло тому парню разорвали, тут принц этот, значит, не выдержал и упал рядом. Упырь он все-таки. Ну, я так думаю, что упырь. А может, и не упырь. Ну, значит, упал он рядом с тем-то, у кого горло разорвали, и давай сосать - вот так и так…

– Ты просто демон. Я говорила тебе, что заниматься этим делом с демонами очень опасно, зато наслаждение ни с чем не сравнимое?

– Не говорила, да какое это имеет значение. В общем, он сосет кровь и все более бешеным становится. А тут солнце взошло. Но я не про это хотел сказать, а про ту девчонку. Эй, ты куда?

– Про какую девчонку?

– Там девчонка была. Лучница. Она последняя из отряда осталась. И умертвия из тумана с ней ничего поделать не могли. Она как побежит! А тот, бледная немочь, принц который, - он за ней погнался. И все кричал - ты моя, ты королева!

– Королева туманных умертвий? Ты не ошибаешься? - переспросила Нухар. - Эй, Хазред! Хазред, ты где?

Хазред вынужден был подать голос и недовольно откликнулся:

– Я здесь. Я слышал. Да, так все и было. Он как схватит его голову и как бросит в него!

Нухар рассмеялась. Негромкий грудной голос. Да, устоять почти невозможно.

– Ах, Хазред, кто знает тебя лучше, чем твоя Нухар!… Не притворяйся, будто не понял. Принц-упырь, предводитель умертвий из тумана, он так и назвал ту лучницу - «королева»?

– Да.

– Это был Тзаттог, - помолчав, проговорила Нухар. Теперь ее голос изменился, сделался деловым и озабоченным. Нотки коварной нежности исчезли. - Очень сильное существо, особенно когда сытое…

– Да это все так, - развязно произнес Гирсу. Он еще не понял, что приятные игры окончены, и пытался вернуть беседу в прежнее русло. - Вот когда я хорошо поем, я на такое горазд!

Нухар отмахнулась от него;

– Хотела бы я знать, почему Тзаттог избрал ту женщину!… Ты был прав, Хазред, история действительно заслуживает моего внимания.

Она задумчиво прошлась, заложив руки за спину. Внезапно Хазреду показалось, что нагота ведьмы - не более чем иллюзия, что на самом деле она одета в какие-то прозрачные одежды, плотно прилегающие к телу. И не успел он об этом подумать, как въяве увидел тонкие драпировки, сшитые, как казалось, из лунного света.

Рептилия вдруг шумно вздохнула, затем зевнула и напоследок оглушительно лязгнула зубами. Нухар уселась на землю, прислонившись спиной к боку своего верхового животного, рассеянно положила руку на жесткие пластины. Побарабанила пальцами по шкуре зверя.

Наконец Нухар произнесла:

– Тзаттог ничего не делает без причины. Говорите, он не убил женщину, хотя имел такую возможность?

– Я никогда не поверю в то, что существу такой мощи не под силу догнать и разорвать на части какую-то девчонку, - тотчас ответил Хазред. - Кем бы он ни был, он очень силен. И явно ничего не делает без умысла.

Нухар встретилась с ним глазами, словно они с Хазредом были двумя заговорщиками. Еле заметная улыбка тронула губы болотной ведьмы.

– Ты сейчас подумал о том, что хорошо бы Тзаттог проделал все это со мной: настиг, порвал на части… Не отпирайся, - быстро добавила она, видя, что Хазред готовится возразить. - Меня вовсе не обижают подобные мысли. Напротив, они мне льстят. Иногда я воображаю в мечтах, что прекрасный принц-упырь приходит ко мне, погружает свои клыки в мои жилы и медленно высасывает из меня кровь… - Она вздохнула и почти сразу отбросила всякую мечтательность. Деловитым тоном прибавила: - Это невозможно. Моя кровь не нравится даже голодным слуа, не говоря уж о порождениях тумана, которые вообще могут обходиться без чужой крови. Да и я недостаточно глупа, чтобы позволить кому-то сожрать меня за здорово живешь.

– Ты сама кого хочешь сожрешь, - прибавил Хазред.

Она пожала плечами. Теперь Хазред отчетливо различал ее платье - скрепленное пряжками, свободного покроя, с узким поясом на талии. Кажется, даже ткань сделалась более плотной.

– Оставим мои мечты и мои возможности, - приказала Нухар. - Поговорим о той девчонке. Поначалу она вам показалась самой обычной…

Ну да - вмешался Гирсу. Он всегда сперва внимательно слушал, о чем говорят, а потом вступал в беседу, чтобы его не сочли тупым и ограниченным. - Самая обычная девчонка. Из ижор, надо полагать. Похожа на них. Но вот потом… Что-то он в ней почуял, Тзаттог этот, точно говорю. Я еще сказал тогда Хазреду: «Гляди, - говорю, - Хазред, что-то наш красавчик-принц в той девчонке почуял». Хазред, не будь дурак, мне отвечает: «Да, - говорит, - Гирсу, я тоже это заметил. И это неспроста».

– Куда она побежала? - поинтересовалась Нухар.

– Мы так решили, что в город, искать помощи у людей, - ответил Гирсу. - Другого выхода у нее не было: если умертвия опять на нее набросятся, ей придется отбиваться в одиночку, а такое ей не под силу. Да и Тзаттог ее здорово перепугал.

– Разве она испугалась? - мягко спросила Нухар.

– Еще как! - ответил Гирсу с жаром. - Да тут любая бы перепугалась! Гонится за ней это страшилище с клыками, скачет по кочкам, тянет к ней лапы и орет: «Моя! Моя!» Вот ты бы перепугалась?

Он заглянул Нухар в лицо.

Та протянула:

– Разве Тзаттог - страшилище? Говорят, он совершенно неотразим… - Она вздохнула. - Впрочем, оставим это. Вам удалось меня развлечь, друзья. На том расстанемся.

– Ты уже уходишь?

– Не стану же я сидеть здесь всю жизнь! - засмеялась Нухар. Она похлопала рептилию по боку, и та встала, готовая везти свою хозяйку.

– Погоди, - остановил ее Хазред. - Как ты превратила свою хижину в…

– Обычная иллюзия, - перебила Нухар. - Это несложно. Куда труднее вернуть все в прежний вид. Когда я увлекаюсь, меня удерживает только якорь.

– Что тебя удерживает? - удивился Хазред.

– Есть кое-что, чего и ты не знаешь, умник! - фыркнула она. - У моего колдовства есть якорь. Нечто неизменное, что всегда остается собой, при любых обстоятельствах. Нечто, над чем даже иллюзия не властна. Оно-то и возвращает все назад. Припомни-ка, Хазред, был ли в том доме предмет точно такой же, как в хижине ведьмы?

– Занавеска из желтого шелка, - сказал Хазред. - Когда я прикоснулся к ней, она превратилась в ту шкуру…

Нухар хлопнула в ладоши.

– Точно! Это очень сильная магическая вещь, если только знать, как ею пользоваться. На болотах многие применяют магические предметы, не имея ни малейшего понятия об их истинном назначении. Общая беда для всех. Точнее, время от времени это становится бедой.

– С какого существа ты содрала эту шкуру? - спросил Хазред.

– Ни с какого. Я нашла ее на болотах.

– Нашла? Позволь усомниться, Нухар! - засмеялся Гирсу.

Взгляд Нухар стал ледяным.

– Ты называешь меня лгуньей, не так ли?

Гирсу задумался.

– Разве? - проговорил он наконец. Вид у него стал растерянный.

Хазред поспешно вмешался:

– Гирсу хотел сказать, что на болотах редко встретишь магический предмет, который бы валялся просто так, без пригляда.

– Я поняла, что он хотел сказать, - ледяным тоном перебила ведьма, - Но почтенный Гирсу ошибается. - Ее глаза зловеще сверкнули. - Еще как ошибается! Эта штука именно валялась, и именно без пригляда. Я думаю, это шкура.

– Конечно же, это шкура! - воскликнул Гирсу, чувствуя себя уязвленным. Ему не понравилось, что Хазред попытался заступиться за него. Еще чего! Гирсу и сам в состоянии за себя постоять.

– Вроде змеиной, - добавила Нухар. - Когда змея сбрасывает кожу, она не умирает.

– Правда? - изумился Гирсу. - Никогда об этом не задумывался!

Хазред только рукой махнул. Когда-нибудь простодушие погубит Гирсу, а тот даже не заметит. Так и сгинет в полном неведении случившегося.

– Здесь, на болотах, - негромко продолжала Нухар, - обитает некое существо, которое время от времени избавляется от старой кожи.

– Не прибегая к помощи соблазненных мужчин, - прибавил Хазред как бы про себя, но так, что Нухар услышала.

Она сердито дернула головой, но больше ничем своего недовольства не выразила.

– Это существо никто никогда не видел, - проговорила она, поглаживая веко жмурящейся от наслаждения рептилии. - Точнее, думаю, время от времени его встречают на болотах, но попросту не догадываются о том, что оно - то самое.

– Если вдуматься, то любое существо - «то самое», - пробурчал Гирсу.

Нухар вздернула брови, потом делано засмеялась.

– Разумеется, ты прав! - воскликнула она. - Каждое создание в какой-то мере «то самое», но мы сейчас говорим об одном, совершенно определенном. О том, которое сбрасывает кожу и таким образом обновляется. Кстати, не исключено, что вместе с кожей оно избавляется от прежнего облика и приобретает новый.

– Весьма полезное свойство, - сказал Хазред.

– Да, но я еще не разобралась, способна ли сброшенная существом шкура изменять мой собственный облик, - добавила болотная ведьма.

– Возможно, стоит просто попробовать…

Нухар вздохнула:

– Однажды я уже попробовала. Не на себе, конечно… Пришлось потом искать другую шкуру. Два года на поиски потратила, прежде чем обнаружила необходимое…

– А с прежней шкурой что случилось? - заинтересовался Гирсу.

– Я ее потеряла, - был краткий ответ.

Хазреду вдруг показалось, что ведьма знает о желтой шкуре, о существе, которое ее носит, и о свойствах этого предмета гораздо, гораздо больше, чем рассказывает… Он уже хотел было задать пару наводящих вопросов, но Гирсу опередил его.

– Понятно, - многозначительно протянул Гирсу.

Хазред сверкнул глазами и сразу же опустил веки, скрывая свое недовольство. Не стоит ругаться с Гирсу на глазах у болотной ведьмы. Перед лицом посторонних троллоки должны держаться друг друга и выступать единой стеной. Даже если их всего двое.

Гирсу любезно подал ведьме руку, помогая той забраться на спину ящера. Осторожно ступая между пластин зверя, Нухар пробралась к плоской голове и встала там.

– Прощайте, - сказала она друзьям и топнула босой пяткой. Удар пришелся между глаз ящера. Тот хлопнул хвостом по земле и начал переставлять короткие кривые лапы. Скоро ведьма и ее зверь скрылись из виду.

– Загадка на загадке, - пробормотал Хазред, глядя туда, где только что находилась Нухар. Казалось, он все еще видит силуэт ведьмы. - Она узнала от нас про Тзаттога, а взамен рассказала про желтую шкуру. Но все это не облегчает нам задачу.

– Какую? - заинтересовался Гирсу.

– Выяснить, что же, в конце концов, происходит на болотах, - объяснил Хазред. - Мы не можем вернуться к старейшинам, особенно после того, как ты убил Ханно-пивовара, вот так, с пустыми руками.

– Я убил Ханно? - поразился Гирсу. - Ты же говорил…

– Я просто пытался тебя успокоить, - ответил Хазред угрюмо. - На самом деле, полагаю, ты уложил его на месте. В этом я почти не сомневаюсь. Очень мало шансов застать его живым и совершенно никаких - здоровым. Поэтому я и говорю, что нам необходимо доказать нашу ценность. Мы нужны нашему народу! А если мы ему не нужны, если у нас нет никаких заслуг, то… - Он вздохнул.

– То все плохо, - закончил за него Гирсу. - Понимаю.

Он заметно помрачнел. Гирсу вовсе не хотел никого убивать.

– Может, все еще обойдется, - пробурчал он.

Хазред взял его за руку.

– Расскажи мне лучше, что случилось со мной после того, как я потерял сознание.

– А я почем знаю… Я спал.

– Что тебе снилось?

– Разное. - Лицо Гирсу потемнело. - Вообще-то мне снились женщины. И всякая ерунда. Будто я - скамейка, на мне лежит красивая женщина, а на красивой женщине лежишь ты, и вы занимаетесь сам знаешь чем…

– А ты?

– А я что? - Гирсу пожал плечами. - Я же был скамейкой!

– Захватывающий сон, - сказал Хазред, отчаянно надеясь, что голос у него не дрогнет. - А потом что случилось?

– Я проснулся.

– И не был больше скамейкой?

– Ха-ха. Очень остроумно. Я был собой. И совершенно здоровым. Думаю, это ведьмины чары сделали свое дело. Вылечили меня, то есть. А сны - просто дополнительное воздействие.

– Ясно.

– А ты спал, - сказал Гирсу. - Храпел, и слюна у тебя изо рта вытекала.

– Слюна - это не страшно, - отозвался Хазред. - Вот если бы кровь…

– Или моча! - подхватил Гирсу. Хазред поморщился.

– Ты можешь перестать шутить? А ты? -в упор сказал Гирсу.

– Когда это я шутил?

– Когда говорил, что я скамейка.

– По-моему, это ты сказал…

Гирсу поморгал, но продолжать спор не стал

– В общем, я говорю ведьме, что надо бы тебя разбудить, а то сон у тебя какой-то нехороший.

– Как выглядела ведьма? - перебил Хазред.

Гирсу пожал плечами.

– Как и прежде, с бородавками, противная такая старуха.

– Странно.

– Почему?

– Я думал, колдовство действует сразу.

– Ты насчет того, что она стала молодой и красивой? - Гирсу заглянул приятелю в глаза. - Знаешь, какие у меня тут соображения? Она где-то раздобыла новые колдовские силы, но, прежде чем заняться собой, занялась мной. На меня эти силы потратила. А уж потом сделалась красоткой.

– Интересное умозаключение, - вздохнул Хазред. - И как это мне в голову не пришло?

– Ты же был без сознания, - утешил его Гирсу. - Как тебе что-то могло прийти в голову?

Он засмеялся, очень довольный собой.

– А потом, - продолжил он рассказ, - ведьма дала мне поесть. Готовит она ужасно, не похлебка, а помои какие-то, но я все съел, до последней пиявки. Не пропадать же добру! Ты все спал. Наконец она мне говорит: «Видеть тебя больше не могу. У меня важное дело». Я так понял - это я теперь понимаю, - она собиралась начать превращение. В такой работе посторонние свидетели совершенно ни к чему. А она говорит: «Твой приятель не скоро очнется. Так что ты забирай его и уходи. Он тебя притащил сюда, а ты вытаскивай его отсюда. Все, проваливайте оба». Я ее желание, конечно, уважил, взвалил тебя на плечо и пошел по мосткам… Ну и шаткие же! Представляю, как ты по ним пробирался… Жуть! Даже мне было страшно.

– Мне тоже, - сказал Хазред.

– Не сомневаюсь, - отозвался Гирсу, сам не заметив, как уязвил приятеля. - Но вот дальше что произошло… этого я не понимаю. Видишь ли, Хазред, ты… в общем, ты очнулся. Как солнце начало припекать, так и очнулся. Встал, даже разговаривал со мной. Мне и в голову не приходило, что ты можешь быть в не себе!… Мы с тобой дальше пошли. И ты все время был с открытыми глазами. - Гирсу задумался, а потом радостно вскрикнул: - Ты не моргал! Я понял наконец, что в тебе было странного! Да, ты не моргал. Почти. От этого у тебя глаза казались почти белыми, но я решил, что это у тебя от слишком долгого сна. Рассуждал-то ты связно! Ну, как обычно.

– Я ничего не помню, - признался Хазред.

– Не огорчайся, - сказал Гирсу весело. - Подумаешь, бредил наяву. Такое с кем угодно случиться может. Главное, что все закончилось, и без последствий. Ты жив-здоров, я жив-здоров, а уж со старейшинами мы как-нибудь поладим. Не бывает троллока без хорошей шалости, и нас непременно простят. Может, и с Ханно ничего страшного не произошло.

– Нет, он мертв, - повторил Хазред. - Пока я был без сознания, я увидел это собственными глазами.