В императорские покои вошли две циркачки и начали раздевать Ломбара.

– Черт возьми, что происходит? – возмутился сквозь пьяную дремоту Хисст.

– Немножко терпения, мой сладенький, – сказала Флип. – Ты и глазом моргнуть не успеешь, как мы с тебя стянем весь этот генеральский хлам. Уж в чем, в чем, а в этом деле мы профессионалы.

Скоро Хисст стоял, слегка пошатываясь, посреди комнаты в чем мать родила.

– Эй, смотри, какой у него славный (.,.), – заметила Флип.

– Да, действительно, ничего. – согласилась вторая девушка. – Шеф, у нас есть еще время?

– Заткнись, – огрызнулся Мэдисон. – Посмотри, Ломбар. Посмотри на это.

Мэдисон держал в руках золотое королевское одеяние: на сверкающем фоне драгоценными камнями были вышит узор в виде комет, звезд и планет; когда ткань колыхалась, казалось, что небесные тела приходят в движение.

Ломбар от такого зрелища даже немного протрезвел. У себя в офисе в Замке Мрака он хранил подобное платье, похищенное из королевского склепа, и, когда оставался один, часто доставал его и подолгу им любовался. Но тому, кто осмелился бы появиться в этом платье на публике, кроме лиц королевской крови, грозила неминуемая казнь. Внезапно его охватил приступ паранойи. Его начало тошнить, и он решил, что перебрал виски. Схватившись за живот, он оттолкнул от себя королевский наряд, Мэдисон взглянул на часы, Да, все верно1 тошнота, озноб – признаки начинающегося действия ЛСД. Он протянул Ломбару бутылку с виски.

– Глотни еще, и тебе станет лучше.

Ломбар сделал еще глоток- виски теплом растекся по венам, тошнота прошла.

Девушки одели его в королевское коронационное одеяние, нацепили на ноги сандалии из золота и драгоценных камней и кое-как причесали его, в то время как Мэдисон, стоя у него за спиной, выразительно указывал на свои часы.

Когда процедура одевания была закончена, Мэдисон сделал знак стоящему в дверях Флику, и он вместе с девушками вывел его из императорских покоев.

Первая доза ЛСД начала действовать, и теперь можно было начать воздействие на рассудок Ломбара.

– Ты – самый могущественный человек во всей Вселенной, – внушал Мэдисон. – Ты должен сосредоточиться только на этом.

Ломбар кивнул и послушно попытался сосредоточиться.

Его свели вниз по лестнице к огромным дверям тронной залы.

Правильное "внушение" при употреблении ЛСД было просто необходимо. Две девушки, переодетые лордами, отвесили Ломбару глубокий поклон и широко распахнули перед ним двери.

В уши Ломбара ворвался поток торжественной музыки – это заиграл Императорский оркестр; оркестранты были только что извлечены из своего заточения, и теперь отчаянно наигрывали на своих инструментах под дулами пистолетов привычную мелодию.

– Свет! Камера! Начали! – вскричал директор.

Мэдисон немедленно скрылся за дверями: меньше всего на свете он хотел, чтобы его физиономия мелькала на этой церемонии. В случае провала он мог свободно объявить Ломбара сумасшедшим, и его люди всегда будут готовы за него заступиться. Но он рассчитывал, что все пройдет удачно. Леди Фортуна не оставит его. Из тронной залы началась прямая трансляция на всю Конфедерацию церемонии коронации.

Два актера, изображающие лордов, проводили Ломбара по сверкающему ковру – эта деталь была придумана специально, для того, чтобы казалось, что коронуемый император просто жмурится от сияния алмазов – на середину залы.

В зале было полно народу – целые сотни людей1. Адмиралы Флота, генералы армии, лорды в ложе! Все они низко поклонились разогнулись и поклонились снова, Так они и продолжали кланяться бесчисленное количество раз по той простой причине, что все эти лорды и адмиралы были всего лишь электронной иллюзией, похищенной из городского дома генерала Петли

Настоящими людьми среди всей этой компании миражей были только музыканты, команда Мэдисона и Ломбар!

Ломбар твердо усвоил "установку", данную ему Мэдисоном. Под трели Императорского оркестра, немного фальшивившего от страха, Хисст шествовал через залу в сопровождении четырех мнимых лордов – двух актеров и двух девиц.

Директор заметил, что камеры слишком часто поворачиваются в сторону трона, и приказал взять крупным планом лицо Ломбара, на котором начало проступать странное выражение Бог знает, какие галлюцинации плясали перед внутренним взором коронуемого, одурманенного ЛСД1

Ломбара подвели к трону Здесь он должен был, по традиции, встать на колени, но, не имея ни малейшего представления о ходе церемонии, он немного сбился с курса и начал забирать влево, но недремлющие лорда тотчас же поспешили направить его стопы в нужном направлении. Директор навел на него объектив. В зале работали, в общей сложности, три камеры. Два помощника директора, взятые из дворцовых чернорабочих, видели камеру чуть ли не в первый раз в жизни, но ничего, думал директор, сойдет

Из противоположной двери показалась гулящая девица в одеянии папы римского, за ней следовали два повара, одетые сановитыми священниками. "Папа римский" подошел к коленопреклоненному Ломбару и сделал над его головой какие-то движения руками, которые, как ему казалось, подобает делать в подобном случае папе, и, повернувшись к одному из священников, взял из его рук массивную цепь – символ императорской власти – и нацепил ее на шею Ломбара. При этом цепь, будучи сделана из чистейшего железа, покрытого золотой краской, отчетливо лязгнула. Потом ряженая девица повернулась к другому "священнику", держащему в руках "скипетр" из папье-маше, и передала его Ломбару -тот, поклонившись, еле сдерживая колотившую его дрожь, схватил его обеими руками и, не рассчитав, немного помял его.

Директор переключил камеру на толпу и шепнул в радиотелефон своему помощнику, чтобы тот вернул "скипетру" надлежащую форму. Когда это было сделано, он снова направил объектив на Хисста.

Ломбара подняли с колен и кое-как усадили на трон,

– Корона, – зашипел директор, – вы забыли эту (…) корону, – и снова переключился на непрерывно кланяющуюся иллюзорную толпу.

Два "лорда" снова поставили Ломбара на колени.

Флип с другой девушкой, вместе с ней готовившей к коронации Ломбара, теперь одетые в платья придворных дам схватили расшитую золотом подушку, на которой горой лежала корона, пританцовывая, понесли ее среди миражей к трону. Директор решил про себя, что все вышло просто превосходно. Никто в Конфедерации не видел настоящей коронации еще с конца прошлого века, поэтому, по его мнению, никто не обратит на эти несоответствия церемонии никакого внимания – и он показал весь этот импровизированный танец до конца.

Флип вместе со своей напарницей поднесли подушку "папе", и он снял с нее корону, краска на которой еще не успела высохнуть, и "папа", испачкав руки, не раздумывая, вытер их о складки своей рясы.

Непослушные волосы Ломбара, которым нипочем была любая щетка, торчали в разные стороны, и корона едва держалась на его вихрах, к тому же, она оказалась немного мала новому императору. Так что "папа" явил настоящее чудо, заставив "корону" сидеть на голове своего хозяина.

– Говорите что-нибудь! – прошипел директор в миниатюрный приемник, вставленный в ухо "папы".

– Думаю, корона будет держаться, – торжественно объявила шлюха всему Волтару.

Два мнимых лорда подняли Ломбара с колен и снова усадили на огромный трон.

Тут возникла еще одна непредвиденная ситуация: Флип со своей подругой не знала, что дальше делать с подушкой, но, к счастью, их не покинул дух импровизации. Флип грациозным движением подняла подушку над головой, что, вероятно, должно было символизировать, что акт коронации состоялся, и потом они вместе со второй девушкой, все так же пританцовывая, покрутили руками перед лицом новоиспеченного монарха и элегантно уселись по обе стороны трона, головами касаясь рук Ломбара.

Вдруг Мэдисон вспомнил, что за всей этой суматохой он совсем забыл написать объявление о коронации, и теперь весь Волтар наблюдал за этой торжественной церемонией в совершенном неведении, что, черт возьми, происходит.

– Сейчас! – прошипел директор в ухо оператору по электронике.

Директор навел камеру на толпу, но толпы не было Вместо этого в ответ раздался громкий шепот оператора:

– Кто-то выдернул из розетки этот (…) штепсель!

Ломбар вдруг начал проявлять признаки беспокойства – бог знает, что творилось в его помутненном наркотиком рассудке! Пока ЛСД действовал, все шло хорошо, но, видимо, Ломбар начинал выходить из транса, и растерявшийся директор не знал, чем заполнить образовавшуюся в трансляции паузу.

Но, к счастью для всех, сидящая на полу возле трона Флип сразу же поняла, в чем дело, и еще раз выказала талант прирожденной актрисы. Главный персонаж этого спектакля стал слегка подергиваться и тревожно поглядывать по сторонам. По бокам широкого подола коронационного платья были длинные разрезы, и Флип незаметно просунула руку между складок расшитого алмазами одеяния и легко провела по бедру Ломбара. От удивления Ломбар на минуту широко открыл глаза.

Флип же, чья рука почти до локтя скрывалась складками коронационного платья, величественно восседала рядом с новым императором с независимым выражением на лице, всем своим видом показывая, что она самая что ни на есть благородная дама.

Ломбар успокоился, взгляд его затуманился, на лице появилось сладострастное выражение.

Лицо Флип сохраняло все то же величественно-торжественное выражение, только глаза ее сначала забегали по сторонам, а потом зрачки стали вращаться в такт движениям ее руки.

– Чудесно, чудесно, – пробормотал Ломбар в экстазе.

– Отлично, – шепотом вторил ему директор, – продолжайте в том же духе. – И, переключив канал, зашипел на оператора: – Живее!

– Все в порядке, – последовал ответ.

Ноги Ломбара начали понемногу вытягиваться вперед, потом его желтые глаза вспыхнули светом безумия.

Из-под огромного небесно-голубого купола, размахивая крыльями, вынырнули, созданные искусством оператора, четыре призрачных ангела и, опустившись вниз, зависли над самой головой Ломбара.

Один из них, изящное, воздушное создание, вдруг проговорил низким мужским голосом -оператору, вероятно, не удалось найти на эту роль подходящую девушку:

– Ну, Хисст, старина, вот ты и стал императором, и даже очень кстати! Ломбар задергался в экстазе.

На торжественном лице Флип продолжали ритмично вращаться зрачки под полуприкрытыми веками, губы слегка разжались, выпустив наружу сосредоточенный кончик розового язычка.

Мэдисон из-за, как только мог, подавал директору сигналы, чтобы тот давал крупный план императора.

На экранах телевизоров по всей Конфедерации появилась расплывающаяся в блаженной улыбке физиономия Ломбара, машинально пытающегося пальцами расчесать спутанные вихры, обильно смоченные до сих пор не высохшей позолотой с короны -директор продолжал держать крупный план.

Мэдисон, взяв в руки микрофон, слегка пощелкал по нему ногтем мизинца: бум, бум, -микрофон ожил.

– Леди и джентльмены Волтарианской Конфедерации, – начал он, – мы только что в прямой, в самом деле, в прямой трансляции показали вам церемонию коронации Ломбара Великолепного, По независящим от нас причинам, линия существовавшей до этого момента правящей династии Волтара, к нашему прискорбию, прервалась. Объявленный вне закона преступник Джеттеро Хеллер совершил разбойное похищение Клинга Гордого, а в наше неспокойное время было совершенно недопустимо оставить нацию без мудрого правителя, хтавить трон без монарха. В самый ответственный момент Ломбар Хисст, бывший Глава Аппарата, а позднее Диктатор Волтэра, решил спасти нацию, пожертвовав ради этого своими личными интересами, и, по настоятельной просьбе большинства населения Конфедерации Волтар, вступил на престол. Настоящая трансляция была организована для вас, уважаемые телезрители, по распоряжению Великого Совета. Да здравствует Ломбар Великолепный. Он покажет всем, на что он способен.

И прямо в этот самый момент Ломбар показал всем затаившим дыхание у экранов телевизоров зрителям, на что он способен. Замаскированные усилия Флип дали результат.

– О-о-о! – простонал Ломбар; по телу его пробежала сладострастная дрожь.

Флип довольно ухмыльнулась.

Директор продолжал показывать крупным планом счастливое лицо задыхающегося от пережитых впечатлений Ломбара,

– Снято, – сказал директор. – Все прошло чудесно]