План вторжения

Хаббард Рон Л.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

 

 

ГЛАВА 1

Я с такой поспешностью мчался от Ломбара, пересаживаясь с лифта на лифт и чуть ли не бегом минуя переходы, стремясь поскорее попасть в тренировочный комплекс, что, когда я наконец распахнул дверь и вошел туда, мне сначала показалось, что я попал в спешке в какое-то другое помещение.

Густой аромат мыла и дезинфектантов заполнял все пространство! Аппарат обычно ворует у Военного управления все эти средства — дело в том, что применяются они здесь настолько редко, что приобретать их законным способом просто никому не приходит в голову. Что же касается Армии, то там принято считать, будто ничто не чисто до тех пор, пока оно не пропитано насквозь вонью снадобий против бактерий. Но никому не приходит в голову красть их у Флота, поскольку корабли его не испускают никаких запахов.

В Замке Мрака вентиляция просто начисто отсутствует. И в те редкие дни, когда проводилась общая дезинфекция, обычная для этих помещений вонь, кажется, пропитавшая даже камни стен, просто загонялась в нижние уровни под натиском газовой атаки всех этих чистящих средств, состоящих на вооружении у Армии.

Я пытался что-то рассмотреть сквозь туман. Не менее сорока человек — должно быть, вся тренировочная команда графини — сновали по залу. Все они были раздеты до набедренных повязок и — я просто не мог поверить собственным глазам — сами были отмыты от своей собственной грязи! Вооруженные ведрами, швабрами, щетками и распылителями, они усердно старались справиться с накопленными за века мусором и грязью. Целыми ведрами вся эта гадость отправлялась к эскалатору, который переправлял собранный мусор куда-то — боги ведают куда.

Техники были заняты срочной заменой осветительных пластин. Другая команда тащила в помещение новые столы и стулья. Царил самый настоящий хаос! Все это было настолько необычно для Замка Мрака, что сразу было очень трудно понять смысл подобной суеты. Но у меня имелись свои приоритеты. Мне нужно было как можно скорее завершить курс обучения Хеллера и убраться отсюда. Тут тоже требовалась спешка. И я прошелся по залу, заглядывая то в один закоулок, то в другой в поисках графини Крэк. А вот и она! Фигурку ее я разглядел у дальней стены. Вокруг нее полукругом выстроилась группа офицеров охраны. Я без промедления направился к ним, опасаясь, что здесь готовится что-то такое, что сможет затянуть обучение Хеллера. Напротив графини стояли заместитель коменданта Замка Мрака и несколько командиров подразделений в мятых и замызганных мундирах. Они о чем-то яростно спорили. Графиня Крэк при этом опиралась на метлу, а наряжена была в бесформенный рабочий комбинезон. И комбинезон этот был только что выстиран! И тут я заметил нечто такое, что просто сразило меня. Она, повидимому, искупалась! Легкий тренировочный костюм был намотан на голову в виде тюрбана, а волосы, несомненно, были вымыты шампунем! О боги, да что же тут делается?

— Весьма сожалею, — говорила она заместителю коменданта, — но вам придется согласиться. И учтите на будущее — я больше не буду заниматься с людьми, которых вы искалечите!

Заместитель коменданта был довольно толстым парнем и выражение тревоги на его лице как-то не вязалось со всем его обликом.

— Но, графиня, — взмолился он, — если мы не вырвем у них языки, они выболтают все секреты Замка Мрака, как только мы отправим их отсюда.

Я уже и раньше не раз говорила, — возразила графиня, — но повторю снова: люди, которых отбирают и направляют к нам для обучения, по прибытии сюда понятия не имеют, где находятся. И не имеют возможности узнать что-либо об этом. И в любом случае я всегда могу внушить им под гипнозом, что они просто ни при каких обстоятельствах не должны отвечать, где были… А вырезать или вырывать у них языки и глупо, и вредно. После такой операции очень трудно воспринимается курс обучения.

При этих ее словах у заместителя коменданта вырвался невольный стон.

— Надеюсь, теперь вы усвоили, каков будет здесь порядок начиная с сегодняшнего дня, — невозмутимо продолжала графиня Крэк. — Я уже и ранее пыталась провести его в жизнь, но на сей раз решение мое окончательное. Если вы еще хоть раз пришлете мне искалеченных людей, я просто не стану заниматься с ними. А это будет означать конец вашей тренировочной программы.

Военные угрюмо топтались на месте. Они очень нервничали, глаза их постоянно обращались к палке, на которую была насажена метла. Графиня Крэк просто опиралась на эту палку, но каждый знал, что она в любой момент может насадить на нее любого из них, как на вертел, и ни один не успеет даже увернуться. Заместитель коменданта понимал, повидимому, что окажется на этом вертеле первым. Поэтому если и возражал ей, то очень осторожно, и наконец с явным облегчением капитулировал. Он поднял руку, как бы обороняясь.

— Ну и прекрасно. Как скажете, так оно и будет.

Графиня довольно мило усмехнулась. У меня глаза вылезли из орбит. Графиня Крэк улыбается? Помощника коменданта, однако, не обманула ее улыбка — более того, он торопливо направился к выходу, стараясь поскорее уйти отсюда и увести своих людей. Они двинулись, перешептываясь и бросая через плечо взгляды, полные самого откровенного ужаса. Графиня Крэк тем временем принялась орудовать метлой и ссыпать мусор в ящик. Потом подтолкнула ящик к эскалатору. При этом она что-то напевала! Мотивчик был без слов — просто какая-то старинная песенка. Ее помощники и рабочие, казалось, заканчивали работу. Трудились они, надо сказать, с удвоенной или даже утроенной быстротой. Наводя последний лоск, они постоянно поглядывали в ее сторону. Их, видимо, тоже здорово напугала произошедшая в ней перемена. Я же был напуган настолько, что просто не решался приблизиться к ней. У нее наверняка в голове шарики зашли за ролики. Просто невозможно было предугадать, что она может выкинуть еще. Как говорит пословица в одной далекой местности за Кабаром:

«Лепертиджи не меняют своих клыков».

Честно говоря, несмотря на срочность моего дела, я всячески оттягивал разговор. Хорошо рассуждать Ломбару, сидя спокойно в башне, а графиня Крэк — вот она, здесь, рядом со мной! Ее сборная бригада, по существу, закончила свою работу. И я решил подойти к ним поближе и, пристроившись в сторонке, собраться с духом. Это движение, по всей вероятности, привлекло ее внимание. Пританцо вывая, она неожиданно направилась ко мне.

— О, Солтен, — проговорила она. — Как я рада вам! — И она приветливо улыбнулась мне.

Улыбающаяся графиня Крэк нагнала на меня еще больше страха. Подле стены стояло большое мягкое кресло, и притом — почти новое. Прямо над ним сияла новая световая пластина. Рядом с креслом находился небольшой низкий столик, а за столиком — такое-же точно кресло. Только что оборудованный уютный уголок. Наткнувшись на кресло, я от растерянности плюхнулся прямо в «его. Графиня в этот момент отвернулась, окидывая оценивающим взглядом помещение. Потом похлопала в ладоши, призывая всеобщее внимание. Более сорока голов поспешно повернулось в ее сторону.

— Думаю, — сказала графиня Крэк, — что на сегодня достаточно Вы отлично справились с работой. Вы, я вижу, просто взмокли от пота, так что не забудьте постирать одежду и выкупаться. А после этого, поскольку вы на ногах уже с полуночи, — она сделала паузу и снова улыбнулась, — можете отдыхать весь остаток дня.

Собственно говоря, эффекта, который произвели ее слова, можно было добиться, разве что выпалив по присутствующим из пушки картечью. В новой истории Замка Мрака такого еще никогда не случалось. У людей буквально челюсти отвисли. Потом они с испугом обернулись и глянули в сторону входных дверей, не уверенные, что их там не поджидает взвод ликвидаторов. Потом снова поглядели на графиню. Они ведь уже несколько лет работали под ее руководством и теперь никак не могли понять, что творится. Ее еще больше развеселил их вид, и она со смехом крикнула: «Ну, разбегайтесь, да поживее!» Люди в страхе бросились к выходу и исчезли. Графиня же направилась в мою сторону. Однако на полпути улыбка исчезла с ее лица, а глаза загорелись знакомым пламенем. Я так и знал. Я знал, что все эти перемены в ней недолговечны. Это была, что бы там ни происходило, прежняя графиня Крэк! Я весь сжался в ожидании удара. Она ухватила меня за руку с такой силой, будто меня подцепил крюк подъемного крана, и просто сорвала с кресла. Потом отшвырнула меня в сторону. А вслед за этим она сделала уж соверщенно идиотскую вещь. Она сняла с головы по вязку и принялась старательно протирать кресло, на котором я сидел. Можно подумать, что я его успел выпачкать!

— Это не ваше кресло! — выкрикнула она, пронизывая меня свирепым взглядом. — Это, — и она повела рукой, указывая на два кресла и стол, — это поставлено для Джеттеро!

Потом она несколько смягчилась и какое-то время наводила порядок, чуть передвигая поудобнее кресла и стол, на который положила несколько книг и поставила лингвистическую машину. Когда она вновь обернулась ко мне, это было само олицетворение мягкости и теплоты. Но на сей раз у нее явно созрел какой-то тайный замысел.

— Знаете, Солтен, мне как раз пришло на ум, что вы ведь тоже отправляетесь на БлитоПЗ. Вы ведь должны руководить действиями Джеттеро, не так ли? — Ну что ж, об этом она легко могла догадаться по тем языковым курсам, которые я отбирал, а также по тому, что именно я организовывал уроки Хеллера. В ответ я пробормотал что-то невнятное, что в принципе могло означать: дескать, так оно и есть.

— Итак, вы, значит, полностью отвечаете за его подготовку и, естественно, за выполнение им миссии, так?

Я кивнул.

Она улыбнулась. У нее оказались очень красивые ослепительно белые зубы. Зубы эти произвели на меня очень большое впечатление. Потом она мягко взяла меня за руку, не обратив внимания на то, что от этого жеста я испуганно вздрогнул, подвела к скамье, стоявшей поодаль, и усадила.

— Вам, пожалуй, нужно восстановить свои познания в языках, — сказала она.

Я хотел было набраться храбрости и заявить, что мой английский, итальянский, турецкий и еще с полдюжины других языков до статочно хороши. Но язык как-то не поворачивался высказать все это вслух. Да и во рту у меня пересохло. Кокетливой походкой она направилась к полкам с приборами и достала гипношлем. Затем снова возвратилась ко мне. Я даже и не думал сопротивляться. В конце концов, в таком шлеме я в свое время провел несколько недель. Погладив меня по голове, как ребенка, она натянула на меня шлем и достала из кармана комбинезона заранее заготовленную пленку.

— Мы только чуть подправим некоторые диалекты, — проговорила она с мягкой улыбкой.

Она установила кассету с пленкой и включила прибор.

Послышалось уже хорошо знакомое жужжание, и я тут же отключился, подобно осветительной пластине.

Я пришел в себя, как мне показалось, довольно быстро. Правда, позже меня несколько удивило то, что под гипнозом я провел, оказывается, целых тридцать минут. Когда я очнулся, графиня как раз раскладывала на столе какие-то книги. Она заметила, что я пришел в сознание, и, взяв одну из книг, подошла ко мне.

Расстегнув ремни и сняв с меня шлем, она снова погладила меня по голове.

— А теперь, — сказала она, — прочтите, пожалуйста, этот отрывок, и мы посмотрим, насколько хорошо вы владеете диалектами. Начнем с виргинского. Все это выглядело очень несерьезно. С коммерческим английским у меня было все в порядке. Повидимому, она уловила мой внутрен ний протест.

— Видите ли, Джеттеро ведь придется разговаривать на виргинском диалекте. Виргиния — это какой-то город там у них или что-то вроде этого, так ведь? Это на какой-то планете, которая у ее аборигенов называется «Земля», да? Ну а вы должны будете хорошо понимать его. Прочтите вслух. — И она пальцем ткнула в одну из страниц.

Я прочел: «Исполнительность — мать успеха и жена безопасности». А потом чуть ниже: «Страх перед божественными и сверхъестественными силами удерживает людей в покорности». Она совершенно подетски захлопала вдруг в ладоши.

— Ух ты! Солтен, да вы читаете повиргински просто отлично.

Я подумал с недоумением: а ей-то откуда знать, отличный мой виргинский или нет. Неужто она сама изучала английский? Затем она указала мне абзац внизу страницы.

— А это, Солтен, прочтите с произношением Новой Англии.

И я зачитал отрывок, слегка гнусавя: «Тот, кто с радостью воспринимает отдаваемые ему приказы, избегает самой неприятной черты рабства — делать то, чего человек не хочет делать».

— Ах, как здорово, Солтен! — и она убрала книгу. — Да у вас получается просто блестяще — можно подумать, будто говорит коренной уроженец Новой Англии.

Тут уж, должен признаться, я и сам не улавливал какой-то разницы. Я просто имитировал так называемый «американский» английский и старался говорить при этом «в нос». Мне было даже немного неловко от ее похвал. Лязг открываемой двери прервал наш разговор. Графиня Крэк буквально полетела к выходу. Я тоже поднялся со своего места, посмотреть, изза чего вся эта суматоха. И что вы думаете? В дверях стоял один из охранников Снелца с большим пакетом для графини. Я успел мельком разглядеть надпись на пакете: «Сияющей звезде» или что-то в этом роде. Графиня приняла пакет. Казалось, что она растеряна. Даже расстроена или огорчена.

Это мне? — спросила она.

Таков приказ, графиня.

Действуя, как во сне, она положила пакет на стол и сорвала обертку. Некоторое время она стояла совершенно неподвижно, вперив взгляд в содержимое. И вдруг выдохнула: «Ооо!» и прижала руку к груди. Что бы это могло быть?

Я зашел со стороны, чтобы разглядеть содержимое пакета. Что там? Бомба? В какую сторону она ее бросит? И тут она, схватив что-то со стола, побежала к зеркалу. Приложив эту вещь к себе, она глянула в зеркало, снова воскликнула «Оо!» и вновь бегом вернулась к пакету, взяла еще что-то и снова побежала к зеркалу…

Из пакета выпала визитная карточка. На ней стояла подпись: «Джет».

А, боги! Он прислал ей наряды! Дарение незамужней женщине предметов туалета могло означать только одно — ухаживание. А для меня это означало кое-что другое — неприятности. И теперь я точно знал, откуда ожидать их. Когда наконец все присланные вещи были рассортированы, я полностью представил себе содержимое пакета — в нем были целых три плотно облегающих костюма из эластика, скроенных по самой последней моде: один черный с блестками, второй яркоалого цвета, третий отливал серебром. К каждому из нарядов прилагались пара подобранных по цвету высоких эластичных сапог с узором в виде цветочков и косынка или головная повязка, тоже с цветочками, весьма гармонирующими с тоном сапог. Наряды исключительно элегантные, подчеркивающие женственность. И все это — для графини Крэк?

И тут меня осенило: из всех моих разглагольствований о ней Джеттеро, повидимому, сумел уловить только одно — то, что у нее нет нарядов! (…) тупица. И (…) Снелц! Должно быть, командир взвода охраны специально отрядил одного из охранников, чтобы тот еще до рассвета поехал в город. Должно быть, Хеллер, которого я оставил погруженным в невинный сон, вскочил с постели, едва я вышел за дверь!

Графиня тем временем кружилась в танце посреди зала, прижимая к груди серебристый наряд. Потом совершенно неожиданно помчалась к столу, подняла с пола визитную карточку и тоже прижала ее к груди. Я бросил взгляд на часы. Ох, в это утро мы явно запаздывали с началом занятий! Я заторопился к выходу.

— Нет, нет! — воскликнула графиня Крэк. — Дайте мне минут двадцать, а уж потом приводите его сюда. Мне еще нужно выкупаться и переодеться!

И именно в этот момент у меня зародилось предчувствие, что все это завершится грандиозной катастрофой. Ах, как я теперь сожалею, что тогда не начал действовать, повинуясь своим предчувствиям. Они сбылись самым фатальным образом!

 

ГЛАВА 2

Вернувшись в свою комнату, я застал Джеттеро Хеллера в блаженном ничегонеделании. С полузакрытыми глазами, мирно развалившись в кресле, он выглядел совершенно беззаботным, повидимому, совершенно не занимала его в тот момент. Кое-какая подсобная литература, которую я с таким старанием подобрал для него, была небрежно свалена в кучу. На экране хоумвизрра заламывала руки певичка, исполняя под тягучую и грустную мелодию какую-то душещипательную песенку. Любовные песни — надо же!.. Честно скажу: если и существует что-то такое, что насилует мой довольно чувствительный слух, то это пронзительные звуки эхо оркестра и дрожащее, как бы плачущее, сопрано, которым обычно исполняются любовные баллады. Но более всего меня выводит из себя обычай певиц раскрашивать лица черной краской в знак неразделенной любви и все их ухищрения вроде специальных трубочек, с помощью которых создается впечатление, будто из глаз катятся слезы красного цвета — так называемые «кровавые слезы». Кроме того, и сама мелодия у них обычно оставляет желать лучшего, не говоря уж о словах.

Сиянье счастья, словно сон,

Угасло от тоски.

Тоска влекла мой утлый челн

И завела в тиски.

Лишь вздох, последний, отлетев,

Вернет душе покой.

Могильный саван будет мне

Венчальною фатой.

Блевать охота! Итак, вот каковы представления Хеллера о срочности и важности полученного задания! И тут, словно при свете молнии, я вдруг ясно понял, что именно вызывает во мне такой протест. Любовь! Относительно ее во всех учебниках по шпионажу содержатся совершенно недвусмысленные предупреждения: там имеется масса схем и графиков, которые доказывают всю иррациональность этого чувства, в них приводится множество исторических примеров, когда даже троны рушились, если какой-нибудь принц или принцесса по юности и неопытности пренебрегали практическими соображениями при вступлении в брак только потому, что им, видите ли, взбрело на ум в кого-то там влюбиться; в них содержатся, правда, без объяснений, сведения о том, каким образом избежать этого, строгие предупреждения относительно опасности, длительной совместной работы агентов мужского и женского пола и как следствия связи между ними. Там, правда, говорится, что прекратить это можно, разве что просто прикончив одного из них. Ну что ж, академическая профессура, возможно, и не знает, как использовать это чувство в своих целях, но уж я-то знаю. Ведь своей недурной карьерой в Аппарате я в немалой степени обязан именно своей изощренности. И на этот раз я решил действовать изощренно.

— Может быть, вам следовало бы несколько привести себя в порядок, — сказал я сладчайшим тоном. — Дело в том, что через… — я выразительно поглядел на часы, — ровно через двадцать минут мы должны встретиться с графиней Крэк в тренировочном зале.

О боги! Он сорвался с места так, будто его катапультировали.

Еще вчера вечером он выстирал свой белый тренировочный костюм, но в этом закрытом со всех сторон помещении костюм так и не успел высохнуть, и Хеллеру пришлось включить фен. Он носился по комнате как угорелый, наспех принял душ, потом тщательно протер и причесал волосы, оделся — и все это за восемь минут ровно. Потом, естественно, ему пришлось просидеть, дожидаясь меня и постоянно дергаясь как на иголках еще три или четыре минуты. Я тем временем успел выключить хоумвизор — я уже не мог выносить всех этих заунывных любовных излияний — для меня они звучали хуже похоронного марша, а если я не сумею вовремя убрать Хеллера с этой планеты, то очень может быть, что марш этот действительно прозвучит на моих собственных похоронах.

И всетаки мы стояли перед входом в тренировочный зал за минуту до назначенного времени. Наконец Джеттеро вошел.

Я тоже собрался было переступить порог вслед за ним, но меня остановила чья-то рука. Это был ассистент графини Крэк, помогавший ей на тренировках, человек неприятной и грубой внешности.

— Только что поступило срочное сообщение, офицер Грис. Вам следует срочно явиться в караульное помещение Лагеря Закалки.

Ну что еще там у них стряслось? Несколько встревоженный, я позаботился о том, чтобы оставить двух часовых у входа в зал, и помчался в лагерь, разрываемый противоречивыми чувствами. Преодолеть туннель никогда не удается быстро, и поэтому прошло не менее часа, прежде чем я прибыл в караулку лагеря. Неряшливо одетый дежурный аппаратчик с таинственным видом долго водил пальцем по списку срочных вызовов.

— О, все верно. Вы тут числитесь в общем списке вызовов… Но, погодите… Запись была сделана перед рассветом. Силы ада! Офицер Грис! Неужто вас не смогли отыскать утром? Извините, офицер Грис, но запись касается внутренних вызовов Замка Мрака, которые заносятся в наш список только в порядке общей информации… По этому вызову я являлся с докладом несколько часов назад. Можете вычеркнуть, — прервал я его объяснения.

Но ведь мы не обеспечиваем явку по вызовам, — сказал он. — Это дело внутренней службы…

Тут только я с тревогой понял, что меня одурачили! Графиня Крэк! Это она захотела убрать меня с дороги. Что же они задумали? Неужто побег? Только сейчас я понастоящему испугался, отчетливо представив, что Ломбар сделает со мной, если Хеллер вырвется на свободу!

Я вскочил в один из грузовиков, движущихся по туннелю. Но мне всю дорогу казалось, что он еле тащится, если не сломался вовсе. Потом я бегом помчался по переходам замка к тренировочному залу. О боги, что я там увижу?

Я пулей ворвался в зал.

Увидел же я самую идиллическую картину, какую только можно себе представить. Хеллер сидел в кресле, которое графиня так заботливо приготовила для него; плейер мирно ворчал, проворачивая со страшной скоростью пленки с записями; графиня Крэк сидела, в кресле напротив. На ней был серебристый эластиковый костюм. Волосы были повязаны серебристой повязкой — украшенной лентой с цветами, а покойно вытянутые ноги были обуты в высокие сапоги. Вынужден признать, что выглядела она настолько привлекательно, что даже меня взяло за душу. Локти ее упирались в стол, а подбородок был опущен на переплетенные пальцы. Она не отрывала от Хеллера восхищенного взгляда.

Я подошел к ней, кипя от возмущения.

— Ловко вы провернули этот номер, — прошипел я тихо, чтобы Хеллер не мог расслышать моих слов.

Она обернулась ко мне. Голубые глаза ее были как бы подернуты дымкой и в то же время сияли. По губам блуждала счастливая полуулыбка. Совершенно не вникая в смысл моих слов, она тихо шепнула в ответ:

— Правда ведь, он прекрасен?

Я был возмущен. Однако тут же мне пришла в голову здравая мысль, что наверняка даже самка лепертиджа должна изредка под даваться чарам любви. Я отошел в сторонку и стал прогуливаться по проходу — мне явно претило наблюдать их вблизи. Для меня подобная ситуация таила слишком большую угрозу.

При помощи переговорного диска я связался с офисом 451го отдела в Правительственном городе. Старший клерк отдела, старый уголовник по имени Ботч, не оченьто обрадовался, узнав, что я попрежнему остаюсь на должности начальника 451го отдела. Он пробормотал, что сотрудники прекрасно справляются с обработкой документов и без меня, и выразил надежду, что у меня не будет какихнибудь новых руководящих указаний — он заявил, что не допустит срывов в работе. Нет, не следует думать, будто он дерзил мне — просто таков уж этот Ботч. Он смертельно обиделся на жизнь буквально в первые же секунды после рождения, а все последующие годы он делал все возможное, чтобы обида не прошла.

Мне удалось узнать что с последним грузовым транспортом с Земли прибыли новые газеты и книги, а также последние номера «НьюЙорк тайме» и «Уоллстрит джорнел» — газет, выпускаемых на Земле. Я велел ему переправить все это в Замок Мрака. В ответ он тяжело вздохнул и выразил надежду, что в ближайшее время я не буду беспокоить их звонками.

Я еще поболтался немного по коридору, составляя нечто вроде памятки о предстоящих делах, а потом решил все-таки пойти по смотреть, что там делается на языковых занятиях. Но что это? За столом уже никого не было. Я прошел чуть дальше, окинул глазами зал и увидел их в центре большой тренировочной площадки. Неужто она дает ему уроки рукопашного боя без оружия? Ведь у меня имелся совершенно ясный приказ, что никакой шпионской тактики ему…

Но мне пришлось обуздать полет моей фантазии. Никаким руко пашным боем без оружия тут и не пахло. Хеллер учил графиню самым модным па современного танца! «Шаттер» — так, насколько мне помнится, назывался этот быстро входящий в моду в последние месяцы танец. Кавалер рвется к даме, а дама ускользает от него; потом она решительно наступает на него, а он уворачивается, так они меняются местами. Выглядит это слишком уж гимнастически и довольно монотонно. При этом они пользовались прибором, отщелки вающим ритм на занятиях по акробатике, задавая ритм танца. Хеллер как раз демонстрировал графине позицию ног и движения рук в танце. Она убила охранника, который всего лишь потянулся к ней. А ведь танец сплошь состоял из подобных смелых жестов. Я стоял и наблюдал за этой сценой. Такое иногда бывает во сне — ты в замедленном темпе видишь, как надвигается что-то страшное, оно неизбежно должно случиться, и ты при этом ничего не можешь сделать. Рано или поздно Хеллер обязательно коснется ее и тогда…

Он это сделал! Я замер, ожидая увидеть молниеносный смер тельный удар.

— Просто ужас, — сказала графиня. — Я так долго пробыла здесь, что совершенно все перезабыла. Давайте попробуем еще — когда вы бросаетесь вперед, я, наверное, должна увернуться, а не стоять столбом, покорно дожидаясь, когда вы на меня наткнетесь!

Он снова устремился к ней, и она снова не успела увернуться. Рука его легла ей на плечо. Графиня Крэк утратила реакцию? Она не может усвоить урок? Никогда не поверю! Свой бросок Хеллер завершил тем, что взял ее за плечи и притянул к себе. Они замерли в этой позе.

И тогда он поцеловал ее! Я приготовился к вспышкам молний и громовым раскатам. Но вспышки не последовало — было какоето невидимое сияние, ко торое я скорее почувствовал, чем увидел. Оно как бы озарило всю ее изнутри. Откинув голову, она поглядела ему в лицо.

— О, Джет, — прошептала она.

Мне удалось стряхнуть с себя оцепенение. Нет, такое поведение просто недопустимо. Так дела у нас не пойдут. Я громко похлопал, чтобы привлечь их внимание. Однако хлопки эти мне пришлось повторить несколько раз, прежде чем пара вообще обнаружила мое присутствие. Наконец они неторопливо зашагали в мою сторону, держась за руки, как дети, которые затаили какой-то свой особый секрет.

— Закругляйтесь с вашими занятиями, — строго сказал я. — Мы уже должны быть у доктора Кроуба. Нам нужно торопиться, Хеллер!

 

ГЛАВА 3

Идиологическая секция занимала целый комплекс древних каменных сооружений и переходов, расположенных примерно на глубине сотни футов под поверхностью планеты. В отличие от остальных помещений замка и несмотря на стены из черного камня, все помещения здесь были ярко освещены. Я никогда не стремился осмотреть все эти помещения целиком: зрелище представлялось уж слишком отталкивающим, однако я знал, что тут есть и библиотеки, и операционные, и морозильники, и другие помещения, заполненные бесчисленным множеством сосудов и чанов. В Замке Мрака повсюду стоит ужасный смрад, но это не идет ни в какое сравнение с вонью, царящей в биологической секции: здесь считалось в порядке вещей проливать на пол самые различные препараты, которые потом спокойно испарялись, а также оставлять неубранными куски тканей или даже целые органы и давать им разлагаться тут же. Короче говоря, в смысле санитарии это была самая настоящая помойка.

Прежде всего мы зашли в библиотеку, где нашему взору пред стала грязная старая ведьма, которая шаркающей походкой передвигалась по залу, таская за собой какие-то папки с бумагами и постоянно шмыгая сизым носом с вечной каплей на конце. Одной рукой я указал ей на верхнюю полку, второй — на Хеллера и выкрикнул: «БлитоПЗ!» Она была глуха как пень, поскольку ей уже было хорошо за сто пятьдесят, но все-таки она каким-то образом расслышала меня. Старуха без слов направилась к ветхой лестнице и начала взбираться по ней. Оставив Хеллера рядом с ней, я отправился на розыски главного специалиста по клеточной хирургии. Доктор Кроуб оказался в дальней операционной. Едва я появился там, как он сразу же сделал мне знак измазанной в чем-то рукой, чтобы я не мешал ему. Я остановился и принялся молча наблюдать за его работой.

На операционном столе лежал, крепко привязанный к поручням, какой-то несчастный, работу над которым доктор, повидимому, уже завершал. Человек этот скорее всего несколько недель назад был совершенно нормальным, теперь же доктору оставалось навести последние штрихи, чтобы окончательно превратить беднягу в одно из тех чудищ, на которые был столь велик спрос в цирках.

Путем различных манипуляций с клетками и даже генами Кроуб заменил руки и ноги этому (…) щупальцами, взятыми у какого-то морского животного. Кроуб как раз проверял приживляемость и темпы роста языка, явно пересаженного с какого-то насекомого, потому что язык свободно высовывался изо рта на целые полярда. Можно было подумать, что теперь этому уроду предстоит питаться исключительно жуками и прочей дрянью. Кроуб был просто помешан на конструировании таких вот химер, но я уверен, что он при этом и не подозревал, что сам, с непомерно длинными конечностями и носом крючком, не далеко ушел от всех этих уродцев. Во время работы у него на лице появлялось странное, можно сказать, вдохновенное выражение, выражение истинного ученого, одержимого своим делом. Он способен был нагнать ужас на кого угодно. Дело в том, что Кроуб был искренне убежден в значимости своего дела.

Мне удалось мельком подметить выражение глаз оперируемого уродца. По выражению этому мне стало совершенно ясно, что этот (…) уже давно сошел с ума. Но это сущая ерунда, все равно уродцам Кроуба уготован очень короткий век: когда один из них умирает, цирк сразу покупает другого. Да и зрителям они очень быстро надоедают, так что в известном смысле это даже полезно для бизнеса.

— Готово, — изрек наконец Кроуб, вставая и потягиваясь. — Полюбуйтесь на первого и единственного представителя живой природы с незавоеванной пока планеты Метечерстолциан!

Ну, на астрографии меня не проведешь.

— Такой планеты нет в природе, осадил я его.

— Да? Ну что ж, возможно, что и нет, — согласился Кроуб. — Но зато у нас есть отличный представитель живого мира оттуда.

— Ладно, хватит трепаться, — сказал я. — У меня тут специальный агент, которому вы должны кое-что подправить.

И в это мгновение страшная боль пронзила мой желудок. Я невольно огляделся. Может быть, это от вони у меня начался приступ тошноты? Странно. Я успел побывать на множестве планет, и чего я только там не ел — ведь я уже много лет работаю в Аппарате, а работа эта связана с определенными сложностями. Но желудком я не страдал никогда.

Привязанным к операционному столу «пациентом» занялся один из ассистентов Кроуба, а мы со старым психом вышли из операционной. В библиотеке Хеллер сумел найти себе стул. Сейчас он бегло просматривал книги, которые ему отбирала старая ведьма. Он коротко кивнул, когда я представил ему Кроуба.

— Я ведь во время экспедиции так и не опускался на поверхность планеты, — сказал Хеллер. — А тут так интересно. Знаете, это просто великолепная планета. — Он отобрал несколько слайдов с изображением аборигенов и вдруг глубоко задумался, бросая изредка взгляд на слайды. Вслед за нами в читальный зал вошли двое ассистентов Кроуба. Один из них тащил за собой складной стол, а второй — поднос с какими-то инструментами. Кроуб уселся поудобнее.

— Так на какую это планету мы собираемся? — спросил он как истинный доктор.

— На БлитоПЗ. Поместному — Земля, — сказал я.

— Ага, — задумчиво протянул Кроуб, а один из его ассистентов сразу же принялся стаскивать с полок нужные папки и складывать их перед доктором на столе. Кроуб пригляделся повнимательнее к одной из брошюр.

— БлитоПЗ. Так-так. Гуманоиды. Сила тяжести… Так-так… хм… атмосфера… Стип, подайка мне график соотношения плотности костной ткани. — Ассистент тут же протянул ему нуж нуютаблицу. — Так-так, — пробормотал Кроуб.

— Агент этот должен ничем особым не отличаться от стандартного жителя БлитоПЗ, — сказал я.

— Так-так, — проговорил Кроуб, как бы отмахиваясь от меня. — Стип, я не вижу здесь инструментов для обмера.

Стип мигом исчез и скоро вернулся с тележкой, нагруженной приборами. Кроуб жестом приказал ассистенту заняться Хеллером. И тут я почемуто снова ощутил приступ тошноты и боли в желудке. Да что же это со мной творится?

Хеллер разделся. Судя по тому, что взгляд его шарил по полкам с книгами, они его интересовали значительно больше, чем то, что Кроуб собирался делать с ним самим. Казалось, он стремится найти среди книг какую-то вполне определенную. Тем не менее он по слушно встал на весы и делал все, что от него требовалось, хотя с довольно рассеянным видом.

Ассистент тем временем делал обмеры и продолжал вести записи, подчиняясь невразумительному бормотанию Кроуба. Стип забыл принести определитель плотности костной ткани, поэтому ему вновь пришлось отправиться за ним. Нельзя сказать, что работа команды Кроуба отличалась четкостью. После того как Стип вернулся наконец с определителем, я услышал какие-то перешептывания и возню за дверью.

Там появились пять представительниц женского пола из штата Кроуба, которые оживленно обменивались вполголоса какими-то репликами. Не могу сказать, что именно они говорили за дверью, но время от времени они с любопытством заглядывали внутрь и вообще были подозрительно оживлены. Я оглянулся и тут только понял, что внимание их приковано к Хеллеру. Ассистент как раз потребовал от него проделать ряд физических упражнений, чтобы определить его мышечную силу. Да, фигура у него была отличной. Он походил на скульптуру из дерева, сотворенную божеством, к которой, однако, приложил руку и кто-то из мелких бесов. Хеллер так не подходил к этому месту, как статуя, украшающая алтарь храма, была бы неуместна в выгребной яме. Мне даже пришло в голову, что он поразительно похож на выстав ленную в художественной галерее Волтара скульптуру работы знаменитого Доувуга, известную под названием «Бог Рассвета». О боги! Да что это со мной — я ведь никогда не был поклонником мужского тела! А уж когда Кроуб завершит свою работу с ним… И тут снова приступ страшной боли поразил мой желудок. Мне даже пришлось присесть на стул, огромным усилием воли удерживаясь от того, чтобы не согнуться пополам. Наконец они покончили со всеми обмерами. У Кроуба к этому времени собралась довольно толстая стопка листков.

— Вы, — Кроуб обратился к Хеллеру с таким видом, будто за читывал обвинительное заключение, — уроженец планеты Манко. Рост, вес, плотность скелета, мышечный аппарат… да-да, это — планета Манко.

Подумаешь! Да любой при первом же взгляде на Хеллера тут же определит, что он родом с Манко. Дело, конечно, не в том, что волтарианцы так уж сильно отличаются от уроженцев Манко — ведь каждая из пяти его рас выглядит немного посвоему, но опреде ленные характерные черты присущи населению любой планеты. И тут я вдруг кое-что припомнил. Ведь графиня Крэк тоже уроженка Манко! Вот они-то уж явно походили друг на друга!

Кроуб торопливо сверялся со своими записями относительно планеты БлитоПЗ. Он что-то бормотал себе под нос, почесывая подбородок.

— Разница в силе притяжения между Манко и БлитоПЗ не столь уж и велика — на БлитоПЗ притяжение меньше примерно на одну шестую. Это означает, что вам придется немного потренироваться в ходьбе и беге, прежде чем показываться там на людях… Хм, так, так… Ах да — атмосфера. Атмосфера там менее плотная, и поэтому вам нужно будет хотя бы раз в день регулярно вентилировать легкие. Просто не забывайте время от времени поэнергичнее дышать. Вам также придется проделывать это упражнение в тех случаях, когда предстоят усиленные физические нагрузки, для того чтобы обогатить легкие кислородом. В противном случае в течение какого-то периода вы будете испытывать чувство усталости.

А как называют эту планету ее аборигены? — вдруг поинте ресовался он после паузы. — Земля? Так-так. Ну что ж, костная ткань у вас имеет несколько большую плотность чем у них, благодаря большой силе тяготения на Манко. Что же касается питания, то с этим у вас там не будет особых сложностей. Пища, употребляемая ими, будет вполне усваиваться вами. Так-так… Но в смысле усваемости пищи есть, пожалуй, одна вещь, которой следует уделять внимание. По непонятным причинам пища там будет усваиваться вами несколько поиному. Я бы порекомендовал вам принимать еду почаще, не дожидаясь чувства голода. Так-так… Да, у них пользуется популярностью блюдо, известное под названием «гамбургер». Вы можете есть там все, что вам заблагорассудится, однако гамбургер будет для вас наиболее сбалансированной пищей, и я рекомендую почаще включать его в рацион. Так-так. Теперь — относительно напитков. Хм… Воду вы можете пить без опасений. Ага — у них имеется еще и алкоголь. Да, они имеют обычай здорово налегать на алкоголь. Не прикасайтесь к напиткам, которые определяются у них как «крепкие спиртные». Они дезорганизующе влияют на церебральную ориентацию. Так-так… Хм… Пиво… У них имеется еще напиток или что-то вроде этого под общим названием «пиво». Его вы можете потреблять без особых опасений, но еще раз повторяю, избегайте напитков, которые в своем названии имеют определение «крепкий», в каком бы виде их вам ни подавали.

Кроуб сложил свои листки, и я сразу же почувствовал об легчение.

— Итак, — сказал он, — обязательные упражнения каждый день. В противном случае при меньшей силе тяготения ваши мышцы и сухожилия приобретут дряблость. И обязательная вентиляция кисло родом. Спокойно ешьте гамбургеры, пейте пиво и будете чувствовать себя отлично.

Чувство какогото странного облегчения вдруг снизошло на меня. И тут вдруг Кроуб пристально вгляделся в своего подопечного.

— Да вы вовсе и не слушаете меня? — неожиданно резко спросил он.

Хеллер попрежнему стоял с отсутствующим видом, изредка бросая взгляды в сторону полок с книгами. А с чего бы ему особо внимательно слушать все эти назидания? Кроуб, знал он это или нет, разговаривал с астролетчиком, которому в любом случае придется регулярно проделывать все эти вещи, если не считать, конечно, гамбургеров и пива.

Я тут затрачиваю столько времени на вас, — прошипел Кроуб, — а вы даже и слушать внимательно не желаете!

Да что вы, — сказал Хеллер. — Нужно научиться ходить в новых условиях, кислородная вентиляция, упражнения, усвояемость пищи, гамбургер и пиво. Я очень благодарен вам. — При этом он нагнулся и, взяв какую-то книгу с крупными цветными иллюстрациями, изображавшими народы и расы Земли, похлопал тыльной стороной кисти по обложке. — Я просто был поражен внешностью обитателей Земли. Скажите, у вас здесь, случайно, не найдется книги под названием «В тумане времени»?

Тут уж Кроуб рассердился понастоящему.

— Естественно, у нас нет и не может быть такой книги! Здесь у нас антропологическая библиотека!

Желудок мой снова свело болезненной судорогой.

Старая ведьма сделала знак, который, повидимому, означал «подождите», и заковыляла куда-то. Вскоре она появилась, таща обшарпанную книжищу толщиной чуть ли не в два фута.

— Это осталось у нас еще от исторической библиотеки, — прошамкала она Хеллеру с беззубой улыбкой.

Он аккуратно положил книгу на стол. Кроуб тем временем собирал свои бумажки. По его лицу было совершенно ясно, что его расположения Хеллер не завоевал. На корешке книги было вытес нено: «В тумане времени. Легенды планетоснователей Волтарианской Конфедерации. Сокращенное издание. Труды отдела народного творчества Управления внутренних дел». Я попытался предста вить себе, как же должно было выглядеть полное издание, если сокращенное составило такой том.

— Сказочки все это, — сердито пробормотал Кроуб. Хеллер тем временем отыскал нужное место.

— Нашел, — объявил он. — Я не видел этого со школьной скамьи. — И он зачитал нам вслух: Народная легенда номер 894: И говорят еще, что несколько тысяч лет назад, во время Великого Восстания на Манко указанный принц Каукалси, поняв всю безнадежность своего дела, бежал с Манко с остатками своего флота, взяв с собою многочисленных своих сторонников с их семьями. Они покинули пределы системы Манко. И рассказывают далее, что по прошествии девяти лет два транспортных корабля возвратились на Манко, совершив посадку у городакрепости Дар. Рассказывают, что они стали жертвой предательской измены женщины по имени Непогат, которая выдала их властям, и под покровом ночи они были схвачены. Пленных допрашивали в темницах Аппарата, а позднее рассказывали, будто они выдали тайну посадки принца Каукалси на планете БлитоПЗ после бегства его с Манко. И рассказывают также, что принц основал колонию, названную им Аталанта, и там он и все его многочисленные сторонники вели процветающую жизнь. У них всего было в изобилии, за исключением горючего для кораблей и еще некоторых мелочей. Горючего хватило только на два корабля, которые были посланы на Манко в надежде на мирное их возвращение, а возможно — и на налаживание торговых связей. Однако было принято решение отнестись к пленным без всякой пощады. Колонизация планеты Блито-ПЗ была сочтена противозаконной на тот период, так как рассмат ривалась как грубое нарушение священного Графика Вторжения Волтара. По настоянию женщины по имени Непогат экипажи обоих кораблей были преданы смерти. Смутное время и царившие в тот период беспорядки помешали подготовке карательной экспедиции с намерением наказать принца Каукалси. Городкрепость Дар был сожжен в ходе Великого Переворота, случившегося на следующий же год, и все записи, которые могли бы подтвердить упоминаемые в легенде события, оказались утраченными. Эта легенда легла в основу детской сказки «Окаянная Непогат», следы ее прослеживаются также в детской песенке планеты Манко «Храбрый принц Каукалси».

Галиматья! — решительно изрек Кроуб. — Хотелось бы, чтобы вы, как вас там зовут, хорошенько усвоили, что, с того момента когда всякие сказочки и легенды войдут в научный обиход, мы обречены! — Кроуб говорил буквально с пеной у рта. — Вы здесь не обращаете внимания на один весьма важный факт! — кричал он Хеллеру. — Гуманоидные формы разумной жизни — наиболее распространенные во Вселенной. Они составляют 93,7 % численности разумных существ, открытых к настоящему времени. Гуманоиды представляют собой форму строения, наиболее соответствующую выживанию в условиях углеводородного обмена: если разумная жизнь зарождается и преуспевает в своем развитии, то наличие рук, передвижение на двух ногах, симметричное правоелевое строение тел, а также мягкая и эластичная кожа становятся просто необходимыми.

«И что это ты, старый болван, так раскипятился? — подумалось мне. — Все это ты так прекрасно понимаешь, а сам тем временем занимаешься изготовлением уродов и чудищ всяких, выдавая их за жителей других планет!»

Все эти факты, весь этот опыт, если можно так выразиться, заложены в строение клетки, — не мог уняться Кроуб. — Любая мыслящая популяция любой планеты может сформироваться исключительно таким способом. И это — научно установленный факт. Выбросьте из головы все эти религиозные мифы и детские сказочки! Да, естественно, — продолжил он более спокойным тоном, — клеточный состав крови имеет различия, одна гуманоидная раса от личается от другой, и именно здесь и кроется возможность выявить перспективы скрещивания населения одной планеты с населением другой.

Меня всего лишь заинтересовало сходство в строении лица и черепа жителей Земли и Манко, — мягко возразил ему Хеллер.

Да я вам прямо сейчас это продемонстрирую! — торжествующе бросил Кроуб, словно Хеллер оспаривал его научные вы кладки.

И с этими словами спец по клеточным культурам опрометью выбежал из зала. Я легко представил себе, куда это он помчался — наверняка в морозильные камеры. И правда, вскоре до нас донеслись звуки ударов топора. Кроуб вбежал в читальный зал. Он притащил с собой человеческую руку, вернее — отрубленную ее кисть. Он не брежно швырнул ее на заставленный приборами стол на каталке и тут жепринялся обрабатывать замороженную конечность при помощи аппарата для моментального оттаивания. Почти сразу же от рубленная рука начала кровоточить. Такова уж была натура Кроуба — если ему понадобится капелька крови, он обязательно оттяпает целую руку.

Я опять почувствовал приступ боли, и довольно резкий.

— Вот вам землянин! — сказал Кроуб, накапав немного крови в лабораторную плошку.

Хеллер был явно смущен.

— Солтен, — обратился он внезапно ко мне, — неужто вы здесь занимаетесь похищением землян?

Наверняка он по простоте душевной полагал, что я вытянусь перед ним в струнку и брякну: «Так точно, офицер Хеллер!»

— Ну что вы, — проговорил я вслух. — Просто несколько лет назад нам удалось обнаружить на БлитоПЗ потерпевшую аварию машину, в которой оказались трупы землян. С тех пор мы храним их замороженными для проведения научных опытов.

Кроуб странно посмотрел на меня — он вообще человек несдержанный. Он взял размороженную руку и просто швырнул ее на пол. Рука упала с влажным шлепком. Все внимание доктора полностью переключилось теперь на плошку с образцом крови, которую он потащил к микроскопу. Потом доктор вернулся с каким-то грязным и острым стерженьком и, прежде чем я успел ему помешать, ухватил Хеллера за руку и проткнул им кожу на его большом пальце. Меня чуть не вырвало. Я просто никак не мог понять, что со мной происходит. Но Кроуб уже оставил Хеллера в покое. Он взял пробу его крови и, сделав мазок, тут же поместил пластинку под второй микроскоп.

— А теперь взглянитека! — с вызовом обратился он к Хеллеру. — Надеюсь, вы раз и навсегда убедитесь, что не может быть и речи о каком-то родстве между жителями Манко и БлитоПЗ! Это научно доказанный факт!

Хеллер послушно поглядел на обе пробы.

Они очень похожи, — сказал он.

Ха-ха, — тут же отозвался Кроуб без тени улыбки. — Заявление профана! — Он оттолкнул Хеллера в сторону и сам заглянул в микроскоп. Потом медленно выпрямился. — Офицер Грис, это была рука одного из ваших агентов на Земле? Подойдитека сюда и посмотрите сами. Нет, погодите… — Он явно передумал и, поискав взглядом, поднял с пола руку и положил ее под прибор определения плотности костной ткани. — Нет, это, без сомнения, рука самого настоящего землянина.

Кроуб быстро собрал свои выписки и крикнул ассистенту, чтобы тот взял стол и каталку. Затем он указал на стул и обратился к Хеллеру:

— Садитесь сюда и продолжайте пока странствия по своейска зочной стране.

Хеллер только улыбнулся в ответ и принялся листать книгу с цветными иллюстрациями.

Доктор тем временем направился к двери, энергичным жестом пригласив меня следовать за ним. Вместе с ним мы перешли в еще более запущенное помещение. Я даже боялся присесть там из опасения, что подо мной окажется кусок трупа. Но настолько паршиво себя чувствовал, что все-таки опустился на стул.

Кроуб уселся напротив меня и указал рукой на свои выписки. Заговорщицки наклонившись ко мне, он пристально поглядел мне в глаза. Что еще он сейчас учудит?

— Офицер Грис, у нас возникает проблема с этим вашим агентом. Нам грозят крупные неприятности.

Это уже что-то новое. Болезненные спазмы в моем желудке сразу же участились.

— Офицер Грис, нам придется поработать над этим агентом. — Он снова принялся разглядывать сделанные ранее записи. — С весом у него все в порядке. Он весит двести тридцать девять фунтов здесь, что равно примерно ста девяноста девяти фунтам на Земле. Это не обратит на себя чьего-либо внимания и может остаться незамеченным. Все дело в его возрасте. — Он разложил передо мной какие-то графики. — Согласно этим данным, возможно, вследствие слабой усвояемости или какого-нибудь наследственного сбоя в органической эволюции, земляне не доживают до завершения нормального жизненного цикла. Любое уважающее себя млекопитающее на любой уважающей себя планете с прилично развитой клеточной системой строения имеет продолжительность жизненного цикла, в шесть раз превышающую период роста.

Все эти факты я знал уже давно. Ну и что тут особенного?

На БлитоПЗ, — сказал Кроуб, еще раз сверившись со своими таблицами, — как известно, период роста составляет примерно двадцать лет. Возможно, что растут они уж слишком быстро. Но, как бы там ни было, даже при таком периоде роста их продолжительность жизни должна в среднем составлять сто двадцать лет. Но такого у них не получается. Они обычно отбрасывают копыта лет в семьдесят или еще ранее.

Кроуб… — начал было я, собираясь заметить, что наш агент не пробудет там так долго, но мне тут же пришло в голову, что он, возможно, и пробудет там ровно столько. Но что из этого следует?

Проблема усложняется тем, — продолжал Кроуб, — что период роста гуманоида на Манко составляет в среднем тридцать два года. И при этом они, безусловно, имеют жизненный цикл протяженностью в шесть периодов роста. Следовательно, если только не произойдет вмешательства каких-либо внешних факторов, ваш специальный агент доживет до ста девяноста двух лет.

Я никак не мог понять, почему это должно волновать меня.

— Сейчас этому агенту, что сидит в соседней комнате, примерно двадцать восемь лет. В настоящее время рост его составляет шесть футов и два дюйма. Рост особи в последние годы периода созревания, естественно, замедлен, но к тридцати двум годам в любом случае он будет составлять шесть футов и пять дюймов!

Тошнота понемногу стала подкатывать снова. Я почувствовал, как что-то надвигается.

— Средний рост, — проговорил Кроуб, сверяясь в очередной раз с таблицами, — средний рост землянина его цвета кожи — кстати, он белый, правда, с бронзовым оттенком — составляет всего пять футов и восемь с половиной дюймов. — Он отложил в сторону бумаги и пристально поглядел на меня. — Он слишком высок! В толпе он будет возвышаться надо всеми подобно маяку! Я глубокомысленно раздул щеки.

— Погодите, — сказал Кроуб. — Это еще не все. Там он будет выглядеть слишком юным. — Он снова придвинул к себе записи. — Да, да. В их представлении он будет выглядеть мальчишкой девятнадцати или даже восемнадцати лет. — Кроуб достал несколько фотографий и протянул мне: — Видите? — Но тут же ободряюще усмехнулся. — Ну-ну, не все так безнадежно. Дело можно поправить. — Он еще ближе пододвинулся ко мне. На лице у него появилось именно то безумное выражение, какое у него всегда бывает, как только речь заходит об его уродцах. — Мы можем сделать операцию, которая уменьшит длину его рук и ног, удалив соответственно часть кости. Можно также уменьшить в размерах и череп… Офицер Грис, что это с вами? Я буквально сложился вдвое, схватившись за живот. Такой боли еще не испытывал никогда в жизни! У меня началась рвота. Меня вырвало прямо на пол, но спазмы не утихали. Меня выворачивало наизнанку, и казалось, что я успел выблевать все, что съел по меньшей мере за последние недели. Мучительная резь в желудке и спазмы продолжались. В ушах стоял какой-то шум. Потом я почувствовал удар.

Первое, что увидел, придя в себя, был стоящий рядом Хеллер. Он поддерживал мою голову. Ассистент Кроуба подал какую-то склянку и попытался влить мне в рот немного жидкости. Меня тут же снова вырвало. Второй ассистент поднес к моему носу какой-то пахучий флакон, но мне стало еще хуже. Потом я слышал, как Хеллер решительным тоном отдавал кому-то какие-то приказания. Двое охранников из взвода охраны возникли из небытия. Хеллер достал украшенную красными звездами ветошку военного инженера и вытер ею мое лицо. Потом он потребовал у ассистента носилки и очень осторожно уложил меня на них. Двое охранников взялись за ручки, и таким образом мы удалились.

 

ГЛАВА 4

В комнате Хеллер раздел меня и заставил лечь в ванну. Смыв с меня всю гадость, он уложил меня в постель. При этом он проявлял редкостное терпение и заботу. Так, например, он включил нагревательную лампу и направил ее свет на мой желудок, выразив надежду, что это мне поможет. Я лежал совершенно беспомощный, а в голове у меня кружили самые мрачные мысли. В жизни я не чувствовал себя так паршиво, это было даже хуже, чем вызовы к Ломбару на беседу.

Хеллер тем временем собирал разбросанные в спешке вещи.

— Все это безнадежно испорчено, — объявил он, протягивая мне какую-то тряпку.

Охваченный тревогой, я весь напрягся: сейчас он выкладывал содержимое моих карманов, и я не мог сообразить, как ему помешать. Когда не ходишь регулярно на работу, поневоле превращаешься в ходячую контору — в карманах у меня было полно записных книжек, старых конвертов, записок и других вещей. Если он хорошенько рассортирует все это, то легко сможет обнаружить весьма двойственный характер нашей миссии! Но он просто складывал все аккуратной стопкой на столе, даже не просматривая. Несмотря на жуткое состояние, я все же почувствовал некоторое презрение, наблюдая его полнейшее невежество во всем, что имеет отношение к шпионажу. Ну просто дитя!

Во вторую кучу на столе он складывал оружие. Что же касается мундира, фуражки, сапог и всего прочего, то, еще раз проверив, не осталось ли там чего, он просто свернул это барахло и бросил в ящик для мусора. Ну что ж, все это было достаточно грязным и потре панным еще и до сегодняшнего «инцидента».

Один из охранников оставался в комнате, с готовностью помогая ему. Хеллер выудил из стопки бумаг мое удостоверение и вручил его охраннику.

— Нет! — попытался я протестовать слабым голосом.

— Отправляйтесь сейчас же в лагерь, — приказал ему Хеллер, — и приобретите полный комплект общевойскового обмундирования из имеющихся там запасов.

Охранник отсалютовал ему принятым на Флоте приветствием — меня они никогда не приветствовали таким образом — и тут же испарился вместе с моим удостоверением.

Хеллер! — возопил я. — С этим удостоверением он прежде всего купит половину всех проституток в Лагере Смерти. Да вы просто довели этим меня до полного банкротства!

Не думаю, Солтен. И знаете, вам следовало бы вообще по больше доверять людям.

Доверять этим подонкам и уголовникам? О боги, я и без того едва жив, а тут еще приходится выслушивать лекции по этике.

— Нечего меня учить! — со стоном прошептал я.

Он поправил направленную на мой живот лампу и положил мне на лоб прохладную влажную тряпку.

— Ну как, немного полегчало?

Какое там полегчало! Хеллер тем временем уже, подтирал пол. Вероятно, моя испачканная одежда оставила на нем следы. Эти астролетчики буквально помешаны на чистоте. Потом он разделся и принял душ. При этом он еще и выстирал свою покрытую красными звездами ветошку военного инженера и тренировочный костюм. Потом он убрал всю комнату, надел рабочий комбинезон, тщательно причесался, и сразу же стало казаться, что он сошел с витрины модного магазина. Затем он включил хоумвизор и уселся подле него.

И тут у меня буквально сжалось сердце. Он наклонился в сторону сложенного в кучу оружия и вытащил бластер.

— Да у вас тут целый арсенал, — сказал он вполне друже любным тоном. Открыв магазин бластера, он проверил заряд. — Знаете, нужно быть поосторожней с этими вещами. Обычно их доставляют с холостыми зарядами, которые по ошибке можно спутать с боевыми. Нет, у вас, я вижу, все в полном порядке.

Я ждал, что он вот-вот примется рассматривать бумаги. Но он просто взял стенган и проверил заряд в нем. Потом он стал высматривать что-то на столе, и я затаил дыхание. Однако на этот раз внимание его привлек нож из арсенала «служителей ножа». Он с любопытством разглядывал его. Да, такие ножи встречаются очень редко. Если вы хорошо знакомы с этим оружием, то наверняка знаете, что если ногтем зацепить и отпустить кончик лезвия, то оно издаст протяжный звук. Однако он с видом знатока тут же проделал подобную операцию, вслушался в изданный лезвием звук и заметил:

— Хороший сплав.

Хеллер отвел руку с ножом в сторону, и не успел я сообразить, что же он намерен сделать, как нож вылетел из его руки с такой скоростью, что даже издал свистящий звук. Я испуганно вздрогнул. Однако нож полетел не в меня. На верхней полке стояла дыня, и нож попал точно в самый ее центр, прошел насквозь и вонзился в стену! Хеллер подошел к полке, одним движением руки освободил нож, а затем протянул мне ровно отрезанный кусок дыни.

— Не желаете ли? — проговорил он.

Одна только мысль о дыне, а вернее, о том, что было бы, если бы вместо нее мишенью оказался я, заставила меня содрогнуться. Однако испуг мой Хеллер интерпретировал посвоему.

— Простите, — сказал он, — но иногда при подобном состоянии дыня бывает очень полезной, прохлада ее производит успокаивающее воздействие.

Положив на место отрезанную дольку дыни, он снова возвратился на свое место, но к бумагам так и не прикоснулся, а вытер нож и сунул его в ножны.

Тем временем вернулся охранник, принеся с собой объемистый пакет с моим новым обмундированием, и прежде всего возвратил мое удостоверение. Хеллер тут же сунул ему в руку кредитку.

— Больше не будет приказаний, сэр? — обрадованным тоном поинтересовался охранник.

Меня-то они никогда не называют сэром. Зато, пронеслось у меня в голове, я экономлю каждый раз кредитку, на которую можно купить много более полезных вещей. Но на этом мои испытания не кончились. Этот верзила наклонился к Хеллеру и что-то прошептал ему на ухо. Хеллер рассмеялся и тоже что-то шепнул ему в ответ. Оба понимающе ухмыльнулись. Что же они замышляют? Неуж-то побег? Охранник сделал шаг назад и вытянулся по стойке «смирно», готовясь попрощаться поуставному, но в этот момент Хеллер указал ему на пол.

Вы уронили деньги, — сказал он.

Смотрите, и в самом деле, — удивился охранник, поднял с пола банкноту и сунул ее в карман.

После чего он с отличной выправкой отдал честь и вышел. Похоже было, что охранник заинтересован не только в деньгах. Нет, они явно что-то замышляли.

Хеллер взял один из доставленных с Земли учебников и принялся читать. Он попрежнему не обращал никакого внимания на мои бумаги. Надо же быть таким болваном! Нет, он и десяти дней не продержится на Земле. Каким-то образом мысль эта только ухудшила мое состояние, и я всерьез обеспокоился своим здоровьем. В прошлом у меня не было никаких желудочных заболеваний. Впрочем, температуры у меня как будто не наблюдалось. Что же со мной стряслось? Если обратиться к доктору Кроубу, тот наверняка предложит мне немедленно полностью заменить желудок. Нет, никогда и ни при каких обстоятельствах мне нельзя попадать ему в руки. А уж оказавшись в бессознательном состоянии рядом с этим психом, рискуешь прийти в себя с коровьей головой на плечах!

Рассуждения эти заставили меня припомнить то, что говорил Кроуб о ногах Хеллера… И тут у меня опять начался страшный приступ рвоты! Желудок мой давно уже был пуст, и я, склонившись с кровати, просто содрогался от мучительных спазм. Хеллер подбежал ко мне с тазом, но таз не требовался. Тогда он снова смочил тряпку и положил ее мне на лоб. Но я уже не очень-то обращал внимание на его действия. Я был просто в отчаянии. Я никак не могу позволить себе разболеться. Если я не возглавлю эту миссию, то окажусь отнюдь не пациентом госпиталя, а просто покойником!

Я лежал, откинувшись на подушки. Хеллер продолжал изучать свой учебник.

Я решил взять себя в руки и, рассуждая спокойно и последо вательно, проанализировать свое состояние. С чего началась эта моя болезнь? Поэтапно "восстанавливая в памяти все события сего дняшнего дня, я пришел к выводу, что все началось тогда, когда я пришел в отдел Кроуба. Да, у Кроуба легко подцепить какую-нибудь заразу. И вообще, стоило мне только подумать о Кроубе, как сразу же накатывал приступ тошноты. Итак, все ясно! Первое, что мне следует сделать, это избегать любых контактов с Кроубом. Ни за что, ни при каких обстоятельствах я не должен соприкасаться с ним. Любой ценой. И тут я внезапно почувствовал огромное облегчение. Ведь всего какую-то минуту назад мне было очень худо. Но прошла минута — и я снова нормальный человек! Сейчас не было и малейшего намека на боли или тошноту. Я приподнялся на кровати и сел, наслаждаясь чудесным исцелением.

— Ну, вам лучше? — спросил Хеллер. Я энергично кивнул в ответ.

— Видите ли, иногда такие вещи проходят достаточно быстро. В конце концов, вы достаточно молоды и обладаете отличным здоровьем. Наверное, какая-то бактерия или вирус. Это и привело к временному недомоганию. Рад, что вы так быстро поправились. Я встал, умылся и надел новый мундир. И постарался побыстрее рассовать по карманам свои излишне красноречивые бумаги и оружие. Жизнь снова начала казаться мне прекрасной!

 

ГЛАВА 5

Как учат нас жрецы Волтара: «Никогда не радуйся чрезмерно своему счастью, иначе боги отберут его снова». Так, собственно, оно и случилось в тот вечер. Хеллер бродил по квартире, приводя в порядок то одно, то другое, что-то подчищая, прибирая на столе и переставляя кое-какую мебель. Я полностью игнорировал его, решив дать поблажку неуемной тяге астролетчиков к чистоте и порядку. Я даже не стал возражать против приглушенной музыки эхооркестра, доносившейся с экрана хоумвизора, и также целиком отдался сортировке бумаг.

Раздался стук в дверь, и я отворил ее. Передо мной стояли двое охранников, а между ними на небольшой транспортной тележке возвышался огромный ящик.

— Это вам, — сказал один из них.

Ящик был просто необычайных размеров. Я не припоминал, чтобы заказывал себе что-нибудь подобное.

Вы уверены, что это для меня?

Для вас, для вас, — заверил меня охранник. — Видите?

В коридоре было довольно темно, и я не смог сразу прочесть надпись на ящике, тем более что они быстро вкатили тележку в комнату, сгрузили ящик, а сами немедленно ретировались. И в самом деле — на крышке ящика крупными четкими буквами было написано: «СРОЧНО. ОФИЦЕРУ ГРИСУ В СОБСТВЕННЫЕ РУКИ!»

Торжественное выражение лиц охранников и то, как Хеллер наблюдал за моим поведением, должны были насторожить меня. Но моя скоротечная болезнь так сильно меня вымотала, что это, повидимому, сказалось. Подергав ручку на крышке, я легко открыл ящик. Сам понять не могу, что я ожидал там увидеть. Но то, что появилось оттуда, привело меня в ужас. Из ящика показалась голова зайтаба! Из пасти этой самой хищной из всех рептилий Волтара торчали смертоносные клыки. Несомненный заговор с целью убийства!

Крышка с треском отскочила.

Я отлетел от ящика, как будто меня катапультировали.

Пулей я промчался через комнату и, заскочив в ванную, дрожащими руками задернул за собой занавеску. Склянки с лосьонами и жидким мылом посыпались с полки мне на голову. Но я продолжал вжиматься в стену, точно хотел продавить ее и оказаться в соседнем помещении.

Зайтаб все подымался и подымался, выбирая удобную позицию для нанесения рокового удара. Голова его уже была футах в пяти от пола. Я понимал, что сейчас он совершит прыжок и что легкая занавеска — вовсе не преграда для него. Но с чего это вдруг он остановился, застыл в воздухе?

И тут, о боги, я увидел нечто еще более страшное, чем все зайтабы планеты, вместе взятые: из ящика появилась графиня Крэк в пламенно-алом наряде. И все, буквально все, покатывались от хохота — охранники, Хеллер и сама графиня. Она держала в вытянутой руке этого зайтаба, крепко сжимая его туловище у самой головы. Другой же рукой она хваталась за живот, пытаясь хоть как-то сдержать приступ хохота. Ничего себе — повод для веселья. Но они все никак не унимались. В конце концов один охранник даже свалился на пол от смеха и стал кататься как безумный. Хеллер тоже веселился как дитя, едва не падая со стула, а слезы так и струились по его лицу. Мне показалось, что длилось это не менее десяти минут.

Нет, меня это никак не радовало. О, всемогущие боги! Узник секретного Замка находится в помещении верхних галерей, ничем не связанный ни в прямом, ни в переносном смысле: за одно это кое-кого можно расстрелять! Дьявольски опасную игру они тут затеяли, Господи, а они при этом еще и смеются!

Немного собравшись, я присмотрелся к зайтабу. Какое-то мгновение мне казалось, что это чучело. Но тут я испытал новый шок: зайтаб стал извиваться, угрожающе выставив клыки. Достаточно одного прикосновения к ним — и вам конец. А графиня просто умирала от хохота. Постепенно весь этот шум и гам утих. Графиня Крэк выбралась из ящика. Она повернула голову зайтаба так, чтобы он смотрел ей прямо в глаза, и поднесла указательный палец к самому его носу. Мерзкая пасть рептилии тут же закрылась. После этого графиня опустила зайтаба на дно ящика и погрозила ему пальцем с таким видом, будто говорила: «Пошалили, и хватит, теперь веди себя как следует». А потом спокойно закрыла крышку.

Тем временем к ней подошел Хеллер, и они застыли, держась за руки и глядя друг на друга. Охранники наконец отдышались немного и, приветливо помахав Хеллеру на прощание, выкатили ящик в коридор и закрыли за собой дверь. Я продолжал лежать на полу в ванной под сломанным душем, и любое мое движение отдавалось звоном разбитого стекла. Это, повидимому, и привлекло внимание Хеллера, который весьма неохотно отпустил руку графини и направился ко мне.

— По отношению к вам это выглядит несколько грубо, Солтен. Но, признайте, розыгрыш получился просто великолепный. — Он помог мне подняться на ноги и отряхнул мой мундир.

Я, однако, ничего ему не ответил, поскольку совсем не считал шутку столь уж удачной. Эти безмозглые идиоты играли с огнем, доставляя сюда зайтаба.

— Так, значит, вот где вы живете? — сказала графиня Крэк. — Я часто задумывалась, что же может располагаться в верхних галереях подземелья замка. — Она прошлась по комнате, изредка прикасаясь к вещам. — Ведь если не считать устраиваемых Хисстом парадов, я ни на минуту не выходила из этих казематов целых три года! Но окон здесь все равно нет. — Это, казалось, удивило ее, но потом она вроде бы поняла. — Комната принадлежит Солтену, не так ли?

Интересно, почему она сделала такой вывод?

Хеллер включил какую-то тихую музыку. Затем поспешил к графине и как внимательный хозяин вежливо усадил ее за стол. Открыв стенной шкаф, в котором, к величайшему моему удивлению, обнаружился солидный запас питья и еды, он выставил на стол баллон алой шипучки и пододвинул напиток к гостье с таким почтением, будто она особа королевской крови. После некоторого колебания он достал еще два баллона, но поставил их в стороне от нее. Затем на столе появилась полная тарелка пирожных четырех различных сортов. Только после всего этого он присел рядом.

— Разливайте, Солтен. Довольно стесняться, — обратился он ко мне, не в силах оторвать взгляда от графини.

Они сидели и глядели друг на друга, чуть ли не сияя от счастья.

Я занял свое место и принялся осторожно потягивать алую шипучку. Питье это ужасно дорогое — в нем содержится масса минералов и протеинов. Я потягивал напиток, наблюдая, как пузырьки подпрыгивают дюймов на шесть над поверхностью и лопаются с легким мелодичным звоном. Поскольку шипучка моментально усваивается организмом, это производило эффект, сходный с легким опьянением. Не глядя на меня, Хеллер молча пододвинул в мою сторону пирожные. Играла тихая музыка. Графиня и Джеттеро не ели и не пили. Они, кажется, забыли обо всем на свете, и, более того, им ничего на свете не было нужно. Им было достаточно видеть друг друга. Посидев так довольно долго, Хеллер протянул руку к тарелке и, взяв пирожное, дал откусить его графине, а потом поднес к ее губам баллончик с шипучкой. Она в ответ угостила его из своего баллончика. Было совершенно очевидно, что за этим столом я никому не нужен!

Наконец они принялись за еду. Но, даже не наблюдая за ними, я понимал, что под столом они соприкасаются ногами. Покончив с обедом, Хеллер откинулся на спинку кресла. Посидев так несколько минут, он решил все-таки заняться делом.

— Да, я тут, кстати, хотел вам кое-что показать, — сказал он.

Хеллер взял с сервировочного столика пачку фотографий, которые, похоже, принес сюда из читального зала. Снимки предназна чались для обучения. На одной стороне у них был портрет представителя населения какой-либо из планет, а на обороте — правильный ответ на вопрос о расе и планетной принадлежности изображенного. Хеллер протянул графине одну из фотографий:

— Как повашему, на кого она похожа?

Я своим натренированным глазом успел прочесть надпись на обратной стороне карточки. Там значилось: «ДЕВУШКА. АНГЛИЧАНКА. БЛИТОПЗ (ЗЕМЛЯ. ЕВРОПА)». Графиня с явным интересом принялась рассматривать изображение. Но я был уверен, что она наверняка проявила бы живейший интерес к чему угодно, даже к листу чистой бумаги, будь он в руках Хеллера.

— Более всего она походит на деревенскую девушку с плоско горья Аталанта на планете Манко, — сказала она. — Видите ли, мои родители родом именно из этих мест. Несколько сот лет у моей семьи были там владения: до тех пор, пока они не потеряли их.

— Да это же прекрасно, — сказал Хеллер. — Я и сам уроженец Аталанты. Правда, родился я в Тапоуре — столице провинции.

Разговор быстро перешел на обычный в таких случаях обмен отрывочными фразами вроде: «А вы знали Джема Виса?», «Помните старую леди Блайс?» или «А здание суда попрежнему на месте?», которые перемежались вопросами «А вы?..», «А кого еще?..», с тем чтобы прийти к выводу «Подумать только, как тесен этот мир!» Итак, они были с Манко, сограждане, так сказать, соотечественники. Отлично! Теперь, нам только остается объявить неделю солидарности граждан Манко! Казалось, разговор никогда не кончится. Наконец и эта тема иссякла, по крайней мере — на данный момент. И Хеллер вновь вернулся к своим фотографиям. Он показал графине еще одну карточку, на оборотной стороне которой было написано: «СТАРИК, ПОЛИНЕЗИЕЦ. БЛИТОПЗ (ЗЕМЛЯ, ОКЕАНИЯ)»

Это, наверное, один из представителей морского народа из бухты Дар, верно? — сказала она.

А теперь поглядите на эту, — предложил Хеллер.

На оборотной стороне фотографии я разглядел надпись: «КИНО ЗВЕЗДА ЖЕНЩИНА, АМЕРИКАНКА, БЛИТОПЗ (ЗЕМЛЯ, АМЕРИКА)».

— Во всяком случае, это не ваша сестра, — сказала графиня.

Хеллер продемонстрировал ей карточку, на оборотной стороне ко торой было обозначено: «МУЖЧИНА. КАВКАЗСКАЯ РАСА. БЛИТО ПЗ (ЗЕМЛЯ)».

— Это не кто-нибудь из ваших родственников? Он слегка напоминает мне моего покойного дядю. — Сейчас графиня пыталась играть роль сухой и суровой женщины, однако на сей раз она только играла эту роль. — А в чем дело, Джеттеро Хеллер? Вы хотите сказать, что недавно побывали на Манко? Но фотографии не трех мерные, а кроме того, и цвет на них неважный. А, понимаю — это пособие по антропологии, набор отдельных типажей. Нука, дайте их сюда! — Она шутливо вырвала пачку из рук Хеллера и стала читать надписи на обороте.

С явным недоверием она по несколько раз переворачивала их, разглядывая и так и эдак.

Неужели Блито-З? Что это?

А вы не помните ли, случайно, старую сказочку? — ответил вопросом на вопрос Хеллер. И без запинки слово в слово прочел народную легенду, занесенную в архивы под номером 894М.

Погодите, — сказала графиня и глубоко задумалась. А затем, взяв со стола баллончик, начала слегка помахивать им, как бы отбивая такт. Потом она стала напевать глубоким и довольно приятным голосом. Правда, слова песенки она произносила совершенно подетски.

Но если вдруг принес гонец Приказ, как смерть, простой, Ты помни — это не конец,

Корабль твой под рукой.

Хеллер подхватил:

Тебя укроет неба синь

За дальнею луной,

Там храбрый принц Каукалси

Ждет на земле чужой.

Они дружно расхохотались, радуясь, как здорово получилась у них эта старая, колыбельная. Должно быть, оба знали ее с детства.

А что это была за звезда, — спросила графиня Крэк, — на которую, помните, мы показывали пальцем и приговаривали: «Принц Каукалси, счастье принеси»?

Блито, — коротко ответил Хеллер.

Вы хотите сказать, что он и в самом деле туда забрался? — воскликнула графиня, в полном восторге от такого оборота дел. Мне же подумалось, что военный инженер, который столь легко мысленно берется решать проблемы антропологии, науки весьма далекой от его профессии, может здорово попасть впросак.

А вам ничего не слышится в названии расы, которую там почемуто называют «кавказской»? — спросил Хеллер, неожиданно оборачиваясь в мою сторону. Он отбросил в сторону карточку. — Вы знаете эту планету. Есть там континент, который называется Кавказским?

Полагаю, что название это является определяющим для одной из рас. — Я невольно задумался, и тут мне кое-что припомнилось. Отличная память, к счастью, отнюдь не является монополией Хеллера, я тоже коечто знал о БлитоПЗ. — Есть такая область на юге России, гористая местность. Лежит она к северу от Турции. Это как бы гранитный камень между двумя континентами — Азией и Европой. Но я не думаю, что человек на фотографии обязательно оттуда. Может быть, его родители уроженцы тех гор, а может, и нет — просто кавказской принято называть одну из рас, которая распространилась там повсюду. Их теперь можно обнаружить где угодно. Признаком этой расы является минимальная пигментация кожи, прямые или вьющиеся волосы, крупные прямые или горбатые носы. У них довольно часто встречается Ротрицательный тип крови, а также, помнится, есть еще кое-какие особенности. Мне кажется, что образец именно такой крови вы имели возможность видеть сегодня собственными глазами.

Так, понятно, — сказал Хеллер. — А есть там у них «Аталанта»? Земля, континент или что-то в этом роде.

Хорошенько подумав, я не стал всетаки полагаться на память и достал с полки справочник — тот, что на Земле называют энцикло педией. Отыскав там нужное место, я прочитал ему вслух: «АТЛАНТИС (Аталантис, Атлантида, Атлантика) — легендарный остров в Атлантическом океане за Гибралтарским проливом. Есть свидетельства, что некогда достиг высочайшей степени развития цивилизации. Считается, что он исчез, погрузившись в морскую пучину».

Ага, понятно, — сказал Хеллер. — Следовательно, то, что по строил там принц Каукалси, было разрушено, а народу пришлось мигрировать в иные места.

Хеллер, — сказал я довольно Строго, — инженер не может быть антропологом.

Да что вы, они-то и есть антропологи! — воскликнула графиня. — Они ведь исследуют геологические циклы планет, а для этого необходимо отлично разбираться в окаменелостях и костях! — Уж слишком она была уверена в своих познаниях. Похоже, кое-кто из присутствующих засел за учебу понастоящему и немало успел выудить из всех этих книжонок.

— Ну что ж, очень может быть, — примирительно сказал я. Скорее всего так оно и было на самом деле. — И тем не менее сходство пары названий еще не превращает гипотезу в научно установленный факт. Чистое совпадение! Гуманоиды сейчас попадаются где угодно. И это вовсе не означает, что ваш принц Каукалси — или как там его еще звали? — заложил основу каких-то там рас на БлитоПЗ. Я могу вам с ходу насчитать штук пятнадцать планет, жители которых похожи на вас, на нее, на меня.

Но там смещаются полюса, — не сдавался Хеллер, — и очень может быть, что это явление способно вызвать перемещение водных масс океанов. Происходит таяние снегов на полярных шапках полюсов, в результате чего колония вполне могла оказаться затопленной Бедняга этот принц Каукалси.

Да, бедняжка, — вздохнула графиня.

Да, скорее всего именно так там все и произошло, — сказал Хеллер. — Вот и отлично, что мы разобрались. Нам же теперь предстоит сделать все необходимое, чтобы такое не повторилось и чтобы теперь не затопило потомков этих первых поселенцев.

Допустить такое было бы просто стыдно, — подтвердила графиня. — Спасение колонии принца — дело первостепенной важности.

Нет, мне, конечно, следовало бы сходить к психиатру и проверить состояние собственных мозгов. Вот здесь, прямо на моих глазах, они пришли к полному согласию относительно цели миссии. Однако моя собачья преданность делу была настолько сильна — если только дело это не противоречило интересам Аппарата, — что я просто не мог допустить дальнейших сентиментальных рассусоливаний, да еще лишенных всякой логики.

— Но, Хеллер, у нас ведь нет никаких данных, никаких солидных документальных подтверждений того, что принц Каукалси, владыка Аталанты на планете Манко, основал колонию на Земле и назвал ее Атлантис! Ваши соотечественники не были участниками этого переселения!

Хеллер поглядел в мою сторону. Глаза его были прикрыты.

— Возможно, но так история эта звучит намного поэтичней, — сказал он.

О боги! И это говорит военный инженер? Суровый, закаленный, испытанный огнем, железом и атомными взрывами военный инженер Флота его величества?

— А кроме того, — заявил Хеллер, бездумно нанизывая одну алогичную выдумку на другую, — так ей больше нравится.

И графиня Крэк тут же закивала с торжествующим видом.

Разговор постепенно угас. Сначала я подумал, что виной этому мое слишком строгое отношение к ним. Дело в том, что они сидели и молча глядели на меня. Постепенно мне начинало казаться, что я лишний на этой сцене.

— А не найдется ли здесь поблизости какой-нибудь свободной комнатки, где вы могли бы выспаться? — неожиданно обратился ко мне Хеллер.

И тут мое сознание словно озарилось вспышкой грозной молнии. Да если какой-нибудь случайный охранник решит проверить, что тут у нас делается, то, несомненно, целых три головы скатятся с плеч, а в их числе и моя собственная. Рядом не было убранных, да и просто приспособленных для жилья комнат, хотя свободного места здесь хватало. Хеллер и графиня сидели, попрежнему уставившись на меня. Они как бы выталкивали меня отсюда этими взглядами.

Я вышел и, притворив за собой дверь, остановился в раздумье в слабо освещенном коридоре. По обе стороны от входа сидели двое охранников, дымя ароматическими палочками. По запаху я сразу определил, что палочки у них очень дорогого сорта. Да, деньги тут явно текли рекой, и у меня мелькнуло в голове, что хорошо бы Снелц не забыл выделить мою долю.

Я оперся спиной о стену, а потом както бездумно присел у стены. Моральная сторона вопроса меня не волновала — как вы наверняка знаете, среди жителей Конфедерации Волтара принято, чтобы мужчина и женщина прожили совместно два или три года, прежде чем вступить в брак. Нет, тут было все в порядке, меня смущала опасность, таящаяся в этой связи. Не зря говорят, что почти незаметная грань отделяет храбреца от глупца. Их же поведение, по моему мнению, уже давно преступило эту тонкую грань и было по существу самой настоящей (…) глупостью!

Только в этот момент до меня дошло, что оба они в принципе сошлись на том, что миссия должна быть успешно завершена, а я никак не использовал столь благоприятное на данный момент стечение обстоятельств. Неужто на меня так расслабляюще подейство вала эта алая шипучка?

Из-за закрытой двери до меня донеслись какие-то звуки. Что это — шепот? Глаза мои уже освоились с полумраком коридора, и я бросил взгляд на охранников. На их лицах я ожидал разглядеть те похабные ухмылки, которые обычно появляются у людей их круга при одном только упоминании о сексе. Однако — ничего подобного. Эта парочка скорее походила на родственников жениха или невесты — они были серьезны и даже торжественны. Конечно же, они чутко прислушивались к доносящимся из-за двери звукам. Об этом красноречиво свидетельствовали взгляды, которыми они обмени вались.

В комнате за моей спиной скрипнул передвигаемый стул, звук этот ясно слышался, несмотря на тихую музыку. Потом наступила долгая тишина. Звякнула упавшая на пол пряжка. Шпионская работа ведется несколькими способами — явно, нелегально, скрытно и секретно. Что же касается этой пары, то они, похоже, не имеют никакого представления даже о простом здравом смысле. Занимаясь делом, которое следовало бы держать в секрете, они полагают, что могут заниматься им совершенно открыто! Они даже не включили музыку погромче, чтобы хоть немного приглушить эти звуки. Мысли у меня стали путаться, когда я представил себе, чем они там занимаются. Охранники, судя по выражению их лиц, считали, что дела продвигаются успешно, они как бы чувствовали себя ответ ственными за происходящее и приободряли друг друга.

Послышался скрип кровати. Потом скрип усилился. Тихо звучала музыка. Отлично помня, что сделала графиня с тем специальным агентом, который посмел прикоснуться к ней, я не очень удивился бы, если бы мне вдруг пришлось ворваться внутрь и постараться спасти то, что еще осталось от моего подопечного. Я же знал, как непредсказуема графиня. Потом я совершенно ясно услышал ее голос:

— Милый, тебе придется быть поосторожней. Ведь я до сих пор не знала мужчину.

В ответ послышалось успокаивающее бормотание Хеллера. Но ему ли успокаивать кого-то? Если верить анкете, то у него тоже не было женщин! Но жизнь продолжается, расы множатся, а дети рождаются. И вдруг меня как кольнуло. А что, если она забере менеет? Впрочем, я тут же облегченно вздохнул — к тому времени когда это выяснится, он уже будет далеко отсюда. Кровать ритмично поскрипывала. Это продолжалось и продол жалось.

Потом послышался голос графини:

— О Джет, — сказала она. А потом принялась повторять все чаще и чаще: — О Джет, о Джет, о Джет! О ДЖЕТ!!! — И тут по слышался мучительный вздох Хеллера.

Оба охранника как по приказу вскочили на ноги, сохраняя при этом полную тишину. Они хлопали друг друга по плечам, толкались, подпрыгивали от радости. Наконец они немного успокоились и об менялись торжественным рукопожатием. И при этом — ни единого похабного слова! Да они просто радовались как дети!

Поразмявшись вволю, охранники снова присели, задымив ароматическими палочками. Из-за двери доносилась тихая музыка. По том вновь раздался мерный скрип кровати. И так это продолжалось и продолжалось. Паузы заполнялись новыми приступами энтузиазма у охранников. Во время одной из пауз мне пришло в голову, что пара за стеной — люди молодые, здоровые и очень любят друг друга, а следовательно, это наверняка продлится до утра. А мне что при кажете делать?

Но тут мое внимание привлек другой шум. Какая-то возня и постукивание доносились прямо изпод меня. Я глянул под ноги. Что там может быть? О боги, оказывается, я уселся прямо на стоявший на тележке ящик с зайтабом, и эта гадина стала подавать признаки жизни.

Одним прыжком я перемахнул к другой стене коридора.

Охранники нагло заржали.

Я быстро отыскал пустующую комнату и зажег там свет. В комнате царили грязь и запустение. В ней даже не было кровати. Совершенно опустошенный и усталый, я затворил за собой дверь, выключил осветительные пластины и, приспособив фуражку вместо подушки, улегся прямо на полу, намереваясь хоть немного соснуть.

Кто-то из писателей сказал, что все планеты любят влюбленных. Должно быть, это относилось и к охранникам, но, признаюсь честно, никак не относилось к индивидууму по имени Солтен Грис.

О боги, чем-то завершится?

 

ГЛАВА 6

Если дело «спасения колонии принца» и было делом первоначальной важности, то по поведению Джеттеро Хеллера и графини Крэк этого сказать было никак нельзя. И причина вовсе не в том, что они, подобно мне, считали существование в далеком прошлом какого-то принца Каукалси сомнительным или даже невозможным. Просто головы их были заняты совсем другим. Сами себе установив распорядок — дни проводить в тренировочном комплексе, а ночи в моей комнате — они прожигали день за днем, наслаждаясь выпавшим на их долю счастьем и пребывая в каком-то своем придуманном мире.

Мое желание увезти Хеллера с Волтара все более возрастало. Но оставались еще дела, которые надлежало выполнить во что бы то ни стало, однако дела эти не трогались с места. Например, совершенно необходимо было вживить в его организм «жучка», для чего нужно было сделать определенную хирургическую операцию. Дело в том, что если там, на Земле, я не буду знать буквально все о каждом его шаге, то не смогу должным образом контролировать его действия. А для этого в его организм предстояло вживить специальное устройство и сделать это нужно было так, чтобы он не заметил проделанной операции. Вот и ломай тут голову, как бы незаметно заманить его под каким-нибудь предлогом в лабораторию клеточной хирургии да еще положить на операционный стол. Но как только я начинал обдумывать этот шаг, я сразу же заболевал — нельзя сказать, чтобы приступы были очень болезненными, но ощущение все же было крайне неприятным. Ситуация становилась просто невыносимой. Если бы мне удалось как-то вытащить его в город, я мог бы там найти специалиста по клеточной хирургии и заставить его прооперировать Хеллера. Но вытащить его из замка — это значит увести от графини Крэк. Тут не срабатывало ничто!

Так прошло пять дней. Тень Ломбара с каждым днем все грознее нависала надо мной. Ну просто как назло мне в голову не приходило ни одной здравой идеи.

И тут как-то вечером я услышал, что Ломбар собирается провести несколько дней в богатом поместье Эндоу. Отсутствие его будет держаться в секрете. На следующий же день я использовал это обстоятельство, чтобы под каким-то предлогом оказаться в кабинете Ломбара. Естественно, его я там не застал, однако клерки не могли прямо сказать мне об этом — следовательно, я мог заявить, что подожду его в приемной, а там уж я найду способ добраться до панели банка данных.

Старый уголовник, который исполнял обязанности главного клерка приемной, родную мать заподозрил бы в государственной измене, посмей она появиться тут и просто сказать ему «здравствуй». По этому едва я присел к консоли терминала, он сразу же принялся за свои обычные штучки. Но поскольку он не смел нарушить запрет и выдать мне секрет отсутствия Ломбара, а я всем своим видом показывал, будто искренне верю, что Ломбар появится здесь с минуты на минуту, он лишен был возможности помешать моим намерениям.

Мне же в первую очередь хотелось выяснить, действительно ли я назначен на новую должность. Я начал с того, что с помощью своего удостоверения включил компьютер. Набрав на экране свою фамилию, я тут же задал первый вопрос: «ЗАНИМАЕМАЯ ДОЛЖ НОСТЬ?»

На экране высветились слова: «НАЧАЛЬНИК 451-ГО ОТДЕЛА НА ВОЛТАРЕ; РУКОВОДИТЕЛЬ СПЕЦИАЛЬНОГО АГЕНТА (АГЕН ТОВ) ПО МИССИИ „ЗЕМЛЯ“; ОТВЕТСТВЕННЫЙ ЗА ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ МИССИИ „ЗЕМЛЯ“; ИНСПЕКТОР И ГЛАВНЫЙ ОТВЕТСТВЕННЫЙ ЗА ВСЕ ОПЕРАЦИИ И ДЕЙСТВИЯ ПО БЛИТО ПЗ, ОСУЩЕСТВЛЯЕМЫЕ УПРАВЛЕНИЕМ ВНЕШНИХ СВЯЗЕЙ И АППАРАТОМ КООРДИНИРОВАННОЙ ИНФОРМАЦИИ».

Не уверен, что экран при этом мигал, но что я замигал от изумления, так это вне всяких сомнений! Целых четыре оклада! Ломбар и в самом деле расплачивался со мной по королевски. Да к тому же, как он и сам заметил, у меня будет возможность погреть руки при заключении контрактов и на завышении сметных расходов. Теперь передо мной открывались самые широкие финансовые перспективы — коттедж в горах обеспечен мне по возвращении, а кто знает — может, стоит подумать и о домике в одном из охотничьих заповедников!

Но тут внезапно на экране стали возникать новые буквы: «ВСЕ ЭТИ ШТАТНЫЕ ДОЛЖНОСТИ БЫЛИ ПРЕДОСТАВЛЕНЫ УКАЗАННОМУ ОФИЦЕРУ СОЛТЕНУ ГРИСУ ПО ЕГО КАТЕГОРИЧЕСКОМУ НАСТОЯНИЮ; КАНЦЕЛЯРИЯ УТВЕРДИЛА НАЗНАЧЕНИЯ УСТАНОВЛЕННЫМ ПОРЯДКОМ».

Меня это несколько озадачило, и некоторое время я просто тупо глядел на экран. Вроде бы это означало, что ни Эндоу, ни Ломбар Хисст не выдвигали моей кандидатуры на эти должности. Но таким образом вся ответственность перекладывалась на меня самого, а заодно — и ответственность буквально за все, связанное с БлитоПЗ. Не многовато ли ответственности? Однако растерянность скоро уступила место радости: подумать только — я теперь становился полноправным владыкой Земли! Экран начал мигать — это было предупреждение, что, если я не имею других вопросов, аппарат отключится.

— Слушайте, а вы собираетесь платить за ремонт стульев, которые просиживаете здесь до дыр? — поинтересовался старый клерк.

Не реагируя на его глупые шуточки, я отдал приказ машине выдать мне письменные копии этих сообщений, на всякий случай потребовав изготовить их в десяти экземплярах просто для того, чтобы както занять машину. Копии, впрочем, могут пригодиться мне, когда придется нажать на кого-либо в смысле снабжения и прочих вещей.

Но лучше бы выудить из глубин ее памяти нечто такое, что поможет мне в решении моей главной проблемы. Может быть, Хеллер станет несговорчивей, если я смогу сообщить ему какие-то неизвестные ранее данные о БлитоПЗ. Как только принтер выдал последнюю копию, я набрал новый запрос: «БЛИТОПЗ. ПРИНЦ КАУКАЛСИ».

Экран тут же высветил ответ: «"В ТУМАНЕ ВРЕМЕНИ". НАРОДНАЯ ЛЕГЕНДА 894М».

Умники (…)! Это я и без них знаю!

— Машинное время, — проговорил за моей спиной клерк-уголовник, — истраченное на идиотов, оплачивается по двойному тарифу.

Я лихорадочно пытался придумать чтонибудь еще. Ага! И я принялся нажимать на клавиши: «ПРЕСТОЛОНАСЛЕДИЕ. НЕОПРАВДАННЫЕ ПРЕТЕНЗИИ».

Экран засветился: «А БОЛЬШЕ ВАМ НИЧЕГО НЕ НУЖНО? МОЖЕТ, ВАМ ДАТЬ СВЕДЕНИЯ ОБО ВСЕХ УГРОЗАХ ТРОНУ ЗА 125 000 ЛЕТ?»

Я торопливо набрал: «КРЕПОСТЬ ДАР, МАНКО И АТАЛАНТА, ПЛАНЕТА МАНКО».

На экране замелькали надписи с такой частотой, что я не успевал прочитать их. О боги, сколько же было переворотов и претендентов на престол на этом маленьком клочке земли, всего-то на одной из планет. Мне припомнилась поэтическая строчка: «О, скольких ран достойна голова, носящая корону!» Да, мне не угнаться за этими темпами.

Я нажал кнопку «Отпечатать копию». И из машины тут же поползла полоса бумаги. Информации было так много, что машина выдала полосу длиною, в несколько ярдов. Я же тем временем соображал, о чем бы спросить еще, и мне удалось коечто вспомнить. Как только бумажная полоса кончилась, я сразу же набрал имя: «НЕПОГАТ».

Машина тут же ответила: «"В ТУМАНЕ ВРЕМЕНИ". НАРОД НАЯ ЛЕГЕНДА 894М».

(…)! Я вернулся к тому, с чего начал. Тогда я поспешно набрал: «ПРОТОКОЛЫ АППАРАТА. КРЕПОСТЬ ДАР. ВСЕ, ОТНОСЯЩЕЕСЯ К ДОПРОСАМ КОМАНД ДВУХ ГРУЗОВЫХ КОРАБЛЕЙ, ВОЗВРАТИВШИХСЯ С ПЛАНЕТЫ БЛИТОПЗ».

Засветился экран: «"В' ТУМАНЕ ВРЕМЕНИ". НАРОДНАЯ ЛЕ ГЕНДА 894М».

Я набрал: «КРЕПОСТЬ ДАР. МАНКО».

Компьютер вывел на экран: «ЕСЛИ ИНТЕРЕСУЕТЕСЬ СКАЗКАМИ, РЕКОМЕНДУЕМ КОНСУЛЬТАЦИЮ У ЛИТЕРАТУРОВЕДА, КОМПЕТЕНТНОГО В ДАННОЙ СФЕРЕ».

Иными словами, компьютер отказывается вновь обращаться к содержанию книги «В тумане времени». Означает это также, что я должен сворачиваться, и поскорее. Но мне все же нужно выудить здесь хоть чтонибудь, что могло бы представлять интерес для Хеллера. И я снова забарабанил по клавишам: «КОПИИ ВСЕХ ИССЛЕДОВАНИЙ И НАБЛЮДЕНИЙ ЗА БЛИТОПЗ С ДРЕВНОСТИ И ДО НАСТОЯЩЕГО ВРЕМЕНИ». И снова пошли мелькать над писи. Да, исследования и наблюдения за этой планетой велись уже очень давно. Со вздохом облегчения я еще раз нажал на кнопку «Отпечатать копию». Из печатного устройства поползла бумажная полоса. Я торопливо стал складывать отпечатанное ранее. Продолжалось это несколько минут. Бумажная гора росла.

— Эй, вы, там! — крикнул клерк. — Вы что, собираетесь оставить нас здесь совсем без бумаги? Кончайте эту (…)! — Голос его сорвался на визг, но вся штука была в том, что прервать на середине процесс выдачи информации, после того как ее затребовали, просто технически невозможно — компьютеры не ошибаются.

Я продолжал сворачивать выплевываемую машиной бумажную ленту. О боги, мне наверняка понадобится тележка, чтобы вывезти это все отсюда.

Наконец бумажный поток иссяк. Мне показалось, что старый, клерк сейчас огреет меня чем-нибудь. Но пауза дала мне возможность продумать следующий ход, и я нашел его! Хеллер мог затягивать свой отлет только потому, что у него были деньги. Пока у, него оставалось достаточно средств, чтобы давать взятки или как-либо иначе подкупать охранников, он мог держать меня буквально связанным по рукам и ногам. Если предпринять что-нибудь такое, что лишило бы его денег. Одной рукой я отстранил напиравшего на меня старого клерка и свободной набрал текст очередного запроса: «ДЖЕТТЕРО ХЕЛЛЕР ФИНАНСОВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ И СОСТОЯНИЕ КРЕДИТА».

На экране почти моментально возникло: «ЖАЛОВАНЬЕ ОФИЦЕРА ФЛОТА. ОКЛАД ВОЕННОГО ИНЖЕНЕРА. ВЫДАЧА КОМ ПЕНСАЦИЙ ЗА ОПАСНОСТЬ ТРУДА. СПРАВЬТЕСЬ С СЕТКОЙ ОПЛАТ».

«Ну, — подумал я, — тут мне незачем справляться с сетками Хеллер только за переименованные выше должности получает при мерно в десять раз больше, чем я имел на своей прошлой генеральской должности».

Но машина продолжала: «ВЛОЖЕНИЕ ДЕНЕЖНЫХ СРЕДСТВ ЛИЧНЫЕ РАСХОДЫ НЕВЕЛИКИ, ПОСКОЛЬКУ БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ ПРОВОДИТ НА БОЕВЫХ ЗАДАНИЯХ. ПОЛОВИНУ ОКЛАДА ОТСЫЛАЕТ ОТЦУ С МАТЕРЬЮ. ОДНАКО ОНИ И САМИ ОТНОСЯТСЯ К ХОРОШО ОБЕСПЕЧЕННЫМ СЛОЯМ, И МАТЬ ПОСТУПАЮЩИЕ ОТ СЫНА ДЕНЬГИ КЛАДЕТ НА ТРЕСТОВСКИЙ СЧЕТ НА ЕГО ИМЯ. ТОЧНО ТАК ЖЕ МАТЬ ПОСТУПАЕТ С ДЕНЬГАМИ, КОТОРЫЕ ПОСЫЛАЕТ ЕЙ СЕСТРА ДЖЕТТЕРО — ХАЙТИ ХЕЛЛЕР, ЗВЕЗДА ХОУМВИДЕНИЯ; КВАРТИРА В ОФИЦЕРСКОМ КЛУБЕ НЕ ТРЕБУЕТ ОПЛАТЫ».

«Ого, — подумал я, — у него, оказывается, денег много, намного больше, чем у среднего офицера»

«КРЕДИТ: ВЕСЬМА ЩЕПЕТИЛЕН В ОПЛАТЕ ДОЛГОВ. ОТНОСИТЕЛЬНО ТЕКУЩИХ ЗАДОЛЖЕННОСТЕЙ СВЕДЕНИЙ НЕ ИМЕЕТСЯ. ЗАСЛУЖИВАЕТ ПОЛНОГО ДОВЕРИЯ».

Вот тебе и раз! Такие известия меня совсем не радовали. Но тут компьютер высветил текст, который просто ошеломил меня

«НАДЕЖДА НА ВОЗВРАЩЕНИЕ ПРЕДОСТАВЛЕННОГО КРЕДИТА РАВНА НУЛЮ. НИ ПРИ КАКИХ СЛУЧАЯХ НЕ СЛЕДУЕТ ВЫДАВАТЬ ЭТОМУ ОФИЦЕРУ КАКИЕЛИБО ССУДЫ ИЛИ АВАНСЫ И ВООБЩЕ НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ ОТКРЫВАТЬ КРЕДИТ».

Надо же! После всего сказанного ранее и вдруг такое заключение. Но машина, повидимому, решила, будто этим сказано все. Тогда я нажал кнопку с надписью: «Прошу объяснить».

На экране высветилось; «НУЛЕВАЯ КРЕДИТОСПОСОБНОСТЬ. ВЕДЕТ СЛИШКОМ ОПАСНУЮ ЖИЗНЬ. ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ ЖИЗНИ ВОЕННОГО ИНЖЕНЕРА ПРИ АКТИВНОЙ СЛУЖБЕ РАВНА ДВУМ ГОДАМ; ИНТЕРЕСУЮЩЕЕ ВАС ЛИЦО ПРЕВЫ СИЛО ЭТОТ СРОК ВТРОЕ. СРЕДНЕСТАТИСТИЧЕСКАЯ ГИБЕЛЬ ДОЛЖНА БЫЛА НАСТУПИТЬ УЖЕ ДАВНО; КОМАНДОВАНИЕ ФЛОТА ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ВЫДЕЛИТ ТОЛЬКО ВЕСЬМА ОГРАНИЧЕННУЮ СУММУ НА ЦЕРЕМОНИЮ СИМВОЛИЧЕСКИХ ПО ХОРОН».

Ну что ж, в таком случае у меня почти не остается выбора. Убить его прямо здесь я не могу. А стоящая передо мною проблема не может быть решена, пока он жив, а главное — пока у него имеются деньги. Совершенно очевидно, что если бы мне удалось каким-то образом, лишить его всех накоплений, то он довольно прочно сел бы на мель.

Старый уголовник на должности клерка, похоже, впал в апатию и больше не донимал меня, поэтому я без риска набрал новый запрос: «ВРЕДНЫЕ ПРИВЫЧКИ ИЛИ ПРИСТРАСТИЯ, СВЯЗАННЫЕ С ДЕНЬГАМИ». Судя по тому, что мне до сих пор сообщал компьютер, особых надежд на успех у меня и на этот раз не было. Довольно равнодушно я следил за появляющимися на экране строчками.

«ИНОГДА ИГРАЕТ В КОСТИ И ПРОЧИЕ АЗАРТНЫЕ ИГРЫ. ПРИВЫЧКА ЭТА ВООБЩЕ СВОЙСТВЕННА ОФИЦЕРАМ, ЧЬИ ОБЯЗАННОСТИ СВЯЗАНЫ СО СМЕРТЕЛЬНЫМ РИСКОМ. НЕ МОЖЕТ РАССМАТРИВАТЬСЯ КАК ПОРОК, ПОСКОЛЬКУ СО ГЛАСНО НАЛОГОВЫМ ДЕКЛАРАЦИЯМ УЧАСТИЕ В АЗАРТНЫХ ИГРАХ ОБЫЧНО ПРИНОСИТ ЕМУ ВЫИГРЫШ».

Наконецто! Вот оно! Хеллер — азартный игрок! Отлично! На строение мне не мог испортить даже оживший опять кретин клерк.

Тут в приемную заглянули несколько охранников, которые решили поглядеть, кто здесь шумит. Ну я их, на радостях, просто отбрил. Я им прямо так и сказал: «Я немедленно ухожу отсюда!»

 

ГЛАВА 7

Меня просто распирало от радости. У меня появилась твердая уверенность, что мне наконец удалось найти слабое место в броне Хеллера. Он игрок! Если мне удастся вытрясти из него все деньги, он мигом лишится возможности подкупать охранников Графиню, безусловно, перестанут приводить в мою комнату, и тогда он просто от огорчения сразу же приступит к выполнению своей миссии. И что мне тогда все инспектора Короны! Можно будет позабыть и об этих жутких встречах с Ломбаром. Блестяще!

Мне кажется, что я побил все рекорды скорости на пути к своему городскому кабинету. Я метеором промчался через приемную, бросился к своему столу и- вот они передо мною, припрятанные в потайном отделении! Два месяца назад один из клерков 451-го отдела был убит в ссоре между игроками. Он пытался играть на фальшивые деньги. И вот тогда, перебирая оставшиеся после него вещи, я нашел среди них маленький мешочек с игральными костями. Я чуть было не оставил без внимания эту находку, однако, отлично зная этого клерка, все-таки решил обследовать эти кости повнимательнее.

Все шесть многогранников, а они имели по двенадцать плос костей, выглядели совершенно обычно. Но внутри они были полые Определитель плотности указывал на то, что внутренняя их по верхность покрыта чемто липким и там лежала еще свинцовая дробинка. Если повернуть кость нужным номером кверху и чуть встряхнуть, свинцовая дробинка плотно приклеится к противополож ной стороне. И когда такая кость будет брошена, вес свинца заставит ее упасть нужным номером кверху.

Старик Ботч, стоявший во главе клерков, поинтересовался, что я тут намерен делать. Я вручил ему копии своего нового назначения, однако, вместо того чтобы поздравить меня, он только грустно покачал головой.

— Теперь я уверен, что все полетит прямехонько в ад, — сказал он. Ну и характер же у этого старого зануды.

Страшная жара, нависшая над Великой пустыней, чуть было не спалила мой аэромобиль, но я не обращал на жару ни малейшего внимания. В конце концов мы сели в Лагере Смерти, подняв облако пыли. Я бегом направился к жилищу Снелца. Я бежал с такой скоростью, что часовой, выставленный у входа, даже не успел стать по стойке «смирно». Но поскольку дело было средь бела дня, он и не подумал задерживать меня.

Снелц лежал на постели, заложив руки за голову. Довольно приятной внешности проститутка как раз выставляла на стол снедь — на ней было новое платье, и, похоже, здесь она нашла постоянную работу. Еда, собственная женщина — дела у Снелца явно шли недур ственно!

При моем появлении оба вздрогнули.

Выйди отсюда и не подслушивай под дверью, — сказал я проститутке

Надеюсь, ты пришел не для того, чтобы сломать мне руку! — ответила она,

В ее словах я уловил скорее насмешку, чем страх. Нет, эти лагерные отбросы просто не способны чему-нибудь научиться. Выходя, она сплюнула на пол прямо передо мной. Очень может быть, что та, первая шлюха была ее подружкой. Странные люди эти шлюхи.

— Снелц, — сказал я, — дела у тебя идут сейчас совсем неплохо, но скоро ты будешь еще и богатым!

Это сразу же его насторожило.

Сколько еще денег осталось у Хеллера?

О нет, — сказал он. — Он очень хороший парень. Если вы его намереваетесь ограбить, то не рассчитывайте на мою помощь.

Нет-нет. Но все-таки скажи, сколько? Он задумался, производя подсчет.

Собственно, потратил он здесь не так-то уж и много. Здесь ведь и одна кредитка — уже деньги. У него же на все и про все ушло примерно две сотни кредиток.

Это должно означать, что у него осталось восемьсот, не так ли? — сказал я. — И у тебя есть шанс выиграть их у него. — А потом, делая вид, будто эта мысль не сразу пришла мне в голову, добавил: — Выиграешь и, разумеется, поделишься со мной.

Снелц был очень недоверчивым человеком. Поэтому я без про медления достал из кармана мешочек с игральными костями. Разло жив их на ладони так, чтобы на верхней плоскости каждой кости стояла цифра «12», я ударил слегка тыльной стороной ладони с костями о край столешницы и бросил их на стол. Все кости показали по двенадцать очков.

Кости с грузом внутри! — сразу же догадался Снелц. — А что он сделает с моей головой, когда обнаружит это? А драться этот парень умеет! Кроме того, если у вас набор костей, которые всегда выпадают двенадцатью кверху, то придется иметь еще один набор точно таких же, но обычных. Их придется потом менять под столом, а я не слишком ловок в передергивании.

Снелц, — сказал я, — мы ведь живем в современном мире. Наука не стоит на месте. Она развивается. Неуж-то ты мне не доверяешь?

Нет, конечно.

Тогда я собрал всю шестерку игральных костей, подержал их в ладонях, потряс и снова бросил. Свинцовые дробинки внутри, ко нечно же, отклеились, и, когда я бросил кости вновь, выпали самые случайные числа. Командир взвода охраны недоверчиво разглядывал цифры. Повидимому, он решил, что я подменил кости. Тогда он сам собрал их со стола, поставил цифрой «12» кверху, ударил снизу по кулаку с зажатыми костями и бросил. Все показали «12». Потом он снова их собрал и потряс, зажав в кулаке. Бросил. Выпали случай ные цифры.

— Хорошо, просто отлично, — сказал я. — Как видишь, наука победила снова. Нука, попробуй, побросай еще.

Он принялся составлять самые различные комбинации, затем ударял тыльной стороной руки о стол и бросал. И каждый раз выпадала заданная им комбинация. Потом он бросал их, не ударяя предварительно кулаком о стол, и каждый раз в этом случае выпадал случайный набор цифр. Обычно игра в кости состоит из двух бросков, каждый из которых делается играющими попеременно. Тот, у кого выпадает большее число очков, выигрывает.

Итак, — пояснил я, — как ты и сам знаешь, максимальная сумма очков — 72. Половина семидесяти двух составляет тридцать шесть. Таким образом, если ты подстроишь так, чтобы каждый раз сумма очков у тебя оказывалась больше сорока, то обязательно выиграешь, если игра будет продолжаться достаточно долго. У игрока, который играет этими же костями, но не знает их секрета, каждый раз будет выпадать произвольная цифра. Но поскольку ты-то каждый раз будешь набирать не менее сорока, то, значит, очень скоро выкачаешь у своего противника все деньги. А он так ничего и не заподозрит.

Я не стану играть с ним, — сказал Снелц. — И что бы тут не толковали о панибратстве с заключенными (при этом он вырази тельно поглядел на меня), мне просто нравится этот Хеллер. Я ведь и сам был в свое время офицером Флота его величества, пока меня не разжаловали. Но и среди офицеров Флота он — выдающийся человек. Я не желаю выиграть деньги и потерять при этом друга.

— Ты будешь играть с ним, иначе потеряешь голову, — сказал я. Он глянул на мою руку, лежащую на бластере, и тяжело вздохнул, признавая свое поражение. Но тут же приободрился.

— Но в игру я не буду вкладывать свои деньги. Этого вы мне приказать не можете. Вы должны взять на себя финансирование игры.

Уловка была неплоха. Я призадумался. Но скоро сообразил, что это будет хорошее капиталовложение. Я уже потянулся было за кошельком, однако Снелц остановил меня жестом:

— Очень сомневаюсь, что у вас при себе имеется достаточная сумма. Вы ошиблись в подсчетах относительно оставшихся у Хеллера денег. Я твердо уверен, что ему переправили никак не менее десяти тысяч. Как он обращается с деньгами, я видел почаще вашего.

Ого! Если мы выложим на стол для игры слишком мало, может получиться так, что мы их просто проиграем. Дело в том, что нужно играть достаточно долго, чтобы у Хеллера не возникло подозрений.

— Чтобы выглядеть безупречно в таком деле, — сказал Снелц, — у нас должна быть возможность сначала проиграть, а уж потом выигрывать. Можете считать, что вам попался специалист в этом деле. Меня ведь разжаловали именно за то, что я жульничал в игре. Следовательно, сейчас вам нужно постараться добыть побольше денег. Нужно иметь сумму примерно равную тому, что имеет он сам. Для того чтобы чувствовать себя уверенно, нужно иметь тысяч пять. Иначе нам никак не раскрутиться.

Жесткие, если не сказать — жестокие условия. Но тут я вдруг сообразил, сколько у меня теперь окладов. На своих новых долж ностях, при генеральском чине да еще при нескольких должностных окладах я могу сравнительно легко получить солидный аванс. В конце концов, у меня даже сейчас при себе имеются заверенные копии приказов о назначениях.

Поэтому, обсудив еще кое-какие аспекты предстоящего дела, мы со Снелцем отправились в финансовую часть, всучили взятку клерку только за то, что он согласился выполнить свои должностные обязанности, и с помощью моего удостоверения получил аванс в пять тысяч кредиток. Это составило почти все мое жалованье за следующий год. Но успокаивала меня только уверенность в том, что очень скоро я буду богаче на несколько тысяч кредиток. А кроме того, я таким образом избавлюсь от нависшей надо мной угрозы затянуть на неопределенное время выполнение моей миссии.

Желудок у меня опять немного побаливал, однако, преисполненный самых радужных надежд, я не слишком обращал на это внимание.

Я вручил Снелцу деньги и мешочек с игральными костями, велев ему тренироваться, а сам с легкой душой отправился к себе. Очень скоро Хеллер направит свой корабль в сторону Земли.

 

ГЛАВА 8

Джеттеро Хеллер сидел в моей комнате и бездумно глядел на экран хоумвизора. Теперь каждый день у нас бывали таких три нудных часа в период между его возвращением с тренировок и тем моментом, когда графиню тайно переправляли сюда на обед и на ночь.

Повидимому, графиня задерживалась в тренировочном зале, давая уроки своим ассистентам, а возможно, чисто по-женски, тратила время на принятие ванны, переодевание и прочую чепуху, прежде чем явиться на свидание.

Хеллер бросил рассеянный взгляд на почти четырехфутовую стопку принесенных мною материалов исследований БлитоПЗ, скорее просто фиксируя их наличие, чем изъявляя желание почерпнуть что-нибудь. Он улыбнулся, когда увидел длинный список государственных переворотов и претендентов на престол в одной только провинции планеты Манко, но тут же отложил бумаги в сторону. Он был сосредоточен только на одном — на ожидании графини. В который раз, бросив взгляд на часы — попрежнему оставалось почти целых три часа, — он удрученно вздохнул.

Я уселся в кресло у стены, делая вид, будто просматриваю какие-то записи в своей записной книжке — на самом деле я просто листал чистые страницы. Да, сегодня все будет совсем иначе!

Послышался стук в дверь. Вошел Снелц. Едва переступив порог, он снял свою фуражку, как бы показывая, что визит не деловой, а светский. Потом он обернулся в мою сторону. Офицер Грис, разрешите обратиться к офицеру Хеллеру.

Валяй, валяй, — добродушно отозвался я — у нас эта сценка была отрепетирована заранее.

Хеллер без видимого интереса поглядел на него и указал, на свободный стул.

— Джеттеро, — сказал Снелц, усаживаясь. — Мне нужна ваша помощь. Вы, наверно, знаете, что у нас в Лагере Закалки часто играют в кости, там много отчаянных игроков. Еще в дни моей службы на Флоте задолго до того, как меня разжаловали, я не раз слышал, что вы большой специалист в этом деле. Не могли бы вы в порядке дружеской услуги научить немножко и меня?

Хеллер смерил его, как мне показалось, довольно странным взглядом. Я затаил дыхание. Сработает или нет? Но Хеллер беззаботно рассмеялся:

Ну я не думаю, что в игре в кости может быть нечто такое, чего не знает офицер Флота.

Ну, что вы говорите, — довольно убедительно изобразил робкий протест Снелц. — Есть многое, чему следовало бы научиться. Мне тут как раз досталась некоторая сумма, и я не хочу, чтобы кто-то наколол меня на нее за здорово живешь. Чего я никак не могу уразуметь, так это методику подсчета вероятных результатов и эти чертовы «вторые» пари.

Наиболее модной в то время разновидностью игры в кости была игра с повторными пари между игроками. Когда делалась первая ставка и первый игрок бросал кости, после броска можно было заключить пари на определенную сумму как за, так и против того, что игрок, набравший эту комбинацию очков, выиграет. Так, на пример, игрок, метнувший кости, может сказать: «Ставлю десять против одного, что тебе не набрать больше очков». Если второй игрок принимает пари и, бросив кости, набирает большее число очков, то выигрывает обе ставки.

О? — протянул с сомнением Хеллер. В этот момент мне показалось, что он не собирается помогать Снелцу. Но он быстро достал из своего бездонного кармана лист бумаги. На нижнем краю листа он набросал слева направо числа в последовательности от «6» до «72». — При шести игральных костях сумма, которая выпадет при броске, может составлять любое число от шести до семидесяти двух включительно.

Так-так, — сказал Снелц, изображая на лице живейший интерес.

На левом краю листа Хеллер написал столбик других цифр, расположив их в вертикальном порядке.

Здесь я перечислил набор комбинаций, могущих дать определенное количество очков. Как видите, таких комбинаций довольно много.

Интересно, — сказал Снелц, внимательно приглядываясь к написанным на листке цифрам, как будто бы сам не был признанным мастером этой игры.

Теперь, — продолжал пояснения Хеллер, — если мы вычертим кривую, с учетом этих двух факторов, то получим синусоиду, по форме напоминающую колокол. — И он нарисовал линию, которая и в самом деле походила на колокол, бугром подымаясь в центре.

Просто здорово, — сказал Снелц, который в прошлом наверняка и сам вычерчивал такую линию сотни раз. С терпением школьного учителя Хеллер провел две вертикальные линии, которые, восходя от цифр «28» и «50», подымались вверх и пересекали кривую в двух местах.

Как видите, шансы против того, что при броске у вас выпадет цифра менее 28 или выше 50, очень велики. Но шансы на то, что у вас выпадет нечто в промежутке между этими двумя цифрами, так-же достаточно велики, и вам обязательно нужно держать это в уме. Есть еще целый ряд специальных расчетов, но для начала вам достаточно и этих познаний. Послушайте, вы что — и в самом деле не знали всего этого?

О нет, это все очень интересно, — заверил его Снелц, которому наверняка были известны все эти истины лет эдак с пяти. Он обернулся ко мне: — Офицер Грис, вы не очень рассердитесь на меня, если я попрошу Джеттеро немного сыграть со мной? — Тут он обратился к Хеллеру: — Мне так хотелось бы попробовать силы по этому новому способу. Конечно, ставки будут самые маленькие.

Вы и в самом деле хотите сыграть со мной на деньги? — удивился Хеллер. — Мне не хотелось бы, чтобы меня потом обвинили в том, что я обыгрываю новичков.

Нет, нет, нет, — решительно запротестовал Снелц. — Все будет почестному и всерьез. Все, что выиграете вы, — ваше. Все, что выиграю я, — мое. Договорились? Я, знаете ли, и кости с собой прихватил.

Они уселись за столом друг против друга, и Хеллер взял мешочек с костями, который протянул ему Снелц.

— Я всегда проделываю с ними одну штуку, — сказал Хеллер. — Я не желаю, чтобы потом можно было обвинить друг дружку в том, что ктото во время игры подменил кости. — Он потянулся к своей сумке с инструментами и добыл из нее маленький баллончик с чернилами. Этими чернилами он сделал на каждой из костей у цифры «1». буквально микроскопическое пятнышко. — Через несколько часов чернила эти полностью исчезнут. Но такая метка позволяет быть уверенным, что мы все время играем одними и теми же костями. Тут не может быть никакой обиды. Просто привычка быть уверенным и в себе и в партнере.

Мысленно я довольно потирал руки. Если они будут играть именно этим набором костей, офицер Грис очень быстро станет намного богаче. Я даже начал прикидывать, какую часть из этих денег мне придется выделить Снелцу — сто кредиток? Пятьдесят? Собственно, даже и сорок пять кредиток — целое состояние для офицера Аппарата его ранга.

Начали они с очень скромной ставки в половину кредитки. Снелц метнул кости и набрал двадцать очков. Хеллер отказался от права на повторное пари, которое он мог бы выиграть, набрав больше очков. У него выпало 51 очко, и он выиграл. Ну что ж, правильная стратегия. Поначалу Хеллеру обязательно нужно дать выиграть.

— Давайте играть по целой кредитке, — сказал Снелц. — Чувствую, что я сегодня в ударе.

Хеллер взял кости. Должен заметить, что почти у каждого из игроков в кости имеется свой ритуал, совершенно бессмысленный, если называть вещи своими именами. Одни помещают все шесть костей между сложенными лодочкой ладонями и старательно трясут ими сначала у правого уха, потом — у левого, другие при броске ударяют о край стола тыльной стороной кисти, бывают и такие, которые до броска чуть подбрасывают кости кверху. И при этом почти все напевают какую-нибудь специально для игры предназначенную песенку, которая служит им как бы заклинанием. И Хеллер проделывал с костями все эти штуки. Были у него и два своих приемчика — он дул на зажатые в ладонях кости, а потом долго и энергично тряс их. Руки его двигались при этом настолько быстро, что кисти как бы сливались в мутное пятно, которое просто невозможно было разглядеть. Да, у него явно быстрые и натренированные движения!

У Хеллера выпало шестьдесят два очка. Вопреки собственному совету он выкрикнул:

Сто против одной кредитки, что вам не набрать больше. Но я должен посоветовать вам отказаться от этого пари.

Нет, я принимаю пари, — сказал Снелц. И тщательно раз ложил на ладони кости. Встряхивая их, он, похоже, не давал им сдвинуться с места. Потом он ударил рукой о край стола.

Не торопись, подумал я, пока еще рано выигрывать. Этот удар рукой о край стола наверняка заставил дробинки внутри костей прилипнуть к нужной стороне. Однако на костях выпало всего лишь десять очков!

«О, — облегченно выдохнул я. — Парень, оказывается, не так-то и глуп. Он продолжает вести задуманную стратегическую линию».

— Ух ты, — проговорил Снелц. — Похоже, что мне придется увеличить ставки, чтобы хоть както отыграться. Ставлю двести кредиток на следующий бросок. Вы не возражаете?

Конечно, сейчас была очередь Хеллера назначать размер ставки, поскольку и в прошлый раз ставку назначал не он. Но он в ответ только пожал плечами, не обращая внимания на некоторое отступление от правил, столь естественное у новичка, которому не известны все тонкости игры. Снелц выбросил кости. На этот раз у него выпало 50 очков. Опытный игрок в кости способен подсчитать количество очков с одного взгляда, и мне показалось, что Снелц совершил ошибку, выкрикнув: «Пятьдесят!», едва кости коснулись стола. Да, Снелц был слишком взволнован, чтобы должным образом скрывать свое искусство.

— Пятьдесят на пятьдесят, что вы не наберете больше! — тут же предложил он второе пари.

Теперь наступил черед Хеллера метать. Он подул на кости, потряс ими сначала у одного уха, потом — у другого. При этом он напевал песенку-заговор.

Для девчонок — звон монеты,

Для команды — звон стекла,

Не сберечь полсотни эти Астронавту до утра.

Он метнул и выкрикнул: «Пятьдесят пять!», едва кости перестали катиться по поверхности стола. Небрежным жестом он смахнул со стола выставленные Снелцем деньги.

Ну, вам сейчас явно повезло, — заявил Снелц. — Я, конечно, новичок в этом деле, но боюсь, что мне снова придется удвоить ставку. Четыреста кредиток, вы согласны?

Собственно говоря, — заметил Хеллер, — удвоение ставок приводит к беде. Поэтому советую вам не делать этого.

— Боюсь, что я вынужден настаивать, — сказал Снелц. Хеллер пожал плечами. Собрав кости, он дул на них довольно долго, а потом запел новую песенку:

Не держись за кошелек.

Проигравший — не игрок.

За столом хозяин случай.

Лиш Вселенной правит Рок.

Он тряхнул кости с особой силой и выбросил их на стол с неповторимым изяществом.

— Сорок! Наберете больше, и десятка у вас выиграет триста семьдесят пять.

Снелц снова весьма тщательно положил на ладонь кости, подул на них, сделав вид, будто трясет их. При этом он пел свое заклинание:

Кость, катись, да знай предел.

Проиграть — не наш удел.

Подари мне сорок с гаком,

Чтоб карман не похудел.

Он бросил кости.

— Тридцать пять! — констатировал Хеллер, сгребая деньги. Очень неплохо. Снелц гнул свою линию. Теперь он в какой-то момент должен изменить стиль игры и начать выигрывать. И это положит конец всем выкрутасам офицера Хеллера, лишит его возможности покупать себе привилегии, и наша экспедиция двинется наконец к Земле.

Тут послышался осторожный стук в дверь. Дверь отворилась, и в комнату на цыпочках вошел охранник.

— Доктор Кроуб велел мне передать вам, — прошептал он, — что, если вы сейчас же не повидаетесь с ним, вы об этом очень пожалеете.

Да, этого следовало ожидать. Я должен был срочно привести к нему Хеллера. Сколько прошло с тех пор — семь дней? — а мы и близко не подходили к его лаборатории. Мне очень хотелось досмотреть игру, но Снелц теперь доведет дело до конца. Да и как он может проиграть с такими костями? И я решил все-таки идти.

Но стоило мне выйти в коридор, как я почувствовал, что с желудком моим опять происходит что-то неладное. Он здорово болел. А кроме того, к горлу начали подкатывать приступы тошноты.

Я нашел Кроуба в его грязном вонючем кабинете. При виде меня он прекратил срезать пробы ткани с ампутированной ноги. Он буравил меня своими гнусными глазками, слишком близко постав ленными к этому хищному, крючковатому носу.

— Вы, — сказал он, — явно напрашиваетесь на неприятности. Вы ведь так и не привели сюда этого вашего специального агента, которому нужно вживить «жучок».

Чувствовал я себя просто отвратительно.

У меня не было времени.

А у меня на этот счет имеется прямой приказ Ломбара Хисста, в котором ясно сказано, что на меня возлагаются обязанности по техническому оснащению данного агента. Вы же так и не привели его сюда. Вы что-то финтите.

Мне даже пришлось сесть. Похоже, я окончательно разболелся. Может, дело здесь в этой жуткой отрезанной ноге. В зеленом свете осветительных пластин она и сама казалась зеленой. Ткани явно находились в состоянии разложения. Я просто не мог больше смотреть на все это.

— Офицер Грис, — тянул свое Кроуб, — не можете ли вы подсказать мне хоть какую-нибудь более или менее убедительную причину, которая могла бы помешать мне тут же доложить о вашем саботаже Ломбару Хиссту?

Я почувствовал такой спазм в желудке, что с трудом сумел поднять голову. И правильно сделал, потому что в поле моего зрения прежде всего попала грязная рука самого Кроуба, лежавшая ладонью кверху. Тут не могло быть никакой ошибки. Слабеющей рукой я полез за отворот мундира и достал бумажник. У меня при себе было всего тридцать пять кредиток. Я вынул десятку. Кроуб взял ее, а потом, не сводя с меня глаз, вытащил и взял из бумажника остальные деньги.

— Тридцать пять кредиток, — пересчитал он свою добычу. — Нет, так дело не пойдет. — И он отодвинул деньги в сторону.

Это была очень приличная сумма. Естественно, для подземелий Замка Мрака. Им ведь здесь внизу вообще недостается денег. Но тут я сообразил, что вскоре у меня будет приварок в несколько тысяч.

— Ладно, — великодушно согласился я. — Считайте, что можете рассчитывать на сотню. Остальное принесу позже.

Кроуб поигрывал взятым со стола грязным ланцетом, а потом обличающим жестом ткнул им в мою сторону.

— Я был абсолютно прав, — торжествующе прошипел он. — Вы явно что-то затеваете, офицер Грис. Вы отдаете себе отчет, какой опасности я подвергаю себя, не выполняя самым скрупулезным образом приказ Ломбара Хисста?

Я был слишком болен, чтобы мыслить достаточно логично. А в этот момент боль была такая, будто мне в живот всаживали кинжал!

— Две сотни, — сказал Кроуб.

Это уже просто наглость! Но, с другой стороны, на меня скоро свалится куча денег. Живот болел невыносимо. Мне хотелось поскорее отсюда выбраться. И я тупо кивнул в знак согласия. Кроуб снова придвинул к себе тридцать пять кредиток и заново пересчитал их.

— Значит, так — за вами сто шестьдесят пять кредиток, и вы уплатите мне их не позднее завтрашнего дня. В противном случае я иду прямиком к Хиссту!

У меня едва хватило сил, чтобы выговорить: «Согласен» — и тут же направиться к выходу. Когда я вышел в ведущий в верхние горизонты коридор, у меня как по мановению волшебной палочки все прошло. Просто какая-то загадка. Что это за болезнь такая странная на меня напала?

В конце концов я решил, что причиной недомогания явилось нервное перенапряжение. Право, это слишком много для одного дня — и визит к Кроубу, и все эти волнения в ожидании выигрыша Снелца. И я заспешил к себе.

Хеллер как раз допел свою песенку-заклинание. После чего легко бросил кости и, выкрикнув: «Шестьдесят пять!», преспокойно придвинул к себе выигрыш. Мне хватило буквально нескольких секунд, чтобы верно оценить обстановку. В крайне напряженной позе Снелц восседал напротив Хеллера, вперив взгляд в кости и словно не веря своим глазам. Крупные капли пота выступили у него на лбу. Куча банкнот, лежащая перед Хеллером, была просто невообразимой!

Я выразительно посмотрел на Снелца. Пожалуй, эту свою серию проигрышей он заводит слишком далеко. Ему, несомненно, нужно сменить фазу и сделать это как можно скорее.

— Ставлю тысячу! — словно откликнулся на мой безмолвный призыв Снелц.

Хеллер собрал кости на ладонь, прикрыл их второй ладонью и потом долго и сильно дул на кости. Не забыл он и про заклинание:

Соберись и не спеши — Поиграем для души.

До вершины путь недолог,

Были б числа хороши!

Напевая, он так усердно тряс кости, что я не мог уследить за движением его рук. Стукнув костяшками пальцев, он бросил кости на стол.

— Семьдесят.

Снелц выглядел совершенно ошарашенным.

Отказываюсь от дополнительного пари, — заикаясь, с трудом выдавил он из себя.

Вот и умница, — одобрил его тактику Хеллер.

Снелц медленно собирал кости для очередного броска. Кто, скажите на милость, может побить семьдесят очков? Он внимательно оглядывал каждую из костей, повидимому, разыскивая сделанные Хеллером метки

Уж не думаете ли вы, что я подменил кости? — спросил Хеллер.

Нет, — проговорил каким-то тоненьким голоском Снелц. — Кости те же самые.

Хеллер весело рассмеялся.

— Ну, я очень рад этому, — сказал он. — Дуэли так часто ставят последнюю точку в спорах, а вы как бывший офицер пехоты Флота его величества наверняка отличный стрелок.

Лицом Снелц более всего напоминал человека, подвешенного, на дыбе. Шутка Хеллера, видимо, дошла до него со всей ее жестокостью. Он наверняка не смог бы победить на дуэли Хеллера, даже если бы вооружился самой мощной плазменной пушкой. Снелц в который раз дотошно уложил на ладони кости. Я-то знал, что он сейчас проделывает. Он, конечно, очень рисковал, но сейчас он уложил все шесть костей так, чтобы сверху была цифра «12». Все шесть костей! Тут я с ужасом заметил, что денег у него остается слишком мало. У него? Нет, это у меня почти не осталось денег. Снелц тем временем запел:

Дай мне в руки посошок,

Тонкий укрепи ледок,

Подари число побольше

И с добычею мешок!

Он метнул, кости покатились по столу и остановились. Он поглядел на них так, как будто вместо них увидел зайтаба.

— Шестнадцать, — прошептал он.

Хеллер придвинул к себе хрустящие кредитки.

— Видите ли, мне не стоило бы вам говорить, что нужно кончать игру, поскольку я в выигрыше. Но вам бы самому следовало подумать об этом. Я совсем не собираюсь выпотрошить вас до дна.

Снелц был совершенно выбит из колеи. По его внешнему виду было понятно, что он никак не может понять, почему все идет наперекосяк. Он был просто в отчаянии.

У меня осталось всего тысяча двести кредиток, — сказал он с решимостью отчаяния. — И я хочу поставить все оставшиеся деньги на кон.

Ох, не нужно бы, — простонал Хеллер.

Нет, нужно! — воскликнул Снелц. И он выложил на стол остатки моих денег, все, что осталось от моих пяти тысяч кредиток!

С предельной сосредоточенностью он выстроил на ладони кости. Потом с молитвенным выражением лица подул на них. Потом начал их тихонько потряхивать. При этом он припевал:

Ты, вернись ко мне, удача.

Погляди, как раб твой плачет.

Подари спасенье мне — Отплачу тебе вдвойне!

И он метнул кости так осторожно, как только мог, стремясь не нарушить расположения свинцовых дробинок внутри. Кости покатились по столу и остановились. Он даже не стал выкрикивать выпавшее ему число. Выпало всего восемь очков! Любой бросок противника теперь становился выигрышным.

— Двойное пари не может быть назначено, потому что у вас больше не осталось денег, — сказал Хеллер. — Так что я просто брошу свои кости.

Он на этот раз почти не тряс их. Он даже не пел. Он небрежно швырнул их на стол.

— Весьма сожалею, — сказал он, — но у меня сорок девять. — Потом он собрал кости и принялся убирать со стола. — Мне вообще то не следовало бы брать ваши деньги. Меня могли бы, и не без основания, обвинить в том, что я обчистил новичка.

Я со страхом ждал, что же ответит на это Снелц. Надеюсь, он скажет, что берет свои деньги обратно. Но он не сделал этого. Собственно, по законам чести он и не мог этого сделать. Просто Хеллер был предельно вежлив по отношению к нему.

Я же сам начал игру, — сказал Снелц, стараясь не глядеть в мою сторону.

Набралась изрядная сумма, — сказал Хеллер, собирая кредитки в общую кучу.

Да, сумма была просто огромной — на эти деньги можно свободно купить с потрохами любого офицера Замка Мрака, да еще прикупить и недурной участок в каком-нибудь охотничьем заповеднике. Он даже не стал их считать. Он просто собрал стопкой эти пять тысяч и пододвинул в сторону Снелца.

— Знаете, все-таки вам лучше взять бы их обратно. Внутри меня все просто кричало: «Бери же, бери их, идиот!»

Но тут Снелц окончательно сломался. Он сначала глядел на деньги, явно не соображая, что к чему, потом вдруг напустил на себя залихватский вид.

Легко пришли, легко ушли, — сказал он. Потом он небрежно собрал кости, поднял упавшую на пол фуражку и даже вспомнил о долге формальной светскости.

Разрешите, офицер Хеллер, выразить вам мою благодарность за отлично проведенное время, — сказал он и тут же вышел.

Хеллер только равнодушно пожал плечами. Он принялся засовывать деньги в свою сумку с инструментами. Денег было слишком много, и он едва затолкал их туда. Потом он зевнул и, взяв не сколько листков из подготовленной для него стопки с литературой, как ни в чем не бывало погрузился в чтение.

Скорее всего этот зевок и доконал меня. Все это явно так мало значило для него! И тут только весь ужас сегодняшних событий дошел до меня в полной мере. Мне вдруг с предельной ясностью стало понятно, в какую бездну я попал. Я ведь промотал почти все свое жалованье за целый год вперед. Нет! Не только это — если прибавить к проигрышу еще те сто шестьдесят пять кредиток, которые я должен отдать завтра Кроубу, то это уже больше моего годового жалованья. А ведь по установленным правилам нельзя пользоваться кредитом, превышающим сумму годового оклада. Мало того, что я оказался совершенно разоренным. Я был еще и должником! Теперь я не в состоянии купить себе даже порцию чанкпопса!

И тут на меня накатилась вторая волна отчаяния. Согласно приказу мне теперь назначались оклады за четыре занимаемых мной должности. И деньги эти были получены в счет всех четырех должностных окладов. Но если я по какимнибудь причинам потеряю три дополнительных оклада, это будет означать, что я забрал все причитающиеся мне деньги на пять лет, вперед, иными словами, мне придется пять лет копить деньги только для того, чтобы рассчитаться с финансовой частью. Если, предположим, меня отстранят от участия в Миссии «Земля» и тем самым лишат дополнительных окладов, меня могут принудительно отправить в отставку как злостного должника!

Я замер на месте, не смея пошевелиться. Меня словно парализовало. Еще через полчаса сюда тайно доставили графиню Крэк. Совершенно не стесняясь моего присутствия, они сразу же бросились друг другу в объятия. Вся в серебряном, она излучала сияние. Сияние распространялось и вокруг нее. Она была прекрасна. А я ненавидел ее всей душой. Теперь Хеллер мог и вовсе наплевать на свои обязательства. Да если он только захочет, то будет торчать здесь вечно! А я? Я оказался на самом дне глубочайшей пропасти!

 

ГЛАВА 9

В предобеденное время следующего дня я стоял на высоком бастионе Замка Мрака. Предо мной расстилалась Великая пустыня — пейзаж, от мрачной красоты которого у зрителя захватывало дух. Когда-то, очень давно, здесь были сады, зеленели тучные поля, здесь гордо возвышались исполины-деревья, колосились нивы, лужайки в цветущих рощах были полны животворной силы. Лишенные гумуса и верхнего почвенного слоя, лишенные жизненных сил и даже надежды, земли эти превратились теперь в голое и бескрайнее пространство, покрытое желтыми песками, выжженное солями и минералами. Некогда живая земля превратилась в могильник. И тем не менее здесь все же сохранилось некое величие, пустыня простиралась на целых двести миль, вплоть до удаленной гряды гор, которые, сияя своими вершинами на солнце, создавали некую довольно четкую границу, отделяющую эту долину смерти от цивилизованного мира Волтара.

Вихри, которые мы называем «солнечными плясунами», — столбы пыли высотой до двухсот футов — с ленивой грацией вздымались то тут, то там, подчиняясь редким порывам напоенного зноем ветра. Пыль содержала крохотные частицы поблескивающей слюды, искрилась крупицами полевого шпата и щедро сеяла всюду ядовитые зеленые кристаллики окисимеди. Шесть таких вихрей двигались сейчас в ленивом танце почти вертикально. Вершины их при этом оставались на месте, а основания передвигались, то сближаясь друг с другом, то расходясь в стороны: они напоминали балерин из кордебалета, грациозно исполняющих нечто вроде пародии на торжественное шествие или, вернее — траурную процессию, ибо подчинялись внутренним тактам мелодии смерти.

Сцена эта, навевающая мысли о похоронах, как нельзя лучше соответствовала моему настроению: Кроуб только что сказал мне, что намерен сообщить куда следует о моем поведении. Сейчас я как раз решал вопрос, а не броситься ли мне с высокой башни в тысячефутовую бездну, на дне которой покоились кости древних обитателей планеты, а также тех многочисленных работников Аппарата, которые на горе себе вошли в конфликт с начальством.

Когда человек погружен в пучину отчаяния и жалости к себе, когда самоубийство видится чуть ли не единственным выходом, ничто не может показаться более неуместным, чем визит незваного гостя.

— Ах, вот вы где, — услышал я за спиной голос Снелца, слишком громкий и недостаточно торжественный для моего тогдашнего на строения. — А я вас повсюду разыскиваю.

Он появился откуда-то сбоку. На нем были совершенно новые перчатки. Мундир его тоже был просто с иголочки. В одной руке он держал несколько небольших пакетов, а во второй — какую-то старую, изрядно потрепанную книжку.

— Да вы, я вижу, мрачнее тучи, — сказал он. — Эта штука могла бы вам исправить настроение. — Он добыл из пакета чанк-попс. Я разглядел рекламную надпись на обертке: вещи эти были приобретены в одном из самых дорогих магазинов города. Однако он не раскрыл баллончик — делать это на таком ветру было бы глупо. — Не хотите? — предложил он. — Тогда, может, желаете ароматическую палочку? — И он разорвал обертку на другом свертке и достал целую пригоршню палочек.

Это были четырнадцатидюймовки — сорт, который могут позволить себе только очень богатые люди. Но зажигать ароматическую палочку здесь на ветру тоже было бы глупо. Глядя на него, я прикидывал, с какой стороны лучше зайти, чтобы сбросить его со стены вниз. Но даже эти мысли не могли развеять мою грусть. Ну почему, ну почему, думалось мне, всем нужно лезть в чужие дела, почему бы не дать человеку спокойно и в одиночестве поразмышлять о собственном горестном положении?

С некоторым усилием он наконец затолкал свои пакеты в карман мундира, предназначенный для гранат. А потом взял книгу и, перелистав страницы, нашел нужное место.

— Не сомневаюсь, — сказал он, — что вы просто умираете от любопытства, раздумывая, что же все-таки у нас произошло.

Я и в самом деле не спал всю ночь, пытаясь решить этот вопрос, но сейчас решил не доставлять ему удовольствия и не проявил ни малейшего интереса. Если я нанесу ему удар ребром ладони по затылку, подставив одновременно подножку, скорее всего мне удастся сбросить его с бастиона.

— Когда я ушел от вас вчера вечером, — бодрым тоном начал свои объяснения Снелц, — я немедленно отправился в Лагерь Смерти, решив отыскать там специалиста по жульнической игре в кости. И мне, конечно, удалось найти такого человека. Правда, за консультацию мне, к сожалению, пришлось выделить ему какую-то часть вашей доли от покупок Хеллера. Я ведь знал, что вы просто умираете от любопытства. И он отдал мне вот эту книгу.

«Ты умрешь раньше, чем закончишь свои дурацкие объяснения, — подумал я. — И это произойдет, как только я найду в себе до статочно сил, чтобы нанести удар ребром ладони и дать тебе при этом пинка».

— Здесь говорится, — продолжал тем временем Снелц, — что те кости, которые вы мне вручили, прозваны «стучащими». Дело в том, что если их как следует встряхнуть и держать при этом у самого уха, то можно услышать стук, издаваемый свинцовыми дробинками. — Он достал из кармана кости и потряс ими у самого моего уха. — Слышите стук?

«Надеюсь, что точно так же я услышу стук твоих собственных костей, когда ты грохнешься на камни внизу», — подумал я.

— Этот мой дружок сказал, что очень многие были убиты за то, что пытались пользоваться костями со стуком. Так что можете считать, что нам еще здорово повезло!

«Везение, которое обернулось для меня долгом в пять тысяч кредиток, который к тому же и отдавать нечем», — подумал я. Но ничего, стоит, пожалуй, выслушать его объяснения и уж потом убить его.

— Понимаете, у них внутри есть какой-то клей, который должен удерживать дробинки на одном месте. Но тут, в этой книжке есть специальное предупреждение — вот глядите: «Предупреждаем — не следует использовать эти кости более чем в нескольких бросках». Дело в том, что этот клей вроде смолы и он плавится, если слишком усердно дышать на кости. А кроме того, если сильно их трясти продолжительное время, дробинки двигаются с большой скоростью и в результате трения возникает тепло. Понимаете, довольно высокая температура размягчает клейкое вещество, и дробинки перестают приклеиваться. И тогда эти кости практически ничем не отличаются от самых обыкновенных.

Он сунул мне книгу под нос, чтобы я мог сам прочесть этот абзац, но мне читать не хотелось.

— Видите ли, — продолжал Снелц, — Хеллер решил, что это самая обычная игра в кости, и ровным счетом ничего не заподозрил. А это значит, что у него нет причин сдирать с нас шкуру. Разве это не успех? Просто он — очень хороший игрок в кости, а тут ему еще и везло. А раз так, значит, и речи не зайдет ни о каких костях и мне не придется говорить ему, кто дал мне эти кости и вообще, что у нас были планы выпотрошить его.

«Ты уж точно не сможешь и слова вымолвить после того, как грохнешься о камни под этой стеной», — подумал я. Собравшись, я решил, что пора действовать.

И тут что-то замелькало перед моими глазами. Снелц размахивал перед моим носом золотистыми кредитками. Я перехватил его руку. Этим утром я снял со счета сто пятьдесят пять кредиток — все, что осталось от моего жалованья на весь следующий год. Их я сразу же отдал Кроубу. Он злобно прошипел, что с меня причитается еще десятка и что, если я до вечера не расплачусь с ним, он все равно пойдет к Ломбару. Но было и еще одно неприятное обстоятельство, там, внизу, у меня начался страшный приступ тошноты, и сейчас я просто не знал, смогу ли вообще вынести новое пребывание в его обществе. А тут прямо предо мной появились эти десять кредиток!

— Хеллер послал одного из охранников, чтобы тот купил всякой всячины, — сказал Снелц. — За покупками пошел Таймио, а жулик он первостатейный. Он просто не в состоянии честно расплатиться даже чужими деньгами. Вот почему ваша сегодняшняя доля так велика. Вам причиталось целых одиннадцать кредиток, но мне пришлось отдать одну за эту книжку. Эй, что это с вами?

Я бессильно опустился на камни у стены. Мне пришлось немного посидеть так, пока я смог собраться с силами.

Снелц, — сказал я, слегка оправившись, — дело в том, что я задолжал Кроубу десять кредиток. Спустись вниз и вручи их ему.

Да? Отлично. Сейчас бегу!

Погоди! — крикнул я ему вслед. — Дайка сюда эти кости.

Да, конечно! Да мне и смотреть-то теперь на них противно, не то что играть!

Я взял у него все шесть костей, произнес над ними препохабнейшую отходную молитву и швырнул их через стену бастиона в бездонную пропасть. Пусть уж духи древних жителей и казенных нарушителей правил Аппарата тешатся с ними как угодно, пусть сами избирают свои неправедные пути, лишь бы оставили в покое живых!