Нервно корректируя курс летательного аппарата на высоте десять тысяч футов, Щелк озирался вокруг: теперь в поле зрения не осталось ни полоски земли — только волнующееся зеленое море.
Он нажал на кнопку на панели, и рядом с картой на экране Мэдисон прочел:
Остров Передышки, известен древним обитателям планеты как Теон, место обитания исчезнувшего морского народа. Королевский заповедник первых волтарианских монархов, которым перестали пользоваться пятьдесят тысяч лет назад. Передан королевской семье планеты Флистен согласно Флистенскому договору. Координаты по полутропической сетке: 18/103, Западный океан, 883 мили от центрального континентального материка. Площадь — 305 квадратных миль. Окружен крутыми черными утесами высотой 2000–5000 футов, не имеет пляжей и гаваней. Самая высокая точка — гора Теон (9056 футов) расположена на северной оконечности; в холодные месяцы покрыта снегом, защищает остров от суровых штормов. Остров сформировался в результате извержения вулкана, который ныне считается потухшим. Средняя годовая температура — 76 градусов. Первое, что попадает в поле зрения при приближении к острову, гора Теон, окруженная облаками, или рефлективное обесцвечивание неба. Предупреждение для рыболовных судов и воздушных средств сообщения: не предпринимайте попыток приблизиться к острову.
Мэдисона пробрала холодная дрожь. Должно быть, это ужасное место! Черные утесы, ни одной гавани, не приближаться. Что же такое Крошка задумала и зачем летит сюда?
Щелк наклонился к Мэдисону и тихо прошептал:
— По-моему, я сбился с курса. Тут вообще-то надо всего лишь ткнуть пальцем в карту, но, я думаю, "Модель 99" тоже сбилась с курса! Я забыл снять показания счетчика расстояния по суше, когда мы покидали материк. В океане полно зубастых тварей, некоторые из них здоровые — футов пятьдесят. Но если им мы не достанемся, то летучая рыбомышь сожрет нас как пить дать. Может, повернем?
Мэдисон огляделся. Никто не слышал того, что сказал Щелк. Насторожился только офицер охраны, заметивший, как водитель шушукается с Мэдисоном. Крошка хмурилась, погруженная в свои мысли.
— Ради Бога, — сказал Мэдисон Щелку, — отыщи остров. Сегодня я с женщинами больше дел не имею!
— Я тоже. — Щелк оглянулся: сначала налево, потом направо.
Солнце закрывал плотный туман, а потому видимость была слабой.
— У тебя есть радар? — спросил Мэдисон.
— Лучи, что ли? Ох, верно, лучи. — И Щелк начал поспешно крутить ручки. Экран оставался пустым. — Я не морской пилот, — сознался он наконец. — Если мы разобьемся, мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь нашел наши останки. Посмотрите на счетчик: мы прошли уже двадцать одну сотню миль.
— Постой-ка, — сказал Мэдисон, — ты же сканируешь только впереди. Что, если мы уже пролетели остров?
Щелк торопливо покрутил еще какие-то ручки и прощупал лучами пространство позади машины.
Там была гора!
Они только что прошли прямо над ней, всего лишь в каких-то ста футах! Вершину скрывали утренние облака.
Мэдисон с облегчением выдохнул. Они проскочили лишних двадцать миль! Щелк развернул аэромобиль, сбавил скорость и опустил машину пониже.
Стоило только изменить курс, как тут же ожили громкоговорители: "Предупреждение, предупреждение "Модели 99-3"! Говорит система планетарной обороны со спутниковым управлением. Мы готовы запустить ракету с боеголовкой «Убой»! Не пытайтесь сесть на Острове Передышки!"
Щелк поспешно взял в сторону, и на его низком лбу выступил пот. Он схватился за микрофон.
— Мне приказано приземлиться здесь! — И он сунул удостоверение Мэдисона в прорезь.
— Просим прощения, но это не годится, — ответили из планетарной обороны. — За последние пятьдесят лет на Острове Передышки никто не опускался, и вы не первые, кто пытается это сделать. Немедленно очистить зону!
Мэдисона дернули за рукав. Он обернулся: мажордом что-то совал ему. Удостоверение! Мэдисон передал его Щелку, тот вытащил из прорези удостоверение Мэдисона и сунул туда новое. Рука у него так дрожала, что он едва справился.
— Это что, какая-то хитрость? — прогудел голос планетарной обороны. — Нам придется запросить Правительственный город. Ждите.
Мэдисон и Щелк в ужасе посмотрели друг на друга. Спустя некоторое время гулкий голос послышался вновь:
— Просим ваше величество принять наши извинения. Мы стараемся четко исполнять приказы Управления внешних связей и пресекать любые попытки высадиться на Острове Передышки без разрешения вашего величества. Наш вам поклон.
Мажордом схватил микрофон.
— Ее величество благодарит вас за прилежание и неусыпное бдение и подтверждает, что приказ еще в силе. Продолжайте исполнять свои обязанности.
— Целуем край ее мантии. Конец связи.
— фу-у-у! — облегченно выдохнул Щелк. — Боеголовка «Убой»! Вы, шеф, были правы, когда говорили, что нам предстоит ужасный денек. — Он вернул удостоверение мажордому.
Пораженный услышанным, Мэдисон никак не мог успокоиться. Значит, Крошка не врала. В планетарной обороне и Правительственном городе она уже значилась как королева.
Через несколько секунд Мэдисон снова был потрясен. Аэромобиль опустился ниже слоя облаков. Внизу, озаренный солнечными лучами, лежал остров. Какой большой! Мэдисон и не знал, что триста пять квадратных миль — это так много. С расстояния четырех тысяч футов остров нельзя было даже целиком охватить взглядом.
Внизу виднелись пологие холмы и леса, водопады и реки, обнесенные каменными оградами квадраты полей, на лугах паслись стада животных. Там и сям, среди яркой зелени белели деревушки. Когда аэромобиль снизился еще, Мэдисон увидел, что яркие пятна превратились в цветущие сады.
Он попытался вспомнить, какой же остров на Земле можно сравнить с этим по красоте, Таити? Нет. Этот раз в десять больше.
Райское место!
— Где приземляться? — пискнул Щелк.
— Напротив дворца, — указал мажордом.
Мэдисон увидел его, помещавшийся у горы Теон и настолько скрытый цветущими деревьями, что трудно было судить о его размерах, пока они почти не приземлились. Только тогда он рассмотрел здание длиной, наверное, в тысячу футов, как бы обнимающее подножие горы. В нем было только три этажа, но оно, должно быть, вдавалось в гору.
Имелась там и посадочная площадка — обычный синий пятачок, истершийся от времени и еле видимый. Сквозь спускающиеся к ней каменные ступени лестницы пробивались сорняки.
Мэдисон присмотрелся повнимательней. По всему закругленному фронтону дворца с остатками позолоты, принятый им поначалу за декоративные фестоны, висел мох. Сухие ветви, занесенные сюда ветром, захламляли закругляющиеся лестницы и террасы.
Пассажиры вышли из аэромобиля и воззрились на дворец.
— Боже! — изумилась Крошка.
Открылась дверь, скрывающаяся в массивной решетке.
К прибывшим бежал старик с развевающейся седой бородой и с палкой в руке.
— Сюда нельзя! Сюда нельзя! — орал он. Затем эта куча лохмотьев остановилась и сердито прокричала: — Вы нарушили границу чужих владений! Владений планеты Флистен. Живо улетайте, или я вызову охрану!
К нему вразвалку подошел мажордом.
— Комендант Спурт, руку даю на отсечение, что у вас и одного-то охранника нет. На колени, старый олух!
— В аду я вас всех видел!
Мажордом повернулся к Крошке:
— Это оскорбление, которое вы не можете простить, ваше величество. Здесь все так запущено: дорожки заросли сорняками, фонтаны не работают. Вспомните, в каком образцовом состоянии вы нашли свой дворец в Дворцовом городе, и сравните, а после этого немедленно устройте суд и напитайте корни травы его нечестивой кровью. Таков мой совет. Жду ваших распоряжений.
Старик выпучил глаза и разинул от изумления рот. И вдруг он задрожал.
— Ты сказал, "ваше величество"?
— Ее королевское величество Крошка Первая! — провозгласил мажордом и развернул перед выпученными глазами губернатора Спурта свиток из Управления внешних связей.
— О боги! — запричитал старик. — У нас есть-таки королева!
Из окон дворца повысовывались головы.
Старик бросился вперед и распростерся у ног Крошки.
— О, простите меня, простите меня! — рыдая, повторял он, уткнувшись носом в землю. — Пощадите! Мы не знали, что вы существуете. Мы не знали, что вы к нам летите. Мы не получили никакого предупреждения. Пятьдесят лет назад, когда скончалась королева Хора, люди из Управления внешних связей приехали и заперли все сейфы. У нас не было денег на краску и прочие материалы. Никто не приезжал с материка. Никто из нас не может уехать. Мы сами обрабатываем поля и ловим в море рыбу. Мы не забыли протокол, мы зубрим его каждую неделю. Пожалуйста, ваше величество, прошу вас, не казните меня в день вашего приезда — это счастливейший день в моей жизни! — Он помолчал и добавил: — Нет, можете казнить меня, если это доставит вам удовольствие хоть на одно мгновение. — Комендант Спурт взял Крошкину ступню и бережно водрузил себе на шею.
— Мне не нужна твоя жизнь, — сказала Крошка. — Я хочу, чтобы ты показал мне самое глубокое и сырое подземелье, которое тут имеется.
— О, чудесно, вы посадите меня в него. Это больше, чем я заслуживаю.
Крошка подняла голову. Крики старика услышали во дворце. Оттуда, полунагие, в лохмотьях, прибежали по меньшей мере человек двести, молодые и старые, и простерлись ниц на террасе, лестнице и на посадочной площадке. Все они рыдали.
Крошка сняла ногу с шеи коменданта и обратилась к мажордому:
— Скажи этому идиоту, чтобы встал и отвел меня в ту темницу.
Балаболтера мороз продрал по коже. Для чего она привезла его сюда? Хочет засадить в темницу? Его, Мэдисона?
— Ваше величество, — сказал мажордом, — если вы предпочитаете быть милостивой, несмотря на проступок этого человека, могу ли я просить, чтоб вы хотя бы позволили мне велеть этим людям убрать с лестницы мусор и очистить коридоры, чтобы вы не запачкали ног?
Крошка сделала легкое движение рукой. Комендант Спурт мгновенно поцеловал ее ступню и отполз подальше. Потом он вскочил на ноги и заорал на толпу:
— За дело! Вычистить тут все для нашей королевы!
Он вопил так громко и свирепо, что можно было предположить, что местных жителей вмиг как ветром сдует, но этого не случилось. Подданные Крошки поднялись на ноги с благоговейными лицами и стали посылать своей королеве воздушные поцелуи, затем подхватили рев здоровенного парня, стоявшего позади всех: "Многая лета королеве!"
В конце концов коменданту Спурту удалось заставить их вернуться во дворец.
Крошка беспокойно зашагала взад и вперед. Она о чем-то раздумывала, мало обращая внимание на окружающее. Потом она прошла по дорожке, заросшей сорной травой с пряно пахнущими цветами, и остановилась там, откуда могла обозревать лежащие вокруг долины.
Мэдисон, несколько обеспокоенный, последовал за ней. Он глянул на захватывающий вид и сказал, надеясь успокоить ее:
— Какое очарование! Край садов, каких я еще никогда не видывал. Легкий морской ветерок словно целует тебя. Сколько покоя! А пение птичек звучит как колыбельная песня…
— Заткнись! — оборвала его Крошка и огляделась вокруг. — Да, местечко красивое. Слишком (…) красивое, коль интересуешься моим мнением. Я-то думала, что все будет так, как говорилось в той книжке: сплошные черные утесы да скалы.
К Крошке подошел солдат-охранник, принесший известие от мажордома.
— Все расчищено, ваше величество. Можете проследовать во дворец. Но, пожалуйста, смотрите под ноги: дорожное покрытие в некоторых местах потрескалось.
Крошка подтянула свои красные перчатки и быстро зашагала по дорожке; топая каблучками, поднялась по ступенькам и прошла через террасу. Гигантские двери были распахнуты для нее, и оборванные слуги стояли по обе их стороны на коленях, ловя взгляд своей госпожи.
Комендант Спурт ожидал с горящим факелом в руке. Но Крошка остановилась возле мажордома.
— Если сможешь образумить этих людей, — сказала она, — попроси кого-нибудь собрать перед дворцом мой полк.
Мажордом поклонился и отвернулся, а Крошка последовала за Спуртом.
Двери перед нею открывали мужчины, внезапно вспомнившие, что они являются офицерами и стражниками. Человек в обносках — очевидно, церемониймейстер — шел впереди, звеня ключами.
— Что ты тут делаешь с факелом? — спросил у коменданта офицер охраны Крошкиного дворца. — Где фонари?
— Ох, сэр, — грустно сказал Спурт, — у нас кончилось горючее, еще когда я был мальчишкой. Даже этот деревянный факел, и тот для нас роскошь. Тут было так много дворян, придворных и ученых, что народные ремесла совсем позабылись. После кончины нашей дорогой королевы Хоры нам потребовалось три года, чтобы из волос животных сплести веревку. А искусства изготовления одежды мы так и не восстановили. Мы умеем только плести корзины, в которых таскаем рыбу и другие продукты, и научились этому лишь потому, что некоторые из слуг еще в детстве наловчились плести цветочные гирлянды и венки. Это, знаете ли, ужасно унизительно, когда человек, принадлежащий к технологической цивилизации, вынужден с грехом пополам делать примитивные вещи. Ступени, ведущие к развитой технологии, исчезли, и мы понапрасну пытаемся как-то спуститься, ибо все позабыли, как это делается.
— Я не просил читать мне лекцию, — отрезал капитан охраны. — Я спрашивал, где фонари. Я вижу, мы входим в туннель, ведущий внутрь горы, и я не позволю ее величеству идти дальше, пока не подадут свет.
— О, я уверен, — поспешно сказал Спурт, — что все электронные и электрические приспособления работают. Просто нет топлива…
Офицер оттолкнул его и зашагал вперед, оглядывая стены. Наконец он обнаружил распределительный щиток. Он соскреб с него плесень и пыль, нашел задвижку, отодвинул ее и, достав из пояса запасную электробатарейку для «жала», сунул ее в прорезь.
Но ничего не произошло.
Офицер вытащил батарейку и, смерив коменданта саркастическим взглядом, обратился к Крошке:
— Ваше величество, вам тут идти нельзя. Похоже, туннель ведет глубоко в гору и вниз. Прошу вас, не ходите дальше.
— Мне нужна подземная темница, — возразила Крошка. — Чем глубже, темнее и страшнее, тем лучше. Веди дальше!
Следуя за трескучим, рассыпающим во тьме искры факелом, группа двинулась дальше, окруженная жуткими тенями, которые корчились на стенах.
Спустившись глубоко в недра черной скалы, процессия натолкнулась на отверстия в породе: помещение охраны, далее коридоры с камерами по обе стороны, двери которых проржавели и скособочились, наконец большое помещение, где находилось нечто напоминающее кузнечный горн и валялись остатки «жал». Крошка похлопала по каменной плите, покрытой толстым слоем грязи.
"Пыточная камера", — догадался Мэдисон и, увидев в неровном свете факела лицо Крошки, почувствовал, как волосы у него встают дыбом.
За этим помещением Крошка обнаружила еще две камеры, похожие на темные дыры. Взяв факел, она заглянула сначала в одну, потом в другую. И в обеих обнаружила старые кандалы.
— Это оковы, — объяснил Спурт. — Остались от древних поморов-теонцев. Я спускался сюда всего лишь раз, шестьдесят лет назад, когда один придворный потерял здесь свой любимый револьверчик. Эти темницы напугали меня до полусмерти. Могу я попросить разрешения вашего величества удалиться из этого ужасного места?
Крошка потрогала остатки двери одной из камер и распорядилась:
— Починить!
— О, разумеется, ваше величество, — с готовностью откликнулся Спурт. — Мы наведем тут идеальный порядок.
— Не надо, — сказала Крошка. — Оставьте все как можно более грязным и отвратительным. Исправьте только дверь — чтобы никто никогда не смог выбраться отсюда. И почините орудия пыток.
Мэдисон не выдержал.
— Крошка, зачем тебе все это? — спросил он по-английски.
— Это, — ответила она, — для Гриса.
— Для Гриса?
— Да! Когда я услышала о существовании этой темницы, то сразу же решила ехать сюда. Эта подземная тюрьма напоминает фильм ужасов. Самое то, что надо. Посажу Гриса сюда, в эту яму, и каждый день до конца его жизни буду мучить его и слушать, как он вопит, и рыдает, и молит меня о пощаде. Я буду годами выводить вензеля на его шкуре!
— Постой, Крошка. Но у тебя же нет Гриса. Он же в королевской тюрьме!
Крошка с жуткой улыбкой уставилась на Мэдисона:
— Это и есть моя военная кампания. Королева Хора держала на острове свой полк. Я собираюсь тайно перебросить его на материк, под покровом ночи штурмом взять королевскую тюрьму и похитить Гриса!
— Крошечка, но ты же никого не можешь об этом просить. Такая попытка равносильна смерти!
— В полку всегда служили флистенские дворяне, которые давали клятву отдать жизнь по первому приказу королевы. В каждом поколении только самые сильные получали разрешение вступить в этот полк. Ты достанешь мне оружие и транспорт! И я доберусь до Гриса!
— Крошка! — не унимался Мэдисон. — Крошечка, послушай меня. Я могу привлечь Гриса к суду. Но на это уйдет много времени и труда. Я могу пробиться в средства массовой информации Волтара, раструбить о его деле в прессе и наверняка заставлю чиновников осудить его. И, — добавил он в отчаянии, ибо от этого зависел весь его план в отношении Хеллера, — я могу гарантировать, что суд будет тянуться и тянуться! Страдать душевно Грис будет до бесконечности!
— Это не те страдания, которые хочу видеть я, — сказала Крошка. — Он нужен мне вот здесь, под самым острым моим ножом. На многие годы.
Мэдисон отчаялся вконец. И представил себе, как убивают обоих — Гриса и его.
— Крошка, а если я добьюсь, чтобы суд вынес ему приговор и отдал его в твое распоряжение?
— Я не собираюсь ждать так долго. — Крошка повернулась к коменданту и стала отдавать распоряжения насчет одиночки для Гриса, пыточной камеры и орудий пыток. Это продолжалось довольно долго.
Послышалось потрескивание рации, висящей на поясе у капитана. Говорил мажордом:
— Прошу передать ее величеству, что полк собирается. Пришлось разослать гонцов по деревням и фермам. К тому времени когда вы вернетесь во дворец, все они будут готовы для смотра.
Мэдисон не сознавал, как глубоко внутрь горы они забрались, до тех пор, пока группа не двинулась в обратный путь. В спертом воздухе стало трудно дышать. Чтобы добраться до туннеля, понадобилось почти полчаса.
Один из охранников хотел было обтереть сапоги своей королевы носовым платком, но дворцовые прислужницы оттолкнули его и собственной одеждой, слаженной из звериных шкур, принялись приводить в порядок черный костюм, сапоги и красные перчатки госпожи.
Принявшая божеский вид, Крошка прошествовала по коридорам дворца и вышла на террасу к лестнице.
И остановилась как вкопанная.
Перед нею, выстроившись в несколько рядов, стояли около пятисот человек. Все красавцы, великолепно сложенные — явно результат отбора по части благородного происхождения, сыновья высокопоставленных офицеров, которые получали свое звание по наследству, и высокопоставленных дам при дворе королевы Хоры. Несмотря на обноски, выглядели юноши просто великолепно.
Перед ними, прямой как шомпол, стоял пожилой человек — видимо, полковник. При виде Крошки он и весь его полк стали на колени.
— Ваше величество! — гаркнул полковник. — Мы не забыли прелиминарных условий договора. Мы готовы приступить к своим обязанностям. Мы просто жаждем расстелить постель для вашего величества.
Из пятисот глоток грянула песня:
Что за радость для нас,
Что за радость для нас:
С королевушкой нашей
Будет секс высший класс!
Закончив, все по сигналу полковника разом поднялись с колен.
Но что заставило Крошку замереть от удивления, так это цветы в их волосах, целые короны из цветов. Зато оружия в их руках не было — при них вообще не было никакого оружия.
Потом юноши встали в круг, взялись за руки и принялись водить хоровод, словно девушки семеня ногами и время от время вынимая цветки из волос и бросая их в воздух.
Крошка опустилась на ступеньку, склонила голову и заплакала.
Полк перестал танцевать и замер в оцепенении. Мажордом махнул рукой, и их словно ветром сдуло.
Крошка рыдала все громче.
Мэдисон встал рядом с ней на колени.
— Это не солдаты, — всхлипнула Крошка. — Их готовили для постели. О, Мэди, что мне делать?
Мэдисон не стал говорить ей, что мог набрать пятьсот уголовников, которые через день могли бы схватиться с Батальоном Смерти! О нет! Это не соответствовало его планам. Он был очень хитер, этот Мэдисон.
— Мэди, — сказала Крошка наконец, похлюпав носом, — ты действительно мог бы устроить так, чтобы Гриса отдали мне?
— Крошечка, поскольку я тебя обожаю и всегда готов оказать тебе услугу, скажу, что абсолютно уверен в этом.
— Тогда я помогу осуществить твой план освещения его дела в прессе. — Крошка немного успокоилась.
Оборванная служанка попыталась кусочком меха вытереть Крошкины заплаканные глаза.
Внезапно Крошка посмотрела на Мэдисона, и взгляд ее посуровел.
— Но одно, Мэдисон, ты должен знать. Если тебе не удастся передать Гриса мне, ты сам как миленький окажешься в той камере!
Мэдисон совсем не представлял себе, как сумеет провернуть такое дело. Все это был попросту треп. Он отстранился от Крошки и коротко кивнул:
— Я не подведу тебя, Крошка, не подведу. О боги, уж теперь-то ему несдобровать!