Кости ломило, голова шла кругом и немного подташнивало Лисьего принца. Сейчас, он валялся закутанным в пухлое белое перьевое одеяльце и злился на весь белый свет за предоставленную ему участь самой судьбы прозябать заложником на койке, да ещё в столь неподходящий момент. Ведь сегодня Лис планировал посетить принца Баунти и поговорить с ним об очень важном дельце, но болезнь взявшаяся из ниоткуда, не отпускала его, а наоборот прибавляла в мощи, и грозилась держать в своём плену неопределённое время, что приводило в злость принца метавшегося всей своей противной душой в страшных судорогах. Он переворачивался от одной узорчатой стенки, к другой, и так повторялось каждые две минуты. Им одновременно одолевала и злость и слабость. Плотно сжав зубы, принц терпел свалившиеся на его голову страдания. Боль, как он понимал, шла изнутри, из тех мест где обитает сердечный сосуд, а значит он болел непонятным доселе сердечным воспалением. Но что поспособствовало возникновению этих странных нескончаемых мучений, он не знал. Скорее всего недопонимал чего-то, от чего становилось всё хуже и хуже. Уже не в силах бороться с невыносимой болью, которая сейчас ещё стала отдаваться звонким постукиванием в ушах, Лис резким подскоком оказался в сидячем положении на деревянной кроватке и заговорил.

— Что ты за тряпичная кукла, неспособная когда нужно, быть сильной? — Обращался он к самому себе.

Приложив ладонь ко лбу, он пытался определить наличие (высокой?) температуры… Оказалось, что температура имеется, а значит жар в скором времени не собирался отпускать полуживое от нескончаемых терзаний тело Лиса. Рука его резко обрушилась на постель в доказательство тому, что тело перестаёт принадлежать её владельцу.

— Я не расклеюсь…Не дождётесь! — Зашипел Лисий принц.

Принц был с устойчивым и твёрдым характером, и мог бороться до последнего вздоха. Собравшись с последними силами, он встал на собственные ноги, и пошатываясь, побрёл через всю комнату обвешанную всяческими масляными картинами здешних халтурных художников, и уже в долю секунды стоял на холодных плитах кухонной комнатки. Плут сам незнал, что ему предпринять в данную секунду, вся кухонная утварь плыла перед его глазами, и в висках очень гулко било. Он вспоминал прошлое, начал думать о будущем. Что-то ему подсказывало о неминуемых последствиях, которые могли в ближайшем будущем свалится на его голову. И виной всему, могло быть предчувствие того, что либо уже произошло, либо вот-вот должно было случиться. Немножко придти в себя ему помог сразу им выпитый зелёный чай, из его любимой аллюминевой огромной кружки. Быстрыми глотками больной всасывал в себя жидкость, и как ни крути, a лучше от неё не стало, но только совсем чуть чуть тело всё-таки прибавило в движении.

Но всё же необходимо было что-то предпринять, но что?…Нужен был докторский осмотр и анализ, потом уже рекомендации, и выписанные им лечебные травы. Принц с трудом забрался в костюм неглиже, после чего присев на табурет стал натягивать на ноги высокие кожаные сапоги веллингтоны. Переведя дух, он поднялся, и широкими шагами стал вышагивать в сторону уличной двери. Во дворике, на привязи в небольших размеров конюшне ждал его необычайно красивый скакун Тобби. Лисий принц, Жaк Морье приобрел этого коня буквально перед самим новым годом. Четырёхкопытного жеребца ему продал по очень низкой цене сам советник трёхглавых, тем самым избавившись от верховой далеко нелёгкой езды, и перебрался на свои обе ноги, которым доверял больше. Просто советник не один раз выпадал из седла и травмировался, и в один прекрасный денёк решил завязать с конной ездой. Лисий же принц ездоком был ассовым, и за такой короткий промежуток времени он привык к скакуну, да и лошадка к нему успела привыкнуть.

Оседлав его, он поскакал прочь от собственного дома приносящегo ему одну только боль в направлении того места, где с этой болью что то делают, — прямиком к доктору Степлеру. Во время поездки его штормило, хотелось срочно взять и свалится опять в постель, и приложить ко лбу чего-нибудь холодное. Хотя повсюду на улице было белым бело от огромного изобилия выпавшего снега за ночь, принцу было тошно от данного блеска вокруг. Он часто дышал, и морозный пар вылетал с частым постоянством из его ротовой полости, где превращался в огненный шар, будто бы он был драконом и на скоку сжигал всплывавшие на своём пути преграды. Высокая температура, до сих пор не отпускала его, а слабость вновь начала путь к наступлению по оккупации всего организма. Сивый конь скрипя уздой кряхтел, пыхтел, но был на удивление небывало манёвренным, и с каждой минутой развивал бешеную скорость, оставляя за спиной всадника всё новые и новые домишки, речушки, озера и где-то высоко позади него сменялись даже тучные облака, плывшие по окутанному заморозками небу. Шестью минутами позже, он и его лошадка уже стояли у покрашенных в фиолетовый цвет больших квадратных ворот доктора, заваленных снегом. Лисий принц решил действовать в своей манере, сегодня был особый день, ни как обычно, когда он в полном здравии порхал по всему королевству, но сейчас ему было ужасно туго на душе. Без лишних раздумий, он выхватил из зелёной кобуры — всегда державший при себе, — королевский пистолет, и пальнул с него в воздух, отчего в считанных метрах от него, с замёрзших деревьев взметнули в белое небо с десяток испугавшихся птичек. Лис надеялся, на то, что доктор сообразит и сам выйдет к нему, и поможет во всём остальном, а то есть, спустит его с коня на земь и своими заботливыми ручонками донесёт до санитарной койки. Пока была тишина. Плут немного озлобился на равнодушие доктора. А возможно того небыло дома? Или он вовсе помер! Он оскалил зубы и фыркнул. Но через мгновение ворота стали отпираться, и уже доктор Степлер в сером с дырочками халатике, видать некогда молью поеденным, и упираясь на скрюченную трость глядел в упор на принца.

— Что вас привело ко мне, принц Жaк Морье?

— Будь я проклят если знаю! — Зашипел он.

— Давайте я вам помогу. — И доктор поспешил к всаднику, так как видел нечеловеческий вид его и пожалел того. — Ууууфф… — И он спустил Лиса с коня на землю, но не без труда. — …как вас так угораздило?

— …я …не отравлялся доктор…

— Так что с вами? — Вскинул доктор толстущие седые брови.

— Пока сам не пойму, но изнутри меня всего выворачивает наизнанку, прошу вас, сделайте хоть что нибудь, а не то, я отдам концы в агонии. — Стонал Лисий принц.

— Идёмте неспеша ко мне внутрь…там будем думать что с вами делать.

Они потащились через весь заасфальтированный дворик Стeплера, переставляя ногу за ногой. Вокруг всё было засажено метровыми пушистыми клумбами, и местами прoмёрзшими за ночь зелёными деревцами: от пышной ели до голой берёзы с орехами. Оказавшись в санитарной постели, плут обрёл немного сил и стал спокойнее дышат. Hо внутренняя боль не отступало, и жалила его при первом удобном случае.

— Дайте мне горячего чаю, доктор…я замерзаю.

— Сию секунду. — И доктор удалился в соседнюю комнатку.

Жaк Морье успел заприметить в комнате наличие таких предметов, как два средних размеров стола, на которых очень тускло светились огоньки неугасающих свечeй, а рядом беспорядочно разбросана большая кипа бумаги, также на столиках было уйма лекарственных трав с разными окрасками и странными запахами от которых становилось противно само нахождение здесь. Но выбирать не приходилось! Комната слегка была окутана парами, прибывание которых шло из кухоньки. С потолка свисали кукольные игрушки закрепленные за тонкие разноцветные ниточки, и имевшие разные размеры и окраски, от маленьких принцев, крольчат да лисов, лисов? Эта игрушка на секунду, другую, но заставила принца забыть о болях. Данная картина давала повод считать доктора ярым коллекционером всякой всячины, и замечать в нём склонность к такого рода побрякушкам. На стенах больной принц заметил пейзажные картины здешних красивых мест. Oдна картина, написанная некачественными красками, напоминала принцу островок «Плантация», что жил и цвёл на другой окраине королевства. Там, — где весна имеет постоянную прописку, как и зима здесь, — извечное местожительство. Вторая, тоже видать бракованная картина, приглашала в зимний дворец, выстроенный из льдинных глыб с искусственным подогревом. Почему то, от этой именно картины Лиса пробрал мороз, он задрожал и прикрыл глаза, в предчувствии приближения смерти.

— Жак Мо… — Хозяин дома сейчас стоя под дверным косяком и сжимая в руках две неглубокие чугунные чаши запнулся, он подумал что принц задремал. — Уснул… — Тихо произнёс доктор.

— Я не сплю, доктор…и поспешите пожалуйста, а то, мне уже мерещатся мои предки. — С закрытыми глазами проговорил Лис.

Вздрогнув Степлер чуть было не обронил одну чашу с содержимым, но всё обошлось и он направился к койке.

— Вот… — Он опустил одну чашу на близстоящее трюмо, а другое стал вращать над головой принца, и что-то приговаривать, заодно, аккуратно присев на маленький стульчик.

— Ты как колдунья Арунда, со скотского двора. — Впервые за весь день заулыбался Лисий приц, отчего у зашуганного лекаря отлегло на сердце.

— Да нет месье, этот ритуальчик не из тех, что применяет та злостная и душевнобольная ведьма. И то что сейчас читалось мной, есть часть процедуры в которую входит, приготовление отобранных трав, варево их, читка старообрядчатых заклинаний и само применение внутрь всего содержимого, больным пациентом. — Сверкая глазками он показал беззубый рот и продолжил. — Почему-то ты мне кажешься не таким уж и больным Лисс…

— Не несите чушь, доктор.

— То есть, я хотел сказать другое, и прошу вас, не реагировать на мои предположения по вашему самочувствию столь резко…Я как никак поопытнее вас, и могу поболее разглядеть чем вы. А от того, что вы злитесь без поводу, только усугубляет и без того сложную ситуацию, вы со мной согласны месье?

Приподнявшись всем телом над подушкой, так как голова отлежалась в одном неудобном положении, принц прокаркал.

— Как будто у меня есть выбор! — И опять застонал от внутренней боли.

Доктор ни теряя ни секунды закончил свои «заклинания», и неспеша взялся посредством матрёшеной ложецы отравлять ложку за ложкой в рот несчастного Лиса, недавно им сваренное зелье из лечебных трав. Наглотавшись с десяток ложиц, больной принц от кислотного привкуса выпитой им только что жидкости стал жмурить и кривить гримасу. Его тянуло рвать от противных запахов забивавших его ноздри и будоражащих его голодный желудок.

— Дайте мне скорее простой водицы, нууу… — Завопил он.

Лекарь (в сидячем положении) облокотившись на трость полез рукой под койку на которой возлежал замученный Лис, и пошаркав в пустоте наткнулся на стеклянный объект. Kак оказалось, этот сосуд был заполнен водицей, доктор потянул его из под темноты кроватки на свет. И резким движением протянул его ко рту больного, в тоже же время стараясь попридерживать левой своей ручищей плечо последнего. A тот в свою очередь стал отпивать быстрыми глотками, да так, что половину водицы пролил на свой дорогой костюм. Упав головой на мягкую подушку, он замолчал. Доктору Степлеру показалось, что принц засыпать решил, но тот не унимался..

— Всё это бредятина. и ты об этом знаешь, так зачем скрываешь от меня, и не говоришь мне, чем я мог заразиться и заболеть, а? — Казалось, что Лисий принц вот-вот зайдётся плачем.

— Что вы такое говорите? Я делаю всё от себя зависящее, а вы так не благодарны к моему стопроцентному вниманию к вашей персоне. Я помогаю как могу, и чем могу.

— ТОГ-даа-ЧТО ОО-СОО — МНОоой? — Заорал что есть мочи «больной» на весь домик.

Хозяин домика аж отскочил на несколько метров от сумасшедшего, по его мнению, пациента, при этом уронив на линолеумный пол чугунную чашу и стеклянный сосуд с оставшейся в ней водицей на пол: та разбившись разлетелась малюсенькими кусочками по всей комнате заляпав побеленные стены, и раскорябов стеклом одну из картин висевших справа от того места, где стоял сейчас лекарь. Он остолбенел и начал со страху трястись.

— Прошу меня простить, я не хотел… серьёзно… — Лис в нагловатой форме продолжил, без тени сочувствия. —….мне необходима помощь и вы это видите, так почему не пытаетесь выявить, и уничтожить то, что во мне засело…там внутри… — Он указал в область сердца. — …инфаркт…если он настигнет меня, вам не поздоровится, доктор Степлер…Это я вам обещаю! Mои друзья вам не простят такой халатности, будьте уверены! — И он стал стонать от боли.

— Так уж и быть, теперь «план б»! — Стучащими зубами, прокряхтел худющий Степлер.

После объявленной на всю комнату предстоящей задачи, лекарь вышел вон из спальни, оставив Лиса наедине с болью и в компании подвешенных за потолок игрушек; некоторые из которых с улыбками на устах обращали свои мёртвые личика в сторону койки, тем самым злорадно ухмыляясь над беднягой, что по воле случаю оказался в этом пропитанном отстойными запахами домике, который обитал у промёрзшей от сильного холода запруды. Так несчастный пролежал около двадцати минут в гордом одиночестве, то ли он спал, то ли дремал, он до конца сам не мог понять, но вернуться в реальность его заставил довольно таки знакомый ему голос, принадлежавший всё тому же доктору Степлеру, который уже всем своим лицом взирал на расстоянии протянутой руки на вымученное страданиями и бледное личико незваного гостя.