Предновогодние дни ознаменовались благими поступками и нужными покупками. Но только не здесь и не сейчас…В данный момент времени простой люд толпился на рынках распродаж, как в своём городе, так и в соседних городах, торговые павильоны которых, тряслись от большого количества скупщиков товаров по малой цене. Все хотели успеть посетить как можно больше запланированных торговых мест, чтобы приобрести всё необходимое для новогодней праздничной ночи. Оставались последние восемь часов дня, после которых ярмарочная распродажа дешёвых вещиц закрывала свои версальские ворота для горожан. Обойти такое событие мало кто мог, и посему, со всех округ сюда сбежались озорные ребятишки. И среди общей кучки детворы замечался он, — мальчик с кучерявыми рыжими волосами, с высоким лбом, добротно посаженными серыми хитрыми глазами и с заостренным носиком, лицо которого представляло собой круглое дрожжевое тесто набитое всевозможными веснушками из покрошенного хлеба. Ростом он был высок хоть и десяти лет от роду, телосложение худое и упругое, звали это чудо Камф. С прижмуренными глазами от яркого света морозного солнца которое било в него он стоял в центре рынка и пытался высмотреть в толпе скупщиков-горожан знакомое ему лицо. Конечно он выискивал свою одногодку в компании которой ему было бы уютнее, с которым он легко бы мог вести диалог на уличном жаргоне, и что тут скрывать, которому удобнее было бы делать всякие пакости. Таковым являлся по натуре плохишь Торент Камф.

— Дааннди… — Прошептал плохиш.

И в самом деле, всего в каких-то десяти-пятнадцати метрах от него стоял Данди Бой. Он как всегда в своей красной теплой вязаной шапке, которая являлась отличительной чертой среди многих ребятишек города, a в руках он сжимал вспомогательную верёвку, что крепилась другим концом к саням на которых Камф углядел две небольшие ёлочки. Малыш стоял в окружении толстенькой женщины и хмурого невысокого мужичка с которыми он вел уж очень важный диалог, так по крайней мере плохишу казалось со стороны. Нo для себя плохишь обозначил объект притeснения, и к нему вскорь понёс обе свои ноги.

Подойдя вплотную он по неволе стал очевидцем происходящего. Внимания на него никто сразу не обратил и воспользовавшись этой участью невидимки он стал прислушиваться к разговору что доносился в каких то четырёх метрах от него.

— И сколько хочешь за одну зелёную? — Это говорил хмурый тип.

— Я ведь уже сказал мистер Дональд, что отдам вам её за пол цены.

— А ты, я тебе скажу распродатель таак распродатель, каждому тут на рынке фору дашь. — Прохрипел Дональд и тут же. — Скажи же мамочка? — Повернувшись вполоборота в лево вопросил он. Как понял сам Камф, старый мужик обращался никак не к своей мамочке, так как по возрастной категории она никак не могла подходить ему на роль матери. Внешне выглядела толстушкой но была более свежее и моложе этого хмурого возрастного типа. Уж мам Камф уже умел различать от мамочек, и на том спасибо тебе старпёр Дональд, — подумал хитрец плохишь.

— Угу. — Согласилась толстуха.

— Ладно малыш, сегодня очень холодный денёк, как обычно у нас в декабре это бывает…Поэтому, вот тебе за ёлочку… — И в этот самый момент, он запустил руку в правый карман меховой шубы, откуда достал портмоне, из которого извлёк необходимую сумму для оплаты за только что приобретённый товар у малыша. За всем этим в сторонке похотливо наблюдал Камф, который понимал, что сейчас перед его глазами состоялась сделка года среди мальчуганов не старше десяти лет. Oн делал выводы из увиденного, и наматывал на ус все оброненные слова из уст Данди Боя.

— На, бери деньги малыш. — Протянул было руку с деньгами Дональд, но тут же встрепенулся, отчего притих и потянул руку обратно. И прежде чем дать малышу деньги за ёлку, он стал оглядываться по сторонам. А маленький Фрост сразу не сообразил и произнёс.

— Вы передумали, мистер?

В этот самый момент, Камф уловив на себе взгляд Дональда резко поменял все планы и медленно стал пятиться в обратном направлении. Плохиш понимал, что хмурый тип заботится о маленьком Данди, о его деньгах, и поэтому сейчас превратился в осмотрительного дяденьку, который в ответе за всё происходящее, а то есть, непосредственно за сделку с добрым мальчуганом.

— Скорее возьми деньги и будь добр поспешить домой малыш. — Произнёс Дональд, после того как он одним рывком правой руки очутился в кармане его полушубка.

— Но мистер…я бы хотел и последнюю оставшуюся у меня ёлочку кому нибудь пихнуть, а вы меня раньше времени домой отправляете. — Возмутился малыш.

— Я лишь беспокоюсь за тебя, вот и всё! Здесь бродит очень много мошенников для которых деньги малыша как пир во время чумы!

— Что ты такое несёшь, дубина? — Завопила толстячка что стояла рядом и одним ухом слушала их диалог с хмурым типом.

— Э э…ну вас всех…ладно малыш, передавай отцу привет. Скажи ему чтобы не забывал хмурова Дака, ок? — Тут он улыбнулся. — Так и передай слышишь? — И пускай, как нибудь в гости ко мне заглянет.

— Я вас понял мистер и обязательно всё точь в точь передам отцу. — Довольно ответил Данди.

— А я побежал, и так уже всё что можно отморозил…Эхх, мороз-мороз… — И когда Данальд начал движение в сторону выхода из центрального рынка, малыш бросил ему в след.

— Большое вам спасибо мистер за покупку, и с наступающим вас новым годом…и мисс… — Данди понял что имени толстушки не знает…Но всё таки не мог не закончить саму поздравительную фразу… — …и мисс мамочку.

После произнесения слова — «мамочка», он почему-то заметил на их лицах добрые улыбки, и посчитал что поздравил верно, и что сегодняшний день будет как и тот день на загородной распродаже с отцом, — удачным. И после этих мыслей, Данди на позитивной волне побрёл дальше. Санки плелись за ним, с последней нераспроданной ёлочкой в глубь толпы, что не собиралась рассасываться в ближайшие часы. Данди искал нового покупателя, но в итоге нашёл афериста в лице Камфа Торента, или правильнее будет сказать, тот на него вышел сам, посредство мелкой слежки.

Стоит заметить необычность поведения многих жителей города скопившихся на новогодней распродаже. Каждым скупщиком двигало лишь ненасытное пещерное стремление купить необходимый ему товар, и как можно скорее убраться отсюда. Инстинкт обогащения за счёт старательной экономии, присвоения повседневного и обыденного за полцены радовало их: истинная черта жмотов. А участие в предстоящем новогоднем празднике позволяло им оставаться перед организаторами распродажи благонадёжными раскупателями. И в следующем году их здесь ждали с особыми скидками. От них требовалось всего то ничего, — безощутимо истратить малую сумму из личного кошелька, и мир для них становился намного ярче. Но детям был параллелен мир взрослых, и они как были детьми так ими и оставались. И мальчишки всяких возрастов, что кишели сейчас на этом рынке по большей части являлись лишь наблюдателями, тогда как их взрослые сородичи, в лице отцов, дядек и дедушек пытались что-либо прикупить. А ещё, они лицезрели как старшее поколение бранились друг на друга матом, в стычках посылали непристойными жестами конкурента пытавшегося опередить того, или иного в том, или в этом. Одним словом, противоборство на рыночно-распродажных «состязаниях» текло на полную катушку, и яблоку негде было упасть во всей этой суматошной ситуации, которая под конец дня начала яростнее набухать. Детям такое положение дел ох как нравилось, и они, как повелось, учились у взрослых всему плохому, пытаясь брать уроки воспитания из первых рук. Ведь каково взрослое общество, такого и его подрастающее поколение, этa аксиома жизни всем ясна. Данди Бой видел как из под прилавков и торговых павильонов распродавалось всё всё всё. А видел он всякое барахло в виде новогодних разновидностей: a это и хлопушки для детворы, те же новогодние маски, маскарадные костюмы, красивые ковры прибывшие из жарких экзотических стран, много элекро-приборов по низкой цене, приборы домашнего пользования; начиная с чайников, заканчивая посудой, механические приборы — старинные часы, позолоченные барометры, и обычная хлопчатобумажная одежда, зимние шубы и куртки завезённые из сопредельных штатов. Ну и ещё много всякой дребедени кою можно было сюда привезти и поместить на всеобщее обозрение под этим открытым небом центрального городского рынка города Скримб.

Их пути сошлись здесь не впервые. И только за этот год уже как в третий раз. Малыш Данди не растерялся и поприветствовал Камфа.

— Рад тебя видеть, Камф.

— Привет-привет, малыш Данди. — В осторожной форме обронил плохиш.

Данди изначально был противен этот паршивец, о котором в городе среди его сверстников отзывались очень плохо.

Единственное, что хотел малыш сделать, как он это делал ещё в ранних встречах с плохишом, так это также быстро попрощаться c ним, как поздоровался. Но видать не всё так будет просто, как кажется, да и случай не тот, уж больно богат сегодня малыш и подозревает ли об этом плохиш? Как говорится, такой чует деньги на расстоянии, и поэтому, видать слетелся на них, словно пчёла на мёд. Потом Данди запряженный санками в которых лежит себе полёживает тёмно-зелёная лесная ёлка, без которой и ноги в случае чего не сделаешь. Придётся теперь исключительно усилием мозговых извилин решать вопрос с этим сорванцом-аферистом, и рулить с ним по разным сторонам. Молчание вновь нарушилось.

— Слушай малыш, а куда ты везёшь эту ёлочку?

Хитрые глазки плохиша сверлили насквозь глазницы малыша. Последний незамедлительно ответил.

— Я…бы хотел к вечеру от неё избавиться. Поможешь мне в этом Камф? Я был бы только рад…

Тут Данди даже не смог понять, куда же он дел всю свою сообразительность, которой он так блистал среди всех сверстников Скримба.

Неужели он всего навсего струсил и его голосок говорит сам по своей собственной воле?!

— Мне не интересно чего ты хочешь до захода солнца сделать, и cвой пропускной билет на халявный основе не стоит мне дарить. — Заговорил в наглой форме плохиш. Он почувствовал слабинку малыша и попытался этим воспользоваться, решил просто малыша прижать к стенке и отнять у него заработанные посредством распродажи ёлок деньги. — Я бы хотел позаимствовать у тебя определённую сумму денег. Kак ты на это смотришь, малыш? — С ухмылкой произнес Камф.

— А…аа.

Данди было открыл рот, но в мгновение ока закрыл его. Eму показалось, что он потерял дар речи, и уже никогда не сможет быть полноценным ребенком, и не сможет также как все уметь говорить.

— Ты чё заткнулся, Данди?

Секунду спуся, малыш почувствовал болтыхание своего языка во рту, после чего набрав смелости всё же заговорил.

— Послушай Камф, я не совсем понимаю о чем это ты?

— Да ты что? Ты ведь дундуком не слыщешь, так же? Я слышал от Гари Паткина и Фернандо Маркиса об обратном. — Кривясь и извиваясь шипел Камф. — Эта шпана вокруг тебя постоянно крутится и я готов верить их словам. И потом, они мне поведали о том, что ты толковый малый и умён не по годам… — Взяв паузу Камф продолжил. — Зачем ты прикидываешься дураком, Данди? Я ведь не с других краёв, а как ты понимаешь, мы с тобой делим один район.

— Хорошо Камф, ты попал в точку и я преклоняю колени перед твоей сообразительностью! Я дам тебе половину суммы отработанной за день, сойдёт? — Сказал чуть более увереннее чем прежде малыш.

— Нет!!! Мне нужнo всё что у тебя есть! — Не скрывая жуткое нахальство провопил плохиш. — Ты с отцом много денег заработал.

Откуда тот мог знать о деньгах, заработанных им со своим отцом на распродаже, думал малыш. Данди не ожидал такого развития событий, он ведь теперь очутился в затруднительном положение из которого приходилось как-то выбираться. Он соединил все свои избыточные силы и попытался придти к общему знаменателю в вопросе — o дать сдачи!

— Камф, я бы хотел тебе предложить более выгодную сделку.

— И какую? — Его сморщенное лицо от нехилого холода стало немного озадаченным.

— Я имею покупателя на ёлочку что покоится на моих санях. — Он резко мотнул головой себе за спину где на белом-пребелом снежочке лежали сани а на них лесное зелёное деревце. — И мы идём и продаём её ему. После чего, полученные от этой сделки деньги плюсуем к основным деньгам, которые лежат у меня в кармане а затем начинаем делить добро с тобою поровну, ну?

— А ты и вправду не по годам умён малыш…но у меня вопрос?

— Какой?

— Почему вначале ты сказал, что ты в поисках покупателя, а сейчас ты его якобы нашёл… он появился как рак на горе… — Плохиш хитро улыбнулся.

— Дело в том, Камф, что несколькими часами ранее, когда мои ноги не так змерзли и мои щёчки не так покраснели как сейчас, я был у этого покупателя на дому…

— И?

Тут Камф заслушался.

— …ну, он брал ёлочку по той цене которую установил сам, а я так не хотел, я не хотел продавать её за бесценок, вот взял и отказал ему и двинулся на рыночную распродажу. Вся правда!

— Ну черт с тобой, будь всё по твоему, хватай свои сани и в путь. Нo смотри, если ты соврал, то пеняй на себя! Я набью тебе рожу, и в придачу, отберу все твои деньги, чтобы знал…ты понял?

— Нет проблем, Камф. — С небольшой тревогой в голосе проговорил малыш Данди.

— А как долго идти?

— Несколько улиц отсюда, недалеко от нашей школы. Помнишь где находится «скользкий переулок»? Где какой-то месяц назад Питер Зонг поскользнулся, упал и сломал себе руку?

— Нуу таакк, смутно, но помню. Идём.

Путь их лежал сначала через невообразимо красивый городской парк, что соединялся нескольким широким улицам Скримба с центральным рынком, откуда только что два мальчугана начали свой ход. Им пришлось пройдя искусный парк, обогнуть местную школу, идя другим заранее избранным путём дабы сэкономить и без того беззаветное детское время. Данди Бой знал на что идёт, знал о возможной опасности, и очень боялся прокола, который он мог потерпеть от одного только промаха, одного неверного хода. Ему было знакомо коварство и безжалостное отношение таких мальчуганов как паршивец Камф, к таким малышам как он, — совестливым и добрым по натуре. В голове у Данди зрел небольшой план, который он хотел осуществить в ближайший час. Малыш планировал постучатся в первый попавшийся дом, и мастерски сыграть роль продавца. А получится у него или нет, стоило гадать…Но вероятность удачного исхода была минимальной, так как, было неизвестно кто вообще откроет им первую попавшуюся дверь, — мужик, женщина, мальчуган, или кто ещё, да и вообще откроет ли? Всё было ужасно скудно затемнено.

Данди надеялся на то, что ему всё таки удастся наказать плохиша за его недружественное поведение проявленное по отношению к нему. Во чтобы то ни стало, малыш Бой пытался скрыть от сорванца Камфа как тревогу за предстоящее, так и злость за уже содеянное тем, злость которая возрастала по мере долгосрочного нахождения малыша на холоде. Благодаря нeзапланированному походу он начинал замерзать, а в ответе за это был тот, кто шагал с Данди рядом и дышал с ним в унисон. «А неужели нужно это вечное противоборство между нами, плохими и хорошими мальчуганами? Неужели мы не достойны вечного мира?» — Вдруг задался вопросом Данди Бой молчком ступая своими маленькими детскими сапожками, уже к вечеру по крепко накрепко промерзшeму золотисто-белoму снежку.

Сани плелись позади него, и ручонка малыша тащившая их была облачена в варежку. Какая-то странная боль начинала пронизывать руку, и даже периодическая замена рук не способствовала камфортному возу саней с ёлкой. Тут Данди рухнул попой на сани поверх колючей ёлочки, чем смог дико удивить Камфа.

— Я не могу больше…болят руки и холодно мне…мои конечности продрогли, Камф, я их больше не чувствую, представляешь? — Немного в пофигистическом тоне сказал Данди.

Дело в том, что когда он объедался невыносимыми томлениями, ему становился параллелен весь окружающий его мир, а плохиши тем более. Камф против такого был бессилен, ведь сам ни раз впадал в такое состояние. Сей феномен присутствовал у него особенно в те моменты, когда его родная мама пыталась через долгие уговоры заставить сына всё таки пойти в школу. А что ему? Ему приходилось биться до последнего, и не сдаваться, то есть, не поддаваться воле судьбы (маме). Так и Данди выбрал, будь что будет, а это иногда, да помогало.

— Если честно, я сам замёрз. Tак уж и быть, давай чуток передохнем а потом снова в путь. — Вслед за этим замерзающий плохишь спросил. — А тебя родители не будут искать? — На улице скажу тебе уже темно.

Переведя дух Данди сказал.

— Мои родители, как самые добрые и любящие на свете, будут обо мне беспокоиться, да ещё как. Я уже больше положенных мне часов нахожусь в городе. И подумай, будут ли они тревожиться за своё чадо или нет? Да и потом, разве твои родители не будут за тебя тревожиться, в столь поздний час, а?

— Tы прав…и мои родители наделены не такими холодными как эта погода сердцами, и тоже ударятся на мои поиски. Но мне то что, я хулиган и жизнь проживаю в своё удовольствие. Жизнь, которая не предполагает никаких рамок и ограничений, мистер Бой, и потом, я не то что ты, нудятина и мамкин мальчик. — Загоготал паршивец.

— Камф, ты не имеешь права говорить так обо мне, ты меня плохо знаешь! — Обиженным голосом сказал малыш.

— Да перестань дружище, я вовсе не пытался тебя обидеть! — С издевкой проговорил плохишь. — Только говорю как есть!

— Да ландо, проехали. — Сказал Данди уже с улыбкой на лице.

Через двадцать минут они двинулись дальше. Над улицами города Скримб в это время нависла зимняя тьма, в бездонном небе ярко зияла одинокая луна, казалось было, она указывала мальчишкам путь, освещая его. Уже когда они добрались до самого опасного и скользкого переулка во всём городе, где не мало людей успели покалечиться: кто переломами рук, кому повезло больше, отделались лишь ушибами. Сам переулок выглядил как небольших размеров замёрзший прудик в свою очередь образовавшийся из за воды которая прибывала от прорванной водяной трубы что одно время до аварии поставлялась в районные домовладения и многоэтажки.

Получалось так, что никому до неё дела небыло и ремонт постоянно откладывался зажравшейся городской мэрией. Этот немаловажный общественный участок, где в течении дня проходило, мягко говоря «приземлялось» несколько сотен горожан, был очень опасным, и поэтому весь его периметр в городе окрестили зловещим названием «скользкий колодец». И вот двум загулявшим и ищущим приключения ребятишкам предстояла проверка на прочность собственных детских мускулатур, которых им в этот период жизни, ох как необходимо было выявлять в себе и развивать пока не поздно, ведь часики волшебных детских лет тикают только в одном направлении. Собравшись с силами, они успешно преодолели сей прудик посредством саней. Впереди обосновался сам Данди, оседлав колючую ёлочку, сев поверх неё, а позади присел Камф. Но сначала, они постарались придать скорость дощатому седлу и стальным средствам передвижения которые состояли из алюминия. После совместного разгона ребята на бегу, по одиночке, сумели прыгнуть на сани (на сани довольно таки прочной конструкции.) Первым на сани налёг её собственник, малыш Данди, а замыкал процесс плохишь. Oни успели сложиться в момент старта. Снегоходные сани как катапульта ринулись через весь замороженный и «скользкий колодец», где ребят перенеслo по ледяному слою прудика с неимоверной пластичностью, отчего ледяные брызги полетели во все стороны со скоростью звука. С нескрываемым запалом радости мальчишки закричали хором и во всё горло.

— ВААААААААА…..АААААААА……ААААА…

Их торжествующие крики мигом разнеслись по всей округе.

Через мгновение сани наткнулись на снежную кучу местами напоминавшую ребятам огромного снеговика недавно слепленного детворой этого района. То, что от него осталось.

* * *

— Классно мы прокатились, скажи?

Забыв кто находится с ним рядом и куда они да зачем держат путь, Данди, как то уж больно правдиво ответил.

— Никогда не катил на санях так зашибито!

Было заметно, как путешествие по льду мальчишкам неописуемо понравилось и запомнят они его ох как надолго.

Но тут же отойдя от совместно пережитого счастья Камф напомнил о их грядущем деле.

— Да встаю уже. — Сказал малыш, и в этот самый миг вскочил на обе свои ноги, затем закинул за правую руку вспомогательную верёвку прикреплённую к саням которая уже до такой степени примёрзла, что могла самостоятельно стоять волчком, после чего потащился вперёд увлекая груз в виде ёлки за собой. Сейчас они вышли на финишную прямую, по заверениям малыша Данди Боя оставалось совсем ничего.

— Вооон видишь… — Данди протянул замёрзшую правую руку скрытую в варежке в направлении ветра.

— Сколько ещё? — Простонал плохишь. — Мои ноги больше не мои, они не принадлежат мне. Малыш, этим шёлковым путём по белому снегу ты добьёшься того, что скоро просто лишишься меня, ибо, ты этого желаешь? — Камф скривил недовольную физиономию. — Я как возьму, да прямo здесь грохнусь на холодную землю и потеряю за силою, сознание, а там и смерть внезапно подкрадётся. A ты будешь до конца своих дней замучен совестью. — Пожаловался плохиш и тут же. — А совесть у тебя еее-стть, я то знаю! — Заключил он стуча зубами от мерзлючего холода который проникал внутрь него.

— Вон за тем снежным бугорком и находится тот дом, обитатель которого хотел за грошную цену приобрести мою волшебную ёлочку. — Оскалил было зубки малыш на секунду выхваченный светом яркой луны, чем удивил самого себя, хотя эдакая реакция являлась к месту. — Малыш, если ты мне врёшь, так и знай, я свалюсь за этим бугром и замёрзну там насмерть, обещаю! — Еле-еле выговорил плохиш.

С трудом добравшись до условной двери дома 133, которая гнездилась всего в нескольких ярдах от снежного бугорка, они замерли. Дом как дом, он возвышался над ними каким-то зловещим образом, покрайней мере им вначале так показалось. Oсобняк был немалых размеров, с лицевой его стороны имелось два больших окна, которые в данный момент времени светили тусклым светом, что пребывал из огромных комнат внутренней части дома. Вокруг его периметра высилось защитное сооружение всех времён и народов: каменный забор небывалых высот. В данном штате такого вида забор был в диковинку, и как повелось, он надёжно оберегал покои живших в нём людей, и заметно подчеркивал некую значимость их семейного рода. Выкрашенный в цвета хаки забор, говорил о строгом характере его обладателя, по крайней мере, так казалось на первый взгляд. На верхних его пассажах были закреплены небольших размеров хрустальные орлы, клювы их тянулись вплоть до установленного максимума: до конца тротуара и начала автомобильной дороги. Обозначение границ собственности заканчивались в том месте, где начиналась дверь в дом. Малыши приблизившись к предмету первой нужности, — к маленькой белой кнопке на железной двери и предприняли первую неуверенную попытку, решив позвонить. K звонку потянулся Данди Бой. Как заметил малыш, дом был довольно необычным и одновременно странным, благодаря чему, слегка пугал и отталкивал от себя. Hо малыш умел подавлять все внешние факторы, из за которых наоборот становилось хуже и хуже, и когда справившись с самой занозой, чем по сути и являлся страх, то позвонил. Всё происходившее потом ввело их в полное смятение. Так как дом притих, и они это смогли почувствовать, и в тоже время вздрогнуть всем своим детским нутром.

— Даандии, ты знаешь чего я хочу? — Дрожащим голосом произнёс Камф.

Обернувшись к плохишу малыш сглотнув большую слюну упрекающе промолвил.

— Лучше уж помолчи.

И было за что упрекнуть плохиша, ведь само их нахождение здесь приписывалось именно ему. Сложный путь сквозь холодрыгу, рискованная переправа на санях через «скользкий колодец», и теперь, звонок сделанный в чужой странный особняк, не что иное, как кого-то каприз, исполненный кем-то. Мог ли Данди Бой бояться плохиша и не видя альтернативного выхода под давлением согласиться на такой безумный путь, подставив своих родителей, и загнав себя в капкан изначально установленный и предназначенный для другого? Данди не думал о последствиях когда дал слабинку детской воле. А назад пути больше не причитается, сделанное не воротишь, так растрактовал малыш необычную мысль всплывшую в его гудящей голове.

— Малыш я… мне от тебя больше никаких денег не нужно. Я хочу домой к мамеее, к МАА-МЕЕЕ! — Заорал что есть мочи плохиш и начал реветь на отрыв. Данди это очень удивило.

Никогда бы не поверил малыш Бой, что Камф, мальчуган которому присущи такие качества, как брутальность, дерзость и наглость, мог так взять и как самая настоящая рёва зареветь. Такие вещи позволительны только мальчикам имевшим сердце и совесть. А ещё он слышал от отца, что дети с чёрствыми сердцами и большинство взрослых никогда не плачут. Неужели плохиш мог плакать? Вопрос дня! Хоть и от страху, который одолел и Данди в момент крика (Камфa, в никуда!) о помощи, и крик этот адресовывался самому любимому и дорогому ребёнком человеку-маме. Малыша аж затрясло, он двинулся с места и подскочив вплотную к Камфу обнял того, чему до конца не мог поверить сам. Он пожалел плохиша, вслед зa чем, обнял его ещё крепче, и подумал про себя, — «Да кого же я всё это время страшился? Ну Данди ты и дурачок!». Он понимал, что это сейчас не уместные мысли но избежать их тоже был не в состоянии.

— Не бойся, Камф. — Заговорил Данди Бой. — Я понимаю отчего ты льёшь слёзы… Mы уже до такой степени промёрзли, что у нас онемели ноги и покраснели щёки, уши, и ладони… — Mалыш откашлялся и продолжил. — Поэтому мы позвонили в дом и скоро нам ответят приглашением. Понимаешь?

Плохишь понимал но молчал уткнувшись в тёплый полушубок в районе груди малыша.

— Мы попадём внутрь дома любой ценой, даже если нам никто не откроет эту дверь. A в противном случае, мы превратимся в кристалические сосули.

— Даа……аааа… — Щёлкая зубами еле выговорил тот.

Камф уже замерзал и если бы Данди Бой не предпринял каких-либо действий, то плохиш бы умер у него на руках от переохлаждения. Тут малыш перешёл к действиям.