Морозное декабрьское утро в Скримбе, небольшом городке к северу от центральной столицы штата Мотри города КаслСток никого не пугало. Гаражане выползали из своих тёплых нор и спешили двигаться в различных направлениях: так, на распродажу ехала взрослая часть населения, на каток неслась детвора, в кинотеатры шли под ручку молодые любящие пары. Хоть на улице и свирепствовал северный ветер и бушевал мороз, народ с радостью высыпал на городские улицы неся с собой праздничное настроение и улыбки, заполняя всю внешнюю атмосферу жизнерадостными флюидами. А под вечер зажигались светящиеся волшебными разноцветными огоньками лампы, что были закреплены во всех частях города на всевозможные столбы, подвесы у ресторанов, зданий и кафе, откуда лился свет на авто-дороги, на мини-площади, на местные парки, и на счастливых жителей Скримба, люд которого вырисовывал весьма оживлённую обстановку. Город жил, дышал свежим северным воздухом. А в это время за чашечкой кофе Рик, отец Данди Боя, читал новостную еженедельную газету «По следу» и рад был тому, что теперь сможет отдохнуть от рабочей загруженности и провести все новогодние праздничные дни в кругу любимой ему семьи. Вдруг от доброй мысли его отвлекла собственная жена Мерилин.

— Рик, a тебя в последнее время не беспокоит поведения нашего малыша? — Говорила она спокойно и непринуждённо. Но это только на первый взгляд.

— А если точнее?

Он видел заботливую крайность о Данди не в интонации её слов, а чувствовал всё на уровне внутренних позывов, которые она отправляла со станции номер 1, что находилась в области её сердца на станцию номер 2, в область его сердца. Как никак, a жили они в семейном браке почти тринадцать лет и могли без слов чувствовать и понимать друг друга.

— Он ведёт себя как-то странно… не как раньше. Ему больше не интересен виртуальный мир сказок, он не интересуется школьными знаниями, его больше не тянет в наш круг…он непредсказуем Рик. — Она замолчала. — Я теряю того малыша Данди, который имел обыкновение быть всегда рядом, и поднимать нам настроение лишь одним своим присутствием, неужели он стал другим?

— Мерилин, да что ты такое говоришь. — Улыбнулся Рик и поднимаясь со стула, при этом сворачивая газету и направился к ней. — Нет повода для беспокойст, поверь! — Тут он подошёл и обнял её за плечи. — Он всего навсего ростёт и меняется, из за чего, к чему-то у него угасает интерес, а к чему-то наоборот возрастает. Видимо он прощается с детством раньше обычного… — Вновь улыбнулся отец. — И осознание этого будет протекать немного болезненно, так как есть вещи из детства которые в исполнении нашего малыша приводили тебя в восторг и очаровывали — это детский каприз, наивность, и неподдельная простота, а в совокупности всё это зовётся — ДЕТСТВОМ. — Нарисовал он пальцем в воздухе последнее милое словцо, тем самым особо выделив его из всех остальных. — …которое ты привыкла видеть в нём.

— Рик, а разве все эти детские качества он утратит при взрослении?

Муж с каждым разом убеждался, что перед ним стоит ещё один его «ребёнок».

— Да нет же. — Заулыбался он опять. — Просто он будет пытаться их скрыть, и тем самым откроет второй фронт — взрослого человека.

— И все же, мне бы не хотелось расставаться с детскими проявлениями моего малыша-И она уткнулась в широкую грудь мужа, издав при этом истошный вопль. А он с свою очередь прижал её к себе крепче и положил поверх её головы свою, пытаясь тем самым поддержать. Так они стояли молча, и прислушивались к серенаде испанского исполнитeля, которая приглушённо лилась из динамиков магнитофона из соседней комнаты.

В тот момент, когда Рик успокаивал Мерилин своим заботливым вниманием, и нежным объятием, как некий волшебник по отношению к милому дитя, поверившего в его необычайный дар магии, зазвонил телефон прикреплённый к металлическому автомату встроенному в стену кухни, где и прибывали родители Данди. К трубке помчался хозяин дома.

— Алло?

— Сынок это я. — Сказал на том конце телефонной трубки старческий голос.

Это был Рональд, отец Рика, последний сообразил сразу.

— Аа-а отец, добрый день, как ты себя чувствуешь? — Опередил было Рик старика.

— Будь здоров! Я крепок как никогда, и не намерен идти под откос вроде смертоносного поезда раньше положенного срока. — Усмехаясь говорил он.

— Ну это ведь хорошо, отец. — Улыбнулся Рик при этом подмигнув жене. — Я оо-чень рад за тебя!

Он знал о причудливости своего отца, о его нестандартных ходах, и необычном поведении во время разговора с кем бы то нибыло. Уж таков был старче унаследовавший вероятнее всего эдакий нрав от Тедда Фроста, отца своего, и благо в том, что Рик не имел всяких склонностей к причудам, и имел здравый рассудок, но кто его знал, может ещё всё впереди, и фростовская неординарность обуславливалась самим старением.

— Что заставило тебя нас вспомнить и позвонить? Ведь, как не крути, а жалуешь ты нас не с частым постоянством! — Сказал добрым голосом сын.

— Сынок, ты как никогда верен своей правоте, и я буду с тобой теперь серъёзен и последователен, не как когда-то… — Oткашлявшись он продолжил. — …Рик, дорогой, я не хотел доставлять тебе хлопот и без того вкрутую бороздящих на твоих просторах….

— Неет, ты что отец?

— …и приносящих, не покой в твой дом, а лишь нескончаемые нелепости…

— Отец, да перестань говорить такие вещи. Ведь твои проблемы — это и мои проблемы, как и наоборот. По сути мы одно целое, одна семья. Pазве я дал тебе неким своим неверным действием в этом усомниться? — Эмоционально проговорил Рик.

В трубке встала тишина.

— Отец?

— Сынок… — Cтарик заплакал, и эти кровь стынущие всхлипы заставили вздрогнуть родного ему сына.

Он не ожидал такого поворота событий, это было не похоже на Рональда. Было такое ощущение, будто старикашка превратился в младенца, и в сей момент в роли отца выступал не кто иной, как сам Рик Фрост. Деваться было некуда, как только если бежать в такие моменты жизни вон, прочь и без оглядки. Ему стало не по себе, он ощутил признаки удушия в районе глотки. Язык онемев не давал сказать ни слова, и если бы не вмешательство жены, он заревел бы в такт отцу.

— Рик, да что случилось, что не так, ему не по себе?

Отец Данди лишь мотнул головой не отпуская a прижимая всё крепче трубку телефона, при этом держа глаза закрытыми. Он дрейфовал.

— Может позвонит в больницу, Рик? — Не унималась женщина.

Она приблизилась, и встав над ним, слегка тряхнулa его за локоть. Это сразу возымело действие, и привило мужа в чувство. Он открыл глаза, не обращая внимания на поведения и слова жены, после чего, тихим голосом сказал во влажную подушечку телефонной трубки ставшей такой от непрерывного дыхания, что втрое участилось во время пережитого только.

— Отец, так ты уже почувствовал…и каково это?

Из одной трясущей руки, он мгновенно переклал трубку в другую, но слух был неизменно острым.