День первый.

Ряды тростников, как ведётся, встречаются по берегам и на прибрежных мелководьях пресноводных, на болотах и болотистых лугах, при непостоянном уровне воды, а так же по берегам водоемов, рек, озер, в плавнях, в ольшаниках и ивняках, в сырых и мокрых типах дубрав. Данди об этом был осведомлён, и с восходом солнца двинулся в путь. Необходим был настрой, и дорога предстояла быть сложной, а не думать об этом казалось ещё сложнее. Пешим ходом требовалось преодолеть пару королевских дней, а то и более. Но игра стоила свеч, и теперь всё зависело от самого настроя малыша, от желания пройти весь выбранный им миссионерский путь до конца. Утренние заморозки застигли его врасплох, от них сводило руки, мутило, а ещё за прошедшую ночь ему пришлось промёрзнуть до костей. Впервые странника затрясло от холода ещё тогда, когда он пробудился возле лесных рощ, лёжа на правом боку, которое изрядно онемело. Заснув в одном изначально избранном положение, ему так и не пришлось изменить его до появления первого лучика восходящего солнца. Ну ещё бы, ведь постелью служила твёрдая земля, а подушкой аккуратно сложенные воедино ладони, подложенные под головку. Покрывалом оказалaсь принцесвская рубаха, принадлежавшая некогда Макинтошу. Первая ночь, которую пришлось провести в одиночку, стала для него более менее тихой и безопасной. А вот под самое утро, малыша разбудили предвещавшие что-то ужасное карканья старых чёрных ворон круживших над его головой. Но радовало одно, а то, что в данный момент времени землю грело взошедшее часом ранее яркое солнышко, и вскоре противных ворон сменили милые дрозды, жаворонки, щеглы, чижи, великолепно напевавшие до боли знакомые мотивы. Отряхнувшись, вытянувшись, отпив водички, а заодно собравшись с силами, и наскоро уложив все свои вещички в измятый рюкзачок он стал продолжать свой путь длиною в жизнь. (так ему казалось)

День второй.

Синий туман, казалось, властвовал на болотах седых лесов. Он окутал все подступы к логову Лучезарной Мамбы, от самих тростниковых полей, вплоть до мерзких болотных жижь. И в пути из за этого видимость была нечёткой, малышу приходилось напрягать зрение и вглядываться в темноту где иной раз можно было заметить пляшущие тени. Деревья скелеты своими корявыми ветками приставуче цеплялись за одежду слегка напуганного и усталого от нескончаемого пути странника. По правую сторону от негo, над самым бугром, что тянулся к небу висела полная Луна, да так низко, что казалось стоило только взбежать по зелёной травке вверх по выпуклой поверхности земли и предоставиться возможность прикоснуться к сверкающей её желтизне. В миг почувствуешь себя великаном! Данди двигался с неимоверным трудом. За время пути силы его иссякли, чувствовался голод. Он даже пожалел о том, что отказал Аурел-Сантропэ поболее забить его рюкзачок едой, ведь она предупреждала. «Данди лучше запасись вдоволь кушаньем, а не то на пол пути останешься без куска хлеба. Кому как не мне знать о том как длительна экскурсия по нашим землям, и сколько потребуется запаса еды в течение нескольких ночей в непролазных лесах и вязких болотах, да ещё пешим ходом», — малыш обознался. У него даже водицы толком то не осталось, всего на три глотка. А до Мамбы Лучезарной ещё шагать и шагать. По крайней мере, так говорил компас надетый у него на правой руке. Самым омерзительным во всём им проделанном пути было ступать по мерзким, скользким, вязким меж болотным тропам. Не дай Бог наступить не туда, или поскользнуться и пиши пропало, ты полетишь в бурлящее и выбрасывающее на поверхность крупные пузыри серо-зелёное месиво. А потом оно засосёт тебя в свою мерзопакостную рутину…утопленников. Ему начинало казаться, что вся эта длинная дорога вымощена дорогой в ад. (ведь намерения лишь благие, ха-ха). Размеренно шагая, чтоб не упасть куда, малыш пытался разглядеть хоть что-нибудь живое, дельное, сквозь череду непрекращающегося плотного тумана, но редко ему это удавалось. И ближе к синей темени, вечера из сумерек, малыш приблизился к тому самому месту, где совершались странности, а может чудеса. Не видеть данное уж он не мог. Данди помнил о тех легендах, где фигурировали болота, где упоминалось о свечение огней в тёмное время суток над засасывающей водяной жижей. И не выжидая ни секунды, завароженный лесным очарованием странник помчался по направлению к ним. А там…огонёк то тут…огонёк то там…огоньки повсюду…Они зажигались и гасли нависая над болотами к которым он достиг, а эти зелёные жижи отличались от других жиж своими выбросами ядовитых «сплавов», вербуемых странным кипением шедшим из глубины зелёных недр. И вот стоит он и любуется сей красотой, нараспашку рот разинув. А в это время…вернее, всё это время, за ним шло наблюдение, за ним шли по пятам, следили. Кто?…

Тростниковый кот поднявшись на задние лапки стал высматривать движение жертвы за которой вёл слежку уже немалых полтора часа, аж от самих тростниковых полей. Зелёные глаза зверя источали ненасытную злобу: кошки всех видов обладают стереоскопическим зрением, позволяющим оценивать расстояние до предмета наблюдения. И около 60 % кошек способны к вергенции глаз, иными словами они видят в темноте, а была ночь. С того момента, как Мурлык, так его звали, страдавший бешенством, шёл по пятам подуставшего незнакомца этих мест, ему ни разу не довелось выдать себя, каким-либо нелепым шумом, или шорохом во время передвижения по тростниковым полям, или этими прыжками через ямки, а порою шарканью по сухим листочкам, с полинявших рано здесь деревьев. Вибриссы (в обиходе усы) позволяют кошке ориентироваться в темноте, а также уклоняться от различным препятствий довольно негромко и пластично. Малыша с котом разделяло каких-то десять метров. Одна ушная раковина дикого кошака была направлена в сторону Данди Боя, а вторая независимо от первого, глазела чуть правее, где следила за другим источником звука, что пребывал, как чудилось хитрому зеленоглазому коту, из самых недр болот. Там и вправду что-то булькало, тихонечко набухало, росло недетским темпом. И поэтому кот рванул вперёд, навстречу жертве. Тремя широкими прыжками он почти долетел до малыша, и как только принялся осуществить свой четвёртый, решающий суперпрыг, как вдруг шум его выдал…Жертва быстро обернулась на звук и повалилась на правый бок от угорелой кошки сейчас летевшей во все когти на него, изобразив при этом чудесную реакцию. Хищник пролетел мимо и встал. Данди с ошеломлёнными глазами лежал на твёрдой межболотной земле, откуда глядел на трoстниковoго кота и в первые секунды путал, не догонял чего тому от него надо, откуда взялся он и зачем озлобленно рычит встав на задние лапы, плюс оголив эти когти. И в голове нежданно пронеслось, — «Уж более не ждать мне тиши той, да глади, которая осталась за спиной», — после чего малыш пополз назад…Но позади болота! Пришлось вскочить на ноги, выставить вперёд кота «младенческие» кулачки и застыть в ожидание опасной схватки. Мурлык всё видел, и поэтому повёл себя намного агрессивнее; он оттолкнулся задними лапками от земли и полетел на выбранную — уже как полтора часика — жертву, и чрез миг они соединились, в борьбе за местом под лунным светом болотного владычества. Когти кошака впились в плечи странника и сжали их, отчего тот аж закричал на всю округу, на весь седой лес, облачённый туманом.

— Ааааааа…. — Кричал от боли Данди.

Кот вырвал правую лапу из плеча испуганного малыша и опустил её на правую его щеку, отчего та покрылась красными линиями, из которых вмиг потекла кровинка. Для Данди Боя всё вокруг померкло, у него в глазах плясала темнота, a в голове сверкали звёздочки, его губил страх. Но он отмахивался кулачками, бил по кошаку, выкривая нелепое, — «аааа», и молил о помощи со стороны, хотя бы мизерной. Но кто, кто вдруг сейчас придёт на помощь, кто снимет тростникового когтистого людоеда с него? Он не знал. Но к Богу всё ж взывал. Но не долго…

Шлёпс!!! И чудо на болотных землях всполыхнуло!!!

* * *

Малюсенький сказочный деревянный домик всплыл из самих недр булькающих и кипящих болотных испарений. Данди не сразу понял, что перед ним возникло, а тросняковый кот видимо узнал его в одночасье, отчего в миг почуяв неладное благодаря своим длинным вибрисам-усикам быстренько избрал оборонительную позицию. Если малыш был в принципе спокоен, по поводу появления неизвестного; ну ещё бы, он ведь вёл неравную схватку с дикой кошкой, то завидев в непролазной глуши третий действующий образ, внутренне зарадовался. А вот Мурлык повёл себя иначе, он встал на дыбы, обнажил когти, и стал злобно фыркать, шипеть, размахивая лапами во все стороны, яростно полосуя воздух. Но процесс по воспроизведению из ничего чего-то, набирал обороты, которых стоило бы побаиваться. Своим появлением: а он вырос из ближайшего болота, в прямом смысле этого слова, домик осветил ярчайшим светом территорию в радиусе ста метров. Свет бивший от него осветил глаза коту и малышу, тем самым ослепив обоих на короткое время.

Странный домик-замок схематически выглядел так:

Имелись:

1. Башни замка сдвоены.

2. Встроена музыкальная шкатулка.

3. Свадебная часовня.

4. Балкон для принцесы с веревочкой лестницы для спасения этой самой принцески.

5. Потайная дверца в конюшню.

6. Разводной мост.

7. Колодец и другие интересные элементы.

Всё это прекрасно сочеталось с деревянными живыми куколками снующими как угорелые внутри замка. Неожиданное появление посреди мерзких болот причудливого домика-замка огорошило малыша, но в хорошем смысле слова, и он пошатываясь побрёл на «не своих» резиновых ногах к звавшему всем своим видом сказочному объекту. Сколько было в них тяжести, после поединка, кто бы знал, — думал он. И малыш побежал… Побежал чрез боль, чрез окружающую злобу ночи. Когда ему таки удалось оказаться рядом с необычным домиком пуляющим ярким светом, сердце у него стало успокаиваться, иными словами, ослаблять недавно взятый темп. Над серо-зелёным болотом кружило множество гигантских стрекоз белокрылок. Они словно оберегали от чего-то плохого недавно всплывший кукольный домик старой Мамбы.

— Ма-м-ба…. — Крикнул странник изо всех сил моля о помощи, взывая к справедливости.

На его щёках и руках слегка кровоточили царапины подаренные ему тросняковым кошаком.

Всё живое и неживое обратилось к молившему о спасение страннику, а вместе с этим, и она — старуха Мамба Лучезарная, после чего она поспешила выскочить из малюсенького домика наружу, и ответить.

— Кто там? Кто?

В ответ к ней полетели те слова, что слышат часто представляясь.

— Я Данди Бой…Пришёл по делу к вам. Меня интерису… — И тут он обернулся на шипение справа, что шло из поседевших зарослей. Мурлык? Да, он не закончил своё дело! За взором малыша последовали глазки крохотной старухи и большущих летающих стрекоз. И дама в милой шляпочке, что королевою болот зовётся выплюнула три словечка. Всего лишь три словечка.

— Ми-ра-гу…

И это ж надо, скопище гигантских грозных стрекоз в одну секунду собрались воедино, в тучку, и понеслись на застигнутого врасплох Мурлыка, чтобы проучить того, этим грузным, но справедливым ударом с высоты. Тростниковый кот не растерялся и поджав задние лапки готовился к прыжку, куда-то в лево, в целях скорейшего отскока в безопасную зону. Уши у него вмялись внутрь головы, глаза сверкнули в тьме ночной, и вот, кот оттолкнулся от межболотной земли и полетел в самую гущу торфяного моха, или по другому, в сфагнум, откуда не думая и не оглядываясь на рой летящих на него насекомоядных «птиц» спешно побежал в обратном направление. Сия картина малышу показалась весьма юморной, и не сдержавшись он зашёлся смехом, провожая довольным взглядом уносящего свои лапы грозного кота. А так ему и надо! Будет знать как не по делу нападать, кусать, царапаться…Данди обернулся к домику лицом, настало время диалога, полноценного диалога, и конечно же весьма короткого.

— Спасибо вам за своевременную помощь, о Мамба Лучезарная.

Стрекозы опять таки запарили над «крышей» болотной старухи, противно жужжа. Свита у неё была завидная. А куколки куда-то вдруг исчезли.

— Да не за что.

— А куколки, где куколки, что в домике сновали? — Решил, что непонятно, он узнать.

Она на миг приятно улыбнулась крохотным личиком а потом дала ответ.

— Они… — Мамба махнула головкой на гигантских стрекоз белокрылок. — …они и есть те куколки. Ты не заметил, как мои любимки за несколько секунд приняли форму летающих вертил. Они моя охрана, когда существует угроза.

— Вот оно что! — Качал малыш головкой.

— Они мои друзья, когда мы тихо в домике сидим, читаем книги.

— Книги?

— Ну там, на дне болотном мы друг другу до самых дыр почитываем книжки…Каждая из нас умеет их писать, все книги наши написаны собственноручно…Они из под пера…Из под приватного пера.

Данди позабавило такое положение дел, а именно расклад того, что книги пишутся хоть где, хоть чем, и главное хоть кем.

— Удивили, я не скрою. — Признался он ей.

— Времени почти и нет. Ты извини нас…

— Ну конечно.

— Мы решили подышать воздухом, и вот поэтому тебе нас посчастливилось увидеть…и этому гадкому коту тоже.

Старушка и правда представляла добрые силы, от неё шла неимоверно положительная энергетика, в чём был прав Макинтош, говоря о ней.

— Он выскочил из ниоткуда и набросился на меня…Он сильно поцарапал меня. — Странник поднял руки вверх, тем самым показывая где пульсируют раны.

— Подожди.

Мамба свистнула, после чего, к ней стрелою подлетела одна из громадных стрекоз, и та, немедля взобралась на неё и полетела ближе к заплутавшему посреди межболотных троп путнику. И когда их разделяло пару дюймов старуха сказала.

— Открой ладонь, я спрыгну на неё… — Он так и сделал. И оказавшись в приоткрытой правой его руке, она ещё сказала. — А теперь поднеси меня к своему лицу. — Он так и сделал. — Ну а теперь не двигайся без надобности. Ты просто замри.

И это он не думая исполнил.

— А дышать? — Только вопрос был к ней.

— Да, ты дыши.

Мамба Лучезарная прикоснулась своей крохотной ручонкой к личику малыша, и стала что-то медленно приговаривать. Язык её ему был не знаком, а фразы бесконечны. Но почему-то делалось от них намного лучше. И кажется, у малыша выравнивалось нарушенное дыхание, а сердце останавливало бег, взятый в недавней битве средь вязких тростниковых болот с котом. Когда исцеление подошло к концу, он окончательно почувствовал себя хорошо. А потом опустил её на спинку стрекозе гиганту, а та полетела к началу всех начал, к тому, что на болоте плавалo. Мамба сошла с перевоплащённой подруги на искусный пол крохотного домика.

— Спасибо вам ещё раз.

— Не за что.

— Кот имел острые когти. Он хороший охотник, нужно признать. — Улыбчивый странник присел на землю, подобрав ноги под себя. Стоило немного отдохнуть.

— Ты прав. — Каким-то не своим голосом она произнесла. — И если сравнивать, то в отличие от львов, которые живут и охотятся в прайдах, кошки являются одиночными хищниками и никогда не охотятся группами. — Напомнила ему старуха Мамба.

— Я запомню.

— Ну а теперь к самой сути.

Поднялся небольшой ветер, а болота что до этого так мирно спали, забурлили.

— Я пришёл к вам за словом помощи.

— И о чём ж оно?

Домик начало качать в разные стороны.

— Ну слушайте, я быстро.

И возобновив волнительную речь странник сделался весьма серьёзным и увлекательным. Ну а когда он добрался до её конца, точно также получил мудрые советы от приятной старухи излучающей тепло. После чего Данди по поручению Мамбы Лучезарной побрёл на поиски совершенного цветка, (она его направила…) в Мир теней в Закулисный заповедник, кусочек королевской земли заставляющeй трепищать души каждого при одном упоминание этого гиблого и проклятого предками места.

— Я свяжу тебе жизнь из весёлой меланжевой пряжи… — Летели слова ему в догонку, а он не оборачивался. Не хотел просто смотреть себе за спину. И таким образом малыш оттопал далеко, как можно дальше от болотных жиж, от странного кишащего недобрoм отрезка принцевой земли. Глянув сейчас вперёд себя, он видел…Как лес издалека казался длинной, тёмной полосой. Но через небольшое время странник даже не заметил как (шаг за шагом) совсем скоро очутился в объятиях густого, хвойного леса. Как прекрасно сейчас было топать по извилистой ленточке тропинке и забывать обо всём на свете, растворяясь в огромном мире птичьих стрекотаний и лесной природной красоте, — думал малыш, идя на встречу новым приключениям.

Раз-два-три-четыре-пять, вышел зайчик погулять.

В тот момент, когда малыш брёл сквозь могучую зелень состоящую из множества деревьев хвойного леса и туда, через целый километр, мимо красных яблонь, поднялся неугомонный всё на своём пути сметающий ветер. Его свирепость мешала передвижению одинокого путника, и если бы не то стойкое желание преодолеть весь долгий и местами опасный путь и выполнить перед собой стоящие задачи, он не задумываясь взял бы и сдался напористому невидимому явлению и повернул назад. Но нет, не быть таковому! «Я доведу задуманное до логического конца, и назад дороги нет», — думал он, — закрываясь, укрываясь, отстраняясь, чем придётся от внезапных ветряных наскоков. С трудом переставляя ногу за ногой, идя против сильнейшего натиска ветра ему удавалось оставлять по шагу, а потом десятку их там, за спиной своей, куда ему глянуть разок желанья не имелось. И только вперёд, к новым преградам, сложностям и далям. И наконец, к его счастью, спустя где-то часок всё окончательно утихомирилось, и в мире природных катаклизм настал покой. Ближе к вечеру странник добрался до огромных трёх дубов, не заметить которые было просто невозможно. Они как некие гиганты в ряд возникшие пред ним как-то зловеще надвисали. От них уйдя чуть вправо, он наткнулся на обширное пространство, а на нём…оно…оно из ясных снов…

Как можно побыстрее странник потащил обе свои зудящие ножки от непрерывного движенья, от нескончаемого пути, от усталости и груза к полю…Вот оно, — урааааааааааа…! — кричал в душе победно он… к полю, усеянному вечно спелыми ягодками, к особой, сладостной клубничке. Он помнил о легендах что о нём слагали, там средь принцев и принцесс, желая в один прекрасный день оказаться вот на этом самом месте, вот на этом самом чудном поле…что жило по сей миг только в фантазиях жителей королевства. Ведь в силу страха, они отказывались соваться в сие пределы, некогда помеченные предками. А ещё ему вспомнилось о том, как Аурелa говорила про это волшебное поле, которое снится разов по три на год каждому из амадеус, и куда им на яву попасть ох как хотелось бы. А на вопрос, а снится ль ей так часто? Она брала и отвечала «Да Данди, снится, и как это прекрасно!», — а странник верил. А ещё он верил в то, что это не легенда и не сон (ха-ха), а всё всерьёз и очень даже вправду. Забыв обо всём его заботящем сейчас…он на радостях поскакал в самую гущу цветущих ярко-красных ягод и упав на колени стал с жадностью срывать одну за другой и совать их в рот, забивая щёки. Наглотавшись вдоволь красных ягод малыш вполне довольный и сытый упал на травку. Уже лёжа на спине он стал всматриваться в вечернее небо. Где-то на синем небосводе, как он невольно заприметил, уже появлялись первые яркие звёзды, наступала ночь и ему становилось немного страшновато. Пока совсем не стемнело он должен был сплести из тонких лесных веток в ближайшем хвойном лесу (здесь каждый лес имел свою особенность) подобие шалаша, чтобы заночевать там. Найдя всё таки в себе силы странник вскочил на всё ещё отдающие периодической болью и тяжестью собственные ноги и лениво, но с опаской потащился в путь. Было заметно, как лесные угодья отходили ко сну, а звёзды одна за одной осыпали посиневшее небо. Всё вокруг сливалось с подступающей ночною теменью. И уже когда было малыш приметил себе укромное местечко для сконструирования из множества различных крепких веток какого-никакого ночлега под берёзовым деревцем, неожиданно для себя, где-то по правой стороне, в метрах десяти-пятнадцати от того места где стояли его ступни, он услышал надсадный плачь. Плачь кого? Плачь маленького дитя? Девчонки? Мальчишки? Скольких лет, шести, а может быть семи? Неет, девяти? Или ему иль ей вообще двенадцать? А не всё ровно ли?! Нужно посмотреть, решил он и рванул на звук что доносился за множеством плотных, густых деревьев. Когда расстояние между ним и плачем неведомо-кого уменьшалось, и казалось бы, оставалось ещё несколько больших шагов и он у цели…как всё вдруг мигом стихло. Недавний плачь растаял, он пропал…И стало ясно, Данди всё. Тот, кто так громко тут рыдал каким-то странным образом сумел услышать приближающиеся к ней (к нему) шаги, и решил прервать бессмысленную трату слёз и постараться сделаться невидимым (мой).

— Кто льёт здесь слёзы крокодильи? — Спросил у леса странник, а сначала замерев притих, прислушиваясь к всевозможным звукам рядом.

И вдруг там впереди, кто-то пронёсся, да так быстро, что заметить прячущийся объект было нереально, и понёсся вверх по змиеподобной тропе, сметая всё на своём пути. И малыш не долго думая рванул в вдогонку следом. Преследуемый объект был очень быстр и уносил ноги не бывало резво, словно у него (неё) имелись летуны скороходы. Преследование сквозь ветки живых хвойных деревьев и всяческие лесные заросли и чащи продолжалось около трёх минут, и закончилось на удивление малыша как-то неожиданно, и в слишком укромном месте. Думается, никому бы так вот просто, ни за что на свете не удалось даже при огромном желание выявить данное плотно законспирированное логово принадлежавшее чёрт знает кому, — решил Данди. Запыханный, он лишь заметил как некто очень маленький и резвый стрелою влетел в деревянную избу, и наспех плотно запер дверцу с той стороны. Кто же там? — задался вопросом странник. Он подошёл поближе и стал внимательно присматриваться к странному раскосому лесному домику. С виду он напоминал ему сказочную избу на курьих ножках, но теперь она без них. А по её краям, дружно обнявшись, росли высокие, недавно давшие плоды подсолнухи.

Встав рядом с дверью, он решился постучать.

— Я не открою вам. — Услышал он девичий детский голосок.

— Кто ж ты? И что в лесу забыла? — Услышала она теперь его.

— Я здесь живу, но против воли.

Против воли?

— Это с кем?

— Не важно! — Отрезала она.

— Важно.

— Кто вы? И зачем помчались за мной?

— Я хотел помочь..

— Чем?

Малыш задумался, и правда, чем? Но тут ответил…

— Ты ведь ревела.

— И что? — Шмыгнула носиком она.

— Ну-у…я хотел понять, с чего бы?

— Это не ваше дело. Ещё раз, кто вы?

— Странник я.

— Это не ответ.

В свои детские годы она показалась ему очень даже умной девочкой. Нет, амадеуской!

— Неужели для тебя, для амадеус, это не ответ?

— Я не амадеус вовсе…

— Как? — Малыш почесал затылок.

— Я тоже странница, как вы.

— Не может быть…

— Всё даже может. Вы ведь в курсе где вы?

— Нет. Но я шагаю в верном направление.

— И куда же, можно знать?

— Да, конечно. Я путь держу свой в Мир теней, в сам Закулисный заповедник.

Молчание.

— Ты где? — Спросил он через дверь её в который раз.

Молчание.

— И долго будем мы с тобой играть в молчанку?

Молчание.

— Я был у Лучезарной Мамбы, она меня снабдила некой информацией, вот я и….

— Я слышала о ней… — Вдруг сказала девочка.

И в этот самый миг, за его спиной послышался волчий вой. Они одновременно были где-то близко, и где-то далеко. Сердце малыша помчалось прямиком к пяткам.

— Может впустишь меня внутрь?

— Что, волков боишься? — Издевалась она.

— А что ж их не бояться? — Честно отвечал он.

В страхе малыш стал озираться по сторонам, боясь увидеть пару тройку серых злых волков, но никого вокруг.

— Обещай одно? — Неожиданно услышал Данди.

— Конечно. — Он спешил войти.

— Ты на рассвете ретируешься отсюда?

Ретируешься? Круто!

— Я обещаю!

И дверца отомкнулась, а после распахнулась.

И о мадонна! Пред ним предстала девочка небесной красоты, но больше сказочной. А так и было! Большие голубые глазки, умное преумное бледненькое личико, длинные предлинные каштановые волосы и детское хрупкое аккуратненькое тельце. На ней был надет красный балахон, а на головке красовался яркий цветочный венок из ромашек, и всего то.

— Заходи. — Сказала она. — Гостем будешь!

Ах да, малыш завидел на её румяных щёчках ещё невысохшие слёзы. О чём они? И он вошёл.

* * *

— Ты сейчас стоишь на грани двух измерений, Данди Бой. — Пояснила она.

Они сидели за небольшим столиком в убогой гостиной и лопали кукурузные лепёшки запивая их свежим молоком.

— Принцево королевство, и…?

— И искажённое пространство. — Закончила девчонка.

Вскинув бровки на лоб малыш в удивление переспросил.

— Пространство?

— Ну это больше измерение…

С внутренней стороны домика в глаза ему бросилась маленькая деревянная табличка закреплённая над умывальником, на которой было написано «Работай, не покладая рук!».

— А откуда вообще взят такой термин? — Он снова отпил молока.

— Здесь, между миром амадеус и миром теней не существует законов, нет логики, смысла и последовательности.

Когда она это говорила за ней наблюдалась явная тревога. Бровки над большими её глазками танцевали мамбу, а губки искривлялись до неузнаваемости.

— Неет! — Не поверил странник.

— Да, и ещё раз да! Здесь все мы странники, здесь многие уже сошли с ума, и даже опрокинулись.

— Так ты обречена…раз всё ещё тут….ты не должна здесь более оставаться… — Сказал он, поёрзав на каком-то неудобном стульчике.

— Только не сейчас… — Ответ был.

Данди вскочил со стула, и с полной заботой в словах проговорил.

— Утром. Утром ты пойдёшь со мной.

— Куда? Туда? В Мир теней? — Малышка запаниковала. — Нет! И не настаивай…

Он заметил по её скоротечному отказу, что она идти с ним никуда не собирается, и сейчас им выбранная роль спасителя считалась никудышной.

— Ты же плакала, там в зелёных зарослях от этой безысходности, так? — Ему показался нелепым сам приводимый им аргумент отхода отсюда но он сказал другое. — Я хочу только помочь тебе, и всего то…

— Естественный отбор… — Лишь выдавила она из себя.

— Не понял?

— Выживают лишь сильнейшие, и если я не тряпка, а я вроде не она, то выберусь сама из того положения в котором нахожусь.

Не желая больше переубеждать её он сдался. Через минутку девчонка поднялась из за деревянного столика, где всё это время они вела диалог и лопала лепёшки. А затем с умным выражением лица сказала.

— Я сейчас вернусь. — И красавица спокойным шагом убыла в соседнюю комнатушку, откуда как-то странно пахло, но в то же время довольно сладострастно, малыш успел это приметить, учуяв острым нюхом. И пока она отсутствовала, ему почему-то захотелось обследовать всю гостиную, а мало ли, да посчастливиться чего из ценного найти здесь, а вслед за этим для себя потом понять насколько точно предстаёт пред ним картинка в голове его о мире сём. Ему казалось, что место где он сейчас проводит своё и так заутюженное время, слишком странным, чтобы оно имело право называться просто-сказкой. Странник приподнялся со стула и пошёл поближе к окну, чтобы взглянуть на открывающийся дворик. И удостоверившись в его правильности и натуральности, где, как по его разумению всё выглядело без лишней жути, он немного успокоился. Дворик как дворик, да лес вокруг. А по его периметру красивые подсолнухи растут, а совсем недалеко от них куча нарубленных лесных дров уложенных в ряд и аккуратно сложенных у сарайной стены. А ещё множество длинных веток искусно связанных и так же сложенных одна поверх другой, но только кажись вблизи мини конюшни. Но кем всё это сделано так точно и грамотно, не уж то ею, хрупкой, малюсенькой девчонкой? Вряд ли, думал он, но кем тогда? Так с кем ещё она живёт? Вот! Когда он уже отвёл свой взгляд от окна, вернув его в комнатку, то почему-то разом перевёл его к большому лакированному комоду справа от него, и почему-то засмотрелся. И в это самое время ему послышался лепет из соседней комнатки, там что-то ляпнула она, эта странная девчонка с большими глазами и такими же тайнами, и извилинами, — тоже додумал он. Она сказала что-то вроде … — «Ай, что за чёрт такой!». И когда за этим больше никаких слов не последовало, он стал действовать. Одним быстрым рывком ухватившись обеими руками за тяжёлую крышку огромного серого комода, малыш взялся поднимать её в целях обнаружения внутри чего-то необычайно важного для него, чего-то странного…По крайней мере он так считал…Гоп, и крышка комода с трудом, но поддалась, пошла наверх. И на тебе, в этот самый миг всю гостиную озолотило ярким светом, бившeм из пасти открывалки. Свет полившийся оттуда осветил до этого тонувшую в предстоящем вечере сумерек комнатку. Глаза у Данди озарились, сделались большими, и в них на короткое мгновение родилось дикое удивление. И что ж увидел там такого он?!

— Ты не имел никакого права туда заглядывать. — Сухо сказал голос позади него.

И от неожиданности он отпустил крышку комода, а та, полетела вниз и со стуком, в раз захлопнулась. Oтчего в целой гостиной вдруг стало как то меньше света, так как прежний блеск покинул весь периметр её.

Он повернулся к странной девочке лицом.

— Извини…

— Ты гость, ведь так?

— Ну д-да. — Ответил неуверенно он.

Тут она сделала к нему на встречу два коротких шага, затем остановилась, нахмурилась, и сказала.

— А не подобает гостю рыться в чужом белье.

— Там не бельё. — Чуть иронично вставил он.

— Ты знаешь, о чём я.

Он заметил в правой руке её какой-то небольшой бумажный обёрток.

— Я больше не буду. — Жалобно сказал он.

— А больше и не потребуется. — Девчонка подошла к столику и положила поверх него эту самую обёртку, следом села на стул. — Ты же уже увидел что в нём.

— Да увидел.

— И что ты думаешь теперь?

— А…ты о чём?

— О том что видел? Садись… — И она указала ему на близстоящий стул, а он в миг послушно сел.

— Там много золота…

— Не только…Там изумруды странник, золотые чаши, множество алмазов всякой величины.

— Ты сверхбогата. — Заключил он.

— Скорее он.

Малыш свёл бровки у переносицы.

— Кто он? Ты разве не одна тут живёшь?

— Данди, ты ведь Данди? — Говорила она уж слишком волнительно.

— Я самый…

— Посмотри сюда… — Она указала на стол с обёрткой. — …а потом я тебе расскажу о золоте и о его обладателе. Вслед за этим расскажу о себе и о моём надзирателе.

— О надзирателе? Что за…

— Так оно и есть. Об этом после, а сейчас, вот это… — И она накрыв правой рукой предмет лежавший на столике тихонько пододвинула его туда, ближе к таинственному гостю. — Взгляни на это.

Он осторожно принял из её рук загадочный предмет, и не спеша взялся его разворачивать. И уже в долю секунды малыш держал перед собой деревянную масляную четырёхугольную дощечку разрисованную и расчерченную различными путями и указными знаками.

— Что это? — Поднял он на неё свои добрые детские глаза, но заметно подуставшие от нескончаемой дороги по лесам и тростниковым болотам.

— Это карта Старого леса, нашего леса.

Неожиданный подарок удивил его.

— И она для меня, я правильно понял?

— С помощью неё, тебе удастся как можно скорее добраться до Закулисного заповедника.

— Неужели я нахожусь в сказке Старого леса?

— Вот сейчас ты прав. — Улыбнулась она.

Малыш встал из за стола и стал расхаживать.

— А где думал находишься? — Спросила красатулька, мотая головкой то вправо, то влево, тем самым следя за его метаниями по гостиной.

— Ну думал лес как лес. Просто хвойный лес, ничего особенного. Понимаешь? — Она мотнула головкой хитро лыбясь. — А оказалось всё совсем иначе. Ничего себе, я заплутал так заплутал…

Ничего на это не сказав девчонка сказала другоеe.

— В знак нашей недолгой дружбы я дарю тебе эту лесную карту.

Он опять сел на стул.

— Благодарю тебя. — Ещё раз всмотревшись в только что подаренный ему предмет он неспеша принялся вычитывать с карты обозначения тех или иных пунктов и развилок, указанных на ней.

— Дойдёшь до «Бьющего ключа», бери на юго-запад, а там рукой подать до тех мест, куда стремишься ты. — Подсказала она.

Он поднял на неё глаза.

— Ты мне не врёшь? Эта деревянная карта точно с верными указателями?

Она незамедлительно дала ему ответ.

— Я никогда никому в жизни не врала, даже своим родителям. — На секунды три замолчав, она продолжила. — Я не умею этого делать. Веришь мне?

По её отдающим честностью голубым глазам, он не мог не верить ей.

— Я верю тебе, так и быть.

Посидев в недолгом молчание они вновь предались диалогу.

— А эта Лучезарная Мамба…какой дала тебе ориентир в твоём пути…к…

— В принципе, только звёзды..

Она тут мило улыбнулась.

— А они никогда не врут? — Вопрос был.

— Звёзды?

— Ну да?

— Уверен нет. Что за глупый вопрос?

— Забудь. — И она вскочила со стула, а потом на тоненьких ножках подлетела к тому самому окошку из двух гостиных, куда недавно вглядывался так внимательно малыш.

— Что там? — Спросил в тревоге он.

— Мне послышался лай. — Ответил детский голос.

— Кого?

— Рыжего пса по кличке Полиглот.

— А откуда этому псу здесь быть? — Озадачился малыш и тут же вспомнил о её надзирателе, о Старом лесе, и наизнанку вывернутом измерении. — Это и есть тот самый надзиратель?

— Ти-х-о-о! — Прикрикнула она и малыш умолк. — Я что-то слышу, ты разве нет?

— Ничего. Лая точно не слышу. А что ещё слышишь ты? — И тут ему вдруг вспомнилось, что имени её он совсем не знает. За всё время нахождения у неё в деревянной избе без курьих ножек он не удостоился чести взять и спросить у неё самого важного-имени. Ужасно странно для него, отметил странник. Небывало стыдно за такой проступок стало ему. И тут было Данди захотел спросить…но…

— Беги…беги куда глаза глядят…беги же… — В страхе стала аж кричать девчонка.

Слова, только что сказанные ею, кажется обращались к нему, так ему подумалось. Но если и бежать то от кого, да и куда? Некуда, да вроде и не от кого. Да и потом, с какого перепуга? Что он такого натворил плохого? Не растерявшись малыш подскочил к ней и тоже глянув в окошко где как ему казалось сейчас дул дикий ветер этих самых перемен. Но дул к хорошему ли? Он не мог знать.

— Что происходит? — Обратился он к ней. Та развернувшись к нему с перепуганным до смерти личиком как-то отчаянно проговорила.

— Прошу тебя, Данди Бой, побыстрее уноси из домика ноги, и чем дальше тем лучше.

Её тревожные глаза впивались в его растерянные, и если её губы еле двигались когда она пыталась говорить, то его губы крепко накрепко прилипли одна к другой и не думали расходиться, чтобы позволить ему произносить нужные слова. Он замер, потеряв дар речи. Девчонка завидев это, всё поняла. А поняла она одно, то что страх взял над ним бразды правления и никуда его ноги сейчас не двинутся. Ей самой пора что то предпринимать чтобы спасти мальчишку.

— Тогда прячься здесь… — Уже кричала та, обуянная страхом, сейчас боясь за них обоих.

Этот крик вернул его в странный лесной мир и на удивление, позволил ему вновь говорить.

— Куда? Куда мне спрятаться, скажи?

Она крепко схватила его за запястье руки и дёрнула за собой. Они понеслись через комнатку, что была за гостиной, через комнату пропитанную сладострастными запахами (это оказывается были различные полевые цветы в горшках установленные кем-то повсюду, их было множество) и очутились они в серой убогой, как оказалось, спальной комнатке не знавшей солнечных лучей. В ней отсутствовали напрочь окна, отчего стояла тьма тьмущая.

— Полезай под кровать. — Дрожащим голосом сказала испуганная малышка с большими извилинами в голове и такими же глазами, глазами примерной красоты. Не пытаясь переспрашивать малыш немедленно припал к полам и пластично нырнул под деревянную кровать где пахло очень неприятно. Первое что пришло ему в голову, так это грязные вонючие носки кого-то. Кого? Видать рыжего пса? Ну неет, он пёс всего лишь. Не его, а самого спешащего сюда страшилу надзирателя, наверняка имевшего нечеловеческий облик, и не имевшего душу в теле.

— Подожди… — Сказал он из под кроватки. — Эй там…

— Да? — Отозвалась вдруг девочка, уже собравшаяся идти встречать то нечто, что у входной двери пугаючи орало.

— А как мне долго быть здесь?

Второпях она ответила.

— Столько, сколько придётся. Всё будет зависеть от ситуации. Всё я ушла, а ты постарайся вести себя очень тихо, от этого будет зависеть твоя жизнь. И смотри там не чихни…А не то…

Это были последние слова, которые он от неё услыхал, и от них его сильно затрясло. Он стал винить себя во всём случившемся. Ну зачем я пожаловал к ней в домик, где пить стал, есть стал кушанье с её стола, ответь же?! Ну не дурак ли я?! Впритом что полный! — думал в гневе он. Я долго тут не вытяну, понимал он. Вдруг Данди понял что комнатка пуста, и только он, да тьма, поверх которой только мысли, да тревожные. Ещё заметилось ему, что под кроватью слишком трудно дышится. От тесноты ли? A может это всё от страху? Так и было, решил попавший в неловкое положение странник плутавший не первый день в хвойных лесах.

— Дрянь… — Первый крик откуда-то оттуда, потом второй… — Серая дрянь, ты здесь, на месте? — Неожиданно былую тишину в домике разорвал какой-то бешеный, железный мужской голос надзирателя, а за ним жуткий лай дикой, озлобленной собаки, по кличке Полиглот. Данди затрясло ещё сильнее, и он прижался ещё крепче к деревянным полам и что есть силы сжал свои глаза и шёпотом предался всем существом своим спасительным молитвам. — У меня сюрприз тут для тебя… — Закончил надзиратель. Но знал бы он, что за сюрприз там (под кроватью) у неё сейчас вот для него имеется.

— А где же быть мне, как не дома? — Без промедления ответила окутанная словно паучьей сетью дрянь. Как оказалось она была рада даже тому, что её ужасный хозяин в данную секунду времени пребывал вроде бы в приподнятом настроение, а удалось ей вычислить данное по голосу его, а голос теперешний в сравнение с тем который может быть изуверским относился к более менее выносимым. Дверь распахнулась, отчего в хибару полетели крупинки лесной пыли. И вот оно, чудо — юдо. Двухметровый, бородатый, широкоплечий, обуеный властью грозный мужик. На голове его ютилась большая охотничья серая шляпа, плечи его покрывала оленья шкура накидка, а за ними торчала винтовка, ну а на ногах маячили громоздкие лесные сапоги в которые как-то небрежно заправлены синие панталоны. Одним огромным моргающим синим глазом (второй был как выбит, и на нём зияла чёрная повязка) он стал изучать обстановку в домике, при этом каждый раз внюхиваясь, и ёрзая носом то туда, то сюда.

— Кто был у нас? — Вдруг грозно заявил малышке он, и грубо положил на столик обёрнутые в оленью шкуру девичьи башмачки, всегда желанный для неё презент.

Серая дрянь не растерялась и ответила.

— Енот. Я утром нашла енота тут у нас под нарубленными ветками.

— Ты мне не врёшь?

— Нет что ты. Я не умею врать, я не врала даже своим родителям.

Данди всё слышал, оттуда, из под кроватки этой мерзкой. И вот когда ему вдруг довелось услышать первый вопрос обращенный этим нечто к ней, ему показалось что ему пришёл конец. И что девчонка от страху возьмёт да сдаст его с патрахами, а надзиратель следом возьмёт да попишем незваного гостя. Попишет? Что интересно подразумеваю я под этим словом, ещё подумал он. Как понял малыш, пёс Полиглот остался снаружи, и в случае побега мог увязаться за ним хвостиком. Одно он понял, бежать было бессмысленно, даже если бы этот громила, этот страх нагоняющий мужик уснул бы вечным сном. Что же делать? Сжав кулачки он отдался стечению обстоятельств.

— Ну смотри мне. — Продолжало недовольно говорить существо с длинной седой бородой.

Затем оно потащилось к первому попавшемуся стулу и со скрежетом свалилось в него. После, приказным голосом сказало.

— Накорми мою собаку, она там рвёт и мечет…Мы два дня были в пути, и всё что она жрала — это жалкий заяц.

— Заяц? — Переспросила она.

— Да заяц. А что тут такого то? — Скривил он рожицу и без того гремучую.

— Думала человекоподобного слопала…как когда-то…в…

— Нет, на сей раз не такого, ты прокололась. Давай поспеши! Не то он скоро там подохнет с голоду. — Лай с улицы поддержал его слова. — А я пока пойду прилягу…нужно выспаться. — И он принялся один за другим снимать кожаные сапоги.

Ба-бах!!! Так скоро спать? — первая мысль у девчонки. На эту самую кровать? — первая мысль малыша. Ведь здесь под кроватью этого самого надзирателя валялся незваный гость, перепуганный не на шутку, и куда недавно он полез с целью оставаться незамеченным хотя бы какое то время, подумалось ей. Но что же остаётся? Ничего! Придётся мне уповать на помощь Божию, и верить в то, что этот жуткий бес свалившись на широкую кровать, поверх меня, заснёт десятым сном, не заметив под собою присутствие запуганного мальчугана, и не станет внюхиваться к запахам извне, думая, что, да как тут, что не так, и…кто под ним. Не дай Бог такому случиться, думал обречённый на погибель Данди.

Девчонка, как он понял, почти бесшумно понеслась в сторону крохотной кухоньки, дабы в ней приготовить некую жратву этому клыкастому, оголтелому псу, сейчас от бешенства скулившего там за окнами, снаружи.

* * *

— Меня зовут Малунья… — Призналась бедная девчонка малышу. — …так называла меня мамочка моя.

По её правой щеке покатилась слеза, чистая бирюза. И в порыве злости, она вдруг озверела, и со всей силой дёрнула, отчего со стола полетели золотистые бошмачки, только что привезённые ей надзирателем (милым надзирателем на первый взгляд) в качестве подарка, после двухдневных странствий по сказочному Старому лесу.

— Тише-е… — В страхе за себя попросил малыш.

— Он спит и очень крепко, а собачонку что снаружи я усыпила, подсыпав ей снотворное в еду…ты можешь уходить, и не боятся за преследование злого пса. — Этот магический взгляд фантастических глаз девчонки заворожил его на миг, что он не мог даже шелохнуться. Он уверялся сейчас в том, что они у неё состояли из кристалликов льда, и от них шёл сквозящий холод. И пока он медлил она делилась.

— Иногда мне кажется… — Вдруг призналась она. — …что отдыхать я буду только на том свете.

Благодаря находчивости и смекалке милой девчонки, малыш остался цел, и более того, продолжил путь вперёд, к ждавшему его там за лесами за долами Миру теней. Не лёгким будет путь, а потому она вручила ему разное: немного пищи, свеженькой водицы и подсказок, а также путеводительную карту леса. Данди тронулся в дальнейший ход, пожелав Малунье как можно поскорее сделать ноги из этого тиранического логова, от этого хищного пса и прибитого судьбой зловещего надзирателя. А та, пообещала так и сделать, но не сейчас, чуть погодя, когда те потеряют нюх, когда не смогут ни в какую более вернуть её назад, в этот пропитанный печалью чахоточный домик-скворечник затерянный в Старом лесу.

Одинокий малыш топал по зелёным лесным покрывалам усеянным непорочными цветами жизни, а бывало выходил на тополиный пух, что забивался ему в рот и лип к глазам. Он сыпал с множества тополиных деревьев в ряд стоявших на тропе ведущей из обширных полей к очередному слою густого тропического леса, где кислород порою вырабатывается крайне мало, и дышится при этом очень трудно, отчего малыш ни раз садился на первый попавшийся камень гигант или обычный пенёк, и глубоко вдыхал душного воздуха, в целях придти в себя, в целях не задохнуться окончательно. И надо же, чрез эти нелёгкие усилия ему всё ж удавалось, и он вставал и двигал дальше, до следующего раза, когда отдышка посетит его опять. Не дай ей появиться вновь! Особо чувствовалось, как воздух здесь самофильтруется, после наскоков душегубных масс. Преодолев немалый отрезок пешего пути, он незаметно для себя остановился. Что-то увидел впереди? Иль просто показалось? Да, там впереди мелькнуло существо похожее на зайца, оно скакало, и как-то странно. А ещё, оно тянулось метра полтора в рост. Странник увидев такое здорово опешил, но не испугался, так как имел в своём рюкзачке одну морковь, которую с великой радостью в случае чего мог протянуть подпрыгивающему в его сторону ушастому зайцеобразу.

— Ты кто? — Вопрос встал.

Так существо ещё и говорит?! — Не верил Данди.

— Я человек. А ты же заяц? Иль лишь подобие его?

— Заяц…Ещё как заяц! — И косой реактивно понёсся за спину малыша и уже оттуда говорил. — Стоит мне зевнуть, как вдруг в Старом лесу незримо возникают гости.

Скорость у необычного на вид зайца правда была световая. Неужели кролик так чертовски быстр, мы вроде с ним как никак одну и ту же воду пьём, одним и тем же воздухом дышим, но в корне разные, — подумал ещё странник. Телом он вышел кроликоподобным, и только мордашка у него являлась человеческой.

— Я тут совсем недавно.

— Тебя волнует…может быть Луна? — Спросило существо.

— Меня волнует — Закулисный заповедник!

— Воо как! А там те тени…призраки. Тебе не страшно? — Существо запрыгало на одной пружинистой лапке, при этом дёргая ушами на заячьей твёрдой голове.

— И не сказать чтоб страшно…Но…

— Ну а ты смееел!

— Спасибо.

— Как зовут?

— Данди Бой. — Представился он зайцу.

— Воо как!

— Так.

— Иль ты смеёшься?

— Ммм… — Непонимающе мотнул головкой странник.

— Иль ты смеёшься …над жизнью, или сама жизнь смеётся над тобой, Данди…кто? Как же, конечно Бой… — Прыгая на месте, и одновременно хрустя морковкой язвило кроликоподобное существо.

— Как посмеялась над тобой? — Не выдержал малыш, которому не понравилась излишняя пыжесть лесного попрыгунчика.

Косой лишь покривлялся, да затем сказал.

— Вон как, а я и не думал…оказывается ты способен держать удар? Молодеец!

— Кроме солнечного.

— Воо как!

— А куда вы сами держите свой путь?

— А никуда! Он круглый, и без чётких правил и границ. Я прыгаю повсюду, и рад тому, что крутится наша земля, когда я озорно по ней несусь.

— Ну ладно, пора мне в путь. — Гость причудливого леса не хотел терять здесь времени зазря.

— Счастливо! — Без вопросов отвечало существо и уносилось в даль.

Кроликообразное существо во рту с острой морковкой скакало себе и скакало, пока не исчезло за ближайшим серым холмиком. А Данди, спокойно проводил взглядом «зайца», и тронулся ужотко в свой дальнейший путь.

День четвёртый. Данди встречает лесного волшебника, умеющего по настоящему любить.

Становилось всё холоднее и холоднее, а в ветвях деревьев спускался туман. В лесу начинало темнеть, но до полной темени было ещё ни много ни мало три-четыре часика. Замечалось то, как птички отходили ко сну, насекомые уползали в свои заранее укомплектованные убежища, лесные добрые звери замолкали, а хищники наверняка выходили на ночную охоту. Данди это беспокоило больше всего, но остановить оно его уже не смогло бы. Слишком далеко утопал он в лес…Слишком далеко увёл лес его за собой…Ведь половинa странствующего пути уже наверняка позади, а значит и не за горами сам Закулисный заповедник, от которого рукой подать до Мира теней, где рос совершенный цветок, который требовалось по приходу сорвать, и тем самым выпустить на волю к полному небесному спокойствию падшие души принцев и принцесс, что задержались здесь по всяким причинам. А они в свою очередь в знак благодарности по заверениям старой Мамбы должны были поделиться с ним всем чем ведают и знают, что не спроси у них, и даже сумеют указать местонахождение бедного, заколоченного в кандалы землянина Раина. И шансы равнялись сто ко стам. Они же призраки! Так об этом сказала болотная старуха прожившая на белом всекоролевском свете не одну сотню лет, и посему верить ей стоило. Не зря же говорят, чем больше ты живёшь на белом свете, тем больше знаешь. Так как вера малыша подкреплялась необходимостью, а она уже неимоверным желанием, многое под меткой «если» обсуждению не поддавалось. Он был обязан жизнью своему родненькому дедушке, которого мир уже не знал, и желал во что бы то ни стало в случае удачного освобождения Раина довершить начатое, удачно вернувшись в скором времени в мир реальности и там, на месте, постараться доказать благодаря неким достоверным фактам а может показаниям определённых личностей, если повезёт, настаивая на защиту чести, на полной невиновности бедного Рональда, в им якобы совершённом давным-давно убийстве бывшего одноклассника. У малыша существовала надежда, хоть и в комариный укус, на справедливый исход всего задуманного. Ведь дедушка всегда жил внучком, а тот в свою очередь им, и не дай Бог сейчас взять и сдаться на пол пути, как бы страшно и сложно не было. Со стороны сей поступок бы расценивался слишком низко, и соотносился бы к предательству. А так как предателей род Фростов не растил тема была наспех им закрыта, а затем для уверенности мысленно зарыта в земле.

Спустя где-то час, пришло время подкрепиться, и сев на первый замеченный им старый пенёк, он увлёкся трапезой. В милом своём рюкзачке странник быстро отыскал острую длинную морковь, а ещё кочан малюсенькой капусты; всё это ему досталось от кроликообразного существа по имени Пиплбегс за проявленное дружелюбие малыша по отношению к последнему, с которым они топали по лесным тропам днём ранее. Но откусив разок хрустящую морковь, он наморщился и смело откинул её за спину в зелёную чащу, где сейчас кружила армия противной мошкары. Овощи напрочь не лезли в рот, сейчас ему хотелось чего-то по существенней, и повкуснее. И тогда странник полез поглубже, в самое днище родного ему, и до дыр затасканного по белу свету рюкзачка. И вдруг, удача, ему свезло, так как удалось правой рыскающей рукой наткнуться на пару серых вафелек, которые до этого заметить здесь не посчастливилось, потому, как они каким-то образом протиснулись в порванную матерчатую брешь в одном из кармашек, и там покоились до теперешнего их случайного обнаружения. От вида их зарадовалось милое сердечко путника, и вдруг вспомнилось ему, кто дал их, ранним утром тем. «О Сантра-радость ты моя!» И следом… «Аурела — сердце моё — тебе во век веков теперь подчиненo», — так думал он на радостях. За этим лопая ауреловскую вафельку и всматриваясь в вечернее небо он представлял образ славной Аурелы-Сантропэ. Полакомившись, малыш прилёг подремать на пару часиков. Хотелось перед полной лесной тьмой, находиться в полном бодрствование, ну словом, во всеоружии. Но не тут то было…Час, два, три…за ними четыре…пять.

Дремучий лес в раз убаюкал малыша, закутав спящего дитя в свои паучьи сети сонного царства (в какой раз уже, хе-хе) нагло, без спросу заманив в свой сладкий, завораживающий танец, и теперь не отпуская из своих когтей столь затянувшийся под небом сон — будто бы под дудочку кого-то — подвергал Данди на множество опасностей, отовсюду к нему в сей миг подкрадывающихся. И во спасенье (а может быть и нет), всё таки из сна вырвал его дикий вой волка, плачущего на жёлтый ночной месяц. Вскочив и подобрав ноги под себя, он вздрогнул, и тут как тут по телу понеслись эти убийственные мурашки, не к месту рвота подступила к горлу, и не по детски затрясло. Волки рядом?! Первая мысль, и ясный день насколько обоснованная. Ни теряя ни секунды малыш вскочил на трясущиеся детские ножки и побежал к первому попавшемуся высоченному деревцу, разрывая тьму руками тощими, где поймал первую толстую ветку, взобрался на неё и полез на самый верх. Ему ох как бы не хотелось оказаться в пасти хищников здешних, злостных…Хватая воздух ртом, и заодно ветку за веткой трясущимися руками, прям как Маугли в той сказке, он старался своё младенческое тельце поднять как можно выше, подальше от серых голодных взглядов. И когда взбираться уже было некуда, пришлось остановиться, и вслед за этим, крепко-накрепко прижаться к древнему деревцу Старого леса, и дрожа глянуть в самый низ, туда, в сущую тьму, в то место, где ему недавно приходилось отходить ко сну….О Боже!..подумалось ему…а таааам…Мама Мия! Два хитро зауженных сверкающих глаза в темноте…нет уже четыре…вон ещё, шесть. их три…Tри злостных лесных волка. И они видят меня, следят за мной, сходил с ума от страху Данди, пребывая сейчас в бешеном, неподконтрольном волнение. Увиденное заставило его ещё сильнее прижаться к спасительному деревцу, и если бы не оно…то подумать страшно, что его ждало бы…Малыш немного даже прослезился. И в голову полезли слова без которых не представляет себя ни одно дитя в мире. Мама, мама, мама, папа. Но быстро избавившись от них и успокоившись чуток, ему стало легче, и думать в таком контексте о родителях не захотелось больше. Ох, как же я всё таки вовремя проснулся, а потом не теряясь догадался полезть на самый верх этого высоченного деревца, туда, ближе к поднебесью, — думал он, не решаясь даже пискнуть, чтобы лишний раз не привлечь к себе внимание волков…Tуда, ближе к ярким звёздам, cейчас в небе их было с миллиард. Озлобленные хищники ходили вокруг да около, нарезая круги. Наблюдать за их горящими в темени глазам, свысока, получалось без напрягу. Страннику даже подумалось что если сравнивать допустим того Малуньи тронутого надзирателя и этих бешеных собак, нет хуже, волков, то первый им в пупок не дышит. Серые обитатели хвойного сказочного леса считались на голову страшнее, опаснее, ненасытнее. Тут пришло время всё тех же спасительных молитв. И так ему пришлось тут проторчать аж до самого утра, глаз не смыкая. И чтож, время пошло, но очень медленно, слегка быстрее хода черепахи. А так всегда бывало именно тогда, когда тебе хотелось чтоб оно летело…

В час светящихся нa чёрном небе ярких звёзд, луны, созвездии медведицы, ему хотелось сильно отойти ко сну, но не на малой высоте, вцепившись крепко в дерево это, ему такое и не снилось. Он лишь дрожал, следил за ходом зубастых хищников внизу, и думал о хорошем. По крайней мере заставлял себя о маме с папой думать. Иногда, чтож, да получалось. А вот когда уже малыш всем подсознанием своим нырнул в кромешный свет, найти тепло, забыться хоть на миг в мгновенных добрых ощущениях, уйти при этом от преследующего зла, тут под собою, лес уснул во мгле. А волки? Казалось волки потерялись, и след простыл их. Но возможно только лишь на время, после которого они придут пастись под деревце опять. Данди не думал вовсе испытывать судьбу, когда спустя короткое время очнулся и не увидел снизу никого. А точнее тех, чьи глаза полыхают цветом крови всякий раз когда добычу перед собой учуют. На этом, забредший в дремучий лес странник успокоил себя и постарался дождаться первых утренних лучей. С милой мыслью — «сказка на двоих», малыш понёсся всей возвышенной душой (находясь сейчас на приличной высоте ему как никогда стоило считать свою душу возвышенной, ха) в страну детских воображений, о которых как-то его предупреждала книга Скомканных страниц, группa умерших детишек из богатой той домины с номером 133…

Теперь он был не с лесом…

Спустя долгие часики, от чудного пения утренних птичек встречавших рассветное солнышко у него запела душа, и ему заметно полегчало после ужасно проведённой ночи в окружение злостных волков. Но спать всё же тянуло с неимоверной силой, отчего тело смякло, глаза периодически смыкались и отмыкались снова, и ещё появилась настойчивая слабость. Но! Пускай и неожиданно, но чудо вдруг случилось! И не в какое-то слепое время, а в самый торжественный час появления солнца, на рассвете, когда звуки лесной музыки особенно нарастают появился он…Но вначале были одни голоса в его загруженной головке, словно из ниоткуда, словно они воссоздавались в ней нарочно, что б понял он, где правда а где ложь…А за всем этим…Силуэт. И вот он он, возникший перед ним лесной, немного странный обитатель…Малыш моргнул один, два, три, четыре тяжёлых раза, чтобы понять, что не предвиделся ему образовавшийся пред ним лесной объект, что сродни старикашке был.

— Слазь с дерева…кто бы ты нибыл! — Прокричал вдруг снизу вверх старик с округлой шляпкой на обширной голове.

Данди не растерялся, ещё бы, после пережитой страшной ночи в окружение волков незнакомец показался ему добрым магом, и пошёл на спуск. Прошло минуты три и странник встал на земь, но пошатнулся. В его глазах возник туман, внезапно всё поплыло, а ноги превратились в подобие тонких тростинок. Они гнулись без особых надобностей, в них потухала сила. Но стоило странному старику из леса хлопнуть в ладоши как малыш в миг вернулся в исходную реальность.

— Очнись! И ладно, соберись с духом и за мной. Я у себя додам тебе того, чего на той макушке дерева тебе так не хватало. — Старик улыбнулся уголком губ, а над его головой на сотую долю секунды появился нимб и наскоро исчез. — Поешь чего, и выпьешь. Я угощу тебя…

— Я без проблем.

— Потопали тогда.

По жухлой траве они вдвоём побрели в направление солнечных лучей, к густым деревьям.

— Скажи, мне путнику о старец… — Вдруг бросил Данди в спину незнакомцу, за которым двигался он.

И они встали.

— Задавай? — Сказал белобородый старец вглядываясь в милое личико этого «юнца».

— Весь этот Старый лес, что это за земля?

Ответ у стародрома нашёлся молниеносно и отчеканил он его прям автоматной очередью.

— Это та земля, тот периметр принцевого королевства, которая сочетает в фантастической форме ужасное и смешное, безобразное и возвышенное, а также сближает далёкое, сочетает несочетаемое, переплетает нереальное с реальным, настоящее с будущим, вскрывает противоречия действительности. — Данди ни черта не понял его. Казалось старый только тронулся с путей, и его понесло, понесло, понесло…

— Давайте коротко, и более проще говорить? — Предложил он лесному силуэту.

— Секунда, равная той вечности…

— Я не понимаю вас совсем…

— Иди за мной…я к очагу потопал.

И малышу оставалось только следовать за ним. Спустя короткое мгновение, они добрались до условной цели, к огромному древнему дереву. И встали. А следом седой старичок взглянул на самый верх его. И вот они оба стоят возле громадного и высоченного дупла, словно в мольбах на него взирая, снизу вверх. Но через долю секунды пришла пора взбираться по из ниоткуда взявшейся тоненькой верёвке, и первым полез седобородый старикан с даром воссоздавать необходимые штучки когда он пожелает. (скажем верёвочка ею и была). А вот когда пришла пора малышу забираться на самую верхушку, следуя за нелепым лесных созданием, он будто бы прилип к земле.

— Ну хватит грязь месить, ты залезай… — Проорал сверху вниз седой кудесник малышу.

«Он что спятил?», — пронеслось в голове у странника. Пришлось взбираться на самый верх, по спущенной только что верёвочке, самим стариком. И больше не думая, он ухватившись за неё полез, раз за разом подтягивая своё детское тельце всё выше и выше. На ощупь чувствовалось что верёвка была немножко влажной, и руки слегка скользили. И когда малыш уделал десять метров вверх, наступил черёд сумасшедшего (на первый взгляд) волшебника, и тот решительно протянул ему маленькую свою руку, благодаря чему, через секунду дандиевские ножки почувствовали под собой твёрдую опору. Вслед за этим, малыш последовал за старым лесным «призраком». Не из Мира ли теней?! Врядли! Резюмировал малыш.

По толсточенной горизонтальной деревянной ветке: та была в метра два шириной и четыре длинной, они вдвоём зашагали неспеша по ней туда, в самый конец, где упирались бы в округлую красную дверцу.

— Заходи за мной, и делай это неспеша. И смотри, осторожно с головой, при входе внутрь чуточку пригнись, а то свой лоб поранишь. Потолки здесь карликовые. — Предупредил тот гостя.

Данди сделал всё как и положено. Аккуратно согнувшись, нырнул под дверцу опустив головку, но когда поднял её, глаза его вскочили аж на самый лоб (тот, что недавно уберечь пришлось, ха-ха) и надо же…а там…латающие там и сям кухонные принадлежности: вилки, ножи, кастрюли, миски, рюмки и…ты посмотри, ковры! Тут всё подрагивало, дребезжало, носилось в воздухе и громыхало. Стук…соприкоснулся нож со стеной, и мигом плюхнулся на пол. Дрюк…кастрюля повторила тоже самое. Гремели чаши в деревянном шкафчике что справа рисовался, а также по всюду тут носились разноцветные пуговицы врезаясь в то, что попадётся.

Стоило кудеснику хлопнуть разок в ладоши, как всё в секунду успокоилось, обрушившись на этот самый пол.

— Ух, ничего себе! — Воскликнул малыш.

Старик погладил длинную свою бородку и спросил.

— Хоть величать ты знаешь как меня? Тебе не говорили?

— Нет. Извольте, нет. И как же?

— Странно! А зовут меня Дескот.

— Дескот?

— От именно! И я волшебник Старого леса… — Он обвёл комнатку руками, лес представляя. — …седина Дескот.

«Блохастый старый маг», — проскакала юморная мысль в голове у странника.

— Приятно познакомиться. А я, всего лишь, Данди Бой.

И сейчас ему казалось что волшебник и не такой уж сумасшедший.

— Имя интересное, не скрою. А чего забыл в наших лесах? — Оценивающе посмотрев на странного молодого «принца» старик посмел указать тому на стул, пришла пора сидеть.

— Присядь и отвечай.

Так и случилось.

— Ну же? — Продолжал кудесник.

— Я…я… — Малыш немного растерялся. — …вышел на поиски совершенного цветка. — Почему-то ему захотелось сказать как есть, как есть на самом деле. — Мой путь пролегает аж до Мира теней. Вы ж о таком слыхали?

— Будь я проклят трижды!!! Ты не врёшь мне? — Взвился старый, выбрав стойку дурачка.

В следующее мгновение Дескот занервничал, и словно начал уменьшаться на глазах у странника. А откуда-то издалека послышался рокочущий раскатный грохот, это гром гремел, заставивший Данди со страху аж подскочить на стуле. Всё стало ясно, хотели плакать небеса.

— Что-то не так? — С волнением на глазах спросил малыш, а тот не отвечал, а только сосредоточенно глядел. — Вы выглядите слишком плохо.

— Призраки?

— Ммм…м ну да.

— Освободить их?

— Да.

— Но для чего? Какие преследуешь ты цели?

— Большие! Будьте уверены, большие.

Потрепав себя за волосы, кудесник вопросил.

— Откуда ты, о тот, с которым нелегко?

Слегка ошеломлённый от происходящего малыш помотал загруженной головкой, чтоб тряхнуться и ответил, как-то неординарно.

— Я сплю, а может это и не сон?!

— Ты к нам пришёл из принцевого королевства?

— Именно оттуда… — Ответил он, когда в глазах немного прояснилось.

— Но разве принцы, что населяют земли те, не поделились с тобой, о том, куда идёшь ты и как это может быть опасно для тебя?

— Рассказали. — Давал он краткие ответы.

— И стоило тебе так рисковать то?

— Нет, не стоило, но другого выбора я не имел…

Волшебник покривил рожицей и подёргал вновь седую бороду.

— Ох, и доблестный же нрав!

— Вы обо мне?

— Да, добрый путник. Но скажи мне, зачем тебе понадобился этот цветок?

Снаружи полил громкий летний ливень.

— Мне? — Переспросил он для себя, и в продолжение сказал. — Я вынужден найти заколоченного в большие кандалы и укромно спрятанного от посторонних глаз, злыми недопринцами, своего приятеля, которого зовут Раин. — Немного недоговаривал малыш. — Вот моя самоцель.

— Вот оно что? — Призадумался Дескот.

— Я пересплю у вас тут, а вот завтра на рассвете продолжу путь…Вы ведь будете не против?

Старик был не против но вопросы позадавать хотел.

— А скажи мне вот что…

— Конечно.

— Что тобою движет?

Данди не долго думая ответил.

— Огромное желание докопаться до истины и огласить о ней…там…

— Истина?

— Это долгая история.

Сильный шум ливневого дождя иногда заглушал произносимые им слова в дупле у странного волшебника.

— Но призраки?

— Вам боязно одно упоминание о них?

— Нет, я не амадеус, тут другое.

— Что?

— Цветок, я говорю…

И он пустился в рассказ о происхождении совершенного цветка, о его внезапном пробуждении и влиянии на призраков из падших душ тёмного леса.

— Ну слушай младец, а потом уже и делай выводы свои.

Его единственный в целом рту передний зуб то появлялся то исчезал из виду, при быстром говоре, а этот следом шедший присвист, уши нарезавший, испускался им через раз. Ох, и противное же это зрелище!

Нарасказав большую часть истории, он добрался и до этой.

— Жила-была когда-то в поздние века прекрасная девица, что смело тут сновала по всему лесу, старым что зовётся.

— И? — Странник с интересом выслушивал и вникал.

— И, носилась по нему она, так безустанно и неспеша, словно летний ветерок, не зная ни жизни перемен, ни злобу дня, ни горечь глаз родных утрату. — Волшебник как-то не по доброму взглянул на Данди. — И представляешь?

— Что?

— Настал и для неё сей день…

— И что же это был за день?

— Я расскажу, расскажу в подробностях, но кратко, всё как было. — Старик будто бы сходил с ума, захлёбываясь собственными словами. — Но попрошу пройти со мной. — И он повёл малыша за собой.

Им пришлось удалиться из гостиной. Дескот одним лишь взглядом уволок странника за собой. Но куда же? Они удалились вглубь, в каминный зал. Каминный зал — это одна из самых нарядных комнат из всех имеющихся. Это прямоугольный зал с пятью окошками на живописный лес, с беломраморными подоконниками, простенными зеркалами, опоясанным поверх белым карнизом и двумя дверьми. На полике стелился небольшой узорчатый коврик, в центре стоял задорный столик, а по краям металлические стулья. А ещё здесь было множество зеркал, благодаря эффекту которых зрительно расширялось и удлинялось пространство комнатки дупла, тут становилось вдвойне обширнее. А справа, прям в углу стрекотал красивый попугай, качаясь на брусчатке.

— Это Снопик.

— Какаду? — Спросил малыш.

— Так точно. — И они уселись друг против друга за малюсенький столик.

— А он же разговаривает?

— Да, скажи ему приветствие.

Малыш вроде бы освоился в дупле у необычного лесного жителя и вёл себя сейчас уже более раскованно. Что-то подсказывало ему о стопроцентной безапосности в компании с примудрейшим.

— Здравствуй Снопик.

— Здраааавствуй…. — Протянул попугай.

— Класс! — Радостный Данди счастливо улыбался. — Как поживаешь?

Снопик подёргал головкой влево, вправо, потопал ножками издавая чириканье, и ответил.

— Жизнь прек-к-рас-нааа…жизнь прекр-рас-нааа…

Но вдруг перед глазами малыша кудесник хлопнул в ладоши и напомнил eму о том, где он находится. А находился странник в Старом лесу, в чужом гигантском дупле. Малыш изменился в лице сделав его серьёзным.

— Данди, я ж недорассказал?

— Ммм…продолжайте конечно, просто попугай у вас забавный.

Было до сих пор слышно, как снаружи громыхал гром и лился громкий ливень.

— Она ведь тоже была довольно таки забавной и милой странницей, до дня вселенских изменений.

— Одни тайны да явления. — Перебил его малыш.

— И в этом весь салат.

— Продолжайте, пожалуйста.

— Иногда нам кажется, что если нас беда обходит стороной, тo значит мы спаслись…Иногда нам кажется, что если лес ночной в гармонии с твоей душой, да что тут, весь мир вселенский за тебя…тебя однажды не прихлопнет! Иногда нам кажется, что если ветер друг нам, а луна подруга, звёзды спутники а солнце свет, то добрый лес успокоение…Но! Но что же ночь? Мы забываем о её существовании!

— Я не совсем вас понимаю.

— И не надо. Просто дослушай до конца и всё поймёшь.

— Слушаю.

— Ну вот, она и повстречала эту ночь, на той, одной из троп лесных, здесь в Старом сказочном лесу.

Данди бросил спешный взгляд на попугая, и пришёл в дикое ошеломление: тот стоял замершим, не шелохнувшись. Оказывается кудесник взял и заморозил бедную изредка болтавшую птичку, одним хлопком в ладоши.

— Вы-ы… — И не успел закончить странник как…

— Эта девица совершила нечто.

— А? — И теперь его уже не интересовал неподвижный Снопик, его интересовал рассказ о юной девушке, блуждавшей по лесу.

— Что она там совершила?

— Угадай?

У него даже не появилось мысли на сей счёт.

— Нет идей. — Развёл руками он.

— Она невзначай посмела… — Дескот специально медлил. — … разбудить веками дремлющий цветок.

— Совершенный цветок из Мира теней?

— Я сам завидев вот такое, обомлел.

— Но как ей это удалось?

— Однажды заплутав туда, куда стоило не.

— В Заповедник?

— Именно. Она случайно забрела в него и дальше к сумрачному озеру, к густым вековым деревьям покрытых синей пеленой тьмы.

— Была ли ночь тогда? — «Та самая?» — додумал Данди.

На маленьком личике кудесника образовалось вдумчивое выражение, и он легко ответил.

— Ночь…да ночь преобладала. — И потом. — И совсем вблизи, по кругу от неё, свободно разгуливающие тени призраков…

— Бррр… — Съёжился малыш.

— …парящих над землёй, рыскающих туда-сюда, а ещё…

— Что? — Вперёд подался он.

— …ещё по лесу этот странный гул, заметно прибавлявший в мощи, в своём звучании. А за ним блеск, бьющий миллиардом маленьких лучей, так ярко, что твои глаза от них чуть слепнут.

— Вот те на!

— Это всё цветок! Он рос по правой стороне от той девицы, не по добру, ни по здорову, возникший в полную темень, словно из ниоткуда. Цветок запел…

— Этo как запел?

Одно дело странный сей кудесник, странный Старый лес, и обстановка, но другое дело песня исполненная обыкновенным цветком.

— Запел, взял и запел. Цветок ведь не простой, он совершенный.

— Ну даёт! И что потом?

— Потом, она купилась на мотив его и потянулась к белому в ночной тени, зовущему объекту. Он настолько яркий и красивый, что стоять возле него и любоваться им, одно загляденье.

— Надеюсь то же испытать, достигнув мест тех.

— Но! — Поднял Дескот указательный свой палец вверх. — Будь осторожен, ведь осторожной ей быть не пришлось.

— В смысле?

— Девица вдруг подскочила к цветку, заметь сначала разбудив, ну а потом обеими ручонками уцепившись за него, намеревалась сорвать его.

— Ей этого не удалось. Ведь так?

— Вот именно. Цветок за пол секунды испустил ответную реакцию, отбросив в сторону на метров пять влюблённую в него девицу. Её несильно затрясло и голова пошла кругом. Я видел всё. Я был уверен там, читая по глазам её тогда, что пожалеть вдруг о содеянном пришлось ей.

— Вы были там? — Малыш всё это время полагал, что сам рассказ сейчас им слышимый, волшебник этот рассказывал со слов кого-то, ну например девицы этой самой.

— Да, я притворился пнём.

— Чем?

— Лесным, одиноким пнём. — Старик придурошно заулыбался. — И не поверишь, о как нелепо было представать в его обличии.

— В образе… — Поправил странник.

— Ну в образе. — Не споря согласился он. — Меня, только поэтому минули всякие напасти, как со стороны тех призраков…

— Пропащих душ…

— …ну да, так и со стороны совершенного цветка.

— Хорошо. — Данди решил теперь поспрашивать о самом главном из истории o цветкe. — Скажите вот мне что?

— С большим удовольствием?

— Что после сталось с той девицей, и почему цветок сей, всё это время спал не пробуждаясь, и вдруг проснулся?

Заметно стало, как старец подбирал ответы.

— Коротко?

— Как можно… — Девица та, так сразу унеслась придя в себя, из этих мест. Мне кажется… — Говорил он шёпотом. — …в последующем пришлось ей в корне изменить весь внутренний свой мир, и всю себя там в окружающем её мире. А что цветок? Цветок там спал веками, до дня того великого, дня пробуждения. Об этом ты уже знаешь.

— Да. Но интересно знать, как удалось ей разбудить его? Какими звуками? Шумами? Или просто, лишь одним своим присутствием?

— О странник! — Дескот актёрски воздух словил руками. — Ну и глуп же ты порою.

— Уж извиняйте, но не я же в пня там обращался.

Они переглянулись пасмурными взглядами, и малышу в итоге, пустившему подколистую шутку, вдруг как-то стыдно стало.

— Я извиняюсь. — Сказал он обращаясь к седине.

— Я принял их.

Предавшись недолгой тишине, они молчали, но потом настал опять черёд вопросов.

— Могу я вновь спросить?

— Ещё бы… — Ответил старческий убитый голос.

— Вот… — Данди задумался на пару секунд. — …цветок, что совершенный, он до сих пор не спит?

— Да, с тех самых пор.

— И сколько времени прошло, со дня пробуждения его?

— О-о…дай вспомнить.

— А я не тороплюсь.

Кудесник вдруг неожиданно для малыша вытянул правую ручищу вперёд, а затем произнёс пару магических заклинаний, отчего в руке его словно по маху волшебной палочки возник хрустальный шарик с размером куриного яйца.

— Будь добр, помолчи.

Данди стих, и только наблюдал.

— Скажи мне, о покрытый слойной пылью шар, нет, дай вспомнить день тот, о котором шепчет слишком вольно, тихо так, старческая душа внутри меня сейчас… — Старый дурак закрыл глаза, разил рот, где тошно так маячил его передний и единственный во всём рту зуб (о как же мерзко это зрелище, — решил малыш) предавшись некой медитации. — Прошу, о память, помоги, всплыви на ружу, ну?

И когда последнее его словечко растворилось в сумраке ночи, покинув деревце дупло, уйдя в дремучий лес, блестящий шар вдруг ожил на глазах малыша и как взведённая юла начал вертется у старика в ладоне. Но вслед за этим, страшнее не придумаешь, точь в точь в глазницах у сдуревшего волшебника крутились два других шара (глаза) готовые на пуск. Данди в небольшом испуге и смятении стал яро дёргать за рукав ушедшего всем своим телом в спиритический сеанс Дескота. Но толку никакого!

— Очнитесь…ну очнитесь же? — Кричал малыш.

Когда и это не возымело никаких действий, к нему пришло решение. С размаху, правой рукой, он выбил из руки старика хрустальный крутящийся шарик. Тот, в свою очередь не думая полетел в сторону…и опачки, словно так и должно было быть, угодил в замершего попугая, затем повалился на пол. Старик очнулся вместе с говорящим в перьях какаду.

— Что тут за грохот? — Первые слова пришедшего в себя волшебника.

— Чт-о-о-о…за г-р-о-х-о-т-т-т! — Повторил за ним тут Снопик.

Сказать пришлось и Данди Бою.

— Вы только что пришли в себя…после недолгого молчания. — Пошутил он, а потом. — Как чувствуете себя?

Седина непонимающе мотнул головкой.

— Я будто побывал в Зорэтэ.

— Где?

— З-о-р-э-т-э. — Кричал весёлый попугай.

— Там, откуда я…

— А здесь вы судьбами какими?

— Данди, я отшельник…и это долгая история, и если будет время, я поведаю тебе о ней.

— Спасибо. — Он не ждал. — А до того как вы мыслительно побыли в родном вам городке, я задал вам тут тысячный вопрос…о…

— Я помню. — Тот отрезал. — Ну значит, цветок наш совершенный, по сей день он бодрствует там, и уже не много не мало два века точно.

— Ничего себе!

— Вот так вот.

— А скажите мне пожалуйста, кем эта девушка была и что сейчас с ней?

— У-у-у, ну и вопрос…Помню цветок назвал её по имени, меж строк красивой песенки своей…и звали её Мирасель.

— Мирасель? — Имя малышу показалось уж очень знакомым.

Но где же слышал он о нём?

— Да, так и звали. — Седина Дескот подёргал ресницы на глазу, а разноцветный какаду пока молчал, приплясывая на железном обруче.

— Мне оно знакомо…

— Имя?

— Да!

— Откуда?

— Незнаю, вернее я не помню.

— Скажу тебе, имён таких здесь множество.

— Но…А как она хоть выглядела?

— Девица та?

— Ну а кто? — Он улыбнулся.

— Вспомнить нужно…

— Но только без того шара, прошу вас.

Они подарили друг другу по улыбке.

— Не бойся, он теперь мне ни к чему. — Кудесник глубоко вздохнул, и стал говорить дальше. — Ну и так, в те дни, она была уж слишком юной, слишком красивой, и слишком одинокой, чтобы не заметить мне её. A главное, не смочь запечатлеть в памяти своей. Прекрасный лик дочери Старого леса.

— Дочери?

— А как же! Лес был тем обиталищем для Мирасель, бродя в котором, я уверен, она выискивала и находила то, без чего жизнь не представляла. Жить не могла.

— А что лес?

— А лес был только рад, уверен я, сиюминутным эхом признаваясь ей в любви.

— Так без чего ж ей не жилось в те дни?

Данди ступал всё дальше по тропе всезнаний. Он будто выходил на финишную прямую, он будто бы догадывался, о ком шла речь.

— Она, я вот опять таки уверен… — Как же вы часто бываете уверены, додумывал малыш. — …уверен, что наша жизнь без звуков тех лесных, свободы ветра, крика ночной совы, зари рассветной, ей не представлялась. Она, вот как и я, слилась тогда со здешним миром, здешней атмосферой, понимаешь?

— Ох, как.

— Я помню, как сейчас, глаза её зелёные, приличный рост, упитанное тельце, и заплетённые в причёску густые волосы.

…Мамба… — Влетела мысль первая в головку малышу.

— Когда она стояла рядом, и говорила, ты чувствовал тепло исходящее от неё. Kогда шла ровной, нежною походкой, казалось, что нет причин в нашем странном, злостном мире для всякой грусти, слезам и печали. Лицо её светилось, порядком осветвляя всё вокруг, на радиусе где-то метров десяти.

…Лучезарная… — Влетела мысль вторая в головку малышу.

— В тот день, я видел в первый и в последний раз.

— Один день?

— Да, один день наблюдений со стороны, и страха приблизиться.

— Почему же?

— Данди… — Старик сопел в две дырки, словно плакал. —….я влюбился.

— О-о … — Ответ кудесника вдруг удивил дитя.

— Поэтому не подошёл, а так бы запросто.

…Мамба Лучезарная…

Ну как же, это же она-а-а… — Пульсировало в голове у странника.

— Кто это? — Неожиданно спросил Дескот.

Странник поднялся из за миниатюрного столика и уверенно сказал.

— Я знаю кто она, я знаю ту о ком рассказ ведёте вы столь трепетно.

— А….я не верю! — Капризно пробурчал старик, и отвернулся куда-то в сторону.

Малыш не обращал никакого внимания на его выходки, слова тем более.

— Её сейчас зовут не Мирасель, о нет, она теперь старуха…Мамба Лучезарная. — Он не хотел, но приходилось. — …и она уже не та красавица, и рост не тот…он что-то вроде дюйма.

— Будь я проклят трижды!!! И где ж она? Скажи, прошу? — Кудесник также вскочил на обе свои ноги, и потянувшись к гостю схватил того за грудки. — Ты скажешь мне, ведь так?

Поведение старца смутило странника, но он решил пока оставаться спокойным.

— Да, но только отпустите вы меня?

И тот расцепил обе руки и громко повалился на свой стулик.

— Я тоже сяду… — Малыш следом присел на стул. — …можно вопрос по этой теме?

— Я жду? — Он правда ждал, став терпеливее.

— Мне важно знать, зачем она нужна вам?

Ответ пришёл незамедлительно.

— Я всё ещё люблю её…Искал её я, все эти долгие десятилетия, рыская по всему Старому лесу…но не нашёл…и вот когда терпенье мое лопнуло, я сдался и живу сейчас одними лишь воспоминаниями, о том светлом дне, но для меня, и мрачном для неё.

— Из за отпора, что цветок дал?

— И не только.

— Что ж ещё?

— Она в последствие уменьшилась во много раз, из слов твоих, если не врёшь мне…

— Не вру.

— И всё это произошло лишь потому, что так цветок велел…Он мстил…Оставив там внутри неё, уж очень нежных, мягких её пальцев, подушек пальцев рук, колючку жало. Оно и отомстило.

— Вы уверены? — Глупый вопрос, подумал странник, ведь странный старец всегда уверен был во всём что говорил.

— Нет!

Ба-баххх, не уж то! Впервые за весь их разговор, он не уверен был в своих предположениях. Ведь на кону любовь. А она, как повелось, главенствует над всем, а над нашим разумом тем более.

— Вы правы, вы возможно правы, так и было, Мирасель вполне могла получить по заслугам после того намеренного, смелого поступка, когда решилась сорвать совершенный цветок в Мире теней.

Старик грустно посмотрел на Данди и сказал.

— Мне жаль её, признаюсь честно…

— И мне. Но вы не унывайте. Она скажу я вам, всё также светла как прежде, и от неё исходит теплота.

— А где, а где её найти мне? — Глаза его теперь лишь излучались.

И малыш всё рассказал ему, от а до я.

Утром пели птички и светило ярко солнышко, Данди стоило собираться в путь для его продолжения. Когда он проснулся, оделся и вышел из спальной в гостиную дупла, там на деревянном детском стульчике сидел поникший седина Дескот и по его щекам почему-то текли слезинки.

— Что случилось? — Взволновался странник.

Волшебник только вскинул взор и добро улыбнулся.

— Данди, я с сегодняшнего дня начинаю новую жизнь.

— Жизнь с чистого листа?

— Так точно…

— Это всё она?

— Так точно…

— Любовь воодушевила?

— Так точно…

— Вы обрели вновь смысл жить?

— Так точно… — Старец расплывался весь в улыбке при каждом слове повторении.

— Я премного рад за вас, Дескот.

— А я, за нашу встречу…не будь её, не быть и слезам радости на моём лице, и стремлению жить, и двигаться к цели той.

— К какой?

— С ней повидаться.

— И скоро ль?

— Конечно скоро. Вот за твоим отходом, туда на юг, я следом тронусь, но на север.

— Я надеюсь, что на этот раз вы не спасуете, и осмелитесь приблизиться хотя бы на шаг к девице из вашего прошлого, из ваших долгих воспоминаний, но теперь к… — Он не хотел но приходилось. — …к старухе с настоящего. И потом, признаться… — И неожиданно малыша посетила грустная мысль — «О мой бедный дедушка, ведь ты так и не смог, нет, не успел, сходить на свою последнюю встречу со своей вечной любовью жизни, со своей когда-то возлюбленной Маури».

— Спасибо тебе, странник. — Вернул волшебник мальчугана из мира глубоких мыслей снова в странный лес, в дупло.

— … ей в любви. — Закончил всё ж малыш.

— Я попытаюсь. — Был ответ.

После чего Дескот помог пожалованному вчерашним днём доброму гостю из амадеуских земель собраться в пеший путь. И уже перед самым выходом малыша, волшебник вдруг признался, и сделал это когда они спустились с гигантской ветки дерева дупла по толстой верёвке вниз, на лесную землю.

— А знаешь чем страдаю я? — Данди помотал в незнание головкой. — Скажу! — Настроившись он отвечал. — Избытком… — Видно было что он стеснялся… — …как их там, а-а-а фантазий.

— Вам никак не лезут в голову картинки? Вы не можете как все, брать да фантазировать?

Дескот удивлял своей неординарностью.

— Да, всё так…и мне от этого не хорошо. Ведь я волшебник. Ведь я имею право, даже нет, обязан, что-то новое придумывать всегда.

— Всё верно. И потом, фантазии — это большой дар. — Уточнил малыш.

— Я думаю, что ими обделён. — Уныло тот решил.

— Не огорчайтесь. — Поддержал странник седого старика. — Фантазии придут тогда к вам, когда придёт любовь, и обоюдная.

— А? — Густые обе бровки волшебника взлетели на самый лоб.

— Когда вы доберётесь до любимой, признаетесь ей, затем получите взаимность, то к вам они вернутся… — Он игриво замолчал. — …теперь уверен я, a не вы… — Они оба лучезарно улыбнулись. — …вернутся покинувшие некогда вашу головку смелые фантазии.

— Ты умно мыслишь. Любовь я слышал окрыляет. И значит по итогу, я буду самым счастливым волшебником на белом свете?

— После волшебника из страны Оз, так и быть. — Их лица дружно засияли, и обменялись улыбками, после чего они довольные беседой дружно приобнялись.

Ну и на этом, Дескот с Данди Боем расстались навсегда, но прежде один другому пожелал удачного похода, а вместе с ним счастливого исхода.

День шестой. Данди встречает пластилинового человека бежавшего из пластилинового городa.

В лесу, под ногами у странника хрустела сухая трава и трескались лесные веточки, ступать по ним было одно удовольствие. А когда он добирался до небольшой быстротечной речушки, то как то озорно прыгал с камня на камень, в целях не намочиться, а заодно обойти её вскорь. И вот таким образом, он порою достигал обратного берега, a затем двигался всё дальше и дальше, вслед за лучиками дневного, уходящего солнца. Уже ближе к ночи, он присёк себе нехилое местечко, укрывшись в котором, можно было не беспокоится за неожиданный наскок зверей в полную темень, и за налёты скорых холодных ночных ветров; Данди прятался на высотном деревце, где как ни странно, некой небывало огромной лесной птицей было искусно свито гнездо, и куда мог уместиться любой желающий, имевший планы переконтоваться в нём ночь, другую. Но перед этим…ему нужно было во что бы то ни стало как-нибудь согреться, и он предпринял действия. Требовался всего лишь огонёк из веточек, а в народе, костёрчик пускающий дымок.

Прежде чем попробовать зажечь огонь без спичек, малыш приготовил несколько сухих легковоспламеняющихся материалов. Затем укрыл их от ветра и влаги: деревянные стружки и опилки, птичьи перья, шерстистые ворсинки растений собранные им вокруг себя, без особых трудностей. Но всё это ещё необходимо было поджечь…Исподволь и сырые дрова загораются, помнил он, а значит шанс имелся. В качестве кремня он применил твердый кусок камня. Держа кремень как можно ближе к труту, и ударяя им о маленький брусок стали. Ударял так, чтобы искры попадали в центр трута. В момент, когда он начал дымить, одинокий лесной путник слегка подул на пламя, а то разгоралось и разгоралось…И уже через каких-то три минутки, странник укутавшись в большую матерчатую тряпку, и по максимуму придвинувшись к слабо полыхавшему огоньку стал согревался. А на громадном королевском вечернем небе жглись звёзды, одна за другой, то там, то здесь. Так ему посчастливилось просидеть недолго. Всё попортил сначала какой-то скрипящий звук из глубины темнеющего леса, а затем ужасный, дикий крик, казалось бы животного, наподобие скажем совы-хохотушки, но нет, не её, а принадлежавший кому-то другому…И откуда не возьмись, окружающую тишину разорвал надменный смех неведомо кого…Но кого? С решимостью в лице усталый странник вскочил с места и наспех вынул острый нож, даренный ему старым кудесником перед отходом в путь, и сейчас висевший в ножнах у него на поясе, и повернулся на смех исходивший, как оказалось, со спины, и приготовился ждать. Мир королевский замер. В воздухе стояло беспокойство, и пах он слишком тошно. У малыша на секунду прихватило живот, и закружилась голова. Ему становилось дурно.

— Д-а-н-д-и… — Прошептала тварь, откуда-то из темноты, помноженной на страх.

А в самый верх, в звёздное небо с лесных громил деревьев неожиданно взметнула стая чёрных птиц. Ужасное, свой открывало пир.

— Кто ты, покажись?

Рука странника сжимавшая холодное орудие, блестевшее под лунным светом задрожала. Малыш понимал, нет уверялся в своей слабости…да что там, явной трусости, пред сущим ликом зла, пред той угрозой, что сейчас возникла. Плюс ко всему здесь перечисленному его предательски вдруг затрясло, и это было вызвано большим волнением, и страхом за себя.

— …Б-о-й! — Грозно добавило лесное существо.

Малыш отдёрнулся назад, где неожиданно правой ногой задел…ежа…Ежа ли? Колючим, твёрдым, двигающимся тот показался…Но взор не опустил на земь, а продолжал бросать его по сторонам, то вправо…влево, вверх, опять вперёд…Ну а повсюду ни души, и более того ни шелеста, ни звука, ни движенья ветра. Всё замерло, прям словно в пользу шепчущей (плохое) идущей на него опасности. Стоило бежать, в мозгу его проснулaсь мысль, и даже без оглядки. Но а куда, и сколько? И вспомнилось ему одно весомое предупреждение, одно уж очень мудрое высказывания «…коль смерть настигла, то спасенья нет, не деться нам от смерти никуда, кто от неё бежит, бежит на встречу…» И это было дикой правдой, но кто хотел б взглянуть в глаза ей, уж точно ни одно живое существо. Данди не мог закончить свой непролазный путь, вот здесь, сейчас. О, нет! Он не для этого оставил за своей спиною столь нелегко проделанные, эти нескончаемые километры жизни. И вспомнить только… Как удержался он там, в королевстве принцев, предавшись плотной конспирации. Сумел спастись от надзирателя Малуньи и пса приблудного. Пройти волками населённый опаснейший отрезок Старого леса, ну а ещё, умело выкрутиться там, в дупле у слегка помешанного на былой любви кудесника. Нет, не сейчас он должен умирать! Увольте, не сейчас, ни здесь! И точка! И поэтому он будет спасаться всеми силами. После этих долгих мыслей, не дожидаясь новых жутких слов посылаемых из тьмищи чащ, ужасного скрипучего обладателя сего рта, он бросил нож, развернулся и пустился в скорый бег, при нём пытаясь отвлекаться набором стихотворных слов.

— Подарил ли…странник…? — Крикнула вслед тварь и зашумели сосны с ивами там справа. Он выбирался.(Либертадорес).

Но было поздно, малыша уже не остановить. Он так не бегал с самых ранних детских лет, когда ещё носился голову сломя по кукурузному полю на ферме папиного друга. Сейчас он летел словно метеорит со звёздного неба на землю, он нёсся словно лань по лесу от злобного хищника, словно кошка рвавшая когти от скулого пса…Oбогнув на лету лишайник и ядовитый плющ, выбиваясь из сил, он понёс ноги куда глаза глядят, потроша при каждом заносе ноги обутой в кроссовок высокую траву. «Вижу реку там, совсем вблизи, а за нею, небольшую хижину… Может всё же повезёт и я останусь жить?», — надеялся малыш, имея таковые мысли в окутанной огромным, дюжим страхом голове. Всё сейчас творящееся вокруг представлялось ему страшным сном, и хотелось поскорее взять, да и проснуться, как бы это сейчас комично не казалось. Ведь он и так и сяк спал, и спал крепче крепкого, об этом ему себе напоминать не приходилось.

Ракетой вбежав в небольшой дворик служившем прелюдией к лесной хижине и по кругу нелепо огороженный большими булыжными камнями истуканами странник остановился, где дико напуганными глазами упёрся в деревянную дверцу. И бросить взгляд назад не смел. Сердце в его груди отплясывало джагу, ну а само же тельце дрожью билось. Через короткий миг набравшись всё таки смелости (а где ей быть если не здесь?!) он сделал два шага вперёд где встал вплотную, при этом чувствуя спиной в каких-то двух десятком метров демонический взор грозного преследователя. Но отогнав чудовищные мысли с головы, взялся за дело, за спасения себя. Взглянув на хижину он не поверил глазам своим…На дверце малыш заметил нечто странное и в меру жуткое. На ней прибитыми гвоздями с застывшей грозной мимикой на рожицах было приколочено четыре болотных вздутых мёртвых лягушонка — особый знак насильственного убиения. Опустив на время сей моментик, он ухватился за металлическую ручку дверцы и на силу потянул её. И что же? Дверца заперта!

Пришли конечные секунды для него, раз входа нет, а позади плетётся монстр по пятам, и вот уже сейчас готов ударить со спины. Но обернуться Данди не желал, хотел зато использовать ещё одну попытку чтобы выжить, чтобы достучаться до…(небес ли?)…до живущего в этой корявой хижине…Кого? Принца ли с принцеской? Увидим, — тут решил он, и что есть мочи кулачками застучал по деревянной дверце облепленной давно в пустошь сгинувшими лягушатами. Он барабанил по ней так сильно, что та аж внутрь продавилась, а засов её подпрыгнул пару раз.

— Откройте, умоляю-ю-ю!!! — Кричал не своим голосом малыш. — Откройте…откройте… — Неугомонно, безустанно бил и бил он, молотил по ней не сдерживая сил.

И пришло спасение, в тот миг, когда казалось что настал конец, когда там за своей спиной услышал шёпот твари он.

— Д-а-а-а-а-н-д-и-и-и-и…ты попаал-л!!!

И тотчас же дверца отворилась, а в её тени стояло существо что странной синевой переливалось.

Пластилиновый что человек? — мелькнула мысль в голове у потерянного малыша.

— Хоть ты и не пластилиновый, но заходи, раз помощь просишь. — Сказало существо имевшее большую схожесть с обычным человеком, но прежде бросило свой тревожный взгляд к лесочку, что темнел вдали, уже вблизи, и делался чуток опаснее обычного. И Данди вбежал внутрь. Когда дверца захлопнулась за ним он бросил сразу взгляд себе под ноги, и понял что на листве стоит лесной, так как порог посыпан ею был. Но это не могло так удивить как следующее, а то, как вместо обыкновенного стандартного холла в домик, ему представилось крутое углубление под саму землю. Вход уводил любого следовавшего по его пути куда-то вглубь, откуда озарялся яркий подземельный свет. И малыш без слов последовал за пластилином вниз, переставляя ноги в неком полумраке. И когда они оказались в освещенной дугообразной подземной комнатке к нему пришёл вопрос и вроде бы простой, ответить на который стоило.

— Как звать тебя?

— Я Данди Бой.

— Данди Бой? — В раздумье переспросило существо.

— Да.

— Имя красивое. Но принцевское ли?

— Нет, я странник.

Малыш не знал откуда ждать теперь опасности, но почему-то понадеялся на вразумительность того, и в полную его лояльность к тем, кто возникал из ниоткуда в королевстве амадеусов, а теперь ступaл по лесу, что зовётся Старым.

— От как! А я подозревал…Как только дверцу отворил и глянул на тебя, страхом обдатого, то сразу понял, ты не королевский, что совсем другой… — Пластилин прищурил вдруг глаза. — …а потом, я догадался, почему ты неугоден твари той что по лесу бродит в ночи кромешной, и пугает всех тут странников, ужасной кровожадностью своей.

— Оно преследует меня со дня, как поняло что я могу представлять опасность для него и для его подобных.

— Ты…опасность…для Редеющего в ночи? — И пластилин заржал как угорелый, да так, что пузо чуть не треснуло, иль не пошло по швам. — Мамочки…как ж мне смешно…

Данди стало не приятно, то, как хозяин хижины повёл себя, за то, как тот принизил значимость его в среде маленьких принцев и всего выдуманного царства.

— Зря вы смеётесь, зря недооцениваете меня! — Не выдержал малыш.

— А-а… — Тот замолчал в одну секунду. — Что ты сказал?

— Я сказал, что зря вы недооцениваете меня…

— Эт почему же? Я ценю твой юмор… — И тот опять заржал.

— Как хотите, но я всёж докажу ещё вам всем, чего на самом деле стою.

— Остынь, я пошутил, ты смел и мудр не по годам, и доказательство тому твой путь чрез самый лес, и в одиночку…поверь уж это стоит многого.

— Спасибо.

— Ты убегал, так ведь? И от кого?

— Тварь в капюшоне… — Волнительно ответил пластилину странник.

И на те, произошло нежданное.

— Это опять он… — На крик сорвался пластилин.

— Кто он? — Но Данди знал уже ответ на свой вопрос.

— Редеющий в ночи…

— Либертадорес!

— Имя?

— Да, у него есть имя, я его назвал.

— Не будем…не будем лучше мы о нём.

Пришлось послушаться.

— Хорошо. — Малыш сказал иное. — А вы спасли мне жизнь!

Существо из синевы привстало (с самого дна) с кресла качалки и сказало.

— Ты не из первых, кто говорит мне это…

Странник подумал, что в этом лесу посыльный зла мог запросто устраивать погоню за многими заблудшими, и вот когда его жертва почти оказывалась у него в сети, ей удавалось набрести на эту хижинку, затерянную в самой глуши Старого леса, а затем нырять удачно в пасть её, вначале постучав, прося о помощи.

— Так значит, вы многих также тут спасли от зла, что меня преследовало?

— Нет, не всё так…всегда по разному. Да и потом, я о другом… — Пластилин вдруг ухватился обеими ручищами за свою голову и…мама не горюй…отлепил или отсоединил её от плеч и аккуратно поставил на столик, а голова всё так же функционировала, не на секунду не сбавляя темп: глаза ходили по глазным орбитам, язык во рту болтался и брови в пляс ходили непростой, а рот в манере той обычной заявил. — Целитель я!

Вот оно что! И в эту самую секунду у малыша пронеслись в головке слова которые принадлежали Ауреле-Сантропэ где упоминалось существо из пластилина в синий цвет, — «Ты не поверишь, но в Старом лесе…обитает странное существо, знающее что противопоставить всяким негодным болезням, и имеющее способности а с ними экстракты готовые выветрить из тебя любую чуму», и говорилось здесь о усугубляющейся изо дня в день болезни бедного Макинтоша.

— Так это ты? — Спросил хозяина он хижинки.

— Кто я?

— Целитель, что рождён в легендах, в мифах…

— Ух как! — Заулыбалось существо улыбкой чуть что не резиновой.

Данди сглотнул.

— Мм…ну…

— Происхожу я с Пластилинового города. Так как, секёшь?

— Секу.

— Ну вот, оттуда и возник, ну а потом я в Старый лес подался.

— А к чему?

— К чему?

— Да? — Любопытствовал малыш.

— К добру поближе, к чудесам…

Юный странник не стал обвинять его ни в глупости, ни в нелепой вере в потусторонние чудеса, а просто спросил.

— А что, у вас его нехватка? Их…

— Пока мисть да.

— Трудно поверить.

— Как так?

— Ну вот смотрите… — Хотелось умничать и умничать. — …там где добро, там бродит зло. Одно второму не мешает, и так идут они повсюду нога в ногу. Ну без этого никак. И так же чудеса.

— А вот у нас всё злом только пропитано. И все нормальные бегут оттуда, кто куда. А вот про чудеса вообще молчу я.

Пластилиновый человек помог Данди войти в колею, придав тому большой уверенности внутри раздутой хижины. После чего посадил за столик состоявший из пластилина; а здесь всё слеплено было из него, и стал угощать странника своими вкусностями.

— А теперь пришло время сказочному угощению…пухлые булочки в печи… — Сказал довольный пластилин.

Малыш с удовольствием наблюдал за действиями необычного существа Старого леса и ждал момента когда приступит к трапезе.

— Вы сами их готовите, иль может кто…

— Я сам! — Отвечало существо, натягивая на руки перчатки для печи. — Я их только достану, и ты отпробуешь, идёт? — И не теряя ни секунды оно рвануло к печи откуда стало вытаскивать железное решётчатое плато поверх которого в ряды ютилось с два десятка сладких, вкуснопахнущих округлых булочек; но те являлись настоящими, им из муки налепленные, об этом говорил их вид, дающий право не задумываясь брать их и желудок вдоволь наполнять свой.

— Они пригодны к поеданью…Данди Бой.

Странник принялся за лопаньем испечённых и блеском отдающих булочек, но проделывал это с небольшой настороженностью, пластилин всё видел, замечал.

— Чего так ешь…словно клюёшь посыпанные зёрнышки на лугу…

— У вас здесь всё из пластилина… — Слегка улыбчиво он говорил. — …вот эти стулья, стол, кроватка, умывальник, кухонные принадлежности…ну словом всё…

— И думал кушанье такое ж?

— Да!

— Ты обознался, жру я как и ты, всё то, что земля наша насущная даёт, ну выбираю из того, что из неё произрастает.

— И как давно? — Вопрос встал.

— Ну где-то года полтора…как в лесе этом приблудился. А там, в том городе моём, из пластилина…

— А что за город, за такой?

— Он Пластилиновым зовётся.

— И вы намеренно с него утопали?

— Я убежал…в бега подался! — И существо на миг сомкнуло глазки. Видать предалось воспоминаниям.

— А что вас подтолкнуло, расскажите-ка? — Ох, любопытным был этот Данди. — Вы про добро, про чудеса соврали?

А вот сейчас глазки хозяина сей хижины открылись.

— И да и нет. Сбежал я с Пластилинового города по очень веской — ты поверь, — причине.

— По какой?

— Бери, ешь булочки, они ведь остывают. — Предложил ему пластилин.

— Спасибо.

— Я поделюсь с тобой, но дай мне слово, странник?

Слово Данди давать умел, а выполнять тем более, поэтому он согласился сразу, не подумав ни о чём.

— Дам.

— Ни словом никому!

— И только?

— Что значит, «и только»?

— Ну я имею ввиду, только это?

— Можешь больше дать? — Заулыбался этой резиновой улыбкой пластилин.

— Ну ладно…Я даю вам слово, рот держать свой на замке.

— Обрадовал. Ну так вот слушай, коротко всё будет.

И начался рассказ.

— У нас в городе из пластилина имеется свой императорский отдел, которому подвластно всё и вся. И вот когда им что-то в головы взбредёт, когда им что-то вдруг задумается, они внедряют обязующий закон в народные массы, и если кто-то беспричинно берёт и отнекивается от него, получает по заслугам. И им был я, и кое кто ещё. Так вот, они заставили народ свой пластилиновый однажды перестать жениться на других цветах…

— А сколько их, цветов у вас?

— Да много! — Cущество вздуло щёки. — Я не обрадован был этой вестью, этим законом, и пошёл против него, обдуманно собрав десятка три разноцветных пластилиновых особ, и двинули все к площади, откуда мы пути уже назад не видели.

— Вы планировали учинить забастовку?

— Нет Данди Бой, грознее…Cобрать эти народные массы и двинуться к императорскому дворцу, чтобы тех оттуда вытеснить.

— А удалось бы?

— В том то и дело был один косяк. Он состоял из вставленной в наши колёса палки.

— Как это?

— Мы лажанулись по причине недоговорённости.

— Кого с кем?

— Одни из нас что были цветом зелени, считали что не стоит двигать к императорскому логову, другие, чёрного цвета, хотели всё по доброму закончить, по закону, третьи, мы, ну те что синие, желали лишь расправы над всеми теми, кто в наш общий дом внёс расовую дискриминацию, ну и так далее. Были там и красные, и коричневые и оранжевые и голубые, ну короче разные и у всех свои идеи, мысли и вынесения.

— И вы не догoворившись двинули разными путями где власть сковала вас?

— Ты верно мыслишь, но половить им удалось не всех. Kому ж таки и посчастливилось прорваться чeрез заслон выставленный в радиусе двух километров по городу, а потом податься в зону Шини, а оттуда проскочить чрез брешь в стене, она уводит в путанное направление, к тем неведомым местам, где притаилась сказка. Вот я в Старом лесу.

Малыш глубоко вздохнул, потом откусил кусочек булочки и спросил.

— Они вам там запретили жениться на других цветах, но а к чему всё это было?

Существо переливающееся синевой сказало.

— Просто обезумели они.

— Но здесь, в лесу, ведь тоже многие сошли с ума и всё такое?

Это он вспомнил из Малуньих слов.

— Это не правда.

— Как?

— Кто тебе сказал такое?

— Ну хорошо. — Странник чуточку засомневался, но не отступал. — А правда то, что в Старом лесу, не имеется ни логики, ни последовательности, ни смысла?

Вот тут он не промахнётся.

— Это всё враньё.

Ба-бах!!!

— Неужели?

— Откудал взял ты это, поделись?

Данди не хотел сдавать малышку дрянь, и взял всё на себя.

— Я сделал самовывод.

— Блуждая по Старом у лесу?

— Вот именно!

— Ты глупо понял всё тут. И в этом нет твоей вины.

— А как же всё тогда, мне растолкуйте вы, будьте любезны?

В пластилиновой комнатке становилось ужасно душно.

— Я коротко отвечу.

— Прошу.

— Здесь сказок мир, здесь многое может случиться, воссоздаться, появиться. Но!

— Но? — Захлопал глазками гостивший.

— Но всему есть объяснение, если копнуть поглубже, разобраться. Из половины года что я тут нахожусь, я понял многое, а малое из глаз моих долой ушло.

— И что вы поняли?

— А то, что здесь мне лучше чем там у себя. — Была ль тут истина?! Врядли! — А то, что Старый лес хоть временами и опасен но так же мил, и если чуточку войти к нему в доверие тебе представится шанс cплясать с ним вальс.

— Я вас не понял?

— Вот с этого и начинай!

— Хм…

— Не понял ты ни тех процессов происходящих в глубине этого леса, ни моих посылов объяснений, хотя ты очень даже мудр, и не по годам.

— Я не об этом.

— А о чём же? — Вытянул тот свою длинную, неестественную шейку.

— Про вальс…про доверие к лесу…

— Старый лес когда подружится с тобой, он станет тебе другом, он станет тебе родненьким отцом, он станет на твою защиту, и будет до конца твоих дней оберегать тебя.

Страннику пластилин казался немного не того. А может тот глаголил истину?!

— А сколько времени необходимо для возникновения доверия?

— Не время надо, а желание. Оно есть?

— Вы мне?

— Нет печке с булочками! — Он усмехнулся.

— Мне с лесом не по пути.

— Ах вот оно что! — Впервые за весь их диалог пластилин нахмурил брови, сделался чуть удивлённым. — И куда мы топаем?

А скрывать тут смысла не имелось.

— Держу я путь в сам Закулисный заповедник, в Мир теней, в логово призраков, к цветку, что совершенный. Дело есть!

Этот ответ словно оглушил бежавшего из пластилиногово города странника и он еле дыша сказал.

— Зачем ты будешь сей цветок? Он спит веками…

— Давно не спит он.

— Ты уверен? Или всё это из той же серии, где ты подразумеваешь, и уж слишком лаконично?

— Нет, уж здесь я правду говорю, взятую из первых уст.

— У кого?

— Старый колдун Дескот.

— Я о таком и не слыхал. А думаешь, не врал он?

— Нет, он честен был со мной, я чувствовал это, можете мне верить.

— Ну дай Бог.

После длиннющего интереснейшего диалога они договорились разбрестись по койкам, а завтра разговор продолжить, но прежде чем уснуть малыш спросил.

— А что имеется от духоты?

Комнатка просто гудела от жары.

— Прости, я не подумал. Ты ж не пластилиновый. — Существо вскочило с кроватки и побрело к вентилятору, который через пару секунд заработал на всю мощь. И теперь тут появлялся прохладный воздух сменявший по чуть чуть убийственную духоту. Данди уснул счастливым.

Следующим утром его разбудил знакомый голос.

— Мне нужен твой немедленный совет… — Решительно проговорил пластилиновый человек.

«Совет девятый, не суй свой нос в чужие дела». — пронеслось в мозгу у Данди, но он промолчал о нём.

— Говори!

— Как думаешь… — И существо просунуло к лицу странника бумажный лист, исписанный чернилами, и клацнуло во рту зубами. — …я получил каких-то пару дней назад чрез посыльного ворона вот эту весточку, где ясным пластилиновым языком написано…на, читай… — И малыш стал читать.

«Торл, пластилиновый наш брат, тебе пора бы возвращаться к нам, у нас тут страсти улеглись, закон что запрещал женится на других цветах вдруг отменён, но прежде думаками отклонён, поэтому всё так же как и прежде. Тебе не стоит более прятаться, так собирай свои манатки и несись к нам, назад в любимый Пластилиновый наш город. И да, тебе и всем кто подались в бега наш императорский отдел забудет всё, все те волнения и противозаконные восстания, и сам побег. Я голову даю на отсечение, за каждое тут слово, так что поверь, а мне ты верил со дня того когда нас окрестили братьями.

Твой одноглазый брат Кувил.

П.С.Мы ждём тебя, будь добр поспеши! Соскучились ведь.

Ах да, о матери подумай. Точка!»

— И вы, тот самый Торл, вас так зовут? — Спросил дослушав до конца невыспанный Данди.

— Извини, я сразу не представился, подумал ты запущенный агент… — Пластилин виновато посмотрел на гостя. — …я Торл. — И протянул свою худющую пластилиновую руку. Малыш пожал её, а та была уж слишком мягкой — как бы желе сжимать в руках.

— Я понимаю вашу осторожность…

— Ну спасибо.

— Так в чём советик вам положено мне дать? — Хотел понять тот, что от него хотело это синевой залитое лесное существо.

— Как быть мне, Данди Бой… — Торл желеобразными руками схватился вдруг за свою голову, наполненную слоями пластилина. Обычного ли? — …меня зовут назад, и обещают ту же жизнь, что проживал я там. В том городе живёт моя родня, и мама престарелая. Дым-дым…Я пол года их не видел всех, живя тут, и потому скучаю я по ним.

— Вернитесь!

— Домой?

— В Пластилиновый свой город.

— Правда будет лучше?

— А вы в этом сомневаетесь?

— О нет, ты что? Я просто думал может ещё выждать…

— Но чего?

— Удобного случая.

— А мне вот кажется, удобней этого не станет. — Заключил малыш скривив на рожице умную гримасу.

— Ты верно мыслишь, верно говоришь. Ты мудр Данди Бой! В сто крат чем я!!!

— Спасибо вам большое за…

— Я coпровожу тебя, и стану собираться сам…О мама, о братики и сёстры, как же я по вам соскучился.

Торл уставился на недавно прочитанное вслух письмецо и заскулил.

— Вы не тревожьтесь, просто собирайтесь в путь, идите к дому неспеша…а там прибудет с вами сила.

— Я помог тебе впустив тебя вчера к себе, а ты сейчас помог и мне, дав дельного совета. Данди, я иду за сумками.

— Но Торл? — Малыш вскочил с постельки. Он вспомнил вдруг, того предназначение.

— А? — Тот обернулся у дверей.

— Вы ведь целитель, верно?

— Это так!

— И обладаете даром исцелять больных…От любой чумы, и это правда?

— Ну же?

— Помогите мне…

И странник всё скорее рассказал, а то что подзабыл спросил когда они обедали усевшись за округлый стол.

— А почему все принцы говорят, что вы из мифов, из легенд их…

— И?

Из еды можно было видеть манную кашу, выложенную хозяином в миску одного (себе любимому) и в миску второго (гостившему). C них поднимался пар.

— …а вы мне говорите, что вы живёте в Старом лесу около полугода?

— Данди Бой… — Тот снова усмехнулся. — Тут день идёт за тысячу тех, королевских.

— Что? — Удивился странник.

Ох, неужели по возвращению назад в королевство принцев ему уже там не застать ни Аурелу-Сантропэ ни Макинтоша, которому хотел он так помочь?! Нет, не может быть такого! Все умрут, и на земле обычных амадеус возникнет новое поколение. Нет! Нет! Нет!

— Я пошутил. — Издевательски сказал Торл.

— Уффф…

— Ты не поверишь, но каждый пластилин имеет этот дар, имеет это свойство…И если я уйду на днях, то через время тут появится другой, в один из дней сбежав от неугодного закона, провалившись в брешь в стене. И так было в поздние годы, так убегали многие наши отцы.

— Ох, как!

— Вот так то.

Поняв этот раздел, малыш вернулся к главному вопросу.

— Вы мне дадите «Травы Фaута» предназначенные для принца Макинтоша, от его бронхитной болезни?

— Конечно.

Пластилин унёсся в другую комнату, и когда пришёл обратно притащил её, обёрнутую в салафан, что состоял из пластилина.

— Трава…

— Трава не пластилиновая, ты не бойся, и принимать её в себя не страшно.

Торл ещё где-то с часок делился с малышом о эффективности своего чуда, о скрытности своего таланта, ну а потом помог гостю собраться в дальний путь, который скоро завершался.

— Желаю тебе добраться, да поскорее, до выбранного места. — Сказало существо. — И смотри, будь осторожен там.

— А я желаю вам лёгкого пути домой. — Отвечал довольный Данди. — И маме своей передавайте от меня большой привет.

— Я так и сделаю, амиго.

Они тепло обнялись во дворе у входа в хижину, и вновь эти желеручища ощущает малыш на себе, и издаёт смешок.

— Прощайте.

— И тебе прощай, о мудрый Данди Бой.

И уже когда их разделяло метров десять, странник неожиданно обернулся и громко спросил. Не мог этого не сделать.

— Скажите мне вот что…Торл…

— Да-а? — Тот улыбался.

— Зачем прибитые лягушки на двери?

— Так надо, ты поверь.

— Не верю!

— Хорошо-о…

— Что?

— Тогда пугайся!

— Но кого?

— Редеющего, что в ночи, а на дворе же день.

— Спасибо, я всё понял.

Болотные лягушки, прибитые длинными острыми гвоздями в миниатюрную дверцу отгоняли нечисть от пластилинового логова, так намекнул ему вот только что улыбчивый Торл, и стоило поверить. А потом, в этом существовала доля правды, так как Либертадорес не стал проникать внутрь хижины после того как вчерашней ночью перед его носом захлопнулась деревянная дверца пластилинового существа.

Ля-ля-ля, — лыбясь напевал младший Фрост, и тащился вслед за светом дня, по лесной тропинке в густые дебри мрачной сказки.

А в ярком небе добро солнышко приплясывало, охотно освещая страннику нелёгкий путь.