(Сказка печатается в сокращении).

Было это тогда, когда озеро Сут-Холь еще было маленькой лужей, а хребет Сюмбер-Ула – маленькой сопкой.

Жил был молодец по имени Тон Аралчын. Родители его были старые-престарые, если завтра – то рано утром умрут, если сегодня – то поздно вечером.

После Тон Аралчына младших братьев не родилось, до него – старших братьев не родилось, – был он один. Когда отец стар стал, передал ему коня Хулук-Бору – ветвистые рога в шестьдесят один отросток и стрелу золотую с орлиным пером.

Однажды Тон Аралчын поехал на новое кочевье – через шесть перевалов, через шесть рек. Поставил юрту на новом месте, насобирал хворосту старикам и отправился с арканом в горы.

Долго охотился – ничего не поймал.

Пошел тогда Тон Аралчын в белую пещеру к мудрому отшельнику.

– Знаю, знаю, зачем ты пришел ко мне, – сказал почтенный старец. – Помогу твоей беде.

Достал он из огромного сундука шестидесятисаженный аркан и подал Тон Аралчыну:

– Вот тебе мой дар. Куда ни забросишь – всегда добыча будет.

Поблагодарил Тон Аралчын доброго старца и отправился на Арзайты-гору.

Закинул молодец аркан, и поймалась в него красавица Тоолай-Чечен – дочь Курбусту-хана, излучающая свет луны и солнца.

Полюбилась молодцу красавица, и стали они жить вместе.

Прослышал Дошкун-хан о красавице Тоолай-Чечен, захотел сам на ней жениться и потребовал Тон Аралчына к себе.

Сел молодец на Хулук-Бора – ветвистые рога в шестьдесят один отросток и прибыл в аал хана.

Привязал он коня к золотой коновязи, открыл одной рукой белую дверь юрты, которую шестьдесят человек не могли вместе открыть, и поздоровался с ханом.

– Ну, Тон Аралчын, первый ты среди моих подданных. Поезжай в дальние земли в царство Шулбуса. Кроме тебя, никто не сможет прекратить там войну. Выполнишь мой приказ – награжу тебя.

Задумался молодец.

– Если хан приказывает – простому человеку трудно отказаться. Придется выполнять, – ответил он и вернулся домой.

Спрашивает его Тоолай-Чечен:

– Зачем, муж мой, тебя вызывал хан?

Рассказал он ей все.

– Обманул тебя хан, на верную смерть посылает. Туда даже звери, имеющие крепкие копыта, не добегают; птицы, имеющие большие крылья, не долетают. Не покидай свой аал.

Не послушал ее Тон Аралчын. Рано на заре, когда еще коров не доили, оседлал он своего Хулук-Бору – ветвистые рога в шестьдесят один отросток, взял с собой лук и золотую стрелу с орлиным пером.

Тоолай-Чечен наготовила много всякой еды, чтобы хватило и на месяц, и на год, а потом сумела ее уложить в маленький мешочек величиной с маралье сердце.

Вместе с ним отправились в путь два друга – два богатыря: Сойбун и Буга-Кара. Сойбун ехал впереди, а Буга-Кара ехал позади.

Вихрем помчался Хулук-Бора по верхушкам ветвистых деревьев – ниже облачного неба, выше гор высоких. Из-под копыт камни величиной с добрую овцу летели, мелкие камни в пыль превращались.

Прошло три месяца, приехал Дошкун-хан с многочисленным войском и окружил тройным кольцом аал Тон Аралчына.

Тогда Тоолай-Чечен поклонилась старикам Тон Аралчына и сказала:

– Обманул вашего сына Дошкун-хан, послал его на верную гибель, а теперь за мной пришел. Только не бывать этому. Если вернется Тон Аралчын – расскажите ему.

Обернулась красавица ястребком и улетела.

Жестокий хан забрал все добро, связал стариков, согнал весь скот и погнал в свой аал. Только пыль к небу поднималась.

Залетела Тоолай-Чечен к отшельнику, жившему в белой пещере, и попросила его:

– Если когда-нибудь зайдет к вам Тон Аралчын – скажите ему, что вернулась я к отцу в верхний мир. Отец мой жесток и страшен. Пусть не ищет меня Тон Аралчын, а лучше отомстит Дошкун-хану. Передайте ему мои слова и вот это золотое кольцо.

Долго ли, коротко ли ехал Тон Аралчын со своими спутниками – неизвестно. Если иней скрипел под копытами – зиму узнавал, если роса мочила ноги – лето узнавал. Наконец он приехал в землю Шулбуса. Кругом было пусто – даже вороны не было прокаркать – «куйт», даже сороки не было протрещать – «сайт».

Здесь он увидел старую заброшенную юрту. Выскочило из юрты войско Шулбуса, и полетели со всех сторон стрелы в Тон Аралчына. Было воинов такое множество, что он даже не знал, в кого стрелять. Вот уже Сойбун и Буга-Кара пали замертво.

Тогда заговорил Хулук-Бора человечьим голосом:

– Твоих друзей они уже убили. Что ты стоишь? Стреляй в самую середину, не промахнись.

Отскочил Тон Аралчын на расстояние месячного пути, прицелился и выпустил свою золотую стрелу с орлиным пером.

Как только попала она в самую середину войска, так тотчас все попадали замертво.

Простился Тон Аралчын со своими погибшими товарищами и отправился в обратный путь.

Долго ли, коротко ли ехал Тон Аралчын – неизвестно, но в пути повстречал он старика на безрогом белом воле. До пояса белая борода расстилалась, ниже плеч седые усы его свисали.

– Как твое имя-прозвище, где твой аал-стойбище? – спросил старик.

– Зовут меня Тон Аралчын. Был я в земле Шулбуса. Теперь в свой аал еду у Арзайты-горы. А ты кто будешь, дедушка?

– Я странник. За одну ночь трижды всю землю объезжаю. Был я у Арзайты-горы. Твое стойбище разграблено Дошкун-ханом. Но ты, молодец, духом не падай и сил не теряй. Поезжай к отшельнику в белую пещеру, – сказал он и исчез.

Помчался Тон Аралчын прямо к белой пещере. Вышел к нему отшельник, передал кольцо Тоолай-Чечен и говорит:

– Не ходи, молодец, за своей женой. Страшный человек ее отец. По дороге у него три стражи стоят, трудно пройти мимо них.

Закурил Тон Аралчын трубку и думает: «В аал возвращаться – никого там нет. Поднимусь-ка я на вершину Арзайты-горы к золотому колодцу. Может, Тоолай-Чечен придет туда воды напиться».

Тон Аралчын сел на Хулук-Бору и поднялся по семицветной радуге на Арзайты-гору.

Отпустил он коня, а сам остался поджидать Тоолай-Чечен.

Месяц он глаз не смыкал, месяц ничего не ел. На исходе старого месяца, в начале молодого месяца пришла за водой к колодцу служанка Тоолай-Чечен.

– Дай, девушка, воды зачерпнуть твоим кувшином, – попросил Тон Аралчын.

Напился он и незаметно бросил в кувшин золотое кольцо. Отнесла служанка воду Тоолай-Чечен. Та стала умываться и вдруг на дне кувшина увидела свое кольцо.

– Откуда взялось это кольцо? С кем ты встречалась? – спрашивает Тоолай-Чечен.

Молчит девушка, боится правду сказать. Сама догадалась Тоолай-Чечен.

Схватила она кувшин, взяла с собой всякой еды и побежала по семицветной радуге к золотому колодцу.

Лежит Тон Аралчын совсем без сил. Кинулась к нему Тоолай-Чечен, напоила-накормила.

Рассказала ему, как Дошкун-хан разграбил его аал.

– А теперь, – говорит она, – возвращайся на землю. Здесь мой страшный отец убьет и тебя и меня. Не быть нам вместе. Будь осторожен – и крепкое дерево ломается и крутая скала разрушается, – сказала и поднялась по семицветной радуге в аал жестокого Курбусту-хана.

– Будь что будет. А жить без нее я не могу. Пойду за ней к Курбусту-хану, – решил молодец и поднялся по семицветной радуге в верхний мир.

Долго ехал он, вдруг смотрит – сидят на дороге две огромные, величиной с целую гору, собаки. Зарычали они дико и бросились с двух сторон на Тон Аралчына. А тот взмахнул плетью на обе стороны и сбросил собак в нижний мир.

– Сейчас-то это правда, а придет время – будет сказкой. Пусть собаки на земле наши аалы стерегут.

Поехал молодец дальше. Вдруг, откуда ни возьмись, набросились на него две огромные, как тучи, Хан-Херети с железными клювами. Тон Аралчын взмахнул плетью на обе стороны и сбросил их в нижний мир.

– Сейчас-то это правда, а придет время – будет сказкой. Пусть они на земле будут орлами, чтобы их перьями стрелы оперять.

Много ли, мало ли времени прошло – неизвестно. Ехал, ехал молодец, преградили ему путь два страшных верблюда. На спине у них – огромные горы, на копытах – острые сабли, во рту вместо клыков острые ножи.

Тон Аралчын ударил со всего размаху булатным мечом на обе стороны и сбросил их в нижний мир.

– Сейчас-то это правда, а придет время – будет сказкой. Пусть на земле они будут вьючным скотом.

Превратился Тон Аралчын в парнишку в войлочной куртке, а Хулук-Бору превратил в жеребенка и подъехал к аалу Курбусту-хана.

Привязал он коня к золотой коновязи и вошел в белую юрту. Вскрикнула от удивления и радости Тоолай-Чечен, спрятала его у себя, прибежала к отцу и говорит:

– Из нижнего мира пришел какой-то оборванный парень. Хочет пасти наших овец и телят. Как быть?

– Ничтожное это существо из нижнего мира. Отправь его утром на большую гору. Я спущу на него молнию, – ответил хан.

Тоолай-Чечен вернулась в свою юрту и говорит:

– Отец хочет спустить на тебя молнию.

Тогда Тон Аралчын стал шить себе трехслойный нагрудник из кожи и трехрядный потник коню.

Рано на заре, когда еще коров не доили, Тон Аралчын оседлал Хулук-Бору, накрыл его трехрядным потником, надел на себя трехслойный нагрудник и отправился на большую гору.

Собралась над горой огромная черная туча, земля загудела, небо засверкало. Упала стрела-молния на Тон Аралчына и застряла в первом слое нагрудника. Вторую стрелу послал Курбусту-хан – застряла она во втором слое. В третий раз ударила стрела-молния и застряла в третьем слое.

Вынул Тон Аралчын из нагрудника три стрелы-молнии и отправился с ними к Курбусту-хану.

– Скажи, хан, не твои ли это вещи? – спросил Тон Аралчын, бросил их к ногам хана и пошел в юрту Тоолай-Чечен.

Никогда не пугавшийся Курбусту-хан – теперь испугался. Налил он хмельной араки в черный бурдюк с золотым горлышком, пришел в юрту дочери, почтительно преподнес обеими руками Тон Аралчыну:

– Прости меня, Тон Аралчын.

Ничего не ответил молодец, молча принял араку из рук хана, но не поднял ее вверх в знак уважения – просто выпил.

Как-то однажды Курбусту-хан вызвал Тон Аралчына и говорит:

– В нижнем мире появилось свирепое черное чудовище. Находится оно внутри земли и связано кожаными путами. Если порвет оно их, то землю перевернет. Поезжай и уничтожь его.

Задумался молодец.

– Если хан приказывает – простому человеку трудно отказаться. Придется выполнять, – ответил он хану.

Вернулся Тон Аралчын к Тоолай-Чечен и рассказал ей все.

– Отец мой хочет погубить тебя, – говорит жена.

– Что делать, я слово дал чудовище убить. Говорят, если мужчина не сдержит своего слова, то после смерти в строптивого быка перерождается.

Рано на заре, когда еще коров не доили, Тон Аралчын оседлал Хулук-Бору и быстро спустился по семицветной радуге в нижний мир.

Здесь встретил он сто стариков. Стал их расспрашивать:

– Не слыхали ль, как ревет, не видали ль, где живет черное чудовище?

– И слыхом слыхали, и видом видали, – отвечают старики. – Много беды от него натерпелись. Каждое утро чудовище съедает сто человеческих печенок и к полудню засыпает. Как уснет оно, на его лбу между морщинами появляются два железных быка. Убьешь их – сдохнет чудовище.

Много земель он проехал, много рек переплыл, наконец добрался до чудовища. Чудовище как раз лежало на солнце и грелось.

С утра до самого вечера, с вечера до другого утра натягивал Тон Аралчын свой лук и прицеливался. Как только чудовище уснуло, на лбу у него появились два железных быка. Тотчас Тон Аралчын выпустил свою золотую стрелу прямо в шеи быков, а сам отскочил за сто земель и остановился в сто первой.

Хлынула черная кровь чудовища по долинам и по рекам, и сдохло оно.

Курбусту-хан в это время пил чай. Затрясся верхний мир, и разлился чай, у хана. Испугался он и стал ждать богатыря.

А Тон Аралчын подскакал к издыхающему чудовищу, выхватил из него свою золотую стрелу и поднялся к Курбусту-хану:

– Я выполнил ваш приказ. Отпустите меня теперь с вашей дочерью:

Тогда хан говорит:

– Не спеши, молодец. Перекочевать вниз ты всегда успеешь. Надо в нижнем мире погубить железное чудовище. Поезжай и уничтожь его.

Задумался молодец.

– Если хан приказывает – простому человеку трудно отказаться. Придется выполнять, – ответил он хану.

Вернулся Тон Аралчын к Тоолай-Чечен и рассказал ей о новой задаче хана.

– Отец хочет погубить тебя, – говорит жена.

– Что делать, ханского приказа не ослушаешься. Я ведь простой человек.

Рано на заре, когда еще коров не доили, Тон Аралчын уже был на коне и спустился по семицветной радуге в нижний мир.

Здесь попались ему сто старух. Стал он у них выспрашивать-выведывать:

– Не слыхали ль, как ревет, не видали ль, где живет железное чудовище?

– И слыхом слыхали, и видом видали, – отвечают старухи. – Много беды от него натерпелись. Железное чудовище можно убить только во время сна. Как уснет оно, из носа выползают две змеи. Убьешь их – сдохнет чудовище.

Много земель проехал Тон Аралчын, много рек переплыл, наконец подъехал он к чудовищу. Чудовище как раз съело сто человеческих печенок и теперь грелось на солнце.

С утра до самого вечера, с вечера до другого утра натягивал Тон Аралчын лук и прицеливался. Как только чудовище уснуло, из носа выползли две змеи, богатырь выпустил в них свою золотую стрелу, а сам отскочил за сто земель и остановился в сто первой.

Хлынула черная кровь поганого железного чудовища по долинам и по рекам, и сдохло оно.

Курбусту-хан в это время пил чай. Задрожала земля – чуть не перевернулась. Синее небо чуть не упало на землю. Огромные скалы с грохотом стали рассыпаться. Чашка с чаем у Курбусту-хана треснула пополам.

Прискакал Тон Аралчын в верхний мир и гневно потребовал:

– Я выполнил ваш приказ. Отпустите нас. Или я силой заберу свою жену.

Делать нечего, признал Курбусту-хан могущество своего зятя. Дал он ему добра из своего добра, скота из своего скота и отпустил их с миром.

Тон Аралчын поставил юрту на старом месте и уснул долгим сном. Спал он тридцать дней, тридцать ночей беспробудно. Утром Тон Аралчын вышел из юрты. Смотрит – Хулук-Бора голову опустил и траву не щиплет.

– Что с тобой случилось, Хулук-Бора? – спросил Тон Аралчын.

– Как ты можешь спать, когда твои родители в плену у Дошкун-хана томятся? – говорит ему конь человечьим голосом.

Тотчас вскочил Тон Аралчын на Хулук-Бору – ветвистые рога в шестьдесят один отросток – и помчался в аал Дошкун-хана. Приехал, смотрит – старики его чуть с голоду не умирают. Заплакали они от радости, увидев своего сына здоровым и невредимым.

Подъехал он к юрте Дошкун-хана, а тот от страха в кожаный мешок забрался. Вытащил молодец злого хана за ноги и бросил в горы на съедение диким зверям. Добро и скот хана Тон Аралчын угнал к себе в аал.

Снова уснул Тон Аралчын богатырским сном. Спал он тридцать дней, тридцать ночей. Проснулся он однажды утром, смотрит – конь отощал совсем – не пьет, не ест ничего.

– Что с тобой, Хулук-Бора? – спрашивает он коня.

– Как ты можешь спать, когда твои друзья Сойбун и Буга-Кара в земле Шулбуса остались? – говорит ему конь человечьим голосом.

Подбежал Тон Аралчын к жене и спрашивает:

– Что делать, Тоолай-Чечен? Когда я был в земле Шулбуса, он моих друзей убил. Как их оживить?

– Поезжай в землю Шулбуса. Вот тебе мой белый платок – с ним ты разыщешь их кости. Вот тебе мой красный платок – им ты оживишь их.

Быстро, как ветер, помчался он в землю Шулбуса по верхушкам ветвистых деревьев, ниже облачного неба, выше гор высоких. Из-под копыт камни величиной с добрую овцу летели, мелкие камни в пыль превращались.

Приехал он, взмахнул белым платком – разыскал кости воинов. Провел красным платком – ожили они и набросились на Тон Аралчына в прежнем пылу битвы. Долго бились они, пока не узнали Тон Аралчына. Поскакали богатыри домой. Сойбун ехал впереди, а Буга-Кара – позади.

Услышал народ счастливую весть, стал готовиться к встрече. Долго праздновал Тон Аралчын свою победу. Долго и счастливо жил он с женой Тоолай-Чечен. Добра у него стало выше плеча, скота выше головы.