Занятия в университете Джексонвилля закончились позднее обычного из-за затянувшегося семинара. Насидевшейся в душной аудитории Софи ужасно не хотелось возвращаться в поместье. Если бы она была обычной студенткой, зашла бы сейчас в бар и выпила чего-нибудь прохладительного, съела чизбургер, но ничего подобного позволить себе не могла. Хотя бы потому, что машина с охранниками уже стояла на своем привычном месте.

Сев за руль своей небольшой элегантной машины, Софи медленно поехала по набережной Сент-Джонса. Вдалеке виднелся небоскреб Банка Америки, одна из главных достопримечательностей Джексонвилля. Она с горечью подумала, что за полгода жизни в поместье отца так и не побывала ни в музеях города, ни в его знаменитой картинной галерее. Одну ее не отпускали, а ходить по музеям с охранниками ей казалось слишком большой глупостью.

Все прошедшее время Софи пыталась забыть Клейтона, и даже поменяла телефон, подаренный им когда-то, на другой. Просто для того, чтобы ничто не напоминало ей то счастливое, так быстро кончившееся время.

Софи не хотелось видеть любопытствующие лица и заводить новые знакомства. Может быть, когда-нибудь потом, но не теперь. К ее удовлетворению, отец тщательно охранял от посягательств свою частную жизнь и сведения о том, что он вернул в поместье жену и дочь, до сих пор в желтую прессу не просочились.

Она лениво раздумывала, не пренебречь ли ей указаниями Джордана, и не зайти ли в кафе, выпить холодного чаю. Внезапно перед ней резко затормозила длинная черная машина, и ей тоже пришлось с силой нажать на тормоза. От удара о руль у нее перехватило дыхание, но подушка безопасности не сработала, что уже было хорошо, ведь тогда бы ей без посторонней помощи из салона не выбраться.

Пока Софи пыталась вздохнуть, чтобы наладить дыхание, дверца с ее стороны с силой распахнулась, и ее сдернули с сиденья, как куль зерна.

Не успела она понять, что происходит, как оказалась в маленькой спортивной машинке, тут же рванувшей по узкой старой улице. Боже, да ее похитили! Софи попыталась выскочить из машины, но ее держали крепко, не давая даже приподняться.

Какой кошмар! Ее рот был крепко зажат чьей-то широкой ладонью, и она не могла даже пискнуть, но видела, как машина с охраной пытается выбраться из пробки, организованной все той же длинной черной машиной, и молила бога, чтобы им это удалось. Но, даже если им это и не удастся, есть же еще и полиция? Не будут же похитители удирать с ней по всему городу?

Они и в самом деле не стали этого делать. Водитель подогнал машину к подъезду угловой высотки, и державший ее похититель выпрыгнул почти на ходу. Машина помчалась дальше, отвлекая внимание на себя, тогда как они оказались в подъезде. Поднявшись на лифте на верхний этаж, а потом перейдя по металлической лестнице на крышу, Софи увидела вертолет, затаившийся на небольшой площадке.

Она задрожала. Неужели сейчас ее повезут на вертолете? Но ведь полеты частных вертолетов над городом запрещены? Но, когда ее протащили мимо вертолета, она увидела на его борту красный крест. У нее замерло сердце. Даже если на вертолет и обратят внимание, то его причастность к ее похищению выяснят не сразу.

Вертолет взмыл в небо тотчас после того, как ее, как куль с зерном, погрузили в салон. Софи старалась повернуться, чтобы разглядеть похитителя, но ее держали твердо, хотя никакой боли она и не испытывала. Через пятнадцать минут полета над городом они оказались на огороженном высоком заборе частном аэродроме, и ее, как неодушевленный предмет, перегрузили в небольшой реактивный самолет. И только когда он набрал высоту, ее похититель опустил руку, усадил ее в кресло и сел рядом.

Софи зло растирала затекшие руки, не глядя на мужчину и ожидая требования о выкупе. Ну, почему, почему она была так неосторожна? Не поверила предупреждениям отца? Не думала, что с ней может произойти такое? Ей было и стыдно, и страшно. Какой за нее потребуют выкуп?

Но мужчина положил руку ей на плечо и вкрадчиво спросил:

– Ты помнишь меня еще, Софи?

Она подняла голову и ахнула. Рядом с ней сидел Стивен Клейтон.

Вся боль прошлых месяцев и страх, который она пережила за последний час, бросились ей в голову. Размахнувшись, она с силой влепила ему в щеку свою ладонь. Дальше ей все запомнилось, как в замедленной съемке: у него резко дернулась голова, губы скривились в болезненно-мрачной ухмылке, но он не сделал ни малейшей попытки защитится. На щеке расплылось багровое пятно, но он, даже не потерев саднившую щеку, подначивающе разрешил:

– Ну, что ж, бей, если тебе так хочется!

Но Софи уже опомнилась и сказала подрагивающим голосом, хотя намеревалась ответить холодно и с достоинством:

– Не собираюсь! – и отвернулась к окну, стараясь спрятать слезы.

Клейтон с вызовом спросил:

– Ты так страдаешь из-за разлуки с Джаромом?!

Софи не поняла:

– При чем тут Джордан?

Схватив ее за руку, Стивен прошипел:

– Ты жила с ним полгода и говоришь, что он ни при чем?

Софи хотела было сказать, что она мисс Джаром и Джордан ее отец, но, вспомнив свои ревнивые мучения, лишь надменно усмехнулась.

– А ты что, это время жил монахом?

Сверкнул глазами, он заявил:

– Да, представь себе!

Эта наглая ложь возмутила Софи.

– Вот как! А кто тогда была та особа, что ответила мне по твоему телефону?

Он замер и недоверчиво посмотрел на нее.

– Когда это было?

– Через несколько дней после моего отъезда! Она позвала тебя и сказала, что тебе звонит кто-то из надоедливых бывших подруг! Естественно, я сразу же бросила трубку!

На его скулах появились темные пятна.

– Черт! Это было всего лишь раз! Да и то у меня с ней ничего не было!

Губы у Софи сами собой вытянулись пренебрежительной трубочкой.

– Ну, не стоит так нагло врать, мистер Клейтон!

– Клянусь тебе! – голос у него был измученным, и она пристальнее вгляделась в него, пытаясь выяснить степень его искренности.

У него были впалые щеки, темные круги под глазами и вообще вид был болезненным.

– Ты что, болен? – вырвалось у нее против воли. Какое ей до него дело!

– Ну, можно сказать и так. Я болен тобой!

Вспомнив его разговор с Отисом, Софи презрительно рассмеялась и отвернулась к окну.

Он схватил ее за руку и заставил посмотреть на себя.

– Почему ты мне не веришь? Я никогда тебя не обманывал!

Скривив губы в скептической ухмылке, она поинтересовалась:

– Да неужели? А почему тогда ты не говорил мне, что у тебя особняк в Нью-Йорке?

Он пренебрежительно передернул плечами.

– Ну не обманывал же! Ты никогда и не спрашивала, есть ли у меня еще какая-то недвижимость. У меня, кстати, есть дом на Багамах, вилла в Ницце и квартира в Лондоне. И приводить я Нью-Йоркский особняк я тебя не хотел. Слишком много неприятных воспоминаний.

– Типа Люси?

Он мрачно согласился:

– Ну да.

– Но это не объясняет того, что ты уехал якобы в командировку, тогда как просто готовился меня бросить.

– С чего ты взяла, что я хотел тебя бросить? – вопль Клейтона мог бы убедить в его искренности и Фому Неверующего.

– Я слышала это от тебя самого.

– Этого я никогда не говорил!

– Мне – нет. Но вот Отису – да.

Он замер и впился изучающим взглядом в ее лицо. Осторожно переспросил:

– Когда это было?

– На свадьбе Энн и Ричарда. Бренна поставила прослушку на смокинге Отиса и записала ваш разговор. И дала послушать его мне.

Стивен побледнел и лихорадочно облизал губы, не зная, что ответить.

Софи язвительно поинтересовалась:

– Что, нет слов? Или просто не помнишь, что тогда говорил?

Он тяжело сглотнул, отчего на горле дернулся кадык, и возразил:

– Я прекрасно все помню. Но пойми, Отис сделал ошибку, уйдя от Бренны, и переживал по этому поводу. Я его просто пожалел, сказав то, что он хотел услышать.

– Вот как? Ты просто пожалел друга, заявив, что хочешь меня бросить?

– Я не так говорил!

– Как бы ты не говорил, суть одна!

Он нервным жестом провел рукой по волосам.

– Хорошо, я скажу тебе правду. К сожалению, я тоже не сразу ее осознал. Ты помнишь, я сказал, что мне нужно немного отступить, чтобы решить, как жить дальше?

– Прекрасно помню. И то, как Отис советовал тебе сделать это с симпатичной курочкой. Чтобы понять, что я легко заменима.

– Никаких курочек у меня не было. – Софи иронично вздернула брови, и он поправился: – В то время. И я хотел решить, как мне жить дальше, продолжать жить с тобой в квартире или признаться во всем и переехать в особняк. Просто я привык жить с удобствами, бассейном, тренажерным залом, с обслуживающим персоналом.

– Понятно. А я мешала тебе жить красиво?

Он закричал в полном отчаянии:

– Нет. Просто я не сразу понял, что люблю тебя!

– Понятно. Стоило мне уйти, как ты понял, что любишь только меня, и тут же привел новую подружку, чтобы в этом убедиться.

Он подтвердил угасающим голосом:

– Как ни смешно, но все произошло именно так. Только я не собирался в этом убеждаться. Я надеялся на поговорку «клин клином вышибают». Но почти сразу понял, что это глупо. Но ты тоже виновата – для чего ты уехала с Джаромом? Надеялась на безбедную жизнь? Я для тебя был бедноват?

– Откуда ты узнал, что я уехала с Джаромом? Я тебе об этом не говорила.

Клейтон мрачно рассмеялся.

– Ты что, не в курсе, что он оставил мне сообщение на автоответчике, сразу за твоим? С требованием, чтобы я никогда тебя не искал?

Тут пришел черед удивляться Софи.

– Нет. Этого я не знала.

Почувствовав ее растерянность, Клейтон перешел в наступление:

– Когда ты с ним сговорилась? На свадьбе Энн и Ричарда? Только я отвернулся? Или еще раньше?

Возмущенная Софи, оставив без ответа его ревнивые вопросы, заявила:

– Какое право ты имел меня похищать? Джордан все равно меня найдет!

Для Клейтона это оказалось последней каплей. Зарычав, как раненый гризли, он схватил ее в объятия и принялся яростно целовать. Несмотря на то, что это было скорее наказание, чем ласка, Софи с готовностью приоткрыла рот, впуская внутрь его горячий язык.

Внезапно успокоившись, он принялся целовать ее уже нежно, все ближе и ближе приближаясь к груди. Софи так по нему стосковалась, что была не в состоянии возражать, и покорно принимала его ласки. Он воспаленным взглядом обвел небольшой салон самолета.

– Черт! Здесь нет даже дивана!

Эти слова привели Софи в чувство. Дернувшись, она освободилась из его цепких объятий. Раздался голос пилота, предупреждающий о посадке, и Клейтон вынужден был выпрямиться, опустив руки. Пристегнувшись сам и пристегнув Софи, он выглянул в окно, под крылом которого проносились бескрайние пастбища Оклахомы. Ковбои огромных стад задирали головы и провожали самолет обеспокоенными взглядами.

– Чье это ранчо? – Софи впечатлили огромные просторы непаханной земли.

– Чарльза. Он разрешил мне жить здесь столько, сколько будет нужно.

Приземлившись на длинной бетонной полосе, самолет аккуратно подъехал к пыльному рэндроверу с открытым верхом. За рулем сидел мужчина в клетчатой рубашке и стэтсоном на голове. Он был в пыли от пят до самой макушки.

Софи с нарочитым недовольством спросила у Клейтона:

– И что дальше? Ты считаешь, что мой наряд пригоден для путешествий по пыльной степи?

Он окинул взглядом ее легкую шелковую блузку и льняные брюки.

– Нет. Но выбора у тебя все равно нет. Так что садись и постарайся не дышать. Приедем на ранчо, и я подберу тебе что-нибудь более подходящее.

После пяти минут езды по пыльной дороге Софи стала такой грязной, что даже моргала с трудом. Приняв душ, она почувствовала себя немного лучше, но все равно ей казалось, что на зубах скрипит пыль.

Выйдя из ванной, прилегла на постель, решив немного отдохнуть, и незаметно заснула. Пришедший следом за ней Стивен долго смотрел на нее, потом убрал у нее с лица еще не просохшие волосы, вздохнул и вышел, не решившись разбудить.

На следующий день за завтраком, с трудом дождавшись, когда Софи допьет кофе, взял в свою руку ее тонкую ладонь и тихо сказал:

– Софи, я люблю тебя и прошу стать моей женой.

Она недоверчиво посмотрела на Клейтона.

– Что ты сказал?

Видимо, в ее голосе прозвучало такое изумление, что он посуровел и на скулах проступил темный румянец.

– Я сказал: я тебя люблю и прошу стать моей женой.

– И тебе все равно, что я полгода жила у ДжиДжи?

– Мне плевать на сотни ДжиДжи. Я хочу, чтобы ты была моей.

Софи раздумчиво заметила:

– Вот что делает конкуренция. Ты ведь не хотел жениться. Ни на мне, и ни на ком. Но стоило объявиться конкуренту, и вот результат. Для тебя катастрофический.

Стивен схватил ее за локти и зло встряхнул.

– У меня такое чувство, что ты меня просто-напросто не слышишь. Я тебя люблю!

Софи скептически приподняла ровную бровь.

– И когда ты это понял?

Прикрыв глаза, будто вспоминая, он с силой произнес:

– Наверное, сразу, когда увидел тебя в ресторане, такую тоненькую, сияющую от какого-то только тебе одной ведомого счастья, с такой прелестной улыбкой. Просто не мог признаться в этом даже самому себе. И боялся, что это просто мираж, наваждение, готовое исчезнуть в любое мгновенье. И ты в самом деле исчезла, пусть и по моей глупости. Я жутко злился, но понял, что жить без тебя не смогу. Хоть и пытался, не отрицаю. Но теперь я все понял и снова прошу тебя стать моей женой. Или ты предпочитаешь быть любовницей Джарома?

Софи с прищуром посмотрела на него. У Клейтона был такой измученный, даже затравленный вид, что она заколебалась. Может быть, все-таки сказать ему о ее истинных взаимоотношениях с ДжиДжи?

Прерывая ее сомнения, зазвонил сотовый, и Стивен резким движением вытащил его из кармана. Выслушав сообщение, свирепо бросил:

– Вот черт! Часть стада прорвала изгородь и ушла на пастбище соседей. Мне придется ехать на помощь – здесь слишком мало ковбоев, чтобы они смогли справиться в одиночку. – И сердито приказал: – Жди меня здесь! Я вернусь сразу, как закончим.

Он широкими шагами подошел к своему жеребцу, мирно ожидающему у коновязи, одним прыжком взлетел ему на спину и унесся в сторону пастбища.

Софи как зачарованная смотрела Стивену вслед. Ее заворожила его ловкость и сила, неощущаемые в комфортной городской жизни. Когда он скрылся из глаз, она прошептала:

– Как в крутом вестерне! Лихой ковбой мчится на выручку! Сплошная романтика. Но что же делать мне? – прекрасно понимая, что это кокетство чистой воды, и что в ее жизни все уже решено.

Загнав с помощью Тима на территорию ранчо последнего особо непокорного бычка, Клейтон рванул к дому. Почему-то на душе было гнусно почти так же, как в тот день, когда он обнаружил исчезновение Софи. Но отсюда-то куда ей деться? Не пойдет же она пешком, да и Кенни с Авророй, служанки на ранчо, не дадут ей уйти. Так почему же он так тревожится? Нет, надо сделать все, чтобы она согласилась на брак с ним и обвенчаться здесь же, в маленькой церквушке по соседству. Тогда его жизнь станет если не легче, то уже спокойнее – наверняка.

Он не то чтоб боялся ДжиДжи, но, как разумный человек, признавал имевшуюся опасность. Вероятность того, что Джордан захочет вернуть Софи, существовала, и пренебрегать ею не следовало.

Уже на подъезде к дому Клейтон услышал мерный гул большого самолета. У него обмерло сердце. Откуда здесь самолет? Неужели их выследил Джаром? Пришпорив коня, он галопом помчался на взлетную площадку. До нее оставалось треть мили, когда в воздух плавно взмыл длинный лайнер, и, сделав полкруга над домом, улетел на восток.

У Клейтона защипало глаза, и на сердце образовалась черная пустота. Итак, Софи не поверила ему. Он не смог убедить ее в искренности своих чувств. Она предпочла ему мешок с деньгами. Он бросил поводья, но Ренди по инерции продолжал бежать к взлетной полосе, все замедляя и замедляя шаг.

Наконец конь остановился и вопросительно зафыркал, требуя указаний. Клейтон автоматически потрепал жеребца по шее, успокаивая, и тоскливо думая, что напрасно отправил отсюда свою Сессну. По крайней мере, мог бы пуститься в погоню. Что было бы дальше неизвестно, но любое действие все же лучше этого безнадежного бездействия, на которое он обречен сейчас.

Внезапно из небольшой рощицы показалась девушка в легком светлом платье. Слезы мешали Стивену смотреть, и ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы неясный силуэт принял очертание Софи.

Слетев с коня, он бросился ей навстречу. Схватив, закружил вокруг себя, не обращая внимания на ее вопли:

– Отпусти! Ты мне все ребра переломаешь!

Наконец, поставив ее на землю, он принялся покрывать поцелуями ее лицо, несвязно приговаривая:

– Ты не уехала с ним! Ты осталась со мной!

Софи, задыхаясь от его требовательных объятий, попросила:

– Стивен! Успокойся! Пойдем в дом, нам нужно поговорить.

Но Клейтон решительно не хотел успокаиваться. Переход от безнадежности к радости был так силен, что внутри у него взрывались какие-то фонтанчики, требующие немедленного выхода. Усадив Софи на Ренди, он запрыгнул сзади и погнал жеребца к дому, продолжая целовать ее в шею.

У дома снял девушку с седла и, мимоходом закинув уздечку на коновязь, внес в дом. Не обращая внимания на робкие протесты, занес в спальню и принялся раздевать, продолжая целовать с все возрастающим напором.

Софи поняла, как истосковалась по его ласковым рукам. Сопротивляться не хотелось, хотя и нужно было бы сначала поговорить. Но она была не в состоянии возразить не слова, лихорадочно гладя его твердые мускулы и призывно изгибаясь.

И только потом, отдыхая в его объятиях и положив голову на его крепкую грудь, Софи вдруг выпалили:

– ДжиДжи мой отец. Я, как выяснилось, мисс Джаром.

Клейтон вздрогнул.

– Как это может быть? Ты никогда мне об этом не говорила.

– Потому что и сама не знала. Мама рассказывала мне, что давным-давно сбежала от мужа, но не говорила, кто был этот муж. А я не спрашивала. Не могла же я предполагать такое!

Стивен уныло засвистел похоронный мотив.

– Понятно. И что теперь мне делать? Вряд ли ДжиДжи позволит мне жениться на его единственной дочери.

Софи фыркнула.

– Ну, насчет единственной сильно сомневаюсь. У него есть внебрачные дети. К тому же в этом деле и я значу что-нибудь.

Приподнявшись на локте, Клейтон пытливо заглянул ей в лицо.

– Означает ли это, что ты принимаешь мое предложение?

– Ну, если тебя не смущает то, что ты станешь зятем самого мистера Джарома, то да.

Стив как-то смешно пошмыгал носом.

– Если честно, это меня не смущает, а пугает. Причем до полусмерти. Представляю, сколько всего мне придется выслушать. Надеюсь, теперь на юге не порют на конюшне провинившихся?

– Ничего об этом не слышала. Но, если ты боишься…

Он с силой прижал ее к себе.

– Ничего я не боюсь. Но твой отец наверняка велел тебе передать мне какие-то распоряжения?

– Естественно. Он был бы не ДжиДжи, если бы вел себя по-другому. Он предупредил, что ждет тебя для официального разговора. Ну, что будет, если мы не появимся, представляешь сам.

Клейтон дурашливо замычал.

– Да уж, представляю. А я-то надеялся на тихую быструю свадьбу в соседской церквушке. Не выйдет, как я понимаю.

Софи тихонько вздохнула, соглашаясь с ним.

– Мне тоже гораздо больше понравилась бы скромная свадьба. Но отец этого не позволит.

Рука Клейтона медленно поползла вниз.

– Ну, поскольку меня заставят до свадьбы поститься по меньшей мере месяца три, давай сделаем сейчас хотя бы небольшой запас?

Его руки так откровенно показывали, что это за запас, что Софи невольно засмеялась. Но не протестовала, поэтому из спальни они вышли только на следующее утро, да и то после нескольких настойчивых сообщений Кенни о том, что завтрак давно стынет на столе, и что на взлетной полосе стоит готовый к отлету прибывший ранним утром самолет.

Поцеловав Софи в последний раз, Клейтон встал с постели, чувствуя себя на удивление живым. Спросив у Софи, пойдет ли она в ванную, получил ответ – после тебя, и отправился приводить себя в порядок.

Приняв душ и побрившись, вернулся в спальню, и хотел было сказать Софи, что ванная свободна, но вовремя заметил, что она крепко спит. Присев на кровать, невесомо обвел чистые контуры ее лица, и счастливо вздохнул. Конечно, впереди еще много сложностей, и главная из них – объяснение с Джорданом, но все же они утрясли все свои недоразумения. А это главное.

Софи спала так сладко, что Стивену ужасно не хотелось ее будить. Решив, что за пару часов ничего страшного не случится, пошел в столовую. Окинув непритязательную деревенскую комнату придирчивым взглядом, кисло усмехнулся. Да уж, после родового особняка Джаромов Софи здесь наверняка все кажется слишком убогим.

Хотя она всю жизнь прожила небогато, если не сказать хуже. В самом деле, что заставило ее мать сбежать от такого мужа, украв, по сути, дочь? Хотя он и без того знал ответ, Джаром непременно отобрал бы Софи у непокорной жены.

Неспешно позавтракав простой деревенской пищей, главным ингредиентом которой было мясо, Клейтон пошел к самолету.

Реактивный лайнер с фирменными знаками Джарома на борту был из последней серии Боинга для внутренних авиалиний. Завидев Стива, ему навстречу спустился капитан в форменном кителе. Приложив руку к фуражке, представился:

– Том Харпер. Мистер Джаром прислал самолет за своей дочерью и мистером Клейтоном. Думаю, это вы и есть.

Коротко кивнув в ответ, Стивен подтвердил предположения капитана:

– Вы правы. Но мисс Джаром еще спит. Она несколько устала.

Харпер не смог сдержать понимающей гримасы. Не догадаться, отчего молодая здоровая женщина спит посреди белого дня, мог только невинный младенец. С укором посмотрев на Клейтона, заметил:

– Мистер Джаром ждет нас не позднее пяти часов дня, сэр.

Клейтон пожал плечами.

– Будить Софи я не буду. Пусть выспится.

Капитан учтиво посоветовал:

– Конечно. Пусть отдохнет. Не будите. – И с откровенным предупреждением посмотрел на собеседника.

Тот кивнул головой и пошел в дом, размышляя, выполнить или нет данный ему совет, или все таки разбудить Софи? Но не для того, чтобы ехать к ее отцу, а для других, куда более приятных дел?

Но сомневаться Стивену пришлось недолго, Софи уже сидела в столовой, свежая и опрятная, с влажными после душа кончиками волос. Перед ней суетились обе служанки, уговаривая съесть то одно, то другое.

Покачав головой, Клейтон подошел к столу.

– Вижу, ты уже готова.

В его голосе звучала то ли ревность, то ли сожаление, и Софи вопросительно приподняла бровь.

– Да, почти. Вещей, как ты понимаешь, мне складывать не нужно.

Сделав вид, что камешек в свой огород он не заметил, Стивен взял со стола бутылку минеральной воды и отпил прямо из горлышко, заслужив неодобрительный взгляд Кенни.

Поскольку у самого Клейтона своих вещей здесь тоже не было, они направились к самолету налегке. По дороге он набрал по сотовому номер Чарльза.

– Слушай, друг, я улетаю. Да, все в порядке, помирились. Правда, тут возникла еще кое-какая проблема, но, думаю, что она преодолима.

Под скромным определением «проблема» был явно зашифрован Джордан Джаром, и Софи иронично посмотрела на своего спутника. Вряд ли ее отца можно было квалифицировать столь однозначно. Но, с другой стороны, что ДжиДжи может возразить против кандидатуры Клейтона? Стефан богат, или, скорее, на фоне Джарома, состоятелен, не женат, и вообще не замечен ни в каких особо неприятных историях.

Будто прочитав ее мысли, Клейтон с неприязненной гримасой признал:

– По сравнением с Джаромом я напоминаю бедную церковную мышь. Насколько все было бы проще, если бы ты оставалась обычной мисс Аддисон!

Точно такая же мысль посетила и Софи. Но, не желая говорить о сложных отношениях между родителями, она тихо заметила:

– Отец, конечно, сильно недоволен твоим поведением, Стивен. Боюсь, тебе придется туго.

Клейтон хрипловато засмеялся.

– Туго? Да он меня как минимум четвертует. Единственное, что меня несколько успокаивает, что в результате всех пыток мне отдадут тебя. Это смягчает предстоящее мне испытание.

Софи, с трудом уговорившая донельзя сердитого отца не увозить ее с ранчо, считала точно так же, но ободряюще улыбнулась Стивену. К чему портить ему настроение еще больше?

В самолете ухоженная стюардесса тут же подала им прохладительные напитки. Сверкая белоснежной улыбкой, предложила:

– Может быть шампанское? Коньяк? Виски?

Клейтон отказался.

– Нет уж. Хочу иметь ясную голову. Чувствую, что впереди у меня крайне тяжелый день.

Софи с любопытством посмотрела на него.

– А что бы сделал, если бы вовремя узнал, что Джаром – мой отец?

Клейтон посмотрел в окно. За ним медленно и торжественно плыли сероватые облака. К сожалению, на них ничего не было написано, и он уныло повернулся к Софи, глядящей на него со всё той же чертовщинкой во взгляде.

– Понятия не имею. Возможно, как полагается, пришел бы к нему за разрешением ухаживать за тобой. А, может быть, так же украл. Надеюсь, ты не против?

– Не знаю. Поначалу, признаюсь, я жутко испугалась. Но потом, когда я увидела, что это ты, мое отношение изменилось. Сначала была досада, и потом…

Она запнулась, и Стивен ее поторопил:

– И что потом? Ты поняла, что тоже любишь меня?

– Я это поняла давным-давно. Как ты думаешь, почему я согласилась жить с тобой при моем пуританском воспитании?!

Его глаза засияли, и он медленно поднес к губам ее ладонь, обещая взглядом нечто гораздо большее, чем тривиальный поцелуй.

Она отняла у него свою ладонь и взмахом ресниц указала на суетящуюся в углу стюардессу.

– Не забывайся!

В ответ он только хмыкнул.

– На таком лайнере обязательно должна быть спальня. Пойдем туда? Нам же надо отдохнуть перед встречей с твоим отцом. Мне так точно.

– Вот и иди туда. Только один. Мне нужно сделать передышку в том, что ты называешь отдыхом. Кстати, мы уже подлетаем, так что советую собраться с мыслями, чтобы аргументировано объяснить ДжиДжи, с какой целью ты меня похитил.

Клейтон сердито пробурчал:

– Что я буду ему объяснять? Он что, не мужчина, и не понимает, чего я хочу?

Софи сердито погрозила ему пальцем, но сказать ничего не успела: стюардесса попросила их пристегнуть ремни.

Лайнер плавно пошел на посадку, и через несколько минут шасси мягко коснулись земли. Едва самолет остановился, как к входу подъехал трап и двери распахнулись.

Как и предполагал Клейтон, внизу их ждал лично мистер Джаром. На нем был легкий летний костюм, но у Стивена возникло паронормальное ощущение, что на ДжиДжи стальные латы, и сейчас ему предстоит по меньшей мере рыцарский поединок. Без улыбки поздоровавшись, Джаром проигнорировал протянутую Клейтоном раскрытую ладонь, и королевским взмахом руки указал на ожидающий их лимузин.

Под натянутое молчание все устроились в салоне, отгороженном от водителя звуконепроницаемой перегородкой.

У мистера Джарома был такой суровый вид, что Софи, задав пару вопросов о матери, замолчала и принялась смотреть в окно на парк, мимо которого они проезжали. Через десять минут лимузин остановился подле входа в дом, и Стивен машинально отметил, что весь его нью-йоркский особняк разместился бы в одном крыле этого скромного домика.

Пройдя под внушительным портиком, они оказались в вестибюле, по полу которого разбегались разноцветные зайчики, проникавшие в витраж над дверями.

Миссис Джаром ждала их внутри. Обняв дочь, испытывающе посмотрела на Клейтона, учтиво ей поклонившегося. Мистер Джаром, все так же хмурясь, кивком головы послал его вперед, на боковую лестницу, и Клейтон, ощущая непривычную стесненность в груди, взбежал по ней наверх.

Женщины остались внизу, обеспокоено глядя вслед мужчинам.

– Пойдем в гостиную? – мать оглянулась вокруг, будто боялась соглядатаев. Но вокруг никого не было.

– Лучше ко мне. Или к тебе.

– Конечно, лучше к тебе.

Софи кивнула головой. Мать делила апартаменты с отцом, потому что тот категорически был против раздельных спален. Возможно, наскучался за годы разлуки, а, возможно, просто хотел, чтобы жена была всегда под рукой.

Они пришли в комнаты Софи, и устроились в ее гостиной на широкой кушетке с большими мягкими подушками.

Положив руку на ладонь дочери, миссис Джаром с сочувствием спросила:

– Ты в самом деле любишь Стивена Клейтона, дорогая?

Софи не сочла возможным юлить:

– Конечно, мама. Должна признаться, что я прожила с ним два года. Это было очень хорошее время. Единственное, что меня смущало, что он ничего не говорил мне о своих чувствах. И его долгожданное признание в любви сделало меня по-настоящему счастливой.

Кристин с удовлетворением кивнула головой.

– Надеюсь, больше в вашей жизни испытаний не будет. Хотя отец, конечно, сейчас вытянет из него все жилы. Надеюсь, это пойдет Клейтону на пользу. Поступать так, как поступил он, увозя тебя неизвестно куда, верх глупости. Представляешь, как мы волновались! Джордан до сих пор вне себя от злости!

Софи позвонила в серебряный колокольчик. На вопросительный взгляд матери пояснила:

– Ужасно хочется чаю. От волнения, наверное. Утром я плотно позавтракала.

Получив заказ, молоденькая горничная умчалась, а Кристин с мягкой усмешкой заметила:

– К подобному образу жизни легко привыкнуть, не находишь?

Дочь обвела рассеянным взглядом богато обставленную комнату.

– Ну да.

– Ты не жалеешь о том, что выросла если не в бедности, то около того?

Софи с удивлением уставилась на мать.

– Конечно, нет, мама! С чего ты это взяла! Здесь же живешь как в тюрьме! И выйти можно только под охраной! Нет уж, такая жизнь не по мне! В Атланте было здорово! Я была как все, и у меня было множество друзей! А здесь я чувствую себя арестанткой.

– Вот и у меня такое же чувство. Но, боюсь, мне-то уже никуда отсюда не деться. Тебе легче – ты можешь отсюда уехать. С Клейтоном или без него, неважно.