Сидя в отдельном купе скорого поезда Лондон-Плимут, Иден хмуро смотрел в окно на проносившиеся мимо корнуоллские пейзажи. Вереск и пустоши, где еще в начале прошлого века бродили овечьи стада, для него никакого интереса не представляли.

Его гораздо больше волновало другое — насколько сердит отец? Все-таки мисс Чандлер сумела рассорить его с родными. Отец и мать были единодушны в своем требовании — он должен жениться. И вот официально Иден ехал на день рожденья отца, но фактически это были смотрины, — на банкет в честь этого события была приглашена и семья потенциальной невесты, естественно, вместе с ней.

Хотя мать торжественно пообещала, что никакими планами в отношении него они с отцом ни с кем не делились, Идену в это верилось плоховато. Он был уверен, стоит ему познакомиться с выбранной невестой, и ему уже не отвертеться. И неважно, понравится она ему или нет. Лорд прекрасно знал бульдожью хватку своей мамочки. А если ей в этом будет помогать отец, то самое большее через три месяца он окажется женат.

И это в то время, когда он встретил по-настоящему заинтересовавшую его девушку! Правда, разобиженная Карен не желала идти с ним ни на какие контакты, но тем не менее он каждый день отправлял ей с посыльным великолепную розу. Одну, намекая, что Карен для него единственная, что вполне соответствовало действительности.

Розы были необычного бело-серебристого цвета, и напоминали ему ее глаза в моменты гнева. Он подозревал, что в моменты страсти они будут такими же искрящимися, но доведется ли ему когда-нибудь проверить это на практике? Несмотря на ее холодность, он не терял надежды. Почти каждый вечер встречал Карен после работы и не мог отказать себе в удовольствии довести ее до белого каления. Как сверкали в такие моменты ее глаза! Иден любовался ею, жалея, что ее сопротивление слишком затянулось.

И вот теперь категорическое требование родителей. Иден сердито посмотрел на негромко позвякивавшее на столе блюдце с остатками чая. Не стоит терять оптимизма. Возможно, он еще не понравится этой сверхдостойной девице. Особенно если будет вести себя надменно и холодно, как и полагается истинному лорду. Это показалось ему спасением. Нужно совершить нечто такое, что отвратит от него потенциальную невесту, и тогда он с честным видом сможет сказать родным, что это не его вина. Он и в самом деле не очень-то приятный человек. Во всяком случае не похож на сахарного мальчика, которого ожидает встретить эта особа.

Он рассеянно посмотрел в окно. Пейзаж ничуть не изменился, все те же пустоши с редкими рощицами. В отличие от родителей, он вовсе не хотел здесь жить. Барон с баронессой четыре года назад переехали в небольшой нормандский замок на берегу Ла-манша, неподалеку от Лэндс-Энда, оставив родовое гнездо в графстве Камбрия. Видимо, надеялись, что скоро оно понадобится их единственному сыну и наследнику. Но пока там жила его младшая сестра с мужем и детьми. В принципе, в имении хватило бы места целому батальону родственников, но мать считала, что в Кинкейд-хаусе должна быть одна хозяйка. К тому же она устала вести такое огромное хозяйство. По сравнению с ним Нордуайт и в самом деле был намного меньше, и управляться с ним было не в пример легче. Хотя замок и был достаточно просторным для приема гостей, но все же недостаточно большим, чтобы в нем можно было потеряться, как в Кинкейд-хаусе.

По стеклу начал распластываться ускоренный движением поезда мокрый снег, переходящий в дождь, и Иден порадовался своей предусмотрительности. Для чего в такую погоду подвергать опасности и свою жизнь, и жизнь водителя? К тому же в замке у него с прошлого его посещения остался внедорожник, на котором он и уедет обратно, если позволит погода.

Поезд остановился в Плимуте точно по расписанию. Выйдя из вагона, Иден сразу же увидел мистера Карлтона, старого водителя родителей. Большая часть прислуги Киндкейт-хауса осталась там, но с десяток старых слуг перебрались вслед за хозяевами к новому месту жительства. И, хотя жизнь на продуваемом всеми ветрами побережье Корнуолла нравилась не всем, но еще ни один из них не уехал обратно.

Радостно поклонившись, Карлтон проводил лорда до ожидавшей их машины. Водитель был уже немолод, поэтому Иден не отдал ему свой чемодан, хотя тот и порывался взять его у него.

— Дома все хорошо. Миссис Лиззи с семьей уже приехала. Барон немного волнуется, уж не знаю, отчего.

Это была деликатная подсказка, что дома Артура ждет славный нагоняй и попытка родителей пристроить сына в хорошие руки. От этих мыслей лорд почувствовал себя нашкодившим щенком, и мрачно усмехнулся. Было б не так обидно, если б он и в самом деле был в чем-то виноват.

В высокий вестибюль встречать его вышла вся семья — барон, баронесса, Лиззи с мужем и двумя детьми, и весь штат прислуги. Они обнимались, целовались и болтали, хотя виделись всего пару месяцев назад.

— У тебя до сих пор камердинер в отпуске? И как же ты, бедняжка, обходишься без него? — Лиззи лукаво смотрела на брата.

— Очень, очень плохо. — Иден вовсе не кривил душой. — И не смотри на своего муженька так, будто ставишь его мне в пример. Не забывай, у него есть жена, которая вполне может разложить его одежду по полкам, если горничная с этим не справится.

Услышав это, отец напустил на себя строгий вид.

— Да, кстати, о жене. Я жду тебя через полчаса в своем кабинете.

Все тут же замолчали, обмениваясь многозначительными взглядами. Иден понял, что его будущее распланировано раз и навсегда.

Пожав плечами, отправился в свои комнаты. Его багаж был уже разобран, поэтому ему оставалось только привести себя в порядок и сменить дорожный костюм.

Кабинет отец устроил себе в дальнем крыле замка, в темном квадратном помещении, единственным окном смотревшее на пустоши. Оставшаяся от предыдущих владельцев мебель из мореного дуба соответствовала мрачному облику кабинета. Иден знал, что до приезда родителей замок несколько десятилетий пустовал, возможно, поэтому в нем до сих пор чувствовалась некоторая заброшенность.

Барон Кинкейд сидел за столом, рассеянно проглядывая электронную почту. Увидев сына, оторвался от компьютера и коротко кивнул.

— А, вот и ты. Садись. — Дождавшись, когда тот усядется в кресле напротив, хмуро поинтересовался:

— Так что за история с этой мисс Смит? Я не все понял из нашего телефонного разговора.

— Выяснилось, что она вовсе не мисс Смит, а мисс Джой Чандлер. Ее отец известный фармацевт.

— И каким это образом она оказалась в твоем доме, если ты ее не приглашал?

— Прикинулась горничной, даже рекомендации предоставила. В общем, Дюваль поверил и принял. Ну и доставила же она нам проблем! — И он кратко обрисовал случившиеся в доме при недолгом пребывании там мисс Чандлер катаклизмы.

Отец рассмеялся.

— Ну, если ты не преувеличиваешь, это та еще штучка. Но ты не подал опровержений.

— Отец, какие опровержения? Я что, буду оправдываться перед бульварными листками и их читателями? И не собираюсь.

Барон согласно кивнул головой.

— А как насчет суда? Вчинить иск этой особе ты тоже не собираешься?

— А как бы ты вел себя на моем месте? Тоже подал бы в суд на попытку обольщения? Именно так этот иск и назовет та же желтая пресса.

Кинкейд задумчиво констатировал:

— Значит, спускаешь дело на тормозах?

— И не думаю. Я найду эту Джой Чандлер и заставлю написать опровержение. У меня есть адреса ее родителей, я знаю, где она живет и где учится. За ее банковским счетом следят. Как только она снимет деньги, я сразу узнаю, где она прячется. И поговорю.

Это у него прозвучало так угрожающе, что отец счел необходимым предупредить:

— Будь осторожен, не переступай границы дозволенного. А не то твое имя снова будут трепать бульварные газетенки. Но у меня к тебе дело. Как ты знаешь, на мой день рождения приглашены виконт и виконтесса СентЛевен. Очень милая дружелюбная пара. Они живут в Плимуте. С ними будет их дочь. Мы с матерью надеемся, что ты обратишь на нее самое серьезное внимание. — Он наклонил голову, давая понять, что разговор окончен.

Артур вышел из кабинета, чеканя шаг, как постовой, получивший приказ. По сути, так оно и было.

Внизу его ждала мать. Да, это была настоящая массированная атака.

— Дорогой, надеюсь, отец объяснил тебе, что больше так продолжаться не может?

Лорд сделал удивленные глаза.

— Что именно, мама?

— Эти твои бесконечные похождения. Я говорю не о последнем прискорбном случае, а вообще. Тебе необходимо жениться. Думаю, дочь виконта Сент-Левен вполне тебе подойдет. Она прекрасно воспитанная девушка, настоящая леди. Она — именно то, что тебе нужно.

Иден сердито поморщился.

— Похоже, все уже решено за меня? У меня такое чувство, что моего согласия никто и не спросит. А сама невеста знает об этой своей обязанности — стать моей женой?

Мать изящно взмахнула руками.

— Конечно, нет! Современные девушки так независимы! Ее родители тоже об этом не знают, хотя виконтесса мне говорила, что хотела бы видеть дочь благополучно устроенной.

Лорд не считал, что быть за ним замужем значит быть благополучно устроенной, но промолчал, не желая нервировать мать еще больше. Та и без того была взволнована предстоящим праздником.

— Мне некогда, дорогой. Столько дел нужно переделать! Хорошо, что здесь Лиззи. Вдвоем все же гораздо легче. — И, бормоча себе под нос что-то о необязательности современных мужчин, баронесса поспешила по своим делам.

Артур пошел в библиотеку, недоуменно спрашивая себя, как бы он мог помочь в устройстве завтрашнего праздника, если даже не представляет, что нужно делать? Насколько он себя помнил, мать с сестрой никогда не впускали в это священнодействие посторонних. Им очень нравилось чувствовать свою значимость, и конкуренты в этом деле им были не нужны.

В библиотеке, куда он пришел в поисках убежища, уже прятался зять, лорд Максвелл, или, как его называли в семье, Макс. Приветственно помахав ему из-за дальнего книжного шкафа, Макс проговорил опасливым шепотом:

— Что, сбежал или выпустили?

— Отпущен до вынесения приговора. Ты видел дочь виконта Сент-Левен?

— Приходилось. Она уже приезжала сюда пару месяцев назад с родителями. Совершенно бесцветная девица. Но настоящая леди. Чопорная и невозмутимая.

Иден поежился.

— Я так и думал. У меня к тебе огромная просьба. Я завтра уеду на все утро, а ты выбери момент и обрисуй меня этой особе в самых черных тонах. Чтобы она сама отказалась от всех на меня притязаний. Не верится мне, что она не знает, для чего ее сюда привезут. Наверняка спит и видит себя леди Артур Иден.

Максвелл пожал плечами.

— Ладно, если ты так хочешь. Но с чего ты так хлопочешь? Что, у тебя кто-то появился?

Иден немного помолчал. Можно ли сказать о Карен, что она у него появилась?

— Ну, это несколько преждевременно, но кое-кто у меня на примете и в самом деле есть.

Усмехнувшись, зять поднял вверх два пальца, означающих V — победу.

— Наверняка темпераментная особа с не слишком высокими нравственными принципами. Хорошо, что я женат по любви, а не то непременно бы тебе позавидовал. Но, если серьезно, то тебе и в самом деле стоит жениться. Хоть в дурацкие ситуации попадать перестанешь.

— Как ты?

Макс серьезно подтвердил:

— Как я. Если бы я знал, что женатым быть весьма приятно, давно бы женился.

— А на ком?

— На Лиззи, естественно. Мы не очень хорошо начали. И все по моей вине. Когда вокруг слишком много женщин, сложно понять, кто тебе нужен на самом деле.

Вдалеке ударил большой гонг, призывающий на обед. Мужчины одновременно встали и отправились в столовую.

В малой столовой был накрыт стол. Обед проходил по-семейному тихо, за столом никто не прислуживал, поэтому баронесса нарезала ветчину и разливала суп сама. Пить кофе они пошли в малую гостиную, граничащую со столовой.

Баронесса со вздохом призналась:

— Я так волнуюсь перед завтрашним приемом. Надеюсь, он пройдет успешно.

Лиззи поспешила утешить мать:

— Мама, разве у тебя когда-нибудь что-то не получалось? Я этого не помню.

Ее слова дружно подтвердили все присутствующие. Сначала беседовали о бизнесе, потом о погоде, а потом начали деликатный разговор о преимуществах женатой жизни, желая пролить бальзам на раны Идена. Не желая слушать всякий вздор, он попрощался с родными.

— Мне нужно съездить по делам в Дартмут. Вернусь завтра. Поеду на своей машине.

Баронесса была недовольна.

— В такую погоду выезжать из дома по меньшей мере неосмотрительно.

Ее тут же поддержала дочь, недоумевая, для чего ему вообще понадобилось ехать в Дартмут, тем более в такое позднее время.

Лорд укоризненно посмотрел на женщин.

— Бизнес есть бизнес. Я не могу отменить уже назначенную встречу. К тому же мой внедорожник вполне надежен, и поеду я по государственной трассе. Не беспокойтесь.

При этих словах он вышел, оставив родных возмущаться его безрассудством без него.

Он и в самом деле укатил в Дартмут. Шоссе покрылось скользкой коркой льда, но до отеля он добрался без приключений, хотя на дороге ему и попалось несколько брошенных машин. Никакой встречи у него назначено не было, и он неплохо провел время, разрабатывая план покорения Карен Уинстон. Для начала он решил снова встретить ее после работы и убедить пойти с ним куда-нибудь. Все равно куда, в ресторан, театр или даже кабаре. Главное снова увидеть ее сверкающие расплавленным серебром глаза.

А что касается навязанной ему невесты, то он слишком вольнолюбив, чтобы покорно ждать уготованной ему неволи. Уж лучше использовать оставшуюся ему свободу с максимальным удовольствием.

На следующий день Иден выждал несколько часов, чтобы приехать в замок точно к началу праздника, избежав тем самым материнских нотаций. По дороге позвонил Максу и тот заверил его, что все сделал в наилучшем виде.

— Теперь эта леди на тебя и смотреть не будет. Я обрисовал тебя таким непостоянным и ненадежным типом, что непонятно, как тебя земля держит. Так что удачи тебе с твоей цыпочкой. И будь осторожен, дорога очень тяжелая. Все наши гости только об этом и говорят. Хорошо, что завтра обещают улучшение. К нашему отъезду снег должен растаять.

Насвистывая, довольный Иден подъехал к черному ходу, поставил джип в гараж и поднялся к себе. Вынув из шкафа смокинг, в который раз пожалел, что с ним нет Брайта. Но оделся без особого труда, поскольку в замке родителей никто его вещи не перепутывал. Угольно-черный смокинг прекрасно сочетался с серебристо-серой рубашкой. Нацепив на шею темно-серую бабочку, он счел себя достаточно экипированным для встречи с предполагаемой невестой, и неторопливо спустился вниз.

Стоявшие в фойе родители в парадных туалетах принимали поздравления. Увидев сына, они с облегчением переглянулись, и повели его приветствовать гостей. Встречая знакомые лица, Иден перебрасывался с ними ничего не значащими фразами. Но вот на их пути оказалась немолодая симпатичная пара. Барон поторопился представить своего наследника:

— Познакомьтесь, пожалуйста, это мой сын Артур Иден, а это виконт и виконтесса Сент-Левен. А где же ваша очаровательная дочь?

Виконт окинул взглядом зал.

— А вон она. Беседует с лордом и леди Максвелл.

Иден повернулся. С зятем и сестрой стояла изящная хрупкая девушка, показавшаяся ему странно знакомой. На ней было вечернее серебристое платье с глубоким декольте. Высокая строгая прическа открывала стройную шею с двумя нитками великолепного жемчуга. На призыв отца она повернулась, извинилась перед собеседниками и двинулась к родителям.

Иден понял, что на данный момент самое большое его желание — провалиться под землю. Ненадолго, годиков этак на пять-шесть. По мере того, как девушка подходила к ним ближе, ее приветливая улыбка таяла у нее на губах. К ним она подошла уже с кривоватой гримасой на губах, этакой пародией на улыбку. На щеках появился нежный румянец, глаза засверкали гневным огнем, и она превратилась из довольно невзрачной особы в очень привлекательную женщину.

Идену пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не расхохотаться во все горло. Какой же он идиот! Так очернить себя в глазах понравившейся девушки не каждый сумеет!

Баронесса представила сына леди Карен, единственной дочери виконта и виконтессы Сент-Левен. Леди Карен сделала безупречный реверанс и протянула руку лорду Артуру для поцелуя. Тот взял ее ладонь, внимательно посмотрел в глаза и запечатлел на ее руке нежный поцелуй, радуясь про себя, что дамы перестали носить перчатки во время приемов и он смог ощутить вкус ее кожи. От ее руки пахло чем-то нежным, чем-то вроде весны, и у него закружилась голова.

Приглашенный оркестр заиграл медленный венский вальс, и он попросил, не выпуская ее руки:

— Не изволите станцевать со мной, леди Карен?

Она милостиво наклонила голову, и он повел ее в соседний зал, где танцевали немногочисленные пары. Положив руку ей на талию, он закружил ее несколько быстрее, чем предполагал темп вальса, и она насмешливо заметила:

— Хотите вскружить мне голову, лорд Артур?

Он горячо признался:

— Очень хочу, леди Карен. Но почему вы не говорили мне, что у вас такая благородная кровь? Насколько я знаю, родословную Сент-Левены ведут от Плантагенетов.

— Да уж, в отличие от Кинкейдов, чей предок был пожалован дворянством и баронским титулом лишь при Якове II.

— То есть я для вас своего рода мезальянс?

— Я никогда не обращала внимания на голубую кровь и титулы. Но вот на благородство и порядочность — да. А вы человек, у которого нет ни того, ни другого.

Иден на мгновенье прикрыл глаза, как от удара. Черт! Как же он умудрился навредить самому себе! Глухо признался:

— Не верьте всему, что обо мне узнали, Карен! Это только глупые страшилки.

— И что, эти страшилки никакого отношения к вам не имеют? Мне они показались очень даже правдоподобными. К тому же их справедливость я испытала на себе. Не вы ли не так давно предложили мне стать вашей любовницей? С достойным вознаграждением, естественно, что самое привлекательное.

Музыка смолкла, но Иден не мог отпустить ее просто так.

— Нам нужно поговорить! — он подхватил ее под руку и повел в коридор.

Никто не обратил на них внимания, хотя по коридору то и дело проносились официанты с полными подносами, мешая Карен возмущаться, и Идену удалось благополучно довести свою спутницу до дверей библиотеки. Но дальше она идти не захотела.

— Куда вы меня тащите? Не желаю я с вами никуда идти! Отпустите меня немедленно!

Как и все мужчины, Артур не желал признавать свои ошибки. Ну, во всяком случае, так сразу.

— Нам надо поговорить! Не можем же мы говорить в коридоре, где нас может услышать любой прохожий!

— Нам разговаривать не о чем! Я от таких типов, как вы, лорд Артур, вообще стараюсь держаться подальше!

Воспользовавшись тем, что она повернулась, чтобы пойти обратно в зал, Иден распахнул двери и невежливо втолкнул гостью внутрь.

— Что вы себе позволяете?! Хотя я давно убедилась, что хорошие манеры не входят в число ваших достоинств. Где вы воспитывались? В солдатской казарме?

Оставив без ответа ее недружественный выпад, Иден закрыл дверь на ключ и положил его в карман.

Карен встревожилась.

— Выпустите меня немедленно!

Иден почтительно согласился.

— Конечно. Но немного погодя. Садитесь, пожалуйста. — Он указал ей на стоявшие возле круглого чиппендейловского столика пару кресел. — Вы же знаете, что этикет не позволяет мне сесть прежде дамы.

— Этикет? Вы знаете, что означает это слово? — Карен фыркнула, но села, решив, что, чем быстрее закончится этот фарс с объяснением, тем быстрее она вырвется на свободу.

Он сел напротив, гипнотизируя ее взглядом.

— Вы простите меня за мою грубость? Право слово, для меня это впервые.

— Что впервые? Просить прощения? Ничуть этому не удивляюсь.

Он смиренно согласился:

— И это тоже. До этого случая как-то не приходилось, знаете ли. Но я о другом. Я прошу простить меня за сделанное вам непристойное предложение. Но вы могли бы мне и сказать, что вы дочь виконта.

Карен сердито усмехнулась.

— И что, вы бы поверили? Вы бы решили, что это моя очередная выдумка.

Артур чуток призадумался.

— Что ж, в том взбудораженном состоянии, в которое меня привела ваша потрясающая подруга, это вполне могло бы быть. Но тем не менее вы обязаны были об этом сказать.

— Ничего я вам не обязана! Вы ворвались в мое жилище и начали черт-те чем угрожать. И после этого я вам еще что-то должна?

Иден помолчал. Разговор зашел не туда. Впервые в жизни он был согласен с выбором родителей, но бездарно проворонил свой шанс.

— А давайте попробуем начать все сначала? Давайте познакомимся? Я лорд Артур, сын и наследник барона Кинкейда. — Карен молчала, неприязненно глядя на него, и он закончил за нее: — А вы — леди Карен, единственная дочь и наследница виконта Сент-Левен.

Но на Карен эти умильные слова никакого впечатления не произвели. Она откинулась в кресле и с презрительным прищуром потребовала:

— Прекращайте этот фарс, лорд Артур! Не надо принимать меня за дурочку! Ваш родственник достаточно просветил меня о вас и ваших привычках!

— Ну, если бы Макс сделал это не по моей просьбе, то это было бы крайне непорядочно с его стороны. Но он-то наговорил обо мне всякой ерунды только после моего настоятельного требования.

Карен удивилась.

— Но зачем? Погодите, я и сама догадаюсь. Возможная невеста, а потом и жена представляет угрозу вашему премиленькому холостяцкому существованию. А сами вы от нее отказаться не можете, так как не хотите разрушить отношения с родителями. И вы находите чудный способ отвертеться, добившись, чтоб от вас отказалась сама предполагаемая невеста! — Не удержавшись, Карен громко фыркнула и пообещала: — Не волнуйтесь, я за вас замуж выходить не собираюсь ни при каких условиях. Так что можете считать, что вы удачно избежали матримониальных покушений на вашу драгоценную свободу.

Артур чертыхнулся про себя. Вот к чему приводят необдуманные поступки! Если бы он вначале познакомился с гостями, а потом уже принимал меры безопасности, не оказался бы в идиотском положении. Решил идти ва-банк.

— Вы правы. Я и в самом деле не хотел делать предложение неизвестной мне особе. Но не потому, что чего-то там боялся, а потому, что влюбился в Карен Уинстон и не хотел от нее отказываться, что вынужден был бы сделать после женитьбы.

— И вы думаете, что я вам поверю?! Да вы сами мне сказали, что вам ничто не помешает содержать любовницу?

Иден насупился.

— Не настолько уж я непорядочен. Да, я ляпнул глупость, но только для того, чтобы посмотреть на вашу реакцию, уж очень вы красивы, когда гневаетесь. Конечно, я позволял себе некоторые развлечения, но я ведь холост, вы не забыли? Кстати, если и у вас были добрачные связи, я не скажу ни слова.

Карен фальшиво засмеялась.

— Вот как? Я и не знала, что вы настолько благородны. Но я все-таки не пойму, для чего вы притащили меня сюда?

— Странно, а мне казалось, что все предельно ясно. Но разъясню подробнее. Я прошу вас стать моей женой. — Он замер, прекрасно понимая, что сейчас последует. Эх, как все нескладно получилось!

Карен величественно поднялась с кресла.

— В сложившейся ситуации, я думаю, вы и не ожидали услышать мое согласие. Я вообще уверена, что это нелепое предложение только часть вашего плана по спасению от нежелательной женитьбы. И рада, что наши цели в этом полностью совпадают. Я тоже не собираюсь замуж. Ни за вас, ни за кого другого. На первом месте у меня карьера. Мне жаль, что наши родители организовали наше знакомство со столь очевидными намерениями. Но обещаю вам, что ничего подобного не повторится. Я и ехать-то сюда не хотела. Как чувствовала, что нарвусь на неприятности. Прошу вас и в Лондоне мне не надоедать. Либо мне придется принять соответствующие меры. — Это прозвучало достаточно жестко, и Иден понял, что Карен так и сделает.

Она направилась к двери и величественным жестом потребовала ее открыть. Деморализованный Иден так и сделал. Впервые в жизни услыхав, что он — неприятность, он безуспешно пытался переварить эту новость. Но когда Карен, тихо шурша платьем, попыталась пройти мимо него, он не вынес, схватил ее в объятия и принялся страстно целовать. Как и следовало ожидать, на его ногу довольно-таки ощутимо опустилась туфелька с острым каблучком. Но опустилась она далеко не сразу, поэтому Артур только довольно хмыкнул, с поклоном пропустив леди мимо себя.

Карен ушла, оставив после себя легкий аромат весенних цветов. Иден сел в кресло, где еще недавно сидела она, и вдохнул поглубже, трепеща ноздрями. Голова закружилась то ли от аромата, то ли от вожделения. И как могло так случиться, что он отвратил от себя единственную интересующую его женщину? Черт попутал, как говорится?

Он провел пальцем по губам, еще хранившем вкус ее губ. Карен ему отвечала, ему это не почудилось. Во всяком случае, вначале. Это потом она вспомнила о гордости и прочей чепухе.

Дверь бесшумно отворилась и в библиотеку вошел лорд Максвелл.

— Привет! Так и знал, что найду тебя здесь. Мне навстречу попалась леди Карен. Видок у нее был несколько встрепанный. Чем это вы тут занимались?

— Я ее разок поцеловал.

Зять озадачился.

— Но для чего? Ты же вроде никаких дел с ней иметь не хотел. Хотя должен признать, что в несколько взбудораженном состоянии она выглядит гораздо привлекательнее.

— Потому что я круглый дурак.

Такое признание изрядно озадачило Макса.

— Ну, за тобой я такого не замечал. Вот за собой — бывало. Но ты же у нас идеал светского льва. Настоящий денди, покоритель женских сердец. С чего это вдруг такое самоуничижение?

Артур рывком встал и пошел к бару.

— Тебе налить?

Макс поколебался.

— Нет, лучше не надо. Лиззи не выносит запаха спиртного. А я не хочу спать один. Ну, ты понимаешь.

Артур чуть заметно пожал плечами.

— Как хочешь.

Плеснул на дно стакана виски, добавил колотый лед с содовой и сел обратно. Сжимая в руке стакан, будто ища в нем опору, признался, смущенно глядя в пол:

— Я знаком с леди Карен. Познакомился в Лондоне. Правда, я не знал, что она — леди, и предложил ей стать моей любовницей. В общем, она и есть та самая особа, на которую я положил глаз.

Макс хлопнул себя обеими руками по коленям и захохотал, откинув голову.

— Ну и ну! Это, черт побери, даже покруче, чем было у нас с Лиззи! Ну, ты и влип! Такая высоконравственная особа, как леди Карен, тебе этого не простит. Насколько я понимаю, ты сделал новый заход?

— Сделал. И сам догадайся, с каким результатом.

— Да и идиот по твоему виду поймет, что с отрицательным. Да и я расстарался, шутом себя выставил. Недаром так не хотелось всякую чушь про тебя городить. И что ты сейчас собираешься делать?

— Не знаю. Она пообещала принять соответствующие меры, если еще раз меня увидит.

— Значит, тебе остается только этот вечер и завтрашние полдня? Но тебе вряд ли удастся с ней переговорить в замке, битком набитом гостями.

— Я надеюсь уговорить ее ехать со мной в Лондон, если погода позволит, конечно.

В комнату просунулась любопытствующая Кэтрин, дочь Макса и Лиззи. С высоты своих восьми лет она не раз позволяла себе поучать этих недалеких взрослых.

— А что вы здесь сидите? Внизу вовсю идет танцы. Знаете, как там весело!

Мужчины поднялись.

— Действительно, что мы тут делаем?

Спустившись в зал, Артур огляделся по сторонам. Среди гостей, главным образом немолодых пар, Карен не было видно. На всякий случай он обошел весь зал по периметру, но ее так и не нашел. На помощь ему пришла все та же вездесущая Кэтрин.

— Дядя Артур, если ты ищешь ту высокую тетеньку, то она с мамой в оранжерее.

Помахав племяннице в знак благодарности, Иден направился в оранжерею. Лиззи с Карен и в самом деле были там.

— Он замечательный брат. Прекрасно относится к племянникам, уважает родителей…

Услышав эти слова, довольно правдиво звучащие из уст сестры, Артур усмехнулся. Вот еще сваха нашлась! И вышел вперед, надеясь, что Карен не рассказала сестре о его лондонских художествах.

Девушки повернулись к нему. Сестра — с бодрой улыбкой, а Карен — с насмешливым взглядом, недвусмысленно намекающим — никуда-то от вас не скроешься!

— Добрый вечер, милые дамы. Не помешал?

Лиззи задорно рассмеялась.

— О, нет, конечно! Ты пришел вовремя. Мама надавала мне массу поручений, и мне нужно выполнить кое-какие из них прямо сейчас. Надеюсь, ты не оставишь нашу гостью в одиночестве?

Артур укорил сестру:

— Как ты могла такое предположить? — Он склонился перед Карен в преувеличенно-вежливом поклоне. — Почту за честь составить вам компанию, миледи! Надеюсь, вы не станете скучать в моем скромном обществе?

Вполне довольная собой сестра тут же умчалась, и Карен с Артуром остались одни.

— Вам не кажется, что это перебор? — сердито сверкая глазами, которые вновь превратились в расплавленное серебро, Карен накинулась на стоявшего в неприличной близости Идена. — Я с вами здесь оставаться наедине не хочу! И не надо меня развлекать!

— Я и не собираюсь вас развлекать. Я всего лишь покажу вам розарий моей матери. Надеюсь, вы не откажетесь? Предупреждаю, баронесса каждому своему гостю показывает свой розарий. Или вы его уже видели?

— Нет, и не хочу.

— Зря вы так. Баронесса непременно спросит, какие розы вам понравились больше всего. Учтите, общими фразами вам отделаться не удастся. Мать непременно захочет узнать, что вам приглянулось конкретно, и в результате вас разоблачит. Надеюсь, вы не станете говорить, что я не предложил вам осмотреть розарий, гордость ее садоводческих усилий?

Этого Карен не хотела. Она всегда была прямой и откровенной девушкой. Но и оставаться долго наедине с Иденом ей не хотелось. Она уже не раз теряла в его присутствии свой знаменитый здравый смысл. А в библиотеке и вовсе превзошла сама себя — прижалась к нему и ответила на его поцелуй. Ей до сих пор было стыдно. Что она за человек, если говорит одно, а делает совершенно другое?

Эта раздвоенность угнетала, и она решила держаться от Артура подальше. Но вот как это сделать, если он хочет противоположного, а она гостья в его доме? Можно, конечно, закрыться в своей комнате и не выходить до самого отъезда, но чем тогда объяснить подобное затворничество? Головной болью? Но для выздоровления достаточно пары таблеток аспирина. Да и родители сразу догадаются, что здесь что-то не так. А ей не хотелось посвящать их в перипетии своей личной жизни. Вернее, ее отсутствия. Родители до сих пор считали, что она должна достойно выйти замуж и воспитывать детей, а не посвящать себя никому не нужной карьере.

Артур вопросительно смотрел на нее, перегораживая спасительный выход. Представив, как она с боем прорывается к свободе, Карен иронично усмехнулась. Это чревато новым поцелуем, а она уже убедилась, что ее тело реагирует на этого мужчину вовсе не так, как требует голова. Поэтому лучше не рисковать.

— Хорошо, давайте осмотрим розарий вашей матушки. — Она постаралась, чтоб эти слова прозвучали как можно снисходительней. — Хотя не думаю, что он лучше того, что разбит в Сент-Левен-хаусе. Родители содержат целый штат садовников.

Лорд улыбнулся одним уголком рта, давая понять, что вполне понял ее желание поставить его на место.

— О, я в этом и не сомневаюсь. Конечно, этот замок гораздо меньше многих замков и имений. Но он ведь и не является родовым гнездом баронов Кинкейд. Это, по сути, всего лишь приют для размышлений.

— Уж больно вы витиевато изъясняетесь, лорд.

— Ничуть. Мой отец имеет привычку к размышлениям. В молодости он писал стихи, кстати, весьма неплохие. Но с возрастом его поэтический дар трансформировался в философский, и он говорит, что под шум прибоя ему очень хорошо думается.

— Но разве баронесса не возражала? Думаю, в Кинкейд-хаусе ей жилось куда приятней.

— О, нет! Руководить огромным имением большой труд, и моя мать очень довольна, что освободилась от такой обузы. К тому же ей полезен приморский климат. У нее почти прошел кашель, что периодически мучил ее в Ноттингемшире.

Они прошли в восточную часть оранжереи, где был разбит великолепный розарий. Розы самых разных сортов и оттенков заполняли пространство в пару акров. Подведя Карен к беседке, увитой плетистыми розами красного и белого цвета, Артур усадил спутницу на лакированную скамейку.

Осмотревшись, Карен мечтательно признала:

— Здесь и в самом деле чудесно! Баронесса не зря гордится своими владениями.

— Да. Она проводит здесь большую часть дня. Результат нагляден.

Карен наклонилась и понюхала висевшую рядом с ней сначала белую розу, потом красную.

— Совершенно различный аромат! А ведь это один сорт! Я давно заметила, что у роз одного сорта, но разного цвета, и аромат различен.

Иден потянул носом воздух, но, кроме нежного запаха цветов, ничего не почувствовал. Но поспешил подтвердить:

— Да, конечно. Очень тонкое наблюдение.

Карен вспыхнула, и он залюбовался прозрачной кожей, по которой медленно разливался румянец.

— Вы смеетесь надо мной!

Очарованный, он ответил не сразу.

— Отнюдь. Я сам никогда бы до этого не додумался. Но обоняние у женщин, как правило, гораздо тоньше. Вы вообще гораздо более совершенные существа, чем мужчины. Недаром — венец творения.

— То есть после женщин Господь больше никого не создавал?

— Вот именно. Видимо, решил, что ничего более безупречного ему все равно не сотворить.

Карен помедлила. Комплимент был тонким, даже изысканным. Не будь она уже знакома с Иденом прежде, вполне могла бы растаять и поверить в его искреннюю заинтересованность. Чтобы скрыть замешательство, снова понюхала белую розу, тонкий аромат которой ей нравился больше.

— Какая роза вам нравится больше? Можно мне вам ее подарить? — Лорд был сама галантность.

— Не стоит. Цветы быстро вянут, если их срезать. К тому же в моей комнате уже стоит изысканный букет.

— Да, мать с сестрой постарались украсить цветами все помещения замка. Надеюсь, отец будет доволен.

— Вы любите своего отца?

Артур был удивлен самой постановкой вопроса.

— Конечно. Он замечательный отец. Чем я старше становлюсь, тем больше понимаю, сколько он для меня сделал. А как вы относитесь к своим родителям?

— Аналогично. Но теперь у нас с вами своя жизнь, не так ли?

— Конечно. — Он ответил очень осторожно, не понимая, к чему она клонит.

— И мы не должны зависеть от суждения старших родственников?

Иден помедлил.

— Ну, смотря в чем. Если я выкину что-то такое, за что отец вынужден будет сделать мне выговор, мне будет очень стыдно, поверьте.

— Ну, мне в жизни приходилось только однажды вызвать недовольство отца — это когда я уехала жить и учиться в Лондон. Да там и осталась.

— Но как вы попали в БриттенХаус? Это очень престижная компания. К тому же вы заняли такой пост после столь короткого времени.

— Ну почему же короткого? Я работаю в БриттенХаус уже восемь лет.

— Как? Но вы же учились?

— Я совмещала работу и учебу. Признаюсь, что взяли меня туда по рекомендации одного из моего преподавателей. Но дальше мне уже никто не помогал.

— Если не считать титула вашего отца.

— В компании о нем ничего не знают. Там я просто мисс Уинстон. Это не такая уж редкая фамилия.

— Да уж. — Теперь Иден понял, почему Биллистер ничего не сказал ему о родословной Карен.

Он подвинулся ближе, вынуждая ее переместиться на самый краешек скамьи.

— Если вы вздумаете подвинуться еще, я либо упаду, либо просто уйду.

Артуру бы понравилось куда больше, если бы она упала. Тогда можно бы было упасть с ней рядом и продолжить то, что началось в библиотеке. Но вероятнее всего было второе предположение, поэтому он остался на месте, хотя ему очень хотелось сесть с ней вплотную. Иден пожалел, что не выбрал другую скамейку, упирающуюся в стенку беседки, с которой невозможно было просто встать и уйти.

Похоже, что Карен подумала о том же, потому что посмотрела на противоположную скамью с откровенным неодобрением.

— Мы посмотрели розарий? — видно было, что ей не терпелось отсюда уйти.

Иден неожиданно почувствовал себя обиженным.

— Вы торопитесь в большой зал? Может быть, вы любите танцевать? Тогда позвольте пригласить вас на танец.

— Спасибо, но скоро ужин, мне нужно привести себя в порядок и переодеться.

Иден неохотно встал и повел даму к выходу. Они вышли в зал, и Карен вдруг поняла, что недовольна. Или, скорее, разочарована. Но чем? Когда она догадалась, что ее выводит из равновесия, то не поверила себе. Иден не сделал ни единой попытки обнять ее и поцеловать!

Обескураженная своей нелогичностью, она приказала себе выкинуть из головы эти глупости. Пошла в свою комнату, приняла душ и переоделась. Для ужина у нее было приготовлено тяжелое бархатное платье синего, почти ультрамаринового, цвета, с широкими складками по подолу. Строгость глухого ворота смягчало колье с бриллиантами и аквамаринами, фамильная драгоценность. Платье и шилось под него. К колье имелась и диадема, но Карен решительно отклонила уговоры матери взять его с собой.

— Мама, это же не прием у королевы! Ни к чему так красоваться! К тому же такую ценность попросту опасно перевозить в обычной машине. Мне вполне достаточно и одного колье. К тому же на мне серьги и кольцо из этого набора. Три предмета — предел хорошего вкуса!

Виконтесса согласилась с ее доводами. Но сейчас, глядя на себя в зеркало, Карен внезапно поняла, что вовсе не прочь надеть и диадему, она украсила бы ее невыразительные волосы, мышиные, как говорили ее одноклассницы в закрытой школе. Хотя теперь, расчесанные до блеска, они довольно красивым каскадом лежали на плечах.

Карен решительным жестом собрала волосы и закрепила их на макушке. Повернувшись то одним, то другим боком, она снова распустила их и призадумалась. Как же лучше?

Внезапно сообразив, что она провела перед зеркалом гораздо больше времени, чем обычно, рассердилась. Неужели она стремится выглядеть как можно лучше? Но она никогда не отличалась тщеславием. И вина в этом ее превращении лежит целиком на Идене. Это он превратил ее в тщеславную кокетку. Но ничего. Завтра она вернется в Лондон, окунется в привычные заботы, и все закончится. Вряд ли лорд Артур решится подойти к ней после ее сурового предупреждения. А если посмеет, то она сдержит свое обещание, пусть не надеется, что это пустые угрозы.

Снизу до нее донесся двойной удар гонга — приглашение в столовую. Спустившись, Карен обнаружила свою карточку рядом с карточкой лорда Артура. Что ж, этого и следовало ожидать. По заинтересованным взглядам присутствующих поняла, что все считают их парой. Не преждевременно ли? Заметив удовлетворенный взгляд матери, что-то негромко заметившей отцу, Карен тихонько вздохнула. Ей не хотелось разочаровывать родителей. Видит Бог, она и без того их изрядно разочаровывает. Пусть хоть на этот вечер у всех сложится иллюзия, что они с Иденом и впрямь поладили.

Подали закуски, и Артур принялся рьяно ухаживать за соседкой. Под конец ужина Карен пришлось признать, что он и впрямь обаятельный, как когда-то говорила о нем Джой. Она несколько раз рассмеялась над его весьма остроумными шутками. Вообще ужин прошел непринужденно и весело. То один, то другой гость произносил забавный тост, и все, смеясь, пили вино, главным образом шампанское.

У Карен в бокале тоже плескалось шампанское, которое ей Иден постоянно подливал, не дожидаясь лакея. Вообще в зале прислуга появлялась только для того, чтобы принести новые блюда или унести использованную посуду. Карен признала, что без лакея за спиной чувствовала себя куда свободней. Несколько раз Иден нашептывал ей на ухо комплименты, что выглядело уж слишком интимно, но Карен ничего не могла с этим поделать, на все ее замечания и просьбы Иден только лукаво улыбался. После того, как он в который раз попытался положить ей в рот сочную ягоду земляники, она с недовольством спросила:

— Вы хотите меня скомпрометировать?

Он призадумался и со вздохом признал:

— Это было бы здорово. Но нереально. При стольких-то свидетелях?

Карен отвернулась, желая скрыть смех и досаду. Да что ж это такое! Ничем его не проймешь! Наконец длинный обед закончился. Нарушив традицию, дамы и кавалеры вместе отправились в большую гостиную, где были накрыты чайные столики. Карен попыталась сесть за один столик с родителями, но с ними за столиком как-то нечаянно оказался и Иден. Испепелив его надменным взглядом, Карен разлила чай, воображая, как было бы приятно эдак случайно пролить ему на колени чашку кипятка.

Но сделать это она не посмела, и все чаепитие под настойчиво-ласкающими взглядами Идена жалела о своей нерешительности. За ломберные столы пригласили желающих поиграть в карты, а молодежь в другую комнату потанцевать, но Карен поспешно извинилась:

— Я жутко устала и пойду отдыхать. Извините.

Сделав учтивый реверанс, кинулась к себе. Уже видна была ее комната, куда она стремилась, как в убежище, когда из параллельного поворота вышел Иден.

— Моя дорогая леди Карен! Можете вы уделить мне еще пару минут перед сном?

Карен очень хотелось послать его к лешему, но пересилило хорошее воспитание.

— Ну, почему бы и нет? Но в моих комнатах нет гостиной.

— Не беда. На этаже несколько общих комнат, и каждая из них может служить для этой цели.

Эти слова прозвучали весьма двусмысленно, и Карен опасливо замерла. Но Артур не дал ей передумать. Подхватив ее под руку, завел ее в соседнюю комнату, в которой стояло несколько изящных диванчиков. Сама комната своим убранством оставляла впечатление некоей эклектичности: тут наравне с тяжелой мебелью эпохи средневековья присутствовали почти все стили ренессанса — от барокко до рококо.

Заметив ее недоуменные взгляды, Иден пояснил:

— Мама не успела еще как следует заняться интерьером. Поэтому здесь и мебель, оставшаяся от прежних владельцев, и наша, привезенная из Кинкейд-хауса. Но, надо признать, не самая лучшая.

Сев на низкую софу, Карен аккуратнейшим образом расправила складки на юбке, и только после этого подняла на собеседника вопросительный взгляд.

— Для чего вы опять позвали меня для приватного разговора? Вам это не надоело?

Он изумленно переспросил:

— Не надоело? Как может надоесть самая красивая девушка в Англии?

Карен вовсе не считала себя красавицей и этот топорный комплимент показался ей издевательством.

— Конкретнее, пожалуйста. Я слишком устала, чтобы выслушивать ваши туповатые остроты.

Он выпрямился и выпалил:

— Как вы смотрите на то, чтобы я получил специальное разрешение на наш брак?

От такой наглости у Карен даже дыхание перехватило и кровь прилила к лицу.

— Вы что, не понимаете по-английски? Я, кажется вполне ясно вам объяснила: я за вас замуж не пойду! Сколько можно повторять?

На его лице появилось шкодливое мальчишеское выражение «не прошло, и не надо, я и не хотел».

— Извините, Карен, но вы безумно хороши, когда сердитесь, вот я и не удержался. Смотреть на вас в такие минуты — сплошное удовольствие.

Она саркастично сморщила аристократический носик.

— И что, вы собираетесь доводить свою жену до такого состояния всю жизнь, чтобы потом ею любоваться? А она не убьет вас случайно?

Иден рассмеялся и снисходительно пояснил:

— Дорогая моя, у мужа есть более приятные возможности зажечь огонь в глазах жены. Если бы вы мне позволили, я бы вам наглядно это продемонстрировал прямо сейчас.

Карен снова покраснела, но на этот раз не от гнева, а от смущения. Встала, выпрямив спину, и гордо отправилась к дверям. Иден опередил ее, но не для того, чтобы обнять, как она втайне надеялась, а чтобы с обходительным поклоном открыть перед дамой двери.

Коротко кивнув ему в знак благодарности, Карен быстро заскочила в свою комнату. Переведя дух, посмотрела на дверь. На ней не было и подобия засова. Не то чтоб она боялась, что Иден проникнет к ней ночью, но с засовом было бы как-то спокойнее. Во всяком случае, не возникло бы нужды вести борьбу с самой собой.

Ночь прошла более-менее тихо, если не считать того, что Карен несколько раз просыпалась от незнакомого ей прежде томления. Это было и приятно, и неприятно. Приятно потому, что наполнило ее странной, томительной истомой, и неприятно потому, что истома требовала завершения, быть которого не должно.

Утром, распахнув закрытые с вечера тяжелые шторы, Карен с удовольствием убедилась, что солнце наконец-то приветливо смотрит с ясного неба. Можно будет спокойно доехать с родителями на их машине до Плимута, а там пересесть на скоростной поезд до Лондона. Как приятно сознавать, что уже к вечеру она будет дома! Ее всегда угнетала необходимость спать на чужих, даже самых удобных, кроватях.

За завтраком она не встретила Идена, чему была только рада. Баронесса, недовольная отсутствием сына, в ответ на недоуменные взгляды виконта и виконтессы Сент-Левен, показала за окно неопределенным взмахом руки.

— Распогодилось, и он отправился прокатиться. В Лондоне ему некогда заниматься верховой ездой, а здесь мы держим несколько скаковых лошадей. Исключительно для Артура.

Развеселившись, — а вот не надо думать, что она незаменимая особа! — Карен прошла вместе с гостями в музыкальный зал. Для именинника был приглашен неплохой дуэт из Плимутского оперного театра, исполнивший несколько арий Верди и Пуччини. После окончания концерта гости принялись развлекать себя сами. От каждой семьи полагался фант. Когда дело дошло до семейства Сент-Левенов, они, пошептавшись, дружно вышли к стоявшему на возвышении роялю. Виконтесса устроилась за инструментом, а отец с дочерью встали рядом.

После небольшого вступления, исполненного виконтессой если не с блеском, то с воодушевлением, они запели старинную английскую балладу. Голоса у них были не сильные, но приятные. Карен спокойно улыбалась, с удовольствием пела, и превратилась из незаметной особы в весьма привлекательную девушку. Вернувшийся с верховой прогулки Иден замер у входа, боясь нарушить очарование момента.

Но вот семья Сент-Левен закончила пение, и слушатели дружно зааплодировали.

Не успели они вернуться на свои места, как к леди Карен подсел лорд Артур.

— Доброе утро! Извините, что не пригласил вас с собой, но у вас вряд ли была подходящая одежда для верховой езды. К тому же я люблю скакать галопом, не разбирая дороги. Но вы прекрасно поете. Я и не знал.

— Вы обо мне многого не знаете. И не думаю, что вам нужно что-то знать.

Возразить он не успел, на сцену вышла новая пара, изобразившая нечто вроде скетча.

Идену очень хотелось взять Карен за руку, но рядом сидел виконт, и он не посмел так явно нарушить приличия. Вот если б он был признанным женихом, тогда было бы совсем другое дело.

После обеда, когда гости начали разъезжаться по домам, Иден, воспользовавшись отсутствием Карен, заботливо предложил чете Сент-Левен:

— Я тоже еду в Лондон. Может быть, леди Карен будет удобнее ехать со мной, чем делать крюк через Плимут и потом пересаживаться на поезд? Если погода не изменится, я доставлю ее до самого дома на несколько часов раньше. К тому же ей не нужно будет таскать тяжелый чемодан. На вокзалах теперь сложно поймать носильщика.

Этих слов ждали не только Сент-Левены, но и Кинкейды, немедля поддержавшие сына. В общем, когда Карен, переодевшись в джинсы и плотный свитер, спустилась вниз, готовясь ехать с родителями, выяснилось, что они уже уехали, а ее чемодан лежит в багажнике джипа Идена. Возражать против безобидной поездки под дружелюбными взглядами барона и баронессы не было никакой возможности, и Карен пришлось с милой улыбкой поблагодарить Идена за заботу и сесть в его машину.