Они поехали не по скоростному шоссе, как рассчитывала Карен, а по небольшой частной дороге вдоль побережья. Через полчаса свернули налево и оказались среди величественных дубов. Артур с досадой взмахнул рукой.

— Это заповедный лес. Здесь нельзя даже веточку сломать, хотя считается, что это наша земля.

Карен не могла отказать себе в удовольствии хоть слегка его подколоть:

— Наша? А не барона?

Он искоса взглянул на нее, крепко держа руль.

— Если быть и вовсе точным, то моя. И скажу сразу — куплено все это на мои деньги, а не отца. У нас с ним разные карманы.

— Как это может быть? — Карен что-то не верилось в столь резкий поворот.

— Очень просто. Мой дед со стороны матери оставил свое состояние мне. И бабушка — тоже. Хотя все ожидали, что мне она оставит деньги, а сестре — особняк в Лондоне. Но она сочла, что, раз Лиззи вышла замуж за богатого джентльмена, то не стоит делить состояние по крохам — чуть-чуть тому, чуть-чуть сему. К тому же я работаю, и доходы у меня неплохие. Когда родителям понравилось это имение, я его для них купил. Но отец настоял, чтобы имя в купчей стояло мое, раз деньги мои. — Иден лукаво подмигнул спутнице. — Так что я жених с приданым. Не передумали выходить за меня?

Карен гордо вздернула подбородок.

— Не думаю, что ваше состояние больше моего приданого. А если учесть, что отец добился отмены майората и теперь титул отойдет мне, а не мифическому дальнему родственнику, то я вообще имею право, как это говорят, выкаблучиваться?

Дорога пошла под уклон, кругом не было ни души. Иден добавил скорость, и деревья вдоль дороги слились в одну сплошную полосу.

— Все-таки частные дороги хороши тем, что на них никогда не бывает пробок.

Машина неслась по ровному асфальту, как самолет по взлетной полосе. Карен забеспокоилась.

— Да, но если что-то случится, то и помощи не дождешься!

Не успела она это промолвить, как с громким хлопком лопнула одна шина, за ней другая. Машина резко вильнула, чуть не врезавшись в стоявший у обочины вековой дуб, но Иден мощной рукой выправил руль и затормозил.

Выйдя из джипа, обошел его кругом и по-плебейски почесал затылок.

Сев обратно в салон, сердито заявил:

— Ну вот, накаркали! — Карен сердито повернулась к нему, намереваясь возразить, но он не дал себя прервать: — Запасных покрышек у меня с собой нет. Повезло, мы недалеко уехали от замка и можем вызвать подмогу.

Карен не удержалась, чтоб не подколоть его в очередной раз:

— А если б были запаски, неужели вы смогли бы их поменять?

Артур хмуро посмотрел на нее.

— Никакой трудности в этом не вижу. Мне не раз доводилось это делать. Единственное, что мне не нравится в этом деле — уж очень оно грязное, особенно в дождливую погоду. Ну, придется звонить.

Артур привычно сунул руку в карман, но тот оказался пуст. Он похлопал себя по всем карманам, но это оказалось безрезультатным. Он обескуражено признал:

— Кажется, я забыл телефон. Придется воспользоваться вашим.

Высокомерно усмехнувшись, Карен достала из сумочки свой сотик, и не поверила глазам — дисплей был темным.

— У меня села батарейка. Но это не страшно — я всегда беру с собой зарядку.

Иден засвистел похоронный марш.

— И от какого же источника вы собираетесь ее заряжать?

Карен удивилась.

— Да от автомобильного аккумулятора.

— Попробуйте. Но, думаю, разъем вряд ли подойдет.

Карен попыталась вставить вилку в разъем, он и в самом деле не подошел. Она пытливо посмотрела на спутника. Случайно ли это совместное приключение? Но то, что Иден смог подстроить столько совпадений, казалось абсурдным, и она оставила свои подозрения при себе.

— Здесь неподалеку есть сторожка, в ней когда-то жил лесник, следивший за лесом. Старый ушел на пенсию, и отец не может никого найти. Никто не хочет жить в такой глуши. Отец говорил, что домик в порядке. Возможно, там есть телефон. Если вы меня подождете, я схожу на разведку.

Тут вдалеке послышался протяжный вой, и Карен вздрогнула.

— Кто это? Волк?

Иден прислушался. Вой раздался снова, тоскливый и угрожающий.

— Не бойтесь. Днем волки не нападают. К тому же в машине вы в полной безопасности. Я скоро вернусь.

Его слова не показались Карен уж очень обнадеживающими.

— Нет, я пойду с вами! — Она вышла из машины и решительно накинула на плечо ремешок сумочки.

Пожав плечами, Иден пошел вперед, на всякий случай захлопнув дверцы машины. Сигнализацию включать не стал, чтобы какой-нибудь зверек, в приступе любопытства заглянувший в ветровое стекло, не получил инфаркта от воплей возмущенной машинки.

Они пошли вглубь рощи по скользкой глинистой дорожке. Сначала тропка была видна довольно хорошо, но метров через сто почти исчезла под слоем полурастаявшего снега. Пару раз провалившись в лужу, Карен моментально промочила свои осенние туфли. Но, закусив губу, упорно шла вперед, чувствуя, как замерзают сначала ноги, а потом и все остальное. Она была экипирована для поездки в комфортабельной машине, а вовсе не для экстремальной прогулки по зимнему лесу.

Обернувшись, Иден заметил ее побледневшее лицо и выругался.

— До чего же вы упрямы! Нет, чтобы спокойно ждать в машине! — с этими словами он небрежно подхватил ее на руки и забросил на плечо, как куль картошки.

От неожиданности у Карен перехватило дыхание, и она прошептала, хотя ей хотелось вопить:

— Опустите меня на землю сейчас же! Или хотя бы возьмите нормально!

Но Иден в ответ только фыркнул:

— Если я буду нести вас на руках перед собой, как влюбленный идиот, то рано или поздно споткнусь о корень и растянусь вместе с вами в какой-нибудь симпатичной луже. Это вам больше по душе?

Кровь у Карен так прилила к голове, что в ушах зашумело. Она сердито потребовала:

— Отпустите меня! Я пойду сама!

— Ну, конечно! Эмансипация в действии. А потом вы сляжете с воспалением легких, и кого в этом обвините? Догадайтесь-ка с трех раз!

Вдалеке снова послышался томящий душу вой, и Карен вздрогнула. Иден поспешил ее утешить:

— Ничего страшного, моя дорогая! Если на нас нападут, вы будете оборонять тылы, а я фасад. Хотя это смотря с какой стороны посмотреть. — И слегка хлопнул ее по той части тела, что была поближе.

Карен хотела возмутиться, но тут вой раздался снова, еще более зловещий. Представив страшную волчью морду, она строптиво возразила:

— Еще чего!

Он догадливо продолжил:

— Понимаю. Вы предпочитаете сдаться сразу, без зряшного сопротивления. Вот если бы вы сдались мне на тех же условиях!

— Не выдумывайте! Не собираюсь я сдаваться ни вам, ни волкам, еще чего!

— А вы хоть представляете, как это приятно — сдаваться без сопротивления? Честно говоря, у меня возникло неприятное подозрение, что вы никогда не делили постель с мужчиной. А ведь в наше время девственницы не котируются. Многие считают, что спать с девственницами крайне неприятно. Да и негигиенично, между нами говоря.

Карен плотно сжала челюсти. Не для того, чтобы смолчать, а для того, чтобы не лязгали зубы. Голова у нее болталась из стороны в сторону, особенно когда Идену приходилось перепрыгивать через все чаще и чаще встречающиеся лужи. Ей очень хотелось ответить своему носильщику адекватной гадостью, но, стоило ей открыть рот, как зубы начинали непрерывно клацать, и не было никакой возможности говорить связно.

— А вы уверены, что мы идем правильно? — подозрение, что они заблудились, возникло у нее после того, как он снова остановился, чтобы сориентироваться.

— «Мы идем»? Интересно, кого это вы имеете в виду? Вы, насколько я понимаю, едете на мне. Поэтому местоимение «мы» неуместно.

Карен немедленно вспыхнула. И почему ей никогда не удается держать свои эмоции в узде, когда рядом Иден?

— Вы специально меня провоцируете!

Он добродушно подтвердил:

— Разумеется. Так веселее жить.

У нее возникло неодолимое желание его поколотить, но она его осмотрительно сдержала — падать в лужу заодно с Иденом ей совсем не хотелось.

— Ага, вот и сторожка!

Карен подняла голову, но ничего не увидела.

— Какая сторожка?

Издав непонятное восклицание, Иден развернулся, и Карен, задрав голову, увидела наконец небольшое каменное строение с узкими окнами, плотно закрытыми ставнями. Оно почему-то немного шаталось, и делало это до тех пор, пока Иден не снял Карен с плеча и не поставил на крыльцо. Голова у нее кружилась, и ей пришлось обхватил Идена за плечи и постоять несколько минут. Он стоял не двигаясь, широко ухмыляясь, ему явно нравились ее вынужденные объятия.

— Все прошло! — Карен оторвалась от него и осмотрелась, хотя ей все еще было не по себе. Кругом царил порядок, но это был порядок одиночества. — Похоже, здесь никого не было уже несколько лет.

— Нет, здесь еще месяца три назад жили люди. Но и сейчас отец присылает сюда проверки не реже пару раз в месяц.

— Значит, если здесь не окажется телефона, мы будем ждать очередной проверки?

Он коротко хохотнул.

— Я вовсе не против.

Карен возмутилась его благодушным тоном.

— Зато против я! Мне завтра на работу!

— Мне тоже. Но я не собираюсь топать пешком. А отсюда до ближайшей деревушки десять миль. Вы готовы преодолеть их в своих туфлях?

— Конечно, нет. Вы же определенно обещали меня отвезти, а не отвести.

Он одобрительно усмехнулся.

— Хороший выпад. Но теперь подержитесь-ка за ручку двери, чтоб не упасть, а я попробую проникнуть в дом. Насколько я помню, ключ должен быть где-то под кирпичом.

После нескольких безуспешных попыток Идену удалось обнаружить длинный старинный ключ с узорной ручкой. Дверь поддалась сразу, после первого же поворота ключа. Иден довольно констатировал:

— Ну, что я говорил! Дом содержится в порядке!

Они вошли внутрь. Их встретил промозглых холод, темень и тишина, и Карен засомневалась в сказанных им словах.

— Управляющий что-то говорил об автономном движке. Электрические сети сюда не протянуты, нерационально. Попробую разыскать движок. — И Иден исчез, оставив Карен одну.

Она поежилась. Не столько от холода, хотя в доме было гораздо промозглее, чем снаружи, а от навалившегося на нее чувства одиночества. Даже с открытой дверью здесь было крайне неуютно. Карен поняла, каково заключенному в одиночной камере. Ей казалось, что она провела здесь несколько часов, когда где-то позади дома несколько раз чихнул мотор и раздалось негромкое мерное гудение.

В прихожую забежал Иден. Пошарив по стене возле входа, щелкнул выключателем, и, о чудо! — в малюсенькой прихожей загорелся тусклый свет. От Идена неприятно пахнуло мазутом и соляркой, и Карен торопливо сделала шаг назад, боясь расчихаться. Иден решил, что она не доверяет его выдержке, и кисло усмехнулся. Но заговорил о более насущных вещах:

— Движок починен, теперь можно и освещение включить.

Карен вдруг вздумалось проявить экономность.

— Зачем нам освещение? Мы что, ночевать здесь собираемся?

Иден изучающее огляделся.

— Если не найдем телефон, то придется.

Карен ужаснулась. Такая перспектива ее не прельщала. Остаться наедине с записным соблазнителем? Боже упаси!

— Если я не приду завтра на работу, меня могут попросту уволить!

— Не выдумывайте! Это я вам говорю как опытный работодатель. Ни у одного работодателя нет права уволить наемного работника без достойного повода. А то, что мы с вами очутились в экстремальной ситуации, не может служить поводом для увольнения. Так что не вешайте мне лапшу на уши. Скажите уж, что боитесь оставаться со мной наедине. Ну так вот, зарубите себе на носу, я не пристаю к особам, у которых вызываю отвращение! — И он решительно пошел к лестнице, ведущей на второй этаж.

Обескураженная гневной отповедью Карен поплелась за ним, мечтая скинуть промокшие туфли.

Они обошли все помещения второго этажа, но нашли только телефонную розетку. Самого аппарата не было.

Внезапно Карен сообразила, что может зарядить собственный телефон. Поспешно достала сотовый с зарядкой, и, не обращая внимания на недовольный вид Идена, подключила к розетке. Но телефон как был мертвым, так мертвым и остался.

— Розетка неисправна!

Она хотела идти к другой, но Иден взял стоявшую на столике настольную лампу и воткнул штепсель в розетку. Лампа загорелась тусклым синеватым светом.

— Напряжение слишком низкое. Я даже электрокотел включать не стал, бесполезно. Так что батареи будут холодными.

От разочарования Карен зло уставилась на Идена.

— Ну, и что нам теперь делать?

Он флегматично пожал плечами, стараясь скрыть довольную усмешку.

— Представить, что нас выбросило на необитаемый остров. Это все, что я могу предложить. И не злитесь, а подойдите к этому конструктивно. Хорошо, что я смог включить движок. С электричеством жить веселее. И не думаю, что мы здесь долго просидим. Когда завтра мы не появимся на работе, нас начнут искать. И найдут. А до того времени постарайтесь не выцарапать мне глаза, договорились?

Карен и в самом деле была ужасно зла. Подозрение, что все это подстроено, стократно усилилось.

Подведя ее к дивану, Иден бросил на него подушку и предложил:

— Подождите меня, я сейчас! — и исчез, не дав Карен возразить.

Она сбросила отвратительно мокрые туфли и уселась калачиком, пытаясь отогреть замерзшие ступни. Карен страстно мечтала о горячем чае, но для этого нужно было спуститься вниз, на кухню, а надевать ледяные туфли не хотелось. Идти же босиком по каменным плитам и вовсе было самоубийством.

Прошло около получаса, прежде чем вернулся Иден. В руке у него был ее саквояж. Он небрежно водрузил его на диване рядом с Карен и вопросительно посмотрел на нее в ожидании благодарности. Ей вовсе не хотелось его благодарить, но она вымученно проговорила:

— Большое спасибо. Боюсь только, что в нем нет ничего, что могло пригодиться мне в походных условиях.

Артур удивился.

— Что, даже обуви нет?

— Есть, но туфли. А здесь нужны зимние сапоги.

Он утешающее заметил:

— Ну, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Туфли по крайней мере сухие. Я сейчас принесу вам свои носки и вы сможете надеть их вместе с туфлями.

Представив себя в мужских носках, доходивших ей до колена, Карен невольно хихикнула и отказалась.

— Спасибо, не надо. Носки у меня есть свои. Я всегда беру с собой в гости теплые носки. В старинных поместьях обычно очень холодные полы и по вечерам приходится натягивать что-нибудь потеплее.

Он провокационно предложил:

— Если у вас есть фланелевая пижама, не стесняйтесь, надевайте. Я не буду смущаться.

Карен сердито уставилась на него. У нее и в самом деле была удобная теплая пижама, только не фланелевая, а байковая, но признаваться в этом она не собиралась.

— В пижаму я переодеваться не собираюсь. Но одежду поменяю. Выйдите, пожалуйста.

К ее удивлению, Артур без сопротивления вышел из комнаты. Карен переоделась в пушистый свитер, в котором любила ходить в холодноватом родительском доме, и мягкие трикотажные брюки. На ноги с большим удовольствием натянула пушистые носки из ангорской шерсти, от которых ноги сразу согрелись. Но вот дальше возникли проблемы, — туфли на толстые носки ни в какую не надевались.

Карен изучающе посмотрела на пол. Он был грязноват для хождения по нему в одних носках. В дверь раздался деликатный стук, и голос Идена спросил:

— Милая Карен! Можно мне войти?

Поскольку Карен была полностью одета, она милостиво позволила ему это.

Артур вошел и с ироничным поклоном преподнес пару войлочных шлепанцев.

— Нашел это на батарее. Видимо, предыдущие владельцы забыли. А может, просто не взяли, решив, что на новом месте они им будут ни к чему. Лесник с женой отправились куда-то на юг Франции, доживать оставшиеся дни в тепле.

Карен с благодарностью надела шлепанцы, и жизнь стала казаться ей гораздо приятнее, чем еще несколько минут назад.

Иден с непонятным прищуром оглядел ее с ног до головы и проурчал что-то типа «ммм…», как довольный кот при виде сливок.

— Может, спустимся на кухню? Там поуютнее.

Они спустились вниз. Здесь и в самом деле заметно потеплело. Воздух уже не был сыро-промерзлым, хотя до комфортности было еще далеко.

— Я разжег камин в гостиной и включил газовую плиту на кухне. Вода бежит еле-еле, но на вкус вроде ничего. В ванной есть водонагреватель, но когда он нагреет достаточно воды, чтоб принять душ, не представляю. Может быть, к утру.

Карен пустилась в поиски по многочисленным ящикам и шкафчикам.

— Что вы ищите?

— Чай. Я умираю без чая.

Бурча что-то о крайней изнеженности современных дам, Иден принялся ей помогать. Но успехом их поиски не увенчались. Встретившись посредине кухни, они вопросительно посмотрели друг на друга. Видимо, взгляд Карен стал не менее леденящим, чем окружающая температура, потому что Артур бодро предложил:

— Не теряйте бодрости духа, леди! Я уверен, мы что-нибудь да разыщем. Как во всяком уважающем себя английском доме, здесь должна быть кладовка.

Они вышли в коридор, где их до костей сразу пробрал пронизывающий ветерок.

— Что здесь, щели в стенах, что ли? Откуда дует? Окна вроде бы все закрыты. — Иден оглядывался в поисках кладовой. — А, похоже, это она! — И он направился к низкой дверце в глубине коридора.

Дверь распахнулась не сразу, и ему пришлось налечь на нее плечом со всей силы. Но вот дверь с пронзительным скрипом отошла, и они заглянули в приземистое помещение. У входа оказался выключатель, и под потолком загорелся свет, такой же мертвенно-тусклый, как в прихожей.

Пригнув голову, чтоб не удариться о притолоку, Артур вошел первым. За ним, осторожно озираясь, зашла Карен.

— Ну вот, что я говорил! — Иден откровенно обрадовался, увидев небольшую медную кастрюльку, висевшую под самым потолком. — Думаю, что мы разыщем здесь и что-нибудь вроде заварки.

Кладовая вся была заставлена тяжелыми деревянными стеллажами, большей частью пустыми. Но им все-таки удалось разыскать тяжелый чугунок, большой тупой нож и нераскрытую пачку бумажных салфеток. Возле противоположной от входа стены висели пучки пряных трав. Понюхав их, Карен определила:

— Мята, розмарин и шалфей. Интересно, а настоящего чая нет?

Иден заметил еще один пучок, висевший в самом углу.

— А это что? Пахнет довольно приятно.

Карен растерла в руке высохший листик и поднесла к носу.

— Похоже, это кипрей. Вполне сойдет. Не настоящий чай, конечно, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба.

Они вернулись на кухню с добычей. Поставив на огонь кастрюльку с водой, Карен скептически спросила:

— Вы будете охотиться?

Иден удивился.

— Это еще зачем?

— А что мы будем есть? Вы же говорили, нам придется сидеть здесь несколько дней.

— Не собираюсь я никого убивать. Я приверженец заповеди «не убий».

Настала очередь Карен высокомерно заметить:

— Да уж, до чего изнежились современные мужчины. Добыть какую-нибудь еду для них непосильная задача.

Лукаво улыбнувшись, Иден вышел из кухни. Карен озадаченно проводила его взглядом. Неужто обиделся на ее безобидные подтрунивания?

Вернувшись через пару минут, Артур с гордым видом взгромоздил перед ней немаленькую корзинку.

— Вот вам еда! И не говорите, что современные мужчины не умеют ее добывать!

Карен вскрикнула, подозрительно уставясь на него:

— Откуда это у вас?

— Из замковой кухни, естественно. Мама не доверяет разного рода кафе вдоль дороги, поэтому всегда дает мне с собой массу всякой снеди. Обычно я выбрасываю ее по приезде в Лондон, но сегодня тот самый случай, когда матушкина забота не пропадет даром.

Карен не хотелось больше говорить. Ей жутко хотелось есть. Что этому способствовало, перенесенный стресс или свежий воздух, она не знала. Бросив в кастрюльку пучок кипрея, она подождала, пока чай приобретет характерный коричневый цвет.

— А во что нам его разлить? Что-то я не заметила никакой подходящей тары.

— Какие проблемы?! В кладовой масса разнокалиберных банок! И это вы изнежены, если они не соответствуют вашим высоким запросам! — И Иден отправился за посудой.

Карен пожала плечами. Она и в самом деле не сопоставила старые стеклянные банки с чайными кружками. Но это же вовсе не значит, что она изнежена. Ну, во всяком случае, не больше, чем все городские жители.

Иден принес пару банок, себе пол-литровую, Карен на триста миллилитров.

— Надеюсь, этой вам хватит. В крайнем случае, можете налить добавки.

— Я не чайный маньяк, как вы, видимо, подумали! — с этими словами она сполоснула банки и налила в них чаю.

Тут же возникла новая проблема — за обжигающе горячие края банки невозможно было взяться. Артур вышел из положения просто, он спустил пониже рукава джемпера и обхватил свой импровизированный бокал. Карен последовала его примеру.

Чай получился очень вкусным, с ароматным привкусом леса.

— Жаль, что мы не нашли сахар. Было бы еще вкуснее.

Карен с ним не согласилась.

— Я всегда пью чай и кофе без сахара. Он только перебивает вкус напитка, и ничего больше.

— Каждому свое. Но вы берите еду. Здесь ее столько, что хватит на несколько дней.

Карен выбрала закрытый одноразовый контейнер и открыла крышку. Внутри оказался нежный салат из овощей с копченой курятиной под домашним майонезом. Иден же выбрал большую упаковку с ризотто.

Наевшись, довольно констатировал:

— Как здорово, что я застрял здесь с вами, а не с каким-нибудь здоровенным мужиком! С вами пищи хватит намного дольше, вы едите, как воробей.

От этого возмутительного комплимента Карен сначала содрогнулась, а потом расхохоталась.

— Убирайте со стола! Это будет вам наказанием за грубость! — и ушла в гостиную, где камин прогрел воздух до вполне комфортной температуры.

Присоединившийся к ней через десять минут Иден бодро отрапортовал:

— Посуду вымыл, мусор выбросил. Еду убрал в холодильник. Но пол подметать не стал, не нашел ничего подходящего. Но, думаю, если и остались какие-то крошки, то мыши их быстренько уберут.

— Мыши? — Карен тотчас сбросила шлепанцы и подтянула ноги на диван. — Здесь что, есть мыши?

Он разумно заметил:

— В таких домах всегда что-то водится. Либо мыши, либо кошки. Третьего не дано. Вам кто больше нравится?

Посмотрев на него, как на сумасшедшего, Карен уставилась на огонь, переходящий от раскалено-бардового цвета в нежно-желтый.

— Как красиво! Настоящее живое пламя.

— Странно. Неужели вы редко видите огонь? У ваших родителей в поместье наверняка есть камины.

Карен неохотно согласилась.

— Есть. Но после того, как в одном из дымоходов что-то загорелось, камины разжигать перестали. Мама боится пожара. Хотя чистят их регулярно.

— А что случилось? Отчего возник огонь?

— Отец считает, что кто-то из тинейджеров мог из озорства заткнуть дымоход тряпкой. Он тогда как раз запретил нескольким хулиганам появляться в нашем парке. Возможно, это была своего рода месть. Отец тогда объявил всей прислуге, что, поскольку это было в первый раз, он спускает дело на тормозах. Но если это безобразие повторится, обратится в полицию. Но мама все равно предпочитает не рисковать.

— Но как подростки могли забраться на крышу? У вас что, нет камер слежения?

— Есть, конечно. Но ведь туда-сюда ходит столько народу, за всеми не уследишь. Но с той поры отец усилил охрану. А в вашем замке не бывало подобных инцидентов?

Он призадумался.

— Сейчас — нет. Но когда мы с сестрой росли, то доставляли родителям немало беспокойства. Ну и персоналу тоже. Поскольку поблизости не было семей с детьми, соответствующим нашему положению, мы подружились с ровесниками, живущими в поместье. Организовали шайку разбойников типа Робин Гуда, я был предводителем. Баловались изрядно, как же без этого? Как-то случайно сожгли сарай с годовым запасом сена для наших лошадей. Для исправления меня отправили в Итон. Тамошняя дисциплина помогла мне стать человеком.

Свет немного поморгал, и Карен насторожилась. Не хватало еще, чтобы исчезло электричество! Ей совершенно не улыбалось бродить в потемках по чужому холодному дому. Идеен разделял ее опасения.

— Да, повезло. Я уж думал, сейчас сдохнет движок, и мне придется чинить его в темноте. Не слишком-то приятная перспектива, особенно учитывая, что помыться потом будет негде. В холодной воде мазут не смоешь.

Карен поняла, отчего у Идена руки в каких-то странных разводах. Да и неприятный запах объяснялся тем, что он копался в старом грязном движке! Ей стало стыдно за свои пренебрежительные взгляды. И почему она думала, что он ни к чему не приспособленный бездельник? Уж скорее она рядом с ним оказалась не на высоте. Карен так задумалась о собственном несовершенстве, что не сразу среагировала на его провокационные слова:

— А с другой стороны, если бы движок благополучно отдал концы, мне пришлось бы предложить вам в качестве грелки себя.

Карен пронзила Идена негодующим взглядом, но тот продолжал как ни в чем не бывало:

— Хотя у меня и нет в этом надлежащего опыта, но все же надеюсь, что я не дал бы вам замерзнуть.

К своему удивлению, Карен услышала собственный голос, кокетливо осведомлявшийся:

— А для чего же тогда включили движок? Я ведь все равно не смогла бы вас проверить.

Иден растерянно призадумался.

— И в самом деле. Это моя промашка, признаю. Но ведь еще ничего не потеряно, не так ли? Я могу пойти и выключить его в любой момент.

Карен испуганно встрепенулась:

— Только попробуйте! Это будет уже сущим нахальством, и такого я не потерплю.

Иден придвинулся к ней ближе.

— И каким это образом вы это не потерпите?

Карен насторожилась. Провоцировать его было опасно. Иден мужчина, то есть существо, изначально подверженное похоти, и раззадоривать его, как бы ни хотелось ей поставить его на место, не стоило.

Она выпрямилась и чопорно пообещала:

— Просто уйду к себе! И закрою дверь за засов! И сидите тогда здесь один хоть до второго пришествия!

Иден притворно испугался.

— О, только не это! Я умру от тоски! Давайте лучше поиграем!

Карен посмотрела вокруг.

— Во что поиграем? Вы видели какие-то игры?

— Ну, хотя бы в слова. Надеюсь, у вас богатый словарный запас?

Карен возмущенно зафыркала и назвала первое слово. Иден тут же назвал второе. Они проиграли до полуночи и, устав, были вынуждены объявить боевую ничью. В комнате было тепло, хотя поленья в камине прогорели. Иден заметил:

— Еще долго будет тепло. Кстати, у вас наверху — тоже. Труба от камина проложена так, что делает колено через верхнюю комнату. Думаю, вы не замерзнете и без меня в качестве грелки.

Уходя спать, Карен, зевая, признала:

— Спокойной ночи! Должна признать, что вас вполне можно использовать в домашнем хозяйстве!

И, пока он осмысливал столь сомнительный комплимент, ушла, и с демонстративным грохотом задвинула засов на своей двери, жутко оскорбив Идена своим недоверием. Ни при каких обстоятельствах он не стал бы ломиться в дверь девушки без приглашения!

Но ночью, лежа без сна на своем твердом ложе, он пересмотрел свои взгляды. Ему очень хотелось подняться к Карен, и останавливала его лишь мысль о крепко запертой двери. Нет, никакого насилия! Просто он был уверен, что после пары поцелуев она захочет близости так же пылко, как и он.

Иден не помнил, чтобы когда-либо так жаждал женщину. Он начал подозревать, что влюбился. Сегодня они провели вместе целый день, и на него не напала скука, как обычно в обществе дам. Карен интриговала его. Каждое ее слово было к месту, каждый жест был изящен, а движение — грациозным. И она вовсе не казалась холодной и неприступной. И уж тем более неприметной. Наоборот, ее живые серые глаза то и дело вспыхивали, прожигая его настоящими молниями, от которых он испытывал странное, почти мистическое чувство, пронизывающее его от макушки до самых пяток.

Чтобы убедиться, что это вовсе не его фантазия, вызванная близостью женщины в замкнутом пространстве, он снова и снова говорил нелепости, вызывая в Карен огонь. И вновь чувствовал в себе ответный жар. Эх, если бы он еще мог испытать на себе этот огонь и в постели! Но чего нельзя, того нельзя. Он был уверен, что Карен не откроет ему дверь ни под каким предлогом. Приходилось ждать утра.

В это же время Карен в байковой пижаме, уютно устроившаяся в коконе из теплых вещей, решала сложную дилемму — как быть? Пусть сегодняшний вечер и прошел довольно безопасно, но где гарантия, что и следующий закончится тем же? И сможет ли она вести себя разумно, если он будет смотреть на нее своим ласкающим взглядом? Она уже убедилась, что нет. В его присутствии она чувствовал себя настоящей женщиной и вела себя соответственно. Но было ли это хорошо? Она боялась своей непредсказуемой реакции. Оказалось, что она вовсе не такая уравновешенная и малоэмоциональная, какой представлялась себе все эти годы. Может быть, ее женская сущность просто спала? Но стоит ли просыпаться, если будит ее такой непостоянный тип, как Иден?

В комнате царило приятное тепло, но Карен все же беспокоилась, надолго ли это. Ей вовсе не хотелось замерзнуть и простудиться. Вот если бы здесь была пуховая перина с одеялом, как в имении родителей, то никакой мороз бы ей был не страшен, но теперь в ее распоряжении была только байковая пижама. Она, конечно, теплая, но не настолько, чтобы согреть ее при минусовой температуре!

Устав за этот суматошный день, Карен задремала, но проснулась задолго до утра от какого-то странного скрежета. Спросонья она решила, что это Иден пытается зайти к ней, и хрипловато выкрикнула:

— Подите прочь! Я сплю!

Звуки затихли, но через несколько минут возобновились вновь. Они вовсе не походили на стук, и Карен вмиг проснулась от ужасающей догадки. Это же мыши! А, может быть, и крысы!

Она замерла, затаив дыхание. По полу простучали чьи-то маленькие лапки, и ее затрясло от мерзкого ощущения. Протянув руку, она включила настольную лампу и осмотрелась. Никого не было. Не выключая свет, потянулась к своему телефону, чтобы посмотреть время, и тихонько чертыхнулась, что вовсе не подобало леди. Забыла, что телефон разряжен!

Спать больше не хотелось, и Карен осторожно спустила ноги и с силой потопала по полу, разгоняя мышей. Снова легла на диван, пытаясь уснуть, и тут раздался настойчивый стук в дверь.

— Карен, что с вами? Откройте!

Она вяло поплелась к дверям, решив, что с сильным мужчиной в роли телохранителя будет намного спокойней.

Открыв дверь, хмуро пригласила:

— Заходите!

Иден тут же ворвался в комнату, агрессивно отодвинув Карен в сторону. Ничего не обнаружив, вопросительно повернулся к ней.

— Что случилось? Для чего вы колотили мне в потолок?

— Я не вам колотила! Я мышей разгоняла!

Разочарованный столь прозаичным объяснением, он протянул:

— Ааа…вас испугали мыши?

Карен горделиво уточнила:

— Не то чтоб испугали, а просто неприятно. Я как-то не привыкла, чтоб под ногами бегали эти противные твари.

Иден постарался ее успокоить.

— Да в них ничего неприятного нет. Серенькие, между прочим, в цвет ваших глаз. Милые такие. Маленькие. Вас-то не съедят, это точно.

— Ну, спасибо на добром слове! Сколько времени, не знаете?

Он посмотрел в окно.

— Да кто же его знает? Темнота кругом.

Карен проворчала:

— Как ни странно, но это я тоже заметила. Это ни о чем не говорит. Сейчас светает поздно. Вполне вероятно, что времени уже восемь часов.

— Ага, вы хотите сказать, что пора пить чай?

Карен почувствовала, что это предложение как нельзя более актуально.

— Это было бы прекрасно! Я сейчас переоденусь.

— А зачем? По-моему, вы вполне достойно выглядите.

Его голос звучал с какой-то подозрительной хрипотцой, и Карен посмотрела на него повнимательнее. Иден смотрел на нее странным взглядом. Если бы он только что не говорил с ней вполне осознанно, она бы решила, что он пьян. Его взгляд остановился на ее груди, стекленея все больше, и до Карен наконец-то дошло, в чем тут дело.

— А ну, уходите отсюда немедленно! И не путайте меня с вашими доступными подружками!

Он послушно повернулся, тем не менее строптиво бормоча себе под нос:

— Да если б вместо вас тут была хоть одна из них, насколько приятнее было бы жить!

Карен не могла этого спокойно слушать.

— А чего это ради тогда вы делали мне предложение? Родителей успокоить? Я и так знаю, что женитьба ваши похождения не прекратит!

Остановившись в дверях, он кротко предложил:

— А давайте попробуем? Как знать, что может выйти из нашего брака, если его не осуществить?

Логика в его рассуждениях присутствовала, но Карен не спешила ею восхищаться.

— Закройте дверь!

Ее слова возымели свое действие, и Иден исчез за дверями с фарисейским поклоном.

На всякий случай задвинув засов, Карен с трудом перевела дух. Перепалки с Иденом заставляли ее чувствовать себя настоящей женщиной, чего она давно не испытывала. А, может быть, и никогда не испытывала? Она не стала углубляться в самоанализ, в этом неверном деле никогда не знаешь, до чего докопаешься.

Пошла в ванную и с удивлением обнаружила, что Иден был прав, предполагая, что утром появится горячая вода. Видимо, водонагреватель справился-таки со своими обязанностями.

Наконец-то приняв полноценный душ и ощущая себя восхитительно чистой и свежей, Карен спустилась вниз в приподнятом настроении.

В гостиной было тепло, вовсю полыхал разожженный Иденом камин. Лампа наверху была выключена, и огонь камина наполнял комнату мягким переливчатым светом. Не удержавшись, Карен присела на диван и уставилась на пламя зачарованным взглядом.

Через полчаса в гостиную заглянул потерявший ее Иден. Заметив зачарованную девушку, бесшумно присел рядом.

— Красиво, правда?

Она вздрогнула и очнулась.

— Да, очень. Но, мне кажется, пахнет чаем?

Он со вздохом поднялся.

— Похоже, вы и минуту боитесь посидеть со мной рядом. Хотя я и не мышь.

Она искоса взглянула на него. Ей хотелось заметить, что он куда опасней мыши, но благоразумие взяло верх, и она промолчала.

Они устроились за столом на кухне и принялись дружно уничтожать вчерашние припасы. После сытного завтрака Иден, подсчитав оставшиеся контейнеры, простонал:

— Если сегодня нас не спасут, то завтра мне и впрямь придется идти на охоту. Буду ставить силки на зайцев и ловить рыбу. Насколько мне помнится, здесь неподалеку пробегает речка. Вы умеете свежевать зайцев и чистить рыбу?

Карен не нашла ничего более умного, чем выпалить:

— А почему я?

Он важно пояснил:

— Потому что тот, кто ловит, никогда не занимается столь грязным делом, как готовка. Так что выбирайте, или я добываю дичь, а вы ее готовите, или наоборот.

Догадавшись, что ее просто-напросто разыгрывают, Карен встрепенулась и приготовила сердитую отповедь. Но запнулась на первом же слове, заметив его страстный взгляд, устремленный на ее губы. Тут же выпалила, забыв, что решила быть сдержанной и холодной:

— Это что, поспали, можно и поесть? А поели, можно и жениться?

Он горьковато рассмеялся, закинув голову.

— Ну да. Это было бы неплохо. Но, насколько я понимаю, вы категорически против. Что ж, пойдем в комнату. — И, озорно улыбнувшись, выпалил: — Но чур, сегодня на кухне убираете вы. Мне надоело за вами прибирать.

> И, не успела Карен и глазом моргнуть, как Иден он исчез.

Она озадаченно посмотрела ему вслед, не зная, сердиться ей или смеяться. Но одно знала точно, ей с Артуром не скучно. За то время, что она провела с ним, она ни разу не вспомнила о работе. Порой Иден ее безумно раздражал, порой смешил, но она ни разу не посмотрела на часы в ожидании конца этого приключения.

Но нужно приниматься за уборку. За то время, что Карен прожила в Лондоне с беззаботной Джой, она привыкла заботиться и о себе, и о безалаберной подруге, так что такая ерунда, как приборка на кухне, для нее труда не представляла. Во-первых, вымыть посуду, то есть сполоснуть под струей теплой воды две банки, выполняющих функцию чайных кружек. Во-вторых, стереть бумажной салфеткой крошки со стола. В третьих, бросить использованные контейнеры в урну. В-четвертых, подмести пол. Но вот где найти веник? Вспомнив вчерашнее заявление Идена о мышах, вздохнула. Ей не хотелось благодетельствовать противным грызунам, но выхода не было. Вымыв руки, она вошла к Идену.

— Я все сделала. Чем займемся теперь?

Он предложил с хитроватым прищуром:

— Давайте поиграем.

— Опять в слова? Надоело, если честно.

— Нет. Я раздобыл несколько листков бумаги, а ручка у меня есть. Так что, если не против, можем поиграть в крестики-нолики. Я, как истый джентльмен, уступаю вам первый ход. — И он протянул ей золотой «паркер».

Но одной ручкой на двоих писать было неудобно, и Карен, вспомнив, что в сумочке у нее есть своя ручка, принесла ее. Они проиграли до обеда, вернее, до ощущения голода, и доели все, что оставалось в корзинке.

— Да, несмотря на то, что мы были крайне бережливы, — на это сомнительное заявление Карен скептически вздернула ровную бровь, поскольку не заметила, чтобы Иден хоть в чем-то себя ограничивал, — продовольствие у нас закончилось. Но будем надеяться, что нас уже хватились и ведут настойчивые поиски. Не хотите поспать после обеда?

Карен решительно отказалась, предложив, впрочем, ему не стесняться и спать сколько влезет. Но Иден воспротивился, предложив альтернативный вариант:

— Раз мы оба прекрасно выспались, может, прогуляемся? Так сказать, выясним, что творится на белом свете. — И внезапно проявил домовитость: — Заодно и дрова принесем, а то камин топить уже нечем.

Карен тоже надоело сидеть в четырех стенах, и она охотно согласилась.

Надев куртку и накинув на голову капюшон, она принялась искать свои туфли, и не нашла. Вышла в прихожую и у порога увидела потерю. Вычищенные до солнечного блеска туфли стояли рядышком, чинно, как два новобранца на плацу. Она взяла их в руки, они были еще теплые, значит, сушились возле камина.

Карен с благодарностью подумала об Идене. Это приключение напрочь разбило ее представление о нем как об эгоистичном и изнеженном типе. Он оказался по-настоящему заботливым, и она вдруг всерьез подумала, что быть его женой вовсе неплохо. Но тут же отогнала эту дикую мысль. Он наверняка так же заботится обо всех своих женщинах, а она не желает проходить в его жизни под двухзначным порядковым номером.

На крыльце ее ожидал Иден, небрежно облокотившийся на перила. Он казался мужественным и сильным, и прекрасно смотрелся на фоне окружающего сурового пейзажа. Карен молча встала рядом. Чистый и морозный воздух сам лился в легкие. Светило белесое солнце, но под густой завесой веток, даже без листьев, царил полумрак. Дул верховой ветер, и верхушки деревьев наклонялись друг к другу, будто обменивались мнениями о пришельцах.

Они пошли по узкой тропке, выбирая места посуше. Для безопасности Карен старалась держаться поближе к сильному мужчине.

— Как-то не по себе в такой глухомани, не находите? Но хорошо хоть, что волки не воют.

— А вы уверены, что это были волки? Что-то я про них в этих местах ничего не слышал.

— Ну, кто-то же выл вчера, не так ли? Не послышалось же нам? На собачий лай вчерашнее завывание было не похоже.

Он пожал плечами.

— Возможно. — Внезапно остановился, так что Карен не рассчитала и уткнулась ему в спину, и предупредил: — Осторожнее, здесь лужа, вы промочите туфли!

Карен засмеялась.

— Понятно. Вы больше не хотите носить меня на руках. Правда, так, как вы тащили меня вчера, мне не слишком понравилось.

Внезапно повернувшись, он стремительно подхватил ее на руки. Даже сквозь толстые куртки Карен слышала, как тяжело бьется его сердце.

— Я слишком тяжелая! Опусти меня на землю. — От неожиданности она перешла на «ты».

Иден хрипловато засмеялся.

— Ты вовсе не тяжелая. Неужели ты не догадываешься, что сердце у меня бьется вовсе не от твоего веса?

У Карен в ответ на эти слова затрепыхалось и ее сердце.

Иден немного передвинул руки, чтоб было удобнее нести, и Карен ухватилась за его шею. Он расценил это как поощрение и нагнул голову, чтобы приникнуть к ее губам. Карен вполне могла бы отвернуться, чтобы избежать прикосновение его губ, но почему-то не сделала этого. Она и сама не понимала, почему. Может быть, просто опьянела от его близости?

Поцеловав ее, он большими шагами направился обратно к дому, и Карен замерла. Она не боялась его, она боялась себя, своего такого непредсказуемого тела. Вдруг она в самый решающий момент не сможет сказать «нет», что тогда?

Иден опустил ее только в прихожей, и тут же снова прижал к себе. Сердце у него стучало глухо и редко, ее же часто и дробно. Заглянув в ее глаза и не встретив сопротивления, он снова прильнул к ее губам. На этот раз поцелуй получился не нежным, как в лесу, а страстным и глубоким. Карен ощущала, как твердеет его тело и понимала, что сама превращается в желе. Она и желала и боялась того, что неминуемо произойдет, если они будут продолжать в том же духе.

Артур прижал ее к себе еще сильнее, и от нарастающего гула в ушах они оба временно оглохли. Очнулись от сердитого покашливания. Оторвавшись друг от друга, взглянули на дверь, и обмерли. В сторожку заходили их родители, за ними топтались изумленные Лиззи с Максом.