Опешив, Джейн замерла на месте, на зная, доверять или нет своим ощущениям. После бессонной ночи ей могло показаться все, что угодно.

Построжевший голос подстегнул:

– Вы кого-то ждете? Я вам мешаю? Мне уехать?

Опомнившись, Джейн воскликнула:

– Нет, нет! Я очень рада! Спасибо!

Нырнув в приятную теплоту салона, отделенного от водителя поднятой перегородкой, она поняла, что оказалась рядом с Френсисом в опасном одиночестве. Но Джейн уже ничего не боялась. Наоборот, если бы не полученное ею строгое воспитание, она с облегчением кинулась бы ему на шею и принялась целовать сама. Но проявление инициативы в подобном деле было для нее страшным табу, поэтому она замерла, глядя на мужчину покорным взглядом загипнотизированного кролика.

Изящным жестом Френсис открыл встроенный в спинку сиденья бар. Вынув бутылку с шотландским виски, плеснул себе на дно широкого бокала. Из стоящего рядом холодильника достал упаковку колотого льда и бросил в бокал. Сделал изрядный глоток и признал, устало прикрыв глаза:

– Извините, Джейн, что налил себе первому, но я так вымотался за сегодняшний день, что остро нуждаюсь в подкреплении. Не ожидал, что бал выдастся настолько утомительным.

Ей стало его искренне жаль. Сочувственно положив узкую ладонь на его рукав, она спросила:

– Я могу вам чем-то помочь?

Он недоуменно пожал плечами.

– Думаю, что нет. Это все работа, вы же понимаете?

Вновь открыв бар, спросил:

– Что вам предложить?

Джейн принялась лихорадочно соображать, что может желать повидавшая жизнь датчанка. Решив не рисковать, попросила самое обычное:

– Мартини с колой, пожалуйста.

Кивнув головой, он вытащил бутылку мартини и отмерил щедрую порцию в такой же, как у себя, бокал. Потом добавил льда из морозильника и протянул спутнице.

– Извините, Джейн, но колы у меня нет. Я вообще газировкой не увлекаюсь.

Покраснев, будто ее уличили в постыдном незнании жизни, Джейн пригубила крепкий напиток и даже не почувствовала его вкуса. Все ее обострившиеся чувства занимал сидевший напротив мужчина.

Френсис, в свою очередь, изучающее разглядывал ее из-под полуопущенных век. Мелодично зазвонил телефон, и он бросил в него пару однозначных фраз, не отрывая при этом пристального взгляда от визави. Джейн старалась вести себя как обычно, но этот странный взгляд и тревожил, и возбуждал ее.

– Налить вам еще?

Джейн не сразу догадалась, о чем ее спрашивает Френсис. Поняв, опустила взгляд на бокал, которые вертела в руке и поразилась – он был пуст. Никогда она так много не пила. Как ни странно, но пьяной она себя не ощущала. Лишь появилась необычная пустота в голове и приятная легкость в теле.

– Нет, нет, не нужно! – остатки попранного ею сегодня здравого смысла все же сказали свое веское слово.

Внезапно она сообразила, что Френсис даже не поинтересовался, куда ее везти. Немного запаниковав, она спросила:

– Куда мы едем?

Отпив еще глоток виски, он рассеянно ответил, все также пристально разглядывая ее:

– Я решил, что вы вполне сможете помочь мне пережить этот тяжелый день. И едем мы ко мне. Надеюсь, именно этого вы и хотите?

Вопрос прозвучал так цинично и двусмысленно, что Джейн испуганно заморгала, не зная, что отвечать. Она и в самом деле хотела именно этого, но стоило ли ей в этом признаваться?

Она промолчала, а опытный в амурных делах Ормонд, понимая ее состояние, уточнять не стал.

Минут через двадцать они подъехали к величественному зданию на Сент-Джеймс. Ворота медленно разъехались в стороны, пропуская кадиллак к подъезду. Выйдя из машины, Джейн немного помедлила, пытаясь совладать с разгулявшимися нервами. Господи, еще утром она и думать не могла о подобном повороте в своей судьбе! Но отступать было поздно, и она, повинуясь командно-приглашающему взмаху идущего рядом с ней Френсиса, вошла в гостеприимно распахнутые двери.

Холл ослепил ее собираемой из поколения в поколение роскошью. Конечно, Джейн бывала в британских музеях, в том числе и в тех, что поражали своей обстановкой, но там были представлены предметы музейного интерьера, до которых не рекомендовалось даже дотрагиваться, а тут это все служило одному-единственному человеку. Хотя, возможно, здесь жили и родители Ормонда, ведь она ничего о нем не знала. Собравшись с духом, повернулась к нему и спросила:

– А кто еще живет вместе с вами? Ваши родители?

Френсис сумрачно на нее посмотрел.

– Нет. Их уже нет на этом свете.

Его голос звучал с таким укором, будто Джейн, по меньшей мере, допустила вопиющую бестактность. Но она же не знала об этом! Смутившись, постаралась смягчить свою оплошность:

– Мне очень жаль. Вам их, наверное, очень не хватает?

Вытянув губы в неприятную узенькую трубочку, Ормонд неприязненно ответил:

– Все в порядке. Это было давно. Меня вырастил дед.

И быстрыми шагами пошел наверх по широкой лестнице. Джейн торопливо пошла за ним, размышляя, с чего это у него так резко изменилось настроение. Казалось, еще недавно она интересовала его, тогда как сейчас он делал все, чтобы доказать обратное.

На третьем этаже Ормонд открыл дверь в роскошные гостевые апартаменты и пригласил:

– Проходите, Джейн! Отдохните, приведите себя в порядок. Может быть, хотите перекусить?

Бедняжка Джейн, страстно рассчитывающая на нечто другое, упала духом, но, скрывая разочарование, благодарно улыбнулась.

– Нет, что вы, спасибо! Мне сейчас кусок в горло не полезет. Я жутко устала. Мне, если честно, еще не доводилось проводить целую ночь на ногах.

Согласно склонив голову, Френсис бесшумно прикрыл дверь, и Джейн осталась одна. Немного постояла, прижавшись к двери и печально склонив голову. Потом горестно вздохнула, не понимая, во что вляпалась, и пошла знакомиться со своим временным пристанищем.

Выделенные ей апартаменты состояли из трех комнат анфиладой, гардеробной и большой ванной. Приняв душ, Джейн надела висевший в ванной длинный махровый халат. Села в одной из комнат на большой диван и обхватила голову руками. От навалившейся усталости в голове окончательно запутались мысли, своей бессвязностью еще больше осложняя жизнь. Не в состоянии больше бодрствовать, упала в огромную кровать под балдахином и уснула, даже не успев вознести Господу благодарственную молитву за прожитый день, как делала всегда.

Проснулась от ярких солнечных лучей, бивших прямо в глаза. Сев на кровати, не могла понять, что за странный сон ей снится. Чтобы проснуться, ущипнула себя за руку и, вскрикнув от боли, догадалась, что это явь. Неприглядная, безобразная явь.

Неужели это она, благонравная и богобоязненная Джейн, выкидывала вчера такие отвратительные фокусы? Если бы не благотворная сдержанность Френсиса, сейчас она наверняка была бы не одна.

Решив, что потрясающая привлекательность Ормонда, так же, как и все ее поведение в предыдущий вечер, вызвана неумеренным потреблением шампанского, принялась делать дыхательную гимнастику, стремясь восстановить потерянное самообладание. Когда она пришла в себя настолько, чтобы с извинениями за свое чудовищное поведение убраться из этого роскошного дома, раздался требовательный стук в дверь.

Она заметалась. Надевать вчерашнее платье, при свете дня казавшемся решительно вульгарным, страшно не хотелось, но пришлось. Не могла же она предстать перед хозяином этого дома, – а стучал явно хозяин, – в его же махровом халате?

Открыв дверь, она убедилась, что это и впрямь Френсис. И что его сокрушительная привлекательность за ночь никуда не исчезла. И в ней виновато вовсе не шампанское, как она себе вообразила, а уж скорее природа. Сапфировые глаза требовательно осмотрели ее с ног до головы и вдруг дружелюбно ей улыбнулись. От этой улыбки у Джейн что-то щелкнуло в позвоночнике, и она смогла лишь заторможено кивнуть на его снисходительные слова:

– Очень приятно, что ты жива и здорова. А то я было решил, что тебе плохо. Мне показалось, что ты вчера выпила несколько больше, чем привыкла.

Обвинение в неумеренности было крайне неприятно, но Джейн не подала виду. В конце концов, это было правдой. В горле пересохло, и она прохрипела каким-то странным, с металлическими колючками, голосом:

– Спасибо, я себя вполне сносно чувствую.

Засмеявшись, Френсис ее обнадежил:

– Ты будешь чувствовать себя еще лучше, если спустишься на ленч. Завтрак мы с тобой проспали, но ленч дожидается нас в малой столовой. Если ты позволишь, я подожду тебя в твоей гостиной.

Слышать про свою гостиную для Джейн было так же дико, как и его панибратское обращение на «ты», поэтому она молча посторонилась, когда Ормонд твердым шагом прошел внутрь и удобно устроился на низком диване. Взяв в руки лежавший на журнальном столике журнал, бросил на нее темный взгляд и попросил:

– Надеюсь, ты не будешь сильно задерживаться, дорогая. Я ужасно хочу есть.

Обращение «дорогая» превратило ее в тряпичную куклу, и она на подгибающихся ногах прошла в ванную. Как и во всяких приличных комнатах для гостей, здесь были запакованные зубные щетки, свежие салфетки для лица и многочисленные флакончики с высококачественной парфюмерией.

Приведя себя в относительный порядок, что было весьма непросто сделать в несвежем белье и помятом платье, Джейн вышла в гостиную и удостоилась небрежной похвалы за быстроту. Взяв под руку, Френсис повел ее к выходу, приговаривая:

– Давай поедим, а потом решим, что нам делать.

Что нам делать? Это озадачило Джейн. Стараясь не пускать в душу напрасные надежды, она практично решила, что он просто отправит ее домой либо на своей машине, либо вызвав такси. Ни на что другое она надеяться не смела. Да и не нужно ей другое. Она же разумный человек? Или нет?

В большой светлой комнате, которую Ормонд называл малой столовой, у стены стоял высокий резной буфет из какого-то красивого сорта дерева. Джейн подозревала, что это палисандр, но ручаться не могла – она видела палисандровую мебель только в музеях. Открыв его дверцы, Феликс пригласил взять все, что захочется. Выбор был впечатляющим – на полках стояло несколько видов пудингов, разного вида пирожки и пирожные, заливная рыба, яичница с беконом, тосты, сосиски и множество фруктов. Но привычной Джейн утренней овсянки не было.

Решив, что в гостях капризничать не стоит, она положила на свою тарелку немного заливной рыбы и омлет с зеленью.

Сев подле Френсиса за стол, Джейн обратила внимание на несколько полных тарелок, стоящих перед ним. Неужели он все это съест? Два ее старших брата тоже ели много, но не столько. Это было странно, и удивление отразилось на ее выразительном лице.

С легкой понимающей улыбкой хозяин уточнил:

– Просто я трачу много энергии. Ты наверняка заметила, что утром я был похож на выжатый лимон. К сожалению, это мое обычное состояние. Очень много работы.

Джейн удивилась. Неужто дела королевской семьи отнимают у него столько времени и сил? Но что она знает о королевской семье? Ничего. Только ту ерунду, которую печатают в газетах. Но ведь прессе верить нельзя. Она в этом убедилась и сама, когда одна, казалось бы, уважаемая газета написала об их колледже откровенное вранье: что уровень образования в нем не соответствует международным стандартам и учатся в нем только иммигранты исключительно для получения вида на жительство.

Взглянув на Джейн со странным выражением в глазах, Ормонд добавил:

– К тому же я надеюсь потратить все излишние калории сегодня ночью.

Смысл намека был темен, но тем не менее от этих двусмысленных слов у Джейн кусок не лез в горло. Чтобы не дать Френсису догадаться об ее истинных чувствах, она, не чувствуя вкуса, усердно запихивала в себя пищу, бессмысленно улыбаясь. Пусть уж лучше Ормонд считает ее неразборчивой в связях девицей, чем поймет, что она им безнадежно увлеклась. По крайней мере она сможет найти утешение в том, что ее гордость не пострадала.

Да и кому нужны влюбленные девицы? Тони ей наглядно доказал, что парни ценят в девицах жизненный опыт, то есть развязность и доступность.

Поев, Френсис скептически посмотрел на ее тарелку, где оставалось еще добрая половина, и снисходительно предложил:

– Можешь ведь и не есть, если не хочешь. Тебе, наверное, не хватает стандартной овсянки, но я ее не переношу, потому мой повар ее и не готовит.

Джейн с облегчением отставила тарелку и поднялась из-за стола вслед за хозяином. Они прошли в соседнюю комнату, где был накрыт небольшой кофейный столик.

– Что ты предпочитаешь? Кофе или чай? – Френсис был услужлив, как официант в хорошем ресторане.

В семье Джейн, как истинно британской, предпочитали чай, поэтому она выбрала именно этот напиток.

Налив ей чаю, а себе кофе, Френсис взял из стоящего на столике блюда рогалик с марципаном и повертел его в руке. Немного помедлив, поднял глаза и предложил:

– Джейн, я понимаю, что мое предложение покажется тебе несколько преждевременным, но ты не отвечай сразу отказом, а подумай. – И продолжил с напором, не предполагавшим отказа: – На сегодняшний момент я живу один, и, честно говоря, это очень утомительно. Я предлагаю тебе перебраться ко мне и жить со мной. Не знаю, на сколько времени, я человек непостоянный, но, по крайней мере, скучно тебе не будет. Развлечения и удовольствия я тебе гарантирую.

Хорошо, что к этому времени Джейн уже допила чай и поставила чашку на столик, а то непременно бы подавилась. Об этом предложении она не смела и мечтать! И, хотя предавала все, что воспитывал в ней отец-священнослужитель, быстро ответила:

– Хорошо. Я согласна.

В глазах Френсиса вспыхнул огонек странного удовлетворения, будто он поймал ее в известную ему одному ловушку, но Джейн не обратила на это внимания. Она была на седьмом небе от счастья.

– Что ж, теперь тебе стоит съездить к себе за вещами. Я дам тебе свою машину.

Джейн слегка огорчилась, что он не едет с ней сам, но тут же укорила себя: ведь он так занят, откуда ему взять время на подобные пустяки? И к тому же ее с Лоттой скромная квартирка не соответствует статусу девушки из семьи миллионеров. Так что все к лучшему.

Подтверждая ее выводы, он посмотрел на часы и с сожалением сказал:

– Жаль, но мне пора. Постараюсь сегодня вернуться пораньше, но кто знает, вдруг по закону подлости придется задержаться? Не скучай. Я скажу Флинту, это мой дворецкий, чтоб показал тебе дом.

Легко поднявшись, небрежно чмокнул ее в щеку и, бросив на прощанье «до встречи!», ушел.

Джейн долго смотрела ему вслед. Сквозь охватившую ее эйфорию в сознание пробивались неприятные и злые, как маленькие осы, мысли: для чего он предложил ей жить с ним, если она настолько ему неинтересна? Не потому ли, что она представилась членом могущественного клана и он что-то хочет от нее получить?

Это было крайне досадно, но она, упрямо тряхнув головой, заявила вслух, стараясь, чтобы голос звучал уверенно:

– Я буду все проблемы решать по мере их поступления. И не буду выдумывать их сама. Возможно, в моей жизни все будет очень хорошо, и этот потрясающий мужчина полюбит меня так же страстно, как люблю его я.

Ее голос звучал с точно такими же скептическими нотками, что и голос Ормонда, но Джейн не успела озадачиться этим странным совпадением, поскольку в столовую степенно вошел невысокий пожилой мужчина и с легким поклоном сообщил:

– Машина подана, мисс…

Джейн поспешила уточнить:

– Сандерсон. Но лучше просто Джейн.

Проигнорировав ее слова, он повторил:

– Машина подана, мисс Сандерсон. И еще вопрос – какие бы апартаменты вы хотели занять?

Это было так странно, что она не сразу сообразила, что он от нее хочет.

– Апартаменты? А разве я не могу остаться в тех, что сейчас?

Дворецкий чуть заметно поморщился.

– Это помещение предназначено для гостей. А вы гостьей больше не являетесь. Сэр Френсис ясно дал понять, что вы должны переселиться в другое помещение, поближе к нему.

Чуть дернув плечами, Джейн тоже перешла на такой же отчужденно-вежливый тон.

– Ну, тогда мне все равно, мистер Флинт, где жить. Абсолютно все равно. Думаю, здесь все апартаменты достаточно комфортабельны.

Решив оставить этот вопрос до возвращения хозяина, Флинт пошел вперед, показывая дорогу. Перед закрытыми узорчатыми воротами стоял довольно скромный по сравнению с вчерашним кадиллаком мерседес. Водитель, молодой темнокожий парень по имени Томас, не смог сдержать небрежной ухмылки при виде ее странного для этого времени дня наряда.

Не желая ничего объяснять, Джейн с показной уверенностью устроилась на переднем сиденье и назвала адрес. Ухмылка водителя стала еще шире, и она отвернулась к окну, не желая видеть его издевательски сверкающие зубы.

Остановившись возле ее подъезда, Томас с фальшивой заботой предложил:

– Если будет нужно, мисс, позовите меня. Я буду ждать вас здесь.

Величественно кивнув головой, она с видом королевского достоинства вышла из салона и открыла дверь подъезда. Лишь только та закрылась за ее спиной, Джейн, не дожидаясь лифта, на одном дыхании взлетела на седьмой этаж. Она даже не знала, отчего так спешила, то ли не хотела встречи с соседями, то ли просто хотела выпустить накопившееся напряжение.

На ее счастье, Шарлотты дома не было. Для того образа жизни, что вела подружка, это вовсе не было чем-то необычным, и Джейн с облегчением вздохнула. Объясняться с кем-либо по поводу своего скоропалительного переезда ей не хотелось. Не потому, что Лотта могла осудить, наоборот, кроме поощрения, от нее ждать было нечего, а потому, что тогда пришлось бы назвать имя нежданного бойфренда. А вот этого, как чувствовала Джейн, делать было категорически нельзя. По разным причинам. Главной из них была та, что после неизбежного расставания с Ормондом Лотта не сможет о нем напомнить.

Первым делом Джейн переоделась. Аккуратно свернув, отнесла в комнату Шарлотты заимствованное из арсеналов телестудии платье. Там же написала записку о том, что решила пожить с одним симпатичным парнем. Конечно, свойский термин «парень» к Френсису Ормонду никак не подходил, зато был как раз в стиле Лотты. Оставив записку на видном месте, пошла к себе.

Прихватив подаренные Шарлоттой еще в прошлом году таблетки интимного назначения назначения, Джейн положила их в сумку с учебниками. Побросав в потрепанный, еще отцовский, саквояж, свои немудреные вещи, Джейн призадумалась, откуда у обеспеченной девушки может быть такое старье? И тут же вспомнила про модное течение, замечательно ложившееся в ее теперешний имидж. Разве не может она быть поклонницей винтажа? Конечно, может! Ежели что, она даже сможет назвать пару-тройку магазинов, где торгуют комиссионной одеждой. Кстати, она сама видела, как в поношенных тряпках рылись знаменитые актрисы, тоже большие поклонницы винтажа.

Успокоившись на этот счет, она попробовала поднять саквояж. Он оказался для нее слишком тяжелым. Вздохнув, Джейн побрела вниз звать на помощь Томаса. К ее изумлению, возле машины стоял и говорил с ее водителем Френсис. Заметив ее, улыбнулся и пошел навстречу.

– Ехал мимо и решил заглянуть, посмотреть, как ты живешь.

Это так походило на проверку, что Джейн нервно вздрогнула. Заплетающимся языком пролепетала, что живет она как все, чтобы не выделяться. Чуть приподняв бровь, Ормонд пошел за ней, ничего не говоря. Чтобы не дать ему ничего заподозрить, Джейн принялась болтать о Лотте, о ее веселом характере и о том, что с ней никогда не бывает скучно.

Зайдя в квартиру, показала саквояж. Не моргнув и глазом, Френсис поднял его и спросил:

– Это все?

Джейн с удивлением подняла на него взгляд.

– Конечно. Зачем брать с собой много? Я же не собираюсь отказываться от квартиры.

Почему-то эти ее слова Ормонду ужасно не понравились. Хмыкнув и неприятно оскалившись, он стал спускаться, перешагивая через несколько ступенек зараз, не дожидаясь, когда она присоединится к нему. Схватив сумку с учебниками и торопливо закрыв квартиру, Джейн бросилась вниз, лишь на полдороге сообразив, что на лифте было бы куда быстрее.

Саквояж был уже погружен в машину, и Френсис нетерпеливо дожидался ее появления. Погладив Джейн по голове, как послушную маленькую девочку, предупредил:

– Возможно, мне придется сегодня задержаться. Если меня не будет до одиннадцати, не жди меня и ложись спать.

Разочарование накрыло Джейн удушливой волной, но она лишь храбро улыбнулась и пообещала:

– Конечно.

Ормонд сел в кадиллак и уехал. Джейн с комфортом устроилась в мерседесе, и всю дорогу пыталась сдержать непрошенные слезы, подступившие от неимоверного напряжения. При виде громадного дома, почти дворца, в котором ей предстояло жить, невольно подумала: и что я буду делать в нем одна? На что ее вторая половина, крайне недовольная проявленным легкомыслием, с гнусной ухмылочкой подсказала: сидеть, как наложница в гареме, и весь день смотреть в окно, выглядывая своего господина.

Возмущенная столь неприятной перспективой Джейн возразила: да ничего подобного! Она будет жить точно так же, как и жила. Будет ездить на учебу, будет делать домашние задания. Единственная разница заключается в том, что у нее сменится адрес. Да и то ненадолго. Просто она выполнит наказ Энтони и станет настоящей женщиной. И тогда посмотрим, кто об этом будет жалеть. Не она, это точно.

Вышедший ей навстречу мистер Флинт посмотрел на нее уже с более благосклонным видом. Как поняла Джейн, смягчение было вызвано сменой вызывающего вечернего платья на более приличную повседневную одежду. Хотя она сильно сомневалась, чтобы подруги Френсиса носили потрепанные джинсы с хлопковыми туниками, в которых ей было так комфортно.

Велев Томасу занести саквояж в холл, дворецкий величественно предложил:

– Мисс Сандерсон, давайте я покажу вам дом, а вы уж сами выберете, где захотите обосноваться.

Это был оптимальный вариант, и Джейн согласилась. Они пошли по заглушающим шаги коврам бесконечными коридорами. Джейн и не предполагала, что дом может быть таким огромным. Старинные люстры над их головами загорались при приближении и гасли за их спинами. Мистер Флинт пояснил:

– Лампы старинные, модернизированные, с встроенными датчиками движения.

Дворецкий распахивал перед ней все новые и новые двери, объясняя назначение располагавшихся за ними комнат и апартаментов. На первом этаже находились главным образом вспомогательные помещения: кухня, кладовые, квартиры живущего при особняке персонала. На втором этаже шли уже столовые, танцевальная зала, как старомодно назвал ее мистер Флинт, комнаты для гостей, в том числе и та, в которой провела эту ночь Джейн.

На третьем начинались хозяйские апартаменты, причем показывал их ей дворецкий не все. Мимо огромных тяжелых дверей он прошел с одной фразой – это комнаты сэра Ормонда. Джейн обратила внимание, что он вновь употребил обращение «милорд». Было ли это данью уважения хозяину или Ормонд и впрямь имел титул? Но он же сказал ей, что титула у него нет, хотя он «хороших кровей». Решив, что это всё-таки форма вежливости, на всякий случай уточнила:

– А что, мистер Ормонд в самом деле «милорд»?

Дворецкий остолбенело посмотрел на нее.

– А что, он вам ничего не говорил?

– Сказал, что титула у него нет.

Выпрямившись во весь рост, будто она нанесла ему смертельное оскорбление, мистер Флинт проскрежетал:

– Тогда это так и есть. Пойдемте дальше, мисс Сандерсон?

Гадая, чем же она могла так его обидеть, Джейн двинулась за ним. В конце коридора он открыл дверь в отдельный отсек, и хмуро произнес:

– Весенняя сказка.

Не поняв, Джейн молча посмотрела на него, прося уточнений.

– Покои так называются – «весенняя сказка». – И больше ничего не сказал.

Войдя внутрь, Джейн ахнула про себя. Это действительно была сказка. Про раннюю весну. Изморозно-голубой рисунок обоев переплетался с зеленоватым изысканно-морозным рисунком обивки мебели. Утонченность и изящество ненавязчиво подчеркивал серебристый цвет тяжелых кистей занавесей, ему вторили оттенки полированного дерева.

– А мне нельзя здесь остановиться? – она и не ожидала, что ей разрешат жить среди этого великолепия, но эти изумительные комнаты так легли ей на душу, что она не могла не попытаться.

Флинт с неодобрительным вздохом признал:

– А почему бы и нет? Сэр Ормонд на этот счет никаких указаний не давал. Сказал только – поселить там, где захочет. Вы захотели «весеннюю сказку», значит, так тому и быть. Сейчас я распоряжусь принести ваши вещи и пришлю вашу горничную. Ее зовут Мэрианн. Она несколько говорлива, но вполне надежна.

Минут через пять, во время которых Джейн рассматривала свои апартаменты, состоящие из гостиной, будуара, спальни, кабинета, библиотеки и гардеробной, к ней вошел молчаливый темнокожий лакей в темно-синей ливрее и молоденькая пухленькая горничная в таком же синем, как у лакея, форменном платье, очень симпатичная и улыбчивая. В ее темных волосах светилась белоснежная туго накрахмаленная наколка. Джейн не решилась спросить, кто она по национальности, но было похоже, что откуда-то из Индии.

Поклонившись, лакей пронес саквояж в гардеробную, и Мэрианн кинулась следом разбирать вещи. Обескураженная Джейн, которой вовсе не хотелось, чтобы в ее скромном нижнем белье рылась горничная, отправилась следом. Не успел лакей уйти, как Джейн попросила:

– Не надо мне помогать. Я все сделаю сама.

Мэрианн перепугалась.

– Сама? Но почему? Я буду очень стараться! Я все сделаю очень аккуратно!

Поняв, что горничная боится за свое место, Джейн мягко пояснила:

– Мой отец, священник, считает, что все нужно делать самому.

Поняв, что проговорилась, ойкнула и затихла. Вот что значит врать! Правду говорит отец, что вранье только отравляет жизнь, и больше ничего! Теперь ей придется следить за каждым своим словом, сказанным прислуге. Ее неосмотрительное признание вполне может дойти и до Френсиса.

Но Мэрианн на ее слова не обратила никакого внимания. Стараясь выискать себе хоть какое-то занятие, угодливо предложила:

– Может быть, я приготовлю мисс ванну?

Ванна в такое время Джейн была не нужна, и она отказалась. Вне себя от беспокойства, горничная предложила:

– Может быть, мисс поедет после обеда по магазинам? Я могу вас сопровождать.

Джейн по магазинам ездить не любила, ее утомляла необходимость выбрать лучшее из дешевого, и доводили бесконечные примерки. Да и денег у нее после вчерашнего расточительства не было. Но ей в голову пришла одна неприятная мысль, и она спросила:

– А что делали другие подруги Френсиса? – совершенно уверенная в том, что они-то уж загружали горничную по полной программе.

Но Мэрианн только беспомощно на нее посмотрела, не зная, что отвечать.

– Другие подруги? Но сэр Ормонд не приводил сюда других подруг. Я и не знаю, были ли у него подруги. За ним ухаживают многие дамы, об этом все говорят, но здесь ни одна из них не бывала. Сэр Ормонд очень скрытный и ничего о своих личных делах никому не говорит. Да и вообще ни о чем не говорит. Только здоровается, и все.

Это было так странно, что Джейн не знала, что и думать. Ведь ей-то он сказала, что на сей момент у него никого нет. А это подразумевает, что прежде подруги у него имелись. Хотя, вполне возможно, он встречался с ними у них дома. А, возможно, и встречается. Во всяком случае, как изголодавшийся по сексу мужчина он себя не ведет.

Хмыкнув себе под нос, Джейн сказала:

– Спасибо, Мэрианн, но мне ничего не нужно. Я сейчас буду заниматься, так что можешь идти.

Та от изумления смешно приоткрыла рот, не веря своим ушам.

– Вы? Заниматься? Чем?

Джейн непонятливо посмотрела на нее.

– Выполнять домашнее задание. Я студентка и учусь в колледже. Нам много задают. Поэтому мне приходится много заниматься. Учить по учебнику. – Она повторяла одно и тоже, как несмышленому малышу, но горничная всё с таким же изумлением смотрела на нее, как на невесть откуда выпрыгнувшую розовую кошку.

Наконец, несколько даже разозлившись, Джейн взмахом руки выпроводила назойливую Мэрианн из комнаты, и принялась раскладывать свой немудреный багаж. Ее немногие вещи в огромной гардеробной просто потерялись. Две вешалки, занятые форменными костюмами, да полка для белья – вот и все, что ей понадобилось.

В кабинете, оформленном во все том же голубовато-зеленоватом изморозном стиле, Джейн разложила учебники и подсоединила к сети ноутбук. Заниматься не хотелось, но привычка к упорным занятиям пересилила, и она принялась готовить тему завтрашнего семинара. Увлекшись, не услышала упорного стука в дверь и была несколько шокирована, когда перед ней возник недовольный дворецкий.

– Извините меня, мисс Сандерсон, но в нашем доме приняло садиться обедать ровно в шесть часов вечера. К сожалению, сэра Ормонда еще нет, но стол накрыт. Надеюсь, вы подойдете, а то повар будет страшно разочарован. Он француз, и, как бы это выразиться поделикатнее, излишне экспансивен.

Джейн засуетилась. Ей не хотелось есть, но и обижать повара, старавшегося ради нее одной, тоже не хотелось.

Стол был накрыт во все той же малой столовой. На сей раз на столе стояла фарфоровая супница из «малого королевского набора», одно-единственное блюдце из которого украшало их сервант в Линксуайте, и никогда оттуда не доставалось. Во всяком случае, для еды. Здесь же этот драгоценный сервиз использовался по своему прямому предназначению.

Сев за стол, Джейн оглянулась, не зная, самой ли ей налить себе супу или это сделает кто-то другой, и тут же сзади появился невесть откуда материализовавшийся лакей. С непроницаемым видом он подвинул к ней закуски и налил из супницы в глубокую тарелку аппетитно пахнувший суп.

Джейн снова с благодарностью вспомнила свою мать, учившую своих детей этикету, в том числе и тому, как правильно вести себя за столом. Именно поэтому Джейн довольно уверенно использовала по принадлежности многочисленные, выстроенные перед ней по ранжиру приборы, ни разу, как она надеялась, не перепутав. На помощь лакея надежды было мало, он искусно изображал из себя неодушевленный предмет. Джейн через несколько минут перестала его замечать, и ей даже в голову не пришло попросить у него помощи или подсказки.

Впрочем, когда подали не слишком любимые Джейн устрицы, она попросила лакея их раскрыть, что тот и сделал незамедлительно. Насытившись, она отказалась от кофе и побрела к себе, с досадой думая, что с таким сверхнабитым животом вряд ли сможет продуктивно заниматься. Но как отказаться от такой вкуснотищи?

В кабинете снова устроилась за ноутбуком, упорно пытаясь заставить себя работать, но ее организм не менее упорно сопротивлялся насилию. Сдавшись, выключила ноут и пошла в библиотеку. Удобно устроившись в кресле, взяла книгу, но читать не стала, а, положив ее на колени, уставилась на проплывающие по небу облачка. В ее комнате на Уинстритт неба видно не было, его заслоняла серая стена соседнего дома. А тут внизу колыхались верхушки раскидистого вяза, а наверху плыли кокетливые пушистые кружочки, составлявшие разнообразные узоры.

Джейн перевела взгляд на убранство огромной комнаты и благодарно вздохнула. Как же ей здесь нравится! Можно подумать, что кто-то создавал эти сказочные апартаменты конкретно для нее, Джейн Сандерсон. Она чувствует себя здесь как дома. Даже лучше, чем дома, а именно там, где она и должна бы быть. Пусть это самообман, но какой приятный!

Прикрыв веки, она представила удивительное лицо Френсиса, и прерывисто вздохнула. Ей все еще не верилось, что он пригласил ее, такую обыкновенную, жить с ним. Конечно, его приглашение было обставлено на редкость прозаически и даже приземлено, но разве это не неотъемлемая черта современных отношений?

Если уж Энтони, друг ее детства, которого она считала почти женихом, вдруг заявил, что не будет больше поддерживать с ней отношений, потому что она не желает с ним спать, то по сравнению с его безжалостными словами предложение Френсиса – верх обходительности. Что ей еще желать? Ведь не предложения руки и сердца, это было бы воистину глупо. Хотя, как и каждая влюбленная девушка, она на это все равно надеется.

На мгновенье представив себя перед алтарем в белоснежном наряде подле Френсиса Ормонда, Джейн вздрогнула, а потом горько рассмеялась. Не надо фантазировать, тогда не будет и разочарований. Жизнь нужно принимать такой, какая она есть. Еще вчера она не смела и надеяться, что Френсис Ормонд заинтересуется ею, а теперь уже мечтает о свадьбе. Осторожнее, девочка, не увлекайся, не то будет очень больно! Неосуществленные надежды разбивают сердца.

Ей показалось, что в соседней комнате кто-то ходит. Сердце сильно забилось. Неужели Френсис? Встрепенувшись, она быстро спустила ноги с кресла. Но встать не успела, в комнату осторожно заглянула Мэриан.

– Извините, мисс, но у меня кончается рабочий день, и я хотела узнать, не нужно ли вам чего?

Она явно надеялась на какое-то поручение, но Джейн ее разочаровала, отрицательно покачав головой.

– Нет, мне ничего не нужно, спасибо.

Чуть помявшись в дверях, горничная, сделав небольшой книксен, удалилась, а Джейн с огорчением перевела дух. Она так надеялась, что пришел Френсис!

Где-то тонко запиликал телефон, и Джейн не сразу сообразила, что эти звуки раздаются из ее сумки. Бросившись в кабинет, она первым делом посмотрела на дисплей. Звонила Шарлотта. Джейн не хотелось с ней объясняться, но, поколебавшись, она все же ответила. Вдруг произошло что-то важное? Но подруга просто хотела кое-что выяснить.

– Привет, куда ты пропала?

Джейн постаралась, чтобы ее голос звучал с вежливым удивлением:

– Я же тебе все написала в записке.

– Ха, написала! Отписка это, а не записка. Что за парень, давай колись!

Вот уж чего Джейн совершенно не хотела, так это говорить об Ормонде. Поэтому она обтекаемо объяснила:

– Нормальный парень. Ты его не знаешь.

– Ну скажи хоть, как зовут.

– Зовут Френсис.

– Ого! Аристократ, поди?

На это Джейн с чистой совестью ответила:

– Нет.

– Странно. Мне казалось, что ты клюнешь только на аристократа. В них есть что-то такое, что должно тебе импонировать. – Джейн даже немного загордилась, но Лотта тут же спустила ее за грешную землю: – Многолетняя муштра и сдержанность, что ли. Так же, как у тебя.

Обсуждать ни Френсиса, ни свои наклонности Джейн не хотела, поэтому постаралась перевести разговор на более близкую Шарлотте тему:

– А как ты? Поймала своего аристократа?

Та коротко хохотнула.

– А то! Правда, вовсе не аристократа, но поймала. Появишься – расскажу. Это не телефонный разговор. Ну, ладно, чао! Желаю удачи!

В трубке послышался звук мужского голоса, и Джейн поняла, почему Лотта так поспешно прекратила разговор. Что ж, все к лучшему. Порой подруга бывала уж слишком навязчивой.

Напольные часы в библиотеке гулко пробили полдесятого, заставив Джейн испуганно вздрогнуть. Почти десять, а Френсиса все нет! Неужели он и сегодня не придет? Для чего тогда он позвал ее сюда? Почему-то у нее возникло дикое чувство, что он ее избегает. Это было нелогично, но чувство все крепло и крепло. Что ж, если он не появится сегодня, завтра она просто уйдет и попытается жить так же, как и жила. Хотя это и будет непросто. Но она представит, что ненадолго попала в сказку, а сказки всегда кончаются. Какие-то быстро, какие-то не очень, но кончаются обязательно. Вполне возможно, что ее сказка закончится, так и не начавшись.

Посмотрев на свои джинсы с туникой, пожала плечами. Что же делать, переодеваться к ужину ей не во что. Она не собиралась жить по законам английского дворянства, где смена одежды к каждому приему пищи является обязательным ритуалом. Интересно, а в богатых домах Дании переодеваются к ужину или нет? Ну, если ее об этом спросят, она всегда сможет ответить, что не придерживается столь устаревших традиций. Опровергнуть ее слова все равно никто не сможет.

Спустившись вниз, с разочарованным вздохом посмотрела на пустующее место напротив. Обернувшись, хотела дать знак лакею подавать на стол, но нарисовавшийся возле дверей мистер Флинт предупредил:

– Мисс Сандерсон, сэр Ормонд просил вас подождать пять минут. Он сейчас приведет себя в порядок и спустится.

Джейн замерла от охватившего ее одновременно восторга и ужаса. Она никак не могла осознать, что рядом с ней вновь окажется самый красивый из всех виденных ею в жизни мужчин. И еще ее ужасно смутил собственный непритязательный вид. Что значат эти слова «приведет себя в порядок»? Неужели он наденет что-то вроде смокинга?

От этой мысли ей ужасно захотелось спрятаться под стол, но она только вытянулась и распрямила плечи, готовясь встретить неприятности лицом к лицу.

Френсис и в самом деле спустился ровно через пять минут, вовсе не в смокинге, как боялась Джейн, но в не менее в элегантном домашнем костюме из мягкой чесучи темно-горчичного цвета. Вежливо кивнул ей, как малознакомой особе, отчего у Джейн тотчас мелькнула стыдливая мысль, – а они и впрямь мало знакомы! – и сел на место, по инерции дав знак лакею, чтоб подавал на стол.

Спохватившись, смущенно извинился перед Джейн:

– Извини меня, дорогая, просто многолетняя привычка. Одергивай меня, пожалуйста, если я вдруг еще раз вздумаю исполнять обязанности хозяйки дома.

Под этим подразумевалось, что хозяйка здесь – она, во всяком случае, сейчас, и Джейн почувствовала, как кровь бросилась ей в голову. Надеясь, что не слишком покраснела, она склонила голову над поданным блюдом и рассеянно его поковыряла. Есть расхотелось, и она принялась художественно размазывать еду по тарелке, чтобы повар не подумал, что она пренебрегла его искусством.

Единственное, что она съела, был малюсенький кусочек тушеного в белом вине тунца, да и то потому, что вовсе ничего не есть было бы странно.

Естественно, от всевидящего ока Френсиса не укрылось отсутствие у нее аппетита. Лукаво ей подмигнув, он бросил:

– Волнуешься, дорогая?

Джейн недоуменно посмотрела на него, но, поняв, что он имеет в виду, вздрогнула и покраснела еще сильнее. Сам Ормонд съел все, что стояло перед ним на столе, и потребовал добавки. Разделавшись со второй порцией тунца, удовлетворенно вздохнул и предложил неподвижной Джейн:

– Если хочешь, можешь идти передохнуть. И подготовиться. – И многообещающе ей улыбнулся.

Поспешно встав, Джейн кинула испуганный взгляд на неподвижное лицо лакея, и ей почудился в его глазах озорной огонек. Быстро попрощавшись, вышла из столовой и кинулась к себе. Она не могла разобрать, что чувствует, – унижение от того, что это все было сказано в присутствии чужого, не слишком доброжелательно настроенного человека, или возбуждение от предвкушения предстоящей ночи.

Первым делом чуть подрагивающей рукой вынула из упаковки таблетку и проглотила ее, запив водой. Стянув с себя одежду, кинулась в ванну, приняла душ и, натянув свой уютный фланелевый халатик, купленный ей матерью еще лет пять назад, замерла у окна, не зная, как поступить дальше. Ожидать любовника в постели, изображая томную одалиску, было смешно, но и стоять здесь, как пень, тоже было глупо.

Она начала уже замерзать, когда дверь медленно отворилась, и в спальню бесшумной охотничьей походкой вошел Френсис.

– Ты не легла? – казалось, он был несколько озадачен. – Да еще босая стоишь на полу? Не замерзла?

Подойдя сзади, обнял ее за талию и привлек к себе. На нем тоже, как и на ней, был халат, только из тяжелой темной парчи, затканный сверкающими темно-синими звездами. Прижав к себе так, чтобы она почувствовала его возбуждение, предложил:

– Пойдем в постель?

Это прозвучало так прозаически, что Джейн не сдержала разочарованного вздоха, и тут же одернула себя. Ну, почему она столь романтичная особа? Она же решила относиться к жизни проще. Повернувшись, пошла к кровати, гадая, когда же нужно будет предупредить его о том, что для нее это все впервые, и нужно ли об этом предупреждать вообще. А вдруг он не станет спать с девственницей? Она знала несколько подобных случаев, один из которых, кстати, произошел с Шарлоттой.

Решив ничего ему не говорить, скинула халат, нырнула в постель, тут же укрылась одеялом и робко ждала, когда он присоединится к ней.

Френсис красиво уронил к своим ногам тяжелый халат и повернулся к Джейн, совершенно не стесняясь своей наготы. Джейн безмолвно признала, что стесняться ему нечего, сложен он как греческий бог. Такое же красивое тело, как и лицо. Но из глубины подсознания вдруг всплыл убийственный вопрос: а красива ли у него душа? Так же, как лицо и тело?

Почему-то ответ на этот вопрос ей знать не хотелось, и она постаралась сосредоточить свое внимание на направляющемся к ней мужчине.

– Надеюсь, тебе не мешает свет? – ленивый голос не соответствовал пылкому любовнику, томимому жаждой телесных утех. – Мне нравится видеть своих партнерш.

Эти слова были скрытым унижением, поскольку подчеркивали, что для него она лишь одна из многих, но Джейн храбро улыбнулась.

– Нет, не мешает. – Она надеялась, что голос у нее не звучит обиженно, но Френсис все-таки заметил это и извинился, скорее подчиняясь полученному воспитанию, чем зову души:

– Извини, я не должен был это говорить. Это бестактно. – И молча впился в ее губы.

Джейн коротко вздохнула от неожиданности. Казалось, что ласкает он ее по принуждению, будто его кто-то заставляет. Но почему? Она же ему не навязывалась! Или он решил облагодетельствовать очарованную его красотой очередную дурочку? Чувствуя его холодность, она хотело одного – убежать. Его точно дозированные ласки были унизительны, как выпрашивание милостыни на паперти, и столь же сексуальны. Джейн испытывала лишь одно чувство – глубочайшее разочарование.

Но вот Френсис лег на нее, уверенно раздвинул коленом ее ноги и резко вошел в нее. Она инстинктивно дернулась от боли, но от крика удержалась. Приподнявшись на локтях, он заглянул в ее лицо. Заметив искаженные от боли черты, неистово чертыхнулся, и Джейн показалось, что он вот-вот оставит ее и уйдет. Но он не ушел, но двигаться стал мягче, и под конец ей даже показалось, что внутри нее появилось непривычное тепло.

Но он уже закончил и, недружелюбно объяснив, что сейчас не в силах разговаривать, поднялся и вышел, прохладно пожелав ей спокойной ночи.

У Джейн стало так пусто на душе, что даже слез не было. Да уж, не так она воображала себе свою первую брачную ночь. У нее даже сил укорять себя за пустые фантазии не было. С трудом передвигаясь от неожиданной боли в самых интимных местах, она приняла душ, стараясь не смотреть в зеркало на свою болезненно напряженную физиономию, и упала в постель, боясь, что не сможет заснуть. Но заснула сразу и проспала до призывного звона сотового телефона, поставленного на семь часов утра.

Сев на кровати и слепо мигая, как разбуженная посредине дня сова, Джейн несколько минут приходила в себя. Опомнившись, бросилась в ванную. Ровно в восемь ей нужно быть в колледже, а она даже не знает, как до него добраться! Вряд ли ее, как вчера, повезет Томас. У него наверняка еще и рабочий-то день не начался.

Быстро приведя себя в порядок, надела форму колледжа и спустилась вниз, в столовую, но в буфете оказалось пусто. В животе от голода неприлично забурчало, и, досадливо вздохнув, Джейн вышла в холл. Он оказался пуст, а дверь заперта. Мистер Флинт отсутствовал. Наверняка еще попросту спал. Видимо, в этом доме никто так рано, как она, не вставал.

С досадой попеняв себе на собственное скудоумие, Джейн кинулась на кухню. Может быть, там кто-нибудь выпустит ее через черный ход? На этот раз ее надежды оправдались, и помощница повара, страшно удивленная появлением в столь раннее время пассии хозяина, открыла двери черного хода и даже объяснила, как добраться до станции метро.

Пробежав по пустынным улицам с роскошными особняками, так не похожими на обычные улицы, по которым ходила прежде, добралась до станции метро и нырнула в подземку. Там было так пусто, что Джейн засомневалась, правильное ли время показывает ее телефон.

Но вот подошла электричка, она села в нее и уже через пару минут попала на нормальную станцию, полную среднестатистического, спешащего на работу народа. От сердца у Джейн отлегло, она уже спокойно вышла на своей остановке и стремительно, боясь опоздать, побежала в колледж.

Никто из однокурсников никаких перемен в ней не заметил, и она поняла, что чувствует себя изменившейся только она одна. Но, возможно, она ошиблась, потому что встретивший ее на большой перемене Тони окинул ее пристальным взглядом и вдруг предложил:

– Давай встретимся после занятий. Нам надо поговорить.