Деревенька Линксуайт в графстве Йоркшир располагалась в чрезвычайно живописном месте. С одной стороны от нее плескалось небольшое прозрачное озеро с белыми крутыми берегами, давшими название деревушке – «белые дюны», с другой она упиралась в небольшой пологий холм с желтоватыми пустошами и остатками оборонительной стены, возведенной то ли римлянами, то ли галлами.

Френсис, на этот раз взявший с собой своего водителя, опытного путешественника Ричмонда, рассеянно смотрел в окно, перебирая все варианты столь скоропалительного вызова. Самый неприятный, конечно заключался в возможной свадьбе Джейн. От этой мерзкой мысли у него кровь кипела в жилах и он представлял себе, как крадет невесту и увозит на свой остров на Сейшелах. Или, если уже идет венчание, останавливает его и заявляет, что невеста ждет от него ребенка. Пусть это будет наглым враньем, но свадьбу расстроит наверняка.

Малюсенький отель, со смешной претензией на светскость называемый местными жителями «Риц», на карте графства был никак не обозначен, и только указания аборигенов привели Ричмонда к искомому знанию. Обычное трехэтажное строение в стиле короля Георга выходило фасадом на главную площадь Линксуайта.

Оставив машину с водителем у входа, Ормонд зарегистрировался под своим именем в надежде, что здесь его никто не знает. И спросил, где поселилась миссис Кросс. Приятная пухлая женщина, исполнявшая обязанности портье, воскликнула:

– Ах, это, наверное, ваша мать? Она заняла сегодня номер пятнадцатый.

– Не мать, а тетка. – Френсису некогда было болтать с обслуживающим персоналом. – Извините, но она меня ждет. – И понесся наверх, прыгая сразу через несколько ступенек.

Женщина проводила его любопытным взглядом, раздумывая, с чего бы это за один день в их гостинице появилось сразу двое постояльцев из высшего общества. Не сказать, чтоб она любила совать нос не в свои дела, но в деревне порой бывает так скучно!

Постучав в пятнадцатый номер, Ормонд услышал приветливое «зайдите» и распахнул дверь. Тетушка Милли сидела у окна и рассматривала стоящую напротив церковь.

Улыбнувшись племяннику, поманила его к себе взмахом руки.

– Смотри, мой дорогой, какое красивое здание! Мне сказали, что ему больше трехсот лет!

Френсис мельком взглянул на церковь.

– И что из того? Подобные церквушки стоят почти во всех деревнях Англии. Что такого уж особенного в этой?

Миссис Кросс мягко улыбнулась.

– Видишь ли, именно здесь служит сейчас службу мистер Сандерсон.

Ормонд моментально насторожился.

– Итак, тетя, из-за чего ты вызвала меня сюда так поспешно?

Повернувшись к нему, она попросила:

– Сядь, будь так любезен! Я не могу соображать, когда ты нависаешь надо мной, как коршун!

Поставив стул напротив, Френсис приготовился выслушать неприятные вести.

– Видишь ли, эта милая женщина внизу крайне страдает от скуки и выкладывает местные новости всем желающим. Я-то собиралась выпытывать у нее их очень осторожно, ведь, как правило, в английский деревушках не слишком жалуют приезжих, но тут мне просто повезло.

Не выдержавший напряжения Ормонд взмолился:

– Конкретнее, Милли! Хватит уже надо мной издеваться!

Миссис Кросс невольно хихикнула.

– Но, дорогой, я вовсе не издеваюсь, а ввожу тебя в курс дела. В общем, это самое дело обстоит так: в этой деревушке существует оппозиция. Против мистера Сандерсона. Она, эта самая оппозиция, считает, что он слишком уж строг. И надо прощать людям их маленькие слабости. Чего он не делает. Вот например, он недавно прочитал проповедь о грехе прелюбодеяния. Причем невенчанные браки отнес к этой же категории. В общем, молодежь, живущая в так называемых в гражданских браках, была жутко недовольна.

Френсис начал догадываться.

– Неужели жители деревни узнали, что Джейн жила со мной в этом самом гражданском браке?

– Еще хуже, мой дорогой. Она с тобой просто спала, предаваясь похоти! Так сказать, была у тебя на содержании! И викарий, который допустил такое в своей семье, не имеет права читать проповеди с амвона! И вообще, здесь нужен другой священник, более прогрессивный и нравственный!

Ормонд крепко потер руки.

– Черт возьми! С одной стороны, это очень неприятная ситуация, а с другой…

– А с другой, ты надеешься, что она подтолкнет Джейн к замужеству? Но тогда ведь ты будешь всю жизнь сомневаться в ее любви, разве не так?

Теперь пришла очередь Френсиса посмеяться над романтичностью тетки.

– Я ни в чем не буду сомневаться, Милли. Если уж, имея такое воспитание и такую семью, Джейн, по сути, сама пыталась меня соблазнить, то тут, как говорится, все понятно без слов. Проблема в другом: как заставить ее забыть ту глупость, что я совершил?

Миссис Кросс умудрено посоветовала:

– Только любовью, мой дорогой. Верностью. И заботой. Пройдут долгие годы, и только тогда станет ясно, ошиблись вы или нет.

– Ясно. – В этом Ормонд был с ней полностью согласен. – Но что мне делать сейчас?

– Думаю, тебе нужно просто пройтись по деревне. Правда, туристов тут не бывает, но, тем не менее, всегда можно сказать, что ты здесь проездом. А вечером мы нанесем визит семейству Сандерсонов. Лучше всего это сделать, мне кажется, когда викарий будет в церкви. Как правило, в такое время домочадцы чувствуют себя гораздо свободнее, и могут сказать то, что при главе семейства никогда сказать бы не осмелились.

– Прекрасно, тетушка! Хорошо, я иду на разведку.

Оставив свой багаж в выделенной ему комнате, вызвал по телефону Ричмонда и предложил ему устроиться в гостинице, поскольку дело явно затянется.

Спустился вниз и огляделся по сторонам, присматриваясь к деревне. К церкви вела выложенная желтоватым булыжником старая дорога, но на данный момент у Ормонда была другая цель. Он хотел познакомиться с односельчанами Джейн, чтобы понять настроения в деревне. Действительно ли дело столь серьезно, как представилось Милли, или она преувеличивает вследствие склонности к мелодраматизму?

В первом же магазинчике, где торговали продовольствием, главным образом местного производства, он услышал обрывок горячего спора. Продавец, высокий сутулый мужчина, сердито доказывал двум надменного вида женщинам, что молодежь нынче сама по себе, и родители за них ответственности не несут. Женщины же утверждали обратное. Одна из них с нескрываемым злорадством пропела:

– Уж если ты проповедуешь, что вести нужно жизнь исключительно нравственную жизнь и воспитывать детей правильно, то будь любезен, следи, чтобы в твоем собственном семействе все было достойно, или помалкивай. А то когда мой Петер по глупости попался на какой-то мелкой краже, сколько было шума! А ведь Петер вырос вполне достойным человеком.

Мужчина строптиво возразил:

– Да Петер и вырос нормальным человеком только потому, что за него взялся мистер Сандерсон. Еще неизвестно, что стало бы с парнем, если бы не наш викарий.

Но у матери Петера было прямо противоположное мнение, что она и собиралась довести до собеседников, но молчавшая до сего момента женщина с явственно слышимым предупреждением громко сказала:

– А что новенького поступило сегодня?

Все замолчали и повернулись к входу. Завидев незнакомца, дружно поздоровались. Разглядев, что перед ними потрясающе красивый мужчина, женщины немедля принялись охорашиваться. Давно привыкший к этому Ормонд учтиво поклонился.

– Добрый день, леди, мистер! – он выглядел очень мило. – Извините, я в вашей деревне проездом и хотел бы узнать, что можно здесь посетить? Мне сказали, что церковь и старый римский оборонительный вал? Но, может быть, есть что-то еще?

Мать Петера быстро согласилась:

– Конечно, церковь стоит посмотреть. Она и сама по себе очень красива, к тому же в ней стоит иконостас семнадцатого века. Это памятник, включенный в списки британских исторических ценностей. Но вот только…

Френсис заинтересовался.

– Что вы хотели сказать?

Немного помявшись, она сказала:

– У нашего викария домашние проблемы, поэтому даже не знаю, стоит ли вам подходить к нему с расспросами.

Не вдаваясь в подробности, которые случайному посетителю не должны быть интересны, Френсис сказал:

– Ну что ж, тогда я просто загляну в церковь, и все. Надеюсь, путеводитель по ней существует?

Односельчане в один голос воскликнули, оскорбленные предположением, что в их церкви может не быть путеводителя:

– Конечно, есть! Вы можете взять его в окошке у входа, оставив небольшое пожертвование.

Поблагодарив жителей за совет, Ормонд вышел из магазинчика. Итак, похоже, тетка права, и его нечестивая жизнь с Джейн стала достоянием всей деревни. Но кто так постарался? Перед глазами тотчас всплыло агрессивное лицо парня, который имел на Джейн виды, и которому он двинул в скулу. Припомнив, что они с Джейн оба из Линксуайта, Френсис угрожающе сжал кулаки. Взмолившись, чтобы этот тип не попался ему на глаза, поскольку, даже если он и сможет сдержаться и не наставит ему синяков, то тот уж точно его разоблачит, а на сегодняшний момент это ни к чему, пошел к церкви.

В большом гулком зале с длинными рядами деревянных скамеек было тихо и пустынно. На иконостасе не горело ни одной свечи, только в самом дальнем углу копошилась немолодая женщина, собирая цветы в букеты. Подойдя поближе, Ормонд спросил:

– Похоже, вы убираете церковь к свадьбе?

Повернувшись к нему, женщина словоохотливо подтвердила:

– Да, завтра свадьба. Это гораздо приятнее, чем похороны, знаете ли.

– Вы, случайно, не из семьи Сандерсон?

Женщина замахала руками.

– Нет. У них сейчас, кстати, проблемы.

Френсис притворился удивленным.

– Какие проблемы?

Опасливо оглянувшись, она прошептала:

– Часть жителей деревни послали петицию епископу на действия нашего викария. Завидуют, я так считаю. А все этот тип, Энтони Николс. Это его рук дело. Дочка мистера Сандерсона дала ему от ворот поворот, так он на нее всякую напраслину возводит. Паршивый мальчишка, вот что я о нем думаю! – Сочтя, что сказала достаточно, извинилась и вернулась к составлению букетов, аккуратно перевязывая их розовыми ленточками.

Осмотрев иконостас, Ормонд вышел из церкви и возвратился обратно в гостиницу. Миссис Кросс уже переоделась в строгий светлый костюм и лаковые туфли на удобном низком каблуке.

– Ну что, дорогой, ты готов? Пошли, нас ждут. Поскольку мистера Сандерсона вызвали в епископат, мы совершенно безбоязненно сможем нанести визит его семье. И поговорить обо всем, что нам интересно.

Френсис подал тетушке согнутую в локте руку, и они отправились по чистеньким улочкам к дому викария. Он стоял немного на отшибе, за церковным кладбищем, в тихом уютном лесочке.

Около дома был разбит ничем не огороженный цветник, в котором начали зеленеть плетистые розы и кусты рододендронов. Вокруг террасы, кольцом опоясывающей дом, уже цвели первоцветы, испуская нежный аромат.

Миссис Сандерсон в темно-сером чесучовом платье встречала их возле дома. Ормонд заметил, что глаза у нее были чуть-чуть припухшие, будто она только что плакала. Но тем не менее она приветствовала их спокойно и доброжелательно.

Пройдя в дом, они устроились в небольшой уютной гостиной. Хозяйка предложила им чаю, и миссис Кросс представила Ормонда:

– Дорогая миссис Сандерсон! Извините, что я без предупреждения захватила с собой своего племянника, Эдуарда.

Френсис отметил, что тетя предусмотрительно назвала его второе имя, и не назвала фамилию, и мысленно ее за это похвалил.

– Но он очень милый молодой человек, и, думаю, не доставит нам беспокойства.

Ормонд искоса взглянул на лукавую тетушку. Ее лицо лучилось таким простодушием, что миссис Сандерсон успокаивающе сказала:

– Что вы, миссис Кросс! Это такая честь для нас!

Попив чаю и поболтав о том, о сем, миссис Кросс деликатнейшим образом поинтересовалась:

– Миссис Сандерсон, что за странные слухи ходят по вашей деревне? Будто бы часть жителей написала петицию епископу с просьбой лишить мистера Сандерсона прихода? Но как такое могло произойти? Ведь он так много делает для прихожан!

Миссис Сандерсон покраснела и потупилась.

– О, это все Энтони Николс. Боюсь, что муж в свое время переоценил достоинства этого молодого человека. Энтони поссорился с моей старшей дочерью, Джейн, и теперь строит козни. По-другому я распространяемые им нелепые сплетни и назвать не могу.

Расспрашивать дальше было бы неприлично, да и ни к чему, они и без того уже все знали. Но тем не менее Милли осторожно спросила:

– А как же Джейн? Она приезжает к вам сюда?

Миссис Сандерсон безутешно взмахнула руками.

– Через два дня у нее начинаются каникулы, и она будет здесь. Да и как она может не приехать? Если ее не будет, то все решат, что все, что о ней наговорил Энтони, – правда!

– Неужели бедная девочка не знает о том, что тут творится?

– Нет, мы ей об этом не сообщали. Но я уверена, что сказал Николс, они же учатся вместе.

Вновь вспомнив нагловатую рожу этого самого Энтони, Ормонд почувствовал приступ самой настоящей ярости. Заметив, что чуть не сломал ручку изящной фарфоровой чашечки, осторожно поставил ее на чайный столик и перевел вопросительный взгляд на тетю. Та мгновенно все поняла и поднялась, прощаясь.

Дойдя до гостиницы, Френсис перевел дух.

– Да уж, я и не предполагал, что все так плохо.

Тетя лишь пожала плечами.

– Ну, пока не так уж плохо. Надеюсь, епископат не даст в обиду одного из лучших своих служителей. К тому же в поместье твоего деда есть приличный приход, который остался за герцогством. Думаю, если мистера Сандерсона и впрямь лишат этого прихода, ты всегда сможешь предложить ему герцогский.

Ормонд не был настроен столь оптимистично.

– Могу, это бесспорно, но вот захочет ли он? Это же унизительно, в конце-то концов. Он всю жизнь прожил здесь, можно сказать, вложил все свои силы в жителей этой деревеньки, а они оказались столь неблагодарны, что отказываются от него, как от изношенного башмака.

Миссис Кросс была с ним полностью согласна.

– Да, это очень неприятно, но такова уж человеческая натура. Что ты собираешься предпринять?

В этот момент Френсис доставал из кармана телефон и отдавал приказание Ричмонду, поэтому ответил не сразу. Отключив телефон, посмотрел на часы и попросил:

– Я еду в Лондон, а ты, Милли, пожалуйста, останься здесь и следи за развитием событий.

– Но зачем тебе так поспешно ехать в Лондон? Ты хочешь повидаться с Джейн?

– Нет, думаю, это напрасная трата времени. Я отправляюсь за особым разрешением. Как ты знаешь, поспешные браки у нас могут совершаться только после выплаченной казне кругленькой суммы.

Это миссис Кросс было хорошо известно, она и сама вышла замуж по особому разрешению. Только вот деньги, потраченные на это самое разрешение, были ее, а не ее жениха.

Глубокой ночью Ормонд приехал в свой лондонский особняк, разбудив при этом дворецкого. Скупое известие, что здесь скоро появится хозяйка, здорово озадачило мистера Флинта, не имевшего ни малейшего представления, кто это смог так внезапно покорить сердце хозяина. Неужели уговоры старого герцога возымели свое действие, и хозяин и впрямь женится на выбранной ему невесте? Это было бы весьма и весьма прискорбно.

На следующий день, получив особое разрешение на брак, Ормонд поехал к колледжу святой Екатерины, и почти час караулил в машине возле массивных ворот, раздумывая, стоит или нет ему настоять на встрече с Джейн. После взвешивания всех «за» и «против» решил, что это будет глупостью с его стороны и действовать надо наверняка, но все равно еще несколько минут наблюдал за студентками, надеясь хотя бы издали увидеть легкую фигурку Джейн. Вернувшись в особняк, занялся неотложными делами. А их в свете надвигающегося медового месяца накопилось особенно много.

Миссис Кросс, вечером не сообщившая ему ничего нового, кроме того, что жалобу жителей уже разбирает епископский совет, пообещала не уезжать, пока все не выяснится.

В среду, в день приезда Джейн, Ормонд с утра был в гостинице. Обеспокоенная миссис Кросс, упокаивающе положив руку на его ладонь, кротко советовала:

– Думаю, Френсис, тебе стоит познакомиться с отцом Джейн. Мистер Сандерсон человек благородный и справедливый, думаю, он вполне тебя поймет, если ты по всей форме попросишь у него руки его дочери. К тому же твоя поддержка в его борьбе с недоброжелателями будет как нельзя кстати. Так что отправляйся в церковь.

Ормонд, думающий точно так же, не возражал, и после окончания дневной службы скромно устроился на последней скамье в самом углу, не желая привлекать к себе внимание.

В церкви еще толпился народ. Мистер Сандерсон в строгой черной рясе и белом воротничке, внимательно слушал невысокого паренька, что-то виновато ему объяснявшего. Ормонд, как обычный турист, разглядывал иконостас, периодически поворачиваясь к беседующим. Наконец огорченный паренек ушел. Воспользовавшись тем, что церковь опустела, Ормонд хотел подойти к мистеру Сандерсону. Но его опередил Николс, без всякого почтения пронесшийся мимо святых даров и остановившийся возле викария.

Оставшись в тени, Ормонд скрестил на груди руки и принялся слушать, о чем идет речь, тем более что Энтони и не думал понижать голос.

Добравшись до Линксуайта, Джейн поняла, что покоя не найдет и здесь. Она была измотана и физически и душевно, и грешным делом надеялась дома хоть немного отдохнуть. Но встретивший ее на вокзале отец был так холоден и неприветлив, что ей стало страшно. Она попыталась выспросить его о домашних, но он отвечал кратко и сурово, и Джейн прекратила расспросы.

Дома ее с радостными воплями встретили младшие дети и принялись расспрашивать о Лондоне. Перецеловав всех, Джейн подарила каждому по небольшому подарку, и они убежали, оставив ее наедине с опечаленной матерью.

– Что случилось, мама? Папа чем-то так сильно недоволен. Я никогда его таким не видела.

Миссис Сандерсон старательно прикрыла дверь в комнату дочери.

– Энтони обвинил тебя в аморальном поведении и рассказал об этом всей деревне. Я думала, он тебе об этом говорил.

Джейн безнадежно застонала.

– Ну что ты, разве этот трус мог сказать что-либо подобное мне в глаза! Это же для него было бы смерти подобно. В нашем колледже не терпят стукачей и ябед разного рода.

– Конечно, я не верю тому, что он говорил. Надеюсь, это и в самом деле только наветы оскорбленного парня, ведь так?

Джейн покраснела. Врать она не умела, да мать и без слов бы все поняла.

– Это правда, мама. Я месяц жила с мистером Френсисом Ормондом в его особняке в Лондоне.

Тихо ахнув, миссис Сандерсон приложила руки к загоревшимся щекам.

– Боже мой, а я так надеялась, что это только злые слова! Но как ты могла?

Джейн вздохнула. Как объяснить ее тогдашнее умопомрачение, которое не кончилось и до сих пор?

– Я просто влюбилась, мама. Он очень красив.

– Но ведь ты всегда считала, что сначала нужно выйти замуж!

– Да, считала, пока не встретила Френсиса.

– А почему вы не вместе? Поссорились?

Как объяснить, что они не ссорились, но что вместе им не быть никогда? Что они слишком разные и по происхождению и по воспитанию? Что Ормонд и связался-то с ней только потому, что счел ее промышленной шпионкой и захотел вывести на чистую воду, избрав для этого, по его мнению, самый быстрый и действенный способ – ее постель?

Остыв, по здравому размышлению Джейн поняла, что столь неприятные подозрения вызвала сама своим несуразным поведением, но было уже поздно, Ормонд больше не появлялся. Это было понятно. За то, чтобы очутиться в объятиях такого мужчины, многие женщины отдали бы что угодно. А она далеко не красавица. А если к этому добавить его происхождение и богатство…

– Нет, просто мы с ним очень разные.

– А кто он?

Джейн уныло усмехнулась.

– Он внук герцога, мама.

– Господи, ты об этом не знала, когда начала с ним встречаться? – миссис Сандерсон была свято уверена, что каждая кошка должна сидеть исключительно в своем лукошке и не заглядываться на те, что выше.

Джейн призналась:

– Нет, он мне об этом сказал сразу. Это мне было все равно.

Миссис Сандерсон сердито воскликнула:

– А теперь из-за твоего легкомыслия отца могут лишить прихода. Как тогда мы будем жить?

Джейн похолодела. Если мать, обычно такая спокойная и благожелательная, говорит с ней таким тоном, то дело и в самом деле плохо.

– Как это?

– Николс составил жалобу, которую подписали некоторые из жителей деревни. Те, которые недовольны отцовской принципиальностью и строгостью. И теперь эту жалобу разбирает епископский совет.

Джейн почувствовала противную слабость в ногах, и была вынуждена присесть. Обессилено повторила вопрос матери:

– Но как мы тогда будем жить?

– Не знаю, Джейн, не знаю.

Решив, что ей необходимо поговорить с подлым Энтони, глядя ему прямо в глаза, Джейн решительно встала, и, сказав миссис Сандерсон, что пойдет прогуляется, вышла из дома.

Она пошла к небольшому особняку Николсонов, стоявшему на противоположном конце деревни. Жители, встречавшиеся ей, отвечали довольно приветливо, но при этом осматривали ее фигуру с таким неприличным интересом, явно ожидая найти наглядное подтверждение утверждениям Энтони, что ей стало и стыдно, и противно.

У дома Николсонов Джейн немного помедлила, собираясь с духом, и постучала только после того, как заметила мелькнувшее в окне чье-то лицо.

На крыльцо вышла миссис Николс в платье неприятного серо-зеленого цвета и, нахмурившись, спросила:

– Тебе чего?

Вздрогнув от откровенного презрения, звучавшего в голосе еще недавно приветливой женщины, Джейн все же достаточно твердо сказала:

– Тони дома?

Миссис Николс сердито заявила:

– Для тебя его никогда не будет дома!

Джейн спросила не менее сердитым тоном:

– И почему это?

– Да потому, что ты за него замуж выйти отказалась, а с каким-то там жалким типом переспала!

Пылая негодованием, Джейн поправила:

– Нет, не так, миссис Николс! Энтони не предлагал мне руку и сердце! Он просто захотел со мной переспать! И вот в этом-то я ему и отказала! Наоборот, я сказала ему, что буду спать с ним после свадьбы, а он заявил, что не собирается на мне жениться, и посоветовал сначала узнать жизнь! Что я и сделала!

Миссис Николс замерла, не веря своим ушам, а тем более тому, что всегда сдержанная и скромная мисс Сандерсон посмела ей говорить в лицо такие слова, да еще столь неприязненным тоном, а Джейн повернулась и пошла по улице, гордо вдернув подбородок. Ей очень хотелось плакать, но она себе такой роскоши позволить не могла. Возможно, вечером, закрывшись в своей комнате, но не сейчас.

Дойдя до церкви, она перекрестилась и вошла, намереваясь откровенно переговорить с отцом. Вдруг еще что-то можно поправить? Хотя что и как?

К ее негодованию, в церкви был Энтони Николс. Он громким самоуверенным голосом говорил ее отцу:

– Она просто настоящая шлюха! Спать с каким-то наглым нуворишем после нескольких часов знакомства! Честно говоря, я себе такого и представить не мог! Всегда считал ее приличной девушкой, а она жалкая шалава!

Джейн устало провела рукой по лицу, пытаясь стереть данное ей определение. И этого отвратительного мальчишку она когда-то считала своим лучшим другом! Она хотела подойти к нему и дать оглушительную оплеуху, но ноги почему-то приросли к полу, а из глаз начали сами по себе капать слезы. Это было отвратительно, и она сердито скомандовала себе: Не сметь! Сама виновата, что влюбилась в человека, который видел в ней только то, что хотел. А именно промышленную шпионку, ради денег залезшую к нему в постель.

Это нелепое обвинение приободрило Джейн, главным образом потому, что абсолютно не соответствовало действительности, и она смогла отодрать от пола приросшие к нему ноги. Подойдя к Энтони, мрачно спросила:

– А что еще ты можешь сказать, Тони?

Не ожидавший ее появления Николс резко повернулся и сделал шаг назад. Не то чтоб он испугался, но вид растрепанной, с горящими глазами Джейн внушал ему определенные опасения. Что она жаждет дать ему оплеуху, было видно сразу.

Но отступать было некуда, и он продолжал хорохориться.

– А что ты можешь сказать в свое оправдание? Что, ты не жила целый месяц с тем надменным денди?

Нагнув голову, будто собираясь прыгнуть на своего врага, Джейн тихо спросила:

– А какое тебе дело, с кем я жила или не жила? Кто ты такой, чтобы контролировать мою жизнь?

Энтони гордо заявил:

– Присматривать за тобой меня попросил твой отец!

Мистер Сандерсон холодно признал:

– Это было моей ошибкой. Единственное мое оправдание, что я имел в виду совсем другое. Просто дружескую помощь в незнакомом месте.

Николса это не смутило.

– Я это и делал. До той поры, пока она не спуталась с этим аристократом. Я-то жениться на ней хотел, считал ее порядочной девушкой, а она просто шлюха!

Не выдержавшая оскорблений Джейн занесла руку для удара, но отец ее перехватил.

– Я предупреждал тебя, что все так и будет, если ты не будешь думать, что делаешь.

Отскочивший еще дальше Энтони завопил:

– Я ей говорил тоже самое! Но она никого не слушала! И вот заработала! Против тебя ополчилась вся наша деревня! И я не думаю, что отец, который воспитал такую безнравственную дочь, достоин быть викарием где бы то ни было!

Слова Николса ранили очень сильно, и у Джейн начали дрожать руки. Но обозленному Энтони все было мало.

– И где теперь твой хахаль, позволь узнать? Развлекается с очередной дурочкой вроде тебя?

И тут от стены донесся спокойный голос:

– Я здесь.

И по проходу к ним легкой уверенной походкой двинулся Ормонд. Джейн зажмурилась и досчитала до десяти, уверенная, что это галлюцинация, вызванная слишком сильным стрессом. Но когда на ее плечо легла горячая сильная рука, Джейн решила, что для галлюцинации он уж слишком осязаем.

Подняв голову, посмотрела ему в лицо изучающим взглядом. Он ответил ей нежной улыбкой и протянул викарию раскрытую ладонь.

– Здравствуйте, мистер Сандерсон. Я Френсис Ормонд, маркиз Солсбери. Жених вашей дочери. Я хотел дождаться, когда вы останетесь в одиночестве, чтобы, как полагается, попросить руки Джейн. Но стал свидетелем безобразной сцены. – И он с нескрываемой угрозой повернулся к Николсу. – Так как ты назвал мою невесту, скотина?

Узнав человека, уже давшему ему понять, что гораздо его сильнее, Николс, как все подобные ему трусы, стал искать пути к отступлению.

– Извините, маркиз, но я же не знал о ваших отношениях. Извините, если я был слишком груб. – Его голос был похож на скулеж нашкодившего щенка. – И ты, Джейн, извини. Я был слишком разочарован, что ты не со мной. Просто ревновал.

Но Френсис не собирался спускать Николсу такой подлости.

– Ревновал? А на каком основании? – тон вопроса не оставлял сомнений в свирепости намерений, и Энтони счел за лучшее попросту убраться.

– До свидания, мистер Сандерсон, меня ждут! – и, спасаясь, как заяц, запрыгал по боковому проходу, надеясь, что Ормонд не будет гоняться за ним по всей церкви.

Френсис и в самом деле не доставил себе такого удовольствия, хотя и очень хотелось. Плотнее притянув к себе Джейн, с удовольствием ощущая под своей рукой ее мягкое плечо, покаялся мистеру Сандерсону:

– Извините меня, но мне и в голову не приходило, что поступок Джейн вызовет здесь такой общественный резонанс. В Лондоне это обычнейшее дело, никому бы и в голову не пришло обратить на это внимание. Если бы я знал, то давно положил бы этому конец.

Мистер Сандерсон подозрительно прищурился.

– И каким это образом?

Ободряюще погладив Джейн по плечу, Ормонд мысленно взмолился, чтобы ей не вздумалось протестовать.

– Конечно, женитьбой. Но, думаю, это и сейчас сделать не поздно. Особое разрешение у меня в кармане. Правда, не знаю, обрадует это вас или огорчит, но венчать меня должен будет епископ. Надеюсь, вы не обидитесь.

Викарий суховато кашлянул.

– Не вижу ничего обидного, милорд. Но вы хорошо подумали? Моя дочь из простой семьи, мы с женой к дворянству никакого отношения не имеем. А вы, насколько я понимаю, единственный наследник герцога Квинбери?

– Думаю, я вполне могу позволить себе брак по любви. Раз уж в королевской семье стали нормой мезальянсы, то что говорить об рядовых аристократах?

Джейн соединение двух несопоставимых слов – «рядовых» и «аристократов», показалось нонсенсом, но она промолчала. Все происходящее было до того нереальным, что она боялась, что попросту сошла с ума. В ушах звенело, и единственное, чего она хотела – убежать домой и упасть в постель. Наутро, она была уверена, этот мираж развеется вместе со сном.

Негромко скрипнула входная дверь, и в церковь вошла настороженная миссис Сандерсон. Увидев дочь в объятиях уже знакомого ей мужчины, поспешила к ним.

– Мне навстречу попался Энтони. Он сам на себя не похож, глаза просто дикие какие-то. Что это с ним?

Мистер Сандерсон насмешливо пояснил:

– Просто не получилось так, как он хотел, только и всего. И позволь представить тебе жениха Джейн, маркиза Солсбери.

Миссис Сандерсон с недоумением посмотрела сначала на Френсиса, потом на дочь.

– С маркизом мы уже знакомы. Он недавно приходил к нам со своей тетушкой. Если она действительно его тетушка. Но тогда он не говорил, что он маркиз.

Ормонд извиняющее склонил голову.

– Миссис Кросс и в самом деле моя двоюродная тетя. А что касается титула, то я принял его только позавчера, решив, что Джейн будет приятно называться миледи.

Миссис Сандерсон с недоумением проговорила:

– Но, Джейн, ты же мне говорила…

Френсис мягко перебил:

– Джейн просто не поняла меня, миссис Сандерсон. Но теперь, надеюсь, мы с ней придем к соглашению. Но сначала ей нужно передохнуть. Боюсь, она слишком устала сегодня.

Посмотрев на бледное и измученное лицо дочери, миссис Сандерсон вынуждена была признать правоту маркиза. Забрав Джейн из рук жениха, с непривычной для нее властностью сказала:

– Пойдем домой, Джейн. – Повернувшись к Френсису, учтиво поинтересовалась: – Где вы остановились, маркиз? Наш дом невелик, но могу предложить вам комнату для гостей.

Френсис поклонился в знак благодарности.

– Благодарю вас, но я уже поселился в местной гостинице. Думаю, так будет приличней.

Кивнув, миссис Сандерсон увела дочь, а Ормонд повернулся к отцу Джейн.

– Надеюсь, венчание состоится в эту субботу.

Мистеру Сандерсону была не по душе подобная поспешность, но и он, как обычный человек, не был лишен толики тщеславия. К тому же ему очень хотелось доказать тем людям, которые старательно поливали грязью его семью и особенно дочь, что они очень сильно ошиблись, избрав своим лидером непорядочного и пустого мальчишку.

– Хорошо, пусть будет так. Но успеет ли приготовиться Джейн?

Френсис не видел в этом никакой преграды.

– До свадьбы еще три дня. Думаю, здесь есть достаточно умелые повара, чтобы приготовить достойный банкет. Тетушка не откажется съездить с Джейн в Лидс за подвенечным платьем, а украсить церковь, я думаю, добровольцы найдутся. Я сегодня же извещу деда, но должен признать, что не уверен в его появлении. Он стар и капризен. Да и чувствует себя неважно.

Мистер Сандерсон сразу понял то, о чем умолчал будущий зять: глава рода не одобряет подобный мезальянс, что естественно. Как известно, подобное тянется к подобному, это закон не только человеческого общества, но и природы в целом. Он посмотрел на твердое лицо стоявшего перед ним мужчины. Отговаривать его бесполезно, это видно сразу. Что ж, он и не собирается этого делать.

Попросив маркиза пройти к нему домой, чтобы обсудить все детали предстоящей свадьбы, викарий запер церковь, и они неторопливо двинулись по деревне.

Местные сплетницы уже поработали на славу, навстречу им попалось почти все население их не такой уж и маленькой деревни. Почтительно здороваясь, все осматривали невозмутимого Ормонда, приветливо отвечавшего на приветствия. Даже те, кто громче всех кричал о несоответствии Сандерсона занимаемой должности, вежливо раскланивались и провожали их завистливыми взглядами.

У самого дома Френсис заметил:

– В деревне ярче проявляется несовершенство человеческой натуры, нежели в больших городах. Не находите?

Викарий согласился:

– Конечно. Здесь все друг друга знают с рождения и нравы здесь куда строже, чем в городе. Но и люди более отзывчивые и доброжелательные.

На это заявление Френсис недоуменно вскинул бровь, но промолчал, признавая право будущего тестя на собственное мнение. Зайдя в дом, попросил позволения пригласить для обсуждения предстоящего торжества тетю и немедленно получил согласие. Позвонив миссис Кросс, услышал торжествующий вопль:

– Ура! У нас все получилось! – и усмехнулся экспансивности тетушки.

Взяв такси, через несколько минут она была уже в доме викария. Устраивая гостей в гостиной, миссис Сандерсон извинилась за отсутствие дочери:

– Джейн так устала и перенервничала, что спит. Надеюсь, вы не станете ее осуждать?

Миссис Кросс искренне удивилась.

– Да почему же мы должны ее осуждать? Я ей от всей души сочувствую. За то время, что я тут жила, я такого наслушалась! Если Джейн слышала хотя бы сотую часть этой ерунды, то она жутко расстроена. Еще бы, люди, которых она знала с детства и которым привыкла доверять, с удовольствием смешивали ее с грязью! Но хорошо то, что хорошо кончается. Впредь всем этим охальникам наука: не принимать на веру то, что им говорят, особенно если это дурно воспитанный мальчишка.

Они принялись обсуждать свадьбу, распределяя обязанности и составляя список гостей. Несмотря на скромность предполагаемого торжества, список получился внушительным, более двух сотен человек.

Побарабанив пальцами по столу, викарий обеспокоенно сказал:

– Надеюсь, погода будет достаточно хорошая, чтобы устроить свадебный прием в нашем саду. Места в доме для такой толпы явно не хватит. А больших помещений в Линксуайте нет.

Миссис Кросс безмятежно взмахнула рукой.

– Думаю, из поместья Квинбери вполне можно доставить шатер. Туда войдут все гости, и дождь помехой для праздника не будет.

Френсис с ней согласился, и они продолжили обсуждение необходимых деталей. Закончили далеко за вечер, и, отказавшись от предложенного миссис Сандерсон ужина, вернулись в гостиницу.

Проснувшись от приснившегося кошмара, Джейн никак не могла унять сильно бившееся сердце. Чтобы успокоиться, пошла на кухню выпить теплого молока, и увидела тихо сидевшую за столом мать. Та посмотрела на дочь сочувственным взглядом.

– Теперь я поняла, почему ты сразу влюбилась в Ормонда. Он и в самом деле потрясающе красивый мужчина. И очень обаятельный. Но будет ли он хорошим мужем?

Отпив глоток молока, Джейн села рядом и тихо призналась:

– Я не знаю, мама. Знаю только одно, я слишком сильно его люблю, чтобы не попытаться это выяснить.

Миссис Сандерсон сильно сомневалась в разумности выбора дочери, но ничего не сказала. К чему? Джейн и сама понимала проблематичность подобного брака. Более того, втайне от матери она была уверена, что Ормонд женится на ней лишь из жалости. Все-таки в том, что ее семья попала в столь неприятную историю, была и часть его вины. Больше никакой разумной причины для столь неравного брака ей в голову не приходило. Она не такая уж красавица, чтобы из-за нее идти на конфронтацию с родственниками.

Выпив молоко, Джейн пожелала матери спокойной ночи и пошла обратно в свою комнату. Но спать больше не могла. Промаявшись с полчаса, накинула куртку и вышла в окружавший дом старый сад, знакомый ей до самого последнего кустика. Тьма заливала все вокруг. На небе, затянутом облаками, не было ни одной звезды.

Джейн потеряно присела на скамейку в глубине сада. Ей ужасно хотелось, чтобы рядом оказался Френсис и развеял все ее подозрения. Не вынеся душевного разлада, встала, намереваясь самой сходить в гостиницу к Ормонду и поговорить. И тут же села обратно. С какими глазами она там покажется? И что потом будут говорить про нее в деревне? Что она без него и сутки выдержать не может? И массу высосанных из пальца неприятных подробностей. Нет уж, рисковать она не будет, лучше подождет. Днем-то увидится с Френсисом наверняка.

Внезапно из темноты выступил темный силуэт. Джейн замерла, не понимая, кто это. Раздосадованный Николс вполне мог подкараулить ее здесь, чтобы наговорить очередных гадостей, и она напряглась, готовясь в любой момент сорваться и убежать.

Но силуэт, не приближаясь, сказал глубоким голосом Френсиса Ормонда:

– Не волнуйся, Джейн, это я.

Джейн задохнулась. Сон это или явь? Может быть, это с ней шутит ее воображение?

Френсис сел рядом и обнял, прижав к себе. Под его сильной рукой Джейн поняла, насколько же сильно по нему соскучилась. Ей вдруг отчаянно захотелось плакать, и она закусила губу, стараясь не допустить подобной распущенности. Но Ормонд понял, что с ней происходит, и успокаивающе пожал руку.

– Все хорошо, Джейн. В том недоразумении, что между нами было, виноват только я. Ты ни при чем.

Джейн твердо уточнила:

– Я виновата не меньше. Если бы я не наврала тебе о себе, ничего бы не было.

Ормонд подчеркнул:

– Вот именно. Ничего бы не было. А я хочу, чтобы было. Мне было так одиноко без тебя, Джейн. Надеюсь, ты поняла, что я тебя люблю?

Она озадаченно повернула к нему лицо, стараясь рассмотреть его в почти полной темноте. Это ей не удалось, но зато Френсис смог беспрепятственно поцеловать ее так, как ему хотелось – сильно и настойчиво.

Отстранившись, она прерывисто сказала:

– А мне кажется, ты меня просто пожалел. Ведь ты джентльмен, а джентльмены всегда отвечают за свои поступки.

Он болезненно хохотнул.

– Какая же ты наивная, моя милая! Если бы я не хотел на тебе жениться, никто бы меня не заставил. В крайнем случае просто откупился, и все.

Джейн поежилась. Она не знала, как относиться к такому признанию.

И снова он все понял.

– Да, я слишком опытный и циничный, но я люблю тебя. До встречи с тобой я в это чувство не верил, считая его всего лишь синонимом вожделения. Но теперь знаю, что был не прав. Мой дом без тебя кажется таким пустым, что мне не хочется там появляться. Хорошо, что скоро ты туда вернешься.

Это прозвучало так самоуверенно, что Джейн холодно спросила:

– Ты в этом так уверен?

Теперь уже Френсис обеспокоенно заглянул ей в лицо.

– Ты недовольна тем, что все решено без тебя? Извини, нужно было сначала поговорить с тобой, но в Лондоне ты на контакты не шла, а здесь все так завертелось. Но давай сделаем все, как полагает. – Он поцеловал ее руку, опустился перед ней на одно колено и проникновенно сказал: – Я люблю тебя, Джейн, и прошу стать моей женой. Что ты мне на это ответишь?

Склонившись к нему так, что ее лицо задевало его волосы, она тихо произнесла:

– Ты же знаешь, что да. Я давно тебя люблю. Поэтому мне и было так больно после того ужасного разговора.

Он положил руку ей на грудь и ощутил, как отчаянно трепещет под его рукой ее сердце. Взяв ее руку, он положил ее на свое сердце, давая ощутить и его гулкое биение.

– Я очень сожалею об этом, Джейн. Тем более виновник утечки информации был у меня перед носом.

– Но кто это был?

– Мэрианн. Она влюбилась в проходимца и делала все, чтобы ему угодить.

Джейн горестно вздохнула.

– И тут любовь. Странное это чувство. Столько горя приносит, что не знаешь, что лучше: любить или не любить.

– У нас оно будет прекрасным чувством. А теперь, если позволишь… – забравшись горячими руками ей под куртку, он принялся нетерпеливо гладить ее вмиг напрягшуюся грудь.

Джейн замерла и испуганно оглянулась.

– Чего ты боишься? Неужто сюда кто-то может прийти в это время?

– Нет, но здесь так холодно…

Прижав ее к себе, он настойчиво прошептал:

– Твоя комната на первом этаже?

– Да, но…

– Тогда иди домой и просто открой окно. И пойми, я не могу больше ждать. Поверь мне!

Сомневаясь, правильно ли делает, Джейн ушла к себе и открыла окно. Через пару минут внутрь бесшумно, как дикий зверь, запрыгнул Ормонд. Закрыв окно, собственническим движением прижал ее к себе и принялся яростно целовать, попутно избавляясь от одежды сам и раздевая ее.

Через полчаса, отдыхая на его груди от неистового наслаждения, охватившего ее, и слушая успокаивающийся стук его сердца, она внезапно что-то сообразила.

– Френсис, ты не предохранялся! – это прозвучало так удивленно, что он коротко рассмеялся.

– Нет. И не думал.

– Но почему?

Привстав на локте, он удовлетворенно чмокнул ее в нос.

– А ты как думаешь?

– А…Тебе нужен наследник.

Он согласился.

– Ну да. Но еще больше мне нужна ты. А ты знаешь, как поступает мужчина, желая привязать к себе любимую женщину?

– Женится на ней?

– Не только. Он еще делает ей ребенка. Прочнее цепи, как правило, не бывает. Вот именно этим я сейчас и занимаюсь. – И он снова подтянул ее к себе.

Это было так сладко, чувствовать его в себе и знать, что он принадлежит только ей, что Джейн задыхалась от счастья и наслаждения. Но едва начало светать, Ормонд с неудовольствием поднялся, и приговаривая, что не знает, как дожить до свадьбы, оделся и, поцеловав на прощанье невесту, осторожно выпрыгнул в окно.

Ранним субботним утром, к удивлению Джейн и ее родных, у входа в их скромный домик остановилась роскошная карета с герцогскими гербами. В нее была впряжена четверка прекрасных серых в яблоках лошадей с белыми плюмажами и вышитыми серебром синими попонами.

На козлах сидел важный кучер с роскошными черными усами, на запятках стояли два форейтора в синих с серебром ливреях. Все это казалось ожившей сказкой, и высыпавшие из дома дети долго спорили, из какой конкретно сказки появилась эта карета. Мнения разошлись, но в одном они оказались единодушны – все хотели покататься. Мистер Сандерсон строго пресек их настойчивые просьбы:

– Этот день принадлежит Джейн. И в этой карете в церковь поедет она. Но потом, возможно, и вам дадут немного в ней прокатиться.

Погода была чудесной, на что и надеялись все приглашенные на праздник. Венчал молодых епископ в торжественном облачении, на переднем ряду в окружении разодетых родственников сидел прибывший на торжество герцог Квинтбери. К облегчению жениха, герцог со своей свитой выглядели вполне достойно, никаких клоунских нарядов не было. Сам герцог был в черном смокинге с белоснежной накрахмаленной рубашкой, его сопровождающие – в строгих парадных костюмах.

На следующем ряду расположились родственники брачующихся с обеих сторон, и только на самых последних рядах устроились жители деревни, да и то только те, кто удостоился приглашения.

Оставшиеся стояли у церкви, негромко переговариваясь и откровенно завидуя. Мать Энтони Николса, внезапно из лидера деревни превратившаяся в отверженную особу, с изумлением смотрела на роскошную карету, подъезжавшую к церкви. Когда из кареты вышла Джейн в ослепительно красивом белом платье, все зааплодировали.

Благодарно улыбаясь и кивая друзьям и знакомым, невеста быстро вошла в церковь, и под ее сводами поплыли торжественные звуки органа. Своего органа в церкви не было, но его вполне заменил установленный в углу музыкальный центр.

Френсис, уже стоявший у алтаря, обернулся и с облегчением улыбнулся невесте, идущей к нему под руку с отцом. Передав дочь жениху, мистер Сандерсон тихо сел рядом с женой на первом ряду. Ему было так непривычно сидеть на сиденьях для паствы, а не стоять у амвона, что он не сразу понял, что говорит ему жена:

– Какая красивая пара! Но вот будут ли они счастливы?

Внимательно посмотрев на сияющее от счастье лицо невесты и влюбленные глаза довольного жениха, мистер Сандерсон успокоил жену:

– Все в руках Божиих, но я уверен, они будут очень счастливы.