Щелкнув в последний раз, аккумулятор затих. Сэмми уткнулась головой в руль и поклялась, что не разревется. У нее всего-навсего сел аккумулятор. Не бог весть какое событие, чтобы плакать из-за него только потому, что она сидит здесь одна, идет дождь, уже почти темно, до дома восемь миль, а кругом ни души и помочь ей некому, кроме такси, на которое у нее нет денег… Нет, плакать абсолютно не из-за чего.

Черт побери!

«Ты неплохо научилась заботиться о себе, да, Сэмми?»

— Заткнись, Джим! Я прекрасно могу с этим справиться.

Конечно, она могла с этим справиться. Особенно если бы ее сосед вернул наконец провода, которые одолжил еще прошлой зимой. Но Сэмми не могла припомнить, чтобы он это сделал. Двигатель наверняка не заведется. Оставалось только зайти в цех. Кто-нибудь из вечерней смены наверняка согласится помочь завести машину.

Сэмми не любила просить о помощи. Она чувствовала себя при этом так, словно не в состоянии сама о себе позаботиться. Но на этот раз у нее не было выбора.

Сэмми нажала на ручку и толкнула дверь. Дверь не открывалась. Она толкнула еще раз. Снова никак. На третий раз должно повезти. Надавив на ручку, Сэмми изо всех сил ударила по дверце плечом. Дверца распахнулась, ручка выскользнула из пальцев Сэмми, сломав ей два ногтя. По инерции Сэмми пролетела вперед, ударилась лбом о дверцу и едва успела подставить руку, чтобы не оказаться на земле. В результате рука попала в грязную лужу, и она больно ушибла ладонь о камень.

Сэмми выпрямилась, испытывая отвращение к себе, и вынула ключи из замка зажигания.

«Здорово у тебя получается, Сэмми!»

— Пошел ты к дьяволу, Джим! — пробормотала она, но тут же вздрогнула. После смерти мужа Сэмми узнала его гораздо лучше, чем за все годы совместной жизни, поэтому она невольно подумала о том, что именно дьявол занимается сейчас ее супругом там, куда он наверняка попал.

Сэмми пробормотала молитву, прося Господа простить и ее, и мужа. Затем она вылезла из машины, стараясь не попасть в лужу, и подошла к багажнику. Дул холодный ветер. Сэмми дрожала. У нее болела голова. Грязными холодными пальцами она потерла то место, где завтра наверняка появится синяк, — прямо над левым глазом.

Сэмми открыла багажник. Свет, конечно же, не загорелся. При тусклом свете фонарей, освещавших стоянку, она стала искать провода, которых там, конечно же, не было.

— Черт побери! — выругалась Сэмми.

— Если ищете мотор, лучше попробовать с другой стороны.

Низкий мужской голос, раздавшийся из темноты, испугал Сэмми. Резко выпрямившись, она ударилась затылком о крышку багажника.

— О!

— Извините! — сказал Ник. — Я был уверен, что вы слышали, как я подошел.

Сэмми сделала несколько шагов назад и только затем выпрямилась и обернулась. Потирая одной рукой ушибленное место, где вот-вот должна была вырасти шишка, она молча смотрела на Ника.

Вообще-то Сэмми злилась нечасто. Возможно, у нее просто не хватало на это энергии. К тому же, выйдя из себя, она чувствовала себя потом очень глупо. Но сейчас совсем другое дело. И вообще, почему она должна думать о том, как выглядит? Уж, наверное, не более смешно и нелепо, чем обычно. Одежда ее была мокрой и помятой, дождь успел испортить прическу, она только что чуть не треснулась лбом о землю возле машины, и Ник наверняка видел это. А теперь вот еще подпрыгнула, как ошпаренная, при звуке его голоса. Вряд ли можно выглядеть еще более глупо, чем она выглядит сейчас.

На Нике был, как всегда, деловой костюм, но пиджак был расстегнут, а руки он держал в карманах. То, что он не боялся дождя, разозлило Сэмми еще больше. Всю неделю она бегала от него, боясь, что он скажет что-нибудь по поводу ее купания в бассейне Генри. И вот этот человек стоит прямо перед ней, расслабившись, склонив голову набок, и смотрит на нее так, точно видит впервые. Но самое ужасное в том, что, даже промокнув до нитки, он был просто великолепен. Спокоен, чисто по-мужски красив — в общем, совершенно неотразим. Сэмми упорно не желала этого замечать. Но почему же тогда так быстро забилось вдруг ее сердце?

— Что вы тут делаете? — процедила она сквозь зубы.

— Услышал по звуку, что у вас сломался аккумулятор, и решил предложить свою помощь.

— О! — Трудно быть грубой с человеком, который предлагает свои услуги. — Спасибо.

Ник улыбнулся.

— Пойду подгоню сюда свою машину.

Как раз в этот момент стоянку осветил вдруг свет фар. Фары были направлены прямо на Ника и Сэмми, а приближавшаяся машина оказалась пикапом Гаса Уомака.

— Это Гас, — сказала Сэмми. — Он наверняка знает, что делать. Но все равно спасибо.

Гас остановил свой блестящий черный «рейнджер» нос к носу с машиной Сэмми и вышел наружу.

— Я понял по звуку, что у тебя проблемы, — сказал он. — Можешь воспользоваться вот этим, — и он помахал над головой комплектом новеньких соединительных проводов.

— Спасибо, Гас! — крикнула Сэмми.

Она действительно была ему очень благодарна. Гас был старшим смены еще в те времена, когда Сэмми работала на конвейере. И он всегда хорошо к ней относился, учил ее, старался всячески приободрить с самого первого дня, когда Сэмми появилась в цехе. А когда у Сэмми стали появляться идеи, которые могли принести доход компании, именно Гас настоял на том, чтобы она довела их до сведения Генри Эллиота.

Три недели назад Гас так обрадовался сообщению о продвижении Сэмми по службе, что в конце смены организовал прямо на стоянке небольшую вечеринку в ее честь. А ведь Сэмми, честно говоря, ожидала, что его скорее разозлит ее повышение в должности — не так часто бывало, чтобы рядовой сотрудник вдруг становился начальником своего бывшего шефа.

И вот теперь Гас снова пришел ей на помощь. Сэмми еще раз мысленно поблагодарила его за это.

— Еще раз спасибо, — сказала она Нику. — И до свидания.

С этими словами Сэмми прошла мимо Ника к капоту злосчастного «форда». Гас быстро прикрепил провода, снова забрался в пикап и включил мотор.

— Поехали! — закричал он. — Давай, заводись!

Сэмми повернулась, чтобы сесть в машину, и почти наткнулась на Ника. Чтобы этого не произошло, он обеими руками схватил ее за плечи. Сэмми сделалось жарко от его прикосновения. Она отпрянула, бормоча извинения.

— Ничего, это я виноват, — сказал Ник, открывая перед ней дверцу машины.

Сэмми села за руль, открыла окно, чтобы услышать, если Гас будет ей что-то кричать, и полезла в карман за ключами, но тут вспомнила, что оставила их в замке багажника.

— Черт побери!

— Ищете вот это?

Растерянно улыбаясь, Сэмми медленно повернула голову и увидела Ника, протягивающего ей ключи от машины.

Интересно, ей что, самой судьбой предназначено всегда выглядеть в его глазах идиоткой?

— Спасибо, — поблагодарила Сэмми.

Однако даже с ключами и с искрой от мощного аккумулятора Гаса «форд» не пожелал заводиться. Гас вылез из машины и сказал Сэмми, что это бесполезно. Они с Ником склонились над мотором.

Гас стоял спиной к свету, падавшему от фар пикапа, и Сэмми не видела его лица. Ник же стоял под углом к свету, и профиль его резко выделялся на темном фоне. Скулы его казались сейчас еще резче, чем на самом деле, а щеки выглядели почти впалыми. Свет падал на влажные губы Ника, при взгляде на которые у Сэмми учащенно забилось сердце.

— … нету горючего, — доносилось до нее.

— А может, засорился клапан.

— Или сломался топливный насос.

От этих слов Сэмми чуть не сделалось дурно. Интересно, сколько стоит этот самый клапан? А новый насос? Все это были риторические вопросы. Она все равно не могла позволить себе купить ни одну из этих деталей, сколько бы они ни стоили. Но вместе с тем она не могла остаться без машины. Ведь тогда придется добираться на работу на такси, а этого она тоже не могла себе позволить.

— Пойдемте, я отвезу вас домой.

Сэмми вздрогнула, подняла глаза и увидела Ника, стоящего рядом с машиной. Как раз в этот момент к нему подошел Гас. Сэмми с несчастным видом переводила взгляд с одного мужчины на другого.

— Когда я закончу, я посмотрю, что можно сделать, — пообещал Гас.

— Я не могу просить тебя об этом, — возразила Сэмми.

— А ты и не просила — я сам предложил. Я оставлю на дверях твоего кабинета записку — удалось мне починить машину или нет. Тебе нужно только добраться как-то до дома и обратно на работу. Но Ник, насколько я понимаю, об этом позаботится. Поэтому поезжай, пообедай как следует и ложись отдыхай. А о машине не беспокойся.

Сэмми вздохнула. У нее не было другого выхода — придется принять предложение Гаса.

— Ты ведь знаешь, как я не люблю…

— Да-да, — энергично закивал головой Гас. — Конечно же, принимать помощь от друзей — это преступление, я знаю. Давай сюда ключи.

Сэмми сняла с тяжелой связки ключи от дома и от кабинета и отдала остальные Гасу. Взяв их, тот направился к пикапу.

Теперь оставалось разобраться с Ником. Она должна была либо потратить на такси деньги, которых у нее не было, либо принять его предложение. Кстати, с каждой минутой Ник становился все мокрее и мокрее.

— Вы уверены, что вам нетрудно будет меня подбросить? — спросила Сэмми.

— Нет, нетрудно, особенно если вы решитесь наконец сесть ко мне в машину до того, как я утону.

Смущенная, чувствуя себя обузой, Сэмми взяла с сиденья сумочку, подняла окно и вышла из машины.

Автомобиль Ника стоял на другом конце стоянки. Они медленно шли бок о бок по мокрому тротуару. Дождь снова становился сильнее. У Сэмми болели пальцы и ладонь. Голова тоже давала о себе знать. Но главное, было обидно: всю неделю она старалась не встречаться с Ником, а теперь вот вынуждена позволить этому человеку отвезти себя домой.

Ник открыл дверь изящного «линкольна» бронзового цвета. Как ей не хотелось садиться в мокрой одежде на кожаное сиденье! Как не хотелось оказаться в замкнутом пространстве вместе с человеком, который угрожает лишить ее работы, с человеком, при виде которого так странно ведет себя ее сердце! Но Сэмми вдруг почувствовала, что слишком устала, чтобы беспокоиться сейчас о подобных вещах.

Опустившись на сиденье, она ощутила аромат новой кожи, а, захлопывая дверцу, вместо хорошо знакомого скрежета и дребезжания Сэмми услышала полный достоинства тихий хлопок.

Когда-нибудь, пообещала себе Сэмми, она купит новую машину. Только это будет не «линкольн». Конечно, очень красивая машина, но абсолютно не в ее стиле. Не то чтобы Сэмми строго придерживалась определенного стиля, но она всегда втайне мечтала о «корвете». Причем не о последней модели и не об одной из первых, классических, а об одной из тех, что выпускали несколько лет назад, в конце семидесятых — начале восьмидесятых. Сэмми точно не знала, в каком именно году выпущена нужная ей модель, зато прекрасно помнила, как она выглядит. У нее будет блестящий синий «корвет» с закругленным кузовом. Как же все-таки называется эта модель? На капоте воздухозаборники, а сзади — обтекатель. И большие колеса. Да-да, обязательно большие колеса.

Ник уселся за руль. Его машина завелась от одного поворота ключа, заурчав при этом, как котенок на коленях у хозяина. Никакого кашляния, чихания, лязгания. Сэмми недовольно покачала головой, вспоминая «форд».

— Куда ехать? — спросил Ник.

Голос его был тихим и низким. Сэмми прочистила горло.

— На Макартур, это к югу от Тридцать девятой.

Она должна была взять себя в руки. Просто смешно так реагировать на близость Ника. Если бы она не знала себя, то подумала бы, что успела в него влюбиться. Но это, конечно же, было не так. И очень хорошо, потому что он наверняка не смог бы ответить ей тем же. Она была слишком высокой, слишком обыкновенной, слишком…

«Давай говорить начистоту. Ты вообще неподходящая женщина для такого мужчины, как Ник Эллиот».

Если бы в голове ее снова звучал голос Джима, Сэмми могла бы от него отмахнуться, но на сей раз это был ее собственный внутренний голос, и она знала, что он говорит правду.

— Не хотите по дороге заехать пообедать?

Слова эти настолько не соответствовали ее мыслям, что Сэмми понадобилось несколько секунд, чтобы осознать их смысл и ответить:

— Нет-нет, спасибо. Нет.

— Вы уверены? Мы ведь оба голодны.

— Я сделаю себе салат, как только окажусь дома.

— А как же я?

— Понятия не имею.

— Значит, вы собираетесь бросить меня на произвол судьбы и мне придется ужинать одному в ресторане?

Сэмми внимательно посмотрела на Ника.

— Вы что, пытаетесь со мной заигрывать?

— Как знать? — ответил Ник, — Может быть, сработает.

А потом он сделал то, чего Сэмми боялась больше всего на свете. Лучше бы он этого не делал. По крайней мере сейчас, у нее на глазах. И не тогда, когда она устала и защитные инстинкты ее притупились. Ну почему, почему именно сейчас, когда они сидят рядом, в интимной обстановке, в машине, по крыше которой барабанит дождь, один на один в тишине ночи?

И все-таки Ник это сделал — он улыбнулся ей.

Если бы Сэмми стояла, ее колени наверняка подкосились бы. У него были ямочки на щеках. Как у мальчишки, по одной на каждой щеке. О, Боже, Боже, помоги мне!

— Здесь недалеко «Виллидж инн».

Он не стал больше спрашивать, согласна ли она составить ему компанию, просто улыбнулся еще шире.

— Хорошо.

Еще несколько секунд они ехали молча, затем Ник включил магнитофон. Сэмми удивило, что Ник отдает предпочтение року. Ей казалось, что ему должна быть больше по душе классическая музыка.

У дверей ресторана Сэмми собрала остатки сил и ухитрилась выпрыгнуть из машины раньше, чем Ник подошел, чтобы открыть перед ней дверцу. Когда они уселись за столик, — по мнению Сэмми, слишком близко к группе шумных юнцов, — Сэмми заказала салат, а Ник снова удивил ее, попросив принести куриное филе. Сэмми почему-то думала, что это наверняка будет что-нибудь с огромной костью.

Когда официантка отошла от их столика, Сэмми совсем помрачнела. Извинившись, она вышла из-за стола. Когда Сэмми умылась и причесалась, она почувствовала себя лучше.

Но и теперь ей было не по себе. Не надо было соглашаться на этот обед. Не зная, куда девать руки, Сэмми взяла стакан и глотнула воды.

— Я хотел спросить вас кое о чем, — начал Ник.

Сэмми устало подняла на него глаза.

— О чем же?

Ник поймал ее взгляд.

— Если это не мое дело, так и скажите, но я давно мучаюсь вопросом… насколько вы близки с Генри?

Что ж, Сэмми могла предположить, что рано или поздно он задаст ей этот вопрос. Оба раза Ник видел ее рядом с Генри в обстановке, которую вполне можно было назвать интимной. Сначала в больнице, потом у Генри дома, в прошлую субботу. Теперь ей предоставилась возможность рассеять его заблуждение.

— Мы с вашим отцом близкие друзья.

Ник удивленно поднял брови.

— Друзья?

— Друзья. Близкие друзья, и ничего более.

Ник недоверчиво поглядел на нее, но ничего не сказал.

Официантка подала ему закуску. За соседним столиком шумели все сильнее и сильнее. Эти ребята явно пили сегодня целый день.

Между Сэмми и Ником повисла неловкая тишина, нарушаемая только звоном приборов о тарелки и грубыми голосами парней. Сэмми никак не могла придумать, что сказать. Нет, не надо было ей сюда приходить.

Сэмми вздохнула с облегчением, когда официантка принесла наконец ее салат и куриное филе для Ника. Теперь хоть будет чем заняться.

— Похоже, им здесь весело, — сказал Ник, махнув в сторону соседнего столика.

— Пьянчуги несчастные, — поморщилась Сэмми.

— А вы против выпивки?

Сэмми сделала глоток холодного чаю.

— Нет, я не против выпивки, но эти парни наверняка сядут за руль, когда выйдут отсюда. И это мне очень не нравится.

— Согласен с вами. Это опасно.

— И к тому же глупо. — Сэмми чувствовала, что лучше помолчать, но слова вырвались из нее сами. — Мой муж тоже сел за руль пьяным. И врезался в столб.

Ник внимательно посмотрел на Сэмми.

— А я и не знал, что вы были замужем. Думаю, авария была серьезной.

— Со смертельным исходом.

— Мне очень жаль.

— Мне тоже. Но не из-за Джима. Он сам был во всем виноват. — Сэмми усмехнулась. — Вот только жаль, что разбился он не на моем старом «форде», а на своей новенькой «БМВ». И его любовница — лучше бы она осталась в отеле, откуда они выехали в тот день.

Ник посмотрел на нее почти испуганно.

Сэмми положила вилку и закрыла рот обеими руками.

— О, Боже, неужели я это сказала? Извините. — Сэмми не рассказывала все подробности гибели мужа даже Генри. Как же могла она… — Извините.

Ник взял ее руки и отвел их от лица.

— Перестаньте извиняться. Просто у вас был сегодня тяжелый день, и этим все объясняется. К тому же если речь идет о «форде», в котором я вас видел, то я с вами вполне согласен.

Абсолютно не к месту Сэмми вдруг рассмеялась. Она никак не могла остановиться.

— Похоже… у меня… начинается… истерика.

Сэмми смеялась, пока из глаз не покатились слезы. На них стали оглядываться. Постепенно она успокоилась.

— Простите. Сама не знаю, что на меня нашло.

Ник все еще держал ее руки в своих. Сэмми осторожно высвободила их.

— Расслабьтесь, — сказал Ник. — Я никому не выдам ваших секретов.

— О, это вовсе не секрет. По крайней мере это не было ни для кого секретом тогда. Напечатали во всех газетах — настоящий скандал. Джим, видимо, встречался с этой женщиной некоторое время, а ее муж был одним из его партнеров по адвокатской конторе. Просто… просто я, кажется, никогда ни с кем не говорила об этом до сих пор.

— Даже с Генри?

— Даже с ним.

— В таком случае я рад, что вы чувствуете себя в моем обществе достаточно свободно, чтобы выговориться.

Сэмми печально улыбнулась.

— Не сказала бы, что чувствую себя рядом с вами так уж свободно.

Ник замер с поднятой ко рту вилкой.

— Почему же?

— Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?

Сэмми принялась гонять вилкой по тарелке листик салата.

Скрежет вилки о фарфор заставил ее вздрогнуть.

— Я подумал, — начал Ник, — что, возможно, мы с вами взяли друг с другом неверный тон неделю назад. Раз вы занимаете такое важное место в жизни Генри…

— Я ведь уже сказала вам: мы друзья. Вряд ли можно считать наши отношения серьезной частью жизни Генри.

— Хорошо, хорошо. — Ник примирительно поднял руку. — Может быть, мы с вами тоже могли бы попробовать стать друзьями?

Сэмми с иронией посмотрела на Ника. Кого он пытался одурачить? Какими друзьями?

— Давайте попробуем, Сэмми. Хотя бы на сегодняшний день. Ведь сейчас мы не начальник и подчиненный, а просто два человека.

Сэмми прищурилась.

— И что же это, по-вашему, означает?

— Я готов повторить свое предложение. Почему бы нам не побыть друзьями? Хотя бы до того момента, когда я высажу вас у дома.

Сэмми поймала вилкой кусочек помидора.

— Почему вам вдруг пришло это в голову? — спросила она.

— А вы подозрительны, да? Хорошо, забудьте. Если вам больше нравится представлять меня людоедом с острыми зубами, а не хорошим парнем, делайте как вам удобнее.

— Я никогда не называла вас людоедом.

— Может быть, и нет, но, судя по вашему поведению, всегда думали обо мне именно так.

Сэмми положила помидор в рот и стала медленно жевать, глядя на Ника. Наконец она проглотила его и спросила:

— Хорошо, зачем тебе понадобилось притворяться, что мы друзья?

— Я вовсе не собирался притворяться. Я хотел, чтобы мы попытались действительно стать друзьями. Попробовать поговорить нормально, не встречая каждое слово друг друга в штыки.

— Тогда почему бы тебе не отменить мой трехмесячный испытательный срок, дружок? — О, Боже! Она это сказала! Трудно поверить, но она действительно это сказала.

— Вот видишь! Ты должна чувствовать себя со мной совершенно свободно. Подумай, сколько всего можно сказать мне в этом случае… Так вот, отвечаю на твой вопрос. Я не собираюсь отменять испытательный срок. Пока. Сначала я должен убедиться, что твоя работа нужна компании. Но это вовсе не значит, что надо увольняться и искать другую работу. Даже если твой сегодняшний пост окажется лишним, я не хотел бы, чтобы ты оставила компанию.

Сэмми быстро отвела глаза, надеясь, что Ник не заметит краски стыда, залившей мгновенно ее щеки. Как он узнал, что она ищет другую работу?

— Когда ты ставила машину у дома Генри, не надо было оставлять на переднем сиденье газету, где обведены красными кружками несколько объявлений о работе.

— О! — Сэмми взяла со стола салфетку и взглянула на Ника. — А почему это тебе вдруг вздумалось бродить вокруг моей машины и заглядывать в окна?

— Я вовсе не бродил вокруг машины, просто проходил мимо, и газета бросилась мне в глаза. А когда я понял, что это твой «форд», то подумал, что лучше бы тебе поискать новую машину, а не новую фирму. И вообще, на мой взгляд, ты не похожа на человека, привыкшего спасаться бегством.

Сэмми буквально окаменела при этих словах. Спасаться бегством? Неужели именно так выглядит то, что она собиралась сделать? Нет. Сэмми покачала головой. Она всю жизнь пыталась повернуться спиной к неприятностям, избежать конфликта. Даже ни разу не вернула в магазин бракованный товар.

Но теперь хватит. Если Ник Эллиот хочет, чтобы она себя проявила, что ж, она проявит. Она не станет избегать конфликтов, не станет менять работу только потому, что положение ее поставлено под угрозу.

— Я вовсе не спасаюсь бегством, — твердо произнесла Сэмми.

Ник поджал губы.

— Посмотрим, хорошо?

Сэмми снова потянулась к стакану. Рука ее дрожала. Полгода назад, даже две недели назад у нее ни за что не хватило бы смелости даже выслушивать такое, не то что самой поддерживать разговор. Может быть, та новая женщина, которой пыталась стать Сэмми, одержала наконец верх над ее прежней сущностью? Как бы то ни было, она не собиралась сдаваться.

Как там написано в той книге по психологии? Что-то о том, что надо стараться быть ведущей, а не ведомой. Глотнув чаю, Сэмми поставила стакан.

— Если ты действительно хочешь, чтобы мы стали друзьями, предлагаю сменить тему.

— Хорошо. Где ты научилась так замечательно плавать?

Сэмми улыбнулась. Придя домой, она обязательно поцелует эту книгу. Если и была на свете тема, разговор на которую был бы ей приятен, так это плавание.

Ник смеялся, когда Сэмми рассказала об уроках, которые давал ей отец. Суть их сводилась к тому, что, бросив дочь в глубокий пруд возле дома дедушки, он сказал: «Не утони, девочка!»

Потом они заговорили о путешествиях. Эта тема тоже была ей интересна. Сэмми ни разу не была за пределами штата Оклахома. Ник же, казалось, объездил весь белый свет. Сэмми с восхищением слушала его рассказы до конца обеда и всю дорогу до дома.

Она с удовольствием отметила, что дождь прекратился.

— Ты был прав, — сказала Сэмми, берясь за ручку, чтобы выйти из машины. — Друзьями быть гораздо приятнее, чем начальником и подчиненным. Но мой начальник — настоящий людоед с острыми зубами, а завтра утром он заедет за мной перед работой, поэтому сейчас мне надо идти.

Ник рассмеялся, затем посмотрел на темную дорожку, ведущую к подъезду, и лицо его сделалось серьезным.

— Могли бы повесить здесь фонари для безопасности своих жильцов. Я провожу тебя до подъезда.

— Совсем необязательно.

— Нет, я все-таки провожу. Нельзя позволять друзьям ходить в одиночку по таким местам. Фирма платит достаточно. Тебе следовало поселиться в более безопасном районе. И, кстати, подыскать себе машину получше. На что ты тратишь свою огромную зарплату? Играешь на скачках?

Ник произнес это с такой обаятельной улыбкой, что у Сэмми не хватило сил обидеться.

— Помнишь, я говорила сегодня о новой «БМВ»?

— Да.

— Так вот, за нее не было заплачено.

— И что же? Об этом должна была позаботиться страховая компания.

— Страховка тоже не была оформлена. Но хватит об этом. Мои финансовые дела тебя не касаются.

— Это почти так. Но все-таки именно я подписываю твои ежемесячные чеки.

— Хвастун.

Ник проводил ее до входной двери и остановился так близко к Сэмми, что плечи их почти касались друг друга. От случайного прикосновения Ника руки перестали слушаться Сэмми, и она не могла повернуть ключ в замке. Наконец она открыла дверь и повернулась, чтобы попрощаться.

— Мы все еще друзья? — спросил Ник.

В его глазах и голосе было что-то такое, отчего у Сэмми перехватило дыхание. Она откашлялась.

— До тех пор, пока ты довезешь меня до дома. А я уже дома.

Ник взял ее за плечи и подвинул чуть ближе к себе. Лицо его сделалось неожиданно серьезным.

— Но ты ведь еще не в своей квартире, а значит, я пока не твой босс, а ты — не мой сотрудник, правда?

Сэмми попыталась разглядеть выражение его лица. Пожалуй, она назвала бы его напряженным — ничего другого на ум не приходило. Сердце ее учащенно забилось.

— Я…

— Что?

— Думаю, да.

— Хорошо.

Он придвинулся еще ближе и наклонил голову.

О, Боже! Он, кажется, собирался ее поцеловать. И она готова была это позволить.

— Ник…

— Сэмми, — он улыбнулся. — Это просто дружеский поцелуй. Просто поцелуй.

Но это была неправда. Когда губы Ника коснулись ее губ легким, дразнящим движением, у нее перехватило дыхание. Ник поцеловал ее еще раз, потом еще раз. Он обнял Сэмми и крепче прижал к себе. Сэмми коснулась ладонями его груди, отметив про себя, что он гораздо шире в плечах, чем ей казалось. Сэмми чувствовала под пальцами тренированные мускулы. Она не могла поверить в то, что происходит.

Поцелуй длился и длился. Разжав губы, Сэмми почувствовала во рту язык Ника. Она ощутила вкус мяты и вспомнила, что Ник жевал после обеда мятную жвачку.

Ей стало жарко, все поплыло перед глазами. Губы его были твердыми и в то же время нежными. Она могла стоять так вечно, наслаждаясь его близостью, его прикосновениями. Боже, что это с ней?! Вокруг все кружилось, а Сэмми не могла, да и не хотела остановить это кружение.

Ник все крепче сжимал ее в своих объятиях. Сэмми никак не могла освободить руки, прижатые к его груди, но ей было все равно — лишь бы Ник продолжал ее целовать. В голове не было никаких мыслей, кроме одной: «Да… о, да!»

У нее снова перехватывало дыхание, но она лишь крепче прижимала руки к мускулистой груди Ника.

А потом он вдруг перестал ее целовать.

— Нет! — прошептала Сэмми, и все началось снова, только на этот раз Ник сперва тронул языком ее родинку. Это чисто эротическое прикосновение заставило Сэмми застонать. Затем он снова впился губами в ее рот, страстно и неистово беря все, что она готова была отдать. Не просто беря, но и давая взамен. Сэмми никогда не могла представить, что мужчина может дать так много одним лишь поцелуем.

Одной рукой Ник взял ее шею. Сэмми не испугал этот жест. Все, что он ни делал, было ей приятно. Все было правильно. Необходимо.

В темноте захихикали проходившие мимо подростки, и мир вернулся на свое место. Да что это с ней, в самом деле? Или она сошла с ума? Неужели это она целуется с Ником Эллиотом?

Сэмми резко отпрянула и перевела дыхание. Глаза Ника, секунду назад казавшиеся ярко-синими, теперь напоминали два агата. Грудь его вздымалась.

Сэмми не могла винить его в том, что случилось, даже мысленно. Она хотела этого, она приняла это, она сама раскрылась ему. Так что винить она могла только себя.

— Что мы делаем? — прошептала Сэмми.

Ник внимательно вглядывался в ее лицо, надеясь увидеть на нем что-то — она не знала, что. Тот же самый палец, с которого свешивались несколько часов назад ключи от ее машины, коснулся щеки, затем губ Сэмми.

— Просто прощаемся, Сэмми. Просто прощаемся.

Сэмми проглотила комок, стоявший в горле.

— Случалось мне делать и более умные вещи.

Ник кривовато улыбнулся.

— Мне тоже. А теперь иди домой и запри покрепче дверь. Я заеду за тобой завтра в семь тридцать.

— Не стоит. Я вызову такси.

— Вызывай, если хочешь. — Пожав плечами, Ник отпустил ее. — Но я все-таки буду здесь в семь тридцать.

Сэмми оставалось только кивнуть в ответ. Удивительно, как это она держится на ногах, даже дрожа всем телом. Она еще раз посмотрела на Ника, все еще в шоке от того, что произошло между ними, затем вошла в квартиру и заперла за собой дверь. Звук удалявшихся шагов Ника отдавался у нее в ушах, и в такт стучало в голове: «Дура, дура».

Никогда в жизни никто не целовал ее так. Никогда еще не испытывала она чувства полного слияния с мужчиной — и физического, и эмоционального. Господи, помоги мне, неужели я влюбилась в него?

К глазам подступали слезы. То, что было для нее всем, не значило для Ника ничего или почти ничего. Он сам сказал ей об этом. «Просто прощаемся, Сэмми. Просто прощаемся».

Всю дорогу до машины Ника терзали сомнения. Они просто прощались, но для Ника это звучало скорее как «здравствуй».

Он поиграл с ней в эту игру, чтобы отвлечь ненадолго от ее проблем, заставить немного расслабиться. Он не собирался целовать ее, понятия не имел, почему он это сделал.

Лжец!

Ну хорошо, да, он мечтал уже несколько дней, как будет целовать Сэмми, но считал, что это ничего для него не значит.

Но теперь, узнав вкус ее поцелуев, сможет ли он удержаться от того, чтобы повторить сегодняшний вечер?