Когда она проснулась, то обнаружила, что находится в какой-то незнакомой комнате на незнакомой кровати. Она ощутила во рту неприятный вкус, а голова болела так, словно ей в ухо засыпали десять упаковок арахисовых орехов.

Она скосила глаза, пытаясь разобрать, что это за комната, а также вспомнить, кто она сейчас и где находится. Откуда-то издали в комнату проникало слабое красноватое свечение, которого было явно недостаточно, чтобы как следует рассмотреть комнату. Выступали только контуры мебели. Она стала шарить рукой в поисках лампы, неожиданно наткнулась на нее, нащупала выключатель и включила свет.

Комната была небольшой и плохо обставленной. В ней находилась кровать, комод, прикроватная тумбочка. Шершавая керамическая лампа, которую она нащупала, была выполнена в виде ковбойского сапога. В качестве абажура у нее была использована настоящая коровья шкура, на которой все еще оставались настоящие волоски. Напротив вдоль всей стены протянулась полка, нагруженная десятками разнообразных трофеев. Один угол комнаты был занят седлом, другой – грудой картонных коробок, поставленных одна на другую.

Ах, да. Это – «Запасной козырь». Задняя комната. И Нид. Нид Чишолм. Она вспомнила его. Разве можно было его забыть?

А она была… Кейт. Кейт Миллер.

Воспоминания о вчерашнем вечере были смутными. Она вспомнила и имя юноши. Джимми Джоу. Или Билли Джоу. Нет, Билли Боб. Правильно, Билли Боб. Он пригнал ее «порше», а затем приготовил им целый пакет бутербродов с барбекю.

Они с Нидом весь вечер ели и пили пиво. Пиво. Ее передернуло.

Никогда в жизни больше не возьмет она в рот этой гадости. Незадолго до полуночи она прекратила пьянку, забрала у Нида его рубашку и доплелась до этой комнаты. Нид же остался пить еще.

Кейт приподнялась, отодвинула возле себя штору и выглянула из окна. Она увидела карликовые дубы, мескитовые деревья и каменистые холмы, едва вырисовывающиеся в предрассветной мгле. Она снова плюхнулась на подушку и попыталась заснуть, но ее мозг уже работал и отказывался подчиняться.

За ним включилась совесть, которая стала непрестанно мучить ее.

Очень сильно.

Она оказалась свидетелем преступления, серьезного преступления. СНОВА, черт возьми! Ну почему из всех людей, которые жили на свете, именно ЕЙ приспичило оказаться на том балконе?

Ей следовало быть хорошим гражданином, вызвать полицию, дать свидетельские показания. Но она уже выяснила для себя, как это ужасно – быть хорошим гражданином в такой ситуации. Это совсем не похоже на те прекрасные истории, которые показывают в фильмах. Когда-то она имела несчастье увидеть, как два наемных убийцы прикончили больного во время ее смены в больнице, после чего и ее личная жизнь, и ее работа превратились в настоящий ад.

Целый год от нее не отходила вооруженная охрана. До тех пор, пока она не дала свидетельские показания, затронув интересы очень крупных преступных банд. Затем в связи с опасностью для ее жизни ей предложили воспользоваться федеральной программой охраны свидетелей. Она согласилась, и это было непростое решение. Ей пришлось пожертвовать всем: своим именем, своей семьей, своей работой, которую она так любила… Даже своим женихом.

Она, конечно, понимала логику Марка и то, почему он, аспирант последнего года обучения в области гематологии, выигравший главную стипендию, не согласился все бросить. И тем не менее его решение оказалось для нее самым болезненным ударом. Новая работа, новое место жительства, даже новое имя – все это она могла еще вынести. Ее семья к этому времени уже уменьшилась до нескольких родственников, с которыми у нее было очень мало общего и с которыми она очень редко общалась. Но вот что касается Марка – ведь они вместе с ним строили такие планы на будущее…

Последние три года превратились в один кошмарный сон. Как только она начинала чувствовать себя в безопасности и привыкать к новой жизни, как следовало что-то, что заставляло ее немедленно все бросать, менять свое имя и внешность и срочно перебираться на новое место. Она даже начала удивляться, как еще не запуталась в своих именах.

А теперь случилось это.

Боже мой, да будет ли этому когда-нибудь конец?

Она прижала руки к лицу, стала тереть глаза, как бы пытаясь заставить себя забыть все, что видела накануне. Но эта сцена навечно отпечаталась в ее сознании. Выстрел в доме напротив. Мужчина с автоматом в руке, выбегающий из двери подъезда. Выражение его лица, когда он взглянул вверх и заметил ее. Топот его ног по лестнице, когда он бросился к ней.

В желудке появилась ставшая уже привычной боль. А лекарство, которое она принимала против язвенных приступов, осталось в шкафчике ее ванной комнаты за многие мили отсюда.

Черт возьми!

Ее совесть становилась все более настойчивой. Но она продолжала сопротивляться. Брайен Силва, офицер ФБР, с которым она поддерживала связь, находился в реанимации, а у нее появился слишком большой опыт в этих делах, чтобы рискнуть довериться ХОТЬ КОМУ-НИБУДЬ еще. Даже если этот кто-нибудь уверял ее в своей любви.

Она снова попыталась заснуть.

Бесполезно.

Ее совесть теперь буквально терзала ее. Врач в той квартире напротив и его любовница, которая всегда приходила к нему в среду утром, могут лежать там еще несколько дней. Она могла бы по крайней мере сделать анонимный звонок в полицию и сообщить о стрельбе.

Нет, нет. Кто-нибудь обязательно должен пойти к доктору Веберу, если он не явится на работу.

Ей пришла новая мысль, от которой она сразу же запаниковала. А что, если они не убиты, а только ранены? О Боже! Она не подумала об этой возможности. Она должна позвонить.

Но не отсюда. Новая телефонная аппаратура в полиции в наше время немедленно засечет ее телефон, и они быстро определят его расположение.

Билли Боб залил пять литров бензина в ее «порше». Этого хватит, чтобы отъехать на несколько миль, позвонить куда-нибудь и вернуться прежде, чем здесь заметят ее отъезд.

Когда она выбралась из постели, все ее тело болело. Ушибы и порезы от того прыжка, который она совершила с балкона второго этажа. Она попыталась не обращать на это внимание. Физическую боль она могла еще переносить. С душевной – было хуже.

Она быстро просмотрела ящики комода и маленький чулан, пытаясь найти какую-нибудь одежду. Из всего, что там было, по размеру ей больше всего подходила пара серых затасканных джинсов и заношенная, почти выцветшая оранжевая рубашка.

В маленькой ванной комнате она со вздохом посмотрела на душ, но ограничилась тем, что просто плеснула водой себе на лицо и прополоскала рот. На одной из скул расцвел ужасный синяк, но сейчас у нее не было грима, чтобы закрасить его. Ее волосы свалялись и свисали нечесаными копнами. Она схватила зубную щетку Нида, провела несколько раз ею по зубам, затем связала свои волосы на затылке зубной ниткой.

Перед тем как выйти из комнаты, она закатала рукава, затем осторожно выглянула, внимательно прислушиваясь к тому, что происходит в доме.

Все было тихо. До ее слуха долетало только слабое жужжание неоновых огней на вывеске. Где Нид? Она на цыпочках вошла в бар. Столик, за которым они сидели, был пуст. Наверное, он отсыпается в другой комнатушке в задней части дома.

Ей потребуется монета, чтобы позвонить. Она молилась, чтобы вчерашняя монета оказалась на их столике. Но монета исчезла. Чертовщина.

Мысленно проклиная каждую скрипящую половицу старого деревянного пола, она прокралась к кассе. Несмотря на все ее старания, ящик кассы громко звякнул, когда она потащила его на себя. Она застыла, вся обратившись в слух.

Тишина.

Почувствовав облегчение, она глубоко вздохнула и стала смотреть на деньги, лежащие в ящике. Там была целая пачка банкнот. Как легко можно было бы обчистить этот ящик, забраться в машину и умчаться куда-нибудь подальше.

Но Дженнифер Бартон – нет, нет, Кейт Миллер, ей надо помнить свое имя – не была воровкой, и к тому же здесь она будет в полной безопасности. Она вздохнула, отыскала двадцатипятицентовую монетку и закрыла ящик.

– Могу я тебе чем-нибудь помочь? – раздалось у нее за спиной.

Кейт вскрикнула и подпрыгнула так, как будто в нее попали из пистолета. Она взмахнула руками, монета выскользнула из пальцев, ударилась об пол и покатилась по нему. Она с силой прижала руки к груди, как бы пытаясь умерить бешено скачущее сердце. Монета, описав полукруг, звякнула в последний раз, упав у босых ног Нида Чишолма.

– Я чуть не умерла от страха… Я… Я хотела взять у тебя взаймы еще одну монетку, чтобы позвонить. Мне…

Ее сердце продолжало бешено колотиться, колени дрожали и подгибались. Она медленно подняла голову и выяснила, что он был почти раздет – единственной его одеждой были белые шорты и черная повязка на глазу. Вдруг она почувствовала, как ее охватывает странное ощущение, из-за которого она не смогла произнести больше ни слова. Ее язык словно прирос, а пульс еще больше участился.

Странно. Очень странно. Ведь мужские тела, обнаженные или почти обнаженные, не составляли для Кейт особой тайны. Работая медсестрой, она видела сотни, нет, тысячи мужских тел, и кроме того всего несколько часов назад она спокойно пила пиво с голым по пояс Нидом.

Но теперь исключительность этой ситуации сильно подействовала на нее. Сухощавый и мускулистый, жилистый и сильно загоревший, он выглядел прекрасно. Сексуально? О да. Но что-то еще кроме обнаженной кожи привлекало ее внимание. Что-то исконное и цельное, берущее начало в самой природе. Это обжигало ее. Манило ее. Их взгляды встретились. Все тревоги, все заботы и неприятности вдруг куда-то исчезли. Этот человек наполнил ее новой радостью, дал ей новую надежду. Она почувствовала, как счастье начинает переполнять ее. Чувство покоя и ощущения надежности перешли в удовлетворение, которое она не испытывала долгие годы. Она улыбнулась.

Он улыбнулся.

– Как насчет чашки кофе? Я только что включил чайник в розетку. Когда ты позвонишь, он будет уже готов.

Он поднял монету и вручил ее Кейт.

Ей надо звонить?

Реальность снова вторглась в только что обретенное спокойствие, разбив его вдребезги. У нее заболел желудок. Она взяла монету.

– Спасибо, но я бы лучше выпила стакан молока.

– В холодильнике должно быть немного. Здесь есть также бекон и яйца, но я не знаю, как орудовать этим чертовым грилем.

Кейт засмеялась.

– Он у меня вмиг заработает. Когда я училась в школе в старших классах, я, бывало, подрабатывала по выходным дням в пункте обслуживания, где продавали гамбургеры.

– Бармен, повар ресторана быстрого обслуживания. У тебя много талантов. Если ты сможешь работать с этим грилем, то мой желудок будет тебе очень благодарен. Но сначала позвони, а я пойду и быстро приму душ.

Она медлила, дожидаясь, когда он уйдет.

Он облокотился о стойку бара, глядя на нее, и все не уходил. По-видимому, его совсем не смущало то, что он находился перед ней в таком виде. А может он боится, как бы она не обчистила его кассу, когда он уйдет?

– Ну, э-э, ну, думаю, мне лучше позвонить сейчас. Хотя, наверное, ты хотел бы, чтобы я приготовила завтрак. Наверное, у меня получится, дай я взгляну на гриль.

Он поднял руку.

– Спешить некуда. Сейчас еще ночь. Позвони сначала.

– Позвонить? – она взглянула на телефон в углу. – Хорошо, позвоню.

Она подождала еще. Он не двигался.

– Ты будешь звонить по межгороду? Тебе еще нужны деньги?

– Н-нет, я сделаю звонок за счет того, кому звоню.

Она направилась к телефону.

Кейт подняла трубку, затем украдкой взглянула через плечо. Нид стоял, не двигаясь, у бара в своих трусах и наблюдал за ней. Она повернулась к нему спиной, закрывая собой телефонный аппарат, и набрала номер своей собственной квартиры. Подождав, пока телефон позвонил раз десять, она водрузила трубку назад и повернулась к нему.

– Черт побери, никого нет. Я боялась, что так и получится.

Она мельком взглянула на Нида, чтобы удостовериться, принял ли он ее объяснения.

Он хмурился. Ее желудок буквально пылал огнем.

– Уж не тому ли подонку ты пытаешься дозвониться, а? – спросил он.

– Какому подонку?

– Тому, который тебя избил.

– Изб… Нет. Конечно, нет. Я хотела позвонить подруге, но она уехала из города. Я думала… – она говорила слишком быстро. Она остановилась и перевела дыхание. – Я думала, что, может быть, она отложила свою поездку, но мне не повезло. Я тебе, наверное, совсем заморочила голову.

Один уголок его рта медленно поднялся в улыбке.

– Я бы не стал называть это таким образом. Но если только мы собираемся быть хорошими собутыльниками, тебе придется, конечно, научиться лучше выдерживать спиртное.

Кейт рассмеялась и пожала плечами.

– Что я могу тебе сказать? Я никогда не могла переносить этой дряни.

Одетый в джинсы и другую голубую рубашку шамбре, Нид доедал свой завтрак. Его тарелка опустела, и он отодвинул ее.

– Дружище, вот это был завтрак – мечта! Лучший завтрак черт знает за какое время. Ты – хороший повар. Мне повезло, что ты оказалась у меня.

Кейт улыбнулась.

– Подожди, вот попробуешь мои гамбургеры, тогда посмотрим, что скажешь. И еще: мне все говорили, что я вообще дьявольски хорошо готовлю на микроволновой печи.

– У меня нет микроволновой печи.

– А как ты еще существуешь?

Он пожал плечами.

– Питаюсь в городе в кафе, а то просто распотрошу банку сардин или сварганю себе бутерброд с копченой колбасой. В баре продаются только гамбургеры и картошка фри, и работает он только по вечерам. Инез занимается грилем, Клифф работает за стойкой. Инез время от времени готовит несколько штук дополнительно для меня. В общем – существую.

– Твое питание кажется мне не особо питательным.

– А ты кажешься мне похожей на мою сестру.

– Должно быть, умная женщина. Она живет поблизости?

– В Сан-Антонио. Достаточно близко, чтобы навещать друг друга время от времени. И достаточно далеко, чтобы она не появлялась здесь со своими кастрюлями. Собственно, у нее не так уж много свободного времени для стряпни. Она врач.

Кейт напряглась.

– Врач?

– Офтальмолог. Чертовски хороший специалист.

Он дотронулся до своей повязки.

– Я это на себе выяснил.

– Что случилось с твоим глазом?

– Гром.

– Как? Ты хочешь сказать, что тебя ударила МОЛНИЯ?

Он засмеялся.

– Ну, ощущения, наверное, те же. Но «Гром» – это имя быка. Самый подлый и самый своенравный убийца из тех, какие только бывали на арене. Боднул меня по всем правилам. Несколько недель тому назад на родео в Талсе.

Он пожал плечами.

– Я и так собирался оставить родео через год или два. Гром только немного ускорил развитие событий. А повязка в форме такой круглой заплатки – это идея моей сестры, Сары. Она говорит, что это делает меня более загадочным и притягательным, и еще сексуальным.

Он поднял одну бровь и улыбнулся своей кривобокой улыбкой.

– Она права? – Его дразнящая улыбка была заразительной.

– Определенно. Очень загадочно, крайне притягательно и жутко сексуально.

– Предпочел бы все же здоровый глаз.

Он хлопнул себя руками по бедрам и встал.

– Мне надо ехать в город и разобраться с той заварушкой насчет материалов для дома. Хочешь поехать со мной? Мой «Козырь» все равно не откроется до двух. У нас масса времени.

Кейт дотронулась до выцветших джинсов, которые она нашла в задней комнате, и подняла ногу, демонстрируя ему свой носок.

– Хорошо выгляжу?

– М-м. Понятно. А если я привезу тебе одежду?

– Но у меня нет денег, – она выудила из кармана свободно висящих на ней джинсов двадцатипятицентовую монетку, – кроме этого.

Она положила монетку на стол и подтолкнула ее в его сторону. Он засмеялся.

– Оставь ее себе. Вдруг захочешь еще раз позвонить. А за одежду рассчитаемся позднее. Составь список одежды и укажи размеры. А я пока схожу за ключами и за шляпой. Еще что-нибудь надо?

– Зубную щетку и упаковку для контактных линз с раствором.

Он с удивлением стал всматриваться в ее глаза.

– Ты носишь контактные линзы?

– Только в тех случаях, когда хочу что-нибудь увидеть.

Кейт видела, как пикап Нида тронулся с места и вскоре исчез. Тогда она повернулась и побежала за ключами от своей машины. Ну, собственно говоря, не своей, а дерматолога. Вдруг она резко остановилась. Не может же она средь бела дня раскатывать в красном «порше», на котором совершенно ясно видны карточки с его именем и адресом. Кто-нибудь обязательно обратит на них внимание. И вообще очень может быть, что машина уже находится в розыске, если только… Если только они обнаружили тела убитых.

Ей следовало бы забыть о враче и его любовнице. Ей нужно было думать о своем собственном спасении.

Но она не могла. Она должна была сделать что-то.

Она обхватила голову руками и стала шагать взад и вперед по бару, пытаясь найти какой-то выход. Вдруг ее осенило. Она снова посмотрела на кассу.

– А, черт побери. Еще пара долларов ничего не изменит.

Набрав пригоршню монет, она снова устремилась к телефону. Через несколько секунд самоуверенный голос в трубке ответил:

– Офис доктора Вебера.

– Доктор Вебер на работе? – спросила Кейт. – Мне нужно срочно с ним поговорить. Чрезвычайные обстоятельства.

– Очень сожалею, доктор Вебер в отпуске. Его не будет некоторое время. Но его заменяет доктор Маркхэм. Я могу…

Кейт повесила трубку, прислонилась к стене и медленно опустилась на пол. ОТПУСК? Она закрыла лицо руками. Боже мой! Они могут пролежать там много дней. У нее не оставалось выбора. Придется звонить в полицию.

Постой-ка, можно еще попробовать.

Вскочив на ноги, она вытерла потные ладони о свои брюки, бросила в автомат монету и набрала другой номер. Голос в трубке произнес:

– Компания по сдаче в наем квартир «Седарклифф». Говорит главный управляющий. Чем могу быть полезен?

– В четвертой квартире стреляли, – сказала Кейт с истеричными нотками в голосе. – В квартире доктора Вебера. Могут быть убитые. Быстрее.

Она бросила трубку на рычаг и стала молиться про себя.

Нид в замешательстве переступал с одной ноги на ногу, разглядывая огромное количество кружевных трусиков и бюстгальтеров, время от времени переводя взгляд на список вещей и размеров, данный ему Кейт, и снова поворачиваясь к прилавку с дамским бельем. Определенно ему легче было совладать с самым опасным быком на арене, чем заниматься подобными вещами.

– Не хотите ли воспользоваться моей помощью, – раздался женский голос.

Он повернулся и увидел рядом с собой Стеллу Делани, которая весело наблюдала за его страданиями. Стелла, жена судьи Эда Делани, была владельцем этого магазина, куда он забрел несколько минут назад. Она с Эдом были давними друзьями его семьи.

– Почему ты решила, что мне нужна помощь?

Она рассмеялась.

– Потому что ты выглядишь, как ребенок, потерявший свою маму. Выбираешь подарок для своей девушки?

– Не совсем. Одна моя знакомая, э-э, потеряла багаж, и теперь ей надо купить все снизу доверху. У меня здесь указаны все размеры.

Он сунул записку в руки Стеллы.

– Отбери, пожалуйста, всего по паре. Что понравится. Она будет работать барменом у меня в «Запасном козыре», пока Клифф не встанет на ноги.

– Ты не мог бы рассказать мне немного о ней?

Нид нахмурился. Ему совсем не хотелось посвящать пол-округа в свои дела или в дела Кейт. Он был знаком со Стеллой и Эдом с незапамятных времен и хорошо знал, что эта женщина была самой большой сплетницей во всей округе.

– Что именно ты хочешь узнать?

Казалось, что его смущение доставляет ей удовольствие.

– Возраст, цвет волос, цвет глаз, тон кожи, стиль и вкус. Я должна знать все это, чтобы выбрать нужные оттенки и стиль одежды.

– О-о! Ну, думаю, ей лет тридцать, ее волосы имеют золотистый цвет, как у лошадей паломино со светлыми подпалинами. Волосы длинные, действительно длинные, немного пушистые, очень красивые. Глаза карие. Я бы сказал, средний рост. Кожа темноватая от загара. Очень красивый загар. Такой золотистый. Ее вкус? Черт, не знаю.

– Ей нравится старомодный романтический стиль? Или что-нибудь классическое? Или она спортивная девушка? А может быть она драматического типа?

Он даже и не предполагал, что покупка нескольких вещей женского белья и пары джинсов окажется таким выматывающим занятием.

– Черт возьми, Стелла, я ничего не понимаю в женских стилях.

Он усмехнулся, припомнив, в какой одежде увидел ее.

– Она кое-что знает о гольфе, носит бикини, и ей идет все бежевое и голубое. Она из Калифорнии. Это полезные сведения?

Ее губы дрогнули.

– В определенной степени. На какую сумму мне ориентироваться?

– Выбирай, что хочешь, только не особенно увлекайся. – Он дал ей свою кредитную карточку. – Я очень ценю твое внимание, Стелла.

– Рада помочь, но у меня есть условие. Эд хочет поговорить с тобой. Заглянешь к нему в офис, пока ты в городе?

Нид снова надел свою шляпу, засунул руки в задние карманы брюк.

– Это не имеет никакого отношения к выборам шерифа, не так ли?

– Пусть Эд сам тебе все скажет. Но, Нид, из тебя вышел бы отличный шериф. В нашем округе тебя все знают. И твою семью тоже. Тебя все уважают. И вообще, что за шериф получится из Дуайта Хоббса, Господи, прости, если его изберут?

– Ну, я не знаю. Дуайт может оказаться не таким уж плохим шерифом.

Стелла закатила глаза.

– Это будет позор всем нам, и ты знаешь это. Конец выдвижения кандидатур еще через несколько дней, – она дотронулась до его руки. – Пожалуйста, подумай об этом.

– Подумаю. Сколько у тебя займет времени, чтобы выбрать одежду для моей подруги?

– Примерно столько же, сколько у тебя, чтобы поговорить с Эдом. Я даже сделаю тебе скидку.

Нид улыбнулся.

– Это похоже на шантаж.

Стелла только рассмеялась в ответ. Выйдя на улицу, он направился прямо к помещению судьи. Строго говоря, он и сам начал подумывать о том, чтобы выдвинуть свою кандидатуру на пост шерифа. Эта мысль пришла ему в голову сегодня в час ночи. И показалась совсем не плохой. Ему действительно не помешал бы еще один источник дохода, помимо бара «Запасной козырь», пока он не встанет на ноги. Особенно теперь, когда Мет Диллон сдох, и он не мог рассчитывать на деньги фермеров за предоставление быка для осеменения племенного стада. От одной мысли об участии в политических играх его бросало в холод – спор о политике был источником их постоянных ссор с отцом. Но должность шерифа – это было совсем другое дело. Он абсолютно ясно и однозначно послал к чертям все советы своих родственников поехать в Вашингтон и пойти по стопам своего отца. Но поработать один или два срока в должности шерифа было бы совсем неплохой поддержкой, пока он не расширит свое фермерское хозяйство на ранчо. Чем больше он обдумывал свое решение, тем больше оно нравилось ему.

Кейт придерживала дверь, пока Нид проходил в нее, таща три огромных желтых полиэтиленовых мешка покупок. На каждом из них стояла надпись «СТЕЛЛАР ФЭШНЗ».

– Боже мой, – сказала она, провожая его в заднюю комнату. – Мне кажется, что ты закупил весь магазин.

– Не я. Стелла. Она содержит этот магазин и сама выбирала одежду. Она говорила мне о массе всяких условий и стыковок для одежды. Если что-нибудь не подойдет, можно будет сдать назад.

Он плюхнул мешки на кровать и извлек из этой кучи самый маленький мешочек.

– А это я купил для тебя в аптеке. Зубная щетка и лезвия, еще губная помада и тому подобное. Надеюсь, что цвет подойдет. Я покупал по их списку ассортимента.

– Все подходит отлично. – Она улыбнулась ему. – Мне хочется тебя обнять за все, что ты сделал.

Одна сторона его рта медленно поднялась в улыбке.

– Думаю, что я с этим справлюсь.

Она засмеялась и обхватила его руками, собираясь по-дружески похлопать его по спине и быстро отпустить. Но между ее замыслом и исполнением этого замысла что-то случилось. Он обхватил ее руками и не позволил отодвинуться.

Она почувствовала силу и твердость его тела, которое как бы вдыхало в нее уверенность. Исходившее от него тепло растопило холод внутри нее, позволяя соединиться отдельно живущим частям ее тела.

Она знала, что ей следует оттолкнуть его, вырваться из его объятий, но какая-то мужская сила, заключенная в нем, будто магнетически удерживала ее. Ей показалось, что от него к ней потекла возрождающая и исцеляющая ее энергия. Тогда она позволила себе на секунду поддаться этому безумию, вздохнула и положила голову ему на плечо.

Боже, как хорошо опереться на кого-то. Кого-то крепкого, как скала.

Они оба не произнесли ни слова.