Кейт взвизгнула и резко обернулась. Когда она увидела, что это был Нид, который стоял перед ней в одних джинсах, она схватилась за горло своими руками, все еще облаченными в перчатки, и сдавленно застонала.

– Из-за тебя у меня чуть не остановилось сердце. Могу я тебя попросить не подкрадываться так ко мне в следующий раз?

– Извини, но мне все-таки чертовски интересно, что ты здесь делаешь?

Она подняла вверх губку.

– Мою машину.

Он сердито посмотрел на нее своим здоровым глазом.

– Моешь машину? Почему же ты, черт возьми, выбрала для этого ночь?

Она пожала плечами.

– Какая разница. Чем ночью хуже?

– А шляпа, полагаю, чтобы укрыть лицо от лунного загара.

Она подняла руку и дотронулась до широких полей шляпы, про которую совсем забыла.

– Нет, это для того, чтобы волосы не лезли в глаза.

Она не осмелилась сознаться в том, что шляпа составляла часть ее маскировки.

– Ты ведь не против, что я взяла ее, не так ли?

– Нет, конечно. Но если бы ты мне сказала, я бы отыскал тебе что-нибудь поновее. Слушай, почему бы тебе не пойти спать, а я домою машину за тебя завтра днем.

– Я предпочла бы сделать это сейчас, – сказала она самым рассерженным тоном, на который была способна.

Он раздраженно вздохнул.

– Ну хорошо. Если ты такая решительная и целеустремленная, то сделаем это сейчас. Дай мне губку. Я помогу.

– Нет, спасибо. Пожалуйста, иди спать. Жаль, что я потревожила тебя.

Она начала яростно тереть машину. Когда она взглянула через плечо на него, Нид все еще стоял совершенно неподвижно, скрестив руки и наблюдая за ней. Что же теперь ей делать? Она стала тереть еще энергичнее и быстрее.

Он не двигался.

Когда она протерла каждый дюйм поверхности, Кейт бросила губку в ведро и, повернувшись к Ниду, задорно улыбнулась.

– Готово!

– А водой промыть ты не собираешься?

– Промыть водой? О да, конечно.

– Прямо за углом есть шланг. Принести мне его?

– Пожалуйста.

Он быстро вернулся, волоча за собой резиновый шланг.

– Хочешь, я сделаю это?

Она подумала немного.

– Хорошо бы.

То, как развивались события, всерьез грозило сорвать ее план. Еще несколько часов – и наступит рассвет.

Нид тщательно промыл машину водой из шланга.

– О'кей?

Она вздохнула.

– Замечательно. Пошли в дом.

– Ты не будешь ее вытирать?

– Нет, – ответила она, одаривая его самоуверенной улыбкой. – Вода просто стечет. В этом и заключается преимущество мытья машины ночью. Можно не волноваться о подтеках.

Он издал какой-то сдавленный звук. Подхватив ведро и другие вещи, она прошествовала снова в дом, захлопнула дверь и плюхнулась в кровать. Ее великолепный план лопнул. Что теперь?

Вскоре она услышала, как Нид зашел в свою комнату и закрыл дверь. Она сидела на кровати, подпирая голову руками, и старалась придумать что-нибудь. Ей нельзя было возвращать машину днем, так как кто-нибудь мог засечь ее. С другой стороны, чем скорее она избавится от проклятой машины, тем легче ей будет дышать. Оставалось только отложить исполнение ее плана до завтрашней ночи.

ПОДОЖДИ-КА.

Что это за звук?

Она подкралась к своей двери и тихо открыла ее. Нид храпел достаточно громко на этот раз. У нее появился шанс.

На ней все еще была эта поношенная шляпа, а на руках – резиновые перчатки. Она осторожно кралась к задней двери. Оказавшись снаружи, она выудила ключ из своего кармана и уже собиралась открыть дверцу машины, как вдруг вспомнила о чем-то. Обежав машину, она зачерпнула грязи из маленькой лужицы и стала мазать задний номер.

Теперь ее перчатка была грязной. Черт возьми!

Она обмыла ее в лужице, а затем вытерла о свои брюки. В тот самый момент, когда она протянула руку к дверце, большая рука опустилась ей на плечо. Ее сердце упало.

– Куда-то собираешься? – своим грудным голосом спросил Нид.

– Если это тебя очень волнует, я хочу проехаться.

Она сбросила его руку и потянулась к ручке на дверце. Он протянул руку, отгораживая ее от машины.

– Никуда не поедешь, пока не скажешь, что происходит.

– О, посмотри, что ты наделал.

Она потянула его за руку и стала быстро вытирать нижним краем своей рубашки то место на дверце, на которое он только что опирался.

– Что я сделал?

– Оставил отпечатки… Ничего. Извини меня, пожалуйста.

Он не пошевелился.

– Кейт, это уже продолжается очень долго. Скажешь ли ты мне наконец, в чем дело? Я не могу тебе помочь, пока не узнаю, в чем дело.

Она повернулась и стала внимательно смотреть ему в лицо, это красивое и честное лицо, на котором сейчас так заметно проявлялась тревога. Может она довериться ему? Какой-то глубинный инстинкт подсказывал ей, что может. Но она уже ошибалась прежде. Кейт глубоко вздохнула. Она скажет ему часть правды.

– Ну, э-э, тогда, когда он… Когда я… Когда я удрала, я просто вскочила в машину и помчалась. Но потом я подумала, что будет, если, э-э, он сообщит, что у него украли машину. Если он уже это сделал, то у меня могут быть серьезные неприятности. Мне надо вернуть машину. И чем скорее, тем лучше.

– Понятно. Но ты ведь не собираешься вернуться к нему, а?

– Вернуться к… Боже мой, нет! Я только хочу оставить там машину.

– А как ты планировала вернуться сюда?

– На автобусе. Я заметила, что здесь проходят несколько маршрутов. А чаевых мне должно хватить на билет.

– Я верну машину.

– Нет, – сказала Кейт резко. – Машину верну я. Я не хочу втягивать тебя в это дело. Это МОИ проблемы. Вопрос закрыт.

Он продолжал стоять, по-прежнему держа руки в карманах.

– Если ты так вознамерилась сделать все сама, позволь мне хоть бы ехать за тобой на грузовике и привезти тебя назад.

Она помедлила с ответом, обдумывая все «за» и «против».

Пожалуй, его предложение имело смысл. Если он подберет ее на обратном пути, то будет меньше опасности, что ее заметят.

– О'кей.

Он улыбнулся.

– Подожди, я схожу за рубашкой.

К тому времени, когда Кейт достигла пригородов Сан-Антонио, она превратилась в истеричную развалину. Из-за резиновых перчаток, которые она не снимала, чтобы не оставлять отпечатки пальцев, руки постоянно потели. Она боялась, что ее могут задержать в любую минуту за езду на украденной машине. С другой стороны, она не могла позволить себе ехать быстро: у нее не было прав, и если бы ее остановили за превышение скорости, это бы означало катастрофу.

Было бы лучше въехать в город по каким-нибудь второстепенным дорогам или окружным путем, но она прожила здесь совсем недолго, плохо знала местность и боялась потеряться.

Еще одной проблемой оказалось – куда деть машину. Она снова и снова думала об этом. Легче всего было бы подогнать ее к многоквартирному дому, в котором жил доктор Вебер, но она боялась делать это, поскольку дом мог быть под наблюдением. Затем она подумала, не оставить ли машину на улице. Тогда почти наверняка машину бы разграбили, что, может быть, для нее было бы не так уж и плохо. Но ее совесть не позволила ей сделать этого.

Она последовательно отвергла стоянку у аэропорта и других оживленных местах и выбрала стоянку у больницы. Ее выбор объяснялся несколькими причинами. Во-первых, неподалеку был офис доктора Вебера. Во-вторых, туда приезжали и уезжали в любое время суток, и это ни у кого не вызывало подозрений. Наконец, она неплохо знала дорогу туда и весь этот район города. Она участвовала там в собеседовании о приеме на работу не далее, как в прошлый вторник. Служба безопасности больницы наверняка заметит какой-то «порше», который долго находится на стоянке, и проверит его хозяев. А до этого времени машина будет в безопасности, как и она сама.

Через несколько минут Кейт свернула и заехала на больничную территорию. Здесь она, сделав несколько поворотов, выехала на стоянку, предназначенную только для обслуживающего персонала больницы. Сзади за ней неотступно следовала машина Нида. Из-за раннего часа большая часть стоянки была свободна. Занятыми оказались только два места. Она направила машину между стоявшими машинами и заглушила мотор. Затем быстро засунула ключ в магнитный держатель, выскочила, быстро прикрепила держатель к днищу машины и побежала к ожидавшему ее грузовику. Вскочив в него, она крикнула:

– Жми вовсю!

Нид посмотрел на нее, как на сумасшедшую, и спокойно с нормальной скоростью выехал за территорию больницы. Кейт стянула перчатки и с облегчением сказала:

– Уф! Как хорошо, что все кончилось. У нас с тобой отличная команда.

Он приподнял одну бровь.

– Бонни и Клайд или же Роузенн и Том?

Смех буквально рвался из нее. Она ничего не могла с этим поделать. Может быть, это была истерика. А может быть – нервная разрядка. Но после того, как она начала смеяться, остановиться она уже не могла. Она хохотала. Нид присоединился к ней. Они катили по скоростной магистрали в его пикапе и покатывались от хохота.

Каждый раз, когда она пыталась что-нибудь сказать, она снова начинала смеяться. Слезы текли по ее щекам, и у нее заболело в боку, но все равно она не могла остановиться. Может быть, она начинала терять контроль над собой? Но Нид совсем не выглядел обеспокоенным. Время от времени он поворачивался, смотрел на нее и улыбался.

Когда ее смех наконец прекратился, она вытерла глаза и глубоко вздохнула.

– Боже мой! Как это было хорошо. Я так давно не смеялась так много, особенно если учесть, что ничего смешного не было.

– Мудрый старый индейский шаман сказал мне однажды, что смех – это лекарство для души.

– Наверное. Мне явно лучше.

– Он сказал мне также, что блины – хорошее лекарство для живота. Хочешь, остановлюсь, и мы перехватим немного блинов?

– А где это ты наткнулся на такого умного старого шамана?

Он усмехнулся.

– Я забыл.

– Нид Чишолм, ты…

Она шлепнула его по голове своей шляпой.

Засмеявшись, он нырнул, уклоняясь от ее игривых ударов.

– Как насчет блинов? Здесь есть стоянка для грузовиков, недалеко от местечка, где их великолепно пекут.

– Ты попал в цель. Мне страшно захотелось есть.

Несколькими минутами позже они уже сидели в кабинке ресторана. В зале находилось что-то около десяти человек, которые, судя по внешнему виду, были шоферами. Запахи бекона и крепкого кофе наполняли комнату.

Сонная официантка медленно подплыла к ним и сказала: «Что, ребята, хотите заказать?» Затем она внимательно посмотрела на них еще раз.

– Да ведь это Нид Чишолм. Не жить мне на этом месте, если это не так.

– Да, Лорена. Это я. Как дела?

– Прекрасно. Если только мне не придется ходить здесь еще один час, а то я просто свалюсь с ног.

Она крикнула:

– Эй, Так, посмотри, кто здесь. Это же Нид Чишолм.

Буфетчик помахал рукой.

– Рад снова видеть тебя, приятель.

После того, как Нид обменялся еще несколькими любезностями с Таком и Лореной, они с Кейт заказали завтрак, включавший кофе для него и молоко для нее.

Когда принесли еду, Кейт облила свои блины сиропом и с жадностью поглотила их. Сейчас ей особенно хотелось есть. Избавление от машины, казалось, включило в ней какой-то механизм, и она начала возвращаться в состояние расслабленности и сексуальной чувственности.

– Еще? – спросил Нид.

Она похлопала себя по животу.

– Туда больше не поместится. Но еда была бесподобная. Теперь мне хочется поехать домой, лечь спать и неделю не просыпаться.

– Я бы тоже не прочь немного вздремнуть. Пошли?

Она уже была готова выйти из кабинки, когда дверь открылась, и вошел человек. Потрясенная, она застыла на месте.

– Стой!

Она скользнула назад и прижалась к стене.

– Что случилось?

– Не выглядывай! – приказала она, пытаясь по возможности закрыть свое лицо.

Он повернул голову и посмотрел через плечо.

– Проклятье, Нид Чишолм, я же сказала тебе не смотреть туда.

Он ухмыльнулся.

– На что мне не следует смотреть?

– На того человека. О Боже, он идет сюда.

Она почувствовала боль в желудке и стала бешено молиться, чтобы стать невидимкой.

На приближающемся к ним человеке была надета белая шляпа. На его бедре висел пистолет, а на рубашке красовалась звезда. Человек был высоким и приближался к ним большими шагами. Его черные глаза сузились. Кейт стала думать, не залезть ли ей под стол.

Когда Нид заметил его, он вскочил и, улыбаясь, протянул ему руку.

– Стой, Берринджер. Черт возьми, рад тебя видеть.

Они оба обхватили друг друга руками и стали похлопывать по спине, точно братья, давно не видавшие друг друга.

– Слышал, ты повздорил с быком, – сказал Берринджер. – Очень жаль. Но ты выглядишь хорошо. Вернешься на родео?

– Нет.

Нид похлопал по своей повязке.

– Собираюсь заняться фермерством на ранчо.

– Ты бываешь в Остине? Я знаю, твой старик хотел бы, чтобы ты занялся политикой.

– Ни за что. Ты же знаешь, что я думаю о политике.

Он повернулся к Кейт.

– Дорогая, это – Холт Берринджер, один из моих старинных друзей. Он сержант в полиции Техаса. Холт, эта красивая девушка – Кейт Миллер.

– Мадам, – произнес полицейский, мягко улыбнулся и прикоснулся к своей шляпе.

Кейт выдавила слабую улыбку в ответ.

– Но меня уже произвели в лейтенанты с тех пор, как я в последний раз видел этого негодяя.

– Как здорово, – сказал Нид.

– Да, женился. Сейчас у меня двойня.

– Поздравляю. Теперь тебя надо догонять. Сейчас я должен отвезти Кейт домой, но ты заскакивай ко мне в «Козырь», выпьем по пивку.

– Обязательно.

Когда мужчины попрощались и полицейский дотронулся до своей шляпы, все блины в желудке Кейт уже обратились в чистый уксус. Пока Нид расплачивался по счету, она купила несколько желудочных таблеток. Сидя в машине, Нид спросил:

– Кейт, что случилось? Ты сейчас более нервная, чем мешок кроликов.

Она ничего не ответила.

– Ты чувствовала себя хорошо пока… Тебя расстроил Холт? – Он нахмурился. – Кейт, у тебя неприятности с законом?

– Нет. Я имею в виду, что я не преступник и тому подобное. Я не нарушала законов. Может быть, кроме той машины. Но тогда были особые обстоятельства. Мне кажется, на меня подействовал вид полицейского, которого мы встретили так быстро после того, как подбросили «порше». Это произвело впечатление на мою совесть.

Она потерла себе лоб.

– Я так устала.

Нид протянул руку.

– Иди сюда, положи голову мне на плечо. Поспи, пока не приедем к себе домой.

Она помедлила, но соблазн свернуться рядом с его успокаивающим сильным телом был слишком велик. Она прислонилась к нему, и он обнял ее. Она расслабилась. Его мужская аура окутала ее своими складками, как теплый плед. Нид был так удивительно силен и самоуверен, что она сомневалась, может ли он бояться вообще чего-нибудь.

Нид никогда никого не боялся. Даже самого дьявола. Но Кейт напугала его почти до смерти. Даже больше, чем потеря глаза. Это случилось, когда он понял, что она собирается убежать от него. Этот страх удивил Нида. Да, он с самого начала знал, что очень привязался к ней, но даже не подозревал, что начал влюбляться в нее. Наверное, это началось, когда он увидел, как она кралась к черному выходу. Судьба занесла ее к нему в бар, и он не собирался просто так отпустить ее.

Удивительно. Он ведь никогда раньше не любил. Наверное, не был готов к этому. До недавнего времени он был отчаянный боец и имел справедливо заслуженную репутацию крутого парня. Он знал, что о нем говорят, и гордился этим. Но сейчас он сидел в своем пикапе, у него на плече спала Кейт, и он ощущал в себе необычную нежность. Совершенно не крутой. Наслаждаясь тем, что она опирается на него, ее нежным дыханием, которое он чувствовал на своей груди, он старался не шевелиться. Затем не удержался и поцеловал ее затылок, а потом прижался к нему щекой. Она пошевелилась.

– Мы уже дома? – спросила она сонно.

«Дома». Ему очень понравилось, что она сказала это.

– Да.

Он не сказал ей, что они стоят здесь уже целый час, и целый час она спит у него на плече, а он боится пошевелиться. Она спала так умиротворенно и спокойно, что у него не хватило духу разбудить ее.

– Нид?

– М-м?

– Мне приснился чудный сон.

Она взглянула на него сияющими глазами. Прекрасное открытое лицо, пухлые ото сна губы. Он забыл обо всем на свете. Его рот, точно его притягивали магнитом, стал приближаться к ее губам. Она немного приподняла голову, ее ресницы задрожали и закрылись.

Ее губы были мягкими и сочными, как ежевика. У него закружилась голова. Он застонал и стал целовать ее все сильнее. Почувствовав ее ответ, он пришел в восхищение. У него захватило дыхание, кабина и весь мир перестали существовать, а внутри все запело. Он мог бы сидеть так, целуя ее, целую вечность, но он заставил себя отстраниться.

– Пойдем, – сказал он мягко. – Давай я положу тебя в настоящую постель.

Он почувствовал, как она напряглась.

– Нид, я…

Он заставил ее замолчать, снова поцеловав в губы, и усмехнулся.

– Я имел в виду, что ты ляжешь одна. Ты вымоталась, да и я хотел бы немного передохнуть.

Он помог ей выбраться из машины, провел внутрь до ее комнаты и, тихонько шлепнув, закрыл дверь. Уходить от нее становилось самым большим испытанием в его новой жизни. Как бы ему хотелось сейчас забраться вместе с ней под простыню и любить ее медленно, нежно, очень долго.

Одна мысль о том сукином сыне, который обидел ее, приводила его в бешенство. Когда он думал об этом, у него все вскипало внутри. Подумать только, и ведь этим подонком, кажется, был доктор. По крайней мере, он так решил про себя после того, как Кейт оставила машину на врачебной стоянке. Как только появится возможность, он обязательно попробует установить через своих приятелей, кому принадлежит машина с тем номером. А потом он просто зайдет в гости к этому ублюдку-садисту.

Кейт открыла глаза и посмотрела на часы. Не может быть, чтобы она так долго спала. Уже полдень. Затем она вспомнила, что не ложилась всю ночь. Последнее, что она запомнила из событий этой ночи, было то, что она положила голову на плечо Нида. Все остальное расплывалось как бы в тумане. Она дотронулась пальцем до своих губ. Целовал он ее, или это ей приснилось? Нет, конечно, не может этого быть. Она бы хорошо запомнила. Она потянулась и еще немного полежала в постели, затем заставила себя встать и отправилась в душ.

Одевшись, она высунула голову и посмотрела, что происходит в баре. Нид сидел на диване в маленькой комнате, выходящей в холл, расположив свои ноги на ящики. Работал телевизор, и по звукам, долетевшим до нее, ей показалось, что транслируют какую-то игру.

Он взглянул на нее, улыбнулся и выключил телевизор.

– Доброе утро, соня. Или, скорее, добрый день.

– И тебе тоже добрый день.

Он поднял свою кружку.

– Хочешь кофе?

– Нет. Я бы лучше выпила…

– Молока, – закончил он за нее. – Очень правильно. А поесть?

– Немного. Я думаю, что не отказалась бы от кукурузных хлопьев. А ты?

– Я уже ел.

Пока она доставала кукурузные хлопья, Нид налил ей молока, приготовил себе еще кофе и сел с ней за стол. Она ела и все время посматривала на его рот, наблюдала за тем, как он отхлебывает кофе из тяжелой кружки. Его нижняя губа была полной и красиво очерченной. Она представила себе те ощущения, которые испытывала бы от прикосновения этой губы. Он дотрагивался своим языком до края чашки, словно пробуя и изучая ее. Ей показалось, что она почти чувствует прикосновение его языка к ее языку. Ей стало жарко. Нет, ей не приснилось, что они целовались. Или все же приснилось? Она снова взглянула на него. Сейчас он смотрел на ее рот, его глаза сузились, а на лице появилось странное выражение. Чувственность явственно вибрировала в воздухе, как жужжание неоновых огней на вывеске.

Она отложила ложку и отодвинула тарелку. Аппетит пропал.

Неужели он думал о том же, что и она? Боже мой, так нельзя. Ей нельзя было близко сходиться с Нидом или с другим любым мужчиной. Ей нельзя было затягивать его в свои дела. Не сейчас. А может быть и никогда. У нее заболело горло и стало трудно дышать. Она быстро встала и пошла мыть тарелки.

Нид последовал за ней.

– У тебя есть какие-то планы на сегодняшний вечер?

Боясь, что голос ее выдаст, Кейт в ответ только покачала головой.

– Хочешь, поедем посмотреть мою стройку? Я хотел бы, чтобы ты увидела ее.

Что-то в тембре его голоса и в тоне его фразы, прозвучавшей как просьба, глубоко затронуло Кейт. Какая-то часть ее существа потребовала, чтобы она ответила «да», другая бешено кричала: «Скажи «нет» и беги отсюда!»