Джек действительно не собирался ни отступать, ни медлить. Прежде всего он заставил Мэри-Джо позвонить в телефонную компанию и попросить, чтобы на ее номер установили определитель.

Потом она поехала в школу, где учились Энди и Джо, и лично поговорила с директором и каждым из учителей. Не вдаваясь в детали, она объяснила, что детей ни в коем случае нельзя отпускать из школы ни с кем, кроме нее, ее матери и Джека Райли.

Мэри-Джо знала, что скоро по городу поползут сплетни, но это вполне ее устраивало. Если люди будут знать, что Энди и Хитер, возможно, грозит опасность, за ними будут лучше следить.

Но всего этого показалось ей недостаточно.

— Я слишком долго была замужем за полицейским, — сказала Мэри-Джо. — Я знаю, что может случиться, и не стану рисковать.

И она позвонила матери, которая тут же согласилась отвезти Энди и Хитер на выходные в Оклахому к родителям Эла. Была уже пятница, так что им предстояло выехать сегодня днем.

Взяв детей из школы, Мэри-Джо отвезла их домой собрать вещи. Энди и Хитер были в восторге от предстоящей поездки.

Мэри-Джо была права, предположив, что весть о принятых ею мерах предосторожности туг же распространится по всему Ту-Оуксу. Не успела Арлисс с детьми покинуть город, как ей позвонил Далтон. Услышав его голос, Мэри-Джо тут же захотелось рассказать о звонке незнакомца. Но она не могла рисковать. Только не своими детьми.

— О, привет, Далтон, — как ни в чем не бывало сказала она. — Наверное, ты ищешь Джека. Подожди у телефона.

— Джека? Вовсе нет. Я хотел…

Мэри-Джо не стала дожидаться, пока

Далтон скажет, чего он хотел. Она передала трубку Джеку, умоляя его взглядом не говорить ничего Далтону.

— Эй, Далтон, что случилось? — спросил Джек.

— Я думал, это ты мне расскажешь, что там у вас происходит.

— А что, существует закон против мужчины, которому наконец удалось добиться от женщины, чтобы она приготовила ему ужин?

— Ужин, хм?

— Да, и пахнет здесь так чудесно, что я просто истекаю слюной.

— Ты уверен, что у вас там не происходит ничего такого, о чем мне следовало бы знать?

— Ну же, Далтон, я не из тех, кто целуется с девчонкой, а потом рассказывает об этом друзьям. Мама воспитала меня джентльменом.

— Правда? Тогда скажи мне, как поживают дети Мэри-Джо.

— Энди и Хитер? — на лице Мэри-Джо отразилась паника, когда Джек произнес их имена. — А что с ними такое?

— Значит, ты ничего мне не расскажешь?

— Сейчас нет.

— Скажи мне только одно, Джек. Речь не идет о нарушении закона?

— Никто из тех, кого ты знаешь, не делал ничего подобного. Иду, Мэри-Джо! — крикнул Джек, словно она находилась в другой комнате. — Ужин уже готов. Я пошел, Далтон. Поговорим позже.

Когда Джек повесил трубку. Мэри-Джо понуро опустила голову.

— Он что-то знает.

— Нет, просто закидывал удочку.

— Но почему?

— Возможно, из-за твоего визита в школу. Когда мать дает учителям такие инструкции логично предположить, что кто-то угрожает ее детям.

— Знаю, Но я должна была это сделать.

— Понимаю. — Джек развернул Мэри-Джо к себе спиной и стал массировать ей плечи. — Ты поступила так, как должна была поступить.

Руки его были теплыми и нежными, Мэри-Джо почувствовала, как постепенно спадает напряжение. Пожалуй, этот массаж доставлял ей слишком много удовольствия. Отстранившись, она снова повернулась к Джеку лицом.

— Думаю, ты высказал в разговоре с Далтоном одну неплохую мысль. Как насчет спагетти?

— Итак, скажи мне, — произнесла Мэри-Джо, передавая Джеку тост с чесночным маслом. — Чем еще, кроме руководства пожарной частью, ты занимаешься?

— У меня нет другой работы.

— Так ты — доброволец на полный рабочий день?

— Ты пытаешься выяснить, достаточно ли у меня средств, чтобы пригласить тебя куда-нибудь?

— Я пытаюсь завязать разговор.

— Моя должность оплачивается.

— С каких это пор? Я думала, что все местные пожарные — добровольцы.

— Все, кроме шефа. Вот уже два года.

— С тех пор, как взорвалась бомба в газете?

— Да. После этого шеф-доброволец переключился на свою основную работу, а город решил нанять на эту должность профессионала.

— А именно тебя.

— А именно меня. Очень жаль, что тебе не нравится моя работа.

Мэри-Джо покачала головой.

— Дело не в том, что я не ценю того, что ты делаешь. Просто я не смогла бы снова жить с человеком, который каждый день рискует своей жизнью, вот и все.

— Да, и все именно так, как я сказал. Мы достаточно хороши, чтобы обратиться к нам за помощью, но в остальных случаях с нами не стоит иметь дела, правда?

— Не надо говорить за меня, Джек. Да еще так, словно ты уверен, что читаешь мои мысли.

— Тогда, может быть, ты сама расскажешь мне о своих мыслях?

— По какому поводу?

— По поводу нас.

Мэри-Джо снова уперлась взглядом в тарелку.

— Никаких «нас» не существует.

— Уверена в этом?

— Да.

Джек с загадочным видом вертел в пальцах вилку.

— Наверное, надо поцеловать тебя еще раз, чтобы ты убедилась, что не права.

Мэри-Джо пришлось поднять глаза от тарелки, и в глазах этих горел настоящих! огонь,

— Только попробуй приблизиться ко мне со своими поцелуями, и тарелка спагетти тут же будет у тебя на голове!

Тут на поясе Джека сработал его новый пейджер.

— Черт побери!

— В чем дело?

— А я и не слышала, как он загудел.

Джек загадочно выгнул брови.

— Он вибрирует.

— Значит, вечеринка с чили прошла успешно, — Мэри-Джо нервно вздохнула.

Прочитав сообщение, Джек нахмурился.

— Автокатастрофа. Машина и пикап к западу от города.

Он встал.

— Тебе надо ехать, — печально произнесла Мэри-Джо, удивляясь самой себе. Ей бы радоваться, что Джек наконец уедет, но было грустно. И это тревожило ее,

— Это часть моей работы, которую ты так ненавидишь, — сказал Джек.

— Я вовсе не ненавижу эту работу и этого человека, — Мэри-Джо подняла глаза и взглянула на Джека.

— Хорошо, это очень хорошо, — Джек медленно обошел вокруг стола. — Не знаю, вернусь ли я сегодня. Запри все двери и окна. Если снова позвонит этот негодяй, запиши разговор на автоответчик.

Мэри-Джо поморщилась.

— Я уже думала об этом. И вообще, не такая уж я беспомощная.

— Я знаю. И вот еще что, Мэри-Джо, — встав за спинкой ее стула, Джек подождал, пока она поднимет голову и взглянет на него, а затем, нагнувшись, нежно коснулся губами ее губ.

Мэри-Джо не сопротивлялась, и Джек завладел ее губами более властно. Закрыв глаза, он наслаждался вкусом поцелуя, не замечая ничего вокруг, вдыхая исходивший от Мэри-Джо сладкий запах.

Дыхание его участилось, и Джек понял, что пора остановиться. Это потребовало от него куда больших усилии, чем он ожидал.

— Зачем ты сделал это? — испуганно спросила Мэри-Джо.

— Я сделал это для нас, — тихо произнес Джек.

— Я ведь уже сказала, что никаких «нас» не существует.

— Ты не права Мэри-Джо. Мы существуем, и мы нужны друг другу.

Мэри-Джо провела ночь без сна. Ей было страшно. Она боялась негодяя, звонившего по телефону, который грозил расправиться с ней и ее детьми, потому что считал, что у Мэри-Джо находятся украденные из магазина часы. Боялась того, что может сделать этот человек, когда поймет, что часов у нее на самом деле нет.

А еще она боялась за Джека. Тушить пожар, возникший при столкновении машин, совсем не то, что врываться в горящий дом, и все же Мэри-Джо не могла избавиться от тревоги. Ведь у машины может загореться бензобак. На спасателей может опрокинуться грузовик. Или снова оборвется провод — при этой мысли Мэри-Джо передернуло. Да, она боялась за Джека.

С Джеком Райли был связан также страх перед будущим, который испытывала Мэри-Джо, вспоминая об их поцелуе.

«Нас» не существует».

Не существует и не должно существовать.

И все же… когда Джек поцеловал ее, Мэри-Джо почти поверила ему. Никогда еще ничьи поцелуи не действовали на нее подобным образом. Казалось, что все ее чувства всплыли на поверхность, едва соприкоснулись их губы, и это было гораздо страшнее, чем перспектива одинокой старости, которой пугала ее мать.

Да, больше всего Мэри-Джо Симпсон боялась влюбиться в Джека Райли.

Перед рассветом она задремала, но около половины восьмого вскочила с дивана, разбуженная телефонным звонком.

— Алло?

— Хорошо, что это звоню я, — послышался на другом конце провода знакомый голос. — Ты ведь должна была записать разговор на автоответчик.

— Джек, — Мэри-Джо облегченно вздохнула. — Это ты.

— Я сейчас буду. На случай, если твой преследователь имеет привычку кататься мимо твоего дома или прогуливаться под окнами, ему лучше не видеть мой пикап, поэтому я пойду пешком.

— Тебе нет необходимости…

— Буду через несколько минут. — И в трубке послышались гудки.

Джек сдержал слово. Ей едва хватило времени плеснуть себе в лицо водой и натянуть джинсы с футболкой, прежде чем раздался звонок в дверь, Мэри-Джо уже проснулась окончательно и не забыла убедиться, что это Джек, прежде чем открыть дверь. Он ворвался в дом вместе со свежим утренним воздухом.

— Не могла заснуть? — тихо спросил он, обводя большем пальцем темные крути под глазами Мэри-Джо.

— Откуда ты знаешь?

У Джека не было кругов, зато в глазах его застыла чудовищная усталость.

— А как провел ночь ты?

— Не так хорошо, как намерен провести утро.

Мэри-Джо поняла, что сейчас Джек снова поцелует ее. И она не станет его останавливать. Она хотела этого, хотела чувствовать жар его тела, сладость его поцелуя, хотела снова испытать знакомое головокружение, слабость в коленях.

Как только губы ее почувствовали прикосновение губ Джека, весь мир словно обрушился к ее ногам. Да, она боялась, она очень боялась влюбиться в Джека Райли.

Сам Джек был точно в таком же состоянии. Он думал о Мэри-Джо всю ночь, пока разбирался с аварией, и потом, когда вместе с добровольцами чистил в пожарной части оборудование, чтобы оно было в полной боевой готовности для следующего выезда.

Он хотел эту женщину. Хотел коснуться ее, почувствовать вкус ее губ, забыться в ее объятиях. Но больше всего ему хотелось доверять Мэри-Джо. Он давно мечтал встретить женщину, которой мог бы доверить свои чувства, свое сердце, и теперь ему казалось, что именно Мэри-Джо способна сделать его счастливым.

Джек крепко прижал ее к себе, наслаждаясь мягкостью и упругостью ее прекрасного тела. Его тут же бросило в жар.

От Мэри-Джо пахло мятой, и в то же время от нее исходил ее собственный, уже знакомый Джеку сладкий запах. От этого можно было потерять голову. Эта женщина принадлежала ему. Джек сразу почувствовал это, когда она сжала его плечи, впиваясь губами в его губы. Тело ее вдруг обмякло, а из горла вырвался тихий стон.

Джек мог делать с ней все что угодно, прямо здесь, прямо сейчас.

Мэри-Джо поняла, что пропала. Она не в силах больше сопротивляться тем чувствам, которые пробуждает в ней этот человек. Прекрасным и пугающим одновременно. Но… все произошло так быстро.

— Джек, — она с трудом перевела дыхание. Господи, как же это все случилось с ней?

Руки Джека скользнули вниз по ее спине. Он не готов был разжать объятия. Слишком приятно было чувствовать ее всем телом.

Но, увидев в глазах Мэри-Джо чудовищную усталость, Джек понял, что сегодня не стоит торопить события.

— Почему бы тебе не вернуться в постель и не поспать немного?

Сделав шаг назад, Мэри-Джо провела ладонью по волосам.

— Я уже проснулась. И очень хочу есть.

— Прекрасно, — улыбнулся Джек. — И что же у нас на завтрак? Я не ел всю ночь.

— Вчера вечером я приготовила тебе ужин, а сейчас ты требуешь завтрак?

По телу Джека пробежала дрожь, и он понял, что если Мэри-Джо пробудет еще немного рядом с ним, его благим намерениям наступит конец.

Он нежно повернул ее в сторону кухни.

— Если у тебя есть яйца, я могу пожарить их сам.

— Это должно быть интересно.

— А разве ты не знала, что все пожарные отлично готовят?

— Нет, это как-то прошло мимо меня. Так это одно из требований при приеме на работу?

— В пожарной команде дежурят по двадцать четыре часа. Не хочешь готовить — помирай с голоду.

— Тогда почему ты не дежуришь по двадцать четыре часа?

— В Ту-Оуксе добровольная пожарная команда. Как только пожар потушен, отцы города оставляют меня в покое.

— Очень удобно.

— Да, не жалуюсь.

Джек приготовил омлет с сыром, беконом и сладким перцем, а Мэри-Джо сварила кофе. Во время завтрака она расспрашивала Джека о событиях прошедшей ночи.

Джек только качал головой в ответ на ее расспросы.

— Тебе не стоит знать об этом, — сказал он.

Голос его показался Мэри-Джо каким-то странным.

— Все было так плохо?

— Очень плохо, — ответил Джек.

Мэри-Джо отхлебнула кофе из кружки и подумала о том, что пожарные мало чем отличаются от полицейских. Они не хотят, находясь дома, вспоминать об ужасных сторонах своей работы. Они считают, что их не способен понять никто, кроме коллег, и не хотят заставлять своих близких думать о грозящей им опасности.

Но про нее пока нельзя было сказать, что она — одна из близких.

И Мэри-Джо не хотелось бы этого.

Но мужчины, эти бесконечно самоуверенные мужчины, никогда не признаются, что им просто необходим кто-то, с кем можно было бы поговорить, кто-то, кому они могли бы доверить свои чувства, свои страхи, свою боль. Полицейский всегда думает, что его может понять только другой полицейский. И пожарники, видимо, ничем от них не отличаются. Мэри-Джо выругалась.

— Что? — удивленно заморгал Джек.

— Копы. Пожарники, — с отвращением произнесла она, — Все вы одинаковые.

— Что бы это значило?

— Я была замужем за копом. Эл тоже никогда не говорил со мной о темной стороне своей работы. Меня всегда раздражало, как он скрывал это от меня, потому что считал, что лучше знает, что мне положено, а что не положено слышать. Судя по выражению твоих глаз, пожарники ничем не лучше.

Джек долго смотрел ей в глаза, прежде

— А это имеет значение?

Мэри-Джо не знала, что сказать. Она понимала, что от ее ответа зависит сейчас очень многое. Она приказывала себе сказать Джеку «нет». Это не имеет значения. Никакого значения, ведь они только друзья — и не больше. Даже не друзья. Знакомые. А знакомой не пристало расспрашивать Джека о том, почему у него такие усталые, измученные глаза, в которых застыли черные тени.

— Да, — дрожащим голосом произнесла она. — Для меня это очень важно.

Ответ ее поразил Джека, словно вспышка молнии. Если для нее имела значение его работа, значит, и он сам был ей далеко не безразличен.

— Не обращай на меня внимания, — сказала Мэри-Джо. — Я знаю, что ты ничего мне не скажешь. Забудь, что я спрашивала. Еще один сильный молчаливый мужчина. С опасной профессией, о которой он не хочет рассказывать.

— Я не оставлю свою работу, Мэри-Джо.

— А я и не прошу тебя об этом.

— Рад это слышать.

— Это было бы просто сумасшествием. — Встав со стула, Мэри-Джо принялась убирать посуду. — Ты такой, какой есть. И никогда не изменишься.

— А тебе не нравится, какой я есть?

— Я не говорила этого. Просто на то, какой ты есть, слишком сильно влияет твоя профессия.

— Это правда, — признал Джек. — И так будет всегда. Покуда у меня хватит сил тушить пожары, спасать людей и их имущество, я буду этим заниматься.

— Знаю, — тихо произнесла Мэри-Джо.

— Ты знаешь. Но сможешь ли ты принять все это? Принять меня?

— Что? — Она нервно прочистила горло. — Что ты имеешь в виду?

Джек встал за спиной Мэри-Джо, стараясь не касаться ее, хотя ему хотелось этого больше всего на свете.

— Ты знаешь, что я имею в виду. — Он стоял так близко, что Мэри-Джо чувствовала на шее его горячее дыхание. — Я хочу заняться с тобой любовью.

Мэри-Джо словно обдало горячей волной. Она почувствовала слабость и одновременно просыпающееся желание. О, давно уже она не испытывала такого прилива желания. Словно внутри нее разгорался пожар.

— Ты устала, Мэри-Джо. Возвращайся в постель. Мы поговорим позже.

Если бы Джек не произнес этих слов, в следующую секунду Мэри-Джо бросилась бы ему на шею.

Но Джек сказал то, что сказал, и он был прав. Она слишком устала, чтобы мыслить здраво. Ей не хотелось жалеть в будущем о том, что случилось между ней и Джеком. Он сам указал ей путь к отступлению, и Мэри-Джо с благодарностью им воспользовалась.

А Джек не переставал упрекать себя за подобную глупость.

— И когда это я стал таким благородным?

Действительно, когда? Дважды за это утро Мэри-Джо готова была принадлежать ему. И дважды он давал ей ускользнуть, потому что понимал, что она еще не готова к этому.

Он не мог все испортить. Он не просто хотел Мэри-Джо. Он желал ее, как никогда еще не желал ни одну женщину. Но сначала он хотел понять, получится ли у них что-нибудь вместе.

Джек не знал, что именно должно у них получиться, и подозревал, что если бы попробовал заглянуть в будущее, представить себе, что будет дальше, ему захотелось бы убежать. Влюбиться в такую женщину, как Мэри-Джо Симпсон, — тут было чего опасаться.

Влюбиться?

Да. О'кей. Он произнес это слово. Он влюбился в Мэри-Джо Симпсон. Влюбился по уши.

Но он не хотел торопить ее, не хотел, чтобы она пожалела потом об их близости. Он даст Мэри-Джо время привыкнуть к тому, что происходит между ними. Привыкнуть к мысли о том, что неизбежно должно случиться. К тому же надо было подумать и о детях. Если между ним и Мэри-Джо возникнет что-нибудь серьезное, дети будут частью их союза.

Всякий раз, когда Джек вспоминал объяснения Хитер по поводу устроенного Энди пожара, у него становилось тепло на душе. Наверное, это была любовь. Но страх тоже жил в его сердце. Ведь Энди совершил столь отчаянный поступок для того, чтобы его мать соединилась с мужчиной, которого мальчик считал героем.

— Черт побери, Энди, — пробормотал он — Я не герой. Я обычный человек.

И все же ему нравилось быть героем Энди и Хитер. И больше всего на свете хотелось, чтобы их мать разделила с ним свои беды и радости.

Но Мэри-Джо сказала, что не свяжет больше свою жизнь с человеком опасной профессии. Глядя на флаги на каминной полке, Джек вполне мог понять ее решимость. Но эти же флаги говорили о том, что Мэри-Джо всю жизнь восхищалась людьми, исполнявшими свой долг перед теми, кто не мог постоять за себя, мужчинами, стоявшими на страже закона и порядка, готовыми бороться и умереть за свои убеждения.

— Но это все не обо мне, — пробормотал он.

Джек вовсе не считал себя одним из таких людей. Он не боролся за правду, справедливость и американскую мечту с оружием в руках, как отец, брат и покойный муж Мэри-Джо. Просто он умел тушить пожары. Не всегда приятная работа и далеко не безопасная. Но необходимая. Кто-то должен делать это. А он умел бороться с огнем, и ему нравилась его работа.

Сможет ли Мэри-Джо принять это? Захочет ли она хотя бы попытаться?

Джек качнул пальцем золотой медальон, висящий на флаге Эла Симпсона. Внимательно разглядывая украшение, он восхищался работой. Эл Симпсон, должно быть, с гордостью носил этот медальон, хвастаясь друзьям, что он был создан его женой специально для него.

Она так сильно любила своего мужа, что утратила после его смерти способность к творчеству. Сможет ли она теперь полюбить Джека?

Джек отказывался понимать, что Мэри-Джо решила не пускать больше в свою жизнь ни одного мужчину. Близость Джека явно волновала ее. Надо быть слепым, чтобы это не видеть.

Но как далеко готова она зайти, как близко подпустит его к себе?

Не понимая, что делает, Джек взбежал вверх по лестнице и оказался у двери в спальню. Мэри-Джо оставила дверь открытой. Джек не стал входить. Он видел с порога, что она крепко слит.

Он уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг глаза его остановились на двери в другом конце коридора. Дверь вела в комнату, куда запрещалось входить даже детям. А сейчас она была открыта.

Джек не мог противостоять искушению. Он не стал даже пытаться. Через несколько секунд он уже был у самой двери. То, что он увидел внутри, заставило его замереть на месте.