– Эй, Редж? Давай-ка быстрей открывай глаза.

Редж с трудом разлепил веки, предполагая, что кушетка, которую он делит с партнером, пуста. Так оно обычно и было. К тому времени, когда Редж просыпался, Эмори уже не было, а когда возвращался с работы – Эмори уже спал.

На этот раз в тенях, подсвеченных слабым синеватым сиянием, он четко ощущал тяжелое прикосновение тела партнера к его боку, чувствовал дыхание Эмори на своем плече.

Это означало, что он уже лег спать, а время пробуждения Эмори еще не наступило.

Мрачный взгляд Реджа остановился на нарушителе его спокойствия. Соседе по комнате. Одном из нескольких, которые менялись посменно. Как его зовут? Алдрин? Алдер? Как-то так.

– Что такое? – проворчал Редж, стараясь не разбудить своего спящего партнера.

Сосед по комнате поднял фонарик, чтобы лучше осветить дорожку к двери.

– Твоя команда, – шепотом сказал он. – Азари. Она опять разносит жилотсек.

О черт! Ирида, что опять?

Усталость сковывала его мускулы, смыкала глаза. Больше всего на свете Реджу сейчас хотелось уронить голову на руку партнера и поспать те несколько часов, которые у них оставались.

Но, зная, что у него нет выбора, он осторожно вытащил руку из-под неподвижного тела Эмори. Кушетка скрипнула, когда он шевельнулся, а потом тяжело встал на ноги.

– А? – сонно спросил Эмори.

Рег поморщился, протянул руку и разгладил светло-каштановые волосы своего партнера.

– Спи, детка, – сказал он и поцеловал его в лоб. – Я сейчас.

– А…

Если повезет, то Эмори даже не вспомнит об этом. Уильде пребывал в таком же растрепанном состоянии, как Каликс и вся его команда. Как и сам Редж.

И Ирида, которая тяжело восприняла смерть На’то.

Ворча себе под нос, Редж натянул помятые штаны и футболку, понимая, что и то и другое неплохо бы было постирать. Нормирование означало меньше мытья, больше усталости. Этот факт он называл «чесоточным», но при этом понимал его неизбежность.

Когда Редж присоединился к своему соседу – Алден, вот как его зовут, наконец вспомнил инженер, – выйдя из тихой спальни, он уже вполне проснулся.

И в гораздо большей степени смирился.

– Сейчас я попробую догадаться, – сказал он, спеша в жилотсек. – Она опять там бросается всякими вещами?

– В основном щитами.

Редж моргнул.

– Чем?

Алден тряхнул головой.

– Потерпи… сам увидишь.

И он увидел. Не заметить было трудно. В коридоре перед жилотсеком собралась небольшая толпа, участники которой пребывали в разной степени раздражения и уныния; еще одна группка людей скопилась у дверей. Изнутри до Реджа доносились крики. Вопли. Брань.

И удары. Столы, подумал он. Блюда. Тяжелые предметы, вещи, которыми набит жилотсек, – бросай не хочу.

Шумно вздохнув, он вклинился в толпу, растолкав ее с силой, которой никто не пожелал противиться. По крайней мере, Редж имел это преимущество. Он был крупный. Крепкий парень, не скрывавший своей силы. Пара у них получилась необычная: Эмори был стройный, хилый, а Редж – здоровяк, который был, впрочем, счастлив думать, что он может в случае необходимости защитить партнера.

В той же мере он был готов защищать и свою команду.

«В особенности, – думал он, протискиваясь внутрь, – тех, кто так и не мог прийти в себя после смерти На’то».

Ирида, как и сказал Алден, играла со щитами. Двое несчастных витали под потолком в биотических энергетических шарах, оба ругались на чем свет стоит; а третий катался по полу. Ирида сидела на столе посреди хаоса – кто-то откинут в сторону, кто-то перевернут вверх тормашками, напитки проливаются на пол, образуя болото из сладкого, кислого и едкого алкоголя.

Он поморщился, переступая алкогольную лужу, от которой несло кроганами.

Он должен был это предвидеть. Вратч и Кадже вытащили его «отпраздновать», после того как Арвекс и На’то развеялись, словно дым, при соприкосновении со Скверной. Он сам едва ушел живым.

Теперь два работяги Накмора сидели в углу, небрежно держа в руках выпивку. Если их и волновали выходки азари, то они, казалось, никак этого не демонстрировали.

Ирида уставилась на него:

– Смотри! Зверьки.

Движением одной руки она послала один биотический шар внутрь второго.

Редж поморщился, когда находившиеся внутри пленники завопили. Закричали.

Он медленно поднял руку, встал между азари и ее «игрушками». В другой руке она держала бутылку, которую теперь поднесла ко рту.

– Ирида, – выдохнул он. – Брось, алкоголь не идет тебе на пользу.

– А мне нравится, – резко сказала она.

Удар! Стол. Один щит замерцал, погас. Его содержимое покатилось кубарем, а потом замерло у входа в жилотсек.

– Вызывайте… Вызывайте службу безопасности!

– Нет, – через плечо отозвался Редж. – Она просто… – Пьяна. Ей больно. Она скорбит. – Она справится. У меня все под контролем.

– Ды-ы-ы-а-а-а уж, – протянула азари, подаваясь вперед.

Из бутылки в руке потекла жидкость.

Крогановское пойло.

Черт!

Редж подошел к ней. Протянул руку, осторожно, одними пальцами, обхватил бутылку, которая почти целиком поместилась в его ладони.

– Давай, Фиалочка. Прогуляемся, остынем немного.

– Нет!

Она дернулась. Резкий крик и удар сказали ему о том, что второй щит лопнул и его узник может ковылять на свободу.

Сердце Реджа болело за азари. Он был старше ее, опытнее, но ни возраста, ни опыта не требовалось, чтобы увидеть, как ей плохо. Команда работала много лет. Служили вместе. Сражались вместе.

Он попытался прибегнуть к логике:

– Идем, ты же знаешь, что мы сидим на пайках, давай не усложнять ситуацию для любителей выпить.

– Пайки? – Она словно выплюнула это слово. – Какая от них польза? – Она потянула бутылку к себе, недоуменно нахмурилась, когда та не подалась, зажатая в крепкой руке Реджа. – Пайки его не вернут.

У него защемило сердце. Печаль слышалась в его голосе, когда он пробормотал:

– Я знаю, Фиалочка, знаю. Но На’то был бы недоволен, увидев, как ты разрушаешь себя… и жилотсек, – добавил он, оглядевшись. – Ты посмотри вокруг.

– Откуда ты знаешь? – Она сердито уставилась на него, ее светло-лиловые глаза были влажны и широко раскрыты. – Кто это может знать?

– Черт, – пробормотал кто-то у него за спиной, – она просто в хлам.

Он кинул взгляд через плечо – увидел входящего Ннеброна. Редж знал эту улыбку на его лице – горькую улыбку.

– Да, – тихо сказал он. – Давай уведем ее куда-нибудь в тихое местечко.

Ннеброн молча подошел к Реджу и с улыбкой вышел из-за спины напарника.

– Эй, Фиалочка, не хочешь мне помочь в одном деле?

Она недоуменно уставилась на него. Ее качнуло.

– Может быть. – Она не сопротивлялась, когда Редж обнял ее за плечи. – Мне понадобятся мои бойцовские?

– Ее что?

– Бойцовские перчатки, – пробормотал Редж Ннеброну. Тот уставился на него. – Нет, – сказал Редж, обращаясь теперь к Ириде. – Сегодня они тебе не понадобятся.

Та кивнула, позволила снять себя со стола.

– Хршо. В слещий раз.

– В следующий раз, – твердо пообещал Ннеброн. – А сейчас мне ужасно нужна помощь… – (Пауза.) – Нужно…

– Ннеброна нужно проводить, – быстро сказал Редж. – Никак у него не ладится дело с несколькими силовыми сетями. Ты не поможешь?

Ирида пожала плечами. Пока они вели ее по жилотсеку, азари своими мутными, слезящимися глазами скользила по толпе.

Ее рот скривился.

– Трусы! – выкрикнула она.

– Ага! – Ннеброн обнял Ириду за талию, помогая ей сохранить равновесие, а Редж тем временем поспешил проложить (вернее – растолкать) дорожку в бормочущей толпе.

– Они тока… они тока сидели… и смотрели…

– Ох, детка!.. – Голос Ннеброна дрогнул. – Идем. Запьем все это.

– Я им покажу! – Азари повернула голову, и ее черты исказила презрительная гримаса. – Я вам покажу! Вы не понимаете… что происходит, когда они начинают это!

– Хорошо, Ирида, – пробормотал Редж, переглянувшись с Ннеброном.

– Сначала умирают! – прокричала она, споткнувшись. Редж поддержал ее. – Потом пайки! Это никогда не кончится!

Ннеброн и Редж – они знали. Они были там.

Смерть. Голод.

Руководство, готовое на все, лишь бы спасти собственные задницы.

– Пока мы сами что-нибудь не предпримем, – горько сказала Ирида.

Ннеброн и Редж практически вынесли ее из онемевшего, глазевшего на них жилотсека.

– Хорошо, – терпеливо сказал Ннеброн. – Хорошо. Но сначала, может, мы выпьем? Помянем, так сказать, лучшего, черт возьми, саларианца, какого мы знали.

Редж закивал в демонстративном согласии; Ирида заметила и тоже наклонила голову.

– Ведь как это хорошо, правда? Выпить за Начо.

– За Начо, – повторила Ирида.

Улыбка Ннеброна не коснулась его глаз.

– За Начо.

– Они еще узнают, – прошептала азари.

– Все будет хорошо.

Недели. Сколько недель, будь они прокляты, она, как ястреб, наблюдала за своими спутниками, перестраивала патрули и дежурства, чтобы закрыть образовавшуюся дыру из восьми офицеров, украденных у нее, участвовала в подавлении бунтов среди севшего на пайки персонала, а они вспыхивали все чаще. Причины не имели значения, к тому же они все время были разные. Все были на взводе. Страхи росли. Животы были пусты. Вода почти кончилась. Одно неправильное слово, взгляд, жест…

Черт возьми, Слоан всего пятнадцать минут как проснулась, а ей уже пришлось гасить ссору между кроганом и каким-то идиотом, который не понимал убийственную разницу в их весовых категориях.

Голова у нее болела.

И все это ради чего? Ради призрачной надежды, что разведчики найдут поблизости райский сад? Что первопроходцы не попадут под щупальца Скверны и их не изорвет в клочья, прежде чем кто-нибудь успеет проснуться и понять, что происходит?

Мысли, мрачные даже для Слоан.

Напряженность, порожденная несбывшимися надеждами и растущим отчаянием, висела в воздухе «Нексуса». Она чувствовала ее в коридорах, на кухне, в столовой, в тренировочных залах, где ее подчиненные избавлялись от накапливающегося стресса.

Пайки все уменьшались. С каждым днем. Но вера Эддисон в корабли-разведчики оставалась неколебимой – маленький маячок надежды, он медленно угасал даже в глазах тех, кто верил в него. Вера, решимость оказались подорваны.

Все были готовы взорваться в любую минуту.

В том числе и сама Слоан.

Она расхаживала по оранжерее гидропоники, потому что робкие зеленые листики будущего урожая казались более спокойными, чем голый, строгий металл и побитые панели коридоров «Нексуса». Кроганы были повсюду, они устраняли аварии, перестраивали гидропонные конструкции, ремонтировали покоробленные перегородки. Слоан признавала скрепя сердце (вероятно, из-за предрассудков, от которых никак не могла отделаться), что рабочая команда кроганов стала настоящей спасительницей станции.

В буквальном смысле.

Они были такими большими и, безусловно, составляли единую команду. Пока они соглашались работать даже в условиях урезанных пайков. Но как долго это продлится? Аппетит у них всегда был отменный.

Еще одна забота среди многих – Слоан уже ставила ее на одно из первых мест в списке своих приоритетов. Кроганы. Возросшая готовность Танна игнорировать ее советы, хотя прежде он искал их. Почти постоянный поток драк, споров и пререканий. Все это может довольно быстро перерасти в нечто серьезное – и что тогда?

Слоан остановилась перед одной из поломанных гидропонных конструкций, тупо уставилась на нее, обдумывая этот вопрос. Напротив нее кряхтел кроган, а другой принес ему панель, чтобы приварить в конструкцию.

Шипение плавящегося металла и зловещее оранжевое пламя универсального инструмента заливало обоих кроганов каким-то мигающим светом безумного оттенка, словно из взбесившегося стробоскопа.

Слоан нахмурилась. Она представила себе, что произойдет, если рабочая команда Кеш решит: всё, хватит, они не обязаны работать с утра до ночи или, по крайней мере, работать с такой безумной скоростью на пустой желудок. Она попыталась представить себе свою команду против толпы рассерженных кроганов, и ее пробирала дрожь. Если дела зайдут слишком далеко, у нее не останется выбора – только применить против них силу.

При одной только мысли об этом ее начинало подташнивать.

Она ударила кулаком по груди. По досаде, которая кипела там всю последнюю неделю. Сморщилась, когда эта досада забурлила внутри.

Эддисон сказала, что психологическая нагрузка на Слоан слишком велика и ей нужно отдохнуть. Может быть, и нужно. Может быть, нагрузка велика. Но все это не имело значения. В этом и состояла работа Слоан, и, что бы ни думали всякие скользкие бюрократы о ее прямолинейности в достижении результатов, Слоан Келли не получала удовольствия, используя своих офицеров как инструмент угрозы.

Вины персонала в происходящем не было. Они голодны и испуганы. Хотя, конечно, это не основание позволять им сходить с ума. Моральный дух так или иначе нужно поднимать.

Но как, черт побери?

Слоан проворчала эти слова себе под нос, развернулась и направилась в дальний угол гидропонной оранжереи. Здесь специальная лампа, стимулирующая рост растений, испускала теплое сияние. Все надежды корабля были устремлены на эти хрупкие маленькие зеленые листики. На них и на разведчиков, отправленных Эддисон.

Прогнозы? Неблагоприятные; и впервые в ее жизни она не могла винить в сложившейся ситуации руководство, потому что сама и была этим руководством.

– Черт! – прошипела она, рефлекторно сжимая кулак. Ей хотелось ударить по чему-нибудь. По чему угодно. И как бы это выглядело? Она знала, как будут реагировать люди. Слоан не хотела стать той искрой, которая разожжет пламя. Каким бы оправданным ни казалось ее недовольство сейчас.

К счастью для неустойчивого нрава Слоан, ее размышления прервала Талини – очень вовремя вызвав ее по интеркому.

– Что? – рявкнула Слоан на свой омни-инструмент, почти не давая азари времени зафиксировать картинку, а уж тем более поздороваться. Но, к несчастью для неустойчивого нрава Слоан, судя по виду азари, нельзя было сказать, что у нее хорошие новости.

– Вы нам нужны в техническом отсеке на восьмой палубе. – Напрямик. Мрачно. – Тут происшествие. – За цифровым напряжением в голосе Талини директор услышала крики. Боль. Злость.

Неужели уже гребаная искра?

– Иду, – резко ответила Слоан. Кроганы проводили ее взглядом. Лязгающий аккомпанемент прервался лишь на секунду.

Первые признаки беспорядков встретили Слоан, стоило с шипением открыться дверям лифта. Половина коридора была погружена в темноту, другая освещалась почти непрерывными импульсами. Аварийное освещение – там, где оно работало исправно, – ярко горело, а в других местах слабо подмигивало красным.

У носилок в коридоре стояли два врача, на носилках лежал саларианец – один из подчиненных Слоан. Зеленая кровь проступала сквозь бинты на его шее, плече и груди. Он ей слабо улыбнулся, еще слабее отсалютовал и поморщился от усилий.

– Не двигайтесь, Джоргат, – сказал один из врачей. – Мэм, – добавил он, посмотрев на Слоан.

– Как он?

– Ему повезло, – ответил он с прямотой, которая сказала ей о состоянии ее подчиненного больше, чем любые слова.

– Ничего страшного, – прохрипел Джоргат.

За словами послышалось бульканье, которое не понравилось Слоан. Она положила руку на носилки, остановив их в дверях лифта. Двери недовольно звякнули, почувствовав помеху.

Врачи нахмурились.

– Кто это сделал? – спросила она, игнорируя врачей и устремив взгляд на влажные глаза саларианца. Она наклонилась над носилками, чтобы он не напрягал голос. – Что случилось?

Он закашлялся, зеленые капельки появились на его форме. Ему удалось издать хрупкий смешок, пусть и с бульканьем.

– Сглупил, – прохрипел он. – Позволил себя отвлечь.

– Несчастный случай? – спросила Слоан тихим голосом, чтобы никто не услышал и не поползли слухи. Это дело нужно было закрыть наглухо, каким бы оно ни было, и сделать это быстро.

Джоргат слабо покачал головой. Она поняла.

Диверсия.

Один из врачей прикоснулся к ее руке:

– Мэм…

– Идите. – Слоан отошла, пропуская носилки. Большие глаза саларианца закрылись от боли. – Позаботьтесь о нем, – добавила она.

– Непременно, – сказала женщина, шедшая спереди.

Двери закрылись, заглушив приступ кашля Джоргата.

Выходят ли легкие у саларианцев из строя так же, как у людей? Если да, то вот оно – объяснение звука. Ничего такого, что нельзя вылечить временем, уходом и соответствующими медицинскими технологиями, но кулаки Слоан сжались, когда приступ ярости обуял ее. Это не имело значения.

Диверсия. Кто-то ранил члена ее команды.

Кто-то ранил не только Джоргата, поняла Слоан, шагая по коридору. Ощущение пустоты в ее желудке возрастало с каждым шагом. Фигуры корчились у стен в неясном свете, нянча свои раненые конечности и пальцы. В основном ожоги. Электрические? Химические?

Талини ждала у большой двери с датападом в руке. Она бешено замахала им, привлекая внимание Слоан. Ее лоб бороздила глубокая морщина, но, быстро оглядев азари, директор поняла, что та не участвовала в стычке. Ни повреждений, ни пятен крови на форме.

– Рассказывай, – вместо приветствия приказала Слоан. Азари показала на группку инженеров в форме, которые то входили, то выходили из полуоткрытых дверей.

– Прорвало трубопровод с охладителем в одной из серверных. Это случилось минут пятнадцать назад.

Слоан оглянулась на побитый персонал:

– Многовато раненых для лопнувшей трубы.

– Высокое давление, – ответила Талини. Она переместила датапад в руке, показала на экране информацию, которую ввела только что. – Это один из главных процессорных узлов. Здесь температура поддерживается ниже, чем в других, по очевидным причинам, но трубопроводы высокого напряжения использовались, потому что они…

– Эффективны с точки зрения цены, – сухо закончила Слоан. – Да, я слышала рекламу.

Азари протянула ей датапад. Для нее эта информация мало что значила, но суть она ухватила – в критические моменты датчики давления действуют многократно эффективнее.

– Существовала некоторая озабоченность касательно величины давления, необходимой для подачи охладителя, и в конечном счете вопрос решили.

– Но?

– Но не на случай перехода в ручное управление, – со вздохом ответила Талини.

Полуулыбка готова была сползти с лица Слоан.

– Так. Джоргат сказал, что его отвлекли.

Азари кивнула:

– Он говорит, что как раз происходила смена инженеров, обслуживающих сервер. Он почти всех их знает в лицо – некоторое время уже дежурит здесь.

Слоан посмотрела в коридор, где то вспыхивал, то гас слабый свет, словно подражая тому, что мигал у нее за спиной.

– Так он увидел незнакомое лицо?

– Нет. – Талини развернулась и двинулась в сторону серверной, поманив за собой Слоан. – В разгар пересменки, когда персонал обменивался обычными приветствиями, по словам Джоргата, он услышал какой-то странный звук изнутри. И пошел посмотреть…

Слоан охнула, войдя внутрь. Выдыхаемый воздух стал тут же превращаться в облачка тумана, кристаллики льда опасно подрагивали на панелях, листовой обшивке и щитках. Хотя физические повреждения казались минимальными, Слоан тут же увидела главное. Отрезок поцарапанного, погнутого, изрубцованного материала.

– Как видите, – мрачно продолжила Талини, – у панели не было ни малейших шансов выстоять.

– И у трубы тоже.

Слоан нахмурилась, видя следы повреждения на стене, которая прогнулась под давлением охладителя. Давление в трубопроводе уже сняли, и она понимала, что это скажется на работе серверов, но то была не самая насущная проблема. Тот факт, что лед все еще оставался на всех поверхностях, и число пострадавших от ожога холодом в коридоре говорили о том, насколько эффективным был охладитель.

Она подняла руку к отверстию в стене, потрогала край металла. Он обжигал холодом. Края разлома выгнулись наружу, как лепестки расцветшего бутона. Разорванная труба и всякие другие предметы шрапнелью осыпали комнату.

Слоан повернула голову, прикидывая зону поражения. Джоргат, вероятно, стоял там, где теперь стоит Талини. Попал прямо под удар.

Черт, врач был прав. Джоргату очень повезло. Слоан нахмурилась, рассерженная и разочарованная, ощетинилась, как еж.

– Что за звук он слышал? – спросила она через плечо.

Азари наклонила голову, снова просмотрела свои записи.

– Он сказал – я цитирую: «Что-то похожее на обратный взрыв, этакое „бух“, только в обратном направлении». Конец цитаты.

– Мм. – Слоан устремила взгляд на азари, надеясь, что та не видит ярости, закипающей в ее груди. – Окажи мне услугу, сержант. Сваргань-ка этот ваш круговой вихрь. – Она подняла руку. – К потолку.

Талини ничуть не была похожа на недоразвитую. Слоан обнажила в улыбке зубы, и по бледно-голубому лицу азари стало ясно, что до нее дошло.

– Да, мэм, – сказала она и собрала свою биотическую энергию, как уж там это делают биотики. Слоан не знала, как именно. Она, к счастью, биотиком не была. Из своего опыта она знала, что представители человеческой расы, наделенные таким даром, имели побочные эффекты в виде склонности к убийствам. Так, по крайней мере, было в прежние времена. Времена и технологии явно улучшились, но Слоан принадлежала к старой школе.

Азари же, казалось, все были наделены этой способностью. Талини извлекла сингулярность из… бог его знает откуда… вызвав разрыв в реальности, который издал звук схлопывания.

Слоан кивнула:

– Этот звук похож на обратный взрыв?

Фиолетовые и синие нити биотической энергии вихрились, и даже на таком расстоянии Слоан чувствовала, как поднимаются волосы у нее на голове. Они находились слишком далеко, чтобы искусственная гравитация сильно подействовала на них, но Слоан все равно чувствовала себя дезориентированной.

– Вполне могло быть и так. – Талини, нахмурившись, смотрела на разрыв. – С учетом давления и находящихся внутри химических веществ, смешанных посредством биотики, может образоваться достаточно большое бутылочное горло, чтобы вызвать такой разрыв.

– Значит, биотика? Азари?

– Это мог быть и человек с биотическим имплантатом, – пробормотала Талини.

– Я не помню ни одного такого в списке выведенных из стазиса. А ты?

– Нет. По крайней мере, никого с такими сильными способностями, – признала она.

– Нужно проверить журнал, – сказала Слоан. – Чтобы быть уверенными.

– Но вы считаете, что это была азари.

– Ты знаешь хоть одного крогана, который разбрасывал бы вокруг себя биотические шарики? – сухо спросила Слоан.

Талини задумалась. Серьезно.

– Здесь нет ни одного боевого мастера. Единственный, о котором я знаю, принадлежит к клану Урднот.

Слоан уставилась было на азари, потом оставила эту затею и сказала:

– Тем не менее давай проверим списки.

Талини снова кивнула, ввела несколько слов в свой датапад. Экран сверкал, когда она опустила его, чтобы разглядеть большое помещение с сетевым оборудованием.

– Возникает вопрос – почему здесь?

Слоан пришло в голову то же самое. Найти ответ было не слишком трудно.

– Здесь серверная, верно? Информация. – Она, направляясь к двери, показала большим пальцем на дырку в стене. – Это отвлечение. Как сказал Джоргат. Найди кого-нибудь, кто может проверить график посещений. Я хочу, чтобы это место обследовали со всех сторон, вдоль и поперек. Возьми кого-нибудь из нашего отдела информационной безопасности и проверь журнал записей. Только потихоньку, Талини. Слухи о шпионаже или диверсиях – это то, что нам сейчас нужно меньше всего.

– Хорошо, директор, – тут же ответила Талини. Она развернулась и последовала за Слоан. Гидравлика двери зажужжала, вздрогнула, но створки не смогли закрыться. Удар Джоргата выбил одну створку из направляющих.

Кто бы это ни сделал, кто бы ни отправил одного из ее подчиненных в больничную палату и ни поставил под угрозу жизнь этих инженеров… Пальцы Слоан снова сжались в кулаки. Она заскрежетала зубами, чтобы не произнести те слова, которых Талини не заслужила.

Она их найдет.

Больше ни один член ее команды не умрет на «Нексусе». Ни гражданские, ни инженеры – никто. Это ее станция. Она здесь для того, чтобы защищать тех, кто находится на ней.

В особенности от самих себя.

Пусть Ирида Фадир и поменяла свои бойцовские перчатки на форму инженера, но это не означало, что она потеряла хватку. Взломать и войти – не составило труда. Несколько десятилетий назад она могла бы положиться на грубую силу для исполнения задуманного, но технические знания и опыт упростили ей задачу.

Все прошло не без потерь, признавала она про себя, покидая технический отсек. Она старалась, как могла, но у людей есть поговорка, гласящая: чтобы сделать омлет, надо разбить яйца, верно? К счастью, никто не погиб.

Большой плюс в ее послужной список.

Другой плюс – база данных, которой она обзавелась. Каликс сказал им, чтобы они приглядывали за своими припасами, но этого было недостаточно. Атмосфера на станции стала до того напряженной, что Ирида знала: вскоре непременно произойдет взрыв. Они все знали. Каликс, по крайней мере, подготовился заранее, но как быть в случае наихудшего сценария? В подобных ситуациях все зависело от информации. В особенности от такой, какой завладела она. Защищенной. Такой, которую руководство хотело скрыть от других.

Всю информацию целиком и сразу усвоить она не могла. Но, мельком взглянув на нее, азари поняла, что получила нечто ценное. Маршруты патрулей. Размещение камер. И все такое прочее. Каликс с этой информацией много чего мог бы сделать. Защитить их, их припасы и тех, кто все еще остается в стазисе.

Она не смогла сдержать улыбку. Была довольна тем, что может обеспечить безопасность своих людей, своей команды. Каликс заслужил этого. И даже большего. Он вставал на ее защиту и раньше, на защиту всех их. Он сделает это еще раз, и на сей раз она тоже будет защищать его.

– Гордишься собой?

Ирида замерла, когда невозмутимый голос директора службы безопасности зазвучал где-то впереди нее в коридоре. Слоан Келли вышла из-за угла, в руках ничего, взгляд пронзительный, как улыбка ворка`. Ирида моргнула, внутри у нее все сжалось, но она просто улыбнулась еще шире и уважительно кивнула.

– Директор? – мягко произнесла она. Приветствие, чуть вопросительное. Но у себя за спиной она ощутила и услышала других офицеров службы безопасности. Черт побери, значит, она была не так осторожна, как ей хотелось думать. Неужели саларианец все же увидел ее?

Может быть, стоило убить его, когда была такая возможность? Чтобы уж наверняка.

Теперь уже поздно. Слоан подкрадывалась все ближе. Иначе это и не назовешь; во всяком случае, Ириде другие слова не приходили в голову. Она понимала уважение Каликса к этой женщине, но это их обоих ставило в невыгодное положение.

– Ирида Фадир, – сказала директор. – Вы арестованы за взлом и проникновение, а также за уничтожение собственности «Нексуса»…

– Не говоря уже о собственности азари, саларианцев и турианцев, – сказал женский голос за спиной Ириды. Она оказалась в ловушке.

Ну и прекрасно. Это означало, что на сей раз Ириде биотику и пробовать не имеет смысла. Она видела эту азари из службы безопасности в работе.

– Уничтожение собственности «Нексуса», – громко повторила Слоан, мускул под глазом у нее дернулся, и это вызвало у Ириды тревоги больше, чем все остальное, вместе взятое. Она нахмурилась и отступила.

– Постойте, директор, вы же не думаете…

Слоан не дала ей закончить. С удивительной скоростью и силой – большей, чем предполагала в ней Ирида, – она размахнулась и мгновенно, безжалостно и уродливо впечатала кулак в лицо Ириды. От удара из азари вышибло дух, она врезалась в стену коридора, ее отбросило на двигающуюся цепочку ног охранников. Из глаз у нее посыпались искры. Ощущение на щеке от странного покалывания перешло в резкую боль.

Ирида тряхнула головой. Бесполезно.

Она должна была предвидеть это. Черт, она должна была все спланировать, но, несмотря на весь свой наемнический опыт, она никак не ожидала, что офицер Альянса нарушит протокол.

– И за нападение на члена моей команды и четырнадцать членов экипажа «Нексуса», – прорычала, тяжело дыша, Слоан. Ирида почти ничего не знала об этой женщине, но, когда люди из службы безопасности схватили ее за руки и подняли на ноги, она поняла: ни Альянс, ни даже Слоан Келли ни на кого не нападут, не будучи абсолютно уверенными в фактах.

Ее поймали. В ней закипала тихая ярость – в большей степени на себя саму, чем на кого-либо другого.

– Отведите ее в камеру, – рявкнула Слоан. – Подготовьте к допросу. И обыщите ее гребаную койку, – резко добавила она, развернулась и пошла прочь. Ирида шмыгнула носом. Синие капельки крови оставили темные потеки на ее рубашке. В ее гайморовых пазухах плясала боль. Щеки горели огнем.

Вот и все. Конец.

– Хотите что-нибудь сказать? – спросил человек, державший ее. Ирида скосила глаза на азари, державшую ее за другую руку. Ничего. Ни помощи, ни сочувствия.

Ну что ж, братство соотечественников имеет свои границы.

– Нет, – ответила она и выплюнула синюю слизь на пол. Черт ее побери, если она заберет с собой кого-нибудь еще, – и так хватит. Это, по крайней мере, она сделала правильно. Каликс ничего не знал о ее действиях, а потому его не смогут втянуть в это.

Инициатива не казнит ее – не посмеют. В худшем случае вернут ее в крио, как тех, кто попытался угнать шаттл. А кто там знает, как вручную управлять стазис-капсулами?

По крайней мере, соображала она, когда сопровождающие бегом тащили ее к лифту, она хоть выспится – сил уже нет.

Сквозь щель в закрывающихся дверях видна была ее улыбка.