Эос бездвижно маячила впереди, призрачный полумесяц на жилах Скверны и на фоне звездного задника вдали.

– По-прежнему ничего? – спросил капитан у офицера по науке.

Турианец молча отрицательно покачал головой.

– Как такое возможно? Да бога ради, мы же прямо на ней сидим.

Мостик крохотного шаттла был переполнен, здесь находились даже два члена экипажа, спящие после дозы снотворного в аварийно-безопасных койках. Новые жертвы Скверны. И, судя по всему, не последние. Но в данный момент капитана Марко волновали не столько их раны, сколько сенсоры, черт бы их драл. Скверна могла бы заставить крохотный шаттл биться, как рыба на берегу, но она вместо этого абсолютно уничтожила любую возможность снятия с сенсоров достоверных показаний. Каждая попытка снять показания давала результаты, совершенно не похожие на предыдущие или вообще никакие. Хотя Эос, ближайшая к нынешнему местонахождению «Нексуса» обитаемая планета, находилась прямо перед ними, на экранах возникало то пустое пространство, то несколько лун, то астероидное поле или даже целый флот кварианских кораблей – показания менялись с каждой секундой.

Шаттл практически ослеп. Получаемым с сенсоров данным нельзя было доверять. Но они все видели планету, которая увеличивалась в размерах у них на глазах.

Капитан должен был принять решение, и как можно скорее. Достаточно было один раз взглянуть на его измотанный экипаж, чтобы понять их настроение: «Давай домой. Хватит – повеселились».

Марко не собирался домой. Пока. Они не могли вернуться на «Нексус» с пустыми руками, и его команда знала это. Просто они были испуганы, и кто мог их в этом винить?

– Капитан, – сказал штурман, – через шестнадцать секунд мы окажемся в поле гравитации планеты. Если мы сейчас включим тягу, то сможем обойти ее по орбите, а потом направиться на «Нексус». Сообщить им, что наша…

– Нет, – сказал он. – Мы не можем вернуться с пустыми руками.

Никто не сказал ни слова.

Где-то в районе носа корабля началось зловещее гудение, распространившееся на весь корпус. Крепления заскрежетали, когда таинственные щупальца Скверны снова принялись играть с ними.

– Штурман, мы включаем тягу, но не для облета планеты.

– Мы не сможем совершить посадку без сенсоров.

– Не сможем, – признал он. – Но мы войдем в атмосферу, а там посмотрим, что можно сделать.

Эос покрывал густой слой облаков, прятавший от глаз то изобилие, которое могло ждать их на поверхности. Черт побери, сканы, сделанные столетия назад, указывали на растительную жизнь и изобилие воды. Первый кандидат на колонизацию. Но теперь сенсоры показывали какую-то тарабарщину. Поэтому они подойдут к планете вслепую и посмотрят на нее собственными глазами.

И опять экипаж не возразил ему. Они все знали, на что идут, присоединяясь к миссии, но от этого им теперь легче не становилось. Маневр, который они собирались осуществить, был чертовски опасен, в особенности если ты полагаешься только на визуальное восприятие да еще, возможно, на мучительные стоны обшивки корабля.

Двигатели включились как раз вовремя. Эос впереди начала поворачиваться, когда маленький корабль своим термически защищенным корпусом вошел под углом в зелено-серые тучи.

Марко не требовалось отдавать приказ пристегнуться. Они не покидали своих кресел с того момента, когда Скверна любовно погладила их своим щупальцем приблизительно в миллионе километров от «Нексуса». Но к тому времени пострадавшая станция находилась уже вне зоны связи, а турбулентность сошла на нет, словно приглашая их попробовать лететь дальше.

Теперь планета закрыла собой звезды и волокнистые конечности Скверны. Сенсоры не узнали ничего нового и об этом явлении. Показания были совершенно бесполезны и не заслуживали никакого доверия.

– Связь, – резко сказал капитан Марко.

– Здесь, – ответила инженер. Связь не была ее специальностью, но она прекрасно справлялась с этой задачей.

– Продолжайте попытки связаться с «Нексусом» и ковчегами. Все полосы, все частоты.

– Есть, – ответила она без малейшего нетерпения в голосе. Он отдавал ей этот приказ и прежде, уже дважды, и она всегда брала на себя эти дополнительные обязанности.

– Передавайте все, что мы видим, ясно? Мне все равно, если сообщение будет закодировано. Может быть, они найдут способ расшифровать сигнал. Мы должны попробовать.

– Ясно, – ответила она, и на сей раз ее голос слегка перехватило. В его словах слышалась бóльшая обреченность, чем ему хотелось бы, но теперь он уже ничего не мог с этим поделать.

Шаттл начало трясти, но теперь виновником тряски была не Скверна. Теперь корпус трепала атмосфера Эос.

Внезапно пламя начало лизать днище судна, вихриться вокруг него. Корпус задрожал от перегрузок. Чернота космоса начала преобразовываться в высокие пыльно-коричневые облака.

Через несколько секунд корабль полностью погрузился в слой туч, видимость упала до нуля. Марко с такой силой ухватился за подлокотники, что костяшки его пальцев побелели.

И вдруг турбулентность кончилась. Тучи остались наверху. Они вошли в атмосферу, но рисковали опуститься слишком низко.

– Двигатели! – прокричал он. – И уходим в крен!

Корабль дернулся вперед и в то же мгновение начал переворачиваться.

Марко подался вперед, дыхание у него перехватило.

Эос должна была представлять собой планету-сад. Сочная растительность, длинные петляющие реки и два неглубоких моря. Так говорили сканы задолго до того, как «Нексус» вошел в Андромеду.

Видимость была плохая. Марко, понимая, что делать этого не следует, отстегнул крепление и чуть не прижался лицом к стеклу.

Капитан не видел садов. Или лесов. Или джунглей. Или бескрайней сени гигантских деревьев.

Он видел голую землю. Пустыню. Пыль.

И кое-что еще. Массивный монолит, возвышавшийся над всем, устремляющийся вверх, словно осколок кристалла.

– Это… что… такое? – громко спросил он; каждое слово давалось ему с трудом.

– Пустыня, – прошептал кто-то, а Марко подумал, что имеется в виду: Эос или вся Андромеда?

Какое-то движение наверху привлекло его внимание. Дрожащее черное щупальце, сверкающее тысячами крохотных взрывов. Оно проникло сквозь атмосферу и теперь крутилось и изгибалось, словно искало что-то. Словно…

Длинный палец Скверны согнулся и ударил в шаттл с силой урагана. Корабль вздрогнул всем корпусом. Кто-то вскрикнул. Возможно, сам Марко. Раздался громкий хлопок, когда его череп ударился о раму окна. В глазах потемнело.

Марко помнил падение, боль и слова, доносившиеся откуда-то из невероятного далека.

– Уводите нас отсюда, – кричал кто-то. – Уходим!

– Она готова для допроса.

Слоан взяла планшет у Талини, просмотрела записи. Вся бюрократическая галиматья была на месте. После короткого и досадного разговора с Танном она, по крайней мере, могла начать действовать.

Танн настаивал, чтобы она «вела дело», и, хотя это и входило в намерения Слоан, директор собиралась вести дело так, как считала правильным она, а не он. Саларианец полагал, что вернуть Фадир в стазис будет достаточно. Ведь в случае со взятием заложников это сработало. Наказание, которое не требовало судебного процесса. У Слоан были другие мысли на этот счет. Она хотела выяснить мотивы Фадир. Ее намерения и ее сторонников.

Женщина отметила, что у азари хороший послужной список. Отличные рекомендации. За нее поручился сам Каликс, написал хвалебное рекомендательное письмо, в котором рассказывал о ее предыдущей службе на «Варшаве». Слоан задумалась. Вся команда турианца, по крайней мере ее ядро, служила с ним там. И все последовали за ним сюда.

Интересно.

Какие бы причины ни заставили Ириду устраивать диверсии на «Нексусе», наносить увечья персоналу, с ней было не все так просто, как явно надеялся Танн. Но Слоан должна была выяснить наверняка. Она вернула планшет:

– Говорила она что-нибудь?

– Просила воды. Но у меня такое ощущение, что это была ироническая просьба.

– Очень умно. – Слоан покачала головой. – Что-нибудь еще?

– Она говорит, что выдвинет обвинения в связи с незаконным нападением на нее. – Слоан фыркнула. Азари хорошо знала свою начальницу и прекрасно поняла, что это значит. – И еще хочу вас поставить в известность, что сетевые инженеры, получившие травмы во время диверсии, также не собираются сидеть сложа руки.

– И чего они хотят?

– Ответов, я думаю. – Талини раскинула голубые пальцы в жесте, свойственном всем расам: кто знает! – Кто-то – возмездия, кто-то – компенсации.

Слоан скривила губы:

– Круто. Мы не «Омега». – Она повела плечами и услышала, как оба захрустели от напряжения. – Скажи им то, что мы обычно говорим в таких случаях. Если я услышу хоть об одной вспышке недовольства, то запру и их.

– Да, мэм.

Талини будет заниматься всякой административной работой, а Слоан решила целиком сосредоточиться на Ириде Фадир. Глава службы безопасности прошлась по коридорам, пока злость не выкипела из нее, хотя и не вся, – на донышке еще оставалось немного. Охранник перед камерой Фадир заметил Слоан и открыл дверь:

– Мэм.

Заключенная чинно сидела на узкой койке, положив руки на колени, все еще в противобиотических полноразмерных кандалах. Фадир выглядела уверенной и спокойной. На ее щеке оставалась кровь, немного портившая картину. Слоан поморщилась. Наверняка поставят ей в вину. Что ж, не впервой.

– Директор, – приветственно сказала Фадир. На сей раз без фальшивых улыбок. Только обычный азарийский таинственный вид, который они все так дьявольски умело напускали на себя. Слоан остановилась сразу же за дверью, которая тут же закрылась за ней с громким хлопком.

Азари не шелохнулась.

От этого у Слоан возникало желание немедленно начать крушить что-нибудь.

– Рассказывайте.

– Без адвоката? Мне кажется, на корабле есть один. В стазисе, – добавила она, сделав ударение на последней фразе.

– Это неофициальный разговор.

Фадир наморщила нос:

– Тогда, может быть, мы обе получим некоторые ответы. Вы, кажется, уверены, что я преступник. С чего вы это взяли?

– Это ты мне скажи, хитрожопая.

Слоан сцепила руки за спиной – военная стойка вольно, хотя ничто в ней не чувствовало себя вольно. Ни мускулы, ни внутренности, ни затухающий гнев.

Азари перестала морщить нос и изобразила улыбку:

– Я уверена, что охранник-саларианец не видел меня. Никто из сетевых инженеров меня не заметил. Значит, остается запись с видеокамер. – Она наклонила голову, и свет отразился от ее фиолетовых фестончатых хрящей, формирующих плотно прилегающий к голове гребень. – Вот только я точно помню, что старалась избегать камер.

Слоан не понравился такой поворот. Она сделала шаг вперед.

– Что вы искали в базе данных? Какую информацию в итоге добыли?

Фадир несколько мгновений кусала губу, задумчиво изучая директора службы безопасности. Желание ударить заключенную – еще раз – удвоилось, когда в глазах азари засветилось понимание.

– Вы усилили меры безопасности, да? И что придумали? – Она улыбнулась. – Скрытые камеры? Автоматическое фотографирование того, кто входит в сеть?

Черт! Слоан ничего не сказала. Вслух не сказала, но выражение ее лица говорило о многом. Других ответов Ириде, похоже, не требовалось. Темные брови поднялись.

– Директор, – уверенно сказала азари, – я не думаю, что простые обитатели станции давали свое согласие на тайное наблюдение за ними.

– Ну что ж, простое население – это как раз те, кто пострадал от вашей атаки, – отрезала Слоан. Она сделала движение рукой, словно показывая на весь «Нексус» за пределами маленькой камеры. – Дополнительные меры безопасности позволили нам поймать вас. А простое население может кричать и стучать в мою дверь хоть весь день, но я буду задерживать таких преступников, как вы.

– Ха! – Азари вытянула руки, и ее ручные кандалы звякнули в срединном креплении; она задумчиво произнесла: – Интересно посмотреть, как это у вас получится. – Она устремила взгляд перед собой, вернула руки на колени. – Удачи.

Слоан смерила заключенную взглядом. Нападение в состояние аффекта – это одно дело, с ней уже такое случалось и еще будет случаться. Но она не могла просто так вышибить Ириде Фадир зубы – это не осталось бы незамеченным.

– Информация, Фадир. Что вы скачали?

– Ничего.

– Каликс Корваннис замешан в этом? Он в курсе?

Так. Дернулось веко. Брови чуть нахмурились.

– Нет.

– Тогда зачем вы все это затеяли? И кто вам помогал?

– Я действовала в одиночку.

– Вранье.

Заключенная молча смотрела перед собой так, словно у нее впереди была вечность. И все. Она перестала говорить, а это означало, что у Слоан две проблемы. Она так и не поняла мотивов диверсии, а азари стало известно об усилении мер безопасности.

А ведь даже Танн и Эддисон были не в курсе.

Черт бы ее подрал!

Слоан повернулась и постучала в дверь. Охранник открыл ее и поспешно закрыл, когда она вышла. Ему даже удалось не отпрыгнуть в сторону, когда Слоан повернулась и шарахнула по уже закрытой двери. По лицу директора службы безопасности скользнуло мимолетное удовлетворение, когда такая сдержанная азари по другую сторону переборки поморщилась.

– Какие будут приказания, мэм? – спросил охранник. Слоан стрельнула в него взглядом, от которого тот напряг ноги – вероятно, встав в защитную стойку.

– Скажи Талини, что я собираюсь поговорить с турианцем о предателе.

– Э-э-э…

– Она поймет, – кратко ответила Слоан и зашагала прочь, подальше от места своего позорного разочарования. Может быть, босс Фадир что-нибудь скажет. Может быть, у него есть ответы.

Может быть, ей придется арестовать его и всю команду жизнеобеспечения.

Охренеть!

Каликс превыше всего ценил комфорт инженерного отсека (это было очевидно, потому что именно здесь Слоан почти всегда и находила его), а затем комфорт покоев консорта. В этом турианец признался ей сам, и Слоан не могла его осуждать. Покои консорта азари любили многие посетители Цитадели. Поскольку на «Нексусе» таких покоев не было, а в инженерной Слоан его не нашла, она направилась в жилотсек.

Было поздно. Настолько поздно, что большинство обитателей жилотсека готовились ко сну, используя все, что для этого требовалось. Книги, тихую музыку, приглушенный свет или – в случае Каликса – стакан того, что, вероятно, было турианским виски.

Он увидел, как она вошла, поднял стакан в знак приветствия. Тусклый свет придавал лоск его металлическому панцирю.

– Директор Слоан, заходите, выпейте.

– Я, пожалуй, выпью, только что-нибудь другое, – сказала она, подходя. – Мне говна хватает с лихвой, чтобы добавлять еще…

– Понимаю. – В его голосе ей послышалась ирония. Его глаза сверкали. – Похоже, у вас был нелегкий денек.

Каликс смотрел, как Слоан взяла бутылку пива из-за стойки. Наклонил голову. Чем-то он слегка походил на птицу, подумала она. Но был ли он при этом так же безобиден – вот вопрос.

Директор села, забросила ногу на ближайший стул и устроилась поудобнее – насколько это позволяла обстановка.

– Есть минутка поторговаться?

Турианец моргнул:

– Вы хотите поговорить о… коммерции? Я не возражаю, но мне это представляется преждевременным.

Слоан не сразу вспомнила, что турианцы, как и саларианцы, слабо разбирались в метафорах.

– Я хочу сказать, – с нажимом сказала она, растягивая, несмотря на растущее раздражение, губы в улыбке, – есть у вас минутка поговорить о делах «Нексуса»?

Его выражение прояснилось, мандибулы задвигались в такт мелодичному смеху.

– Ах это? Конечно, Слоан. Или вы предпочитаете «директор»?

Она поморщилась:

– Слоан.

– Понял.

Он отхлебнул свой напиток на неподражаемый турианский манер, а Слоан, делая большой глоток пива, воспользовалась возможностью получше рассмотреть его. В жилотсеке действовало правило одной бутылки. Слоан пришлось с этим смириться.

Каликс не походил на турианца, руководящего криминальным бизнесом. Он выглядел совершенно расслабленным, хотя и усталым. Как всегда. Как все они. Женщина какое-то время внимательно рассматривала его, прежде чем решилась, выражаясь метафорически, сорвать этот пластырь.

– Ирида Фадир задержана.

– Ирида? – Турианец моргнул. – За что?

– Диверсия. Незаконный доступ в сеть, кража секретной информации. – Она вела счет, разгибая пальцы. – Серьезный сопутствующий ущерб и раненые.

– Есть убитые?

– Нет, но вполне могли бы быть, – горько ответила Слоан. – Половина смены нетрудоспособна на несколько дней, и у нас в стационаре саларианец в критическом состоянии. Не исключено, что к утру мы предъявим ей обвинение в убийстве, а не в покушении.

– Черт побери, прискорбно. – Каликс потер свой гребень свободной рукой, глядя в потолок. – Я не знаю, что сказать.

– Вы в этом участвовали?

Он окаменел, услышав обвинение в свой адрес. Она смотрела на него, фиксировала каждую морщинку. Многие говорили, что выражение лиц турианцев не поддаются прочтению, но это было не так. Слоан провела с ними достаточно времени, чтобы замечать суть. Он выглядел расстроенным. Вот только чем – ее вопросом, ранеными или разочарованием в Ириде? Она не могла понять. Но он ответил на ее взгляд с откровенностью, которая уверила ее в его невиновности.

– Я не имею к этому ни малейшего отношения, – спокойно сказал Каликс. – Как и другие члены моей команды. Я клянусь в этом моей работой.

Слоан облегченно выдохнула. Она не могла сказать почему, но она ему верила. Он не уклонялся от вопроса, не юлил, смотрел в глаза. Ее тело чуть расслабилось, и женщина сделала еще глоток из бутылки. Пиво зашипело, проходя по пищеводу.

– Что она взяла? – спросил он. – Вы сказали «секретную информацию»?

Слоан наклонила бутылку, заглянула в темное горлышко. На самом деле она выигрывала время. Обдумывала, сколько ему сказать. В конечном счете Слоан решила сказать ему все, перетянуть на свою сторону, чтобы его преданность Ириде не усложнила и без того гнилое дельце.

– Базу данных. Там вся информация по обслуживанию, размещению оборудования, всякие такие вещи. Я не могу понять, зачем она это сделала.

– Не можете?

Этот вопрос привлек ее внимание. Она подняла голову встретилась с ним взглядом.

– Объясните.

Турианец испустил протяжный, порывистый вздох. Затем поставил стакан с виски себе на коленку, продолжая придерживать его рукой.

– Сами подумайте, – неторопливо сказал он. – Вы ведь чувствовали напряжение в воздухе, верно? Люди беспокоятся.

– Я знаю. – Слоан скривилась. – Это усугубляет реальные проблемы.

– Это и есть реальная проблема, – поправил ее Каликс. – Сначала мы просыпаемся в хаосе, потом обнаруживаем, что наше руководство мертво. – Он показал рукой на нее. – Неожиданно во главе всего предприятия оказались трое никому по-настоящему не известных людей. Никаких претензий к вам или Эддисон; может быть, небольшие к Танну, но Гарсон была сердцем и душой этой миссии.

– Спасибо, что указали на отсутствие у меня души и сердца, – иронически заметила она. В его глазах зажглись смешливые искорки, но он не стал останавливаться на этом.

– Вы выводите из стазиса большую часть персонала, чтобы привести станцию в порядок, они видят хаос, нехватку припасов, не говоря уже об этой таинственной и крайне опасной Скверне, обволакивающей нас, потом вы просите их вернуться в крио, поверив, что все будет хорошо. Когда они не соглашаются, их сажают на пайки, персонал начинает голодать. Они хотят ответов. Надежды. Вернутся ли корабли-разведчики? Прибудут ли когда-нибудь первопроходцы? Прикончит ли нас Скверна? Терпение с каждым днем тает, Слоан.

Его слова вызвали у нее раздражение, главным образом потому, что все упреки были справедливыми. Слоан подалась вперед, держа бутылку пива обеими руками, уперла локти в колени и нахмурилась.

– Оправдание поступка меня не интересует, мне важны мотивы.

– У вас, у людей, есть пословица для этого. – Каликса ничуть не обескуражило раздражение, которое Слоан даже не попыталась скрыть. – У вас есть такое выражение – «дамоклов меч»?

– Да.

– Первооткрыватели на «Нексусе» преодолевают одно препятствие за другим. – Он указал на пространство жилотсека, тишина в котором была обманчивой, учитывая характер их разговора. – Напряжение возрастает. Каждая аварийная ситуация, каждое происшествие и неудача все больше погружают их в ощущение незащищенности. Опасности. Руководство грозит им, как детям, говорит, что уложит в постельку…

Она не смогла сдержаться – фыркнула.

– Ну, вы-то ведь не родитель, верно?

Он искренне рассмеялся:

– Ну хорошо, моя аналогия, может быть, неудачна. Но суть в том, что, с их точки зрения, руководство хочет, чтобы они действовали как роботы: выполняли приказы, а когда в их услугах нет нужды, отключали питание. Как послушные маленькие машинки. – Он пожал плечами. – Они испуганы, Слоан. Они думают, что, когда упадет меч, их никто не защитит. Они не хотят возвращаться в крио, быть совсем беспомощными, когда это случится.

Теперь она понимала.

– Похищая эту информацию, – неторопливо, задумчиво сказала Слоан, – Ирида могла подготовиться к падению меча – она бы знала, где что находится и, возможно, как это взять. Но ради чего? Ради осады? Угрозы?

– Нет, – тихо сказал Каликс. – Подумайте об этом иначе. Это путь к некоторой свободе. Может быть, она хочет иметь место, в котором она и другие, похожие на нее, могли бы чувствовать себя в безопасности.

– Прекрасно. – Слоан потерла лоб, потом двумя сильными пальцами ухватила себя за переносицу. – И все это путем создания угрозы всему живому на борту. Какова вероятность того, что она поделилась этими данными с кем-то еще?

– Об этом знает только она и, может быть, кто-то из ее ближайшего круга. Но главный вопрос, как мне кажется, состоит вот в чем: как нам предотвратить падение меча?

Вопрос он задал отличный, просто отличный. Как убедить рассерженных, голодных людей, что все будет хорошо? Убедить их надеяться на первопроходцев? На разведчиков? Расхваливать гидропонику? Разве слова «все будет хорошо» убедят их?

Одному богу известно.

Может быть, Эддисон знает. Может быть, даже у Танна есть какие-то идеи, кроме возвращения персонала в стазис.

– Если вы не возражаете, я поделюсь с вами некоторыми соображениями на этот счет, – осторожно заговорил Каликс. – Началом может стать то, как вы поступите с Иридой. – (Она нахмурилась.) – Я знаю, знаю – она в моей команде, и, конечно, я хочу, чтобы вы обошлись с ней помягче. Но если ее выкинут из тамбура в космос, если остальные воспримут ее наказание как предупреждение…

Она скосила глаза на Каликса, подумала о том, как вела себя во время ареста. О том, как орудовала кулаками, какие слова говорила. Но больше всего она вспоминала о том наказании, сторонником которого выступала, когда была предпринята попытка захватить шаттл.

– Неужели вы думаете, что я могу вышвырнуть кого-то в космос за то, что у него другое мнение?

Он зашелся в приступе смеха, что вынудило его накрыть длинной рукой стакан с виски, чтобы не расплескать.

– Вы? Нет. Вы сильная женщина, Слоан, но вы не абсолютно бессердечны. – Увидев ее гримасу, он опять наклонил голову. – Почему наш «временный директор» распространяет слухи?

– Чтобы укрепить свое положение. – Она снова сморщилась. – Нет. Я не должна была так говорить. У меня нет доказательств.

– Возможно, никаких доказательств и не требуется. – Он сказал ей, понизив голос до иронического шепота: – Он тот еще типчик, да?

– Не то слово.

– Стоит задуматься почему.

– Потому что он саларианец?

– Вот как я это вижу. – Каликс подался вперед, держа стакан в длинных пальцах под небольшим углом, словно чтобы вылить все содержимое. – Он из тех, кто идет к цели «любой ценой», верно? Для него важно всегда иметь решающее слово в игре за власть. В конечном счете власть – это деньги.

Следовало бы сказать: деньги – это власть. Но в данном случае турианец был абсолютно прав. Танн, молча согласилась она, предпочел бы власть.

– Для него важно все, что удастся выловить на этой плавучей развалине, – сказала она вслух.

Указательный палец турианца отлип от стакана и повернулся в ее сторону.

– А это немало. Насколько я понимаю, он хочет все держать под контролем.

Слоан усмехнулась, ей не нравилось, что разговор принял такой домашний оборот, но и точку ставить не хотелось. Ей было приятно говорить с кем-нибудь, кто понимал, в какую задницу зашел совет. Каликс, казалось, понимал.

– Извините, но новостей получше у меня нет, Слоан. Времена настали тяжелые.

– Ситуация выходит из-под контроля, – ответила она.

– Почему вы здесь?

– Фадир. И выпивка.

Турианец посмотрел на нее, неторопливо покачал головой.

– Я имел в виду – почему вы, Слоан Келли, директор службы безопасности, отправились на Андромеду?

– Новое начало, – автоматически произнесла она. Но Каликс был слишком умен, чтобы принять эту отговорку за правду. А у нее не было причин скрывать истинных причин. – Потому что меня ничто не держало в Млечном Пути. Потому что я увидела возможность хоть раз сделать что-то правильно. Стать лучше.

– Вы могли бы стать лучше и у себя дома.

– Здесь мой дом.

– Вы понимаете, что я имею в виду.

Слоан отвернулась, собираясь с мыслями.

– Трудно улучшить что-то, когда слишком велика инерция, которая влечет вас в другую сторону, – сказала она. – Тысячи лет предубеждений, впитавшихся в кровь и плоть, проверенные временем законы, написанные бог знает когда. Правила, которым ты должен подчиняться, потому что всегда было так.

Каликс наклонил голову, соглашаясь с ней и одновременно побуждая говорить и дальше.

– Я от такого мусора с ума схожу, – продолжила она, хотя и не могла толком объяснить почему. – Нет, проблема с «домом» в том, что даже если бы ты и смог стать катализатором перемен, ты мог надеяться только на то, что запустишь процесс и когда-нибудь после твоей смерти что-то начнет приходить в норму.

– Вы могли бы попросить назначения в какую-нибудь колонию подальше от Цитадели. Наверняка там хватает далеких местечек, которыми вы могли бы руководить, – ранг у вас для этого достаточный.

Слоан поймала себя на том, что кивает.

– Верно. Я об этом думала, но то было бы новым началом только для меня. И в конечном счете колонию загнали бы в общий загон, когда она перестала бы быть чем-то незначительным.

Турианец усмехнулся:

– Я бы сказал, что вас заездили, но это было бы недооценкой.

– Да, пожалуй. – Слоан решила завязывать с болтовней. – Спасибо за выпивку, Каликс.

– Не за что.

Слоан допила пиво и швырнула бутылку в мусорную корзину. Описав дугу, та приземлилась точно в цель.

– Чуть левее – и вам пришлось бы собирать осколки, – пробормотал он.

– Это история моей жизни, друг. – Она подняла уставшее тело со стула, и в ее улыбке сверкнули зубы. – История моей гребаной жизни.

Турианец поднял стакан в знак солидарности – сочувствия, признания, пожелания удачи в глотке темно-янтарной жидкости.

Все это ей понадобится, пока они не разберутся со сложившейся ситуацией до конца.

Слоан вернулась в свой кабинет, едва волоча ноги. Она уронила свое тело на ближайший стул, мозг ее пытался переварить услышанное: Каликс так и не дал ответов на ее вопросы. Только задал новые – да еще приплел этот метафорический меч.

Действовала ли Ирида Фадир в одиночку? Было ли у нее на уме что-то конкретное? Пайки или другие ресурсы? Был ли вовлечен в это дело кто-то еще? И сколько их было?

Талини оторвала взгляд от планшета и аккуратно положила датапад на стол.

– Что-нибудь узнали у Корванниса?

– Да… и нет.

Азари положила подбородок на сплетенные пальцы:

– Позвольте я выскажу предположение. Новые вопросы?

– Откуда ты это знаешь, черт побери? – пробормотала Слоан. – Ты словно мысли мои читаешь.

– Я догадалась. Трафик связи был минимальный, что указывает на отсутствие заговора. В разговорах между членами ее команды ничего подозрительного не обнаружилось. Они просто беспокоятся за нее и злятся на нас. Типичный случай. Насколько можно судить по нашим данным, она действовала в одиночку.

– Не выдаем ли мы желаемое за действительное, предполагая, что она действовала одна?

Талини пожала плечами.

– Возможна любая версия.

– Включая и ту, которая оправдывает подстрекательство к мятежу?

Печальная улыбка азари ответила сама за себя. Слоан выругалась сначала мягко. Потом еще раз – покрепче, а когда Талини покачала головой, добавила еще несколько турианских словечек. Для вящей убедительности.

Закончив, Слоан откинулась на спинку стула и сердито уставилась в потолок, ее мозг судорожно обрабатывал факты. Каликс сказал ей больше, чем она спрашивала. Ясно и нелицеприятно сказал, что люди испуганы. Одно дело – чувствовать это самой, и совсем другое – услышать от кого-то постороннего.

Она потерла шею сзади, где болело, спрашивая себя, почему она столько рассказала ему о себе. Наверное, инстинктивно. Внутренняя способность узнавать заслуживающих доверия и порядочных. Турианец не раз демонстрировал ей, что он ради станции будет работать, не щадя себя. Как и его команда.

Так что же случилось с Иридой?

Рядом с ее локтем в чашке на столе побулькивала темная кипящая жидкость. Слоан скосила взгляд на кофе, потом с бесстыдным сладострастием вдохнула роскошный аромат.

– Я взяла из припасов, – призналась Талини, пододвигая чашку поближе к ней. – Судя по вашему виду, вам он необходим.

Слоан не стала отпираться:

– Спасибо.

Она взяла чашку, зажала ее в мозолистых руках, наслаждаясь теплом и запахом. Талини понимающе прикоснулась пальцами к плечу Слоан:

– Держитесь.

– Сколько хватит сил.

Директор уставилась в темное варево.

Шестисотлетний кофе. Охереть трагедия, если подумать. Кофе состарился сильнее, чем все они.

Слоан вздохнула:

– Ладно. За работу.