Едва все успокоилось, как неприятности догнали Танна в гидропонике. Саларианец нашел здесь теплое и безлюдное место, где можно посидеть, нянча свою уязвленную гордыню, и где ничто не требует его внимания. Здесь можно было посмотреть на решительные семена, дающие ростки, – это отчасти утешало.

Четыре крогана во главе с вождем клана с грохотом ворвались к нему. Танн поднялся на ноги – не хотел, чтобы рослые работяги-кроганы застали его сидячим. Норда устремила на него взгляд настолько пронзительный, что Танн сразу понял: что-то случилось. Не успокоило его и верещание омни-инструмента – вызов Спендера.

– Шеф, вас ищет накморский вождь.

– Она меня уже нашла, – ответил Танн, не сводя взгляда с приближающегося урагана. – Пришлите Кеш в гидропонику, только быстро.

Изображение погасло. Танн наклонил голову, когда твердоголовые громилы резко остановились перед ним. Он решил, что дипломатия не повредит.

Или хотя бы повредит меньше, чем еще один удар.

– Вождь, если вы хотите обсудить что-то, мы можем собраться в…

Норда посмотрела на него сверху вниз.

– Теперь, когда вы вынесли решение по мятежникам, возвращается ли ситуация к тому, что на этой станции считается нормой?

Она сложила толстые, мускулистые лапы на груди.

Он моргнул, изображая удивление:

– Да, конечно. Возвращается. Шаттлы оснащаются всем необходимым, а мятежники и симпатизирующие им готовятся к отлету. Мы предполагаем, что он состоится через несколько часов.

– А Кеш?

– Что Кеш? – недоуменно спросил Танн.

– Она исполняет свою функцию в соответствии со своим опытом?

Такой вопрос казался странно официальным для крогана. И вдвойне странным для Норды. Танн ощутил странное беспокойство. Что-то здесь было не так.

– Да, – осторожно сказал он. – Она и ее подчиненные работали очень эффективно, если не считать недавнего предательства, совершенного одной из ее команд.

Норда прищурилась.

– Это останется между вами. Дисциплина вашего персонала вне сферы моего влияния. Но, – строго сказала она, – Кеш не следовало быть такой доверчивой.

– Согласен, – сказал Танн, еще раз удивившись. И все же – к чему все это? – Но что сделано, то сделано, и…

Он кинул взгляд через головы стоящих перед ним, когда через ту же дверь вошла Кеш. За ней шел древний кроган. Накмор Драк, вспомнил Танн. Дедушка Кеш, разбуженный одновременно с Нордой. На старика случившееся, казалось, не произвело ни малейшего впечатления, но пока он большей частью помалкивал.

Вздохнув с облегчением при виде поддержки, Танн продолжил с большей уверенностью:

– И мы с нетерпением ждем, когда все это останется позади. Мы превратим «Нексус» в блестящий символ дружбы и сотрудничества разных рас.

– Приятно слышать, – проворчала Норда. – Кеш. – Приветствие. – Будь свидетелем как представитель клана Накмор на «Нексусе».

Кеш стрельнула в Танна недоуменным взглядом, но кивнула:

– Как скажешь.

Куда бы ни вел этот разговор, в горле у Танна пересохло. Но прежде чем он успел что-то сказать, Норда шагнула вперед и поклонилась.

Она поклонилась. В пояс.

Как подданная.

Глаза Танна распахнулись так широко, что напряглись третьи веки.

– Клан Накмор выполнил свои обязательства согласно договоренности и теперь официально принимает предложение места в руководящем совете «Нексуса».

Несколько секунд в гидропонной оранжерее царило полное молчание. Норда, которая, видимо, чувствовала себя неловко в наклоне, выпрямилась.

– Что она делает? – спросил Танн.

Кеш нахмурилась еще сильнее.

– Не знаю. – Она посмотрела на Норду. – Ты что делаешь?

Вождь клана заворчала, расправила плечи. Смирение было не в ее характере.

– Я заявляю претензию на место в совете за наши услуги в подавлении мятежа.

Кеш посмотрела на Танна.

Он снова моргнул:

– Заявляете… что?

Раздражение Норды нарастало, о чем свидетельствовала ее клыкастая улыбка.

– Претензию на место в совете! – громко сказала она, словно разговаривала с недоразвитым. – Ваша крыса-посланник предложил нам – от вашего имени – место в руководящем совете «Нексуса» в обмен на нашу лояльность и услуги по подавлению мятежа.

– Спендер. – Единственное, что смог произнести Танн, выудив это слово из хаоса своих мыслей. Уильям Спендер отправился к кроганам, и Танн предполагал, что условия ясны. Пораженный, он покачал головой и придвинулся поближе (надеясь, что не слишком близко). – Это невозможно, – выдавил он. – Я ему не давал полномочий делать такие предложения. Об этом не было сказано ни слова.

За спиной Норды один из громил с мясистым лицом шарахнул кулаком по ладони.

– Неправда! – взревел он.

Кеш переводила взгляд с одного на другого, потом на третьего.

– Спендер обещал вам место в совете, если вы подавите мятеж?

– Разве я это уже не сказала? – прорычала Норда. – Тому были свидетели. – Она показала на кроганов за ее спиной. – А кроме них, были и представители человеческой расы. Я потребовала, чтобы и они присутствовали.

Танн продолжал отрицательно качать головой.

– Боюсь, что произошла какая-то ошибка, – твердо сказал он. – Ни один произвольно выбранный представитель расы не может никому гарантировать место в совете, а уж тем более не уполномоченный на это. Это нелепица какая-то, это противоречит всему, чего хотела достичь Инициатива.

Норда замерла, как статуя, уставившись на него. Вид у нее был совершенно устрашающий. Тем больше оснований для того, чтобы не допускать кроганов в совет. Слишком велика склонность к конфликту. Преодолевая страх, Танн решился нарушить молчание. Он чуть поднял руку, призывая к спокойствию.

– Это предложение было сделано неправомочно, – сказал он. – Извините, Норда, но мы ничего не можем сделать. Спендер получит выговор за свою ошибку. – Ошибка, дырку ему в голову! – А теперь, если вы меня извините, я поговорю с моими помощниками и посмотрю, как мы можем адекватно вознаградить ваш клан за оказанные услуги.

Прежде чем вождь клана успела ответить, Кеш встала между ней и Танном, который поспешил удалиться. Проходя в дверь, он слышал крики Норды, поддерживаемые ее негодующими свидетелями, и громкие увещевания Кеш, которая пыталась их успокоить. Эти звуки сопровождали его до самого лифта.

Танн еще никогда не испытывал такой ярости, какая теперь кипела в нем по отношению к Уильяму Спендеру, тем паче что эта ярость подогревалась страхом перед Накмор Нордой. Эмоции бушевали в нем с такой силой, что он был почти не в состоянии думать, весь его рационализм улетучился.

Лифт опускался, а он ходил туда-сюда по небольшому квадрату кабинки. Спендер… Как ему иметь дело со Спендером? Тот добивался результатов, но в средствах был неразборчив и, если уж откровенно, вообще вел себя как сумасшедший. Предложить место в совете Накмор Норде? Да что у него с головой?

Танн считал, что отчасти в этом виноват и он сам. Он отправил этого человека решить поставленную задачу, сказал ему, что нужно любой ценой заручиться поддержкой вождя клана. Танну следовало аккуратнее выбирать слова, но что теперь говорить…

Он не мог реализовать предложение Спендера. Об этом и речи не могло быть. Вопрос состоял в ином: как избежать ярости Норды при разрыве неправомочной сделки? Если кроганы станут… неуступчивыми, то служба безопасности тут не поможет.

– Мм, – мычал Танн, продолжая выхаживать от стенки до стенки в тесной двигающейся кабинке.

Норда совершенно не годилась в члены совета «Нексуса». Может быть, Кеш – при условии длительного испытательного срока и мажоритарного голосования. Но Норда? Нет, невозможно. Она не станет разбираться в проблемах, в трудных решениях… да она просто умрет от скуки. Параграфы на параграфах, мозгокрутный лабиринт установлений.

Нет, совету требовались холодные, спокойные советники, готовые – даже жаждущие – заниматься мелкими повседневными проблемами управления станцией. К предрассудкам это не имеет никакого отношения. Чистый здравый смысл.

Когда он добрался до комцентра, ему почти удалось убедить себя.

Норда стала вождем клана, потому что мягкость в ее характере напрочь отсутствовала. Она наступала на Кеш с криком, вынуждая ту подаваться назад.

– Ты не можешь бросаться на всех и каждого! – прокричала Кеш, стоя нос к носу с Нордой.

В реве Норды утонул голос Кеш.

– Я требую удовлетворения, – прорычала она. – Я требую, чтобы они относились к нам с уважением, которое мы заслужили!

– Я понимаю тебя, вождь клана.

Кеш смотрела на нее, раскинув лапы в стороны. Пусть она и была инженером, но при этом оставалась кроганом. Норда уважала ее в достаточной мере, чтобы понимать: любой конфликт между ними может закончиться кровью и синяками, а также потерей зубов. С обеих сторон. И Кеш не сдастся. Она обвела всех яростным взглядом.

– Этот человек – помощник Танна – совершил ошибку, – гнула свое Кеш. – Он идиот, он превысил свои полномочия!

– Помощник! – выкрикнула Норда. – Он представился как… что он там сказал? Начальник штаба?

В подтверждение ее слов где-то за ее спиной захрипел Кадже.

– Он заигрался, – попросту сказала Кеш. – Но это не причина разрывать саларианца на части. Ты что – хочешь теперь объявить войну всему «Нексусу»?

Норда распрямила плечи:

– Я – Накмор Норда, вождь клана, я не сгибаюсь перед угрозой войны.

– Но это приведет к бессмысленному уничтожению всех нас, – ответила Кеш. Она широко раскинула сжатые в кулаки лапы. – Мы в новой галактике в окружении Скверны, которая разрывает наши корабли на части. Нравится тебе это или нет, мы должны сотрудничать. Или ты хочешь, чтобы мы утопили эту мечту – этот шедевр – в крови таких же, как мы?

– Они заслужили крови.

– После всего, что мы сделали, – пропыхтел Кадже.

– Нужно уничтожить «Нексус», – добавил Вратч, свирепо кивая. – В конечном счете это мы его строили. И восстанавливали.

Драк небрежно выкинул перед собой огромный кулак, ударил Вратча в грудь.

– Думай, что говоришь, щенок. – Он уставился на Вратча своим суровым, непреклонным взглядом, вынудив того отвернуться. – Уничтожать станцию – расточительство.

– Уж лучше ее захватить, – сказал Кадже, – и объявить, что она принадлежит всем кроганам.

– Мне, – поправила его Норда, сверля взглядом Кеш. – Ты в этом участвуешь или нет, Кеш?

Кеш тяжело выдохнула:

– Вождь клана, если мы захватим станцию, то это будет наша последняя победа, которая обречет наш вид на ту же ненависть, которую мы оставили на Тучанке. Нам требуются союзники. Нам нужны другие расы.

Норда уставилась на Кеш. Что-то эта инженер стала больно дерзкой. Она всегда была умной – слишком умной, – и Норду не устраивала ее раздваивающаяся преданность. Кеш принадлежала Накмору.

Но даже если и так. Она была права.

Норда уставилась в темный коридор, который поглотил саларианца. Он прислал какую-то жалкую крысу, чтобы она говорила от его имени, давала обещания – нет, просто нагло врала, – лишь бы заручиться ее, Норды, поддержкой. Ее клан использовали как оружие. Вот что в них видят, вот как к ним относятся. Они проливали кровь ради этого фарса.

Но пролить еще…

Норда повернула голову. Кроган, стоящий сбоку от нее, встретился с ней взглядом. Даже Вратч, этот тупой пыжак, перестал ухмыляться своей кровожадной улыбкой.

Кеш сжала руки.

– Вождь клана, – сказала она тихим голосом, – ты и в самом деле готова развязать бойню?

Морда повернулась к ней, скрежеща зубами.

– Нет, – сказала она. – Это будет слишком. Повторение прежних ошибок, тогда как нам обещали новую жизнь.

Кеш торжественно кивнула:

– Тогда у меня есть предложение, если ты готова меня выслушать.

Норда медлила, но тут заговорил сморщенный Драк, в голосе которого звучал весь его авторитет, заслуженный тысячелетней жизнью.

– Послушай ее, Норда. Она лучше знает этих двуликих советников.

Справедливое наблюдение. Норда кивнула.

– Кроганы привычны к суровой среде обитания, – сказала Кеш. Она показала на одно из окон и на путаницу ядовитых, прозрачных щупалец смерти. – Мы приручили Тучанку и мы приручим Андромеду, но, возможно… – она демонстративно пожала плечами, – возможно, кроганам нужно найти собственный путь, не похожий ни на чей другой. Может быть, – сказала она, растягивая слова, – кроганы заслуживают того, чтобы найти то, что подходит нам на этой, так называемой другой, стороне.

«Умно, – подумала Норда. – Умно и смело». Пусть она не всегда соглашалась с Кеш в вопросах, касавшихся совместного существования кроганов и «Нексуса», но если брать в целом…

Кадже издал рокочущий задумчивый звук.

– Похоже, это интересно.

Ухмылка вернулась на лицо Вратча.

– Забавно. – (Пауза.) – Без турианцев.

Они оба хохотнули.

Норда не обращала на них внимания.

– А ты?

Кеш выдержала ее взгляд:

– Я останусь.

– Почему?

– Я не поддерживаю того, что сделали с нашим кланом, – откровенно сказала Кеш, – но я вложила в эту станцию кровь обоих моих сердец. Кто-то из клана должен остаться, иначе у кроганов вообще не будет союзников. Я готова стать этим кем-то.

Норда повела плечами, обдумывая услышанное. Она не стала бы лгать – мысль приручить эту смертоносную галактику, которая так пугала саларианца и его совет, доставляла ей извращенное удовольствие. А Кеш при всем ее нежелании становиться на чью-нибудь сторону, высказала здравую мысль.

Норда шагнула вперед, ухватила Кеш за воротник, дернула на себя, но вместо ожидаемого удара головой замерла и уставилась на нее глаза в глаза.

– Ты не забудешь, что ты кроганка, Накмор Кеш.

– Никогда, – ответила Кеш.

Норда еще несколько секунд смотрела в ее глаза. Потом с ворчанием оттолкнула Кеш и повернулась к ней спиной. Спиной к этому предвзятому, тупому саларианцу.

Спиной к «Нексусу».

– Начинайте сборы, – проревела она и двинулась прочь, топая ногами, как батарианское боевое животное на охоте. – Мы отправляемся одновременно с высланными.

У себя за спиной Норда услышала стесненное, неестественное дыхание Кеш и решила закончить на этом разговор; пусть Кеш переварит все, что произошло, как бы тяжело ей ни было. Кеш знала, чего ее предложение стоило кроганам и как нелегко далось Норде принятие такого решения.

Клан Накмор одержит победу – с «Нексусом» или без него.

Создавалось впечатление, что некоторые вещи на так называемой «другой стороне» все же претерпят сильные изменения.

Чтобы создать мечту, нужны несколько поколений.

А чтобы разбить ее – всего несколько часов.

Танн прислонился к массивной металлической раме окна. В длинном ангаре перед ним кипела жизнь. Кроганы, возглавляемые Накмор Нордой, заполняли небольшой отряд выделенных им шаттлов; вождь клана наблюдала за исходом, сложив лапы в жесте, полном презрения и решимости. Время от времени она поглядывала на саларианца, сверлила взглядом – он поспешил отвернуться.

Чуть поодаль тем же занималась и Келли с ее шайкой преступников и сочувствующих, которые предпочли медленную смерть жизни на станции. Тяжело так думать о них, но Танн не мог закрыть глаза на факты.

Они были менее организованными, но такими же бесстрашными. Их группы формировались в окружении агентов безопасности и вскоре тоже начали двигаться к назначенным для них кораблям. На плечах у них висели рюкзаки, они толкали тележки с припасами. Вода и еда на две недели, сказал Спендер.

Танн опустил голову.

Легко смотреть на них как на маргиналов и мятежников: избавились – и слава богу. Признать правду труднее. Улетавшие составляли значительную часть населения «Нексуса»: его строителей и лучшую часть команды жизнеобеспечения.

Танн, возможно, и подавил мятеж, но заплатил за это страшную цену. Себя не обманешь.

«Кошмар», – подумал он и покачал головой, когда Слоан садилась в свой шаттл, даже не посмотрев на него.

Многие из них отдавали свои знания, свое время и свои силы, чтобы «Нексус» был построен и запущен. Многие возлагали на корабль свои надежды, связывали с ним свои мечты.

Он посмотрел за причальные доки и сложенные развязки секторов, еще ждущих ремонта, увидел зловещие цвета Скверны, плавающие вдали. Она ждала. Двигалась. Где-то там дрейфовали опустошенные планеты. Кости мертвых цивилизаций, судя по сообщениям некоторых разведчиков.

Танн сложил руки на груди, стараясь не замечать, что это не просто небрежная поза, а попытка закрыть ноющее сердце. Тихий стук поблизости насторожил его – кто-то подошел к нему, но надевать обычную маску логического спокойствия теперь уже было поздно. Слава богу, это оказалась Эддисон. Он узнал ее по манере двигаться.

– Привет, – сказала она.

Танн не повернулся. В этом не было нужды, да и ей этого не требовалось. Фостер Эддисон была восприимчивой женщиной человеческой расы. А он теперь не знал, как скрыть свою неуверенность.

– Столько времени, – это был не ответ и не приветствие, – столько планов, мечтаний и надежд!.. Шедевр, который мы должны были создать своими руками.

Краем глаза он увидел, что Эддисон поднялась по ступенькам к большому окну и приняла такую же позу, как и он.

– Джиен Гарсон умела говорить об этом как о приключении.

– Приключение, – горько проговорил Танн. – Великолепная новая галактика с бесчисленными плодородными ландшафтами, которые обеспечат нас всем необходимым. – Он закрыл глаза, позволил голове наклониться, пока лоб не уперся в стекло. От его неровного дыхания оно запотело. – Не знаю, Фостер. Не знаю, правильный ли выбор я сделал.

– Вы о каком выборе?

– Обо всех, – признал он очень тихим голосом. – Я всегда, с самого начала, хотел только процветания «Нексуса», хотел, чтобы он выполнил свою миссию. Клянусь вам, все решения принимались с этой мыслью.

Эддисон ничего не ответила, и это, вероятно, была самая убийственная реакция.

Танн рассмеялся, что даже ему показалось проявлением слабости.

– Жертва! – горько произнес он. – Джиен Гарсон вела речь о жертве. О том, что, отправляясь в путь, мы приносим самую большую жертву, какую только можем принести.

– Что-то говорит мне, – тихо произнесла Эддисон, – что ее слова в лучшем случае были оптимистичны.

– А в худшем – ложью.

Танн открыл глаза, поднял голову, когда корабельный выхлоп сверкнул в доке. Дрожащие пятнышки света. Он прикоснулся губами к тонким пальцам, прижатым к стеклу.

– Как по-вашему, она знала? – спросил он.

– Что знала?

– Что ее слова были ложью? Или, в лучшем случае, маркетинговым ходом?

Эддисон фыркнула – звук, едва ли отличимый от короткого выдоха.

– Я думаю, Джиен Гарсон чувствовала все то же, что чувствуем мы. – Она выпрямилась, подошла к Танну, чтобы посмотреть на подготовку кораблей. – Надежда – мощный стимул, Танн. Для такой блестящей амбициозной женщины, как Джиен. Для правительств, готовых финансировать таких, как она. Для обычных, простых существ. – В ее голосе послышался смешок. – Даже для рациональных саларианцев.

– Возможно. – Танн не мог заставить себя улыбнуться, даже когда рука Эддисон легла на его плечо. Он не знал, что означает этот жест – сочувствие или поддержку. Сейчас он готов был принять и то и другое. – Позвольте спросить вас кое о чем?

Ее лицо было очень бледным в холодном свете, льющемся через смотровое окно. Он увидел, как взметнулись ее брови, как ее подбородок опустился в кивке.

Танн не знал, отчего у него возникло ощущение, будто сердце обосновалось у него в горле. Или почему он вдруг ощутил такую пустоту внутри. В одном он был уверен: на сей раз сомнения терзали его. Он снова посмотрел в сторону доков, в которых кипела жизнь.

– Как вы думаете, она приняла бы такие же решения? – спросил он. – Я говорю о Джиен.

Эддисон медленно набрала в грудь воздуха.

– Не знаю, – сказала она на таком же медленном выдохе.

Танн кивнул – именно такого ответа он и ожидал.

– Я думаю, – тихо продолжила Эддисон, оглядывая холодную и побитую станцию, – что Джиен Гарсон никогда бы не позволила довести ситуацию до такой развязки. Мне тяжело в этом признаваться, но мы – все мы – с самого начала оказались не на своем месте. Безнадежно.

Танн не мог не согласиться.

– Мы старались, – добавила она. – Даже Слоан. Я верю в это.

– Возможно.

Но им было никак не проверить свои догадки. Миссия забрала основателя этой мечты, до того как она успела как-то проявить себя в галактике, которую предполагала сделать шедевром.

«Жертва» – вот о чем она говорила. Танн думал, что он был готов к жертве.

Возможно, Джиен Гарсон в конечном счете ошибалась.

– Я думаю, – снова сказал он более тихим голосом, чем прежде, – самая большая жертва, которую мы когда-либо принесем, будет не здесь.

– Не здесь?

Он отрицательно покачал головой, но не облек свои мысли в слова. Не мог. Признание собственной неправоты давалось ему нелегко.

Эддисон сжала его плечо. Она молча оставила его в мерцающем свете приборных консолей, суеты доков и зловещей витающей в космосе угрозы по имени Скверна.

Оставила его со знанием, простым знанием того, что ничего такого не произошло бы, будь Гарсон во главе «Нексуса»… Это было больно. И это доказывало ему то, чего он подсознательно боялся с того момента, когда пробудился среди пламени и страха.

«Увидимся на другой стороне».

Самая большая жертва была не в их отлете, подумал он. Самой большой жертвой была она.