— Значит, ты волшебник?

Ли выпрямился в полный рост; его движение подчеркнулось всплеском черт лица, выступающих на стене.

— Подобная безвкусица не для меня!

— Но ты сказал…

— Ничего подобного.

Быстрый взгляд в зеркало подтвердил, что отражение Каулфилда было таким же оскорбленным, как и Ли. Тони, которому за последние несколько часов пришлось как следует вжиться в роль волшебника, попытался не оскорбиться.

— Как скажешь. Сглючил. — Но у него не особенно получилось.

— Что-что?

— Забудь. — Его левая рука ныла. Тяжелая лампа оттягивала пальцы от ладони, и, в свою очередь, кисть от плеча. Наверно, это было полезно в обоих случаях, но боль порядком отвлекала. К сожалению, если он хотел продолжать наблюдение за тем, во что превратился Каулфилд, он не мог перебросить лампу в другую руку. Потому что едва ли его левая рука смогла бы манипулировать такой маленькой вещью, как пудреница Мэйсона. — Но если ты не волшебник, тогда кто?

— Мы — Арагот!

Тони проглотил невольный мысленный ответ на напыщенное провозглашение: «Парень, это больше похоже на второсортную группу, играющую альтернативный рок». Но он не смог удержаться от невольного смешка прежде, чем вспомнил, какие у этого могут быть последствия. И кто от них пострадает.

Ли рухнул на колени в воду, скривив лицо от боли и открыв рот в беззвучном крике.

— Извини! — Тони рванулся вперед и, когда скопление сил, заключенных в стене, ринулось к нему, понял, что прикоснуться к тьме будет довольно рискованно. После всего одного шага, сделанного от колонны, он резко затормозил. Содрогающийся Ли остался на коленях. В зеркале лицо Каулфилда пропало в угрожающе вздымающейся тьме. — Черт, я же извинился! Оставь его в покое!

— Не смей насмехаться надо мной!

Но хотя бы Каулфилду придется облегчить наказание, если он хотел продолжать пользоваться голосом Ли. Облегчить. Не прекратить. Просто невероятно, сколько могло вынести человеческое тело и при этом продолжить говорить.

— Я не насмехался! — В панике Тони пытался сообразить, чем можно дотянуться до Ли, но при этом не позволить поглотить себя. — Я просто устал! — Рядом с ним была только каменная колонна. А на колонне был только гвоздь, вбитый на уровне его головы.

«Точно».

Повернувшись, он забросил проволочную ручку лампы на гвоздь, развернулся обратно и призвал Ли.

Левой рукой. Все нервные окончания прожгло огнем, когда он растопырил пальцы. Тони едва удержался от крика.

К счастью, расстояние было не очень большим. К счастью — потому что, хотя весового предела и не существовало, но чем тяжелее был предмет, тем больше сил на него уходило. А Тони уже был на пределе. И еще к счастью — потому что Ли был не восьмилетней девочкой, и чем меньше времени у него было разогнаться перед столкновением, тем лучше. Тони плюхнулся в воду, втягивая в себя воздух, когда Ли врезался в ожог на его груди. Тони обхватил его левой рукой, придерживая, пока они падали.

Так близко, что он слышал, как сердце Ли колотилось о ребра.

Так близко, что он чуял сладковато-металлический запах крови, капающей из носа Лм.

Вот что чувствовал Генри, так близко ощущая чужую жизнь?

Так отчаянно пытаясь ее защитить.

Он выронил зеркало, но ухитрился удержать их головы над водой. От холода все онемело, хотя при данных обстоятельствах это было не так и плохо. Наконец Тони скрестил ноги и устроил Ли у себя на коленях. А потом рявкнул:

— Если ты его убьешь, то можешь забыть о своем преимуществе.

Ли замер. И не в самом лучшем смысле.

— Если ты его убьешь, я тебя уничтожу, — продолжил Тони. — Мне плевать, кем еще ты попробуешь от меня закрыться. Мне плевать, если я погибну. Я разберу этот дом по кирпичику и сотру тебя с лица земли.

Судорога. Потом Ли опустил голову на плечо Тони. Зеленые глаза сфокусировались на его лице.

— Ты говоришь серьезно.

— Да. — И он имел это в виду. В этот момент он бы плюнул на весь мир, лишь бы Ли остался цел. Рациональная часть его мозга поинтересовалась, как Ли будет жить без мира.

«Заткнись».

— Тогда мы, возможно, сможем прийти к договоренности. — И со второй судорогой все след боли исчезли с лица Ли. — Отпусти меня.

Продолжать его удерживать больше не было смысла, хотя Тони не сразу смог убедить в этом свою руку. Хотя кто знал, возможно, ею было просто больно шевелить. Высвободившийся Ли наклонился вперед и набрал пригоршню воды, смывая красные подтеки со рта и подбородка.

— Я бы предпочел оставить кровь. — Тони поймал равновесие, когда Ли сдвинулся с его колен. — Бог знает, кто использовал это место как туалет. — Состояние его мочевого пузыря определенно наводило на такие мысли.

Ничего странного, что Ли — а точнее Каулфилд, — проигнорировал его замечание. Он-то наверняка знал, что плавало в этой воде, и ему было все равно. Это было не его тело. И этот урод взял его напрокат без разрешения.

Тони убрал ноги, когда Ли поднялся. Когда Каулфилд передвинул тело Ли обратно к стене, он попытался найти на полу зеркало.

— Ты так и собираешься там сидеть?

Он нащупал металл и стекло.

— Просто хочу перевести дыхание.

— Ты слабеешь.

— Ничего, мне хватит сил, чтобы надрать тебе задницу, — пробурчал он, отползая обратно к колонне, и, цепляясь за нее, поднялся на ноги. — Так какое соглашение ты предлагаешь? Ну, присоединиться к тебе и все такое.

— Это просто. Ты присоединяешься ко мне, и я отпускаю твоих коллег и объект твоего неестественного желания.

— У него есть имя.

— И что?

Ну да. В принципе, ничего.

— Я присоединюсь к тебе в этой стене? — Целую вечность там перекатываться. Ну как тут устоять.

— Когда ты станешь частью нас, я буду свободен.

— Ты это уже говорил. В смысле, свободен?

— Свободен от этого места. Свободен отправиться куда угодно. Свободен делать что угодно.

— И это включает в себя какие-либо неестественные действия? — Он снова раскрыл зеркальце и потер его о джинсы. Мокрая ткань не особенно помогла улучшить качество отражения.

Ли неодобрительно свел брови.

— Не такие, от которых ты бы получил удовольствие.

— Еще б. Я про все эти убийства-самоубийства, которыми ты промышляешь наверху.

— Убийства-самоубийства, как ты выразился, — поджал он губы, — уже не понадобятся. Как только мы будем свободны от этого дома, мне уже не понадобятся мертвые в качестве пищи.

— Но ведь все равно жертвы будут? Смерти?

— Разумеется. Я обрету силу, и мы создадим мир для себя.

У Каулфилда, судя по всему, был некоторый кризис личности. Похоже, он не до конца слился с изначальной тьмой. Или просидев в мокром подвале почти сотню лет, он окончательно съехал с катушек. Хотя нет. Скорее всего, Крейтон Каулфилд как раз и поперся в подвал, потому что съехал с катушек.

— Ладно, если… — Тони умолк при виде окаменевшего лица Ли. Взглянув в зеркало, он увидел, что перекатывания перешли в корчи. Тьма сгустилась, практически скрыв каменную стену, и Крейтон Каулфилд заметно проявился на ее фоне. Казалось, что какое-то резкое движение тьмы вытолкнуло его из нее. Отдельные черты слились в целое лицо — голова, тело, щеки и плечи приобрели немного красок, и… Господи, этот старик был голым. Очень голым.

Быстрый взгляд в сторону Ли помог обнаружить у него ту же реакцию — впрочем, менее заметную благодаря промокшим насквозь брюкам.

Реакцию на что?

На проигрыш. Не иначе как. Проигрыши кормили существо из подвала. И, поскольку, сейчас оно очень положительно реагировало на происходящее, это значило, что Эми и Зев выпустили голову и снова замкнули круг. Воспоминание о боли чуть не заставило Тони снова прижать руку к телу, но он успешно с этим справился.

Тяжело дыша и чувствуя, как пот заставляет полыхать ожоги на груди, он смотрел на отражение в зеркале. Каулфилд выгнулся со стены; только руки и ноги остались частью тьмы. На вид это было неприятно. Судя по реакции Каулфилда, или это было не так и больно, или ему это вполне нравилось.

Это смахивало на порно для престарелых мазохистов. И, скорее всего, сейчас шел проигрыш садовника — один из самых длинных.

Прищурившись и наклонив голову, Тони почти смог разглядеть Каулфилда без зеркала. Едва различимый, прозрачный мужской силуэт, выдающийся из стены. Те, кто не знал — или не верил, — спокойно могли бы списать это на игру света.

Он снова уставился в отражение, надеясь, что все это не подходит к большому финишу, потому что тогда в его сексуальной жизни будет долгий перерыв.

Но увы…

«Отлично. Вот чего я теперь жду с нетерпением», — вздохнул Тони, когда Каулфилд снова вернулся в колеблющуюся тьму. Он практически уже мог представить будущий разговор:

«Черт, опять не вышло. Проблема во мне?»

«Нет, я просто каждый раз вспоминаю об одном злом старике…»

Разумеется, если он хотел, чтобы Ли выжил, эта проблема ему не грозила. Довольно незначительная светлая сторона.

— Итак. — Руки Ли, сложенные на груди, белыми полосами выделились на фоне черной футболке. — Ты решил?

Похоже, Каулфилд — и на стене, и в Ли, — не собирался обсуждать, что сейчас произошло. Тони это устраивало. Забыть это было уже сложнее, но обсуждать — вообще невыносимо.

— Если я присоединюсь к тебе, то Ли и остальные будут свободны?

— Да.

Он фыркнул.

— Как будто тебе можно доверять.

— В качестве жеста доброй воли, я отпустил второго актера и тех двоих, что стоят за камерой. Кроме того, — Ли развел руками и скопировал улыбку, которая на секунду мелькнула на поверхности тьмы, — когда ты станешь частью нас, то вполне возможно, ты сможешь влиять на наши поступки. — Он снова скрестил руки. — Это единственный способ спасти их.

— Да. Это я понял уже давно. — Тони едва удержался, чтобы не почесать ожоги. — Так почему вам светит свобода только со мной? Какой толк будет от меня.

— К сожалению, я совершил небольшой просчет, и моей сущности не хватило, чтобы позволить Араготу существовать вне этого дома. Вместе мы это сможем.

— Ты уверен? Потому что меня как-то не тянет провести сто лет на стенке.

Улыбка Ли стала мрачнее.

— В этом есть свои преимущества. Ты узнаешь, как сладок вкус смерти. Если ты решишь спасти этого человека, то сможешь жить вечно.

— Вечно?

— Да. Как Арагот, бессмертный пожиратель смерти! — Даже с помощью таланта Ли эту реплику уже невозможно было спасти, и Каулфилд это понял. Его глаза на секунду закрылись, а потом исчезли в бурлящей смеси частей лица. Ли, пытающийся спасти ситуацию, нахмурился и велел, — решай.

— Что решать? — Боль в руке уже настолько там прижилась, что он почти смог ее проигнорировать, пока снимал лампу. — Я должен сказать остальным, что я делаю, или они сделают какую-нибудь глупость, попытавшись броситься на помощь.

— Это… — Ли умолк. Тони показалось, что Каулфилд перебирает все, что он знал о команде, создающей сериал. Со стороны наблюдателя они казалась психами — тратить от двенадцати до семнадцати часов в сутки, чтобы люди смогли поверить в детектива-вампира… хотя бы на сорок три минуты за серию. — Хорошо. Скажи.

— Они попытаются меня отговорить. — Он осторожно обхватил пальцами ручку и еще более осторожно снял лампу с гвоздя. — Они постараются убедить меня, что существует способ тебя одолеть.

— Убеди их, что это невозможно.

— Тебе легко говорить. — От качнувшейся лампы заплясали тени, и теперь начал вздыматься весь подвал. Вздыматься. Было никак не уйти от этого слова. — Ладно, пошли.

— Пошли? А… — Ли оперся на стену. Не на ту часть стены, в которой сидел Арагот и где возникало лицо Каулфилда, а на пустой кусок, на котором было только немного плесени. Не думаю. Этот человек останется с нами, пока тебя не будет.

Тони замер.

— Нет, — рявкнул он. — Он пойдет со мной.

— Он останется.

— Черта он тут останется.

— Именно.

Проклятье.

— Откуда мне знать, что ты не причинишь ему вреда, пока он здесь?

— Неоткуда. И если ты не забыл, я могу причинить ему вред и пока он с тобой.

Нет, это он едва ли мог забыть.

— Но если он будет со мной, я буду знать, если ты решишь меня надуть. Я хочу, чтобы он пошел со мной.

— Люди не всегда получают то, что хотят. — В этой улыбке не было ничего от Ли. — Советую поторопиться.

— Я не…

— Располагаешь кучей времени. — Невозможно не распознать угрозу.

— Ли, если ты меня слышишь — я вернусь за тобой. — Не дожидаясь ответа, Тони развернулся на одной пятке и с плеском двинулся к лестнице. Как бы его не злило, что Ли остается в распоряжении Каулфилда, во тьме, его возражения скорее были нацелены на то, чтобы Каулфилд захотел оставить своего заложника в подвале. Если бы он не спорил, это — ну, понятие «существо» все еще прокатывало, — это существо бы начало задумываться, почему Тони не хочет, чтобы Ли пошел наверх. Чтобы Ли был глазами и ушами Каулфилда.

Плеска не хватало; Тони стал дышать в такт дыханию Ли — чтобы не слышать, как тот остается все дальше за его спиной. Ботинки и носки промокли насквозь. Он выбрался на кухню как раз тогда, когда Карл перестал плакать и начался проигрыш бального зала.

На момент ему стало не хватать тишины подвала. Если он никогда не услышит «Ночь и день» снова, это и то будет слишком рано.

— Тони…

— Ну хватит уже! — Развернувшись обратно и плеснув грязной водой, он снова сунулся в подвал. — Эй, передай там своим призрачным слугам, что план изменился. Потому что они уже заколебали звать меня по имени!

— Тони…

— Ах да. Я забыл, — слегка отвлеченно в связи с очередным проигрышем отозвался Каулфилд. Где «отвлеченно» означало очередной каменный оргазм — в переносном смысле. Вот уж чья бы корова мычала на тему неестественных желаний. Закатив глаза, Тони двинулся к раковине. Все равно во время проигрышей он не мог поговорить ни с кем живым, а отлить хотелось давно.

* * *

Дверь в кладовку открылась, как только Тони протянул к ней руку. Его явно ждали. Все отошли от входа, пропуская его и не отрывая взглядов от его лица.

— Ты весь мокрый, — заметил Мэйсон, шарахаясь подальше.

— Подвал затоплен.

— По грудь?

— Пришлось присесть, — признался он, опираясь на стойку и открывая бутылку воды.

— Где Ли? — требовательно спросил Питер.

— В подвале. И он все еще одержим. — Длинный глоток. — Крейтон Каулфилд — часть этого существа.

— Значит, у него вышло.

Он растерянно повернулся к Эми.

— Что вышло?

Маус вжался в дальнюю стену, когда Эми помахала открытым журналом.

— Последняя запись. — Она опустила взгляд и прочитала, — я стану великим. Я стану бессмертным. Я стану… и имя, которое ты не разрешаешь мне произносить.

— Ну вот этим он как раз не стал, — фыркнул Тони. — Пока что, как минимум. Он хочет, чтобы я присоединился к нему — к ним — и закончил этот проект, иначе он убьет Ли. Если я соглашусь, вы будете свободны.

— Включая Ли?

— Так сказало существо из подвала. — Он подождал, пока все подумали о том, как легко найти нового кандидата на его должность.

— И что ты будешь делать? — наконец спросила Тина.

Тони сделал еще один глоток воды и пожал плечами.

— Спасу Ли. Спасу вас. Всех спасу.

Зев сжал его руку.

— Ты собираешься к нему присоединиться?

— Если выйдет, то нет.

— У тебя есть план?

Тони устало улыбнулся звукорежиссеру.

— У меня ничего нет. Эми, он намекнул, что в журнале все написано. Что ты нашла?

— Так, ну… — Она перелистнула пару страниц. — Сначала он стал коллекционировать странные вещи. Землю с могил, кошачьи черепа, кусочки мумий… Ничего необычного для того времени.

— Ты откуда знаешь? — спросил Сордж скорее заинтересованно, чем подозрительно.

— Чтобы Эми не знала про своих родных мумий, — ответил за нее Тони. — Продолжай Эми.

— В общем, потом… Чего ты там дергаешься?

Ткань хлюпнула, когда он снова поерзал.

— Мокрые трусы.

— Ладно, не хочу этого знать. От того, что Каулфилд собирал, он перешел к книгам, в которых можно было прочитать все о его вещах, узнать о них больше. И тогда он начал собирать книги. Позже он нашел книгу, убедившую его, что… — Она наклонила голову, чтобы процитировать. — Что есть мир за гранью, которую не хотят видеть глупцы. Что есть сила для тех, кто осмелится к ней прикоснуться. Что эта сила здесь.

— Ну и идиот, — пробормотал Мэйсон.

— Но он был прав, — задумчиво добавил Тони. — Вся эта хрень, которую он насобирал…

— С нее натекло зла, как воска со свечи, — согласилась Эми. — А тогда он начал созывать медиумов, чтобы связаться с этой силой. Ты ведь знаешь, что у него был умственно недоразвитый сын?

— Он в туалете, — добавила Брианна, вылезая из одного из нижних ящиков с серебряной вилкой для салата.

— В общем, один из медиумов — из тех, которые выжили, — считал, что мозговые волны подобных людей привлекают духов. Поэтому Каулфилд начал использовать своего сына.

— Использовать?

— Это все, что здесь написано.

— Думаю, остальное мы и сами можем представить, — прорычал Зев.

— Он его не бил. — Брианна погладила его по руке. — Но он был страшный. Очень-очень страшный. А я бы не испугалась.

— Я в тебе не сомневаюсь, — пробормотал Зев, отбирая у нее вилку. Тони нахмурился.

— Оно любит страх, сильные эмоции. — Как-нибудь он наверняка мог это использовать.

— Похоже, страха хватило, — продолжила Эми, — потому что контакт состоялся. Тем временем Каулфилд начал искать в своих книгах возможность удержать силу, которую нашел. Оттуда и страницы магических символов.

Тони поднял левую руку. Ладонь пульсировала, и символ жутко чесался.

— Вот этим он удержал силу в доме.

— Ага, как в дешевом мотеле. Отрицательная энергия заселяется и остается. Каулфилд использовал еще кучу других символов, чтобы собрать ее в одном месте. Он не все подробно описывает, но, похоже, он верил, что чем больше ее собрать в одном месте, тем реальнее она станет.

— Пара сантиметров воды на полу — это не смертельно, — внезапно объявил Сэйлин. — Но если эту воду собрать в ведро, то можно кого-нибудь утопить.

— Именно! — Эми одобрительно ему улыбнулась. — Каулфилд воспользовался собственной крови, чтобы это собрать. «Мое сердце колотится от нетерпения. Я вскрываю вену и окунаю в кровь кисть, сделанную в соответствии со старинным текстом. Произношу заклятия, вдыхая пары…»

— Так, краткое содержание, пожалуйста, — прервал ее Тони. — У меня мало времени, и через минуту начнется очередной проигрыш.

— Ладно. Он поджег какие-то травки, выписал паршивые стишки из старой книги, разукрасил стенку в подвале кровью, и вся сила сконцентрировалась там. И абстрактная сущность получила достаточно материи, чтобы стать… не абстрактной. Определенной. Это как поймать демона в пентаграмму. Потом умер его сын…

— Из-за чего? — Это могло оказаться важным.

— Тут не написано.

— Он боялся, — подсказала Брианна. — Очень-очень. Он все еще боится.

— Он умер от страха?

Она передернула плечами, не вдаваясь в подробности.

— Он очень боялся уйти, поэтому и остался.

— Без своего сына Каулфилд не мог подступиться к силе, собранной в подвале. Поэтому он стал искать способ вобрать ее в себя. Решил, что нашел такой способ. И тогда… — Эми снова подняла журнал. — Мы снова на последней странице. «Я стану…»

— Вот только символы, которые он нарисовал на стене, поймали не только силу, но и его самого. Видимо, из-за них же они не смогли слиться до конца. Каулфилд считает, что со мной можно будет разорваться заклятье, слиться воедино и стать этим именем.

Сордж закатил глаза.

— Если он еще не стал этим именем, почему нам нельзя его произносить?

— Не стоит придавать ему определенности.

— Что это вообще значит? Оно — дом! — возмутился Адам. Когда все взгляды обратились к нему, он поднял руку. — Неважно. Мне все равно.

— А с чего Каулфилд решил, что он останется главным, когда ты добавишься к этой смеси? — задумался Питер.

— Он прочитал нужные книги, и у него было сто с чем-то лет, чтобы определить курс действий. А я действую наобум. И я за сегодня уже выдохся.

Брианна потыкала его в ногу, а потом подняла руку.

— Сахара? — В ее ладошке был зажат влажный смятый пакетик.

— Где ты это нашла? — спросил Зев, забирая у нее пакетик и рассматривая его. Тони не знал, за что звукооператор мог это принять и какой от него может быть вред.

— Из ящика с солью.

— Ты ведь это не ела?

— Пфф.

— Тогда понятно, почему Эшли спит…

Эшли, спящая на коленях Тины и укрытая пиджаком Мэйсона, что-то прошептала при звуке своего имени, но не проснулась.

— …а эта мелочь бегает по стенкам. — Он отдал сахар Тони. — Это поможет?

— Не помешает. — Он разорвал пакетик и высыпал содержимое в бутылку с водой. — Бри? Принесешь из ящика весь сахар, что там есть.

Она вытянулась во весь рост и отдала салют.

— Есть!

Коробка стояла у другой двери.

«Гиперактивность», — подумал Тони, когда Брианна понеслась к ней. — «Используйте осторожно».

— Значит, он физически прилип к стене? — уточнила Эми, пока Брианна возвращалась с двумя охапками пакетиков.

— Нет. Он как бы разложил себя на атомы и перемешал их с силой, которая была собрана в стене.

— На атомы? — На лице Питера появилась надежда. — Значит, этому есть научное объяснение?

Высыпав сахар в воду, Тони задумался, кого вообще слушал Питер.

— Ничего подобного. Каулфилд был волшебником, хотя ему не нравится это слово. Но вместо Арры ему попалась не та книга.

— Если существует такая книга, то есть и другие волшебники?

— Ага, я не уникален. Не повезло мне. — Он отпил воды с сахаром, поморщился и сделал еще один глоток. — В общем, что я думаю. У меня два выхода. Или я присоединюсь к Каулфилду, чтобы спасти вас, и надеюсь, что хоть кто-то вне этого дома сможет остановить наши объединенные силы прежде, чем мы уничтожим континент и всех его живых обитателей. — И неживых тоже. Каулфилд еще не знал о Генри, но он узнает, как только Тони объединится с ними. — Всех — это значит вас тоже, — добавил он.

— Значит, если ты к нему присоединишься, — задумчиво сказала Тина, — то ты нас не спасешь, а просто отсрочишь нашу гибель.

— Ага. — Он отхлебнул еще воды. — Вам тоже не повезло.

— А второй выход? — уточнил Зев.

— Мы уничтожим Каулфилда. Сотрем символы со стены. Рассеем силу.

Эми захлопнула журнал.

— В смысле, уничтожим ее?

— Нет, рассеем. Энергию нельзя уничтожить, ее можно только превратить во что-то еще. — Он обвел комнату взглядом. Как минимум полдюжины человек здесь получили дипломы. Хоть у одного должен оказаться диплом по чему-то полезному. — Так ведь?

— Он прав, — ответил Сэйлин. Пэйвин согласно кивнул.

«Да здравствуют техники».

— Отлично. Так как ты собираешься уничтожить Каулфилда? — спросила Эми. — Выдернуть его из этой силы?

— Он уже не в этой реальности. Я не могу к нему прикоснуться.

— А если поймать его в эту липучку для мух на твоей левой руке?

— Липучку?

Она пожала плечами.

— Дешевый мотель, липучка; все это из одной оперы.

Тони посмотрел на метку и представил, насколько больно будет поймать Крейтона Каулфилда. Хорошо, что штаны у него уже были мокрыми.

— Не выйдет. Если я приближусь, он меня затянет.

— Значит, тебе нужно что-то не из этой реальности, что сможет уничтожить его на расстоянии? — Когда он кивнул, Эми фыркнула. — Ну, удачи.

— У тебя есть идея, — мягко сказал Зев, не отводя взгляда от лица Тони. — Но она тебе не нравится.

Сжимая и разжимая левую руку, Тони улыбнулся своему бывшему.

— Совершенно не нравится. Но думаю, что она сработает.

— Хорошо. — Тон Питера говорил, что они все кое о чем забыли. — Как ты собираешься уничтожить Каулфилда, не дав ему навредить Ли?

— Вот для этого мне понадобится помощь.

— Мы в твоем распоряжении, — возвестила Эми. Практически все согласно кивнули.

— Не от вас, — сказал он, когда начался проигрыш в гостиной, и он остался один в кладовке с этими чертовыми пирожными. — У меня есть козырь в рукаве. — Они все еще могли его слышать, поэтому Тони продолжил объяснять.

— …краска где-то среди нашего оборудования в библиотеке, — закончил он, когда снова появился свет от лампы. — Надо ее оттуда вытащить.

— Сэйлин, Пэйвин. — Питер кивнул в сторону двери. — Возьмите вторую лампу и найдите краску.

— Будет сделано!

— Им понадобится какая-нибудь энергия, — сказал Тони, когда дверь закрылась. — Чья-нибудь.

Эми помахала рукой.

— Я готова!

Никто не удивился.

— Это может быть опасно.

— Я тебя умоляю. — Она улыбнулась еще шире. — Опасность — мое второе имя.

— А я думал, твое второе имя…

— Советую помолчать, если не хочешь, чтобы твой электронный адрес появился на стене каждого виртуального кафе в Интернете.

— А как ты собираешься стереть символы на стене? — спросила Тина прежде, чем Тони успел окончательно проникнуться.

— Не знаю. — Он пожал плечами. — Но внизу много воды.

— Нет. — Тина покачала головой. — Вода с древними кровавыми пятнами не справится. Уж мне поверьте: мои сыновья играли в регби, пока росли.

— Средство для удаления пятен. — Все посмотрели на Сорджа. — Мы стирали им кровь со стен в ванной наверху. Во время сцен, в которых играли девочки! — уточнил он, когда никто не понял. — Мы забрызгивали стены фальшивой кровью, но потом-то ее приходилось смывать. Это средство удаляет любые пятна. Старые. Новые. Фальшивы. Настоящие. На этикетке шесть разных предупреждений о содержимом.

— И ты этим пользовался рядом с детьми? — оскорбленно спросил Зев. Сордж обиделся.

— Не я. Я не убираюсь на местах съемок, я создаю фантастические сцены, о которых все забывают на вручениях наград. Но в библиотеке есть распылитель.

— Это может сработать. Спасибо, Бри. — Тони взял у девочки еще одну бутылку со сладкой водой и нахмурился. — Черт. Возможно, я не смогу обрызгать стену.

Питер закатил глаза.

— Это еще почему?

— Он не уверен, что выживет, уничтожая Каулфилда.

Все перевели взгляды с Зева, скрестившего руки, на Тони, который смотрел куда угодно, только не на Зева.

— Это правда? — спросил Питер.

— Должен выжить. — Еще один глоток помог ему проигнорировать выражение лица Зева. — Но буду в таком состоянии, что больше ни с чем не справлюсь. Так что кому-нибудь еще придется вытащить мою задницу из воды.

— Мне.

Тони удивленно посмотрел на Мауса. Вспомнил последний раз, когда тот к нему прикасался. Прогнал все дурацкие мысли прочь.

— Ты точно в порядке?

Оператор настороженно посмотрел на журнал и кивнул.

— А Ли?

— Да, его скорее всего тоже придется вытаскивать.

Адам шагнул вперед.

— Им займусь я.

— Хорошо. Так, теперь распылитель…

— Я тут! — Эми помахала рукой.

— Нет. Маус и Адам могут спуститься потом, а тому, кто будет распылять средство, придется пойти со мной, чтобы быть рядом. Если мы не сделаем это одновременно, то не факт, что одна половина этого существа не сможет вылечить вторую. К тому же, у тебя уже есть дело.

Она выпятила нижнюю губу.

— Да, но я уже закончу к этому моменту.

— Ты можешь потерять сознание.

Она заметно приободрилась.

— Ах даже так.

— Я.

— Ты…

Питер скрестил руки.

— Я за всех отвечаю. Я должен буду проследить, чтобы это существо сдержало свое слово и отпустило моего актера.

— Ну, не знаю…

— Я пойду. — Зев подвинулся ближе к Тони. — Это должен быть я.

— Зев, может, идея Питера…

— У нас был роман. Я спустился с тобой, чтобы попрощаться. Каулфилд с его амбициями — пережиток прошлого. Во-первых, он растеряется при виде двух мужчин, во-вторых, он не посчитает меня за опасность. Ты получишь необходимую фору.

— Вообще, да. — Тони вздохнул. Кем его делало то, что он предпочел бы подвергнуть опасности Питера вместо Зева, — плохим человеком или хорошим другом? — Мы сможем отвлечь Каулфилда. Но бутылка…

— Будет приклеена к его спине. — Мэйсон одарил их всех улыбкой. — Восьмая серия. Та сволочь, которая пыталась проткнуть меня колом в моем собственном кабинете, приклеила его к спине.

— Ради бога, Мэйсон… — Питер умолк, подумал и начал заново. — Мэйсон, это же не сработало.

— Потому что я увидел отражение его спины в зеркале. В подвале нет зеркал, а это существо далеко не Рэймонд Дарк.

Зеву просто придется пройти через подвал рядом с ним. Ему не надо будет поворачиваться и демонстрировать спину. Тони отпил еще немного воды с сахаром.

— Черт. А это может сработать.

— Только не говори сценаристам, — пробурчал Питер. Тина рассмеялась и погладила по голове пошевелившуюся Эшли.

— Проблема, — нахмурился Маус. — У нас закончилась клейкая лента.

Нет клейкой ленты? Немыслимо для канадцев.

— А электрическая…

— Нет. — Сордж покачал головой. — Если мы приклеим бутылку так, чтобы она держалась, то Зев ее уже не отдерет.

— Вам нужна клейкая лента? Воспользуйтесь моей.

Все подвинулись и уставились на склеенную Кейт, сидящую около нижних ящиков.

— Ты сжевала еще одну салфетку? — Эми казалась впечатленной.

— Ой, я вас умоляю. — Она сплюнула лоскут мокрой ткани. — Мой парень отвратительно готовит. Я и не то ела, и еще улыбалась при этом.

После двух салфеток Тони не сомневался, что она съест что угодно. А вот насчет улыбки он не очень-то верил.

— Использованная лента…

Кейт фыркнула.

— Совершенно спокойно приклеится. Она отлипнет от предыдущего слоя так же, как от катушки. Правда, слой, который приклеен непосредственно ко мне, придется обрезать, но это все. И хватит дергаться, — рыкнула она, когда никто не пошевелился. — Да, меня раздражает, когда люди становятся одержимыми и умирают, а мы продолжаем сидеть на заднице. Но теперь я в норме. У нас есть план.

— Ты все еще кажется раздраженной, — заметила Тина.

— Она всегда такая, — прокряхтел Маус.

— Да, да, — пробурчала Кейт, когда он открыл перочинный ножик и опустился у ее ног. — Иди к черту, грызун-переросток. Вот только один момент. Лента не прилипнет к ткани. Ее надо клеить на…

Маус отлепил последний слой с кожи.

— …да чтоб тебя! К Зеву.

Зев не казался особо обрадованным.

— Если она будет у меня под рубашкой, то как мне ее доставать?

— Вырежем кусок рубашки со спины. Тина…

Тина вытащила из сумочки карманные ножницы и отдала их Эми, двинувшейся в сторону звукорежиссера с нехорошим блеском в глазах.

— Потом заклеим края рубашки, чтобы они не развевались, а после этого приклеим к тебе бутылку.

— Не такая и большая там бутылка, — с улыбкой заметил Сордж. — Может, просто сунете ее за ремень брюк?

Эми замерла, зыркнула на режиссера-постановщика и вернула ножницы Тине.

— Как же с вами скучно.

Дверь, ведущая в столовую, открылась. Сначала зашел Сэйлин, несущий краску, а потом Пэйвин с лампой.

— Принесли.

— Отлично. — Питер одобрительно улыбнулся. — Поставьте и сходите за распылителем со средством для удаления пятен.

— Мы не видели там никаких распылителей.

— Он там есть. — Сордж пересек кладовку и замер около двери. — Давайте. Я схожу с вами.

Пэйвин протянул ему лампу.

— А сам?

— Не хочу. Пошли. Varamous .

— Это не французский, — пробормотал Сэйлин, ставя банку с краской на стойку и поворачиваясь, чтобы последовать за Сорджем и за звукооператором.

— Я человек многих талантов, — ответил режиссер-постановщик, и дверь захлопнулась.

Тони залпом допил остатки сладкой воды и сполз со стойки.

— Ладно. Откройте банку с краской и поставьте ее снаружи у двери на кухню. Эми, жди у краски. Когда принесут распылитель, Зев, Адам, Маус, будьте готовы встретить меня у двери в подвал. Дождитесь, пока я не начну спускаться вниз по задней лестнице, и начинайте. Проволочки… — Он чувствовал, как пот стекает по бокам. — Проволочки опасны. Проверьте, чтобы распылитель стоял на максимальной интенсивности. Нам надо только разорвать этот кровавый узор, необязательно стирать его весь. Остальные… В общем, если все полетит к чертям, узор на полу не даст ничему зайти сюда. У вас есть ноутбук и свечи. Так что просто продержитесь до утра.

— А если Каулфилд затянет тебя? — спросила Эми.

— Тогда вы умрете, а я проведу вечность как треть существа, до которого бы не додумались даже наши сценаристы. Причем еще одной третью в нем является столетний голый гомофоб, а второй — накапавшее зло.

Улыбка Эми не затронула ее глаз.

— Уж лучше сдохнуть.

— Да не говори.

* * *

Тони поднялся наверх, когда Люси Льюис убила своего коллегу, и подождал около ванной на втором этаже, пока она вешалась. Когда снова заплакал Карл, а из источников света осталась только лампа в его руке, он зашел внутрь.

— Кэсси? Стивен?

Он не знал, где они были последние… Да уже невозможно было сказать, когда он видел их в последний раз. Часы не работали, и время можно было определять только по очень субъективным проигрышам. Но он не видел их уже давно.

— Ребята? Мне надо с вами поговорить. Это важно.

Ничего. Большая белая пустая ванная.

Он вздохнул и подошел к зеркалу. Теперь не такая пустая. И не такая белая. Кэсси и Стивен в зеркале сидели на краю ванны, а стены были покрыты пятнами и потеками крови. Не многовато крови для двойного убийства? Даже учитывая, что из ран на головах выливалась уйма крови? Может, после каждого проигрыша оставался след. И как же это угнетало.

— Я вижу ваши отражения. Я знаю, что вы здесь.

Они смотрели на него. Но только в зеркале. Кэсси казалась грустной, Стивен — надутым.

Ну и ладно.

— Существо в подвале хочет, чтобы я присоединился к нему. И чтобы я не отказался, оно взяло Ли в заложники. У нас есть шанс победить его, если кто-нибудь из вас поможет мне спасти Ли.

Тони считал время по ударам сердца. Ему надо убедить, пока не начался следующий проигрыш. Пока не начался их проигрыш.

— Если я не смогу спасти Ли… — Еще одна попытка. — Если Ли умрет, я умру вместе с ним. Вы мертвы. Вы должны признать, что быть живыми лучше. Быть живыми и вместе. Потому что мы с ним не будем вместе, если мы умрем. — Как это было отлично сформулировано… Да ни черта! Он явно увлекся со сладкой водой и теперь не мог придумать ни одной внятной мысли. Пора воспользоваться тяжелой артиллерией. Пора использовать волшебное слово. — Пожалуйста.

— Если мы поможем тебе, оно узнает, что мы перешли границу существования, позволенную им.

Он обернулся. Кэсси сидела на краю ванны одна. Пальцы, обхватившие руку брата, растворялись в воздухе. Единственный глаз смотрел ему в лицо, умоляя понять.

— Если оно узнает, что мы очнулись…

— Оно снова убьет нас. — Теперь появился и Стивен. — Оно отберет тот маленький кусочек жизни, который у нас есть. Ты этого хочешь? Раз мы мертвы, то мы уже не считаемся наравне с живыми?

Да.

Нет.

Черт.

— Если вы мертвы, тогда это уже не жизнь, так ведь?

Стивен прищурился и поднялся, в первый раз за ночь выглядя угрожающим.

— Убирайся.

Вспомнив леденящее прикосновение к плечу, Тони попятился к двери, подняв обе руки.

— Извини!

— Этого недостаточно. — А потом Стивен резко остановился. Его голова снова сместилась.

Кэсси удерживала брата на вытянутой руке.

— Он прав, Стивен. То, что у нас есть, — это не жизнь.

— Ладно, не жизнь. — Он поправил голову. — Но мы есть друг у друга, и мы не можем этим рисковать. Я не могу! А ты готова?

— Мы не знаем, что это риск. Но если мы не поможем, то Ли умрет?

Она сказала это как вопрос. Тони ответил кивком.

— Оно же вас еще не заметило?

— Потому что мы оставались в нашем месте, — выплюнул слова Стивен. — Здесь. Вместе.

— Вы перемещались по дому раньше, и оно вас не заметило.

— Тогда оно спало!

— Потом тоже.

— Нам повезло. Мы его чувствуем. Мы знаем, что оно проснулось. Оно может то же самое.

— Почему?

Стивен нахмурился.

— Что?

— Почему оно может то же, что можете вы. Оно не способно перемещаться, как вы. Оно не может ни с кем общаться напрямую, если только не вселится в чью-нибудь задницу. Вы можете.

— Как оно может общаться с чьей-нибудь задницей?

Теперь нахмурился уже Тони.

— Я не это имел в виду. Я…

— Что ты хочешь, чтобы мы сделали? — вмешалась Кэсси. Придерживая голову свободной рукой, Стивен резко повернулся к ней.

— Кэсси!

Она пожала плечами. Порванная лямка колыхнулась.

— Я просто спрашиваю.

— Мне надо, чтобы вы нарисовали этот символ… — Тони поднял левую ладонь, и оба призрака отодвинулись. — О черт. Вы не можете?

— Не думаю. — Она нахмурила единственную бровь. — Он нас отталкивает. Что это?

— Сложно объяснить. Защита, в некотором роде. Защита от силы этого существа. Но вы часть этой силы…

— Только когда мы умираем. — Кэсси рассматривала символ. — Но это оно определенно заметит. И нас вместе с ним.

— Я же говорил, — пробурчал Стивен.

Кэсси посмотрела на него с непроницаемым выражением, а потом повернулась обратно у Тони.

— Этот символ защитит Ли? Не позволит этому существу его ранить?

— Должен.

— Должен?

— Должен. На репетиции нет возможности. Придется работать в прямом эфире и надеяться, что оно подействует. Но теперь это не имеет никакого значения, потому что вы не можете. — Он ударил кулаком по бедру. — Черт! Чтоб оно все провалилось!

— Ты хочешь, чтобы мы нарисовали это краской как раньше? — Когда Тони, неспособный говорить из-за внезапного приступа надежды, кивнул, Кэсси кивнула в ответ. — Мне нравится Ли. Он милый.

— Это опасно. — Стивен почти провыл последнее слово, и у Тони побежали мурашки по рукам.

— Всего-то немного краски, — возразила Кэсси. — Я то же самое проделала утром. Где Ли?

— В подвале.

— Ты спятил?!

— Дверь будет открыта, — быстро сказал он, не давая Стивену продолжить. — Так что вы сможете спуститься. На кухне стоит открытая банка с краской, и чтобы ею воспользоваться, можете позаимствовать энергию Эми. Вам же много не надо? Символ-то небольшой. Эми не против. Даже наоборот, она ждет не дождется. — Тони уже не мог остановиться. — И ничего не произойдет до проигрыша, который пойдет после вашего. Так что вы сможете набрать краски, дождаться, пока Карл перестанет плакать. Потом нарисовать символ на Ли до того, как Карл снова начнет, и тогда пойдет его проигрыш, и вас затянет сюда, — он постучал по стене, — в безопасное место.

— Нет. — Отпустив ладонь Кэсси, Стивен скрестил руки. — Только не в подвал. Ни за что.

— Но…

— Я же сказал, нет!

— Тони…

Он посмотрел за спину Стивена, на Кэсси.

— Выйди. Мне надо поговорить с братом.

Да. Это могло сработать. Кэсси хотела помочь, он это видел. И среди всех людей, живых или мертвых, Стивен слушался только ее. Но…

Он замер в дверном проеме.

— Как я узнаю?

На ее лице было написано: «Доверься мне». Но в пожимании плечами уже не было столько уверенности.

* * *

— Стивен…

— Нет.

— Если мы не поможем, Ли умрем.

— А что случится с нами, если мы поможем?

— Если каждый из нас нарисует половину символа, то теоретически ничего. А может, что-нибудь. И это хорошо, потому что с нами ничего не случалось с момента смерти. Мы так же заперты здесь, как и раньше, до того, как Грэхем разбудил нас. Только теперь мы это осознаем.

— Но… — Он собрался покачать головой, но спохватился и вместо этого схватил ее за руки. — Я не могу потерять тебя. Не могу. — Когда она села обратно на край ванны, Стивен опустился на пол и уткнулся в ее юбку. — Я не могу. И не хочу. И это еще не все!

Кэсси высвободила одну руку и погладила его по щеке.

— Не все?

— Ты думала о том, что случится с нами, если Тони его уничтожит? Что с нами будет, если мы больше не будем заперты здесь?

— Мы отправимся дальше.

На этой фразе он поднял голову.

— Куда? Потому что, вообще-то, мы грешили.

Уголки ее рта дрогнули в улыбке.

— Я помню.

— Так что я думаю, нам лучше здесь. — По его улыбке было понятно, что он доволен своим обоснованием.

— Может, если мы спасем Ли, нам простится этот грех. А если мы его не спасем… — Ее пальцы помнили прикосновение шелковистых волос Стивена. — А если мы его не спасем, но Тони все равно уничтожит зло… Тогда мы будем плохо выглядеть, когда отправимся дальше. Учитывая грехи и все такое.

— Нет.

Она вздохнула. Вернее, она подумала, что вздохнула. Похоже, ее пальцы помнили больше, чем легкие.

— Я помогу Тони. Так что если мы отправимся дальше…

— Нет.

Но это «нет» уже не было таким категоричным. И он перестал улыбаться.

* * *

Стоя снаружи около двери, Тони раскрыл карманный ножик. Левая рука как раз обрела достаточно силы, чтобы удержать его, позволив уколоть кончик правого указательного пальца.

«Вот она, ирония…»

Каулфилд считал, что все ответы, необходимые Тони для понимания ситуации, содержались в журнале. А журнал рассказал им, что Каулфилд пришпилил собранную силу к стене подвала при помощи собственной крови. Сложив ножик и убрав его обратно в карман, Тони надавил на кожу под ранкой большим пальцем и обвел кровью символ на левой руке.

Он как раз успел закончить и сунуть порезанный палец в рот, когда Карл перестал плакать.

«Тишина на площадке. Мотор!»