— В общем, все время, пока я рос, я слышал рассказы о кузине моей матери, которая подцепила богача, родила двоих детей и жила в огромном доме. Только ее муж свихнулся и убил сначала детей, а потом себя. На этом прекрасная жизнь и закончилась. Через пятнадцать лет она умерла в психушке. — Грэхем отхлебнул еще пива. — Вы точно не будете?

— Точно. — ЧБ наклонился вперед. Кресло скрипнуло под его тяжестью. — Заканчивайте.

— Ладно, хорошо. Может, именно эта история и привила мне интерес к умершим, может, нет. Кто его разберет. Суть в том, что я так и не забыл этот рассказ и через несколько лет, когда мне было нечего делать, я решил поискать этот дом. Дом, в котором закончилась прекрасная жизнь. — Он кивнул в сторону окна. — Этот самый дом. Я появился как раз тогда, когда предыдущий смотритель решил пройтись по шоссе и оказался перед трейлером. Это было похоже на знак — чтобы именно в это время — и потом раз, и я уже получил работу. Через месяц, когда я зашел в ванную на втором этаже — в которой все и произошло, в которой убили детей кузины моей матери — и посмотрел в зеркало, то увидел, как за мной стоят двое мертвых ребятишек. Я поворачиваюсь — а там никого. Потом я продолжал заходить в ванную и каждый раз их видел, поэтому занялся этим…

— Занялись этим?

— Ну да, открылся этому. Дотянулся до другой реальности, — добавил он при виде непонимающего лица ЧБ. — Ладно, это неважно. Довольно скоро я начал видеть их уже без зеркала, а потом мы стали говорить. Сначала они были немного не в себе — еще бы, столько лет провести, переживая момент своей смерти, но чем дольше мы разговаривали, тем яснее они представляли, кто они такие.

— И какое отношение это имеет к моим дочерям?

— Сейчас дойду и до этого. Вы не поймете, что происходит, если не будете знать всю историю. Пока я общался со своей семьей — с двумя мертвыми ребятишками, если вы вдруг забыли, — я проверил остальной дом. И в том плане, что касается духов — здесь их просто толпа. — Он сделал большой глоток, поставил бутылку на стол и наклонился вперед, копируя позу ЧБ. — Зло оставляет свою метку, ясно? Думаю, что учитывая, сколько странных вещей притащил в дом Крейтон Каулфилд, среди них ему попалось что-то не просто странное, а действительно злое. Впрочем, я на всякий случай проверил, не построили ли дом на каком-нибудь старинном индейском кладбище. Не построили. Первая нация бы такого не пропустила.

— Переходите. К. Делу, — прорычал ЧБ. Любой сценарист, который принес бы ему подобный сюжет, напичканный клише, отправился бы работать в забегаловку «У Тима Хортонса» до того, как добрался бы до второго действия. Однако с историей, имеющей отношение к его дочерям, спорить было сложно.

— Точно. Теперь, что касает Крейтона Каулфилда. Это было нечно. Никому не нравился ни он, ни его увлечения. Кому захочется общаться с человеком с подобными увлечениями? В общем, подкармливаемый Каулфилдом этот кусочек зла начинает расти. И через какое-то время метка достигает критической массы. К моменту смерти Каулфилда она превращается в полноценное зло.

Он умолк, ожидая комментариев, но ЧБ только кивнул, поэтому Грэхем продолжил.

— Проблема в том, что больше его никто не подкармливает. Без Каулфилда некому помогать ему расти. Поэтому оно начинает заниматься новыми людьми, живущими в доме, причем активно. Не затаивается и не ждет, пока они подскользнутся на нем, как на какой-нибудь злой банановой кожуре. Оно находит слабое звено. — Он ухмыльнулся и откинулся назад. — Вы…

— Не советовал бы. — И это не предложение.

Грэхем захлопнул рот и вздохнул.

— Знаете, советую относиться к этому с чувством юмора, иначе ночь покажется вам очень долгой.

— А вам короткой, если не дорасскажете.

— Что? — После чего до него дошла угроза. — А, да. Значит, зло находит человека, наиболее остро на него реагирующего, и сводит его с ума. Но этот человек так просто не отделывается, он должен предложить кого-то еще. Это проклятое место, и проклятое в буквальном смысле. Тут произошло бессчетное количество убийств и самоубийств. И каждая смерть кормит зло, делая его все сильнее и осознаннее.

— Еще раз — уже в последний — какое отношение это имеет к моим дочерям?

— Сейчас обясню. В середине семидесятых женщина по имении Ева Крэнби бросила своего ребенка в горящий камин а потом покончила жизнь самоубийством. Ее муж — еще один богатей…

— Крэнби из «Бакалейных товаров Крэнби»?

— Бз понятия. Где бы он ни добывал деньги, смерть жены и ребенка его раздавила. Но дом он так и не продал. Потом он переехал в новую Зеландию и по-прежнему его не продает. Тут никто не жил помимо смотрителей. Первый из них абсолютный пофигист. И когда дом попытался что-то сделать, он решил, что это галлюцинации, и уволился. Дом остался без пищи. Второй — религиозный фанатик, молящийся без перерыва, в конечном итоге не выдерживает и отправляется к аббату с требованиями провести экзорцизмы. Его тоже убрали. Третий — после которого пришел я — покончил жизнь самоубийством, но не в доме. Поэтому много лет не появлялось ничего нового. И если быть осторожным, чтобы не пробудить его, то полный порядок. Ладно, некоторые его части, вроде бального зала, сами по себе еще тот паноптикум — учитывая, сколько там запертых душ. Проведешь с ними немного времени и сам не заметишь, как присоединишься к танцу. Когда здесь работал еще первый смотритель, пришел сюда один электрик. Ему надо было посмотреть проводку или что-то в этом роде. Нашли мертвым в бальном зале. Списали все на сердечный приступ, но на самом деле это было изнурение.

— Значит, дом убивал после Крэнби.

— Как утверждает последующее вскрытие, его не убили, он умер сам. Нутром чую, что это уже собственные проделки бального зала. — Он нахмурился. — Но зло тогда еще не спало, так что кто знает. Рисковать все равно не хочется. По одиночке мертвецы не представляют проблем. А группами они как подростки — на все способны.

— Мы собирались использовать бальный зал.

— Да, я слышал. Хорошо, что передумали. — Он посмотрел в окно на темный силуэт дома на фоне ночного неба. — Хотя это спорный вопрос. Сложно сказать.

— И я должен заметить, что вы ни о чем таком не предупреждали. Ни о чем.

— Но вы же не использовали его, так? Я подумал, что пока зло спит, проблем н будет. Я видел ваш сериал и сомневаюсь, что в команде есть кто-то настолько чувствительный к подобным вещам. Ну будут у них плохие предчувствия и мороз по коже, всего-то. Только одна вещь способна пробудить дом.

ЧБ ждал, пока эффектная пауза закончится, с явным нетерпением. В результате пауза оказалась короткой.

— Кровь. Кто-то из ваших капнул кровью в доме. Я их предупреждал, так что это не моя вина. Дом пробудился. Зло оголодало — энергии от запертых душ достаточно, чтобы не дать ему исчезнуть, но не более того. И у него нет времени на тонкие замыслы, поэтому когда солнце село, оно заперло все двери. Зло воспользуется всей имеющейся у него силой, чтобы захватить как можно больше народу, чтобы хватило на грядущие годы. Один из парней снаружи сказал, что внутри осталось девятнадцать человек. Оно воспользуется всем, чтобы свести тех, кто послабее, с ума. Они закончат дело.

— Слабые убьют сильных, а потом покончат жизнь самоубийством?

Он допил пиво одним глотком.

— Угу.

— Как это остановить?

— Что, вот так просто? Как это остановить? — Нахмурившись, Грэхем посмотрел через пустую бутылку на своего собеседника. — На этом месте вы должны были сказать мне, что я свихнулся, и большего бреда вы в жизни не слышали.

— Я работаю на телевидении, более того, на синдицированном телевидении. Ваш рассказ несколько не оригинален, но едва ли его можно назвать бредом. — Хотя его вера происходила от врат, ведущих из его звукового павильона в другой мир. — Кроме того, мои люди сообщили, что они не могут попасть в дом. А теперь… — он медленно сжал кулаки, — …как это остановить.

Бледные щеки побелели еще сильнее — Грэхем Бруммель внезапно осознал, что и ему грозит некая опасность.

— Мы ничего не можем сделать. Только дождаться утра и посмотреть, кто выживет.

— Этого недостаточно.

— Слушайте… — из его голоса пропало легкомыслие, — …я понимаю. Там ваши люди, ваши дети… Но к дому вы сейчас не сможете даже прикоснуться. Поэтому логично предполагать, что и попасть внутрь у нас не выйдет.

— А возможно как-нибудь вытащить тех, кто находится внутри?

Грэхем пожал плечами.

— Загнали в тупик. Я-то не внутри.

— Теоретически.

— Ладно. Полагаю, если кто-то сразится со злом и победит, двери откроются.

Учитывая весь предыдущий сюжет, это казалось логичным.

— Хорошо.

— Но этого не произойдет. Ваши люди — легкая добыча. Они понятия не имеют, что происходит, и дом задурит им головы, как зазывала какому-нибудь простаку на ярмарке. Он запутает их и запугает до такой степени, что они просто не смогут соображать.

— На это не рассчитывайте.

— Что, потому что телевизионщики привыкли к странностям?

— И из-за этого тоже. — ЧБ поднялся из кресла и достал из кармана сотовый телефон.

— Внутрь вам не прозвониться. Я думал, ваши люди об этом предупреждали. Оно высасывает всю энергию из… — Он умолк, когда ЧБ поднял руку, пожал плечами и двинулся в обход стопок старых газет и книг на кухню за еще одной бутылкой пива.

Его люди обо всем преждали, именно поэтому он и не провисел последние двадцать минут на телефоне. Сейчас ему нужно было еще чье-нибудь мнение.

— Мистер Фицрой? Это Честер Бэйн. Кажется, мистер Фостер угодил в переделку, и нам бы не помешала ваша интуиция. Нет, мы на съемках… Да, именно. Я встречу вас на дороге. Благодарю.

— Если вы звонили копу, — пробормотал Грэхем, выходя из кухни и открывая е ще одну бутылку, — то он вам не поможет. А «Секретные материалы» уже несколько лет как не снимаются в Ванкувере.

— Он не коп. Теперь что касается вас…

— Меня?

— Кто вы такой? Волшебник? — ЧБ посмотрел на пиво, выплеснувшееся к носкам его начищенных итальянских ботинок. — Не волшебник. Кто тогда?

— Я думал, что сказал. Меня интересуют мертвые, я медиум.

— А.

— Вы и в это верите?

— Да.

— Господи. — Рухнув обратно в кресло, Грэхем сделал большой глоток. — Вы либо самый непредвзятый человек из всех, кого я когда-либо встречал, либо самый простодушный.

— Я похож на простодушного?

— Ээ… Нет. Извините. — Он потер наклевывающуюся щетину на подбородке и снова заговорил под тяжестью взгляда ЧБ.

— Я работал на ярмарке, но потом это просто перестало пользоваться спросом. Потом немного на вольных хлебах, но я все-таки не Джон Эдвард. Вот вы продюсер. Когда все это закончится, может, вы…

— Нет.

— Ладно, ладно. Полагаю, у вас есть повод для раздражения; в конце концов в доме ваши дети.

ЧБ подошел к окну и посмотрел на свод крыши, едва видный через завесу дождя.

— Этот дом еще сам не знает, с кем связался.

* * *

— Значит… — Брианна прищурилась и уставилась на Тони, — …ты соврал про ребенка.

— Да.

— И как, жутко было?

— Да.

— Круто.

— Так, секундочку. Вы, значит… — Питер обвел жестом Ли, Хартли, Мауса и Кейт, — …слышите, как плачет этот ребенок Брианны. А ты… — жест покороче в сторону Тони, — …его на самом деле видишь. Видел. Его призрак?

— Да.

— И других призраков?

— Да.

— И то, как они умирают?

— Да.

Питер провел ладонями по волосам м вздохнул.

— И мы заперты здесь, потому что дом хочет завладеть нами? Как призраками?

— Наверно.

— Поэтому ему надо, что бы кто-то из нас сошел с ума…

— Некоторым для этого много и не потребуется, — пробормотал Мэйсон.

— …и убил остальных?

— В прошлом он так и поступал, — пояснил Тони, которому внезапно захотелось прервать цепочку односложных ответов.

— Так нечестно, — пробубнила Эми, скрестив руки и уткнувшись подбородком в грудь. — Я должна видеть призраков. Почему ты их видишь? Тебе же плевать на другие реальности. Я должна быть медиумом, а не ты.

— Нафига? — брякнул он, не успев подумав. — Хвастаться нечем?

— Иди к черту, призрачный парень. И, — продолжила она еще более раздраженным голосом, — почему они… — ее жест казался почти неприличным, — …слышат призраков, а я нет?!

Это был риторический вопрос, но Тони казалось, что он знает на него ответ. Весной Ли, Мауса и Кейт захватывали тени — причем два раза. Сначала каждого из них заставляли собирать информацию, а потом, когда началась настоящая заварушка, тени стали управлять ими и остальной командой. Хартли и Мэйсона тоже захватывали по отдельности, но когда Повелитель теней появился на студии, первого на работе не было, а второй оставался под контролем первоначальной тени. К тому же, у Хартли, давнего алкоголика, уже не осталось никаких нервных клеток, поэтому одной тени хватило, чтобы вызвать реакцию теперь. Мэйсон… Тони задумчиво покосился на актера и получил в ответ выразительное невербальное «иди на хрен». Хотя Мэйсон сказал, что не слышит плач, тень захватывала его на самый длинный период времени.

Но он не собирался говорить все это Эми.

А что касается Брианны…

Он понятия не имел.

— В смысле, с Брианной все понятно, — продолжила Эми. — Она ребенок, а некоторые силы к ним очень тянет.

А-а.

— С детьми так всегда. Чем младше, тем больше сил. Поэтому она его слышит.

Люди закивали. Тони задумался, в фиолетовых ли волосах дело. Красишь волосы в фиолетовый и мгновенно превращаешься в эксперта по странным вещам.

— И что теперь будем делать? — поинтересовался Зев, перекрывая плач Карла.

Наконец-то, простой вопрос.

— Будем выбираться из этого дома.

— И как же? — протянул Мэйсон. — Учитывая, что мы даже дверь не модем открыть.

— Ну… — И, похоже, они все ждали ответа. От ассистента режиссера. Что было странно. Впрочем, как и то, что ассистент режиссера видел призраков, так что, наверно, они подумали, что две странности уравновешивают друг друга. Тони не был уверен. — Может, попробуем бросить стул в одно из этих высоких окон в гостиной?

— Э нет, подожди-ка, Тони. — Питер поднял руки в стандартную позицию «надо успокоить кое-чье эго». — Сначала надо проверить, точно ли все двери и кона заперты, а уже потом что-то ломать. Окна стоят денег, и ЧБ с меня шкуру снимет, если мы превысим бюджет.

— Не думал, что когда-нибудь скажу это, — пробормотал Сордж, опуская ладонь на плечо Питеру, — но если Тони прав, и мы заперты в злом доме, то уж о ЧБ нам стоит волноваться в последнюю очередь.

— Если Тони прав, — повторил Мэйсон. — «Если» с большой буквы. Ради всего святого, он же ассистент режиссера.

— А я — нет. — Ли шагнул вперед и замер около Тони. — И Маус нет. И Кейт. И Хартли. — Названные шевелились, но вперед не двигались. — И знаешь что? Это все без разницы. По мне, так чем быстрее мы выберемся из этого дома, тем лучше. Те, кто остались снаружи, не могут войти, иначе бы они уже были здесь, — добавил он. — Так что все зависит от нас. — Развернувшись, он вышел из холла, бросив через плечо: «ЧБ может выставить мне счет за разбитое стекло». Он остановился на краю круга света, отбрасываемого свечами.

— Тина?

Та включила фонарик и пошла за ним.

— Так нечестно! Я хочу что-нибудь бросить в окно! — Брианна побежала за ассистенткой редактора. Эшли бросилась за сестрой, и через несколько секунд холл начал пустеть.

— Беее! Стадо баранов, — пробормотала Эми. — Один сдвинется с места, и все остальные за ним. — Но Тони увидел, как она взяла свечку и пошла в гостиную вслед за остальными.

Занавески были раздвинуты, а стекла напоминали черный бархат — совершенно непрозрачные и ничего не отражающие. Когда Тина направила на них фонарик, они будто впитали свет.

Маус забрал у Ли стул.

— Я кидаю сильнее.

Тяжелое хрустальное блюдо пролетело мимо них и разбилось, врезавшись в окно, осколки разлетелись по деревянному полу.

— Брианна! — Голос Бренды сильно напоминал это разбившееся блюдо.

— Это не я!

— Я занимаюсь бейсболом, — пояснила Эшли, когда все посмотрели на нее. — Третья база. А окно не разбилось.

— И уж точно я кидаю сильнее тебя, — заметил Маус. Он прикинул вес стула и отошел еще на два шага от окна. — Разойдитесь.

— Ладно, слушайте внимательно. Если у вас в руках свеча, отойдите к стене, нельзя, чтобы они потухли. — Встав рядом с оператором и жестом веля Ли отодвинуться, Питер показал, куда надо перейти людям со свечами. — Эшли, Брианна — Брианна, не играй с лампой, это антиквариат, — не отходите от Бренды.

Та вздрогнула, заслышав свое имя.

— Я думала, за них отвечает Тони.

— Ну сейчас рядом с ними стоишь ты. Когда окно разобьется, ч хочу, чтобы они выбрались из дома первыми.

Тони невольно подметил, что эта новость явно примирила Бренду с ролью няньки.

— Все остальные, — продолжил Питер, — смотрите, чтобы у Мауса было место для замаха. Все готовы.

— Приготовились. Камеры… — Адам резко замолчал, поняв, что делает. — Это Питер все начал.

— Я… — Питер развернулся и увидел, как Маус хмурится, глядя на него сверху вниз. — Ну да. — Быстро сделав шагов в шесть в сторону, он взял себя в руки. — Ну и чего ты тогда ждешь?

Стул оказал на окно такой же эффект, как и хрустальное блюдо — то есть никакого. А окно оказало такой же эффект на стул, только его обломки оказались крупнее и разлетелись на большее расстояние от места удара.

— Чтоб его! — Маус выдернул щепку из руки и бросил ее в сторону.

Тони посмотрел, как она летит, увидел кровь, блестящую на дереве, и понял, что не успеет дотянуться. Как бы это ни казалось параноидально, но ему не хотелось поить дом еще кровью. Паника заставила его выплюнуть семь слов одной длинной цепочкой гласных и шипящих согласных звуков, и щепка оказалась в его ладони. Он сунул ее в карман, вытер руки о джинсы и понял, что все были слишком заняты Маусом и/или непроницаемостью окна, чтобы заметить.

— Что ты сейчас сказал?

Черт! Почти все! Сердце едва не выпрыгнуло у него из горла. Тони резко развернулся и обнаружил, что Ли с интересом его рассматривает. Бывали дни, когда он много бы чего отдал, чтобы Ли смотрел на него с интересом. Сегодняшний к ним не относился.

— Да так, ругнулся.

— Да? — Тот приподнял темную бровь. — На каком языке?

Он не знал. Арра записала только произношение заклинаний и ничего не упомянула о языке, на котором они были написаны. Хотя это к делу и не относилось. А Ли по-прежнему ждал ответа.

И ждал.

И…

— Это безумие!

И Тони спас чей-то срыв. Еще с полдюжины разговоров стихло. Тони повернулся и увидел Тома, электрика, стоящего в стороне и тяжело дышащего в ритме стакатто.

— Это просто какое-то безумие!

— Успокойся, Том. — Адам двинулся в его сторону, вытянув руку. — Мы справимся.

— Нет, не справимся! Мы умрем! — Том оттолкнул руку Адами и уставился на Тони широко раскрытыми глазами. — Он сказал, что мы все умрем!

Головы повернулись в его сторону.

Класс.

— Я сказал, что дом попытается нас убить. Это немного не то.

Те же головы повернулись в сторону электрика в ожидании его ответа.

— Вот именно! Меня он не убьет. — Том ударил себя кулаком в грудь. В комнате стало так тихо, что глухой звук показался неестественно громким. — Я ухожу! — И прежде, чем кто-либо успел напомнить, что все заперто, он бросился к окну.

— Остановите его! — Тони кинулся наперерез; резиновые подошвы скрипнули по полированному дереву. Но он знал, что черта с два успеет вовремя.

Легко увернувшись от Адама, Том отшвырнул Кейт к Маусу вместо того, чтобы оббежать ее. Когда он добрался до окна, то двигался уже на полной скорости.

В момент удара ничего не бухнуло.

Хрустнуло.

Тони затормозил около тела.

— Но… Мне показалось, что стекло разбилось, — раздался голос Эми где-то на заднем плане. Тони опустился на одно колено и попытался нащупать пульс.

— Это было не окно, — ответил ей Зев.

Пульса не было. Неудивительно, учитывая, под какими углами и в каких местах кости прорвали кожу…

Черт!

— Маус! Подними его с пола!

— Че…

— Давай! — Когда Питер поддержал его, Тони снова смог начать дышать. Питер не забудет о крови. Режиссеры видят целую картину. — Тина! Сордж! Принесите из библиотеки брезентовый футляр, которым мы укрываем оборудование!

Потом Питер ухватил его за руку, поднимая на ноги и отводя с дороги. Тина и Сордж прибежали с брезентом, на который Маус положил тело и укрыл свободными концами сверху.

Они смотрели, как потеки крови исчезают, впитываясь в пол.

— Это совсем плохо? — пробормотал Питер.

— Ну, не особо хорошо, — признал Тони.

— Да, но что бы это ни было, оно уже проснулось.

— Но не думаю, что надо его поощрять.

Брианна попинала край брезентового свертка босой ногой.

— Он мертв?

— Да, золотко. — Бренда опустилась на колени и обняла девочку, стараясь этим подавить свою явно надвигающуюся истерику. — Он мертв.

— Правда-правда мертв?

— Правда, он абсолютно мертв, — сказал ей Мэйсон с преувеличенной бодростью. — Он второстепенный персонаж, умирающий в первом действии, чтобы мы поняли, что ситуация действительно серьезна.

— Это не смешно, — огрызнулся один из работников-постановщиков. Тони вспомнил, что его вроде бы звали Сэйлин, хотя он не был уверен — тот работал в ЧБ Продакшнз всего несколько недель.

Мэйсон фыркнул, пламя его плечи встрепыхнулось.

— Я не шутил.

— И это было даже не оригинально.

Из-под вздернутой губы Мэйсона показались клыки.

Брианна снова попинала тело.

— Значит, он больше не встанет?

— Нет, золотко. Он… — Бренда осеклась. Нахмурилась. Побледнела. Подняла взгляд на Тони.

Который не понял проблемы.

— Что?

— П… Р… И… З… Р…А… К… И.

Брианна закатила глаза и вывернулась из рук Бренды.

— У меня пятерка за алфавит. Она хочет знать, превратится он в призрака или нет.

Хороший вопрос.

— Я не знаю.

— Но ты знал, что он умрет! — У Бренды сузились зрачки. Без Брианны, за которую можно было ухватиться, она с трудом держала себя в руках.

— Я не…

Она указала на него дрожащим пальцем.

— Ты пытался его остановить!

— Да, потому что все остальное, что врезалось в окно, разбилось или сломалось. — Ему это казалось логичным объяснением. Возможно, при данных обстоятельствах «логично» было неподходящим словом, но опыт подсказывал ему, что сверхъестественные вещи тоже следуют законам логики.

— Ладно. Хорошо. И что делать теперь?

В отблеске от пламени свечи она выглядела несколько безумно. Тони надеялся, что все дело было именно в свече. Прежде чем он придумал менее провокаторский способ сказать: «Понятия не имею», Эми заявила:

— Серебро.

— Хай-хо, — пробормотал Мэйсон.

— Ему на глаза! — Эми отдала свою свечку Зеву и сняла одно из своих колец. — Надо положить серебро на глаза Тому, — возвестила она, подняв кольцо так, чтобы от него отразился свет, — и его дух не восстанет.

Ему показалось или тени, собравшиеся вокруг круга из свечей, и правда стали темнее?

— Как это старо.

Эми вздернула подбородок и вызывающе указала на Мэйсона.

— Так, а у тебя какие идеи?

Разве Карл не стал плакать громче? Пронзительнее?

— Что-то, чего я не нахватался из двд-записей «Секретных материалов»?

— Да иди ты! Крис Картер был серфингистом-фантазером, а это проверенный, старый как мир ритуал. — Она сняла второе кольцо и опустилась на колени у брезента. — Да, Тони?

Кто-то стал ходить в библиотеке?

— Тони?

Он подпрыгнул, когда Ли прикоснулся к его руке. Разве он не должен быть в нескольких метрах от меня?

Он передвинулся, кретин.

И все снова на него пялились. Отлично.

Зев нахмурился:

— Ты чего?

— Нет, ничего. Просто. — Неважно. Все и так плохо, не стоит пугать их еще больше. — Думаю, это хорошая идея. С серебром. Эми все о нем знает. Об этом. В общем, так.

Теперь глаза закатил Мэйсон.

— Как все понятно.

— Не сбивай, — тихо прошептал Питер. — Эми, давай.

— Знаете, что было бы круто? — спросила Эшли, когда Эми ухватилась за край брезента. — Если бы она это отдернула, а Том открыл бы глаза. Широко-широко.

Эми замерла. Все присутствующие подумали о такой возможности.

Волоски на шее у Тони встали дыбом, когда эмоции накалились до предела и начали грозить перейти во что-то еще. Что-то, с чем никому не хотелось оставаться запертым. А если точнее, что-то еще, помимо уже имеющегося, с чем никому не хотелось оставаться запертым.

— А мы разве уже не использовали этот фокус с глазами в шестой серии? — неестественно громко спросил он. — И еще в одиннадцатом.

— Такое клише, — кивнул Сордж. — И я об этом говорил.

— Это был вполне действенный способ заставить зрителя нервничать, — устало заспорил Питер, с видом человека, который уже это сто раз объяснял.

Кинооператор впечатал большой палец в мягкий воск сверху свечи.

— В первый раз — может быть.

— А второго раза и не было, на самом-то деле, — напомнил Питер. — Только в голове у Ли. В смысле, в голове у Джеймса Тэйлора Гранта.

— И почему мы это сделали?

— Почему? — И на одном дыхании, — Брианна, хватит пинать труп.

— Почему в голове Джеймса Тэйлора Гранта?

— Ты знаешь почему; потому что у него были галлюцинации.

— Нет. — Сордж покачал головой. — Все равно непонятно.

— Это было шесть серий назад.

— А еще одиннадцать!

— Вот, у тебя было достаточно времени, чтобы с этим смириться.

— И все-таки…

— Ой, ради бога! — Эми откинула угол брезента и быстро положила кольца на закрытые глаза Тома.

Тони выдохнул, когда Эми снова прикрыла тело. Он даже не помнил, чтобы задерживал дыхание. Справа от него раздался тихий звук. Тони слегка повернул голову и увидел, как Ли показывает ему большие пальцы в знак понимая того, что ничто так не разряжает атмосферу, как творческие споры, начатые в тысячный раз.

А потом Ли поднял руки повыше, закрыв ими уши. Маус крякнул. Кейт ругнулась. Тони поборол желание сделать и первое, и второе, и третье, и только стиснул зубы. Все мускулы в его теле напряглись. Загорелся свет, и плач Карла — который затих некоторое время назад, так что спор Сорджа и Питера звучал в тишине, — превратился в крики ужаса и боли.

К счастью, пламя было сильное, а ребенок — маленьким.

Негромкий женский голос, напевающий вдалеке колыбельную, стал более четким, когда визг прекратился. Но, судя по всему, только Тони ее слышал. Да и то, скоро все заглушили пронзительные требования Брианны отпустить ее.

— Я хочу посмотреть на ребенка!

Она пыталась вырваться из рук Зева, колотя его кулачками по плечам. Но он держал ее слишком близко, чтобы дать ей место для замаха. И слишком близко, чтобы она могла воспользоваться ногами, как заметил Тони. Умно, учитывая, что Зев стоял на коленях. Тони сомневался, что под джинсами он припрятал чашку для защиты. По крайней мере, пока они встречались, чашки не было.

— Пусти! Пусти! Пусти!

Зев что-то прошептал ей на ухо, Тони не расслышал, что именно.

— Потому что Тони сказал, что это жутко. И я хочу посмотреть!

Зев приподнял брови, но быстро взял себя в руки, внимательно посмотрел ей в глаза и тихо и успокаивающе заговорил:

— На самом деле оно ненастоящее. Это просто то, что осталось со старых времен.

Она шмыгнула носом и перестала вырываться.

— Как по телевизору?

— Как по телевизору. Дом записал, что произошло, а теперь показывает это снова.

— Он хочет нас обмануть, чтобы мы поверили, что оно настоящее?

— Вот именно.

— Но мы знаем, что оно ненастоящее.

— Знаем.

Прислушивающиеся взрослые расправили плечи и подняли подбородки. Устами младенца гласит истина.

— Глупый дом.

— Чтоб я спорил. — Когда она ответила на его улыбку, Зев поднял, подхватывая девочку и устраивая ее на бедре. — Надо выбираться отсюда. — Его взгляд выразительно скользнул к телу и обратно.

У Тони едва не остановилось сердце, когда он заметил на щеке Зева коричневато-красную полоску. Но потом он понял, что это просто фальшивая кровь, которая еще осталась в волосах у Брианны. Ни за что. Мы не потеряем Зева. Или Эми. Или… Черт, кто дал мне право выбирать? Одни только мысли о выборе заставили его почувствовать себя Мэрил Стрип, а без этого он бы обошелся.

— Да, насчет выбираться — неплохая идея. — Эми, держащая теперь и свою свечку, и свечку Зева, посмотрела в фойе.

Когда фойе успело стать их убежищем? Неужели все из-за того, что просто большую часть времени они снимали в нем и успели обвыкнуться? Или из-за того, что это было большое свободное пространство без закоулков и прочих мест, где может спрятаться нечисть? Из-за того, что это место, в котором в последний раз все было нормально? Или то, что считалось нормальным в длинные часы съемок, заполненные передозом кофеина.

— Мэйсон? — Эшли подергала актера за пиджак. — Ты чего?

— Ничего. Порядок. Просто голова болит.

Голова у него должна была болеть адски, решил Тони, потому что когда Эшли схватила его за руку, Мэйсон почти благодарно сжал ее пальцы.

— В контракте указано, что в доме курить нельзя, — заметил Питер, выходя из гостиной вслед за актером и девочкой. — Так что если захочешь затянуться…

— Дело не в этом!

Но в чем-то дело было. Актерского мастерства Мэйсона не хватало, чтобы скрыть резкие нотки в голосе.

— Мы его просто так оставим здесь? — спросил Ли, останавливаясь около тела Тома, укрытого брезентом.

Тони пожал плечами.

— Если он захочет к нам присоединиться, то дорогу он знает.

— Это… жутковато. — Ли приподнял уголок рта. — И я не смеюсь. Думаешь, он так поступит?

— Нет. Если кольца Эми не сработают и если я действительно понимаю, что за хрень здесь происходит, то он должен будет продолжать врезаться в окно.

— Один показ и сразу же повторы.

— Ага, здесь синдикация не занимает много времени.

— Все еще не смеюсь. — Хотя уже явно было близко к этому.

— Я тоже. — То, что они стояли вдвоем, рассматривая первую жертву и обмениваясь дурацкими шутками, традиционными для парней в опасных ситуациях, казалось до странности естественным. Тони это немного нервировало. К счастью, у него был легкий выход. — Тебя Бренда ждет.

Та стояла у двери, имитируя заламывания рук леди Макбет. Рядом с ней оставался Сэйлин с последней свечой, освещающей гостиную, и явно ждал пока оставшиеся выйдут. Так же явно, как Бренда ждала Ли.

Последний пару секунд ничего не говорил, хотя у Тони было ощущение, что он просто ничего не мог слышать. Как будто Ли говорил на частоте, которую слышат только собаки. Или что-то в этом роде. Потом Ли фыркнул, почти весело, прошел к выходу и прижал Бренду к себе. Хотя та не особенно расслабилась, но атмосфера «я в пяти минутах от срыва» слегка развеялась.

— Шевелись давай, — рявкнул Сэйлин на Тони, в одиночестве застывшего около трупа.

Плач Карла и правда стал насмешливым или у него просто воображение разыгралось?

С полудюжиной свечей, чей свет отражался от полированного пола и деревянных панелей, холл выглядел почти уютным — где «почти» считалось максимум в доме-убийце.

Тина стояла у внутренней двери, подсвечивая фонариком.

— Эверетт еще дышит, но мне не нравится, как он выглядит.

— Он всегда паршиво выглядит, — пробормотал Мэйсон. — Ой, да бросьте! — продолжил он, заглушая несколько возмущенных протестов. — Совершенная логичная реплика; почти все здесь подумали об этом же.

Большинство мужчин и Эми кивнули.

— И мне не нравится, что он там уже столько времени. — Тина подняла левое запястье поближе к глазам и нахмурилась. — Черт, часы не работают. Сколько времени?

Оказалось, что ничьи часы не работали, хотя стрелки и цифры на часах Эми продолжали светиться в темноте.

— А какой нам был бы прок, если бы они показывали время? — спросил у нее Адам. Она пожала плечами.

— Это успокаивало бы.

— И что будем делать теперь? — спросил Хартли, покачиваясь с пятки на носок и обхватив себя руками.

— Держаться до утра, — объявил Питер тем же нетерпящим возражений голосом, которым требовал сохранять тишину на площадке. — Все.

— Все оставшиеся, — заметил кто-то. Тони показалось, что это был Пэйвин, звукооператор, но он не был уверен.

— Да, и для начала мы перестанем слушать его! — А это точно Кейт. Скрестив руки — более агрессивная версия позы Хартли, она уставилась на Тони. — Если бы не его идиотская затея начать кидать вещи в окна, Том бы был еще жив!

Тони, несколько обалдевший от подобного заявления, не сразу смог подобрать слова.

— Но я же не говорил, что он должен сам кинуться!

— Это тебя понесло в ту комнату, поэтому он там оказался. Ты предложил что-нибудь кинуть и посеял семена в его отчаявшемся сознании.

— Семена? Какие семена? И он не казался мне отчаявшимся!

— Значит, не отрицаешь!

— Что? — О черт. И правда не отрицал. Он даже не думал, что это понадобится, но судя по тому, сколько людей нахмурилось и прищурило глаза, Кейт не единственная винила его в смерти Тома. Кто-то из нас сойдет с ума и убьет остальных. Отлично. И угадайте, в каком из списков нахожусь я. Когда Кейт сделал шаг вперед, он невольно отступил. Я так полагаю, друзьями нам уже не стать. Когда Маус встал рядом с ней, Тони сделал еще один шаг назад. И еще один — на всякий случай.

— Оставь его в покое, Кейт.

Маус был на его стороне?

— Бесполезно винить Тони за смерть Тони. С тем же успехом можно свалить все на Ли, который пошел туда первым.

Хмуриться и сводить брови начали уже в сторону Ли.

— Или Эшли за то, что она бросила блюдо.

Складки на лбу начали разглаживаться. Никто в команде не мог винить маленькую девочку. Или, если точнее, они знали, что бесполезно винить дочь ЧБ — даже в том, в чем она была виновата.

— Или меня, потому что я бросил стул.

Это убило все претензии на корню. Тони успокаивало, что среди присутствующих не оказалось самоубийц, готовых обвинить в чем-то человека, способного лежа приподнять Бьюик.

В последующей неловкой тишине Тина взяла чемоданчик Эверетта и подошла к Ли и Бренде.

— Бренда, давай снимем грим с девочек.

— Я костюмерша.

— И что, поэтому ты не можешь?

— Нет, я просто… В смысле… Ладно. — Она отстранилась от Ли настолько неохотно, что Тони едва ли не слышал треск разрываемого скотча. — Брианна, ты совсем чумазая, так что давай… Брианна?

— Сыриха! — Эшли протянула руку мимо Зева и потрясла сестру за плечо, пока та не отреагировала.

Зев аккуратно, но настойчиво развел их, а потом опустился на колени.

— Что такое, Бри?

— Ребенок перестал плакать.

— Но это ведь хорошо?

Она нахмурилась.

— Не думаю.

Тони был с ней согласен. Когда в прошлый раз Кард перестал плакать, пошла ретроспективная сцена. Кэсси и Стивен. Смерть самого Карла…

В холле зажегся свет. Появилась мебель — пара кресел с высокими спинками, стол в форме полумесяца, на котором стояла ваза с белыми тюльпанами, персидский ковер.

И Тони остался один.

За исключением кого-то кричащего «Чарльз, не надо!» на втором этаже, который по-прежнему скрывала тьма. Что бы ни произошло, должно было случиться здесь.

А потом появились они.

Дамы и господа, позвольте обратить ваше внимание на ступеньки. На Чарьзе была одета униформа, на женщине с ним — серый костюм, облегающий, строгий и явно дорогой. Тони плохо разбирался в женской моде, но похожий он видел на Мадонне в «Эвите». Чарльз удерживал ее за руки и заставлял отступать назад. Она плакала, умоляя его остановиться, но мужчина, судя по всему, ее не слышал, двигаясь с непроницаемым лицом.

Отпад. Я ее слышу, а он — нет?

Черт. Он собирается сбросить ее с лестницы.

Тони знал, что это бесполезно, но тем не менее все равно бросился навстречу.

Но они спустились на две, три, четыре ступеньки по длинной лестнице, но никто никого не толкал.

Чарльз шагнул вниз, чтобы они оба стояли на пятой ступеньке.

— Значит, пока меня нет, ты хочешь поразвлечься с друзьями, — тихо сказал он; по его выражению становилось понятно, какого пола эти друзья. — Ради бога.

А потом он поднял ее и насадил на оленьи рога, висящие на стене. Ткань порвалась, и самый длинный отросток показался перед серым костюмом.

— Ладно, я верю, что безумие придало ему сил, — возмущенно пожаловался Тони — дому, призракам, лишь бы не закричать, — но эти рога просто не могли продолжать держаться на стене, когда на них повисла взрослая женщина — пусть и невысокая!

В этот момент рога сорвались со стены и покатились вниз по лестнице — вместе с женщиной, дергающейся и издающей булькающие звуки. Чарльз опустил взгляд. Тони сделал то же самое и обнаружил, что она остановилась как раз у его ног.

— Черт, черт, ЧЕРТ! — Он отпрянул назад.

Отпрянул и успел увидеть грандиозный финал — Чарльз бросился через перила. Головы и правда разбиваются с тем же звуком, что и арбузы. Шумовики были бы довольны.

Свет начал угасать и снова превратился в отблески от свеч.

И он уже был не один.

— Хватит на меня пялиться, — он пытался отдышаться.

— Они думают, что ты спятил.

— О господи! — Тони отшатнулся назад, когда перед ним внезапно появились Кэсси и Стивен.

— И от этого лучше не станет, — заметил Стивен.

— Спасибо. Да что ты говоришь? И где вас вообще носило?

— После смерти мы не сразу материализовались, а потом мы застряли в ванной, пока была очередь остальных.

Брат с сестрой были достаточны прозрачны, чтобы через них Тони видел, что никто так и не перестал на него пялиться.

Кто-то из них сойдет с ума и убьет остальных.

Безумец.

Или жертва.

Может, Тони слишком много себе навоображал — в конце концов он мало что видел из-за призраков и тусклого света, — но похоже, окружающие несколько изменили свое мнение на тему того, какое определение лучше всего подходит к нему.