Солнечная пыль. Сборник стихов

Хафиз Азия

Восток, своей очаровательной медлительностью и бьющей через край энергией, этот жаркий и пряный котел, где смешались сотни народов и культур, корнями врос в мое сердце и душу. А что такое поэзия, как не отпечаток смертной души? Поэзия – это всегда правда, глубоко личная и глубоко печальная, а иногда – радостная, как сама жизнь.

Фотограф Асхад Хафизов

Фотограф Айнур Хафизова

ISBN 978-5-4485-0299-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Залитые южным солнцем сады и виноградники; высокие горы, упирающиеся острыми вершинами в бескрайнее среднеазиатское небо; шумные восточные базары с россыпями специй; призрачная истома летнего марева; сказки Тысяча и одной ночи, путешествия Марко Поло и ибн Баттуты по Великому Шелковому Пути, поэзия Омар Хайама, Хафиза, Рудаки. Восток, своей очаровательной медлительностью и бьющей через край энергией, этот жаркий и пряный котел, где смешались сотни народов и культур, корнями врос в мое сердце и душу. А что такое поэзия, как не отпечаток смертной души? Поэзия – это всегда правда, глубоко личная и глубоко печальная, а иногда – радостная, как сама жизнь.

Чимган, Узбекистан

Пижма

Пижма сияет на склоне горы, И не важно, что солнце уйдет в тартары. Пижма сияньем своим всё затмит, Глупая девушка в небо глядит.

И от души моей полночной

И от души моей полночной, И от разлада мыслей… Точной Ты поразил стрелой огня, Но не меня, но не меня… Живя в тиши средь книг – друзей, Любви не знала я, поверь, И всласть мне насладиться ей Не суждено. Закрой же дверь Души неопытной моей, Чтоб я забыла обо всём И не томилась тем огнем.

Август

Пора… Пора… Пора любви проходит, Оставив всё былое позади, Прощальною слезой короткий день уходит И шепчет нам: «Иди, иди…» Небесный свод становится всё выше, выше, Прозрачною лазурью не любя, И ветви шепчутся всё тише, тише, Своих детей последних проводя, А листья паутиной ясной, Подобно осени прекрасной, Подобно пляскам эфемерных од, Слились в послушный хоровод.

На листьях осела пыль

На листьях осела пыль, Словно сливки в жирном молоке, Ты чашку свою не мыль, Лучше кофе купи вдалеке. Ароматом раскрой глаза, До тебя мне подать рукой, Так горька росы слеза, Мой фитиль гаснет с тобой. Ты услада души моей, Эту чашку я вижу во сне, Ты её брось и разбей, А осколки отдай мне.

Быть может

Быть может, мы знаем, что всё это глупая шутка, Быть может, мы знаем об этом слишком давно, И ветер играет на промежутках, Во всех перерывах между кино. Быть может, и жить нам здесь вовсе не надо, Быть может, уйти и оставить огромный бардак, И гонятся мысли за осенью листопада, Искрящимся небом летит он на пыльный чердак. Быть может, мы мчимся давно, как дикое стадо, Быть может, мы умерли все так долго назад, И льётся к нам в окна судьбы серенада, Приносит, уносит нас в мир лишних услад. Быть может, мы спели уже свои песни, Быть может, мы видели шум набежавшей волны, Сказали природе своё тихое если, Исчезли и скрылись под оком луны.

Брак

Между мной и тобой было много, Были реки, леса и поля, Между мной и тобой были дети И конечно же – тополя. Между мной и тобой было солнце, Было море, лучистый рассвет, Были души на диком просторе, Появилось и тихое нет. Между мной и тобой были тучи, Были сизые облака, И они становились всё круче И кусали нас за бока, Между мной и тобой стали ссоры, Стали горе, слёзы, века, Стали, как горы раздоры И упёрлись они как, ах… Между мной и тобой было счастье, Стала мука, тупость и чай, Будет скука, вечная скука. Ну давай же скорей, умирай!

Мы живём

Мы живём в этом мире давно, Мы живём в этом мире вечно, Мы – сплошное говно. Почему наша жизнь быстротечна?

Её я назвал Лаар

Её я назвал Лаар, Мы слились с ней под дождём, Она без ума от Бевуар И от любви втроём.

Жду неизвестность

Я затаилась под кустом душистой смородины И жду неизвестность, Я смотрю на лысые горы с миндалем – веснушками И с рыжей щетиной нескошенной травы, Я вдыхаю сухой воздух И вся наполняюсь этой неизвестностью, Я хочу стать воздушным шариком И улететь в осеннее небо.

Я – лицо ночи

Я – лицо ночи, Запрокинутое к звездам, Вишу на яблоне И наливаюсь соком.

Затихает гул электрички

Затихает гул электрички, В вечернем штиле пахнет Сандаловыми бусинами и гвоздикой, В стеклянном бокале Вода колышется в закатных лучах, И я вместе с ней.

И татарка я во всем

И татарка я во всем, И не сыщешь днем с огнем Ты в другой того огня, Что нашел бы у меня. Ни рассказов про былое, Ни таинственных былин, Ни такое вот простое Чувство то, что ты – один. Где найдешь ночлег уютный, Где увидишь теплый взгляд, Где учуешь запах вкусный И заманчивый наряд? И татарка я во всем, И не сыщешь днем с огнем Ты другую вот такую, Вот такую вот – любую!

Урючина

Я хочу рассказать, что сегодня Подняла я глаза к небесам, Что урючина, старая сводня, Показала моим глазам. Я увидела девушку в белом С коромыслом на правом плече И со взглядом темно-серым На буграстой-то, на луне, И о чем она думает тихо, Что улыбка ее говорит, Поминает ли все она лихом, Или пламенем диким горит?

Палава, Моравия

Имя весны

Иногда я пою напевы От потерянной нетоски, Вспоминаетесь горы мне вы И таинственные пески. Шелест лунный, за окнами — Звезды. Духота застилает глаза, И во сне, наяву, между нами В неразбитом графине – слеза. Вспоминаю цветенье урюка, Вспоминаю я море листвы, Золотится корка у лука, Неопознано имя весны.

Метро

45 минут молчанья – только мысли, 45 минут мгновений быстрых, 45 минут – вид черных окон, 45 минут – дрожащий локон. Где-то может, солнце льется из тумана, Озаряя путь далекий каравана. У меня же – 45 минут не жизни. 45 минут мгновений – только мысли…

Москва

Где мой персик? Где урюк? Где душистая лепешка? В животе скрутился крюк Вместо розовой картошки.

Я знаю, где-то мой дом

Я знаю, где-то мой дом, Он ждет, и я его тоже… Там много солнца, И по-морскому синее небо Сквозь белые облака. Там звуки пианино У распахнутого в горы окна, И ветер, играющий листьями, Уносит их и мои волосы. Там сад и лепестки роз, Шуршащие на полу. Там у вечернего камина Свечи и сонеты Шекспира. Там бабочки полет Приносит и уносит ночь. В журчанье озера колышутся Луна и звезды, А на рассвете я бегу По влажной траве Навстречу солнцу…

Красная юбка

Я шла в красной юбке По желтой траве и гальке, И ветер шептал мне на ухо Минуты счастья вокруг. Моя грусть утонула В цветах и молчащей гитаре. Молнии освещали дорогу. Я брела вслед за листвой.

Знаешь, помни меня иногда

Знаешь, помни меня иногда, Все улыбки, жесты и взгляд, Помни всю ту музыку, горящую В мыслях, когда душа – на небе. Музыку, которая умирает в моих руках. Помни еще что-то несбывшееся и печальное, Что-то, чего во мне нет, Потому что для тебя, я всегда – другая, Помни, я уже меняюсь, Что-то теряю или нахожу. Помни меня такою, какою я бы хотела быть, Но никогда не стану, Потому что я ухожу, все забываю. Но кто-то должен помнить меня Такую, какая я есть.

Сан Ромоло, Тоскана

Моя любовь

Убежим с тобой, моя любовь, Убежим навстречу солнцу, Отражающемуся в пижмовых полях! Убежим с тобой, любовь моя, Собирать урожай винограда! Убежим с тобой! Виноградный сок льется морской волной. Убежим в клубничный дом на холме, Что ближе к небесам! Убежим, чтобы встречать рассвет! Убежим в царство мечты, туда, Где вечная весна и зеленая трава! Убежим, чтобы очнуться от шума дождя, Ласкающего кожу! Вдохнем запах земли, Убежим, убежим, убежим… Все, что мне нужно – твои руки с моими, Твои мысли, сердце, душа – с моими! Мы встретим бесконечность…

Бог есть

Когда затихнет рифма в мире, Останется лишь голый секс, И мы – одни в пустой квартире, Лишь ты да я, футбол и секс, Тогда умрут все песни сразу И не останется любви. Я буду от swarovski стразой Но не бриллиантом, ты пойми! Мне не нужны потоки боли, Мне нужен лишь в окошке свет, К чему мне гнусность этой роли? В пустой квартире бога нет.

Поцелуй

Здесь счастье мимолетно, Как мгновенье, когда Луна касается листвы, Когда дыханьем, легким дуновеньем, Колышется нескошенность травы, Когда широкий пухлый снег ласкает Трепещущий порыв густых ресниц, Когда к губам так сладко припадает Прикосновенье губ твоих…

Из всех, кого я любила

Из всех, кого я любила, Из всех, кого ненавидела, Из всех, кого горько обидела, Из всех, кому солгала, Из всех, кого целовала я, Из всех, кого обнимала я, И страстью своей опаляла, И мучиться в смерти желала, Из всех, кому я служила, Кому себя я дарила, Кому лишь слова говорила, Тебя никогда не ждала. Ни горькой твоей улыбки, Ни жалкого слова во сне, Ни своего сердца разбитого, Ничего, что осталось во мне.

О, бесконечные потоки лжи

О, бесконечные потоки лжи Отрежьте мое сердце и пресытьтесь! Мечта, над пропастью во ржи, Душе моей, прошу, откликнись! Открой глаза на нежность пустоты, На бытия разверзнутые дали, На неизвестность, где есть я, не ты, На жизнь с узорчатой вуалью…

Все – тебе

В воде – гвоздика, В доме тихо. Во взгляде – вода Неведомо куда. В воздухе влажно, Не мыслишь то важно? Пепел – в руке, Муть – на реке. В чреслах – огонь, В поле – конь, В моей судьбе, Все – тебе…

На подмостках

Все поется на подмостках, На подпевках у попсы, Все не движется так хлестко, Как хотелось бы. Прости! Все топорщится, ютится, Все не спится день и ночь, Все душонка то боится, Ты не в силах мне помочь! День наступит откровений, Все поймут, что я – звезда. Но до этих вот мгновений Утекут, пройдут года. Я очнусь уже старухой, Вся глуха, нема, слепа. Я очнусь озябшей мухой У оконного стекла.

Нам не гадалось, не слышалось

Нам не гадалось, не слышалось тогда, Что нас унесет черт знает куда: Ночь на реке, не в моем сне, А в поле – пастух со стадом мух. В сени дубов – войско слонов, Море рабов без голосов, Море детей без матерей, И иудей мела белей. Старый гном, Гоморра, Содом, Бомба, дом и снова дом. Бешеный круг, ты мне – не друг, А человек человеку – враг. Что-то во всем точно не так!

Речушка

Серое небо, серые будни, серые облака, Берега широкие, да мутная река. Плыть еще далёко к краю вечных грёз, Удержаться мне бы, да полна я слёз. Ой, реч У шка, р Е чушка, ты спаси меня! Обласкай, утешь, сладостно браня! Ты, моя родная, обратись волной Радостно-клубистой, да в соленый вой! Чтоб во веки вечные к новым берегам Прибиваться мне бы, вопреки врагам.

Сидел на заборе чех

Сидел на заборе чех, Да грыз грецкий орех, Подбежала враз мура, Да вцепилась ему в глаза! Возопил сей безмозглый чех, И с забора немедля слез! Вот наука для каждого чеха: «Обойдись без чужого ореха!»

Временно

Я работаю, дни проносятся Сквозь снега, дожди и метель. Мое сердце наружу просится От безнадежности и потерь. Свежий ветер хотела чувствовать В своем теле и в волосах, Целый день любимого целовать, Да былую искру в глазах искать. Летний день скользил бы так медленно От истомы иль от тоски… В нашем мире бывает все временно До безликой гробовой доски.

Жемчужное море

Мечта о безмолвии

В безмолвии порой скрывается мечта, В безмолвии людей – их жизни красота. Безмолвие лесов, безмолвие полей, Безмолвие цветов и диких тополей. Молчите люди, вы – лишь дети тишины, Молчите, к вам придет прозрение мечты, Молчите, нарушать покой природы вы Отныне не должны, молчите, дети тишины!

Ночь

Ночь. Капля ликера на дне. Жизнь. Кровь звенит на стекле. Сон. Мчится безудержно прочь. Мысли. Мне уже не помочь. Что. Вижу. Слышу. Пишу. То. Хочу. Люблю. Дышу.

Из предрассветного обмана

Из предрассветного обмана На грани мизерной черты Из-под тяжелого тумана Клубятся все мои мечты.

Отрезала

Свою любовь к тебе я отрезала острым ножом. Ломоть сердца ненужный лежит, Прибитый к стене. Ты не взглянешь, не согреешь его. Из груди моей кровь так и хлещет. Мы не будем с тобой вдвоем. Каждый врозь, и никто не трепещет.

Читая Есенина

За окном дождь шумит, А я думаю всё о тебе… На душе тоска звенит: Кем была я в твоей судьбе? Вспоминаешь еще обо мне? Или новой любовью томим? Другая ль в объятьях, во мгле Тает от губ твоих? Я всё помню. И сердце навек Исполосано твоею рукой. Всё прошло, я – другой человек, Мою жизнь сковало тоской. И в объятьях другого, поверь, Я помню еще о тебе, И сквозь щелку в закрытую дверь Вновь шепчу я нашей судьбе: «Вспоминаешь еще обо мне?»

Наше лето

И всё меняется навеки, И жизнь на месте не стоит, И мы одни за все в ответе, Но всё же прошлое манит. Меня манят мои желанья, И юности опавший цвет, И раздвоения сознанья, И 116 сонет. Скажи, ты тоже помнишь это? Все те забытые мечты? Ты тоже помнишь наше лето? Нас было двое: я и ты.

Безмозглая душа

Мне напоследок было речено Остаться здесь, в лесной глуши. Я не была никем замечена, Ведь я осталась без души. Куда ты упорхнула, милая? В какие дали, города? Ты будешь там витать, счастливая? Лететь навстречу ветру, да? Забудешь обо мне, безмозглая, Избавившись от тлена дней. А я брожу в ночи, промозглая, В печальных сумерках теней.

Придумано-надумано

Придумано-надумано Все выдумкой-мечтой. В погоне за любовью, но Окутана тоской. И в тихом одиночестве Шепчу твои слова — Извечное пророчество: «Дыши, пока жива». Пришел, ушел, разрушил все До самого огня, Испепелил, изранил, взял, Украл саму меня.

Темный лекарь

Ты не поймешь ни слова, что пишу. Они не озарят глаза твои желаньем. Что я ищу в тебе, сама я не пойму. Всему виной те влажные свиданья. И каждое мгновенье без тебя, 100 000 жизней ускользают прочь, Но лишь с тобой я снова обрела себя. И имя мне – безудержная ночь.

Рокбрюн-Кап-Мартен, Лазурный берег