Глава 1. Дочери Норны

Волшебная долина, что за серыми скалами, продолжала жить своей особенной и неповторимой жизнью. Солнце все так же согревало душистые луга и оживляло прохладу быстрых ручьев. Порхали бабочки и пели птицы. Пушистые белые облака медленно скользили по синему небу. И море все также тихо шептало, набегая на белый песок. Казалось, что ничего не изменилось, но в тоже время все изменилось навсегда. У великого голого дерева жили три прекрасные девушки-дочери долины, дочери Кияра и Амалу, дочери могущественной Норны. Старшая Астар, с волосами черными, как ночь, огненная Амалу и белокурая Аслауг. Всю свою жизнь они прожили в долине, и ничто не омрачало их счастья и радости. Они бегали по лугам, радуясь ветру, купались с русалками в реке и в море, они водили хороводы вокруг любимого голого дерева и смеялись, смеялись, смеялись. Их радостный смех, словно перезвон колокольчиков, разносился по долине, и долина цвела.

С самого раннего детства Астар, Амалу и Аслауг жили в ветвях великого голого дерева, это был их дом, а могущественная Норна была их матерью, она часто являлась им в образе земной женщины и рассказывала истории. Истории об их мире, об иных неизведанных и диких мирах, о безграничности пространства, о тайнах, что оно скрывает, о существах, что его населяют, о бессмертных и смертных, об их судьбах. В долине время замедляло свой бег, за серыми горами пролетали века, а здесь, под тяжелой луной медленно тянулись годы.

Дочери долины росли, и становились все прекраснее. Казалось, будто их красота светилась изнутри. В отличие от Кияра и Амалу, они ничего не боялись, долина была их домом и раскрывала перед ними все свои тайны. Море звало их, и они плавали с русалкам, их звал свет, и они купались в его лучах, но они были свободны и вольны вернуться к своей великой матери. Норна не скрыла от них ничего, она передала им не только свои знания, но и часть могущества, которое смертным по силам было перенять. Она рассказала им о Кияре и Амалу, об Удре, о девах вод и о той судьбе, что ожидает их. Ничто не могло нарушить свободу и покой их мыслей, дочери долины смотрели дальше и видели лучше.

Больше всего Астар, Амалу и Аслауг любили превращения. Однажды Норна пришла и сказала им найти цветы, что краше всех. Дети бегали и срывали охапки полевых цветов, с русалками собирали дивные морские растения. Но каждый раз великая мать отвергала их дары. Она смеялась и вновь отправляла детей на поиски. Она сказала им раскрыть свои глаза, чтобы видеть, слушать небо, слушать воду, слушать свет. Именно тогда они впервые почувствовали своих родителей.

Девочки сидели на берегу моря, усеянного белой галькой, и совещались о том, где еще им искать цветы. Они пытались шире раскрыть глаза, чтобы лучше видеть, но каждый раз их старания прерывал громкий взрыв хохота русалок, которые плескались у берега и наблюдали за детьми. Девочки начинали злиться и, показав русалкам язык, убегали в траву выше по реке. Они всматривались в луга и поля, слушали шум деревьев, пытаясь услышать подсказку долины. Когда они уставали, то ложились спать, и русалки нежно расчесывали их черные, рыжие и белые волосы ракушками, и пели грустные песни о далеких временах.

Утром детей будили брызги и смех русалок. Они хватались за русалочьи хвосты и, с визгом подпрыгивая на волнах, мчались к морю. Они заплывали все дальше и дальше, где волны становились все больше, а воды прохладнее и синее. Но дети не ведали страха, они мчались навстречу ветру и прыгали с пенистых гребней волн в морские пучины. Русалки, словно напоминая детям о задании Норны, тихо напевали: «слушайте небо, слушайте воду, слушайте свет». И дети слушали глазами…

Небо заволокли тяжелые рваные облака, что мчались вдаль к неизведанному краю всех морей, и сквозь облака гребни волн освещали лучи заходящего солнца. Воздух стал тяжелым, и тысячи крупинок света забились в солнечных лучах. Русалки пели грустную песнь о любви, что не знает преград, о любви, которую никто не в силах разрушить, о любви Кияра и Амалу. Дети видели, как капелька моря и крупинка света, слились вновь, и яркая вспышка озарила все вокруг. Жаркое тепло наполнило сердца дочерей долины. Они знали, что это были Кияр и Амалу, что они встретились вновь и помогут им найти цветы.

На следующее утро дети бегали за крупинками света, сливавшимися с теплым дождем. Крупинки окружили Астар и жарким приятным теплом поманили девочку к тихой заводи. Там они кружились над зарослями лотоса и осели в самую сердцевину цветка. Астар сорвала тяжелый цветок и бережно понесла его к великому дереву. Крупинки долго кружили над Амалу, играя в ее огненных волосах, пока девочка не побежала на бескрайние поля, там, сколько хватало глаз, ярким огнем горели дикие красные маки. Девочка сорвала один из цветков, который окружили крупинки, и поспешила за старшей сестрой. Крупинки света струились к Аслауг, наполняя ее жемчужную кожу мягким свечением, а бездонные голубые глаза – мерцанием полной луны. Девочка знала, куда ей нужно идти, на луг, что у самых корней великого дерева, там, в сени его ветвей, буйно росла полевая ромашка, простая и белая, она всегда наполняла юное сердце Аслауг радостью и печалью и невысказанной тоской по неведомому дому. Крупинки света устремились к белоснежным лепесткам и медленно погрузились в сердцевину одного из цветков. Аслауг нежно сорвала его и положила рядом с цветами своих сестер.

Норна была довольна, она открыла им секреты древней магии, и дети научились превращаться в цветы. И в этом виде им нравилось проводить время в корнях великого дерева, рядом с благоухающей розой. Они ощущали биение его огромного сердца, ощущали его магию и силу, и грелись в лучах его всепоглощающей любви. Они корнями вросли в самое сердце великого дерева и навсегда связали свою судьбу с судьбой могущественной матери.

Удр был истощен. Он не знал, как пробиться сквозь серую полосу тумана. Вновь и вновь он силился вспомнить, где он уже слышал имя Норны. Ему все казалось, что он знает ее. Словно он видел ее в полузабытом сне… Опустив свои белые крылья, он облокотился о холодные скалы, и вновь прошептал ее имя: «Норна…»

Его пробудил теплый солнечный свет и пение птиц. И вновь ему показалось, что все это уже было с ним когда-то давным-давно, только он уже не мог вспомнить. Эти воспоминания словно покрылись завесой серого тумана. Он тихо лежал, плотно закрыв глаза, снова пытаясь вспомнить… и не мог. Он услышал тихий смех, глубокий и нежный.

– Старая Скульд прислала тебя…

Урд резко взлетел, расправив крылья. Открыв глаза, он понял, что находится у подножия дерева. Это был огромный платан, точно такой же, как в его Королевстве, в ветвях которого он любил читать книги. Быстро окинув взглядом долину, Удр увидел серые скалы, туман, бескрайние равнины, реку и такой родной и знакомый шум моря. Голос раздавался от дерева, Удр облетел его, но никого не обнаружил, кроме самого необычного сочетания цветов в корнях дерева: алой розы, лотоса, мака и ромашки. Это удивило его, он протянул когтистую руку к розе и как только его сморщенные пальцы дотронулись до нежных алых лепестков, голос предостерегающе произнес:

– Что ты здесь делаешь? Зачем ты пришел?

– Старая Скульд прислала меня… – он запнулся, а затем неуверенно произнес, – ты-Норна?

– Да, я могущественная и великая Норна. А это моя долина. Зачем ты пришел?

– Я могу увидеть тебя? – Норна снова засмеялась, но смех ее был злым.

– Старая Скульд рассказала тебе о девах вод, о моих сестрах, дочерях моря и дочерях неба. Я могу показаться тебе, если ты хочешь…

– Хочу! – без промедления воскликнул Удр. Слишком сильно было его желание увидеть ту, которую он так долго искал, ту, из-за которой рассудок его помутился. Но вокруг царила тишина и ничего не происходило. – Норна, я не вижу тебя… – тихо позвал Удр.

– Слушай небо, слушай море, слушай свет… – тихо сказала Норна.

– Я не вижу тебя, – рассерженный и сбитый с толку Урд уже ничего не понимал.

– Ты никогда не видел меня, Удр, – сказала Норна. – Зачем ты пришел?

– Я хочу снять свое проклятье и вырваться за пределы мира, – воскликнул Удр.

– Я не могу помочь тебе! – отрезала Норна.

– Но старая Скульд… – начал было Удр.

– Старая Скульд, – прошипела Норна, что очень напомнило Удру голос ее матери, – слишком долго была в Железном Лесу! Я не могу помочь тебе! Уходи!

– Норна, пожалуйста! – взмолился Удр.

– Нет, уходи отсюда! – повисла тяжелая тишина. Удр думал уже, что Норна исчезла. Он начал беспокойно кружить вокруг дерева. Старая Скульд сказала ему поговорить с Норной и выяснить, чем она больше всего дорожит. Но разве с ней можно говорить? Сплошные загадки! Почему он не увидел ее? Что значит «слушай небо, слушай море, слушай свет»?! Все больше и больше он поглядывал на необычно расположенные цветы. Почему-то они беспокоили его. А запах розы странно волновал и напоминал о чем-то. Он подлетел ближе и вдохнул дивный аромат, такой знакомый.

– Кияр и Амалу, – едва слышно прошептал Удр, и сам удивился своим словам. – Я слышал, я видел их… – он осекся и неподвижно продолжал смотреть на розу, пытаясь вспомнить. Но ему казалось, будто память упирается в серую пелену тумана. – Кто это? Откуда я их знаю? – воскликнул Удр.

– Ты помнишь Кияра и Амалу? – голос Норны вернулся, Удру даже почудилось, будто Норна удивлена и ждет чего-то.

– Кто они? Откуда я их знаю? – более настойчиво повторил Удр.

– Ты помнишь, как они выглядели?

– Да, да! Я помню… – Удр снова осекся и с удивлением прошептал, – я похож на Кияра…

– Кияр был одержим русалками и морем… – тихо и печально произнесла Норна.

– Ты хочешь сказать, так же, как и я был одержим твоими сестрами, девами вод? – но ответом ему было лишь молчание. Удр потерял терпение, – Хватит говорить загадками! Скажи, кто этот Кияр и почему я его знаю?! Кто такая Амалу?!

– Слушай небо, слушай море, слушай свет… – тихий шелест пронесся в кроне голого дерева.

– Хватит! – воскликнул Удр. Он не мог понять, чем Норна дорожила больше всего, а тем более он не понимал свою связь с таинственным Кияром. Яростно развернувшись, он краем крыла задел цветы у дерева. В тот же момент долина заволновалась, и грозный голос Норны произнес:

– Уходи, Удр! Я не могу ответить на твои вопросы. Я не могу помочь тебе прозреть.

Удр резко взлетел и понесся к морю. Ничего он не видел и слышал вокруг, он чувствовал лишь разочарование. Его спасение было так бесконечно близко и все время ускользало. Его злила Норна, как и старая Скульд. Что толку говорить загадками? Он ждал уже две тысячи лет и все еще должен разгадывать загадки! У самого берега он в раздражении приземлился, и принялся мерить неровными шагами белый берег. И время от времени его крылья вздрагивали от возмущения. Он притих у белого гладкого камня, о который разбивались набегающие волны. И впервые сердце его растопилось от воспоминаний, камень был так похож на скалы у берега моря его родного Королевства. Урд вновь стал рассматривать долину. Если бы не огромные серые скалы, и отсутствия замка и домов, долина была очень похожа на его Королевство. Тот же берег с белой галькой, та же серпантином изогнутая река, то же великое голое дерево – его платан. Ему казалось, что он вот-вот вспомнит что-то очень важное, как новая идея целиком поглотила его. Великое дерево… он снова посмотрел на него и вновь беспокойно закружил над берегом. Что это были за цветы? Очень уж непонятно они росли в отдалении от других. Что это была за роза? Каждый раз, вспоминая ее запах, он начинал думать о Кияре и Амалу… Но вновь и вновь упирался в плотную завесу тумана.

– Я должен думать о Норне, не о Кияре и Амалу! – прошептал он. – Что ей дороже всего? – он снова прокручивал их беседу в голове, но не мог найти зацепку, и мысли его вновь возвращались к цветам. Удр вспомнил, что каждый раз, как он хотел приблизиться к ним, Норна прогоняла его прочь. Было подозрительно, как она оберегала их…

Удр тихо размышлял на камне у моря, как когда-то в юности, слушая его протяжные вздохи. Этой ночью не было луны, лишь тихое свечение Млечного пути озаряло долину. Он знал, что ему необходимо сделать, что освободит его. Но почему-то это его не радовало. Он не хотел причинять боль Норне. Он снова тихо произнес ее имя, и со вздохом неизбежности взмыл в небо. Ничто не шелохнулось в долине, лишь отблески звезд замерцали в белых крыльях.

 

Глава 2. Страна холмов

Норна почувствовала холод, безнадежный и одинокий. Она чувствовала его всем своим существом. Он набирал силу и потоком вливался в сердце. Внезапно она поняла почему: не было трех ее любимых цветков, чтобы согреться. Трех цветков, которые своими нежными корешками вросли в самую ее суть. Она застыла. Она должна принять неизбежность, должна отпустить их, должна вернуть своих сестер. Никогда она и помыслить не могла, что способна настолько привязаться к человеческим существам. Время шло, она слышала, как Удр бьет сильными крыльями, унося за моря ее сокровища, ее детей. Она все еще может остановить его, она может помочь ему найти то, что он ищет, ибо это его судьба. Но время еще не пришло, не теперь. Вся тоска и горечь утраты вырвались из нее диким воплем. Она кричала и кричала, пытаясь совладать с собой. Наконец она тихо с горечью прошептала: «Я найду тебя Удр, я отомщу тебе…»

Удр летел над морем, как и говорила старуха Скульд, прямо по Млечному пути, бережно унося с собой три нежных цветка. Что это были за цветы и почему Норна так ими дорожила? Удр знал, что не ошибся и взял то, что дороже всего ее сердцу. Но он чувствовал, что розу ему нельзя повредить. Она будоражила его мысли, она была его мостом между прошлым и будущим, она была его настоящим. К ней он не посмел прикоснуться, лишь вдохнул ее дивный родной запах. Он радовался, что спасение и освобождение уже близко. Но мысли о Норне не отпускали его. И желание увидеть ее поглощало все его существо. Внезапно он услышал крик, он знал – это кричала Норна. Сердце его сгорало от жалости и горя, но крылья сами несли прочь. Кровавые слезы медленно катились по щекам. Он услышал ее шепот или это почудилось ему. Последний раз обернувшись к застывшей вдалеке долине, где лишь листья голого дерева серебрились в отсветах Млечного пути, он тихо и обреченно сказал: «Прости меня, Норна…»

Удр искал страну холмов. Скульд лишь сказала ему лететь по Млечному пути три дня и три ночи, не останавливаясь и не оборачиваясь назад. Когда третья ночь была на исходе, он увидел ее, долину холмов. Как можно было ошибиться? Ничего подобного он нигде никогда не видел. Ведь в его мире такое не было возможным: земля менялась постоянно, образуя причудливые покатые горы и холмы, покрытые девственными лесами. Они росли и тянулись к небу, пока поток лавы не сжигал все вокруг, разрушая и уничтожая. Земля покрывалась коркой, и сразу же новые зеленые ростки застенчиво тянулись к небесной синеве, оживляя безжизненную землю. И снова от разрушенных кратеров потухших вулканов начинали расти новые холмы, они, как волны в океане, расходились в пространстве, пересекались, перемещались, постоянно изменяясь. Удр долго стоял и смотрел на то, что открылось его глазам: дивный, прекрасный мир, пугающий своим непостоянством. Казалось, что тысячелетия здесь летели секундами.

Все, что Удру нужно было сделать, это выбрать новый холм и положить цветы на его вершину. Он не понимал смысла своего действия. И как выбрать этот холм. И каким образом это может помочь ему стать самим собой, а девам вод – вернуть свой облик. Старая Скульд, как всегда говорила загадками и не объяснила ему ничего. Она лишь проскрипела: «Ты поймешь…». Но ведь он понял, чем дорожила Норна, наверно он также поймет сердцем своим или душой, где ему необходимо оставить цветы.

Солнце поднималось выше, и Удр посмотрел впервые на цветы, что он украл у Норны. Необычные цветы, нежные и живые. Ему казалось, что он чувствовал биение их сердец, тихую и едва заметную пульсацию. Они были живыми и он должен оставить их, чтобы огонь и пепел поглотили эту красоту навсегда.

Он взмыл в воздух и начал облетать долину холмов, казалось, ей не было конца и края, лучи восходящего солнца освещали ее далеко на восток, пока он не потерялся в пространстве, не зная уже, откуда прилетел. Внезапно перед ним поднялось облако раскаленного пепла и искрами полетели в небо горящие камни. Удр отлетел на безопасное расстояние, присев на ветку огромного дерева, и зачарованно наблюдал за буйством природы. Облако не расползлось по земле, но просто растворилось в воздухе. Время летело стремительно. Густая лава потекла из кратера вулкана, уничтожая все живое, что было на горе. Она еще не остыла, и тонкие струйки дыма поднимались в воздух, как он увидел образование маленьких новых холмов от основания кратера. Они медленно расползались в стороны, остывали, росли и поднимались ввысь, разрушая вулкан до основания.

Один из новообразовавшихся холмов покрылся нежными ростками зеленой травы, и Удр понял, что именно здесь должен он оставить цветы Норны. На верхушке холма лежало три белых камня, на которые Удр бережно положил лотос, мак и ромашку. И в то же мгновение его пронзила невероятная легкость, ему казалось, что он спрыгнул с невообразимой высоты и несется в бездну. Ощущение падения прошло, но легкость осталась. Он посмотрел на свои крылья и не смог ничего увидеть. Он был прозрачен, невесом, невыносимо легок. Это не удивило его, казалось, что так и должно быть, но дальше ничего не происходило. Возможно, это спало с него проклятие, бремя тех двух тысяч лет, что он скитался по миру. Он поднялся выше, ему уже не нужны были крылья, чтобы летать, было достаточно лишь захотеть, и он перемещался в воздухе.

Он посмотрел вниз на цветы и с ужасом увидел, что на камнях лежат, три девушки. Они как будто спали: были такими неподвижными и тихими в лучах утреннего солнца. Вокруг них зеленая трава поднималась все выше, смешиваясь с россыпями черных, как смоль, огненных, как лава, и золотистых, как лунный свет, волос. Они лежали, сложив руки на груди, с цветком в руке. Удр зачарованно глядел на них, и вдруг осознал, что они меняются. Они лежали столь неподвижно, что это не сразу было заметно, но постепенно черты их лиц стали заостряться и мелкие морщинки покрыли тонкой сетью нежную кожу лица и рук. Он понял, они старели прямо у него на глазах. Прекрасные длинные волосы серебрились, смешиваясь с пожухлой уже травой. Их кожа становилась все тоньше и прозрачнее, пока они не рассыпались пеплом по камню, лишь цветы оставались нетронутыми временем. Удр все смотрел на пепел, медленно уносимый порывами ветра, он смотрел на цветы и как через жухлую траву стали пробиваться ростки кустарника, хрупкие и зеленые. В то же мгновение, словно из воздуха, вновь стали проступать нежные и юные лица прекрасных дочерей Норны. Удр захотел уберечь их от разрушения, не мог он видеть, как вся эта красота снова развеется пеплом по холмам. Он подлетел к ним и попытался поднять Астар, но не смог, он словно не существовал. Он не мог дотронуться до них, он был как воздух. Удр попытался поднять Амалу, но ничего не произошло, он лишь в отчаяние смотрел на ее лицо и посеребренные огненные пряди. Он попытался спасти Аслауг, но лишь пепел пролетел сквозь него. Кустарник вокруг камней расцвел буйным цветом, рассыпал красные плоды и увял столь же быстро, как и девушки. Удра охватило отчаяние от того, что он ничего не мог сделать и с ним ничего не происходило. В момент, когда из земли появились хрупкие ростки молодых деревьев, а лица девушек наливались нежным румянцем, Удр услышал приближавшийся цокот копыт.

В ту лунную ночь, когда кочевой народ раскинул шатры под бездонным звездным куполом на бескрайних просторах восточных степей, Кияр не мог уснуть. Он беспокойно ходил в высокой траве, была пора цветения степных маков, и их дурманящий аромат тяжелым облаком висел в воздухе. В лучах полной луны, казалось, будто степь полыхает жарким огнем. Кияр смотрел на красоту, окружавшую его, но ничего не видел. Душа его блуждала в далеких мирах. Внезапно он вынул розу, что осталась у него после посещения далекого Королевства. Он вспомнил своих друзей, Тамуса и Сигурда, и вновь им овладело беспокойство. Роза не увяла, мягкий свет ее струился, проникая в самую душу юноши. Он ощутил, что роза, как будто шепчет о чем-то, и незнакомый аромат ее сделался сильнее. Кияр так никогда и не понял, что овладело им в ту минуту, но он вскочил на своего коня и поскакал навстречу лунному свету.

Далеко-далеко на суровом севере, Сигурд, недавно вернувшийся из долгого похода по бушующим морям, стоял в дверном проеме и невидящим взглядом смотрел на белую ромашку, что раскинулась в отсветах луны, как будто глубокие снежные сугробы переливались в лучах северного сияния. В руках Сигурда была роза… Как и Кияр, он внезапно вскочил на своего коня и отправился за светом луны.

Лодка юного Тамуса медленно скользила по невозмутимой глади великой реки, время от времени задевая сочные стебли лотоса, заставляя огромные цветы дрожать в лунных лучах. А юноша лишь зачарованно глядел на розу, что таинственно шептала о чем-то в его руках. Как только лодка ударилась об илистый берег, Тамус вскочил на коня и отправился навстречу судьбе, что звала его.

Юноши встретились у подножия холма, им не нужно было слов, их вело сердце. Оставив своих коней, они быстро стали подниматься по крутому склону, чувствуя, что с каждой секундой холм становится все выше и неприступнее. Из еще теплой земли росла зеленая трава, увядала и жухла. Затем вырос, расцвел и рассыпался кустарник. И вот уже молодые деревья стали подниматься все выше. Юноши знали, что медлить нельзя: пока они скакали по долине холмов, они видели, что горы растут, поднимаясь к самому небу, и взрываются неведомой силой изнутри.

Наконец, добравшись до самой вершины, они увидели три белых камня, окруженные стеной из высоких деревьев. На каждом из камней лежало по цветку, до боли знакомому и родному. Дотронувшись до нежных лепестков, юноши с удивлением увидели, как из воздуха появляются три самых прекрасных девушки. Они как будто находились в глубоком сне, их белоснежная кожа светилась подобно перламутру, нежные щеки алели румянцем, а алые губы полыхали огнем. Не в силах удержаться, Тамус поцеловал Астар, Киар – Амалу, а Сигурд – Аслауг. И поцелуй этот связал их судьбы навеки.

Девушки очнулись, и первый кого они увидели, это были их принцы. Они нежно улыбнулись навстречу своей судьбе, они знали, что их великая мать сделала выбор. Тяжелый выбор. Она выбрала их, своих дочерей, она подарила им новую жизнь, оставив своих сестер витать во вселенной без облика. Она позвала принцев из далеких стран, пробудить их от вечного сна.

Никто и не заметил, как листва на деревьях облетела, и голые ветви начали дымиться и обугливаться. Ликование Удра, наблюдавшего за внезапно появившимися юношами и пробуждением дочерей Норны, не знало предела. Но он увидел, что времени до полного разрушения горы остается мало. Он закричал, пытаясь предупредить молодых, ведь надо бежать. Земля под их ногами покрылась сухой коркой и стала нагреваться. Потом Удр понял, что его никто не может услышать, но в ужасе он продолжал кричать. Три пары юных глаз посмотрели на него одновременно, оборвав крик отчаяния. Конечно, дочери Норны не были людьми, они его видели, они его слышали, они все знали.

Девушки не улыбнулись, ничего не промелькнуло на их застывших лицах, когда они смотрели на Удра. Они медленно повернулись к своим принцам, закрыв ладонью их глаза. И в следующее мгновение, воспарив над землей, Удр увидел, как три коня уносят юных всадников вдаль. Черные как смоль волосы Астар смешались на ветру с волосами Тамуса, они скакали на Юг. Огненные волосы Амалу развевались за конем Кияра, уносивших их на Восток. Серебристые локоны Аслауг, обнимавшей Сигурда, разрывались порывами северного ветра.

Удр не в силах был оторвать взгляд от всадников, они были так далеко, но он видел их в мельчайших деталях. Он видел, как девушки обернулись и бросили взгляд друг на друга. Дочери Норны скакали навстречу своей судьбе, что ждало их там, в других мирах, Удр не знал. Он лишь видел, что силу их крови ничто не в силах разорвать, ни расстояние, ни безмолвие пространства. Он смотрел на них и видел, что им суждено еще встретиться вновь, дочерям Кияра и Амалу, дочерям волшебной долины, дочерям великой и могущественной Норны, его Норны…

Астар, Амалу и Аслауг оглянулись на Удра… И он вновь услышал шепот Норны: «Я найду тебя, Удр…» И в этот самый миг облако раскаленного пепла и пыли поглотило его.

 

Глава 3. Удр и Норна

Когда Удр раскрыл глаза, ему казалось, что он все еще окружен огненным облаком пепла и пыли. Но постепенно пелена серого тумана рассеялась. Удр понял, что сидит в своем любимом кресле, в старой библиотеке, а в настежь распахнутое окно белого замка врываются вздохи его родного моря. Удр не шевелился, боясь, что прекрасное видение – его дом, рассеется подобно туману, и он снова должен будет бесцельно блуждать по свету в поисках спасения. Но ничего не менялось. Да, здесь все также пахло книгами, все также за окном шелестел его платан.

Он вновь посмотрел на дерево. Оно, как две капли, было похоже на дерево Норны. Удр медленно встал и подошел к окну. Все его Королевство мерно дышало тишью и благодатью. Солнце нежно освещало покатые холмы, уютно раскиданные по долине домики с черепичной крышей, скрюченные виноградные лозы, и извилистые дороги из разноцветной гальки. Море протяжно и томно набегало на шелестящий песок, омывая крупные белые камни. Королевство очень походило на долину Норны.

Удр зажмурился, возможно ли это? Возможно ли, что все это привиделось ему в бредовом сне? Он попытался вспомнить начало сна. Да, девочка и мальчик сидят у выхода из серого Королевства…

Внезапно он вспомнил Амалу, вспомнил ее густые рыжие волосы, которые на самом деле пахли розами. Ему тогда было одиннадцать или двенадцать лет. В тот год часто шли дожди, земля была влажная и море волновалось. Из-за туманов корабли часто натыкались на рифы, на берег то и дело выбрасывало утопленников и оставшихся в живых. Это был страшный год… Урожая не было, было промозгло и холодно, а люди все ждали помощи. И густой серый туман с моря заволакивал все вокруг. Люди называли его «Великим Туманом», приносящим горе и смерть. Тогда Удр часто бродил по берегу, где однажды он нашел Амалу, продрогшую, жалкую, но живую. Он привел ее в замок, она оправилась и выздоровела, превратившись в очень красивую и милую девочку. Они играли целыми днями, читали книги в библиотеке, сидели на ветвях платана и мечтали о путешествиях, лежали на белых камнях у моря, и Удр перебирал пушистые волосы Амалу, а она рассказывала ему о других далеких и неведомых странах. Ее отец был купцом и часто ездил за моря, Амалу знала множество языков. Она часто звала Удра Кияром, говорила, что так звали ее младшего и горячо любимого брата, которого, как и всех остальных с их корабля, забрало море. А Удр называл ее Норной, ведь именно так звали его младшую сестренку, которая умерла незадолго до появления Амалу… Сырость и туман забирали много жизней в тот серый год.

Дети заболели одновременно, они кашляли, началась лихорадка. Они сгорали от жара. Удр начал поправляться первым, а жар Амалу все не спадал. Она впала в беспамятство и часто бредила на неизвестном ему языке. Слабый еще Удр, часами сидел у ее кровати и держал за руку, так больно и горько ему еще никогда не было. Однажды ночью, она внезапно очнулась, и, взглянув в его синие глаза, улыбнулась.

– Кияр, когда душа моя покинет тело, верни меня морю… Там, я встречусь со своими родными.

– Амалу, не оставляй меня! Помнишь, мы мечтали вырасти вместе и путешествовать.

– Так и будет, так и будет… – Амалу закрыла глаза, и уже не очнулась. Наутро душа ее покинула тело.

Ее хотели похоронить, как было принято: за холмом, на старом кладбище. Но Удр настоял, чтобы ее отдали морю, по традиции предков. Все знали, как дети были привязаны друг к другу. Удр еще не оправился окончательно, и родители решили не противиться его воле. Амалу положили в старинную лодку, и укрыли пушистыми и длинными рыжими волосами, Удр в последний раз подошел к ней и вложил в руки чудом уцелевшую розу. Лодку оттолкнули от берега, и ее поглотил Великий Туман…

Удр все еще сидел в библиотеке. Он давно не вспоминал об Амалу. Он не мог перенести горечь утраты и просто вычеркнул ее из памяти в тот самый момент, как ее лодку поглотило море и туман.

Он попытался вспомнить, что же было дальше в его сне… Да, был такой же жаркий летний день, он сидел в библиотеке и услышал их смех. Смех дев вод. И страх сковал его сердце, все, что последовало за этим смехом, не принесло радости. Он сидел в оцепенении, боясь услышать этот нежный переливчатый смех. Но ничего не происходило. И постепенно страх отступал, и Удр все больше понимал, что это был всего лишь сон, странный и страшный. Он вспомнил Норну его сна. Да, во сне он видел ее и не видел одновременно. Но он хотел увидеть ее, он чувствовал – она была его мечтой. Он снова выглянул в окно и долго смотрел на платан. Норна и ее великое голое дерево… Внезапно порыв ветра прошелестел в листьях платана, и Удр будто услышал: «Я найду тебя, Удр, я отомщу тебе…» Он тряхнул головой, пытаясь освободиться от наваждения. «Сон, это был всего лишь сон! Норна…» – тихо прошептал Удр.

Вновь посмотрев на море, Удр увидел на берегу своих братьев, живых, здоровых, веселых. И бесконечная радость затопила его сердце. Да, это был сон! Вот они его любимые братья! Он бросился на берег, и, догнав их, крепко обнял. Удр не мог выразить словами, как он был счастлив, но руки его дрожали от волнения и переполнявших его чувств.

– Что с тобой, Удр? Ты совсем с ума сошел? Живешь как затворник в своей библиотеке, ты же нас видел всего два часа назад! – братья недоумевали, но усмехнувшись, стали дурачиться, как когда-то в детстве. В конце концов, Удр всегда был странным и витал в облаках. Мечтатель! Что с него взять?

Удр был счастлив. Он все время проводил с братьями, которых несказанно любил. Он забыл о своем сне. И время шло, лето закончилось, листья старого платана пожелтели. С моря по утрам тянулась полоса тумана. Он прокрадывался в долину, и, затаившись, залегал в прогалинах между холмами. И как всегда осенью, сердце Удра сковывала неведомая тоска и тихая грусть. Так и этим еще туманным осенним утром он гулял с братьями на берегу. Братья весело перекидывались шутками и обсуждали устройство осеннего турнира в честь окончания сбора винограда: это было большим событием в жизни их маленького Королевства.

– Удр, опять ты за старое, витаешь в облаках… Лучше бы подбросил идею для турнира!

– Может, устроить вечером бал-маскарад? – спросил брат-звездочет.

– Да, было бы здорово! Ну, Удр, что скажешь? Ты такой мрачный, тебе на маскараде подошел бы наряд черного ворона, – братья рассмеялись глупой шутке, а Удр в ужасе остановился.

– Ну, что ты, в самом деле! Это же просто шутка. Смотри, туман почти рассеялся, солнце в полном свете, люди радуются, чудесный денек…

– И столько красивых девушек вокруг, – со смехом заметил старший брат.

Удр еще не увидел никого, он почувствовал Ее присутствие. С моря сорвался порыв ветра и принес запах розы. Удр, как в трансе, остановился. И обернулся. Издалека, из тумана к нему приближалась женская фигура. Он стоял на месте не в силах пошевелиться. Старший брат хлопнул его по плечу: «Вот это другое дело! Не будем тебе мешать, братишка!» – и братья пошли в сторону замка в веселом нетерпении и предвкушении праздника.

Она шла босая, в простом деревенском платье, и на груди у нее была вышита роза. Туман отступал, а ее буйные рыжие волосы отливали медью в лучах утреннего солнца.

Удр все стоял, не в силах пошевелиться. Это был сон? Или это была реальность? Его Амалу, его Норна шла навстречу. Он словно оцепенел, он был безгранично рад, и страшился ее безмерно, ведь во сне он украл ее сокровища – то, чем она дорожила больше всего, и она, великая Норна, обещала отомстить… Внезапно, словно почувствовав его нерешительность, Норна резко сменила направление и побежала к платану. И все сомнения оставили Удра, он не мог снова потерять ее, он не мог потерять свою мечту, свою Норну.

Удр бросился за ней, и у самого платана, схватив за руки, резко развернул к себе. Его обдало мягким облаком рыжих волос, и руки его задрожали. Он посмотрел в ее бездонные серые глаза:

– Ты… – выдохнул Удр. Боясь потерять равновесие, он прижался спиной к дереву, продолжая держать Норну за руку.

– Я же обещала найти тебя, Удр… – она тихо рассмеялась.

Норна подошла ближе и закрыла ладонью синие глаза Удра, наклонившись к самому его уху, она тихо прошептала: «Слушай небо, слушай море, слушай свет…»