Спустя час после восхода рюкзак Кэлхауна уже опустел. Больше еды в нем не было. Люди, проснувшись утром, начали испытывать волчий голод. Дыхание замедлилось до нормы. Пульс больше не ухал молотком. Глаза потеряли тусклость, приобрели живой блеск. Но они все находились на серьезной стадии голодания и понимали это. Но не только понимали, но стали теперь и чувствовать. Их мозг снова начал получать адекватное количество кислорода, их метаболизм вернулся на нормальный уровень активности - и они начали в буквальном смысле умирать с голоду.

Кэлхаун взял на себя обязанности повара. Он принес воду из ручья, местоположение которого описала ему Хелен. Он вернулся с водой. Пока люди глотали таблетки глюкозы из рациона, наблюдая голодными глазами за его манипуляциями, он сварил бульон из сухого концентрата, который нес в запас для себя и Мургатройда. Бульон был отдан больным - единственная пока что еда, которую могли выдержать их желудки.

Он наблюдал, как они едят. Пожилая пара делала аккуратно маленькие глотки, поглядывая друг на друга. Широкоплечий мужчина с темной бородой еле сдерживал себя, чтобы не проглотить всю порцию одним духом. Хелен, время от времени проглатывая ложку бульона, кормила самого слабого из их группы, старика, который уже не мог подняться. Ким ел молча, в мрачной задумчивости.

Кэлхаун малыми порциями отдавал несчастным свой рацион, пока у него не осталось больше еды. Но к тому времени пациенты его чудесным образом преобразились. Это было уже поздним утром.

Кэлхаун отвел в сторону Кима.

- За ночь я приготовил одну дозу сыворотки,- сказал он тихо.- Вы, несомненно, встретите других беглецов из города. Попробуйте растянуть запас сыворотки. Я вам дал большие дозы. Возможно, вам удастся обойтись половиной кубика на человека.

- А вы?- с беспокойством спросил Ким.

Кэлхаун пожал плечами.

- Если нужно, то права у меня огромные,- сказал он сухо.- Являясь представителем Медслужбы, я могу брать на себя решение любой санитарно-медицинской проблемы, в случае, если угроза населению чрезвычайная. А у вас здесь чума, эпидемия. Искусственно вызванная. Это меняет дело. Те, кто устроил эпидемию, имели свои планы - и продолжают их иметь, пока что захватить планету, а затем, возможно, распространить свой опыт и на другие миры. Как им заблагорассудится. Учитывая совершенное состояние натуры человека, мы имеем дело с величайшей опасностью для человеческой галактической культуры за всю историю. Мне необходимо заняться этой проблемой, немедленно.

- Их там целый корабль, и они вооружены, эти убийцы,- хрипло сказал Уолпол.

- Они меня не особенно волнуют,- сказал Кэлхаун.- Мне нужно добраться до человека, который стоит в центре этой паутины и дергает за управляющие нити. Я вам уже говорил, у него должны быть в запасе и другие штампы бактерий. Очень вероятно, что операция на Марисе - только маломасштабное испытание системы, новой системы завоевания планет.

- Если эти мясники вас захватят, то тут же убьют!

- Правильно!- согласился Кэлхаун.- Но на моей стороне больше благоприятных случайностей, чем на их. Я работаю вместе с природой, они - против природы. Кроме того, как работник Медслужбы, я должен предотвратить любую посадку любого корабля - на такой планете, как эта, когда здесь свирепствует эпидемия. А я подозреваю, что сюда очень скоро прибудет транспорт. Я должен создать эффективный карантин.

Тон Кэлхауна был сух и деловит. Ким изумленно смотрел на него.

- Вы хотите сказать… что попытаетесь их остановить?

- Да, буду стараться,- сказал Кэлхаун.- Дабы употребить полномочия, возложенные на меня Медслужбой как раз для подобных случаев. Правила карантина весьма жестки.

- Вас убьют,- снова сказал Ким.

Кэлхаун игнорировал вторично услышанное предсказание.

- Этот человек-убийца нашел вас потому, что понимал - вам необходима вода. Он нашел ручей и пошел вдоль него, отыскивая признаки появления людей. На песке у ручья он нашел ваши отпечатки. Там я нашел его следы. Таким способом вы можете отыскать других уцелевших беглецов. Но только больше не оставляйте подобных следов - и передайте об этой опасности остальным. Пусть будут осторожнее на будущее. И еще один совет - советую вам достать все оружие, какое сможете. Лучше всего современное, конечно. Я вам оставляю бластер.

- Думаю,- сквозь зубы сказал Ким,- что теперь я знаю, как достать новые бластеры. Если эти убийцы из города выслеживают нас с помощью следов на берегу ручья, то я знаю, что нужно делать.

- Да,- согласился Кэлхаун.- Итак. Мургатройд выработал в своем организме антитела, излечившие вас. Как правило, теперь у вас должна начаться выработка собственных телец. Так всегда бывает, когда болезнь идет на спад. В случае суровой необходимости, любой сможет дать антитела тем, кто находится на грани гибели. Попробуйте сыворотку из пузырьков - приложите к коже раскаленный предмет, потом извлеките из образовавшегося волдыря сыворотку. Очень часто такие тела концентрируются в таких местах поражения покровов. Я не гарантирую, что способ обязательно сработает, но очень часто это помогает.

Он сделал паузу. Ким хрипло спросил:

- А вы? Что мы могли бы сделать для вас?

- Хочу у вас кое-что спросить…

Кэлхаун вытащил фотоснимки, сделанные с помощью электронного телескопа на корабле. Он передал снимок города Киму.

- В городе должны быть лаборатория - вы сами упоминали. Покажите, пожалуйста, где она находится,

Ким подробно объяснил, показывая нужное место на снимке. Кэлхаун кивнул. Потом Ким сказал с яростью:

- Но чем мы можем вам помочь? Скоро мы будем уже достаточно сильны и добудем оружие. Можем ли мы вам помочь чем-то?

Кэлхаун одобряюще кивнул:

- Да, если вы увидите в городе дым, заметный на расстоянии, солидных размеров дым, если у вас к тому времени будет достаточное количество сильных мужчин, оружие и наземный кар, то можете отправиться на вылазку, но очень осторожно и скрытно!

- Если вы дадите сигнал, мы придем,- сказал мрачно Ким.- Не важно, сколько нас будет, мы придем.

- Отлично,- сказал Кэлхаун. Ему не хотелось требовать каких-то обязательств от этих ослабевших голодных людей.

Он забросил на свое плечо похудевший рюкзак и бесшумно скользнул в заросли на краю поляны. Он пробрался к ручью - прозрачному, ледяному ключу, бравшему начало в неведомой глубине подземного водоносного горизонта. И двинулся вдоль русла ручейка. Мургатройд весело бежал рядом, стараясь не намочиться.

Он ужасно не любил мочить свои маленькие лапы. Вскоре, в том месте, где густой кустарник подлеска подходил вплотную к воде, Мургатройд начал хныкать. Кэлхаун подобрал тормала с земли и посадил на плечо. Мургатройд с благодарностью вцепился коготками в ткань куртки. Он обожал, когда его сажали на плечо или носили на руках. Кэлхаун двинулся дальше вдоль русла ручейка.

В двух милях по течению ручья они наткнулись на новое поле. Это поле было засеяно громадным гибридом свеклы, и Кэлхаун шагал теперь мимо ботвы, которая буйным кустарником достигала ему до плеч, наслаждаясь зрелищем ярких бело-голубых цветов. Цветы, как он определил, были из семейства белладоновых, которые все еще применялись в медицине. Только выкопав один образец, он обнаружил, что это клубневое растение. Но клубень, в шесть дюймов диаметром, был еще очень незрел, чтобы его можно было есть. Мургатройд отказался к нему даже притронуться.

Кэлхаун с печалью рассуждал над ограниченностью сугубо специализированной подготовки, когда поле кончилось. Начиналась автострада. Совершенно новенькая, само собой. Все, что принадлежало к цивилизации на этой планете - культивированные поля, город, автострада - все это было выстроено незадолго до прибытия сюда колонистов, которые и должны были пользоваться этими благами цивилизации, но странное и угнетающее впечатление производили все эти приготовления к появлению населения, которое так и не высадилось в порту. Но сейчас Кэлхауна больше интересовал наземный кар, который он обнаружил на обочине автострады.

Ключ, взятый у мертвого захватчика, подошел к отверстию замка. Кэлхаун забрался в машину и поманил Мургатройда на сидение рядом с ним.

- Такие типы, как убитый мною преступник, Мургатройд,- сказал он,- мало что значат сами по себе. Они всего лишь мускулы - исполнители приказов. Такие типы любят убивать беспомощных людей и мародерствовать. Здесь грабить им нечего. Тогда они быстро начинают скучать. Начинают проявлять беспокойство. Они не причиняют нам особых неприятностей. Меня больше всего беспокоит человек, который, возможно, придумал эту чуму и привел ее механизм в действие. Вот с его стороны я ожидаю массу неприятностей.

Кар уже направлялся к городу.

До города было добрых двадцать миль, но они не встретили ни одной другой машины. Вскоре перед ним развернулась панорама города. Кэлхаун внимательно рассмотрел открывшуюся картину. Город был прекрасен. Пятьдесят поколений архитекторов на множестве миров играли с бетоном, камнем стеклом и сталью, нащупывая формулы совершенства. Этот город был приближением к совершенству. Здесь были сверкающие белизной башни, и более низкие здания. По воздуху парили мосты переходов, грациозно изгибаясь над автострадами. Пустовали овалы и прямоугольники посадочных площадок и стоянок. Царила полная недвижимость повсюду.

Единственным нарушением гармонии выделялась посадочная решетка - полмили в высоту и миля в диаметре, кружево из могучих стальных балок, оплетенных паутиной тонкой медной проволоки, изгибающейся сложными кривыми, каких требовало назначение решетки. Внутри решетки Кэлхаун увидел корабль, на котором совершили посадку преступники. Он опустился на специальную вспомогательную площадку. Позднее Кэлхаун сжег трансформаторы решетки, которые сейчас, очевидно, ремонтировались. Корабль прочно стоял на опорах-стабилизаторах внутри огромной конструкции, в сравнении с которой он казался карликом.

- Человек, который нам нужен, Мургатройд, должен быть в этом корабле,- сказал Кэлхаун.- Внутренний и наружный люки у него задраены, и от внешнего мира он отдален шестидюймовой толщиной брони корпуса из бериллиевой стали. Трудновато пробить стальную скорлупу, такой толщины в особенности. Ему явно не по себе. Интеллектуальные типы всегда испытывают тревогу в обществе тупых убийц, вроде нашего знакомого в лесу. Думаю, что проблема заключается в том, как заставить его выйти наружу, или пригласить нас в гости. Это может оказаться трудным делом.

- Чин!- с сомнением сказал Мургатройд.

- Но мы справимся,- обнадежил его Кэлхаун.- Как-нибудь!

Он разложил свои снимки. Ким подробно объяснил, куда нужно направляться, нарисовал ему маршрут. Ким очень хорошо знал город, будучи одним из его строителей и свидетелей стройки. Ему были известны даже скрытые от постороннего наблюдателя служебные магистрали и переходы.

- Но наши приятели-захватчики, не станут снисходить до пользования какими-то служебными улочками. Они себя мнят аристократами, потому что они были посланы, как покорители, завоеватели, хотя требовалась от них работа простых убийц. Интересно, что за свиньи управляют миром, откуда они прибыли!

Он спрятал снимки и повел трофейный кар к городу. Неподалеку от городской черты он свернул на боковое ответвление от основной магистрали. Боковая дорога первоначально предназначалась для ввоза в город сельскохозяйственной продукции. Функции она имела чисто утилитарные и потому очень быстро нырнула в специальный туннель, проходивший под уровнем нарядных парков и улиц, без всяких почестей входя в служебное пространство города. Поднимаясь на поверхность, дорога шла между рядами простых неокрашенных ворот, за которыми находились сборные пункты отходов, которые затем, переработанные, вывозились на поя в качестве удобрений. Город был очень умно спланирован.

Ведя свой кар по пустынной гулкой служебной дороге, Кэлхаун лишь один раз увидел другой кар - высоко вверху, на паутинном мостике между двумя башнями. Наверняка, никто из пассажиров этого кара не наблюдал за серыми невзрачными нитями служебных магистралей внизу.

Вся операция по проникновению в город была в самом деле крайне проста. Кэлхаун затормозил у высокого здания. Выйдя из машины, он открыл ворота, вернулся в машину, въехал в другое пещероподобное пространство внутри крытой стоянки в полуподвальном уровне здания, затем снова затворил ворота. Он был в центре города, и его присутствие все еще оставалось тайной. Было примерно три часа, возможно, немного больше.

Он поднялся по ступенькам новенькой лестницы, вышел в секцию, которой должна была пользоваться широкая публика. Здесь помещения были украшены сверкающими стеклянными стенами, менявшими узор, по мере того, как посетитель проходил мимо по коридору. Был и лифт, но Кэлхаун даже не попытался воспользоваться ни одним из них. Он повел Мургатройда вверх по спирали аварийном рампы, рассчитанной на случай, когда невозможно будет воспользоваться лифтом. Они поднимались все выше и выше. Кэлхаун отсчитывал этажи.

На пятом этаже появились признаки недавнего пребывания здесь людей, в то время как все остальные этажи были совершенно лишены этих признаков, покрытые слоем многомесячной пыли. Именно здесь находилась лаборатория, где обреченные врачи отчаянно пытались выяснить причину чумы и создать против нее средство. Кэлхаун увидел подносы с пробирками, созданных ими культур, теперь высохших и мертвых. Кто-то перевернул стул, наверное, во время обыска лаборатории захватчиками, искавших случайно уцелевших жителей города, которые могли здесь спрятаться.

Он нашел кладовую. Мургатройд ярко блестевшими глазами наблюдал, как Кэлхаун роется на полках…

- Смотри, Мургатройд,- разговаривал с ним тем временем Кэлхаун,- вот это все люди использовали, чтобы лечить друг друга. Любой яд может стать лекарством, если правильно его применять. Вот наборы спор потогенных организмов, они тоже имеют специальное предназначение. А вот современные синтетические лекарства - но происходят они от ядов, найденных когда-то на кончиках стрел у дикарей. Большое подспорье в медицине. А вот апестетики - тоже яды. Именно они-то мне и нужны.

Он начал, скрипя сердце, выбирать нужный препарат. Декостретил, полисульфит. Одни - помеченный как огнеопасное и вредное вещество. Второй - с максимально допустимой дозой применения на этикетке и с названиями нейтрализующих действие средств. Кэлхаун отобрал нужное ему количество флаконов. Мургатройд протянул вперед лапку. скольку Кэлхаун что-то нес, ему тоже хотелось идти с грузом.

Они спустились по спиральной рампе. Снаружи уже тем временем начался закат. Кэлхаун снова отправился на поиски в нижние здания. Наконец, он отыскал то, что ему было нужно - вихревой пистолет для маляров, посылающий «дымовые кольца» на стену или другой объект, который нужно было покрасить. Варьировать кольцо покрытия можно было от нескольких дюймов до трех футов.

Кэлхаун вымыл пистолет. Он вымыл его самым тщательный образом. Потом наполнил резервуар декстретилом, принесенным из лаборатории. Пустые флаконы он спрятал подальше от посторонних глаз случайного посетителя этих пустынных этажей.

- Этот фокус,- заметил он, снова поднимая вихревой пистолет,- был использован против одного ненормального, который носил в кармане бомбу - защиту от воображаемых убийц. Бомба могла уничтожить всех людей в радиусе четверти мили, и с этим ненормальным нужно было обращаться крайне осторожно.

Он похлопал себя по карманам и кивнул.

- А теперь - идем на охоту. С громадным автомайдером, заряженным декстретилом. У меня хватит полпульсульфата, чтобы сделать инъекции всякому, кого нам удастся сбить с копыт. Не слишком эффективно, а? Но если бы я пользовался бы бластером, то ничего бы не вышло вообще.

Он выглянул в окно, на вечернее небо. Сумерки уже почти перешли в ночь. Кэлхаун вернулся к воротам, ведущим на служебную дорогу. Выйдя наружу, он аккуратно затворил их за собой. Пешком, обращаясь к своим фотокартам, он начал искать путь к посадочной решетке. Именно там должен был размещаться центр координации действий захватчиков, или что-то в этом роде.

Было уже совсем темно, когда он начал карабкаться по служебной лестнице другого здания, в которое проник через подвал, это была центральная станция связи города. Именно здесь захватчики должны были, сконцентрировать управление операцией экстерминации - уничтожения уцелевшего пока населения Мариса-3. Распределительный пункт коммуникатора должен был показать им, в каких именно помещениях зданий города работали визифоны. Когда появлялся сигнал, убийцы засекали номер, направление и отправляли туда несколько человек, чтобы они истребили там всех присутствующих.

Даже после первой ночи истребления в городе оставались, наверное, отдельно уцелевшие, понятия не имевшие о том, что уже произошло. И на смертоносной страже должен был кто-то оставаться, на случай, если умирающий попытается вызвать кого-нибудь из знакомых, чтобы утешиться хотя бы звуком голоса еще живого человека.

У пульта в самом деле имелся дежурный. Кэлхаун увидел освещенною комнату. Держа краскораспылитель наготове, он очень тихо двигался вперед. Мургатройд бесшумно ступал позади.

Усамой двери в комнату Кэлхаун приготовил свое необычное оружие к действию. И вошел в комнату.

На стуле перед безжизненным пультом дремал человек. Когда Кэлхаун вошел, он потянулся и зевнул. Потом повернулся. Кэлхаун выстрелил в него вихревыми кольцами распыленного лекарства. Кольца состояли из вращающихся в вихревом движении частиц декстретила, средства для наркоза выделенного из этил хлорида примерно двести лет назад и до сих пор непревзойденного по своим качествам. Первое его достоинство - малейшее количество вещества в воздухе заставляло дыхательные мышцы судорожно сокращаться, втягивая в легкие дополнительные порции воздуха. Второе - подобно древнему эти л хлориду, это был самый сильный и быстродействующий анестетик из всех известных.

Человек у пульта увидел Кэлхауна. Ноздри его уловили запах декстретила. Рот его широко открылся, он глотнул воздух.

И упал без сознания.

Кэлхаун терпеливо подождал, пока наркотик рассеется. У декстретиловых паров имелось уникальное свойство при комнатной температуре его пары быстро поднимались в воздух. Кэлхаун тут же, как только декстретил освободил ему путь, двинулся к лежавшему на полу преступнику, приготовив иньектор полисульфата. Он склонился над лежавшим в обмороке убийцей. Но коснулся того лишь иглой иньектора.

Потом, повернувшись, он покинул комнату, Мургатройд маршировал позади.

Уже в коридоре Кэлхаун сказал:

- Между нами коллегами говоря, мне этого делать не следовало, наверное, но я имею дело с опасностью для здоровья населения планеты - чумой. Иногда приходится вдобавок к стандартным мерам использовать и психологию. Я считаю, что здесь мы имеем дело с таким случаем. Во всяком случае, отсутствие на посту этого человека должны заметить раньше, чем любого другого. Чем большинства других, скажем точнее. У него есть функции, и если он перестанет их выполнять, то это заметят очень быстро.

- Чин?- с деловитым видом спросил Мургатройд.

- Нет,- сказал Кэлхаун.- Он не умрет. Он нам не подложит подобной свиньи.

Снаружи стояла ночь. Когда Кэлхаун вышел наружу - внутри комнаты с распределительным пунктом связи он ни к чему не прикасался, чтобы не вызывать подозрений - ночь наступила уже полностью. Ярко сияли звезды, но пустые улицы и проспекты города были темны. Казалось, в воздухе города повисла бесформенная угроза. Когда Кэлхаун вышел на улицу, Мургатройд, ненавидевший темноту, протянул пушистую лапку и взял Кэлхауна за руку, для уверенности.

Кэлхаун двигался молча, а шаги Мургатройда были совершенно бесшумны. Но город, в котором никогда не жили люди, вызывал ужасающее ощущение. Спящие города имеют в себе нечто призрачное, потустороннее, странное, даже, если их улицы освещены. Покинутый до невозможного пустынен, если все его жители ушли куда-то или погибли. Но город, в котором никогда еще не жили, который лежит под открытым небом, потому что жители так и не пришли, чтобы его занять - этот город вызывает самые неприятные ощущения. В нем есть что-то безумное. Он похож на труп, который мог бы жить, но так и не получил души, и теперь ждет чего-то ужасного, демонического, что войдет в него и видимость жизни - слишком ужасной, чтобы пытаться ее вообразить.

Захватчики, нет сомнений, тоже чувствовали эту неуловимую атмосферу опасности. Очень скоро появилось тому доказательство. Кэлхаун услышал какой-то пьяный шум на улице. Он осторожно последовал за источником шума. Очень скоро обнаружил это место - одиноко освещенное окно на первом этаже в доме на длинной улице, с обеих сторон окруженное тянущимися к небу фигурами небоскребов. Отвесные стены были абсолютно темны. И узкая полоска звездного неба над головой казалась бесконечно далекой. Сама улица была погружена в темноту, была пуста, и лишь отзвуки эха шума, вырывающегося из-за освещенного окна, наполнял ее мертвым подобием звука. Никаких естественных звуков вообще не было, стены зданий отрезали любые звуки, которые могла принести с собой ночная жизнь природы Мариса-3. Эта мертвая, заглушенная, бормочущая тишина была оглушительнее любого грома, грозя разорвать барабанные перепонки.

Если бы не пьяное пение. Эти люди бы были все вместе, в тесной комнатке, которую они очень ярко осветили, чтобы придать ей иллюзию жизни. Со всех сторон их окружала неподвижность и молчание, поэтому они создавали иллюзию веселости, разжигая собственную жизнерадостность многими бутылками спиртного. При достаточном количестве можно было поверить. Но звук был до жалкого крошечной светлой нитью в мрачном потоке ночного молчания города. Снаружи, где замерли, прислушиваясь, Мургатройд и Кэлхаун, звук пьяных голосов нес какую-то горькую иронию.

Кэлхаун вздохнул. Пение пьяных преступников эхом отдавалось вдоль ущелья улицы.

- Эти типы могут нам помочь,- сказал он холодно.- Но их слишком много.

Вместе с Мургатройдом они двинулись дальше. Еще раньше Кэлхаун ознакомился с местными созвездиями, и теперь знал, что движется в сторону посадочной решетки. Все шло, как и было задумано. Вихревые кольца из распылителя-пистолета отправили в бессознательное состояние наркоза одного из преступников - дежурного у пульта связи. Потом он ввел ему полисульфат. Комбинация двух лекарств была стандартной, наподобие магнезивного сульфата и эфира, применявшихся еще столетия тому назад. Полисульфат в сочетании с декстретилом делал состояние анестезии более устойчивым и легко прерываемым, хотя человек, погруженный в сон с помощью полисульфата, мог не прийти в себя несколько дней. Такой вид наркоза был безопаснее любого другого.

Но Кэлхаун сделал процесс обратным, он сначала погрузил преступника в бессознательное состояние с помощью декстретила, потом ввел дозу полисульфата, способную держать человека под наркозом три дня. И оставил его лежать. И когда остальные обнаружат своего товарища, обеспокоятся. Они никогда не заподозрят, что кома, в которую погрузился их товарищ - результат вражеской вылазки. Они решат, что он заразился чумой. Поскольку кома - последняя стадия чумы, которую они выпустили на планету. Они испугаются - ведь их товарищ будет умирать от чумы, к которой, как они полагали, они полностью иммунны. Они запаникуют, ожидая скорой смерти для самих себя. Но если появятся новые жертвы коматозного состояния, то эффект усилится многократно, вылившись в полную дезорганизацию и отчаяние захватчиков.

Позади, в темноте уличного ущелья с единственным световым квадратом окна, хлопнула дверь, кто-то вышел из комнаты наружу: потом еще, а за ними - третий. Они шли вдоль улицы, напевая что-то пьяными, неуверенными голосами, такими же тупыми и противными, как их пьяные шаги. Это детонировало тишину меж высоких стен зданий. Эффект был до жути потусторонний.

Кэлхаун спрятался в проеме ближайшей двери. Он ждал, подняв пистолет-распылитель. Когда трое пьяных оказались напротив него, руки их были соединены цепочкой, чтобы увеличить устойчивость всей компании при вертикальном передвижении. Одни из компании хрипло ревел слова совершенно нецензурного характера песни, двое время от времени присоединялись к нему. Потом третий обиженно запротестовал. Он остановился, и вся троица затеяла о чем-то путанный пьяный спор, раскачиваясь на нетвердых ногах. Пока они спорили, Кэлхаун поднял тупое рыльце пистолета и нажал на рычажок спуска. Невидимые вихревые кольца декстретиловых паров понеслись к тройке пьяных преступников. Послышался громкий коллективный вздох, потом на тротуарное покрытие, глухо стукнувшись, рухнули три бесчувственных тела. Кэлхаун поспешил сделать все остальное, что необходимо было сделать.

Вскоре один человек лежал на тротуаре в коме, отлично имитирующий финальное состояние пораженных чумой беглецов из города. Взвалив на плечо второго, Кэлхаун с Мургатройдом поспешно удалились в направлении посадочной решетки. Третий преступник, раздетый до белья, ждал момента, когда его смогут обнаружить, через день-два в определенном месте.