Кетрин удивилась, когда увидела, что они проехали через переезд Голден Глейд, и дама в пункте по сбору дорожной пошлины даже не взглянула на Лукаса.

– Не могу этому поверить, – сказала Кетрин, в то время, как они продолжали свой путь.

Томас Керл за рулем нахмурился:

– Что она, черт возьми, сказала?

Когда они подъехали к пункту сбора дорожной пошлины, Керл вытянул руку с собачьей головой, чтобы получить билет. Дама в будке благосклонно взглянула на голову бульдога, которая уже заметно разложилась.

– Всего хорошего, – пожелала дама. – Я из Милкбоунза.

– И вам того же, – ответил Томас Керл и поехал дальше. Он дал собачьей голове имя Лукас.

– Почему не Люк? – спросила Кетрин.

– Что за дурацкое имя для собаки!

Томас Керл крепко сжимал пистолет в левой руке – поэтому ему пришлось протянуть за билетом правую руку, на которой была собачья голова. Именно этой рукой он вел машину. Кетрин могла заметить, что она сильно распухла и была заражена. Плоть, покрытая гноем, была серой, и на этом фоне были видны красные полосы в форме молний.

– Вы должны показаться доктору.

– После того, как повидаюсь с Деннисом, – ответил Томас Керл. – И после того, как встречусь с вашим чертовым муженьком.

Керл потел, как свинья.

Кетрин сказала:

– Он мне не муж больше.

– Я все еще собираюсь его убить из-за Лимуса.

– А мне нет дела до этого, – сказала Кетрин, глядя в окно, и, видимо, наслаждаясь ездой.

Томас Керл не знал, что с ней делать. Девушка должна была бы быть до смерти напугана.

– Подождите, пока он узнает, где вы.

– Декер? Что заставляет вас думать, что он еще мною интересуется? – блефовала она.

Томас Керл хрипло рассмеялся.

– Только то, что у него с миллион ваших чертовых фотографий.

– Моих?

– Да, под кроватью, в чулане, возможно, и в ящике, где он держит нижнее белье. Разве вы этого не знаете?

Кетрин не знала о фотографиях. Она попыталась представить, какие из них Р. Дж. сохранил и какие ему нравились больше других.

– Мой муж врач. Он мог бы заняться вашей рукой, когда вернется сегодня вечером.

Снова блеф. Джеймс бы упал в обморок от этого зрелища.

– Нет, – сказал Томас. – Мы едем в Лодердейл.

Он глянул вниз на собачью голову и улыбнулся.

– Ты согласен, Лукас?

Кетрин не удивилась, когда от Лукаса ответа не последовало. Но Томас Керл досадливо нахмурился.

– Лукас, ты меня слышишь? Черт бы тебя побрал, щенок, говори!

Разлагающаяся собачья голова безмолвно льнула к его руке. Томас Керл засунул дуло пистолета в пестрое ухо животного.

– Пожалуйста, не делайте этого, – закричала Кетрин, поднимая руки.

Не обращая больше ни малейшего внимания на дорогу, Томас воззрился на Лукаса и оскалил зубы.

– Мой папочка говорил, что следует им показывать, кто босс. Будь то собаки или жены, – сказал он, – вы не должны позволять им своевольничать, а иначе они совсем отобьются от рук. Разве я не прав, Лукас-мальчик?

Снова молчание.

Томас Керл поднял пистолет:

– Гадкая собака, Лукас!

Кетрин прикрыла рот рукой и издала приглушенный лай. Керл осклабился и наклонился вперед.

– Слышишь?

Кетрин снова тявкнула. Лучше пусть это, чем разрешить ему палить в машине, идущей со скоростью семьдесят миль.

– Вот это мой щенок, молодец, – сказал Керл рассеянно. Он положил пистолет на колени и похлопал собачью голову:

– Ты хороший парень, Лукас. Я всегда это знал.

– Гав! – сказала Кетрин.

Скинк наловил еще лещей и заставил Эла Гарсию поработать с сетью, и так они трудились до рассвета. Наконец они дали отдых монстру, и Скинк начал грести обратно, пересекая озеро Джесап поперек. Когда они вытащили «скиф» на берег, Гарсия заметил две машины, припаркованные позади грузовика Скинка рядом с хижиной. Одна принадлежала Джиму Тайлу, патрульному. Другая была «Корветом» цвета мандарина.

– Гости, – сказал Скинк, снимая свой капюшон от дождя.

Их было четверо, и все они сидели вокруг костра: Декер, Тайл, Лэни Голт и женщина, которую Скинк не узнал. Декер представил ее как Эллен О'Лири.

– Как глаз? – спросил Джим Тайл.

Скинк ухмыльнулся и снял солнцезащитные очки.

– Как новенький, – сказал он. Все почувствовали, что должны сказать что-нибудь лестное о совином глазе.

– Вы голодны? – спросил Скинк. – Возьму грузовик и поеду найду что-нибудь на завтрак.

– Мы умяли несколько пышек по дороге сюда, – ответил Декер.

Скинк кивнул:

– Я вроде бы голоден, – сказал он. – Пожалуйста, уберите с дороги машины.

– Возьмите мою, – сказала Лэни, выуживая ключи из кармана джинсов. – Еще лучше будет, если я поеду с вами.

– Черта с два, – сказал Декер.

– Не возражаю, – сказал Скинк, – если вы не против.

– Но больше никаких шуток с веревками, – сказала Лэни. Это был ее особенный завлекательный голос, которым она говорила с мужчинами, и Декер узнал его. Она села на пассажирское место, а Скинк втиснулся на водительское в ее «Корвете».

– Надеюсь, ей понравится омлет из опоссума, – сказал Декер.

Скинк и Лэни уехали и пропали надолго.

Эл Гарсия рассказал Декеру план, начав словами:

– Этот человек совсем сумасшедший.

Джим Тайл ответил:

– Он знает, что делает. Вы можете ему доверять.

План Скинка был в том, чтобы испортить великий турнир окунеловов и свести его на нет. Его план был – саботировать Озера Ланкеров как курорт в рекламной программе национального телевидения.

Гарсия сказал Джиму Тайлу:

– Мы будем рыбачить вместе.

– На турнире?

– Он уже внес за нас вступительный взнос, – сказал Гарсия. – Самая лучшая часть в этом плане, кажется – это херманос-братья.

Джим Тайл покачал головой. Он улыбался.

– Мне это нравится, – сказал он. – Не знаю почему. Но нравится.

Слабым голосом вмешалась Эллен О'Лири:

– Вы не выглядите такими похожими.

– У нас похожие глаза, – сказал Гарсия без улыбки. – Это обещает быть забавным.

Слово «забавно» было не то, которое выбрал бы в этом случае Декер. События приобретали опасный характер и выходили из-под контроля. Вдруг одноглазый пожиратель жертв дорожных происшествий возможно с травмой мозга, захочет руководить всей программой. И что было удивительно, Гарсия готов действовать с ним заодно. Декер не мог представить, что же могло случиться, пока он и Джим Тайл были в Кресент Бич.

– Все это пленяет воображение, – сказал Декер, – и я желаю вам обоим самых больших успехов в турнире, но сейчас моя главная проблема – Деннис Голт. Помните, убийство первой степени!

Джим Тайл сообщил Гарсии:

– За сестрицу удалось взяться как следует. Она будет свидетельницей от имени штата.

Джим Тайл показал кассету.

– Хорошая работа, – отозвался Гарсия. Он повернулся к Эллен О'Лири:

– А вы, мисс?

Эллен с беспокойством посмотрела на Джима Тайла.

Патрульный сказал:

– Она может обвинить Тома Керла в убийстве Дики Локхарта.

– Недурно, – сказал Гарсия. – Р. Дж., не могу представить, как это вы все сработали. Для меня это звучит похоже на «nolle prosse».

– Если не возражаешь, – сказал Декер – я объясню. Голт сфабриковал обвинение в убийстве и подставил меня. Он также организовал убийство моего друга Отта. В этот самый момент он послал какого-то полоумного деревенщину, своего коллегу – наемного убийцу по моим следам. Я предпочел бы не дожидаться три или четыре месяца, пока новоорлеанский прокурор возбудит дело.

Гарсия поднял мясистую коричневую руку:

– Да, я тебя слышу, чико. Почему бы мне не прищучить великого мистера Голта на этом рыбном турнире? Выбить из него спесь, а?

– Это будет хорошее ТВ-шоу, – заметил Джим Тайл.

– Прищучить его за что? – спросил Декер.

Гарсия помолчал, прикуривая сигарету:

– За ложную информацию, за то, что он начал всю эту кампанию. Он солгал мне – мне это не нравится. Чинил мне препятствия в расследовании. Этого со мной не случалось в течение многих лет, так почему не попробовать?

Декер возразил:

– Все это чушь собачья, Эл.

– Лучше, чем ничего, – сказал Джим Тайл.

Гарсия наблюдал за кольцами голубого дыма, поднимавшегося к вершинам дубов.

– Это самое большее, что я могу сделать, – сказал он, – до тех пор, пока мы не найдем Тома Керла и не поговорим с этим мальчиком серьезно.

– Думаешь, он расколется? – спросил Декер.

– Конечно, – улыбнулся Эл Гарсия. – Если я его любезно попрошу.

Скинк повел «Корвет» на скорости девяносто миль до Джил-крайст. Он ощущал потребность сделать это, понимая, что, возможно, другого такого случая у него не будет. Вот это действительно была машина! Ему нравилось, как ее нос зарывался в дорогу и как бы всасывал ее.

На пассажирском сиденье Лэни подогнула под себя длинные ноги и искоса смотрела, как он ведет машину. Скинку не нравилось, что за ним наблюдают, но он ничего не говорил. Он давно не был рядом с красивой женщиной – это была цена его затворничества. Он вспоминал, как в таких случаях летит к черту здравый смысл, поэтому сам внушал себе, что надо проявлять осторожность, ему предстояла работа. Его мучила к тому же головная боль: она вернулась, как только он оказался вдали от озера. Не могло быть и речи о враче-специалисте. На это не оставалось времени.

Лэни включила кассету Уитни Хьюстон и начала отбивать такт голыми ступнями. Не отрывая взгляда от дороги, Скинк протянул руку и смахнул кассету с доски. Потом он выбросил ее в окно.

– Есть «Криденс»? – спросил он.

Лэни вертелась на сиденье, наблюдая в заднее окно, как Уитни Хьюстон кувыркается и разлетается на куски, а пленка разматывается на шоссе.

– Вы сумасшедший, – огрызнулась она на Скинка. – Купите мне новую кассету, хам.

Скинк не обратил внимания. Он заметил что-то далеко впереди на дороге, неподвижный коричневый комочек. Притормозил спортивную машину, поехал медленно, так, чтобы она не вышла из повиновения и не потеряла управления. Когда наконец она остановилась, он включил сигнальные огни и вышел. Для верности взял с собой ключи.

Комочек плоти на дороге оказался мертвым армадилом. После краткого освидетельствования Скинк взял его за чешуйчатый хвост и направился назад к «Корвету». Лэни была в ужасе. Скинк бросил тушку на заднее сиденье и завел машину.

– Пробовали когда-нибудь?

Лэни отчаянно замотала головой.

– Из него получится отличный суп, – сказал он. – Можно использовать панцирь как супницу, если взяться за дело, как надо. Помещается около двух галлонов.

Лэни откинулась на подушку, чтобы посмотреть, где лежит армадил и сильно ли его тушка запачкала обивку.

– Он свежий, не беспокойтесь, – сказал Скинк. Он повернул «Корвет» и поехал обратно.

– О'кей, кто вы такой? Право!

– Вы видели, кто я, – ответил Скинк.

– А до этого, – сказала Лэни, – вы должны были быть... кем-то. Я хочу сказать, что вы не выросли здесь у дороги, питаясь раздавленными животными.

– К сожалению, нет.

Лэни сказала:

– Вы мне нравитесь. Особенно руки. Я заметила их в первый же день, когда мы встретились и вы стали связывать меня синтетической веревочкой.

– Леской, – сказал Скинк, – а не веревкой. Я рад, что у вас не осталось недобрых чувств.

– Вы не можете осуждать меня за то, что я проявляю любопытство.

– Конечно, могу. Это не ваше собачье дело, кто я такой.

– Дерьмо, – сказала Лэни, – вы невозможны.

Скинк сильно нажал на тормоза и уменьшил скорость. Спортивная машина завихляла и, съехав с Джилкрайст, остановилась в поле или на пастбище, среди потрескивавшей сухой травы.

– Мой «Вет» теперь припаркован в коровьем навозе, – заметила Лэни, скорее смущенная, чем испуганная.

Скинк снял руки с рулевого колеса.

– Хотите знать, кто я? Я тот парень, который мог спасти эти места, но упустил свой шанс.

– Спасти что?

Скинк сделал круговое движение рукой:

– Все. Все, что чего-нибудь стоит. Я тот парень, который мог это спасти, а вместо этого бежал. Вот вам и ответ.

– Пожалуйста, дайте хоть намек.

– Это старая история.

Лэни сказала:

– Вы были знамениты?

Скинк просто рассмеялся: не мог удержаться.

– Что тут забавного? – спросила она.

«У него потрясающая улыбка» – подумала она, в этом нет сомнения.

– Покончим с дурацкими вопросами.

– Только один еще, – сказала Лэни, придвигаясь. – Как насчет поцелуя?

Невозможно было ограничиться одним поцелуем, невозможно было ограничиться поцелуями. На Скинка произвели впечатление как ее энергия, так и ловкость – при отсутствии циркового опыта не так-то легко раздеться на сиденье «Корвета», все равно, что сидя в ведре. Сам Скинк порвал свой оранжевый дождевик по шву в процессе борьбы с одеждой. Лэни больше повезло с джинсами и трусиками. Каким-то образом она даже ухитрилась обвиться вокруг него своими длинными голыми ногами. Скинк залюбовался ее загаром и сказал ей об этом. Она нажала на кнопку, и сиденье плавно соскользнуло вниз и стало совсем плоским.

Оказавшись сверху, Лэни начала покачиваться взад и вперед, касаясь грудями лица Скинка. Она посмотрела вниз на его лицо и заметила, что, по-видимому, ему это приятно. Его огромные сапоги лежали на приборной доске.

– Что тебе нравится? – спросила она.

– Светская жизнь.

– Ты все это получишь, – сказала Лэни. – Сначала мы займемся этим, а потом будем лежать рядом и говорить, хорошо?

– Конечно.

Она сильно надавила на него и ее бедра начали ритмично двигаться.

– Познакомимся друг с другом немного лучше.

– Прекрасная мысль, – ответил Скинк.

Потом она нагнулась, прикоснулась языком к его уху и сказала:

– Оставь свои очки, не снимай их, ладно?

Даже для Лэни Голт совиный глаз был бы слишком сильным отвлекающим моментом.

В тот же день позже, посте отъезда Лэни Голт Джим Тайл укрыл Эллен О'Лири в своей квартире. Скинк отправился на своем грузовике в город. Он вернулся, таща на буксире старый трейлер для перевозки лодок, весь в трещинах и выбоинах с осевшей и заржавевшей подшипниковой коробкой. На дне пикапа находился подвесной мотор Меркьюри в шесть лошадиных сил, видавший лучшие дни. Там находилось также пластиковое ведро на сорок галлонов, восемь футов труб, предназначенных для аквариума, и четыре дюжины батареек размера Д. Все это Скинк купил в лавке в Харни, торговавшей разного рода оборудованием.

Он возился со своим пластиковым мусорным ведром, приспосабливая его для каких-то своих целей, когда подошел Декер и сказал:

– Зачем ты ее отпустил?

– Не было причины ее удерживать.

Для Декера причина представлялась очевидной.

– Она побежит прямо к своему братцу.

– Чтобы сказать ему – что?

– Для начала, где нахожусь я.

– Ты не останешься здесь так долго, – пояснил Скинк. – Мы все отправляемся на юг. Джим Тайл и кубинец – они упражняются?

– Целый день, – ответил Декер. – Но Гарсия безнадежен.

– В таком случае он может играть роль капитана.

Декеру надо было спросить что-то еще, но он не хотел смущать Скинка.

– Она не знает нашего плана или знает?

Это была другая редакция вопроса, который вертелся у него на языке: что произошло в «Корвете»? Скинк явно не хотел об этом говорить.

– Некоторые из нас знают, как путаться с женщиной и при этом держать язык за зубами, – сказал он кисло. – Нет, она не знает нашего чертова плана.

У Декера начался приступ мрачных предчувствий: что, если избиение в Делрэй подействовало на Скинка так, что у него сдвинулись некоторые болты в мозгу. Скинк всегда любил пальнуть из пистолета, у него и сейчас был такой вид. Декер попросил Джима Тайла о поездке в город, чтобы сделать несколько телефонных звонков. Эл Гарсия поехал вместе с ними: у него кончились сигареты.

– Город – это скверная мысль, – сказал Джим Тайл, направляясь в сторону от Харни по шоссе 222. – Нас троих не должны видеть вместе. Примерно в восьми милях отсюда находится Зиппи Март.

Декер начал:

– Его план... Не знаю, Джим.

– Это его последний шанс, – ответил патрульный. – Ты видел, как плохо он выглядит.

– Так пусть отправляется в больницу.

– Причина – не глаз, Декер. Или то, что эти ребята с ним сделали. Он страдает от душевной боли. Все идет изнутри. И он сделал это с собой сам, понимаешь? И мучается многие годы.

Эл Гарсия подался на своем заднем сиденье вперед и сказал:

– А что в этом плохого, Р. Дж.? Этот человек принял решение.

Декер возразил:

– Я почти понимаю Скинка. Но почему вы, ребята, ему потворствуете?

– Может быть, у нас тоже есть идея, и мы тоже приняли решение, – сказал Джим Тайл.

Декер прекратил расспросы.

– Не думай об этом, – посоветовал Гарсия. – Двое таких старых дорожных полицейских, как мы, тоже нуждаются в разнообразии. Нам осточертела рутина.

В Зиппи Март Тайл остался ждать в машине, пока Гарсия ходил за сигаретами, а Декер – звонить к себе. Он уехал из Майами несколько дней назад и, учитывая, что ему предстояло и дальше зарабатывать на хлеб насущный, когда с этим делом будет покончено, он подумал, что было бы разумно проверить, кто ему звонил и зачем. Он набрал свой номер, потом код проигрывания автоответчика.

От звука первого голоса он вздрогнул. Это был Лу Зикатто из страховой компании.

– Эй ты, старая мочалка, тебе повезло, Нуньес заболел мононуклеозом. У нас теперь есть отсрочка в две недели, узаконенная судьей. Поэтому так уж и быть, но в следующий раз тебе не будет прощения. А иначе отправляйся покупать костыли, понял?

Ну и важная шишка!

Второй голос показался Декеру незнакомым, он его не узнал.

Да в этом и не было необходимости.

– У меня ваша жена, мистер Декер, и она хорошенькая, как картинка. Поэтому нам придется поторговаться: ее маленький хорошенький задик в обмен на ваш. Позвоните мне... скажем в пятницу в Холидей Инн, Колар Спрингс. Мы зарегистрируемся там, как мистер и миссис Хуан Гомес.

Декер обвис и стал сползать по стене.

Эл Гарсия, вышедший из магазина, посвистывая, схватил Декера за руку:

– В чем дело, парень?

Джим Тайл подошел и встал с другой стороны.

– Он захватил Кетрин, – сказал Декер тусклым голосом.

– Мать его, – сказал Гарсия и плюнул на мостовую.

– Это Том Керл, – подал голос патрульный.

Р. Дж. Декер сидел на крыле машины Джима Тайла и молчал. По крайней мере, пять минут он не говорил ничего, а только смотрел на землю, не отрываясь. Наконец он посмотрел вверх на двоих других мужчин.

– Есть здесь где-нибудь место, чтобы я мог купить камеру? – спросил он.

Когда они вернулись на озеро Джесап, Джим Тайл сказал Скинку, что сделал Томас Керл.

Великан тяжело опустился на хвостовую часть грузовика и обнял голову руками. Р. Дж. Декер сделал шаг вперед, но Джим Тайл сделал ему знак отступить.

Через несколько минут Скинк поднял голову и сказал:

– Я виноват, Майами.

– Никто не виноват.

– Я стрелял...

– Никто не виноват, – повторил Декер. – Поэтому помолчи. Чем меньше говорить о Лимусе Керле, тем лучше. Особенно в присутствии полицейских.

Скинк отчаянно дергал себя за бороду.

– Это может испортить все дело, – сказал он хрипло.

– И я того же мнения, – проворчал Эл Гарсия.

Скинк снял очки. Его здоровый глаз был красным и влажным. Он посмотрел на Декера и сказал слабым ломким голосом:

– План нельзя менять, слишком поздно.

– Делай, что задумал, – ответил Декер.

– Потом я его убью, – сказал Скинк. – Обещаю.

– В любом случае спасибо, но до этого дело не дойдет.

– Это... – начал Скинк и замолчал, яростно вороша бороду.

Внутри у него все кипело. Он замолотил кулаками по крылу машины.

– Это я должен сделать – это важно.

Декер сказал:

– Знаю, капитан.

– Ты понял бы лучше, если бы знал все, – Скинк говорил торжественно. – Если бы ты знал все, ты видел бы цель.

– Все в порядке, – ответил Декер. – Делай все по плану. А у меня есть мой собственный.

Скинк улыбнулся и хлопнул в ладоши.

– Вот это сила духа! – сказал он. – Вот это я люблю!

Эл Гарсия и Джим Тайл обменялись неуверенными взглядами. В каком-то смысле план Р. Дж. Декера был столь же безумен, как и план Скинка.