Тул вывернул ручку кондиционера на максимум, но в мини-вэне, кажется, все равно не меньше, блин, ста градусов. Кондиционер тоже американского производства – вот позорище, думал Тул. Это же Флорида, черт побери, так нечего сдавать напрокат машины с дрянными дешевыми кондиционерами.

Еще девяти утра нет, а с вспотевшего Тула слетели почти все фентаниловые пластыри. Чтобы остыть, он стащил с себя ботинки и комбинезон, потом выхлебал литр «Маунтин Дью», который прикупил в магазине при автозаправке. Повозившись с радио, он чудом засек приличную кантри-станцию. Шэнайа Твен пела о том, как весело быть женщиной, хотя Тул не мог взять в толк, как это может быть правдой. Все знакомые женщины, начиная с его матери, казалось, вечно злились на весь мир. «Может, это только со мной так», – подумал Тул.

В половине десятого человек, которого он охранял, вышел из дома и поспешил к минивэну. Аккуратный и лоснящийся, если смотреть вблизи, и чертовски юный для вдовца, размышлял Тул. Поневоле задумаешься, что стряслось с его старушкой.

Чарльз Перроне помахал – мол, опусти окно.

– Кто-нибудь странный поблизости болтался?

– По мне, тут весь город до фига странный, – заявил Тул. – Никого тут не было, кому быть не положено.

– Уверен? Потому что, по-моему, они опять пробрались ко мне в дом.

– При мне – нет.

Чарльз Перроне выглядел так, словно всю ночь не спал.

– Кто-то изуродовал одну из моих любимых фотографий, – пожаловался он.

Тул глядел скептически.

– Хошь, поеду за тобой на работу, буду весь день на хвосте висеть, – предложил он. – На всяк пожарный.

Чарльз Перроне сказал, что не собирается на работу.

– Почему ты голый? – спросил он.

– Тут в машине – как у слона в жопе, только жарче. Слушь, Ред грит, ты доктор.

Это Чарльзу Перроне польстило.

– Верно.

Тул развернул свою огромную тушу и продемонстрировал два последних пластыря на спине.

– Можь мне еще таких добыть? – спросил он.

Похоже, влажная гора плоти выбила доктора из колеи.

– Наклейки, – сказал Тул. – Лекарства.

– Я знаю, но…

– Называется «Дураджезик». Можь выписать рецепт?

– Боюсь, что нет, – сказал Чарльз Перроне.

– Очень сильно болит потому что, – объяснил Тул. – У меня, понимаешь, пуля застряла прямо в жопе – я серьезно.

Чарльз Перроне побелел и отпрянул:

– Извини. Я не выписываю рецептов.

– Погодь.

– Я не такой доктор, – Он повернулся и зашагал к дому, едва не побежал.

– Крякалка безмозглая, – проворчал Тул, – даже рецепты выписывать не умеет.

Через два дома дальше по улице вышла женщина средних лет в желтом льняном платье с двумя крошечными зверушками на поводках. Тул догадался, что это собаки, хотя раньше никогда таких не видал. Круглые морщинистые морды сплюснуты, будто псы на полном ходу влетели в цементовоз. У хозяйки лицо было довольно жуткое, блестящее и натянутое, как карнавальная маска, которая ей мала. Тул имел шанс рассмотреть хозяйку вблизи, пока та прогуливала странных псов со сплюснутыми мордами по дорожке. Женщина, видимо, не разглядела его в минивэне, поскольку равнодушно позволила своим тварям пометить правое переднее колесо автомобиля вдоль и поперек.

Тул отреагировал моментально: выбил пассажирское окно, осколками засыпав женщине сандалии. Она заблеяла от ужаса, когда он высунул голову и в самых грубых выражениях потребовал, чтобы она всё, к чертям собачьим, вытерла.

– Что? – Она отдернула псов от фургона и подхватила их на руки. – Да кто вы вообще такой, мистер?

– Сукисын, который твоих щенят через жопу надвое порвет, если не вычистишь их ссаки с мово колеса.

Он приоткрыл дверь, и женщина увидела все, что ей было нужно. Миг спустя она уже стояла на коленях и пачкой розовых бумажных платочков яростно терла мокрое колесо, а ее питомцы хныкали и тявкали рядом.

Когда она закончила, Тул сказал:

– Не слышу звинений.

Женщина злобно хмыкнула, ее щеки покраснели, но лицо так и не изменилось. Кожа от лба до подбородка была такой тугой и блестящей, что Тул задумался, не треснет ли она, как подгнившее манго.

– Пшла вон, – сказал он, и она немедленно ретировалась, шлепая сандалиями. Псы с мордами-гармошками едва за ней поспевали.

Через несколько минут вернулся доктор.

– Что ты сделал с миссис Рагузо? – вопросил он.

– Ее чертовы шавки нассали на мое колесо! – запротестовал Тул. – А я-то думал, шикарный район, типа, «высший класс». Черт, да я живу в трейлере, но мои бы псы никому бы на машину не ссали – я б не дал.

– Лучше убирайся отсюда, – сказал Чарльз Перроне. – Кармен Рагузо сейчас наверняка звонит в полицию.

– Чё это? Она первая начала.

– Ты тряс перед нею мудями! Я из гостиной видел. – Чарльз Перроне завелся будь здоров. – Я больше не хочу общаться с копами, понял? А ну вали давай, пока она не записала твой номер.

– А кто ж будет за твоим домом следить?

– Езжай себе, – сказал Чарльз Перроне, – пока не позвонит мистер Хаммернат. Он скажет, что делать дальше.

– Блин, – сказал Тул и дал задний ход. На углу он развернул минивэн и рванул к выходу из «Дюн восточного Бока, ступень II». Сотовый зазвонил через час с гаком, но к тому времени Тул на заросшей линии безопасности автострады насчитал аж два памятника жертвам автокатастроф Сограсс. Цветы сгнили в клочья, но сами кресты как новенькие. Когда позвонил Ред Хаммернат, настроение Тула уже изрядно улучшилось.

– Секрет работы телохранителем в том, – сказал Ред, – что надо быть тише воды ниже травы.

– Я в этом ваще не спец.

– Ладно. Сочиним другой план.

– Можно я пока минивэн на чё-нибудь поменяю? – спросил Тул.

– Да ради бога.

– Достань чё-нибудь с нормальным кондиционером.

– Легко.

– Кстати, твой парень – недоделанный какой-то доктор.

– Не смей никому об этом говорить, – хмыкнул Ред Хаммернат.

Мик Странахэн и Джои Перроне удивились, увидев желтый внедорожник в половине одиннадцатого утра.

– Угадай, кто взял больничный? – сказала Джои.

Странахэн поставил «субурбан» на дорожке у дома беглых телепродавцов, как и в прошлый раз. Через несколько секунд на улицу вывернул грузовой автофургон – подъехал к дому Перроне, затормозил, попятился и остановился рядом с «хаммером». Красными буквами на боках фургона значилось: «СОЛНЕЧНЫЙ СЛЕСАРЬ».

– Черт, – сказал Странахэн. – Он меняет замки.

– И что?

– И то, что запасной ключ в кормушке больше не подходит.

Джои выгнула бровь:

– Поживем – увидим.

Скоро подъехал еще один грузовик. Маленький белый пикап с магнитными буквами на дверях: «СИСТЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ ЗОЛОТОГО БЕРЕГА».

– Ну, и что теперь? – проворчал Странахэн.

– Он переподключает сигнализацию.

– Великолепно.

– Может, хватит ныть? – поинтересовалась Джои.

– Я, знаешь ли, не очень люблю выставлять квартиры.

– Расшифруй.

– Взламывать. Много мороки, – пояснил Странахэн, – и очень сложно объясняться, если копы явятся. Оконные стекла под сигнализацией?

– Нет, но в прихожей и спальнях стоят детекторы движения. Может, Чаз добавит еще – смотря насколько перетрусил.

– Я бы сказал, он сильно перетрусил, – сказал Странахэн, – судя по тому, что мы наблюдаем.

– Это все твой звонок, Мик. В роли Моисея.

– Не будем забывать о фотографии под подушкой.

– О да. – Джои что угодно бы отдала, лишь бы увидеть лицо мужа в то миг, когда он обнаружил снимок.

К полудню слесарь и специалист по сигнализации уехали, но Чарльз Перроне из дома не вышел. Джои не сиделось на месте и не терпелось приступить. Она убрала волосы под бейсболку, надела длинные штаны и просторную форменную рубашку. Вместо Библии ее реквизитом на сей раз был ящик с инструментами. Высокий рост, атлетическая размашистая походка – если кто увидит, как Джои идет по дорожке, может принять ее за мужчину.

– А вдруг он и вправду болен? – спросила она. Странахэн изучал дом через бинокль.

– Дай ему еще час.

Синяя машина вывернула из-за угла и подъехала к дому Перроне. «Форд», малолитражка женщины с зеленой лобковой растительностью.

– Да ты издеваешься, – простонала Джои.

– Не переживай.

– Можно подумать, у него яйца взорвутся, если он потерпит хотя бы до ланча.

– Похоже, она не зайдет, – сказал Странахэн.

«Форд» дважды коротко прогудел, затем распахнулась парадная дверь. Чарльз Перроне вышел из дома с коричневым бумажным пакетом в руках.

– Видишь футболку для гольфа? Это я ему подарила на день рожденья, – сказала Джои. – И новый набор клюшек.

Чаз забрался на пассажирское сиденье, и синий «форд» унесся прочь. Джои заметила, что на женщине большие солнечные очки в стиле Джеки Онассис:

– Может, она боится, что ее опознают любители порнофильмов?

Странахэн посоветовал Джои не отвлекаться от ее никчемного мужа.

– Что ты хочешь сделать?

– Хочу вернуться в дом. Свой дом.

– Но как?

– Жди здесь, – сказала она, – пока не увидишь, как включится поливальная установка.

Странахэн коснулся ее запястья:

– Как только заорет сигнализация, я выезжаю. Выходи из парадной двери, не перепутай ее с задней, и очень спокойно шагай на улицу.

– Мик, не смей бросать меня здесь одну. Это будет очень гнусно с твоей стороны.

– Вообще-то за мной должок.

– Только не надо опять про краденую лодку, – вздохнула Джои, выскакивая из «субурбана». – Сколько раз я уже извинялась? Раз десять, да?

Странахэн сорок лет недооценивал женщин, поэтому не удивился, увидев, как расцветают водяные струи перед бывшим жилищем Джои Перроне. Он бы поздравил ее с победой, если б она просто справилась с замками, а уж выведенная из строя сигнализация поистине впечатляет.

Когда она встретила его у дверей, он спросил:

– Ты что, в прошлой жизни была взломщиком?

– Нет, женой, – ответила Джои. – Я так и думала, что Чаз спрятал новый ключ в той же самой кормушке.

– Потому что…

– Понимаешь, это он сначала придумал. Он так собой гордился, считал, что он просто гений. А поскольку я – единственный человек, который знал, где он прячет ключ…

– А он думает, что ты мертва…

– Точно. Значит, вполне можно спрятать ключ там же, – сказала она. – Он, наверное, думает, что тот, кто прокрался в дом, раздобыл старый ключ у уборщицы или у парня, который присматривал за аквариумом.

– Хорошо, но как ты обезвредила сигнализацию?

– А ну-ка, Мик, пошевели мозгами.

Он ухмыльнулся:

– Только не говори мне, что у Чаза тот же код.

– Вот именно, – сказала Джои. – Два, двадцать один, семьдесят два.

– Похоже на день рожденья.

– Бинго! Я знала, что он поленится придумать новый шифр.

– И все равно ты здорово рисковала, – упорствовал Странахэн.

– Да нет. Я слишком хорошо его знаю.

Они сидели в столовой, грязный рюкзак Чаза лежал на столе. Джои рассказала, как однажды купила ему хороший кожаный портфель, но Чаз объяснил, что портфель непрактичен для работы в болотах. Странахэн расстегнул многочисленные пряжки и молнии рюкзака и опустошил карман за карманом: футляр с бумагами и таблицами, горсть механических карандашей, два аэрозоля от насекомых, набор для лечения змеиных укусов, рулетка и марля, пара толстых хлопчатобумажных носков, брезентовые перчатки, прорезиненные перчатки, хлорирующие таблетки, тюбик обеззараживающей мази, свернутый в трубку датский порножурнал, пакет черствых шоколадных пончиков, фунт орехово-фруктовой смеси и пластмассовый флакон маалокса.

– У твоего мужа слабый желудок. Это нам может пригодиться, – сказал Странахэн.

Джои просматривала бумаги.

– Вот над такой же он работал в тот день, когда на меня разорался.

– Ты права. Это таблицы водных проб.

Странахэн забрал пустой бланк, сложил его и сунул в карман рубашки.

– Больше ничего не возьмем? – спросила она.

– Пока нет.

Он аккуратно убрал все в рюкзак.

– Маленький приятный бонус. А теперь скажи мне, где сквайр Перроне прячет свою чековую книжку?

– Сейчас вернусь. – Джои исчезла в коридоре и вернулась, держа в вытянутой руке грязный задубелый кед. – Он его ни разу не мыл, – с отвращением доложила она.

Умно, признал Странахэн. Даже самые отчаянные воры обойдут стороной вонючую обувь. Джои перевернула кед вверх дном, и из него выпала чековая книжка. Пролистывая записи, Странахэн никаких необычных транзакций не нашел: на счет Чаза Перроне поступали только регулярные чеки от штата Флорида – раз в два месяца.

– Когда, говоришь, он купил «хаммер»? – спросил Странахэн.

– В середине января.

– Здесь ничего нет, даже рассрочки.

– Может, у него есть другой счет, о котором я не знаю, – предположила она.

«А может, за «хаммер» платил не он», – подумал Странахэн.

– А как же так называемая заначка? – спросил он.

Джои слабо покачала головой:

– Акции и облигации?

– Тогда ему по почте приходили бы отчеты от брокера. Джои согласилась, что ни разу ничего такого не видела.

Странахэн встал и сказал, что пора идти, пока не вернулся Чаз со своей подругой.

– Погоди. Давай оставим ему еще подарочек.

Джои сверлила взглядом один из зонтиков мужа, стоявший в углу.

– Ни в коем случае, – отрезал Странахэн.

– Мик, ну давай, а?

– У него и так уже нервишки шалят, уверяю тебя.

Джои притворно надулась, следуя за ним к двери.

– Можно я хоть поливальную установку не буду выключать?

– Таймер снаружи?

– На стене подсобки, – кивнула она. – Он и не подумает, что мы проникли в дом.

– Тогда черт с тобой, конечно, – разрешил Странахэн. – Если тебе так приятнее.

– Сойдет пока, – сказала Джои и включила сигнализацию.

Рикка отметила, что Чаз ужасно выглядит.

– Я мало спал, – пробормотал он.

– Это потому что меня не было рядом, чтобы вымотать тебя до смерти.

– Ни свет ни заря позвонил какой-то псих.

– Сопун? – спросила Рикка. – Мне они постоянно звонят.

– Нет. Просто псих. – При мысли о загадочном телефонном звонке у Чаза вспотели ладони.

Рикка спросила, подумал ли он насчет отпевания Джои.

– Да что с тобой такое? – разозлился он. – Я же сказал, что ненавижу похороны. Поставь свечку за упокой, если тебе от этого полегчает.

– Необязательно же всю страну созывать, – настаивала Рикка. – Просто арендуй похоронный зал, пригласи священника сказать пару слов. Может, кто-то из ее друзей тоже захочет разделить свое горе.

Чаз пялился в окно.

– Это важно, котик, – сказала она. – Чтобы со всем покончить.

Он презрительно выдохнул, пуская незримые кольца дыма.

– Одна глава твоей жизни закончилась, – продолжала Рикка, – а другая только начинается.

«Господи, – подумал Чаз. – Она деликатна, как грыжа».

– Кроме того, это будет выглядеть нехорошо, если ты ничего не сделаешь в память о Джои. Как будто тебе все равно, что она умерла.

В этом был резон. В конце концов, наверное, для виду придется заказать службу. Странно, что детектив Ролвааг не потребовал еще и этого.

Гнусный сукин сын, шантажист. Наверняка это он звонил.

– Чаз, ты меня слушаешь? – спросила Рикка.

– А что, у меня есть выбор?

Она грустно вздохнула:

– Милый, я здесь только ради тебя.

«Именно, – подумал Чаз. – Здесь, там и везде».

– Может, я закажу службу попозже, – сказал он. – Через пару недель.

«Как только закончится весь этот кошмар», – подумал он.

Пока он ходил в банк, Рикка сидела в машине. Позже, за ланчем, она стала допытываться, что было в бумажном пакете.

– Драгоценности, – ответил Чаз. – Я положил их в сейф.

– Драгоценности твоей жены?

– Нет, Лиз Тейлор. Она попросила меня их придержать.

– Злиться необязательно, – сказала Рикка.

Чаз выдавил извинения:

– У меня миллион дел на уме.

– Хочешь, ко мне поедем? Устроим показ мод. Мне только что прислали новую коробку стрингов из Рио.

– Не сегодня, конфетка. Мне надо отвезти кучу мусора на окружную свалку.

Рикка замерла с полной вилкой лингвини на полпути ко рту.

– Можно уточнить? Ты предпочитаешь отправиться на помойку, а не в постель?

– Расслабься, детка, – сказал Чаз. – Это не так просто.

По крайней мере, он надеялся, что не так.