Рой дико устал. Казалось, с тех пор как Дана Матерсон душил его в школьной подсобке, прошло сто лет — хотя на самом деле это было всего пару часов назад.

— Спасибо. Теперь мы в расчете, — сказала Беатриса.

— Да ладно тебе, — буркнул Рой.

Они сидели перед отделением неотложной помощи в больнице Кокосового Залива (вообще-то это был скорее большой медпункт, чем настоящая больница). Последний километр они тащили сюда Рыбохвата чуть ли не волоком, закинув его руки себе на плечи.

— С ним все будет нормально, — сказал Рой.

Ему вдруг показалось, что Беатриса сейчас расплачется. Он потянулся и взял ее за руку (которая была заметно больше его собственной).

— Ничего, он живучий, — Беатриса шмыгнула носом. — Выкарабкается как миленький.

К ним подошла женщина в голубом медицинском костюме и со стетоскопом на шее.

— Здравствуйте, я доктор Гонсалес, — представилась она. — Расскажите мне подробно, что произошло с Роем.

Беатриса и настоящий Рой обменялись тревожными взглядами. Рыбохват строго-настрого запретил сестре называть его имя, чтобы не сообщили матери. Он так из-за этого разволновался, что Рой даже не стал с ним спорить. И когда дежурный в приемном покое спросил, как зовут пациента, Рой неожиданно для себя выпалил свое имя, а потом и адрес, и номер телефона. Просто чтобы Рыбохвата поскорее уже начали лечить.

Рой понимал, что вляпался. И Беатриса тоже понимала. За это она его и благодарила.

— Моего брата покусала большая собака, — сказала она доктору Гонсалес.

— Несколько собак, — добавил Рой.

— Что за собаки? — спросила доктор.

— Большие.

— Как это случилось?

Тут Рой уступил инициативу Беатрисе, более опытной в искусстве морочить голову взрослым.

— Они на него налетели, когда он играл в футбол, — сказала она. — Он прибежал домой, весь искусанный, и мы решили сразу вести его сюда.

— Так-так, — недовольно пробормотала доктор Гонсалес.

— Вы мне не верите? — воскликнула Беатриса с самой настоящей обидой в голосе.

Если б Рой не знал, что она врет, — поверил бы без всяких сомнений.

Но доктор Гонсалес явно сомневалась.

— Нет, я верю, что твоего брата покусали собаки. Только это произошло не сегодня.

Беатриса умолкла. Рой понял, что надо что-то придумывать, и побыстрее.

— Это не свежие раны, — добавила доктор Гонсалес. — Инфекция уже успела распространиться, так что со времени укуса прошло, думаю, от восемнадцати до двадцати четырех часов.

Беатриса, похоже, совсем растерялась. Рой не стал дожидаться, когда она придет в себя.

— Ну да, как раз около восемнадцати, — подтвердил он.

— Не понимаю.

— Так ведь вчера, когда его покусали, он потерял сознание, — сказал Рой. — А сегодня очнулся и побежал домой. И Беатриса мне сразу позвонила, чтобы я помог отвести его в больницу.

Доктор Гонсалес сурово смотрела на Роя, хотя, судя по голосу, ситуация ее слегка забавляла.

— Как тебя зовут, сынок?

Рой от неожиданности чуть не поперхнулся.

— Монтана, — пробормотал он.

Беатриса подтолкнула его локтем, как бы говоря: «Молодец, давай ври дальше!»

Докторша скрестила руки на груди.

— Ну, Монтана, давай разберемся еще раз. Твоего друга Роя искусали на футбольном поле большие собаки. Никто даже не пытался ему помочь, и он пролежал там без сознания всю ночь и часть следующего дня. А потом он вдруг пришел в себя, встал и побежал домой. Так?

— Так. — Рой опустил голову. Враль из него был никудышный, это факт.

Доктор Гонсалес обернулась к Беатрисе.

— Почему именно ты привела своего брата в больницу? Где ваши родители?

— На работе, — ответила Беатриса.

— Ты им звонила? Сказала, что ему нужна срочная медицинская помощь?

— Они работают на краболовном боте. У них там нет телефона.

Неплохо, подумал Рой. Но докторша все равно не поверила.

— Я вот чего не могу понять, — сказала она Беатрисе. — Твой брат почти сутки не был дома. Почему никто в семье не встревожился, не позвонил в полицию?

— Он иногда уходит из дома, — совсем тихо ответила Беатриса. — И подолгу где-то бродит. Мы уже привыкли.

Это был чуть ли не единственный правдивый ответ, и почему-то именно после него доктор Гонсалес от них отвязалась.

— Пойду проверю, как Рой себя чувствует, — сказала она. — А вы тем временем можете подшлифовать свою историю.

— А вообще, как он? — спросила Беатриса.

— Получше. Мы ему ввели противостолбнячную сыворотку, даем антибиотики и обезболивающее. Препараты сильнодействующие, так что он сейчас сонный.

— Можно к нему зайти?

— Попозже.

Как только она ушла, Рой с Беатрисой выскочили на крыльцо, чтобы поговорить без опаски. Рой уселся на ступеньку, Беатриса осталась стоять.

— Ничего не выйдет, Пастушка. Когда они выяснят, что он — это не ты…

— Да, могут быть неприятности, — пробормотал Рой. Вообще-то сказать «неприятности» в этом случае было все равно что ничего не сказать.

— Если Лонна узнает — сдаст его в заведение для малолетних правонарушителей, — тоскливо сказала Беатриса. — Пока не подыщет новую военную школу. Где-нибудь на краю земли, на каком-нибудь острове Гуам. Оттуда уже не сбежишь.

У Роя все равно не укладывалось в голове, как мать может вышвырнуть родного сына из своей жизни. Хоть он и слышал про такие случаи — и про матерей, и про отцов.

— Мы что-нибудь обязательно придумаем, — пообещал он Беатрисе.

— Знаешь что, Монтана? Ты классный пацан. — Она хлопнула его по плечу и побежала вниз по ступенькам.

— Эй, ты куда? — крикнул он.

— Смотаюсь домой, приготовлю папе ужин. Я ему каждый вечер готовлю.

— Ты шутишь? Не бросай здесь меня одного!

— Извини, — сказала Беатриса. — Папа с ума сойдет, если я не приду. Он хлеб в тостере не может поджарить, чтоб не обжечь себе пальцы.

— А что, Лонна раз в жизни не может приготовить ему ужин?

— Ее по вечерам не бывает. Она работает барменшей в «Лосином домике». — Беатриса махнула рукой. — Вернусь, как только смогу. Если будут спрашивать разрешение на операцию или еще какую-нибудь ерунду, говори «нет».

— Подожди! — Рой вскочил на ноги. — Хоть теперь ты можешь мне сказать, как его по-настоящему зовут?

— Прости, Пастушка, не могу. Я дала ему клятву на крови.

— Ну пожалуйста!

— Захочет — сам скажет.

Она убежала, и звук ее шагов вскоре затих. Рой потащился назад в приемный покой. Мама, наверное, уже волнуется. Он попросил дежурного разрешить ему позвонить по телефону. После шести длинных гудков включился автоответчик. Рой сказал, что вернется домой, как только они с Беатрисой наведут порядок после своих научных опытов, и повесил трубку.

Сидя в комнатке перед входом в приемный покой и рассеянно перебирая журналы, он натолкнулся на большую статью о том, как ловят форель в Скалистых горах. Интереснее всего были фотографии рыбаков: они брели по колено в голубоватой речке, на заднем плане виднелись трехгранные тополя, какие растут в Монтане, а совсем вдали — заснеженные вершины.

Пока Рой разглядывал фотки и тосковал по Монтане, где-то рядом взвыла сирена — наверное, едет «скорая», решил Рой. Самое время пойти поискать автомат с кока-колой, пусть даже у него в кармане болтаются всего две жалкие монетки.

На самом деле у него совершенно не было желания выяснять, кто там попал в аварию. И еще неизвестно, выживет или нет.

Может, кто-то другой и остался бы поглазеть на окровавленное тело, только не Рой. Когда ему было семь лет, они жили неподалеку от города Милуоки — это в Висконсине, на Среднем Западе. Как-то раз пьяный охотник на аэросанях врезался на полной скорости в толстенную березу в сотне метров от склона, где Рой с папой катались на санках.

Папа сразу поспешил на помощь, и Рой за ним. Когда они добежали до березы, сразу стало ясно, что охотнику уже не поможешь. Он лежал мертвый, весь в крови, руки и ноги у него были раскинуты под неестественными углами — эту картинку Рой никогда не забудет. Ничего подобного он больше видеть не хотел.

Так что он решил не дожидаться, пока привезут очередного пациента, а проскользнул через служебный вход и бродил по коридорам минут пятнадцать, пока его не перехватила медсестра.

— По-моему, я заблудился, — жалобно сказал он.

— Это уж точно, — проворчала сестра и отвела его обратно в комнату ожидания. Там было тихо, ничего не изменилось с тех пор, как он ушел.

Озадаченный Рой подошел к окну и выглянул наружу. Машин «скорой помощи» у подъезда не было — одна только патрульная, полицейская. Может, никого и не привозили, подумал Рой, снова принимаясь за журнал.

Потом из-за двери в палату, где лежал Рыбохват, послышались голоса. Там явно о чем-то спорили. Рой насторожился.

Один из голосов перекрыл остальные — Рой его узнал. Он сидел растерянный, не зная, что теперь делать, и тут послышался второй знакомый голос. Теперь выбора не оставалось.

Распахнув дверь палаты, он крикнул:

— Эй, мама! Папа! Я здесь!

Полицейский Делинко настоял на том, чтобы довезти Эберхардов до больницы. Это было доброе дело — ну, и возможность заработать дополнительные очки у папы Роя.

Делинко надеялся, что сын мистера Эберхарда не замешан в хулиганстве на стройке «Бабушки Паулы», иначе получится очень неловко.

По пути в больницу родители Роя негромко переговаривались на заднем сиденье. Как это Роя покусала собака, недоумевала мама, ведь он проводил научный эксперимент?

— Может, это связано с говяжьим фаршем? — предположила она.

— С каким фаршем? — удивился папа Роя. — Что еще за эксперименты с фаршем?

В зеркале заднего обзора Делинко видел, как мистер Эберхард обнял жену за плечи. Она прикусила нижнюю губу, в глазах у нее стояли слезы. Ее муж сидел весь собранный, как сжатая стальная пружина.

Дежурный в приемном отделении сказал, что Рой спит и его нельзя беспокоить. Эберхарды попытались его уговорить.

— Мы родители мальчика, — холодно произнес Эберхард-папа. — Мы хотим видеть своего ребенка немедленно.

— Сэр, не вынуждайте меня вызывать охрану.

— Вызывайте кого угодно, хоть Чародея страны Оз, — заявил папа. — Мы идем к сыну.

Эберхарды решительно направились в сторону палаты.

— Это запрещено! — выкрикнул дежурный, забегая вперед и перегораживая им проход.

Полицейский Делинко шагнул вперед, надеясь, что при виде стража порядка медик умерит свой пыл. Но он ошибся.

— Никаких посетителей! Доктор совершенно четко указал это здесь! — Дежурный благоговейно взмахнул перед ними какой-то бумажкой. — Так что попрошу вас вернуться в комнату ожидания. К вам, полицейский, это тоже относится.

Полицейский Делинко тут же сдался. Эберхарды — нет.

— Послушайте, там лежит наш сын, — сказала мама. — Вы нам звонили, верно? Вы нам велели приехать, так?

— Да, звонил. И вы увидите своего сына — как только доктор разрешит.

— Ну так зовите сюда доктора! Немедленно. — Голос мистера Эберхарда по-прежнему звучал спокойно, но громче, чем раньше. — Берите трубку и звоните. Если вы забыли, как это делается, могу показать.

— У доктора перерыв. Она вернется через двадцать пять минут, — кратко сообщил дежурный.

— Тогда она найдет нас у постели нашего больного сына, — сказал мистер Эберхард. — А сейчас, если вы не уйдете с дороги, я зашвырну вас на середину заповедника «Эверглейдс». Вы меня поняли?

Дежурный побледнел.

— Я б-буду ж-жаловаться главврачу…

— Отличная мысль. — Отец Роя обогнул его и двинулся по коридору, ведя под локоть жену.

— Остановитесь немедленно! — прозвучал решительный женский голос откуда-то сзади.

Эберхарды обернулись. Из двери с надписью «Только для сотрудников» вышла женщина в голубом, со стетоскопом на шее.

— Я доктор Гонсалес. Куда это вы направляетесь?

— Мы идем к сыну, — ответила миссис Эберхард.

— Я пытался их удержать, — вмешался дежурный, — но они…

— Вы родители Роя? — спросила доктор.

— Да.

Мистер Эберхард заметил, что докторша смотрит на них с непонятным любопытством.

— Странно, — сказала она. — Не очень-то вы похожи на рыбаков с краболовного бота.

— С какого еще бота? — воскликнула мама Роя. — В этой больнице что, все ненормальные?

— Это, должно быть, ошибка, — вмешался патрульный Делинко. — Мистер Эберхард — федеральный агент.

Доктор Гонсалес вздохнула.

— Ладно, потом разберемся. Давайте сперва заглянем к вашему мальчику.

В палате для пациентов неотложной помощи стояло шесть кроватей — пять пустых, шестая задернута занавеской.

— Мы ввели ему антибиотики внутривенно, — понизив голос, говорила доктор Гонсалес. — Ему уже гораздо лучше. Но если мы не найдем искусавших его собак, придется делать серию прививок от бешенства. Это довольно неприятные уколы.

Эберхарды рука об руку двинулись к занавешенной кровати. За ними в некотором отдалении следовал Делинко. Ему очень хотелось посмотреть, какого цвета окажется футболка Роя. В кармане у полицейского лежала ярко-зеленая тряпочка, снятая с забора «Бабушки Паулы».

— Не удивлюсь, если он заснул, — тихо сказала докторша, отдергивая занавеску.

Несколько секунд никто не мог вымолвить ни слова. Четверо побледневших взрослых стояли, глядя на пустую кровать.

На подставке одиноко висела пластиковая бутылка с остатками ядовито-рыжей жидкости, отсоединенная трубка свисала до самого пола.

— Где Рой? — прошептала наконец миссис Эберхард.

Доктор Гонсалес беспомощно развела руками.

— Я… Я понятия не имею…

— Не имеете понятия? — взорвался Эберхард-папа. — Больной ребенок только что спал в этой кровати — и вдруг исчез?

Делинко втиснулся между Эберхардом и докторшей. Он опасался, что отец Роя сделает что-нибудь такое, о чем потом пожалеет.

— Где наш сын? — напирал мистер Эберхард.

Доктор Гонсалес вызвала медсестру и принялась обыскивать палату.

— В палате всего один больной! — кричал мистер Эберхард. — Как можно потерять единственного пациента? Что с ним случилось? Может, его похитили инопланетяне, пока вы ходили пить кофе?

— Рой, где ты? Рой! — звала мама.

Они вместе с докторшей заглянули под все кровати и обшарили все углы. Полицейский Делинко вытащил рацию.

— Вызываю подкрепление!..

И тут дверь наконец распахнулась.

— Эй, мама! Папа! Я здесь!

Эберхарды чуть не задушили Роя в объятиях.

— Вот чертенок, — пробормотал Делинко, возвращая рацию в кармашек на поясе. Хорошо хоть, Рой оказался не в зеленой футболке с оторванным рукавом.

— Эй! — доктор Гонсалес вдруг хлопнула в ладоши. — Прошу минуту внимания.

Эберхарды недоуменно обернулись. Потерянный пациент нашелся, что ей еще надо?

— Это Рой? — спросила она, указывая на их сына.

— Конечно. А кто же это, по-вашему? — Миссис Эберхард чмокнула сына в макушку. — Милый, немедленно возвращайся в постель…

— Не торопись, — сказал папа. — Не совсем понимаю, что тут происходит, но боюсь, нам сейчас придется извиниться перед доктором. — Он положил Рою руку на плечо. — Ну-ка, покажи свои укусы, парень.

Рой уткнулся взглядом в пол.

— У меня нет укусов, папа. Это был не я.

— О-о-о, я все поняла! — застонала мама. — Это я ненормальная, да? Это у меня не все в порядке с головой…

— Простите меня, — перебила ее доктор Гонсалес, — но у нас по-прежнему серьезная проблема. Исчез больной.

Полицейский Делинко, окончательно запутавшись, опять потянулся за рацией.

— Объяснит мне кто-нибудь, что это все значит? — воскликнула миссис Эберхард. — У меня голова сейчас лопнет!

— Что-то объяснить может только один человек, — сказал мистер Эберхард, и Рою вдруг захотелось провалиться сквозь землю. Папа развернул его лицом к докторше.

— Ну, Монтана? — сказала она, подняв бровь.

Рой почувствовал, что краснеет.

— Простите меня.

— Больница — не место для игр.

— Я понимаю. Простите, пожалуйста.

— Если настоящий Рой — это ты, — сказала доктор, — тогда кто был тот мальчик? И куда он делся? Говори, только без вранья.

Рой уставился себе под ноги. Такого ужасного дня в его жизни еще не было.

— Отвечай доктору, сын, — сказал папа.

Мама сжала его плечо.

— Давай, Рой. Это очень важно.

— Ничего, мы поймаем беглеца, — встрял в разговор Делинко. — Рано или поздно.

Рой уныло посмотрел на взрослых.

— Я не знаю, как зовут этого мальчика. И не знаю, где он сейчас. Я не вру, правда.

И, в сущности, он не врал.