Смерть Тони Торреса не осталась незамеченной для детективов из отдела по расследованию убийств, поскольку распятие человека было редким явлением даже в Майами. Однако большинство расследований убийств оказались отложенными в сторону в эти суматошные дни, последовавшие за ураганом. Из-за беспорядка на дорогах у департамента полиции очень не хватало людей, полицейские всех рангов были задействованы в регулировке движения, облавах на мародеров или в сопровождении конвоев с гуманитарной помощью. В случае с неопознанным трупом N 92-312 (такое причудливое наименование было присвоено делу об убийстве Тонни Торреса) необязательность срочного расследования усиливал еще и тот факт, что труп не был опознан ни друзьями, ни родственниками, а значит, никто не разыскивал этого человека и, соответственно, мало кого тревожила его смерть.
Через два дня после того, как был обнаружен труп, специалист по отпечаткам пальцев прислал в морг факс с сообщением, что распятый мужчина идентифицирован: Антонио Родриго Гевара-Торрес, сорок пять лет. Отпечатки пальцев покойного мистера Торреса оказались в полицейской картотеке вследствие того, что в один из тяжелых периодов жизни он выписал тридцать семь ничем не обеспеченных чеков. Тюрьмы ему удалось избежать, Тони признал себя виновным и поклялся полностью возместить все расходы, но быстро забыл о своем обещании, занятый новой работой в качестве младшего помощника продавца в компании по продаже трейлеров «А-Плас-Аффордабл Хоумз», предоставлявшей покупателям скидки.
Поскольку данные полицейского досье были старыми, устаревшими оказались и домашний адрес, и номер телефона Тони Торреса. В последнем справочнике не нашлось и компании «А-Плас-Аффордабл Хоумз». Три безрезультатных запроса здорово расстроили молодого детектива, которому поручили дело об убийстве, и он облегченно вздохнул, когда лейтенант приказал ему отложить в сторону это дело, отправляться в Катлер-Ридж и дежурить на пересечении Еврека-драйв и 117-й авеню, блокируя движение для проезда президентского кортежа.
Молодой детектив вспомнил об убитом махинаторе с чеками и торговце трейлерами только спустя два дня, когда в департамент полиции поступил звонок от энергичной женщины, назвавшейся женой убитого.
* * *
Авила позвонил в службу сопровождения «Джентльменский набор» и попросил к телефону Морганну. Она взяла трубку и объяснила:
— Я уже шесть месяцев не пользуюсь этим именем. Теперь я Джасмин.
— Хорошо, пусть будет Джасмин.
— А я тебя знаю, дорогой?
Авила напомнил ей бурную ночную пьянку в мотеле на Западной Флеглер-стрит.
— Господи, да я была там, наверное, с сотней парней.
— Ты тогда была с подругой. Дафна, Диана, что-то вроде этого. Рыжеволосая, с татуировкой на левой сиське.
— А что за татуировка?
— Что-то похожее на воздушный шар.
— Не припоминаю такую.
— Ну а парня, с которым вы были, ты наверняка вспомнишь. Пижон с жутко покореженной рожей.
— Малыш Пепе, у которого ожоги на лице?
— Нет, не Пепе с ожогами. Парня звали Кусака, у него сломанная, выпирающая челюсть. Вспомни. Он устраивал прощальную вечеринку, ему грозила тюрьма.
— Нет, все равно не припоминаю. А что ты делаешь вечером, дорогой? Хочешь со мной встретиться?
«Что за бездушный, дерьмовый мир, — подумал Авила. — В нем уже больше не существует таких вещей, как дружеская услуга, каждый стремится только извлечь выгоду».
— Встретимся в «Кискоз», — резко бросил Авила. — В девять в баре.
— Договорились, мой мальчик.
— Ты все еще блондинка?
— Если хочешь.
Авила опоздал в бар на двадцать минут, он долго принимал горячий душ после очередного «визита» в тайник с чужими деньгами. В паху жгло от намокших швов.
Джасмин сидела в баре и потягивала из горлышка «перье». На ней была ярко-красная мини-юбка, а на голове вызывающий парик в стиле Кэрол Чаннинг. Запах ее косметики напоминал запах фруктовой лавки. Авила осторожно уселся на соседний высокий стул и заказал пиво. В ладонь Джасмин он сунул сложенную бумажку в сто долларов.
Она улыбнулась.
— Вот теперь я тебя вспомнила.
— А как насчет Кусаки?
— Ты визжишь?
— Что?
— Ты визжишь, когда трахаешься. Как маленький счастливый хомяк.
Авила покраснел и занялся своим пивом.
— Да ты не смущайся, — успокоила Джасмин. Она взяла его левое запястье и осмотрела бусинки «колдовского» браслета. — Эту штуку я тоже помню. Что-то связанное с вуду.
Авила отдернул руку.
— А Дафна не видела Кусаку в последнее время?
— Она больше не Дафна, а Бриджит. — Джасмин достала из сумочки пачку «Мальборо». — Между прочим, она провела вместе с ним ночь, когда был ураган. Они напились в доску в каком-то мотеле в Броварде.
Авила и не подумал предложить Джасмин зажигалку.
— А когда она его видела в последний раз?
— Вчера.
— Вчера!
Это прозвучало слишком хорошо, чтобы быть правдой! Спасибо, могущественный Чанго! Авила испытал благоговейный трепет.
— Этот Кусака постоянно звонит ей, даже когда уезжает, — продолжила Джасмин. — Она заарканила этого парня. Между прочим, ее татуировка… это не воздушный шар, а леденец на палочке. — Она рассмеялась. — Но насчет сиськи ты оказался прав.
— Так где же Кусака?
— Дорогой, откуда же я знаю. Он парень Дафны.
— Ты хочешь сказать, Бриджит.
— Ты прав. — Джасмин согласно кивнула.
Авила вытащил еще одну стодолларовую бумажку и сунул ее под бутылку с «перье».
— Он в мотеле?
— Нет, по-моему, в каком-то доме.
— Где?
— Мне надо спросить у нее.
— Дать тебе монетку, чтобы позвонить?
— Она сегодня вечером работает. Оставь мне свой номер телефона.
Авила нацарапал свой номер телефона на промокшей салфетке, и Джасмин сунула ее в сумочку.
— Я хочу есть, — заявила она.
— А я нет.
— В чем дело? — Джасмин погладила Авилу по коленке. — Ох, я знаю. Знаю, почему ты расстроился.
— Да ни черта ты не знаешь.
— Нет, знаю. Тебя расстроили мои слова о том, что ты визжишь в постели.
Авила встал и попросил у бармена счет, но Джасмин снова усадила его на стул. Положив руку Авилы себе на грудь, она прошептала:
— Эй, все в порядке. Мне это даже понравилось.
— Я не визжал, — холодно отрезал Авила.
— Конечно, — успокоила его Джасмин. — Ты абсолютно прав. Дорогой, может, съедим по стейку?
* * *
Иди Марш и Кусака бурно поспорили по поводу девушки по вызову. Иди заявила, что сейчас не время трахаться, им надо репетировать роли мужа и жены, чтобы одурачить начальника Фреда Дова. Кусака посоветовал ей успокоиться и заткнуть хлебало. По телевизору показывали шлюх, и Кусаке захотелось полизать леденец на груди у бывшей Дафны.
Дафна обрадовалась его звонку, поскольку после урагана дела в службе сопровождения шли совсем плохо. Она поймала такси и поехала в дом Торреса, но здорово опоздала, так как таксист заблудился в темноте в отсутствие дорожных знаков и указателей улиц.
В доме не было двери, в которую можно было бы постучать, поэтому Бриджит, не подав даже голоса, проследовала в дом. Иди Марш и Кусака сидели при свечах в гостиной, уставившись друг на друга.
— Привет, — бросила Бриджит Иди, которая раздраженно кивнула в ответ.
Бриджит забралась в шезлонг, улеглась на колени к Кусаке, обхватила его за шею и принялась болтать в воздухе пухленькими ножками (перекошенные челюсти Кусаки создавали проблему для поцелуев).
— Ты лежишь на моей пушке, — предупредил Кусака.
Бриджит глупо захихикала, доставая из-под себя пистолет.
— Малыш, а что у тебя с ногой? — поинтересовалась она.
— Спроси вот у этой мисс Психопатки.
Бриджит уставилась на Иди Марш.
— Он ударил меня, — пояснила Иди, — а я дала ему сдачи.
— Гребаным железным ломом.
— Ох! — воскликнула проститутка.
Кусака предложил Иди пару часов погулять с чертовыми собаками.
— А у вас есть собаки? — Бриджит оживилась и села. — А где они? Я люблю собак.
— Давай-ка лучше раздевайся, — велел Кусака. — А где водка?
— Все винные магазины закрыты.
— Матерь Божья!
В разговор вступила Иди Марш.
— Послушай, Бриджит, я ничего против тебя не имею, но завтра утром у нас очень важная встреча…
— Подожди, — оборвал ее Кусака. — Так ты хочешь сказать, что водки нет? Я тебя правильно понял?
— Малыш, ты забыл про ураган? Все закрыто.
— Чушь, ты даже не попыталась найти водки.
— Успокойся, — посоветовала Бриджит. — Мы и без выпивки прекрасно повеселимся.
Иди попыталась довести свою мысль до конца.
— Все, о чем я прошу, это чтобы ты уехала пораньше утром, хорошо? Сюда придет один мужчина, и он может не понять твоего присутствия здесь.
— Нет проблем.
— И еще раз повторяю, я ничего против тебя не имею.
Бриджит рассмеялась.
— Мне и самой не хочется долго торчать в этом болоте.
— А видела бы ты ванные, — подхватила Иди. — А в туалетах полно вот таких здоровенных москитов!
Бриджит скорчила гримасу и сжала колени.
— Иди, я считаю до десяти, — предупредил Кусака. — Уноси отсюда свою задницу.
На заднем дворе начали скулить Дональд и Марла.
— Это ваши собачки? — Бриджит спрыгнула с коленей и поспешила в проем, где когда-то были стеклянные двери. — Они так замечательно скулят… какая порода? — Она внимательно уставилась в темноту.
Кусака проковылял к ней и остановился рядом.
— Питательные гончие, — ответил он.
— Что за питательные гончие?
— Узнаешь, когда я их сожру. Только для этого, черт побери, они и хороши. — Кусака поднял пистолет и дважды выстрелил на звук.
Бриджит заорала и закрыла ладонями уши. Иди Марш подскочила сзади и ударила его по больной ноге. Удивленно хрюкнув, Кусака рухнул на пол.
На улице перепуганные Дональд и Марла зашлись в лае. Иди поспешила к ним и отвязала поводки, поскольку метавшиеся собаки могли задушить ими друг друга. Бриджит опустилась на колени возле Кусаки и стала ругать его за то, что он такой жестокий.
* * *
Левон Стичлер решил, что терять ему уже больше нечего. Ураган лишил его всего, включая урну, в которой находился прах его недавно умершей жены. От жизни, на которую он тратил большую часть своей военной пенсии, остались только разбитый стакан и коробка с бритвенными лезвиями. Он провел в поисках своих вещей много мучительных часов, но то, что удалось найти, легко умещалось в ящик для инструментов. В такой же ситуации оказались и соседи Левона Стичлера, проживавшие в трейлерах. В течение суток его первоначальные шок и отчаяние переросли в жуткую ярость. Кто-то должен был заплатить за это. У Левона Стичлера все клокотало в груди. И вполне очевидно, что этот кто-то — тот подлый сукин сын, который продал им эти трейлеры, тот жирный болтливый мошенник, уверявший, что трейлеры имеют государственный сертификат качества и выдержат любой ураган.
Левон Стичлер заметил Тони Торреса на стоянке трейлеров на следующее утро после урагана, но этот паршивый негодяй тут же смылся, как трусливый койот. Левон несколько дней пребывал в ярости, пытаясь отыскать среди обломков трейлера что-нибудь ценное из вещей, а потом прибыли рабочие и расчистили стоянку трейлеров бульдозерами. Старик подумал о том, чтобы вернуться в Сент-Пол, где жила его единственная дочь, но его пугала мысль о длинных, холодных зимах, и к тому же там придется жить в обществе шестерых чрезвычайно озорных внуков.
Нет, на север ему уезжать не хотелось. Левон Стичлер решил, что жизнь его кончена, и моральную ответственность за его трагедию несет один-единственный человек. И Левон не успокоится, пока не увидит Тони Торреса мертвым. Убийство торговца, возможно, даже сделает его, Левона Стичлера, героем в глазах всех соседей, проживавших в трейлерах. Старик убедил себя в этом. Он даже представлял, как люди будут сочувствовать ему, какие заголовки появятся на страницах газет по всей стране. И не так уж страшна тюрьма, там, черт побери, гораздо безопаснее, чем в проклятом трейлере. Ураган на самом деле не превратил его в сумасшедшего, но на суде можно будет притвориться свихнувшимся, и для этого придется обставить убийство поэксцентричнее.
Составив для себя такой план, Левон Стичлер позвонил в компанию «Пре Фаб Лакшерн Инкорпорейшн». Телефон не отвечал, и это навело старика на мысль, что, возможно, после урагана компания прекратила свою деятельность. На самом же деле компания переживала необычайный подъем, благодаря заказам от Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям. Дядюшка Сэм щедро раздавал трейлеры жертвам урагана, оставшимся без крова. И многим несчастным, которые жили в трейлерах во время урагана, снова была предложена продукция компании «Пре Фаб Лакшерн». Правда, ни сама компания, ни федеральные власти предпочли не сообщать пострадавшим от урагана о такой иронии судьбы.
Наконец ему удалось дозвониться в компанию, но секретарша сразу же предупредила, что сейчас все служащие очень заняты. Левон сказал, что хочет поговорить с мистером Торресом, но женщина ответила, что Тони, похоже, взял после урагана отпуск, и никто не знает, когда он вернется на работу. Левон понял, что он не первый разгневанный покупатель, пытающийся отыскать Торреса, поскольку секретарша вежливо отказалась дать номер домашнего телефона торговца.
Из промокшего телефонного справочника Левон Стичлер аккуратно вырвал три страницы с адресами всех Антонио Торресов, проживавших в Большом Майами. Затем сел в машину, заправил бак бензином и отправился на охоту.
В первый день он вычеркнул из своего списка трех автомехаников, инструктора подводного плавания, специалиста по торакальной хирургии, хироманта, двух адвокатов и профессора университета. Всех их звали Антонио Торрес, но ни один из них не был тем негодяем, которого разыскивал Левон. Поиски утомили его, но решимость не покинула.
На второй день Левон Стичлер продолжил объезд домов предполагаемых кандидатов: биржевой маклер, санитар, ловец креветок, полицейский, два электрика, оптометрист, владелец оранжереи. Один из Тони Торресов, неряшливый и явно чокнутый, попытался продать Левону несколько бутылок самогона, а другой пригрозил снести башку мотыгой.
Третий день охоты привел Левона Стичлера в район Тертл Мидоу, по адресу Калуса-драйв 15600. К этому времени он уже достаточно насмотрелся на разрушения, принесенные ураганом, поэтому его не слишком удивил еще один дом без крыши. У этого дома, по крайней мере, имелись стены, чего Левон не мог сказать о собственном жилище.
У открытой входной двери его встретила хорошенькая женщина, одетая в мешковатые джинсы и длинную бледно-лиловую футболку. Левон заметил, что она босиком и (если только не ошибались глаза семидесятилетнего старика) без лифчика. Ногти на ногах женщины были покрыты ярко-красным лаком.
— Это дом Торреса? — спросил Левон.
Женщина ответила утвердительно.
— Антонио Торреса? Продавца?
— Совершенно верно. — Женщина протянула руку. — А я миссис Торрес. Входите, мы вас ждем.
Левон Стичлер дернулся от неожиданности.
— Что?
Он прошел за босоногой женщиной в дом. Она провела его в кухню, где дарил кавардак.
— Где ваш муж?
— Он в спальне. А мистер Дов приедет?
— Не знаю, — ответил Левон и подумал: «Черт побери, кто такой этот мистер Дов?» — Послушайте, миссис Торрес…
— Прошу вас, называйте меня Нерия. — Женщина извинилась, сказав, что ей надо запустить генератор, стоящий в гараже. Вернувшись на кухню, она включила электрическую кофеварку и приготовила три чашки.
Левон Стичлер сухо поблагодарил ее и отхлебнул кофе. Жена могла помешать ему, лучше бы Тони Торрес находился в доме один.
Босоногая женщина насыпала в свою чашку две ложки сахара.
— Мы сегодня у вас первые клиенты? — спросила она.
— Разумеется, — ответил Левон, все больше теряясь. Ему никогда раньше не приходилось убивать людей, поэтому он жутко нервничал. Левон так часто бросал взгляд на часы, что женщина не могла этого не заметить.
— Тони в душе. Он скоро придет.
— Очень хорошо.
— Вам нравится кофе? Извините, но сливок нет.
— Все в порядке, — буркнул Левон.
Похоже, эта женщина была хорошим человеком. Что же у нее могло быть общего с такой сволочью, как Торрес?
Левон услышал приглушенный шум, доносившийся из соседней комнаты: мужской гортанный смех и визгливое женское хихиканье. Он медленно сунул руку в правый карман ветровки и сжал холодную сталь своего оружия.
— Дорогой? — окликнула босоногая женщина. — Мистер Риди ждет.
Риди? Решимость Левона Стичлера начала ослабевать. Что-то было не то с этим Тони Торресом. Но ведь Левон заметил висевшую на стене грамоту лучшего продавца года, на ней выпуклыми золотистыми буквами было выведено «Пре Фаб Лакшерн». Нет, наверное, это все-таки тот негодяй, которого он ищет.
Левон Стичлер понимал, что должен действовать быстро, иначе навсегда лишится возможности отомстить. Он вытащил из куртки спрятанное оружие и поднял его, чтобы женщина могла увидеть.
— Вам лучше удалиться, — посоветовал Левон.
Женщина спокойно убрала со стола свою чашку с кофе. Она сморщила лоб, но не от страха, а как будто задумалась, решая кроссворд.
— Что это? — спросила женщина, указывая на предмет, который Левон держал в руке.
— А как вы думаете?
— Большая отвертка?
— Это якорный колышек, миссис Торрес. Он должен был спасти мой трейлер во время урагана.
Левон сотни раз прокручивал в уме сценарий преступления, особенно когда недавно затачивал на оселке кончик якорного колышка. Толстое лицо Тони Торреса будет представлять из себя хорошую мишень. Стальной прут войдет в широкие волосатые ноздри и (по расчетам Левона) выйдет из носовой полости, а затем вонзится в черепную коробку.
— Извините, но вы что, ненормальный? — спросила босоногая женщина.
Но не успел Левон Стичлер ответить ей, как в дверном проеме кухни возникла высокая фигура. Левон схватил стальной прут как копье и метнул его. Женщина издала предупреждающий вопль, и мужчина бросился на мокрый кафельный пол. Якорный колышек вонзился в деревянную полку буфета, причем с такой силой, что Левон Стичлер не смог вытащить его двумя руками. Его лихорадочный взгляд впился в предполагаемую жертву.
— Ох, проклятье! — воскликнул Левон. — Вы не тот человек. Это не вы продали мне трейлер!
Из спальни выскочила еще одна женщина, растрепанная и полуодетая. Вместе с босоногой женщиной она помогла Кусаке подняться на ноги.
— Вы не Тони Торрес, — обвинительным тоном произнес Левон Стичлер.
— Какого черта! — рявкнул Кусака.
Иди Марш встала между двумя мужчинами.
— Дорогой, — обратилась она к Кусаке, — похоже, мистер Рида сошел с ума.
— Совсем спятил, — поддержала ее Бриджит.
— Я не Риди.
Иди повернулась к старику.
— Минутку… вы не из «Мидвест Кэжъюелти»?
Левон Стичлер, который сейчас мог близко рассмотреть злые глаза и покалеченную челюсть Кусаки, почувствовал, как задрожали его старые кости.
— Где мистер Торрес? — спросил он с явно поубавившимся пылом.
Иди раздраженно вздохнула.
— Невероятно, — обратилась она к Кусаке. — Он не Риди. Ты можешь поверить в такой идиотизм?
Но Кусаке требовалось во всем убедиться самому. Он наклонился вперед, его лицо оказалось в двух дюймах от носа старика.
— Вы не из страховой компании? Не начальник Дова?
Не понимая в чем дело, Левон Стичлер покачал головой. Иди Марш отступила в сторону, чтобы Кусаке было удобнее вырубить старика.
* * *
Они сидели на свернутых спальных мешках и ждали, пока проснется губернатор, спавший в зарослях пальметто.
Августин решил, как это иногда бывает с мужчинами в самые чудесные моменты их жизни, что ему следует извиниться перед Бонни.
— За что? Ведь это была моя идея, — возразила Бонни Лам.
— Нет, нет, нет. Ты должна сказать, что произошла ужасная ошибка. Что сама не понимаешь, как это случилось, что чувствуешь себя ужасно неловко и хочешь побыстрее вернуться к мужу.
— На самом деле я чувствую себя прекрасно.
— Я тоже. — Августин поцеловал Бонни. — Прости, но я убежденный католик, не могу испытывать радость, если чувствую за собой вину.
— Ох, о какой вине ты говоришь? Вот я действительно ощущаю себя виноватой, а ты просто позволил новобрачной соблазнить себя. — Бонни поднялась, раскинула руки и потянулась. — Однако, мистер Геррера, существует большая разница между виной и угрызениями совести. Но я не испытываю никаких угрызений.
— Я тоже, — признался Августин. — И мне стыдно, что я их не испытываю.
Бонни издала воинственный клич и прыгнула на спину Августина. Сцепившись в любовных объятиях, они покатились по земле.
Появившийся из зарослей Сцинк улыбнулся.
— Животные! — притворно-гневным голосом закричал он. — Вы ничуть не лучше животных, совокупляющихся на глазах у людей!
Бонни и Августин поднялись, отряхиваясь. Губернатор представлял собой любопытное зрелище. Ветки и мокрые листья торчали в его спутанных волосах, на подбородке поблескивали пучки паутины. Он двинулся к костру с криками:
— Прелюбодеи! Развратники! Как вам не стыдно!
Августин подмигнул Бонни.
— Вот о стыде я как-то не подумал.
— Да, это просто ужасно.
Губернатор объявил, что на завтрак у него имеется вкусный сюрприз.
— Ваши любовные игры разбудили меня ночью, поэтому я решил поохотиться.
Из карманов куртки он извлек две небольшие, только что освежеванные тушки.
— Могу предложить на выбор кролика и белку.
Потом они затушили костер и сложили вещи в фургон. Пользуясь схемой, которую Августин получил благодаря любезности Марго и Дэвида, они без труда отыскали Калуса-драйв. Черный джип «чероки» был припаркован посередине улицы перед сильно разрушенным домом, его брызговики с непристойными картинками спутать было невозможно. Сцинк приказал Августину не останавливаться, они проехали еще полмили, а назад отправились пешком.
Бонни с тревогой заметила, что Августин не взял с собой ни пистолет, ни стрелявшее шприцами ружье.
— Мы идем на разведку, — пояснил Августин.
Они свернули с Калуса-драйв и направились к нужному дому по параллельной улице. Подойдя ближе, пересекли двор и юркнули в брошенный дом, стоявший как раз напротив дома 15600. Через разбитое окно спальни им прекрасно были видны входная дверь, гараж, джип «чероки» и еще две машины на подъездной дорожке.
Марго и Дэвид оказались правы, на джипе уже не было украденного у них номерного знака.
— Наверное, он сделал так, — предположил Сцинк. — После того, как избил Бренду, снял номер с джипа и заменил его номером, возможно, вон с того «шевроле».
Рядом с гаражом стояла последняя модель «каприче», номерной знак на ней отсутствовал. Второй машиной был «олдсмобил» с ободранным виниловым верхом и без колпаков на колесах. Августин сказал, что неплохо было бы выяснить, сколько человек находится в доме. Сцинк хмыкнул в ответ.
Бонни пыталась предположить, что же будет дальше. Как она понимала, в планы губернатора не входило оповещать полицию. Оглядевшись вокруг, она ощутила приступ меланхолии. Комната, в которой они находились, принадлежала ребенку. На полу валялись яркие пластмассовые игрушки, промокший плюшевый медвежонок лежал лицом вниз в лужице дождевой воды, на передней стене были развешаны деревянные фигурки популярных диснеевских персонажей: Микки Маус, Дональд Дак, Сноу Уайт. Странно, но эти фигурки заставили Бонни вспомнить их с Максом медовый месяц. Первое, что купил Макс в «Волшебном царстве», была шапочка для гольфа с изображением Микки Мауса.
«Я должна была с самого начала понять, что он за человек, — подумала Бонни. — Господи, его уже, наверное, не исправишь».
Она подошла к детской кроватке, чтобы осмотреть ее. Матрас покрывала темно-зеленая плесень, по пушистому розовому одеялу ползали красные муравьи. Бонни подумала о том, что же случилось с ребенком и его родителями. Наверняка они успели выскочить из дома до того, как рухнула кровля.
Августин от разбитого окна призывно помахал ей. Чувствуя, как колотится сердце, Бонни подошла к мужчинам и опустилась на колени между ними. «Что же я делаю? Куда это все меня заведет!»
К дому 15600 по Калуса-драйв подъехала еще одна машина. Белая малолитражка.
Из нее вышел мужчина. Худой, похожий на священника, седые волосы, коричневая ветровка, поношенные темные брюки. Бонни он напомнил ее домовладельца из Чикаго. Как же его звали? У него еще жена играла на пианино. Черт возьми, как же его звали?
Стоя возле машины, старик надел очки. Он посмотрел на листок бумаги, потом на номер, нарисованный краской на стене дома. Удовлетворенно кивнул. Снял очки, сунул их в левый карман ветровки, а потом похлопал ладонью по правому карману, как бы проверяя что-то.
«Как он может ходить в такую жару в ветровке, — подумала Бонни. — Разве может человек замерзнуть летом в Майами?»
— Кто это может быть такой? — спросил Августин.
— Подрядчик, рабочий какой-нибудь, что-то вроде этого, — предположил Сцинк.
Бонни увидела, как старик выпрямился и решительно направился к входной двери. А потом вошел в дом.
— Мне показалось, что в доме промелькнула женщина, — сказал Августин.
— Да. — Сцинк задумчиво почесал бороду.
Кридлоу! Бонни вспомнила. Ее бывшего домовладельца звали Джеймс Кридлоу. А жена его была учителем музыки, ее звали Регина. Ведь она совсем недавно жила в Чикаго… Бонни стало стыдно, что она не смогла вспомнить. Джеймс и Регина Кридлоу, конечно же.
— Что будем делать, капитан? — спросил Августин.
Сцинк положил бородатый подбородок на подоконник.
— Ждать.
Прошло два часа, но старик так и не вышел из дома 15600 по Калуса-драйв. Бонни начала волноваться.
В это время к дому подъехала еще одна машина.