Кент провожал Делию взглядом, пока она не скрылась за поворотом лестницы, потом позволил сестрам взять себя под руки и увлечь в гостиную. В самом деле, траурный туалет был теперь ни к чему, он лишь напоминал о разлуке и пережитых страданиях. И все же так не хотелось расставаться с Делией даже на пару минут!

– Что ж, надо признать, эта особа не лишена такта, – кисло заметила его мать. – Сообразила все-таки, что нам необходимо поговорить и что ее присутствие при этом неуместно. Кентон, дорогой, я умоляю тебя, не поступай безрассудно!

– Когда это я поступал безрассудно, мама? – спросил он сердито. – Ты, должно быть, перепутала меня с…

Он осекся и бросил виноватый взгляд на Чарльза, которого нисколько не обидело это сравнение.

– Перепутала со мной? – засмеялся он. – Да уж, ты – не я! Но сдается мне, ты меняешься к лучшему, брат, чему живое свидетельство мисс… м-м… Делия.

– Не мисс, а миссис! – поправил Кент, не зная точно, рад ли он одобрению младшего брата. – Кстати, с чего это ты вдруг решил вернуться под родной кров, блудный сын?

– Надоело скитаться, только и всего, – ответил Чарльз, пожимая плечами. – В свои неполные тридцать лет я объездил чуть ли не весь мир… по крайней мере повидал все, что стоит повидать. И везде оставил по себе не лучшую память. Проснувшись как-то утром, я вдруг понял, что сыт этим по горло и хочу остепениться. А где же еще остепеняться, как не в родном доме?

– Может, теперь тебя заинтересует и партнерство в семейном бизнесе? – саркастически осведомился Кент, вспомнив, к чему это привело.

– Для начала согласен быть на подсобных работах. Я, знаешь ли, кое-чему научился за эти годы. Но это можно обсудить потом, а сейчас у нас есть предмет поинтереснее. Мне не терпится узнать, как ты познакомился с Делией.

– А что рассказывала она сама? – настороженно поинтересовался Кент.

Каролина, все это время сидевшая как на иголках, подалась в своем кресле вперед.

– Она сказала, что вынудила тебя поддержать этот возмутительный фарс, эту комедию супружества! А все потому, что в Калифорнии она занималась темными делишками и ее разыскивала полиция! Полагаю, что столь благородный человек, как ты… – ее слова буквально источали яд, – не стал бы разрывать помолвку, иначе твое покровительство этой особе завело бы тебя слишком далеко – к самому алтарю!

Кент невольно улыбнулся. Ах, Делия! Считая его погибшим, она сделала все, чтобы обелить его в глазах семьи, пусть даже в ущерб себе!

– На самом деле я был с «этой особой» у алтаря, – сообщил он, заставив обеих леди Кэдбери в ужасе всплеснуть руками. – Нас обвенчал капитан «Центральной Америки», что, как вы знаете, имеет законную силу. К тому же Делия не совершила ничего противозаконного. На нее пытались свалить чужие грехи, а поскольку в Сан-Франциско представители закона не слишком склонны разбираться в деталях, она предпочла покинуть город.

– Это ее версия случившегося, не так ли? – мягко поинтересовалась миссис Брэдфорд, отбросив обычную маску высокомерия. – У тебя не было ни времени, ни возможности выяснить, как все было на самом деле. Прошлое этой женщины для тебя темный лес. Но даже если оно безупречно, она не из нашего круга. По-твоему, она будет здесь счастлива?

– Я приложу для этого все усилия.

– А как насчет твоего счастья? – вмешалась Каролина, одобрительно кивавшая во время тирады миссис Брэдфорд. – Эта… эта женщина явно чувствует себя не на месте даже среди твоих родных, не говоря уже о знакомых. А между тем положение твоей жены ко многому ее обяжет. Как же она сумеет вращаться в свете, если не имеет о нем никакого представления?

– В отличие от тебя, – подсказал он.

– Вот именно, – подтвердила Каролина, скромно потупившись.

До этой минуты Кент не отдавал себе отчета в том, до чего она неискренна, как наигранны ее жесты. Надо же, а он еще называл Делию прирожденной актрисой! Каролина готова была изобразить все, что угодно, даже симпатию к сопернице, ради своей цели – богатства и положения в обществе.

– Она права, мой дорогой мальчик, – скова заговорила миссис Брэдфорд. – В нашем кругу твоя маленькая ирландка будет чувствовать себя, словно рыбка, пересаженная из мутного пруда в чистое озеро. Не забывай, что ей придется всегда быть на виду, что ни один ее шаг, ни одно слово не останутся незамеченными. Она выставит себя на посмешище, и в конце концов ее перестанут приглашать, что наверняка отразится на твоих делах.

– А с чего ты взяла, что Делия непременно выставит себя на посмешище? Низкое происхождение само по себе не грех, у нее есть врожденное достоинство и умение держаться, а моя поддержка откроет ей все двери. Поверь, Делия так умна и полна очарования, что очень скоро найдет себе немало друзей.

– Кто бы говорил о грехах! – отчеканила Каролина. – Фрэнсис выяснил, что эта женщина делила с тобой каюту с первого же дня плавания – как я понимаю, задолго до того, как вы обвенчались! Кстати… Документ, подтверждающий это, теперь покоится на дне морском?

– Да, – подтвердил Кент, прищурившись. – К чему ты клонишь? Что готова закрыть глаза на мое грехопадение, раз оно не подтверждено документально? Что я еще могу получить отпущение грехов и стать твоим мужем? Я тронут!

Каролина закусила губу, поняв свою ошибку. После короткого колебания она сменила тактику.

– Я только хочу, чтобы ты был счастлив, Кентон! Мы все этого хотим, неужели это не понятно?

– Мне теперь многое понятно, Каролина. Я даже готов высказать, что обо всем этом думаю, и непременно сделаю это, если ты сейчас же не покинешь мой дом. Что касается твоего драгоценного «брата и защитника», пусть сто раз подумает, прежде чем порочить Делию, иначе я расскажу, как он на самом деле вел себя во время кораблекрушения!

Миссис Брэдфорд начала было протестовать, но Каролина жестом остановила ее и поднялась.

– Ты пожалеешь, Кентон, – произнесла она холодно. – Даю слово, что ни ты, ни твоя ирландская потаскушка не будете приняты ни в одном приличном доме здесь или в Филадельфии. Идем отсюда, мама!

Она надменно вскинула голову и пошла к двери, грациозно покачивая бедрами. Миссис Кэдбери помедлила, но все же последовала за дочерью, бросив на давнюю подругу виноватый взгляд. Как только дверь за ними закрылась, Кент не без труда поднялся.

– Пойду взгляну, отчего Делия так задерживается, – пояснил он и заковылял из гостиной.

В холле ему показалось, что на площадке лестницы кто-то стоит. Это была Делия в незнакомом ему, вылинявшем и немодном синем платье. Выражение ее лица встревожило Кента.

– Давно ты тут стоишь?

– Давно. Даже слишком. Милый, ведь это должны быть самые счастливые часы твоей жизни! Ты снова дома, в кругу семьи! А я все порчу.

– Портишь? Да ведь в тебе все мое счастье, Делия! Неужто ты до сих пор этого не поняла?

Кент стиснул зубы и начал подниматься со ступеньки на ступеньку, а когда Делия попыталась броситься на помощь, резко покачал головой. Нет уж, довольно с него роли калеки! Делия послушно остановилась, но лицо ее выражало тревогу. Когда Кент добрался до площадки, она сделала приглашающий жест в сторону диванчика под развесистым экзотическим растением:

– Давай сядем и поговорим.

– Поговорим? – спросил Кент с подозрением, хотя и рад был дать отдых ноге. – О чем это? Надеюсь, не о том, что все будет иначе, чем мы когда-то мечтали? Ничего не изменилось. Ты займешь здесь подобающее моей жене место, а если этот дом тебе не по вкусу, мы купим или построим другой.

– Ни то, ни другое, ни третье, Кент. – Тон Делии был столь же решительным, как и выражение лица. – Ты все это решил за нас обоих. А я точно знаю – мне здесь не место. Не только в вашем доме, но и вообще в вашем кругу – и я не жалею об этом. Я не хотела бы остаться с людьми, среди которых прожила последние дни.

Кент вообразил, что ей пришлось пережить, и пришел в ярость.

– Что они себе позволили? Как с тобой обращались? Ты мне только скажи!

– Дело не в этом, милый. Там, на борту «Центральной Америки», я позволила себе поверить твоим фантазиям и тому, что наша любовь преодолеет все препятствия. Мною руководил не здравый смысл, а чувства, но теперь я очнулась. При всем желании мы не сумеем изменить мир… тот мир, в котором ты живешь.

– Что ты такое говоришь? – Кент схватил ее за плечи и встряхнул. – Ты моя жена, ты дала обет делить со мной все, быть рядом, пока смерть нас не разлучит! Ты отказываешься от своих слов?

Зеленые глаза Делии наполнились слезами.

– Я бы хотела делить с тобой все, милый! Хотела бы жить той жизнью, которую ты ведешь, но это не в моих силах. Я принесу тебе лишь холодность родных и непонимание друзей. Я сломаю тебе жизнь, Кент! А я никогда себе этого не прощу.

– Мне все равно, что со мной будет!

– Но мне не все равно! Я люблю тебя. Ответь мне честно, от души, на один вопрос. Если бы ты был на моем месте, ты бы пошел на то, чтобы лишить меня всего, чем я дорожу, что принадлежит мне по праву рождения?

Кент отрицательно покачал головой. Разумеется, он никогда не сделал бы этого, никогда не сломал бы Делии жизнь.

– Вот видишь!

– Это совсем другое, – сказал он упрямо. – Я не смогу защитить тебя от косых взглядов и насмешек за спиной, а значит, это твое, а не мое будущее под угрозой! Зато ты сделаешь мою жизнь несравненно богаче, и со временем – не сразу, но постепенно – мы изменим мир. Поверь мне и улыбнись!

Делия вздохнула. Лицо ее осталось серьезным. Кент пытался найти более весомые доводы, но Джозеф объявил, что ужин подан. Взяв Делию за руку, Кент двинулся в столовую, дав себе слово на деле доказать свою правоту.

Делия должна была признать, что на сей раз ужин за этим столом не был таким испытанием, как предыдущие.

Кент, Чарльз и Джудит оживленно болтали, стараясь включать в разговор и ее. Даже миссис Брэдфорд и Барбара порой подавали реплики. Но все же Делия чувствовала себя неловко и время от времени спрашивала себя, как же она станет выносить светские приемы, если ей так трудно дается простой семейный ужин.

– Железные дороги! За ними будущее! – говорил Чарльз, жестикулируя вилкой и ножом и не обращая внимания на неодобрительную мину матери. – Лет через десять по ним будет перемещаться столько же грузов, сколько по воде, а через двадцать лет грузовые суда останутся лишь на морских линиях.

– И ты говоришь, что на Юге железнодорожные перевозки пользуются большим спросом? – уточнил Кент с живым интересом. – Хлопок и сахар, вот как? Я изучил сеть железных дорог северо-восточной части страны, особенно ветку между Сакраменто и приисками. Она процветает! Но должен признаться, я не задумывался о том, чтобы самому вложить деньги в этот вид перевозок.

Чарльз принялся излагать свои взгляды на это и углубился в описание железных дорог Англии и Шотландии, где провел около года. Кент слушал его очень внимательно.

– Я немедленно наведу нужные справки, – подытожил он. – Мама, ты что-то говорила о приеме у Барроу в следующий вторник. Превосходный шанс привлечь внимание наших вкладчиков к железным дорогам… и представить им мою жену, разумеется.

Он улыбнулся Делии, и она машинально ответила на улыбку, отметив, что вот он уже и вернулся в привычный мир. Среди людей богатых и влиятельных он на месте, и это ему привычно, необходимо, сознает он это или нет. Как она ни пыталась, но не сумела вообразить себя рядом с ним, обменивающейся любезностями с сильными мира сего. Одно дело – выдавать себя за равную на борту океанского парохода, и совсем другое – постоянно чувствовать свою инородность. Ей придется извиняться за свое происхождение каждым словом, каждым жестом – до конца жизни. Уж Каролина Кэдбери это обеспечит!

– …а завтра мы отправимся за покупками, – услышала Делия голос Джудит, которая обращалась к ней. – Твой цвет волос требует чего-то особенного… возможно, восточных тканей. Они тебе будут к лицу и привлекут все взгляды.

– Возможно, – рассеянно произнесла Делия. Джудит хотела как лучше, но она бы предпочла стать как можно незаметнее. Словно подслушав эти мысли, миссис Брэдфорд хмыкнула:

– Что за глупости ты городишь, Джудит! Делии нужно одеваться как можно консервативнее. Нельзя давать больше ни малейшего повода к сплетням, которых наверняка и так хватает.

– Плевать на сплетни! – резко возразил Кент, отвлекаясь от разговора с Чарльзом. – Джудит права, надо разодеть Делию в пух и прах, как можно более броско и к лицу, и пусть она завладеет всеобщим вниманием. Тогда все оценят ее красоту, ум и обаяние.

Еще одна улыбка была адресована Делии, и она честно попыталась на нее ответить, но мысли ее были в смятении. Выходит, ее разоденут, как куклу, и устроят ей триумфальное шествие по гостиным, чтобы светские матроны злословили у нее за спиной? Неужели Кент не понимает, как нелепо при этом будет выглядеть не только она, но и он сам? Ни за что! Делия, не прерывая беседы, начала прикидывать, что бы такое предпринять.

К тому моменту когда джентльмены удалились в курительную, чтобы там продолжить разговор о железных дорогах, она уже все решила. Если все пойдет, как она задумала, Кент узнает о ее бегстве, когда она уже будет на пути к Огайо. Там она все начнет заново. Поезд отправляется в полночь, и она с ним уедет!

– Как по-твоему, у тебя еще не скоро снимут шину? – спросил Чарльз, когда они с Кентом остались наедине.

– Надеюсь, скоро. Мама пригласила нашего доктора, он с минуты на минуту будет здесь. Посмотрим, что он скажет.

Чарльз кивнул и наполнил стаканы. Некоторое время оба молчали и удовлетворенно попыхивали сигарами.

– Ну, и что ты думаешь насчет железных дорог? Насчет того, что я тебе рассказал?

– В твоих рассуждениях есть резон, Чарли. Неплохо бы заняться всерьез железнодорожными перевозками, это существенно расширит наши перспективы.

– Я знал, что ты меня поддержишь. И это не единственная идея у меня в голове. Я бы хотел тебе еще кое-что сказать по поводу Делии.

– По поводу Делии? – переспросил Кент с подозрением.

– Я случайно слышал ваш разговор на лестнице и наблюдал за ней во время ужина. На мой взгляд, любовь настолько застит тебе глаза, брат, что ты не замечаешь очевидного.

– То есть?

Задавая этот вопрос, Кент догадывался, что услышит что-то неприятное. Чарльз всегда был проницательнее, чем он, именно умение разбираться в людях помогало ему ими манипулировать. Он вдруг с удивлением понял, что Чарльз и Делия в этом очень похожи.

Но тут брат начал излагать свою идею, и Кенту только и осталось, что продолжать удивляться.

* * *

Как Делия и ожидала, ни миссис Брэдфорд, ни сестры не удерживали ее, когда она объявила, что предпочитает сразу подняться к себе. Джудит заметила, что она, должно быть, устала после стольких событий, но на лице ее при этом читалось плохо скрытое облегчение: членам семьи хотелось без помех обсудить эти самые события.

Это ничуть не обидело Делию, тем более что в ближайшем будущем ей предстояло вообще не беспокоиться о чьем-то отношении к себе. Она на цыпочках прошла мимо курительной и бесшумно взбежала по лестнице. Кента еще должен был осмотреть доктор Портман, но после этого он скорее всего направится к себе и, конечно, зайдет по дороге пожелать ей доброй ночи, так что время не ждет.

Делия помедлила на пороге своей комнаты, припоминая, куда положила саквояж. Оказалось, что его нет ни под кроватью, ни в гардеробе. Сообразив, что Кент оставил его в своей спальне, Делия нахмурилась: она понятия не имела, какую из комнат он занимает.

Выйдя в коридор, она огляделась, надеясь на интуицию, потом пожала плечами и принялась заглядывать во все помещения подряд. Нужно было спешить: ведь если ей помешают, как потом набраться смелости для второй попытки?

Комната Кента оказалась третьей по счету. Саквояж стоял на краю двуспальной кровати, расположившейся посреди просторного светлого помещения. Сочетание темного дерева и зеленого бархата драпировок недвусмысленно говорило о том, что оно предназначено для джентльмена, а не для леди. Даже запах тут был особенный, мужской – легкий запах сандала, сохранившийся, по-видимому, еще с давних времен.

Делия с сожалением подумала о том, что больше никогда не вдохнет этот изысканный запах. Невольные слезы набежали на глаза, а с ними пришли сомнения в правильности задуманного. Должна ли она так больно ранить сразу два сердца? Но иначе нельзя. Она чужая среди этой роскоши… а для него это родной и знакомый мир. Кент рожден для богатства и высокого положения, без них жизнь будет ему не в радость.

Открыв по очереди ящики массивного бюро, Делия обнаружила в одном из них банкноты. Всего их набралось долларов пятьдесят. Спрятав их поглубже в карман, она вгляделась в ночную тьму за окном: на сей раз никаких удобных веток, вот жалость-то! Придется вернуться в свою комнату.

Обернувшись на пороге, она едва не застонала, но напомнила себе, что иного пути нет. Уже взявшись за ручку двери, она услышала голоса где-то совсем близко, вероятно, у основания лестницы. Едва удержав испуганный возглас, она вбежала внутрь, закрыла за собой дверь и прижалась к ней ухом, со страхом ожидая в коридоре звука шагов. Голоса теперь звучали приглушенно, и трудно было сказать, есть ли там Кент. Делия обрадовалась было, что это доктор заканчивает свой визит… но тут же встревожилась: простившись с ним, пациент сразу отправится наверх. Сейчас или никогда, подумала она, поворачиваясь к окну, и снова помедлила, чтобы прошептать:

– Прощай, милый! Я не забуду тебя и никогда не перестану любить, а вот ты… ты постарайся забыть меня. Вернись к той жизни, для которой рожден.

Как и в первый раз, она сбросила на газон саквояж, потом приготовилась к прыжку. Но ночью, в темноте, это было труднее, к тому же глаза застилали упорно текущие слезы. Делия прыгнула – и промахнулась, ухватившись за ветвь лишь правой рукой, левая же впустую шарила по воздуху, пока не вцепилась во что-то. Это оказалась тонкая веточка, она тут же обломилась. Падая, Делия успела еще подумать, что выскажут в ее адрес домашние Кента, когда обнаружат ее бездыханной в траве под платаном.

Но вместо удара о землю она оказалась в крепких мужских руках, и кто-то с торжеством воскликнул:

– Поймал! – и добавил после паузы: – Слава Богу, хоть руки у меня в полном порядке!

Однако уже в следующий миг Кент потерял равновесие и повалился навзничь, не выпуская свою добычу. Как когда-то в каюте «Центральной Америки», в шторм, Делия плюхнулась на него, но на этот раз сразу вскочила, едва оправившись от потрясения.

– Боже мой! Как твоя нога?

– Вообще-то доктор сказал, что через пару недель шину можно будет снять, но это было еще до последних событий, – засмеялся Кент, пытаясь подняться.

Машинально Делия помогла ему подняться, но потом опомнилась.

– Как ты здесь оказался? Ты что… ты заранее знал?..

– Не я, а Чарльз. Он у нас в семье самый сообразительный. Я тебе не говорил, что вы очень похожи? То есть в ваших натурах много общего. – Кент помолчал. – А теперь скажи мне, зачем ты это сделала. Мы же договорились вместе предстать перед светскими снобами.

Внезапно попытка к бегству представилась Делии в ином свете – не столько благородством, сколько трусостью.

– Я… я думала на эту тему, Кент… и чем дальше, тем больше сомневалась. Здесь я была бы несчастна, и казалось несправедливым делать несчастным тебя, да еще и рассорить тебя с семьей в конечном счете! Это твой мир, здесь твое место.

– Допустим. Ну и куда же ты хотела направиться? – спросил он без гнева, с неожиданным сочувствием.

– В Огайо. Там живет моя родня, там я смогу начать все сначала. Я хотела успеть на полуночный поезд.

Впрочем, теперь это уже не имело значения. Делия знала, что больше не покинет Кента. Ее ожидала жизнь рядом с ним. Надолго ли? Она вздохнула, примиряясь с неизбежностью.

– А утренний поезд тебя устроит?

– В каком смысле? – удивилась она.

Неужели Кент смирился и решил отпустить ее? Хотя именно этого Делия и добивалась еще несколько минут назад, сердце у нее невольно сжалось.

– Ну, не ближайшее утро, а дня, скажем, через два. Думаю, этого будет достаточно, чтобы разобраться с делами и собраться в дорогу. Хотя если тебе не терпится, можем отправиться завтра.

Она все еще боялась надеяться, хотя, кажется, уже начала понимать.

– Ты во всем права, милая, – продолжал Кент так же спокойно. – Ты никогда не будешь здесь счастлива, а значит, счастливым не быть и мне. Нужен какой-то иной выход, который устроил бы нас обоих. За меня не волнуйся, я отвык от светской жизни и не горю желанием привыкать снова. Сейчас мне больше хочется повидать мир, заняться чем-то совершенно новым, еще неизведанным – словом, ощутить жизнь сполна. Я многое упустил, но это не страшно. Зато теперь мы может все это осуществить вдвоем!

– Значит, мы уедем вместе? А как же фирма?

– Я расспросил Чарльза и думаю, что он и в самом деле приобрел кое-какой опыт, а уж энергии ему всегда было не занимать. Я же хочу заняться железнодорожными перевозками. Кстати, твоя деловая сметка в этом деле очень пригодится. Что скажешь?

И тут ей открылось все значение услышанного. Речь шла не просто о длительной деловой поездке, а о новой жизни для них обоих, о самом увлекательном приключении! Вместо ответа Делия бросилась Кенту на шею.

– Позвольте отнести ваши вещи наверх, мадам? – спросил он чуть позже с шутливым подобострастием.

– Я бы позволила, сэр, но вы уже обременены – костылем! – засмеялась Делия. – Я не настолько жестока.

Они вошли в дом через заднюю дверь, поднялись по черной лестнице и, не сговариваясь, направились к комнате Кента. Он молча пропустил ее вперед.

– Что мне нравится в нашем доме, так это большие и неосвоенные пространства, – сказал он, махнув рукой в сторону кровати. – Освоим?

– И немедленно!

Срывая друг с друга одежду, они обменивались жадными поцелуями. Прошло, казалось, невероятно много времени с того дня, когда они в последний раз были вместе. Делия попыталась пересчитать дни разлуки, но махнула рукой, переключившись на более важные занятия. К тому же кровать манила к себе – громадное произведение искусства. Делия уселась на край. На ней оставались лишь чулки и подвязки, сбросить которые было делом одной минуты. Она скользнула под покрывало, стараясь не слишком потревожить больную ногу Кента. Он тихо засмеялся.

– Помнишь это? – прошептал он, покрывая поцелуями ее шею. – А это? – И он осторожно опустился сверху. – Как ты думаешь, для начала пойдет?

Тяжесть его тела была восхитительна!

– Нет уж, в твоем положении это неразумно! – Она со смехом выскользнула.

– Ну что ж, попробуем иначе! – Кент перекатился на спину, увлекая ее за собой, пока она не оказалась сверху.

Было ничуть не хуже ощущать его под собой, чем на себе! К тому же так он был в полной ее власти.

Делия позволила ему войти в нее, помедлила, наслаждаясь давно не изведанным, но не забытым ощущением, и начался упоительный танец страсти. И это длилось, пока пик блаженства не унес их туда, где еще совсем недавно они не чаяли когда-нибудь оказаться.

Спазмы наслаждения еще не вполне затихли, когда Кент положил Делию на спину.

– Мне нужно знать, что я и так на что-то сгожусь, – поддразнил он.

На этот раз они не спешили, припоминая все, что успели узнать на своем «корабле мечты», и тут же претворяя это в действие. Лишь какое-то время спустя, ненадолго насытившись друг другом, они затихли, думая об одном и том же.

– Я бы высказала тебе, до чего счастлива, но таких слов просто нет!

– А зачем слова? Ты и без них все выразила.

Они дружно засмеялись, не в силах сдержать вновь обретенную радость бытия.

– Я только надеюсь, что твоя нога выдержит это испытание.

– Нога! Я совершенно забыл о ней. Ты – лучшее лекарство, Делия. А если честно, ты вылечила меня еще от одной застарелой болезни – снобизма. Если бы не ты, я никогда так и не узнал бы, что такое свобода выбора, независимость, счастье, любовь. Спасибо, милая!

Делия устроилась у него на плече поудобнее, и они принялись строить планы на будущее.