Потусторонние Земли, Черное Ущелье, крепость Преграда Злу, конец зимы 6491–6492 солнечного цикла

Года смотрела на мерцающий алый купол, жавшийся к стенам Преграды Злу. Его поверхность немного напоминала волны на озере или море. И, как и в море, под этими волнами прятались жуткие твари. Теперь она понимала, почему ее народ не любит глубокую воду.

Волшебница куталась в накидку. Она была обеспокоена. Встревожена. Купол расширился и доходил уже до крепости. Это было плохо, но Года не знала, что можно предпринять.

Рядом с ней стояла Кира. Кроме теплой одежды на ней была кольчуга и стальные наручи и поножи. Подземная жительница смотрела на барьер, возведенный врагами, в подзорную трубу.

— Стенам это не повредило. Я не вижу трещин. Судя по всему, свечение никак на них не воздействует. Значит, наши воины ошибались, предполагая, что при соприкосновении с магическим полем стены разрушатся.

— Но так чудовища могут подобраться к крепости вплотную. И это плохо. Нужно придумать что-то, чтобы приостановить расширение купола. — Года сунула левую руку в сумку с осколками бриллиантов.

«Но что?»

— Он убил их, — вдруг сказала Кира.

Года понимала, о чем говорит ее подруга.

— Я знаю. Боиндил тоже видел раны убариу, — ответила она, немного помолчав.

Сейчас, когда гномки стояли плечом к плечу, было видно, насколько эти две ветви отличались друг от друга. Кира, высокая, худощавая, вполне могла сойти за хрупкую человечку, а вот Года была типичной гномкой Потаенной Страны — приземистая, широкоплечая. На ее круглом лице виднелся темный пушок, а щеки Киры были гладкими.

— Но он ничего не сказал. — Девушка не отводила взгляда от чудовищ, едва различимых за барьером чистой Силы.

Монстры суетились вокруг Черного Ущелья, отмечая определенные места на скалистой поверхности флажками.

— Нет. И не скажет, разве что этот гном, выдающий себя за Тунгдила Златорукого, сам признает свой обман.

Года знала, что все ее попытки вывести мошенника на чистую воду провалились.

Она обвела взглядом крепостные стены. На них постоянно находились солдаты, да и гномы у катапульт в любой момент готовы были вступить в бой.

— Не бывать этому. Трупы в крепости — явное доказательство того, что перевертыш пойдет на все, чтобы добиться своей цели. — Кира опустила подзорную трубу и повернулась к подруге.

Краем глаза она заметила какое-то сияние. Посмотрев в ту сторону, девушка увидела, что один из солдат на восточной стене настолько отполировал свой щит, что металл сверкал на солнце. Ей даже показалось, что солнечный зайчик греет ее кожу.

— Правда, что гномы выбрали его Верховным королем?

Волшебница кивнула.

— И я благодарю Враккаса за то, что нахожусь в Преграде! Я не должна подчиняться его приказам.

Подземная жительница оперлась на парапет.

— Интересно, что случилось с настоящим Тунгдилом? Он мертв? В плену? Или стал кем-то похуже того самозванца, который выдает себя за великого героя?

— Нам не дано это узнать. — Года вздохнула.

Оживившись, Кира посмотрела на барьер.

— А что, если мы похитим одного из этих монстров и допросим его? Ты не сможешь пробить дыру в куполе, чтобы я с парой убариу смогла проникнуть внутрь?

Сперва предложение показалось Годе бессмысленным, но, подумав, она решила, что в этом что-то есть.

— И как я сама не догадалась?

— Тебе просто приходится думать о слишком многом. Ты ведь командир гарнизона. Кроме того, ты волшебница, и тебе постоянно нужно быть готовой к очередной магической атаке. — Улыбнувшись, девушка протянула гномке руки, и Года благодарно сжала ее пальцы. — Я редко говорю тебе об этом, но ты мне как мать. Мне никогда не отблагодарить тебя за все, что ты мне дала.

— Поэтому мне нелегко отправлять тебя за барьер. И дело не только в том, что там кишмя кишат чудовища. Где-то в царстве тьмы скрывается маг. Кто знает, смогу ли я достаточно долго удерживать проем в барьере? — Году одолели сомнения. — Нет, лучше нам забыть об этой идее.

Послышался сигнал фанфар, привлекающий внимание к происходящему на равнине.

Гномки поднесли к глазам подзорные трубы.

Словно муравьи, разнообразнейшие чудовища суетились у края ущелья, поднося крупные валуны к флажкам, торчавшим из земли. Из камней они строили заграждения. Монстры так торопились, будто работу нужно было закончить до захода солнца.

С другой стороны ущелья вышли какие-то высокие толстые существа с длинными когтями. Мощными лапами они процарапывали борозды в земле, другие монстры тут же заливали эти борозды расплавленным металлом. Металл застывал, образуя железные прутья. Эти прутья поднимали и устанавливали под углом.

— Мне это напоминает крепежные основы. Они строят осадные машины? — Кира осмотрела равнину.

— Похоже на катапульты. Наверное, такие же, как та, которую я разрушила.

Подозвав одного из солдат убариу, Года спросила, что он думает об этом. Воин согласился с волшебницей.

Пока они разговаривали, из ущелья выбрались другие чудовища. Они тащили за собой огромные, грубо обтесанные балки. Одно из крупных чудищ принялось руководить сбором конструкции. Постепенно над равниной выросло что-то вроде осадного сооружения.

— Ты была права, — сказала Года. — Они собирают передвижной таран. — Гномка приказала прислать на стену своих детей, Занду и Бандаала, так как те тоже были сведущи в волшебстве. — Мы не можем ждать. Магический барьер нужно сдвинуть, прежде чем чудовища подвезут свои машины к нашим стенам.

— Что же делать? — Кира смотрела вниз.

Года проследила за ее взглядом.

Чудовища наполовину собрали первые четыре осадные башни и принялись стаскивать туда новые камни, укладывая их на платформы. Их собратья притащили шкивы с длинными тросами, тянувшимися до самого Черного Ущелья.

— Противовесы, — предположила подземная жительница. — Зачем они, я не знаю, но выглядят в точности как противовесы.

— Они построят в Черном Ущелье еще одну огромную катапульту, — процедил убариу, щурясь. Его розовые глаза блеснули. — К нашим вратам приближается одно из чудовищ. Оно несет в лапах белый флаг.

Годе показалось, что это парламентер. Если бы не барьер и не вражеский маг, она уже отдала бы приказ прибить мерзкое, отвратительное существо к земле стрелами, а потом забросать камнями, чтобы порождения Тиона знали, как себя не стоит вести с гномами. Но сейчас это вряд ли было бы мудрым решением.

Переговоры займут время, пускай Года и не собиралась выполнять возможное соглашение, к которому они и их враги могли прийти. А время защитникам Преграды сейчас было необходимо. Нужно дождаться дня, когда Боиндил вернется с подкреплением, которое сможет что-то противопоставить вражескому магу.

Все знали, что ее супругу и одноглазому гному, выдававшему себя за Тунгдила Златорукого, придется нелегко, но в отличие от гарнизона Преграды Года не верила в то, что они сумеют сразить Лот Ионана.

Подходя к воротам, существо замедлило шаг и наконец остановилось в трех шагах от створ. Оно что-то крикнуло слабым дрожащим голосом. Стражники передали его слова дальше.

— Это чудовище хочет передать нам список требований? — Года удивленно посмотрела на убариу, затем на Киру. — Вот теперь я озадачена.

Они побежали вниз, в коридоры, ведущие к подъемнику. Вскоре открытая кабинка остановилась. Они почти достигли врат, когда их встретил один из стражников.

— Посланник бросил этот свиток в смотровое окошко, волшебница, — сообщил солдат.

— Опусти письмо, — приказала Года. — Осторожно.

— Но это всего лишь пергамент, — удивился стражник.

— Делай, как говорят! — рявкнула Кира. — Кто знает, какие чары они наложили на письмо. Это может быть уловка.

Тот осторожно опустил свиток.

Подойдя поближе, Года сплела заклинание выявления магии, чтобы проверить, нет ли на письме чар, которые сработают в тот момент, когда на нем сломают печать. Зеленое мерцание не окрасилось черным — верный знак, что все в порядке.

Развернув свиток, волшебница прочитала:

Защитники крепости!

Я тот, кто носит много имен по ту и эту сторону ущелья. Я требую от вас немедленной капитуляции. Оставьте крепость и откройте врата.

Далее я требую, чтобы вы отдали мне все прилегающие к ущелью земли. Если это произойдет незамедлительно, я буду милостив к вам, в противном случае не ждать вам пощады — ни вам, ни вашим солдатам, ни жителям ваших городов. Я прикажу воинам уничтожить все на своем пути.

Я тот, кто носит много имен. Я обладаю силой, с которой не сможет тягаться ваш маг. Я требую, чтобы он добровольно сдался мне. Но если мне придется сперва сразить его своей мощью, то я прикажу своим солдатам оставаться беспощадными к местным жителям.

Вы должны передать мне ответ на это письмо в течение семи дней. Ни днем больше.

В противном случае я посчитаю, что вы отклонили мои законные требования. Тогда я отдам соответствующий приказ.

Никто и ничто не укроется от моего праведного гнева, если вы осмелитесь бросить мне вызов.

Года передала письмо Кире.

— Слово «наглость». Вот что приходит мне в голову, когда я вижу писанину этого мерзавца, страдающего манией величия!

— Он зарвался, — согласилась Кира. — Вот это гордыня! Кто-то слишком много на себя берет.

Подойдя к воротам, волшебница приказала открыть смотровое окошко. Прямо за ним мерцал алый барьер, созданный их противниками для того, чтобы беспрепятственно приготовиться к бою. Тот, кто мог создать щит чистой Силы, был невероятно могущественным волшебником, с этим не поспоришь.

— Может быть, он действительно обладает таким потенциалом.

Сжав осколок бриллианта, Года сплела заклинание.

С ее пальцев слетела небольшая молния, прошла в проем и попала в купол.

Послышалось жужжание, напоминавшее гул пчелиного улея, и участок барьера, в который попал разряд, окрасился темным. Затем он посветлел, накаляясь, жужжание усилилось. Алый цвет сменился оранжевым, потом желтым.

— Запечатайте проем! — завопила волшебница, отшатываясь от ворот.

Хотя ни Года, ни Кира, ни стражники не видели, что происходит по ту сторону барьера, они услышали оглушительный взрыв.

Укрепленные железными пластинами и засовами ворота дрогнули от напряжения, железные петли, на которых держались створы, заскрипели, с них слетело красное облачко ржавчины. Мощь взрыва была настолько велика, что одна из створок немного приоткрылась, пара болтов вылетела из нее. Убариу, стоявший рядом с Годой, охнул и медленно осел на землю. Кира закричала, схватившись за голову: один из осколков оторвал ей мочку уха.

Года решила, что больше не будет проводить такие эксперименты. «Нельзя даже представить, что случилось бы, если бы я бросила в купол заклинание помощнее», — мрачно думала она, исцеляя раненых.

Теперь она знала, что барьер отвечал на любой удар десятикратным ответным ударом.

Потаенная Страна, протекторат Гаурагар, в двадцати милях к югу от подножья Серых гор, конец зимы 6491–6492 солнечного цикла

Боиндил увидел, как первые всадники из Черного Эскадрона свернули за угол и въехали в низину в десяти метрах от Тунгдила. И Бешеный ничего не мог с этим поделать: пони с всадниками в черных доспехах, очень похожих на броню Незримых, неуклонно приближались.

Заметив гномов на санках, отряд разъехался, окружая возможных противников. Мимо них никто не сумел бы пробраться.

Тунгдил остановил санки, жадары один за другим соскочили на землю, взяв Златорукого и ситрапа в кольцо. Они подняли щиты, обороняя предводителей. К Тунгдилу успели присоединиться Слин и Балиндар.

«Проклятье! Я ничего не могу сделать! — Боиндил сомневался, что успеет домчаться до жадаров, прежде чем всадники сомкнут ряды. — Эх, будь что будет. В случае чего пробьюсь».

— Все идет наперекосяк. Даже когда у нас нет плана, — выругался он, вжимаясь в санки, чтобы ветер не так сильно хлестал в лицо.

Используя безумный маневр, гном в последний момент проскочил между ногами пони и врезался в щит одного из жадаров.

От удара Боиндила подбросило в воздух. Шлепнувшись на землю, он тут же подскочил, сжимая в руках молот.

— Прочь! — рявкнул Бешеный. Снег набился ему в глаза, так что гном почти ничего не видел. — Клянусь, я тебе еще задам трепку моим молотом!

Ответом ему послужил многоголосый хохот.

— Не так уж много детей Кузнеца, которые используют молот с шипом и при этом выглядят столь же старыми, как и ты. — В голосе прозвучало невольное уважение.

Гном спешился, послышался звон кольчуги.

Поспешно отерев лицо ладонью, Боиндил увидел перед собой воина: алебарда в правой руке, укрепленная пластинами кольчуга, ярко-рыжая борода с парой выкрашенных иссиня-черным прядей, в зеленых глазах горит веселая искорка. Гном, очевидно, был настороже, готовый к отчаянной атаке противника.

— Я рад был бы померяться с тобой силами, Боиндил Равнорукий, — заявил незнакомый воин, а потом повернулся к жадарам. — Что такое, Барскалин? С каких пор ты опасаешься меня и моих солдат?

— Я не боюсь вас, но я не был уверен, что ты все еще стоишь во главе этого отряда, Харгорин Смертоносный. Я не думал, что встречу в пути «Жаждущих».

По его приказу жадары опустили щиты, и Барскалин подошел к старому знакомому.

Бешеный завертел головой.

— Что… во имя Кузнеца… здесь происходит? — Он уставился на черные доспехи всадников. — «Жаждущие»?

— Они собирают налог — десятину — с жителей Идомора и передают альвам. — В голосе Балиндара прозвучала нотка презрения. — Грабители и убийцы, не более того.

— Не следует торопиться с выводами. — Барскалин пожал Харгорину руку и представил ему Слина, Балиндара и Боиндила. — А теперь преклоните колени перед новым Верховным королем гномьих племен в Потаенной Стране, — с пафосом произнес он. — Ибо он один из вас, из племени Лоримбура. Тунгдил Златорукий!

Охнув от изумления, Харгорин отступил на шаг назад, не сводя глаз с выступившего вперед короля. Его взгляд скользнул по доспехам, Кровопийце, холодному лицу Тунгдила, по королевским регалиям.

— Да чтоб… — Голос сорвался от захлестнувших гнома чувств.

Опустившись на одно колено, Смертоносный вскинул алебарду.

Черный Эскадрон спешился, сто пятьдесят воинов обоих полов преклонили колени, принося клятву верности Верховному королю.

Бешеный ухмылялся до ушей.

— Если такое будет происходить каждые миль десять, то, пока мы доберемся до Дзон-Бхара, у нас будет войско, способное победить альвов без посторонней помощи, — рассмеялся он. — Книгочей, ты только посмотри! Третьи выражают тебе свое почтение!

Тунгдил позволил Харгорину и его солдатам подняться.

— Следует ли мне понимать твои слова и слова Барскалина так, что вы едины во мнении относительно альвов?

Харгорин покосился на ситрапа, и тот кивком позволил ему говорить прямо.

— Господин, многие из нас ждали твоего возвращения. Мы верим, что ты поведешь свое племя к победе над врагами. — Лицо гнома просветлело от счастья. — Ты не знаешь этого, но среди нас ходит много легенд о тебе.

Златорукий посмотрел на Барскалина. Тот лишь пожал плечами.

— На это не было времени.

«Значит, будет о чем поболтать у костра», — улыбнулся Боиндил.

— Вот он, мой книгочей. Стал легендой у Третьих.

— Если Третьи его так любят, это открывает перед нами новые возможности, — добавил Слин.

— Не все Третьи, — процедил Харгорин. — Но многие. — Он просиял. — В одной из этих легенд говорится о твоих подвигах в Черном Ущелье. Когда я вижу тебя здесь, вижу твой доспех, то верю в правдивость этих преданий. Именно так тебя и описывали.

Барскалин отдал приказ двум жадарам следить за небом — кордрион мог появиться в любой момент.

— Нам нужно найти местечко поспокойнее и все обсудить, — предложил он. — У тебя нет домика неподалеку, а, дружище?

— В полудне пути отсюда находится одна из моих крепостей, — кивнул Харгорин. — Мы привяжем сани к пони и довезем вас туда.

— Замок выстоит против кордриона? — спросил Боиндил.

— По крайней мере какое-то время. — Смертоносный и глазом не моргнул. — А если крепость падет, мы сможем уйти по подземным туннелям. — Он повернулся к ситрапу. — Что вы такое натворили, что эта тварь вас преследует?

— Потом расскажу. — Барскалин рассмеялся. — Отвези Верховного в свой замок и окажи ему гостеприимство. Тогда и поболтаем. — И вдруг его лицо приняло серьезное выражение. — Тебе придется сделать выбор.

— Я принял решение уже много солнечных циклов тому назад. — Третий поклонился Тунгдилу. — Что бы ни привело тебя в земли альвов, с этого момента и я сам, и Черный Эскадрон повинуемся тебе и только тебе, Верховный король. Ты возродишь нашу славу, как и описано в легендах.

Балиндар закатил глаза, а вот Слин, напротив, выглядел очень довольным.

— Прелестно, просто прелестно.

— «Прелестно»… это какое-то бабское слово. Но сейчас, в виде исключения, позволю себе с тобой согласиться.

Боиндил был рад, что им удалось избежать неравного боя, к тому же еще и обрести товарищей по оружию. Но в то же время его беспокоила сгущавшаяся вокруг тьма. Черные доспехи гномов напоминали ему грозовые тучи, и когда-нибудь эти тучи прольются дождем. Начнется гроза, и в центре этой грозы будет его друг.

— Нас засасывает во тьму, — пробормотал он, вспомнив, что и самому придется вскоре надеть черный доспех жадаров. — Враккас, не дай мне стать таким же, как они, пусть я и надену их кольчугу.

И вновь Слин услышал его слова. Судя по всему, у Четвертого был отменный слух.

— Ты боишься стать таким же, как они? Боиндил, мы всего лишь наденем какие-то черные железки. А сердце и разум, — гном постучал себя по груди, а потом по голове, — останутся нашими. Все это лишь безобидная маскировка. — Слин бросил одному из всадников веревку, чтобы тот тащил его сани. — Если ты так испуган, я могу присмотреть за тобой, бедный маленький гномик.

— Ты прав. — Бешеный рассмеялся. — Такие глупости смешны. Ребячество какое-то.

Пони рванули вперед, бешеная скачка началась. Вскоре проявились и недостатки такого способа путешествия: из-под копыт на гномов летел снег, и все они стали похожи на маленьких мрачных снеговиков.

В мерцании снега Боиндил увидел возвышающуюся на двадцать метров крепость. А еще — богохульства, способные вызвать ярость и праведный гнев в сердце любого гнома.

Кощунство, запечатленная в рунах ненависть к Враккасу. Вот что можно было там узреть. Письмена на стенах крепости сулили смерть всем племенам гномов и оскорбляли Кузнеца: Враккас-калека, Враккас бессильный, Враккас оскопленный.

Боиндил был не единственным, кто это заметил.

— Ноги моей там не будет! — воскликнул Слин. Балиндар одобрительно кивнул. — Это неправильно! Враккас разгневается, если мы воспользуемся гостеприимством Харгорина Смертоносного. А я предполагаю, что в ближайшие дни нам понадобится помощь и благосклонность отца нашего, бога-Кузнеца.

— Нам придется укрыться в одном из домов вокруг замка, — согласился Бешеный.

Процессия двигалась по деревне к воротам крепости Вызов Враккасу. На протесты трех гномов внимания никто не обращал, поэтому они просто перерезали веревки и притормозили. Только тогда Харгорин и Барскалин оглянулись. Тунгдил приказал отряду остановиться.

— Что такое, Боиндил? — удивился Златорукий. — Почему ты не хочешь заходить в замок?

— Ты, может, и считаешь, что в этом нет ничего плохого, книгочей. — Гном указал на надписи. — Но я так не думаю! Я почитаю Враккаса и потому не могу войти в эту крепость, где вершится богохульство, где слова Кузнеца поливают грязью! — Поднявшись с санок, Бешеный стряхнул снег с накидки. — Мы переночуем в деревне.

— Ты же знаешь, что в любой момент может появиться кордрион! Чудовище найдет тебя по запаху. Оно считает тебя убийцей своих детенышей, — напомнил Тунгдил. — В маленькой хижине ты не заметишь его приближения. Оно сожжет тебя белым пламенем, и ты даже не успеешь проснуться.

— Но жадары тоже измазались кровью и внутренностями кордрионышей. — Боиндил указал на Незримых.

— Наши доспехи тоже из тиония, — немного смущенно протянул Барскалин.

— Вот орчье дерьмо! Опять только у меня проблемы! — Равнорукий удивленно приподнял брови. — Впрочем, это не важно. Враккас защитит меня, потому что я не войду в этот замок. Ни при каких обстоятельствах!

Слин и Балиндар встали рядом с Боиндилом.

Бешеный понял, что образовалось два фронта: с одной стороны — Черный Эскадрон и жадары, Барскалин, Харгорин и Верховный король Тунгдил, с другой же — всего лишь он и еще два едва знакомых ему гнома, одного из которых он терпеть не мог. И вновь Равнорукому показалось, что книгочею место на стороне этих мрачных гномов, а не рядом с ним.

Смертоносный с разрешения Тунгдила приказал своим воинам ехать в крепость. Жадары последовали за ними.

— Я понимаю твои чувства, Боиндил. Но поверь мне, внешний облик моей крепости обманчив. — Подойдя к троице, Харгорин вытащил из-под кольчуги медальон, и Равнорукий увидел, что это символ служения Враккасу, представлявший собой молот бога-Кузнеца. — Я верен ему, — прошептал Смертоносный. — Весь эскадрон верен ему. Нам приходится скрывать свою веру, как и жадарам, чтобы не вызывать подозрений у альвов. Благодаря этому притворству мы можем свободно путешествовать по стране, где правят черноглазые. Нам многое известно об Идоморе и движении Сопротивления. Пускай люди считают нас мерзавцами, мы все же на их стороне. Однажды эти знания помогут нам уничтожить зло. — Харгорин улыбнулся. — Поверь моим словам, Боиндил. За каждый камень, на котором высечено проклятие Враккасу, я просил прощения у моего творца, и я знаю, что он смилуется надо мной, когда придет черед войти в его Вечную Кузницу. Я вынужден был так поступить. Не настало тогда еще время для открытого боя. — Он взглянул на Тунгдила. — Но теперь, когда Златорукий вернулся, мы вступим в войну.

Бешеный перевел взгляд с Балиндара на Слина. Их эти слова не убедили.

— Я останусь вне замка, — повторил Боиндил, теперь уже миролюбивее. — Богохульство есть богохульство. Может, посоветуешь нам постоялый двор?

— Только недорогой. У нас мало денег на дорожные расходы, — добавил Слин.

— Скажете, что я вас прислал, и с вас не возьмут плату, — сдался Харгорин. — Чтобы обсудить дальнейшие планы, мы встретимся в доме, где вы остановитесь на ночлег. Дайте знать, когда примете решение. — Повернувшись, он что-то сказал Тунгдилу и Барскалину.

Верховный король поднял руку на прощание.

— Мы придем на помощь, если на тебя нападет кордрион! — крикнул он. — Спокойной ночи! — И Златорукий последовал за остальными гномами в крепость.

Врата со скрипом закрылись.

— Три на три, — заметил Слин.

— Что? — повернулся к нему Балиндар.

Четвертый указал на створы, за которыми виднелись черные доспехи.

— Нас трое против них троих. Я выбираю Харгорина. Выстрел из моего арбалета придется ему не по вкусу. Боиндилу придется сражаться с Тунгдилом, а Балиндару остается Барскалин.

— Я предпочел бы Тунгдила в противники, — возразил Пятый.

— Что за чушь вы несете? У меня от этой несуразицы борода дыбом встает! — возмутился Бешеный. — Никому из нас не придется вступать с ними в бой.

— Да это так… Просто разглагольствования. Прости за болтовню. — Слин понурился, ему действительно было стыдно. — Больше не повторится, Боиндил.

Но по тону Балиндара Равнорукий понял, что тот уже задумывался о чем-то подобном. И всерьез, а не в шутку.

— Ладно, давайте попросимся к кому-нибудь на ночлег. Есть идеи на этот счет?

Повернувшись, Слин обвел взглядом маленькие каменные домики, жавшиеся к гордым стенам Вызова Враккасу.

— По-моему, они все одинаковые. Я не могу выбрать.

— Значит, остановимся в доме подальше от стен, покрытых кощунственными надписями. — Железнопалый устремился по следам своих же санок.

Через пару минут они подошли к крестьянской избе с большим сараем и постучали в дверь.

Им открыла молодая миловидная женщина. Она удивленно осмотрела гномов с головы до ног.

— Вы не солдаты Смертоносного. — Высунувшись за порог, она взглянула на крепость. — Входите скорее, пока вас не заметили. Вас убьют на месте, как только увидят!

Боиндил был тронут тем, что крестьянка так печется о судьбе совершенно незнакомых ей гномов.

— Добрая женщина, не волнуйся за нас…

Балиндар протиснулся мимо него и вошел в дом.

— Да благословит тебя Враккас! Спасибо за предупреждение. — Он украдкой подмигнул Бешеному. Видимо, Железнопалый хотел сделать вид, будто не имеет отношения к Третьим. Он представился. — Мы подумали, что эта крепость принадлежит гномам, которые противостоят альвам. Увидев руны на стенах, мы поняли, что ошиблись. Но мы слишком устали, чтобы продолжить путь.

— Проклятые гномоненавистники! — подыграл ему Слин.

Боиндил до сих пор стоял на пороге. Ему не нравилось дурачить этих людей. Тем не менее он понимал, что они смогут выяснить о Харгорине многое из того, о чем крестьяне умолчали бы, если бы знали, что их сюда прислал Смертоносный.

— Еще раз спасибо. — Равнорукий наконец вошел. — Да сохранит Враккас твой семейный очаг за твое великодушие и отвагу.

Женщина провела гномов на кухню, где собралась вся семья. Боиндил насчитал одиннадцать человек от мала до велика. Все они сидели за столом, сгрудившись вокруг горшка с ужином. Пахло пшенной кашей и жареным салом.

— Грольф и Лирф! Быстро, затащите санки в сарай, заметите следы, — распорядилась женщина.

Двое мальчишек выбежали на улицу.

— У нас гости, — представила хозяйка гномов. — Настоящие дети Кузнеца, не то что эти Третьи.

— Во имя Паландиэль, неудачное же вы выбрали местечко для отдыха! — воскликнул беззубый старик и оглушительно расхохотался.

— Они проведут ночь здесь. До утра нужно придумать, как бы им убраться отсюда. Господин не оставит их в живых, если найдет здесь. — Женщина хлопнула себя по лбу. — О боги! Я же забыла представиться. Я Рильда. — Затем она назвала имена всех, сидящих за столом.

— Боиндил Равнорукий? — Пожилая женщина, которую Рильда представила как Милу, удивленно приподняла брови. — Тот самый Боиндил, который прославился в боях за Потаенную Страну?

От гордости Бешеный, казалось, подрос на пару пядей.

— Значит, он пришел сюда, чтобы убить Харгорина! — обрадованно воскликнула девчушка по имени Ксара.

— Прекрати! — осадил ее Ломбрехт, тот самый беззубый старик. — Харгорин — хороший господин. Кто знает, кто займет его место.

Боиндил заметил на шее старика медальон с символом Ситалии.

— Человек, который чтит эльфийскую богиню… Это большая редкость, — сказал он, усаживаясь за стол.

— И требует немалой отваги. — Слин мотнул головой в сторону замка.

Все знали, что гномы недолюбливают эльфов, а уж Третьи и подавно.

— Кто-то же должен помнить о ней, — пожал плечами старожил, глядя, как Рильда раскладывает по деревянным тарелкам еду. — Эльфы были неотъемлемой частью Потаенной Страны. Они не заслуживают забвения.

Гномы удивленно переглянулись.

— Насколько мне известно, некоторым эльфам удалось сбежать. — Бешеный поднес ложку ко рту. Каша была неплохой, хотя, конечно, ни в какое сравнение не шла с гугульим рагу, которое готовила Года. — Говорят, они укрылись в какой-то чаще и ждут, пока дети Кузнеца решат все их проблемы.

Рильда села рядом с гостями. Ксара принесла три кружки и кувшин со светлым пивом.

— Хорошо, если так, — вздохнула девочка. — Но в наших легендах говорится о другом.

— По-моему, нужно почаще выбираться к долговязым, — шепнул Слин Балиндару, с аппетитом поедая ужин. — Тут можно много интересного узнать.

— Расскажите же, что вам известно, — попросил Боиндил. — Где последние из народа эльфов?

— Я расскажу вам, как альвы проникли в Потаенную Страну и уничтожили последних эльфов. — Ломбрехт откашлялся. — Это случилось около двухсот солнечных циклов назад. Парочка влюбленных пришла на берег Лунного озера, что располагалось на землях королевства Лезинтеиль. И звали тех юных эльфов Фанариль и Алюсанта…

Детишки слушали с открытыми ртами, да и гномов увлек рассказ старика. Вскоре они позабыли, где находятся, и история уничтожения эльфов предстала перед их внутренним взором.

— Моя жизнь — твоя жизнь, и так будет всегда. — Эльфийка склонилась к возлюбленному и нежно поцеловала его в губы.

Вода стекала по ее светлым волосам, капельки серебрились на обнаженной груди и животе и падали на мягкую траву.

Рассмеявшись, Фанариль ответил на ее поцелуй.

— Ты похожа на русалку, — поддразнил он девушку, выпрямляясь.

Алюсанта сидела перед ним нагой, последние лучи солнца играли в листве, и отблески падали на прекрасное лицо.

Взяв любимую за руку, эльф осторожно поцеловал ее ладонь, а затем запястье.

— Моя жизнь — твоя жизнь. Без тебя не было бы и меня.

Алюсанта нежно обняла его, они чувствовали тепло друг друга, в их телах пробудилась страсть, и они занялись любовью на берегу чудесного озера, а потом, взявшись за руки, побежали к воде, чтобы освежиться.

Молодые эльфы нырнули в глубокие воды, поверхность озера пошла волнами, голубые и белые лилии закачались, брызги оросили сочную зеленую траву на берегу.

— Смотри, Фанариль, цветы пляшут для нас! — Залившись звонким смехом, Алюсанта подплыла к любимому и поцеловала его.

— Да, но расцвели эти лилии для тебя. — Он погладил ее по щеке. — Я соберу тебе букет.

— Нет! — Девушка попыталась остановить его. — Там сильное течение! Осторожней, не то тебя затянет на дно.

Эльфийка пыталась не выпускать любимого из виду, но заходящее солнце играло на волнах, слепя ей глаза. Она услышала тихий плеск, затем еще один — юноша нырнул…

И вдруг вокруг стало тихо.

— Фанариль? — обеспокоенно воскликнула Алюсанта.

Эхо разнесло ее крик над озером, но лишь тишина была ей ответом.

Алюсанта поспешно подплыла к берегу и забралась на большой камень.

Трех водяных лилий не хватало, но эльфа не было видно.

Она все сильнее тревожилась за Фанариля.

Чистые воды Лунного озера стали темными, почти черными. Не зря остальные эльфы в селении избегали этих берегов. Солнце село, и спустившиеся на землю тени придавали окружающему пейзажу мрачный вид. Девушке показалось, что из воды, в которой она только что столь беззаботно плескалась, вот-вот поднимется какая-то тварь. Отец часто говорил Алюсанте, чтобы она не ходила к озеру ночью, ибо тогда здесь царствует зло. Теперь придется заплатить за свою неосторожность и неповиновение.

Светлые волоски на шее эльфийки встали дыбом. Алюсанта не решалась подойти к воде. Она побежала туда, где оставила свое платье, и поспешно оделась. Покосившись на озеро, Алюсанта уже повернулась, намереваясь бежать в деревню за помощью… когда из воды в трех метрах от берега выскочило страшное чудовище и с ревом бросилось на нее.

Вскрикнув, девушка отпрянула, сжав рукоять кинжала. Она нанесла удар и попала по монстру, собиравшемуся сожрать ее.

— Нет, перестань! — Чудовище протянуло ей букет из трех водных лилий. — Это же я, Фанариль!

Ее взор прояснился, и Алюсанта увидела перед собой возлюбленного. Из небольшой ранки на его груди сочилась кровь.

— Во имя Ситалии! Прости меня! — в ужасе от содеянного выдохнула она. — Я думала…

Фанариль посмотрел на ранку.

— Это всего лишь царапина. — Он протянул девушке цветы. — Я сам виноват. Не нужно было тебя пугать.

Алюсанта с облегчением поцеловала возлюбленного и, приняв цветы, протянула ему одежду.

— Больше никогда так не делай, — попросила она. — Ты же знаешь, что говорят об этом озере, несмотря на его красоту. — Дрожа, эльфийка убрала кинжал в ножны. — Я подумала, что под водой сидит чудовище и хочет разорвать меня, прежде чем я позову на помощь.

Фанариль расхохотался.

— Это всего лишь озеро! Старики рассказывают о нем всякое, но это сказки, не более. — И вдруг он удивленно повернулся к воде. Его глаза расширились от изумления. — Ой, смотри! Там что-то есть!

— Где? — Алюсанта повернулась… и юноша толкнул ее в воду!

— Там русалка! — рассмеялся он.

Лилии покачивались на воде. Эльфийка не выныривала.

— Я знаю, что ты задумала, — ухмыльнулся Фанариль. — Но тебе меня не напугать. — Подойдя поближе к берегу, он уставился на воду, пытаясь разглядеть возлюбленную.

И действительно, там виднелся светлый овал — чье-то лицо.

— Я тебя вижу!

Юноша хотел схватить Алюсанту за плечи, чтобы вновь окунуть ее в воду.

Девушка вынырнула, во все стороны полетели брызги. Фанариль рассмеялся, чтобы показать возлюбленной, что ей не удалось его испугать.

Но его руки легли не на обнаженные плечи! Он почувствовал под пальцами кожаную куртку и увидел прекрасное, но холодное лицо незнакомой эльфийки. Юноше показалось, что ледяная молния пронзила его живот. Длинный меч пронзил его тело, и Фанариль, истекая кровью, упал на берег.

Выбравшись из озера, эльфийка отбросила со лба прядь черных волос и скрылась в лесу.

В то же мгновение из воды выпрыгнула Алюсанта. Тщетно попытавшись изобразить жуткий рев чудовища, она рассмеялась.

— Не получается у меня, — прыснула она, отирая лицо. — Ну что, я тебя напугала до смерти? — Алюсанта хихикнула, увидев, что ее возлюбленный распростерт на земле.

Но через мгновение она заметила кровь на траве и поняла, что Фанариль не играет с ней.

Опустившись рядом с возлюбленным на колени, эльфийка осмотрела рану. Нападавший мог быть где-то рядом.

— Ситалия, спаси его! Фанариль, открой глаза! Ты должен оставаться со мной!

Сзади послышался плеск и лошадиное ржание, на девушку упала огромная тень.

Оглянувшись, Алюсанта уже во второй раз за вечер выхватила кинжал.

Из воды выбрались два огромных черных коня с темной сбруей. В их алых глазах светилась ненависть. В центре лба одной из лошадей эльфийка заметила остатки спиленного рога. Когда кони мрака поднимали ноги над водой, с копыт слетали искры. Озеро вокруг животных засветилось.

Эльфийка поняла, с кем пришлось столкнуться.

В седлах коней мрака восседали два темноволосых альва в роскошных доспехах. Их лица были совершенно одинаковыми. Один из близнецов приставил к сердцу Алюсанты острие огромного двуручного меча. Он двигался настолько быстро, что эльфийка даже не заметила, как это произошло. С меча ей на грудь капала вода. Девушку зазнобило от страха.

— Скажи мне, как тебя зовут, эльфийка, — приказал он.

Алюсанта дрожащим голосом назвала свое имя.

— Твое селение близко?

На этот раз она промолчала, и острие меча пронзило кожу. Из раны потекла кровь, окрашивая платье алым.

— Отвечай!

Отпрянув, девушка развернулась и бросилась в лес. Нужно было предупредить родных!

Захлебываясь слезами отчаяния и страха, она мчалась по чаще. Мысли бешено плясали в ее голове. Она думала о мертвом Фанариле, все еще чувствуя его кровь на своих пальцах, и не могла понять, откуда взялись альвы. Они спали на дне озера? Или это сам Тион перенес их сюда?

Запыхавшись, девушка остановилась. Она вдруг осознала, что ведет всадников прямо к деревне, где живут последние из ее народа.

Алюсанта забралась на ближайшее дерево, чтобы продолжить путь по веткам, не оставляя следов на земле. Она перепрыгивала с дерева на дерево и наконец, исцарапав руки, добралась до края селения. Девушка видела спасительный свет лампад, заливавший чудесные дома и древние буки, священные деревья Паландиэль.

С облегчением вздохнув, эльфийка спрыгнула с дерева. Она бросилась к ближайшему дому, но тут кто-то схватил ее за шиворот и бросил на землю. Тяжелый сапог вдавил ее голову в покрытую палой листвой землю.

— Тиригон спросил, далеко ли от озера твое селение, — шепнула ей на ухо альвийка. — Я передам ему твой ответ. — Послышался звон ножен, она обнажила кинжал. — Теперь пришло тебе время воссоединиться с твоим любимым. И не сомневайся, всей твоей родне суждено сегодня отправиться за тобой.

Алюсанта попыталась закричать, чтобы предупредить друзей, но кинжал пронзил ее шею, отправив девушку в те земли, где ее уже дожидался Фанариль.

На кухне стало тихо. Боиндил был восхищен тем, насколько хорошо Ломбрехт умел рассказывать истории, пускай и шамкал беззубым ртом.

— Вот так, — торжественно произнес старик, — альвы и проникли в Потаенную Страну.

— Разве они не пришли с юга со своим королем Эфатоном? — возразил Слин, подмигивая друзьям. Четвертый хотел выяснить, что знает обо всем этом местное население.

Бешеный тем временем думал над рассказом старика. Барскалин сказал, что альвы явились с севера, и в легенде Ломбрехта речь шла о том же. Значит, в истории было зерно истины.

Старец презрительно фыркнул.

— Да, все полагают, что они пришли с юга. Но мне известно другое предание, то, которое я поведал вам, и мне оно нравится. Эфатон, несомненно, придумал другой вариант легенды, чтобы приумножить славу. Но мы ведь все знаем, что он не мог победить Лот Ионана.

— А в этой легенде не говорилось о том, почему черноглазые просто поднялись из-под воды, словно могли там дышать? — Сама мысль о черном Лунном озере вызывала у Боиндила неприятное чувство.

— Дед говорил, что в Лунное озеро впадает подземная река, текущая из Потусторонних Земель. Воды той реки приносили в Потаенную Страну зло, вызывавшее дрожь в любом, кто осмелился бы искупаться в озере, потому оно и пользовалось дурной славой. Я думаю, именно из-за этого и существует столько преданий о нем. — Ломбрехт провел ложкой на столешнице линии, показывая, как именно протекала подземная река. — Альвы проплыли по подземному туннелю, не замеченные Пятыми, пробрались под Серыми горами и поднялись на поверхность в королевстве эльфов. Потом они основали там свой город, Дзон-Бхара. Эти альвы называют себя Дзон-Аклан.

Боиндил отодвинул пустую тарелку.

— Но в Потаенной Стране полным-полно альвов. Значит, проход еще открыт?

— Нет, подземный туннель обрушился. По крайней мере мы так полагаем, потому что Лунное озеро исчезло. Там, где оно находилось, остался лишь глубокий скалистый кратер, в котором ничего не растет. Там-то альвы и возвели свой город. А того прохода в Потусторонние Земли больше нет. Во всяком случае так говорят, — пояснила Рильда.

— Все равно этих проходов много. — Ломбрехт взял у Ксары кружку пива и осушил ее одним глотком, а потом громко рыгнул.

Слин уважительно захлопал в ладони.

— Отличная отрыжка, старик! Теперь я знаю, как он порастерял свои зубы, — шепнул арбалетчик Бешеному. — Ему можно присудить почетное звание гнома.

Балиндар лишь покачал головой.

— Пора спать. Кто знает, какие испытания нас ждут завтра. — Он поднялся.

— Конечно. — Рильда тоже выбралась из-за стола. — Вы можете переночевать в сарае или на чердаке над хлевом, там теплее.

— Чердак, — сразу выпалил Пятый. — Пусть от меня лучше несет коровами, зато в тепле.

Гномы отправились на чердак. Грольф и Лирф принесли ночной горшок, еще один кувшин с пивом и лошадиные попоны, в которые можно было укутаться.

Через доски в полу на чердак проникало тепло и запахи хлева, и вскоре Боиндил задремал.

Уже в полусне Равнорукий вспомнил, что они так и не сообщили Харгорину, где остановились.

Это означало, что завтра придется встать пораньше и пойти к крепости. Бешеный не хотел, чтобы Рильда и ее семья что-то заподозрили. Нельзя допустить, чтобы люди думали, будто честные гномы могут снюхаться с Черным Эскадроном и жадарами.

Боиндилу, Слину и Балиндару удалось незаметно собрать вещи и покинуть крестьянский дом.

Пройдя по деревне, они приблизились к вторым воротам крепости и постучали. Хотя стражники сразу узнали гостей и пригласили зайти, гномы остались снаружи. Поэтому один из стражников отправил слугу рассказать об их прибытии Харгорину.

До возвращения посланца прошло довольно много времени. Наконец слуга вернулся, за ним следовали еще трое слуг. Они несли накрытый стол и лавку.

— Можете позавтракать за воротами, если хотите, — сообщил слуга. — И поторопитесь. Отряд выступает в Дзон-Бхару.

Переглянувшись, гномы молча уселись за стол. Боиндил хотел, чтобы об их присутствии здесь никто не узнал, поэтому ел очень поспешно. Солнце еще не взошло, но вскоре жители деревни проснутся. Если гномов тут заметят, пойдут слухи.

— Нужно было назвать крестьянам какие-нибудь вымышленные имена, — заметил Балиндар, отхлебывая горячий чай. — Теперь все будут думать, что мы заодно с этими бесчестными типами.

— Да, и если это попадет в предания… Хорошие же о нас песни сложат, — вздохнул Слин. — О, это, видимо, для нас. — Он мотнул головой в сторону внутреннего двора, куда слуги принесли черные доспехи.

— Я не буду переодеваться в эту дрянь у всех на глазах. — Боиндил огляделся в поисках места, где можно было спрятаться. Он не желал входить в крепость Вызов Враккасу ни при каких обстоятельствах.

В конце концов гномы придумали, как поступить. Двое держали свои накидки, закрывая третьего, пока тот надевал доспех.

Бешеному подумалось, что в новом облачении Балиндар еще больше похож на Тунгдила. Сейчас было совершенно очевидно, чей он на самом деле сын.

А вот у Слина возникли проблемы с доспехом — тот был слишком большим для хрупкого Четвертого. Арбалетчик недовольно подергал нагрудник, и тот заскрипел.

— Вы хотя бы похожи на воинов, — пожаловался он.

— Да, а тебя можно принять за переодетого лепрекона, — подколол Боиндил.

Во двор выехали всадники Черного Эскадрона во главе с Тунгдилом, Харгорином и Барскалином. Это было впечатляющее зрелище. Слуги поспешно вывели из стойла еще трех пони и передали поводья гномам у ворот.

— Доброе утро, — приветствовал их Тунгдил. — Нам вас не хватало.

— Почему вы не сообщили нам, где остановились на ночлег? — Этот вопрос прозвучал совершенно невинно, но Боиндилу показалось, что Харгорин рассержен.

— Мы не спросили у хозяев их имена, — опередил его Слин.

Но этот ответ не удовлетворил местного лорда.

— Какой это был дом?

«Я их не выдам».

Бешеный запрыгнул в седло и подъехал к Златорукому. Харгорину пришлось потесниться.

— Понятия не имею. Я запомнил только, что там слишком уж большая мебель была. — Он ухмыльнулся.

Слин захохотал, и даже Балиндар улыбнулся. Гномы уселись на пони, и процессия тронулась в путь.

Боиндил обвел взглядом всадников. Их было больше, чем раньше.

— Насколько я понимаю, жадары тоже переоделись в доспех Черного Эскадрона?

— Совершенно верно, Боиндил! — В голосе Тунгдила прозвучало одобрение. — Нужно, чтобы Дзон-Аклан думали, будто жадары до сих пор заняты кладкой кордриона.

— А что насчет совета, книгочей? — Бешеный поднял забрало шлема. — Когда мы обсудим дальнейшие планы?

— Мы уже посовещались. Пришлось сделать это без вас. — Златорукий с упреком посмотрел на друга. — Мы ведь не знали, где вас искать, и не могли прислать к вам гонца.

Боиндил это понимал.

— Ну, тогда расскажи, что вы решили.

Тунгдил посмотрел вперед и поднял руку. Над отрядом взвился штандарт с неизвестной руной. Было в ней и что-то гномье, и что-то альвийское.

— По дороге расскажу. — Златорукий склонил голову к плечу. — Как тебе мое знамя, Боиндил? Разве же оно не прекрасно?

Бешеный кивнул. Верно, прекрасным оно не было.