1

Потаенная Страна, Гаурагар, конец весны 6234 солнечного цикла

— Ты не пожалеешь об этом решении, Тунгдил? — Мюр шагала рядом с ним, не глядя на него.

В руке она сжимала баночку с голубой мазью, которой натирала лицо, чтобы защититься от солнца.

Тунгдилу показалось, что ей стыдно сопровождать его в королевство Свободных гномов, будто она чувствует свою вину за то, что он оставил королевство Пятых.

— Нет, не пожалею, — помедлив, ответил Златорукий, глядя на горизонт, над которым повисло солнце, заливая Потаенную Страну багровым светом. — Ты же не думаешь, что я ушел оттуда из-за тебя?

— Когда ты говоришь «ушел оттуда», ты имеешь в виду «ушел от Пятых» или «ушел от Балиндис»?

Тунгдил задумался.

— От Балиндис и ее жениха, — ответил он. — Нет, я ушел оттуда не из-за тебя. Да, я нахожу тебя очень привлекательной, ведь ты отличаешься от всех гномок, с которыми я был знаком раньше. Ты вновь пробудила во мне… книгочея. — Повернувшись, Златорукий увидел надежду в ее алых глазах. — Но мне нужно время, Мюр. Мое сердце и рассудок в смятении, и я еще не понимаю, какие чувства испытываю к тебе на самом деле. Расставшись с Балиндис, я смогу понять, чего хочу. Вот почему я ушел оттуда. А еще мне любопытно, что я увижу в твоем королевстве.

Кивнув, девушка отвернулась и посмотрела на пруд.

— Я понимаю, Тунгдил. И буду ждать.

От мрачных мыслей Тунгдила отвлек оглушительный хохот. Оглянувшись, он увидел, что Боендал остановился, согнулся пополам и зашелся от смеха, чуть не падая с ног. Гном никак не мог успокоиться.

— Я бы тоже послушал эту шутку, — ухмыльнулся Златорукий. — Что ты ему рассказал? Анекдот о том, как орк спрашивает гнома, как пройти в библиотеку?

Боиндил пожал плечами.

— Вовсе нет, во имя Враккаса. Говоришь правду, а над тобой смеются, — немного обиженно протянул он. — Я просто сказал ему, что мы должны были прыгнуть в пруд, чтобы…

Новый приступ хохота свалил Боендала с ног.

— Ну, смотри, что ты наделал, — запыхавшись, выдохнул он. — От лавины я ушел, а ты теперь хочешь добить меня своими шуточками. — По-прежнему хихикая, Боендал поднялся и отряхнул колени. — Прыгнуть в пруд, надо же… Да я и к луже не подойду, помня о проклятье Эльрии. — Он отер глаза и вдруг увидел серьезные лица друзей. — Вы что же, не шутите? Мы действительно должны… — Эта мысль показалась гному настолько ужасной, что он замолчал.

Боиндил хлопнул его по плечу.

— Все происходит очень быстро. Мы с Тунгдилом так уже делали. И, кстати, в процессе можно рассмотреть много всяких интересных рыб…

Боендал возмущенно уставился на Мюр.

— Ты же не будешь пытаться убедить меня в том, что в ваше королевство существует всего один вход? Не думаю, что воины, которых отправил к нам ваш король, возвращаясь домой, прыгали в это озеро, словно лягушки…

Мюр ухмыльнулась, обнажив ряд ровных белых зубов, и наконец убрала баночку с мазью в сумку.

— Нет, есть и другие. Через один из них мы вывели твоего брата и Тунгдила наружу, завязав им глаза. Но Геммиль не дал мне разрешения на то, чтобы показывать вам другой вход, поэтому придется вам нырять вместе со мной. Но в этом нет ничего страшного, верно?

— Тут она права, — проворчал Боиндил. — Ничего страшного, просто это отвратительно. У меня еще долго вода выходила из ушей, и я постоянно слышал мерзкий смех Эльрии.

— Но это доказательство того, что гном вовсе не обязательно утонет в любом водоеме, — заметил Тунгдил, пытаясь во всем видеть и хорошее.

Боендал помрачнел, и на его лбу залегли глубокие морщины. В лесу, раньше входившем в территории эльфийского Лезинтеиля, его настроение испортилось окончательно. А когда гномы прошли по заросшему высокими травами полю и увидели останки убитых собратьев, Боендал и вовсе загрустил.

Собрав трупы, гномы похоронили их под горой, чтобы души соплеменников обрели покой в Вечной Кузнице, радуясь огню в горне Враккаса.

Лишь с наступлением вечера они подошли к ступеням, ведущим к пруду. Каждый из гномов держал в руках гранитный камень из заброшенного святилища, чтобы быстрее пойти ко дну и попасть в королевство Свободных. Наконец они достигли края ступеней.

— Я первая. — Мюр подмигнула мрачному Боендалу и прыгнула в черную воду.

— Ну вот, она пропала, — проворчал гном. — А вы уверены, что мы…

— Ты сражался с Нод’онном и его чудовищами, братишка, а теперь испугался какого-то пруда? — Боиндил делал вид, будто совершенно не боится воды.

— Позволю себе напомнить, что сам ты очутился в этом пруду только потому, что тебя сюда швырнул альвийский бык, — улыбнулся Тунгдил.

— Ну и что? — отмахнулся Бешеный. — Больше мне подобная помощь не нужна. — С отвращением посмотрев на воду, он поморщился. — Проклятый пруд. Тут холодно и темно, — пожаловался он, отталкиваясь от края ступеней.

Послышался плеск, и гном пошел ко дну.

— Ну, значит, у меня не остается выбора, — сдался Боендал.

Набрав побольше воздуха в легкие, гном закрыл глаза и зажал пальцами нос. Наконец и он прыгнул вниз.

За ним последовал и Тунгдил. Воды пруда сомкнулись над его головой, уши заболели, а тяжелый камень, доспехи и оружие потащили его ко дну.

Златорукий услышал шум водопада, вывалился в подземное озеро, и волна выбросила его на берег. Кашляя и отплевываясь, гном поднялся на ноги. Братья усиленно сморкались, Мюр поправляла расстегнувшийся пояс.

— В первый и в последний раз прихожу в ваше королевство таким образом. — Боендал встряхнулся, словно пес. Вода ручьями текла с его одежды на пол. — Не скоро же все это высохнет, — проворчал он, отряхивая кольчугу. — И надеюсь, у вас есть хорошее машинное масло.

Пригладив мокрые волосы, Мюр улыбнулась.

— Мы найдем для вас подходящую одежду, — успокоила она гнома. — И масло.

Подойдя к массивной дубовой двери, обитой железом, целительница постучала.

В двери открылось смотровое окошко, и на гномов уставилась пара красных глаз. Затем окошко закрылось, и Тунгдил услышал, как за дверью отодвигаются многочисленные засовы. В конце концов вход в королевство Свободных открылся.

Там их уже ждал Геммиль. Он поздоровался с каждым из гостей, пожав им руки. Было видно, что братья немного смущаются.

— Мои ребята прибыли вовремя? — поинтересовался король.

Целительница рассказала о битве у Серых гор и о восстановлении Каменных Врат, которые теперь защищали Потаенную Страну от нападений с запада, как и тысячи лет назад.

— Я рад победе, но скорбь о погибших заставляет мое сердце исходить слезами. Мы выпьем и за горе, и за радость. — Геммиль подал всем полотенца. — Завернитесь, чтобы не простудиться.

— Я предпочел бы сухую одежду, — проворчал Боиндил.

— Вскоре вы ее получите. Она ждет вас в вашем новом доме. — Он провел их в соседнее помещение, где стояла готовая к отъезду вагонетка.

Так они спустились еще глубже под землю, и, когда вагонетка остановилась, Геммиль подвел их к огромным двустворчатым воротам.

— Пойдемте. Я хочу, чтобы вы увидели мое королевство. — Он дотронулся перстнем до рун, выбитых на двери. Магические символы вспыхнули, и створы пришли в движение. — Добро пожаловать в королевство Свободных гномов.

Они прошли вперед и оказались на плато, от которого вниз вела широкая лестница.

— Во имя Враккаса! — изумленно пробормотал Боендал.

У Тунгдила тоже челюсть отвисла от удивления.

У их ног простирался настоящий город с разнообразными домами, симметричными улицами, узкими переулками и большими площадями. По размерам он был не меньше двух квадратных миль, расстояние до свода подземного зала составляло милю-полторы.

По краям города находилось два водоема, в которые с потолка обрушивались водопады. От водоемов по городу тянулись каналы к садам и скалам.

Отсюда жители поселения казались совсем мелкими, не крупнее жуков. Над городом стоял гул: разговоры, удары молотов по наковальням, другие звуки… Большинство сооружений находилось на противоположном краю пещеры, у пологого склона. Чуть выше поднимался небольшой, но искусно выстроенный замок. Город освещал бурый мох, покрывавший стены и потолок и источавший мягкий свет. Кое-где вздымались высокие колонны, на вершине которых горели костры. Свет отражался в специальных полированных пластинах.

— Это великолепно, — прошептал Геммилю Тунгдил. — Я никогда не думал, что вас так много.

— Это Златоплот, один из пяти городов…

— Пяти? — опешил Боиндил.

— …в которых живут Свободные, — с гордостью закончил король. — Здесь пять тысяч гномов, которых благословил Враккас. Они живут тут, наслаждаясь своей свободой и не страдая от тирании кланов и семей, повинуясь лишь законам Кузнеца.

Боиндил надулся, уже собираясь что-то возразить, но Тунгдил успел остановить его.

— Где мы остановимся?

Геммиль указал на один из домов в центре Златоплота.

— Это дом Мюр. Вы будете в самой гуще событий и сможете лучше понять наше общество. Сам я живу в замке. Если вы не против, я навещу вас завтра утром и проведу по городу. — Кивнув целительнице, он отправился домой.

— Ну, пойдемте. — Мюр начала спуск по ступеням. — Я буду рада приветствовать вас у себя дома.

Гости последовали за целительницей. С каждым шагом город внизу становился все больше, и вскоре они запутались в лабиринте улочек, где все же царил порядок. Тунгдил почувствовал сквозняк, выдувавший из города дым от кузниц и мастерских, — поэтому воздух тут оставался чистым и приятным.

Они прошагали по улицам и переулкам, мимо лавочек торговцев, продававших пищу, инструменты, украшения и многое другое, оставили позади две таверны, откуда раздавалось развеселое пение, полюбовались двухметровой железной статуей Враккаса, украшенной бриллиантами и другими драгоценными камнями.

На гостей никто не обращал внимания, и лишь время от времени отдельные жители города здоровались с Мюр.

— Вы видели? — шепнул Боиндил. — У некоторых из них очень странные бороды. А еще мне кажется, что я видел старого безбородого гнома. И почувствовал запах духов! — Он поморщился. — Во имя предков, так они скоро заговорят по-эльфийски и у них заострятся уши.

— А еще мало кто одет в кольчугу. И большинство из них безоружны, — тихо поддержал его Боендал. — Куда мы попали?

— Но зачем им кольчуги и оружие? — удивилась целительница, распахивая дверь своего дома. — Здесь мы в безопасности, здесь нет орков и других чудовищ, которые постоянно стремились бы на нас напасть, так зачем носить тяжелые топоры и истязать себя доспехами?

— Истязать? — вскинулся Боиндил. — Ты только что сказала «истязать»? Это не истязание, такова наша природа. Кольчуга и оружие — это неотъемлемая часть гнома, как башмаки и кожанка!

— Может быть, у клановых гномов дела обстоят именно так, но не у Свободных. — В голосе Мюр прозвучала обида.

Грубость и неподражаемое хамство Боиндила кого угодно могли вывести из себя.

— Входите и сразу поднимайтесь по лестнице. Не хочу, чтобы вы залили водой мои ковры, — холодно сказала гномка и скрылась в соседней комнате.

— Ковры… — окончательно опешил Боиндил. — А что будет дальше? Цветочная вода для омовения рук?

— Успокойся. Помни, что мы здесь гости. — Тунгдил поднялся по ступеням наверх и оказался в большой комнате.

Как король и обещал, здесь их уже ждала одежда их размеров. Гномы быстро переоделись. Оглянувшись, Тунгдил заметил еще одну лестницу, ведущую наверх. Открыв люк в потолке, гном выбрался на плоскую крышу.

Его окружил городской гам, и Тунгдилу даже казалось, что он различает обрывки разговоров, большей частью повседневных: гномы обсуждали цены на продукты, события в Потаенной Стране, а еще то, что в город пришел кто-то новый.

Судя по всему — это Тунгдил понял из услышанного, — многие Свободные были недовольны тем, что их король решил наладить общение с клановыми гномами.

«Значит, предубеждения и здесь существуют», — даже с каким-то облегчением подумал Златорукий, подходя к краю крыши, чтобы взглянуть на прохожих.

По улицам ходили как совершенно белые гномы, так и ничем не отличающиеся от обычных — видимо, они еще недостаточно долго прожили под землей. Встречаясь, горожане вежливо раскланивались и шли своей дорогой.

Тунгдил увидел восьмиугольный храм Враккаса, возведенный неподалеку от статуи. Из пяти труб поднимался белый дым, в воздухе пахло травами и раскаленным железом — видимо, священники проводили ритуал в честь бога-кузнеца.

Белый дым напомнил Златорукому о тумане, увиденном в Потусторонних Землях, и о руне на стене. «Интересно, молятся ли подземные жители богу Враккасу?»

— Если ты останешься здесь, то сможешь услышать вечернюю молитву. — Сзади к нему подошла Мюр.

Испуганно вздрогнув, Тунгдил чуть не грохнулся с крыши, но девушка успела подхватить его за край кольчуги и затянуть назад. Златорукий толкнул ее, и теперь уже ему пришлось ловить Мюр, чтобы она не упала.

На мгновение, длившееся в течение времени падения капли пива с бороды гнома на пол, они прижались друг к другу и Тунгдил почувствовал ее тепло и мягкую упругую грудь под рубахой. В этот момент он был рад, что снял кольчугу.

Смутившись, они отпрянули друг от друга.

— Вечернюю молитву? — Тунгдил попытался сделать вид, будто ничего не произошло.

Дверь храма открылась, и наружу высыпало около пятидесяти гномов в нарядах кузнецов. Они встали на ступеньках, судя по всему, зная заранее, где место каждого. Последний подошел к наковальне из враккасия, сжимая в руках стальной молот.

— Мы возносим молитву благодарности Враккасу за то, что он дал нам прожить еще один день, — объяснила Мюр. — Я уже сказала близнецам, они будут наблюдать ритуал вместе с нами.

И действительно, скоро в люке, ведущем на крышу, показался Боиндил. Он тоже снял свою любимую кольчугу, но топоры на поясе все же оставил.

— Вот вы где. Что, лучшие места уже заняты? — Он прищурился. — Что все это значит? — Гном недоуменно посмотрел на священника.

Мюр вкратце объяснила ему суть ритуала.

— Вот оно что, — удивился Боиндил. — У нас каждый молится самостоятельно, и только по особым случаям мы собираемся на групповой молебен.

— Все это выглядит очень красиво, — заметил его брат, поднимаясь на крышу. — И что будет происходить теперь?

Послышались звуки сигнального горна — горожан собирали на площади.

Сюда приходило все больше гномов, и вскоре Тунгдилу показалось, что площадь состоит из разноцветных гномьих голов. На плоских крышах других домов, стоявших неподалеку, тоже виднелось какое-то движение. Жители Златоплота старались подобраться поближе к храму и статуе. Мюр внимательно следила за ритуалом.

Священник поднял молот над головой и замер с вытянутой рукой. Ни один мускул в его теле не дрогнул.

— Враккас, услышь наши голоса! Услышь нашу хвалу тебе! — торжественно произнес он и ударил молотом по наковальне.

Послышался звон металла, во все стороны полетели искры. Часть искр попала в специальные лампады на ступенях, и из них вверх взметнулись языки пламени.

Священник в центре группы открыл рот и начал петь. Голос у него был низким и глубоким. Через пару мгновений к нему присоединился второй священник, затем третий, и наконец запела половина гномов.

Раздался второй удар молота о наковальню, и те из гномов, кто до этого молчал, подхватили песню священника. Тунгдилу еще никогда не приходилось слышать ритуальных песен в исполнении многоголосого хора, и услышанное произвело на него неизгладимое впечатление. Златорукий почувствовал, как волоски на его руках становятся дыбом.

Молитва Враккасу тронула душу каждого гнома, слышавшего ее. Боиндил и Боендал лишились дара речи от восторга, и, когда собравшиеся на площади преклонили колени, братья, не колеблясь, последовали их примеру, чтобы восславить Враккаса так, как им еще никогда не доводилось.

Очарованный атмосферой праздника, завороженный дивным звучанием музыки, Тунгдил втайне надеялся, что служба никогда не кончится, но хор допел последние слова и смолк, и только эхо песни разнеслось по пещере. Священник в третий раз ударил молотом о наковальню, хор удалился в храм, и горожане начали расходиться. Чары развеялись.

— Вот это вечерняя молитва! — прошептал Боиндил, глядя, как закрывается дверь храма. — А утренняя будет?

В его голосе явственно прозвучала надежда на то, что вскоре ему придется еще раз услышать нечто столь же прекрасное.

— Мы молимся Враккасу только по вечерам, — улыбнулась Мюр. — Так что утром тебе придется славить его самостоятельно. — Она махнула рукой в сторону люка. — Я кое-что приготовила, так что предлагаю поужинать, а потом я отправлюсь спать, и вам советую поступить так же, потому что Геммиль завтра захочет показать вам все, вплоть до самых далеких закоулков города. Он очень гордится Златоплотом.

Они расселись за столом из бежевого камня и приступили к ужину. Некоторые из блюд, приготовленных целительницей, были незнакомы Тунгдилу, да и близнецы недоверчиво смотрели на тарелки с едой.

— Салат из мха, картофельный салат, жаркое из белого мяса с подливкой из темного пива. Все это блюда, которые готовят разные племена гномов, — объяснила Мюр, нисколько не обижаясь. — Мы немного изменили классические рецепты, так что получилось еще вкуснее. — Она принялась раскладывать угощение.

Голод победил осторожность, и друзья набросились на еду.

— Мясо просто изумительное, — с набитым ртом пробормотал Боиндил, протягивая Мюр тарелку за добавкой. — Козлятина?

— Нет, это мясо гугуля. Их тяжело разводить в садах, поэтому нам приходится охотиться на них в штольнях. — Она увидела, что гномы ее не поняли. — Гугуль — это такой жук. По размерам он не меньше гнома и двигается очень быстро, так что поймать его непросто. Но мясо у него восхитительное. — Целительница указала на кусок сыра. — А сыр мы делаем из желез гугуля. На воздухе они тут же затвердевают, так что просто нужно присыпать их солью и подождать, пока она впитается. — Мюр вернула гному наполненную тарелку.

Боиндил, сжав обеими руками вилку, уставился на еду, которую только что так хвалил.

— Что, испугался вкуснятинки, братишка? — со смехом осведомился Боендал, невозмутимо продолжая жевать. — Мюр постоянно это ест, и ничего, так что и ты жив останешься. — Он отхлебнул пива и рыгнул, однако сделал это намного тише, чем обычно, так как в присутствии Мюр старался себя вести… хорошо.

— Тебе нравится? — с любопытством спросила она.

— Очень вкусно, — похвалил Боендал, подливая себе пива. — У него странный привкус, такой немного сладковатый и терпкий.

— А в пиво мы добавляем…

Боиндил, который как раз собирался выпить, поднял руку.

— Нет, Мюр, не рассказывай. Не хочу знать, добавляли ли вы туда внутренности какой-нибудь гусеницы или червяка, очень уж пиво вкусное. — Он выпил.

Мюр действительно замолчала. И усмехнулась.

На десерт целительница подала белый крем, по вкусу слегка напоминавший мед. У себя в тарелке Тунгдил обнаружил скорлупу, похожую на куколку бабочки, но промолчал.

Конечно же, Боиндил взял себе добавки, но в этот раз не стал выяснять, что именно он ест и что же такое вкусное приготовила Мюр. Наевшись и напившись пива, гномы поднялись в свою комнату и повалились на кровати.

— Я не жалею о том, что решил пойти с тобой, книгочей, — прокряхтел Боиндил, расстегивая пояс и отрыгивая. — Вот только боюсь, что вскоре я не влезу в кольчугу. Мюр замечательно готовит.

Друзья рассмеялись.

— Я действительно очень благодарен вам за то, что вы согласились сопровождать меня, — неожиданно серьезно сказал Тунгдил.

— Но мы столько всего пережили вместе! Неужели ты думал, что мы бросим нашего книгочея в беде? — удивился Боиндил. — В особенности если он отправляется в королевство, где живет сброд из всех гномьих племен? Тебе одному за всем не уследить.

— Сброд, — задумчиво повторил Тунгдил. — Знаешь, я еще не увидел тут ничего такого, что заставило бы меня уважать здешних гномов меньше, чем представителей других племен.

Потянувшись, Боендал подложил руки под голову.

— Не забывай, что тут живут те, кого изгнали их племена. Или потомки тех, кто совершил какое-либо преступление. — Он повернулся к Тунгдилу. — Это касается и Мюр.

— Которая спасла тебе жизнь, — раздраженно ответил Златорукий.

Боендал кивнул.

— И я не забыл об этом. Мой брат поклялся всегда защищать ее. Но несмотря на этот факт, она та, кто есть.

— Мы поклялись создать новый союз народов в Потаенной Стране, — напомнил им Тунгдил о событиях у Черного Ярма, когда воины пообещали позаботиться о дружбе всех народов страны. — И Свободные гномы — один из этих народов. У них пять городов, и остальные их селения наверняка не меньше Златоплота. Свободные нужны нам, хотя бы для того, чтобы поддерживать нас в Серых горах. — В его взгляде светилось упрямство. — Мы пришли сюда, друзья мои, чтобы побольше узнать о Свободных гномах и их культуре и понять, действительно ли они так уж отличаются от нас. Честно говоря, пока что мне кажется, что нас разделяют только наши же предубеждения.

— Посмотрим, что преподнесет нам Враккас в ближайшие дни, — уклончиво ответил Боендал, закрывая глаза.

«Да, это будет нелегко. Легче согнуть сталь голыми руками», — Тунгдил огорченно вздохнул. С одной стороны, он был рад, что ему не пришлось идти к Свободным одному, но с другой — гному хотелось бы, чтобы его друзья были более восприимчивы и открыты всему новому. Даже Боендал, такой спокойный и уравновешенный, и тот не хотел сотрудничать с гномами-изгнанниками. «Неужели это еще одно испытание для меня, Враккас?» — устало подумал Златорукий.

— А что мы будем делать с Огненным Клинком? — вдруг спросил Боиндил. — Он что, останется у черноглазых ушастых?

— Если бы Глаимбар не был таким бездарным воином, нам бы не пришлось сейчас об этом думать, — отрезал Тунгдил. — Вскоре объединенное войско людей, гномов и эльфов займет Дзон-Бальзур, и мы вернем себе волшебный топор. Пока что он нам не нужен, а альвам так и подавно. — Он закрыл глаза. — Но я верну мой топор.

— Ну вот, нас ждет еще одно приключение, — радостно откликнулся Боиндил. — И угадай, кто ни за что его не пропустит?

Потаенная Страна, Дзон-Бальзур, начало лета 6234 солнечного цикла

Ондори чувствовала запах пожаров, бушевавших в ее королевстве, и это напоминало ей огонь волшебного топора. Клинок опалил ей лицо, так что теперь маску ей приходилось носить по двум причинам.

Девушка засела в смотровой башне, раньше принадлежавшей эльфам Золотых Равнин, и смотрела на юг, где к синему небу поднимались густые клубы черного дыма.

Над альвами нависла угроза поражения.

Люди, эльфы и гномы неуклонно выжигали леса, и мертвые деревья вспыхивали, словно факелы, когда их поливали смесью керосина, масла, смолы и серы. Войско пыталось прожечь себе дорогу до костяной башни Бессмертных. Их еще разделяло много миль, но скоро лес закончится, а за ним потянется равнина, и там захватчиков уже ничто не остановит.

Ондори оглянулась. На полпути между столицей и лесом находилась крепость Арвью — оттуда на фронт прибывали новые альвы, пытавшиеся задержать объединенное войско Потаенной Страны. Но вскоре силы Дзон-Бальзура иссякнут.

Она погладила металлический боевой посох. «Мы нанесем им тяжкий урон. Скоро на них обрушатся не только стрелы».

Повернувшись к лестнице, альвийка начала спускаться с высокой башни.

Ондори двигалась очень осторожно — рана, нанесенная Тунгдилом, еще не до конца зажила. Мало того, что девушке было больно, рана напоминала ей о поражении в Серых горах. У нее даже не хватило времени на то, чтобы побольше узнать о Черных Водах, которых испили орки. Убегая с поля боя, она прихватила с собой бурдюк, чтобы по дороге не искать ручьи или колодцы, но, лишь отпив из бурдюка, Ондори поняла, что это не обычная вода. Она не знала, зачем орки принесли ее с собой. На вкус эта жидкость была просто отвратительна.

Выслушав ее отчет о событиях, Бессмертные приказали ей отправиться на фронт, чтобы кровью смыть с себя позор поражения. Огненный Клинок она оставила в костяном замке. Больше она не притронется к этому проклятому топору.

Ей не хотелось терять время. Еще немного, и она умрет… вернее, сможет подвигом завершить свою жалкую жизнь. Больше всего Ондори было жаль того, что ей не удалось отомстить за смерть родителей. Но, по крайней мере, Бессмертные позволили ей командовать ротой, куда вошли такие же штрафники, как и она.

Выйдя из башни, альвийка вскочила в седло огненного быка и осмотрела свое подразделение — сотня мужчин и женщин, проявивших трусость в бою.

— Слушайте внимательно, ублюдки! — воскликнула она. — Я веду вас прямо в стан врага. Каждый должен убить десяток врагов, прежде чем получит право подохнуть сам. Если я увижу, что кто-то из вас пытается улизнуть… Ему не скрыться от моей стрелы и клыков моего верного Аграсса. — Она нежно похлопала быка по широкой холке. — После смерти Тион будет судить каждого из нас, так что постарайтесь проявить отвагу в бою, если не хотите страдать от вечных мук. На моем челе по-прежнему начертано благословение Бессмертных, и я передам его вам. Докажите, что вы этого достойны.

Она кивнула, и альвы двинулись на юг. Ондори скакала за своей сотней, следя за тем, чтобы никто не сбежал по дороге.

Через день они добрались до места, где объединенное войско жгло лес.

«Еще миля — и они прорвут линию нашей обороны», — с ужасом поняла Ондори.

С башни все выглядело немного иначе, теперь же она увидела, как обстоят дела на самом деле.

Из зарослей вышел какой-то альв в черной кольчуге. Он презрительно смерил Ондори взглядом — командир штрафроты не заслуживала его уважения.

— Бессмертные обещали прислать вас сюда, чтобы вы уничтожили их катапульты и разбили подразделение, поджигающее леса. — Альв передал ей карту, на которой было указано, с какой стороны легче подобраться к лагерю противника. — Мы предпримем ложную атаку и отвлечем их, а вы в это время подберетесь к запасам керосина и масла и подожжете их. На первое время этого будет достаточно. — Он покосился на ее маску. — Что это у тебя на лице? Ты столь же уродлива, как и труслива? — Альв протянул руку, собираясь сдернуть повязку.

Бык, зарычав, дернулся вперед, так что его рог оказался прямо у груди обидчика. Помедлив, альв опустил руку.

— Жаль, что трусость заставила тебя остановиться, — холодно усмехнулась Ондори. — Ты удивился бы, увидев, сколь я… — Она запнулась. «Сколь я красива», хотела сказать она, но теперь на это у нее уже не было права. Огненный Клинок лишил ее былой красоты. — Что ж, я готова к смерти.

— Тогда иди и умри, — прошипел альв и, повернувшись, скрылся в лесу.

Отдав приказы, Ондори повела свою группу на запад, собираясь пробраться через лес в том месте, которое недостаточно охранялось людьми. Пройдя четыре мили, ее сотня устроила привал и отдыхала до полуночи. После этого они вновь двинулись к лагерю противника.

Ондори тихо выругалась. Они подобрались к врагам с нужной стороны, но лагерь охраняли не люди, а гномы и эльфы.

Непрерывно вращались лебедки, оттягивавшие ветви деревьев к земле, в железные емкости складывали кожаные мешки с горючей смесью, которые при соприкосновении с огнем мгновенно вспыхивали. Эти железные бочки с помощью катапульт швыряли на деревья, и горящие мешки разлетались во все стороны. Полыхало повсюду.

— Нас ждет славный бой, — тихо сказала альвийка. — Тион послал нам в противники фей и подземышей. Что может быть лучше такой смерти? — Взявшись за посох, она перехватила его, как копье. — Приготовьтесь к сражению, и помните, что я слежу за вами. От меня никто не уйдет.

Через некоторое время с противоположной стороны лагеря послышались крики. Звуки горна разбудили солдат, воины приготовились к контратаке. Никто не подозревал, что это ложная тревога.

— Вперед! — громко крикнула Ондори, и альвы бросились в бой.

В тени деревьев заметить их было практически невозможно, ни одна ветка не хрустнула под их ногами, и потому они сумели неожиданно напасть на эльфов и гномов, чье внимание сейчас было направлено на сражение на противоположной стороне лагеря.

Ондори следила за тем, чтобы в битве участвовали все ее подопечные и никто не скрылся в лесу. Удостоверившись в этом, она и сама вышла из укрытия и ринулась в атаку.

Эльфы не успели даже поднять луки, и им пришлось вступить в ближний бой с альвами. Гномы размахивали дубинками, топорами и алебардами.

Но Тион сегодня не благоволил им. Объединенный отряд сумел организовать оборону быстрее, чем ожидала Ондори.

Гномы встали в кольцо, прикрыв эльфов щитами, эльфы же оборонялись с помощью копий. Атака альвов захлебнулась в трехстах метрах от склада керосина.

— Ну вы будете нападать? — рявкнула Ондори, вонзая посох в одного из своих солдат, уже собиравшегося бежать.

И вдруг один из гномов закричал, накренился и упал на землю, открыв проем в кольце. В его груди торчало эльфийское копье.

— Ах ты подлый ушастый! — завопил другой гном. — Я видел, как ты убил его!

Послышался звук удара, и эльф тоже упал, сбитый с ног кистенем.

— Отомстим за предательство детей Кузнеца! — с ненавистью крикнул третий гном. — Ушастые нарушили клятву о дружбе!

Кто-то из эльфов ругнулся, и Ондори увидела, как в голову одного из гномов впилась эльфийская стрела. Так и не поняв, что произошло, бедняга замертво упал на землю. Уже через мгновение на его теле валялся труп эльфа с гномьим топором в животе.

Два десятка гномов набросились на эльфов, те защищались. Столь удачно выстроенная линия обороны уже через пару мгновений превратилась в кровавое месиво.

Альвийка не могла поверить собственным глазам.

«Слава Тиону! Нельзя искоренить вечную вражду между двумя народами лишь клятвой их королей!» Альвийская рота с новыми силами бросилась в бой, многим альвам удалось прорваться за ряды эльфов и гномов и атаковать их с тыла.

Оставив свою сотню на попечение Тиона, Ондори поскакала в лагерь. Проезжая мимо отряда, обслуживавшего катапульты, она вырвала у одного из солдат факел. Аграсс рогами разбивал бочки, и на земле образовалась огромная зловонная лужа. Альвийка бросила туда факел, и керосин мгновенно загорелся. Уцелевшие бочки взрывались в огне, пожар постепенно ширился.

Но Ондори этого уже не видела. Сейчас она была занята противниками у катапульт. Несчастным некуда было бежать от ее быка — это были не воины, а ремесленники, и альвийка, словно смерч, сеяла гибель в их рядах.

Но одного из противников она все же проглядела.

Он спрятался за колесом катапульты и, когда девушка проезжала мимо, швырнул в нее копье. Наконечник пробил ей спину и вошел в сердце. Ондори охнула, ловя губами воздух, и выдернула копье из тела. Обмякнув в седле, она ожидала, что сейчас умрет, но смерть не приходила.

Боль в груди быстро прошла. Выпрямившись, альвийка провела кончиками пальцев по закрывшейся ране. «Со мной это тоже случилось? — удивилась Ондори. — Тион чудесным вмешательством своим уберег меня, как тех орков…» Внезапно альвийку осенило: Черные Воды, выпитые ею по ошибке, подарили ей бессмертие. Девушка тихо рассмеялась. «Теперь я… благословенна! Повелители должны узнать об этой волшебной воде».

Но вначале предстояло выполнить задание. Подъехав почти вплотную к пожарищу, Ондори воткнула посох в землю и провела глубокую полосу, в которую тут же хлынуло горящее масло. Она протянула борозду прямо до катапульт, так что масло подожгло деревянные сооружения.

Девушка с гордостью смотрела на пламя, плясавшее на канатах и балках. «Я еще жива, Тион, — радостно подумала она и мягко направила Аграсса обратно в гущу боя. — Я еще успею отправить к тебе парочку эльфов, чтобы тебе было кого пытать».

Огненный бык ворвался в ряды противников, эльфы и гномы разлетелись во все стороны, словно тряпичные куклы. Его рога, укрепленные железом, пробивали любую броню, острые зубы ломали кости, вырывая куски плоти вместе с тканью и сталью.

Никто бы не поверил в это, но Ондори со своей сотней штрафников сумела победить противников, превосходивших альвов по численности, а все потому, что глупые эльфы затеяли распрю в столь неподходящий момент. «Со мной Тион и Бессмертные! Милость бога и благословение повелителей позволили мне добиться победы!»

И только когда пожар охватил все катапульты и баллисты, а выжившие в бою с альвами сумели позвать на помощь солдат из другой части лагеря, в сражение вмешались люди.

Но было уже слишком поздно.

Почти все эльфы и гномы были убиты или тяжело ранены, альвы скрылись в тени черных деревьев, сливаясь с темнотой. Стрелы и арбалетные болты не попадали в цель.

Остановив быка в нескольких шагах от опушки, Ондори улыбнулась, наблюдая, какие разрушения она оставила. И тут Аграсс тихонько зарычал и повернул голову налево.

— Там кто-то прячется?

Обитое железом копыто ударило об землю.

— Посмотрим, не послал ли нам Тион еще одну душу? Или это какой-то трус, которому суждено понести справедливое наказание?

Бык, ступая мягко, словно кошка, двинулся вперед.

Ондори в свете луны увидела три маленькие фигурки, пробиравшиеся по подлеску. «Подземыши бегут с поля боя. Такое нечасто увидишь».

Уже через пару мгновений альвийка догнала их. Услышав топот копыт Аграсса, гномы встали полукругом, готовясь к бою.

— Убирайся прочь, альв, и мы подарим тебе жизнь, — выкрикнул один из гномов, судя по всему, предводитель группы. Его лицо было скрыто забралом шлема, три моргенштерна на кистене уже начали раскручиваться.

— Но почему я… — Ондори увидела, как один из гномов поднял… лук?.. и выпустил в нее стрелу. Девушка успела уклониться, и стрела вонзилась в дерево рядом с ней. — Эльфячья стрела? — опешила она. — С каких это пор подземыши… — Ее глаза расширились от изумления. — Кистень, стрелы… Все это произошло не случайно. Это вы затеяли ссору в лагере! Что же вы за подземыши такие?

— Езжай своей дорогой, ушастая, — посоветовал ей гном. — Или вступи в бой. Тогда ты поймешь, что тебе с нами не справиться.

Ондори была бы не прочь поразвлечься, но сзади уже слышались крики и бряцанье доспехов — отряд людей отправился вслед за альвами. Ненависть придавала солдатам мужества, и сейчас они даже не боялись проклятых деревьев.

— Если вы из племени Третьих, отправьте послов к правителям Дзон-Бальзура. Мы сможем заключить союз и вместе вступить в бой с нашими общими врагами, — предложила она.

— Езжай, ушастая. Или умри, — повторил гном.

Ругнувшись, Ондори решила, что не стоит связываться с подземышами. В конце концов, сейчас она уже смыла с себя позор и могла спокойно возвращаться в столицу. Развернув быка, девушка поскакала в лес, оставив гномов на поляне.

«Я принесу Нагзору и Нагзар Инасты хорошие новости», — думала она по дороге.

Гномы-убийцы совершенно неожиданно вмешались в противостояние и теперь пытались приготовить из ситуации в Потаенной Стране супчик на собственный вкус. И в этом супчике нет таких приправ, как мир и единодушие.

Что ж, нужно будет следить за этими поварятами и их рецептом. «Подберем хорошую приправу — и супчик придется по вкусу и нам».

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, осень 6234 солнечного цикла

— Мы больше не можем ждать, о почтенная волшебница. — Нармора подняла голову от книги, которую только что увлеченно читала. — Прошло слишком много времени с тех пор, как вы отправили Джеруна в Красные горы, а оттуда — в Потусторонние Земли. Он должен был вернуться во дворец по прошествии восьмидесяти дней.

Андокай кивнула. Она сидела напротив ученицы в библиотеке, развалившись в огромном кресле. Голову женщина склонила набок и подперла рукой — так ей лучше думалось. А думать о сложившейся ситуации она не прекращала с момента возвращения из Вейурна.

— Прошло сто тридцать два дня, — задумчиво протянула волшебница. — По своей воле Джерун никогда не стал бы задерживаться, значит, с ним что-то случилось. Но что? — Она резко вскочила на ноги. Было видно, что Андокай волнуется за своего телохранителя. — Джеруна так просто не возьмешь, он не простой солдат… — Она прикусила язык.

— А король всех порождений Тиона, — закончила за нее Нармора. — Я знаю легенды о нем. Мой народ считает его сыном Самузина. По легенде, его предназначение в том, чтобы убивать тех, кто недостаточно силен.

— Я и забыла, чья кровь течет в твоих жилах. Значит, ты понимаешь: то, что помешало Джеруну явиться сюда, обладает невероятной силой.

— А как вы… познакомились? Такого, как он, нечасто встретишь.

— Я спасла его от напавших на него людей, которые объявили себя героями и заманили Джеруна в ловушку. Я не могла позволить столь прекрасному созданию встретить такую глупую и нелепую смерть. Это произошло больше ста солнечных циклов тому назад. И с тех пор… — Схватив со стола подсвечник, женщина в ярости швырнула его в угол. — Проклятые Потусторонние Земли со своими тайнами! — крикнула она. — Так мы никогда не узнаем, что происходит за горами.

— А отряду, отправленному королевой Вей, ничего не удалось выяснить? — спросила полуальвийка, зная, что Андокай недавно получила какое-то письмо.

Волшебница горько рассмеялась.

— Помнишь, я тогда сказала, что ни один из этих солдатиков не вернется домой? — Она вытащила из-под мантии свиток. — Королева Ксамтис пишет, что не видела больше ни этот отряд, ни кого-либо из выживших, ни даже гонца. Зато в горах уже слышен грохот, раздающийся в Потусторонних Землях. И зарево на горизонте становится все ярче. Ксамтис пишет, что это нечто приближается. — Андокай махнула рукой на книжные полки. — Смотри, сколько знаний мы собрали в этой библиотеке. И чем это нам помогло? — Обойдя стол, она опустила ладони на плечи ученицы. — Я хочу похвалить тебя. Ты добилась потрясающего результата. Думаю, мы с тобой сможем остановить аватаров.

— Если гномы действительно видят именно их. — Не спрашивая разрешения, Нармора взяла письмо и прочитала его. — Тут написано, что у Врат ничего не происходит. Из Потусторонних Земель к нам не идут ни торговцы, ни чудовища. Будто что-то удерживает людей и порождений Тиона от проникновения в Потаенную Страну.

— Мне кажется, это доказательство того, что аватары продвинулись далеко вперед. — Андокай вернулась в кресло.

Нармора с облегчением вздохнула — ей было неприятно, что ее обнимает женщина, ставшая причиной смерти ее сына и болезни мужа.

Пододвинув чернила, перо и бумагу, волшебница принялась писать приглашения.

— Мы не можем больше ждать, пока Джерун вернется. Короли и королевы должны приехать сюда еще до наступления зимы.

— И они приедут. Даже без аватаров нам есть о чем поговорить. — В первую очередь полуальвийка думала о конфликте, вспыхнувшем между эльфами и гномами в Дзон-Бальзуре.

Эта ссора, начавшаяся на пустом месте, стала серьезной угрозой для военного союза народов Потаенной Страны. После инцидента гномы и эльфы отказывались посылать своих солдат на фронт, пока не будут принесены официальные извинения. Но так как ни одна из сторон не собиралась признавать себя виновной, добиться примирения оказалось затруднительно. Распри в рядах объединенного войска и уничтожение катапульт позволили альвам удерживать позиции.

— Можно будет спросить нового правителя Ургона, правдивы ли слухи о том, что он собирает войско и намерен отправить его на северо-восток страны? С кем он хочет вести войну? С троллями? Или с гномами племени Четвертых? — вслух высказала свои мысли Нармора. — И это при том, что его врач — гном.

— Беллетаин безумен, — ответила волшебница, царапая пером по бумаге. — Но по случайному стечению обстоятельств он стал наследником Лотаира, которого народ обожал. Любовь к Лотаиру перешла на его дядю, а к ней добавилось и сочувствие. Опасная смесь.

Нармора направилась к двери.

— Простите, я вернусь к следующему занятию. Хочу проведать Дорсу, — объяснила она.

Ее дочь лежала в колыбели. Когда Нармора видела это, ей казалось, что пуховое одеяльце давит малышке на грудь, мешая дышать. Но девочка лежала на спине, забросив ручки за голову, и спала спокойно.

— Как ты выросла, — прошептала полуальвийка, нежно гладя Дорсу по голове.

Кроха была единственным утешением в ее жизни. Девочка дарила Нарморе уверенность в том, что все будет хорошо.

Когда малышка улыбалась, полуальвийка забывала обо всем и могла лишь любоваться чудными губками и щечками любимой доченьки. Но уже через мгновение перед ее глазами вставала другая картина — маленькое полуразложившееся тело сына, погребенное в лесу под Пористой.

Склонившись над колыбелью, женщина осторожно поцеловала дочку в остроконечное ушко.

— Когда все закончится, Андокай умрет, — пообещала она. — Спи, доченька.

Нармора тихо выскользнула из комнаты и направилась к Фургасу.

Когда дверь открылась, Родарио тут же вскочил с лежанки, сжимая в руках кинжал.

— Прости, — сонно пробормотал он.

На его щеках виднелись красные отметины от подушки — актер задремал.

— Возьми себя в руки, Невероятный Родарио, — улыбнулась Нармора. — Тебе придется получше играть свою роль, чтобы Андокай не догадалась, что мы знаем о ее покушении. Такое поведение могло бы привести к большим неприятностям. — Погладив Фургаса по щеке, она поцеловала мужа в холодные губы. — Вскоре в Пористу съедутся короли и королевы. Нужно принять решение о том, что делать с аватарами.

Потянувшись, Родарио пригладил свою легендарную бородку.

— Ты по-прежнему уверена, что хочешь убить Андокай? — натолкнувшись на ее ледяной взгляд, актер попытался объяснить свой вопрос. — Она последняя волшебница в Потаенной Стране, поэтому я не уверен, что это правильное решение. — Он говорил очень мягко, пытаясь не обидеть подругу. — Твой поступок вряд ли сочтут героическим… Ну, ты понимаешь, о чем я.

— Об этом никто не узнает, — равнодушно ответила Нармора, отирая лицо мужа мокрой губкой. — Я тоже могу напасть на нее тайно и потом замести следы преступления.

— Конечно, но… — Он пытался подобрать нужные слова. — Твое стремление отомстить лишит Потаенную Страну последнего мага, о моя темная красавица. А если когда-нибудь на нас нападут чудовища, которые будут настолько ужасны, что…

Нармора грустно покачала головой.

— Родарио, ты только послушай, о чем ты говоришь. Ты выгораживаешь женщину, которая пыталась убить и тебя, и твоего лучшего друга. Я не понимаю, как ты только можешь!

— Она не хотела его убивать, она лишь пыталась погрузить его в магический сон. — Он устало опустился на стул. — Иногда я жалею о том, что все рассказал тебе, о охваченная жаждой мести недальновидная женщина, — с пафосом произнес актер. — Я знаю, что был на волосок от смерти, и все же Андокай — последний маг в Потаенной Стране.

— А как же я?

— Ты? — Он чуть не рассмеялся. — Нармора, ты ученица и в будущем станешь хорошей волшебницей, но в ближайшие солнечные циклы тебе не стать лучшей и уж точно не добиться таких успехов, как добилась Андокай Вспыльчивая. — Родарио покачал головой. — Не обижайся, но нельзя научиться магии так быстро. Подожди, пока волшебница передаст тебе все знания. И, может быть, к этому времени твоя злость уйдет.

— А ты у нас теперь большой специалист в области магии? — усмехнулась Нармора. — Я не оставлю смерть сына и страдания мужа неотомщенными. — Она указала на дверь. — Можешь уходить. Спасибо, что присмотрел за ним. Во сне.

— Не надо так, — упрекнул ее Родарио. — Подумай о Потаенной Стране. Тут живут и другие люди, которым нужна сила Андокай. — Выходя, он прикрыл за собой дверь.

Нармора села на кровать рядом со спящим, и ее левая рука потянулась к талисману, который женщина носила на груди после битвы у Черного Ярма.

«Так, значит, мне не добиться таких успехов, как Андокай, мой милый Родарио?» — Ее пальцы сомкнулись на камне, который болтался на цепочке на шее.

Правую руку она опустила на рану на теле мужа и закрыла глаза. Над повязками заиграло зеленоватое свечение, опускаясь на воспаленную кожу. Свечение немного усилилось, и на месте следа от удара мечом осталась лишь розовая кожа, которая сомкнулась над раной, не оставив и следа нагноения.

Нармора вздохнула. Она еще не могла вывести яд из тела Фургаса, но теперь муж хотя бы не страдал от боли. Повязки полуальвийка снимать не стала, чтобы ее наставница полагала, будто Фургас еще не пошел на выздоровление.

«Скоро все случится, мой талисман», — с благодарностью подумала женщина, выпуская камень из руки, и направилась в библиотеку на очередной урок магии.

И вновь все повторилось — с каждым шагом по белому мрамору Нармора все больше превращалась в послушную и прилежную ученицу мага.

Потаенная Страна, территория Гаурагара, под землей, Златоплот, осень 6234 солнечного цикла

Тунгдил сидел на крыше дома Мюр, перед ним стояла кружка ячменного пива. Гном любовался статуей Враккаса.

Еще один полный событий и впечатлений день, проведенный в королевстве Свободных, близился к концу. Гном увидел и узнал столь много, и ему не хотелось думать о расставании. По вечерам Златорукому нравилось сидеть здесь, наслаждаясь отменным пивом.

Геммиль действительно провел его по всем закоулкам Златоплота, чтобы показать, как живут здешние гномы. Сегодня они посетили сады вокруг города, осмотрели систему подачи воды от водопада, ремесленные мастерские и кузницы, беседовали с местными жителями — теми, кто только недавно перебрался в Златоплот, и теми, кто прожил здесь всю жизнь. Все были довольны тем, что больше не приходится подчиняться воле клана и семьи, и Тунгдил не заметил ностальгии в глазах собеседников. Ему тоже нравилось у Свободных, чего нельзя было сказать о Боиндиле и Боендале. Братьям хотелось поскорее вернуться в Серые горы, в привычное окружение и в общество гномов, чьи нравы они понимали лучше.

Сзади послышались чьи-то шаги, и по звону кольчуги Тунгдил понял, что это кто-то из близнецов. Сам он давно уже не носил металлический доспех, ограничиваясь кожанкой.

— Ты хотел бы остаться тут, — заметил Боендал, усаживаясь рядом.

Гном принес с собой пива.

— А что, это так очевидно?

— Даже мой брат уже начал это подозревать. — Боендал добродушно рассмеялся. — Ему… нам трудно смириться с этим. Конечно, тут живут гномы, но племена выгнали их. — Он отхлебнул пива. — Кроме того, среди них есть и гномы из племени Третьих, — уже серьезнее продолжил он. — В общем, в таком месте истинным детям Кузнеца делать нечего.

— Я знаю. Я же вижу, что вы с каждым днем все сильнее беспокоитесь. Бешеный уже ходил охотиться на гугулей, чтобы усмирить боевой раж. Но ему все равно не хватает сражений с орками и другими чудовищами. — Тунгдил сделал вид, что не заметил слова «истинным» в речи приятеля. Сам-то он был из племени Третьих.

Боендал ухмыльнулся.

— Да… Братишка их ловит голыми руками, так что другие охотники его уважают и побаиваются. Эти твари могут и за руку цапнуть. Я благодарен Враккасу за то, что увидел этот странный мирок. — Он поднял руку с кружкой, глядя на статую бога. — Но я хочу уйти отсюда. Мы оба этого хотим. И поскорее. Понимаешь, книгочей? Мы волнуемся из-за того, что происходит в Потаенной Стране.

— Ты имеешь в виду стычку гномов с эльфами? — задумчиво протянул Тунгдил. — Нельзя было позволять всему заходить так далеко, теперь доверие между народами восстановить непросто. Но мы справимся. Просто теперь завоюем Дзон-Бальзур на солнечный цикл позже. Да и куда альвам бежать? Их окружили со всех сторон. Мы уничтожим их.

— Но разве тебе не хочется отправиться на фронт и помочь людям? — удивился Боендал. — Если герой Черного Ярма поведет гномье войско против альвов, восстановит союз с эльфами и вернет Огненный Клинок, это будет добрым знаком.

— Мы потеряли волшебный топор не по моей вине, — раздраженно отрезал Златорукий. — Мне пришлось спасать Глаимбара! Ты что, забыл? Король Пятых не мог справиться с одним жалким раненым орком, — горько рассмеялся он. — Кто знает, где теперь Огненный Клинок и что альвийка с ним сделала. — Тунгдил злился оттого, что ему постоянно напоминали об этой утрате.

— Знаешь, на кого ты сейчас похож, книгочей? — задумчиво спросил Боендал. — На старого гнома, которому хочется проводить вечера дома у камина, вспоминая о прошедших временах, когда он был героем битв. А до настоящего ему дела нет.

Тунгдил немного помолчал.

— Я думаю, ты не прав. Я сделал все возможное для спасения Потаенной Страны, а сейчас мне хочется заняться какими-нибудь повседневными делами, работать в кузнице или стать ученым.

— Повседневными делами? Например, общением с Мюр? Это из-за нее ты хочешь остаться здесь? Ничто так не сковывает мужчину, как путы женщины, да?

Златорукий вздохнул.

— Не знаю, — честно ответил он. — Она не похожа на Балиндис. Мюр — настоящая ученая, и мы часами можем говорить о том, в чем Балиндис не разбирается. Я могу представить себе свою будущую жизнь с Мюр, но ночами все равно мечтаю о Балиндис, и тогда возвращается моя ненависть к Глаимбару. — Гном посмотрел Боендалу в глаза. — Может быть, я боюсь, что убью его или задумаю какую-то пакость, как это делал Бислипур. И окажется, что я истинный сын племени Третьих и не могу противиться своей природе. — Допив пиво, он опустил кружку. — Я думаю, что мне здесь хорошо. И Мюр мне подходит.

Боендал сочувственно покосился на друга.

— Я понимаю тебя, книгочей. Но вот Боиндил вряд ли поймет, так что придется, обманывать его, чтобы он не утащил тебя силой. — Он грустно рассмеялся. — Но ты откажешься от придуманной тобой же отговорки, когда твоя помощь будет нужна Потаенной Стране?

— Конечно, — ни минуты не раздумывая, ответил Тунгдил. — Но вряд ли это случится. Когда вы отправляетесь в путь?

— Завтра на рассвете. Мы услышали о том, что Андокай собирает в Пористе всех королей и королев. — Боендал развернул письмо. — Глаимбар передал нам свиток от Верховного короля. Гандогар хочет, чтобы мы втроем сопровождали его.

— Что ж, поедете вдвоем, — проговорил Тунгдил. — Что там собираются обсуждать?

— В письме об этом ничего не написано, — пожал плечами гном. — Вероятно, волшебница хочет провести переговоры и напомнить правителям о заключенном союзе. Как по мне, так многие слишком уж быстро позабыли о данной клятве. — Он опустил руку другу на плечо. — Что ж, удачи тебе, Тунгдил Златорукий. Да благословит тебя Враккас и ниспошлет покой твоей душе.

Друзья обнялись.

— Мне страшно рассказывать брату о том, что ты остаешься здесь, — признался Боендал. — Нужно, чтобы Мюр подсыпала ему в ужин успокоительное.

— Ничего, я сам с ним поговорю, — решил Тунгдил.

Они вместе спустились по лестнице и обнаружили Боиндила на кухне — гном с горящими глазами следил за тем, как Мюр готовит. На большом столе в центре комнаты лежали два разделанных гугуля.

— Сам добыл, — похвастал Бешеный, демонстрируя исцарапанные ладони. — Я голыми руками сломал им шеи, представляя себе, что это свинорылые. Но орчару ничем не заменишь… — Он заметил печаль на их лицах. — Что случилось? Пиво протухло?

— Завтра вы уходите отсюда. Но пойдете без меня. Я останусь и…

Боиндил, нахмурившись, втянул голову в плечи, будто собирался броситься в бой.

— Мне что, вырубить тебя и утащить отсюда? — прорычал он. — Ты же меня разыгрываешь, так?

— Нет, Боиндил. Я останусь в Златоплоте. Ненадолго, — солгал Тунгдил, видя решимость друга. — Я должен еще провести кое-какие переговоры с Геммилем, чтобы Свободные гномы приняли участие в войне за Дзон-Бальзур. Не могу же я просто исчезнуть.

— Хм. — Боиндил скрестил руки на груди. — И надолго это затянется? Может, мне самому с ним поговорить?

— Нет уж, не стоит, — рассмеялся Златорукий. — Твой вспыльчивый нрав вряд ли произведет на него хорошее впечатление.

— В особенности если ты прихватишь с собой боевые топоры, — подмигнул Боендал. — Пускай переговоры ведет книгочей, а нас ждет путешествие в Пористу.

— Береги себя. — Подойдя к Тунгдилу, Бешеный крепко обнял его. — И не заставляй нас долго ждать.

— Не буду, — прозвучало это не очень убедительно.

Златорукий покосился на Боендала. Гном отвел глаза, играя желваками.

Мюр сразу же поняла, что они не говорят Боиндилу всю правду, и улыбнулась от счастья — теперь Тунгдил все время будет рядом с ней.

— Значит, я приготовлю что-нибудь особенное, — пообещала девушка. — Чтобы вернуться к Пятым, вам нужно набраться сил. — Она повязала передник. — Может быть, Геммиль позволит вам воспользоваться одним из наших туннелей, так вы доберетесь быстрее. Я поговорю с ним об этом.

Схватив жука, Боиндил опустил его в кипящую воду.

— Но сперва мы поедим.

 

2

Потаенная Страна, территория королевства Гаурагар, город Златоплот, осень 6234 солнечного цикла

Когда Тунгдил проснулся на следующее утро, друзья уже ушли, решив не будить его.

Мюр накормила его превосходным завтраком — блинчиками с клюквенным сиропом, горячим гугулем и вяленым мясом разных сортов, и Златорукий теперь чувствовал себя полным сил.

— Они ушли недавно, — сказала целительница в ответ на вопрос Тунгдила. — Позавтракали как следует, набрали провианта в дорогу и отправились в путь. — Девушка уселась напротив Златорукого и стала наблюдать, как он ест. — Ты не последуешь за ними, да? — Она больше не могла обходить этот наболевший вопрос. — Вы солгали Боиндилу, чтобы он не очень волновался?

— Да, Мюр. Я остаюсь. — Тунгдил взглянул в ее загадочные алые глаза. — И если ты позволишь, то я хотел бы и дальше жить в твоем доме.

— Это решение уже живет в твоем сердце? — решилась спросить она. — Могу ли я помочь тебе, как и обещала?

Златорукий с изумлением смотрел на ее тонкие черты лица, на серебристый пушок на щеках, на изогнутые губы, манившие его поцелуем.

— Но не сейчас, — к собственному удивлению, ответил он, вставая. Гном так разволновался, что не мог сидеть на месте. — Пойду посмотрю на сады. Каналы мне кое-что напомнили. — Тунгдил поцеловал Мюр в лоб и выскочил из комнаты.

«Вот я дурак», — подумал Златорукий, очутившись на улице. Настоящий клановый гном не столкнулся бы с такими трудностями, он покорился бы слову главы семьи и полюбил бы гномку, предназначенную ему в жены. «Или Балиндис страдает так же, как и я?»

Свернув в переулок, Тунгдил направился к водопаду. Воды с грохотом обрушивались в искусственное озеро, во все стороны летели брызги.

Недалеко от плотины, регулировавшей уровень воды в каналах, гном встретил Занду Отважную, супругу Геммиля и главнокомандующую на случай войны. Женщина разговаривала со стражниками, следившими за каналами. Тунгдил остановился.

Выдав стражникам указания, гномка повернулась, собираясь уходить, и заметила Златорукого. Помахав ему рукой в знак приветствия, Занда подошла ближе.

Ужасные татуировки на лице каждому давали понять, что когда-то она принадлежала к племени гномов-убийц, заклятых врагов и ненавистников всех потомков Боренгара, Бероина, Гоимдила и Гизельбарта, и даже ее длинные светлые волосы не могли полностью скрыть руны.

— Да сохранит тебя Враккас, — поздоровалась она.

Хотя Занда только что поднялась на гору, она совершенно не запыхалась — и это при том, что на ней была не только кожанка, но и кольчужно-пластинчатый доспех, доходивший ей до лодыжек.

— И тебя, — ответил Тунгдил. — Ты что, на войну собралась? Я думал, в Златоплоте не нужно носить доспехи.

Занда натянуто улыбнулась.

— Я воин, Тунгдил, и привыкла к броне, как и твои друзья. И что бы там ни говорила малышка Мюр, в Златоплоте не так спокойно, как всем хотелось бы думать. Временами тут появляются тролли и богглины, которые по ошибке забредают в наши туннели. — Ее ладонь опустилась на рукоять топора. — Мы с моими подопечными успеваем обезвредить их еще до того, как они добираются до города.

Светлый пушок на ее щеках кое-где перемежался сединой, а значит, гномка была уже немолода.

— Я слышал, что ты здесь недавно.

— Около двух солнечных циклов. Все об этом знают. — Занда смерила его недобрым взглядом. — Ты не знаешь, как со мной разговаривать, верно? Мы оба из племени Лоримбура, и все же в нас нет желания убивать других детей Кузнеца.

— Во мне этого желания не было с самого начала.

— Мне тоже никогда особо не хотелось убивать других гномов, — призналась Занда. — Я убивала их, потому что у нас так было принято и у меня не возникало никаких сомнений в том, что может быть иначе. Но мое сердце противилось этому. — Она уселась на заросли мха лицом к городу. — И в какой-то момент мне пришлось выбирать, хочу я жить так и дальше или нет.

— И ты выбрала изгнание.

— Нет. Я выбрала смерть. Любой представитель моего племени убьет меня на месте, если я попадусь ему в руки. Когда-то я была одной из лучших воительниц Третьих, ты можешь понять это по моим татуировкам. Но это было давно. Теперь же меня преследуют с такой же ненавистью, как и представителей других племен. — Она покосилась на замок. — Это мой дом, и я нашла гнома, с которым заключила Нерушимый Союз. Для него не важно, кем я была раньше. Я начала новую жизнь, хотя мне и нелегко было это сделать. — Занда повернулась к Тунгдилу. — А ты? Кем были твои родители?

— Я не знаю. — Гном покачал головой. — Я был совсем маленьким, когда остался один, и не помню этого. Лот-Ионан, мой приемный отец, рассказывал, что меня ему продали кобольды. А то, что я из племени Третьих, я узнал только во время боя с Нод’онном, когда воспользовался Огненным Клинком.

Вдруг Занда насторожилась.

— Каков твой возраст, Тунгдил?

— Я не знаю наверняка. Около шестидесяти солнечных циклов. А что?

Отважная присмотрелась к нему повнимательнее.

— А я все думала, почему твое лицо кажется мне таким знакомым. Ты очень на нее похож. — Она перевела взгляд на крыши домов Златоплота. — Кое-что произошло шестьдесят солнечных циклов назад, что и заставило меня покинуть мое племя. Просто невероятное совпадение, знаешь, если… — Гномка замолчала, посмотрев на статую бога. — Но, видимо, так рассудил Враккас. Значит, мое тогдашнее решение позволило сохранить Потаенную Страну, и я страдала не напрасно.

— О чем ты говоришь, Занда? — Тунгдил схватил ее за плечо. — Ты знаешь, кем были мои родители? — Его сердце выскакивало из груди.

— Да, Тунгдил, я была знакома с твоим отцом и хорошо знала твою мать. — Она ласково опустила ладонь на его руку. — Его звали Лотробур, а ее — Ирдисс. Твое настоящее имя — Калунгор. Но им не было суждено заключить Нерушимый Союз, так как она была обещана другому. Ирдисс не смогла справиться со своими чувствами, и на свет появился ты. Твой отец хотел спасти тебя, так как он опасался мести жениха Ирдисс и ее опекуна. — Занда вздохнула. — Я последовала за ним, потому что мне был отдан приказ убить его. Вместе с ребенком.

— И ты…

— Нет. Я вызвала его на честный бой, мы сражались, и он проиграл. — Ее глаза затуманились, гномка полностью погрузилась в воспоминания. — Я замахнулась топором… этим топором! Я хотела раскроить ему череп, но тут ты заплакал. И из-за этого плача силы покинули меня. Я увидела лицо твоего отца и поняла, что больше не хочу убивать гномов и что мне это никогда не нравилось. — Опустив голову, Занда провела кончиками пальцев по топору. — Я помогла твоему отцу и позволила ему уйти.

Тунгдил внимательно слушал Отважную, не сводя с нее глаз.

— Когда я вернулась и сказала, что не смогла догнать Лотробура, мне показали мертвое тело твоей матери и голову отца, Тунгдил. Я была не единственной, кто преследовал его. Дядя Ирдисс, ее опекун, убил твоих родителей, а тебя бросил в пропасть. По крайней мере так он сказал. Враккас не мог спасти Лотробура и Ирдисс, но тебя он уберег от верной смерти, чтобы ты смог совершить этот подвиг. Он направил нить твоей судьбы так, чтобы ты попал в дом мага. — Занда растроганно улыбнулась. — И вот по прошествии шестидесяти солнечных циклов мы с тобой сидим здесь и разговариваем.

Тунгдил сглотнул.

— Как звали дядю моей матери?

— Зальфалур Щитобоец из клана Кровеглазых, правая рука короля Лоримбаса, — ответила Занда. — И он до сих пор жив. Твой отец был его лучшим другом, так он и познакомился с Ирдисс. Я уверена, что однажды он мог бы занять должность главы войска Третьих вместо Зальфалура. Он был самым лучшим воином среди Третьих. Почти. Только Зальфалур был сильнее его.

— А что случилось с тобой?

— Я сбежала в Идомор и стала наемницей. Потом я узнала о Свободных. Оказалось, что есть целое королевство тех, кто был отринут своими племенами. Так я оказалась в Златоплоте. Ни один гном не может прожить без семьи.

Взяв гномку за руку, Тунгдил сжал ее ладонь.

— Занда, благодарю тебя за то, что ты поведала мне правду о моих родителях. Мне так жаль, что именно я стал причиной их гибели…

— Мне хотелось бы сказать тебе, что они до сих пор ждут тебя и мечтают о том, чтобы заключить своего сына в объятия. Но это неправда. Не ты виноват в их смерти. Все дело в том, что ни Ирдисс, ни твой отец не были согласны с решением ее семьи. Подобные решения — одна из причин, почему многие приходят к Свободным гномам.

— Выпьешь со мной за моих родителей? — Тунгдил встал.

— Конечно. Для меня это большая честь.

Они вместе направились в трактир и выпили за упокой души Лотробура и Ирдисс. Занда, не переставая, рассказывала Тунгдилу о том, какими они были замечательными гномами.

Хотя Златорукий и не помнил отца и мать, в его душе вспыхнула жажда мести. Ненависть, которую он испытывал к Глаимбару, теперь была направлена против гнома по имени Зальфалур.

Спиртное развязало ему язык, и Тунгдил решился попросить Занду обучить его искусству владения топором. «Я стану лучшим воином Третьих и убью Зальфалура. Клянусь тебе в этом, Враккас…»

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, конец осени 6234 солнечного цикла

Город встретил высокопоставленных гостей во всей красе. Под руководством Родарио разрушенные дома отстроили, и на месте руин теперь возвышались великолепные строения, позволявшие понять, как будет выглядеть город после завершения реконструкции.

Постепенно в Пористу прибывали делегации разных королевств, так что теперь город напоминал военный лагерь. Повсюду развевались флаги и вымпелы, показывая, где разместились гости из того или иного королевства. И никого не удивил тот факт, что флаг Лиутасила вздымался над домами с одной стороны города, а Гандогара — с другой.

Жители Пористы радовались гостям. Торговцы и трактирщики наслаждались резким повышением доходов, улицы и переулки города просто-таки кишели людьми, гномами и эльфами.

И все же в воздухе ощущалось определенное напряжение.

Все опасались такого же конфликта, как и под Дзон-Бальзуром. А вдруг гномы и эльфы снова набросятся друг на друга без видимых причин? Тогда переговоры будут сорваны. Все надеялись, что Андокай сможет помирить враждующие стороны, хотя бы потому, что она волшебница.

Когда наступил день первого собрания, короли и королевы вошли в отстроенный зал Совета, где раньше заседали величайшие маги Потаенной Страны. Сейчас ничто уже не напоминало о том, сколько людей погибло здесь, сражаясь с Нод’онном. Все обломки убрали, а лучшие ремесленники города восстановили былое величие зала. В восточном углу помещения находилась статуя Лот-Ионана. Казалось, маг внимательно смотрит на присутствующих.

Нармора, нарядившись в бордовую вышитую мантию, прекрасно оттенявшую платок на голове, стояла под аркой и от имени наставницы приветствовала гостей. Андокай собиралась войти в зал последней — это подчеркнет ее власть, к тому же недвусмысленно даст понять всем королям и королевам, что есть кто-то могущественнее, чем они.

— Ты смотри, как она тут прибралась, — услышала полуальвийка раскатистый голос Боиндила, доносившийся откуда-то из-за спин слуг королевы Вей. — И все ради нас, братишка.

Слуги посторонились, и Нармора заметила делегацию гномов во главе с Верховным королем. С двух сторон от Гандогара шагали знакомые ей близнецы. За ними следовали представители четырех гномьих племен.

Полуальвийка, поприветствовав короля Гандогара, повернулась к братьям и радостно пожала им руки.

— Ну как, я тебе еще снюсь? — кокетливо спросила она, подмигивая Боиндилу.

— Нет, да сохранит меня Враккас от навеянных альвами кошмаров, пусть вы и умеете повелевать пространством сновидений, — поморщился гном. — Ты постарела, Нармора. Я всегда думал, что маги дольше остаются молодыми.

— Многое произошло за это время, — уклончиво ответила девушка. Ей не хотелось делиться своим горем при всех делегациях Потаенной Страны. — Поговорим после собрания.

Как Нармора ни всматривалась в толпу, одно знакомое лицо она так и не увидела. Помахав рукой Балиндис, полуальвийка заметила какого-то широкоплечего гнома, сопровождавшего Железнопалую.

— А где Тунгдил?

— Он в королевстве… — радостно начал Боиндил, но брат успел его перебить.

— …Пятых в Серых горах. Тунгдил не смог прийти вместе с нами. Служба, понимаешь. — По мнению Боендала, не следовало говорить о тайне Свободных гномов при таком стечении народа. К тому же это никого не касалось.

Нармора кивнула, прекрасно понимая, что гном солгал. Достаточно было одного взгляда на смущенное лицо Гандогара, чтобы догадаться, что это так.

— И не спрашивай о нем Балиндис, — посоветовал Боиндил. — Они больше не встречаются. А этот гном рядом с ней — ее супруг, они заключили Нерушимый Союз. В общем, лучше не разговаривай с ней на эту тему.

«Видимо, не только у меня дела идут не лучшим образом».

— Запомню твой совет, — улыбнулась Нармора. — Заходите в зал, ваши места прямо у входа. И довольно далеко от эльфов.

Гномы прошли в дверь, а полуальвийка последовала за ними. Столы здесь были поставлены полукругом, перед ними возвышалось напоминавшее трон кресло — там будет сидеть ее ненавистная наставница.

Нармора покосилась на Лиутасила. Король эльфов Аландура тихо разговаривал с двумя своими советниками. Время от времени они злобно посматривали на гномов.

«Что они задумали?» — удивилась полуальвийка и попыталась сосредоточиться на их мыслях, глядя на рты. Вскоре она уже могла слышать их разговор, будто стояла рядом с ними. Правда, заклинание ей ничем не помогло — Нармора не владела эльфийским языком.

Дверь сама собой распахнулась, впустив в зал порыв ветра.

Все повернулись ко входу, гномы похватали оружие, что заставило эльфов последовать их примеру.

На пороге стояла Андокай. Волшебница была одета в такую же бордовую мантию, что и Нармора, только покрой и вышивка немного отличались, поэтому одеяние Вспыльчивой выглядело более изящно. В левой руке она держала меч в ножнах.

— Добро пожаловать в Пористу, короли и королевы Потаенной Страны. — Андокай гордо обвела взглядом присутствующих. — Я рада приветствовать вас в моем дворце, люди, эльфы и гномы. — Пройдя по залу, она уселась в кресло, а дверь сама собой захлопнулась. — У меня плохие новости, которые заставят горевать всех в Потаенной Стране. В Потусторонних Землях появились десять порождений Тиона. Во время ссоры богов Враккас отбил их от тела Тиона своим раскаленным молотом, и теперь они стремятся уничтожить все, что было создано богом зла. Можно предположить, что это хорошо. Но они обладают божественной силой и выжигают землю, по которой проходят. Эти порождения Тиона не успокоятся, пока не уничтожат всех чудовищ, но при этом им нет дела до бед людей. За ними следует войско, которое тоже не станет церемониться с нами. Помните, на землю упало небесное тело, причинившее нашей стране столько горя? Так вот, это была не просто комета. Это был одиннадцатый аватар Тиона, вернувшийся к своим братьям, чтобы повести их войной на Потаенную Страну. Лишь чистейшие духом создания способны противостоять им и победить их. Что вы предлагаете делать?

Слово взяла королева Вей, женщина лет пятидесяти в васильковом платье до пят, украшенном бриллиантами.

— Если эта легенда правдива, нам нужно будет большое войско, еще больше того, что сейчас стоит в Дзон-Бальзуре. — Она кивнула волшебнице. — И нам нужны вы.

— Вы можете рассчитывать на мою помощь и помощь моей ученицы, но этого недостаточно. Вы совершенно верно сказали о войске…

— Это должно быть войско невинных! — вдруг вмешался король Нат из Табаина. Его редкие волосы были светлыми, как пшеница на полях его страны, а глаза — зелеными, как листья кувшинок. — Вы сказали, что победить аватаров могут только чистые духом. Нужно собрать девственниц и юношей, еще не утолявших жар чресел с женщиной, и сделать из них солдат.

— Возьмите детей, — пробормотал король Беллетаин, явно разговаривая со своим бокалом вина. Рядом с ним стоял широкоплечий гном, готовый в любой момент помочь, если королю станет плохо. — Усадите их в катапульты и забросайте войско аватаров, чтобы их чистота уничтожила порождения Тиона.

— А разве люди смогут сохранить чистоту души, если мы обучим их военному делу? — возразила темнокожая королева Умиланта, закутанная во множество одежд. В ее пустыне было намного жарче, чем в Пористе, и потому королева постоянно мерзла.

— Можно обмотать их веревками, заострить их головы и уложить в баллисты, чтобы они пробивали тела аватаров. — Беллетаин поводил пальцем в воздухе, подражая звуку летящего снаряда, и толкнул свой бокал. Тот перевернулся. — Вот видите? Так и надо делать.

На безумного наследника короля Лотаира все старались не обращать внимания.

— По-моему, ваше предложение было самым мудрым, — кивнул Нату принц Маллен, а затем повернулся к Лиутасилу. — Может быть, вам есть что сказать? Возможно, вы сталкивались с подобными противниками и, если так, знаете, как поступить?

Прежде чем рыжеволосый эльф успел ответить, его советник вскочил и ткнул пальцем в сторону гномов.

— Вот они, наши противники! Предатели! Эти подземыши трусливо убили наших братьев, а теперь надеются, что им все сойдет с рук.

— Немедленно возьми свои слова обратно, ушастый, иначе клянусь… — Боиндил вскочил на ноги.

— Боиндил, успокойся! — остановил его Гандогар.

Боендалу и Балиндис никак не удавалось усадить Бешеного на лавку.

— В чем ты клянешься? — Вскочив, эльф уперся ладонями в стол. — Что ты убьешь меня? Но решишься ли ты на честный бой, ведь твои сородичи прославились своей подлостью! Скольких наших вы убили за эти дни, делая вид, что все это — происки альвов?

Андокай вскочила, ее глаза горели от ярости.

— Немедленно сесть! — рявкнула она.

Спорщики повиновались — никому не хотелось погибнуть от чар разозленной волшебницы.

— Вначале нам нужно поговорить о вещах поважнее. А потом обсудим и конфликт между вашими народами.

Ее голос затих, эхом прокатившись по залу, и тут кто-то постучал в двери. Андокай махнула рукой полуальвийке, и Нармора открыла одну из створ.

Перед ней стояли Родарио и какой-то очень утомленный гном, от которого разило потом. Кожанка была покрыта белым налетом соли.

— Здравствуй, моя темная красавица. Я встретил этого гнома и его взмыленных друзей у ворот, — начал актер, но незнакомец не дал ему договорить.

— Я Бельдобин Наковальня, из клана Железных Гвоздей, из племени Первого, Боренгара. Меня прислал кастелян королевы Ксамтис, Гуфгар Наковальня из клана Железных Гвоздей, — представился он. — Долговязый тут же меня пропустил, когда увидел, кого мы вам привезли.

Нармора, заглянув ему за плечо, увидела двадцать гномов, тащивших прогнувшиеся носилки.

А на носилках, сделанных из потолочных балок, щитов и колес, лежал Джерун. Его забрало и доспехи были покрыты засохшей ярко-желтой жидкостью. В левой руке великан сжимал сломанный меч, перепачканный орчьей кровью, в правой — булаву с прилипшими к ней ошметками кожи и волос. Гномы не смогли разжать ему пальцы, потому понесли оружие вместе с телом.

— Мы не знаем, что с ним. Увидели его перед крепостью Западные Железные Врата и не знали, как ему помочь, вот и решили, что стоит показать его волшебнице.

— Вы поступили правильно. Входите, — кивнула Нармора, возвращаясь в зал. — Почтенная волшебница, посмотрите, кого принесли нам наши друзья.

Гномы затащили носилки в зал и остановились. Приветствовав Гандогара и Ксамтис, они вышли — свой долг они выполнили.

— Джерун! — воскликнула Андокай.

Опустив меч на стол, она бросилась к своему верному другу.

— Назад! — завопила Балиндис, вскакивая и хватая топор. — Осторожнее! Это не Джерун!

Остановившись у тела великана, Андокай замерла, удивленно повернувшись к гномке.

Но объяснения она так и не получила.

Гигант очнулся и быстрым движением всадил волшебнице сломанный меч в живот. Вскочив с носилок, он выхватил второй меч и ударил Нармору булавой, но девушка успела уклониться, отпрыгнув прямо в центр делегации Табаина. Послышалось ужасающее рычание, за забралом вспыхнуло фиолетовое свечение.

— Джерун, — охнула волшебница, хватаясь за рукоять широкого меча, по-прежнему торчавшего в ее теле.

Сделав шаг назад, она выдернула лезвие и выхватила свое оружие. При этом Андокай шептала исцеляющее заклинание, позволявшее закрыть рану. Она приготовилась к новой атаке.

И та последовала незамедлительно.

Джерун, видимо, был одержим идеей убить прежнюю хозяйку. Он махал то булавой, то мечом, и Андокай впервые пришлось испытать на себе мощь своего телохранителя. И сейчас он почему-то был даже сильнее, чем раньше.

Благодаря магии женщине удалось остановить кровотечение, но тут булава ударила ее в правое плечо, громко хрустнула ключица. От удара волшебница упала на пол, и подвешенное заклинание развеялось, не успев сорваться с ее губ, — Андокай не смогла сдержать крик боли. Джерун во второй раз ударил ее мечом в живот и затем провернул лезвие в ране. Волшебница хрипло застонала, и тут великан ударил ее шлемом по голове, так что шипы над забралом взрезали ее кожу и горячая кровь хлынула вниз по лбу, заливая глаза. Андокай начала терять сознание.

Наконец присутствующим удалось стряхнуть с себя оцепенение. Первым в бой бросился Боиндил, за ним последовали и другие воины — люди, эльфы и гномы. Тело Джеруна пронзали стрелы, молоты и топоры сбивали пластины с его доспеха, разрывая кольчугу. Из ран била желтая кровь, заливая все вокруг. Наконец фиолетовое свечение за забралом угасло.

В этом сражении погибло девять людей, три гнома и четыре эльфа. Королеве Вей едва удалось уклониться от одного из ударов Джеруна, плотные одежды защитили Умиланту от режущего ранения.

Боиндил не успокоился, пока не разнес шлем великана на мелкие ошметки и не убедился в том, что Джерун действительно мертв.

— Тяжелый был бой, — признал Бешеный, отирая рукавом лоб, измазанный шафранового цвета кровью. — Проклятое боевое бешенство! Теперь я никогда не узнаю, как он выглядел.

Нармора присела на корточки рядом с тяжело раненной наставницей. Всем окружающим могло показаться, что полуальвийка делает все, чтобы спасти Андокай, но Нармора не собиралась этого делать. Она хотела воспользоваться подвернувшейся возможностью.

— Я могла бы вылечить тебя, если бы захотела, — шепнула она. — Но я знаю, что ты сделала со мной, Фургасом и нашим сыночком. Я знаю обо всех твоих интригах, Андокай. И я радуюсь, глядя, как ты страдаешь.

Волшебница закашлялась, ее глаза лихорадочно блестели.

— Фургас не придет в себя без моей помощи. — Она схватила ученицу за отворот мантии. — Если ты оставишь меня умирать, его смерть будет на твоей совести.

Нармора не стала стряхивать с себя дрожащие руки волшебницы.

— Помнишь вот это? — Она достала малахитовый талисман, и ее глаза почернели. — Он может накапливать магическую силу. Нод’онн носил его в своем теле. Когда Тунгдил убил мага и его внутренности вывалились на пол в зале крепости Черное Ярмо, никто не увидел этот камешек. Я взяла его себе и сделала из него талисман. Кто бы мог подумать, что он скрывает в себе такую силу? — Нармора сняла камень с цепочки. — Самузин, помоги ей! Она умирает! — громко крикнула полуальвийка, чтобы все это услышали.

Она подняла руки и медленно опустила их на грудь Андокай, делая вид, что плетет исцеляющее заклинание. На самом же деле она вонзила осколок в тело волшебницы, так что он пробил ее кожу и плоть, погружаясь все глубже, пока не коснулся сердца. Над умирающей возникло зеленоватое свечение.

Нармора неустанно произносила отдельные слова из разных заклинаний, чтобы все подумали, что она плетет чары. Наконец свечение угасло. Процесс завершился.

— Твою смерть зовут Нармора, — мрачно прошептала она на альвийском, склонившись к уху наставницы. — Я отбираю у тебя и твою магию, и твою жизнь. — Нармора приподняла голову волшебницы, чтобы видеть ее глаза в момент смерти. — Сейчас ты могла бы иметь и то и другое, если бы в свое время оставила меня в покое.

Андокай изогнулась в агонии, с ее губ слетел предсмертный крик, и волшебница умерла.

Прикрывая руку мантией, Нармора выдернула осколок малахита из мертвого тела. Учитывая тяжелое ранение наставницы и алую лужу, в которой альвийка стояла на коленях, кровь на ее руках не привлекла внимания. Опустив талисман в карман, Нармора повернулась ко всем присутствующим.

— Андокай Вспыльчивой больше нет с нами, — с наигранной печалью произнесла она, отирая слезу со щеки. — Последняя волшебница в Потаенной Стране мертва.

В зале повисло напряженное молчание.

— Значит, — Гандогар подошел к ней поближе, — тебе придется заменить ее, Нармора. Ты была ее единственной ученицей, и ты нужна нам для сражения с аватарами, ведь только при помощи магии мы сможем победить.

— У вас вообще нет шансов на победу, — раздался чей-то голос у входа. — Хоть с магией, хоть с войском. Вам никогда не найти средства остановить аватаров.

Гномы, люди и эльфы повернули головы, вновь подняв оружие, — теперь они были готовы к любым неприятностям.

У двери стоял один-единственный гном. На его лице виднелись искусно выполненные татуировки, тело с головы до ног покрывал тяжелый доспех, а в руке гном сжимал кистень с тремя моргенштернами.

— Меня зовут Ромо Стальное Сердце, я из клана Каменотесов, из племени Третьего, Лоримбура. Я пришел сюда, чтобы от имени моего дяди, короля Лоримбаса Стальное Сердце, повелителя Черных гор, передать вам наше предложение.

За его спиной показался еще один гном, видимо телохранитель. Он был еще шире в плечах, чем Ромо, а на его лысине отражались лучи света.

— Третьи тоже будут участвовать в войне с аватарами? — удивилась королева Вей.

— Что же это за предложение? — предчувствуя неладное, шепнула мужу Балиндис.

— Предложение, от которого вы не сможете отказаться, — злорадно ухмыльнулся Ромо. — Мой дядя знает, как бороться с опасностью, которая угрожает Потаенной Стране. — Он махнул кистенем в сторону делегации гномов. — Но сперва они должны уйти. Никто из племени Боренгара, Гизельбарта, Гоимдила или Бероина не услышит то, что я должен вам сказать.

Потаенная Страна, территория королевства Гаурагар, город Златоплот, конец осени 6234 солнечного цикла

Занда уклонилась от удара, опустившись на правое колено, и в этот момент ударила Тунгдила тупым топором, воспользовавшись силой замаха.

У Златорукого не было ни единого шанса парировать удар, настолько мастерски воительница провернула боевой прием.

Тренировочный топор угодил по кольчуге, но ни доспех, ни кожанка, ни плотный подкольчужник не смогли смягчить удар. Тунгдил почувствовал сильную боль в ребрах, и у него перехватило дыхание.

— Хватит! — обеспокоенно воскликнула Мюр, подбегая к нему. Она отчетливо слышала хруст ломающихся костей. — Это же тренировка, а ты пытаешься его убить, — с упреком сказала она Занде.

Впрочем, гномка нисколько не чувствовала себя виноватой.

— Я придавила ему всего лишь два ребра, Мюр. Боль — лучший учитель, — прохладно ответила она. Занда не скрывала неприязни к целительнице. — Он выживет и при этом научится кое-чему очень важному. — Воительница посмотрела на Тунгдила, ожидая его поддержки.

— Я действительно был несколько неосторожен, — признал он, закусывая губу от боли.

— Ты их не придавила, а сломала, — прошипела Мюр. — Когда ты напрягаешь мышцы, сил поработать головой у тебя уже не остается. Убить можно и оружием для тренировок.

Татуировки на голове Занды зашевелились — воительница гневно вскинула брови.

— Вот как, Мюр? Что ж, замечательно, что ты мне сказала это до того, как я врезала тебе этим топором. — Она начала раскручивать топор в руках. — А то еще сломала бы твою тоненькую белесую шею. — Раздуваясь от ярости, Занда выбежала из зала, в котором она ежедневно встречалась с Тунгдилом, готовя его к сражению с Зальфалуром.

— Я всегда думал, что неплохо сражаюсь, да и Боиндил меня хвалил, — простонал гном, опускаясь на каменную лавку. — Но Занда превосходит меня в боевых искусствах. Если подумать, то она дерется даже лучше Боиндила.

— У тебя будет много времени, чтобы достичь ее уровня мастерства, — утешила его целительница. — Ложись, мне нужно определить состояние твоих ребер.

Уже за эти слова Тунгдил готов был ее поцеловать. Ему нравилось, когда Мюр начинала изъясняться книжным языком.

— И не забывай, что она в три раза старше тебя, у нее больше опыта, так что тебе трудно с ней соперничать. — Мюр огорченно поцокала языком, увидев кровоподтеки на груди гнома. — Все, закончились твои занятия. Пойдем домой, и тут же ляжешь в постель. Я принесу тебе льда, чтобы отек был не таким сильным. А потом помажу тебя целебным зельем.

Тунгдил с трудом встал. Двигаться было больно, и, хотя такое ощущение было ему знакомо, легче от этого не становилось. Они вышли из дворца Занды и Геммиля и начали спускаться по извивающейся тропинке, ведущей к городу. Златорукий думал о ссоре Мюр и Занды.

— Почему вы друг друга терпеть не можете? — поинтересовался он. — Ты думаешь, что Занда по-прежнему гномоненавистница?

— Нет, мы ненавидим друг друга с одинаковой силой, — рассмеялась Мюр. — Не только Третьи имеют право на неприязнь к соплеменникам, знаешь ли.

— Ты расскажешь мне, почему так получилось?

Мюр кокетливо взмахнула ресницами.

— А сам-то ты как думаешь, Тунгдил? Почему две женщины могут так ненавидеть друг друга?

— Из-за мужчины? — ухмыльнулся Златорукий. — Вы были влюблены в одного и того же гнома? — Он покосился на крепость. — Только не говори мне, что вы обе увивались за Геммилем.

Мюр смутилась.

— Я пришла сюда из Драгоклада, это самый южный из городов Свободных гномов, и вскоре познакомилась с Геммилем. Наши отношения только начали завязываться, когда явилась Занда и покорила его своим напором. Ну, я и высказала все, что об этом думаю. Сказала ей, что она подлая сучка, шпионящая на Третьих. Она тоже за словом в карман не полезла. С тех пор так и повелось…

— Ты действительно думаешь, что она шпионка?

— Да. Третьи желают зла всем гномам, и Свободные — не исключение. Они не будут щадить нас за то, что большинство отличаются от всех по цвету кожи. Я думаю, что Третьи узнали о нашей общине и теперь пытаются выяснить все о наших городах, а еще о тех из племени Лоримбура, кто решил жить среди нас.

— А что говорит Геммиль? Ты ведь наверняка разговаривала с ним об этом.

— Да.

— И что?

— Он только посмеялся. Чувства ослепили его, но мы с парочкой друзей приглядываем за Зандой. Она не может что-либо предпринять так, чтобы мы этого не заметили.

— Вот почему она тебя ненавидит.

— Нет. Она не знает о слежке. Думаю, Занда боится, что я до сих пор люблю Геммиля и только делаю вид, что увлечена тобой, чтобы усыпить ее бдительность. — Повернувшись, Мюр заглянула ему в глаза. — Но я не притворяюсь, Тунгдил Златорукий. У нас с тобой все серьезно.

Тунгдилу не хотелось этого делать, но его голова сама собой подалась вперед, и он поцеловал Мюр. Ее губы были сладкими и мягкими на вкус, она пахла медом и травами, и у Тунгдила закружилась голова и заныло в животе.

Помедлив, гномка ответила на его поцелуй. Они улыбнулись друг другу и побрели по улочкам города.

«Нашел ли я в Мюр подругу жизни? — Златорукий покосился на целительницу, покупавшую продукты на ужин. — И разлюбил ли я Балиндис?»

Мюр, улыбаясь, повернулась к нему, указывая на миску со свежими вишнями, и в этот момент в Тунгдиле вспыхнуло то же желание, что он испытывал, глядя на Балиндис.

«Да, я вновь влюбился», — с облегчением подумал гном, обнимая Мюр.

Они зашагали домой. Немного отдохнув и поужинав, Тунгдил почувствовал, что ему стало легче. К тому же мазь Мюр прекрасно снимала боль. Вечером целительница взяла его за руку и повела по городу. Они дошли до края пещеры и побрели по коридорам. В том же направлении двигалось довольно много гномов. Сколько Златорукий ни допытывался, Мюр не говорила ему, куда они идут.

Наконец они выбрались в коридор, пробитый гномами в скале, и увидели впереди какое-то голубое свечение. Доносилось оттуда и бормотание множества голосов. Коридор заканчивался искусственной пещерой, разделенной на несколько уровней. Тунгдил с Мюр стояли на самом высоком уровне, отсюда вниз тянулись террасы, уставленные лавками. А по центру располагалась широкая сцена, которую хорошо было видно с любого места в зале. На стенах светились синие кристаллы.

— Это что, театр? — догадался Тунгдил. — Если бы Родарио знал, что вы такое любите, то мгновенно привез бы сюда свой «Театр Диковинок».

Мюр недоуменно посмотрела на него.

— Ты с ним незнакома. Невероятный Родарио, мим, актер, покоритель женских сердец. Он помогал нам ковать Огненный Клинок.

— Нет, это не театр, — покачала головой Мюр. — Сегодня выступают хоры пяти городов, они будут соревноваться в своем мастерстве во имя Враккаса.

Первые певцы уже вышли на сцену. Зрители бурно приветствовали их, топая ногами по полу и стуча.

— Это незабываемые впечатления. — Мюр взяла Тунгдила за руку.

И тут гномы запели.

Это пение отличалось от молебна жрецов Враккаса. Соревнующиеся басом и баритоном пели о красоте подземных сокровищ, о пещерах и гротах, о золоте, о сотне переливов и оттенков скал, заметных глазу мастера-каменотеса, о том, как куются топоры, как над пропастью возводится мост, да и вообще обо всем в жизни гнома.

Пелось тут и о героях, их подвигах и сражениях с множеством чудовищ.

К удивлению Тунгдила, в одной песне даже шла речь о битве у Черного Ярма, в другой — об утрате Огненного Клинка и павших в Серых горах. Меланхолическая мелодия поразила его до глубины души. К счастью, эта песня оказалась короткой и не успела испортить Тунгдилу настроение. А когда со сцены начали исполнять похабные шуточные песни, которые он уже слышал от Боиндила, гном присоединился к общему хору:

Время от времени певцов на сцене сменяли музыканты, наигрывавшие дивные мелодии на флейтах и волынках, не обошлось и без барабанщиков и горнистов.

Для Тунгдила время пролетело незаметно, и он чувствовал, что по-настоящему отдыхает.

— Ты была права, — растроганно прошептал он Мюр. — Я никогда в жизни не забуду этот вечер. — Тунгдил поцеловал ее. — И не забуду тебя. Если я подарю тебе кольцо, ты примешь его?

Целительница счастливо улыбнулась.

— Да, Тунгдил Златорукий.

* * *

Прошла неделя. Тунгдил сидел в библиотеке в доме Мюр и читал книгу об истории Свободных гномов.

Целительница не поленилась и перенесла на бумагу все надписи со скрижалей в храме Враккаса. Были у нее и зарисовки плана города — вид с дворца и вид с плато. Нашел Тунгдил и книгу о Драгокладе, родном городе Мюр. Архитектура тамошних строений произвела на гнома огромное впечатление. К тому же целительница великолепно рисовала, и ее иллюстрации к книгам о городах были ничуть не хуже рисунков в справочниках по географии Потаенной Страны в доме Лот-Ионана. «Настоящая ученая», — умилился Тунгдил, продолжая листать книгу.

В дверь постучали.

Думая, что кто-то пришел за целительницей, Тунгдил остался в уютном кресле, но стук становился все громче. Проклиная силу Занды и свои сломанные ребра, гном встал и пошел открывать дверь.

— Это вы? — опешил он, уставившись на промокших до нитки близнецов.

— Ненавижу это болото, — тут же заворчал Боиндил. — Когда очередной аватар свалится с неба, пускай плюхается в эту зловонную лужу, чтобы раз и навсегда покончить с этим. — Он выкрутил бороду, так что потоки воды хлынули на порог. — Тебе нужно идти с нами, книгочей. — Гном выдернул из бороды пару водорослей и с ненавистью растоптал их ногой. — Будь проклята Эльрия. Чуть не поймала меня, зараза.

Боендал тщетно пытался вытереть рукавом лицо, но от этого воды меньше не становилось.

— Я знаю, я говорил, что прыгаю в это озеро в первый и последний раз, но иного способа добраться до тебя не было.

Гномы неуверенно топтались в прихожей, помня слова Мюр о том, что она запрещает им пачкать ковры.

— Я так рад вас видеть! Но что случилось? Почему я вдруг должен идти с вами? И куда? — Тунгдил провел братьев на кухню, где они могли запачкать разве что каменный пол.

С одежды близнецов капало, и вскоре на полу вокруг их башмаков образовались лужи.

— В Пористу. — Боиндил уже принялся запихиваться остатками ужина. — М-м-м… Я и забыл, как Мюр замечательно готовит.

— К Андокай? — опешил Тунгдил. — Вы что-то узнали об Огненном Клинке?

— Нет. — Боендал наконец-то нашел полотенце и смог вытереться.

— Нужно будет помазать бороду маслом, — заявил Боиндил, забирая у брата полотенце. — А то она у меня постоянно намокает. Так скоро не борода будет, а космы какие-то.

— Многое успело произойти с тех пор, как ты решил остаться у Свободных, книгочей. Андокай мертва, — начал рассказ Боендал.

Он вкратце пересказал Тунгдилу историю о совещании королев и королей, о сообщении Андокай и ее смерти.

— Нармора займет место Вспыльчивой, хочет она того или нет. А ты должен присутствовать на переговорах, чтобы узнать, какое предложение хочет сделать король устами Ромо.

— Я? — Тунгдил не сразу понял, почему Гандогар решил отправить на переговоры именно его.

— Там не должно быть потомков Боренгара, Гизельбарта, Гоимдила и Бероина!

— Мудрое решение. Я из племени Третьих, значит, запрет Ромо на меня не распространяется.

Боиндил, вылизав хитиновый панцирь гугуля, отставил блюдо в сторону.

— Я вот о чем еще хотел поговорить. Нехорошо, знаешь ли, обманывать старых друзей. Ты почему сказал мне, что догонишь нас, а вместо этого остался у Свободных?

Улыбнувшись, Тунгдил протянул приятелю руку.

— Прости меня. Я боялся, что ты силой заставишь меня идти с тобой.

— Именно так я бы и поступил, книгочей. — Боиндил нашел тарелку с клецками и соус. — Ох, за такой обед я пощадил бы с десяток свинорылых. И перебил бы их уже после еды, — зачмокал он.

— В Потаенной Стране настали трудные времена. — Тунгдил налил друзьям темного пива.

В Пористе его ждет новое задание. И Балиндис. В Златоплоте он может вести спокойную жизнь ученого, лишь время от времени отвлекаясь на работу в кузнице и тренировки.

Тунгдил покосился на дверь: в соседней комнате на стене висел украшенный алмазами пояс Гизельбарта Железноокого — прямо под двумя топорами, которые сковал Тунгдил.

Боендал заметил его взгляд.

— Да, трудные времена. — Гном не стал уточнять, что он имеет в виду.

— А ты, значит, стал настоящим книгочеем? — Боиндил ткнул в сторону Тунгдила клецкой. — Без кольчуги, в удобных сапогах… и, если я не ошибаюсь, ты растолстел?

— Нет, Боиндил. — Златорукий рассмеялся. — Ошибаешься. Я учусь боевым искусствам у Занды Отважной, и, поверь мне, она была бы тебе достойной противницей. Порвала бы тебя голыми руками.

— Ну да, ну да, книгочей, — хмыкнул Бешеный. — То, что она легко справляется с тобой, еще не означает, что такой парень, как я, против нее не устоит. Да она молила бы меня о пощаде. — Сунув последнюю клецку в рот, Боиндил запил ее пивом и громко рыгнул.

— Бери пояс, Тунгдил, и топоры, — сказал Боендал, — и отправляйся с нами. Или ты уже чувствуешь себя одним из Свободных? Ты нужен гномам Потаенной Страны. Нет никого, кого Гандогар мог бы послать на переговоры вместо тебя.

Более практичный Боиндил сам протопал в соседнюю комнату, снял со стены топоры и пояс и вручил их Тунгдилу.

— Не заставляй себя упрашивать, книгочей. Ну что, пошли?

Дверь распахнулась, и в дом с сумкой целительницы через плечо вошла Мюр.

— Что, у водопада сорвало плотины? — с наигранным упреком в голосе спросила она, упершись руками в бока. — Ой, у нас гости! И они забрались на кухню! — Рассмеявшись, она обняла братьев. — Быстро же вы вернулись. И от кого-то пахнет клецками. Вернее, последней клецкой.

— Ты сама виновата, — возмутился Боиндил. — Никто их не охранял.

— Но вы ведь пришли сюда не для того, чтобы полакомиться моими клецками, верно? — предположила Мюр.

Боендал объяснил ей причину визита.

— Если ты отправишься туда, Тунгдил, то я пойду вместе с тобой. По крайней мере в Пористу, — решила она. — Я не оставлю своего супруга одного.

— Супруга? — изумился Боендал. — Поздравляю! Да благословит вас Враккас. — Он пожал новобрачным руки. — Если бы мы знали об этом, то принесли бы вам свадебные подарки.

Боиндил как раз засунул в рот пригоршню клюквы и чуть не подавился от удивления. Целительница похлопала его по спине, спасая от столь позорной смерти. Раскрасневшись, гном отхлебнул пива.

— За вас, — прохрипел он.

Тунгдил с гордостью показал им собственноручно выкованное кольцо, которое носил на среднем пальце правой руки. У Мюр было такое же, только поменьше.

— Мы заключили Нерушимый Союз в храме Враккаса, — похвастался Тунгдил.

«И не было никого, кто предотвратил бы это», — вдруг подумалось ему.

— Значит, мы привезем в Пористу двух книгочеев, — рассмеялся Боендал. — Это принесет пользу Потаенной Стране.

— Так интересно. — Мюр просияла. — Я увижу столицу волшебного королевства. Ох, где же мне взять столько бумаги? Нужно будет все время делать зарисовки. — Она пошла наверх. — Соберу вещи, чтобы мы могли отправляться в путь.

— Может, мы сперва обсохнем? — Боиндил шаркнул ногой по полу. — Ботинки мокрые, в них далеко не уйдешь.

* * *

Перед уходом Тунгдил нанес визит во дворец, чтобы проведать Занду и Геммиля. Как и всегда, его встретили радушно. Занда налила ему выпить, и Златорукий рассказал о происшествиях в Пористе.

— Как видите, я должен уходить.

— Я знаю Ромо Стальное Сердце, — заметила Занда, выслушав его рассказ. — Он один из самых фанатичных гномов-убийц. Так его воспитали Лоримбас и Зальфалур. Отправлять его послом на переговоры — все равно что просить голодного орка присмотреть за детьми. Лоримбас послал его в Пористу, чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений. — Она покосилась на мужа. — Он не будет вести переговоры, а просто попытается навязать всем решение своего дяди. — Женщина повернулась к Тунгдилу. — Он легко может убить любого. Не доверяй ему. И никому, кого увидишь рядом с ним.

— Спасибо за совет. — Златорукий поклонился. — Надеюсь, что скоро мы с Мюр вернемся.

— Мюр пойдет с тобой? — удивилась королева, но не стала вдаваться в подробности.

Тунгдил подумал, что Занда рада на время избавиться от постоянной слежки. «Если, конечно, она знает о том, что за ней непрерывно наблюдают». Целительница попросила своих друзей приглядывать за королевой особенно тщательно.

— Передай мое почтение Верховному королю, — попросил Геммиль. — Скажи, что я хотел бы увидеться с ним, когда все в Потаенной Стране войдет в привычную колею. Хотя почти никто из наших не хочет возвращаться к клановым гномам, мы, по крайней мере, могли бы наладить торговлю между племенами. Ты можешь рассказать ему, что тут у нас происходит. Надеюсь, ты убедился в том, что здесь не какое-то общество убийц и прочих преступников. И да благословит тебя Враккас!

— Хорошо, я передам твои слова королю. — Тунгдил откланялся. — Я всей душой буду ратовать за Златоплот.

Покинув зал, Тунгдил направился к лестнице, ведущей к городу, когда услышал сзади чьи-то шаги. Обернувшись, он увидел перед собой дочь племени Лоримбура.

— Возможно, мои слова покажутся тебе ложью, — с нажимом произнесла Занда. — Ты не захочешь поверить мне, но то, что я сейчас скажу, — правда. В пути внимательно следи за тем, что происходит вокруг. Особенно когда Мюрмианда будет рядом с тобой.

Нахмурившись, Тунгдил отшатнулся.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду. При чем тут моя жена?

— Это тебе придется выяснить самому, Тунгдил. Все дело в ее семье, — загадочно ответила она. — Не говори с ней о нашем разговоре, иначе ты все испортишь.

У основания лестницы показался один из городских стражников.

— Я знаю, что Мюрмианда следит за мной и плетет целую сеть интриг, что твой кобольд, — прошептала Занда. — Но прошу ради тебя же самого: не доверяй ей столь безоговорочно. — Протянув ему руку, королева сделала вид, будто что-то отдает ему, и повысила голос. — Вот, я хотела, чтобы ты отдал эту вещь Гандогару. Да хранит Враккас тебя и всех твоих близких.

Тунгдилу показалось, что Занда говорит правду «Но она из племени Третьих, и Мюр считает ее шпионкой. Она просто хочет поссорить меня с женой, — решил он. — Разногласия ослабили бы наш союз. Но зачем это королеве? Может быть, она что-то затеяла в Злагоплоте? И как это связано с событиями в Пористе?»

Уже через час они с Мюр, Боиндилом и Боендалом поднимались по штольням на поверхность.

Одного взгляда в нежные алые глаза Мюр было достаточно, чтобы Тунгдил позабыл о предупреждении Занды. Когда жена поцеловала его, все подозрения развеялись.

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, конец осени 6234 солнечного цикла

«Я сделала это. — Нармора стояла на коленях у постели Фургаса, прижавшись лбом к его холодной руке. — Я отомстила ей и отобрала у нее силу, с помощью которой смогу тебя вылечить. Вскоре ты проснешься и увидишь нашу доченьку».

Поднявшись, она поцеловала мужа в прохладные губы и вышла из комнаты. Осколок малахита, впитавший магическую силу Андокай, грел ей грудь. Как только полуальвийка поймет, как направлять силу талисмана, страдания Фургаса прекратятся.

К сожалению, радость от смерти ненавистной наставницы не длилась долго — вскоре Нармору охватила тревога за мужа и Потаенную Страну. Девушка прижала руки к груди, чувствуя под тканью мантии талисман.

Из бокового коридора вышел Родарио.

— Все это просто ужасно, — начал он.

— Ну так напиши об этом пьесу, — язвительно ответила полуальвийка.

— Боюсь, события и без того слишком драматичны. Даже для меня. Зрители не станут ходить на такую пьесу в «Театр Диковинок». Единственная волшебница погибла, пав жертвой хитрости аватаров, Потаенной Стране угрожают отродья Тиона…

— Ты что, подслушивал? — опешила Нармора.

— Нет, я случайно оказался неподалеку, вот все и услышал, — с невинным видом начал оправдываться актер. — Да и стены тут такие тонкие… — Он постучал по прочной стене. — По крайней мере в некоторых местах.

Полуальвийка зашагала дальше, но Родарио не отставал.

— А знаешь, что потрясло бы зрителей больше всего?

— То, как плохо сыграна главная роль?

— Нет, моя темная красавица со столь острым язычком. — Актер преградил ей путь. — Что ученица волшебницы хладнокровно убила свою наставницу, при том что в этот момент за ними наблюдали десятки глаз.

— Ты что, с ума сошел? — вздрогнула Нармора.

— Это я у тебя должен спросить. Я все видел.

— И что же ты видел?

Родарио совершенно ее не боялся — очевидно, он полагался на их давние дружеские отношения.

— Я вошел в зал Совета вместе с гномами и стоял рядом с тобой, чтобы в случае чего прийти на помощь. А потом я увидел осколок у тебя в руках.

— И что? — Радужка глаз Нарморы начала темнеть. — Что ты собираешься делать?

— Ну… Я ничего не сделаю, если…

— Тебе нужны деньги, Невероятный Родарио? — Она презрительно вздернула подбородок. — Ты решил меня шантажировать?

— Прошу тебя, у меня все же есть стиль, — обиженно отмахнулся актер. — И, кроме того, я все еще лучший друг Фургаса. Не знаю, друг ли мне ты. Прежней Нарморы больше нет. Ты очень изменилась.

— Прежней Нарморе пришлось слишком многое пережить. Я не могла не измениться. — Полуальвийка расслабилась. — Андокай заслуживала смерти, Родарио, и ты об этом знаешь не хуже меня. И я достаточно сильна, чтобы вступить в бой с аватарами. Я быстро учусь.

— За полгода нельзя выучить все, что знает такая опытная волшебница, как Андокай. Это невозможно даже для такой способной ученицы, как ты. — Родарио склонил голову к плечу, демонстративно уставившись на талисман, угадывавшийся под мантией. — Разве что…

Нармора прошла мимо, направляясь в зал.

— Тебе что-то было от меня нужно. Рассказывай, и поскорее.

— Я хочу обо всем знать. — Актер пошел за ней. — Я хочу быть рядом с тобой, видеть, какие решения ты принимаешь, и в случае чего помогать тебе-советом, как это сделал бы Фургас.

Полуальвийка рассмеялась.

— И как мне объяснить королям и королевам, почему рядом со мной постоянно увивается актеришка, подслушивающий важные тайны для того, чтобы потом написать об этом пьесу?

— Никак, моя темная прелестница. Если кто-то тебя спросит, скажи, что я твой новый ученик. Это отличная отговорка, уверяю тебя. К тому же, если ты вдруг не будешь знать, что сказать, я выступлю в роли суфлера, — заважничал Родарио. — Кроме того, я останусь твоим другом. А я ведь нужен тебе, Нармора. Кому еще ты можешь довериться? С кем поделишься самым сокровенным?

Они молча шли по коридору. У двери зала Совета полуальвийка остановилась и посмотрела Родарио в глаза.

— Ты прав. Мне очень нужен друг. — Она улыбнулась и на мгновение превратилась в прежнюю Нармору, с которой Родарио так давно был знаком. — Мы с тобой спасем Потаенную Страну.

Полуальвийка распахнула дверь.

Короли и королевы людей и эльфов уже ждали их. Гномов здесь не было — ради удачного проведения переговоров они выполнили бесстыдное требование Ромо и покинули дворец. Впоследствии Нармора собиралась все им рассказать.

Полуальвийка уселась в кресло Андокай, а Родарио занял место рядом с ней, изо всех сил пытаясь произвести на окружающих впечатление.

— Это мой ученик Родарио. Андокай уже давно заметила его талант к магии, но мы хранили его способности в тайне.

Актер поклонился. Дорогая одежда и аристократические черты лица любого могли ввести в заблуждение.

— Я не только превосходный актер, нет, в ближайшем будущем я намерен своими скромными познаниями в магии помогать Нарморе Зловещей в ее борьбе с аватарами Тиона, — провозгласил он.

— Твои познания тебе ничем не помогут, — перебил его речь Ромо и повернулся к Нарморе. — Ты тоже не способна справиться с аватарами, и твоя наставница, несмотря на ее силу магии, проиграла бы это сражение.

Гном вышел в центр зала, где пересекались лучи света, проникавшие в высокие окна. Его молчаливый спутник — настолько рослый, что мог бы оказаться не ниже иного человека, — остался сидеть и лишь невозмутимо наблюдал за происходящим.

Принц Маллен из Идомора выпрямился в кресле и покачал головой.

— И ты хочешь сказать, что у твоего дяди есть средство для борьбы с аватарами?

Ромо поклонился.

— Принц Маллен, мой король велел мне спросить у тебя, как обстоят дела в твоей стране. Достаточно ли людей у тебя в гарнизонах, чтобы удержать орков Тоборибора? Нам даже в крепости Черное Ярмо виден дым от твоих сожженных деревень.

— Прекрати болтать, — прервала его Нармора. — Расскажи нам о предложении, чтобы нам было над чем посмеяться.

Гном уже открыл рот, когда в дверь громко постучали.

В прошлый раз ничем хорошим это не обернулось, поэтому теперь полуальвийке было не так-то просто заставить себя посмотреть, кто там.

— К нам пожаловал герой Черного Ярма, — удивился Родарио.

Он не ожидал увидеть здесь Тунгдила.

Нармора пожала гному руку.

— Я рада тебя видеть, хотя обстоятельства нашей встречи могли бы быть и поприятнее, — широко улыбнулась она.

За спиной Тунгдила маячили близнецы и какая-то очень бледная гномка с белыми волосами и красными глазами.

— Это Мюрмианда Алебастровая, моя жена, — представил ее Златорукий. — И пришел я сюда, так как хочу от имени всех гномов принимать участие в переговорах.

— Ни в коем случае! — возмутился Ромо. Стальное Сердце двинулся вперед, ярость исказила его лицо. — Он ведь…

— …потомок Лоримбура, — напомнил ему Тунгдил, поднимая топор, который сжимал в правой руке. — Если мне правильно передали твои требования, ты хотел, чтобы отсюда прогнали гномов всех других племен, кроме твоего собственного. — Он ударил топором об пол. — Либо ты со своим спутником выйдешь со мной наружу разбираться, либо не будешь мешать мне участвовать в переговорах.

Гном онемел от такой наглости.

— Что ж, я воспринимаю твое молчание как знак согласия. — Тунгдил занял место Гандогара. — Продолжай, Ромо. Я хочу узнать, что ты собираешься противопоставить аватарам.

Маллен одобрительно кивнул Златорукому, да и остальные короли и королевы радовались первому поражению Ромо в переговорах, надеясь, что и другие не заставят себя ждать.

Тем временем Стальное Сердце взял себя в руки.

— Как я вижу, у тебя нет с собой Огненного Клинка. Так, значит, слухи о том, что волшебный топор похищен альвами, соответствуют действительности? — Он попытался смутить Златорукого.

— Я одолжил его одной альвийке. Ей очень хочется меня убить, так что она наверняка вернется ко мне. Но Огненный Клинок нам не нужен, ты же сам сказал.

Маллен тихо рассмеялся.

— Да, он нам не нужен! — рявкнул Ромо, разворачиваясь и медленно обводя взглядом всех присутствующих. — Мой король видел и узнал знаки небесные, ему ведома древняя легенда. Мы не зря хотели занять крепость Черное Ярмо, потому что знали о ее тайниках, где хранились, ожидая своего часа, записи наших предков. Мы отыскали этот оплот знаний. И выяснили, что нужно для противостояния аватарам.

— Девственницы, — пробормотал король Беллетаин, глядя на Ромо пустыми глазами. — И не забудьте заострить им головы. Пусть получают.

— Нет, мой добрый друг Беллетаин, тебе не придется жертвовать девственницами, — покачал головой Стальное Сердце. — Вы слышали, что аватары — это части тела бога Тиона, выбитые раскаленным топором Враккаса. Мы, Третьи, презираем творения Враккаса и потому считаем аватаров своими врагами, которым не будет пощады.

Королева Вей откашлялась.

— Скажи нам уже наконец…

— Нет, ничего я вам не скажу. Для вас достаточно будет знать, что мы обладаем средством против аватаров. Если я расскажу об этом, то вам не нужна будет наша помощь и вы не выполните наши требования. Больше я вам ничего сообщить не могу.

В зале зашумели, но Ромо невозмутимо ждал, пока все успокоятся.

— И каковы же ваши требования? — Тунгдил подался вперед, опасаясь наихудшего.

— Мы не требуем ничего невозможного. — Сейчас Ромо разговаривал только с ним. — Либо племена Боренгара, Гизельбарта, Гоимдила и Бероина незамедлительно покинут Потаенную Страну, либо мы будем бездействовать. Если они уйдут, мы сами будем охранять все входы в страну, воинов Третьих на это хватит. — Он злобно ухмыльнулся. — Теперь гномы должны решить, какой будет судьба Потаенной Страны.

 

3

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, конец осени 6234 солнечного цикла

— Таково коварство Третьих. — Король Гандогар обвел взглядом озабоченные лица гномов. — Они не хотят открытой войны. Третьи вышвырнут нас из страны, и, таким образом, победа останется за ними.

— Да я бы этого Ромо на мелкие куски разорвал, если бы можно было. — Боиндил сжал кулаки.

— Это ничего не изменило бы, — пожал плечами Тунгдил.

— Да, зато мне было бы приятно, — вздохнул Бешеный. — Я сейчас как раз в настроении раскроить парочку черепов свинорылых, а из внутренностей…

— Помолчи, — оборвал его Боендал. — Мы тут пытаемся думать, в отличие от тебя.

Гандогар и делегация гномов разместились в одной из комнат дворца за столом с картой и обсуждали, как им реагировать на требования Ромо. Они сидели здесь уже четыре часа, но никто так ничего и не придумал. Решение нужно было принять до наступления ночи, а за окнами уже сгущались сумерки.

— Но почему Ромо не хотел, чтобы мы присутствовали на переговорах? — спросила Балиндис.

Тунгдил покосился на нее. Сам он в этот момент сжимал руку Мюр, будто ему нужно было подтверждение того, что она рядом и он ее любит. Мюр была его якорем в этих темных морских просторах. Златорукий уговаривал себя, что больше не испытывает никаких чувств к Балиндис, чью руку сейчас сжимал Глаимбар. «Она хорошо выглядит». Сердце предательски забилось, но все это было из-за ненависти к Ромо и племени Третьих, которые воспользовались отчаянным положением в Потаенной Стране в собственных целях. По крайней мере так говорил себе Тунгдил.

— Я думаю, он хотел сперва убедить людей и эльфов, представив им это предложение в выгодном свете, чтобы мы уже потом узнали обо всем от Нарморы, — предположил Балендилин. — Естественно, ни он, ни те, кто его прислал, не рассчитывали на то, что появишься ты.

— И это хорошо, — поддакнул Боиндил, проверяя, достаточно ли обильно смазал бороду. В жарком было достаточно жира, и гном старательно натирал им волосы. Запах жареного мяса его нисколько не смущал.

— Хорошо? Я так не думаю. Понятно, что мы недооценили Лоримбаса. Он превосходит Бислипура в хитрости, — огорченно протянул Верховный король, подпирая голову рукой. Видимо, корона казалась ему все тяжелее. — Не хотелось бы говорить об этом, но если у вас нет идей получше, то единственное, что мы можем сделать, — это молить Враккаса о снисхождении и отдать приказ нашим подданным уходить в Потусторонние Земли.

— Ни в коем случае! — возмутился Боиндил, ударив кулаком по столу. — Тогда получится, что Третьи победили и…

— …и Потаенная Страна будет защищена от аватаров Тиона, — закончил за него Гандогар. — Боиндил Равнорукий, я понимаю твои чувства. Моя душа тоже противится тому, чтобы отдавать Третьим наши чудесные горы и замки. Но вспомни о миссии, полученной от нашего создателя Враккаса. Все вы, вспомните о нашем задании! Мы созданы для того, чтобы защищать жителей Потаенной Страны от любой опасности. Если ради этого нам придется покинуть родные края… Что ж, таков наш долг.

В комнате повисла напряженная тишина. Гномы отчаянно пытались найти другой выход из сложившейся ситуации.

— Может быть, нам следует напасть на Третьих и заставить их отдать нам оружие против аватаров? — предложила королева Ксамтис.

— Черные горы — совершенно незнакомая нам территория, мы не знаем ни переходов, ни тропинок, — покачал головой Балендилин. — Да и сама подготовка к войне с Третьими займет слишком много времени. Мы не сможем напасть на них неожиданно, даже если нам помогут люди и эльфы. Кроме того, их гарнизон стоит и в крепости Черное Ярмо, а оттуда они в любой момент могут атаковать нас по второму фронту.

— Момент для всей этой игры был выбран Третьими очень удачно. — Тунгдил откинулся на спинку стула. — Они почти не оставили нам выбора.

— Почти? — насторожился Гандогар. — Тунгдил Златорукий, ты собираешься стать героем во второй раз?

— Не я. Третьи.

Боендал и Боиндил переглянулись, понимая, что задумал их друг. Балиндис заметила их взгляды, и Боиндил ободряюще подмигнул ей.

Тунгдил потеребил ладонь в том месте, куда въелось золото, блестевшее в лучах заходящего солнца.

— Я довольно много времени провел в Златоплоте, городе Свободных гномов, и кое-что узнал о гномах-изгнанниках. Среди них есть и представители племени Лоримбура. Как и я, они не испытывают никакого желания убивать других гномов. — Не сдержавшись, он покосился на Глаимбара. — И они прекрасно ориентируются в Черных горах.

— Большинство из них наверняка согласятся помочь нам. Они могли бы стать нашими проводниками, — согласилась с ним Мюр и тут же пожалела об этом.

Теперь все взгляды были обращены на нее. Целительница сильно отличалась от остальных гномов: на ней не было кольчуги, и она вовсе не казалась «высеченной из камня», как принято говорить о ее народе. Даже прозвище — Алебастровая — вовсе не свидетельствовало в ее пользу. Алебастр мягок, непрочен и почти нигде не используется. Куда ему до гранита, из которого бог-кузнец создал первых пятерых гномов…

— Ромо только что наглядно продемонстрировал, чего нам ждать от Третьих! — Балиндис, видимо, озвучила мысли всех присутствующих. — Не подумай, что мы имеем в виду тебя, Тунгдил. Я последняя, кто стал бы сомневаться в твоей верности гномам. Но тебя я знаю, чего нельзя сказать об остальных Третьих.

«Королева Свободных гномов — из племени Лоримбура», — уже собирался сказать Тунгдил, но Мюр стукнула его ногой в лодыжку. Он вспомнил о подозрениях Мюр относительно Занды и решил промолчать.

— Я знаю многих Третьих и готова доверить им свою жизнь так же, как доверила бы ее своему супругу.

Мюр еще не договорила, но Тунгдил понял по лицам присутствующих, что она старается зря.

— Нет, я не хочу связываться с такими союзниками, — покачал головой Гандогар.

— Верховный король, мы отказываемся от преимущества, — возразил Балендилин, понимая, какие возможности открываются в случае сотрудничества с гномами племени Лоримбура из Свободных гномов. Так можно нарушить планы Лоримбаса. — Если они проведут нас в горах, мы можем рассчитывать на эффект неожиданности.

Тунгдил благодарно кивнул Однорукому.

— Гандогар, ты не представляешь себе размеров подземного королевства Свободных. Если я назову тебе количество подданных Геммиля, ты мне не поверишь. — Гном поднялся. — Они помогли нам в Серых горах в битве с ужаснейшими из всех орков, которых мне когда-либо приходилось видеть. Две тысячи гномов и гномок. Король Геммиль собрал для нас такую армию всего за пару дней. Они нужны нам, Верховный король. И их много.

Опустив голову, Гандогар закрыл глаза и прижал ладони к лицу — то ли молился, то ли углубился в размышления.

Все молчали. Мюр сжала руку Тунгдила, мягко улыбаясь ему.

Вздохнув, король всех гномьих племен выпрямился.

— Мы уходим, — провозгласил он.

— Без боя? — возмущенно закричал Боиндил. — Мы подарим Третьим победу и просто уйдем в Потусторонние Земли?

— Верховный король, ты уверен, что это мудрое решение? — не сдавался Балендилин. — Пока мы переберемся через горы, наступит морозная зима, а с нами отправятся женщины и дети. Потери будут огромны — и это даже в том случае, если по дороге на нас не нападут какие-нибудь чудовища. Мы не знаем, что ожидает нас в Потусторонних Землях. И этот туман…

— Я понимаю, — хрипло ответил Гандогар. — Я все это прекрасно понимаю, Балендилин. Я буду оплакивать каждого погибшего во время перехода гнома и потом отвечу за это перед Враккасом, ведь именно я отдал приказ отправляться в горы и перебираться через ущелья. — В его глазах блестели слезы. — Но мы уйдем отсюда, зная, что Потаенная Страна выстоит. А значит, когда-нибудь мы сможем вернуться. Мы не уходим навсегда.

— Итак, нам придется вступить в войну с Третьими. Только позже, — подытожил Балендилин. — Это будет ужасно. Представь себе, что мы пытаемся взять собственную крепость, а Третьи выпускают в нас стрелы, бросают камни и обливают кипящим маслом. — Он ткнул пальцем в карту, показывая на Черные горы. — Мы еще здесь, и мы можем…

— Меня что, никто не слушает? — в ярости воскликнул Гандогар. — Вы забыли, кто я такой? Все это слишком опасно. Видимо, аватарам все известно о нас, они следят за нами — это доказывает убийство Андокай лже-Джеруном. Чем раньше Третьи остановят их, тем лучше. Я принял решение и говорю вам — мы уходим из Потаенной Страны! — Подняв церемониальный молот, он ударил им по столу с такой силой, что столешница сломалась. — Тунгдил, иди на собрание и передай Ромо Стальное Сердце мои слова.

Встав, Тунгдил поклонился и вместе с Мюр вышел из комнаты.

— Плохо дело, — заметил он.

«Если им все про нас известно, то почему аватары прислали лже-Джеруна к Андокай, а не в Черные горы? Почему они не уничтожили оружие Третьих?»

— Что плохо? Что они уходят?

Словно наткнувшись на невидимую стену, Тунгдил замер на месте, повернулся к Мюр и страстно поцеловал ее. На его лице было написано невероятное облегчение, так не вязавшееся со сложившейся ситуацией.

— Что? — От поцелуя у Мюр перехватило дыхание.

— Позже поговорим. — Златорукий оставил жену у двери и вошел в зал Совета.

Родарио, впустивший его внутрь, провел гнома на его место.

Ромо потягивал темное пиво, а его спутник внимательно следил за окружающими. Встретившись взглядом с Тунгдилом, он отвел глаза.

— Ага, мальчик на побегушках от Гандогара, — мрачно рассмеялся Ромо, отирая бороду. — Что же решил Верховный король?

— Он принял решение, Ромо Стальное Сердце, — равнодушно ответил Златорукий. — Он решил принять чудовищные требования твоего короля.

Присутствующие дружно вздохнули — кто-то от облегчения, кто-то от жалости к гномам, поддавшимся на хитрость Лоримбаса.

Тунгдил подошел к Третьим.

— И я клянусь, что собственноручно убью и тебя, и твоего дядю, если Потаенная Страна все же достанется аватарам. — Он ткнул в сторону Ромо топором, ясно давая понять, что не стоит подшучивать над ним и пытаться его провоцировать.

К изумлению всех присутствующих, Ромо отнесся к словам Тунгдила с уважением.

— Я услышал твои слова и передам их моему королю. Пока мы живы, никто не пройдет во врата Потаенной Страны. Ни чудовища, ни аватары, — он поднял свой кистень, — ни гномы.

Ромо сунул оружие за пояс и направился к выходу из зала. Его молчаливый спутник последовал за ним, смерив Тунгдила напоследок долгим взглядом.

— Через восемьдесят дней мы начнем занимать ваши королевства. Каждый встреченный нами там гном будет убит, — провозгласил Ромо, швыряя на пол пергамент. — Тут написано, что вы можете забрать с собой, а что будет принадлежать нам. Мы начнем с королевства на северо-востоке. Пускай Гандогар поторапливается.

Они покинули зал и скрылись в полумраке коридоров, и только звон их доспехов еще некоторое время раздавался в темноте.

Гномы во главе с Гандогаром вернулись в зал, после того как Родарио сообщил им, что Ромо и его телохранитель удалились.

— Какой ужасный день, — грустно заметил принц Маллен, протягивая королю руку. — Нам придется заплатить за спасение Потаенной Страны благополучием гномов. Можно, конечно, отказаться и сражаться…

— Нет, — покачал головой Гандогар. — Пока мы победим Третьих, будет уже поздно. Мы вернемся, когда Потаенной Стране не будет угрожать опасность.

— А мы вам поможем, — пообещал Маллен, с уважением поклонившись Верховному королю. Не было нужды долго говорить об отваге и благородстве гномов.

— Но если Третьи солгали, им стоит бояться не только твоей клятвы, Тунгдил, — сказал Лиутасил. — Мы найдем их быстрее, чем аватары успеют уничтожить наши леса. Если они обманули королев и королей, то им суждено пасть от рук эльфов. — Он повернулся к Гандогару. — Самоотверженность детей Кузнеца будет прославлена в эльфийских песнях. В Аландуре больше никто не отважится плохо говорить о тебе и потомках Боренгара, Гизельбарта, Гоимдила и Бероина.

Он поклонился — ниже, чем король кланяется королю. Правители человеческих королевств последовали его примеру и вышли из зала.

— Я буду сопровождать Третьих, чтобы узнать, как они собираются остановить аватаров, — пообещала Нармора, вместе с Родарио направляясь к двери. — Если я обнаружу, что они солгали, вы тут же узнаете об этом. Тогда им будет угрожать не только топор Тунгдила и ярость эльфов, но и месть мага. То, что останется от Третьих после этого, целиком и полностью будет принадлежать вам.

Гномьи делегации постепенно покидали дворец — было видно, что большинство из послов собираются сегодня напиться.

Остались только Тунгдил, близнецы и Балиндис.

Боиндил вспомнил, что так и не успел задать интересовавший его вопрос.

— Балиндис, а как ты узнала, что это не Джерун?

— Я всегда узнаю выкованное мной изделие, — улыбнулась она. — И уж точно не забыла бы созданные мной доспехи для этого великана. Гравюры на его латах были выполнены не мной — подделка была хороша, но не настолько, чтобы я ее не заметила. К сожалению, я поняла это слишком поздно, — грустно добавила гномка. Помедлив, она подошла к Тунгдилу и обняла его. — Я желаю тебе и твоей супруге всего самого лучшего, Тунгдил Златорукий. Пускай в горне у вас всегда горит огонь, а под кроватью стоит бочонок золота. Вряд ли мы когда-нибудь еще увидимся.

Закрыв глаза, он вдохнул ее запах, такой знакомый, такой родной. Теперь, когда Тунгдил почувствовал ее близость, он понял, как скучал по ней. И он больше никогда не увидит Балиндис.

«Я по-прежнему люблю ее», — тоскливо подумал он, целуя гномку в лоб.

— Да сохранит тебя Враккас, — пробормотал Тунгдил.

Увидев тщательно скрываемую правду в его глазах, Балиндис испугалась. Златорукому тоже было не по себе. Он понял, что Балиндис все так же любит его, хотя он в гневе и отрекся от гномки. Тунгдил попытался взять ее за руку, но девушка, отпрянув, покачала головой.

— Меня ждет Глаимбар, — сдавленным голосом сказала она.

Он посмотрел ей вслед. Как и раньше.

— А меня ждет Мюр.

— Эй, книгочей, мы вообще-то тоже здесь, — как всегда бесцеремонно напомнил о себе Боиндил. — Пойдем уже. Бери Мюр и догоняй нас.

Боендалу показалось, что он заметил какую-то лукавую искорку в глазах Златорукого, когда короли и королевы покидали зал.

— Ты что-то задумал, правда?

— Возможно. — Тунгдил опустил руку другу на плечо. — И вы с Боиндилом будете первыми, кто узнает о моем плане, если я все-таки решусь на это. Пока что мне не хватает храбрости.

Боиндил ухмыльнулся.

— Я так и знал! Враккас ниспослал тебе искру, из которой разгорится пламя нового подвига. Вечера у камина — не для тебя. Можешь рассчитывать на нас. Отправимся в Черные горы и отберем оружие Третьих.

В душе Златорукого смешались и сомнения, и уверенность в собственной правоте. Он бродил по дворцу, погрузившись в раздумья, и в конце концов заблудился. Больше всего сейчас его волновало расставание с Балиндис.

Тунгдил думал, что старые раны уже зажили, но лекарство — Мюр — не помогло его душе, а всего лишь позволило ему избавиться от боли. В то же время Мюр он тоже любил…

«Сейчас у тебя другие заботы, — попытался отвлечься Златорукий. — Враккас, помоги мне принять правильное решение».

Через некоторое время он смог сориентироваться и добрался до коридора, ведущего в зал Совета.

В темном боковом коридоре Тунгдил заметил три какие-то фигуры. Одна была маленькой и хрупкой, две другие — широкоплечими. Один из громил был к тому же по гномьим меркам необычайно высок.

«Это… это же голос Мюр!»

Остановившись, Тунгдил вернулся к боковому коридору.

— Привет, Мюр. Ты тоже заблудилась? — весело спросил он.

Гномка оттолкнула одного из громил, и Златорукий услышал сдавленный женский крик и звук удара кольчуги о стену. Что-то громко хлопнуло.

В Тунгдиле пробудился дух воина. Подстегиваемый тревогой за Мюр, он схватил топор и бросился вперед, закрывая собой жену.

— Назад! — рявкнул Златорукий и в этот момент увидел на лице Мюр глубокие порезы. По ее белоснежной коже стекала красная кровь.

И Тунгдилу захотелось мстить.

В одной руке Ромо сжимал две какие-то книги, в другой уже раскручивались моргенштерны на кистене. С железных шипов латной перчатки капала кровь Мюр.

— Неужели мне выпала честь убить героя Потаенной Страны? — рассмеялся Стальное Сердце, бросая фолианты своему спутнику. — Вот, Зальфалур. Отнеси их моему дяде. Ему не терпится их увидеть.

«Зальфалур! Это гном, убивший моих родителей!» Тунгдил уставился на спутника Ромо. Гном поймал книги и собирался бежать. Татуировки придавали его и без того мрачному лицу поистине демоническое выражение.

— Нет! Мои записи! — завопила Мюр, выхватывая кинжал. Гномка отважно бросилась на противника. — Вы их не получите!

Зальфалур не стал уклоняться от удара. Кинжал, скользнув по его доспеху, сломался. Замахнувшись, верзила врезал гномке по лицу, и несчастная, отлетев к стене, потеряла сознание.

— Ромо, пойдем отсюда, пока не появилась волшебница или ее ученик.

— Ну уж нет, — расхохотался Стальное Сердце. Моргенштерны раскручивались все сильнее. — Я не уйду отсюда, не убив хотя бы одного гнома. Иначе получится, что я впервые в жизни не убил гнома-чужака при встрече.

Тунгдил успел оценить ситуацию и, несмотря на страх за супругу, сумел взять себя в руки и уклониться от удара.

— Когда я разберусь с тобой, Ромо, ты больше не сможешь убивать гномов, — прошипел он, вгоняя противнику топор в ногу.

Тунгдил даже успел воспользоваться замахом и ударить Ромо еще раз. Ругнувшись, Стальное Сердце уклонился и, отпрыгнув назад, уставился на свою рану.

— Сдохни, предатель! — зарычал он, перехватывая кистень обеими руками.

На Тунгдила обрушилась целая серия ударов, но гном успевал уклоняться от моргенштернов. Парировать удары было нельзя — топор Златорукого не выдержал бы столкновения с тяжелыми железными шарами, а если бы топорище сломалось, Тунгдил остался бы без оружия.

Моргенштерны бились о стены, откалывая куски мрамора, но Ромо не собирался успокаиваться.

Отступая, Тунгдил споткнулся о тело Мюр и на мгновение потерял равновесие. В этот момент его задели два моргенштерна — один шипастый шар ударил по руке, а второй по сломанным ребрам.

Застонав, Златорукий согнулся пополам и лишь благодаря чудовищному усилию воли сумел не выронить топор.

— Что? Одного удара кистенем достаточно, чтобы победить тебя? Такой ты герой? Что же с тобой будет после второго удара? — насмешливо осведомился Ромо, вновь раскручивая оружие.

Моргенштерны засвистели в воздухе.

Тунгдил все же парировал топором, и шары влетели в деревянную дверь. Цепь застряла, и, как Ромо ни старался, высвободить оружие не получалось.

— А сколько ударов выдержишь ты? — Златорукий всадил Ромо топор в живот, и лезвие пробило доспех, взрезав плоть.

Из раны хлынула красно-коричневая кровь.

Но вместо того чтобы отпрянуть, Третий выпустил из рук ставший бесполезным кистень и изо всех сил ударил обоими кулаками Тунгдила в лицо. Гном упал на землю, веки тут же опухли, кровь из рассеченной брови залила глаза.

Ромо перехватил топор Тунгдила.

— Уж точно больше, чем ты! — Он замахнулся.

И вдруг рядом с ними полыхнуло пламя.

— Изведай же мою силу! — нарочито громко закричал кто-то из коридора.

Огненный шар пролетел над головой Тунгдила и угодил Ромо в грудь. Борода, а затем волосы тут же загорелись, кожа на лице покрылась ожогами. Коридор заполнили зловонные клубы дыма.

Стальное Сердце даже не попытался потушить огонь. Он бросился вперед, в сторону Тунгдила, занеся топор, но в этот момент сзади на него кто-то налетел, и лезвие вонзилось в пол прямо рядом с гномом.

Ромо, зарычав, сбросил с себя противника.

— Эй, да тут Третьих отдубасить можно! — радостно завопил Боиндил, набрасываясь на Ромо с двумя своими топорами.

— Стой! — крикнул Тунгдил. — Он мой!

Поднявшись, он выдернул кистень из двери.

Первый удар Ромо сумел парировать, но во второй раз моргенштерны влетели ему в голову, горло и грудь. Гном отшатнулся, но не упал.

Потребовалось еще три удара, чтобы свалить Ромо с ног. «Когда речь идет об этом ублюдке, я превращаюсь в настоящего гномоненавистника», — подумал Тунгдил, бросая кистень на тело убитого.

— Чепуха просто, — разочарованно проворчал Боиндил. — Он же был ранен и обожжен, это тебе не противник. А где тот второй? Мордоворот? Сражение с ним пришлось бы мне по вкусу.

Боендал тем временем бросился к Мюр, лежавшей без сознания на холодных каменных плитах пола. Тунгдил и Родарио, столь убедительно сыгравший роль ученика волшебницы, последовали его примеру.

Несмотря на ранение, Тунгдил на руках отнес Мюр в свою комнату и занялся ею. Наконец пришла Нармора и бросила в гномку исцеляющее заклинание. На белой коже Мюр не осталось ни одного шрама, и даже серебристый пушок на щеках восстановился.

После этого полуальвийка наложила целительные чары на Тунгдила, срастив его сломанные ребра. Златорукий осторожно пошевелился, но, видимо, боль ушла бесповоротно.

— Все равно терпеть не могу магию.

— Ты имеешь в виду, что моя магия нравится тебе не больше чар Андокай?

— Ты поклоняешься Самузину, как и она?

— Другие боги не услышали бы моих молитв… Не волнуйся за Мюр, теперь ей просто нужно выспаться, — заявила Нармора. — Пойди помоги остальным в поисках Третьего.

— Его зовут Зальфалур, — мрачно произнес Тунгдил, поднимая топор и направляясь к двери. — Спасибо за помощь.

В коридоре его уже ждали близнецы и Родарио.

— Ты знаешь самый быстрый путь, ведущий из города? — спросил актера Тунгдил.

— Я ведь сам возводил этот город, о мой нетерпеливый друг, — горделиво ответил Родарио. — Ну… не совсем сам, конечно. Руководил стройкой. По планам Фургаса, — поправился он.

Боиндил поднял брови.

— Тогда ты, получается, просто присматривал за рабочими, а сам ничего и не сделал.

— Как бы то ни было, а этот город я знаю как свои пять пальцев. — Актер опустил рукава мантии до самых запястий, чтобы никто не заметил приспособлений на его руках, с помощью которых он бросал огненные шары.

Люди и гномы, видевшие, как он поджег Ромо, поверили его игре и теперь действительно считали Родарио магом.

— По-прежнему все та же роль мага? — ухмыльнулся Боендал. — Обман и шутовство.

— Зато работает, — возразил актер. — Женщины будут рвать на себе одежду, чтобы привлечь мое внимание. Всеми уважаемый режиссер театра, талантливый ученик мага, непревзойденный актер — и все это один человек. К тому же тионовски привлекательный!

— Да, а их мужья будут рвать уже не одежду, а тебя, — хмыкнул Боиндил.

— Пойдемте, — поторопил их Тунгдил, едва сдерживая улыбку. — Сейчас нет времени на эти глупости.

— Глупости? Мои великолепные… — наткнувшись на взгляд гнома, Родарио осекся и молча повел их по переулкам.

В Пористе этой ночью было беспокойно. Гномы, люди и эльфы прочесали весь город, проверили руины и все заброшенные дома, но Зальфалура и след простыл.

А с ним исчезли и записи Мюрмианды о городах Свободных гномов. Теперь Третьи могли узнать все детали жизни гномов в подземном королевстве.

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, конец осени 6234 солнечного цикла

Тунгдил сидел у кровати Мюр, когда гномка очнулась от магического сна. Потребовалось какое-то время, чтобы она вспомнила о происшедшем.

— Вы смогли остановить его? — слабо спросила она.

— Нет. — Тунгдил покачал головой. — Зальфалур как сквозь землю провалился.

— Мы должны предупредить Геммиля и Свободных. Теперь Третьи знают о моей родине. — Отвернувшись, Мюр ударила кулаком о стену. — Нет бы мне оставить эти книги дома! А теперь из-за моего тщеславия пострадают друзья!

— А зачем ты вообще взяла их с собой?

— Бумага очень дорогая, и я хотела воспользоваться чистыми страницами и зарисовать все, что увижу по дороге. Кроме того, я же ученая, а значит, должна быть глазами и ушами Златоплота. Нельзя, чтобы гномы позабыли о том, что говорилось на этой встрече. — Гномка осторожно провела кончиками пальцев по лбу, пытаясь нащупать следы ранения. — И как воин никуда не отправится без оружия, так и я не оставила бы книги дома.

Тунгдил ласково погладил ее по щеке, и Мюр только сейчас поняла, что на ее теле не осталось ни ран, ни шрамов. Девушка изумленно ощупала лицо.

— Ищешь порезы? Нармора волшебница и вылечила тебя своим заклинанием, — улыбнулся Златорукий. — А мне срастила ребра.

— Магия? — Мюр прислушалась к своим ощущениям. — Раньше я знала о волшебстве только понаслышке, — немного смущенно сказала она. — Я думала, магию можно почувствовать, но ничего необычного не ощущаю.

— Да, знаю, все это кажется странным и неприятным, — ухмыльнулся Тунгдил. — Гномам и не положено любить магию.

Он был так рад, что с Мюр все в порядке. Тунгдил не сомневался в правильности своего решения — конечно, он должен был заключить с ней Нерушимый Союз. Неостывшая страсть к Балиндис не отменяла его любви к Мюр. Они были родными по духу, настоящими учеными, а значит, могли стать идеальной супружеской парой, а если Тунгдилу удастся научить целительницу кузнечному делу, у них вообще не будет никаких разногласий касательно интересов.

«Есть только одна проблема. Любишь-то ты Балиндис», — злорадно заметил его внутренний демон.

«Вот, посмотри», — мысленно ответил ему Тунгдил, наклонился и поцеловал Мюр в губы.

«Ты не можешь обмануть меня, — рассмеялся демон. — Только себя».

Мюр смущенно улыбнулась.

— Они были намного сильнее меня, Тунгдил. Они уже поджидали в моей комнате, когда я вернулась с прогулки. И перерыли все мои вещи. Когда я вошла, Ромо… этого, поменьше ростом, ведь Ромо зовут, да? Так вот, Ромо ударил меня, и я потеряла сознание. По пути я пришла в себя, но он угрожал убить меня, если я позову на помощь. И тут нас заметил ты.

— А ты спасла мне жизнь. Еще раз. Не знаю, пережил бы я ту встречу с альвами, когда мы с тобой увиделись в первый раз. Как только ты наберешься сил, мы отправимся в путь, — решил он. — Но перед этим я еще должен поговорить с правителями гномьих племен. Так что отдыхай пока.

— А зачем тебе говорить с ними? — удивилась Мюр, приподнимаясь на кровати. У нее тут же закружилась голова, и пришлось опять прилечь. — Ох, как все кружится. Последствия моего падения. Или удара.

Тунгдил обнял ее.

— Можешь считать меня глупым, что кобольд, но, я думаю, все это уловки.

— Уловки? — Мюр, казалось, даже испугалась.

— Уловки Третьих. Я думаю, что они ничего не знают об аватарах. Племя Лоримбура воспользовалось нашим страхом, и теперь они хотят отпраздновать победу, убив больше гномов, чем во время какой-либо из войн. Я думаю, что половина населения наших королевств погибнет при переходе через горы. Холод, неизведанные горные тропы, лавины…

— И голод, — грустно добавила Мюр.

— Их требования жестоки и направлены на то, чтобы погибло как можно больше ни в чем не повинных гномов. И мы собираемся выполнить эти требования, так как думаем, что только Третьи обладают средством остановить аватаров. — Тунгдил взглянул в ее алые глаза. — Но Ромо солгал, и я могу это доказать. По приказу своего дядюшки он обвел королей и королев вокруг пальца. Все были так напуганы, что никто не заметил, что Ромо при первой встрече с Советом говорил только об опасности, но не об аватарах, как мне сказал Боендал.

— Если бы я была королем гномов, твой довод меня бы не убедил. Ромо мог просто забыть сказать об этом.

— Возможно. Но почему аватары подослали лже-Джеруна к Андокай, а не к Третьим, у которых якобы есть оружие против этих порождений Тиона? — настаивал Златорукий. — Ты только подумай, что говорил об этом Ромо. То он утверждает, что это оружие задержит аватаров, то что оно уничтожит их.

— Но он ведь воин. Для него это одно и то же. Я ему поверила.

— Это еще не все. Он якобы не мог сказать нам, что это за оружие. Но это же чушь!

— Может быть, это оружие так просто сделать самим, что Третьи испугались, что мы это выясним и сорвем весь их план? Или они не хотели рассказывать нам это из вредности.

— Нет. Ромо ни разу даже не намекнул на это. Мы вообще не знаем, оружие ли это. Может быть, это какой-то предмет, который нужно метнуть в аватаров из катапульты, или же это руны, и их необходимо начертать на Западных Вратах. — Тунгдилу казалось, что Мюр его не понимает. Сейчас их разговор больше напоминал научную дискуссию…

— Конечно, твои сомнения оправданы, любимый. Но подумай сам: к кому прислушаются короли и королевы, к нему или к тебе? Ты ведь говоришь о верной погибели Потаенной Страны.

— Ромо не стал ничего доказывать, тем не менее они согласились на его условия, — заупрямился Тунгдил. Но, немного подумав, он согласился с женой. — Да, я понимаю. Ложь лучше звучит.

— Если бы я была Гандогаром и должна была выбирать, кому из вас верить, перевес был бы в пользу Третьих. Если они правы, а мы не выполним их требования, Потаенная Страна будет разрушена. Я не взяла бы на себя такую ответственность.

— И вместо этого решила бы отправить тысячи гномов на верную смерть, хотя не уверена в том, что слова Третьих — не ложь? — возмутился Златорукий. — Ты не можешь так думать, Мюр. Только представь себе, что будет, если мы уйдем из Потаенной Страны. Нам придется воевать, чтобы вернуться, а дети Лоримбура посмеются над нашей наивностью. — Тунгдил встал. — Я должен рассказать Гандогару, правителям гномьих королевств и главам кланов о такой возможности, хотя и принимаю твои возражения.

— И, несомненно, тебе придется выслушать их во второй раз. Тунгдил, ты не смог убедить даже меня. — Она поцеловала мужа в запястье. — Да поможет тебе Враккас.

* * *

— Мы благодарны тебе за то, что ты решил предупредить нас о возможном обмане.

Тунгдил понимал, что означают эти слова. Гандогару не нужно было продолжать свою речь. «Мне не удалось их переубедить». Златорукий даже не стал слушать объяснения Верховного короля, они полностью совпадали с аргументами Мюр, как она и предсказывала.

Гном обвел взглядом лица королей, королев и их спутников. Все были обеспокоены, взволнованы и огорчены. «Сейчас они думают о том, как передать слова Верховного короля своим кланам. Как объяснить, почему стольким гномам и гномкам придется погибнуть? И, возможно, все это — просто коварный план Третьих». Поклонившись Гандогару, Тунгдил сел на место, хотя король еще говорил.

Но Верховный король не обиделся на столь неуважительное поведение.

— Я знаю, что войду в историю нашего народа как худший Верховный король из всех когда-либо живших, но Лоримбас не оставляет мне выбора. Мы должны отказаться от собственного благополучия ради народов Потаенной Страны, как и велел нам Враккас. — Он поднялся. — Мы уезжаем. Напомни Геммилю, что соглашение касается и Свободных гномов. Теперь, когда Третьим известно о подземных городах его королевства, дети Лоримбура займут и их. — Махнув рукой, король покинул помещение.

Постепенно зал опустел.

Тунгдил сидел, закрыв руками лицо. Его охватило отчаяние, ведь он понимал, что предстояло вынести народу гномов.

Вокруг стало совсем тихо, и Златорукий подумал, что остался один, поэтому испуганно вздрогнул, когда чья-то ладонь легла ему на плечо. Опустив руки, Тунгдил поднял голову и увидел бородатое лицо Боендала.

— Не отчаивайся, книгочей. Меня ты убедил.

Посторонившись, Боендал пропустил вперед с десяток гномов. На их лицах была написана решимость.

— Твои слова заставили нас поверить тебе, хотя они и не убедили королей и королев. Но мы видели, с какой уверенностью ты говорил.

Гномы представились Тунгдилу. Среди них были представители всех племен.

— Ну что? — ухмыльнулся Боиндил. — Мы сможем что-то сделать? Тот план, который ты хотел предложить правителям… Мы с удовольствием тебя выслушаем.

— План? — Тунгдил возблагодарил Враккаса за то, что бог-кузнец ниспослал ему союзников. — Нет, — медленно ответил он, широко ухмыляясь. — Пожалуй, у меня есть другой план, получше.

— Хочу сразу предупредить тебя, Тунгдил Златорукий. Я не сделаю ничего, что было бы предательством моего племени, клана или семьи, — заявил один из гномов.

— Это благородные слова. Такого от вас я бы и не потребовал. — Тунгдил медленно обвел взглядом присутствующих. — Скорее я попросил бы своего друга Боиндила Бешеного обезглавить меня. Но кое-что я вам все же поручу, в этом не сомневайтесь. С вашим мужеством и помощью бога-кузнеца…

— …которая не заставит себя ждать, это уж точно, — добавил Боиндил.

— …мы устроим Третьим сюрприз.

И Тунгдил изложил им свой план.

* * *

Вскочив с кровати, Нармора пробежала по коридору и ворвалась в комнату Фургаса.

Через мгновение к другу подбежал и Родарио.

— Он что, кричал?

— Да, — ответила она. — Беги и приведи сюда Мюр. Она поймет, что с ним происходит.

Актер выскочил из комнаты.

«Неужели началось? Возможно, чары, наложенные Андокай, ослабевают?» — Нармора отерла пот со лба и щек мужа.

Платок стал розовым. К солоноватому поту примешалась кровь, медленно вытекавшая из-под смеженных век Фургаса.

«Нет! Я еще не готова вывести из твоего тела яд, которым тебя отравила Андокай!»

Вскоре в комнату вошли Тунгдил и Мюр.

Целительница осмотрела Фургаса, послушала его сердце, проверила дыхание, посмотрела на мочу в ночном горшке и понюхала кожу.

— У него лихорадка, вызванная сильным отравлением, вот что я скажу. Его сердце бьется слишком часто, почтенная волшебница. Все быстрее и быстрее, словно дробилка, оставшаяся без присмотра. Если ничего не сделать, сердце откажет.

Нармора вздрогнула.

— Я… пыталась придумать исцеляющее заклинание и надеялась, что ты тем временем сможешь облегчить его мучения.

— Вы не можете вывести из его тела яд при помощи магии? — Мюр удивленно вскинула брови. — Тогда это очень сильное отравление.

— Ты можешь ему помочь или нет? — взорвалась полуальвийка. — Замедли биение его сердца, Мюр!

— Я не могу этого сделать, не зная, какой это был яд, почтенная волшебница. Теперь его жизнь в ваших руках. — Взяв свою рабочую сумку, целительница потопталась на месте в нерешительности.

Нармора кивнула гномам, и те вышли из комнаты.

Полуальвийка сунула руку себе под мантию и вытащила осколок малахита, на котором засохла кровь Андокай. «Что ж, так тому и быть». Отерев кровь, Нармора расстегнула мантию и сосредоточилась на камне.

Тот вспыхнул ярким светом и начал разогреваться.

«Самузин, прошу тебя, защити нас с Фургасом». — Она приставила острый край осколка к груди под ключицей, готовясь вогнать малахит в свое тело, как это сделал Нудин.

«Забери мою жизнь, чтобы спасти его, Самузин. Я готова к смерти».

Закрыв глаза, Нармора вонзила осколок себе в грудь.

Боль была невыносима. В ее теле взорвалось темно-зеленое солнце, заполнив его жаром, кислотой, ледяной водой… Сила текла по ее жилам, и Нарморе казалось, что она превратилась в перезревший плод, готовый взорваться.

И тут все прекратилось.

Девушка упала на колени, ее вырвало зеленой жидкостью. Следующая волна тошноты свалила ее с ног, зловонная густая жижа цвета молодого мха выходила из ее горла.

— Кто ты такая? — раздался чей-то голос.

Откашлявшись, Нармора оперлась на ладони и оглянулась.

— Кто здесь? — с трудом выдохнула она.

— Я могу показать тебе то, чего еще никто не видел. Я могу подарить тебе силу. — В углу комнаты стоял Нудин.

Он казался молодым, радостно улыбался, его одежда уже давно вышла из моды.

— Ты? Мы же убили тебя там, у Черного Ярма!

— Я хочу помочь тебе. — На ее глазах он превратился в толстого Нод’онна в оливковой мантии. — Я сделаю тебя самой сильной волшебницей. — В воздухе полыхнуло зеленым, и над Фургасом повис демон, чье тело было соткано из нитей тумана. Тот самый демон, которого убил Тунгдил. — Бедный человек. Он умирает. Но ты можешь спасти его. Прямо сейчас. Потому что я наделил тебя силой.

Нармору слепило зеленоватое свечение, и она зажмурилась. А когда открыла глаза, вокруг уже никого не было, в комнате стало тихо, и только Фургас время от времени постанывал.

«Мне просто почудилось».

Кожа в том месте, которое Нармора проткнула осколком, затянулась, и там не осталось ни шрама, ни царапины, и только одна-единственная капелька крови, скатившаяся в ложбинку между грудей, напоминала о содеянном.

Фургас громко закричал — ему становилось все хуже.

— Я рядом, — слабым голосом произнесла полуальвийка.

Поднявшись, она опустила правую руку на тело мужа.

«Сейчас увидим, какую силу я обрела».

Медленно и отчетливо альвийка произнесла первые из множества заклинаний, возникших в ее сознании из ниоткуда. Теперь яд должен был выйти из тела ее мужа.

Все началось с шипения.

Над телом поднялись клубы дыма цвета серы и рассеялись в воздухе. На коже выступили крошечные желтые капли, они подпрыгивали, словно вода на раскаленной сковороде, и постепенно стекали на простыню.

Фургас задышал быстрее и застонал.

«Я что, убиваю его?» — Нармора испугалась и уже собиралась отдернуть руку.

— Продолжай, — приказал ей возникший рядом Нудин. — У тебя есть сила, чтобы исцелить его, Нармора. И вскоре ты сможешь его обнять! Все будет хорошо. Ты настоящая волшебница.

Полуальвийка отчетливо видела перед собой мага, будто он никогда и не умирал.

— Ты всего лишь морок! — уверенно выкрикнула она. — Отступись от меня!

Призрак ткнул пальцем в желтые повязки.

— Ты должна продолжать, — повторил он.

Нармора сосредоточилась на супруге, в ее памяти вспыхивали формулы магических заклинаний, которые она никогда не учила, губы сами произносили неизвестные ей слова.

Из тела вытекло еще больше яда. Вдруг Фургас замолчал и, глубоко вздохнув, замер.

— Фургас! Нет! — в отчаянии закричала альвийка, бросаясь к изголовью. — Что же я…

Ее муж открыл глаза, удивленно уставился в потолок и, заметив Нармору, поднял руку, собираясь прикоснуться к лицу любимой.

— Ты…

Сглотнув, Нармора засмеялась сквозь слезы, бросаясь мужу в объятия.

— Ты вернулся, — всхлипнула она. — Хвала Самузину.

Фургас опешил.

— Я помню… на меня напали, — с трудом выговорил он. — А что произошло потом?

Нежно поцеловав черные волосы Нарморы, Фургас отстранился и вдруг заметил, что ее живот снова плоский.

— Я пролежал тут так много времени? — испугался он.

— Погоди. Сейчас ты ее увидишь. — Нармора побежала за Дорсой.

Она осторожно передала малышку отцу, и тот расплакался при виде крохи.

— У нее был брат, но он умер во время родов, — призналась полуальвийка и рассказала о несчастье.

Фургас погладил дочь по щеке.

— Ну хоть ты у нас осталась, — хрипло произнес он, целуя девочку в макушку и обнимая Нармору. — Я люблю вас обеих. Нам многое пришлось пережить, чтобы обрести счастье, но тем оно слаще.

Жена страстно поцеловала его в губы.

— Отдыхай, любимый. Завтра я расскажу тебе о том, что случилось в последнее время и что нам еще предстоит сделать, чтобы сберечь наше счастье. Твой талант к инженерии нам вскоре пригодится. — Прижавшись к нему, женщина заметила в углу Нод’онна.

Уже через мгновение морок развеялся.

Потаенная Страна, Дзон-Бальзур, конец осени 6234 солнечного цикла

Хозйеп сидел на самой высокой балке катапульты. Вбив последний гвоздь, он проверил канаты, намотанные вокруг растяжек и необходимые для того, чтобы выдержать огромную нагрузку, которую испытывают балки во время работы осадного орудия.

Плотник был не единственным, кто выполнял свою работу на такой высоте. Вокруг орудовали молотками, пилами и топорами другие — нужно было собрать новые катапульты.

Ночное нападение альвов не только стоило объединенной армии множества жизней, но и вновь распалило вражду между гномами и эльфами, разрушив уверенность в скорой победе. Раньше солдаты думали, что Дзон-Бальзур вскоре будет взят. Но так было до атаки альвов… В результате многие бросили службу или просто дезертировали, боевой дух войска упал.

Хозйеп отважился приблизиться к королевству альвов только потому, что ему обещали за это щедрое вознаграждение. Деньги, которые плотник тут получал за день, в других условиях он мог бы заработать за год. А без этого золота его и десять богатырей к Дзон-Бальзуру не смогли бы притащить.

Плотник оглянулся на черный лес, обрамлявший прожженную ими просеку. До равнины альвов оставалось не больше мили, а там объединенное войско уже ничто не остановит.

В центре равнины, поросшей зеленой травой, черной опухолью высилась альвийская крепость. «Когда мы перебьем всех альвов, тут будет очень красиво», — попытался успокоить себя Хозйеп.

За крепостью опять тянулись поля, и только вдалеке в земле виднелась какая-то впадина, в центре которой торчало что-то белое. Там билось темное сердце альвийского королевства, которое им предстояло завоевать.

Перехватив молоток и вытащив гвозди, Хозйеп вернулся к работе над катапультой. «Как хорошо, что мне не нужно идти в Дзон вместе с войсками».

Он провозился с катапультой до захода солнца и уже в сумерках начал спускаться. Приходилось постоянно оставаться начеку, так как тут не было уже ни строительных пут, ни другой страховки. Ступишь не туда — и свалишься с высоты в десять метров.

В лагерь прибыли новые рекруты. Солдаты развели большой костер. Вокруг лагеря они вырыли канаву и, положив туда пропитанные смолой и дегтем тряпки, подожгли их. Теперь лагерь со всех сторон был окружен стеной огня, сквозь которую не пробраться ни одному альву. Каждый час в канаву подкидывали новые тряпки, дым разъедал глаза, вонь стояла невыносимая, но люди готовы были пойти на эти неудобства. По сравнению с нападением альвов они казались не такими уж и страшными.

Хозйеп был доволен. Катапульты и прочие осадные орудия были восстановлены, через десять дней сюда привезут новые запасы масла и керосина. Дела обстояли неплохо. Если бы еще избавиться от страха… Все эти истории и суеверия пугали людей.

«Время поужинать и хлебнуть пивка», — Хозйеп уже предвкушал вечерний отдых. Можно будет прилечь на соломенном матрасе, потянуться, расслабить уставшие за день ноги. Плотник уже собирался спрыгнуть вниз, когда заметил, что неподалеку от орудий стена огня стала ниже.

Хозйеп замер на месте, лихорадочно оглядываясь.

Гас не только огонь вокруг лагеря. Все, что горело, — от свечки на столе какого-то солдата до лампы в палатке командира — блекло, затухало. И вдруг вокруг стало темно.

И тихо. В лагере не раздавалось ни единого звука. Люди застыли от ужаса и только молились, чтобы никто так и не шелохнулся.

«Я не думал, что ночью может быть так темно. Даже луна и звезды скрылись за облаками». Хозйепу казалось, что весь лагерь объяла тьма, так что сейчас он не увидел бы и собственные пальцы.

Лошади что-то учуяли. Они громко заржали и начали дергаться, пытаясь высвободиться. Столбы, к которым были привязаны животные, не выдержали, послышался треск, и по лагерю загремел топот сотни копыт. Кони сбивали палатки, ранили солдат и вслепую пытались убежать как можно дальше. Катапульта дрогнула — одна из лошадей врезалась в нее на полном скаку.

Вверх взметнулась пыль, плотник почувствовал запах золы. Постепенно все успокоилось — лошади убежали, и только их ржание слышалось вдали.

— Стройся! — рявкнул один из офицеров, перекрикивая испуганные возгласы и стоны раненых. — Третье подразделение, ко мне! Пикинеры… — Он умолк, и через мгновение послышался звук падающего тела.

Все, кто стоял поблизости, понимали, что это означает.

— Бежим! — в панике крикнул кто-то, оружие упало на землю, послышался топот. — Они в лагере! Они здесь!

Хозйеп прижался к катапульте, надеясь, что тут, наверху, среди деревянных балок, его никто не заметит.

Вокруг бушевала смерть.

Вначале раздался один крик боли, а потом их стало все больше и больше, ветер доносил до плотника вопли со всех концов лагеря. Он понимал, что никогда не забудет эту ночь.

Альвы, казалось, прекрасно знали, где находятся солдаты. Повсюду свистели стрелы. Плотника ранило в ногу, но он сжал зубы и сдержал крик, чтобы не выдать себя.

Слышался звон мечей и предсмертные возгласы, а потом облака вдруг расступились, и Хозйеп увидел поле боя.

Трупы солдат усеяли лагерь, тела образовывали на земле странный узор, словно вышивка на ковре, залитом кровью. И по этому ковру туда-сюда носились альвы, выискивая тех, кто лишь притворялся мертвым. Этих несчастных казнили с особой жестокостью.

«Смилуйся, Паландиэль! Они убили их всех!» Среди трупов Хозйеп не увидел ни одного альва. «Как ты могла допустить, чтобы это произошло, богиня?» По щекам плотника текли слезы отчаяния.

К лагерю верхом на странном быке подъехала какая-то альвийка. На морде быка Хозйеп разглядел железную маску, защищавшую голову животного, словно шлем. В прорезях для глаз светились красные огоньки. Альвийка что-то крикнула своим солдатам, и они слили кровь мертвых в кувшины. Кто-то из альвов начал поливать катапульты керосином и мазать смолой.

«Теперь мне нужно будет выбирать, какую смерть я предпочту — от огня или от меча», — в ужасе понял Хозйеп. Однако, когда огонь разгорится сильнее, можно будет выдернуть стрелу из ноги и вонзить ее себе в сердце. «Уж лучше пусть мое тело сгорит, чем я попаду к ним в руки», — решил он.

Но тут бык поднял голову и посмотрел прямо на него. Животное фыркнуло, привлекая внимание хозяйки, и та проследила за его взглядом.

Плотник не видел ее лица — оно было скрыто за черной повязкой. Женщина подняла боевой посох и что-то сказала. Стоявший рядом альв выстрелил.

Стрела попала Хозйепу в левое плечо. Потеряв равновесие, плотник упал, ударившись о боковую перекладину катапульты, и приземлился на трупы.

— Прочь! Прочь, демоны! — завопил он, пытаясь подняться.

Один из альвов протянул к нему руку, и Хозйеп, нащупав меч, лежавший на теле убитого, всадил его противнику в живот.

Но альв не умер.

Выпрямившись, он схватился за рукоять меча и собственноручно выдернул оружие из тела. На землю хлынула черная кровь, но уже через мгновение рана начала затягиваться.

«Рана закрылась! — Хозйеп попятился. — Поэтому среди них не было ни одного убитого… Паландиэль, в чем же мы провинились, что ты позволила нашим врагам…»

— Человек! — окликнула его альвийка. — Твои боги пощадили тебя, раз ты выжил. Возвращайся к своему королю и расскажи о случившемся. Передай ему слова Бессмертных: мы не отступим. Тион одарил нас силой, и ты видел, что теперь мы стали непобедимы. — Она подъехала к нему поближе. — Или ты сомневаешься в увиденном?

— Нет! — крикнул плотник, пятясь. — Я все передам Маллену.

— Тогда иди.

Несмотря на боль в ноге и плече, Хозйеп повернулся и побежал прочь.

А Ондори продолжала отдавать приказы.

Подразделение альвов, испившее Черных Вод, прошло испытание. Никто из них не умер от полученных ран.

«Берегись, Аландур. Вскоре мы уничтожим все порождения Ситалии».

Из тел врагов можно было создать прекрасные скульптуры, а в башне Бессмертных всегда найдется применение лишним костям.

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, конец осени 6234 солнечного цикла

Погода не радовала Тунгдила и Мюр. Возвращаться домой им приходилось под проливным дождем.

Гномка в пути собирала травы и готовила из них зелье, помогавшее защититься от простуды. Было холодно, одежда постоянно промокала, так что эти меры предосторожности были совсем не лишними. Тунгдил верил в силу целебной настойки и пил ее целыми кружками.

Но, видимо, Мюр слишком поздно начала укреплять тело Тунгдила — гном все-таки заболел. Пришлось остановиться на постоялом дворе, там хотя бы можно было спать в сухой постели и не бояться в очередной раз промокнуть. Гномы решили переждать осеннюю морось в таверне.

Трактирщица очень удивилась необычной паре.

— Я сварю вам куриный бульон, господин Златорукий, — предложила она, уложив гнома в постель. — Внизу, на кухне, у меня есть много трав, которые помогают при лихорадке и кашле.

Тунгдил чувствовал запах соломы, покрывавшей кровать под шерстяным матрасом.

— Хорошо, — обрадовалась Мюр. — Я пойду с тобой. Посмотрим, чем мы можем помочь больному. — Гномка погасила все свечи, кроме одной, и поставила ее на маленький столик возле кровати. — Поспи немного, скоро я принесу настойку.

Поцеловав его, Мюр пошла к выходу, но на пороге остановилась и как-то странно на него посмотрела.

Златорукий улегся поудобнее и стал следить за игрой теней на белых стенах. Он уже почти задремал, но эти тени почему-то пугали его, гному казалось, что он видит в них чудовищ, готовых наброситься на него, в то время как он, безоружный и уязвимый, лежит под одеялом. Тунгдил чувствовал себя сейчас таким же беспомощным, как тогда, в тумане в Потусторонних Землях.

— Проклятый свет, — рассердился он.

Гном протянул руку, собираясь погасить свечу, но от лихорадки настолько ослабел, что не смог до нее дотянуться. Свеча покачнулась и упала на доски пола, так и не погаснув. Она закатилась под кровать и подожгла солому, выглядывавшую из-под матраса.

— Проклятый тионов свет. — Тунгдил попытался сесть, но у него закружилась голова.

Упав возле кровати, он смотрел, как разгорается пожар.

— Мюр! Мюр, дом горит!

Но ему никто не ответил.

— Пожар! — завопил Тунгдил, заходясь кашлем.

От загоревшейся кровати во все стороны летели искры, поджигая и остальную мебель в комнате. Вокруг становилось все жарче.

— Пожар!

Лихорадка настолько ослабила Тунгдила, что он не мог подняться и, словно беспомощный ребенок, продолжал лежать.

Треск огня становился все сильнее, а помощи по-прежнему не было. Комната превратилась в раскаленную сковороду.

«Враккас, неужели я погибну вот так?»

Наконец-то дверь открылась, и от сквозняка пламя тут же взметнулось выше.

— Господин Златорукий? — Этот голос был Тунгдилу незнаком. — Вы еще тут?

— Тут, — прохрипел гном. — За кроватью.

В комнату плеснули воды, часть капель попала Златорукому на бороду. Внезапно рядом возникла чья-то фигура, закутанная в мокрое одеяло. Тунгдила схватили за руку и вытащили из огня. Он оказался в коридоре.

— Тунгдил! — Мюр бросилась к нему. У нее был очень испуганный вид. А еще на ее лице читалась вина. — Как это могло произойти?

— Я был неосторожен, — выдавил гном. — Свеча упала…

— Господин Златорукий, спускайтесь на первый этаж! — крикнул ему один из бегавших туда-сюда мужчин. Его лицо было покрыто сажей. — Нам нужно свободное место, чтобы затушить пожар.

Хозяйка таверны вместе с Мюр стащили его вниз, в трактир.

— Вот. — Целительница протянула трактирщице золотую монету. — Это тебе и твоему мужу. Если бы не он, Тунгдил мог бы погибнуть. — Она покосилась на густые клубы дыма. — А что касается ущерба от пожара, то мы все оплатим.

Кивнув, женщина побежала на второй этаж помогать остальным.

— Ну что ты за гном такой, Тунгдил Златорукий? — повернулась к нему Мюр. — Оставишь тебя на пару минут, так ты тут же себе бороду спалишь! — Она крепко прижала его к себе. — Как я испугалась!

«Да, испугалась. И теперь я уверена».

— Где ты была? — спросил он, протягивая к ней измазанную в саже руку.

— Готовила тебе настойку. Служанка так громыхала кастрюлями, что мы заметили пожар только после того, как нас позвал трактирщик. — Всхлипнув, девушка закрыла лицо руками. — Отдыхай и выздоравливай скорее, — сказала она сквозь слезы. — Я больше никогда не оставлю тебя одного. Никогда.

«Ты самое дорогое, что у меня есть. Если бы ты погиб, я бы себе этого никогда не простила. Как хорошо, что я вовремя все поняла». — Она нежно обняла мужа, баюкая его.

 

4

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, конец осени 6234 солнечного цикла

С пожаром удалось справиться довольно быстро, и таверна не сгорела — пострадала только крыша и одна комната на втором этаже.

Проведя на постоялом дворе два дня, Тунгдил благодаря целебным травам и вкусному куриному бульону почувствовал себя достаточно здоровым для того, чтобы продолжить путешествие в Златоплот. Мюр привела его к тайному входу в туннель, и вскоре они уже оказались в городе Свободных гномов.

Не медля, Златорукий направился во дворец короля, чтобы рассказать Геммилю о событиях в Пористе.

Вместе с Геммилем его встретила и Занда Отважная. Тунгдилу показалось, что гномка очень обрадовалась его возвращению. Но чем дольше королевская пара слушала рассказ Златорукого, тем мрачнее становились их лица. Занда не сводила глаз с Мюр, но целительница либо не замечала ее враждебного отношения, либо просто игнорировала ее поведение.

— Судя по всему, Златоплот в опасности, — подытожил Геммиль. — Если мы не уйдем, Третьи нападут на нас.

— Глаимбар предлагает тебе уводить Свободных через Каменные Врата вместе с Пятыми, — сообщил Тунгдил. — Вы помогли его племени, и теперь он хочет хоть как-то отблагодарить вас, понимая, что Пятые перед вами в неоплатном долгу.

Геммиль заметил, что Златорукий, во-первых, говорил не очень убежденно, а во-вторых, сказал «его племени», а не «моему племени». Возможно, это произошло неосознанно, но, видимо, герой Черного Ярма больше не воспринимал себя как представителя племени Пятых — да, он дал клятву позаботиться о заселении Серых гор и исполнил ее, но на этом все закончилось.

— Ты не согласен с тем, что нам следует уходить? — прямо спросил король.

— Нет, — признал Тунгдил и привел Геммилю те же аргументы, что и совету племен.

В этот раз его речи обрели более внимательных слушателей.

— Твои слова кажутся мне правдоподобными, — согласился Геммиль. — Но что ты намерен предпринять, чтобы доказать ложь Третьих и не подвергнуть риску Потаенную Страну?

— Я хочу попросить Свободных гномов поддержать меня, — ответил Златорукий. — Если ты заключаешь торговую сделку, то разве станешь платить, прежде чем проверишь товар? Разве будешь покупать бриллианты в мешке?

Король покачал головой.

— Мы не должны покидать страну, пока не убедимся в том, что у Третьих действительно есть оружие против аватаров и оно эффективно. Если это не так, то нашей стране угрожает страшная опасность. Третьим не остановить аватаров в одиночку.

— А что ты думаешь об этом? — Геммиль повернулся к Занде.

— По гномьим меркам я не так давно покинула Черные горы, и если бы Третьи знали о записях в крепости Черное Ярмо, то я бы слышала об этом, — задумчиво протянула она. — Эта гора важна для нас, там жили наши предки, но я ничего не знаю о скрытых в ней тайнах. К тому же поведение Лоримбаса кажется мне подозрительным.

— И все же прошло много лет с тех пор, как ты оставила свое племя, — вдруг заговорила Мюр. — Кто знает, что произошло за эти годы? Давайте вспомним, насколько сильно изменилась ситуация в Потаенной Стране всего за один солнечный цикл. Я не стала бы полагаться на твое мнение, Занда, — с нескрываемым презрением прошипела она. — Будь осторожен, Геммиль. Слова Лоримбаса могут быть правдой.

— Что ты такое говоришь, Мюр? — опешил Тунгдил. — Ты что, против меня?

— Нет. — Жена взяла его за руку. — Я не против тебя. Я против бесшабашности и самоуверенности, которые делают честь герою, но не тогда, когда из-за этого слишком многие могут погибнуть. — Она сжала его пальцы. — Считай, что я выступаю в этом споре в роли здравого смысла. Когда вы примете окончательное решение, пусть и не прислушавшись к моим доводам, я пойду за тобой до конца и поддержу тебя, каким бы ни был твой план.

— Подумай еще вот о чем, Тунгдил, — грустно улыбнулась Занда. — Ты хочешь разделить мою судьбу? Если ты пойдешь против воли Верховного короля, то станешь изменником, а за это преступление не простят даже такого героя, как ты. Ты станешь отверженным, а учитывая возможные последствия твоего поступка, непослушание расценят как более серьезный проступок, чем обычное нарушение правил племени или клана. — Женщина запнулась. — Возможно, после этого ты никогда не сможешь вернуться к Пятым. Ты осознаешь это?

Тунгдил повернулся к Мюр.

— С тех пор как я пришел к вам, мне почему-то кажется, что я обрел здесь свой дом. Тут меня окружают гномы, которые помнят о своих традициях, но не позволяют обычаям властвовать над собой и строят свою жизнь по собственному усмотрению. Здесь я заключил Нерушимый Союз с гномкой.

И хотя Златорукий говорил уверенно, на мгновение перед его мысленным взором предстал образ Балиндис. «Она приняла решение. Я должен поступить так же», — мысленно сказал он своему внутреннему демону.

«Меня тебе не обмануть», — рассмеялся тот.

— Раз ты настолько убежден в своей правоте, поведай подробности твоего плана, — заявил Геммиль. — Пришло время Свободным гномам защитить Потаенную Страну.

И Тунгдил изложил свой план.

Потаенная Страна, королевство Первых, восточная часть Красных гор, начало зимы 6234 солнечного цикла

И вновь пошел снег. Снежинки медленно опускались на девять башен и стены крепости Восточные Железные Врата, недавно восстановленные племенем Первых.

Все участвовали в расчистке руин, помогали заново отстроить величественную крепость. Удалось даже восстановить пять линий обороны, преграждавших вход в королевство Первых.

Инженеры учли ошибки своих предшественников и просчитали устойчивость опорных конструкций так, что крепость могла выдержать вес в три раза больший, чем при массе снега прошлой зимой, поэтому теперь башни и мосты не должны были обрушиться от стихии.

Вверху, на склоне горы, техники установили сооружения, способные остановить лавину. Мощные каменные клинья и базальтовые плиты могли вовремя преградить путь Белой Смерти.

Все эти меры предосторожности против непогоды мешали Лоримбасу Стальное Сердце и его войску пробраться в королевство Первых. Сейчас армия Третьих стояла перед запертыми воротами первой линии обороны. И солдаты не могли пройти вперед.

Зальфалур внимательно осмотрел створы врат в поисках механизма, открывавшего вход, но нашел лишь следы рун, которые при помощи магии позволяли гостю войти. Гостю, пришедшему с добрыми намерениями.

— Ничего! — крикнул он Лоримбасу, с головы до ног укутанному в плотные шерстяные накидки. Как и все солдаты его армии, король пытался защититься от сильного мороза. — Ворота заперты. Придется перебираться через них.

— Проклятая мразь! — рявкнул Лоримбас, и его голос эхом отразился от стен. Плечи короля согревал меховой воротник, на голову был надет королевский шлем. — Они осложнили нам задачу, как только могли.

Зальфалур, проваливаясь в сугробы, подошел к нему.

— На самом деле все не так сложно, просто мы потеряем довольно много времени, прежде чем завладеем королевством Ксамтис.

Он подал знак солдатам, орудовавшим кошками и веревками.

Такие приспособления обычно не использовались гномами — кто захочет перелезать через стены, поднимаясь по ненадежному канату? — но после неутешительных новостей о ситуации на севере и северо-востоке страны главнокомандующий приготовился к наихудшему.

Отряды, которые должны были занять королевства Пятых и Четвертых, наткнулись на забаррикадированные ворота. Укрепления были настолько искусными, что гномам не удалось найти ни одной лазейки.

— Первые подготовились к нашему визиту не хуже остальных, в этом я уверен, — раздраженно пробормотал Лоримбас.

Он понимал, что и на юге, в королевстве Вторых, радушного приема ждать не приходится. Как же мерзко потерять драгоценное железо перед последним ударом молота! А хуже всего было то, что ему не найти тут ни одного гнома вражеского племени, на котором можно было бы сорвать злость.

— Я крикнул бы тебе: «Да направит твою руку Враккас!», но ты же не веришь в благословение бога-кузнеца, верно? — На донжоне над воротами показался какой-то гном. — И потому просто скажу: здравствуй, Лоримбас Стальное Сердце из клана Каменотесов, из племени Лоримбура.

Зальфалур подал знак Лоримбасу — он сразу узнал этого гнома.

— Так, значит, ты Тунгдил Златорукий. Это ты убил моего племянника.

— Твой племянник пытался убить мою жену, — возразил Тунгдил. — Он сам выбрал свою судьбу. Спроси того, кто убил Лотробура.

— Тебе не уйти от меня живым! — в ярости завопил Лоримбас, вытаскивая топор.

— Можешь попробовать убить меня, но вряд ли тебе это удастся. Или ты думаешь, что врата крепости отворятся от твоих воплей? — Златорукий, рассмеявшись, оперся ладонями на парапет. — Кричи, кричи, еще Белую Смерть накличешь. Она доберется до подножия горы, где ты стоишь и орешь, как вонючий орк. — Тунгдил сделал вид, что оглядывается по сторонам. — Чего ты боишься, король Лоримбас? Неужто гор? Зачем ты пришел сюда с пятью тысячами солдат? И где оружие против аватаров, которое ты обещал дать людям и эльфам?

— Тебя это не касается! Убирайся прочь из моей крепости!

— Ну, я-то знаю, как открыть ворота, так что это скорее моя крепость, ты не находишь, Лоримбас? И я не впущу тебя сюда, пока ты не покажешь мне оружие и не объяснишь, как оно работает.

Король Третьих вскинул топор.

— Ты все это подстроил! Ты нарушил соглашение между мной и Гандогаром! Короли…

— Я же из племени Третьих, — равнодушно пожал плечами Тунгдил. — Ты что, забыл? Если не веришь мне, то спроси у него. — Он указал на Зальфалура. — Он убил моих отца и мать, а меня швырнул в пропасть. Но Враккас защитил меня, и вот я здесь, чтобы предотвратить ваше преступление против Потаенной Страны. — Сжав топор обеими руками, гном выпрямился. Сейчас он напоминал обычного часового. — Итак, Лоримбас, где оружие?

Зальфалур махнул рукой солдатам с кошками, и те направились к стене.

— Неужели так просто победить аватаров? — ухмыльнулся Тунгдил. — Нужны гномы с веревками и крючьями? Но если вы хотите попытаться забраться сюда, должен предупредить вас, что я здесь не один.

Слева от него на донжоне показался Боиндил, а справа — Боендал. Братья были вооружены и явно не собирались шутить.

— Да, это предательство и нарушение соглашения, — заметил Зальфалур. — Я знаю этих близнецов. Они из племени Вторых.

— Уже нет, — с каким-то даже наслаждением сказал Бешеный, вращая топорики в руках. Видимо, ему не терпелось сразиться с противником. — Мы отреклись от своего происхождения, толстяк.

На стену вышел Геммиль.

— Теперь они принадлежат к нашему племени, король. К племени Свободных гномов.

Он подал своим солдатам знак, и на крепостной стене показалось множество гномов со щитами, топорами, булавами и прочим оружием. Кое-кто даже приготовил огромные валуны, которые можно было бросать на врага в случае нападения.

— На этой стене и за ней тебя ждут воины Златоплота, за ними — солдаты из Драгоклада и остальных наших городов. Тебе придется победить десять тысяч воинов, преодолеть пять линий обороны, пройти крепость Железные Врата с двумя крепостными стенами и девятью башнями, и только после этого ты сможешь перейти мост, ведущий в королевство Первых.

— А еще тебе придется победить меня. — На донжоне показалась Нармора.

Красное пальто, наброшенное поверх мантии волшебницы, трепетало на ветру.

— И меня, Родарио Невероятного! — воскликнул актер, тщательно следя за тем, чтобы произвести на аудиторию надлежащее впечатление. Его костюм мага был выше всех похвал. — Я обладаю почти такой же магической силой, что и моя наставница, Нармора Зловещая.

Тунгдил принялся вращать в руках топор.

— Итак, дорогой мой Лоримбас, можешь напасть на нас, но мы предлагаем тебе и твоим солдатам поберечь силы и не нести потерь от камней, арбалетных болтов и магических заклинаний, которым тебе нечего противопоставить. Покажи нам оружие, способное уничтожить аватаров, и объясни, как оно работает.

Король обвел взглядом крепостную стену.

— У нас его нет с собой. Сперва мы собирались занять новое королевство и укрепить его должным образом.

— Хорошо. Тогда и тебе, и всем твоим воинам придется подождать, пока мы убедимся в эффективности твоего оружия. Надеюсь, что вы сможете доказать нам свою правоту достаточно быстро, чтобы ваши солдаты не замерзли. — Тунгдил махнул рукой вправо. — Там вы найдете пещеру, куда поместится половина воинов. Остальным я советую запастись одеялами потеплее.

— Послушай, книгочей, а как мы поймем, что это оружие поможет Потаенной Стране победить аватаров? — тихо спросил Боиндил.

— Ты видишь, как ведет себя Лоримбас? — ухмыльнулся Тунгдил. — Как он закатывает глаза и переминается с ноги на ногу? А Зальфалур сейчас с удовольствием перемахнул бы через стену и разорвал меня на мелкие кусочки.

— Да, ну и что? — не понял Бешеный.

— Он пытается сказать тебе, братишка, что у Лоримбаса нет никакого волшебного оружия, — объяснил Боендал, радуясь тому, что все-таки доверился Тунгдилу и пошел вместе с ним. — Ты был прав, книгочей. Лоримбас обманул королей людей, эльфов и гномов.

При других обстоятельствах собственная правота порадовала бы Златорукого, но сейчас он чувствовал лишь горечь.

— Это значит, что в сражении с аватарами нам придется полагаться только на Нармору. Она должна будет задержать порождения Тиона до тех пор, пока мы не создадим войско невинных. Нужно будет послать гонцов к гномьим племенам и к королям, чтобы сообщить им эту новость.

— Оружие будет здесь послезавтра! — крикнул им Лоримбас. — Не обольщайтесь. Вы увидите, что я прав.

— Если ты готов позаботиться о спасении Потаенной Страны, мы с радостью подождем, — ответил Тунгдил и повернулся к друзьям. — Они хотят напасть на нас, это точно. Воспользуются отведенным им временем, чтобы измыслить какую-то подлость. Передай стражникам, чтобы они оставались начеку. Скоро разразится бой.

— Пусть только сунутся! — Боиндил стукнул топорами друг о друга. — Мое сердце будет исходить слезами оттого, что я убиваю гномов и проливаю их кровь, но другого они не заслужили. Враккас простит меня.

— Третьи! — крикнул Лоримбас. — Третьи, принявшие сторону врага, заклинаю вас, возвращайтесь в лоно своего племени, и мы простим ваши преступления. Не совершайте еще больших злодеяний! Говорю это и тебе, Занда Отважная!

— Новая уловка, Лоримбас? — ответил Тунгдил. — Этим ты не добьешься успеха. — Краем глаза он заметил, что Занда неуверенно посмотрела на Геммиля, а затем на Мюр, но в целом оставалась спокойной. Как бы то ни было, Златорукий помнил о предостережении целительницы. — Два дня, Лоримбас. И нам всем очень интересно, как же выглядит оружие, способное уничтожить богоравных созданий.

Тунгдил попятился, встав так, чтобы его не было видно из-за стены. Нармора и гномы последовали его примеру. Златорукий до сих пор не знал, радоваться ли тому, что оправдались его худшие предчувствия. Собственно, он предпочел бы, чтобы Лоримбас показал ему оружие, способное одним выстрелом уничтожить аватара.

Нармора, казалось, прочла его мысли.

— Что мы будем делать теперь, Тунгдил? Судя по всему, нам придется сражаться на два фронта. — Она взглянула на запад. — Все эти ночи ничего не происходило, но в последнее время зарево стало сильнее. Аватары приближаются. — Полуальвийка радовалась, что оставила дочь в Пористе. Под присмотром Розильды малышка была в безопасности, хотя и Нарморе, и Фургасу тяжело было расстаться с ребенком.

— Чем ты сможешь остановить их?

— Если легенда соответствует истинному положению вещей, то мне придется померяться силами с одиннадцатью богами. — Девушка горько рассмеялась. — Я начала учиться у Андокай всего полгода назад, а она упражнялась в своем деле более сотни солнечных циклов, но считала при этом, что еще не достигла необходимого для битвы уровня мастерства. — Нармора понизила голос. — К тому же даже Андокай не знала, что противопоставить аватарам. Никто ничего не знает, кроме того что аватары сеют смерть везде, где появляются. Нод’онн был прав, Тунгдил. Он предупреждал нас об опасности, а мы убили его. Убили единственное создание, достаточно сильное, чтобы вступить в бой с аватарами. — Полуальвийка вздохнула. — Это последние спокойные деньки, Тунгдил. Давай насладимся ими, пока не наступил конец света. Я скажу Фургасу, чтобы он готовил катапульту.

— И передай часовым на западной стороне крепостной стены, чтобы они докладывали мне обо всем, даже о самых незначительных мелочах, — попросил Златорукий. — Надеюсь, что ситуация с Лоримбасом разрешится до того, как аватары придут сюда или встретят по дороге Ксамтис.

Кивнув, Нармора удалилась.

— Ей удалось вывести яд из тела мужа, — задумчиво протянула Мюр. — Видимо, ее магическая сила резко возросла, ведь еще совсем недавно Нармора говорила, что не способна на это.

— Да, я помню. Надеюсь, что ее сил хватит на то, чтобы победить аватаров. И я говорю не только о магических силах, но и о моральных. — Тунгдил заключил жену в объятия. — Чем завершится эта история, Мюр? Убьют ли нас Лоримбас и Зальфалур? Сгорим ли мы в божественном огне аватаров? Или обратим всех наших врагов в бегство?

— Я целительница, а не пророчица. — Она погладила Тунгдила по щеке. — Но что бы ни случилось, я буду рядом с тобой. Один раз я оставила тебя одного, но больше не случится так, что из-за меня твоя жизнь окажется в опасности. Ни Зальфалур, ни аватары не помешают мне помочь тебе. — Мюр посмотрела на гномов по эту сторону крепостной стены. — Через два дня нужно будет приготовить мою рабочую сумку. Когда Лоримбас нападет, будет много раненых.

— Нет. Им не перебраться через стену.

— Ты так уверен? Но зачем перебираться через стену, если можно войти в ворота?

Они оба посмотрели на Занду Отважную, раздававшую указания часовым.

— Если мы не будем следить за ней, она принесет нам погибель, — пробормотала Мюр. — Я займусь этим.

* * *

Два дня пролетели быстро.

Тунгдил, Нармора и близнецы вышли на донжон, ожидая очередной отговорки Лоримбаса или нападения.

— Что они делали в последнее время? — спросил у стражника Тунгдил.

— Пели. Одну песню за другой. Стояли у наших ворот и пели. Боевые песни, оскорбительные песни, и так с утра до вечера, — прорычал часовой. Было видно, что Третьи задели его за живое. — Мы тут глаз не могли сомкнуть, так они разорялись. Что ж, песнями крепостную стену не пробьешь.

— И, видимо, они не собираются прекращать попытки, — усмехнулся Боендал, мотнув головой в сторону солдат противника, как раз выходивших из пещеры. — Сейчас опять петь начнут.

Третьи подошли к крепостной стене, встав в строй, так что образовался огромный прямоугольник. Они действительно пели. Лоримбас шел перед своими солдатами. В тридцати метрах от стены он остановился.

— Где же оружие, Лоримбас? — ехидно поинтересовался Тунгдил, прекрасно зная ответ.

— А его никогда и не было, Тунгдил Златорукий, предатель собственного рода! — рявкнул король Третьих. — И прежде чем ты умрешь, я хочу, чтобы ты узнал, что все вы, и хитрые людишки, и надменные эльфы, и якобы столь мудрые гномы, все вы поверили нашим словам. Но аватаров нет.

— Хм, забавная уловка. Теперь ты говоришь, что никакой опасности нет. — Златорукий подал Свободным знак, чтобы те готовились к обороне. — Что же теперь?

— Теперь начнется мой бой. Сейчас четыре тысячи гномов находятся у западного входа в Потаенную Страну. Они будут штурмовать твою крепость, а я тем временем разрушу эти стены. Ни магия, ни боги не помешают мне завоевать все гномьи королевства. Мы сделали для этого все необходимое, и наши разведчики постарались на славу.

— А где толстяк? — Боиндил раздраженно обвел взглядом ряды противников. — Я его тут не вижу. И у стен около трех тысяч воинов. Где еще одна тысяча?

— Да, ты прав, что-то тут не так, — согласился с ним Тунгдил и вновь повернулся к Лоримбасу. — Если аватаров не существует, то что мы видим в небе каждую ночь, Лоримбас? Ты что, способен наводить морок?

Король рассмеялся.

— Да, я способен на это, вот только мой морок никак не связан с магией. Мои гномы отправились в Потусторонние Земли и развели там огромные костры, поливая дрова дегтем и серой, чтобы вы поверили в легенду об аватарах.

— Но как ты…

— Вот она, тайна горы Черное Ярмо. А ты, столь великий герой, ничего не знал об этом. Вы заняли нашу крепость, но так и не поняли, в чем ее истинная ценность. Тысячи солнечных циклов назад Третьи построили систему собственных туннелей, ведущих за пределы Потаенной Страны, для того чтобы обеспечить возможность нападения на королевства гномов с нескольких сторон. И когда я узнал, что вы боитесь опасности, которая якобы угрожает Потаенной Стране с запада, я создал для вас видимость такой опасности.

— Ты лжешь!

— Нет, это правда. Мои лучшие инженеры сидят перед входом в королевство Ксамтис и жгут костры. Так им удалось запугать всю Потаенную Страну, — насмешливо ответил Лоримбас.

— Но вы не могли изобразить падение небесного тела. Нет таких осадных орудий, которые позволили бы…

— Нет, небесное тело как раз было настоящее. Оно действительно упало куда-то в Потусторонние Земли, но не более того. Мои люди видели то место, куда оно упало. Там ничего нет, никаких следов богов, разве что эти боги состояли из грязи. — Он хлопнул себя по колену. — Как удачно все сложилось, да? Пророчество Нод’онна усилило ваш страх, и вы так верили в аватаров, что я мог потребовать у вас все, что угодно.

— И чуть было не добился своего, — пробормотал Тунгдил.

— Я предлагаю выбор: либо ты открываешь нам ворота и сдаешься, и тогда мы позволим твоим солдатам спокойно убраться отсюда, либо ты остаешься и подыхаешь тут вместе с ними. Мои воины будут беспощадны.

Нармора в ужасе уставилась на короля Третьих.

«Так это все была ложь! Я потеряла ребенка, убила Андокай, Фургас чуть не умер, и все это из-за его интриг!» Она подняла руки, и ее глаза начали окрашиваться черным.

— Лоримбас Стальное Сердце! — странным, изменившимся голосом прокричала она, так что стоявшие рядом гномы отпрянули. — Ты умрешь за свое преступление.

— Но не сейчас, ведьма! — ответил король и дунул в горн.

Скала под крепостной стеной накренилась, во все стороны посыпались камни.

Солдаты, стоявшие на донжоне, попадали вниз, кого-то завалило валунами. Крепостная стена разрушилась, и, как только последний камень упал на землю, Третьи бросились вперед, атаковав растерявшихся Свободных гномов.

А за их спинами земля вдруг ощетинилась копьями и пиками — из подземного хода, вырытого за пару дней, выбралась тысяча солдат во главе с Зальфалуром, один вид которого приводил противников в ужас. Свободные оказались зажатыми в клещи.

Так начался первый бой.

* * *

На закате дня земля покрылась телами — в этом сражении погибло три тысячи воинов Геммиля, а Третьи праздновали победу, прославляя Лоримбура.

Тунгдилу и близнецам удалось вытащить раненую Нармору из-под завалов камней и укрыться за вторыми воротами, прежде чем кто-либо понял, что они делают. Геммиль, Занда и девятьсот воинов тоже сумели спастись.

Закрыв глаза, волшебница сосредоточилась на заклинании исцеления, и вскоре ее раны затянулись.

Девушка вскочила.

— Да я этого Лоримбаса…

— Нет, Нармора, — остановил ее Тунгдил. — Не сегодня. Мы сдадим им четыре линии обороны — нам нечего противопоставить тактике Третьих. Побереги силы для защиты самой крепости.

Она уже хотела возразить, но в этот момент к ним подбежала Мюр.

— Быстрее, почтенная волшебница. Посмотрите, кого к нам привели стражники с Западных ворот.

— Раненых, наверное, — предположила полуальвийка.

— Одного раненого, — кивнула целительница. — Вы его знаете. Это Джерун. По крайней мере я так думаю.

— Или это очередное покушение на волшебницу, — проворчал Боиндил. — Сколько таких существ я еще встречу? И откуда они, собственно, берутся? Надо найти дыру, из которой они вылазят в наш мир, и завалить ее камнями!

— Откуда они берутся… Вернее, кто их посылает? — пробормотал Тунгдил. — Боиндил, спасибо!

— Да пожалуйста. А за что?

Они побежали за Мюр к мосту, ведущему в первый зал королевства.

— За то, что ты поставил правильный вопрос. И ответа на этот вопрос у Лоримбаса нет. Должен признать, что это меня очень беспокоит. — Он покосился на жену и увидел, что она поняла ход его мыслей.

На полу в зале лежал Джерун — или кто-то очень похожий на Джеруна.

Его доспех выглядел потрепанным, на латах остались следы царапин, кое-где металл оплавился, и из него торчали отломанные наконечники копий, обломки мечей и железные шипы с моргенштернов — видимо, Джеруну пришлось принимать участие во множестве сражений. А еще весь доспех был покрыт засохшей ярко-желтой кровью. Гигант неподвижно лежал на полу.

— Эм… — Боиндил почесал бороду. — Кто-нибудь из вас говорит на джерунском?

Все немедленно посмотрели на Нармору.

— Должна разочаровать вас. Андокай не научила меня его языку и забрала эту тайну с собой в могилу…

— Где моя хозяйка?

— Эй, он что-то сказал! — обрадовался Боиндил. — Ура, железноголовый, ты живой! Вот только говори так, чтобы мы тебя понимали. — Он смело подошел к гиганту поближе. — Ты же наш старый добрый железноголовый, верно? — Гном осмотрел его забрало. — Балиндис могла бы сказать нам, те это доспехи или нет. Ладно, давайте посмотрим. — Он протянул руки к шлему.

— Скажи ему, чтобы он прекратил. — Нармора только сейчас поняла, что Джерун разговаривает с ней. — Я чувствую, что в тебе что-то изменилось, альвийка. Теперь ты носишь в своем теле то, что принадлежало Нод’онну.

— У-и-и, он опять что-то сказал! — рассмеялся Бешеный. — Только протяни ко мне руку, и я так тебя по черепу наверну… — Он тряхнул топором.

— Боиндил, прекрати, — осадила его Нармора. — Я, кажется, поняла, как это делается.

Ее губы зашевелились, и с них слетели слова — если это можно было называть словами, — которых она никогда раньше не слышала. «Наверное, эту силу дал мне талисман», — подумала она, пытаясь хоть как-то объяснить себе, откуда знает язык Джеруна.

— Нет, это не сила талисмана, а знания того, кого талисман выпил. — Рядом с Джеруном возник Нудин. — И было бы лучше, если бы ты…

Нармора моргнула, и маг исчез.

Она старательно делала вид, будто ничего не произошло. «Это морок, — решила девушка. — Все из-за обрушившихся на меня камней».

— Джерун, твоя повелительница мертва. Ее убило создание, очень похожее на тебя. Оно было одето в такой же доспех. Ты что-то об этом знаешь?

— Значит, ты ее преемница?

— Почему он не встает? — нетерпеливо осведомился Боиндил, постучав по нагруднику Джеруна топорищем. — Он что, заснул? Это он так разговаривает или это храп?

— Да успокойся уже, Боиндил. — Боендал оттащил брата от великана. — Допрыгаешься, и он на тебя набросится.

— Он без оружия и к тому же ранен. Что он может со мной сделать?

— Например, разорвать на две части. Это очень просто, звенья твоей кольчуги довольно хрупкие, — проворчал Джерун. — Так ты ее преемница?

— Я этого не хотела, — признала полуальвийка. — Теперь меня называют Нарморой Зловещей. Я должна хранить знания Андокай.

— Ты была ее ученицей и молишься тому же богу, что и она. Я буду служить тебе так же, как я служил ей! — провозгласил великан.

— Расскажи нам, что с тобой случилось, Джерун.

— Мои жизненные силы иссякают, и мне нужно исцеление, хозяйка.

— Какие чары…

— Не чары, хозяйка. — Джерун повернул к ней голову. — Ваша сила.

— Эй! Железномордый жив! — вмешался Боиндил. — И, видимо, это все-таки наш давний приятель.

— Боиндил! — хором крикнули все.

Бешеный обиженно замолчал. На время.

— Ваша кровь, хозяйка.

— Что?

— Мне нужна ваша кровь, хозяйка. Она лучше плоти созданий, которыми я питаюсь. Волшебная кровь установит между нами нерушимую связь и исцелит мои раны.

— Все выйдите отсюда, — приказала Нармора, пытаясь скрыть волнение. — Я должна произнести заклинание, которое исцелит его, но оно может быть опасно для вас.

Все неохотно покинули зал. Оставшись наедине с Джеруном, Нармора опустилась на колени, закатала рукав мантии и протянула великану запястье.

Джерун поднял забрало, и полуальвийка заставила себя смотреть на его лицо. Как и Балиндис, она испугалась при виде этого существа.

— Будет больно, хозяйка, — мягко предупредил ее Джерун.

Быстро дернув головой, он вцепился зубами в ее руку, вскрыв вену от запястья до локтя, и прижался к ране безгубым ртом.

У Нарморы закружилась голова. Казалось, новый слуга хочет выпить всю ее кровь. Полуальвийка почти потеряла сознание, когда Джерун отпустил, и девушка осела на пол, произнося исцеляющее заклинание. Рана на руке закрылась.

Глаза Джеруна вспыхнули фиолетовым, свет становился все ярче, словно в комнате вспыхнуло маленькое солнце. Нармора услышала, как под доспехом что-то шуршит и трескается, скрипит и позвякивает. Наконечники копий, обломки мечей и шипы начали выходить из металла доспеха и наконец со звоном упали на каменный пол.

— Ваша кровь очень вкусная, хозяйка. Она немного напоминает кровь Андокай. — Голос Джеруна теперь звучал уверенней. — И в этой крови чувствуется сила. У вас намного больше силы, чем у Андокай. Это хороший источник, он излечит меня и утолит мой голод. — Исполин вскочил на ноги, словно только что проснулся от полуденного сна и теперь чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Великан почтительно поклонился. — А теперь я должен рассказать вам все, хозяйка.

Андокай послала меня в Потусторонние Земли, чтобы я нашел аватаров.

Я перешел Красные горы, оставил позади простирающуюся за ними равнину и встретил там гномов, которые вели себя странно. Но хозяйка не приказала мне узнавать о них, и потому я обошел их.

Я нашел кратер в земле. Он был в четыре раза шире, чем ущелье перед крепостью. В кратере кипела лава. За кратером я увидел землю, засыпанную пеплом. Когда-то она была плодородна, но превратилась в пустыню. На этой земле я видел тела солдат в форме Вейурна.

А потом я встретил войско.

У них были белые стяги с десятью разными рунами. Доспехи их тоже были белыми, и от них у меня заболели глаза. Кони у них были белее снега. Я еще никогда не видел настолько белых лошадей, хозяйка.

И хотя я спрятался, чтобы тайно понаблюдать за ними, они увидели меня и напали.

Я убивал их, но на место одного павшего солдата становилось четверо новых. Они одолели меня и привели к десятерым созданиям, окруженным аурой чистоты. От них исходило сияние, ослепившее меня, так что я не смог разглядеть их лиц.

Они спросили меня, откуда я пришел. Я не ответил, и тогда они излили на меня милосердие, любовь, надежду и тепло. Я закричал, но не погиб от Добра, как они полагали.

Я вырвался и побежал, чтобы рассказать Андокай об увиденном.

Они крикнули мне вслед, что честным и невинным созданиям, живущим в Потаенной Стране, больше нечего бояться, так как они уничтожат все нечистое и злое и освободят страну от демона Тиона, царящего здесь много лет.

Я бежал, светило солнце, на небо восходила луна, и наконец я добрался до крепости гномов.

Нармора потерла руку, на которой даже не осталось шрамов. «Теперь я по крайней мере знаю, что им нужно. Они думают, что Нод’онн жив и Мертвые Земли еще сохранились в Потаенной Стране. Они не знают, что мы уже победили зло».

— Спасибо, Джерун, — тепло сказала она.

— А гномы, хозяйка?

— А что гномы? Это были Третьи.

— Я имею в виду не тех, что странно себя вели. Когда я бежал, часть Белого Войска бросилась за мной в погоню. Они должны были наткнуться на гномов. Третьих и тех, кого я встретил в Потусторонних Землях.

Волшебница кивнула. Ей не было жаль потомков Лоримбура, но беда, которая могла случиться с Ксамтис, беспокоила Нармору. Полуальвийка подошла к двери и выглянула в коридор, где ждали Тунгдил и его друзья.

Когда она открыла дверь, все повернулись к ней, и Нармора увидела любопытство на их лицах.

— Аватары существуют. И они идут сюда.

И любопытство сменилось страхом.

* * *

— Вы думаете, этот маленький злобный выскочка послушает нас, если мы расскажем ему об опасности? — Родарио не мог смолчать, его угнетала тишина, повисшая в зале.

Тунгдил, Геммиль, Нармора, близнецы и все уважаемые гномы Свободных собрались, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию, в то время как Зальфалур пробивался за линии обороны и приближался к крепости.

Фургас установил там ловушки, уже стоившие жизни трем сотням гномов, но фанатичные убийцы не останавливались. Они готовы были занять первое гномье королевство, в зародыше задавив все попытки противника взять реванш. Третьи не подозревали, что их ложь об аватарах обернется правдой.

— Ну вот, опять пошел трепаться, болтун! — прыснул Боиндил. — Неужели ты думаешь, Родарио, что…

— Меня следует называть Родарио Невероятный. — Актер предостерегающе поднял палец. — Так-то, мой коротконогий друг с буйной головой.

Бешеный уперся руками в бока.

— Ты не ученик волшебницы и не маг. Ты обманщик, которому повезло оказаться рядом с талантливым магистром техникус, готовым потягаться своими умениями даже с гномами! — Он хлопнул себя по лбу. — Эй, я знаю, что нужно делать! С орками этот номер не прошел, но, может, хоть аватаров ты заболтаешь до смерти?

— У вас нет причин оскорблять меня, господин Бешеный. Я просто высказал собственные мысли.

— Глупые мысли, — буркнул Боиндил.

— А вот и нет.

— А вот и да.

— Нет!

— Да!

— А ну-ка прекратите, оба! — вмешалась Нармора. — И Боиндил прав, мой невероятный ученик. Ты говоришь глупости.

— Ну вот, теперь ты решила всадить нож мне в спину, — пожаловался Родарио. — Я просто полагаю, что мы должны воззвать к его разуму. Как бы то ни было, все эти годы его гарнизон в Черных горах защищал Потаенную Страну от чудовищ, охраняя Восточные Врата. Третьи выполняют свой долг перед страной, в этом им не откажешь.

— Можем попробовать, — прищелкнул языком Боиндил. — Он откажется помогать нам, вот и все. В любом случае нам нужны доказательства. Он поверит нам не больше, чем мы готовы были бы верить ему.

— Я отправил к королеве Ксамтис гонца. Он сообщит ей об аватарах и о том, что тут у нас происходит, — сказал Тунгдил. — Надеюсь, гонец доберется до нее вовремя.

Распахнулась дверь.

— Скорее! Нам нужна помощь у первых ворот. Третьи вот-вот ворвутся сюда. — В зал вбежал взмыленный гном.

— Можно думать о них все, что угодно, но воины они отличные, — признал Боиндил, направляясь к воротам. Топоры он уже сжимал в руках. — Но я покажу им, что гном из племени Вторых сражается не хуже, хотя у него на лице и нет рун. — Он рассмеялся. — А, я понял! Эти руны — мишень для моих клинков!

Тунгдил отметил, что Боиндил идет в бой без особого энтузиазма, хотя обычно не боялся ни орков, ни богглинов, ни других чудовищ. Да и сам Златорукий был готов к тому, что этот бой у Красных гор Третьи выиграют. «Зальфалур подтвердит свое имя, крови тут будет предостаточно».

Оставалось лишь надеяться на волшебство Нарморы, силу Джеруна и хитрость Фургаса. Тунгдил видел Третьих в бою и поразился их силе, дисциплине и умению обращаться с оружием.

«Но Зальфалуру это не поможет. Я все равно убью его, чего бы это ни стоило». Схватив топор, Златорукий зашагал к мосту и выбрался на мостки, выстроенные вдоль крепостной стены, ведущей к самой высокой из башен.

И опешил.

Подрывники Третьих доказали, что прекрасно разбираются и в строительстве. Они снесли стены и сложили из камней высокое треугольное сооружение, чей верхний край был направлен на две стены крепости Железные Врата.

Сооружение специально сделали неустойчивым и только закрепили опорными балками, чтобы оно не упало раньше времени. Балки были обмотаны канатами.

Тунгдил поднялся в башню как раз вовремя — он увидел, как Третьи схватились за канаты и выдернули опорные балки, чтобы обрушить груду камней. Сооружение медленно накренилось и, словно огромный клин, вошло в стену. Образовался проем, и Третьи пошли в атаку.

— Я сразу сказал, что нельзя было позволять им строить эту штуку, — проворчал Боиндил, глядя вниз. — Свободные гномы не созданы для боя. Даже численное превосходство нам не поможет.

Они вместе побежали вниз, собираясь вступить в сражение.

— Если Ксамтис не вернется в ближайшее время, Лоримбас займет ее королевство.

Тунгдил заметил Зальфалура в первых рядах войска Третьих — он сносил гномам головы огромным молотом, убивая по нескольку противников одним ударом.

— Я позабочусь о нем, — прошипел Златорукий, и его пальцы сильнее сжали топорище. — А ты займись Лоримбасом.

Защитники крепости выливали на врагов кипящее масло и керосин, вспыхивавший на телах противников. Слева в воздух взвивалось пламя — там Нармора и Родарио пытались отпугнуть Третьих, она настоящей магией, а он своими уловками. Джерун следил за тем, чтобы к волшебнице и ее ученику никто не приблизился.

Но Третьи не боялись даже его, хотя Джерун превосходил их размерами в три раза. Великана атаковали пикинеры и копейщики — они могли наносить ему удары с безопасного расстояния.

Воины Лоримбаса еще не добрались до платформы, ведущей ко вторым главным воротам. Оттуда можно было пройти в девятую башню, откуда ко входу в королевство Ксамтис Второй был переброшен мост. Пока ворота закрыты, победа над войском Свободных гномов ничего не даст Третьим.

Тунгдил пробивался вперед и почти подобрался к Зальфалуру, когда услышал крик Мюр.

Обернувшись, он увидел, что его жена лежит на земле перед воротами. Рядом валялась ее сумка с инструментами. Над Мюр склонилась Занда Отважная, сжимавшая в руках булаву с моргенштерном на конце. Створы врат медленно открывались, и Третьи это уже заметили.

«Так, значит, Занда все-таки предательница! — Тунгдил со всех ног бросился на помощь жене. — А я доверял ей, дурак эдакий».

Но прежде чем он успел добраться до Мюр, туда ринулся Боиндил. Бешеный тут же набросился на Занду, толкнув ее на землю.

На лице Мюр виднелся отпечаток руки Занды, кровь текла из носа и уголка рта.

— Она открыла ворота Третьим, — выдохнула целительница, поднимаясь. — Я заметила это слишком поздно.

— Я знаю, твое задание. — Златорукий с облегчением поцеловал жену, радуясь, что Боиндил подоспел вовремя. — Пойдем, мы должны закрыть створы.

Подбежав к воротам, Тунгдил выругался. Занда испортила засовы, а цепи бесполезной грудой металла валялись на земле.

Тем временем Третья сумела парировать удары Боиндила, что еще больше распалило воина. Его глаза помутнели, гном начал впадать в ярость берсерка.

— Я тебе покажу, что происходит с теми, кто пытается убить спасительницу моего брата, — прорычал он.

— Я не хотела ее убивать, — возразила Занда, уклоняясь от ударов топоров.

— Предательница! — последовал очередной удар.

— Я? Да это она откры…

Она не учла ложный выпад Боиндила, и топорик вошел ей под ребра. Послышался звон, лезвие прорвало кольчугу. Бешеный пнул гномку в коленную чашечку и повалил на землю.

— Она лжет! — закричала Мюр, выхватывая кинжал, и попыталась броситься на Занду, но Тунгдил удержал ее.

— Успокойся, она больше не причинит тебе вреда.

— Клянусь вам, — простонала Занда, зажимая рану рукой. — Это Мюр открыла ворота, я опоздала. — Она всхлипнула. — Я ее знаю. Она дочь Лоримбаса.

— Ну конечно! — рассмеялся Бешеный. — А я родной сын Враккаса.

— Но это правда! — Занда оперлась о стену, ее рана сильно кровоточила. Видимо, топор задел артерию. — Я узнала ее в первый же день, когда она появилась в Златоплоте. Я хотела обо всем рассказать Геммилю, но она угрожала мне. Сказала, что отправит сообщение отцу и он убьет всех моих родственников.

— Это бесстыдная ложь! — Мюр взмахнула кинжалом. — Перед смертью ты хочешь поссорить нас. Это ты из племени Лоримбура, не я.

— В Пористе она инсценировала покушение на себя, чтобы передать Ромо записи о наших городах, не вызывая у тебя подозрений. Иначе зачем ему было оставлять ее в живых? — Занда говорила все тише, ее глаза закрылись. — А она говорила тебе, Тунгдил, что уже дважды была замужем? Первый ее муж умер от лихорадки, а второй заболел и погиб во время пожара, когда загорелась его спальня. Она уже подбиралась к Геммилю, но я сумела остановить ее.

Тунгдил не видел лжи в ее карих глазах.

Мысли лихорадочно метались в голове Златорукого. Он думал о событиях в Пористе, о возвращении домой, о странном поведении Мюр после пожара.

— Моя болезнь, Мюр, — медленно начал он. — И пожар в таверне. Поклянись, что все это совпадение.

В алых глазах гномки промелькнула неуверенность. Тунгдил схватил ее за руку и притянул к себе, как непослушного ребенка.

— Поклянись жизнью, Мюр!

Слезы потекли по ее щекам.

— Тунгдил… Я… Ты что, веришь ей больше, чем мне?

— Поклянись, и я больше никогда не заговорю об этом.

Она опустила глаза.

— Я никогда не навредила бы тебе, Тунгдил. Я полюбила тебя и ничего не могла с этим поделать. В ту ночь в таверне я поняла, как много ты значишь для меня… и… я… — Гномка разрыдалась.

— Мюр, скажи, что ты не дочь Лоримбаса, — выдавил Златорукий.

Он чувствовал себя преданным. «Сперва Балиндис, а теперь и она, моя жена». Теперь все вокруг потеряло смысл — и сражение с Третьими, и спасение Потаенной Страны…

Всхлипнув, Мюр отерла лицо рукавом и посмотрела ему в глаза.

— Нет, Тунгдил. Мой отец, Лоримбас Стальное Сердце, послал меня к Свободным гномам, чтобы следить за ними, узнать их тайны и подготовить наших воинов к вторжению. Я родилась с белой кожей и красными глазами. Природа одарила меня способностью втереться в доверие к Свободным, и уже вскоре все считали меня своей. Но с твоим появлением все изменилось. — Она взяла его за руку. — Я должна была убить тебя, но не смогла. Ты…

Мюр посмотрела куда-то за спину Тунгдила, и вдруг ее лицо изменилось. Она схватила мужа за плечи и развернула его, закрыв своим телом. В этот момент что-то с невероятной силой ударило ее в спину, и она упала на Златорукого. Тунгдил успел подхватить ее. Мюр открыла рот и начала ловить губами воздух, словно тонула.

За ее спиной стоял Зальфалур. Он сжимал в руке боевой молот с шипом длиной в локоть. Острие шипа торчало у Мюр из груди — оно пробило и тело, и одежду.

— Я никогда бы… — выдохнула гномка, цепляясь за плечи Тунгдила. — Не думай обо мне плохо.

Ее тело обмякло. Мюр умерла в объятиях Златорукого, и, несмотря на агонию, на ее лице еще успела промелькнуть улыбка.

Зальфалур осторожно вытащил шип из ее тела.

— Тебе что, мало было? — Тунгдил осторожно опустил тело Мюр на землю и покрепче перехватил топор. — Сперва ты убил моих родителей, а теперь и жену?

— Твою жену? — Лицо Зальфалура окаменело, он не сводил взгляда с Мюр. — Нет. Не твою жену. — Протянув левую руку, гном коснулся острия шипа и растер кровь Мюр по пальцам. — Я убил свою жену. Из-за тебя я убил свою жену, — страшным ровным голосом произнес он. — Ты будешь умирать тысячи раз, Тунгдил Златорукий.

— Свою… — опешив, Тунгдил отшатнулся, но тут же взял себя в руки. — Значит, не стоит медлить. Давай покончим с этим прямо сейчас.

Они начали кружить, наблюдая друг за другом. Никто не хотел атаковать первым.

Наконец Зальфалур вскинул боевой молот — так легко, словно это была всего лишь веточка… но тут же остановился. Король подал сигнал к отступлению: королева Ксамтис с частью своих солдат неожиданно атаковала армию Лоримбаса с фланга.

Тунгдил видел, что Зальфалуру не терпится завершить начатый поединок, но он был главнокомандующим и должен был позаботиться о своем войске. Гном опустил оружие, давая противнику понять, что когда-нибудь они возобновят этот бой. Но не здесь и не сейчас.

Тунгдил кивнул.

* * *

В этот день суждено было умереть еще одной гномке. Голова Занды Отважной покоилась на коленях Геммиля. Королева потеряла слишком много крови.

Боиндил в смятении переминался с ноги на ногу, не зная, что делать.

— Все в порядке, — срывающимся голосом произнесла Занда. — Я знаю о твоем проклятии, Боиндил Равнорукий. Ты не мог поступить иначе.

Он опустился рядом с ней на колени.

— Я…

— Нет, не печалься. Я прощаю тебя. — Она протянула к нему перемазанную кровью руку.

На лице Боиндила было написано раскаяние. Он схватил руку Занды, и вскоре королева умерла.

— Должно быть, Враккас ненавидит меня, раз позволил мне сделать это, но не дал погибнуть в бою, — пробормотал он. Лицо его окаменело, и только слезы катились по щекам. — Я мог бы просто ударить ее рукой, но нет, моя кровь кипела, и я убил ее. Убил еще одну гномку. Вначале Смеральда, теперь Занда.

Геммиль махнул рукой паре гномов, чтобы те забрали тело королевы. Его подданные вынесли труп в крепость.

— Все так, как она и сказала. Ты ничего не мог поделать с этим, Боиндил. Ты попался на уловки Мюр и не смог совладать со своим бешенством. — Он опустил руку воину на плечо, показывая, что не держит на него зла.

«Ну и день». Тунгдил смотрел на тело целительницы, на ее пропитанную кровью одежду. Подхватив труп жены на руки, он прошел по усеянному убитыми и ранеными двору и направился к Третьим.

— Лоримбас! Я хочу отдать тебе тело твоей дочери. Зальфалур убил ее. — Он опустил тело Мюр на землю. — Вот она. Если ты хочешь похоронить ее, забирай.

Лоримбас в окружении двадцати воинов направился к нему. Зальфалура рядом не было.

— Ты проклят, Тунгдил Златорукий. — Не глядя на него, король опустился на колени и прикоснулся к белым волосам Мюр. — Ты уничтожаешь все, что мне дорого. Сперва Ромо, теперь Мюр. — Он прижал к себе бездыханное тело дочери. — Не будет между нами мира, Тунгдил. Твой отец был таким же. С него все это началось. А закончится твоей смертью.

— Лоримбас Стальное Сердце! — К ним подошла Ксамтис. — Я хочу вернуть тебе твоих гномов. Это все, что осталось от войска, напавшего на крепость Западные Железные Врата.

— Значит, Первые сражаются лучше, чем я полагал. — Он с презрением покосился на выживших, покрытых ожогами.

— Нас победили не Первые, мой король, — выдавил один из раненых. — Это были аватары.

— Что? — нахмурился Лоримбас. — Что ты такое говоришь? Они обещали заплатить тебе за твою ложь?

— Нет, мой король. Аватары действительно существуют!

— Их нет! Это легенда, предназначенная для того, чтобы пугать детей, порождений Тиона и всяких глупцов! — закричал король, прижимая к груди тело дочери.

— Мы шли на запад, — сказал другой солдат. — И впереди уже видели отряды Ксамтис, возвращавшиеся домой. В этот момент на нас напала конница аватаров. У них огромные белые лошади, я видел там даже единорогов, и они ехали вперед, совершенно не думая о том, будем мы сопротивляться им или нет. Солдатам аватаров неведом страх. — Гном покачнулся, но его успели подхватить под руки. — А потом я увидел их самих. Они сияли, словно снег на полуденном солнце, сияли ярче, чем бриллианты, и источали жар, как пять горнов. Аватары были повсюду одновременно, они наслали на нас… я даже не знаю, что это, — в отчаянии прошептал он. — Меня окутало облако света, я упал, но успел подняться, и тут ко мне приблизилось второе облако… Тогда я бросился бежать, наткнулся на Первых. Солдаты Ксамтис взяли нас в плен.

Лоримбас, видимо, все-таки поверил ему.

— А что стало с остальными? Там была тысяча моих солдат!

Воин покачал головой, на которой практически не осталось волос.

— Не знаю, мой король. Но мы шли, и дувший нам в спину ветер нес с собой пепел.

— Мы высылали в Потусторонние Земли разведчика. Он рассказал нам то же самое. Аватары точно так же уничтожили отряд, посланный королевой Вей, — заметил Тунгдил. — Они существуют, Лоримбас.

Король крепко прижимал к себе тело Мюр.

— Нет, их не существует, — прошептал он. — Нет, нет, нет, их не может быть. Мы же выдумали их, мы делали вид, будто…

— Что мы теперь будем делать, Лоримбас? — спросила Ксамтис. — Будем сражаться за мое королевство или вместе пойдем на западную сторону гор и попытаемся задержать аватаров?

Король Третьих погладил пушок на щеках дочери.

— Я потерял все, за что боролся. Теперь у меня остался только мой долг — защищать Потаенную Страну. — Он повернулся к Тунгдилу, по-прежнему не глядя гному в глаза. — Если мы переживем этот бой, я вызову тебя на поединок! Твой род прервется. Давно уже нужно было позаботиться об этом. — Король посмотрел на Ксамтис. — Я предлагаю заключить перемирие между Третьими и другими племенами до тех пор, пока мы не остановим аватаров. И пускай это перемирие будет скреплено кровью моей девочки, моей мертвой доченьки. — Он повернулся. — Я подведу все мои войска к Красным горам и буду вместе с вами ждать прихода аватаров.

— Сколько у тебя солдат? — спросила Ксамтис.

Лоримбас не удостоил ее даже взглядом.

— Достаточно, чтобы уничтожить этих существ.

По-прежнему прижимая к себе Мюр, он, шатаясь, направился к своим солдатам. И там, где он проходил, все опускали головы, скорбя о преждевременно почившей принцессе Третьих.

 

5

Потаенная Страна, королевство Первых, восточная сторона Красных гор, начало зимы 6234 солнечного цикла

— Нам никогда не выбить их отсюда, если мы их впустим. Тысячи Третьих. В моем королевстве. — Ксамтис никак не могла успокоиться. — Нам никогда не остановить их. Они победят нас в любом бою, потому что намного лучше обращаются с оружием.

Они собрались в зале Совета, чтобы обсудить стратегию боя с аватарами. Все понимали, что обычными средствами бороться с богоравными созданиями бессмысленно, но непросто было решить, что же следует предпринять. И вот гномы пили пиво и ели горячий ужин, пытаясь найти какое-то решение.

— Я молю Враккаса о том, чтобы большинство из них пало в бою с аватарами, — вслух высказал общие мысли Боиндил. — Если они лишатся пары сотен воинов, то нам будет безопаснее. — Придвинув кружку, он налил себе пива, черной струйкой лившегося из бочки.

Пиво сильно пенилось.

— Может быть, вам покажется, что мы говорим об этом слишком рано, но нужно подумать и о том, как захватить крепость Черное Ярмо, — заметил Боендал. — Я предпочитаю исходить из того, что мы победим аватаров. И тогда нужно будет заняться ослабевшим войском Лоримбаса. Вряд ли еще когда-нибудь нам удастся стянуть настолько крупные силы, объединяющие все племена гномов. Нельзя позволить Третьим занять туннели под Черным Ярмом.

— Мы отправили послов к Гандогару, Глаимбару и Балендилину, но им потребуется несколько дней, чтобы добраться сюда вместе со своими армиями, — кивнул Тунгдил. — Зато когда они прибудут, Третьим будет нечего противопоставить такому войску. Мы заставим их подписать мирное соглашение. — Гном посмотрел на карту Красных гор, лежавшую перед ним на столе. — Но сперва придется повозиться с аватарами.

— У меня пять тысяч солдат, — сказала Ксамтис.

Тунгдил посмотрел на Фургаса, Нармору и Родарио.

— А что у вас?

— Я могу только плести заклинания. Тут особой подготовки не требуется, а магической энергии у меня достаточно, — ответила волшебница, радуясь, что гномы не разбираются в магии.

Любой волшебник удивился бы, узнав, что она после сражения с Третьими готова идти в бой с аватарами, не восполнив потраченную энергию в местах магической силы. Но такую возможность давал ей малахитовый талисман.

Фургас разложил на столе эскизы.

— Я приказал разобрать катапульты, которыми мы пользовались в бою с Третьими, и перенести их к крепости Западные Железные Врата. Гномов у нас много, поэтому мы справились с этой задачей быстро. Если будем стрелять из всех катапульт одновременно, снаряды закроют небо.

— Хорошо, — кивнул Тунгдил. — Родарио? Ох, прости, Родарио Невероятный, — поспешно поправился он, прежде чем актер успел фыркнуть.

— Спасибо за внимание, — ядовито ответил Родарио, вставая и принимая свою любимую позу оратора. — Я готов привлечь внимание аватаров, изображая вашего главного мага, в то время как моя наставница, Нармора Зловещая, сможет сплести чары, что повергнут врага и сметут его с лица земли. — Он откашлялся. — Хочу подчеркнуть, что для меня большая честь стать частью вашего героического плана, но в то же время не могу не отметить, что готов отказаться от своей роли, если кто-то захочет занять мое место. Желающие есть?

Все молчали.

— Я так и думал, — удрученно пробормотал актер, усаживаясь. — У меня чертова второстепенная роль в этом представлении, и к тому же вместо гонорара за выступление мне причитается смерть. Надеюсь, Потаенная Страна запомнит мое имя.

— Ты не умрешь, Родарио, — ухмыльнулся Тунгдил. — И мы все вновь увидим тебя на сцене твоего «Театра Диковинок».

— А пьеса будет называться «Как Невероятный Родарио спас мир», — фыркнул Боиндил, допивая пиво. — А если захочешь вставить в пьесу анекдот, не забудь про орка, который спрашивает у гнома, как пройти в библиотеку.

— Что за анекдот? — оживился Родарио.

Но тут их прервали — в комнату вбежал гонец и доложил, что подошла армия Лоримбаса. Тунгдил и остальные поднялись на балкон и со смешанными чувствами стали наблюдать за тем, как к крепости маршируют воины Третьих.

Все солдаты, обвешанные оружием и в тяжелых доспехах, шагали молча. Их лица не предвещали ничего хорошего. Слышно было, как дребезжит и позвякивает оружие, как шаркают подошвы сапог по гравию. Некоторые подразделения полностью состояли из гномов с татуировками на лицах — это были элитные бойцы Третьих. Даже на таком расстоянии было заметно, что потомкам Лоримбура не нравится входить в королевство, которое они не завоевали.

— Да, таких легко испугаться, — немного смущенно заметил Родарио. — Вид у них настолько устрашающий, что, будь я аватаром, тут же сдался бы.

— Жаль, что ты не аватар, — хмыкнул Боиндил. Вздернув нос, он сплюнул вниз, чуть не угодив в одного из татуированных гномов. — Вы только посмотрите на них. Гномоненавистники. Гномы-убийцы. Мне нелегко будет идти в бой вместе с ними. Как бы то ни было, я не собираюсь поворачиваться к ним спиной.

— Мы тоже пойдем на запад. — Тунгдил наконец-то отвернулся. Он опустил ладони на плечи близнецам. — Пойдемте, друзья мои. Сохраним Потаенную Страну. Жаль только, что нет Огненного Клинка.

Они отправились в вагонетках по королевству Первых и вскоре достигли крепости с другой стороны Красных гор.

Западные Железные Врата ничем не отличались от крепости на восточной стороне. Тут стены тоже укрепили, чтобы они выдерживали вес большого количества снега. Две крепостные стены, девять башен, один вход в Красные горы, а впереди — глубокое ущелье, перед которым тянулись пять линий обороны.

Странное это было зрелище. Свободные гномы и подданные Ксамтис постепенно заняли донжоны и крепостные стены, через некоторое время к ним присоединились воины Лоримбаса.

Все эти гномы очень отличались друг от друга, но их объединяла общая цель — защита Потаенной Страны. И они стали ждать атаки врагов.

Тунгдил, как и несколько дней назад, поднялся на самую высокую башню крепости и попытался оценить количество солдат Третьих. Если он не ошибался, тут было около двадцати тысяч воинов. «Ксамтис права. Нам не победить их». Затем Златорукий повернулся к ущелью и принялся всматриваться вдаль, сам не зная, что он ожидает увидеть.

К вечеру на западе появилось яркое зарево, вспыхнувшее на другом конце перешейка. Свет от земли бил до самых облаков и неуклонно приближался. Тунгдилу показалось, что по земле шагает живое серебристое солнце.

Враги были далеко, но Златорукий представлял себе, как армия аватаров воздействовала на окружающих. Даже на таком расстоянии было больно смотреть в том направлении.

— Началось. — К нему подошла Нармора. Полуальвийка опустила ладони на зубцы. — Я вот думаю, может, нам просто поговорить с ними? Нам стоит сказать им, что Нод’онн повержен, а демона больше нет. Рассказать о нашем сражении с ними. Тогда у них не будет причин нападать на Потаенную Страну.

— И кто этим займется? Кто пойдет и поговорит с ними?

— Мне нужна девственница.

— Зачем, о моя зловещая Зловещая? Джеруну захотелось перекусить? — сухо осведомился Родарио, присоединяясь к разговору.

— Сейчас не до шуток, Родарио, — осадила его волшебница. — Аватары не причиняют вреда невинным и чистым, а значит, они пощадят девственницу. По крайней мере я на это надеюсь. Она должна будет пойти к ним и объяснить, что они опоздали со своим нападением. — Она посмотрела на Тунгдила. — Я пошла бы туда сама, но боюсь, что в этом случае у них появится еще одна причина нападать на нашу страну.

— Ты действительно думаешь, что это может сработать?

— Что ж, мы должны хотя бы попытаться. Иногда самое простое решение — самое правильное, — ответила Нармора.

К вечеру молодая гномка, закутавшись в белые меха, покинула крепость. Фирна Благородная, из клана Рудокопов, двадцати четырех солнечных циклов от роду — по гномьим масштабам совсем еще ребенок — никогда не вступала в отношения с мужчинами. Ксамтис выбрала ее из нескольких вызвавшихся добровольцев, а Нармора подробно объяснила, что ей следует сказать.

— Расскажешь им об этом, но не более того. Если они захотят вести переговоры, то ты вернешься и передашь нам их требования. Но ни слова о наших воинах, понятно?

Молоденькая гномка кивнула и направилась вниз, к ущелью. Она старалась держаться, но все-таки вздрогнула, когда ворота за ее спиной захлопнулись.

Девочка скрылась за поворотом, а гномам оставалось только молиться и надеяться на ее возвращение.

Яркое сияние приближалось.

Посреди ночи, когда над Красными горами повисла луна, сияние неожиданно остановилось, больше не перемещаясь. Часовые сразу обратили на это внимание.

— Малышка добралась до них, — предположила Ксамтис. — Сохрани ее Враккас!

Нармора оперлась локтями на зубцы крепостной стены, не спуская глаз с сияния.

— Надеюсь, они прислушаются к ее словам и уйдут.

— Гляди! — Боиндил дернул Тунгдила за локоть. — Мне кажется или свет становится слабее?

— У Фирны получилось договориться! — изумленно воскликнула Ксамтис. — Враккас, я принесу тебе в жертву все мои стада, если ты избавишь нас от этого испытания!

И действительно, свет постепенно померк, превратился в слабое мерцание и в конце концов угас.

«У нее действительно получилось!»

Улыбнувшись, Тунгдил повернулся к Нарморе.

— Ты была права! Самое простое решение иногда самое правильное.

Гномы на крепостных стенах и на линиях обороны перед ущельем тоже заметили все, что произошло. Они громко возликовали и на мгновение позабыли обо всех различиях между Первыми, Третьими и Свободными. Радость объединила их, пусть и ненадолго.

— Подождем, что нам расскажет Фирна, — предложил Тунгдил, сжимая руку волшебницы.

Он отправился в комнату, намереваясь выпить горячего пива и дождаться возвращения отважной девочки.

Прошла ночь.

Над кромкой гор поднялось солнце, согрев своими лучами замерзших за ночь гномов. Уверенность в благополучном исходе росла.

Но Фирна Благородная из клана Рудокопов не возвращалась.

К полудню Ксамтис выслала вперед поисковую группу, так как погода портилась и могла начаться снежная буря.

Группа вернулась через несколько часов и принесла Фирну. Девочка была жива, но без сознания. Осмотрев ее, Нармора излечила обморожения — видимо, малышка пролежала на снегу довольно долго.

— Теперь с ней все в порядке, — успокоила она Тунгдила и всех остальных.

Приведя девочку в чувство, волшебница протянула ей чашку горячего травяного чая.

Отхлебнув, Фирна понурилась.

— Я провалила задание, королева, — дрожа, призналась она, склонив голову перед Ксамтис. — Я опоздала.

— Ты опоздала? Что ты имеешь в виду? — Боиндил махнул рукой в сторону ущелья. — Там их нет, так куда же, Тион побери, они подевались? Растворились в своей чистоте?

— Успокойся, — буркнул Боендал, толкая брата в бок.

— Я приблизилась к ним, как только могла, но сияние было слишком сильным. Тогда я стала кричать, чтобы привлечь к себе внимание, — начала девочка. — Ко мне подлетело создание из света и приветливо спросило, что мне нужно. — Фирна покосилась на Нармору. — Я передала ему ваши слова, почтенная волшебница, но существо рассмеялось. Это был странный, чистый звук, словно звенел колокольчик, и этот звук отдавался во всем моем теле. Я чувствовала его прикосновение. — Она отпила еще чая. — Существо сказало, что мне не нужно волноваться. Что все закончится быстро. Затем оно дотронулось до меня, и я потеряла сознание. А пришла в себя уже здесь.

Тунгдил обвел взглядом обеспокоенные лица друзей.

— Если они не там и не идут сюда, то где же они?

— В туннеле. — Лоримбас незаметно подошел к Нарморе и слышал последние слова разговора. — Они нашли наши туннели.

У Тунгдила мурашки побежали по спине.

— Они выберутся оттуда в центре Потаенной Страны. А в Черном Ярме некому их остановить.

Все оцепенели, представляя, как из горы бьет яркий свет, на поверхность поднимается Белое Войско и начинает метаться по Потаенной Стране в тщетных поисках Нод’онна, сметая на своем пути города и королевства.

— Так, я что, в колодец упал? Что притихли? — решительно вскинулся Боиндил. — Чего мы ждем? Мы знаем, где будет нужна наша помощь.

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, гора Черное Ярмо, начало зимы 6234 солнечного цикла

Теогил Сильнорукий ухватил цепь обеими руками и сильно потянул. Пользуясь системой блоков, он поднял вагонетку, стоявшую в неположенном месте, и убрал ее с рельсов.

Теогил понятия не имел, откуда она тут взялась.

Когда он заступил на свой пост, она уже была здесь. Вероятно, она скатилась откуда-то, но, к счастью, по дороге не столкнулась ни с какими другими вагонетками, так что никто не пострадал. Если бы столкновение произошло и во второй вагонетке сидели гномы, без потерпевших не обошлось бы. Сейчас вагонетка закрывала путь, по которому Третьи ехали в Красные горы, собираясь вступить в бой с аватарами.

— Ну вот мы тебя и убрали, — тихонько сказал Теогил вагонетке, толкая ее вперед. Благодаря боковым колесам вагонетки легко было перемещать с места на место и без рельс.

Затолкав ее в дальний конец зала, где стояли неиспользуемые вагонетки, Теогил осторожно остановился, высвободил крепления — тут специально был предусмотрен крюк для фиксации — и уже положил ладони на край боковой стенки, когда услышал какой-то звук.

Звук доносился из туннеля и чем-то напоминал грохот множества вагонеток, несущихся по рельсам.

«Это еще кто?» — удивился Теогил, вспоминая, какие подразделения сообщали о том, что сегодня им необходимо будет проехать. Сейчас все воины Лоримбаса направлялись на запад — приказ короля застал всех врасплох, но выполнялся неукоснительно.

Оставив несчастную вагонетку в покое, Теогил осторожно подошел ко входу в туннель, откуда доносился грохот, и, затаив дыхание, прислушался. Грохот становился все громче.

«Вот раздолбаи, — возмутился он. — Не предупреждают о прибытии, еще и не придерживаются нужного расстояния на рельсах между вагонетками. Врежутся друг в друга и перекроют нам туннели».

Гном поспешно начал готовиться к прибытию подразделений, понимая, что без аварии не обойдется. Он закрепил на стенах мешки с сеном, чтобы уменьшить количество раненых, и занял пост у большого рычага на централизационном посту. Как только он увидит вагонетки, нужно будет развести стрелки, чтобы разделить прибывающих на несколько направлений. Так тоже можно было предотвратить часть столкновений. И Теогил по-прежнему не понимал, что же это за подразделение нарушает все меры безопасности на въезде в крепость Черное Ярмо.

Гном всматривался в черный туннель, ожидая увидеть слабый свет ламп, установленных на вагонетках.

Вскоре впереди показались какие-то отблески, вот только ни о каких лампах и речи быть не могло. Весь туннель наполнился светом, словно в его глубине вспыхнуло маленькое солнце. Теогил, жмурясь, отвернулся — яркий свет ослепил его.

«Что же они такое везут? Неужели разработали какие-то новые лампы для туннелей?» — удивился он, решив положиться на слух, чтобы определить, когда нужно будет задействовать рычаг.

Уже слышался визг тормозов, водители вагонеток прижимали железные брусья к узким колесам, замедляя скорость. Из туннеля ударил порыв ветра, принося с собой странные запахи. Так не пахли ни гномы, ни люди, ни эльфы, ни порождения Тиона. От ветра у Теогила развевалась борода и край кольчуги. Гном уже чувствовал запах смазанного маслом оружия, чистого железа и какой-то странный аромат чистоты. Первая вагонетка, окутанная яркой аурой, вылетела из туннеля, залив весь зал светом.

— Чем бы вы там ни пользовались, выключите это, — потребовал Теогил. Глаза у него слезились, и пришлось опустить веки. Гном управлялся с рычагом, постепенно переводя стрелки, чтобы развести вагонетки. — Уберите вагонетки с рельс! — завопил он, перекрикивая шум. — Иначе будет много пострадавших.

Свет был настолько ярким, что гном отчетливо видел внутреннюю поверхность век. Лучи проходили сквозь тонкую кожу, и ему казалось, что он смотрит прямо на полуденное солнце.

К Теогилу приблизилось что-то горячее, чьи-то раскаленные пальцы схватили его за плечо и отодвинули от рычага.

— Эй, осторожнее! Ты меня обожжешь! — Теперь гному пришлось открыть глаза.

Перед ним стояло создание из света, окруженное белой аурой. Воздух вокруг него вибрировал. Ростом это создание было с человека.

— Здравствуй, подземный житель, — приветливо обратилось к гному существо. — Не бойся меня. Я не причиню тебе вреда, если в душе твоей есть место добру.

Схватив правой рукой булаву, Теогил сделал шаг назад.

— Кто ты такой? — возмущенно осведомился он. — И кто тебе позволил пользоваться нашими вагонетками?

Левой рукой Теогил перехватил горн и уже поднес его к губам, собираясь подать сигнал тревоги, когда создание ударило в него лучом света. Горн загорелся.

Теогил едва успел разжать пальцы, испугавшись, что у него загорится борода. Сейчас его сомнения развеялись. «Они все-таки существуют!» Перед ним стоял аватар.

Как и следовало поступить гному, Теогил приготовился к бою, вцепившись в булаву двумя руками.

— Уходите. У вас нет причин оставаться здесь и нападать на нашу страну.

— Нападать? Мы не причиним вам зла. Мы уничтожаем зло, — по-прежнему приветливо ответил аватар. — У зла много обличий. Мы знаем, что Нод’онна больше нет. Об этом нам сказала юная подземная жительница. Но мы выяснили, что в Потаенной Стране еще остались существа, поклоняющиеся Тиону или созданные им. — Он сделал шаг вперед, и даже привыкший к жару кузницы Теогил не удержался и отпрянул. — Где нам найти альвов, о подземный житель, порождение доброго бога Эссгара? Мы освободим вас от их черных душ, развеяв альвов по ветру, так что вам уже не нужно будет бояться их.

— Уходите! — рявкнул гном, замахиваясь булавой. — Мы и сами справимся с этими проклятыми ушастыми! Никто не звал вас сюда! Вы уничтожаете не только зло, но и добро!

— Лишь чистый духом может устоять перед нами, а что распадается в прах, несет в себе червоточину зла. — Аватар протянул руку и коснулся головы гнома. — Покажи мне, подземный житель, что в тебе нет зла. Если же коснулась грязь души твоей, то я должен буду уничтожить тебя.

Теогил оцепенел от чудовищного жара. Ему казалось, что раскаленное железо коснулось его висков и прожигает кости черепа, разрушая разум. Все тело стало тяжелым, булава выпала из рук.

— Ты солгал, — с укором произнес аватар. — Ты не сказал, что в Потаенной Стране, на юго-востоке, в королевстве Тоборибор живут орки. Вижу я в твоих мыслях и огров, что обитают в гористой местности под названием Борволь на северо-востоке Потаенной Страны. — Он радостно рассмеялся. — Ах, у нас тут столько дел. Вскоре Потаенная Страна будет защищена, и никто из людей, эльфов и твоего народа не должен будет испытывать страх. — Раскаленная рука отдернулась, и гном осел на землю. — Но не стремитесь мешать нам в нашем богоугодном деле. Любого, кто будет противиться нам, мы будем считать другом зла.

Теогил закрыл лицо руками, защищаясь от яркого света, и осторожно выглянул из-за пальцев, пытаясь определить, что происходит в зале.

Помещение наполнилось воинами в белых доспехах, по прибытии тут же вставшими в строй. Над их головами развевались белые знамена. Солдатам яркий свет, казалось, не мешал, в то время как Теогил боялся, что вот-вот ослепнет.

Шум в подземном зале не остался незамеченным в крепости.

По лестнице начали спускаться гномы. Заметив, что тут творится, они тотчас подняли тревогу. По коридорам и комнатам Черного Ярма разнеслись звуки горна, призывая немногих оставшихся тут воинов к оружию.

Аватар повернулся к Теогилу. Гном как раз протянул руку к своей булаве.

— О неразумные, — с жалостью пробормотало создание из света. — Вы сами избрали смерть, хотя мы преследуем те же цели, что и вы. Теперь вам придется умереть.

— Я докажу тебе, что мы не боимся тебя и твоих солдат! — прорычал Теогил, замахиваясь булавой.

Он ринулся к аватару с боевым кличем на устах, но так и не успел добежать.

Жар усилился, металл на его теле накалился, кожа вспыхнула, и все его тело рассыпалось в прах.

От Теогила осталась лишь горстка пепла и несколько обуглившихся костей. Не успели серые хлопья осесть на землю, как войско аватаров ринулось в бой с гномами.

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, зима, конец 6234 солнечного цикла

Боиндил, протопав по свежему снегу, окутавшему землю, деревья и палатки, последним вошел в шатер, где должно было проходить совещание. Подойдя к костру, чтобы согреться, гном плеснул себе пива. Как и остальные, он наслаждался последними спокойными деньками — завтра их войско доберется до Черного Ярма и, вероятно, встретит там аватаров.

— Вот ублюдки, — с чувством произнес Боиндил. — Сразу видно, что они плоть от плоти Тиона. Из тела этого бога ничего хорошего не получится. Даже если они уничтожают зло, они не могут этого сделать, не причиняя страданий всем остальным. — Допив пиво, гном тут же налил еще. Зрачки у него были размером с булавочную головку. — Есть новости от наших разведчиков, Тунгдил?

— Их конница покинула крепость и движется на север, — ответил вместо Златорукого Лоримбас. — Они прошли по туннелям и обрушили их за собой.

— И как это поняли твои разведчики? — удивился Боиндил.

— По трещинам на поверхности земли, — ответил король Третьих. — Своими чарами аватары сумели разрушить большие участки туннелей. Мало нам было метеоритного дождя после землетрясения, так теперь еще и это.

— Да, мы тоже это заметили, — кивнула Ксамтис. — Наши туннели тоже выведены из строя, войскам Балендилина, Гандогара и Глаимбара придется двигаться пешком.

— Это плохо. — Тунгдил уткнулся в карту, мысленно продолжив прямую, по которой двигалось войско аватаров. Судя по всему, они направлялись в Дзон-Бальзур. — Если учитывать ход их мыслей, атака на альвов вполне логична, — предположил он. — Сейчас альвы — наши злейшие враги. Благодаря Черным Водам они получили неуязвимость и должны казаться аватарам желанной добычей.

— Если бы они при этом не разрушали все на своем пути, я могла бы сказать, что стоит позволить им напасть на Дзон-Бальзур, — заметила королева. — Они способны уничтожить альвов, что пока не удалось объединенному войску людей, эльфов и гномов. С тех пор как альвы ночью напали на лагерь людей, в войско не приходят новые добровольцы, а солдаты дезертируют, лишь заслышав о том, что их отправляют в Дзон-Бальзур.

— Да, и не говори, Ксамтис, — согласился Тунгдил. — Теперь, когда у них есть Черные Воды, альвы стали намного опаснее. А еще разведчики говорят, что вокруг Черного Ярма не осталось снега, в то время как мы через пару часов будем топать вперед, погрузившись в сугробы по пояс. — Он посмотрел на Нармору. — Ты готова к встрече?

Волшебница засмотрелась на игры теней на потолке.

— Я постоянно думаю о том, способны ли мои чары причинить вред аватарам, — призналась она. — Я следую пути гармонии, равновесия между злом и добром, и могу черпать силу и в том, и в другом. Возможно, следовало бы атаковать их тем, что черпает свою силу только в добре? — Она наконец оторвала взгляд от потолка. — Что ж, вскоре мы узнаем, как на них действует моя магия.

— И я буду рядом с тобой, наставница. — Родарио очень старался, чтобы его голос звучал уверенно. — Я заставлю их поверить в то, что они столкнулись с могущественнейшим магом в Потаенной Стране, а ты в это время атакуешь их из засады и перебьешь одного за другим. — Отхлебнув пива, он поморщился: оно было слишком крепким и горьким. — Или, по крайней мере, попытаешься. Знаешь, мне бы хотелось, чтобы после смерти мне в Пористе поставили памятник. Это возможно?

Нармора пропустила его слова мимо ушей, а Тунгдил едва сдержал улыбку. Джерун неподвижно стоял за спиной своей новой подопечной, охраняя Нармору так же, как раньше защищал Андокай. Его поврежденный доспех выглядел устрашающе — любой понимал, что существо, выдержавшее столько ударов мечами и копьями, да еще и прошедшее через огонь и после этого держащееся на ногах — серьезный противник.

Глядя на него, Тунгдилу неожиданно пришло в голову кое-что интересное и странное. У аватаров была чудовищная магическая сила, позволявшая им сражаться со злом. Если легенда и слова уцелевших Третьих были правдой, то встречу с аватарами мог пережить только тот, кто чист душой.

«Но Джерун еще жив. Они должны были уничтожить его, ведь он порождение зла и своей силой превосходит орков, богглинов и огров. — У Тунгдила даже дыхание перехватило от удивления. — Но он жив. Это не может быть случайностью».

Никак не объясняя свое поведение, гном встал и, подойдя к телохранителю Нарморы, провел кончиками пальцев по латному доспеху с выбитыми на нем рунами, почерневшими от огня.

«Они что, просто подарили ему жизнь?»

— Прости, о герой Черного Ярма, но чем ты там занимаешься? — удивленно спросил Родарио. — Конечно, вы, гномы, знамениты своей слабостью к хорошим доспехам, но разве сейчас подходящий момент для того, чтобы любоваться работой первоклассного кузнеца?

Но Тунгдил не обратил на упрек актера никакого внимания.

— Нармора, спроси у Джеруна, что именно произошло, когда он встретился с аватарами, — попросил он.

— Мне не нужно переводить ему твои слова. Он и так тебя понимает, — улыбнулась она.

Джерун начал что-то говорить на языке, который знала только полуальвийка.

— Если я правильно поняла, то они бросили в него какое-то заклинание.

Отступив на шаг назад, Тунгдил постучал по латам.

— Почему же он пережил атаку, которую не выдержали воины Третьих? У них доспехи были не хуже. Джерун — создание, которому вряд ли приходится рассчитывать на милость аватаров. Они непременно должны были попытаться уничтожить его. Тем не менее их пресловутой магической силы хватило только на то, чтобы покрыть копотью его доспех. Если бы исполина не повергли их солдаты, я подозреваю, что им вообще не удалось бы задержать его.

— Ты хочешь сказать, что этот доспех защитил его от заклинаний аватаров? — переспросил Боендал. Как и Нармора, он понял ход мысли Тунгдила. — Значит, Андокай все-таки знала средство, способное остановить врага?

Нармора покачала головой.

— Нет, этого не может быть. Она обязательно рассказала бы остальным. Андокай не стала бы хранить такое знание в тайне.

— Может быть, она не хотела разочаровывать нас в том случае, если это не сработает? — предположил Родарио. — Возможно, волшебница послала нашего силача к аватарам намеренно, чтобы убедиться в успехе, а уже потом собиралась сказать нам об этом.

— Ты плохо знал Андокай. Она ни за что не стала бы подвергать жизнь Джеруна опасности без особой необходимости. Он попал к аватарам случайно, а не потому, что таким было его задание, — возразила Нармора. Жестом приказав Тунгдилу отойти от Джеруна, она подняла руки, начиная плести заклинание. — Что ж, посмотрим, действительно ли эти доспехи защищают от магии. — Волшебница что-то пробормотала на языке Джеруна, предупреждая его, и произнесла последний слог заклинания.

— Эй, ты же не собираешься делать это тут, в шатре, — возмутился Боиндил.

Но Нарморе не было дела до возражений гнома.

С лампады у столика слетел маленький шарик огня, подплыл к ладоням Нарморы и окрасился бордовым. Шарик начал расти и вскоре уже был размером с человеческую голову. Замахнувшись, Нармора швырнула волшебный шар в нагрудник Джеруна.

Шарик разбился, окутав все тело великана огнем. Руны на его латах вспыхнули, и через мгновение огонь угас. Джерун даже не шелохнулся.

— Попробуем заклинание посильнее, — пробормотала Нармора и, подняв руку, призвала весь огонь, горевший в шатре.

И вновь заклинание никак не повлияло на великана. Правда, от удара он упал на колени, но, как только огонь погас, поднялся вновь.

— Он говорит, что чувствует тепло, но ему от этого не плохо, — перевела она, чувствуя себя совершенно сбитой с толку. Волшебница щелкнула пальцами, и в шатре опять загорелся свет. — Чтобы никто не подумал, что я бросила слабое заклинание, сразу скажу, что от таких же чар у меня плавилось железо. — Подойдя к Джеруну поближе, Нармора опустила ладонь на его нагрудник. — Он теплый, но не более того. И руны как-то странно поблескивают. — Она повернулась к гномам. — В одном я уверена: Балиндис удалось сделать доспех, который защищает не только от обычного оружия.

Тунгдил с облегчением вздохнул.

— Враккас, талант, которым ты наделил нас, подарит нам возможность спасти Потаенную Страну. Возблагодарим же тебя.

Опустившись на колени, Златорукий начал молиться. Остальные гномы — кроме солдат Лоримбаса — последовали его примеру.

«Но Враккас не защитит вас от меня». Король Третьих с презрением обвел взглядом толпу. С каким удовольствием он отрубил бы эти склоненные в молитве головы! Но этого нельзя сделать. Пока что.

Тунгдил закончил молитву первым.

— Мы должны как можно скорее доставить сюда Балиндис, — с облегчением выдохнул он. Теперь у них появилась хоть какая-то надежда. — Пошлем к ней гонца и скажем, что нам нужен рецепт, по которому она готовила сплав для доспеха Джеруна.

«Видимо, такова моя судьба. Вновь и вновь приходится мне встречаться с Балиндис».

— Выковать около десяти тысяч таких доспехов, тогда нам и аватары нипочем, — заметил Боендал, сжимая боевой молот. — Я не трус, но полагаю, что эта защита не помешает нам на поле боя. Подумайте, сколько выживших остается после встречи с аватарами.

Тунгдил, не медля, послал гонца в Серые горы, чтобы Балиндис поскорее получила сообщение.

— Завтра утром доберемся до Черного Ярма, а там уже будем решать, что делать дальше, — предложил он. — Конечно, было бы неплохо, если бы доспехи уже были у нас, но, учитывая обстоятельства, я думаю, нам придется идти в бой с аватарами без них. — Гном указал на изображение Дзон-Бальзура на карте. — Если они уничтожат альвов, их сила возрастет, ведь они черпают энергию из уничтоженного ими зла. Кто знает, выдержат ли доспехи их удары после этого.

— Но у нас хотя бы появилась надежда, — радостно сказал Боиндил. — Ух, ну я этим аватарчикам покажу, только дайте мне такой доспех! Первые десять аватаров — мои, так и знайте.

— Их всего одиннадцать, — напомнил ему брат.

Все рассмеялись, а Боиндил поднял кружку с пивом.

— Ну и что? Всего на всех не хватит, так всегда бывает, и тут уж ничего не попишешь.

* * *

Но гномам не суждено было долго пребывать в хорошем расположении духа. Вечером следующего дня они подошли к Черному Ярму. Оказалось, что темные облака над горой — это клубы дыма, и вскоре стало очевидно, откуда они поднимаются.

Крепость Черное Ярмо горела.

И пламя бушевало не только внутри, нет, пламенем была объята вся гора. Дым закрывал солнце, и казалось, что уже наступили сумерки. Крупные куски скалы с треском отваливались и летели вниз, вся земля вокруг горы иссохла от жара. Языки пламени поднимались все выше, словно хотели дотянуться до солнца.

— Никогда не думала, что увижу подобное, — с трудом проговорила Ксамтис.

— Как это возможно, почтенная волшебница? — пробормотал не менее ошеломленный Боиндил. — Аватары что, превратили скалу в уголь?

— Это предупреждение. — Нармора прищурилась. — Предупреждение всем, кто осмелится напасть на них. Демонстрация силы.

— И как мне воплотить это на сцене? — вздохнул Родарио.

Фургас молча пожал плечами.

— Давайте подойдем поближе и посмотрим, что там происходит. — Тунгдил покрепче перехватил топор.

Сила аватаров была поразительна.

В пятистах метрах от горы снег превратился в грязь, в трехстах метрах от нее земля стала сухой, как в жаркий летний день. Из-под ног гномов взлетала пыль.

Они не смогли подойти ближе, опасаясь падавших на землю обломков. В пыли гномы нашли остатки топоров и булав, обожженные кости и расплавившиеся части доспехов, в которых виднелись обуглившиеся останки их хозяев. Все, что осталось от защитников крепости.

Лоримбас обвел взглядом следы чудовищных разрушений. В его глазах сверкали слезы.

— Для вас в этом пожаре погибли просто какие-то Третьи, — едва сдерживаясь, выдавил он. — Но мне они были друзьями, и их смерть требует отмщения.

Теперь сражение с аватарами стало для него и его солдат делом чести. Пламя в Черном Ярме разожгло пожар в сердцах Третьих.

— Это бессмысленно, — пробормотал Родарио, подбрасывая носком сапога пепел. — Мы не можем атаковать их без волшебных доспехов. Или кто-то со мной не согласен?

— У нас нет выбора, — мрачно ответил Лоримбас, осматривая широкий след, оставшийся от войска аватаров.

Полоса рыхлой земли шириной в сто метров показывала, куда направилась армия врага. Нагнувшись, король поднял остатки топора, в котором еще торчало сгоревшее почти дотла топорище.

— Златорукий прав. Мы должны остановить их, прежде чем они доберутся до Дзон-Бальзура и уничтожат альвов. Мы не можем позволить им получить новую силу.

— Ты что, с ума сошел? — воскликнул Боиндил. — Мы столько времени пытались вышвырнуть ушастых из нашей страны, а теперь должны защищать их от тех, кто способен их уничтожить?

— Мне это тоже не нравится, — согласился с ним Тунгдил. — Мы не можем позволить аватарам завоевать Дзон-Бальзур, но это все равно не спасет альвов. Мы уничтожим их рано или поздно. — Он повернулся к Лоримбасу. — Десять тысяч твоих воинов смогут обойти войско аватаров, чтобы мы могли взять их в клещи?

Король кивнул.

— Вот и хорошо. Нармора, Родарио и мы с близнецами пойдем с вами и преградим путь армии аватаров. Мы втянем их в бой, а вы вместе с Первыми и войском Свободных нападете сзади. Как только мы обнаружим самих аватаров, ими займется Нармора. — Он хлопнул Боиндила по плечу. — Ну что, испытание как раз для тебя?

— Не знаю, — неуверенно ответил Равнорукий. — Может быть, оно и для меня слишком тяжелое…

Тунгдил с друзьями и элитными подразделениями Третьих выступил вперед, собираясь обойти войско аватаров с юга. Когда они отправились в путь, от огромной горы Черное Ярмо остались лишь дотлевающие руины высотой не более пятидесяти метров, а к вечеру там по-прежнему виднелись взлетающие к небу искры. Крепость Третьих была полностью разрушена.

Как Третьи ни старались обойти войско — по ночам его расположение можно было определить по яркому сиянию, — им это не удавалось.

Казалось, солдаты аватаров не нуждались в отдыхе и передвигались круглосуточно, оставляя позади милю за милей, в то время как Третьи уже на десятый день перехода начали терять силы.

Войско Третьих остановилось на ночь на привал.

— Если они и дальше будут идти с такой же скоростью, то через десять дней доберутся до ушастых, — заметил Боиндил, осматривая мозоли на ногах. — Нам едва удается угнаться за ними, как же их догонят солдаты Геммиля, Ксамтис и основная часть войска Лоримбаса?

Тунгдил изучал карту. Вокруг сидели главы подразделений Третьих. Их лица, покрытые татуировками, ничего не выражали.

— Мы не сможем зажать их в клещи, как планировали, — сказал Тунгдил, просчитав расстояния. Он указал мундштуком трубки на границу Дзон-Бальзура. — Нужно идти быстрее, тогда мы преградим им путь вот здесь, на этой линии. Сделать это раньше нам не удастся. Я пошлю к основному войску гонца, чтобы он сообщил им об изменении плана.

Главы подразделений слушали молча.

— Это рискованно, но что поделаешь? — согласился Боендал. — Однако, уже видя земли альвов, они будут стараться преодолеть наше сопротивление и добраться до самого сердца Дзон-Бальзура.

— Иначе не получится. Мы двигаемся слишком медленно.

Тунгдил начал читать донесения разведчиков, шедших прямо за Белым Войском. Аватары уже разрушили четыре лежавших на их пути города, жители которых отказались поддерживать их. Аватары наслали на города огонь. Выживших там почти не было — остались только дети и юные девушки, чьи души были чисты и противостояли чарам аватаров. Все остальные, как и гномы в Черном Ярме, обратились в пепел. Все горело на пути аватаров — и леса, и ноля, и луга. За собой Белое Войско оставляло выжженную землю и пепел.

Возможно, души погибших людей и гномов не были так уж чисты, но Тунгдил сомневался в том, что столь много среди них было грешников, заслуживавших подобной кары.

«Я плохо разбираюсь в делах богов, но все, что они сделали в Потаенной Стране, свидетельствует против них. Столько горя не приносили людям даже альвы». Швырнув бумаги в костер, Тунгдил принялся смотреть, как обгорают края листов. Он думал о Черном Ярме и всех погибших там гномах, в чьей смерти были виноваты аватары. «Они хуже любых чудовищ».

Этой ночью ему снились Балиндис и Мюр.

Гномки дрались за его любовь, у одной в руках были кузнечный молот и клещи, у другой — острые ножи. Внезапно рядом с ними возник Зальфалур. Он убил их обеих и, заливаясь слезами, бросился к Тунгдилу. Уклоняясь от удара молота, гном проснулся.

Рядом сидел Боиндил, трясший его за плечи.

— Вставай, книгочей. Белое Войско передвигается еще быстрее, чем раньше. Мне кажется, они предчувствуют наше нападение.

Ругнувшись, Тунгдил встал, надел кольчугу, спрятал одеяло в заплечный мешок и побежал вперед, пытаясь догнать уже выступившее войско. Третьи не сочли нужным разбудить его, и, если бы не Боиндил, Златорукий очень удивился бы, проснувшись у костра в одиночестве.

Проходя мимо шеренг войска Лоримбаса, Тунгдил чувствовал на себе недобрые взгляды. Да, ему, как и Боендалу, придется не поворачиваться к Третьим в бою спиной. Хотя это и его племя.

Потаенная Страна, 82 мили на северо-запад от Дзон-Бальзура, зима, конец 6234 солнечного цикла

Ондори развернула огненного быка и с гордостью окинула взглядом четыре тысячи солдат, следовавших за ней в ночи.

Все они испили Черных Вод, их сила возросла, и теперь их не брало обычное оружие.

Бессмертные приказали им отправиться в Аландур и уничтожить Лиутасила и его войско. Для альвийки это было делом чести. Убийство эльфийского князя было для нее даже важнее, чем месть за родителей, а теперь благодаря магии Черных Вод можно было не торопиться и нанести гномам визит чуть позже.

Если повезет и Тион будет на их стороне, ее солдаты смогут уничтожить всех приспешников Лиутасила. В зависимости от того, как будет развиваться наступление, Ондори сможет продолжить атаку на Аландур, чтобы разрушить как можно больше эльфийских поселений. Башня Бессмертных будет украшена новыми эльфийскими костями, а голову Лиутасила поместят на самом верху.

«Хм, а вот и парочка каких-то путешественников». У подножия невысокой горы Ондори заметила огонек — кто-то не озаботился поисками надежного убежища и развел костер неподалеку от территорий альвов. Махнув рукой двум дюжинам солдат, девушка приказала им следовать за ней. «Может быть, мне повезет и я убью эльфа-другого».

Пройдя по долине, альвы очутились у скалы. Внизу виднелся небольшой выступ, под которым можно было укрыться от дождя и снега. При других обстоятельствах это было бы идеальное место для ночлега, но сегодня боги, очевидно, не очень-то старались защитить путников.

Спешившись, Ондори тихонько поползла вперед. Она слышала храп и чувствовала сильный запах табака. Уже через несколько мгновений альвийка притаилась за валуном и попыталась рассмотреть, на кого же ее войско наткнулось этой ночью.

«Подземыши», — удивилась она, увидев спящих у костра гномов. Часовой сидел спиной к ней на камне и курил трубку. Время от времени он зачерпывал что-то кружкой из котелка над костром и отхлебывал горячую жидкость.

Ондори насчитала двадцать гномов.

«Но что им тут нужно? Это не разведчики, ведь в этой области нет ничего достойного внимания».

Она жестами приказала солдатам оставить одного из гномов в живых, остальные же были ей не нужны. Сосредоточившись на костре, она заставила пламя погаснуть. Огонь повиновался.

Тихонько выругавшись, часовой поднялся с валуна и подбросил в угасший костер сухие дрова. Опустившись на колени, он начал раздувать огонь.

В этот момент Ондори двинулась с места. Она действовала бесшумно, и у гнома не было времени отреагировать на ее атаку — оружие альвийки, напоминавшее серп, взрезало бедняге горло. Гном осел в костер, и его кровь залила угли.

От звука падающего тела один из спавших проснулся, но едва он поднял голову, как три черные стрелы оборвали его жизнь. Гном медленно опустился обратно на подстилку, будто собирался продолжить свой сон.

Альвы, двигаясь справа налево, прошли по лагерю гномов, перерезая вены, всаживая узкие кинжалы в глазницы или отрубая головы мечами.

Тем временем Ондори присела рядом с последним из гномов на корточки, убрала его оружие и осторожно постучала боевым посохом по плечу.

Спавший проснулся и поднял голову. Ондори увидела, что это гномка.

Рука гномки потянулась к месту, где только что лежал топор.

— Тихо, — прошептала альвийка. Подняв гномий топор так, чтобы противница это видела, Ондори отшвырнула его подальше. — Если закричишь, то сперва умрут все твои друзья, а потом и ты сама. Ты поняла меня, подземыш?

Гномка кивнула. Было слышно, как скрипнули ее зубы.

— Что вам здесь нужно?

— Мы искали вас.

— Не лги мне, коротконожка, — усмехнулась Ондори. — А я ведь тебя знаю. Я видела тебя во время боя в Серых горах. Ты тогда закричала, и благодаря этому я смогла скрыться. Ты жена короля того сброда, который обосновался в моих горах. Вы что, надумали повести на нас новое войско? Или вы послы?

— Нет, ты ошибаешься. Мы должны были выяснить, что происходит на краю леса в Дзон-Бальзуре, а потом отправиться к эльфам, чтобы провести с ними переговоры.

Ондори замахнулась посохом, нажав на потайную кнопку. Из края посоха выдвинулось скрытое до того лезвие.

— Говори правду, коротконожка. — Альвийка приставила клинок к горлу Балиндис. — Подумай о своих друзьях. Я могу убить их всех. — Она направила посох на гнома, лежавшего рядом.

Гномка опустила голову.

— Ты ничего им не сделаешь, черноглазая, — прошипела она.

Ондори равнодушно дернула рукой, всаживая клинок в тело и без того уже мертвого гнома. Но Балиндис попалась на уловку, решив, что причиной его смерти стало ее упорное молчание.

— Осталось восемнадцать, коротконожка, включая тебя. Будешь продолжать лгать?

— Ах ты дрянь! — Гномка бросилась вперед, отведя посох альвийки в сторону.

Но ловкость позволила Ондори легко уклониться от удара.

— Как медленно. — Альвийка изо всех сил ударила Балиндис в челюсть и усмехнулась, увидев, что тело гномки обмякло.

«Удача сопутствует мне. Хороший улов».

Встав, она отряхнула с одежды снег, но в этот момент Балиндис, лишь притворявшаяся потерявшей сознание, выхватила кинжал и всадила его Ондори в ногу. Лезвие пробило кожаный сапог, и у альвийки подогнулись колени.

— К оружию! — завопила гномка, бросаясь на Ондори. — Черноглазые в лагере!

— Не убивайте ее! — прошипела альвийка. — Она нужна нам живой.

Ондори перехватила руку Балиндис, едва сумев задержать ее: гномка была очень сильной, да и по весу превосходила противницу. Не следовало забывать также о ее решимости доконать убийцу друга.

Четыре альва схватили Балиндис и отбросили назад. Девушка упала на землю, и солдаты Ондори встали ей на руки и ноги, чтобы пресечь попытки сопротивления.

Оторвав кусок ткани от накидки одного из убитых гномов, альвийка перевязала глубокую рану на ноге — вскоре она закроется, но не стоило терять кровь.

— Вот пакостная мерзавка, — прорычала она, ударив гномку посохом в живот. — Мы возьмем тебя с собой, коротконожка. Ты жена короля и хорошая подруга Тунгдила Златорукого, а значит, можешь нам пригодиться. — Она жестом приказала солдатам связать Балиндис. — По крайней мере так подсказывает мое чутье.

Ондори отправилась к войску, а солдаты потащили Балиндис. Гномка упиралась, пришлось тянуть ее по земле волоком. Это был единственный след, оставшийся от нападения альвов.

Вскочив в седло огненного быка Аграсса, Ондори вздохнула. Рана на ноге болела — хотя благодаря Черным Водам ранения заживали очень быстро, от боли они не избавляли. Край веревки, которой связали Балиндис, альвийка привязала к уздечке, чтобы пленница не сбежала.

Альвы продолжили свой путь в Аландур, но вскоре бык повернул голову и принюхался. Заметив это, Ондори посмотрела на запад.

«Что такое, во имя всего живого?»

По Гаурагару змеилась светящаяся полоса, двигавшаяся к границе ее родины. Если это было войско, то оно доберется до леса Дзон-Бальзура дня через два.

«Может быть, люди выдумали новый способ сжечь наши леса?» Ондори удивила храбрость этого войска, но что-то в нем было не так. Альвийка не могла представить себе источник, который позволял бы всей колонне солдат источать такое сияние. О кострах речи тоже быть не могло — полоса была слишком длинной, да и свет слишком ярким и каким-то белым.

— Коротконожка! — Ондори пнула стоявшую рядом с огненным быком гномку в крестец. — Это ваших рук дело?

Бросив на альвийку уничтожающий взгляд, Балиндис пожала плечами.

— Может быть, и так, черноглазая.

— Значит, не ваших.

«Выглядит так, будто землю залили расплавленным паландием…» Ондори могла дать происходящему только одно объяснение — чары Андокай. Наверное, люди в конце концов убедили волшебницу изобрести заклинание, с помощью которого можно было одолеть альвов. Но Ондори тут же отбросила эту мысль. Андокай Вспыльчивая была знаменита своей магией воздуха и скорее попыталась бы наслать на альвов бурю. Кроме того, сложно было представить себе, что она будет ночью подобным образом перемещаться к границе вражеского королевства, привлекая к себе внимание разведчиков.

«Что же тут происходит?» У Ондори было какое-то неприятное предчувствие. Яркий свет, исходивший от колонны, слепил глаза.

— Стоять! — приказала она. — Отступаем. Нужно разобраться, что здесь происходит, прежде чем отправляться к Аландуру.

Ее приближенные отправились передавать приказ войску, двое всадников на конях мрака остались. Задумавшись, Ондори потерла знак Бессмертных у себя на лбу. Может быть, ей показалось, но шрам начал болеть, все больше воспаляясь.

— Ондори, — обратился к ней один из солдат. — По-моему, там еще костры.

Прищурившись, альвийка всмотрелась в темноту и действительно в нескольких милях отсюда увидела на юге какое-то поблескивание.

— Оно не представляет для нас угрозы, — заверила она. — Но нам не следует упускать это свечение из виду, чтобы оно — чем бы оно ни являлось — не обошло нас с севера и не напало.

— Значит, мы имеем дело с двумя подразделениями войска, — улыбнувшись, предположил солдат. — Бессмертные обрадуются, если мы привезем им столько костей.

Ондори опять прикоснулась к шраму.

— Конечно. — Почему-то при виде светящейся колонны она испытывала непривычное чувство тревоги. — Давайте поторопимся. Я хочу знать, с чем мы имеем дело.

* * *

На рассвете Ондори заметила войско противника. На белых отполированных доспехах солдат играли лучи солнца, смотреть на них было неприятно. Знамена с рунами были совершенно незнакомы альвийке, а значит, войско пришло из-за пределов Потаенной Страны.

— Тут две тысячи пятьсот конных и двадцать тысяч пехотинцев, — заметил ее приближенный. — Нужно сообщить об этом Бессмертным.

— Наши разведчики, несомненно, уже обратили внимание на это войско, — успокоила его Ондори. — Нападем на их арьергард ночью, когда их проклятые доспехи не будут блестеть, что твои алмазы. Нужно взять пару пленных, чтобы я могла их допросить.

Доспехи и одежды странных солдат явно не принадлежали ни одному из подразделений, с которыми ей приходилось сталкиваться в жизни, а ведь у Черного Ярма сражались солдаты всех королевств. «Откуда же армия?» Ондори показалось странным, что на ее страну внезапно собираются напасть наемники из Потусторонних Земель, при том что раньше разведчики альвов об этом ничего не слышали, а ведь они работали отлично, подслушивая разговоры солдат, осаждавших Дзон-Бальзур.

— Кто бы это ни был, нам следует поприветствовать их в альвийском духе, — злобно усмехнулась Ондори.

Она вернулась к своим подчиненным, и до вечера альвы отдыхали, преспокойно продолжая следить за вражескими подразделениями и ожидая, когда же сядет солнце.

Балиндис они привязали к дереву, накормив ее снегом, чтобы не умерла от жажды.

— Все закончится быстро. Мы скоро вернемся и отвезем тебя к Бессмертным, — пообещала ей Ондори.

Альвийка осторожно пошевелила ногой. Благодаря Черным Водам рана уже затянулась, словно ее никогда и не было.

Вскочив в седло огненного быка, Ондори поскакала во главе войска.

Увиденное ей не понравилось. Доспехи чужаков, казалось, впитали солнечные лучи и продолжали блестеть, так что Ондори пришлось отдать необычный приказ — она сказала солдатам завязать глаза тонкими повязками с прорезями, которыми альвы обычно пользовались при переходах по заснеженной местности.

Кое-как защитившись от слепящего свечения, солдаты Ондори ринулись в бой.

В первые же мгновения сражения альвийку охватило беспокойство. Аграсс пофыркивал, переминаясь с ноги на ногу, вместо того чтобы, как обычно, сразу устремиться к противникам. Шрам на лбу Ондори болел все сильнее.

Бой начался неудачно.

Должно быть, вражеские солдаты предвидели нападение или же прекрасно разбирались в тактике, так что застать их врасплох не удалось.

Альвийские стрелы успели сразить всего нескольких воинов, когда противники выставили вперед осадные щиты трех метров в высоту, из-за которых альвов можно было разить пиками и алебардами.

И вдруг среди ночи над войском альвов вспыхнуло маленькое солнце, заливая все вокруг холодным белым светом. Ондори закричала — в шрам на лбу, казалось, залили расплавленный металл. Атака альвов захлебнулась.

— Нам сказали, что вас называют альвами, — сказало солнце. — Я чувствую зло в ваших душах. Вы несете в себе наследие Тиона, продолжая род его. — Солнце разгоралось все жарче. — Но этому пришел конец. Вы больше не будете представлять угрозу для Потаенной Страны.

Над альвами прокатилась волна жара, и треть солдат мгновенно охватило пламя. Несчастные в агонии покатились по талому снегу, пытаясь погасить огонь, но тщетно.

Увидев приближение огненного облака, Ондори бросилась под брюхо быка, надеясь, что он не затопчет хозяйку копытами.

Закрыв глаза, она ощутила страшный жар, все вокруг затрещало, волосы и одежда выживших после первой волны огня солдат загорелись, войско окутал страшный смрад. Аграсс пару раз попытался пнуть Ондори. Через мгновение огненное облако рассеялось, словно дракон, извергнувший его, наконец закрыл рот.

Вскочив на ноги, альвийка увидела обуглившееся тело верного быка. От огня расплавился даже его железный шлем — видимо, это и убило Аграсса.

— Отступаем! — крикнула она. — Назад, в лес!

В ответ во вражеском войске что-то прокричали. Контратака началась. Конница устремилась вперед на белых лошадях, сбивая с ног десятки альвов.

Ондори замерла на месте. Хотя в большинстве случаев ее солдат ранили, но не обезглавливали, они не поднимались. Какая бы магия ни помогала врагу, она была сильнее волшебства Черных Вод.

«Мы уязвимы, словно обычные воины», — с ужасом поняла альвийка, обращаясь в бегство. С этим врагом она справиться не могла.

Перепрыгивая через раненых, Ондори бросилась к подлеску, где альвы прятались перед нападением.

Вражеские всадники вскоре отстали, а пешие не могли тягаться с ней в быстроте, но альвийка не останавливалась. Страх перед огненной магией гнал ее вперед, заставляя забыть о боли в боку. Запыхавшись и устав, девушка наконец выскочила на поляну.

Вскоре к ней присоединились выжившие после контратаки альвы, но их было не больше десяти. Всех остальных убили.

— Что же это такое? — выдохнул какой-то альв.

Но Ондори не могла ему ответить. Легкие болели, кожа на лбу превратилась в пепел, обнажив кость, и, когда альвийка прикоснулась к лицу, на ее пальцах осталась черная липкая зола. Завопив от боли и ярости, девушка упала на колени и вцепилась руками в землю. В этот момент перед ней возникло два огромных башмака.

— Гхм, что это тут у нас? — буркнул кто-то.

Что-то тяжелое ударило ее по затылку, и Ондори потеряла сознание.

 

6

Потаенная Страна, двадцать одна миля к северо-западу от Дзон-Бальзура, зима, конец 6234 солнечного цикла

— Я ее знаю. Альвийка в такой же повязке сошлась со мной в бою в Серых горах и пыталась меня убить. — Тунгдил смотрел на связанную альвийку, лежавшую на земле у костра. — Это она отобрала Огненный Клинок.

Все ждали, когда вражина очнется. Боиндил держал наготове топор, собираясь зарубить черноглазую, если та решит сопротивляться.

— Что так долго? — недовольно проворчал он.

— Если бы ты не стукнул ее так сильно, она бы уже пришла в себя, — с упреком заметил Боендал.

— Ну, значит, я и приведу ее в чувство, — зачерпнув пригоршню снега, Боиндил бросил ее альвийке в лицо.

Повязку с нее они сняли. У девушки было узкое лицо с классическими чертами, обычными для эльфов и альвов. Тунгдил увидел ожоги — пламя Огненного Клинка навсегда подпортило ее красоту.

— Может, нужен не холод, а жар. Судя по всему, к ожогам она привычна, — отметил Боиндил, собираясь выудить из костра пару угольков.

Альвийка открыла глаза.

— Не смей, — прошипела она.

— Я так и знал, черноглазка уже очухалась, — усмехнулся Бешеный. — Держи себя в руках, а то я тебя изрублю в капусту.

— Что ж, наконец-то я увидел тебя без повязки, — кивнул Тунгдил.

— Ты заставил меня нарушить клятву. За это да падет на тебя проклятие Тиона, — с ненавистью выдавила Ондори. — Недолго тебе осталось жить, Златорукий. Как и твоим друзьям.

Родарио покачал головой.

— Вы только посмотрите на эту дикую тигрицу с острыми ушками. Мы ее связали, а она по-прежнему пытается всадить в нас когти. — Он принял позу. — Внемли же, альвийка. Я Родарио Невероятный, ученик Нарморы Зловещей, и я мог бы убить тебя на месте, если бы захотел, но мы подарим тебе жизнь, если ты…

— А ну, говори, где Огненный Клинок! — перебил его Боиндил.

Родарио возмущенно фыркнул.

— Там, где вам его никогда не найти! — ответила Ондори.

— Может быть, нас там и не будет. Но вполне возможно, что кто-то еще захватит вашу столицу и сравняет ее с землей.

— Ты имеешь в виду иноземцев? Нужен Огненный Клинок, чтобы остановить их? — Перед альвийкой забрезжила надежда.

— Так, значит, топор в Дзоне? — переспросил Тунгдил.

Ондори промолчала, пытаясь понять, что же все это значит. Пока она притворялась, будто еще не пришла в себя, гномы говорили о чужаках, и альвийке показалось, что они собираются останавливать вражеское войско.

— Это не вы позвали их в нашу страну, но зачем вам им мешать? — спросила она. — Разве у них с вами разные цели?

— Она же ни о чем не знает, — изумился Родарио. — Скажи, о тигрица, ты слышала легенду об аватарах?

Ондори покачала головой, и актер красочно пересказал ей все, стараясь нагнать на нее страху.

— Твои солдаты были повержены пламенем аватаров, созданных из тела бога, которому ты поклоняешься. — Он театральным жестом выбросил руку вперед. — Удивительная ирония судьбы, не так ли?

— Они не успокоятся, пока не уничтожат последнего из нас, — задумчиво протянула альвийка.

Теперь она понимала, почему чувствовала такую тревогу перед боем, почему сгорел знак Бессмертных на ее лбу, почему Черные Воды не защитили ее. А еще Ондори поняла, что ничто не остановит аватаров. «Кроме этих вонючих подземышей». Она рассмеялась.

— Да, это действительно насмешка судьбы. Теперь нас защищают те, кто больше всего желал нашей смерти.

— Собственно говоря, — заметил Тунгдил, — все еще смешнее. Нам придется сражаться плечом к плечу, чтобы объединенными силами победить врага.

— Подземыш, нам не устоять перед ними, — возразила Ондори, вспомнив об облаке света и жара. — С таким же успехом можно бросать снежки в солнце.

— Главное, чтобы снежки были достаточно большими, — заметил Златорукий, перерезая ее пута. — Забудь о нашей вражде и быстро возвращайся в столицу. Объясни своему правителю, что угрожает вашей стране. Чем больше ваших солдат будет противостоять их войску, тем выше наши шансы на успех.

— Я так и поступлю.

Ондори вновь надела повязку, чтобы скрыть ожоги. В этот момент к ней подошла женщина в кожаном доспехе. Черты ее лица были слишком тонкими, чтобы принадлежать человеку.

— Меня зовут Нармора, — представилась она на альвийском, и, хотя женщина говорила с сильным акцентом, временами неправильно расставляя ударения в словах, Ондори ее понимала. — Я была ученицей Андокай Вспыльчивой. Передай своему правителю, что, если он не пришлет войско альвов, мы не станем мешать аватарам. Мы позволим им пройти к Дзон-Бальзуру и посмотрим, что они сделают с вашими солдатами. Чем жертвовать ради вас нашими драгоценными жизнями, мы лучше разрешим аватарам обрести бо льшую силу. — Белки ее глаз почернели. — И не вздумайте обмануть нас, иначе я лично покажу аватарам, как пройти к сердцу Дзон-Бальзура и помогу им разрушить вашу страну.

«Она из альвов!» Ондори невольно кивнула.

— Я передам твои слова Бессмертным, — прохрипела она, отбрасывая пута и поднимаясь.

— Поклянись на крови! — потребовала волшебница. Схватив Ондори за левую руку, Нармора провела кинжалом по ее запястью и поднесла обагренный кровью клинок к ее лицу. — Так мои чары найдут тебя повсюду. Я пройду по твоему следу, как хищный зверь, и уничтожу тебя, если заподозрю, что ты меня обманула.

Ондори не решилась протестовать — волшебница пугала ее.

— Я выполню твою волю, — пробормотала она. — Чтобы ты поверила в мои благие намерения, я скажу тебе, где вы сможете найти нашу пленницу, девушку-подземыша.

Она описала путь к дереву, у которого они оставили гномку, и, покинув лагерь, скрылась в темноте.

— Даже знать не хочу, что ты ей сказала, — недовольно проворчал Боиндил. — И речь такую больше слышать не хочу.

— Если бы не это, я не узнала бы, что неподалеку отсюда какая-то гномка нуждается в нашей помощи, — ухмыльнувшись, ответила Нармора. Ее глаза вновь приняли обычный вид. — Мне отправить туда Джеруна или вы сами хотите освободить ее?

Вопрос был излишним. Гномы не могли бросить соплеменницу в беде, так что Тунгдил с близнецами и тридцатью добровольцами отправился на поиски пленницы.

Когда они добрались до указанного Ондори места, оказалось, что кто-то побывал там до них. Снег здесь растаял, но в грязи можно было разглядеть множество следов. У ели лежала веревка, которой альвийка связывала пленницу.

— Ее нашли аватары. — Тунгдил обошел дерево, пытаясь найти хоть что-то, что подсказало бы ему, где искать пропавшую гномку.

Он нашел порванную цепочку из скованных железных пластинок, соединенных цепочкой. На каждой из пластинок виднелся золотой шарик.

Тунгдил не раз видел этот браслет.

— Это Балиндис, — выдавил он, поднимая цепочку и нежно стирая с нее грязь.

В руках чужаков оказалась не просто его возлюбленная. Теперь гномы не могли выяснить тайну доспеха Джеруна.

— Неужели эти испытания никогда не закончатся? — прошептал Боиндил. — Даже с меня уже хватит.

Боендал похлопал Тунгдила по плечу.

— Вот еще одна причина уничтожить войско аватаров, книгочей. Не волнуйся, мы освободим твою суженую из лап врагов.

— Она больше не моя суженая, Боендал, не забывай об этом. — Тунгдил намотал цепочку на правое запястье поверх платка Фралы, его погибшей подруги-человека.

«И даже если мне придется сражаться с войском аватаров в одиночку, Враккас, я спасу ее».

— Нет, я не забыл. Теперь она жена Глаимбара. Но для меня она навсегда останется твоей суженой. — Он немного помолчал. — Надеюсь, что когда-нибудь так и будет.

И Тунгдил с ним согласился, хотя и не сказал этого вслух.

* * *

Тунгдилу, близнецам и десяти тысячам Третьих удалось-таки обогнать войско аватаров. Они заняли позицию на границе лесов Дзон-Бальзура, остановившись перед просекой, выжженной людьми. Златорукий приказал двум тысячам Третьих разделиться на два отряда и укрыться в подлеске слева и справа от позиций основной части войска.

Альвийка, которую они отправили в столицу, принесла им весть о временном перемирии, и сейчас гномам не угрожал дождь из альвийских стрел и ночные атаки.

А вот их предшественникам пришлось несладко. Гномы с ужасом обнаружили тут остатки скульптур из человеческих тел. Альвы оставили их тут в знак своей победы. Повсюду развевались на ветру стяги из человеческой кожи, на которых человеческой же кровью были выведены альвийские символы и руны. За летние месяцы тела начали разлагаться, но зимний мороз сохранял их от дальнейшего разрушения. Снег белым покрывалом укутал страшные скульптуры, скрыв от гномов подробности чудовищного зрелища. В такие моменты и Тунгдилу, и его друзьям хотелось отказаться от своей затеи и позволить аватарам завершить начатое.

Третьи никак не проявляли страха перед боем, если они вообще испытывали его. Их татуированные лица были обращены к югу, где должен был появиться враг. Солдаты уверенно стояли в строю, выставив перед собой щиты и опустив правые руки на оружие.

На Боиндила, старавшегося держаться поближе к брату, войско Третьих произвело огромное впечатление. Хотя никто не заговаривал с ними, близнецы считали своим долгом сохранить жизнь Тунгдила: им предстояло сражаться с Третьими плечом к плечу, но это еще не означало, что следовало доверять солдатам Лоримбаса.

Поздно вечером к Третьим подбежал высланный Тунгдилом разведчик.

— Они идут, — выдохнул запыхавшийся гном. — Их войско будет тут через полдня, я заметил их на горизонте.

Поблагодарив его, Златорукий отправил разведчика к его соплеменникам.

— Полдня, — задумчиво повторил он. — Да, нелегко нам придется.

Тунгдилу невольно вспомнилось войско из четырех тысяч альвов, погибшее от магии аватаров. «Нелегко, Тион побери».

— Нелегко, но победа возможна, — подбодрил его Боиндил, доставая два топора.

Через несколько часов ветер стал теплее, словно зима внезапно сменилась летом. Враг приближался.

— Держать строй! — приказал Тунгдил. — Если они наколдуют огонь, выставьте щиты вперед и вверх и укройтесь за ними.

Послышался стук копыт. Кавалерия аватаров выдвинулась вперед, построившись в две линии, за ними маршировал авангард пехоты, прикрывая всадников от атаки длинными пиками.

Гномы невозмутимо наблюдали за конницей и, только когда сияние, исходившее от доспехов врага, стало невыносимым, закрыли глаза повязками, защищаясь от яркого света.

От рядов противника оторвалась фигура, сотканная из света, и поплыла по воздуху навстречу гномам. Снег под ней мгновенно таял.

На расстоянии десяти метров от войска Третьих фигура остановилась. Лицо ее невозможно было разглядеть, настолько ярким было исходящее от нее свечение.

— Вы гномы. — В голосе божества звучала доброта. — Вы много солнечных циклов охраняли Потаенную Страну от чудовищ Тиона и все же становитесь на нашем пути, хотя мы с вами преследуем одну и ту же цель?

— Аватар, мы просим тебя и твоих десятерых братьев немедленно покинуть нашу страну, — сказал Тунгдил. — Вы несете погибель нашим землям, природе, живущим на ней существам.

— Мы выполняем свой долг, Тунгдил Златорукий, — мягко ответил аватар. — В вашей стране есть и альвы, и орки, и огры, и мы не уйдем, пока не уничтожим их всех. Так мы поможем вам, унизим Тиона и увеличим нашу силу, чтобы когда-то вступить в бой с ним самим. — Фигура приблизилась, воздух вокруг нее раскалился. — Уйдите с нашего пути, гномы, и мы не причиним вам вреда. — Аватар указал на север. — Башня в столице — вот наша цель.

— Мы не можем позволить вам сделать это, ведь тогда вы обретете бо льшую силу и причините еще больше вреда живущим в Потаенной Стране людям. — Тунгдил поднял щит, понимая, что аватар вот-вот напустит на него облако пламени. — Мы, гномы, защищаем Потаенную Страну от опасностей. А так как вы представляете для нас угрозу, нам ничего не остается, кроме как попытаться остановить вас. Это…

Внезапно Джерун рванулся вперед. Остановившись рядом с фигурой из света, он обеими руками схватил ее за шею и начал душить.

Аватар закричал, выпустив на великана поток лучей, но Джеруну это, казалось, не причинило вреда. В воздухе запахло горячим металлом. В войске противника кто-то закричал.

А потом раздался громкий звук, словно кто-то разорвал плотную штору. Послышался хруст костей.

Яркий свет угас, и гномы услышали триумфальное рычание Джеруна. Великан поднял разорванное надвое тело аватара над головой. Сейчас богоподобное создание выглядело совсем как человек — мужчина лет тридцати в бежевой мантии, залитой кровью.

Джерун отбросил останки, они упали в снег… и ничего не произошло. Тело аватара не срослось, не начало светиться. Теперь в нем не было ничего божественного.

— Да чтоб меня Враккас молотом по башке навернул! — выдавил Боиндил. — Он же просто разорвал его на две части… как… как… цыпленка!

— Это же человек! — Нармора с облегчением засмеялась. — Джерун почувствовал, что это просто человек. Эти создания — сильные маги, использующие заклинания иллюзии для того, чтобы мы поверили в то, что они аватары.

Тунгдил тоже рассмеялся. Теперь он не испытывал ни страха, ни тревоги и верил, что сможет пережить этот день и освободить Балиндис.

Вскоре и Третьи начали смеяться. Смех не прекратился даже тогда, когда кавалерия мнимых аватаров ринулась в атаку. Доспехи, до того источавшие яркий свет, тоже угасли после смерти мага.

Боиндил поднял щит и топор.

— Рубите коням ноги, и всадники сами упадут вам на топоры! — воскликнул он.

Как и все остальные, гном исполнился надежды.

Под командованием Тунгдила восемь тысяч гномов с боевым кличем на устах бросились в атаку.

* * *

Хотя первого псевдоаватара уничтожить было легко, с его конницей справиться оказалось не так-то просто.

В ярости из-за смерти предводителя, солдаты бросились в бой и благодаря умелым действиям кавалерии быстро начали побеждать.

Лошади пробились за щиты гномов, и в образовавшиеся проемы хлынула пехота, нарушив строй Третьих.

— Отступаем! — Тунгдил решил отвести свое войско ближе к деревьям.

Едва они добежали до края леса, им на помощь выскочили сидевшие в засаде отряды, сумевшие оттеснить пехоту врага.

— Держитесь! — подбадривал их Тунгдил. — Вскоре сядет солнце и ваш король Лоримбас придет нам на помощь.

В рядах врага показалась вторая фигура из света, но она не стала приближаться к гномам.

Поднявшись на три метра над землей, второй аватар принялся бросать в гномов сгустки огня. Нарморе потребовались все ее силы, чтобы остановить атаку вражеского мага и направить заклинание против пехоты аватаров.

Увидев, что он имеет дело с волшебницей, равной ему по магической силе, аватар приказал пехоте вести атаку по флангу, где находилась Нармора.

Подозвав близнецов, Тунгдил бросился полуальвийке на помощь, но они не успели добежать до Нарморы — там разгорелся бой, и волшебница скрылась в гуще сражения.

— Мы не можем потерять ее! — крикнул близнецам Златорукий.

Боиндил помчался вперед, и друзья последовали за ним.

Топоры рядовых воинов и боевой молот главнокомандующего прорубали строй врагов, и в конце концов гномы добрались до Нарморы. Волшебнице приходилось не только отбиваться от солдат, но и противостоять магическим атакам аватара.

Третьим, защищавшим ее, удавалось удерживать позицию, Джерун одним ударом разил по три-четыре противника, посмевших приблизиться к хозяйке, но враги чувствовали, что долго гномам не продержаться — их было слишком мало.

Нармора, обливаясь потом, стояла рядом с Джеруном, не прекращая плести заклинания.

— Я больше не могу! — крикнула она Тунгдилу. — И Джеруну не удается подобраться к этому мнимому аватару. Вражеский маг очень силен! — отклонив выпущенную противником молнию, полуальвийка направила ее на врагов, и около десятка солдат упали замертво.

Златорукий не знал, следует ли ему приказать Третьим расчистить Джеруну путь. «Где остальные девять аватаров?» С самого начала боя Тунгдил ожидал, что вражеские маги попытаются наслать на его войско облако огня, подобное тому, в котором сгорели альвы. «Почему они ничего не предпринимают, жертвуя жизнями своих солдат?» Решив разобраться в этом потом, Златорукий начал контратаку. Третьи последовали за ним. Несмотря на численное превосходство противников, гномы были настолько умелыми воинами, что смогли потеснить врага. И все же их было слишком мало.

Контратака начала захлебываться, когда прибыло подкрепление.

Над головами гномов мелькнула какая-то тень, послышался свист и наконец треск — доспехи солдат пробили сотни стрел. Стрел с черными древками и оперениями.

— Черноглазки выжидали, но в конце концов приняли правильное решение, — буркнул Боиндил. — Выжить в этом бою становится все сложнее. — Парировав удар пехотинца, гном выбил оружие из рук и всадил топор в ногу. — Третьи, альвы и аватары. — Следующий удар пришелся врагу в бедро. — Нужно кружиться, не переставая, чтобы не выпускать их всех из виду.

Боендал как раз раздробил молотом шлем солдата, а с ним и голову. Бездыханное тело упало навзничь, выведя из равновесия нескольких своих собратьев.

— Следи за тем, что происходит перед тобой, а думать будешь потом! — рявкнул Боендал, отирая бородой пот и кровь со лба. — Вон там этот тионов аватар, вот к нему-то нам и надо.

Альвийские стрелы сеяли смерть в рядах врагов, подрывая боевой дух войска аватаров. Кто-то уже начал отступать, прикрываясь щитом.

Настало время Джеруна. Отстранившись от Нарморы, великан двинулся вперед, разя всех на своем пути. Прямо за спиной Тунгдила он оттолкнулся от земли и прыгнул. Никто не ожидал от колосса в тяжелой броне такой прыти, но Джерун сумел пролететь семь метров в воздухе над шлемами и щитами и приземлился в двух шагах от второго аватара.

Маг тут же бросил в него сгусток белой энергии, но магическая сила лишь отразилась от доспеха великана. Символы на его нагруднике загорелись, но сам Джерун, казалось, не пострадал. Отразившиеся лучи повергли наземь солдат, стоявших вокруг аватара, так что великану было совсем несложно добраться до своего врага.

Джерун положился на свою чудовищную силу — железная перчатка метнулась вперед, свечение мага на мгновение стало ярче, но тут раздался истошный крик, и оно угасло.

Зарычав, великан поднял тело второго мага, которому он свернул шею. За прорезями его забрала разгорелось фиолетовое свечение — видимо, Джерун гордился собой. Он наслаждался победой, нарочито демонстрируя войску поверженного предводителя. Наконец великан отбросил тело мага в сторону, словно надоевшую игрушку, и оно упало на пики и алебарды своих же солдат.

На поле боя обрушилась тишина.

Если смерть первого мага враги еще могли объяснить случайностью, то теперь они поняли, что эти существа вовсе не наделены божественной силой и бессмертием. Кровь мага стекала по алебардам — кровь простого смертного. Аура света исчезла, а с ней и божественная чистота.

— Вперед! — завопил Тунгдил. — Бейте их, пока они не очухались!

Его топор отрубил одному из солдат руку, и несчастный с криком упал на землю.

Бой разгорелся вновь, на этот раз удача сопутствовала Златорукому и его армии.

Но когда альвы вышли из леса, собираясь вступить в ближний бой, а громкий звук горна засвидетельствовал прибытие Ксамтис и объединенного войска Свободных, Первых и Третьих, Джерун попал в ловушку.

Пикинеры посчитали своей первоочередной целью убить создание, повергшее их предводителя. Они неотступно наседали на великана, и, хотя ему удавалось дотянуться до некоторых из них, на место павшего тут же становилось четверо новых копейщиков.

Боиндил заметил это первым.

— Глядите-ка, наш железный друг попал в передрягу. — Он махнул рукой Тунгдилу и брату. — Давайте поможем ему. Я уже так к нему привык, что было бы жаль, если…

Боендал успел закричать и метнуть молот. Оружие полетело в грудь всаднику, несшемуся на Джеруна с копьем, но воин заметил молот и успел уклониться.

Пикинеры отвлекли великана, и он услышал топот копыт слишком поздно. Джерун успел оглянуться, но копье вонзилось ему в бок. Всадник тоже пострадал — чья-то булава размозжила ему грудь.

А пикинеры не отставали — увидев, что Джерун ослабел, они стали наседать пуще прежнего и наконец повалили великана на землю.

— Нармора! — позвал Тунгдил, обращая внимание волшебницы на судьбу, постигшую ее телохранителя.

Полуальвийка не смогла разглядеть верного Джеруна под всеми навалившимися на него телами и бросила в сторону, указанную Тунгдилом, волну огня.

— Я освобожу вам путь, а вы найдите его.

Гномы кивнули и приготовились бежать вперед после следующей огненной атаки.

Они не знали, что волшебница сплела это заклинание не в полную силу.

Конечно, Джерун был полезен, и благодаря ему все выяснили, что существует сплав, способный нейтрализовать магию, но Нармора помнила, что великан принимал участие в заговоре Андокай. Она так и не простила Джеруна.

«Умрет — и ладно. А если выживет, то когда-нибудь я все равно убью его, — равнодушно подумала полуальвийка, глядя вслед гномам, которые бросились спасать великана. — Я не собираюсь тратить на него свои драгоценные силы».

* * *

Справиться с пикинерами было труднее всего.

Каждую атаку гномов солдаты отражали алебардами и копьями, пикинеры стояли в два ряда: первый ряд не давал гномам приблизиться, второй непрерывно атаковал пиками, разя любого, кто готов был пробиться вперед. Где-то за этими солдатами лежал бедняга Джерун.

— Ну все, вы меня разозлили! Сейчас вы узнаете, что такое ярость гнома! — завопил Бешеный и уже собирался броситься на врагов, но брат остановил его.

— Они насадят тебя на копья, как курицу на вертел.

И вдруг за ними, приготовив луки, заняли позиции альвы. Стрелы полетели во врагов, и в рядах противника образовалась брешь.

— Поторопитесь. — Тунгдил узнал голос дочери Синторы.

— Мне это не нравится. — Боиндил смерил ее недовольным взглядом. — Если мы выдвинемся вперед, они со своими проклятыми луками будут позади нас, — прошептал он брату.

— Да, — улыбнулась Ондори, услышав его слова. — Мы можем застрелить вас в любой момент. Но зачем нам это нужно? Сейчас у нас общий враг. — Увидев, что лес пик вновь сомкнулся, она приказала стрелять. — Вперед, Златорукий. — Взяв лук, альвийка опустила стрелу на тетиву. — Я лично буду защищать твою жизнь, чтобы потом я же могла убить тебя в честном бою. — В ее серых глазах горела ненависть.

Тунгдил хотел спасти Джеруна, а значит, у него не оставалось выбора. Помолившись Враккасу, гном бросился в образовавшийся проем, близнецы и несколько воинов Третьих последовали за ним. При этом Златорукий невольно повернулся к Ондори спиной, хотя и обещал себе, что не будет этого делать.

Альвийка целилась прямо в него. Ее пальцы разжались, отпуская тетиву, и стрела полетела в гнома. Тунгдилу даже на мгновение показалось, что он чувствует боль, но каким-то чудом стрела пролетела мимо.

Опустив лук, Ондори кивнула.

Развернувшись, Златорукий увидел убитого стрелой врага — отвлекшись на Ондори, Тунгдил не заметил противника и не успел бы уклониться от удара ее меча. «Придется положиться на ее ненависть. Это моя лучшая защита», — подумал он, перепрыгивая через мертвое тело.

Атакуя солдат, гном попытался продвинуться вперед, но Джеруна нигде не было видно.

Теперь, когда строй противника был нарушен, Бешеного уже было не остановить. Пикинеры, копейщики и алебардщики носили и мечи, но в ближнем бою они не могли справиться с массивными дубинками, топорами и молотами гномов. Третьи не щадили врага и не собирались брать пленных. К ночи войско аватаров было разбито и равнина перед лесами Дзон-Бальзура покрылась сотнями изрубленных тел.

Джеруна в конце концов нашли.

Он лежал под грудой мертвых тел и больше не шевелился, не реагируя ни на крики, ни на попытки привести его в чувство. Из множества дыр в его доспехе текла ярко-желтая кровь, образуя вокруг него огромную лужу.

Тунгдил подозвал Нармору.

— Отойдите все на десять шагов. Вам нельзя смотреть на то, что я сейчас буду делать, — заклинание, которое может исцелить Джеруна, принесет смерть любому из вас.

Укрыв мантией голову великана, она тайком заглянула под забрало.

Глазницы на лице чудовища были пустыми. Джерун погиб.

Нармора не испытывала ни жалости, ни облегчения оттого, что Джерун умер. В конце концов, он просто выполнял волю своей хозяйки.

«Теперь ты покаран за все беды, что причинил мне и Фургасу». Опустив забрало и убрав мантию, волшебница встала.

— Он мертв, — громко провозгласила она. — Джерун пожертвовал своей жизнью, чтобы уничтожить двоих из этих аватаров. Мы будем помнить о его геройском поступке.

Затем Нармора подошла к Тунгдилу.

— Вы нашли Балиндис?

Боиндил расстроенно покачал головой.

— Я не понимаю. Куда же она подевалась?

— А я не понимаю, почему на поле боя было всего двое этих созданий, — добавил Златорукий. Тревога за судьбу возлюбленной разъедала душу. — Где же остальные?

— Возможно, их всегда было только двое, — предположила Нармора. — Я видела тела этих мнимых аватаров, и у меня сложилось впечатление, что это обычные люди. — Она показала гномам предметы, которые успела снять с тел погибших. — У них были амулеты, кольца с волшебными кристаллами и другие магические артефакты, способные накапливать энергию, но не более того. Отними у них магию — и они ни на что не будут способны.

— Поэтому они так блестели? — удивился Боиндил.

Волшебница кивнула.

— Видимо, это было заклинание, которое поддерживалось силой амулетов. Так они делали вид, будто богоравны. — Нармора указала на одного из поверженных солдат. — Видите лунный камень, который они носят под горжетом доспеха? В этом талисмане скрыта магическая сила, которая заставляла солдат сиять так же, как и их предводители.

— Лжецы, — пробормотал Боиндил, кивая подошедшему к ним Родарио. — Прямо как ты. Они просто притворяются.

— Я попросил бы тебя не произносить подобных фраз, — обиделся актер. — Я отлично сыграл свою роль и заставил врагов поверить в то, что они имеют дело с настоящим магом.

Вид у Родарио был потрепанный, мантия порвалась в нескольких местах от ударов мечей, но актер остался цел и невредим.

И вдруг рядом, словно выйдя из ниоткуда, появилась альвийка. Боиндил тут же выхватил топор, приготовившись защищаться.

— Прочь, черноглазка! Битва окончена, теперь мы опять враги.

— Будь это так, твой труп давно бы уже валялся в пыли, подземыш, — презрительно ответила она. — Я подумала, что могу объяснить исчезновение остальных аватаров. Незадолго до встречи с вами я видела ночью второе войско, двигавшееся на восток. Возможно, они разделились?

— Так, что мы этого не заметили? — рассмеялся Боиндил.

— Да. Так, что вы этого не заметили. Подземыши крепко спят по ночам. Не составляет никакого труда напасть на них и убить во сне. Уж я-то знаю, о чем говорю.

Если бы Тунгдил и Боендал не схватили Бешеного за плечи, он бросился бы в атаку, но в объятиях друзей ему оставалось только ругаться.

— Куда же они направились? — спросил Златорукий. — Что такого есть на востоке Потаенной Страны, что могло бы заинтересовать аватаров? Там нет ни орков, ни огров. — Он подумал о легенде. — Даже если это обычные маги, они действительно черпают силу из уничтожения зла. Значит, они будут искать Зло.

Нармора побледнела.

— Пориста, — выдавила она.

— Пориста — зло? — удивился Родарио. — Мне так никогда не казалось, скорее наоборот. Люди там очень приветливы, за исключением разве что пары обманутых мужей, которые…

— Нет, я говорю не о людях. Под дворцом находится источник магической силы, который питает все магические земли в стране, — объяснила она. — Нод’онн изменил источник, сделав магическую энергию темной, чтобы ею мог пользоваться только он. Андокай, как и я, могла использовать место силы, так как поклонялась богу Самузину и служила не только свету, но и тьме.

Тунгдил понял, что намереваются сделать аватары.

— Так, значит, магическая энергия не восстановилась после смерти Нод’онна? Тогда она станет для них желанной добычей.

— И как это повлияет на Потаенную Страну? — задумался Боендал. — Я не разбираюсь в магии, но будет плохо, если магические поля вдруг исчезнут, так? Они словно подземные пласты, на которых покоится гора. Их не видно, но они важны.

— Нармора, можно осушить или уничтожить источник? — в ужасе спросил Тунгдил.

— Я не знаю, — призналась волшебница. — Может быть, об этом что-то написано в магических книгах, но все архивы в Пористе. — Она в панике повернулась к Фургасу. — Как и наша дочь.

— Значит, пока еще нет причин разрывать наш военный союз, — холодно отметила Ондори. — Что ж, тем лучше для вас. Так вы проживете немного дольше.

Тунгдил обвел взглядом огромное поле, усеянное трупами. «И это только прелюдия к тому, что нам предстоит сделать, Враккас».

Из тридцати тысяч гномов, среди которых двадцать две тысячи были из племени Третьих, после первого столкновения с чужаками осталось лишь двадцать тысяч. А ведь придется сражаться с неизвестным количеством врагов под предводительством сильных магов.

На людей и эльфов Тунгдил не рассчитывал. Первые после уничтожения войска в Дзон-Бальзуре не могли предоставить ему солдат, а вторые наверняка откажутся идти в бой плечом к плечу с альвами. И все же следовало послать гонца в Аландур и попросить эльфов о помощи.

«Теперь все зависит от нас, Враккас. Только от нас». Златорукий посмотрел в сторону Серых гор.

— Дети Кузнеца должны выполнить свой долг, — уверенно произнес он.

Почему-то Тунгдил предполагал, что Балиндис еще жива. Ему очень хотелось верить в это. «Я найду ее и освобожу из плена».

К Ондори подошел какой-то альв и что-то прошептал ей на ухо.

— Мы нашли следы, подземыш, — сказала Ондори. — По направлению к Пористе движется группа всадников, человек двадцать. Там, где они садились в седла, мы нашли оттиск сапога, по размеру подошедшего бы ребенку.

— Нет, не ребенку. — Тунгдил вздохнул. — Гномке. И она знает тайну доспеха, способного поглощать магию.

— Можешь назвать меня бессердечным, но аватарам было бы проще убить ее, — особо не церемонясь, заметил Родарио.

— Конечно, проще. Но они могли подумать, что это необычная гномка. А возможно, они узнали, что это Балиндис выковала доспехи, в которых противник становится невосприимчив к магии. Только представьте себе, насколько сильнее станет войско аватаров в таких доспехах. — Златорукий решительно повернулся к гномам. — Прежде чем идти войной на Пористу, мы должны освободить Балиндис. Без нее и тайны доспеха Джеруна нападать на город, подвластный аватарам, бессмысленно. Они просто сожгут нас, вот и все. Нужно отправить группу из нескольких гномов, чтобы пробраться за городские стены и спасти Балиндис.

— Я пойду с вами, — заявила Ондори.

Ее мотивы были вполне ясны — она хотела убить Тунгдила и близнецов сама и не собиралась позволять кому-то другому лишить ее священного права мести.

Фургас и Родарио переглянулись.

— Мы знаем пару способов пробраться в город, — заметил магистр техникус. — Я проведу вас…

— …но только при условии, что мы освободим из дворца нашу дочь, — вмешалась Нармора. — Я не хочу, чтобы она пострадала во время боя. Достаточно того, что я потеряла сына. — Она повернулась к Тунгдилу. — Поклянись мне в этом.

Хотя это значительно усложняло и без того трудную задачу, гном кивнул, удивляясь, насколько Нармора изменилась. «Наставничество Андокай не прошло бесследно», — решил он.

Затем Тунгдил посмотрел на тело Джеруна. Ему было жаль павшего друга — и не только потому, что без его поразительной силы их компании придется труднее.

И тут в его голову пришла одна интересная мысль.

Потаенная Страна, в ста восьмидесяти семи милях восточнее Пористы, зима, конец 6234 солнечного цикла

Стук молота в кузнице нарушал предутреннюю тишину. Тунгдил стоял у наковальни в небольшой деревеньке под названием Клиндол, раскинувшейся на дороге в Пористу, и перековывал доспех Джеруна. По расчетам Златорукого, материала должно было хватить на латы для него и близнецов.

Тунгдил тщательно продумал, какие детали доспеха использовать для ковки. Прежде чем разобрать латы, наручи и поножи, гном перерисовал руны, чтобы потом нанести их на те же места.

— Ну, как успехи? — поинтересовался Боендал, помогавший Тунгдилу вместе с Боиндилом и местным деревенским кузнецом.

Людей удивляло мастерство гномьих искусников — удары молота были необычайно быстры и при этом точны.

— На это понадобится много времени, — недовольно пробормотал Златорукий. — Я не привык к таким инструментам, да и горн тут плохой. — Он не прекращал ковать. — Доспех не будет подогнан, на это у нас просто нет времени.

— Пока он будет защищать меня от проклятой магии, я согласен терпеть, — проворчал Боиндил, наносивший на уже готовые части доспеха руны. — Но будет тяжело. В бою мы будем двигаться медленнее, чем обычно, — предупредил он брата. — И, кстати, следующий, кто выбросит в бою свое оружие, не имея запасного, заплатит мне мешок золота. — Он намекал на Боендала, метнувшего во вражеского всадника свой молот, чтобы спасти Джеруна. — Нельзя так поступать, это противоречит обычаям.

Гномы шли по заснеженному Гаурагару уже девять дней. Джеруна они похоронили в Дзон-Бальзуре вместе со шлемом, сохранив тайну облика великана, как он и хотел, и даже Боиндил уважил его право на это.

После этого Тунгдил, Боиндил вместе с братом, Ондори, Родарио и Фургас отправились в Пористу, пытаясь добраться до города как можно скорее. Нарморе пришлось остаться вместе с войском, чтобы защитить гномов в том случае, если аватары попытаются атаковать их в пути при помощи магии.

— У меня было при себе второе оружие. — Боендал, ухмыляясь, указал на топорик у себя на поясе. — Так что мне тебе платить не придется, в отличие от некоторых, правда, книгочей?

Тунгдил внимательно осмотрел скованный им доспех и остудил разгоряченное лицо водой, смывая сажу с подросшей за это время бороды. Он слушал друзей вполуха, так как сейчас его мысли занимала только Балиндис.

За последние дни он почти ничего не говорил, посвящая себя размышлениям и познанию своего внутреннего мира. Все эти разочарования доконали его. Предательство Мюр, которая все же любила его настолько, что пожертвовала ради него своей жизнью, решение Балиндис выйти замуж за другого, радости и печали в отношениях с этими двумя гномками… Воспоминания повергали Златорукого в тоску. Сейчас ничто не радовало гнома, и он грустил о своей судьбе.

Все, к чему он прикасался, приносило боль и горе, и иногда Тунгдилу хотелось погибнуть в бою, умереть, чтобы обрести душевный покой в Вечной Кузнице Враккаса.

— Книгочей? — забеспокоился Боендал.

Тунгдил вытер бороду.

— Все в порядке. — Он заставил себя улыбнуться и, развязав тесемки, снял кожаный передник. — Пора перекусить и выпить.

— Да, это точно, — вздохнув, согласился с ним Боиндил. — Жаль только, что у них тут нет хорошего пива.

Покинув кузницу, они отправились к крестьянскому домику, в котором остановились. Уже на подходе гномы почувствовали аппетитный аромат жареного мяса и свежего хлеба.

В комнате за столом дремал Фургас, Ондори расположилась у камина.

Благодаря мастерству альвийки гномы каждый день ели мясо. Хотя жители деревни и клялись, что зимой в округе им не найти добычи, Ондори никогда не возвращалась с охоты с пустыми руками, принося то косуль, то кроликов. Она была прекрасной охотницей, а уж на кого вести охоту, для нее не имело значения. Люди, звери, орки — все они были для альвов равны.

Когда они вошли в комнату, альвийка даже бровью не повела. Сейчас она занималась тем, что вырезала из костей убитых животных смешные подвижные фигурки, выбивая острием кинжала контуры лиц. Дочке крестьянина очень нравились новые игрушки, особенно костяная флейта, из которой можно было извлечь неслыханной чистоты звуки.

Тунгдил подозревал, что альвийка могла делать такие фигурки не только из костей зверей, но и из останков поверженных врагов. При мысли о том, что сейчас какой-нибудь альвенок играет на флейте из гномьей кости, у Златорукого похолодело в животе.

Обед оказался очень вкусным. Работа в кузнице забирала много сил, а вне гор по-настоящему аппетитными из местной еды гномам казались только мясные блюда.

Проснувшись, Фургас потянулся и посмотрел на Родарио, непрерывно делавшего пометки и поглядывавшего на Ондори. Актер даже нарисовал прекрасную альвийку, сделав эскиз будущей картины.

— Какой интересный персонаж, — прошептал он. — Она хочет защитить тебя от врагов, чтобы потом убить. Прекрасный сюжетный ход для пьесы. И такой драматичный!

— А ты вообще помнишь о том, что сейчас мы не на сцене? — Фургаса раздражала беспечность друга, сам-то он помнил о предстоящем задании.

— Знаю, знаю, — отмахнулся Родарио. — Ни тебе репетиций, ни суфлеров, нет зрителей, и, увы, нет кассовых сборов. — Он налил себе травяного чая, принесенного крестьянкой. Бедная женщина поспешно удалилась, стараясь пореже находиться рядом с альвийкой. — Если бы мне сказали, что вскоре мне вновь придется вступить в поединок с силами Зла, я бы расхохотался. Я-то хотел отстроить в Пористе «Театр Диковинок», соблазнять хорошеньких девушек и спокойно проводить свои дни на сцене. Но вот и поднимается занавес, начинается новая пьеса, и моя роль в ней может стоить мне жизни.

— Да ну, Родарио, — подколол его Боендал. — Неужто ты закручинился?

— Да, немного. Может быть, все дело в зиме. Вокруг темно, а это плохо влияет на настроение. — Он толкнул Тунгдила под бок. — Вон и наш книгочей загрустил. С тех пор как мы двинулись в путь, он все время молчит. Может, хоть анекдот расскажешь? Про то, как орк спрашивает гнома, как ему пройти в библиотеку, я до сих пор его не слышал.

Тунгдил налил себе горячего пива.

— Меня сложно назвать хорошим рассказчиком.

Боиндил чокнулся с ним.

— Мы все волнуемся за Балиндис, книгочей. И прекрасно понимаем, что тебе приходится труднее, чем остальным, ведь любовь не ржавеет, так? — Он прикусил язык, испугавшись, что еще больше расстроил Тунгдила. — Прости, это было бестактно.

— Зато честно, — отмахнулся Златорукий.

«И ты прав, — чуть было не прибавил он, ожидая, что внутренний демон вновь начнет говорить ему всякие мерзости. Но демон молчал. Молчал, ведь Тунгдил наконец-то перестал обманывать самого себя. — Я по-прежнему люблю ее и всегда буду любить. С ней никто не сравнится, а значит, мне лучше оставаться одному, чтобы не разбить сердце еще одной гномке, ведь я не смогу ответить на чувства другой».

Допив пиво, он отставил кружку.

— Пойдемте, нужно ковать доспехи.

Потребовалось еще два дня, чтобы закончить работу и кое-как подогнать латы, еще через четыре дня были готовы наручи, поножи и шлемы. Части для латных перчаток Тунгдил тоже сковал, но скреплять их железной проволокой он собирался уже в пути.

И вскоре друзья оказались неподалеку от Пористы.

То, что в городе сменился правитель, было видно издалека.

Флаги с незнакомыми символами развевались над башнями дворца, по всему городу были расставлены шатры солдат — некоторые были даже выше домов. Крепостные стены города охраняли патрули, внимательно следившие за всеми, кто входил и выходил.

— Ты только посмотри. — Фургас указал на строительные краны. Работы по восстановлению города продолжались, несмотря на присутствие войска захватчиков. — Видимо, нашим мнимым аватарам нравятся мои машины.

Он хотел сказать что-то еще, но тут земля под их ногами задрожала. Все началось с мелкой дрожи, потом с деревьев посыпался снег… и все закончилось.

Повернувшись, Тунгдил посмотрел в противоположную сторону, пытаясь понять, пошла ли волна дрожи дальше.

И действительно, земля там двигалась, будто кто-то бросил камень в пруд и от него кругами расходились волны. Ветки деревьев дрожали, снег падал вниз, и в конце концов все затихло.

— Они принялись за источник, и вот что вышло… — предположил Златорукий.

Боиндил стряхнул снежинки с плеч, а так как он был без шлема, пришлось смириться с тем, что теперь по его спине под кольчугой стекали капли воды.

— Если этим все и ограничится, то особого вреда Потаенной Стране не будет.

— Будет лучше, если они вообще оставят источник в покое. — Боендал повернулся к Фургасу и Родарио. — Итак, долговязые, докажите свою полезность. Показывайте, как пробраться в город.

Фургас махнул рукой на север.

— Там мы начали строить новую систему канализации. Старые трубы обрушились, и мы приготовили шахту, облицевав ее плиткой. Первые пятьсот метров коридора были уже готовы, когда я уезжал. По ним мы сможем пробраться к рыночной площади.

— Вы как-то закрыли вход в канализацию? — Тунгдил проверил свой доспех. Он был подогнан наспех и причинял значительные неудобства, да и шлем все время норовил сползти на глаза, мешая обзору.

Близнецы тоже были не в восторге от новых лат.

— Я не понимаю, как наш железный приятель с этим справлялся, — пробормотал Боиндил, ругнувшись. — Тион, у меня застряла борода. От этого дурацкого шлема она вылезает космами.

— Там деревянная заслонка, — ответил техник. — Чтобы звери ночью не пробрались в город. Вход в канализацию замаскирован, так что аватары наверняка его не нашли. — Он уже хотел пройти вперед, когда Ондори остановила его.

— Давай я займусь этим, — предложила она.

Положив стрелу на тетиву, альвийка направилась ко входу. Остальные последовали за ней, держась на расстоянии десяти шагов.

— Эх вы, защитнички Потаенной Страны, — покачал головой Родарио, когда они прошли полпути. — Трещите, звените и скрипите, словно вам непременно нужно, чтобы на вас обратили внимание. Что, никогда не слышали о такой штуке, как машинное масло для шарниров?

— А знаете, что удивительно? — Боиндил не удержался и все-таки поднял забрало шлема. — Как Джеруну со всем этим металлом на теле удавалось передвигаться так тихо?

— Было бы неплохо, если бы вы выяснили это поскорее. Мне не хотелось бы попасть в плен к аватарам. Давайте попробуем сделать вот так… — Нагнувшись, Родарио набрал пригоршню снега и натер им шарниры. После этого скрип только усилился. — Ну что ж за дела такие?..

Боиндил грубо оттолкнул мима, и Родарио покатился по заснеженной земле.

— Держите этого болтуна подальше от меня! Мы с его идеями точно попадем в лапы врагов. Нужно было отправить его на противоположный конец Пористы, чтобы он всех отвлекал.

Родарио в ярости вскочил на ноги.

— Знаешь что, мой насмешливый друг, господин Сейчас-Прибью-Вас-Всех? Именно так я и сделаю. В конце концов, я по-прежнему добрый житель Пористы, владелец местного театра, так что мне нетрудно будет проникнуть в город.

— Эй, успокойся, — попытался остановить его Тунгдил. — Останься с нами.

— Благодарю покорно, нет. — Родарио помахал им рукой на прощанье. — Буду ждать вас на рыночной площади. До этого момента я уж точно разузнаю, что происходит в Пористе. — Развернувшись на каблуках, он гордо направился прочь.

— Ну и пусть идет, — проворчал Боиндил. — А то всю дорогу морочил бы нам голову.

Тунгдил взглянул вслед Родарио. Ему не нравилось, что актер решил отделиться от их группы, с его неподражаемым искусством забалтывать собеседника он мог бы пригодиться. Однако гном не сомневался, что Родарио удастся добраться до рыночной площади, да так, что никто не заподозрит его в том, что он шпион или враг аватаров.

— Я не уверен, что он знает, как следует поступить, но у него все получится, — ухмыльнулся Фургас. — Он без проблем проберется за крепостные стены, об этом можете не волноваться. Я видел, как ему удавалось убалтывать взбешенных отцов, чьих дочерей он соблазнил, так что теперь он повсюду пробьется. — Техникус зашагал вперед, следя за знаками, которые Ондори оставляла для них на снегу.

Альвийка не оставляла следов. Темная магия ее народа позволяла ей становиться невидимой, если поблизости было хоть немного тени, в которой она могла укрыться.

— Она дочь того самого Синторы, я правильно понял? — тихо осведомился Боиндил. — Нужно прибить ее, как только она выполнит свою задачу, иначе она нас расстреляет, а мне как-то не нравится мысль о черной стреле в боку. Я не доверяю черноглазым, от них несет предательством и смертью. Гномьей смертью.

— Я скажу тебе, когда придет время для этого, а пока что сохраняй спокойствие, Боиндил. Мы не можем позволить себе вступать с ней в бой в логове врагов.

Они подошли к наполовину восстановленным стенам Пористы — кое-где камни были сложены не так высоко, но, тем не менее, надежно защищали город.

Под недостроенной стеной Тунгдил действительно заметил вход в канализацию, закрытый деревянной заслонкой, как и говорил Фургас. Сюда намело столько снега, что обычный прохожий ничего бы не заметил. Рядом со входом сидела альвийка.

— Это слабое место в обороне города, — с упреком протянул Боиндил. — В случае осады противнику легко проникнуть в Пористу.

— Нет, — улыбнулся Фургас. — Мы предусмотрели это. Тут решетка, хотя пока что ее не установили, и она сыграет в нашу пользу.

Он поднялся к стене, гномы последовали за ним, тоскуя о прежних кольчугах — латы были не только тяжелыми, но и сковывали движения.

Вскоре Фургас вскрыл дверь — с его знанием техники такое препятствие не вызывало никаких затруднений — и вместе с гномами и Ондори спустился в канализационную трубу. Закрыв за собой дверь, магистр тщательно запер ее и зажег небольшую лампаду, чтобы освещать путь.

Через десять шагов он указал на пять проемов в потолке, размещенных на расстоянии трех метров друг от друга.

— Тут будут установлены несколько железных решеток с прутьями толщиной в руку, которые невозможно будет согнуть или выбить, — с гордостью объяснил он. — Этим путем в Пористу никто не проникнет.

— А мы тут чем, по-твоему, занимаемся? На пикник собрались? — усмехнулся Боиндил, стараясь не поскользнуться на замерзших лужах. — Вот тебе и просчет в твоих планах строительства, Фургас.

Магистр техникус тихо рассмеялся.

— Наверное, боги позаботились о том, чтобы я позабыл об установке решеток.

Группа осторожно продвигалась вперед. Ондори пряталась где-то в темноте и неожиданно появилась из ниоткуда за спиной у Боендала.

— Вы можете идти быстрее. Тут, внизу мы одни, и вплоть до выхода на рыночную площадь нам никто не помешает.

Из-за выходки альвийки у Фургаса дрогнула рука, и он чуть не выронил лампаду, а альвийка уже вновь скрылась во тьме и присоединилась к друзьям только перед лестницей, ведущей к выходу.

— Это лестница для смотрителя, — сказал Фургас. — Он должен будет время от времени спускаться в канализацию и следить за тем, чтобы нигде не скапливался мусор. Снаружи выход закрывает каменная плита. Дверь открывается с той стороны. Придется немного повозиться.

Пройдя наверх, Ондори подала сигнал остальным подниматься следом. На лестнице мог разместиться только один человек, и, как все ни старались, дверь не поддавалась.

Фургас выглянул в щелку.

— Дверь забаррикадирована снаружи.

— Хотя бы об этом они подумали. — Боиндил постучал по стене. — Хорошая кладка. Будет нелегко выбраться отсюда на поверхность.

Ондори подняла руку, приказывая всем замолчать.

С другой стороны двери кто-то закопошился. Балки, перекрывавшие выход, убрали, и гномы услышали тихое кряхтение.

— Может, это Родарио? — шепнул Фургасу Боиндил.

— Давайте откроем дверь, и сразу же все станет ясно, — предложил его брат, опуская ладони на камень.

Остальные помогли ему, в то время как альвийка подняла лук, готовясь к возможному нападению.

Дверь резко распахнулась, и они увидели какого-то человека с большим ведром мусора. Судя по выражению узкого лица горожанина, он был очень удивлен внезапным появлением местной знаменитости.

— Магистр Фургас… — пробормотал он. — Что вы делаете? — Отступив, горожанин выпустил всю процессию наружу. — Проходите скорее. Вы же не хотите, чтобы вас увидел кто-то из чужаков, верно?

— Это Эртил, — представил его Фургас. — Он обеспечивал наших строителей обедами, вот мы и познакомились.

— Ты ему доверяешь? — холодно осведомилась Ондори, не опуская лука.

— Эльфийка… — с благоговением в голове пробормотал горожанин, увидев стройную высокую девушку.

Он пригляделся повнимательнее, надеясь увидеть легендарную красоту дочери Ситалии. К несчастью, лицо красавицы скрывала повязка.

— Да, — торопливо ответил Фургас, опасаясь, как бы альвийка не застрелила Эртила. — Он сможет рассказать нам, что произошло.

— Конечно, магистр Фургас. — Горожанин кивнул. — Для меня это большая честь. Как замечательно, что я решил выбросить мусор прямо сейчас. — Он с любопытством посмотрел на странноватую группу, выбравшуюся из канализации, и выбросил мусор на землю. — Это я на тот случай, если вы и уходить будете по этому подземному ходу. Чтобы сапоги не запачкались…

Они прокрались по переулку и наконец добрались до дома Эртила.

Впустив их, мужчина зажег свечу и предложил гостям попить.

— Они пришли пятнадцать дней назад. Их доспехи испускали такое сияние, что те, кто осмеливался смотреть на них, слепли, — начал рассказ Эртил. — Разбрелись по городу и убили стражников, пытавшихся остановить их и защищавших дворец Нарморы. Их предводители, существа из света, скрылись во дворце, и с тех пор мы их не видели. Нас они не обижают, вот мы и занимаемся повседневными делами, живем, как и раньше, только никому нельзя приближаться ко дворцу. Они заявили, что теперь город принадлежит «амшам». Так они сказали.

— Восстаний горожан не было? — поинтересовался Фургас.

— Нет. Мы не решились на это. — Эртил опустил глаза. — Нас слишком мало, а они привели с собой десять тысяч солдат. А это много… да…

— Никто вас не упрекает, — успокоил его магистр. — Ты знаешь, сколько было этих созданий из света?

— Я насчитал пять, — ответил он. — Другие говорят, что их больше. Может быть, все дело в том, что меня ослепило яркое сияние. — Эртил посмотрел на Фургаса. — Что это за создания, почтенный магистр? Они уйдут? Они что-то творят там, во дворце, а ничего хорошего от них ожидать не приходится. Вот уже два дня животные в городе ведут себя очень беспокойно и пытаются выбраться из конюшен и хлевов. А когда прибудет волшебница и освободит нас от этих… амш?

— Скоро, Эртил. Мы здесь только для того, чтобы кое-что выяснить. Очень важно, чтобы ты никому о нас не говорил.

Горожанин кивнул.

— Когда они прибыли сюда, с ними была гномка? — вмешался в разговор Тунгдил. — Ты знаешь, куда ее отвели?

— Гномка? Да, действительно. — Эртил махнул рукой в сторону дворца. — Ее привезла группа чужаков, прибывшая в город неделю назад. Я это точно помню, так как в тот день проходил мимо ворот, собираясь на рынок. Они скакали с дикой скоростью, и, если бы я не отпрыгнул в сторону, их лошади растоптали бы меня. Потом они скрылись во дворце.

— А моя дочь? — продолжил допытываться Фургас. — Ты что-то о ней знаешь?

Эртил покачал головой.

— Нет. Дворец никто не покидал, магистр Фургас.

— В каком-то смысле это хорошо, — пробормотал Боиндил. — Нам просто нужно забраться туда, чтобы спасти Балиндис и твою дочь. И это облегчит нам отступление.

Подойдя к окну, Боендал выглянул наружу, пытаясь рассмотреть Родарио.

— Никого нет, — отметил он. — Родарио будет бросаться всем в глаза, как пятно от ожога на кожанке, если придет сюда.

— Не волнуйся, — успокоил его Фургас. — У него все получится.

— Мы не можем ждать его, — с сожалением протянул Тунгдил. — Нужно забрать у них Балиндис, пока они не выведали у нее тайну сплава для доспеха.

В его сознании уже вспыхивали образы… как любимую пытают, калечат и унижают.

— Нужно идти прямо сейчас. Я неплохо ориентируюсь во дворце, но сперва необходимо смазать шарниры доспехов.

Эртил принес гномам бутылку подсолнечного масла, и чудовищный скрип наконец-то прекратился, хотя Боиндил и успел поворчать по поводу того, что масло не машинное.

Закончив работу, магистр техникус подошел к двери. Пора было выдвигаться.

Ондори двинулась впереди, за ней Фургас и гномы. Они попросили Эртила проследить за площадью и, если появится Родарио, задержать его у себя, пока друзья не вернутся. Или пока их не возьмут в плен.

Так они крались по безлюдным улицам Пористы.

Фургас уже всерьез начал волноваться за Родарио. «Он уже давно должен был подойти. Что же с ним случилось?»

 

7

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, зима, конец 6234 — начало 6235 солнечного цикла

«Помни о том, что это не репетиция, а у стражников мечи настоящие, а не бутафорские». Родарио, встряхнувшись, покрепче прижал к себе охапку хвороста, собранного по дороге, и направился к воротам. Солдаты в сияющих доспехах, охранявшие вход в город, буквально изнывали от скуки. Стоя у костра, они грели ладони и, когда к ним подошел Родарио, даже не сменили позы.

— Куда идешь? — лениво осведомился один из стражников, скорее для проформы тыкая копьем актеру в живот. — И откуда?

— Во-он оттудова. — Родарио старательно изображал городского дурачка. Он махнул рукой в сторону поля. — А надобно мне во-он тудой. — Он ткнул пальцем в сторону переулка, показывая стражнику хворост. — Во, насобирал. Печку растопить. Ну чтоб, енто, покушать.

Его надежды оправдались.

— Это местный полудурок, — сказал товарищам солдат. Подхватив полуистлевшую корягу, он положил ее на охапку дров в руках Родарио. — Вот, возьми еще, а то нашему костру эта деревяшка пришлась не по вкусу.

Глупо рассмеявшись, актер с нарочитой благодарностью поклонился, точно рассчитанным жестом выронив дрова. Ругаясь, он наклонился и, собирая хворост, проскользнул мимо стражников. Те развлекались как могли — вытаскивая из-под носа у Родарио веточки, солдаты забрасывали их подальше в переулок. Теперь им было уже не так скучно.

Актер не стал отказывать им в удовольствии и с тем же глупым смехом послушно бежал за каждой брошенной веточкой, пока наконец не свернул за угол.

«Это было совсем не сложно». Отбросив хворост, Родарио заспешил по улице. На бег переходить было нельзя — так он мог привлечь нежелательное внимание.

Он прекрасно ориентировался на улочках и в переулках Пористы и потому быстро добрался до «Театра Диковинок». Он просто не мог пройти мимо. Тоскливо проведя ладонью по закрытой двери, Родарио прочитал оставленную им вывеску: «Театр закрыт на время гастролей. Но вскоре, почтенные зрители, Невероятный Родарио вернется и разгонит серые будни своими чудесными постановками. Ждите, жители Пористы, и талант мастера приведет вас в восторг».

— Жаль, правда? — произнес кто-то за его спиной. — Я была бы не прочь познакомиться с этим Родарио.

— Его зовут Невероятный Родарио, — поправил незнакомку актер, оборачиваясь.

Он думал, что сейчас увидит какую-нибудь пьяную городскую шлюху, как раз направляющуюся из одного трактира в другой, однако перед ним стояла девушка его возраста, укутанная в дорогие меха. Элегантная шапочка прикрывала голову, защищая незнакомку от снегопада.

— Говорят, он очень хорош, — добавил Родарио, обворожительно улыбаясь.

— Вы недавно прибыли в город? — предположила девушка, глядя на его потрепанную одежду и щетину на лице. — Сейчас не очень подходящее время для путешествий, вы не находите?

— Потеряв лошадь, приходится идти пешком, дорогая, — начал Родарио, надеясь, что ложью сможет добиться благосклонности дамы. — Мне едва удалось отбиться от пары разбойников, убивших моего коня и укравших все вещи.

— Дайте угадаю. Вы рыцарь, направлявшийся в Пористу к возлюбленной. — Кокетливым жестом отбросив прядь каштановых волос со лба, незнакомка лукаво улыбнулась. — Я не расслышала ваше имя, господин…

Уверенность Родарио пошатнулась. Видимо, девушка распознала его ложь с первого же слова. «Крепкий орешек. Что ж, тем лучше. Так даже интереснее».

Он заметил, что незнакомка смотрит куда-то ему за спину. Оглянувшись, Родарио рассмеялся. «Вот я глупец». Он совершенно забыл, что повесил над входом в театр огромный плакат со своим портретом. К счастью, хоть стражники его не узнали.

— Может быть, теперь вы поведаете мне, почему не хотели называть свое настоящее имя? — Девушка подошла к нему поближе. — Почему Невероятный Родарио пытается обмануть меня? — У нее были глубокие темно-зеленые глаза, в которых светилась нежность.

— Я как раз собирался рассказать вам обо всем, — попытался выкрутиться актер. — Но раз уж вам и так все известно, то, может быть, вы скажете, почему столь прекрасная девушка, как вы, ходит ночью по Пористе одна, без охранников? Я с вами не знаком, дорогая, но, поверьте мне, я знаю…

— Всех женщин в этом городе? — рассмеялась незнакомка. — Тогда даже не знаю, следует ли мне знакомиться с вами.

— Нет, не всех женщин. Но я помогал Андокай Вспыльчивой и ее преемнице Нарморе Зловещей восстанавливать город. Нам с моим другом Фургасом удалось отстроить то, что было разрушено. — Он не сводил с красавицы глаз, в то время как она прохаживалась перед ним туда-сюда. Ее меховая накидка волочилась по земле. — Конечно, я познакомился со многими в городе, но вас… — он опустил ладонь на руку девушки, останавливая ее, — …я еще не видел, а ведь даже сами камни должны славить вашу красоту, складываясь в причудливые мозаики, рисующие на земле ваше прелестное личико.

Она улыбнулась, словно юная девчушка, впервые услышавшая комплимент от поклонника.

— Цитата из вашей новой пьесы или вы только что придумали это?

— Уникальные слова для уникальной женщины, — страстно выдохнул Родарио, видя, что ей нравятся его ухаживания.

«А я не растерял сноровки».

Взглянув незнакомке за плечо, он увидел улицу, ведущую к рыночной площади, и вспомнил, зачем явился сюда. Жаль, что сейчас нельзя отвлекаться на общение с этой красавицей… А ведь прошло уже так много времени с тех пор, как он посвящал себя шальной игре страсти между мужчиной и женщиной.

«Возьми себя в руки, — осадил себя Родарио. — Нельзя заставлять друзей ждать». Галантно подхватив левую руку незнакомки, актер поцеловал ее в ладонь.

— Скажите же, где мне найти вас? Сейчас меня ждут на репетиции, и я не могу отказаться от нее, но потом… — Он многозначительно взглянул на красотку. — Мы сможем увидеться вновь. Если вам, конечно, будет угодно.

Девушка отобрала руку. Вид у нее был разочарованный.

— Уже пытаетесь сбежать от меня, Родарио? — Она двинулась по переулку. — Что ж, не буду вас задерживать. Надеюсь вскоре увидеть вашу новую пьесу на сцене. — Стрельнув в актера глазами, девушка скрылась из виду.

— Но где же мне найти вас? Я подарил бы вам билет! — крикнул он ей вслед, но ответа так и не получил.

«Обидно». Немного расстроившись, Родарио побрел на рыночную площадь.

Густой снегопад надежно защищал его от любопытных взглядов, и актер быстро добрался до выхода из подземного туннеля. Каменная заслонка была отодвинута, дверь открыта, следы на снегу еще не замело.

«Они не стали меня ждать! — Родарио возмущенно притопнул ногой. — Они нарочно так поступили! Бьюсь об заклад, это все Боиндил! Он уговорил их уйти без меня». Дернув себя за бородку, актер повернулся и зашагал к дворцу. Его честь и гордость были уязвлены. «Вы еще пожалеете об этом». Он уже представлял себе, как появится в самый опасный момент и всех спасет.

По пути Родарио проверил все, с помощью чего он создавал иллюзию заклинаний. Такие умения не раз пригодились ему в бою.

В карманах Родарио носил разные порошки — если их поджечь, можно было добиться ярких вспышек, клубов дыма, разъедающего глаза, или пестрых нитей тумана. С особой осторожностью актер уложил четыре колбочки с кислотой.

Но самым главным его инструментом были два огнемета, которые Фургас закрепил у друга на запястье. На одном краю диковинного приспособления находилась трубка с кремнем, на другом — мешочек с семенами плауна. Если надавить на мешочек, семена проходили по трубке и вылетали наружу, срабатывал механизм, приводящий в движение кремень, и семена загорались… На орков в Серых горах это произвело огромное впечатление, а значит, сработает и против обычных солдат. Магию вполне можно было заменить механикой.

Добравшись до стен дворца, Родарио понял, что не сможет проникнуть внутрь. Конечно, он знал волшебные слова, открывавшие ворота, ведь провел здесь довольно много времени, присматривая за Фургасом в отсутствие Нарморы, но аватары наверняка удивятся, если через парадный вход во дворец вломится человек, которого они сюда не приглашали.

«Как же мне пробраться туда?»

— Ваша репетиция уже закончилась?

Повернувшись, Родарио радостно улыбнулся, вновь увидев прекрасную незнакомку.

— Случилось так, что мои почтенные коллеги-актеры решили провести этот вечер с бочкой вина, предпочтя застолье общению со мной, — солгал он.

— Тогда, возможно, вы не откажетесь принять мое приглашение на ужин. Я с радостью послушала бы о ваших творческих планах. — Девушка улыбнулась столь очаровательно, что Родарио не удержался и кивнул.

Мысленно он уже срывал с нее меховую накидку, платье и… ах, она наверняка пахла молоком и шелком…

— Но должен предупредить вас, что мой внешний вид оставляет желать лучшего. Я лишь сегодня вернулся из путешествия, и у меня не было возможности освежиться. И побриться, — извинился он.

— Да, я вижу. Ничего, вы сможете вымыться в моих покоях, и одежда вашего размера у меня тоже найдется. — Подойдя поближе, девушка взяла его под руку. — Меня зовут Лирким.

— В какой таверне вы остановились? — поинтересовался Родарио, опасаясь, что с этим могут возникнуть проблемы.

Пара дочерей трактирщика вполне могли закатить страшный скандал, если он появится в городской таверне, а ведь было бы обидно выставить себя перед Лирким в столь невыгодном свете.

Остановившись перед воротами дворца, Лирким покачала головой.

— Не в таверне, господин Родарио. Я живу здесь. — Она произнесла какие-то неизвестные ему слова, затем последовал сложный жест рукой, и тяжелые створы сами собой открылись.

Актер замер на месте.

— Так вы живете вместе с аватарами? Но ведь… вряд ли вы служанка. Камеристка?

— Вам не следует беспокоиться об этом, господин Родарио. На аватаров тяжело смотреть, но тем, кто не желает им зла, не о чем беспокоиться. А мы ведь не собираемся мешать им, верно? — Она повела его внутрь, и актер подчинился.

Теперь Родарио всерьез забеспокоился о своих друзьях. Они-то не знали, что волшебные слова, открывавшие ворота, изменились. «Но хоть мне повезло. Да еще как!» Он ухмыльнулся. Можно будет провести здесь исполненную страсти ночь, вымыться и хорошо поесть, а потом поосмотреться и поискать Дорсу и Балиндис. «Я стану настоящим героем. Спасу Балиндис и дочурку Нарморы. И тогда этот мелкий грубиян наконец-то заткнется. Да у него глаза на лоб полезут, когда он узнает, что так называемый болтун сумел добиться большего, чем он».

— Что такое, господин Родарио? — с любопытством спросила Лирким. — Как я вижу, ваше беспокойство сменилось радостью.

— Сейчас я смотрю на то, что видели лишь немногие. Я удостоился чести полюбоваться убранством дворца.

— Но вы ведь отстраивали этот город, — удивилась Лирким. — Неужели вы ни разу не заходили во дворец?

Они поднялись по лестнице. Стражники пропустили их.

— К сожалению, нет. Андокай никого не пускала сюда, опасаясь, что знание о внутреннем строении дворца облегчит задачу тем, кто захочет устроить на нее покушение. А после этого аватары подослали к ней убийцу… — продолжал лгать Родарио.

— А вы знаете, где она сейчас?

— Вероятно, вы имеете в виду ее преемницу, Нармору. Она уехала из города куда-то на север. По ее приказу я должен продолжить работы по восстановлению Пористы. — По привычке актер свернул в коридор, где раньше находилась комната Фургаса.

— Стойте, стойте! Куда же вы? Или вы забыли, что я веду вас в мои покои?

Родарио смущенно рассмеялся.

— Простите, я просто задумался.

Мимо прошло несколько стражников в тяжелой броне. Поприветствовав Лирким, они удивленно покосились на Родарио, но ничего не сказали. Актер кивнул им, словно давним знакомым. У всех солдат на горжетах виднелся лунный камень, но их доспехи не светились. Видимо, заклинание срабатывало по желанию хозяина магического камня.

Родарио чувствовал себя превосходно и невероятно гордился собой. Он словно сидел в одной пещере с орками и при этом был в безопасности, как у Паландиэль за пазухой. Лирким провела его в часть дворца, где жили слуги, подозвала двух горничных, которых актер не видел раньше, и приказала позаботиться о нем.

— Я скажу, чтобы нам приготовили ужин. Увидимся через час, — улыбнулась Лирким на прощание.

Сняв перчатку, она протянула актеру тонкую белую руку.

— С нетерпением жду, дорогая. — Он приник к ее руке, чувствуя запах молока и шелка.

* * *

Фургас и не собирался входить во дворец через ворота — несомненно, аватары позаботились о стражниках, а значит, проникновение врагов они заметили бы сразу же.

— Нармора говорила, что во дворец ведут еще два тайных хода, незаметных тому, кто о них не знает. Я приблизительно представляю, где находится один из них.

— Приблизительно. Какая прелесть, — проворчал недовольный Боиндил.

— Уверен, что, будь твоя воля, ты ворвался бы в главные ворота, прорубил себе путь к Балиндис и Дорсе и ушел прочь, сделав свое дело, — с упреком протянул его брат. — Успокойся. Сейчас нам противостоят создания, которые лишь посмеются над твоими топорами.

Фургас провел ладонью по стене.

— Вот он!

Он произнес волшебные слова, но ничего не произошло.

— Ты уверен? — уточнил Тунгдил, проводя кончиками пальцев по камням.

Ничего особенного он не заметил.

Ондори повторила слова, и очертания двери в стене стали видимыми.

— Как ты это сделала, черноглазка? — повернулся к ней Боиндил.

— Иди, — насмешливо улыбнулась она. — Вы, подземыши, ничего не понимаете в магии. — Альвийка покосилась на Фургаса. — Как и люди.

— А ты, значит, в этом разбираешься, да? — Боиндил не собирался мириться с такой наглостью.

— Конечно. По крайней мере получше тебя. — Девушка пожала плечами. — И что? Иди вперед или пропусти меня, я пойду сама.

Боендал подтолкнул брата, чтобы закончить препирательства. Вскоре друзья оказались в небольшом саду перед дворцом. Их проникновения никто не заметил.

— Нужно торопиться, — сказала альвийка. — Когда патруль обнаружит следы, то поймет, что во дворец кто-то забрался.

Фургас зашагал по тропинке, направляясь к зданию, где жили слуги. Вдруг магистр замер на месте, прижавшись к стене. Гномы тоже остановились, стараясь не звенеть доспехами.

— Я прикажу приготовить нам ужин. Увидимся через час. — Женщина говорила с непривычным акцентом.

— С нетерпением жду, дорогая. — Зато этот голос был друзьям знаком.

— Болтун, — опешил Боиндил. — Как он сюда забрался?

— И правда, как? — ухмыльнулся Фургас.

Послышался звук закрывающейся двери. Заглянув за угол, магистр успел заметить даму в белой меховой накидке, удаляющуюся по коридору.

— Предлагаю позволить ему продолжить начатое.

— Он еще и ужин получит! — возмутился Боиндил.

— Тише! — прошипела Ондори.

— А ты мне тут не приказывай, черноглазая, — окрысился Бешеный. — Убей мы твоих родителей пораньше, ты и вовсе бы на свет не появилась, так что будь благодарна нам за то, что вообще существуешь.

Альвийка ограничилась холодным взглядом, но Боиндил вовсе не собирался умирать от холода.

— Она остановилась, — шепнул друзьям Фургас.

Ондори подошла поближе, поднимая лук.

— А теперь… пошла дальше.

Передав Фургасу лук, альвийка скользнула вперед.

— Спрошу, каков его план, — шепнула она. Подкравшись к двери, девушка прислушалась и тихо скользнула внутрь.

* * *

Родарио сидел в ванне, наслаждаясь душистой пеной, и смывал с себя грязь предыдущих дней, пыль дорог Гаурагара и сосновые иголки, оставшиеся от прошлой ночевки под открытым небом. Вымывшись, он поднял бритву, пристроил перед собой зеркало и собирался снять щетину, когда Ондори схватила его за руку, чтобы актер не порезался от неожиданности.

— Всегда, когда ты думаешь, что остался один, обманываешься. Как ты пробрался во дворец?

Родарио с облегчением вздохнул.

— О боги, какие вы, альвы, ловкие, — простонал он. — Нармора тоже любит вот так подкрадываться.

Девушка отпустила его руку, и Родарио продолжил бриться.

— Хорошо, что вы тоже здесь. Или ты пришла одна?

— Нет, остальные в коридоре. Я заглянула, чтобы выяснить, какой у тебя план.

— У меня? — горделиво приосанился он. — Я намереваюсь поужинать с прелестной девушкой, видимо камеристкой аватаров. Немного вина, светская беседа, намеки на взаимную симпатию… И я выясню у нее все, что только захочу. — Стряхнув с бритвы пену, Родарио вновь приставил лезвие к щеке. — Где малышка, где Балиндис и какие тайны скрывают от нас эти мнимые боги. — Улыбнувшись своему отражению, актер проверил чистоту кожи. — Потом я спасу девочку и гномку и посрамлю этого мелкого задаваку. Отличный план, да?

Ондори улыбнулась.

— Ты это только что придумал.

— Нет, я как раз все продумал заранее, — возразил он. — В отличие от вас, как мне кажется. Что вы собираетесь предпринять?

— Раз уж ты решил взять все на себя, мы, пожалуй, просто удалимся. — Альвийка покосилась на чьи-то доспехи, лежавшие на лавке. — А теперь к делу. Мы тут поосмотримся и попробуем добраться до наших пленниц раньше тебя.

Родарио широким жестом срубил бритвой края пены, высившиеся над ванной.

— Я еще вас спасу, вот увидишь, — заявил он. — А теперь уходи, пока не вернулась служанка и не застукала тебя здесь.

Альвийка не ответила, и, когда актер повернул голову, оказалось, что она уже исчезла.

— Маленький колокольчик на лодыжке, вот что не помешало бы и ей, и Нарморе, — пробормотал Родарио, проводя рукой по аккуратной бородке.

Затем он подмигнул своему отражению. «О да. Лирким разговорится».

* * *

— Ну да, конечно, это он нас спасет. Может, именно так и будет в его странноватых комедиях, — фыркнул Боиндил. — И что только этот болтун придумал… Огру на голову не натянешь.

— Тем не менее у него есть план. — Тунгдил всегда поражался дару Родарио оказываться в нужном месте в нужное время. — Если наш план провалится, он нас прикроет.

— Скорее наковальню унесет из кузницы ветром. — Бешеный не собирался сдаваться. Он нисколько не сомневался в том, что они сами спасут Дорсу и Балиндис.

Фургас закончил этот бессмысленный разговор, просто направившись вперед по коридору.

— Пойдем, поищем Дорсу. Может быть, они оставили малышку в детской.

Вскоре они добрались до нужной комнаты. Альвийка беззвучно проникла внутрь, оставив гномов, позвякивавших доспехами, позади. Через некоторое время она открыла им дверь.

— Тут безопасно. Или ребенок обладает какими-то скрытыми силами, о которых мне неизвестно?

Фургас бросился внутрь, растолкав гномов, и приник к кроватке, в которой мирно посапывала его дочь. Ничто не указывало на то, что кто-то ее обижал. Тунгдил и братья молча порадовались за малышку.

Ондори заметила, что кто-то движется к комнате, и сообщила об этом остальным. Дверь открыла какая-то женщина, и альвийка тут же приставила ей кинжал к горлу.

— Ни звука, — прошипела она.

— Оставь ее, — возмутился Фургас. — Это кормилица!

Ондори, помедлив, отступила, и магистр обнял няньку.

— Розильда! Так, значит, с вами все в порядке! Что тут происходило?

— Магистр Фургас, — пролепетала несчастная. Все-таки ее очень испугало это внезапное нападение. — Вы… — Потребовалось какое-то время, чтобы она пришла в себя. — Чужаки заявились в город и заняли дворец. Я сказала, что работаю тут. Что служанка. А Дорса — моя дочь, которую мне позволили держать здесь, пока не вернется волшебница. Чужаки приказали остаться. Я готовлю еду для стражников, охраняющих дворец.

— Какие эти аватары наивные, — удивился Боиндил.

— Наивные? Я должна пробовать всю еду, и чужаки сказали, что, если кто-то из стражников отравится, они убьют и меня, и Дорсу, — заявила Розильда. — Только представьте! Я живу в постоянном страхе за себя и за малышку.

— Какая ты смелая, Розильда. — Фургас обнял ее за плечи. — Вскоре мы выведем тебя отсюда и вызволим из плена.

— Но сперва нужно выяснить, где гномка. — К кормилице подошел Тунгдил. — Ты не знаешь, где Балиндис? Нам сказали, что ее привезли сюда неделю назад.

— Так, значит, ее зовут Балиндис. — Нянька кивнула. — Я слышала, что в замок прибыли новые солдаты. Они были очень взволнованы и тут же направились на прием к аватарам. Я подумала, что пленник, которого они привезли, — ребенок или кобольд. Странно, и как я не сообразила, что это подземыш…

— Гномка, — тут же поправил ее Боиндил.

— Прости! Прости! Да, гномка. — Розильда повернулась к Фургасу. — Мне кажется, что они отвели ее в зал со сводчатым потолком. С тех пор я ее не видела.

— Готовься к побегу, — приказал ей Тунгдил. — Но не шуми, и не привлекай внимания стражников. Когда мы освободим гномку, нужно будет поскорее выбираться отсюда. На улице холодно, так что позаботься о теплой одежде для Дорсы.

Кормилица, побледнев, кивнула.

— Ну что ж, Враккас с нами. Нужно освободить Балиндис. — Тунгдил обвел взглядом друзей.

* * *

Родарио никак не мог налюбоваться хорошеньким личиком пригласившей его девушки. Лирким надела белое шелковое платье с вышивкой. Платье ниспадало до щиколоток. В свете свечей она выглядела потрясающе.

— Вы столь прекрасны, что даже свет меркнет пред вашей красотой. — Актер поднял бокал с вином. — За вас и вашу непреходящую красоту.

Его рукав чуть не открыл трубки огнемета, так что Родарио едва успел предотвратить это. К счастью, ему удалось не пролить вино. «Тион побери».

— Вы очень галантны и красноречивы, но уже лет через двадцать моя красота поблекнет, а кожа обвиснет… — Все же Лирким подняла бокал в ответ.

Родарио видел, что зеленоглазой красавице нравятся комплименты. Он радовался подвернувшейся возможности проявить свой талант обольщения в полной мере — крестьянские дочки, трактирщицы и даже пристойные горожанки удовлетворялись намного меньшим. А эта камеристка… или кем она там работала у аватаров… прекрасно умела вести светскую беседу.

Но прежде чем провести с ней незабываемую ночь любви — а в том, что это случится, Родарио нисколько не сомневался, — следовало выведать у нее все необходимое, чтобы отправиться спасать Балиндис, когда Лирким, уставшая от ласк, будет сладко спать в своей кровати.

Оправив одежду, Родарио поднялся и, подхватив кувшин, налил девушке вина. Одна красная капелька упала ей на шею.

— Ах, простите мою оплошность. — Повинуясь внезапному порыву, актер наклонился и поцеловал ее белую кожу, поблескивавшую под густыми каштановыми волосами, ниспадавшими на плечи. — А вот еще одна. — Он еще раз коснулся ее губами, чувствуя, что у Лирким мурашки побежали по коже.

«Да, я еще силен», — радостно подумал Родарио, усаживаясь на свое место. Он раздул в девушке огонь страсти, и оставалось только подождать, пока пламя разгорится.

Рукава с огнеметом не давали ему покоя. «Это уже начинает раздражать». Родарио не снял все это только потому, что не знал, куда что спрятать. Просто оставить все на виду было нельзя, ведь Лирким заметила бы странные трубки, а в карманы они бы не влезли. Перед тем как заняться любовью с девушкой, нужно было отвлечь ее, чтобы все снять.

— Жаль, что капель нет больше, — кокетливо протянула Лирким и продолжила трапезу.

Ужин был великолепен.

— Может быть, чуть позже я оболью вас вином, — просиял Родарио. — Откуда оно?

— Из подвалов волшебницы. Вот прелесть завоеваний — победитель получает все.

— Интересно, как отнеслись бы аватары к тому, что вы сидите за одним столом с человеком, который раньше работал на Нармору?

— Работал? Разве вы больше этим не занимаетесь, господин Родарио?

Актера бросило в холодный пот. «Что она имеет в виду? Она подозревает, что я веду двойную игру?»

— Что ж, — откашлялся он. — Я житель этого города, завоеванного вашими хозяевами, а значит, теперь я служу им.

— Весьма умно. — Лирким звонко рассмеялась. — Думаю, аватаров это не касается. Только тот, кто не за них, — против них, а значит, таким людям, как вы, нечего бояться.

— Наверное, это обрадовало слуг, живущих во дворце. — Родарио решил перевести разговор на Дорсу. — Кажется, у Нарморы была служанка.

Кивнув, Лирким отрезала кусочек мяса и медленно поднесла его ко рту.

— Да. Розильда и ее маленькая дочка живут во дворце. Эта женщина оказалась превосходной поварихой. Как видите, от присутствия аватаров в городе ничего не изменилось.

— Да. Они не так страшны, как о них говорят. — Актеру удалось скрыть радость оттого, что с нянькой и ребенком все в порядке.

— Вот как? — Лирким отложила приборы. — Что же о них говорят?

— По легенде, они сжигают все, к чему прикасаются, оставляя за собой лишь руины… — Он запнулся. — Странно. Если задуматься, то получается, что…

— Вот именно, дорогой мой господин Родарио. Если бы все было так, Пориста давно бы сгорела дотла. Может быть, вы слышали и другие истории о них? Не думали написать об этом пьесу?

— Слышал, конечно. — Актер рассказал ей о битве у Дзон-Бальзура так, словно сам слышал эту историю от одного из солдат. Он упомянул и о блеске доспехов, и об облаке огня, умолчав лишь о смерти аватаров. — А еще говорят, что они забрали с собой какую-то гномку, но мне кажется, что все это выдумки. Зачем аватарам подземыши? — Он с аппетитом отправил в рот очередной кусочек мяса.

— Многое, о чем вам рассказал этот солдат, правда. — Лирким явно наслаждалась разговором.

Она отхлебнула вина, и Родарио поспешно подлил ей еще. Он уже час пытался напоить девушку, и, судя по ее раскрасневшимся щечкам, это ему удавалось.

— Но у аватаров есть много хитростей, в которых не разобраться обычным людям. — Испуганно прикрыв рот рукой, Лирким широко распахнула глаза. — Ой, что это я такое говорю?

— Я не собираюсь доносить на вас аватарам. — Родарио сделал вид, что его это не интересует. — Боги могут навести на людей морок, даже создать иллюзию присутствия гномки, хотя я и не понимаю, зачем им это делать.

Поднявшись из-за стола, он налил еще. Девушка шутливо сопротивлялась.

— Да, только это не морок. Гномка настоящая. Аватары привезли ее сюда, чтобы выведать у нее тайну. — Она захихикала, как маленькая девочка. — Но эти подземные жители очень упрямы.

— Они хотят узнать, как превращать свинец в золото? — пошутил Родарио. — Разве аватаров интересуют столь приземленные вещи?

— Ах, зачем им золото? — Лирким со звоном сдвинула свой бокал с бокалом Родарио. — Она знает рецепт одного сплава… Ну да ладно. Она нам все равно больше не нужна. — Веки Лирким отяжелели.

Она игриво опустила ладонь на колено актера.

— Скажите, господин Родарио, разве мы не собирались…

— Конечно, конечно, — поспешно ответил он. — Я просто задумался об этом допросе. Почему им больше не нужна тайна сплава?

— Потому что не нужна. — Встав, красавица опустила ладони ему на шею. — Вскоре у них будет столько силы, что они смогут сделать все, что только захотят. Их величие позволит им даже бросить вызов самим богам. Каждый из аватаров будет править огромной страной, и не было в истории правителей, подобных им. А Потаенная Страна… — девушка очень эротично прикусила язычок, — …больше не будет интересовать их.

Вообще-то ему следовало бы радоваться представившейся возможности заняться любовью со столь очаровательной камеристкой, но услышанное погасило жар в его чреслах не хуже ведра ледяной воды или появления в спальне мужа-рогоносца. Родарио не испытывал вожделения.

В этот момент дверь распахнулась.

«Не стоило вспоминать о мужьях». Родарио понял по звукам, доносившимся из коридора, что пришедший сюда человек в ярости, чего и следовало ожидать от обманутого супруга.

В комнату вбежал светловолосый мужчина лет тридцати в белой мантии и с посохом с изогнутым концом. За ним следовали трое солдат в тяжелых доспехах. Этих воинов Родарио уже видел в коридоре.

— Ты замужем, Лирким? — шепнул девушке актер.

Она покачала головой, явно опешив от происходящего.

— Значит, аватары все же были недовольны из-за того, что мы…

— Это он, Фаску! Я уверен! — воскликнул один из солдат, указывая на Родарио мечом.

— Лирким, отойди от него, — приказал мужчина в мантии.

Но девушка загородила Родарио.

— Ничего ты ему не сделаешь, Фаску. Убирайся отсюда! Займись своей гномкой или помоги другим с источником, но не смей мне мешать! Он мой! Я тоже хочу развлечься!

— Ты пьяна, Лирким, — осадил ее Фаску. — Ты защищаешь нашего злейшего врага. Это же Родарио…

— Да, Невероятный Родарио, я знаю. Он заведует театром в…

Сделав шаг вперед, Фаску поднял руку.

— Да, его зовут Родарио Невероятный. И он ученик Нарморы.

Один из солдат кивнул.

— Я видел, как он воевал. С его рук слетали сгустки пламени, поджигавшие наших воинов.

Родарио просто не мог в это поверить. Он всегда хотел прославиться, но теперь, когда мечта осуществилась, слава могла стоить ему жизни.

«Ладно, придется сыграть роль ученика Нарморы». Выпрямившись, он ткнул рукой в сторону мужчины в мантии, схватив Лирким за шею.

— Да, я маг! — Родарио изобразил свой лучший сценический хохот классического злодея. — Оставайтесь на местах! Иначе я не помедлю, и эта камеристка…

В одно мгновение перед ним вспыхнул яркий свет, ослепивший его. Лирким превратилась в яркое солнце, источавшее не только свет, но и жар.

* * *

Фургас провел своих спутников по темным коридорам дворца. Наконец они добрались до зала. Дверь была открыта — видимо, аватары не боялись, что гномка сбежит.

— Это быть может ловушка… — предупредил Боендал.

Ондори метнулась вперед, чтобы проверить обстановку.

— Там нет никого, кроме закованной в цепи девчонки-подземыша. — Она впустила гномов внутрь.

Они сразу поняли, почему дверь не была заперта.

Балиндис лежала в центре комнаты, ее руки и ноги были переломаны, и кости торчали из тела. Она была покрыта запекшейся кровью и гноем, на обнаженных плечах виднелись порезы и ожоги, ей вырвали часть волос, и они неопрятными космами валялись вокруг, голову гномке обрили.

Железные кандалы, закрепленные на полу, удерживали беднягу.

От этого чудовищного зрелища у Тунгдила слезы выступили на глаза. «Что же они с тобой сделали? — бросившись к возлюбленной, он дотронулся до ее горячего лба. — У нее лихорадка от ран». Подняв топор, Златорукий разрубил кандалы. Несмотря на шум, Балиндис не очнулась, ее глаза оставались закрытыми.

— Никто не имеет права так обращаться с гномкой, — прорычал Боиндил, его глаза остекленели. Видимо, он готов был впасть в бешенство. — Враккас, только дай мне встретиться с одним из этих волшебников, и я его голыми руками на части разорву, что буханку хлеба!

Боендал протянул Тунгдилу свою накидку, чтобы прикрыть наготу Балиндис.

— Надеюсь, потом нам придется лечить только ее телесные раны, — прошептал он.

— Им еще не удалось сломить ее волю, иначе она уже была бы мертва. — Тунгдил нежно укутал накидкой ее плечи. — Значит, ее разум в порядке.

Тунгдил окончательно уверился в том, что самозванцы не заслуживают пощады, пускай они и пришли сюда для того, чтобы бороться со злом. Ничто не могло оправдать столь жестокого обращения со всеми, кто становился на их пути.

Поднявшись, он замер на месте. В восточной части зала стоял его приемный отец, Лот-Ионан!

— Как же это? — прошептал Златорукий.

Он осторожно подошел к воспитавшему его человеку и только вблизи понял свою ошибку. Нод’онн превратил Лот-Ионана в мраморную статую — магия предателя заставила плоть стать камнем.

«С этим ничего нельзя поделать», — сказала тогда Андокай. Тунгдил вздохнул. Статуя напомнила ему о прежней жизни, о днях в штольнях Лот-Ионана, о Фрале. Нежно дотронувшись до каменного изваяния приемного отца, Златорукий отвернулся. Сейчас у него не оставалось душевных сил, чтобы горевать. Настало время ненависти.

Друзья вернулись к кормилице, приготовившейся к побегу. Женщина завернула Балиндис в плотное одеяло, чтобы несчастная не замерзла. Фургас поднял гномку на руки, и они отправились в путь. Пока что никто не заметил присутствия посторонних во дворце.

Ондори возглавляла группу, за ней двигались гномы, потом Фургас с Балиндис и Розильда с Дорсой. Вскоре все вышли из здания, пересекли сад и подобрались к потайному проходу.

* * *

«Эта проклятая дрянь — аватара!» И тут Родарио повел себя не очень-то галантно. Он пнул светящуюся девушку, толкнув ее в сторону стола. Послышался грохот, и внезапно сияние угасло.

Затем актер вскинул руки и нажал на мешочки огнемета, направив пламя на двоих солдат и второго аватара. При этом он кричал слова выдуманного им самим заклинания. Напоследок он еще и швырнул в их сторону колбы с кислотой и бросился под стол.

На самом деле Родарио ожидал, что его мгновенно испепелят, но почему-то этого не произошло. Вокруг пахло гарью, но в него огнем никто не плевал.

Когда в голове у него прояснилось, актер увидел, что солдаты катаются по полу, пытаясь погасить загоревшуюся одежду. Мужчина в мантии погиб — колба попала ему в голову, и кислота проела череп.

— Ха! — обрадованный неожиданной удачей, мим выбрался из укрытия. — Вот что происходит, когда вы пытаетесь померяться силами с Невероятным Родарио!

Лирким лежала на столе среди тарелок с едой. Она сильно ударилась виском о столешницу и потеряла сознание.

— Запомни хорошенько: ни одна женщина не смеет так себя вести со мной!

«Я только что одержал победу над двумя аватарами! — уперев руки в бока, актер картинно расхохотался — он долго репетировал этот смех для одной из ролей. — А тебя я заберу с собой. Ты расскажешь нам, что твои друзья собираются сотворить с источником магической энергии».

Схватив Лирким за шею, он стянул ее со стола, снял с нее украшения, чтобы лишить магической силы, а затем влил ей в горло остатки вина и на всякий случай еще раз ударил бутылкой по голове. Теперь она будет без сознания достаточно долго.

Взвалив женщину на плечо, он уже направился к выходу из комнаты, когда в коридоре послышался какой-то шум. Громкие звуки борьбы наверняка привлекли внимание стражи. Радость от победы мгновенно угасла, а отвага начала таять, как грим на сцене в душном театре.

Родарио подбежал к окну и, выглянув в сад, заметил гномов.

— Эй, друзья! — Он открыл ставни. — Я взял в плен одну из аватаров! Но ее приятели-боги уже готовы изловить меня. Не могли бы вы…

— Спускайся оттуда, дурень! — крикнул ему Боиндил, размахивая руками. — Мы знаем, как отсюда выйти.

— Вообще-то я так с женщинами обычно не обращаюсь, — сказал актер, обращаясь к ногам Лирким. — Так что извини.

Не медля, он перебросил тело аватары через подоконник и спрыгнул следом. Удостоверившись в том, что сердце пленницы еще бьется, Родарио вновь взвалил девушку на плечо и последовал за своими друзьями, как раз открывавшими потайной проход.

Выбравшись наружу, они помчались по пустым переулкам Пористы. Метель съедала их следы, к тому же в такой снегопад разглядеть что-либо вокруг было трудно.

— Вот это удача, — заметил Родарио, увидев, что его спутники выполнили свое задание. — Сами боги помогли нам. Балиндис, малышка и аватар. Лучше и быть не может.

— Да что ты все время болтаешь о какой-то аватаре? — фыркнул Боиндил, изнывая под весом латного доспеха.

Непривычный вид брони не позволял гномам передвигаться достаточно быстро, да и Родарио приходилось несладко — Лирким была стройной девушкой, но актеру и этого было достаточно, чтобы запыхаться. И только Фургас бежал как ни в чем не бывало.

— Ее зовут Лирким. Она притворялась камеристкой аватаров, вернее, я так думал. Мы ужинали, когда в комнату ворвался ее друг, и тогда я понял, кто она на самом деле.

— Ну конечно. Наш болтун поймал аватару. — Бешеный никак не мог успокоиться.

Пленница что-то пробормотала, гномы разобрали слова «аватар» и «эоил». Прислушавшись, Ондори поспешно ударила ее по лицу.

— Это было заклинание, — объяснила альвийка. — Я не хотела, чтобы из-за нее начались неприятности.

— Хватит болтать, берегите дыхание, — прошипел Тунгдил, пытаясь справиться с болью в боку.

Они добрались до площади. Здесь, спрятавшись за грудой пустых бочек, их уже ждал Эртил. Горожанин открыл вход в канализацию, но тут Ондори замерла на месте, уставившись на метель. Снежинки, только что плясавшие в воздухе, вдруг превратились в крупный град, а затем в капли, забарабанившие по доспехам.

— Вперед, — приказала она, опуская стрелу на тетиву.

Фургас первым укрылся в туннеле, за ним последовали кормилица и Родарио со своей пленницей.

К ним летел огненный шар. Заклинание было направлено на Боиндила, стоявшего последним. Гном едва успел опустить забрало шлема, когда золотистый шар ударил его в грудь. Пламя объяло все его тело, на Тунгдила и Боендала пахнуло жаром, Ондори закричала.

Когда магический огонь погас, Боиндил остался на месте. Доспех защитил его от воздействия магии.

— Вот они! — крикнул кто-то из темноты. Уже через мгновение в этом месте вспыхнула ярким сиянием человеческая фигура. — Сюда!

— Что, твой фокус не сработал, притворщик? Интересно, какого цвета твоя кровь? — завопил Боиндил, бросаясь на аватара.

Его брат вскинул боевой молот и тоже ринулся в бой.

— За Балиндис! — Тунгдил устремился за ними.

Мнимый аватар швырял в них одно заклинание за другим, но ему нечего было противопоставить волшебным доспехам и железной воле трех преисполненных ненависти гномов.

Тунгдилу казалось, что он уголек в плавильной печи. Доспех защищал его от жара, но при этом разогревался, и гном мог испечься живьем, не успей он вовремя сразить противника.

От огня оружие гномов раскалилось, деревянные рукояти топоров и молота готовы были вспыхнуть, но все же удары попадали в цель.

Из-за яркого свечения разглядеть врага было трудно, однако гномы умели сражаться вслепую и очертаний противника им было вполне достаточно. После нескольких ударов Боиндила сияние погасло, и друзья увидели перед собой раненого в ногу мужчину лет шестидесяти, сжимавшего в руках короткий солдатский меч. Впрочем, оружие ему не помогло.

Белая мантия не защищала его от раскаленного металла топоров и длинного изогнутого шипа боевого молота. Гномы атаковали его с трех сторон, и вскоре окровавленное искалеченное тело мага рухнуло на землю. Боиндил успел напоследок раскроить ему череп.

После окончания боя друзья скрылись в туннеле и закрыли за собой проход.

— Ну вот, на одного врага меньше, — мрачно сказал Бешеный, посмотрев на недоуменные лица Фургаса и Розильды. — Но мне тут, Тион побери, жарко!

— А где Ондори? — поинтересовался Родарио, вновь поднимая Лирким на плечо.

— Альвийка! — Тунгдил только сейчас заметил пропажу. — Я слышал, что она кричала…

— Вероятно, маг испепелил ее, — злорадно протянул Боиндил. — Мне вот черноглазку совсем не жаль. К тому же нам не придется ломать себе голову, как от нее отделаться. — Он потопал вперед. — А мне так хотелось убить ее собственноручно.

Больше о смерти Ондори они не говорили. Никто не жалел альвийскую красавицу, да и, в сущности, они не были уверены в том, что она действительно погибла.

* * *

Им удалось добраться до объединенного войска, состоявшего из Третьих, Первых и Свободных, а также альвов. Авангард остановился в десяти милях от Пористы.

Тунгдил отнес Балиндис к Нарморе, чтобы та исцелила бедняжку своей магией, затянула раны и сняла боль. Кости должны были срастись, но с этим тело гномки могло справиться и самостоятельно.

Налагая целительные чары, Нармора услышала детский плач. Долг волшебницы велел завершить заклинание, но сердце матери кричало о другом. Вскоре альвийка бросилась в объятия мужа и прижала к себе дочь. Гномы растроганно смотрели на воссоединившуюся семью, и даже Боиндил смахнул слезинку, скатившуюся в его густую бороду.

Тунгдил не отходил от кровати Балиндис. Он принес гномке воды, смыл запекшуюся кровь и копоть с ее тела, натер следы от ожогов целебной мазью и никак не мог дождаться, когда же его любимая откроет глаза.

— Книгочей, ты идешь? — спросил его под вечер Боендал. — Нармора хочет, чтобы ты присутствовал при допросе аватары. Чем больше вопросов придет нам в голову, тем лучше.

Нежно погладив Балиндис по руке, Тунгдил последовал за другом.

— Я хочу предостеречь тебя, чтобы ты не лелеял ложные надежды… — заметил Боендал. — Глаимбар будет благодарен тебе за то, что ты спас его жену. Но она…

— Знаю, — печально улыбнулся Тунгдил. — Знаю, друг мой. Она никогда его не оставит. Но я также знаю, что люблю ее, а она любит меня. Мне уже давно стало ясно, что, несмотря на наши отношения с Мюр, я любил Балиндис. Последую примеру Боиндила и в дальнейшем буду держаться от женщин подальше. Заключи я Нерушимый Союз с другой гномкой, я предал бы Балиндис и оскорбил бы чувства своей супруги. Я рад, что смог спасти ее, и буду радоваться еще больше, когда вновь смогу назвать ее своим другом. Я молю Враккаса о том, чтобы она простила мне…

Кивнув, Боендал повел его на угольный склад, где Родарио запер Лирким. Нармора и Боиндил уже были там. Актер держал наготове ведро с водой.

— Давайте начинать.

Мим вылил воду на спину Лирким: гномы привязали аватару к полу лицом вниз. Девушка открыла глаза, и Родарио присел рядом с ней.

— Привет. Мы не смогли продолжить наш разговор в Пористе, и поэтому пришлось забрать тебя с собой. Если мы заметим, что ты пытаешься плести чары, мы тут же убьем тебя. Ты поняла?

Девушка попробовала поднять голову, но увидела только сапоги, колени и направленное на нее оружие.

— У меня рука болит, — сдавленно пробормотала она.

— Да, мне кажется, она сломалась, когда я… когда ты выпала из окна. — Родарио изо всех сил старался воздерживаться от привычной обходительности и не проявлять сочувствия, хотя у него сердце кровью обливалось. При виде красавицы ему трудно было поверить, что она виновна в смерти тысяч людей. — Ты поняла?

— Я не буду творить заклинания, — пообещала Лирким.

Ее голос дрожал, как и ее тело: путешествие по холоду и ледяная вода давали о себе знать.

— Что вы собираетесь делать с магическим источником? — начал допрос Родарио.

Он уже собирался укрыть Лирким теплым одеялом, но Тунгдил выхватил одеяло у него из рук.

— Эоил почувствовал источник, когда мы двигались к Дзон-Бальзуру. Он понял, как мы можем использовать поля силы себе во благо, — кашляя, объяснила девушка. — Я точно не знаю, что он собирался предпринять, но он сказал, что вскоре мы обретем огромную силу.

— Сколько вас и кто вы на самом деле? — спросила Нармора. — Вы люди, в этом я уверена. Говори, или молчание навлечет на тебя погибель.

— Нас семеро волшебников, четыре мужчины и три женщины. И еще эоил. Около четырех сотен солнечных циклов назад мы объединились, чтобы получить власть, которая позволит нам противостоять любому врагу. Легенда об аватарах и наши способности позволили нам вызывать в людях страх. Вы первые, кому удалось помешать нам.

— Что значит «эоил»? — Боиндил пнул ее ногой.

— Эоил… это эоил. Его нелегко описать, и он единственный из нас, кто действительно обладает божественной природой.

— Божественной? Не смеши меня. Не надо нам сказки рассказывать, он такой же выскочка и прохиндей, как и ты, — возмутился гном.

— Он эоил, — настаивала Лирким. — Там, откуда я родом, таких очень мало. Они сильные маги, и любое живое существо трепещет перед ним. Вы увидите его, когда нападете на Пористу. Ведь, я так понимаю, именно это вы и намерены предпринять. Он уничтожит вас. Это его сила превращает плодородные поля в пустыни, а моря в горы соли. Мы же лишь…

— И вы действительно черпаете силу из уничтоженного вами зла? — продолжила допрос Нармора.

— Да. Эоил научил нас заклинанию, благодаря которому злое начало, живущее в чудовищах, переходит в иную форму, форму магической энергии. Мы используем эту энергию для своих чар. Когда мы узнали, что в Потаенной Стране есть оскверненный магический источник…

— Так вы знали об этом? Вы пришли сюда не из-за Нод’онна?

— Эоил знал… А еще он сказал, что демон, управлявший Нод’онном, еще не уничтожен.

— Ну все, с меня хватит этих россказней об эоиле! — Боиндил уже выхватил топор, но Боендал остановил его.

— Вы пришли в Пористу, потому что эоил собирался что-то сделать с источником, но ты не знаешь, что именно, так? — подытожил Тунгдил.

Девушка кивнула.

— Что вам было нужно от гномки?

— Наши собратья нашли ее привязанной к дереву и удивились, не понимая, что это может значить. — У Лирким так стучали зубы, что ей трудно было говорить. — Они навели на нее морок, сделав вид, будто они подземные жители, которые пришли ей на помощь. Гномка рассказала, что знает формулу сплава, из которого был сделан доспех. Когда мы проиграли и анэоил разорвал Тимшара и С’лиинша, мы подумали, что все дело в его особом доспехе, о котором и говорила подземная жительница. Тогда мы захотели завладеть формулой.

— Это ты пытала ее?

— Нет. Это делал эоил. Он ненавидит подземных жителей всем сердцем.

Очевидно, Лирким знала созданий, подобных Джеруну, и они были как-то связаны с эоилом. Тунгдил решил расспросить ее об этом подробнее.

— У них нет ничего общего, кроме стремления уничтожать порождения зла, хотя они и занимаются этим по разным причинам. Анэоил убивает слабых, эоил же пытается стереть с лица земли все зло. — Повернув голову, девушка покосилась на Нармору. — Это он предложил подослать к твоей наставнице анэоила. Он знал, что покушение будет успешным.

— Может быть, этот эоил кажется тебе весьма могущественным, но есть кое-что, чего он не учел, — мрачно усмехнулась Нармора.

— Да. Меня, например, — тут же вмешался Родарио.

Тунгдила порадовали слова пленницы. Он исходил из того, что в этом положении она не станет лгать, к тому же девушка была напугана и обстановкой на складе, и всем прочим. «Мы убили четверых магов, еще одна волшебница у нас в плену. Остаются еще два колдуна и эоил, кем бы он ни был. — В душе Тунгдила росла уверенность в победе. — Когда все закончится, нужно будет расспросить ее о Потусторонних Землях. Она явно что-то знает о тамошних гномах, которых называет подземными жителями. Но сейчас на это нет времени».

Нармора задумалась.

— Насколько продвинулся эоил в своих изысканиях?

— Он сказал, что ждать осталось недолго. Вчера он рассчитывал на девять-десять дней, — встрял в разговор Боиндил.

— …И теперь он будет торопиться, зная, что мы допросим его волшебницу, — протянул Тунгдил. — Нам срочно нужно разработать план вторжения в Пористу, или Потаенной Стране не придется ждать ничего хорошего.

— Почему ты так решил, книгочей? — повернулся к нему Боиндил.

— Помните землетрясение?

— С тех пор как мы пришли сюда, я заметила, что магические поля ослабели. Магия иссякает, словно источник перекрыт. — Нармора выглядела озабоченной.

— Или перенаправлен, — предположил Тунгдил. — Что бы там ни делал эоил, мы должны остановить его, иначе он нарушит равновесие в Потаенной Стране, что может привести к катастрофе. Встретимся в моей палатке на рассвете. Нужно подумать, как будем захватывать город.

— А что делать с ней? — Боиндил указал на Лирким. Губы девушки уже посинели. — Она может колдовать и представляет для нас опасность…

— Она моя пленная, и колдовать она больше не может. Я снял с нее магические артефакты, в которых копилась ее сила, — оборвал его Родарио. — И я буду решать, что с ней случится дальше.

Нармора покачала головой.

— Нет, Родарио. Мы должны позаботиться о нашей безопасности. Лирким одна из тех, кого мы называем аватарами, а они не дали нам повода быть милосердными. Она слишком опасна.

— Умоляю, оставьте меня в живых, — севшим голосом выдавила Лирким. Она уже почти не могла говорить. — Даже если бы я захотела, то все равно не смогла бы причинить вам вред. Родарио прав. Без амулетов я не способна колдовать.

— Я бы на твоем месте тоже так говорил, — усмехнулся Боиндил.

— Пожалуйста! — взмолился Родарио. — Я не хочу ее смерти. Это неправильно.

— Я тоже выступаю за то, чтобы сохранить ей жизнь, по крайней мере до тех пор, пока мы не захватим Пористу. Посмотрим, насколько она важна для своих друзей и не пригодится ли она нам в борьбе в аватарами. — Тунгдил не хотел сознаваться, но вся его душа противилась тому, чтобы убить беззащитную девушку.

Нармора подняла руку и выпустила в спину Лирким молнию.

Девушка закричала, выгнулась дугой и начала метаться из стороны в сторону, но не могла разорвать путы. Молния прожгла дыру в ее накидке, оставив ожог величиной с человеческую руку. Наконец чудовищная боль отступила.

— Да, судя по всему, она утратила свою силу, — прошептала волшебница. Нагнувшись, она выдернула из головы Лирким клок волос. — При помощи этого я смогу навести на тебя заклинание, метку, по которой найду тебя повсюду. Это заклинание убьет тебя, где бы ты ни находилась. Веди себя достойно, и я подарю тебе жизнь. — Она вышла из комнаты.

Гномы последовали за ней, и только четверо Третьих остались на складе, чтобы пленница не сбежала.

Набрав пригоршню снега, Родарио положил его на ожог. Лирким вздрогнула.

— Спасибо. — Она всхлипнула. — Ты спас мне жизнь.

Развязав путы, он помог ей подняться и подвел к лежанке, стоявшей в углу. Девушка сняла мокрую прожженную одежду и забралась под плотное одеяло.

— Что тебе было от меня нужно, Лирким? — тихо спросил он. — Тогда, в Пористе.

— Разве это не очевидно? Ты привлекательный мужчина, а тем вечером я хотела поразвлечься. Вышла погулять, встретила тебя, вот так и вышло…

«Да уж, развлеклась». Прежде чем его душу заполонило сочувствие, Родарио заставил себя вспомнить бой у Дзон-Бальзура. Пусть эта девушка казалась такой нежной и хрупкой, она совершала ужасные преступления. «Ей четыреста лет, а она кажется такой юной…»

— Ты говорила о демоне, Лирким. Существе, овладевшем Нудином и превратившем его в Нод’онна. Как он мог выжить?

Девушка пожала плечами, и Родарио предугадал ее ответ еще до того, как она его произнесла.

— Это знает эоил. И эоил узнает его, когда увидит.

Актеру показалось, что он услышал какой-то шум у двери. За окном склада мелькнула чья-то тень. Их разговор кто-то подслушивал.

Вскочив, Родарио подбежал к двери, но метель бушевала по-прежнему, и вокруг ничего нельзя было разобрать. Перед дверью следов не было.

«Нармора? Это была она? — Мим вернулся на склад. — Что же все это значит?»

 

8

Потаенная Страна, северо-восток королевства Ургон, перед вратами в королевство Четвертых в Коричневых горах, зима, конец 6234 — начало 6235 солнечного цикла

Капитан Валласин пребывал не в лучшем расположении духа. Метель не утихала, снега вокруг становилось все больше, а ситуация не менялась. Капитан, кутаясь в шерстяную накидку, подошел к первому часовому.

— Ну что? — крикнул он издалека, чтобы не топать по снегу зря. — Есть что-то новое?

— Никак нет, капитан, — отрапортовал солдат. — Врата не открываются.

Остановившись, Валласин махнул рукой и поплелся в свой шатер, где его ждало тепло и горячий чай.

Этот ритуал повторялся каждое утро уже сорок дней, и ничего не менялось. Капитан подходил к часовому, тот говорил, что ничего нового нет.

Повесив накидку на вешалку у входа, Валласин устало опустился на стул. Денщик подал ему чашку с горячим напитком. Несмотря на костер, в льняном шатре было холодно, по полу ползли сквозняки.

— Они… — Денщик запнулся, увидев выражение лица капитана.

Радоваться было нечему.

— Это же просто невозможно! — в ярости воскликнул Валласин. — Десять тысяч солдат стоят перед пустым королевством и не могут открыть ворота!

Отпив чаю, он посмотрел на кипу депеш, поступивших от короля Беллетаина. Почти каждый день правитель Ургона присылал гонца, чтобы выяснить, как продвигается выполнение поставленной перед войском задачи, и всякий раз гонец возвращался с неутешительными новостями.

Вряд ли это положительно скажется на карьере Валласина. А ведь он приложил столько усилий, чтобы добиться звания капитана! Вскоре обезумевший Беллетаин решит, что лучше прислать сюда другого офицера, которой добьется успеха.

— Мы должны что-то делать!

— Минеры не могут подложить взрывчатку, — напомнил денщик. — Крепежи разрушить не удалось, сдвинуть ворота тоже.

Валласин помахал одной из депеш.

— Я-то это знаю. Объясни это нашему королю и солдатам, которые мерзнут снаружи. — Капитан злился все больше. Он вскочил и начал нервно ходить туда-сюда по шатру. — Сорок семь человек уже погибли от холода! И почему? Все из-за этих проклятых ворот и нарушения договора.

Третьи обещали, что ворота в королевство будут открыты и войско легко проникнет внутрь. Но вход был закрыт, и ни таран, ни тем более мотыги не могли помочь солдатам пройти.

«Проклятое ожидание». События развивались странным образом: войска Ургона прибыли сюда по приказу Беллетаина и готовились к вторжению, затем появились подразделения Третьих, и перед воротами стояли уже две армии. А потом неожиданно Третьи просто свернули лагерь и ушли без всяких объяснений. Валласину ничего не оставалось, как продолжить эту бессмысленную осаду. Приказ есть приказ.

Снаружи послышался топот копыт.

— Во имя Паландиэль! Видимо, прибыл очередной гонец от Беллетаина, — вскинулся капитан. — Когда же ему надоест читать мои депеши?

Действительно, в шатер вошел вестовой. Его одежда была засыпана снегом, борода и усы заледенели, платок покрылся изморозью: влага от дыхания мгновенно застывала на шерстяной ткани. Вытащив из сумки запечатанный кожаный чехол, гонец протянул его Валласину.

— Это вам, капитан.

Валласин приказал денщику напоить гонца горячим чаем, а сам снял с депеши печать и вытащил бумагу.

Он уже собирался бросить ее к остальным письмам короля и сразу передать гонцу заготовленный заранее ответ, но тут заметил, что в этот раз письмо длиннее. И речь шла вовсе не о смещении Валласина с должности…

— Да ну? — пробормотал капитан. — Наш драгоценный король велит нам сниматься с лагеря. Мы покидаем Коричневые горы, — с облегчением выдохнул он.

Вскоре в его палатке собрались офицеры.

— Господа, король Беллетаин сообщает нам, что в Потаенной Стране произошли значительные события. Он объявляет о расторжении военного союза с королем Лоримбасом Стальное Сердце, так как оговоренные обязательства Третьими выполнены не были. Что это значит для нас? Сворачиваем шатры и убираемся отсюда. Завтра я хочу находиться очень далеко от этой морозилки.

— Куда же нас направили, капитан? — спросил один из сержантов.

Валласин указал точку на карте.

— Мы быстро продвинемся на юг, а затем резко свернем, как нам велит Беллетаин. Тут не ждут нашего нападения, значит, мы застанем их врасплох.

— Да, противнику придется несладко, — рассмеялся какой-то офицер. Остальные поддержали его.

— Это даст нам тактическое преимущество. — Капитан был рад, что никто не возражает против начала новой военной кампании.

Задача перед ними ставилась нелегкая, к тому же придется идти по границе с Идомором, но принц Маллен наверняка не будет возражать. Это самый короткий путь…

— Подготовьте солдат к быстрому переходу.

Выслав всех из шатра, Валласин уселся писать ответ Беллетаину. В этот раз он не сомневался в успехе предстоящей кампании.

Главное — не опоздать.

Потаенная Страна, Гаурагар, в десяти милях от столицы бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, зима, конец 6234 — начало 6235 солнечного цикла

Балиндис постепенно приходила в себя. С трудом подняв веки, она оглянулась, ожидая, что сейчас увидит высокий сводчатый потолок, лишившийся для нее всякой красоты, — слишком уж многое ей пришлось пережить в этих стенах. Гномка уничтожила бы эту комнату, если бы только могла.

Однако она смотрела на белую стенку шатра. День близился к полудню.

Повернув голову, Балиндис с удивлением уставилась на чью-то макушку… Копна густых каштановых волос… Кто-то уснул, уронив голову на край ее постели, и тихонько посапывал. И этот звук был ей знаком.

«Тунгдил? — Балиндис осторожно протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до его волос, чтобы не разбудить. — Враккас услышал мои молитвы».

Приподняв одеяло, гномка осмотрела ожоги на своем теле — красные пятна влажно поблескивали от мази. «Наверное, Нармора исцелила мои раны, раз осталось только это». Она ощупала свои руки — еще вчера кости были сломаны и торчали из тела.

Вскинувшись ото сна, Тунгдил испуганно вздрогнул, но, когда он увидел, что Балиндис пришла в себя, его лицо просияло. Гномке показалось, что Златорукий возмужал. Что-то изменилось в нем с их последней встречи. И что бы ни случилось за это время с гномом, хорошим это точно не было.

— Как ты? — Тунгдил нежно взял ее за руку.

— Волшебница помогла мне, — тихо ответила Балиндис. — Я почти не чувствую боли. — Притянув к себе Златорукого, она крепко обняла его. Они немного помолчали. — Теперь я в вечном долгу перед тобой.

— Нет долгов между друзьями, если ты, конечно, еще хочешь быть моим другом, Балиндис. Я вел себя как глупейший из кобольдов и могу лишь молить тебя о прощении. — Он заранее подготовил эту речь. — Не знаю, что заставило меня действовать таким образом, уязвленная гордость, ревность или другое чувство, но сейчас я понимаю, что был не прав. — Тунгдил сжал ее ладонь. — Я очень бы хотел вновь стать твоим другом.

— Я всегда была твоим другом, Тунгдил. — Она была тронута его прямотой. — И останусь им навсегда.

— Да. Навсегда. — Златорукий заглянул ей в глаза. В его взгляде горел огонь любви. — Тебе стоит поблагодарить Боиндила и Боендала, да и Фургас приложил много усилий, чтобы вызволить тебя.

Он быстро рассказал ей о последних событиях — дерзком набеге на дворец и завершении спасательной операции.

Балиндис провела рукой по обритой голове.

— Эта альвийка… — В ее голосе слышалась ярость. — Судя по твоим словам, именно она убила моих спутников и привязала меня к дереву, где меня и нашли аватары. — Балиндис рассказала Златорукому о своих злоключениях. — После того как альвы скрылись из виду, ко мне подошел какой-то гном. Я была так рада увидеть кого-то из наших, что тут же рассказала ему все, и только потом заметила, что он как-то странно себя ведет. Оказалось, что это была иллюзия, созданная аватаром. Меня отвезли в Пористу и пытались выведать секрет сплава, ломая мою волю. — Она замолчала, и ее глаза наполнились слезами. — Но Враккас придал мне сил, и мне удалось сохранить секрет. Однако еще немного, и я бы не выдержала, Тунгдил. — Девушка всхлипнула.

Обняв несчастную, гном нежно погладил ее по безволосой голове.

— Теперь все в порядке, Балиндис. Ты в безопасности.

Тунгдил подозревал, что Ондори воспользовалась нападением аватаров, чтобы оторваться от гномов. Она узнала Балиндис и опасалась, что после того, как гномка придет в себя, она непременно расскажет друзьям о роли альвийки в ее пленении.

— При чем тут доспех Джеруна? — спросила Балиндис.

Тунгдил все объяснил.

— Тогда мне нужно поскорее возвращаться в Серые горы, чтобы сделать больше таких доспехов. — Гномка позабыла о своих ранах.

— Но зачем тебе…

Она постучала по его нагруднику.

— Этот сплав можно изготовить только в «Драконьем Дыхании», Тунгдил, ведь он включает и тионий, и паландий, а они не плавятся нигде, кроме этого горна.

Златорукий подумал о сотнях миль пути, ужасной погоде и плохом состоянии Балиндис.

— Все равно на это нет времени, — сказал он. — Пористу нужно взять в течение девяти дней, или это создание, которое аватары называют «эоил», может разрушить Потаенную Страну.

Балиндис промолчала, печально взглянув на него. Она догадывалась, какие опасности подстерегают ее друзей.

— Значит, вы должны остановить аватаров и победить их. — Гномка заметила залатанное место на нагруднике, которое ей не понравилось. — Кто это ковал? Ты? — с упреком спросила она.

— У меня было мало времени, — улыбнулся Златорукий.

Балиндис поднялась с постели, быстро набросила на себя наспех укороченную специально для нее человеческую одежду — другой не нашлось, натянула на голову шапочку и взяла Тунгдила за руку.

— Пойдем.

— Что ты задумала? Ты же должна…

— Сперва нужно починить доспех, а то ты в этом не очень-то преуспел, — рассмеялась она. — Позови близнецов. Мы вам такие доспехи скуем, что все аватары позеленеют от зависти. Не хочу, чтобы потом кто-то сказал, что гномы спасали Потаенную Страну в некачественных нагрудниках.

Улыбнувшись, Тунгдил последовал за ней в полевую кузницу, захватив по дороге Боиндила и Боендала. Братья радостно обнялись с Балиндис.

Жар горна, стук молотов, прикосновения к клещам и стамескам успокаивали гномку. Златорукому тоже нравилось ковать, чувствуя, как танцует молот на наковальне и как удар за ударом доспехи становятся все лучше.

Боиндил запел походную песню, брат подхватил мотив, стараясь попадать в ритм ударов, а Тунгдил и Балиндис развлекались, стуча молотами все быстрее, и торжественный марш постепенно превратился в скороговорку. Наконец близнецы сдались.

В теплой кузнице четверо друзей позабыли о том, что им предстоит. Им просто было хорошо вместе.

Вскоре они услышали, что гномы неподалеку от кузницы тоже запели.

Свободные и Первые соревновались в песнопениях, проговаривая слова как можно быстрее — кто первым собьется с ритма?

Послышались аплодисменты. А потом Тунгдил услышал чей-то низкий голос:

Печальная песня заставила всех замолчать. Тунгдил заметил, что пел гном из племени Третьих, и вспомнил разговоры Занды о том, что не все дети Лоримбура испытывают ненависть к другим племенам.

«Одинокий камень в Черных горах знает, что вокруг еще много камней, таких же, как и он, и все же в чем-то отличающихся. Он не имеет права смотреть на них, хотя и желает этого. Он не имеет права позвать их, хотя и желает этого. Он не имеет права пойти к ним, хотя и желает этого. Его ревнивые горы запретили ему делать это. Ему, одинокому камню в Черных горах…» Так думалось Златорукому.

«Ревность Черных гор мою иссушит душу», — пропел себе под нос Тунгдил. Наверняка певший имел в виду Лоримбаса и подобных ему правителей Третьих, выступавших против примирения племен. Златорукий взмолился Враккасу о том, чтобы дожить до дня, когда все гномы Потаенной Страны смогут заключить перемирие, чтобы больше никто не хотел убивать своих собратьев.

— Какая грустная песня. Хорошо, что она закончилась, а то бы я расплакался, — пробормотал Боиндил, откладывая поножи. — Так, доспех я починил.

— Через два дня все будет готово, — кивнула Балиндис. — Ровно столько осталось жить этим аватарам.

— Вот и замечательно, — ухмыльнулся Боендал, принимаясь за наручи. — Теперь их ничто не спасет.

Мастерство Балиндис в кузнечном деле восхищало его. Ее удары были необычайно точны, а ведь гномка еще не выздоровела.

— Когда они швыряют в тебя своим огненным заклинанием, жарковато становится, Тион побери. — Боиндил огладил заплетенную в косы бороду. — Придется перед боем намочить волосы, чтобы они не сгорели. Жаль будет лишиться бороды, я так за ней следил.

— Ах, вот вы где. — В кузницу вошел Родарио. — Веселые товарищи готовятся защищать Потаенную Страну от гнета Зла… — Запнувшись, он постучал пальцем по губе. — Погодите-ка, не от зла. И как я буду объяснять зрителям, почему Добро борется с Добром, чтобы защитить Зло?

— Что-нибудь придумаешь, — успокоил его Тунгдил. — Твоя пленница сказала еще что-нибудь важное?

— Не совсем, но я тут подумал… — Взвесив на ладони щипчики, Родарио провел по ним кончиками пальцев. — По словам Лирким, эоил считает, будто тот демон, который превратил Нудина в Нод’онна, сделав его предателем лучших друзей, все еще жив.

— Что? — опешила Балиндис.

— Я тоже думал об этом. — Тунгдил поднял свой боевой топор, отлично скованный, но не отличающийся чем-то особенным. — Если эоил прав, нам понадобится Огненный Клинок. А он до сих пор у альвов. Но, честно говоря, я понятия не имею, как демону удалось выжить. Я же убил его Огненным Клинком, и вы все это видели.

— Возможно, демон ослабел, иначе уже как-то проявил бы себя. Мертвые Земли исчезли, и ничто не указывает на то, что Зло, с которым мы сталкивались раньше, еще существует. Кроме разве что Черных Вод. — Родарио положил щипчики на место. — И все же я беспокоюсь. Нам следовало бы взять этого эоила живым, чтобы допросить его.

Боиндил расхохотался.

— Он же самый сильный из этих магов, ты что, забыл?

— Я взял аватара в плен. И у меня не было никаких волшебных доспехов, — упрямо ответил актер, замалчивая, впрочем, подробности своей стычки с Лирким.

— Зачем нам сохранять эоилу жизнь? — Боендал всегда отличался большей дипломатичностью, чем его брат.

— Потому что эоил способен распознать демона, — объяснил Родарио. — Так мне сказала Лирким.

— Ну и новости. — Тунгдил задумался. — Значит, в нашествии аватаров есть и что-то хорошее. При помощи их главы мы сможем окончательно уничтожить демона. Теперь я понимаю, зачем нам эоил.

— Вот болтун, — проворчал Боиндил. — Мог бы так сразу и сказать. И что нам делать теперь? — Взяв оселок, он принялся точить свои топорики. — Мы что, будем тащить этого эоила на цепи по всей Потаенной Стране, чтобы он показал нам, где находится демон?

— Я думаю, что сила демона сохранилась в Проклятом Лесу, где можно найти Черные Воды. — Боендал сунул руки за пояс. — Это ведь возможно? Люди говорили, что в этом лесу все сходят с ума. Может быть, это дело рук демона?

— Сперва придется захватить Пористу и перебить аватаров, а обо всем остальном позаботимся потом. — Собрав доспех, Тунгдил направился в свой шатер, намереваясь подкрепиться. От работы в кузнице у него всегда разыгрывался аппетит.

Через некоторое время друзья собрались в шатре, отведенном для совещаний. Там их ждала Ксамтис.

— Глаимбар, Балендилин и Гандогар заняли свои королевства и отправили войска нам на помощь. Принц Маллен пытается найти добровольцев. Он пишет, что король Беллетаин пришел в себя, избавился от врача из племени Третьих и попросил Маллена позволить войску Ургона пройти по Идомору. Но вряд ли кто-либо из них успеет вовремя, кроме разве что десяти тысяч солдат Беллетаина.

— Десятитысячное войско нам не помешает. Мы сможем взять город, — решительно заявил Тунгдил. — Фургас обещал мне в кратчайшие сроки построить лучшие осадные орудия. Через четыре дня начнем обстрел города, чтобы уменьшить силы врага до начала ближнего боя. Когда мы подойдем к Пористе, достаточно будет пробить крепостную стену в двух местах, а Фургас знает, какие участки более уязвимы.

— А мы только все отстроили, — пробормотал Родарио. — Надеюсь, во время обстрела вы не попадете в «Театр Диковинок». — Актер направился к выходу. — Поговорю еще раз с Лирким. Посмотрим, может быть, мне удастся уговорить…

Он как раз отбросил меховую попону, закрывавшую вход в шатер, когда сумерки взрезала яркая вспышка света. Из снеговых туч вылетел грязновато-серый огненный шар и устремился к лагерю гномов.

Испуганные крики часовых заставили всех выскочить из шатров. Гномы сжимали в руках топоры и щиты, Нармора подняла руки, готовясь сплести защитное заклинание…

Но она не успела.

Шар озарился темно-зеленым и немного потускнел, а затем с огромной силой обрушился на крышу угольного склада. Из окон и двери полыхнули языки пламени, отливавшие малахитовым. Склад сгорел за считанные мгновения.

Гномы поспешно забросали пожарище снегом, чтобы пламя не перекинулось на шатры.

Родарио остекленевшими глазами смотрел на бушующий пожар, в котором никто не мог бы выжить.

— Лирким, — прошептал он.

Вот уж воистину, он никогда не приносил счастья женщинам.

* * *

Эоил доказал им, что его силу не следует недооценивать и что он способен покарать своего бывшего товарища за предательство даже на таком расстоянии. Фургас торопился, конструируя осадные орудия, способные перебрасывать на значительные расстояния большие, утыканные гвоздями бревна и увесистые камни. Ни керосина, ни масла у них не было, поэтому приходилось полагаться на массу снарядов.

Альвийские разведчики сообщали, что войско аватаров готовится к обороне Пористы и не планирует вступать с противником в бой у городских стен. Аватары избегали открытого противостояния, ожидая, что армия гномов атакует первой. В какой-то момент температура воздуха резко поднялась, над землей заклубился густой туман. Разглядеть что-либо вокруг было невозможно.

Гномы готовились к сражению. Минеры прорыли туннель к канализации, по которой Тунгдил и его друзья пробирались в город, чтобы вызволить Балиндис и Дорсу.

Согласно разработанному плану, часть отборных солдат Третьих вместе с альвами пройдет по этому туннелю в город и подготовит почву для нападения объединенных войск Первых и Свободных, с которым выступят Тунгдил и близнецы. В случае успеха это подразделение сумеет сломить сопротивление противника.

Тем временем другая часть войска в сопровождении Нарморы и Родарио нападет на город с двух сторон — этот отвлекающий маневр должен заставить аватаров поверить в то, что гномы собираются брать Пористу при помощи традиционной тактики.

— Мы сосредоточим обстрел на донжонах и боевых ходах крепостной стены, — предложил Родарио. — Так мы сможем избежать жертв среди мирного населения. Люди и так страдают от присутствия чужой армии, мы не должны причинить им зло своим нападением.

Союзники договорились.

Прошла неделя. И вот настал великий день, в который должна была решиться судьба Потаенной Страны.

Солнечный свет едва пробивался сквозь плотные облака и густой туман. Небо приобрело мерзкий сизоватый оттенок.

Тунгдил попрощался с Балиндис — гномка еще не до конца поправилась и не могла отправиться с войсками. Гномы долго стояли обнявшись, но даже самый внимательный наблюдатель не смог бы понять истинную глубину их чувств.

— Мы еще увидимся, — пообещал Златорукий, жадно вдыхая ее запах. — Пусть и в Вечной Кузнице Враккаса.

— Бог-кузнец защитит тебя. — Балиндис всхлипнула. — Ты уже совершил подвиг для Потаенной Страны и совершишь его вновь.

— Да, мы в этом не сомневаемся. А аватарам крышка! — как всегда бестактно встрял Боиндил. — Да и мы ему поможем! Ага, книгочей?

Близнецы пожали Балиндис руку и наконец присоединились к мрачному войску Третьих и альвов.

— Они подходят друг другу, — заметил Боиндил, с отвращением глядя на ряды солдат, вместе с которыми предстояло сражаться. — Их души черны, как татуировки одних и доспехи других. Благодарю тебя, Враккас, за то, что Третьи и альвы еще не заключали военный союз.

Один за другим воины спускались в узкий проход, где приходилось передвигаться на четвереньках, а в тяжелых доспехах делать это было нелегко. Гномы цеплялись за корни деревьев, за подкольчужники сыпалась земля.

Вскоре воины почувствовали, что стены туннеля задрожали, — в дело вступили катапульты и баллисты, забрасывавшие солдат аватаров камнями и бревнами.

Каждый толчок означал попадание. С потолка туннеля падали мелкие камешки. Долго ему не простоять — тут даже прямого попадания не нужно, он и так обрушится.

Тунгдил и близнецы невозмутимо пробирались вперед, сейчас не было времени на страх, мешавший думать.

В конце концов солдаты добрались до канализации. Тут уже было полно альвов и Третьих.

— Ну, теперь этот туннель выполняет свое прямое назначение, — нахально произнес Боиндил.

— Да, с тех пор как тут появился ты, — оскалился один из Третьих. — И воняет соответственно.

Боиндил чуть было не полез в драку, но Тунгдил успел его остановить.

— Направь свой гнев на аватаров, а не на тех, с кем мы сражаемся плечом к плечу. Кроме того, ты первый начал задираться. И чему тут удивляться? Как аукнется — так и откликнется.

— Ну и ладно. — Бешеный презрительно фыркнул. — Вам повезло, что сегодня у меня хорошее настроение.

Дождавшись, пока все воины собрались, Тунгдил подал сигнал, и они начали атаку.

Первыми на улицы Пористы выбрались альвы — пятьдесят воинов авангарда проверили район. Вскоре послышался их тихий свист — условленный сигнал к выходу.

После этого на поверхность поднялись Третьи. Распределившись по площади и приняв строй, они двинулись ко дворцу, готовясь сразить своими топорами, кистенями и булавами всех, кто окажет им сопротивление.

Тунгдил и близнецы последовали за ними.

* * *

Фургас наблюдал за обстрелом города, наводя прицелы катапульт и баллист, чтобы снаряды точно попадали в цель. Ему мешал туман, но магистр прекрасно знал город и потому мог действовать практически вслепую.

Дома горожан остались целы — Фургас направлял бревна и камни на донжоны, ворота и крепостную стену. В створах ворот ему удалось пробить дыру, часть хода по крепостной стене была разрушена.

У противников подобных орудий не было, и солдатам аватаров оставалось только ожидать, когда же закончится артподготовка и начнется ближний бой.

— Аватары пока что не проявляют себя. — Балиндис решила наблюдать за боем.

Кивнув, Фургас отдал приказ об очередном залпе. Тетивы спустили, направляющая балка дернулась, противовес резко переместился, придавая дополнительную скорость снарядам. Нужно было пробить крышу донжона и устранить солдат, удерживавших позиции.

— Я постоянно думаю о том, почему они направили заклинание, чтобы убить Лирким, но не помогают своим же солдатам.

Пришло время перезаряжать орудия, и Фургас не погнушался сам заняться лебедкой.

— Не то чтобы я подсказывал аватарам тактику боя, но эти катапульты — идеальная цель для поражения огненным заклинанием.

— Я знаю, Фургас. — Балиндис посмотрела на крепостную стену, находившуюся от них в двухстах пятидесяти метрах. В стене уже образовалась пробоина. — Это означает, что сейчас они заняты чем-то поважнее…

— Ты думаешь, что они прямо сейчас пытаются перенаправить магический поток? — Магистр покосился на крыши домов, но за туманом ничего не было видно. — Поговори об этом с Ксамтис, Геммилем и Нарморой. Они должны отдать приказ о наступлении.

В небо взмыла горящая странным зеленоватым пламенем стрела — альвы подали условный знак о начале атаки.

— Прекратить обстрел! — крикнул Фургас. — Перенаправить орудия на ворота!

Гномы из племени Первых и Свободных, повязав тонкой тканью глаза, чтобы защититься от блеска кольчуг врага, приставили к крепостной стене лестницы и начали штурм, заставляя тем самым противника воевать на два фронта — внешний и внутренний.

В то же время началась атака с другой стороны города. Лоримбас и его солдаты вместе с Родарио предприняли отвлекающий маневр, чтобы посеять в рядах вражеских воинов еще большую сумятицу.

Фургас с изумлением наблюдал за подходом гномьего войска. Если боги не помогут аватарам, мнимые отпрыски Тиона проиграют.

В войске выделялась Нармора. Полуальвийка была одета в кольчугу и бордовую накидку.

«Пускай она и не поклоняется тебе, Паландиэль, но храни ее. Она заслужила это», — подумал магистр.

* * *

Гномы дошли до входа во дворец, не повстречав по дороге ни одного вражеского солдата.

«Не понимаю. Никто и не пытается нас остановить. Или они готовят нам сюрприз?» — удивился Тунгдил.

Он не собирался ломиться во дворец через центральные ворота — это было бы самоубийством. Защитное заклинание, не позволявшее непрошеным гостям перебраться через окружавшую дворец стену, по-прежнему работало, и любой, кто попытался бы подняться по этим камням, запутался бы в невидимой магической паутине. Выбеленные солнцем кости тех, кто осмелился позариться на священное право магов — уединение, — заставили задуматься даже таких отважных воинов, как Третьи.

Тунгдил провел их по боковому переулку к потайному входу. Он повторил волшебные слова, стараясь расставлять ударения так, как это делала Ондори. Стена сдвинулась, но из проема тут же вылетела стрела и вонзилась в плечо одному из Третьих.

— Не все так просто, — буркнул Боендал, прижимаясь к камням, чтобы не стать жертвой очередного выстрела.

— Новое испытание, не более того, — радостно возразил Боиндил. — Надеюсь, за этой стеной нас ждет парочка настоящих воинов, перед которыми я смогу похвастаться своими топорами.

Один из гномов сложил четыре щита, перевязав их поясом, и приготовился пройти. За ним пристроилась группа его собратьев. Они хотели отвлечь стрелка на себя, зная, что стрелы не смогут пробить несколько щитов.

Действовали они самостоятельно, не дожидаясь приказов Тунгдила. Вероятно, они и не собирались ему подчиняться, а просто выполняли задачу, поставленную перед ними Лоримбасом: сопроводить трех гномов к аватарам и дать им возможность уничтожить противника.

— Готов? — спросил у Златорукого один из Третьих.

Тунгдил кивнул.

— Тогда вперед!

Атака началась. Слышался свист стрел, но наконечники лишь застревали в щитах. Прикрываясь, гномы прошли в сад, где их ждали вражеские солдаты.

Повязки на глазах спасали от сияния доспехов — к тому же сейчас оно было не столь ярким, как раньше. Магия лунного камня почему-то ослабела.

Третьи вступили в ближний бой с лучниками, и вскоре выяснилось, что они встретили достойных противников. На место павшего солдата тут же становился новый, солдаты аватаров отчаянно защищались, пытаясь остановить продвижение гномов к дворцу.

— Глядите! — Боиндил указал на одну из башен. — Что это? Аватары там? Что они делают?

От вершины башенки исходило слабое свечение, и, хотя дворец был сокрыт туманом, свет гномы все-таки разглядели.

— По крайней мере один из них здесь. — Мужской голос донесся со стороны балкона.

Повернувшись, друзья увидели светящуюся фигуру. Маг поднял руки, и перед ним вспыхнули два желтоватых огненных шара.

— И он уничтожит вас, нарушители спокойствия. Вам не удастся сохранить Зло в Потаенной Стране!

Огненные шары обрушились в центр отряда Третьих.

* * *

Нармора взлетела по лестнице на стену. Оборонявшиеся швыряли в нее камни, но полуальвийка ловко уклонялась.

Забравшись, девушка достала свое оружие: на одной глефе лезвия были изогнутые, словно серпы, на второй — прямые, заостренные с двух сторон. Широкие гарды защищали руки от атак противника.

Спрыгнув с зубца, Нармора оказалась в гуще солдат. После постоянной магической практики она наслаждалась возможностью применить боевые искусства, которым ее обучила мать.

Альвийская кровь взяла свое: Нармора уклонялась, разила, атаковала противников со всех сторон сразу. Она с удовлетворением отметила, что другие альвы, сражавшиеся рядом с ней, приятно удивлены ее стилем боя.

Гномам потребовалось больше времени, чтобы перебраться через крепостную стену. Они двигались медленнее, а потому становились легкой мишенью для камней. Но упрямцы не сдавались и неумолимо продвигались вперед.

Вскоре солдаты аватаров приспособились к непривычной для них технике боя и проявили себя в полной мере. Молниеносная атака объединенного войска захлебнулась, Нарморе все-таки пришлось прибегнуть к заклинаниям.

Она оставалась начеку, понимая, что в любой момент на нее может напасть кто-то из магов, но почему-то аватары не вступали с ней в поединок.

Порыв ледяного ветра разогнал туман, и полуальвийка увидела на башне из песчаника две сияющие фигуры.

«Проклятые аватары! Что они задумали?» Отбив гардой удар меча слева, она направила лезвие противника в сражавшегося рядом солдата, а затем вонзила оба своих клинка ему в живот.

— Ксамтис! — крикнула она. — Вы тут сами справитесь? Мне нужно посмотреть, чем они там занимаются!

Королева гномьего племени только что раздробила противнику коленную чашечку и, когда он с криками упал, проломила ему череп булавой. Бедняга свалился с крепостной стены.

— Работенки тут оказалось побольше, чем мы предполагали, но Враккас хранит нас. Идите, почтенная волшебница, мы справимся.

Нармора в прыжке оттолкнулась от нагрудника одного из противников, обрушив солдата на мечи его же собратьев, и перелетела на лестницу, ведущую к улицам Пористы. Солдаты даже не успели понять, что произошло.

Когда волшебница приблизилась к полям силы, она почувствовала неладное, и сейчас это ощущение резко усиливалось.

Что-то высасывало ее силу, пытаясь дотянуться до малахита, засевшего в ее теле и дарившего ей магическую энергию. Нужно было убить эоила, пока он не раскрыл ее тайну. — Нармора не хотела ссориться с Фургасом и гномами, а ведь они наверняка потребуют, чтобы она избавилась от талисмана.

«Не бывать этому». Она все быстрее мчалась по пустым переулкам Пористы.

— Нельзя допустить этого. — Внезапно рядом с ней возник Нудин. — Ты потеряешь все, даже жизнь.

— Ты? — Нармора замедлила шаг.

— Нет, не останавливайся, Нармора! Торопись! Вскоре они начнут. Помни, ты наполовину альвийка, а значит, в тебе живет то, что они называют Злом. Когда ритуал завершится, зло будет уничтожено, то есть ты погибнешь, я вновь останусь один и моя сила больше никому не будет нужна. — Он начал меняться, стал прозрачным и наконец исчез.

— Где же ты? — Нармора оглянулась.

— Почтенная волшебница! А вот и вы! — По улице к ней бежал гонец. — Меня прислал Родарио Невероятный. Вы должны отправиться со мной и помочь Третьим, иначе они проиграют. Противник на севере города превосходит нас по численности.

— Не получится, — холодно отрезала альвийка. — Аватары намерены воплотить в жизнь свои зловещие планы. Потаенная Страна важнее жизни Третьих, так ему и передай.

Повернувшись, Нармора бросилась бежать со всех ног. Да, жизни гномов-убийц для нее ничего не значили. Сейчас она должна была спасти свою доченьку.

* * *

Тунгдил бросился вперед, полагаясь на защиту волшебного доспеха. Увидев первый огненный шар, гном подставился под удар, Боендал остановил своим телом второй.

Мир вокруг поглотила белизна, забиравшаяся под повязку, но волшебный сплав и магические руны оберегали от действия заклятья.

«Враккас, прошу тебя, дай мне сил, чтобы вынести это». Быстрее, чем меч отрубает руку орка, тепло распространилось по металлу доспеха. У Тунгдила на лбу выступил пот и тут же испарился. Волосы, соприкасавшиеся со шлемом, обгорели, запахло паленым, как в кузнице, когда подковываешь лошадь.

Это длилось лишь мгновение, ровно столько, сколько шипит упавший в ведро с водой уголек, но Тунгдилу казалось, что пытка жаром длится целую вечность.

Третьи попадали на землю, у кого-то загорелись накидки, но все остались живы.

— Думаю, нужно убить его поскорее, прежде чем мы тут сваримся в наших доспехах, будто раки в котелке, — выдохнул Боендал, заходясь кашлем, и открыл забрало, ловя губами свежий воздух.

Его брат уже ринулся к дому. Вместе с несколькими Третьими он зарубил оставшихся солдат врага и скрылся в дверном проеме. Тунгдил и Боендал побежали следом. После ремонта перемещаться в латном доспехе стало легче, но он все же здорово сковывал движения.

Догнав Боиндила, друзья поднялись по лестнице и направились на балкон, намереваясь напасть на аватара. Но маг нашел их первым — на гномов полетела стена огня. Трем друзьям заклинание волшебника навредить не могло, и аватар, ругнувшись, бросился наутек, да так, что они заметили лишь край его черной мантии, мелькнувший в коридоре.

— Он спасается бегством! — завопил Боиндил. — Ха! И ты говоришь, что создан из тела бога? — Гном метнул топор, пригвоздив край мантии к стене.

— Ты бросил оружие! — Боендал понесся вперед, замахиваясь молотом, и свернул за угол.

— Теперь тебе придется отдать нам мешок золота. — Тунгдил последовал за ним.

— Нет. У меня же два топора! — возмутился Боиндил. — Мне можно! Эй, дайте и мне с ним сразиться!

Маг, оказавшийся черноволосым мужчиной лет пятидесяти, развернулся и поднял левую руку. С его указательного пальца слетела молния и заиграла на рунах нагрудника Боендала.

— Умрите, подземные жители! — Молния плясала на доспехе.

Видимо, маг понял, что заклинания работают не так, как должны, и гномам может навредить только жар.

И аватар оказался прав.

Пальцы Боендала медленно разжались, боевой молот упал на мраморные плиты. Гном задрожал и медленно осел на пол. Либо он потерял сознание, либо…

— Что ты сделал с моим братом? — Боиндил швырнул в мага вторым топором, чтобы отвлечь его от заклинания.

Это действительно сработало — молния угасла, а Боиндил, подхватив с пола молот, замахнулся:

— Сдохни!

Маг направил молнию на Боиндила, но в ближнем бою он гному был не противник.

Развернувшись, Бешеный всадил шип оружия аватару под ребра. Удар оказался настолько мощным, что шип вошел в тело почти до основания. Издав боевой клич, Боиндил дернул молот в сторону, вспарывая противнику живот.

Аватар даже не успел ничего сказать. Ни стона не сорвалось с его губ. Он упал на пол, из раны на животе повалились внутренности.

Тунгдил упал на колени рядом с Боендалом. От шлема исходило чудовищное зловоние, из щелей в доспехе поднимался белый дым. Златорукий поднял забрало друга и помахал рукой, разгоняя клубы.

— Во имя Враккаса! — ужаснулся он.

Лицо Боендала, изуродованное до неузнаваемости, было покрыто множеством ожогов. От окладистой бороды остались лишь жалкие обгорелые космы. Тунгдил понимал, что все тело гнома обожжено.

— Не двигайся! — по подрагиванию опухших век Златорукий догадался, что Боендал его слышит. — Тебе принесут снега, чтобы остудить раны.

— Боендал! — ошеломленно прошептал его брат. — Я…

— Иди, — прохрипел гном. — Найдите остальных. Но не повторяйте мою ошибку. — Сглотнув, он попытался сказать что-то еще, но это ему не удалось.

— Пойдем, — прорычал Тунгдил. — Осталось по одному на каждого.

— Эоил мой, — сразу заявил Боиндил.

* * *

Тунгдил и Боиндил неслись по дворцу, пытаясь отыскать коридор, по которому можно было добраться до башенки из песчаника. За ними следовали тридцать выживших воинов из племени Третьих: двадцать солдат пали в бою в саду и во время атаки мага.

Они быстро продвигались вперед, но никак не могли обнаружить ни последнего из магов, ни эоила, ни вражеских солдат. Видимо, у противников сейчас были дела поважнее, чем ввязываться в бой с напавшими на дворец гномами, и Тунгдила это очень беспокоило.

И вдруг из бокового коридора выскочил какой-то мужчина — ему удалось приблизиться к гномам незамеченным.

— Вы…

— Умри, осколок божьего тела! — Боиндил уже замахнулся, но сумел справиться с охватившим его боевым бешенством вовремя. — Болтун! — Узнав Родарио, он перенаправил удар, так что шип молота разбил мраморную плиту на стене.

— Родарио? Что ты здесь делаешь? — опешил Тунгдил. — Ты должен был оставаться с Третьими и…

Было видно, что актеру пришлось многое пережить в эти часы. Его мантию заливала чужая кровь, вся одежда была изорвана, глаз уже начал заплывать, на лбу проступили капельки пота.

— Нет больше Третьих. — Запыхавшись, он прислонился к стене. — Их всех перебили в этом бою. Солдаты аватаров оставили множество ловушек, а Нармора не помогла… Хотя я и просил ее об этом… Мне сказали, что она направилась во дворец, и я последовал за ней. — Родарио отер пот широким рукавом и прищурился. — Ксамтис просила передать, что ей пока что удается удерживать натиск врага, но ситуация скоро переменится, когда на помощь ее противнику придут солдаты из северной части города. — Вид у мима был непривычно серьезным. — Я уверен, что Нармора попытается убить эоила, чтобы лишить врагов предводителя. Если она потерпит неудачу, то Балендилину, Глаимбару и Гандогару останется лишь оплакивать нас.

— И вновь мы не знаем, что ждет нас, победа или поражение… — Тунгдил отвернулся. — Ты можешь провести нас к башне из песчаника? К той, которая пониже? Мы думаем, что именно там скрываются эоил и последний аватар.

— Конечно. — Родарио ухмыльнулся. — Я тоже собирался туда. Обычно лучше всего прятаться в самом опасном месте, так что я всегда скрываюсь в спальнях своих возлюбленных, ведь обманутые мужья не станут искать меня там. Опасно только выбираться на свободу. — Он указал на двустворчатую дверь позади гномов. — Проход в башню там, вы чуть не прошли мимо. Кстати, эта башня находится прямо над магическим источником.

Они побежали назад, Третьи открыли дверь и тут же отпрянули.

— Там чудовище! — крикнул один из них Тунгдилу. — Они призвали магическое чудовище, чтобы защитить проход!

Снося дверной проем, в коридор с ужасным рычанием выбралось что-то огромное. Мраморные плиты на стене потрескались, часть обрушилась на пол, взметнулось облако пыли, и в этом облаке показались очертания монстра, созданного безумным магом.

Монстр касался головой потолка — а стены здесь были высотой в шесть метров. Страшилище передвигалось на четырех ногах, но его тело напоминало человеческое, только на спине виднелись белые птичьи крылья. Четыре длинные руки позволяли атаковать противника на большом расстоянии. Оружия у твари не было, да ей и не нужны были ни мечи, ни топоры, так как острые когти у этой мерзости были длиной в половину гнома.

— Я такого еще не видел, — пробормотал Родарио, глядя на зубастую морду зверя, и отпрыгнул назад. — Не сомневаюсь, ваши воинские умения тут пригодятся.

— Ну, книгочей? — повернулся к Тунгдилу Боиндил. — Что это за тварь? И где ее уязвимое место?

Синие глаза без зрачков уставились на гномов, раздвоенный фиолетовый язык вывалился из огромной пасти.

Тунгдил не помнил, чтобы ему приходилось читать о подобных созданиях в книгах своего приемного отца.

— Должно быть, она из Потусторонних Земель, а больше я ничего не могу сказать, — признался Златорукий.

Чудовище взмахнуло крыльями, и гномов чуть не сбило с ног порывом ветра. Воинам пришлось опустить щиты. Родарио не сумел отреагировать вовремя и покатился по полу.

Но все это были лишь цветочки. Уже через мгновение монстр атаковал в полную силу.

Две руки дернулись вперед и схватили двух солдат за головы. Черепа несчастных треснули, словно яичная скорлупа, и чудовище удовлетворенно фыркнуло.

В сердцах Третьих горела жажда мести за павших. Воины отважно бросились в бой, но оказалось, что когти зловещего существа не только острые, но и прочные. Чудовище парировало удары, и гномам не удавалось нанести ему вред.

— Пускай Третьи отвлекут его, а мы пробежим мимо, — решил Тунгдил, понимая, что бой с монстром продлится слишком долго. Нельзя было давать врагу преимущество по времени.

— Что? Не ответить на такой великолепный вызов? — Боиндил едва сдерживал свой горячий темперамент.

— Битва с эоилом — вызов поинтереснее. — Подозвав к себе Родарио, Тунгдил приказал ему приготовиться. — Ты пойдешь с нами, а Третьи пусть добивают чудовище. У нас на это нет времени.

— Я понял. И вновь я играю роль наживки. Ну и ладно. Должен же кто-то этим заняться.

Стряхнув пыль с мантии, актер побежал за Тунгдилом и Боиндилом в проем между чудовищем и разнесенной дверью.

Когти монстра просвистели совсем рядом с его головой, но Родарио удалось уклониться и догнать гномов перед дверью в башню.

Впрочем, существо было достаточно разумно, чтобы осложнить им продвижение. Оно махнуло крыльями, и Родарио бросило вперед, прямо на гномов. Потерявшие равновесие, они не сумели отреагировать на атаку монстра.

Правая рука чудовища дернулась вперед, и когти оставили пять глубоких царапин на нагруднике Тунгдила. Той же рукой существо ударило Боиндила по ключице, пробив металл доспеха. Гном завопил от боли и ярости, боевое безумие позволяло ему не обращать внимания на рану, и потому он сумел перебить коготь молотом.

— Меня так просто не возьмешь! — гаркнул Боиндил. — Сперва я убью твоих хозяев, а потом вернусь и прикончу тебя!

Тунгдил и Родарио оттащили его за дверной проем и добрались до подножия лестницы, ведущей к вершине башни.

Они пробежали пару ступеней, проход стал уже, и чудовище уже не могло за ними последовать. Остановившись, Тунгдил осмотрел отрубленный коготь, оставивший дыру в доспехе Боиндила.

— Если я выдерну его из раны, ты истечешь кровью, — сообщил он. — Лучше пока что ничего не предпринимать.

— Сойдет, — прохрипел Боиндил. — Мне не очень-то и больно. Кожанка смягчила удар, так что коготь вошел не очень глубоко, не больше, чем на фалангу пальца. — Он криво улыбнулся. — Главное, чтобы никто не забил его глубже. — Гном недовольно покосился на винтовую лестницу, взобраться по которой в доспехе было трудно и без ранения. — Да, нелегко нам придется. — Поставив ногу на ступеньку, он потащился наверх.

Тунгдил и Родарио последовали за ним.

Башня была настоящим произведением искусства. Ступени выдавались из стены на четыре метра, опорной колонны не было, поэтому в центре башни оставалась дыра двух метров в диаметре. Если оступиться, можно упасть и разбиться насмерть. Сверху в башню проникал тусклый свет солнца, и друзья могли хорошо рассмотреть все вокруг.

Родарио заметил канат толщиной в палец, болтавшийся в проеме. Актер не понял, что это за канат, да и сейчас это показалось ему неважным, поэтому он не стал обращать на него внимание гномов. «Наверное, это веревка от колокола или что-то вроде того».

— И зачем только строить такие высокие башни? — запыхавшись, проворчал Боиндил, когда они преодолели две трети пути.

— А разве вы строите иначе? — поинтересовался Родарио.

— У нас хотя бы есть на это причины. Важно иметь место, в котором можно укрыться от опасности и выдержать осаду. Но эта башня никуда не годится. — Он постучал молотом по стене. — Тут нет ни подъемников, ни складов продовольствия. Бессмысленное сооружение.

— Не забывайте, что с вершины башни можно насладиться великолепным видом. — Актер весь взмок, хотя у него и не было таких тяжелых доспехов, как у гномов. — Волшебники наверняка наблюдали оттуда за ходом небесных светил.

— И для этого нужно забираться на такую высоту? Чтобы посмотреть на звезды? — упрямился Боиндил. — Представьте, хотите вы подняться на башню, полюбоваться звездным небом, добрались до верха, а солнце уже взошло! Попадись мне тот, кто все так построил, уж я бы задал ему парочку вопросов!

Достигнув вершины лестницы, гномы поняли, как в башню проникают солнечные лучи: под крышей находилось три окошка, а специально установленная система зеркал направляла свет точно к центру проема. У одного из зеркал виднелась дверь, ведущая на балюстраду. Родарио выглянул наружу, и в его черных волосах заиграл ветер.

— Бой продолжается, — отметил он. — И… если я не ошибаюсь, с севера подходит еще одно войско. Могли альвы направить сюда еще одну армию? Кто бы это ни был, доспехи у них черные.

— Наверное, это солдаты Беллетаина. — Тунгдил отодвинул актера от окна, чтобы выяснить, что происходит. — Войско идет вроде бы оттуда, но я не вижу знамен.

— Пока они сражаются на нашей стороне, мне все равно. — Ноги у Боиндила задрожали, и гном прижался к стене. — Ничего, сейчас все пройдет, — успокоил он друзей.

Родарио посмотрел на кровавые следы, которые оставлял гном. Кровь стекала по телу Равнорукого под доспехом, пропитывая кожанку и проступая из-под лат. Рана Боиндила была намного серьезнее, чем они думали. Актер сказал об этом Тунгдилу.

— Тебе придется остаться здесь, — приказал он другу. — Ты нам не поможешь, если свалишься от кровопотери прямо на глазах эоила и станешь для него легкой добычей.

Но Боиндила не так-то просто было убедить.

— Ох, книгочей, поверь, я с ним справлюсь. — С упрямством, отличавшим его народ, он покрепче перехватил оружие и направился вперед. — Чего мы ждем? Сделай что-то полезное и открой дверь, болтун. — Боиндил примирительно улыбнулся, давая понять, что не хочет обидеть Родарио своими словами.

Актер покосился на тонкую металлическую нить, тянувшуюся по полу и уходившую в дыру в стене. Судя по всему, отверстие проделали недавно. «Интересно, эту нить протянули аватары?» Он уже повернулся к Тунгдилу, собираясь сказать об этом, но тут дверь распахнулась, и башню залил яркий свет.

— Я видела, что вы приближаетесь. — Волшебница направила на Боиндила синюю молнию, и ослабевший от кровопотери гном покачнулся. Аватара рассмеялась. — Доспех вам больше не поможет. Вам уже не остановить эоила.

Родарио собрался с духом.

— Немедленно прекратите, и я, Родарио Невероятный, ученик Нарморы Зловещей, пощажу вашу жизнь.

Произнеся какие-то странные слова, актер поднял руку и задействовал трубки огнемета, направив пламя на волшебницу.

Защитное заклинание, сплетенное аватарой, несомненно, сработало бы против чар огня, вот только пламя из огнемета Родарио вовсе не было магическим. Волшебница закричала от боли, окружавшее ее сияние погасло, и гномы увидели, что ее волосы и мантия пылают.

— Ха! Вам нечего противопоставить моему могуществу! Ощутите же мою силу! — Актер разошелся не на шутку.

Он швырнул в волшебницу одну из своих стеклянных колбочек, та угодила ей в грудь и, не разбившись, упала на пол. Аватара, пытаясь загасить огонь, сделала шаг вперед и вступила в образовавшуюся на полу лужу. Кислота мгновенно разъела подошвы ее сапог и соприкоснулась с кожей.

— Вот это я понимаю, фокус! — Рассмеявшись, Боиндил замахнулся молотом и ударил женщину в правое плечо, всадив в него шип.

А Тунгдил уже был готов отрубить ей голову.

Волшебница успела отреагировать, полагаясь на свои инстинкты. Вместо того чтобы использовать заклинания, она с неожиданной для женщины силой перехватила топор Тунгдила и направила лезвие на Бешеного.

Гном охнул. Сталь не пробила его шлем, но от удара Боиндил покачнулся и плюхнулся на зад. Вес доспеха тянул его в сторону, за край ступеней.

— Книгочей! Я… — Отчаянно замахав руками, Боиндил соскользнул в проем.

— Нет! — Родарио метнулся вперед, но сумел лишь схватить кожаный ремешок перевязи, который тут же порвался.

Не веря своим глазам, актер смотрел, как тело Боиндила падает вниз в луче света, становясь все меньше и меньше.

Тунгдил принялся лупить волшебницу латной перчаткой по лицу и не останавливался до тех пор, пока ее голова не превратилась в кровавое месиво. Наконец гном выхватил кинжал и всадил его женщине в сердце.

— Если бы я мог, то убил бы тебя еще тысячу раз. — Со слезами на глазах Златорукий занес топор и разрубил тело аватары на несколько частей, словно так мог покарать ее за смерть Боиндила.

Забрызгавшись кровью с головы до ног, он вышел на балюстраду, ожидая увидеть там последнего из аватаров.

— Где ты, эоил? — крикнул Тунгдил, оглядываясь.

Тут никого не было, и гном двинулся вперед, стараясь держаться поближе к внешней стене башни. Родарио последовал за ним.

И вдруг они увидели фигуру, сотканную из света. Аватар вложил блестящий бриллиант, оплетенный тонкой нитью, в крепление из покрытого рунами кристалла и поднял его на флагшток.

— Вы добрались сюда? — спросил аватар, и по его голосу нельзя было разобрать, мужчина это или женщина. Пальцы из света дернули за веревку, и кристаллическое крепление с бриллиантом взвилось к небу, танцуя на ветру. — Что ж, этим вы заслужили мое уважение. Но если вы хотите помешать мне уничтожить все зло в Потаенной Стране, то придется убить вас.

— Уничтожить? Как ты и твои прихвостни уничтожили тысячи невинных людей! — Тунгдил медленно двинулся к аватару. — Ты не можешь быть слугой добра, если тебе наплевать на судьбы тех, кто становится на твоем пути.

— Они не понимают моих целей, так же как и ты, Тунгдил Златорукий. Я мыслю иными категориями, и мне приходится мириться с жертвами во имя уничтожения зла. Вы же к этому не готовы. И сострадание делает вас слабыми воинами.

— Ты думаешь только о преумножении своей силы. Прежде чем ты убил Лирким, она успела сказать нам, что вы хотите основать здесь собственные королевства.

— Лирким мертва? — удивилось создание из света. — Мне об этом неизвестно.

— Лжец! Это ты убил ее своей магией!

— Нет. Я полагал, что можно освободить ее, когда я достигну своей цели, ведь Лирким верно служила мне. Но теперь… Что ж, она мне не нужна. Мои маги знали, что они смогут получить здесь земли во владение, но не таково было мое желание. Главное для меня — это уничтожение зла во всех его формах. И я сожалею, что вы не на моей стороне. — Аватар наклонил голову. — Если вы хотите узнать, кто убил Лирким, спросите ее. Она знает ответ на этот вопрос.

— Не поворачивайся, — прорычал Тунгдил. — Это уловка.

Но Родарио все же оглянулся.

— Нармора?

 

9

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, зима, конец 6234 — начало 6235 солнечного цикла

Нармора стояла у них за спиной, ее глаза почернели, на лице протянулись темные линии.

— Не верьте ни единому его слову.

Подойдя к Тунгдилу, она встала рядом с ним и произнесла одно-единственное слово заклинания.

Из ее рта ударил темно-зеленый луч света и сбил не ожидавшего магической атаки аватара с ног.

— Сегодня твои злодеяния завершатся. — Полуальвийка подняла руки, и с кончиков ее пальцев слетели малахитовые молнии.

Златорукий, не отрываясь, смотрел на происходящее.

«Неужели так просто победить эоила?» Он приготовился ударить аватара топором, а Родарио достал последнюю колбочку с кислотой.

Но тут эоил, окруженный переплетением магических силовых линий, рассмеялся. Он встал, и видно было, как трясутся от смеха его плечи. Нармора опустила голову, вкладывая еще больше сил в заклинание.

Но аватара это не тревожило.

Плавным движением он поднял руку и прикоснулся к зеленым лучам. Малахитовый свет погас.

— Тебе придется объяснить друзьям, откуда ты черпаешь силу, — мягко сказал он. — Обычная полуальвийка никогда не смогла бы сплести заклинание такой мощи. Но ты скрываешь от них свою тайну. Расскажи им.

— Молчи! — в ярости завопила она, выпуская очередное заклинание.

Аватар швырнул в нее шар из света размером с яблоко, и Нармора не успела уклониться. Заклинание ударило ее в грудь, и девушка упала на колени.

— Ты носишь его в себе, — проворковал аватар. — Ты позволяешь осколку души демона жить в тебе, полуальвийка. Что скажут на это твои друзья? — Он выпустил очередной шар света, Нармора вскрикнула от боли. — И зачем ты убила Лирким?

— Мы не поверим твоей лжи. — Тунгдил медленно двинулся к аватару. — Я не позволю тебе завершить задуманное. Потаенная Страна не должна пострадать, и, пока жив хоть один сын бога-кузнеца, мы будем бороться с тобой.

Эоил развернулся к гному — Нармора больше не представляла для него опасности.

— Мне нравится твое мужество и решимость, подземный житель, и потому я предложу тебе сделку, чтобы ты увидел, что мы с тобой на одной стороне. — Нагнувшись, аватар поднял край металлической нити. — Я клянусь тебе, что Потаенная Страна не пострадает от того, что я намереваюсь сделать, и я прикажу своему войску прекратить бой. Я хочу воспользоваться силой источника, чтобы произнести заклинание, которое подействует на всю Потаенную Страну. Все нечистые сгорят в белом пламени, и я соберу их силы в этом камне, — он указал на бриллиант на вершине флагштока, — и преобразую их так, чтобы пользоваться ими. Тогда у меня будет достаточно мощи, чтобы противостоять любым силам зла. Вскоре я покину ваши края, Тунгдил. Я оставлю жителям Потаенной Страны очищенный мир. Тут не будет ни чудовищ, ни альвов, ничего, что носит в себе семя зла, ибо зло не выдержит испытания. Я не понимаю, зачем ты противишься этому.

Предложение аватара звучало заманчиво, но Тунгдил не мог довериться эоилу. Тем не менее он решил продолжить разговор, чтобы выиграть время и обнаружить уязвимые места противника.

— А что произойдет с магическими полями, когда ты воспользуешься источником? Не приведет ли это к катастрофе, которая опустошит бо льшую часть страны? Мы почувствовали землетрясение, не предвещающее ничего хорошего.

— Это риск, на который можно пойти. Оправданный риск. Источник подарит мне силу. Наконец-то я вижу, как могу черпать из него энергию, и все благодаря той девушке-кузнецу. Она открыла мне тайну сплава, способного удерживать магию.

— Нет! Она не сломалась под твоими пытками!

— Сломалась. Думаю, она не все помнит. Боль, которую я могу причинить, не выдержит ни одно создание. — Эоил оглянулся. — Альвы бросили в бой новые войска. Альвийские солдаты пришли сюда под командованием Бессмертных, я чувствую их злобную ауру. Они боятся, что скоро все закончится, и я докажу им, что их так назвали не по праву. Ну что ж, подземный житель, скажи мне, сможем ли мы договориться или мне придется уничтожить и тебя, и твое войско, и твоих друзей…

И вдруг Родарио понял, что эоил пытается сделать. Металлическая нить, которую он видел, была сделана из сплава, созданного Балиндис, и вела к самому источнику магической энергии.

«Нужно отвлечь его».

— Думаю, что мы не можем принимать это решение самостоятельно, эоил. — Попятившись, он тайком бросил колбочку с кислотой на нить в том месте, где она выходила из стены. — Мы должны посоветоваться с правителями людей, эльфов и гномов, ведь их это касается так же, как и Тунгдила. Мы должны понимать, что…

Эоил махнул рукой, и актера подняло над полом и швырнуло в стену. Он ударился и упал на балюстраду.

— Никто не позволял ему вмешиваться. Что ж, я жду твоего ответа.

— Нет, я не могу позволить тебе сделать это.

— Мужество и упрямство часто идут рядом.

Аватар произнес заклинание, поднимая руку к небу, но ничего не произошло. Кислота проела металлическую нить, прервав связь с магическим источником.

— Возможно, я ношу в душе мужество и упрямство, но они-то и помогут мне победить тебя! — Тунгдил бросился вперед, занося топор на бегу, чтобы добиться наибольшей силы удара.

Но прежде чем он успел добежать до эоила, слева и справа от него из ниоткуда возникли две фигуры в роскошных черных доспехах из тиония. Такие доспехи обычно носили альвы. Головы незнакомцев были покрыты изящными шлемами, а в руках они сжимали тонкие — не шире пальца, — но все же смертоносные клинки.

Не успел Тунгдил удивиться неожиданной помощи, как что-то ударило его по ногам. Споткнувшись, гном перекатился на спину, готовясь вступить в бой с врагом.

— Ты? — Он уставился на Ондори.

Альвийка сняла с лица повязку и холодно улыбнулась.

— Позволь Бессмертным выполнить работу, на которую ты не способен. — Она сильно ударила его боевым посохом по шлему, и у Тунгдила зазвенело в голове. — Я уже говорила тебе это и скажу еще раз. Взгляни на меня. Твою смерть зовут Ондори. Я забираю твою жизнь, подземыш. — Из края посоха выдвинулось лезвие и легло на шею гнома. — А твоя душа пускай отправляется куда хочет.

* * *

Неожиданно сражение с эоилом утратило для Тунгдила значение — сперва нужно было победить Ондори.

Альвийка дернулась вперед, пытаясь всадить клинок ему в горло, но гном успел уклониться, хотя и не вполне чисто. Лезвие оцарапало шею, и на пол потекла теплая кровь. В воздухе повис сладковатый металлический запах, отличавший гномью кровь от крови других народов.

Тунгдил засучил руками и ногами, словно беспомощный жук, упавший на спину, и в этот момент Ондори пнула его в бок. Удар помог ему подняться, но при этом гном оказался в опасной близости к краю балкона. Златорукий вовремя успел оглянуться и отпрянул, уходя от очередного удара.

— Я требую отмщения за смерть моих родителей, подземыш. — Клинок дернулся вперед.

Тунгдил успел парировать удар топором, но Ондори в тот же момент опустила другой край посоха на забрало его шлема. В шее что-то хрустнуло. У человека от такого удара сломался бы позвоночник, но гном был способен выдержать его.

— Ты последуешь за ними, альвийка. — Тунгдил сделал выпад вперед, целясь топором в середину посоха. — Я уже говорил тебе об этом и сдержу обещание. — Тунгдил подцепил посох нижним краем топора и притянул Ондори к себе, а потом резко отвел топор вправо.

Его план сработал. Девушка настолько сосредоточилась, чтобы не выпустить посох, что не успела отдернуть правую руку. Лезвие вонзилось в тыльную сторону ее ладони, и на каменный пол пролилась темная кровь.

— Я сделаю из твоих костей скульптуру в честь моих родителей! — Ондори в ярости бросила посох в гнома и попала ему в ногу.

Тунгдил ударился спиной о поручни балкона и лишь чудом сумел высвободить топор. Острие посоха пробило металлический нагрудник и вошло до кости. Гном настолько сильно стиснул зубы, что они чуть не сломались.

Ондори сняла с перевязи короткую глефу, напоминавшую оружие Нарморы, и прыгнула вперед.

Гном и альвийка вступили в смертный бой. Оба наносили друг другу ранения, но никому не удавалось победить. Противники сражались с такой скоростью и упрямством, что у них не оставалось времени проследить за поединком Бессмертных и эоила, ведь малейшая ошибка могла привести к смерти.

Тунгдил хромал все сильнее, ноги не слушались его. Когда Ондори ударила его и посохом, и глефой одновременно и напряжение стало слишком сильным, его правая нога подогнулась и гном упал прямо на клинок альвийки.

Оружие вошло в шов между нагрудником и наплечником, пробило кожаный подкольчужник и раздробило ребро. У Златорукого потемнело в глазах, и, словно в тумане, он увидел, как альвийка замахнулась в очередной раз.

«Враккас, неужели люди и эльфы не стоят того, чтобы мы защищали их? — мысленно взмолился он своему богу. — Не оставь же меня, о Вечный Кузнец, но помоги мне, чтобы я мог выполнить свой священный долг». Он вслепую попытался парировать удар Ондори топором, но она лишь рассмеялась.

— Ты хороший противник, но все же твоих сил недостаточно. — Она пнула гнома в лицо, сломив последнее сопротивление, и опустилась рядом с ним на колени, приставив лезвие к горлу. — Умри же, Тунгдил Златорукий!

Ее лицо исказила гримаса возбуждения. Было видно, что альвийке нравится медленно вспарывать кожу врага, позволять ему сделать пару вдохов, а потом продолжить пытку. Ондори хотела, чтобы он испытал ту же боль, что и она сама, когда узнала о смерти родителей. Вот только времени у альвийки не было, поэтому ей пришлось прекратить страдания своего заклятого врага.

— Я убивал бы Синтору и твою мать вновь и вновь, — с трудом произнес Тунгдил.

Его рот наполнился кровью.

— Ты больше не убьешь ни одного альва. — Ондори занесла руку с оружием.

Внезапно послышался оглушительный грохот. Потолочные балки, обломки камней и щепки разлетелись во все стороны и посыпались на Тунгдила и Ондори.

Прежде чем альвийка сумела преодолеть испуг, над башней дворца Пористы вспыхнуло ослепительно-яркое солнце.

* * *

Тунгдил, прислонившийся спиной к балюстраде, мог разглядеть вершину башни. Он увидел, как в серое зимнее небо ударил столб света и постепенно сформировался огненный шар десяти метров в диаметре. «О нет! Эоил сумел сделать это!»

Магическая энергия поднималась из-под сводов дворца и, пульсируя, вливалась в огненный шар. Источник передавал всю свою силу шару. Земля под Пористой зашаталась.

«Я так и знал. Нельзя менять то, что сотворено богами». Тунгдил воспользовался моментом и схватил Ондори за руку, отведя лезвие от своего горла.

Альвийка ударила его локтем по шлему, а потом навалилась на гнома всем телом, пытаясь всадить клинок ему в горло. Они оба уже дрожали от усталости, но, видимо, Ондори была более вынослива. Клинок оцарапал его горло. Теперь девушка была уверена в победе.

— Ничто не поможет тебе сохранить твою жалкую жизнь. Умри наконец!

Сияющий шар над крышами города становился все больше и больше, поглощая магию, а потом в какой-то момент луч начал подергиваться и погас.

И тогда шар взорвался. В воздухе повис звон, напоминавший удар молота о наковальню. Он был сильнее раскатов грома и пронзительней детского крика. Пористу залило ярким сиянием, окутавшим людей, гномов и альвов.

Черные глаза Ондори расширились, озарившись внутренним светом, а лицо посерело. «Тион, молю тебя…» Серебристый свет бил из всех пор ее тела.

Тунгдил увидел, как от тела альвийки отделилась какая-то темная дымка и взмыла к небесам. На него пахнуло жаром. Ондори открыла рот и по-звериному зарычала, а потом рассыпалась в прах и развеялась по ветру.

И тут Тунгдил заметил Нармору. Волшебница покачнулась, схватившись за грудь. Ее тело тоже было объято серебристым пламенем. Молча она упала на пол.

Гном удрученно отвернулся. Сейчас он ничем не мог ей помочь. От Бессмертных и их доспехов ничего не осталось. «Неужели эоил сказал правду?» С трудом поднявшись на ноги, Златорукий перегнулся через поручни, чтобы посмотреть, что происходит в Пористе.

После взрыва шар превратился в сияющий полумесяц, вращающийся над дворцом с невероятной скоростью. Сияние, исходившее от него, пронзало дома и храмы, не останавливали его ни камень, ни дерево, ни плоть. Бой в переулках и у ворот прекратился. Все смотрели лишь на этот свет.

Стена света достигла альвов, и они обратились в прах, точно так же как и Ондори. Над черным войском поднялся черный туман, извиваясь и закручиваясь в вихри, его клубы потянулись к флагштоку, на который эоил поднял магический камень, ограненный кристаллом. Клубы тумана вытягивались в нити, образуя в небе страшные фигуры.

Альвы, стоявшие у ворот города, развернулись и бросились бежать, объятые страхом. Всадники пришпорили коней мрака, пытаясь избежать испепеляющего света. Но ничто не могло их спасти.

Тунгдил наблюдал, как каждый из его врагов сгорает в этих чудовищных лучах чистоты, как отделяется от их тел субстанция зла, как полумесяц над крышами становится все крупнее и его края уже тянутся к горизонту. Со всех сторон к Пористе стекался черный туман.

Башня вновь дрогнула. Началось еще одно землетрясение.

Гном повернулся к балюстраде. Наполовину обуглившееся тело Нарморы лежало на каменном полу, рядом с ней поблескивал зеленый камешек. «Значит, он говорил правду!»

— Магию нужно запретить. — Родарио, ударившийся головой о стену, наконец пришел в себя. Приподнявшись, он заметил труп Нарморы и ужаснулся. — Во имя Паландиэль! Он же убил ее!

— Нет, ее убило зло в ее душе. — Эоил стоял у стены башни.

Он только что отпустил обрывок металлической нити, сияние вокруг существа погасло, и друзья увидели высокую стройную женщину с длинными светлыми волосами. Ее лицо было слишком узким и красивым для человеческого. Одета незнакомка была в безукоризненно белую накидку. В левой руке женщина сжимала меч, с которого капала темная кровь Бессмертных. Из-под волос едва заметно выглядывали остроконечные уши.

— Я сплела заклинание изгнания скверны. — Она поклонилась. — В вас скверны нет, вы прошли испытание, и теперь вам больше нечего бояться. — Она обратила взор голубых глаз на черное облако. — Это сущность зла, но вскоре зло обернется добром. — Женщина умиротворенно улыбнулась.

Поднявшись, Родарио покосился на Тунгдила, пытаясь понять, чего ему ждать теперь.

— Вы… эльфийка?

— Я эоил. Я чище и могущественнее жалких эльфов, — презрительно ответила она. — Никто из них не способен достичь моего величия, ибо меня сотворила сама Ситалия.

— Верни силу в источник, — возмущенно потребовал ничуть не впечатленный ее словами Тунгдил.

Боль отступила. Враккас подарил ему веру в себя, ведь теперь гном видел противницу из плоти и крови, надменную ушастую, считавшую себя лучше других и в гордыне своей навлекшую страшную беду на Потаенную Страну. Ее высокомерие основывалось на происхождении.

— Верни силу в источник, пока не случилось что-то похуже землетрясения.

Эоил покачала головой, и ее светлые шелковистые волосы разметались по плечам.

— Источник иссушен. Изгнание скверны использовало всю его силу. — Подняв правую руку, она указала наверх. Черные клубы тумана по-прежнему тянулись к городу, обволакивая его тьмой. — Вот результат моей работы.

Огры в Борволе на северо-востоке Ургона, орки в Тобориборе на юге Идомора, альвы, оставшиеся Дзон-Бальзуре, ужасные чудовища, жившие где-то в глубинах Потаенной Страны… все они были уничтожены этим заклинанием, и от них остался лишь прах, злоба их душ, устремившаяся в Пористу.

Клубы тумана коснулись кристалла, на котором был закреплен бриллиант. Он вспыхнул и начал впитывать темную энергию. Бриллиант заблестел, словно новая звезда на небосклоне. Превращение началось.

Родарио подобрался ближе к Тунгдилу. Сейчас даже он приуныл. Смерть Нарморы причинила ему боль, пускай он и знал о ее злодеяниях.

— Что предпримем?

Гном задумался.

— Ты помнишь, что говорила Лирким, когда мы взяли ее в плен? О том, как она использует магию? — шепнул он актеру.

Родарио подобрал посох Ондори, чтобы было на что опереться.

— Она говорила, что копит магическую энергию для заклинаний в украшениях.

Тунгдил смерил взглядом эоила. На ее пальцах было два кольца, а на шее амулет.

— Интересно, может ли она сейчас сплести заклинание? — Гном покосился на флагшток. — Или она вновь обретет силу только тогда, когда камень переработает энергию?

Сняв поножи, Златорукий перевязал ногу. Он делал вид, будто не собирается оказывать эоилу сопротивление.

— Подождем, пока камень впитает все зло. Не хочу, чтобы оно так и осталось в воздухе по нашей вине. — Он потуже затянул повязку. — Когда она попытается снять бриллиант — атакуем.

Башню опять тряхнуло, пол заскрипел.

— А что потом? — поинтересовался Родарио.

— Посмотрим, может ли она колдовать.

— Нет, потом. Я предпочитаю исходить из того, что мы победим, — слабо улыбнулся актер.

— Бросим камень в источник и посмотрим, что произойдет. — В карих глазах Тунгдила светилась решимость. — Другого выхода не вижу. Эльфийка не откажется от приобретенной силы, а у одного создания не должно быть столько мощи. Кто остановит ее, когда она окончательно спятит, если это до сих пор не произошло?

Руки Родарио сжались на посохе.

— У меня больше нет ни колбочек, ни порошков, я не могу полагаться на ложь… Так что же это, получается, что я должен защищаться, как воин? Кто бы мог подумать!

— Гном-изгой и актер спасают Потаенную Страну. Но ведь тебе всегда хотелось сыграть славную роль, не так ли, Невероятный Родарио? — попытался приободрить его Тунгдил.

— Во имя Паландиэль, я отдал бы все, что угодно, за возможность отрепетировать выступление, — вздохнул мим. — При этом я больше волнуюсь за сцены дуэли, чем за реплики персонажей. В последний раз, когда я пытался сыграть воина, я просто упал со сцены.

Гном похлопал его по плечу.

— Ты справишься. — Он покосился на небо, где темный туман вливался в магический бриллиант на кристалле. — Сделаем вид, будто ты спускаешься вниз, чтобы привести кого-то мне на помощь. По моему сигналу мы атакуем наглую бабу с двух сторон, и одному из нас удастся нанести ей смертельное ранение.

Они пожали друг другу руки.

Родарио кивнул.

— Ты слишком тяжелый, мне тебя не унести, — громко сказал он. — Нужно позвать кого-нибудь, чтобы тебя спустили вниз. Сам ты с такой раной ходить не сможешь. — Актер прекрасно изобразил волнение за судьбу друга. Нарочито прихрамывая, он направился к двери.

Эоил не обращала внимания ни на него, ни на Тунгдила. С просветленным лицом она смотрела на блестящий бриллиант, и ее глаза были столь прекрасны, что эта красота могла ранить любого в самое сердце.

— Свершилось. — Эоил шагнула к флагштоку. — Я обещала тебе, что покину Потаенную Страну, и так и поступлю. Я оставлю вашу страну очищенной от зла.

Тунгдил подал Родарио знак и двинулся вперед.

— Не тронь камень! — угрожающе прошипел он. — Эта сила слишком велика для тебя.

Эоил изумленно посмотрела на гнома, не веря, что он все же решил сопротивляться.

— Так ты желаешь стать моим врагом и погибнуть, подземный житель? — Она подняла правую руку. — Я с удовольствием исполню твое…

Что-то просвистело в воздухе и ударило эоил в правый бок, отбросив ее к поручням. Родарио метнул посох Ондори, сейчас скорее напоминавший копье, и, к своему удивлению, попал.

— Ха! — возликовал он. Выхватив меч, актер ринулся в бой. — Ты не богиня! Мы узнали, в чем твоя слабость. Ты сильна лишь благодаря своему магическому камню, эльфийка, в нем сосредоточена вся магическая энергия.

Тунгдил тем временем добрался до флагштока и перерубил канат. Крепление с бриллиантом опустилось в его ладонь. Разорвав нить, соединявшую крепление с флагштоком, гном поспешно спрятал магический камень в карман.

— Тебе его не заполучить. — Златорукий двинулся к аватаре. — И не будет тебе милости после того, что ты сотворила с жителями Потаенной Страны.

Из уголка рта эоил вытекла струйка крови, и алые капли упали на белоснежную накидку. Выдернув копье, красавица поднялась. Кровь начала пропитывать ее одежду. Выхватив меч, аватара набросилась на гнома, и Тунгдил едва успел парировать удар. Лезвия меча и топора со звоном столкнулись.

Хрупкость эоил была обманчива — удар был настолько силен, что у Тунгдила подкосились ноги. К счастью, аватару отвлек Родарио, хотя она с легкостью уклонилась от его нападения.

— Я вижу, что вы обладаете невероятной ловкостью, но это вам…

Не глядя, эоил нанесла молниеносный удар и всадила клинок актеру в живот. Согнувшись, Родарио завопил от боли, а она провернула лезвие и отдернула руку.

Но Златорукий к этому моменту уже успел восстановить равновесие.

Он целился в раненый бок противницы. Эоил попыталась отвести его топор в сторону, но узкое лезвие сломалось, и стальной клинок вошел в тело аватары.

Гном вложил в удар все оставшиеся силы, и эоил отбросило к низким поручням. Потеряв равновесие, эльфийка рухнула с балкона.

Тунгдил, выпустив оружие из рук, перегнулся через край балюстрады. При падении аватара дважды ударилась о стену из песчаника, и каждый раз во все стороны брызгала кровь — плоть счесывало с кости. Наконец она упала у подножия башни.

«Сегодня боги были не на твоей стороне», — с облегчением подумал гном, глядя на мертвое тело, и задумчиво коснулся кончиками пальцев магического камня.

— Я знал, чего следует опасаться. — Родарио зажал ладонями рану на животе, пытаясь остановить кровотечение. — Но свалиться со сцены при данных обстоятельствах было бы намного страшнее.

Златорукий с трудом подобрался к актеру и осмотрел его.

— Она била в левый бок, но удар прошел достаточно низко, так что она не задела никакие жизненно важные органы, — подбодрил он друга. — Я, пожалуй, пойду и…

На лестнице послышались чьи-то шаги и звон доспеха.

— Бой еще не закончен, — закрыв своим телом раненого, гном выхватил кинжал, готовясь сразиться с солдатами эоил.

В дверном проеме показалось коренастое создание, размахивавшее боевым молотом.

Увидев, что сражаться тут больше не с кем, создание разочарованно опустило молот и подняло забрало шлема, открыв бородатое морщинистое лицо.

— Опять, книгочей? — Боиндил с упреком посмотрел на кинжал в руке Тунгдила. — Ты опять выбросил свой топор?

* * *

Гномы не стали тратить время на долгие разговоры.

Тунгдил и Боиндил спустились по лестнице, обогнули разлом у подножия башни, оставшийся от землетрясения, и двинулись по первому этажу дворца. Боиндил вел друга к магическому источнику.

— Кажется, это магия не позволила мне разбиться, — рассказывал он по дороге. — Я падал довольно долго и успел помолиться Враккасу, потом мое падение замедлилось, и я почувствовал, как нагревается доспех. В конце концов я мягко, словно перышко, приземлился. — Он ткнул топором вперед. — Наверное, источник вон там. Я чуть было не грохнулся прямо в него.

— Тебя спасли волшебные доспехи, — предположил Тунгдил. — Балиндис будет очень довольна, когда узнает, что благодаря ей мы сумели спасти Потаенную Страну.

Земля под их ногами задрожала, в этот раз тряска длилась дольше. В воздух взвилось облако пыли, стены башни, ослабленные предыдущим землетрясением, начали покрываться трещинами. Через пару мгновений дрожь земли ослабела, но не исчезла до конца.

— Нужно пройти еще немного. Мне потребовалось довольно много времени, чтобы подняться к вам. Я же говорил, что башня построена отвратительно, — проворчал Боиндил, вспоминая подъемники, которые сооружали Первые в Красных горах. С их помощью можно было подняться на любую высоту в одно мгновение.

Пол в зале с магическим источником был устлан коврами, и только в центре оставались голые камни, исписанные рунами. Тунгдил думал, что увидит дыру в земле, углубление или даже колодец, но магические источники, судя по всему, были устроены не так, как обычные.

Боиндил скептически посмотрел на холодные камни и осторожно провел над ними ладонью, но ничего не произошло.

— Он перестал действовать.

Тунгдил вытащил кристаллическое крепление с бриллиантом.

— Будем надеяться, что это обратимо. — Он опустил бриллиант на камни.

Они напряженно ждали.

Землетрясение опять усилилось, и фундамент башни затрещал. С потолка посыпались камни.

— Дворец долго не выстоит. — Боиндил дотронулся до стены. — Башня упадет, а за ней и все здание. Нужно выбираться отсюда, книгочей.

Златорукий смотрел на руны у источника, но они и не думали загораться. Бриллиант тоже никак не проявлял свою магическую силу. «Наверное, нужно уничтожить кристалл».

— Дай-ка мне молот, — попросил гном Боиндила.

Замахнувшись обухом, Тунгдил изо всех сил ударил по кристаллу, и тот рассыпался на множество крошечных осколков. Бриллиант же остался абсолютно цел.

— Проклятье! Тионов источник, давай, работай! — Он второй раз ударил молотом по бриллианту. — Работай, слышишь?

После третьего удара гном сдался. Если и было что-то, способное оживить магический источник, Тунгдил об этом не знал.

Землетрясение усилилось.

— Бежим! — Боиндил схватил друга за плечо. — Сейчас башня упадет.

Схватив бриллиант, Златорукий выскочил из зала, и они вместе с Боиндилом побежали по опустевшему дворцу настолько быстро, насколько им позволяли раны.

Гномы прошли мимо трупа загадочного чудовища, окруженного бездыханными телами Третьих, мимо мертвых солдат аватаров, и только от альвов не осталось и следа.

Выбежав по широким ступеням во двор, друзья наткнулись на Родарио, которого двое гномов тащили на носилках.

Ворота удалось открыть без труда — без магического источника они утратили все свои волшебные свойства. Скелеты тех, кто пытался подняться по стене дворца и попал в невидимую магическую паутину, попадали вниз. В Пористе не осталось ничего волшебного.

Очередной дрожи башня не выдержала.

Повернувшись, гномы увидели, как рассыпается когда-то столь великолепный дворец. Строение покачнулось, как ветка на ветру, накренилось, и стены не выдержали. Крыша с тяжелой балюстрадой ударила о соседнюю башню, и та обрушилась. Обломки полетели на центральный корпус дворца, пробив купол главного зала. Башни падали одна за другой.

Облака пыли мешали разглядеть что-либо, грязно-желтой стеной перекрыв обзор. Часть мелкого щебня долетала даже до гномов, грохот падающих камней не утихал.

Укрывшись за камнями, гномы стали ждать, когда же все закончится. Пыль окутывала их густым туманом, забиваясь в глаза и нос. Те, кто не догадался закрыть рот повязкой, зашлись в сильном кашле.

Наконец земля успокоилась.

Отерев глаза, Тунгдил потянулся за пригоршней снега, пытаясь смыть пыль с лица. «Какой ужас».

Весь дворцовый комплекс превратился в руины, и больше ничто не напоминало о былом величии. Тонны камней погребли под собой знания, собранные в течение тысяч солнечных циклов. Казалось, умирающий источник решил, что теперь, когда в Потаенной Стране не осталось волшебников, все магические свитки и манускрипты должны быть уничтожены.

Тунгдил задумчиво покрутил в руках бриллиант. «Что же мне с тобой делать?»

Послышался топот и знакомый звон кольчуг. Из облака пыли выступили солдаты Ксамтис и Геммиля. Рядом с королевой Златорукий увидел озаренное счастьем лицо Балиндис.

— Вы живы! Хвала Враккасу! — воскликнула Ксамтис. Сама она перенесла бой лишь с незначительными ранениями, на ее булаве виднелась кровь врагов. — Когда мы увидели, как падают башни, то испугались не на шутку.

— Возможно, наихудшее все-таки случилось, но мы пока что не замечаем этого, — мрачно ответил Тунгдил.

Но, несмотря на все, сейчас он был рад видеть Балиндис.

Подойдя к нему, Балиндис осторожно обняла его.

— Мы победили солдат аватаров.

— А мы победили самих аватаров, — похвастался Родарио. — Мы с Тунгдилом. Отличное было зрелище. Представьте себе, эоил оказался…

— …созданием из тумана, подобным демону, который сделал Нудина предателем, — поспешно перебил его Златорукий, стараясь намекнуть актеру, что не следует говорить об эльфийке.

Тунгдил опасался, что, если станет известен истинный облик эоил, отношения между гномами и эльфами станут еще хуже, да и люди могут возненавидеть народ Ситалии. Бывают же такие, кому достаточно узнать о злодеяниях одного представителя какого-то народа, чтобы покарать весь народ.

Как бы то ни было, Ксамтис заметила, что Родарио собирался сказать что-то другое.

— Как же вам удалось победить это создание без Огненного Клинка?

— Оно приняло человеческую форму и стало уязвимым. — Актер понял, чего добивается своей ложью Тунгдил. — Бой был ожесточенным, но мне удалось отвлечь эоила своим ударом, а наш герой Тунгдил Златорукий сразил демона могучим топором.

Пыль постепенно осела, вновь повалил снег, заметая грязь и обломки камней. Воздух очистился, теперь опять можно было дышать.

Ксамтис смерила Тунгдила испытующим взглядом, но ничего не сказала: у нее не было причин ставить под сомнение его слова на глазах у других гномов.

— Думаю, сейчас следует вернуться в лагерь и заняться ранеными. — Она мотнула головой в сторону гномов и Родарио. — А часть моих солдат должна устроить погребение павших.

Тунгдил двинулся вперед, опершись на плечо Балиндис, и тут наступил на что-то маленькое и острое. Сам не понимая, зачем он это делает, гном нагнулся и сунул руку в снег, пытаясь понять, на что же он наткнулся. Порывшись в сугробе, Златорукий нащупал черновато-зеленый осколок длиной в палец. Осколок был покрыт засохшей кровью.

«Малахит, который носила в своем теле Нармора!» Гном поспешно спрятал находку в карман, никому об этом не сказав.

— Ничего особенного, — солгал он Балиндис. — Мне показалось, что я на что-то наступил.

В городе уже все говорили о том, что битва выиграна.

Друзья шагали по переулкам Пористы, а люди выглядывали из окон, кто-то даже осмелился открыть дверь… Вскоре горожане высыпали из укрытий. Они хлопали в ладоши, славя гномов, выносили им еду и горячие напитки. Возвращение в лагерь превратилось в триумфальное шествие в честь победы над аватарами.

Гномы с благодарностью принимали подношения. Им не пристало демонстрировать радость перед чужаками, но воины просто не могли сдержаться. У всех на лицах играли радостные улыбки.

А Родарио и не собирался скрывать свои чувства. Лежа на носилках, он величественно махал толпе рукой, изо всех сил стараясь, чтобы его заметили.

— Дорогие горожане! Вскоре на сцене «Театра Диковинок» вы увидите представление о том, как эоил пал в бою с отважным гномом и мною, Невероятным Родарио! — кричал он. — Да здравствуют гномы! Да здравствуют жители Пористы!

Ответом на его слова был шквал аплодисментов.

— Лучшей рекламы для меня и моего «Театра Диковинок» и не пожелаешь, — шепнул он укоризненно качавшему головой Боиндилу.

По дороге в лагерь Тунгдил думал о том, что ему следует рассказать правителям. «Как по мне, пусть все думают, что эоил — демон. Мы с Родарио знаем правду, но она опаснее лжи». Не хотел Златорукий говорить и о злосчастном осколке малахита, а вот о бриллианте стоило сказать. Нужно было придумать какое-то решение, которое защитило бы магический камень от лап недостойных.

Выйдя из Пористы, гномы увидели последствия землетрясения.

Заснеженные поля покрылись широкими трещинами, кое-где земля просто расступилась и поглотила все, что стояло на ней. К счастью, лагерь гномов остался цел — трещина тянулась прямо между шатрами, словно не желая нести смерть кому-то из воинов.

— У нас не было тяжелых потерь, — рассказывала Балиндис, укладывая Тунгдила на лежанку и приступая к обработке его ран, как велел лекарь. — Альвы нам очень помогли. Но вот в северной части города, где сражались Третьи, все закончилось настоящей резней. Офицеры войска аватаров рассчитывали, что там мы проведем основную атаку, и, хотя Третьи — хорошие воины, они не смогли победить. Выживших очень мало.

Подошедший врачеватель снял со Златорукого повязку и раздвинул края раны, чтобы проверить порез.

— А что Зальфалур? — простонал Тунгдил, едва сдерживая крик.

Балиндис покачала головой.

— И Зальфалур, и Лоримбас пали в бою при отступлении, как нам сообщили выжившие. Мы попробуем найти их тела.

Златорукий вздохнул, не зная, что чувствует, облегчение или разочарование. За смерть его родителей отомстили, вот только сделал это не он. Да и за смерть Мюр Зальфалуру он так и не воздал по заслугам.

— Что ж, он мертв. Надеюсь, что души убитых им сейчас ликуют в Вечной Кузнице.

— Ну конечно. — Балиндис поцеловала его в лоб, и на мгновение Тунгдил почувствовал, что их любовь еще жива и что это чувство будет жить в его душе вечно.

Полог шатра откинули, и внутрь вбежал Фургас. Беспомощно оглянувшись, он увидел Златорукого и бросился к нему. Глаза магистра покраснели, будто он плакал.

— Тунгдил! Как я рад, что ты жив. — Фургас пожал гному руку. — Мне сказали, ты знаешь, что случилось с Нарморой, — севшим голосом начал он. — Я не мог найти ее в городе, а еще она оставила ворота во время атаки и… — По его щеке скатилась слеза, губы задрожали. — Что с ней? Неужели после смерти дочери мне придется хоронить и жену?

У Тунгдила похолодело в груди. «Изгнание скверны! Заклинание не пощадило и маленькую Дорсу». Ярость и ненависть к эоил вновь вскипели в его душе. Пускай в Дорсе и текла альвийская кровь, но девочка никому в этой жизни не причинила горя.

— Она погибла в бою с эоил. — Гном хотел, чтобы Фургас считал жену настоящим героем. — Она сделала все, чтобы защитить дочь от заклинания, но не смогла справиться с эоил. Мы тоже пытались остановить аватару, но тщетно.

Вскрикнув от горя, магистр закрыл лицо руками. Его плач болью отдавался в сердце гнома, и Златорукий почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Балиндис, не удержавшись, прижала к себе Фургаса. Этот человек заплатил самую горькую цену за победу над аватарами.

— Зачем? — сдавленно выдавил он. — Зачем мы это сделали, Тунгдил? — Он в ярости уставился на гнома. — Мы сражались, думая, что без этого Потаенная Страна погибнет. Но ничего страшного не случилось! Столько людей погибло, и для чего? Они хотели уничтожить зло в нашей стране, а мы встали у них на пути, вместо того чтобы вступить с ними в союз! Мы могли бы избежать побоища! — Фургас опустился на стул. — А Нармора и Дорса до сих пор были бы живы…

— Фургас, страшное горе ослепило тебя, — попытался успокоить его Златорукий. — Они не выдержали бы заклинания изгнания скверны…

— Нет! Мы могли бы указать аватарам путь в Тоборибор и Борволь, провести их к чудовищам так, чтобы аватары не представляли для нас опасности. Они победили бы чудовищ в бою и не использовали бы это страшное заклинание, из-за которого я лишился жены и дочери. Но нет, мы напали на них. — Встав, он с ненавистью посмотрел на Златорукого. — Мы напали на них из-за вас. Я прислушался к совету гномов, Тунгдил, как и многие люди в Потаенной Стране. И совет ваш был плох. Да сохранит меня Паландиэль от таких, как ты. — Развернувшись, Фургас выбежал из палатки, не обращая внимания на окрики гнома.

— Оставь его, — посоветовала Балиндис. — У Фургаса страшное горе, и ты не можешь рассчитывать на то, что он прислушается к гласу разума. Дай ему время.

Лекарь, стоявший рядом с Тунгдилом, откашлялся.

— Наконечник копья застрял у тебя в кости. Нужно его вытащить. — Он протянул гному железку, обмотанную кожей. — Вот, закуси. Будет больно.

Златорукий сперва хотел отказаться, но передумал и сунул железку в рот. Балиндис взяла его за руку, а помощница лекаря развела края раны, чтобы врачу легче было разглядеть кость. Когда щипцы сомкнулись на наконечнике, Тунгдил потерял сознание. Сжать зубы он так и не успел.

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, зима, конец 6234 — начало 6235 солнечного цикла

Разломы в земле, образовавшиеся после землетрясения, даже кое в чем помогли жителям Пористы — им же пришлось копать могилы в оледеневшей почве, чтобы хоронить убитых.

Мертвых солдат аватаров, не церемонясь, побросали в образовавшиеся в земле дыры и засыпали братские могилы обломками дворца.

В других разломах гномы похоронили своих собратьев. Рядом лежали и Первые, и Третьи, и Свободные гномы, объединившиеся в бою и в смерти. Впервые между племенами царил мир, и Тунгдил был уверен, что в Вечной Кузнице найдется место для всех гномов, которым не за что стыдиться пред ликом Враккаса.

Боендал Меткий из клана Топорометателей, из племени Второго, Бероина, возвращался домой, в Синие горы, героем, но не так, как хотелось бы Тунгдилу и другим гномам. Он не пережил страшных ожогов, хотя лекари и приложили все усилия для того, чтобы спасти его.

Они не стали снимать с Боендала роскошные доспехи, чтобы подчеркнуть его боевое величие, подняли на щит и торжественно пронесли по лагерю, по улицам и переулкам Пористы, и Боиндил и Первые забрали его с собой на юг.

— Я не буду хоронить его в этой земле, — бормотал сломленный Боиндил. — Он хотел, чтобы его тело лежало у Высоких Врат, чтобы он мог и после смерти оберегать Потаенную Страну от зла.

Тунгдил склонил голову перед павшим другом, горестно коснулся холодных обгорелых пальцев и заплакал, не стыдясь своих слез. «Прости, что я не могу отправиться с тобой. Мне нужно уладить другие дела, не терпящие отлагательства, но я приеду на твою могилу и принесу тебе добрую весть».

Потом он обнял Боиндила. Они горевали о павшем товарище, с которым им пришлось разделить столь многое.

— Кто же теперь удержит меня, когда я начну впадать в боевое бешенство? — всхлипнул Равнорукий.

Соленые слезы стекали по его черной бороде и постепенно замерзали, образуя перламутровую сосульку.

— Вскоре я присоединюсь к тебе, — сдавленно ответил Тунгдил. — Мы выпьем за Боендала, вспомним о нем и представим, как он празднует сейчас победу в Вечной Кузнице вместе с Зандой и остальными, кто пал в борьбе со злом. Враккас, несомненно, принял его к себе.

Они еще раз обнялись напоследок, и Боиндил подал знак своему отряду выступать. Погрузившись в печальные раздумья, Тунгдил направился в свой шатер, где его уже ждал расстроенный Родарио.

— Он ушел, — вздохнул актер.

— Я знаю, я только что с ним попрощался.

— Да не Боиндил, — отмахнулся Родарио. — Фургас. Мой магистр техникус ушел, никому ничего не сказав. — Он беспомощно развел руками. — Что мне теперь делать?

Налив чаю, Златорукий протянул вторую чашку гостю.

— Волнуешься за «Театр Диковинок»?

— Забудь о театре, Тунгдил, — возмутился Родарио. — Я волнуюсь за Фургаса. Он же мой друг! Конечно, все эти фокусы в театре тоже важны, но сейчас главное — это Фургас. — Он отхлебнул чаю. — Его судьба ужасна. Вначале в результате интриг Андокай его травят, и он долго лежит без сознания, потом приходит в себя и узнает, что его сын умер. Проходит полгода — и вот он уже должен хоронить обгоревшее тело своей дочки и оплакивать погибшую жену, чьи останки мы никогда не найдем под этими завалами. — Актер тяжело вздохнул. — Можно ли выдержать такие испытания судьбы, не задумываясь о собственной смерти? А что, если он решит покончить жизнь самоубийством?

— Я так не думаю. — Тунгдил постарался, чтобы это прозвучало убедительно. — Если бы он хотел наложить на себя руки, то сделал бы это в Пористе, где под землей лежит все, что было для него важно. Наверное, он отправился в странствия, чтобы вновь обрести покой.

Поразмыслив, Родарио кивнул.

— Твое объяснение нравится мне намного больше, чем мое. Пожалуй, я поддержу тебя в этом, герой Пористы.

— Знаешь, что я тебе скажу, Родарио? Мне уже остотионило быть героем, — устало признался гном. — Когда я в последний раз видел Фургаса, он в гневе многое мне наговорил, но его слова заставили меня задуматься. — Он пересказал приятелю разговор с магистром и сделал большой глоток чаю. — И мне кажется, что он прав.

— Думаешь? — Актер засмотрелся на дымок, поднимающийся над чашкой. — Нужно было не мешать аватарам? Наверное, Фургас забыл о том, что, двигаясь к Дзон-Бальзуру, они уничтожили пять городов. Говорят, там погибло около сорока тысяч человек. Сколько еще было бы жертв, прежде чем аватары достигли бы Борволя и Тоборибора? И что случилось бы, когда мнимые аватары добились бы своей цели? Лирким говорила, что каждый из них получил бы по королевству и стал правителем, каких еще не знала Потаенная Страна, а ты можешь себе представить, что произошло бы, если бы кто-то из них взошел на трон. — Он помолчал, уставившись в чашку. — Нет, Тунгдил. Мы приняли правильное решение. Мы спасли не только нашу родину, но и жителей Потусторонних Земель, которым угрожали эти безумные маги и волшебницы, не говоря уже об эоил, — Родарио улыбнулся. — Я очень люблю Фургаса, но не могу с ним согласиться. Мы в неоплатном долгу перед гномами, и перед тобой в первую очередь.

У двери кто-то зааплодировал. Повернувшись, Тунгдил увидел Балендилина, Глаимбара, Геммиля, Ксамтис и Гандогара, выражавших свое уважение Златорукому. Принц Маллен присоединился к их аплодисментам.

— В первый раз слышу, чтобы какой-нибудь актер говорил правду, — серьезно произнес Идо. — Люди во всех королевствах должны узнать о том, что совершили дети Кузнеца и чем они пожертвовали.

Тунгдил обвел взглядом собравшихся. Сейчас ему не хотелось их видеть.

— Свободные и Третьи понесли тяжелейшую утрату, и Первые помогли сразиться с превосходящими силами противника. А остальные последовали за Верховным королем, не желавшим прислушаться к моим словам.

Гандогар опустил голову.

— Ты прав в том, что укоряешь меня. Я осознал свой проступок, и, видит Враккас, такое больше не повторится. — Он вошел в шатер, и остальные последовали за ним.

Вскоре правители устроились поудобнее — нужно было многое обсудить, и даже у Маллена был такой вид, будто он что-то срочно хочет рассказать.

— Тунгдил Златорукий, я хочу попросить тебя стать моим советником, — торжественно произнес Гандогар. — Тот, кто позволяет себе не прислушиваться к твоим словам, глуп, словно кобольд.

Тунгдилу польстили слова короля, желавшего получать советы от Третьего, изгоя, гнома-подкидыша и все же героя, но, прежде чем занять этот пост, нужно было завершить кое-какие неотложные дела, и он прямо сказал об этом Гандогару. Король согласился дать время на раздумья.

— У меня есть одна новость. Правда, я не знаю, порадует она вас или приведет в бешенство, — начал Маллен. — Король Беллетаин попросил меня обеспечить проход его войск через мое королевство. Я, не подозревая, что он намеревается совершить, согласился. Я думал, что он спешит в Пористу, чтобы прийти нам на помощь, и позволил его солдатам беспрепятственно пересечь Идомор. Но войско так и не дошло до города, и не случайно. — Принц вздохнул. — Солдаты направились на восток. К Черным горам. — Из-под мантии он вытащил потрепанное письмо. — Когда я заметил, что его армия продвигается не в том направлении, я потребовал объяснений. Беллетаин написал мне, что Лоримбас должен отплатить ему за нарушение договора и он хочет воспользоваться возможностью захватить богатства Третьих, ведь те не обеспечили ему доступ в королевство Четвертых. — Маллен передал письмо Гандогару, чтобы Верховный король лично убедился в правдивости этих невероятных слов. — Беллетаин заключил военный союз с Лоримбасом. Он собирался воевать с вами, Верховный король, и с вашим племенем.

— Его войска по-прежнему там? — спросила Ксамтис, увидев, что Гандогар лишился дара речи.

Маллен покачал головой.

— Я направил туда разведчиков, и они сообщили, что ворота королевства Третьих открыты и туда можно спокойно войти. В подземных коридорах и залах разведчики нашли тела убитых гномов, гномок и их детей. Войско Беллетаина перерезало их всех.

— Никто не выжил? — Это звучало настолько ужасно, что Тунгдил просто не мог поверить.

— Наверняка кто-то из них смог спрятаться, ведь их королевство не меньше наших, — предположила Ксамтис, содрогаясь от жалости.

— Разведчики говорят, что почти все штольни королевства засыпаны. Их разрушило землетрясение. Я не исключаю возможности, что кто-то из Третьих выжил, но их количество невелико.

— Их полностью уничтожили, — прошептал Тунгдил.

«Когда я думал, что в будущем гномы будут встречать друг друга в Потаенной Стране без опаски… Но я не это имел в виду… Не такой ценой», — ужаснулся он.

— Хотя я еще не твой советник, я предложил бы как можно скорее направить небольшой отряд на восток, чтобы обеспечить безопасность Потаенной Страны, пока чудовища не прознали о том, что там нет стражей Врат.

— Третьи, несомненно, примут нашу помощь, у них нет другого выхода. Это может стать началом новой эры взаимопонимания народов, — убежденно сказал Геммиль. — Эры мира. Те Третьи, что ненавидели наши народы всем сердцем, убиты и погребены под Пористой.

— А я расскажу повелителям королевств людей об ужасном предательстве Беллетаина, — заявил Маллен. — Это не сойдет ему с рук. Кто знает, что безумцу взбредет в голову впредь. А вдруг он вздумает воевать с Пятыми?

Гномы громко поддержали принца.

— Я должен кое-что показать вам. Я долго думал, следует ли говорить об этом, ведь было бы лучше, чтобы вообще никто этого не знал. — Тунгдил вытащил из-под доспеха небольшой кожаный мешочек и положил на стол перед Малленом и гномами бриллиант. — Но вы короли, повелители своих народов, и имеете право знать. — Он провел кончиками пальцев по камню. — Теперь это единственный источник магической энергии во всей Потаенной Стране. Эоил собрала в этом бриллианте немыслимую магическую силу, но не успела воспользоваться им, так как мы убили ее.

— Ты убил ее, — улыбнулся Родарио.

Все засмотрелись на великолепной огранки бриллиант.

— Это настоящий шедевр ювелирного искусства, — со знанием дела сказал Гандогар. — Такой бриллиант мог создать только гном, но я никогда не слышал, чтобы кто-то из наших мастеров работал над подобной задачей, да и такой вид огранки мне незнаком. — Благоговейно взяв в руки камень, гном подставил его под лучи свеч.

Бриллиант засиял, и все присутствующие никак не могли на него насмотреться.

— Эоил говорила о подземных жителях, — нарушил молчание Тунгдил. — Я думаю, что этот бриллиант она получила от гномов, живущих в Потусторонних Землях.

Гандогар вернул ему камень.

— Этот бриллиант придает магу невероятную силу? — озабоченно протянул Маллен. — Даже если мы единственные, кто знает об этом, мы должны обеспечить ему надлежащую охрану.

— И много охранников. Ты видел камень, — Тунгдил посмотрел на Гандогара, — а я сделал кое-какие наброски. — Поднявшись, Златорукий подошел к столу и взял лист бумаги. — Тут описаны размеры бриллианта и особенности огранки. Я предлагаю изготовить копии и разослать их по всей Потаенной Стране. Каждый правитель людей, гномов и эльфов получит свой экземпляр и будет хранить его так, будто это оригинал, а не подделка. Окружите его стенами, установите ловушки, поставьте множество воинов, но камень нужно сберечь.

Совет поддержал его аплодисментами.

— А как мы узнаем, у кого настоящий бриллиант? — спросила Ксамтис.

— Пусть никто не знает об этом. Так будет лучше, — ответил Тунгдил. — Как только Гандогар сообщит мне, что копии готовы, я встречусь с ним и положу оригинал к подделкам. Мы перемешаем все камни в мешке, а потом наудачу распределим их между правителями. У каждого из вас будет по камню, и вы не сможете различить их. Вы не сможете, я не смогу, и не сможет любой злоумышленник, волею судьбы узнавший об этом и пожелавший украсть волшебный бриллиант. Это будет тайной Потаенной Страны.

Балендилин огладил бороду.

— И как долго это продлится, Тунгдил? Без камня у нас не будет магов, ведь им нужна энергия, заключенная в нем.

— Не знаю. Возможно, наступит время, когда мы сможем доверить камни какому-то человеку, эльфу или гному, и он возродит силы волшебников в нашей стране. Он-то поймет, какой бриллиант настоящий. — Сунув камень в кошель, Тунгдил спрятал его в карман. — Но мне кажется, что ближайшие годы нам лучше обходиться без магии.

Никто не возразил ему.

Потом Совет решил создать объединенную армию и направить ее на восток, чтобы солдаты занимались освобождением выживших Третьих из обрушившихся коридоров и шахт. Так как система туннелей полностью вышла из строя из-за землетрясения, гномам предстояли долгие переходы, если они хотели проведать своих собратьев в других горах.

Поздно ночью заседание завершилось, и правители вернулись к войскам. Первым шатер покинул Маллен, за ним последовали остальные, остались только Тунгдил и Глаимбар. Король подошел к своему старому сопернику и протянул руку.

— Я всегда буду благодарен тебе, Тунгдил Златорукий. Ты спас мне жизнь в Серых горах и освободил мою супругу из лап аватаров.

Тунгдил пожал его руку, он больше не испытывал ненависти к королю Пятых. После всего горя и стольких смертей у него просто не осталось душевных сил на такие чувства.

— Я спас от смерти мою лучшую подругу. Ничто не помешало бы мне сделать это.

— Если бы я спросил тебя, чего ты хочешь больше всего на свете, что бы ты мне ответил? — спросил Глаимбар, глядя Тунгдилу в глаза.

— Я попросил бы тебя дать Балиндис развод, чтобы она могла жить с тем гномом, которому подарила свое сердце, — честно ответил Златорукий. — Но я знаю, что ты не можешь этого сделать, и потому не попрошу об этом. — Он сжал пальцы короля. — Я прошу тебя заботиться о ней, уважать ее и сделать ее по-настоящему счастливой.

Глаимбар покачал головой, поворачиваясь к выходу.

— Знаешь, я восхищаюсь тобой, Тунгдил. Это ты должен был стать королем Пятых, а не я, — сказал он через плечо, и его слова звучали искренне.

Тунгдил задумчиво посмотрел ему вслед.

— Если бы я захотел этого, Глаимбар, так бы и было, — улыбнулся он наконец и налил себе чаю.

Насладившись освежающим напитком, гном собрался ложиться спать. Ему предстояла долгая дорога — в Аландур, а оттуда в Дзон-Бальзур и королевство Четвертых, где нужно было оставить бриллиант эоила среди подделок. До весны его ноги находятся по снегу, грязи и земле.

Тунгдил улыбнулся, вспомнив ужас на лице Родарио, когда он рассказал о том, что собирается в одиночку отправиться в королевство альвов.

— Зачем, во имя всех добрых богов, тебе идти в это ужасное место? Ты хочешь убедиться в том, что заклинание изгнания скверны действительно уничтожило их всех?

— Нет. Я хочу забрать то, что похитили у меня альвы, — ответил ему тогда Златорукий.

Допив чай, он подошел к раскладной походной кровати и сдвинул тяжелые меха, а потом подкинул пару дров в камин, чтобы за ночь шатер не остыл.

«Я должен довести дело до конца», — подумал гном и крепко уснул.

 

10

Потаенная Страна, королевство эльфов Аландур, конец зимы 6235 солнечного цикла

Тунгдил засмотрелся на верхушки деревьев, гнувшиеся под снегом, но никак не желавшие ломаться. За последние дни стало теплее, и кое-где уже звучала капель.

В Потаенную Страну пришла весна. Вскоре природа проснется. Фрала, служанка в доме приемного отца Тунгдила, любила это время года больше всего.

«Сколько же моих друзей мертвы», — с горечью думал гном, шагая среди могучих высоких стволов.

Во время его прошлого визита в Аландур встреча со здешними эльфами была не очень-то приятной, но в этот раз никто из местных жителей на глаза не показывался.

Златорукий двигался по узкой тропинке уже два дня, все дальше углубляясь в лесное царство князя эльфов Лиутасила. Почему-то Тунгдилу вспомнилось, как играли на солнце волосы князя, отливая темно-красным, словно крепкое вино.

Казалось, его мысли были услышаны. Тропинка вывела гнома на поляну, на которой высился огромный шатер, чьи стены были обшиты изумрудного цвета шелком. Перед входом на часах застыли четверо стражников. Из шатра навстречу Тунгдилу выступил одетый в праздничный наряд Лиутасил. Приветливо улыбнувшись, он подошел к гному и пожал ему руку.

— Поздравляю тебя, Тунгдил Златорукий. Весть о твоем грандиозном подвиге опережает тебя. — Князь провел гостя в шатер. — Мы узнали о твоем прибытии и решили предложить немного отдохнуть здесь.

— Благодарю вас. — Гном поклонился.

Войдя в шатер, Тунгдил поразился красоте обстановки. Если люди и гномы в подобных шатрах устанавливали простые деревянные балки и подпорки, эльфы использовали резные колонны из ароматной древесины, покрытые гравюрами и символами. Златорукому показалось, что это не временное жилище, возведенное для встречи с ним, а постройка на века… Под потолочной балкой висели изящные масляные лампады, заливавшие комнату мягким светом, но не пахло ни жиром, ни копотью. Две печи распространяли приятное тепло.

В центре шатра Лиутасил накрыл стол, приставив к нему два стула. Над аппетитными блюдами поднимался легкий пар.

— Присаживайся. Тебе нужно подкрепиться после долгого перехода. — Князь усадил гостя за стол. — Ты пришел сюда, чтобы упрекнуть меня в том, что мы не помогли вам в бою?

Сбросив тяжелую накидку, Тунгдил поправил доспех, спасший ему жизнь в бою с аватарами, и налил в бокал горячего пива, смешанного с еловой настойкой. Видимо, эльфы сварили это пиво специально для него — оно было слишком крепким, а народ лесов не жаловал такие напитки.

— Скорее мной двигало любопытство. Никто не станет упрекать вас, ведь в этом бою вам пришлось бы сражаться плечом к плечу с альвами, а для твоего народа это просто немыслимо, — спокойно ответил гном. — По крайней мере так объясняют ваше отсутствие люди. Мой народ предполагает, что вы не пришли нам на помощь из-за раздора, усилившегося после битвы у Дзон-Бальзура. Для гномов так даже легче, ведь любой из нас мог пасть духом, окажись он между эльфом и альвом. — Тунгдил положил себе на тарелку какое-то странного вида кушанье. — Если вдуматься, даже хорошо, что эльфы Аландура не участвовали в битве у Пористы. — Гном сунул в рот какой-то подозрительный кусочек. Златорукий предположил, что это мясо, и, к его облегчению, вкус у кусочка был мясной.

Князь тоже приступил к еде.

— А ты? — Эльф заметил, что Тунгдил еще не договорил. — Ты считаешь иначе?

— Да, именно так. — Златорукий посмотрел князю в глаза. — Я полагаю, что мне известны истинные причины, по которым вы не принимали участия в бою. Вы не вмешивались, так как вам было кое-что известно об эоиле. Мы с Родарио решили никому не говорить об эльфийке, командовавшей так называемыми аватарами, ведь это привело бы к усилению вражды между народами Потаенной страны. — По выражению лица Лиутасила гном понял, что его догадка верна. — Но мне, князь, вы должны сказать правду. Кем была эта эоил?

Эльф опустил вилку с уже насаженным на нее кусочком мяса.

— Да, Тунгдил, ты прав. Мои воины никогда бы не подняли оружие на эоил, и видит Ситалия, чего мне стоило удержать их от того, чтобы не ринуться ей на помощь. Убедило эльфов лишь то, что аватары и их солдаты принесли столько горя в Потаенную Страну.

— Так, значит, это действительно была эльфийка? Она родом из Аландура?

Отодвинув тарелку, князь налил себе душистого вина.

— Нет. Нельзя сказать, что эоилы откуда-то родом. Они миф, Тунгдил, часть наших легенд.

Отпив вина, Лиутасил начал рассказ.

Ситалия, дочь Паландиэль, создала наших предков из света, чистой земли и утренней росы. Она научила первых эльфов понимать природу и сущность жизни и наделила их даром целительства. Ситалия велела с уважением относиться ко всему живому и не допускать бессмысленных разрушений. Мы стали мастерами в том, что касалось музыки, танцев, стихосложения и литературы, изобразительного искусства, и не знали ни войн, ни лишений.

Но люди и гномы не понимали наших устремлений. Ситалия увидела, что наши предки несчастны, и создала земли, в которых им жилось хорошо. Старейшие из эльфов, те, кто были созданы первыми, испытали особую милость Ситалии — богиня дважды коснулась их, сделав этих избранных нашими наставниками. Они превосходили других эльфов во всем.

Но Тиону Двуполому было скучно. Так как его братья и сестры создавали лишь мирных и прекрасных существ, он решил посвятить себя всему омерзительному. Тион бросил семена Зла в землю, чтобы во тьме взошел его урожай. Так родились орки, огры, тролли, кобольды, богглины, великаны и многие другие, еще худшие создания. Некоторые семена не взошли и так и остались в земле, и иногда гномы, золотоискатели и горняки находят их.

Тион одарил Зло крыльями и бросил его на ветер, чтобы оно разнеслось по всем землям.

Но этого ему показалось мало.

Бог Зла отравил источники, и те, кто пил из них, забывали свою сущность, в их сердца проникали ненависть, жадность и похоть. А еще Тион всадил в тела всех созданий отравленный шип, имя которому — старость, так что порождения богов утратили дар бессмертия.

Ситалия заметила этот шип и успела выдернуть его из тел тех эльфов, что были созданы первыми. Так появились эоилы.

Лиутасил допил вино.

— Теперь ты понимаешь, почему никто из эльфов не пошел бы против воли эоил? Эоилы бессмертны, они живут с момента творения, созданные богиней Ситалией. Они наши наставники, и они сражаются с любыми порождениями бога Тиона. Они священны для нас, и мы поклоняемся им, — благоговейно произнес он. — Ситалия бы прокляла нас, если бы мы пошли войной на эоил.

Тунгдил кивнул, хотя ответ князя не до конца его удовлетворил.

— Но заслуживала ли эта эоил такого поклонения? Она была не очень-то высокого мнения об эльфах и сказала мне, будто вы низшие существа.

Эльф улыбнулся.

— С ее точки зрения, смертность делает нас ничтожными. Эоилы живут столько, сколько захотят.

— Или пока их не убьют, — вырвалось у гнома. Впрочем, он не желал обидеть собеседника. — Все эоилы такие, как она? И почему в Потаенной Стране о них ничего не слышали?

— А почему кто-то должен был слышать о них? — возразил Лиутасил. — Эоилам нет дела до гномов и людей, а мы обычно не говорим на эту тему с посторонними. Да и зачем? — Он подлил себе вина. — Нет, не все эоилы такие, как та, с которой ты повстречался. Я знаком с двумя из них. Они обучали лучших художников и певцов Аландура, открыв им не познанные ранее глубины мастерства. Их мысли были невинны, и эти эоилы были чужды насилия.

Тунгдил не рассчитывал на прямой ответ и порадовался открытости князя.

— Эта эоил владела магией лучше любого волшебника, когда-либо жившего в Потаенной Стране, — продолжил он. — Теперь магический источник в Пористе запечатан, и я хотел спросить, могут ли эльфы пользоваться искусством магии, князь. Кто знает, что еще будет угрожать Потаенной Стране. И, возможно, среди вашего народа отыщется тот, кто…

— Нет. — Лиутасил покачал головой. — Нет, Тунгдил. Это я могу сказать тебе с уверенностью — в Аландуре нет эльфов, обладающих способностями к магии. Ситалия не наделила нас этим даром, хотя когда-то все было иначе.

— Вы уверены?

— Я уже давно надеюсь, что в Аландуре родится ребенок, наделенный магическим талантом, — признался князь. — Я приказал докладывать мне обо всех новорожденных, которые будут себя странно вести, но мы так никого и не нашли. Ни один маг не рождался в Аландуре вот уже четыре сотни солнечных циклов. Теперь, когда альвы уничтожены, нам и вовсе не нужна помощь волшебника. — Эльф улыбнулся. — Теперь я понимаю, почему тебя называют книгочеем. Читая книги, ты хочешь все познать. И не только читая…

— Не все. Знай я все, мне стало бы скучно. — Хлебнув пива, гном подхватил с тарелки непривычного вида фрукт, по вкусу напоминавший малину, приправленную мятой. — И раз уж мы заговорили о бессмертии, я еще хотел спросить, кто такие эти альвийские Бессмертные? Я видел их в башне. Они сражались с эоил и внезапно исчезли. — Он склонился вперед. — Они так же избавлены от смерти, как и эоил? Их тоже освободили от отравленного шипа?

Тунгдил увидел, что Лиутасил знает ответ, но не готов говорить об этом с гномом. Альвов и эльфов объединяло большее, чем готов был признать гордый народ Аландура. Златорукий вспомнил, как пользовалась магией Нармора, до того как приняла в себя проклятый малахит.

— Альвы могут гасить огонь на большом расстоянии одной силой мысли, бесшумно передвигаться и сливаться с тьмой. А еще они не оставляют следов. — В голову Тунгдила закралась неприятная мысль. — Может быть, они способны использовать магию? Настоящую магию?

— Что ты пытаешься сказать? — не понял Лиутасил.

— Может ли быть так, что Бессмертные сумели перенестись из башни в место, где им не угрожало заклинание изгнания скверны?

— Я ничего не могу рассказать тебе о правителях альвов, Тунгдил. — Лиутасил не отвел взгляд. — Они для нас столь же загадочны, как и для всех остальных жителей Потаенной Страны. — Эльф запнулся. — Но, возможно, в твоих словах есть доля правды в том, что касается магии. Впрочем, я сомневаюсь, что им удалось защититься от заклинания. — Он поднял бокал. — Выпьем же за их смерть.

Они чокнулись.

Тунгдил решил больше не расспрашивать князя об альвах. Своими уклончивыми ответами эльф дал понять, что не готов говорить об этом.

— Я никому не открою тайну эоила, Лиутасил, — заверил его Златорукий. — Но мне хотелось бы задать еще один вопрос. Что делать, если появится новый эоил, который будет угрожать Потаенной Стране?

Князь соединил кончики пальцев.

— Ничего, Тунгдил Златорукий. Пойти против эоила — богохульство. — Повелитель эльфов продолжил трапезу.

Лиутасил и его гость немного помолчали, наслаждаясь эльфийскими деликатесами, а затем гном поведал о сражении, о смерти многочисленных врагов и друзей, о гибели племени Третьих и силе магического бриллианта. Тунгдил не стал говорить о том, что направляется в Дзон-Бальзур, заметив только, что идет в Коричневые горы.

Прежде чем оставить гостя в шатре, Лиутасил пообещал, что будет хранить свой экземпляр волшебного камня. Напоследок он протянул Тунгдилу небольшую сумку.

— Тут ткань, защищающая от ветра, дождя, солнца, снега и холода. Она поможет тебе в пути, и, когда ты завернешься в нее, тебе будет казаться, будто ты сидишь в сухом зале в своем подземном королевстве. Я буду молиться Ситалии и нашим предкам, чтобы они смилостивились над тобой и не мстили за убийство эоил.

Они пожали друг другу руки, и эльф вышел из шатра. Тунгдил допил пиво.

«Я убил бессмертную эльфийку, — громко рыгнув, гном усмехнулся. — Боиндил сказал бы, что она все-таки оказалась смертной».

Потаенная Страна, территория Дзон-Бальзура, весна 6235 солнечного цикла

Оставив позади просеку, выжженную людьми, Тунгдил направился ко дворцу в центре равнины. Наконец он добрался до края огромной впадины — гному показалось, что когда-то какой-то разгневанный бог ударил здесь кулаком оземь.

У ног гнома простирался заброшенный город Дзон, столица альвийского королевства. Никогда еще ни один гном не заходил на земли Дзон-Бальзура так далеко, при этом ни разу не вступив в бой. И не только гном — вообще никто, кроме альвов, не бывал здесь раньше.

Пока что Тунгдила беспокоила только боль в раненой ноге, грязь на дорогах, в которой увязали сапоги, да высокая трава. На гнома никто не обращал внимания.

Златорукий не заметил ни одного альва, хотя и рассчитывал, что кто-то все же выжил и вот-вот из-за кустов вылетит черная стрела. Но вокруг стояла тишина, и ни один листок не шевельнулся на его пути. Изгнание скверны уничтожило весь народ альвов поголовно.

Тунгдил опешил, увидев странную архитектуру альвийской столицы — она нисколько не напоминала искусство эльфов. Все вокруг было мрачным и гнетущим.

Но самым страшным было строение в центре огромной впадины — сизая башня из костей возвышалась до самого неба. Несомненно, Огненный Клинок находился именно там.

Гном спустился на дно кратера. Стало холоднее. У Тунгдила неприятно засосало под ложечкой — почему-то это чужеродное для Потаенной Страны место наполняло его душу необъяснимым ужасом, и гном не осмеливался выпустить из рук топор.

Тунгдил услышал завывания ветра, плясавшего над резными крышами, постукивание ставен, поскрипывание металла, хруст дерева.

Гном вошел в столицу, двинулся по усыпанной белесыми камешками (или это вовсе не камешки?) дороге. Странное дорожное покрытие громко шуршало под ногами, и от этого становилось еще неуютнее. Каждый шаг давался Златорукому с трудом. Временами над крышами и улицами взметались столбы пыли, и тогда на Тунгдила оседал пепел, словно даже после смерти альвы хотели помешать ему проникнуть в их владения.

«Я сражался с орками, чудовищами, даже бессмертной эоил, но теперь мертвый Дзон вселяет в меня страх больший, чем все мои противники», — втайне удивился гном, осторожно оглядываясь. Он не спускал глаз с переулков, в любой момент готовый вступить в бой.

Чем дальше Тунгдил шел, тем больше убеждался, что ошибся в расчетах. Столица альвов оказалась огромной, и лишь к вечеру гном добрался до дворца и поднялся по широким ступеням. Солнце уже село за край впадины, на Дзон опустились сумерки, и только костяная башня поблескивала кроваво-красным в предзакатных лучах. В городе на стенах домов вспыхнули руны и странные символы.

У Златорукого волосы встали дыбом. «Неужели души мертвых альвов вернулись?» Он замер на месте, ожидая нападения, но, кроме освещения, в городе ничего не изменилось.

Ветер усилился. Видимо, бог Самузин потешался над бедным гномом, стараясь запугать его.

Ветер скулил в выбеленных временем костях на вершине башни, и в его завываниях слышались стоны, словно неупокоенные души жаловались на свою судьбу. Пустые глазницы черепов смотрели на Тунгдила с упреком.

Все в душе гнома противилось тому, чтобы заходить, но он преодолел страх.

Внутри дворец был отделан камнем и деревом, видимо, кости служили лишь украшением, свидетельствовавшим о силе альвов. Златорукий шагал по коридору, косясь на картины, — он знал, что они нарисованы вовсе не обычной краской, да и холсты — совсем не холсты. Альвы владели искусством живописи не хуже эльфов, вот только применяли они свой талант несколько иначе. Их мастерство основывалось на жестокости.

Вдалеке раздался какой-то звук, словно захлопнулась тяжелая дверь, и грохот эхом прокатился по пустым коридорам. Огоньки лампад, горевших на стенах, замерцали.

— Кто тут? — Гном сглотнул. — Есть тут кто-нибудь?

Конечно же, никто не ответил.

Становилось все страшнее и страшнее. Наконец гном оказался перед высокой дверью из тиония, украшенной альвийскими письменами, которые Тунгдил не мог перевести.

«Где же ему быть, как не здесь?»

Войдя, Златорукий очутился в просторном помещении, отделанном темным мрамором. Зал украшали причудливые скульптуры из костей разных существ. Часть из них была расписана, кое-где проглядывали вкрапления из золота, тиония и драгоценных камней. Стены были увешаны мрачными картинами и загадочным альвийским оружием, в окнах темнели витражи. В центре комнаты ступени вели к помосту с двумя осиротевшими тронами.

Краем глаза Тунгдил заметил поблескивание бриллиантов.

На стене за троном в укромном уголке висел Огненный Клинок — для альвов волшебный топор был обычной безделушкой, радовавшей глаз и напоминавшей о победе над гномами, не более того.

Подойдя к стене, Тунгдил протянул руку.

— Вот ты где. — Сняв со стены топор, гном провел по нему рукавом и сделал пару выпадов, чувствуя мощь клинка. — Больше тебя никто не отнимет, — ласково сказал он, словно говорил с возлюбленной. — У меня есть еще для тебя дела.

Сунув руку в карман, Тунгдил вытащил осколок малахита и положил его на одну из ступеней перед троном. Если в этом камешке скрывается Нод’онн, демон или другие злые силы, выдержавшие изгнание скверны, то сейчас с ними будет покончено.

Занеся оружие, гном прицелился и изо всех сил ударил.

Бриллианты вспыхнули, как тогда, у Черного Ярма, когда он сражался с Нод’онном и демоном. Огненный Клинок, прочертив яркий след в воздухе, вонзился в зеленый малахит. Мелкие осколки разлетелись по ступеням.

«Я выполнил поставленную передо мной задачу, Враккас». Златорукий радовался тому, что уничтожил последнее в Потаенной Стране Зло, сумевшее искусить Нармору.

Теперь ему оставалось выполнить свой последний долг.

Вняв со стен несколько лампад, гном швырнул их в стены, остатки масла залили деревянную обшивку, картины и скульптуры. Затем гном поджег масло и стал смотреть, как языки пламени жадно потянулись к потолку.

Покинув тронный зал, Тунгдил направился к выходу, по дороге устраивая все больше очагов пожара. Нужно было сжечь строение дотла, это гном знал наверняка. Весь Дзон выгорит до последнего здания, прежде чем сюда явится хоть один гном, эльф или человек.

Выскочив из дворца, Златорукий заметил, что пламя уже бьет из окон. Ноги у гнома болели — давали о себе знать пройденные мили, но ничто не заставило бы его ночевать в городе альвов.

Собравшись с силами, Тунгдил спустился по лестнице и зашагал по центральной улице к краю впадины, поджигая один дом за другим.

Когда он добрался до подъема, полыхала уже треть Дзона. Ветер, ниспосланный Самузином, чтобы вселить страх в сердце гнома, довершит дело, раздувая пламя.

Башня Бессмертных напоминала теперь гигантский факел. От нее отваливались горящие куски и обрушивались на близлежащие дома. Пожар ширился.

Усевшись, Тунгдил с чувством выполненного долга стал наблюдать, как падает дворец. Несмотря на шум пожара, даже здесь явственно слышался хруст ломающихся балок. Криков, впрочем, слышно не было.

«Теперь Зло действительно покинуло Потаенную Страну, и никто не придет ему на помощь», — порадовался гном. Кряхтя, Златорукий встал и направился по крутой тропинке, ведущей наверх, чтобы утром увидеть восход солнца и позабыть о мрачной столице Дзон-Бальзура.

— Мертвые, — на тропинке перед ним возникла какая-то темная фигура, чьи очертания едва виднелись на фоне звездного неба, — требуют мести.

Тунгдил испуганно вскинул Огненный Клинок, пытаясь парировать удар, но не сумел справиться с силой противника.

Что-то тяжелое надавило на топорище, и Тунгдила навзничь опрокинуло на землю. Он съехал по скользкой тропинке на несколько метров вниз, потеряв при этом шлем.

Гном едва успел выпрямиться до того, как к нему подскочил явившийся непонятно откуда враг. Из-за пожара за спиной Тунгдил не мог рассмотреть, с кем он сражается. «Он слишком низкий для альва и слишком высокий для гнома».

И вновь просвистело оружие противника, на этот раз Златорукий смог разглядеть огромный боевой молот. Не пытаясь парировать, гном упал на землю, чтобы избежать удара набалдашника.

Лишь один мужчина, которого он знал, пользовался оружием такого размера. «Но он мертв! Он погиб под Пористой».

Замахнувшись Огненным Клинком, Тунгдил ударил противника по лодыжке — и попал.

— Зальфалур?

Несмотря на удачный удар Златорукого, противник сумел зацепить его молотом по груди. Если бы не кольчуга и нагрудник, гному бы переломало все ребра.

— Ты прав, Тунгдил. Я Зальфалур. Тот самый, кого вы сочли убитым у Пористы. Я же сказал, что убью тебя, когда все закончится. — Третий целился Златорукому в голову, но тот успел уклониться.

Грязь, разлетевшаяся во все стороны, плюхнула Тунгдилу в ухо. Гном отполз к скале и, опершись на нее, попытался подняться.

— Ничто не сможет удержать меня от этого, хотя, признаюсь, выследить тебя было нелегко.

Златорукому удалось подняться, но Зальфалур успел подбежать к нему. Он сжимал боевой топор обеими руками, и отблески пожара играли на его татуировках. Больше Третий не собирался вести беседы — все и так уже было сказано, ни один из противников не готов был пойти на перемирие.

Прежде чем Зальфалур успел отреагировать, Тунгдил ринулся в атаку. Огненный Клинок придавал ему уверенность в победе, хотя израненное тело предвещало совсем другое.

Третий парировал удар рукоятью молота и в этот момент ударил Тунгдила латной перчаткой по лицу.

Железные шипы взрезали щеку, оставляя глубокие раны. В глазах у гнома потемнело, но он не выпустил оружие даже после второго удара кулаком, от которого не смог уклониться. Зальфалур угодил противнику в левый глаз, горячая боль заполнила тело, из рассеченной брови хлынула кровь, мешая видеть все вокруг.

Тунгдил с яростным криком бросился вперед, резко вскинув Огненный Клинок. Ему удалось всадить противнику лезвие в ключицу, пробив нагрудник.

Зальфалур отступил, но тут же вновь замахнулся молотом. От удара доспех на груди Златорукого погнулся. Стало трудно дышать. Гнома отбросило на пару шагов назад, он перевернулся и выкатился на дорожку, хватая губами воздух.

Третий надвигался, и в отсветах пламени он показался Тунгдилу ожившей искрой в кузнице, схватившей молот своего создателя и восставшей против него. Лицо Зальфалура исказила гримаса ненависти.

При виде этого в Златоруком пробудилась воля к жизни. «Я не умру вот так. Только не в Дзоне». Упрямо поднявшись на ноги, гном покрепче перехватил топорище и побежал вперед, не обращая внимания на терзавшую его боль.

Вопя, противники набросились друг на друга, ведомые жаждой крови.

Металл заскрежетал, и от чудовищной силы удара оружие вылетело из рук обоих. Огненный Клинок отбросило вправо, молот — влево. Тунгдил метнулся к своему топору, Зальфалур тоже не хотел лишиться молота.

Добежав до Огненного Клинка, Златорукий поднял его и развернулся, не желая выпускать врага из виду, но в этот момент уже в третий раз в грудь ему врезался молот — Зальфалур умело метнул свое оружие.

Доспех прогнулся, Тунгдилу пробило грудину, и гном упал. Он чувствовал, что теряет сознание. Златорукого зазнобило, хотя вокруг бушевало пламя пожара.

— Вот он, предатель собственного племени. Для этого стоило выбираться из грязи и идти за тобой столько миль. — На Тунгдила упала широкая тень Третьего. — Одной смерти для тебя недостаточно, Златорукий, но все же она принесет мне покой. Мюр будет отмщена.

— Ты последний из рода гномоненавистников, — прохрипел Тунгдил. — Твое племя погибло, и теперь ты вечно будешь одинок.

Зальфалур присел рядом с ним на корточки.

— Я не последний, Тунгдил. Во всех племенах, во всех кланах есть наши отважные разведчики. Никто не подозревал их в том, что они ведут свой род от Лоримбура, но когда они услышат мой зов, то сотнями стекутся ко мне, и мы возродим племя Третьих. Недолго Черные горы пробудут в руках твоих друзей. — Он взял Тунгдила за подбородок. — Но ты уже не увидишь, как мы вышвырнем эту мразь из нашей крепости и продолжим борьбу. А твой род прервется. Последуй же за своим отцом и матерью в мир иной.

Златорукий готов был впасть в беспамятство, но упрямо противился обмороку.

— Знаешь, ты кое-что забыл, — простонал он.

Сломанная челюсть мешала говорить.

В карих глазах Зальфалура промелькнуло что-то, напоминающее любопытство. Где-то неподалеку обрушился сгоревший дом, в воздух взвились искры, придавая лицу Третьего что-то демоническое.

— Что же я позабыл? Ты лежишь в пыли и умираешь от ран.

— Гном, — с трудом выдохнул Тунгдил, — никогда не должен бросать свое оружие, если у него нет при себе другого. — Резко выпрямившись, Златорукий из последних сил ударил противника в голову, вогнав клинок ему в череп.

Лезвие раскроило Зальфалуру висок и застряло в кости.

Третий рухнул как сноп, по его телу прошла волна агонии. Глаза остекленели, налились кровью, и душа переселилась в другой мир.

«Боиндил хороший учитель». Тунгдил не мог пошевельнуться. Он словно плыл в океане боли.

Глядя на звездное небо над объятым пожаром Дзоном, гном покрепче сжал Огненный Клинок и стал дожидаться смерти.

* * *

Но смерть все не приходила.

Тунгдил лежал на дороге, слушая потрескивание огня. Вскоре пожар утих. Гном чувствовал, что смерть ходит вокруг, словно падальщик, поджидающий жертву, но что-то отгоняет ее.

Боль в теле отступила, и, когда взошло солнце, Тунгдил смог погрузиться в спокойный сон, не опасаясь того, что уже не проснется.

Когда он открыл глаза, солнце висело в том же месте над горизонтом. Гном чувствовал, что отдохнул и успел проголодаться. Выпрямившись, он снял поврежденный нагрудник, развязал ремни и освободился от кольчуги, наручей и поножей.

Затем Златорукий осторожно ощупал грудь. Все кости были целы, ничего не болело. В кармане по-прежнему лежал мешочек с бриллиантом. Вытащив магический камень, Тунгдил посмотрел сквозь него на солнце.

«Благодарить ли мне за спасение тебя, о Враккас, или этот бриллиант?»

И тут Златорукий увидел труп Зальфалура, который успел разложиться. Птицы и черви объели кожу, плоть покрылась налетом гнили. «Сколько же я проспал?» Поднявшись, гном испугался.

Дзона больше не было.

За время его сна все деревянные здания сгорели, превратившись в пепел, остались лишь каменные основания домов. Тут не было и следов дыма, нигде не потрескивал догоравший огонь. Тунгдил сунул руку в горсть пепла — зола и угли были холодны.

Собрав свои пожитки, гном направился к краю впадины. Тропинка успела подсохнуть. Златорукий не переставал удивляться тому, что у него ничего не болит, и решил, что чудо все же ниспослал ему Враккас. «Гном и магия? Быть такого не может».

Поднявшись наверх, Тунгдил увидел вдалеке войско людей и эльфов. Обеспокоенные жители Потаенной Страны решили выяснить причины появления дыма над Дзон-Бальзуром. Стяги трепетали и доспехи солдат блестели на солнце.

«Слишком поздно, — подумал Тунгдил. — Я уже сделал все, что нужно». Он решил не встречаться с объединенной армией и свернул на северо-восток, к Коричневым горам. Он хотел повидаться с Гандогаром.

Путь предстоял неблизкий.

Златорукий наслаждался одиночеством и много думал — о двух гномках в своей жизни и отношениях с ними, о судьбе Третьих и о будущем. О том, что же ему делать теперь. «Может, следует жить у Свободных? Или у племени Пятых? Или все-таки стать советником Гандогара?»

Достигнув границы холмистого королевства Ургон, Тунгдил принял решение.

Гном шел по Ургону, наблюдая за приготовлениями к коронации нового наследника трона. В таверне ему сказали, что король Беллетаин был низложен после того, как новость о предательстве дошла до его подданных. Этот поступок стоил ему любви жителей Ургона и короны.

Тунгдилу нравилось вновь общаться с людьми, это напоминало ему о старых добрых временах в штольнях Лот-Ионана, когда он был обычным гномом, любившим книги и кузнечное дело.

Дойдя до Ургонских гор, Златорукий на себе испытал все трудности, связанные с пешими переходами в этой местности, — ему непрерывно приходилось то подниматься на высокие пологие склоны, то вновь спускаться в поросшие изумрудной травой долины. И вот в конце концов он очутился у ворот, ведущих в королевство Четвертых. Стражники без промедления провели его к Гандогару.

Четвертые гордились своим ювелирным мастерством и без смущения выставляли напоказ результат своей работы. Коридоры были украшены мозаикой из драгоценных и полудрагоценных камней — тут сияли кроваво-красные рубины, лазоревые сапфиры, мшисто-зеленые изумруды, иссиня-черные турмалины, палевый кварц, крупные агаты. Судя по всему, в королевстве Четвертых не было места, где не сверкали бы украшения.

В пыльной одежде, перепачканный грязью Гаурагара и Ургона, в стоптанных сапогах, с выгоревшими на солнце волосами — таким предстал Тунгдил перед Верховным королем.

Гандогар, сидевший на троне из горного хрусталя, с облегчением вздохнул.

— Ну наконец-то, Тунгдил Златорукий! Враккас услышал мои молитвы и привел тебя к нам. Что с тобой случилось? — Он жестом предложил гному присесть и приказал одному из слуг принести чего-нибудь поесть и выпить. — Зальфалур не погиб. Он объявился в Пористе и перебил с десяток наших солдат, а потом исчез. Мы уже опасались, что он…

Тунгдил залпом осушил кружку пива.

— Он мертв. Верховный король. Он нашел меня, и мы сражались с ним в Дзоне. — Гном достал Огненный Клинок и нежно погладил топорище. — Я вернул то, что украли у меня альвы. Отыскал его в этой ужасной башне и забрал. А потом… — Златорукий решил не рассказывать королю о подробностях боя. — Что ж, потом я отправился к тебе.

— Много же времени у тебя на это ушло. Дни шли за днями, а от тебя не было вестей. Вот и лето наступило.

Гном едва мог скрыть испуг.

— Я медленно путешествовал по Ургону, ведь по природе своей наш народ… — Тунгдил почувствовал, что заврался, и поспешил сменить тему разговора. — Так, значит, копии бриллианта уже готовы?

— Да, твои наброски были просто великолепны.

Гандогар позвал главного ювелира, и тот принес бриллианты, уложенные на выстланном черным бархатом подносе. Все они были совершенно одинаковы.

Тунгдил вытащил оригинал и положил его к подделкам.

— Они прекрасны, — признал Златорукий. Пересчитав камни, он обнаружил, что их четырнадцать. — Но один из них лишний. Семь королевств людей, пять королевств гномов и Аландур. Выходит тринадцать.

Король Четвертых посмотрел на бриллианты и кивнул.

— Никто не сможет отличить их, — согласился он. — И тут нет лишних камней. Мы решили, что один из бриллиантов должен получить ты, а не только короли Потаенной Страны и будущий король Третьих. Ты заслужил эту честь, но если ты не желаешь брать на себя такую ответственность, то мы бросим одну из копий в горн.

— Нет, — поспешно возразил Тунгдил. — Я польщен.

Гандогар свернул бархат и перемешал камни. И теперь даже Тунгдил не смог бы отличить, какой из бриллиантов настоящий. Король еще раз потряс ткань и выложил камни на прозрачный поднос.

— Позовите послов, — приказал он.

Дверь в тронный зал распахнулась, и вошли семеро людей, четверо гномов и эльф. Один за другим они подходили к подносу и выбирали себе по бриллианту. Кто-то брал наугад, кто-то долго рассматривал камни, словно пытаясь определить, какой из них настоящий.

Когда камней осталось два, Гандогар приказал ювелиру поднести их Тунгдилу.

— Предоставляю выбор тебе.

Златорукий потянулся к правому бриллианту, но потом передумал и взял левый. Гандогару достался последний камень.

— Теперь возвращайтесь к своим королям и передайте им мой подарок в знак мира в Потаенной Стране. — Верховный король повернулся к послам. — Накажите им, чтобы они помнили мои слова: эти бриллианты одинаковы, и такими же должны стать в будущем наши помыслы, чтобы сердца наши бились в унисон. И если зародятся в душах сомнения в единстве Потаенной Страны, пусть правители взглянут на камни и вспомнят обо всем.

Послы поклонились и покинули зал. Створы двери с грохотом захлопнулись.

— Так как ты сам пришел ко мне, я спрошу тебя, думал ли ты о моем предложении, Тунгдил. Ты станешь моим советником? — Король указал на место возле трона.

Потаенная Страна, Идомор, лето 6235 солнечного цикла

Ноги сами несли его по дороге, исхоженной сотни раз. Тунгдил шел домой, в знакомые, до боли родные места.

Лето принесло жителям Идомора богатый урожай, овощи и злаки росли на полях, деревья стояли в цвету, вокруг них кружили пчелы. Теплый ветерок порхал над лугами, где в густых травах пасся скот. Коровы провожали гнома взглядом, на время отвлекаясь от обеда.

«Ничего не изменилось». Свернув за угол, Тунгдил остановился. Впереди виднелись полуразрушенные ворота, ведущие в штольни Лот-Ионана. Под кустами ржавели кольчуги. Лишь груда металла и обглоданные животными кости — вот и все, что осталось от орков, напавших на здешних жителей. «И все же изменилось многое».

Орков больше не было. Их кости были последним доказательством того, что они когда-то водились в Идоморе. Заклинание изгнания скверны уничтожило их черные души. Принц Маллен направил отряд в Тоборибор, и солдаты долго бродили по теплым пещерам, но не нашли ни одного чудовища.

«Потаенная Страна дорого заплатила за свою безопасность». Тунгдилу вспомнились погибшие друзья, могила Боендала у Высоких Врат, на которой он плакал вместе с Боиндилом. Равнорукий лишился безумного блеска в глазах, всегда расширенные зрачки сузились, и теперь он больше напоминал своего брата, чем себя, того, прежнего. Да и говорил он теперь тише и спокойнее. «Смерть меняет и живых».

Подойдя к входу, Тунгдил перебрался через обломки ворот и вошел в прохладный, пахнущий рыхлой землей коридор.

Дальше пройти не удалось — коридор все еще был засыпан. Сражаясь с орками, Златорукий и его друзья обрушили потолочную балку, чтобы отрезать врагам путь наружу. Тяжелые камни перекрывали проход, и еще предстояло разбирать эти завалы, чтобы войти в дом приемного отца.

Тунгдил невольно коснулся потрепанного шейного платка, который он всегда носил на запястье, — подарка Фралы, молодой служанки, которая была ему как сестра. Орки убили и ее, и ее дочерей Суню и Икану.

Гном сглотнул — в горле стоял ком. «Пришло время прибраться здесь».

Златорукий приступил к работе. День шел за днем, а гном все рыл и рыл, возводя новые балки и вынося из штольни камни. Останки орков он складывал в кучку, намереваясь их сжечь и развеять по ветру, и только один череп Тунгдил сохранил как символ победы над Злом.

Наконец гном добился своего — он добрался до той части штольни, которая осталась неповрежденной. Потолочные балки казались надежными, и Тунгдил решился пройти вперед на разведку.

Он обнаружил другие скелеты орков. Этим чудовищам удалось избежать камнепада, но они не нашли выхода и погибли от голода. Судя по костям, они убивали друг друга, чтобы питаться, и только на одном теле не было следов борьбы. «Вот только не помогла тебе твоя победа над остальными. Ты все равно умер от голода».

Вытащив останки, Тунгдил вновь развел костер, а потом отправился на поиски тел тех людей, что жили здесь когда-то, но от них ничего не осталось, кроме костей. Златорукий закопал человеческие останки на холме напротив входа в штольню и изготовил из валуна огромный надгробный камень, на котором выбил имена павших.

Завершив начатое, Тунгдил отер горячий пот и слезы и уселся поудобнее, залюбовавшись холмами Идомора и селениями людей и наслаждаясь миром в Потаенной Стране.

И тут он заметил, что по дороге к штольням Лот-Ионана движется какой-то гном. Заметив Златорукого на холме, гном поднялся наверх, к нему.

Тунгдил, встав, крепко обнял Балиндис.

— Как я рад видеть тебя. Они прислали тебя, чтобы уговорить меня вернуться к гномьим племенам? Гандогар, вероятно, подумал, что к тебе я прислушаюсь больше, чем к нему.

Сбросив дорожную сумку, Балиндис присела на траву и, закряхтев, потерла лодыжки.

— Нужно было по дороге купить пони, а то путешествие затянулось.

Покосившись на надгробный камень, она еще раз обняла Тунгдила. Говорить тут было нечего…

Они вместе засмотрелись на бег белоснежных облаков по небу, темневшему в сумерках. Постепенно на небосклоне проступали звезды.

— Все передавали тебе приветы, — наконец сказала гномка. — Их так много, что мне все и не перечислить. Просто вспомни обо всех своих друзьях. А Родарио просил напомнить, что ты так и не рассказал ему тот анекдот. Ну, про то, как орк спрашивает гнома, как пройти в библиотеку.

Златорукий рассмеялся.

— Ох, я его уже забыл. — Он помолчал. — Когда ты вернешься к Верховному королю, Балиндис, передай, что я не знаю, сколько пробуду здесь. Не могу решить, где же мое место. Я люблю гномов всем сердцем, но ценю и общество людей, которые более свободны в своих решениях, чем мой народ. Я думаю скорее как человек, чем как гном, и все больше понимаю это.

— А как же Свободные?

— Я не хочу возвращаться в Златоплот, с ним у меня связано слишком много воспоминаний. Как только я пойму, чего действительно хочу, я тут же сообщу об этом Верховному королю. Возможно, мне следует направиться в Потусторонние Земли, чтобы выяснить, кто выбил те руны на скале. А если Гандогару понадобится мой совет, я всегда готов ему помочь.

— Жаль. — Балиндис улыбнулась. — У гномов появился настоящий герой, а он сражается сам с собой, вместо того чтобы жить среди детей Кузнеца и стать советником Верховного короля. — Подняв голову, она посмотрела на яркую звезду. — Может быть, такова судьба героя. Он сражается. Это не дает ему застыть в собственном величии.

— Расскажи последние новости. — Тунгдил решил сменить тему. — Хочу сейчас подумать о чем-то другом.

— Наступило время мира, Тунгдил. Выжившие из племени Третьих присоединились к нам. Эпоха ненависти прошла. Черные горы будет охранять объединенное войско из всех гномьих племен.

Златорукий промолчал. Он не хотел никому рассказывать о последних словах Зальфалура.

— А что со Свободными гномами?

— Король Геммиль решил, что они должны оставаться такими, как есть. Они вернулись в свои подземные города и в дальнейшем будут принимать к себе всех гномов, которые придут к ним. И это правильно. Свободные не смогли бы жить вместе с представителями традиционных племен. Но они заключили с нами торговый союз.

— А что еще?

Гномка пожала плечами.

— Ничего. Все идет своим чередом, только чудовищ в Потаенной Стране больше нет. Даже Черные Воды превратились в обычные озера с чистой водой. Последние семена Зла были уничтожены. — Она вздохнула. — Все слишком хорошо, чтобы быть правдой…

Тунгдилу вспомнилось, как разлетелся на мелкие осколки малахит. «Больше не осталось ничего, что представляло бы для нас опасность».

— Значит, теперь гномы должны позаботиться о том, чтобы так все и оставалось.

Балиндис замялась.

— Ходят слухи, что королева Изика в Ран-Рибастуре так и не получила подарок от короля Гандогара. Посол и сопровождавшая его охрана, которая должна была обеспечить доставку бриллианта, пропали.

— Как же такое могло произойти? — Златорукий покачал головой. — Это… важный подарок!

— Грабители, Тунгдил. Изика уже отправила своих людей на поиски. Рано или поздно преступников схватят. Такой камень тяжело скрыть.

Гном заставил себя успокоиться. Пускай другие думают об этом, а с него хватит геройства.

— А как дела у тебя? Что в королевстве Пятых?

— Мы многого достигли. Королевство восстановило свое былое величие, и ты удивился бы, увидев, чего мы достигли. И все благодаря тебе. — Она обворожительно улыбнулась. — Да, ты гордился бы этим королевством, как и король Гизельбарт Железноокий. Глаимбар очень старается стать хорошим королем, и я верю, что он этого добьется.

— Он хороший муж? — Тунгдил втянул носом воздух.

Балиндис сглотнула.

— Был, — прошептала она.

— Что… — Вздрогнув, Златорукий уставился на нее.

— Он дал мне развод, — дрожащим голосом ответила Балиндис. — Однажды утром он обнял меня и сказал, что отпускает и разрывает наш Нерушимый Союз. Я спросила его почему. Разве я была плохой женой? — На ее лице смешались неуверенность, счастье и страх.

— И что он ответил?

Тунгдил просто не мог поверить в услышанное. В горле у него пересохло.

— Он ответил, что дал слово сделать меня счастливой. И это ему не удастся, если он будет рядом со мной. Глаимбар сказал, что я должна найти мужа, которого действительно полюблю. — Спрятав лицо в ладонях, гномка заплакала. — Каждую ночь я молилась Враккасу о чуде, которое позволило бы нам быть вместе. Это очень плохо, что теперь я радуюсь?

«Враккас, так ты вернул мне самое важное в жизни!» Его душа пела, Тунгдилу хотелось кричать о своем счастье. Но он взял себя в руки и лишь погладил Балиндис по короткому ежику волос. Она подняла заплаканное лицо.

— Нет, в этом нет ничего плохого. — Тунгдил обнял любимую, молча благодаря Глаимбара. Он не ожидал от короля столь великодушного поступка. Поцеловав Балиндис, Златорукий отстранился и встал перед ней на колени. — Балиндис Железнопалая, из клана Железнопалых, из племени Первого, Боренгара, согласна ли ты провести всю оставшуюся жизнь, да продлится она тысячи солнечных циклов, со мной? Согласна ли ты вступить со мной в Нерушимый Союз?

— Мое сердце уже давно принадлежит тебе, Тунгдил Златорукий, и будет принадлежать тебе вечно.

Они обнялись, чувствуя, что теперь ничто не может разрушить их счастье. На небо выкатилась луна, заливая Идомор серебристым светом.