ГЛАВА 1. Любовь и боль

По какой-то причине они все еще не убили меня.

Что ж, это хоть и настораживало, но в общем было вполне неплохо! И однозначно делало меня удачливее тех троих фавориток ректора, чьи изувеченные тела нашли в стенах Тайной Ледяной Академии на протяжении последних трех месяцев. Одна из них, перепугавшись незавидных тенденций, даже публично наставила ректору рога, за что лишилась не только красной ленточки, но и возможности закончить учебу — уже до вечера того дня был подписан указ о ее отчислении за «вопиющее неподобающее поведение». Вот только уехать из академии она уже не успела: в последний раз эту девушку видели живой по дороге к ее комнате, которую ей предстояло сдать Гитиннэвыт. Увы, бедняга пропала до самого утра, а нашлась уже по частям. Буквально вчера ее расчлененное тело увезли в морг люди из министерства магии.

Парочка детективов и вовсе поселилась здесь пару месяцев назад, безуспешно пытаясь провести свое расследование и найти того, кто за этим стоит. Вся академия стояла на ушах, а оставшиеся в живых фаворитки ректора буквально на стенку лезли.

Я же, как бы это парадоксально не прозвучало, сейчас занималась тем, что стояла посреди гостиной ректора и примеряла свое свадебное платье. Которое специально для меня шили в лучшем магическом ателье страны. Прибыв в академию ради примерки, портнихи бабочками порхали вокруг меня, делая пометки, где что нужно будет поправить. Вот только всех этих мелочей и недочетов я не замечала, пораженная красотой наряда: длинное, с огромным шлейфом, украшенным оборками и кружевами. Со сложнейшей отделкой, бисером и вышивкой. Это был настоящий наряд сказочной принцессы, который я никогда не надеялась даже представить на себе. Максимум, чего я ожидала от свадьбы в родной деревне — пышное фатиновое платье на кринолине, многослойное, с дешевым корсетом, украшенным тремя искусственными розочками. И то взятое в прокате, и в котором уже половина наших деревенских девок замуж выходили, оставив в многочисленных юбках «на память» дырки от сигарет.

Едва примерка закончилась и я вышла в соседнюю комнату, меня встретили жадные глаза ректора. Расположившись на диване, мужчина манил меня взглядом, однозначно давая понять, чего он желает.

— Жаль, что я не могу взять тебя в том платье прямо сейчас, — проговорил он, увлекая меня за собой, едва я подошла ближе к этому опасному зверю, излучающему сексуальность.

— Дорогой, ты ведь знаешь, жениху нельзя видеть невесту в свадебном наряде до дня церемонии, — смущенно улыбнулась я, усаживаясь к нему на колени.

— Еще целых два месяца ждать… черт, я сойду с ума! — прорычал ректор, резко прижимая меня к себе.

Охнув, я смущенно улыбнулась и посмотрела на него из-под опущенных ресниц. Тем самым взглядом, от которого он каждый раз терял голову! И в этот раз тоже, словно сорвавшись с цепи, впился в мои губы диким поцелуем! На который я, застонав, страстно ответила.

Вот уже три месяца я продолжала играть свою роль: делать вид, будто меня совершенно не смущает то, что я хоть и излюбленная из его фавориток, но не единственная, далеко не единственная. Капризы и истерики не помогли бы, я сразу это поняла: проклятие держало Константина давно и слишком крепко. А значит максимум, которого мне бы удалось добиться, начни я просто пилить его, так это того, что ректор бы ко мне охладел. И вполне вероятно — передумал жениться, а после и вовсе забрал алую ленточку. Я же не могла этого допустить: только не теперь, когда сама так сильно зависела от своих чувств к нему. Для меня уже давно не было дороги назад, когда еще оставалось возможным поплакать, а после постараться забыть, перебинтовать рану в сердце и жить дальше. Теперь я просто погибну без его любви.

Поэтому все, что мне оставалось, это бороться! А главное — действовать с умом, тонко и расчетливо. Разузнать все, что возможно, выступить против клуба фавориток ректора, и придумать, как разбить заклятие, стоящее на пути к моему и его счастью.

Но пока что — когда необходимая информация не раздобыта, а плана нет — нужно просто целовать его и не замечать всех остальных фавориток. Каждая из которых наверняка спит и видит, как бы оказаться на моем месте, а главное — сделает для этого все.

— Портнихи еще не ушли, — простонала я, ощущая ладони ректора, чувственно пробравшиеся под мою юбку.

— Ничего, найдут дорогу к выходу, — прохрипел мужчина, а в следующий миг обхватил кольцом губ мой язычок, чувственно его посасывая!

Вздрогнув, я ухватилась пальцами за мантию ректора и подалась вперед. Эта страсть, эти чувства были безумными…

Вот только никакое безумие не спасло меня от резкой боли, которая пронзила мое сердечко, стоило в голове промелькнуть единственной ненавистной мысли: а что, если Константин ТАКОЙ, все же, не из-за проклятия? Что, если его желание спать с множеством женщин — его собственное? И тогда, даже если я каким-то чудом разрушу заклятие, он все равно продолжит эту мерзкую игру с клубом фавориток?

От одной этой мысли я оцепенела и с трудом сдержала слезы, которые уже собрались было потечь из глаз.

— Эвелина, что случилось? — обескуражено спросил мужчина, заглянув в мои глаза, которые я тут же прикрыла.

— Ничего. Наверное просто перед свадьбой волнуюсь… или из-за сессии. Вон уже скоро первый экзамен… — соврала я.

И всеми силами старалась не показывать, что каждое прикосновение ректора причиняет мне боль.

Нужно взять себя в руки, срочно.

Но я не могла. Не могла так. Сейчас, когда все мысли были лишь о том, чем мой жених занимается с другими женщинами. Хотелось прошептать ему на ухо: «Ты нужен мне.

Полностью». Вот только не получалось, ком в горле застрял.

— Думаю, тебе лучше сходить отдохнуть, — покачал головой Константин, гладя мои волосы. — Не хочу, чтоб ты потеряла сознание. Не волнуйся, я скучать не буду, — подмигнув, добавил он. И от его слов я едва не расплакалась!

Сжав дрожащие губы в тонкую линию, я приняла последний поцелуй и на негнущихся ногах покинула покои лорда ректора. Четко осознавая одно: у меня нет иного выбора, кроме как снять проклятие до нашей свадьбы. Прежде чем я свяжу себя с этим мужчиной еще крепче. Потому что если окажется, что дело не в проклятии… то я пропала и останется только покончить с собой. Ведь еще более сильные цепи станут смертельными для моего сердца!

Медлить было нельзя, особенно с поправкой на грядущую сессию. Так что сейчас же вернуться в свою комнату и за дело! В этой академии происходит слишком много всего странного.

То, что ректор не собирался переносить свадьбу, несмотря на все эти убийства, немного пугало. Тем не менее я не спорила с ним, потому что у самой голова была занята кое-чем другим. А именно — дневником Жана де Шатопера, перевод которого я уже почти закончила.

Это был настоящий ад: разбирая почерк, вручную набирать текст в программу-переводчик, страница за страницей. После — править и вычитывать, стараясь максимально сохранить смысл. Но результат того стоил! Еще немного, и я смогу спокойно, вдумчиво прочитать записи, веками хранившиеся в секретной комнате. И возможно тогда пойму хоть что-нибудь во всем этом безумии.

 

ГЛАВА 2. Лед Изначальный

Я даже не сомневалась в том, что заговорщицы из клуба фавориток ректора знали о моей Изначальной магии. В конце концов, ведь именно при Кристине моя сила тогда вышла из-под контроля впервые! И будь я проклята, если эта девица никому не рассказала о случившемся. Даже если поехавшими социопатами были не все адептки из клуба, а только их часть, и даже если Кристина к этой части не принадлежала, она наверняка ляпнула лишнего кому-нибудь из тех, кто принадлежал, либо же их приближенным. Следовательно, этот мой маленький козырь уже давно не был секретом, как на то надеялся Константин.

Тем не менее, я все равно не пренебрегала теми тренировками, которые он устраивал для меня, чтобы я научилась пользоваться этой силой. К счастью, Изначальный дар не был привязан к личному резерву магии, он действовал самостоятельно, отдельно от него. Если для обычных заклинаний волшебник черпал свои особые внутренние энергетические ресурсы, то для Изначальной источником силы было нечто, находящееся в основе мироздания. И те маги, что были допущены к одному из источников этих основ, черпали силу напрямую оттуда, непосредственно во время сотворения Изначальных заклинаний.

Потому единственным ограничением для них был, выражаясь абстрактно, размер того зазора в магической материи, через который основы мироздания подавали ему силу. Что самое интересное… судя по словам ректора, он похоже и сам был удивлен масштабами моих способностей, наблюдая за тем, как раскрывается мой дар.

«Твоя Изначальная магия поражает, — восхищенно прошептал он, касаясь моих волос, когда я устало села на пол после продолжительной тренировки. — Никогда еще не видел такой силы, даже представить ее себе не мог. Эвелина, это невероятно! Можешь не верить мне, но при желании, полностью контролируя свой дар, ты сможешь заморозить что угодно.

Сохранив при этом жизнь, или отобрав ее. На любое время. Даже навечно. И готов поспорить… если когда-нибудь ты вдруг встретишь бога, то сможешь заморозить навечно даже его!».

Понимая, что эти слова вряд ли были обыкновенной лестью, я старательно работала и за минувшее время немало достигла в освоении своего дара. Потому сейчас наверняка могла уже не беспокоиться касательно снежных зверей — теперь они не представляли для меня опасность. Появись эти существа передо мной, и мне не составит труда заморозить их в мгновение ока! А значит по крайней мере их в окрестностях замка мне опасаться не стоит…

Но вот есть ли там другие угрозы, и сработает ли с ними заморозка — вопрос оставался открыт.

Тем не менее, я решила рискнуть и темной ночью тайком выбраться наружу через секретный ход. Просто ради того, чтобы все проверить. В действительности сейчас я бы, наверное, даже обрадовалась, окажись внезапно, что найденный мною дневник — если не подделка или сказки, то хотя бы старческий маразм человека на пороге смерти. Потому что изложенное там в самом деле сильно пугало. Такие жуткие вещи нельзя принимать на веру.

Но единственным способом узнать, насколько я вообще могу доверять дневнику, это пройти и посмотреть на все собственными глазами, используя знания и заклинания, полученные из записей архитектора. А еще надеясь, что нигде ничего не напутала при переводе, и мне это не аукнется так, что потом даже труп не найдут!

Покинув темную глотку туннеля, я снова оказалась в заснеженной пустыне, окруженная пиками белых скалистых гор. И теперь мне предстоял немалый путь к тому, где, согласно дневнику, должна быть расположена Граница.

Боюсь вздумай я идти все это расстояние пешком, сквозь снег и горы, для меня это вряд ли бы закончилось чем-нибудь хорошим. Как минимум, я бы не вернулась из этого похода до утра. Но к счастью, на моей стороне теперь была Изначальная магия, с которой я управлялась пусть не идеально, но вполне неплохо! И рассчитав маршрут с помощью навигационных заклинаний, я выставила руки вперед, выпуская из ладоней потоки, обращающиеся поверх холодного камня надежной и прочной ледяной тропой! По бокам которой я предусмотрительно создала высокие бортики, дабы часом не скатиться с нее и не полететь вниз головой прямо на заснеженные скалы.

Набравшись храбрости, я сделала шаг и прыгнула прямо на тропу, лихо поехав по ней на заднице! Одновременно продолжая выпускать из рук ледяные потоки, достраивавшие мост передо мной. И черт возьми, хоть все это и казалось смертельно опасным… но как же мне было весело! Словно в детстве, когда спускалась на санках с насыпей в родной деревне.

Ветер свистел в ушах, и снежинки врезались в лицо, но меня это не пугало, лишь больше забавляло. Как же здорово, будто в сказке!..

Неожиданно застежка шубки не выдержала такого обращения, несколько пуговиц оборвались и шуба распахнулась! Вот только… Неужели кажется? Не может быть. Мне что, в самом деле ни капельки не холодно?

Да, верно. Моя поездка по скользкому мосту с легким наклоном продолжалась вот уже сколько, и ледяной ветер налетал на грудь, прикрытую лишь свитером. Но холода я не ощущала, совершенно! Вернее как… мне не было жарко, но этот смертельно опасный мороз не был мне страшен. Он как будто принимал меня за часть себя самого, признавая во мне свою. Интересно, неужели это еще одна из особенностей моей Изначальной магии?

Не выдержав, я расхохоталась, продолжая выстраивать перед собой ледяной мост над пропастью. Лед вылетал из моих рук, послушно принимая любую форму, которую я ему приказывала принять. И самое главное, сейчас я ощутила то, чего никогда не ощущала на тренировках с ректором: ту самую безграничность этой силы, о которой он говорил. Никаких резервов, никаких ограничений! Это в самом деле не имело конца и края, я могла творить льда столько, сколько захочу; таким, каким угодно. А самое главное — отчего-то понимала, что даже это не предел моей силы! Что я могу больше, значительно больше. Настолько, что даже сама сейчас не способна этого осознать… но однажды обязательно осознаю!

Увидев заветный горный пик, описанный в дневнике, я насторожилась и поспешила затормозить. Как раз вовремя. Потому что после того, как я остановившись встала на ноги, мне довелось пройти лишь несколько шагов, прежде чем я почувствовала ЭТО.

Осторожно поднеся ладонь на уровень лица, я немного вытянула ее и ощутила невидимую силовую стену. Стену, за которой перед глазами простирались бесконечные заснеженные горы… вот только все они были лишь объемной иллюзией, нанесенной на тонкий словно пленка экран, за которым находилось силовое поле Границы. Это поле, если верить записям де Шетопера, куполом накрывало пространство в радиусе пяти километров вокруг Тайной Ледяной Академии.

Поле, за пределами которого было ничто.

Сосредоточившись, я попыталась заглянуть за завесу реальности, и снова увидела это сквозь призму заснеженных гор: пейзаж, покрытый густо растущими деревьями. Вот только теперь на них, вместо снежных шапок, зеленели свежие майские листочки. И если то, что было изложено о силовом поле, правда, то нет причин сомневаться и в остальном!

В том, что Тайная Ледяная Академия в действительности находилась ни в каком не в Заполярье. Фактически, географически она вообще нигде не находилась.

Обхватив плечи, я опустилась на лед своего моста и сделала глубокий вдох, пытаясь осознать все, с чем мне придется теперь жить и считаться, делая каждый свой дальнейший шаг.

Все вокруг меня было лишь искусственно созданным пространственным карманом, расположенным параллельно тому месту невдалеке от Москвы, где когда-то давным-давно находилось Высшее колдовское училище, построенное по распоряжению Ивана Грозного и разрушенное во время Смуты. Накрытая куполом территория, имитирующая горный арктический ландшафт радиусом в десять километров. Окрестности которой населяют снежные звери — чтобы какой-нибудь больно любопытный адепт не вздумал выбраться на прогулку и не узнал часом правду, являющуюся секретом наивысшего уровня. Который знает, разве что, самая верхушка федерального министерства магии.

Помня печальный опыт того, как однажды построенное с большим трудом магическое учебное заведение уже было разрушено в этой стране, Екатерина Великая предложила архитектору Жану де Шатоперу задание, от которого его блестящий ум не смог отказаться.

Задание, заключавшееся в том, чтоб создать волшебную академию, которую бы никто и никогда не смог найти. Потому что попасть в нее было бы возможно лишь через портал, находящийся в тщательно охраняемом кабинете, внутри надежного особняка, напоминавшего небольшую роскошную крепость. И секрет активации которого будут знать лишь узкий круг ответственных лиц.

Для того, чтобы создать такое место, архитектор выбрал местность в Арктике, которая соответствовала его запросам, и сделал с нее слепок, создав копию в искусственном пространстве, которое он развернул в восьмом измерении параллельно Москве. А чтобы стабилизировать материю, использовал душу старого чукотского шамана, обладавшего поразительной силой Изначальной магии земли.

По сути, де Шатопер просто обманул старика и воспользовался им в своих целях.

Заманил в ловушку, чтобы ритуально принести в жертву в огромном зале, расположенном глубоко на секретных уровнях подземелья. И там же похоронил тело, сделав его нервным центром всего подпространства. Благодаря этому душа шамана стала тем самым надежным клеем, скрепляющим каждую частичку местности, накрытой куполом.

Убедившись в стабильности полученного эффекта, Жан де Шатопер приступил непосредственно к созданию замка. Причем все работавшие над строительством прибывали в абсолютной уверенности, что в самом деле работают где-то в Заполярье! Когда работы были завершены, маги покинули пространство через портал, а крепостных, занимавшихся тяжелой строительной работой, попросту убили и похоронили в братской могиле где-то здесь, в одной из пещер этих гор, чтобы они никому не сболтнули ничего лишнего.

Конечно, созданные архитектором иллюзии не были идеальной имитацией Арктики.

Да, здесь было по-настоящему холодно, снег действительно падал с небес, а северное сияние периодически играло в иллюзорных небесах, усыпанных по ночам звездами, расположение которых соответствовало действительности, и даже менялось точно так же, как с веками менялось положение звезд на настоящем небосводе. Но иногда за пределами замка иллюзия давала слабину, позволяя призрачно увидеть очертания местности, находящейся в параллельном пространстве реального мира. А еще из-за того, что пространство находилось в другой климатической зоне, имел место небольшой рассинхрон. В основном он проявлялся в том, что полярная ночь не совсем совпадала с той, которая должна была бы быть в тех широтах. К счастью для архитектора, это не особо кто-нибудь замечал — все же, адепты из настоящей Арктики были чертовски редкими зверями в этих стенах. А если такие здесь и появлялись, то вероятно предпочитали помалкивать понимая: если имеет место какая-то тайна, то за ее разглашение и всяческие теории полететь может их же голова.

Итак, дневник мне не наврал. Следовательно, пора приступать к следующей части и отыскать его: тот самый секретный уровень подземелья, в котором находится зал, где было погребено тело шамана. И ключ от которого, судя по всему, я нашла в усыпальнице Жана де Шатопера. С учетом того, что происходило в Тайной Ледяной Академии за последние месяцы, все это не может быть просто совпадениями. А главное — эту тайну я не могу доверить никому, потому что не знаю, могу ли доверять хоть одной живой душе: людям из министерства, магам-детективам… и особенно — собственному жениху, находящемуся под контролем старого проклятия.

Собравшись с мыслями, я встала на ноги и посмотрела вперед, на свою огромную ледяную тропу, спускавшуюся по прямой с той возвышенности в центре купола, на которой был построен замок. Идти пять километров под горку? Не очень хорошая идея. А значит…

С задором ухмыльнувшись, я сосредоточилась и отошла от края купола на несколько шагов. А после начала наращивать под своими ногами лед! Метр за метром, огромный надежный столб поднимался ввысь, вместе с собой вознося вверх и меня! Пока я, сделав свои скромные расчеты, не пришла к выводу, что такой высоты будет достаточно. А после вытянула руки вперед и начала творить под собой слегка наклоненный ледяной мост — точно такой же, по которому «приехала сюда». И точно так же лихо прыгнула на него, продолжая выстраивать его перед собой!

Мне нравилось чувствовать этот холодный ветер. Нравилось ощущать снежинки, которые врезались в мою кожу. И пускай мое сердце гложела тревога, а в голове роились мрачные мысли, я все равно не могла не наслаждаться этим холодом, для которого сама стала неотъемлемой его частью. Так же, как холод теперь был неотъемлемой частью меня.

Затормозив у входа в туннель, я осторожно ступила со скользкого льда моста на заснеженные камни. И полюбовавшись в последний раз на свои творения, взмахнула рукой, посылая им приказ! В тот же миг обе тропы рассыпались на мириады осколков, которые искрящимся снегопадом посыпались вниз, на острые скалы.

Мне же надлежало пройти обратный путь по темному длинному туннелю и, вынырнув в подземелье астрономической башни, незаметно прокрасться к своей комнате под корпусом общежития. Чтобы отдохнув и выспавшись, продолжить игру, от которой зависело больше, чем я сейчас могла себе даже вообразить.

 

ГЛАВА 3. Последнее послание

— Ты все еще стесняешься… это так мило! — ухмыльнулся Константин Квинси, хищно прищуриваясь. В то время как я, сжимая в хрупкой руке микрофон, безнадежно сгорала от стыда.

Конечно же я смущалась, черт возьми! Чувствовала себя беспомощной, беззащитной и полностью открытой перед ним. Так, как никогда ранее. Передо мной был нагло ухмыляющийся мужчина, который подпевал со мной в один голос:

— И мы с тобою как две планеты В бездонном море любви Где кроме нас с тобой в мире нету ни души И позабыв обо всём на свете Не зная что, где, когда да!

Мы улетаем с тобою в рай навсегда И ты скажешь а-а-а-а у-у-у Как хорошо-о-о-о…

Снова скажешь а-а-а-а у-у-у Давай ещё о-о-о…

И ты скажешь а-а-а-а у-у-у Как хорошо-о-о-о…

Тихо скажешь а-а-а-а у-у-у Хочу ещё!

Что самое унизительное… от этого извращения я лишь сильнее получала удовольствие.

Безумное, недозволенное, неправильное наслаждение сводило сума, потому что несмотря на всю свою горечь, было таким сладким! От того, что поддавалась этому чувству, я ощущала себя такой испорченной, грязной девкой. Но телу здесь и сейчас, в эту минуту, было плевать на мой стыд. Потому что оно хотело еще, хотело чтоб это продолжалось, обращая кровь в чистый огонь.

Резко взвыв финальный аккорд, я застонала, ощущая, как по щекам текут слезы преступного наслаждения!

— Хорошая девочка, — простонал ректор, опуская микрофон.

Дышать было тяжело. Перед глазами плясали вспышки и яркие цвета, а голова кружилась.

Положив микрофон на столик, Константин подошел ко мне и с хищным взглядом поцеловал меня.

— Ты только моя, Эвелина, — прошептал он. — Моя и больше ничья. Я хочу тебя. Я люблю тебя. И я никому тебя не отдам.

Застонав, я содрогнулась от наслаждения.

— Ты всегда будешь моей, — выдохнул ректор. И я… я не могла с ним поспорить.

Потому что даже если окажется, что похоть — это натура Константина, а не проклятие; даже если после этого я, разрывая осколки сердца, сбегу от него… До конца своих дней я все равно буду принадлежать лишь ему одному, просто не в силах впустить в свое сердце кого-нибудь другого.

Вскоре я, приняв душ, вернулась к себе в комнату. При этом искренне надеясь, что удовлетворила ректора достаточно, чтобы он не подумал часом вызвать к себе в покои еще какую-нибудь из своих фавориток.

Настроение, несмотря на бурный и приятный, хоть и смущающий марафон караоке, было препаршивым. Все указывало на то, что мне придется продолжать свои поиски в запретной секции заброшенной библиотеки. Поиски, которые неделя за неделей не давали никаких плодов, и я не находила ни информации о ключе из гробницы Жана де Шатопера, ни сведений о том, что за проклятие на Константине и как мне его снять. Более того, все еще оставалась в неведении на счет того, есть ли здесь какая-то связь? Однозначно, некая ниточка должна быть. Особенно с поправкой на тот даггеротип, что я нашла в секретной комнате.

Ведь почему-то он лежал там именно рядом с дневником архитектора, проектировавшего Тайную Ледяную Академию! Но самое главное… какое отношение к этому всему имеет та женщина, выглядевшая точно так же, как я? И в каких отношениях она была с лордом Квинси?

Вопросы. Вопросы. Вопросы. Где же мне искать ответы? А главное, дадут ли они мне столь желанную надежду? Или же наоборот — навсегда ее лишат, ввергнув в пучины беспросветного отчаяния? Я люблю этого мужчину. Люблю слишком сильно, чтобы отказаться от него. А значит должна бороться за свою любовь, кто бы ни был моим противником! Главное чтобы борьба не оказалась изначально напрасной.

Дожидаясь ночи, дабы отправиться в заброшенную библиотеку, я решила хоть чем-то себя занять и принялась перебирать вещи. Как-то в моем шкафу развелось слишком много одежды — с тех пор, как на моей шее появилась алая ленточка фаворитки ректора, мужчина принялся буквально засыпать меня подарками, не принимая отказов. И если раньше это было, в основном, развратное белье, которое он заставлял меня надевать во время своих игр, то впоследствии начал дарить явно дорогие, красивые и очень качественные вещи брендов, о которых я раньше слышала лишь мельком. Как о чем-то невероятно для меня далеком. Более того, заставлял ходить во всем этом в свободное от занятий время, когда ношение формы становилось не обязательным. Да что там, даже форменную одежду он для меня подготовил новую — по тем же фасонам, но из тканей на порядок качественнее, и намного лучшего кроя.

Так что даже в форме академии, которая по своей задумке должна была бы сгладить различия между адептами, я все равно была белой вороной, выглядевшей лучше остальных. Все это очень смущало, но я ничего не могла поделать с волей лорда ректора. Оставалось только подчиняться.

Однако с учетом тех вещей, что мне выдала Гитиннэвыт при поступлении, одежды у меня теперь было и правда слишком много. Настолько, что казалось, шкаф вот-вот попросту лопнет! А значит следовало перебрать одежду и вернуть на склад все казенные вещи, которыми я теперь не пользовалась. Там они будут нужнее и возможно пригодятся какой-нибудь адептке.

Так что нырнув в шкаф, начала выгребать вещи, перебирая их, и складывая в отдельную кучку все, что мне уже было без надобности. Одна за другой, блузы, юбки и прочее накапливались на кровати, немного освобождая пространство в шкафу…

А это что еще такое?

Замерев, я уставилась на кофточку, которая была явно не моего размера, да и не помню, чтоб когда-нибудь носила такое. Но что куда более напугало — ее размер, если прикинуть на глаз, должен был бы подойти Нине! А главное, я вроде как даже смутно припоминала, что видела когда-то ее в ней.

Не понимаю, как? Что одежда покойной «не-совсем-подруги» делает в моем шкафу?

Задрожав, я села на край кровати и начала осматривать вещь. Вроде ничего особенного: длинные рукава, теплая ткань, два кармашка…

— Ох! — не сдержалась я, ощутив пальцами в одном из них маленький клочок бумаги.

И достав его, прочитала:

«ni ndella @ i ce. ru esliyevizaigralas» Это что же, получается… Адрес электронной почты и… пароль к нему?

Задыхаясь от волнения, я достала планшет и, зайдя на сервер внутренней почты академии, попробовала войти в этот ящик.

Получилось.

Он был пуст. Совершенно пуст. Если не считать единственного письма в черновиках:

«Если вдруг со мной что-нибудь случиться и я не успею передать тебе важную информацию, ищи ее на своем любимом месте. Щелка слева под рамой, прикрытая черной бумажной затычкой».

Не может быть. Получается… Нина заранее подготовила для меня такой вот секретный способ передать информацию? Интересно, успела ли она спрятать что-то в этом тайнике перед своей смертью?

До отбоя оставался еще целый час. Успею.

Сорвавшись с места, я заперла комнату и побежала к своему любимому подоконнику.

Где, к счастью, традиционно никого не было. Едва оказавшись возле него, я воровато осмотрелась по сторонам и начала обыскивать его в поисках заветной щелочки.

Есть!

Вытащив клочок бумаги, я увидела спрятанную в тайнике маленькую флешку. Которую сразу же, испуганно схватив в руки, спрятала во внутренний карман, застегнув его на змейку.

И не теряя ни минуты, отправилась назад в свою комнату, чтобы как можно скорее подключить ее к планшету и узнать, что же такого разнюхала Нина, раз это стоило ей собственной жизни.

 

ГЛАВА 4. Шок

Я должна была причинить боль: ему и себе. Боль необходимую. Потому что только так у меня была надежда сдвинуть дело с мертвой точки смертельно опасного безумия, чтобы станцевать со смертью на лезвиях острых бритв.

Тем не менее, перспектива того, что должно было произойти, до дрожи пугала меня. И от осознания того, что именно я собираюсь сделать, и от страха, что даже если я поступлю так, даже если пройду через это, все равно ничего может не получиться, и эта боль окажется напрасной. При этом я проиграю и безвозвратно разрушу все, чем так дорожу.

Но у меня не было выбора. Особенно после того, что я узнала, прочитав информацию на флешке Нины. Особенно после того, что я поняла, проведя свое расследование, отталкиваясь от этой информации.

Мне удалось ухватиться за единственную ниточку. И крепко держась за нее, я потратила оставшееся до конца летней сессии время, чтобы вытащить весь клубок, и засиживаясь в запретной секции заброшенной библиотеки, разгадать проклятие, наложенное на лорда ректора. А главное — понять, как его распутать. Конечно, все это отразилось для меня на результате летней сессии — в моей зачетке появилось целых три четверки за экзамены. Но это была малейшая из жертв, на которые я пошла, и на которые мне еще предстояло пойти, чтобы распутать всю эту паутину.

И вот тут-то началось самое для меня страшное! Потому что способ был слишком ужасен. Увы, выбора не было, если только я не собираюсь сдаться, положив наши чувства и наши жизни на алтарь чужих амбиций. Так что мне придется переступить через себя и пасть в самую бездну.

К счастью, мне удалось закончить все приготовления до конца сессии. И когда пришло время выпускного, нужно было только дернуть за веревочку, активируя заложенный механизм. Все это время я продолжала поддерживать дружеские отношения с Мишкой, делая вид, будто ничего не знаю о его сговоре с девицами из Клуба фавориток ректора. И сами девушки, судя по всему, не знали, что Нина в свое время пронюхала и рассказала мне о их маленьком плане. Так что теперь мне оставалось только одно: переступить через себя и подыграть. Потому что их подлая интрига теперь, как бы это парадоксально не прозвучало, была мне весьма на руку.

Как и ожидалось, Мишка пригласил меня составить ему компанию на той вечеринке в честь выпуска. Уже завтра утром он, имея документы на руках, шагнет в портал, покинет измерение, в котором находится пространство с Академией, и отправится на пригретое место работы. Он сделает свое дело, даже не догадываясь, как поможет мне. А остальное будет за мной.

— Эви-Эви, ты сегодня просто шикарна! — радостно воскликнул выпускник, встретив меня на выходе из подземелья.

Еще бы шикарна! Я даже предполагать не хочу, сколько стоили эта игривая кофточка цвета шампань, мятная юбка до середины бедра и стильный пиджачок молодежного кроя, которые мне не так давно подарил ректор. Вдобавок скромные на вид, но безусловно очень дорогие украшения, туфли на красной подошве с высоким каблучком и тонкий аромат духов всемирно известного бренда.

Да, я понимала, что Мишка не передумает — иначе это стоило бы ему жирного рабочего места. Тем не менее, все равно решила быть сегодня на высоте, чтобы лишний раз подстегнуть его подлую решимость.

— Спасибки, дружок, — улыбнулась я, невинно чмокнув парня в щеку. — Ну что, пошли?

— Ага, побежали, а то без нас все съедят и выпьют!

Подхватив «друга» под руку, я бодро зашагала вместе с ним к той самой комнате, где проходила вечеринка. И из которой уже издалека было слышно громкую музыку…

Услышав песню, игравшую когда мы приближались, я едва не оплошала, замедлив ход, и не споткнулась от растерянности: это была она. Та самая, которую Константин напевал, лишая меня невинности. И слышать ее сейчас — когда я собиралась сделать то, что собиралась — было особенно больно.

Но нет, нельзя выдать, вызвать хоть малейшие сомнения! Моя задача — изображать легкомысленную, ни о чем не подозревающую простушку в дорогих шмотках, которую вот-вот должны развести, как последнюю деревенскую дурочку.

Ступив в комнату, я сразу же оказалась в водовороте песен и плясок, дешевых, но вкусных закусок, а главное — выпивки, которую приготовили местные талантливые адепты.

Как ни странно, вкус выпивки был не то чтобы приятным, но вовсе не мерзким. В родной деревне мне приходилось несколько раз пить лучший местный алкоголь, какой только имелся в продаже у отца Авдотьи. И он если не уступал этим напиткам, то как минимум был с ними наравне! Что было весьма кстати, потому что ради убедительности я должна была немало пить. С чем Мишка мне, к слову, неплохо помогал, раз за разом подливая тех или иных жидкостей в стаканчик.

— Слушай, ты как вообще? — наконец поинтересовался парень, придерживая меня с показательной заботой.

— Нинаю, — промямлила я, изображая будто пьяна намного больше, чем на самом деле: может на вкус эти напитки и не уступали алкоголю из лавки отца Авдотьи, но в крепости однозначно проигрывали. Что самое занимательное, даже сейчас я ощущала внизу живота обжигающий жар нарастающей страсти! Интересно, получается Мишка решил подстраховаться, и подлить мне в стаканчик чего-нибудь эдакого, чтоб я уж точно дала?

— Пойдем, тебе лучше прилечь, — вздохнул он, незаметно выводя меня из комнаты, где продолжала галдеть уже хорошенько набравшаяся толпа выпускников и их приятелей.

Когда за нами закрылась дверь небольшой пустующей темной комнатушки, звуки вечеринки не исчезли, но стали более приглушенными. Басы из колонок и крики из пьяных глоток долетали словно издалека, от того создавалось впечатление мнимого уюта, который способен лопнуть, стоит только проткнуть иголкой этот мыльный пузырь.

А Мишка тем временем незаметно закрыл дверь на замок и придерживая меня, подвел к кровати.

— Вот, ложись, — прошептал он мне на ухо, касаясь губами нежной кожи.

Вздрогнув, я сбросила туфли и легла на спину, встретившись взглядом с жадными мужскими глазами.

— Отдохни немного, расслабься, — сказал Мишка, в то время как его рука легла на мое бедро и начала медленно, чувственно водить по нему, словно невзначай, раз за разом, понемножку, задирая юбку, и касаясь кожи на внутренней стороне бедер.

Закрыв на секунду глаза, я поборола чувство отторжения и приказала себе полностью отдаться ощущениям и желаниям своего тела. А после посмотрела на парня и тихонько застонала. Истолковав этот звук верно, Мишка провел рукой вверх.

— Тебе хорошо? — прошептал Мишка.

— Да, очень, — тихо ответила я, немножко выгибаясь дугой.

— Ты очень давно нравилась мне, Эви, — не стесняясь, соврал он. — Очень и очень давно.

Я даже не заметила того, когда он успел расстегнуть свои брюки.

Что было дальше следующие полчаса — не помню. Просто в одни момент поняла, что моего героя-любовника здесь больше нет. Но и никто другой в комнату точно не заходил. А значит…

Встав с постели, я начала обыскивать комнату. Хорошенько помозговав я предположила ракурс, с которого было бы выгоднее всего вести наиболее красочную съемку того, что происходило на кровати. И не прогадала — планшет, на который велась запись, был припрятан как раз на рабочем столе. В несколько щелчков по экрану я отправила копию только что отснятого «домашнего видео» на свой почтовый ящик, после удалила файл с планшета. А чтоб его вдруг не восстановили — забила память устройства подзавязку, скопировав несколько случайных тяжелых папок из имеющихся на нем документов. А на прощание оставила хозяйке гаджета фотографию своего среднего пальца!

Не то чтобы все это было так важно — в конце концов, моей целью не было скрыть запись от того, для кого она делалась. Но не хотелось бы, чтоб это забавное видео начало гулять по личкам, а то и вовсе попало в сеть, окажись среди заполучивших копию один из выпускников, который завтра вернется во внешний мир.

Покончив со всем этим, я проскользнула по коридорам и вернулась в свою комнату с единственной целью: протрезветь и как следует помыться. Когда же немного пришла в себя, не стала оттягивать то, что должна была сделать, и с утра пораньше направилась в покои лорда ректора.

— Эвелина? Не ждал тебя увидеть, — сонно вздохнул мужчина, пропуская меня к себе.

На миг при виде его заспанного лица я едва не растеряла всю свою решимость… но уже в следующую секунду увидела это: разбросанные вещи, бокалы с недопитым вином на двоих, элементы женского белья тут и там. И прочие признаки того, что этой ночью мой жених был с одной из своих фавориток.

— Доброе утро, Константин, — сообщила я, на ходу доставая планшет.

— У тебя что-то срочное, как я понимаю?

— Верно, — кивнула я. — Просто хотела сообщить тебе, что вчера переспала кое-с-кем.

По выражению на лице мужчины я поняла, что достигла как раз того эффекта, на который рассчитывала: шок, непонимание, ощущение нереальности только что услышанного.

Потому, довольно ухмыльнувшись, продолжила по намеченному плану:

— Что такое, милый? Выглядишь так, будто тебя такое вообще способно удивить.

— Надеюсь, ты шутишь? — наконец проговорил он побледневшими губами.

— Да ладно! — хмыкнула я. — Изображаешь, что так глубоко шокирован… а ведь сам чем этой ночью занимался… и с кем?

— Это другое!..

— В самом деле? — резко перебила я, пригвоздив ректора взглядом к стенке. — Объясни на милость, чем то, что делаешь ты, отличается от того, что этой ночью сделала я… за исключением, разве что, того, что я тебе изменила впервые, а ты занимаешься этим регулярно! — прошипела я, разворачивая экран планшета к Константину. Так, чтобы он мог четко рассмотреть запущенную на нем видеозапись. — Нравится, сволочь? — поинтересовалась я сквозь стиснутые зубы. — Что ты чувствуешь, а? Что? Как тебе все эти чувства? Как тебе эта боль? А теперь представь, выродок, что я чувствую все то же самое каждый раз, когда ты забавляешься с очередной из своих девок с красными ленточками!

Прошло несколько секунд мертвой тишины, прерываемой лишь тяжелым дыханием побледневшего ректора, прежде чем я поняла: пора. И отбросив планшет, запустила в него тщательно подготовленное заклинание, которое сшибло лорда Квинси энергетической волной, отбрасывая на несколько метров назад! И в этом полете, прежде чем бесчувственное крепкое тело упало на пол, я увидела, как в разные стороны разлетелись призрачные осколки красных цепей, рассыпавшихся над его головой.

 

ГЛАВА 5. Разбитые чары

Он пришел в себя лишь через час, и все это время я держала его голову на своих коленях, гладя длинные черные волосы.

— Все хорошо, — шепнула я сквозь слезы, сжимая пересохшую ладонь. — Прости, мне правда очень больно от того, что пришлось так поступить. И я пойму, если после этого ты возненавидишь меня и больше никогда не захочешь видеть. Но это был единственный способ.

— Единственный способ? — слабо переспросил Константин.

— Разбить проклятие, — пояснила я, тяжело выдыхая воздух. А после продолжила, отвечая на его взгляд: — То, которое было наложено на тебя много лет назад. Когда я провела исследование из того, что узнала, то поняла, что одного лишь заклинания недостаточно, чтобы снять его с тебя. Развеивающие чары подействовали бы только в одном случае: если бы перед тем, как применять их, я ослабила проклятие, заставив тебя сожалеть о том, что ты делал под его воздействием. У меня не было другого выбора, кроме как сделать так, чтоб ты сам ощутил боль измены, которую ощущала я, а после понял, через что заставлял проходить меня. Необходимый сильнейший шок, который создавал брешь в проклятии, и дал мне возможность ударить по нему развеивающим заклинанием.

— Ничего не понимаю… Можешь поподробнее? — пробормотал мужчина, делая глубокий напряженный вдох.

Он слушал молча, не перебивая. О странном кольце из секретной комнаты и том, как оно проявило для меня наложенные на него чары. О дневнике Жана де Шатопера. О разведке, которую ради меня провернула Нина, и которая стоила ей жизни. И о…

— То есть, за всем этим стоят… мои фаворитки? — икнув, протянул ректор, пытаясь воспринять всю ту безумную информацию, которую я на него выплеснула.

— Не все конечно, — поправила я. — Нет, даже так… Большинство из них сами по сути — куклы, приготовленные для того, чтобы принести их в жертву. Примерно половина даже не догадывается о том, что есть некая «верхушка» — несколько девушек, которые посвящены в тайну контроллерского проклятия и сами же, поколение за поколением, избирали новых членов Клуба. Но даже среди этих посвященных лишь единицы знают настоящую причину происходящего и сейчас начали действовать воплощая то, ради чего все это вообще задумывалось. Что хуже всего, Нина так и не сумела выяснить имена тех самых посвященных девушек.

— И это они… начали убивать других членов Клуба? — нахмурил брови ректор, попытавшись приподняться.

— Верно, — кивнула я. — И я даже знаю зачем.

— В самом деле?

— На флешке, оставленной Ниной, были кое-какие зацепки. А имея их и зная то, что мне удалось узнать ранее (в основном из дневника Жана де Шатопера), разнюхать остальное было не так уж и сложно.

— То есть… к этому имеет отношение маг-архитектор, проектировавший академию?

— Именно, — подтвердила я. — И готовься к самому веселому сюрпризу за сегодня!

Да, верно, даже с учетом всего того, что уже произошло за это утро.

— Внимательно тебя слушаю…

— Наложенное на тебя проклятие и формирование Клуба фавориток — дело рук одного из потомков того самого шамана, которого Жан де Шатопер использовал чтобы создать все это пространство.

— Да ладно!

— Понимаю, сама была в шоке. Но как оказалось, все это было задумано ними изначально ради того, чтоб однажды провести ритуал, при помощи которого дух шамана смог бы вырваться на свободу, обрести плоть и отомстить магам за то, что они столетиями держали его в этой тюрьме. Год за годом культ, возглавляемый потомками этого человека, готовил свою месть. Вот только… они чего-то ждали. И что плохо — я пока понятия не имею, чего именно, и почему начали действовать именно сейчас, в эту новогоднюю ночь. А самое главное не представляю, почему во всем этом замешан именно ты, и по какой причине они завязали это проклятие именно на тебе.

— Зато я представляю, — задумавшись, неожиданно проговорил Константин. — Жан де Шатопер… Мой отец — из его потомков.

— Серьезно? — едва не подавилась я.

— Более чем. Одну из его дочерей выдали замуж в Англию по политическим соображениям. И так де Шатоперы породнились с Квинси, результатом чего, спустя какое-то время, стало рождение моего отца, который взял в жены русскую дворянку.

— То есть, теперь у нас есть прямая причина, по которой у потомков шамана, чьи останки лежат в основе этого измерения, имеется к тебе… особое отношение, — заключила я.

— Выходит что так. Знать бы еще, в чем заключается этот их ритуал, и что им осталось сделать, чтобы завершить его.

— Увы, с этим помочь не могу, — печально вздохнула я. — Те сведения, которые успела раздобыть Нина, были довольно скудными. И если бы не дневник Жана де Шатопера, то я бы не поняла и половины из всего, что разузнала. Ну, по крайней мере теперь они тебя не контроллят… так ведь?

— Знаешь, очень надеюсь, что так. По крайней мере, теперь меня самого тошнит от мысли о том, чтоб тащить в постель какую-нибудь из тех куриц… Да что там, мне просто хочется взять и сдохнуть на месте из-за того, через что я заставил пройти тебя, — прошептал ректор, осторожно касаясь моего плеча. И не встретив сопротивления, бережно меня обнял.

— Ничего, милый, теперь все это в прошлом, — шепнула я в ответ, вдыхая запах его рубашки. — Мы с этим справились и все будет хорошо. Если, конечно, сможем покончить с этим культом, и нас не прикончат в ближайшие дни.

— Верно подмечено, — вздохнул Константин. — Так что давай постараемся, для начала, разобраться со всем этим до нашей свадьбы.

— Неплохая идея, — тихо улыбнулась я. — Исходя из того, что разнюхала Нина, я им зачем-то нужна, но вот ничего конкретного она тогда не разузнала. То ли хотят принести меня в жертву в самом конце ритуала, то ли что…

— Возможно дело в твоей Изначальной магии, — предположил лорд Квинси. — Пускай она по типу и отличается от той, что была у шамана, но все же сама природа этой силы общая. Возможно их интересует как раз этот общий корень, который культ собирается использовать в своем ритуале.

— Если так, то становится понятно, почему они меня до сих пор не убили, — задумалась я. — Берегут до «особого момента». Так… что будем делать теперь?

— Для начала я должен разобраться с грядущим визитером.

— То есть?

— Это не разглашается, но вчера ночью была убита еще одна девушка из Клуба фавориток, — мрачно проговорил мужчина. — И поэтому сегодня после обеда в академию прибывает лично глава Федерального министерства магии, Юрий Семецкий.

— Тот самый? — охнула я, припомнив дедулю, который некогда сообщил мне, что я волшебница, и отправил в эту академию.

— Да, он. Лично у меня с ним проблем не будет, мы старые друзья. Но вот то, что он бросил все и направляется сюда, в любом случае не лучший знак. Слишком много смертей за слишком короткое время. Да, это волшебная академия, и здесь бывает всякое — несчастные случаи, пропажи адептов (часто даже по их собственной вине, потому что лезут куда не нужно, наплевав на правила), и все такое прочее. Но не в таких количествах, черт побери!

Так что мне в любом случае предстоит серьезный разговор с Семецким.

— Надеюсь, все пройдет удачно, — вздохнула я.

— И я тоже на это надеюсь. А пока… Наверное тебе лучше остаться в моих покоях.

Почему-то мне кажется, что здесь безопаснее, чем в твоей комнате в подземелье.

— Не думаю, — покачала головой я. — По крайней мере там у меня есть тайный ход в секретную комнату, о котором культ вряд ли знает, иначе бы не оставили там дневник де Шатопера. А значит в случае опасности я могу там спрятаться.

— Тоже логично. В таком случае будь на чеку и держи при себе планшет. Если что — я напишу тебе в приват.

— Хорошо. И еще один важный вопрос, пока ты не ушел!

— Слушаю?

— Скажи, Константин… Ты не знаешь, кто эта женщина? — несмело проговорила я, доставая из наплечной сумки даггеротип.

Взяв пластину в руки, мужчина замер, пораженно глядя на изображение.

— Это что… какая-то шутка? — наконец проговорил он, не моргая.

— Хотела бы я знать, — вздохнула, покачав головой. — Нашла это в том же рабочем столе, где лежал и дневник. Так ты знаешь, кто она?

— Понятия не имею, — пробормотал мужчина, потирая висок. — Вернее даже… судя по всему, снимок был сделан в те годы, когда я приезжал в эту академию незадолго до революции. В тот период я некоторое время преподавал здесь, прежде чем вернуться в Англию. Но вот теперь, когда ты подняла эту тему, я понимаю, что вообще ничего не помню о том времени!

— Как это, вообще?

— Сплошное белое пятно, — вздохнул лорд ректор. — Ни того, чем я здесь занимался, ни людей, с которыми общался… Все просто обрывается на моем прибытии сюда, и возобновляются воспоминания как раз тогда, когда я покинул Российскую Империю. И… кажется уже в тот период начал ходить по продажным женщинам.

— То есть, вероятно проклятие и было наложено как раз в том промежутке времени, — задумалась я. — И из-за его действия часть твоих воспоминаний заблокировалась. Но…

Неужели я сняла заклятие не до конца?!

— Не думаю, — проговорил мужчина. — Обычно чары такого типа либо развеиваются полностью, либо выдерживают удар снимающего заклинания и остаются невредимы. Я же однозначно более не испытываю этой искусственной скотской похоти, равно как и отсутствия понимания неправильности своих поступков. А значит чары все же сняты. Так что рискну предположить, что это лишь остаточный эффект от заклинания, который должен со временем пройти. Возможно если будет какой-нибудь толчок, это поможет.

— Надеюсь долго ждать не придется, — вздохнула я. — Сдается мне, что как раз в этих самых заблокированных воспоминаниях и скрыты ответы на главные наши вопросы.

— В конце концов будь это иначе, и те, кто накладывал чары, не стали бы блокировать именно их, — согласился ректор. — Ладно, милая, я должен сделать несколько звонков…

— Звонков? — встрепенулась я, ощутив укол старого воспоминания. — И как же? Ты ведь говорил, насколько я помню, что твой телефон для связи с внешним миром работает от спутника. Но какие, черт возьми, спутники здесь, в другом измерении?!

— А-а-а-а, ты об этом? — рассмеялся Константин. — Ну Эви, дорогая, не все, что я говорю — чистая правда. Все же, не мог же я разглашать секретную информацию об измерении каждой миленькой адептке! — добавил он, шутливо взъерошив мои волосы когда увидел, как я надулась. — На самом деле мой телефон работает от магии и передает сигнал через пространственный портал благодаря тому, что тот постоянно пребывает в «спящем режиме» — этого как раз достаточно, чтобы прошли магические волны вызова.

— Понятно, — пробормотала я. — Ладно, тогда я побежала, и увидимся вечером. Если будет что важное — выходи на связь.

— Хорошо. И постарайся до того времени не влипнуть ни в какие неприятности! — улыбнулся ректор, нежно целуя меня прежде, чем я выпорхнула из комнаты.

 

ГЛАВА 6. Извечный холод

Замерев посреди коридора вместе с толпой адептов, я в ужасе рассматривала распростертое на каменном полу тело. Тело пожилого полноватого мужчины, чьи вытянутые из живота внутренности были намотаны вокруг его шеи жутким кровавым ошейником.

— О боже мой, они убили Семецкого! — шокировано воскликнул черноволосый юноша в метре от меня.

— Сволочи! — остервенело выпалил стоявший рядом с ним рыжий парень в зеленой шапке.

Зажимая рот ладонью, я выбралась из толпы и направилась обратно в свою комнату.

После увиденного аппетит напрочь пропал, так что поход в кафетерий с целью поужинать отменялся. Оставался всего один вариант действий: запереться, спрятаться в тайной комнате и не высовываться, пока не получу сообщения от ректора касательно дальнейших действий.

К сожалению, слишком надолго задержаться в убежище не удалось: увы, но в секретных коридорах не были предусмотрены розетки! А при постоянном использовании, да еще и с включенным вайфаем, заряда аккумулятора слишком надолго не хватило. Павер банк же я, в порыве паники, легкомысленно оставила на рабочем столе.

Потому когда заряд почти иссяк, я тяжко вздохнула и собралась возвращаться в комнату, как вдруг услышала сигнал входящего сообщения в меседжере!

Встрепенувшись, я развернула программу и поняла, что письмо было от ректора:

«Сейчас буду у тебя в комнате, выползай».

Неожиданно тепло улыбнувшись, я торопливо покинула коридор — как раз вовремя, чтобы встретиться взглядом с глазами лорда ректора. Теперь уже черными… интересно, заметил ли кто-нибудь кроме меня эту перемену? Или все были так встревожены новыми убийствами в академии, что не обратили на это внимание?

— Так вот где оказывается твое маленькое убежище, — проговорил мужчина, с интересом наблюдая за тем, как я закрываю проход.

— Да. Дверь открывается и закрывается по принципу кровавой платы. Естественно при условии, что кровь принадлежит магу, — ответила я, оборачиваясь обратно к нему. — Так о чем ты хотел поговорить?

— О многом. Но давай, для начала, вернемся ко мне, — вздохнул он и неожиданно обнял меня. А уже миг спустя мы стояли посреди его спальни.

— Как я понимаю, это касается убийства Семецкого? — предположила я, начав наматывать круги по комнате.

— Верно, — кивнул Константин. — И то, что им удалось прихлопнуть его — очень и очень плохо. Во-первых, убийство первого лица магического сообщества государства в стенах академии. Во-вторых то, что это лицо прибыло лично проконтролировать ситуацию с расследованиями убийств… а значит, кому-то было нежелательно, чтобы этот человек совал сюда свой нос. Следовательно, Семецкий представлял угрозу для их плана. И в-третьих, смерть Юры — задница уже лично для меня. Особенно сейчас, когда контроллерское проклятие только-только снято.

— О чем ты?

— Как думаешь, сколько адептов выпустилось из Тайной Ледяной Академии за время моего ректорства? И все эти адепты были в курсе традиции Клуба фавориток. Но при этом когда годы изоляции истекали, никто из них, вернувшись во внешний мир, не поднимал серьезной бучи на счет того, что позволяет себе ректор столь важного для государства заведения. Так вот, причина была как раз в Юрии Семецком. Во-первых, мы с ним были старыми друзьями. Во-вторых, я когда-то оказал ему жизненно важную услугу, и он оставался у меня в неоплатном долгу. Поэтому и прикрывал все эти годы, начисто пресекая любые попытки чрезмерно смелых выпускников устроить мне фестиваль. Все, что его интересовало, это чтобы академия поставляла государству хороших специалистов. Но вот теперь… боюсь если на его место станет человек не особо сговорчивый, у меня могут быть серьезные проблемы. Возможно даже ему будет немного плевать на то, что я был под действием проклятия — последнее еще нужно будет доказать, и не факт, что на экспертизу не поставят «нужных» людей, которые напишут «нужное» заключение. Так что… если мы выкарабкаемся из всего того дерьма с культом потомков шамана, мне еще придется немало поволноваться. Особенно степень волнения будет зависеть от того, кто сядет в кресло главы Федерального министерства магии.

— Паршиво, — пробормотала я, от волнения сминая пальцами юбку.

— Не то слово, — кивнул ректор. — Но как я уже сказал, для начала нам нужно выпутаться из этой передряги с культом. То, что они начали действовать так дерзко, однозначно не к добру, и стоит ждать чего-то крайне скверного. Изначально я решил не давать им лишнего повода для беспокойства официальным роспуском клуба… вот только теперь понимаю, что надеяться на что-то было глупо. Скорее всего контроллер и так понял, что заклятие снято. И такое дерзкое убийство только играет на руку этой теории — похоже, враг загнан в угол и бросает последние силы на агрессию. А значит, нам следует ждать удара в любой момент.

— Да уж, попали мы в переплет, — пробормотала я, продолжая протаптывать пол своим беспрерывным хождением по комнате… как вдруг замерла, уставившись на висевшую на стене белую медвежью шкуру.

Ту самую. С маленьким пятном давно засохшей крови, растекшимся в руну Perth.

Надо же. А я ведь думала, что Константин шутил, говоря о «главном трофее». Кто бы мог подумать, что он в самом деле повесит ЭТО на стенку в своей спальне!

Perth. Руна посвящения. Символ — Феникс, возрождение через смерть. Подталкивает и облегчает процесс качественного изменения сознания, но может привести и к акту психической смерти. Ключевое слово — поиск. Руна непознаваемого. Пробивает путь к осознанному "Я".

Даже странно, почему моя девственная кровь растеклась именно в такой форме?

Случайно ли это? Или же…

Не думая, на чистом автоматизме, я поднесла руку к пятнышку и несмело его коснулась.

Странно, когда это я успела поранить палец? И так сильно, что алые капли, вытекающие из него, оставляли на белом меху четкие следы. Следы от того, что я инстинктивно водила пальцем по шкуре, выписывая вокруг засохшего пятнышка сложные руновязи, которые сами по себе возникали в моей голове. Едва я сделала последний штрих…

Шкура вспыхнула магическим пламенем, обращаясь в одну сплошную печать заклинания! Которая, подлетев к нам с Константином, прошла сквозь нас, рассыпаясь пеплом!

— Не может быть… — прозвучал тихий голос мужчины, коснувшегося моей щеки, в то время как я словно завороженная смотрела в его глаза. — Как я мог забыть, Эвелина… Ведь ты же… самый дорогой для меня человек в целом мире. Моя любимая жена…

Его поцелуй — такой жаркий, такой горячий, и в то же время трепетный, — прервал грохот, с которым заклинание вышибло дверь покоев! Но прежде чем пыль позволила разглядеть ворвавшегося, Константин схватил меня за руку и прошептал:

— Когда будет безопасно, я приду за тобой.

…А после я поняла, что совершенно одна стою в темноте, и лишь угасающий световой пульсар позволил мне уловить очертания тайной комнаты с письменным столом, в котором я когда-то нашла дневник и даггеротип.

Пульсара, вместе с которым погасло и мое собственное сознание, погружая меня в черноту беспамятства.

— Дорогая, любимая моя, не бойся, все будет хорошо! — бормотал Константин Квинси, глотая слезы.

Пол был холодный. А еще влажный и липкий… от моей собственной крови, растекшейся подо мной жуткой кляксой. Вокруг было так темно и страшно, лишь несколько свечей, стоявших в паре метров от нас, разбавляли пугающий мрак.

— Ничего страшного, милый, — слабо прошептала я бледными губами, пытаясь дотянуться ладонью до его щеки… но не смогла даже поднять руку с пола! Лишь немного размазала пальцами собственную кровь.

— У меня все получится, поверь мне, — судорожно проговорил мужчина, заканчивая чертить на полу вереницы магических символов. — Даже если я опоздал… Пока прибудет подмога этих выродков, я успею все закончить, и у нас будет второй шанс! Не знаю когда именно, но мы еще обязательно сыграем с ними, и тогда уж точно не проиграем, не позволим!..

— Это слишком опасно. Они все равно тебя схватят…

— Пускай схватят, — перебил Константин, вставая на ноги. — Мы уже помечены для них, и заменить нас нельзя. А значит они меня не убьют, пока не смогут снова дотянуться до тебя. Ты же… Я не дам твоей душе так просто отойти, Эвелина! То, что они уже наворотили с ритуалом, дало мне кое-какой козырь.

— О чем ты, драгоценный мой?

— Используя энергетические ключи, открывшиеся здесь и сейчас, я создам портал, и заброшу в него твою душу, чтобы ты переродилась когда-нибудь в будущем. У меня нет возможности сделать точные просчеты, потому я знаю лишь то, что твое возрождение случится в определенном временном промежутке. А именно — в течение следующих двухсот лет. Я же буду связан с тобой и заморожу свое собственное время на эти самые двести лет, чтобы дождаться твоего перерождения. Кроме того, отправлю тебе несколько подсказок, которые сами найдут тебя и помогут прийти к истине, что бы Культ не делал.

Тебе будет достаточно просто ступить в стены этой академии, а дальше судьба поведет тебя. Потому что бы эти люди сейчас не сделали со мной, у нас будет шанс, родная моя. Ты веришь мне?

— Я всегда, при любых обстоятельствах буду верить тебе, Константин, — из последних сил прошептала я, понимая, что ускользаю из этого мира в холодную, темную пустоту. И лишь призрачно слыша долетавшие откуда-то шаги и крики тех, кто собирался закончить дело моих убийц.

— Тогда пускай в будущем, в Сердце измерения Академии, все решится в нашу пользу! — отчаянно закричал мужчина, поднимая руки и пассами направляя энергетику заклинания, открывшую холодный синий портал, в который мое сознание моментально затянуло…

Вздрогнув, я вскрикнула, не видя вокруг себя ничего, кроме темноты, и ощущая лишь холод под своей спиной. Но уже миг спустя, когда пульсар успешно зажегся по моей команде, я вздохнула с облегчением, рассмотрев все ту же тайную комнату со старым письменным столом.

А уже через секунду дрожь и страх возобновились с новой силой, потому что кроме жуткого видения я вспомнила еще и то, что предшествовало потере сознания.

Константин!

Ведь если бы… если бы все было в порядке, он бы уже пришел ко мне!

На негнущихся ногах я подошла к выходу из секретного коридора и из осторожности прислушалась…

— Черт, ее здесь нет! — прошипел раздраженный женский голос.

— И куда же он тогда ее отправил? — злобно выпалила вторая девушка.

— Не удивлюсь, если за пределы замка, — фыркнула третья. — Она ведь Изначальная льда, и Квинси ее тренировал. Наверняка холод ей не страшен.

— Тогда хрен мы ее найдем…

— Не волнуйтесь. Думаю, она сама найдет нас, — неожиданно хихикнула одна из девушек. — Эта дура наверняка припрется искать ректора. Зуб даю, побежит в его покои — больше-то у нее зацепок, где его искать, нет. Там-то мы ее и сцапаем! Плюс, если она в горах и захочет вернуться в замок, то наверняка должна будет пройти через один из входов на территорию.

— Можно попробовать, — осторожно протянула первая. — Потому что и у нас нет других зацепок касательно того, где искать ее.

Послышались шаги, а за ними — хлопок двери. Наученная горьким опытом, я выждала еще несколько минут, прежде чем осторожно покинуть свое убежище.

Похоже они не стали обыскивать комнату, что было кстати — дневник, ключ и даггеротип, а вместе с ними и мой планшет со всей… не совсем учебной информацией, были хоть и припрятаны, но не достаточно надежно, чтоб их не нашли люди, которые знали бы, что искать. Так что вздохнув с облегчением, я открыла свой маленький тайник и проверила заветные предметы — так и есть, все на месте.

Но что теперь делать? И главное, где искать Константина? Как помочь ему?

Не позволяя себе поддаваться панике, я начала усиленно шевелить извилинами. Они пришли за ним, начали действовать активно и агрессивно, а главное — искали меня. И если вспомнить видение… Неужели это тогда была та самая попытка вернуть к жизни шамана, дух которого стал основой измерения, в котором находится академия? Причем попытка, судя по всему, провалившаяся. Тогда меня убили, но Константин успел спасти мою душу, закинув ее на перерождение в будущее. Самого же его тогда, судя по всему, схватили и наложили то самое контроллерское проклятие, продержавшееся незамеченным все это время.

Получается если их цель — снова попытаться провести свой ритуал, то и место должно быть то самое. Какой-то темный, холодный зал… Как сказал Константин, Сердце измерения Академии.

Сердце измерения…

Та самая комната на секретном уровне подземелья, где Жан де Шатопер захоронил останки шамана? И которая является нервным центром главного секрета Тайной Ледяной Академии.

Сжав в руке старый ключ, когда-то добытый из гробницы архитектора, я принялась листать на планшете страницы со своими переводами. Где же, где же, где же!..

Вот оно, описание этой самой комнаты. А главное — указание как к ней пройти.

Не медля больше ни секунды, я забросила ключ в карман и побежала вперед! Быстрее, что есть духу. Несколько поворотов по паутине подземелий, и вот он, небольшой выступ стены. На котором я легко отыскала проседающие камни, открывая проход, а за ним — крутые ступеньки, ведущие в густую темноту секретного уровня подземелий. Туда, где находилось само основание этого измерения.

Чем глубже я спускалась, тем сильнее кружилась голова и колотилось сердце. Никакого страха, никакой паники, иначе я потеряю его, своего мужчину, теперь уже раз и навсегда!

Нужно действовать, решительно и безжалостно. Вне зависимости от того, что я там увижу, мне не позволено проигрывать.

Ступени закончились так неожиданно, что я едва не упала, споткнувшись на внезапном ровном месте. Напряженно выдыхая воздух, я пошла по узкому коридору, оказавшемуся совсем недолгим… И закончившемуся входом в большой темный зал, по краям которого горели свечи и костры, свет от которых зловеще плясал на шаманских барабанах, статуэтках и всяческих странных, незнакомых мне предметах, один лишь вид которых внушал трепет.

Но что самое главное, в самом центре зала на метр возвышалась насыпь, накрытая шкурами, от которой исходила мрачная и невероятно сильная энергетика. А рядом с этой насыпью, привязанный веревками к вбитым в камень металлическим кольям, лежал бесчувственный лорд ректор!

Вскрикнув, я тут же подбежала к нему, упала на колени и попыталась растолкать, но мужчина не приходил в себя. Тогда я, стиснув зубы, принялась заклинаниями разрезать веревки, чтобы пару минут спустя попытаться утащить Константина на себе… вот только даже забросить его на спину не вышло! Он был очень крепкого телосложения, я же наоборот — слишком хрупкая и физически слабая. Помню меня в деревне за это даже дразнили — что худышка, дурнее не бывает, работать не смогу, кто на такой женится. В Москве мою комплекцию наоборот внезапно оценили как очень привлекательную, и если бы не врожденная зажатость, то возможно кому-нибудь удалось бы начать со мной встречаться. Вот только привлекательной внешности оказалось недостаточно — красивых девушек в столичных ВУЗах было много, а среди них водилось немало и обеспеченных. И все эти красотки умело меня затмевали, я же не претендовала на место среди них, да и одевалась небрежно. Так что просто училась.

А вот сейчас… сейчас я не знала, как быть! Заклинаний, которые позволили бы мне перетащить Константина при помощи магии, мне изучить пока не довелось, и в чувства он никак не приходил. Так что выбора нет, какой бы я ни была физически слабой, нужно тащить ректора, пока не вернулись те, кто его сюда принес.

Крепко схватив мужчину за руки, я медленно, стиснув зубы от напряжения, направилась к выходу, стараясь сейчас просто не думать о том, как мне вообще поднять его по той огромной крутой лестнице. Шаг за шагом, я продвигалась к выходу из зала… Как вдруг услышала шаги, приближающиеся из него! И прежде, чем успела что-либо предпринять, услышала красивый женский голос:

— Надо же, не думала, что ты найдешь это место. Пронырливая мне сучка попалась.

Уверенным шагом, прожигая меня взглядом, в зал вошла Гитиннэвыт: как всегда строгая, сдержанная, лишь высокий ворот ее платья был расстегнут. И под ним, не скрываясь, развевалась красная шелковая ленточка.

Не может быть…

— Вы… это вы! — заикаясь, пробормотала я, от шока выпустив руки ректора, от чего те тут же упали обратно на пол. — Вы потомок шамана!

— Верно, адептка, — спокойно проговорила женщина, единственным взмахом руки отшвыривая меня к стенке! — И мой род из поколения в поколение обитал в стенах этой академии с единственной целью: отомстить. Вернуть нашего великого предка к жизни, разрушить все это место вместе со всеми адептами и правительственными преподавателями, кто в нем находится, а после устроить настоящий хаос всему вашему миру. А поможете нам в этом вы, дурацкая сладкая парочка. Вы попались нам просто идеально: потомок пожирателя лягушек, который обманул нашего великого предка и заключил его дух в этом месте, и чрезмерно пронырливая девица, одаренная Изначальной магией той силы, что достаточна для ритуала. Сначала я принесу в жертву твою душу, и пока ты будешь отходить — кровью лорда Квинси открою дверь, по которой дух моего великого предка покинет свою гробницу и сможет занять твое миленькое тельце. После этого ему станут подвластны сразу Изначальная магия как земли, так и льда. И никто не сможет противостоять ему, когда он начнет свой поход возмездия. Увы, но в прошлый раз вам удалось помешать нам — твой лорд сумел освободиться в последний момент и перебил тех, кто проводил ритуал. А пока подоспели мои предки со своими приспешниками — забросил твою душу в будущее, лишив нас возможности правильно завершить начатое. Так что мы решили действовать иначе: взяли его похоть под контроллерское заклятие, и вместе с ним же заблокировали воспоминания. Таким образом по нашему велению мы не только получили в распоряжение постоянный штат приспешниц, но и заимели группу потенциальных жертв для ритуала, с которого должно было начаться восстановление незавершенного возрождения шамана. Кровь женщин, с которыми спал Помеченный, возобновила вязи заклинаний, уснувшие после незавершенного ритуала в прошлом. И когда в стены Тайной Ледяной Академии ступила вторая Помеченная, уже возрожденная, мы могли начинать снова, ударив в барабан в Новогоднюю ночь. А сейчас пришло время завершить то, что уже давно должно было закончится.

— Не позволю! — закричала я, поднимаясь на ноги. — Я не позволю тебе навредить ему! Так же, как не позволю вернуться в этот мир тому чокнутому повернутому на мести шаману!

— Ну и как ты это сделаешь, блоха? — высокомерно ухмыльнулась Гитиннэвыт, направляя на меня новое мощное заклинание…

Заклинание, которое я четко прочитала прежде, чем оно долетело до меня. Сильное, гораздо сильнее всего того, что мне доводилось видеть на парах. Тем не менее, я не стала молча ждать, пока оно настигнет меня, и выставила защиту!

Пораженная, женщина смотрела широко распахнутыми глазами на серебристые искорки льда, который разлетался осколками после того, как мощный щит отбил ее заклинание!

— Ах ты дрянь! — прошипела Гитиннэвыт, направляя на меня новые, еще более мощные чары, которые я с такой же легкостью отбила.

Да, верно, Изначальная магия безгранична и бесконечна. Я ощущала это: огромнейший колодец, который напрямую обнимал всю меня, позволяя брать из него больше, чем кто-либо мог себе представить. Потому что ни одно живое существо не сможет даже за весь свой век исчерпать бездонные запасы энергии этого мира. И благодарно принимая эту щедрость, я направила на женщину всю ее мощь! Разбивая, словно тонкое хрупкое стекло, все слои заклинаний, которыми она старалась сначала атаковать, а после — защититься…

Застывшая, Гитиннэвыт стояла посреди зала в большом ледяном гробу, с выставленными в защитной позе руками и красивым лицом, искаженным гневом и страхом.

…А камни и шкуры на могиле начали гневно подпрыгивать вместе с ударами кожистых барабанов, расставленных по всему залу!

— Черт, — услышала я за своей спиной и обернувшись, со слезами на глазах упала на колени, крепко обнимая за шею пришедшего в себя Константина.

— Что происходит, милый? — дрожа, прошептала я, испуганно прижимаясь к нему.

— Кажется… я не все понимаю, но похоже дух шамана буйствует, — неуверенно проговорил мужчина, нахмурив брови. — Как я вижу, его потомок мертв, — продолжал он, бросив взгляд на замороженную Гитиннэвыт. — И то, что она умерла прямо возле его могилы, при этом не оставив потомков… Теперь он получил какой-то энергетический толчок.

Он по-прежнему не даст ему вырваться, но вот похоже вполне поможет разрушить все это место.

— Ох нет… Всю академию?

— Именно, Эвелина, — проговорил Константин, поднимаясь на ноги, и помогая подняться мне. — Академия со всеми находящимися здесь людьми, и все это измерение будут уничтожены в течение считанных минут.

— И ничего нельзя сделать?

— Дух шамана — нервный центр этого места. Ранее он спал, усыпленный заклятием де Шатопера, но теперь это существо не успокоить. Пока он здесь находится, и пока он в сознании, им движет единственное желание: уничтожить все, к чему возможно дотянуться. И к сожалению для нас, это желание для него осуществимо.

— В таком случае сделаем так, чтобы он более не смог находиться здесь! — отчеканила я, доставая из кармана заветный ключ из гробницы Жана де Шатопера.

Не обращая внимания на выпученные глаза Константина, я прошептала первые строчки заклинания из дневника, и почувствовала исходящее от металла тепло, с которым ключ загорелся холодным светом! Продолжая выплетать чары, строка за строкой, я стала лицом к могиле и принялась чертить ключом в воздухе сложный узор врат, усыпанных руновязями.

— Изгоняю навеки твой дух из этого места в бескрайние просторы тьмы мира мертвых, откуда запрещаю тебе возвращаться обратно! Сгинь на веки вечные и никогда не возвращайся! Да будет так! — твердо прокричала я, открывая врата ключом.

И в тот же миг они распахнулись, всасывая в себя из могилы темный поток энергии духа шамана, который с жутким воплем исчез за ними, прежде чем врата снова закрылись и исчезли. В тот же миг барабанный бой стих, и земля вокруг перестала сотрясаться.

— Теперь шаман не представляет угрозы для академии, — проговорила я, глядя на ключ, рассыпавшийся белыми снежинками в моих руках.

— Верно, не представляет, — нервно пробормотал Константин. — Вот только без этого духа измерение потеряло свою основу. А значит пройдет лишь несколько минут, прежде чем замок и все это место начнет разрушаться!..

— В таком случае, я не дам этим минутам пройти, — заявила я, разминая пальцы.

— О чем ты?

— Если все, что нужно, это заставить время застыть прежде, чем академия будет разрушена, то я заморожу чертово время! — решительно закричала я, поднимая руки вверх, и хватаясь за весь безграничный поток силы, который протекал по венам этого мира!

Оно текло сквозь меня: Изначальный холод, замораживающий все и вся. Константин говорил, что я могу заморозить даже Бога, если когда-нибудь встречу его? Что ж, Бога я пока что и правда не встречала. Но вот время — другое дело! Время было везде, наполняло каждую частичку мироздания, неумолимо пробегая по нему вечным потоком. И захватывая его в свои ледяные цепи, я замораживала его неумолимый бег, обращая в бесчисленное множество неподвижных статуй, наполнявших пространство этого снежного измерения, и стоящего в нем замка. И лишь когда я поняла, что дело сделано, что время в этом месте застыло навеки… то позволила себе без чувств упасть в объятия Константина Квинси.

 

ГЛАВА 7. Замуж за ректора

Волшебной красоты платье с длинным шлейфом легко скользило по снегу, оставляя на его пушистом ковре мягкий протяжный след. А воздушная фата, напоминавшая узоры мороза, легко колыхалась, касаясь белоснежных тканей и такого же белого, искристого снега.

Изящный букетик из белых роз, лепестки которых были усыпаны блестками, тоже напоминал снег, но в отличие от него сладко пахнул. Мне не был страшен холод, так что я вполне могла позволить себе пройтись в своем сказочном наряде по заснеженным тропам перед замком академии. Константин же в нескольких метрах впереди выглядел просто потрясающе в черной меховой мантии, так что ему даже не нужно было использовать согревающее заклинание!

Еще несколько шагов. Еще несколько маленьких, воздушных шагов, и я уже стояла рядом с ним, под изящной ледяной аркой, украшенной филигранными объемными узорами из цветов, фей и завитушек. А напротив нас, торжественно улыбаясь, стояла регистратор в красивой персиковой шубке. Ее тонкие руки в длинных перчатках, выглядывавшие из пышных рукавов, добавляли ей милого сходства с каким-нибудь забавным зверьком.

Торжественные звуки марша Мендельсона, играемые оркестром, стали на порядок тише — так, чтобы громкий голос регистратора звучал четко и ясно, на весь склон, усеянный адептами, преподавателями и прибывшими в Академию друзьями Константина.

— Уважаемые невеста и жених! — торжественно проговорила она. — Сегодня — самое прекрасное и незабываемое событие в вашей жизни. Создание семьи — это начало доброго союза двух любящих сердец. С этого дня вы пойдёте по жизни рука об руку, вместе переживая и радость счастливых дней, и огорчения. Создавая семью, вы добровольно приняли на себя великий долг друг перед другом и перед будущим ваших детей. Перед началом регистрации прошу вас ещё раз подтвердить, является ли ваше решение стать супругами, создать семью искренним, взаимным и свободным. Прошу ответить Вас, невеста.

— Да, — млея, ответила я.

— Прошу ответить Вас, жених.

— Да, — уверенно ответил Константин, и от этих слов, сказанных его голосом, мое сердце приятно вздрогнуло.

— С вашего взаимного согласия, выраженного в присутствии свидетелей, ваш брак регистрируется, — торжественно продолжала женщина. — Подойдите ко мне и своими подписями скрепите ваш семейный союз.

Сделав шаг к регистратору, я взяла золотую перьевую ручку и поставила свою подпись в документе, который женщина держала в своих руках, вложенным в жесткую папку. Сразу за мной то же самое сделал и Константин.

— Прошу вас в знак любви и преданности друг другу обменяться обручальными кольцами, — продолжила она, и к нам, неся в руках подушечку с золотыми кольцами, подошла приятной наружности работница ЗАГСа магического сообщества.

Этот момент, когда Константин надел кольцо на мой безымянный палец, а я в свою очередь надела кольцо на него… мне показалось, что я просто расплачусь от счастья! Не может быть, неужели это в самом деле происходит? Мы правда женимся? Я действительно становлюсь женой этого человека — который был предназначен мне судьбой, которого я всем сердцем любила еще со своей прошлой жизни, и которого подсознательно стремилась вновь обрести даже до того, как впервые встретила после своего перерождения? Ах, не может быть, как же я счастлива!

— В полном соответствии с Семейным Кодексом, согласно составленной актовой записи о заключении брака, скреплённой вашими подписями, ваш брак регистрируется.

Объявляю вас мужем и женой. Ваш брак законный. Поздравьте друг друга! — радостно воскликнула регистратор, и в тот же миг я задрожала, просто чудом не потеряв сознание, когда Константин резко обнял меня, прижимая к себе, и захлестнул снежной лавиной такого страстного, такого жаркого поцелуя, что мне показалось, он сейчас попросту растопит весь снег и лед в этом маленьком измерении, нашем собственном сказочном царстве!

— Дорогие супруги! — торжественно проговорила регистратор, когда Константин наконец выпустил мои губы, и я, счастливо улыбаясь, обмякла в его объятиях. — Дорогой любви вы пришли к нам, соединив свои судьбы семейным союзом. Отныне вы — муж и жена. Сохраните дар первых счастливых дней и пронесите их чистоту и верность через долгие годы жизни. Не растеряйте свою любовь среди жизненных неудач и суеты. Пусть ваше счастье будет светлым и чистым, как весеннее небо; долгим, как вся ваша жизнь, и прекрасным, как ваша большая любовь.

Захваченная праздничной метелью, я чувствовала себя маленькой снежинкой, которая кружится в вихре истинного волшебства. Поздравления, возвращение в замок, торжественно украшенный к свадьбе ректора, а особенно — банкетный зал. Я даже представить себе не могла, что это место, и так безумно красивое, может выглядеть настолько потрясающе!

Везде, в каждом уголке выглядывали чудесные живые цветы. Банкетные столы, ломившиеся от изысканных кушаний, стояли у стен, и тот, за которым сидели мы с Константином, находился в самом центре внимания. А на паркете, один за другим, выступали звезды эстрады, которых я раньше только по телевизору видела!

Но что самое невероятное… первый танец мы танцевали под песню «Любовь, похожая на сон», исполненную лично Аллой Пугачевой! А после Примадонна спела еще несколько своих вечных хитов, прежде чем на сцену вышел Басков, за ним Киркоров с подтанцовкой в костюмах малолетних гопников, спевший «Цвет настроения синий», Надежда Бабкина с целой толпой танцовщиц в сарафанах, Михаил Боярский, Бузова…

— Их зачаровали, — пояснил мой муж, подливая мне в бокал немного розового шампанского, в то время как на паркете гости задорно плясали под «Пора-пора-порадуемся на своем веку». — Легкая дезориентация. Они не догадываются, где находятся на самом деле. Думают, что выступают на свадьбе какого-то важного чиновника. А после мероприятия с их памятью еще немного поработают, чтоб вдруг не ляпнули чего лишнего где не нужно.

— Удобно, — подметила я, проглотив канапе, которым Константин как раз меня покормил.

— Магия это штука вообще довольно удобная, любовь моя… хочешь осетра? — подмигнул лорд ректор, с вилочки кормя меня запеченной рыбкой, которая просто таяла во рту!

Надо же, никогда бы не подумала, что буду на собственной свадьбе танцевать под Диму Билана, лично поющего для меня и моего жениха свои песни! Что буду кружиться на паркете роскошного бального зала, в то время как Григорий Лепс собственной персоной харзиматично выводит «Рюмка водки на столе»! И медленно, прижимаясь к телу моего ректора, танцевать медляк, когда в считанных метрах от нас группа «Лесоповал» исполняет «Белого лебедя на пруду». Ах, это было так прекрасно, так трогательно! А потом «Ленинград» выскочили петь «Лабутены», после чего Шнур, выбежав на центр сцены, от души спел «Выборы-выборы»…

К тому времени, как петь вышел Валерий Меладзе, у меня уже не было сил танцевать, хоть ноги так и требовали покружиться под вечное «Я не могу без тебя». Но Константин понял, что мне срочно нужно отдохнуть, и повел меня обратно за стол. Где начал буквально насильно закармливать тигровыми креветками, политыми лимонным соком, жульеном, трюфелями, японской мраморная говядиной, лобстерами…

— Ах, милый, я больше не могу, — прошептала я.

— Еще одну, тебе нужно набраться сил перед скорой первой брачной ночью, — подмигнул муж, запихивая мне в рот ложечку черной икры.

Первой брачной ночью? Как, уже? Так скоро?

Но беглый взгляд на большие часы, висевшие на стене под потолком, дал понять, что сейчас и вправду поздний вечер. Надо же, как быстро пролетело время! Казалось, лишь минуту назад меня наряжали в шикарное платье и делали роскошную прическу, которую увенчали фатой, и вот уже приходит время завершения праздника…

— Дорогие гости! — задорно сообщил Иван Ургант, бывший сегодня у нас на свадьбе тамадой на пару с Николаем Соболевым. — Время уже позднее, и нашим жениху и невесте пора уединиться. Так что давайте-ка проводим их хорошенько! А напоследок они станцуют для вас свой прощальный танец под песню, которая очень особенная для их пары!

Не может быть… Первые аккорды и мужчины в черных куртках и шляпах, закрывающих глаза, которые вышли на сцену, напевая такой любимый мною мотив…

— Все для тебя, любовь моя, — прошептал Константин, выводя меня в центр зала, чтобы страстно закружить в танце под «Тает лед», исполненный «Грибами» в живую!

Когда песня закончилась, а «Грибы» замерли, прекратив приседать, лорд ректор под всеобщие аплодисменты вывел меня из зала и передал служанкам, в сопровождении которых я направилась в покои моего теперь уже супруга. Там мне помогли раздеться и разобрали сложную прическу, чтобы я могла принять ванну в окружении ароматических свечей. А после натерли тело увлажняющими лосьонами и надели на меня легкую белую ночную рубашку — вышитую морозными узорами, декорированную камушками, блестящими в свете свечей, и совсем капельку, интригующе-прозрачную. Ровно настолько, чтоб очертания стройного тела и затвердевшие соски едва просвечивали в интимном полумраке.

Ждать Константина мне пришлось недолго, пожевывая сладкий виноград на кровати, усеянной лепестками роз. Вскоре после того, как я была готова, мужчина вошел в спальню, держа в руках бутылку шампанского, два бокала и интригующий черный пакет.

— За наше долго и счастливо, — улыбнулся он, откупоривая бутылку, и разливая шампанское по бокалам, чтобы один из них протянуть мне. Соприкоснувшись хрустальными стенками, издавшими мелодичный звон, мы сделали по глотку, после чего поставили бокалы на столик, и тут лорд ректор достал из пакета… маленькую золотую баночку.

— Что это? — с интересом спросила я, но в следующий миг ответ пришел сам: открыв баночку, мужчина продемонстрировал лежащие в ней золотистые икринки!

— Самая редкая и дорогая икра в мире, — ответил он, поднося маленькое сокровище к моим глазам. — «Алмас», икра белуги-альбиноса. Эта рыба водится в Каспийском море у берегов Ирана. Сто граммов такой икры стоят около двух тысяч долларов, и обычно она распродана на четыре года вперед.

— Ох, ты просто…

— Волшебник? — подмигнул муж, протягивая к моему рту золотую ложечку, наполненную редчайшим лакомством.

— Ах, нет, Константин, я не могу, просто не могу съесть это! — воскликнула я, резко зажмурившись. — Такой дорогой деликатес…

— О чем ты, Эвелина? — ухмыльнулся мужчина. — Ты ведь теперь моя жена. А значит, можешь есть и надевать что угодно.

— Но ведь… это слишком дорого…

— Ты что, опять вздумала перечить мне? — строго проговорил ректор, тоном заставляя посмотреть ему в глаза. — Адептка Квинси, слушай мой приказ и ешь эту икру!

А в следующий миг, ухмыльнувшись еще шире, он взял со столика микрофон, запуская караоке на большом плазменном экране. И не говоря ни слова, лишь хитро ухмыляясь, намазал на него золотистые икринки!

— Что ж, не хочешь по-хорошему… Тогда пой, Эвелина, слизывая икру прямо с микрофона. Придется мне кормить тебя этой икрой таким образом.

…И запустил клип Меладзе «Салют Вера»!

Задыхаясь от волнения, предвкушения и чувства неловкости, я осторожно приблизила свой ротик к микрофону и в последний момент поймала язычком икринку, сорвавшуюся с него…

Ох, как же вкусно! Легкий ореховый привкус, тонкие нотки, игравшие на моих вкусовых рецепторах, и осознание того, что девушка вроде меня никогда не должна была ощутить этого вкуса. Но теперь, попробовав, не могла остановиться, и разом обхватила губами микрофон, во время проигрыша собирая с него бусинки солоновато-орехового золота.

А после, слизав все до конца, принялась петь!

— Когда закончатся полеты первых ласточек И ты усталая придешь к себе домой Увидишь из окна слова из ярких лампочек Я напишу тебе: "Не бойся, я с тобой" Мы можем быть только на расстоянии и в невесомости Хочешь упасть — я неволить не стану, хочешь лететь — лети!

— Вот так уже лучше, — довольно простонал мужчина, запуская пальцы в мои волосы и массируя нежную кожу головы.

Неожиданно муж схватил меня за плечи и, срывая легкую ночную рубашку, швырнул на кровать! Я успела лишь возбужденно вскрикнуть, прежде чем он навис надо мной с золотой баночкой в руках, и вывалил драгоценные икринки на мое тело. Рассыпавшись словно жемчуг, они замерли на коже, вздрагивающей под долетавшую из колонок музыку. В то время как ректор, довольно ухмыляясь, принялся одна за другой слизывать их с моего животика, груди, ключиц, пупка, при этом напевая в мой микрофон:

— Но я тысячу раз обрывал провода Сам себе кричал: "Ухожу навсегда" Непонятно, как доживал до утра Салют, Вера!

Но я буду с тобой или буду один Дальше не сбежать, ближе не подойти Прежде чем навек поменять номера Салют, Вера!

— Ты намного вкуснее этой икры, — прошептал ректор в мои губы, накрывая меня диким поцелуем, от которого я протяжно застонала, ощущая приятно ноющее чувство внизу живота.

А уже в следующую секунду я, под звуки песни Меладзе, отдавалась ему: мужчине, которому отныне принадлежала раз и навсегда. И который теперь принадлежал лишь мне одной, мне единственной, и больше никому на всем этом белом свете.

— Так что, все утряслось? — лениво потянувшись в постели, поинтересовалась я, попивая игристое вино.

— Более-менее, — кивнул Константин, нежно скользя подушечками пальцев по моей шее. — По крайней мере, на какое-то время. Возможно в будущем у Федерального министерства магии еще будут ко мне вопросы, но на ближайшие три-четыре года мы можем вздохнуть спокойно и ни о чем не беспокоиться.

— Как я поняла, мне теперь можно уже начинать готовиться писать дипломный проект по той заморозке времени в пределах этого измерения, которую я организовала? — хихикнула я, проведя пальчиком по груди своего мужа.

— Смех смехом, а вот на самом деле так оно и есть, — вздохнул лорд ректор. — Насколько я уже успел выяснить за то время, что у меня было перед тем, как к нам сюда явились за подробными объяснениями… То, что ты провернула, это нечто из ряда вон.

Фактически ты сохранила это измерение и Тайную Ледяную Академию за счет того, что законсервировала это место во времени, сделав нас с тобой, как элементы ритуала, чем-то вроде ключевых звеньев заклятия. Я и вовсе не могу покинуть это место, потому что за его пределами моментально умру, а текущее заклинание будет разрушено и потребуется наложение нового с твоей стороны. Ты же… если я сделал верные расчеты, то раз в сто лет ты можешь покидать это измерение, но не дольше, чем на год, иначе заклятие лопнет.

Вдобавок… теперь, когда с стенах академии время остановлено, никто из находящихся здесь людей никогда не постареет, а так же их телам невозможно нанести физический вред, поскольку они зафиксированы в определенной временной точке. Но если покинуть эту зону, то время для тела снова запускается. То есть тот год, что ты проведешь за пределами этого места раз в столетие, будет вычтен из твоей вечной жизни. Так что визитами во внешний мир тебе лучше не злоупотреблять. С адептами, думаю, таких проблем не будет — от них достаточно просто держать в секрете то, что оставаясь здесь, они не стареют. Пять лет обучения — не такой большой срок, чтобы они это заметили. Да и проблема нежелательной беременности среди адепток таким образом разрешается, потому что даже если в их незащищенное противозачаточным заклинанием тело попадет сперма, зачатие не произойдет, пока они не покинут стены академии. Так что достаточно будет просто накормить их зельями-контрацептивами перед выпуском.

— Смотрю, у меня получилось довольно интересное и полезное заклятие.

— Именно, Эвелина. Но… у этого заклятия есть побочный эффект, — серьезно проговорил мужчина.

— Какой?

— Теперь мы никогда не сможем умереть.

— Как это?! Вообще никогда? — в ужасе воскликнула я, приподнявшись на локтях.

Сердце колотилось от волнения и внезапного осознания того, что до этого витало в воздухе.

— Именно, вообще никогда, — проговорил мужчина, сжав кулаки. — Сколько бы ни прошло эпох, в стенах Тайной Ледяной Академии мы всегда будем оставаться молодыми, красивыми, полными сил, и ничто не сможет убить нас.

— Мамочки, ужас-то какой! — всхлипнула я, ощущая, как земля уходить из-под ног. — Как… Как же мы теперь будем? Что же нам делать? Как жить с ЭТИМ?!

— Не волнуйся, любовь моя. Я уверен, мы справимся с этой бедой. Потому что будем вместе! — горячо выдохнул он, набрасываясь на меня со страстным поцелуем. После которого страх ушел, потому что я поняла, что в самом деле готова отдаваться этим губам хоть целую вечность!

КОНЕЦ