Билли вошел в родную квартиру и запер за собой дверь. Ощущение было такое, будто он только что пробежал тройной марафон, без перерывов на сон и еду.

Умылся, наслаждаясь гулкой усталостью в мышцах. Переоделся в пижаму, задернул шторы и забрался в кровать с твердым намерением погрузиться в сон и забыть о дневных тревогах.

Минут через десять в дверь громко заколотили.

Билли испугался – не столько от неожиданности, просто теперь никто не ломился к нему в дом с такой яростью. Грейс и Рейлин использовали секретный стук, Фелипе всегда оповещал о своем приходе очень аккуратно, Джесси стучал как джентльмен, мистер Лафферти умер, а миссис Хинман сюда не заглядывала. Мама Грейс, насколько он знал, по-прежнему была под кайфом.

– Кто там? – крикнул он, и голос постыдно дрогнул.

– Рейлин! – ответили из-за двери.

Билли подошел к порогу и отпер замки.

– Обычно ты стучишь по-другому.

– Ой, да. Извини, забыла. Он ушел?

– Кто?.. А, ты про Джесси.

– Про кого же еще.

– Поднялся к себе. А что?

Но Рейлин молча стояла перед ним.

– Войдешь? – спросил Билли.

Она послушно шагнула внутрь.

– Что тебя огорчило? – поинтересовался Билли. В конце концов, надо было как-то поддерживать разговор.

– Думаешь, он действительно хочет тебе помочь? – выдавила Рейлин и опустилась в просторное кресло.

Судя по всему, она даже забыла про аллергию на кошек – или просто разволновалась так сильно, что перестала обращать внимание на всякие пустяки.

– Уверен, – ответил Билли.

– А тебе не приходило в голову, что он хочет подобраться ко мне?

– Нет. Джесси подумал, что я пытался выйти из дома в одиночку. Про тебя даже не подозревал.

– Ясно.

Билли наблюдал, как меняется ее лицо. Рейлин пришла, полыхая от злости; гнев толкал ее вперед, давал надежную опору – и Билли прекрасно все видел. А теперь злость исчезла. Он погасил ее, будто выдернул простыни из-под спящего человека.

Рейлин закрыла лицо руками.

– Не хочу тебя расстраивать еще сильнее, – начал Билли, – но можно уточнить, почему ты так бурно реагируешь? Не желаешь идти с ним на свидание – просто скажи «нет».

Долгая тишина. Рейлин по-прежнему прятала лицо. Наконец она выдавила:

– А если это не тот ответ, который нужен?

– Хм. – Билли поднялся на ноги. – Пожалуй, сварю-ка я кофе.

Вернувшись в гостиную с двумя полными кружками, он обнаружил, что Рейлин свернулась калачиком в просторном кресле, обхватив колени руками и опустив голову – и вопрос про то, сколько сахара и молока надо добавить в кофе, остался незаданным.

Она плакала.

– Эй, – тихонько позвал Билли, опускаясь на пуфик возле кресла. – Эй, что случилось? Ты меня пугаешь. Не надо меня пугать. Между прочим, это я здесь страдаю от эмоциональных срывов!

Рейлин посмотрела на него и грустно улыбнулась. Едва-едва. От слез макияж размазался, и щеки покрылись черными потеками туши.

– Ты тут не один такой.

– Не один. Но у меня получается лучше, чем у других. Что случилось?

– У меня всегда были проблемы с мужчинами. Не умею доверять. Детские травмы, в девять лет попала в приемную семью. Больше ничего не буду рассказывать… просто не буду и все. Не люблю вспоминать те времена.

Голос у Рейлин заметно охрип. То ли от слез, то ли по другой причине. Вполне возможно, что из-за кошки.

Билли поставил вторую кружку на подлокотник.

Помолчал, грея ладони о свой кофе. Не потому, что замерзли руки, а потому, что это был его собственный кофе и его собственные сливки в его собственной кружке. Все понятно, привычно, никаких перемен. Так что он прижал кружку к себе поближе.

– Ты прекрасно ладишь с Фелипе и со мной, – произнес Билли, чтобы заполнить паузу.

– Вы не пытаетесь познакомиться со мной поближе.

– Не пытаемся.

– У меня не получится. Не смогу.

– Тогда не мучь себя.

– Но я все время вспоминаю слова Джесси. Про Лафферти. Его смерть служит напоминанием о том, что мы должны жить и не бояться. Представляешь, какой ужас – доживать остаток дней так же, как Лафферти?

– Тебе это точно не грозит, даже не переживай. Он был злым человеком. Ты не такая.

– Зато я тоже отгораживаюсь ото всех на свете.

– Неправда. Ты столько делаешь для Грейс!

Рейлин горько рассмеялась, потом шмыгнула носом. Билли тут же подал ей носовые платочки.

– Ладно, сейчас не отгораживаюсь, раньше отгораживалась. Пока Грейс не появилась на горизонте. А теперь я застряла где-то посередине, и в этом мало приятного.

– Прекрасно тебя понимаю.

– Ох, да, что это я… Сижу и размышляю о том, как мне жутко, а ты даже представить себе не можешь. Хотя ты-то как раз можешь… Тебе страшно идти с нами до школы, а мне – на свидание. Господи, Билли, что делать? Как бы ты поступил на моем месте?

На долю мгновения Билли вообразил себя счастливчиком, который собирается пойти на свидание с Джесси. И тут же прогнал эти мысли подальше. Из чувства самосохранения.

– Скажем так, я только что дошел с вами до школы. Устроит такой ответ? Не накручивай себя, все очень просто. О свадьбе думать рановато. Просто выпей с ним кофе. Сходите куда-нибудь. Пообщайтесь. Вот и все.

– Да?.. Ладно. Хорошо. Можно попробовать.

Билли отпил из кружки, стараясь успокоиться, – нервы искрили как оголенные провода, и очень хотелось остаться в одиночестве. Слишком много тревог за один день. Отвечать он не стал, Рейлин все сказала сама.

– Ой, нет, никаких свиданий, – вскрикнула она. В голосе читалось явное облегчение. – У меня же Грейс по вечерам остается!

Билли насмешливо приподнял бровь.

– Разумеется. И она никак не сможет посидеть пару часов у меня.

– Черт! – Рейлин снова уткнулась лицом в ладони.

– Кажется, мы с тобой во многом похожи. Но если даже у меня получилось дойти до школы, то ты сумеешь пережить короткое свидание с одним очень симпатичным кавалером.

Она подняла на него взгляд.

– Знаешь… Наверное, ты прав.

– Кстати, еще один аргумент в пользу Джесси. Он виртуозно успокаивает перепуганных людей.

Рейлин рассмеялась. Так легко и искренне, что Билли заслушался. Мелодичный звук разлетелся по комнате, невесомым облаком поднялся к потолку – яркий и чистый, как звон медной чаши Джесси.

Она порывисто обняла его и долго не отпускала. Стиснула слишком крепко, но Билли не стал возражать.

– Ты такой славный!

– Спасибо. Кстати, ты не забыла, что у меня живет кошка?

– Черт! – вскинулась Рейлин. – О чем я только думала? Решила, что это от слез. Надо бежать. Можно я кофе с собой возьму? Не помешает взбодриться. Чашку обещаю вернуть.

Она чмокнула его щеку и убежала.

Билли вздохнул и снова улегся в кровать.

Удалось ли ему в итоге задремать, он так и не понял.

Примерно полпервого к Билли постучалась миссис Хинман.

Тихо-тихо, будто за стеной скреблась мышь. И сразу позвала его через дверь. «Родственная душа, – подумал Билли, – тоже не любит встречать на пороге нежданных гостей».

– Это миссис Хинман, ваша соседка сверху, – сказала она.

Билли вздохнул, выбрался из кровати и натянул халат. Пошел открывать дверь.

– Господи, извините! Я вас разбудила? Прошу прощения. Но раз уж вы встали, можно к вам зайти на минутку?

«Что-то тут не так», – подумал Билли. Миссис Хинман обычно не искала поводов для встречи. Да еще так вежливо. Наверняка у нее есть какое-то дело.

– Проходите. – Билли шагнул назад и распахнул дверь.

Спорить не было смысла. Можно долго оплакивать тот факт, что твоя мирная обитель превратилась в место паломничества всех соседей, но тут уже ничего не поделаешь. Остается только вздохнуть, открыть дверь и выслушать все, что им надо сказать. Так проще.

Миссис Хинман проковыляла в гостиную, прижимая к груди сверток ткани.

Билли указал на кресло, однако она не приняла приглашения.

– Я сшила это для Грейс, – сказала старушка. Сверток оказался просторной туникой голубого цвета, который так нравился Грейс. К тунике прилагался пояс.

– Ей понравится, – заметил Билли.

– Думаете? Очень хотелось бы. Я сама выбрала выкройку: решила, что она очень в ее духе. Можно носить как платье, можно с джинсами, а еще хорошо будет смотреться с лосинами. Мне кажется, и для танцев отлично подойдет – даже для школьного выступления. Или туда нужен специальный костюм? Вы уже обсуждали наряд для сцены?

– К сожалению, нет. Со мной Грейс обсуждает только хореографию.

– Я сейчас вяжу для нее свитер. А то старый совсем износился, ходит в нем почти каждый день. Страшно смотреть. Не замечали?

– Такое трудно не заметить. Локти протерлись до дыр.

Повисла неловкая тишина; миссис Хинман по-прежнему стояла посреди комнаты, игнорируя кресло, и не словом не обмолвилась о цели своего прихода.

– Тунику можно отдать ей вечером, когда Грейс вернется из школы.

– Да, конечно, вы правы, – ответила миссис Хинман, но с места не сдвинулась.

Когда молчание стало совсем невыносимым, она, наконец, произнесла:

– Я хотела с вами поговорить.

– Я так и понял. Присаживайтесь. Сварить вам кофе?

– Нет-нет, спасибо. Я очень рано ложусь спать. Если пью кофе после полудня, то потом уснуть не могу.

– Тогда хотя бы присядьте, – сказал Билли, мучаясь от взаимной неловкости.

– С этим тоже не все так просто. Колени совсем не слушаются. Присядешь, а встаешь с таким трудом, что лучше вообще не садиться.

– Я с радостью вам помогу.

– Что ж, спасибо. – Она осторожно шагнула в сторону дивана. – Не люблю просить о помощи. Да и не умею. Но раз уж вы сами вызвались…

Она села – так осторожно, что Билли сочувственно поморщился. Он опустился на другом конце дивана.

– Хотела спросить, как вы умудрились столько лет не выходить из дома? Мне нужно понять, как с этим справиться.

Билли инстинктивно отодвинулся подальше. В комнату неторопливо вошла кошка, и миссис Хинман вздрогнула.

– Господи, вы все-таки забрали его себе? Не люблю кошек.

– Она здесь живет, – ответил Билли. Получилось очень прямолинейно: обычно он старался сглаживать острые углы, но усталость брала свое. – Если хотите, могу подержать ее, пока вы у нас в гостях.

Он прищелкнул пальцами, подзывая кошку, и подхватил ее на руки.

– Так о чем это я? – спросила миссис Хинман, хотя Билли сомневался, что она успела забыть о предмете разговора. – Ах да. Про то, что вы не выходите из дома.

– Дело в том, – осторожно начал Билли, – что это уже в прошлом. Более или менее. Я тренируюсь. Вот, например, сегодня утром уже выходил. Прогулялся до школы Грейс. Несколько кварталов отсюда.

– Чудесно, – ответила она. – Просто замечательно. Но я все равно хотела спросить про то время, когда вы сидели дома.

Билли глубоко вздохнул и подобрался, готовясь поступить неслыханным образом – ответить собеседнику грубостью.

– Я бы предпочел воздержаться от этой темы. Слишком личное. Не люблю, когда меня осуждают, с такими проблемами очень трудно справляться. А теперь прошу меня извинить…

Он поднялся с дивана, придерживая кошку одной рукой. Вторую руку подал соседке.

– Пожалуйста, выслушайте меня. – Она старательно отводила глаза от протянутой руки. – Вы меня не так поняли, позвольте объяснить еще раз. Я не хотела вас обидеть, даже в мыслях не было. Возраст у меня уже не тот, ноги начинают подводить, а живу наверху – и в один прекрасный день просто не смогу спуститься по лестнице. Может, в запасе еще есть год-другой, а может, всего пара дней – второе больше похоже на правду. И что со мной будет потом? Умру от голода? Не смогу даже до магазина дойти… А как оплачивать счета, проверять почту? Как выбрасывать мусор?.. Потом я вспомнила про молодого человека с первого этажа, который не выходит из дома много лет подряд и до сих пор жив. Вот и пришла попросить совета, не обессудьте. Вопрос жизни и смерти, можно сказать.

Билли снова сел на диван, на этот раз чуть поближе к старушке.

– Не такой уж я молодой, – тихо произнес он. – Тридцать семь.

– Очень молодой. – Миссис Хинман слегка успокоилась. – Даже представить себе не можете, какой молодой. Так как вы покупаете продукты?

– Заказываю через курьера. В Лос-Анджелесе много разных служб доставки, привезут что угодно. Правда, не все соглашаются работать в таком районе. Приходится доплачивать дополнительную сумму.

– Дорого, наверное?

– Дорого. Но если есть поменьше, то можно сэкономить.

– Какой ужас, – вздохнула мисси Хинман. – Я и так мало ем, куда уж дальше. Извините, можно еще вопрос? Это, конечно, совершенно не мое дело, и вы имеете полное право вытолкать меня отсюда за такую наглость…

– Родители. Каждый месяц выписывают чек на небольшую сумму. Прямой перевод на счет.

– Вот оно что… Тогда понятно, почему вам не надо ходить в банк. Знаете, я поначалу думала, что вы получаете государственное пособие для тех, кто не в состоянии работать из-за… нервов.

– Полагаю, пособие мне дали бы, стоило только заявку отправить. Но родители великодушно избавили меня от унижения – или себя, кто их знает.

– А как вы выносите мусор?

– Отдаю курьеру, который привозит продукты. За чаевые.

– Ясно. Но вам же наверняка приходилось обращаться к врачу?

– Нет. Повезло. За все эти годы ни разу не болел.

– А мне врач точно понадобится.

Билли не стал спорить – да и что тут скажешь?

– Врач – это еще не самое страшное, – признался он. – А вот от стоматолога никуда не деться. У меня начал ныть зуб, дальше будет хуже. И если в наши дни еще можно найти врача, который согласится приехать на дом, то со стоматологом такое не пройдет.

– Хм-м. А как оплачивать счета?

– Какие счета? Все коммунальные услуги входят в арендную плату – можно установить автоматический ежемесячный платеж.

– Телефон не входит.

– У меня нет телефона. Раньше был, потом стало слишком дорого. И приходилось вести отдельный счет в банке. Так что теперь я никуда не звоню, а заказ на продукты просто отдаю курьеру.

– Ох, господи, – встревоженно вздохнула старушка. – Как же я без телефона? Не то чтобы я часто им пользовалась, но вдруг что-нибудь случится?

– Миссис Хинман, вы забываете одну важную вещь, – заметил Билли, и она перевела на него беспомощный взгляд. – У вас есть соседи. Думаю, Фелипе и Рейлин с радостью сбегают за продуктами в супермаркет. А если что-нибудь случится, можно постучать в пол, и мы обязательно прибежим вас проведать. Полагаю, кто-нибудь даже согласится поменяться квартирами, чтобы вы могли еще пару лет обходиться без посторонней помощи.

Миссис Хинман заломила покрытые старческими пятнами руки; туника смялась под ее пальцами.

– С чего бы им меняться со мной квартирами?

– Ну, мы же соседи.

Старушка недоверчиво рассмеялась.

– Что-то я раньше такого не замечала. Никто никому не помогал.

– А теперь помогаем.

Долгая тишина. Казалось, миссис Хинман была изрядно озадачена идеей добрососедских отношений.

– Что ж, не буду вам мешать, – наконец сказала она. – Мне так полегчало, словами не передать! Места себе не находила, а теперь думаю: что за глупости? Надо было догадаться, что Грейс не даст мне пропасть. Хотя про всех остальных и в голову не пришло бы. Послушайте, не рассказывайте никому о нашем разговоре. Не люблю просить о помощи и стараюсь не показывать свою слабость. Пусть все останется между нами.

– Как пожелаете, – ответил Билли.

Встал с дивана, подал руку миссис Хинман, и она с громким кряхтением поднялась, едва не опрокинув его на себя. Он проводил старушку к двери.

Уже на пороге миссис Хинман заметила:

– Грейс все изменила, да?

– Изменила – не то слово, – откликнулся Билли.

– Ложитесь-ка спать.

– Так и сделаю.

– Спасибо. Не знаю, как вас отблагодарить. Вы очень славный молодой человек.

Она прошаркала к лестнице.

– Помочь вам подняться?

– Пока не надо. Но спасибо, что спросили. Еще немного продержусь.

Билли закрыл дверь, отпустил кошку и снова улегся спать.

В полчетвертого, по обычному расписанию, на пороге появилась Грейс.

– Ой, ты в пижаме? А я уже привыкла к нормальной одежде. Все в порядке? Сейчас туфли надену – и сразу тренироваться. Надо как следует отработать тройные повороты. Как там они называются?

– Буффало.

– Это в честь города или в честь бизонов?

– Точно не знаю, – сказал Билли. Бурлящая энергия Грейс ошеломляла сильней, чем обычно. – Для бизона такой прыжок сложноват, так что, скорее всего, в честь города.

– Для меня он тоже сложноват. – Грейс уже завязывала шнурки. – Постоянно вылетаю на ковер. Вот отрепетирую его как следует, и танец будет совсем готов.

– Надо поработать еще над парой моментов.

– Как всегда. Конца не видно, да?

– Ты же хочешь, чтобы получилось красиво? Хочешь выступить с блеском?

– Ага. И что?

– Надо расслабить туловище. Чтобы со стороны движения не казались скованными. И обязательно улыбайся.

– Обязательно?

– Да. Таков профессиональный этикет.

– Билли, говори по-человечески!

– Это непреложное условие для публичных выступлений.

– По-человечески!

– Надо и все тут! Но сначала отработай повороты. А я пока прилягу на диван и понаблюдаю.

Грейс осторожно прошаркала в спальню и принесла плед, лежавший в изножье кровати. Укрыла Билли, ласково поцеловала в лоб.

– Я постараюсь улыбаться. А ты смотри!

Вскоре Билли заснул, убаюканный привычным пощелкиванием туфель.

Разбудил его голос Грейс:

– Рейлин опаздывает.

– Наверное, клиент задержался, – пробормотал он, стараясь говорить бодрее.

– Это вряд ли. – Грейс присела на диван под боком у Билли. – Я слышала, как она пришла домой. Целых двадцать минут назад.

– Хм. Возможно, Рейлин решила поговорить с Джесси.

– Зачем ей говорить с Джесси? Она его терпеть не может.

– Жизнь не стоит на месте.

Грейс приподняла брови:

– Я что-то пропустила?

– В некотором роде. Мы с Рейлин как раз об этом беседовали.

– Ты все исправил! – радостно завопила Грейс. – Билли, ты волшебник!

– Ничего я не делал, – отрезал он. – Мы просто беседовалли.

– Здорово! Поскорей бы узнать, до чего они договорились. Прямо не терпится! Нет, не могу сидеть, пойду еще потанцую. Повторю эти самые буффало. А ты следи, чтобы я приземлялась куда надо и не забывала улыбаться. Не вздумай опять заснуть.

Билли сел прямо, изображая заинтересованную аудиторию.

Грейс вновь заскользила по ковру к танцевальной площадке, встала в исходную позицию. Но прежде чем она успела поднять ногу, раздался стук в дверь.

– Это Рейлин! – Грейс ринулась к порогу, оскальзываясь на ходу.

Дверь распахнулась, но из-за Грейс Билли ничего не мог разглядеть.

– Это не Рейлин, это Джесси! Привет, Джесси! – Короткая пауза. – Билли, он хочет с тобой поговорить!

– Я в пижаме, – попытался возразить он. Не сработало.

Грейс ухватила его за локоть и поволокла за собой. Он поспешно пригладил волосы свободной рукой: не хотелось предстать перед соседом в затрапезном виде. Но было уже поздно. Билли очутился на пороге, и Джесси встретил его мягким и радостным взглядом.

Он ждал, пока Джесси заговорит.

Но тот просто шагнул вперед и крепко его обнял. Стиснул из всех сил. Билли почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, будто его из них выжимали. Так же неожиданно Джесси шагнул назад.

– Надо бежать, – сказал он. – Собираться. Спасибо вам.

Он помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и скрылся из виду.

– Чего это с ним? – Грейс подергала Билли за штанину.

– Не знаю.

– Такой счастливый.

– Ага.

– Думаешь, у них с Рейлин свидание?

– Возможно.

– Эх, хоть бы так. Но тебе все равно придется посмотреть на мои повороты!

Билли закрыл дверь и устроился на диване, снова готовясь выступить в роли внимательного зрителя. Грейс притопнула ногой… В дверь постучали.

– Черт побери! – рявкнул Билли. – Почему мне нельзя вернуться к прежней спокойной жизни?

– Тебе точно хочется к ней вернуться? – спросила Грейс, направляясь к двери. – Не похоже на Рейлин. Не фирменный стук.

– Она иногда про него забывает, – сказал Билли, – если переживает о чем-нибудь своем.

Грейс распахнула дверь и снова перегородила Билли обзор.

– Рейлин! Билли, она пришла с тобой поговорить!

Билли вздохнул – кажется, уже в сотый раз за день. Надо было собраться с силами и встать с дивана. Он поднялся, хотя усталость брала свое.

– Я только на пару слов, – сказала Рейлин. – Тороплюсь, надо собираться. Присмотри за Грейс, хорошо? Ты же предлагал утром. Вот, возьми.

Она вложила ему в руку двадцатидолларовую купюру.

– Деньги не нужны, я и так за ней присмотрю.

– Да нет, что ты, я не поэтому… Просто у тебя с продуктами туговато – закажи пиццу за мой счет.

«Ну надо же», – подумал Билли. Рейлин и вправду страшно торопилась: говорила с такой скоростью, словно собиралась поставить новый рекорд.

Из глубины квартиры донеслись радостные вопли Грейс, превозносившей прелести пиццы.

– Она может заказать пиццу с моего телефона, – продолжала тараторить Рейлин. – Меня не будет дома, но у Грейс свой ключ. Только предупреждаю сразу: не разрешай ей самой выбирать начинку. Скажи, что она хочет пиццу с сыром и пеперони – и точка. Иначе двадцатки тебе не хватит. Спать она ложится в девять. К тому времени я уже, наверное, приду домой. А если не успею, постели ей у себя в гостиной, утром я ее заберу. Хорошо?

Прежде чем Билли успел что-нибудь ответить, Рейлин обняла его и поцеловала в щеку.

– Пора бежать. Спасибо… Наверное.

– Все будет хорошо, – сказал Билли ей вслед.

Он глубоко-глубоко вздохнул и закрыл дверь. Грейс посмотрела на Билли.

– Они идут на свидание?

– Судя по всему.

– Ура-ура-ура! – пропела она и изобразила победную пляску: запрыгала на месте, размахивая руками над головой. – У нас будет пицца, а у них будет свидание! Я счастлива, и это мой веселый танец! – голосила она. Потом поскользнулась и плюхнулась на пол.

– А финальное движение – из грустного танца, да?

– Точно! – Грейс потерла ушибленный зад. – Ты волшебник, Билли! Не волшебный волшебник, а человеческий, как Джесси. Ты умеешь творить чудеса. Вот, свидание сотворил!

– Я ничего не делал. Только выслушал. Рейлин надо было высказаться.

– И что? Вот поэтому они и пошли на свидание. Самое настоящее волшебство!

– Мы изучали звезды в школе, – сказала Грейс. – Космос там, Солнечную систему, черные дыры и всякое такое. Жуть полная. Столько странностей.

Они лежали у Билли на веранде и смотрели на звезды. По крайней мере, на тот десяток бледных точек, который был виден, несмотря на смог и городские огни.

– А что странного в звездах?

От усталости и бессилия Билли слегка размяк, его охватила сладостная сонливость. Он лежал и блаженствовал: ночной ветерок гладил лицо, паника отступила.

– Во-первых, учительница говорила, что у космоса нет конца. Но это же невозможно!

– Почему?

– Потому что!

– Вполне возможно, просто наш разум не в состоянии постичь такую идею. Вот представь себе: ты летишь на космическом корабле. Все дальше и дальше. Ищешь край космоса. Место, где он заканчивается.

– Ага. Должно же оно быть. Хоть где-нибудь.

– А что тогда на другой стороне? За краем, где космоса больше нет?

Пару минут они лежали в молчании.

– Пустота, – сказала Грейс, когда Билли уже решил, что она уснула.

– Космос – это и есть пустота. Огромное ничто. И если по другую сторону пустоты остается только пустота, значит, это все еще не конец. Значит, космос все еще продолжается.

– А-а-а! – взвыла Грейс. – Билли, ты сломал мне мозг! Хорошо, допустим, у космоса нет конца, хотя это бессмыслица какая-то. Но моя учительница говорила, что там миллиарды звезд. Биллионы или типа того. И вот мы сейчас смотрим в небо. И где они все?

– Городское освещение заглушает. Если бы мы сейчас были в пустыне или в горах, ты бы увидела гораздо больше.

– Я никогда не уезжала из города. А ты? Был когда-нибудь в горах или в пустыне?

– Был. И там, и там. – Издалека доносилась музыка. Она играла с самого начала, но Билли только теперь ее заметил. Что-то восточное. Кто-то устраивал вечеринку. Жизнь шла своим чередом. Даже у Билли. – Я много путешествовал, когда занимался танцами.

После паузы Грейс спросила:

– Билли, что случилось? Что с тобой произошло?

Он не стал отбиваться от вопросов. В конце концов, рано или поздно ему пришлось бы рассказать о своем прошлом, – почему бы не этим вечером?

Билли долго молчал, собираясь с мыслями.

– Трудно объяснить. Но я постараюсь. У меня всегда были панические атаки. Причин не знаю: у меня были, у других нет, вот и все. Возможно, точная причина вообще никому неизвестна. Я вырос в странном жутковатом доме, однако многие люди растут в странных домах и не страдают от этого паническими атаками. А у меня они начались… ох, не помню… примерно с твоего возраста. Первый или второй класс. И дальше становилось хуже. Танцы помогали справляться или хотя бы держать их под контролем – во всяком случае, пока я занимался регулярно. Но через некоторое время все полетело под откос: паника оставляла меня только тогда, когда я танцевал, а потом накатывала с новой силой. В дороге, по пути в театр. Во время поклонов после выступления. Я перестал ходить на прослушивания. Потом заметил, что дома паники не было. И стал сидеть в четырех стенах целыми днями. Помнишь, я говорил тебе, что это превратилось в зависимость? Стремишься избавиться от текущих проблем и не думаешь о будущем. Глупое решение… Люди часто так поступают. Это и есть зависимость – когда ты размениваешь свое будущее на сиюминутный покой. Вот что сейчас происходит с твоей мамой. И вот что произошло со мной. И со многими другими.

Интересно, поняла ли Грейс хоть что-нибудь из того, что он ей наговорил? Ничего, она умная девочка. Схватывает самую суть.

Услышав тихое похрапывание, Билли сгреб Грейс в охапку и отнес на диван, укрыл пледом.

Посмотрел на часы. Пятнадцать минут одиннадцатого.

При мысли о Рейлин и Джесси слегка кольнуло в груди: сидят себе где-то, разговаривают, смотрят друг другу в глаза – или чем там еще можно заниматься на свидании. Билли встряхнулся, отгоняя назойливые мысли. Нет, у этих двоих тоже есть право на счастье. И если они его потеряют, Билли легче не станет.

Он уже успел забраться в кровать, когда из гостиной донесся голос Грейс:

– Билли?

– Что такое?

– Хотела поделиться секретом.

– Каким?

– Только никому не говори!

– Ладно.

– Я стану танцором, когда вырасту.

Билли сделал три плавных глубоких вдоха. Он никогда не верил в молитвы, но сейчас молил бога о том, чтобы девочка не сломалась под грузом житейских невзгод.

– Почему ты не хочешь никому рассказывать?

– А никто не поверит. Решат, что я просто глупый ребенок. Зато ты веришь, правда? У меня получится?

– Да, верю. Тебе придется очень много работать, но если сильно-сильно захочешь, то добьешься своего.

– Я очень хочу. Ты научил меня. Показал, что такое блеск.

– Учиться придется еще долго.

– Знаю. Ты ведь будешь со мной заниматься?

– Буду, – сказал Билли, – конечно, буду.