Настала пятница. Последний учебный день перед школьным концертом.

Билли танцевал с ней до школы каждое утро, и каждое утро у них становилось все больше зрителей: люди выглядывали из окон и выходили из дома, провожая их взглядами. Будто ждали, когда они появятся. Будто это был утренний выпуск известного шоу, и все старались занять места получше. Правда, в основном стоя.

В четверг они танцевали танго, и, кажется, всем очень понравилось.

Билли тоже выглядел вполне спокойным.

Но в пятницу Грейс предложила станцевать вальс. Когда они вальсировали в гостиной, было очень весело, почему бы не попробовать еще разок?

Билли снова сказал, что во время вальса двигаешься по кругу, а не вперед. Однако Грейс решила, что им надо просто делать длинные шаги в сторону школы, как во время сальсы. Настроение у нее было боевое, и сдаваться не хотелось.

Беда случилась с ними на полпути.

Билли только что покружил Грейс на месте, и славная мексиканская семья из синего домика, наблюдавшая за их танцем, громко захлопала. Грейс захотелось порадовать их еще раз и покружить Билли.

Она потянулась высоко-высоко, а Билли нырнул ей под руку, начал поворачиваться, мгновенно набирая скорость… и споткнулся. Грейс видела, как его нога зацепилась за трещину в тротуаре, но ничего не успела сделать. Все произошло слишком быстро.

Он упал, как подрубленное дерево. Знаете, как бывает в кино: в такие моменты кто-нибудь обязательно кричит «Берегись!». Билли стремительно рухнул прямо лицом на асфальт. В прямом смысле слова. Успел только руки выставить. Грейс слышала, как от удара у него из груди вырвался воздух. Позади охнули испуганные зрители.

– Господи, Билли!

Грейс помогла ему перевернуться и сесть. У Билли из носа хлестала кровь. Много крови, просто жуть.

– Все нормально, – сказал он. – Я в порядке.

Так обычно говорят люди, с которыми все совсем не в порядке. Тем временем к ним сбежалась вся семья. Пожилой мужчина, коренастый и крепкий, похожий на доброго дедушку, протянул Билли охапку бумажных платочков, рядом стояла женщина средних лет – наверное, его дочь – и девочка-подросток.

Они говорили хором, в основном, по-испански. Грейс толком ничего не разобрала, кроме одного вопроса, который повторялся несколько раз – семейство спрашивало у Билли, как он.

Билли взял предложенные платочки и осторожно прижал к носу, стараясь унять кровь, но ее было слишком много, и платочки тут же промокли. Он твердил, что с ним все хорошо, однако семья продолжала спрашивать по-испански, а Билли отвечал по-английски, и Грейс быстро поняла, что так они с места не сдвинутся.

Ей пришлось вмешаться:

– Esta bueno. Билли esta bueno.

И зачем она это сказала? Сплошное вранье.

Женщина принесла из дома чистое полотенце – Грейс даже не заметила, когда она уходила, – и Билли прижал его к носу.

– Мне надо домой, – сказал он Грейс.

– Знаю.

– Тебе нельзя идти в одиночку. Придется вернуться вместе.

– Ага.

– Разбудишь Фелипе. Он тебя отведет.

– Может, мне лучше остаться с тобой?

– Все нормально. Кровь скоро остановится. Спроси, нужно ли вернуть полотенце.

– Я не знаю, как спросить «нужно ли вернуть полотенце» по-испански.

– Ладно, бог с ним. Помоги подняться.

Обе руки у него были заняты полотенцем, так что Грейс пришлось ухватить Билли за локоть. Ничего не вышло. Тогда добрый дедушка-мексиканец взялся за другой локоть, и вдвоем они подняли его на ноги, хотя Билли опасно покачивался. Грейс даже испугалась, что он упадет в обморок: то ли и вправду очень сильно ушибся, то ли не мог сдержать дурноту при виде собственной крови.

Пару мгновений Билли просто стоял на тротуаре, пошатываясь из стороны в сторону. Потом протянул полотенце хозяйке: вдруг захочет взять обратно? Кровь тут же хлынула снова, и Билли принялся ее утирать.

– Нет, нет, – отмахнулась мексиканка. – Не надо. Оставить. Ваш.

– Спасибо, – сказал Билли.

– Gracias, – перевела Грейс. – Muchas gracias.

Они направились к дому. Билли снова пошатнулся, и тогда дедушка взял его под руку и пошел вместе с ними.

Грейс видела, что Билли мучается от стыда и непрошенной заботы. Но дедушка, как назло, оказался очень добрым.

Проводил до самого порога.

– Gracias, – сказал Билли.

– Разбуди Фелипе, – велел он Грейс.

Билли лежал на диване, по-прежнему зажимая нос полотенцем. Кошка встревоженно ходила кругами и принюхивалась, не понимая, что происходит.

– Зачем?

– Кто-то должен отвести тебя в школу.

– Да ладно, все равно опоздала.

– И что? Пропускать нельзя.

– Билли, я тебя тут одного не оставлю. Давай приложим лед.

– Сегодня репетиция!

– Не-а, – крикнула Грейс с кухни. – Репетиции у нас по вторникам и четвергам. Вчера была последняя.

Она зачерпнула кубики льда, высыпала две пригоршни в бумажную салфетку и отнесла в комнату. Билли очень медленно и осторожно убрал полотенце. Будто боялся, что кровь польется снова. Но ничего не произошло, кровотечение наконец-то остановилось.

– Ох, Билли, ну и вид у тебя!

Почему-то это замечание показалось ей довольно уместным. Во всяком случае, поначалу. Грейс и в голову не пришло бы, что Билли примет его близко к сердцу. Ведь расквашенный нос никого не украшает.

– Все так плохо? – тихо спросил он.

Грейс не хотелось говорить ему правду. Нос уже начал опухать – и если бы только нос… Под глазами наливались огромные синяки, а вокруг одной радужки проступила кровь из полопавшихся сосудов. Смотреть страшно.

– Давай зеркало принесу. Где оно?

– У меня нет зеркал.

– Как? В каждом доме есть!

– А у меня нет.

Он приложил лед к носу и вскрикнул от боли.

– Аспирина у тебя тоже нет?

– Если и завалялся где-нибудь, то совсем старый.

– У Рейлин наверняка найдется. Пойду посмотрю.

Она выбежала на лестницу и открыла дверь своим ключом. Отыскала аспирин в шкафчике с медикаментами, вытряхнула из пузырька пару таблеток. Немного подумала и взяла еще две. По пути из ванной прихватила маленькое ручное зеркальце, потом быстро заперла все замки и прибежала к Билли.

– Вот, я принесла четыре таблетки.

Зеркальце Грейс незаметно положила на журнальный столик, развернув стеклом вниз.

– Дай посмотреть, – сказал он.

– Точно?

– Дай посмотреть.

Грейс протянула Билли зеркало и отошла в сторонку. Он долго разглядывал свое отражение. Ей не терпелось услышать хоть что-нибудь.

– Боже правый, – наконец прошептал Билли после долгого молчания. – И когда я успел так постареть?

– Надо проверить, не сломан ли, – сказал Фелипе. – Предупреждаю сразу: больно будет до чертиков.

– А если сломан, ты поедешь в больницу? – спросила Грейс.

– Нет, – сказал Билли. – Если сломан, само срастется.

– Тогда, может, вообще не трогать? – спросила Грейс у Фелипе.

– Нос срастается плохо. Мой двоюродный брат попал в аварию и тоже сломал себе нос. К врачу идти не захотел. Упрямый, как ты – не обижайся, – хотя, наверное, причины у него другие были. В общем, нос у него до сих пор кривой. Зажил с огромным бугром, да так и остался.

– Уговорил, проверяй.

– Возьми-ка меня за руку. Я сейчас дотронусь до твоей переносицы и слегка ее пошевелю. Если хрящ целый, то ничего двигаться не будет.

Смотреть на это было невозможно, и Грейс зажмурилась. Слышала, как вскрикнул Билли. Потом наступила тишина, и она открыла глаза. Фух… слава богу, закончилось.

– Не сломан, – объявил Фелипе. – Пойдем, Грейс, отведу тебя в школу.

– А как же Билли?

– Я с ним побуду. Отведу тебя в школу и сразу вернусь.

С одной стороны, Грейс боялась, что если она пропустит занятия без всяких объяснений, то учительница решит, что на понедельничном концерте ее тоже не будет. В конце концов, если Фелипе останется с Билли, то ничего не случится.

Но потом она вспомнила отличный аргумент.

– Я умею использовать рэйки и могу вылечить Биллин нос. Ты так не умеешь!

И тут прямо рядом с ними раздался голос. Спокойный, глубокий, умиротворяющий голос, который так нравился Грейс. И, в общем-то, не только ей одной.

– Давайте с Билли останусь я. У меня тоже получается лечить носы с помощью рэйки.

Грейс обернулась: дверь в квартиру была широко распахнута, на пороге стояли Джесси и Рейлин.

Она громко взвизгнула от радости, краем глаза заметив, что Билли заткнул уши.

– Ура, вы вернулись! Я думала, не успеете! А вы уже здесь!

Грейс кинулась к Рейлин и едва не сбила ее с ног. Оказывается, она страшно соскучилась.

– Как здорово, что вы приехали!

Где-то на задворках сознания мелькнула мысль о маме, которая сейчас сидела дома – бодрая, собранная и без наркотиков. Интересно, а она ее слышала? И если слышала, то что подумала? Потом Грейс вспомнила про маму Джесси, и все остальные тревоги отошли на задний план.

Она подбежала к Джесси, и он поднял ее перед собой; Грейс тут же погладила его по бороде – просто так, на удачу.

– Джесси, – спросила она приглушенным торжественным голосом, – твоя мама умерла?

– Да.

– Ужас какой. Я очень тебе сочувствую.

– Все было не так страшно, – сказал он. – В какой-то мере я испытал облегчение. Она сильно страдала, а смерть принесла долгожданный покой.

– А тогда… тогда, наверное, ты не будешь сильно меня ругать? Понимаешь, я надеялась, что все случится поскорее, чтобы вы с Рейлин успели на мой концерт. И теперь мне очень стыдно.

– Нет, не буду, – сказал Джесси и поставил ее на пол. – Ступай в школу. За Билли присмотрю я.

– Хорошо. Если с ним останешься ты, то все будет в порядке.

Успокоенная и радостная, Грейс отправилась в школу вместе с Фелипе.

И только на полпути заметила, что один рукав ее свитера вымазан в крови.