– Ох, господи! – выдохнул Билли. И застыл на месте в смутной надежде, что это короткое восклицание все исправит.

Но в дверь постучали снова.

– Кажется, к нам кто-то пришел, – сказал он тихим голосом и тут же похвалил себя за способность сохранять присутствие духа.

В дверь иногда стучали. Само по себе это событие не выходило за рамки возможного. Такое случалось. Но только в те дни, когда приезжал курьер с продуктами. Сейчас Билли никого не ждал.

– Ох, господи, – повторил он, когда в дверь постучали в третий раз.

Стук был вежливый. Разве грабители и прочие злоумышленники стучат так вежливо? Возможно, вполне возможно. Отличный способ усыпить подозрения и успокоить жертву.

Билли быстро проскользнул к двери, словно одинокий разведчик под прицелом у снайпера, и привалился к ней спиной.

– Кто там? – крикнул он, стараясь говорить твердо. Увы, все усилия пошли насмарку: голос сорвался на середине вопроса, как у подростка в пубертатный период.

– Это ваша соседка из квартиры напротив. Рейлин. И Грейс. Вы же знаете Грейс, да? Она говорит, вы знакомы.

– Да, мы… Да, я знаю Грейс, – ответил Билли уже спокойнее. Затем пробормотал себе под нос: – Но тебя-то я не знаю. Наблюдать из окна и думать, что ты держишься с большим достоинством, – это одно. А вот говорить с тобой – это совсем другое.

– Простите, – сказала Рейлин, – у вас, наверное, сейчас гости. Может, нам заглянуть попозже?

Хороший вопрос. Попросить зайти в другой раз? Тогда они точно придут к нему снова. А он, Билли, будет целыми днями мучиться от угрозы, нависшей над ним, как топор палача. Неприятная перспектива. Чтобы не страдать в ожидании, лучше разобраться со всем сразу.

Билли открыл два замка и осторожно выглянул наружу, не снимая цепочку.

Он посмотрел на Грейс, и та радостно помахала ему в ответ. Потом Билли перевел взгляд на Рейлин – точнее, на ее живот, примерно на уровне Грейс. Он никак не мог заставить себя поднять голову и посмотреть соседке в лицо: вдруг она заглянет ему в глаза или совершит еще какой-нибудь невыносимый, принятый среди людей жест?

– Привет, Билли! – завопила Грейс. Точнее, по собственным меркам она говорила спокойно. А вот для всякого непосвященного человека эти слова точно сошли бы за крик.

– Здравствуй, Грейс.

– Мы хотим попросить тебя об одолжении!

Билли наклонился к девочке поближе, уперевшись руками в колени. И сказал сквозь приоткрытую дверь громким театральным шепотом:

– Кажется, мы с тобой это уже обсуждали.

– Ага, я знаю. Но теперь все по-другому! – Грейс старательно копировала его шепот, так что в итоге получилось не слишком громко, почти как в обычном разговоре.

– И что же изменилось?

– Теперь мне помогает Рейлин. А ты будешь помогать Рейлин, помогать мне! Так гораздо проще.

– Вообще-то я все еще тут, – сказала Рейлин, и Билли вздрогнул от неожиданности. – И я прекрасно вас слышу!

– Ох, как же я тебя понимаю! – сказала Грейс. – Взрослые все время так поступают – говорят обо всем при мне, будто я ничего не слышу. Даже ты, Рейлин, так делала. И миссис Хинман. По-моему, это глупо. У меня очень хороший слух, я все-все слышу. Ну, только если стою не слишком далеко. Слух, как у собаки! Правда, у нас дома нет собак, так что я не проверяла… Мама говорит, что у нее полно хлопот со мной, куда еще собаку заводить.

Рейлин вздохнула и повернулась к Билли.

– Можно мы зайдем?

Билли резко втянул воздух и попытался унять заколотившееся в панике сердце.

– Тут страшный бардак. Некогда навести порядок.

– Сочувствую, – сказала Рейлин. – У меня та же проблема. Домработница взяла отпуск, а дизайнер отвратительно справился с оформлением интерьера. Так что я разделяю ваши переживания… А если серьезно, то в этом доме все квартиры обшарпаны одинаково. У нас очень важное и срочное дело, иначе я бы не стала затевать разговор. Не волнуйтесь, мы вас не осудим. Обещаю.

Так и не придумав другого выхода, Билли выпрямился, снял цепочку и впустил нежданных гостей.

– Проходите, пожалуйста, – сказал он дрогнувшим голосом.

А потом примостился на краешке дивана и вцепился зубами в ноготь на указательном пальце. Рейлин не стала садиться, просто зашла в гостиную и встала посередине. И начала говорить:

– За Грейс нужно присмотреть днем. Всего пару часов, пока я не приду с работы. И, скорее всего, это ненадолго. Очень надеюсь. Послушайте… Речь идет о жизни и смерти. В социальной службе завели дело на ее маму. Грейс нельзя оставаться одной – вдруг кто-нибудь придет с проверкой? Вот, собственно, и все. Вам решать.

Пока Рейлин говорила, Грейс бродила по квартире и рассматривала старые фотографии. Вид у нее был скучающий, однако Билли чувствовал, что она напряженно ждет.

Он стиснул зубы слишком сильно и нечаянно дернул ноготь, так что в лунке выступила кровь.

Грейс подошла к дивану и встала совсем рядом. Пугающе близко, вот-вот дотронется. Он настороженно замер, зажимая сорванный ноготь пальцем.

– Что у тебя с ногтями?

– Я их грызу.

– Зачем?

– Я всегда грызу ногти, когда нервничаю. А ты что делаешь в таких ситуациях?

– Ничего особенного. Просто нервничаю и все.

– У всех есть какие-нибудь привычки.

– Иногда ем сладкое, если сильно волнуюсь.

– Ага, вот видишь! Хрестоматийный случай!

– Но когда я не волнуюсь, я тоже ем сладкое. Наверное, это не в счет.

Она отошла от него, будто потеряв всякий интерес, и направилась в кухню.

По-прежнему не желая встречаться глазами со взрослой гостьей, Билли снова начал грызть ноготь. Уже на большом пальце.

В ту же секунду Грейс очутилась прямо перед Билли и грозно ткнула ему в лоб указательным пальцем.

– Билли Блеск! Сейчас же прекрати! Я кому говорю!

Время застыло. Билли медленно вдохнул, сдерживая истерику: если бы девочка наклонилась чуть ближе, они бы столкнулись носами. А потом, неожиданно для самого себя, громко расхохотался. Как ни странно, Грейс тоже захихикала, будто заразившись его смехом.

– Эй, перестань плеваться! – протянула Грейс, утирая лицо.

Били засмеялся снова. Грейс тоже – и очень долго не могла успокоиться. От смешинки избавиться нелегко.

– Хорошо, – сказал Билли, поднимаясь на ноги и всем своим видом намекая, что гостям пора уходить.

– Хорошо? – переспросила Грейс.

– Что хорошо? – эхом откликнулась Рейлин.

– Хорошо, Грейс может приходить ко мне на пару часов в день. Ненадолго, – пояснил Билли. А потом громко охнул.

Потому что Грейс с налета врезалась ему в живот и крепко обняла за талию.

Билли осторожно коснулся ее затылка и поразился идущему от кожи теплу. Настоящий живой человек. Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз к кому-то прикасался? Испытывал чужие прикосновения? Десять лет? Пятнадцать?

От нахлынувших чувств Билли едва не потерял сознание. В самом что ни на есть прямом смысле.

Опустился на колени перед Грейс и обнял ее в ответ. Со стороны могло показаться, что жест был намеренным – Билли очень на это надеялся, – но на самом деле у него подкосились ноги.

– Ты согласился! – На этот раз Грейс и вправду говорила почти шепотом. – Все остальные отказывались. Значит, я тебе нравлюсь?

– Пожалуй, да. – Стоило произнести это вслух, как Билли понял, что Грейс ему действительно нравится.

– Чем?

– Ты смелая, – ответил Билли, придерживая Грейс за плечи и отодвигаясь на расстояние вытянутой руки. Ему уже хватило человеческой близости. Особенно на сегодня.

– С чего ты взял?

– Ты не боишься выходить на улицу.

– Ха! Подумаешь, ничего особенного. На улицу ходят все.

– А помнишь, как ты велела двум взрослым перестать ругаться?

– Каким двум взрослым?

– Джейку Лафферти и Фелипе Альваресу.

Грейс радостно улыбнулась. Даже не стала спрашивать, откуда он знает про тот разговор и как выяснил имена соседей, с которыми ни разу не встречался.

– Ух ты, и правда! Значит, я действительно смелая?

Она снова накинулась на него с объятиями.

– Я знала, что ты не никчемный! – прошептала Грейс прямо на ухо Билли. А потом сказала чуть громче: – Увидимся завтра.

И вышла из квартиры.

– Спасибо, – сказала Рейлин, перед тем как последовать за ней.

Когда соседка закрыла за собой дверь, Билли задумался о том, что ему сулил такой опрометчивый шаг. Пока было рано рассуждать о последствиях. Утро вечера мудренее. Ничего не поделаешь, согласился – так согласился.

Билли прилег отдохнуть. Разговор выжал из него все силы.

Проснулся он от оглушительного грохота: кто-то опять стучал в дверь.

Билли замер на кровати, натянув одеяло до самого подбородка. Громкий стук повторился и снова перепугал его до полусмерти.

Билли глубоко вздохнул: прекратить это безобразие можно было только одним способом.

Он поднялся и на цыпочках прошел в гостиную.

– Кто там?

– Джейк Лафферти, ваш сосед сверху.

– Хм, – ответил Билли.

Больше он ничего не сказал, иначе бы стало заметно, как дрожит голос. Билли не хотел выдавать свой страх – опасный хищник не должен учуять кровь или заметить, что жертва ранена.

– Прежде чем вы станете присматривать за Грейс, мне надо вас кое о чем расспросить.

– Ладно, – ответил Билли. Всего одно слово, а голос все равно сорвался.

– Вы откроете или нет?

– Пожалуй, нет.

– Это еще почему?

– Ваше поведение кажется мне несколько… угрожающим.

– Да?.. Ладно, вернемся к моему вопросу. Вы гомосексуалист?

– Простите, что?

– Со слухом проблемы?

– Нет-нет, я все понял. Просто не поверил своим ушам.

– У меня есть полное право спрашивать. Вы же собираетесь присматривать за малышкой, так? А то, что среди гомосексуалистов часто встречаются растлители малолетних, – это общеизвестный факт. Иначе я бы не стал лезть в ваши дела. Но тут уж извините, придется.

Комната закружилась у Билли перед глазами. Он напомнил себе, что надо не забывать дышать. Иначе можно упасть в обморок.

– Хм. Нет, на самом деле это не общеизвестный факт. Просто потому, что это неправда.

– Шутить изволите? А кто тогда, по-вашему, растлевает маленьких мальчиков?

– Как правило, женатые мужчины примерно вашего возраста.

– Это что еще за намеки?!

– Я ни на что не намекаю, просто пытаюсь объяснить, что вы ошибаетесь.

– Вы до сих пор не ответили на мой вопрос.

– Если предположить, что вы правы… – продолжал Билли, трясясь как осиновый лист. – Заметьте, я допускаю это только для наглядности. Вы не правы, но мы попробуем представить, что дела обстоят именно так, как вы говорите. Вы ведь знаете Грейс?

– Разумеется.

– Кто она, по-вашему? Мальчик или девочка?

– А, – ответил Лафферти. – И правда.

Билли слышал удаляющиеся шаги Лафферти и всего одно брошенное сквозь зубы слово. «Педик».

Билли вернулся в спальню, хотя знал, что уснуть уже не удастся.

Он пролежал без сна почти всю ночь, задремал всего минут на сорок. И все сорок минут его окружали крылья: шуршали, бились, обступали со всех сторон. Еще сильнее, белее, отчаянней, чем обычно. Целая крылатая какофония.

– Кто забрал тебя из школы? – спросил он Грейс.

Билли сидел на диване, а Грейс бродила по квартире. Снова останавливалась перед фотографиями, которые рассматривала вчера.

Сосредоточиться после бессонной ночи было трудно. Нервы звенели так, словно кто-то прошелся по ним напильником.

– Фелипе, – ответила она. – Чтобы Иоланде не пришлось отпрашиваться с работы. Ее, конечно, отпустят, но и заплатят куда меньше.

– А Иоланда это?..

– Спонсор моей мамы.

– Спонсор? В каком смысле? Что она спонсирует?

– Спонсор из программы. Ну, как у анонимных алкоголиков. Только Иоланда спонсор из программы для анонимных наркоманов.

– Да это же все объясняет! – сказал Билли. И тут же пожалел о том, что не успел вовремя прикусить язык.

– Что объясняет?

– Не обращай внимания. На этой фотографии я играю в пьесе «Продавец льда грядет».

– Вот пока ты об этом не сказал, мне все было понятно.

– Как Джейк Лафферти узнал, что я буду за тобой присматривать?

– Рейлин пришлось с ним поговорить. Фелипе не хотел забирать меня из школы – боялся, что мистер Лафферти потом его со свету сживет. Поэтому Рейлин пошла к мистеру Лафферти. И я тоже, потому что иначе мне бы пришлось сидеть с мамой – а мама спит, и мне нельзя оставаться одной, вдруг соцработники придут с проверкой? Так что я пошла вместе с Рейлин. Ох, как же он разозлился! Но Рейлин держалась так, будто ей вообще ни капельки не страшно. Просто сказала, что Фелипе будет забирать меня из школы, и мистеру Лафферти лучше не вмешиваться. Ему это, конечно, не понравилось. И он, такой, заявляет: «А какая мне разница? Делайте, что хотите». А потом принялся выяснять, с кем я останусь после того, когда Фелипе уйдет на работу. Странный какой-то, сам же сказал, что ему все равно. Вот тогда-то я и рассказала про тебя.

– Ага. Это многое объясняет.

– Опять ты за свое. Что объясняет-то?

– Объясняет, почему он пришел ко мне и стал задавать личные вопросы.

– Какие вопросы?

– Как я могу тебе про них рассказать, если они личные?

– Ой, точно. Извини.

– Так что ты ему сказала?

– Что ты был танцором, актером, певцом…

«И это тоже многое объясняет», – подумал Билли. Но на этот раз промолчал.

– …и что хотя тебя зовут Билли Блеск, твое настоящее имя то ли Родни, то ли Дэнни…

– Дональд.

– Ой, да. Дональд. Извини. И что твоя фамилия Флейнстин, но ты изменил ее на «Блеск», потому что фамилия Флейнстин не подходит для танцора.

– Фельдман, – поправил Билли, внезапно чувствуя себя совсем разбитым.

– Ой. Фельдман. И откуда я только взяла Флейнстина?

– Даже не рискну предположить.

– Опять ты выражаешься странно. В общем, неправильно я ему сказала. А что это за снимок? Это ты танцуешь?

Она взяла в руки фотографию, стоявшую на столике у дивана. На ней действительно был запечатлен танцующий Билли.

– Да. На Бродвее.

– А что такое Бродвей?

– Улица. В Нью-Йорке.

– Не похоже на улицу. Ты же танцуешь на сцене.

– Верно. В театре. А театр на Бродвее.

– Вот оно что… А театр на Бродвее – это хороший театр?

– Лучше быть не может.

– Жалко, что ты бросил танцы. Тебе ведь нравилось.

– Если бы я не бросил танцы, я бы и сейчас выступал на Бродвее. И кто бы тогда за тобой присматривал?

– И правда. Знаешь, я тут подумала: вот если бы ты по-прежнему занимался танцами…

– Может, сыграем в молчанку? – прервал ее Билли.

– А что такое молчанка?

– Игра такая. Кто дольше промолчит, тот и выиграл.

– П-ф-ф, – вздохнула Грейс и поставила бродвейское фото на стол. На то же место, но под другим углом. – Как-то скучно.

– Я очень устал, – сказал Билли, поправляя фотографию. – Почти не спал сегодня. У меня нет сил на разговоры.

Грейс неожиданно возникла прямо у него под носом, слегка подпрыгивая от нетерпения.

– А ты научишь меня танцевать?

– На это тоже нужны силы.

– Билли, ну пожа-а-алуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожа-а-алуйста! Ну что тебе стоит?!

Билли глубоко вздохнул.

– Ладно. Научу. Потому что слушать тебя я тоже не в состоянии.